Чейши через хоботок потягивал нектар. От соломинки, любезно предложенной ему Гамильтоном, сенатор отказался — это было не в обычаях трубчатолицых.

Лорд Бальдуэн, сидевший напротив, расстегнул ворот мундира — адмиралу было слишком жарко на веранде нового особняка Гамильтона. Землянин пригласил к себе новых приятелей, чтобы обсудить пару вопросов в неформальной обстановке.

— Мне казалось, что климат на Мелии более сухой, — проговорил землянин, взглянув на небо, которое вновь покрылось тучами.

— Душно перед дождем, — заметил Бальдуэн, словно и не слышал слов Гамильтона.

— Климат — тоже составляющая часть планеты, как вода или атмосфера, — оторвался от своего бокала Чейши. — Мы пьем первую и дышим второй. Мы можем сделать воду сладкой или соленой, а воздух грязным или чистым. Также и с климатом, наши инженеры-метеорологи могут создать все, что угодно — хоть лето среди зимы, или наоборот.

— Верно, — произнес Бальдуэн, — они действительно вертят погодой, как им вздумается. У меня такое представление, что кто-то из них целую неделю ходит на работу без настроения. Это же надо. Так издеваться над населением нашей столицы.

— Неужели вы не можете навести порядок с погодой? — спросил Гамильтон.

— Погода — отличный бизнес, мистер Гамильтон. На Мелии есть регуляторы погоды, и она должна быть всегда хорошей. Это обязанность планеты-казино. Сотни тысяч туристов хотят получать удовольствия. И погода им нужна. Но на Мелии все продается. Можно заказать и плохую погоду. Вы могли бы купить недельку за свои пять процентов акций "Мелия спейс".

— Неделю? За сотни миллионов?

— Если конечно, у вас есть желание разориться.

Чейши продолжил:

— На Мелии есть несколько человек, которые в состоянии купить погоду на год вперед, но они не любят это афишировать.

— А вы могли бы назвать этих людей? — спросил Гамильтон.

Полуоткрытые глаза трубчатолицего остановились на сенаторе:

— Вообще-то, их трудно назвать не только людьми, но даже и гуманоидами. И зачем вам это нужно? Оставим крупный бизнес тому, кто пока играет лучше нас.

Лорд Бальдуэн поднял бокал:

— Вот за это бы я с радостью выпил. Как хорошо заметил наш друг Чейши — за тех кто "пока лучше нас". Пока. Надеюсь, тот прекрасный день, когда мы станем первыми людьми Мелии, уже не далек.

Чейши налил себе ещё нектара: он знал, что Гамильтон закупил несколько ящиков марочных цветочных вин — так почему не позволить себе немножко роскоши за чужой счет?

— Адмирал прав, но он не договаривает. Для достижения успеха нужны хорошие друзья. И мы с вами могли бы помогать друг другу. Может быть, мистер Гамильтон, вы поделитесь с нами вестями о своих успехах? — осведомился трубчатолицый.

— Да! — лицо Гамильтона озарилось улыбкой удовлетворения. — Я уже направил средства на переоборудование некоторых своих кораблей в боевые звездолеты. На них монтируют новые энергетические установки, оружие — импульсные пушки, защитные экраны. Думаю, через несколько месяцев они будут готовы на все сто процентов.

— Сколько вы сказали месяцев? — подался вперед лорд Бальдуэн.

— Шесть-семь, не больше, — уточнил Гамильтон. — Можно, конечно, ускорить процесс, но я пока не вижу в этом особой необходимости.

— Мистер Гамильтон, вы знаете, что, согласно мелианских законов, вы сможете получить адмиральский чин и возглавить собственный флот? — спросил Чейши.

— Правда? Но я мало понимаю в управлении военным флотом. Я бизнесмен.

— О! Это ничего. Можно нанять опытного командира. На Мелии их сколько угодно. Единственное, что от вас потребуется, чтобы стать адмиралом, это присяга на верность Мелии, — авторитетно заявил Бальдуэн. — А командира я вам сам подберу.

— И все?

— А вы думаете, что этого мало?

— Но ведь я об этом и мечтаю! — воскликнул Гамильтон. — Я хочу стать настоящим гражданином Мелии. Это отныне и мой дом.

— Мы с лордом Бальдуэном всецело вас поддерживаем, — произнес Чейши. — Но принцы в последнее время очень настороженно относятся ко всем выходцам из ЗФЗ.

— Вы все время говорите о принцах, — заметил Гамильтон. — Однако я никого из них не видел. Дайте мне такую возможность, и я докажу свою преданность Мелии. Мои финансы уже работают на эту планету, и это только начало.

Чейши легонько засвистел — что это означало для трубчатолицых, землянину было неизвестно, но лигиец Бальдуэн безусловно понял сенатора и взял нить разговора в свои руки:

— Я уже известил принцев о ваших условиях. Они оба остались довольны. Это означает, что вас теперь будет слушать любой чиновник Мелии. Я получил от Первого принца указание о предоставлении вам специального статуса.

Землянин судорожно сглотнул: первые люди Мелии заинтересовались его особой, его заметили и оценили.

— А что сказал Второй принц? — спросил Гамильтон.

— Второй не возражал.

Гамильтон почувствовал себя на седьмом небе от счастья: наконец-то!

…Дверь в кабинет капитана Робертса распахнулась с пронзительным скрипом.

— Шеф! — возникший на пороге Стинни сумел выдохнуть только это слово.

— Что там ещё случилось? — грозно бросил капитан. — Выкладывай скорее? Чего замолчал?

— Его украли!

Робертс прищурился:

— Стинни, я не совсем понял, о чем ты говоришь. Кого украли?

— Нашего робота! — выдохнул Стинни.

Секунд пять капитан остолбенело глядел на своего подчиненного, принесшего с утра столь отвратительную весть.

— И кто это сделал? — взял себя в руки Робертс.

— Мы не знаем, шеф, — замялся Стинни. — Мы только видели огромный пролом в стене и покореженную аппаратную, через которую в робота можно было вставлять новые оружейные блоки.

Робертс молчал: кто-то на Мелии оказался настолько смел и безрассуден, что взломал стену полицейского участка и выкрал самую дорогую машину, которая когда-либо работала на местную полицию.

— Стинни, совершено преступление, о котором я и помыслить не мог, а вы ничего не знаете. Ничего!

— Не стоит так горячиться, сэр, — Стинни решил постоять за себя и всех полисменов участка. — Но наши законы несовершенны. Никто не считается с полицией. Никто. Мы ни на что не имеем права. Но мы же отвечаем за все. А наши заработки вызывают смех даже у детей. Любой бродяга может легко заработать за день больше чем полицейский за неделю. Мы рискуем жизнью, а что получаем взамен? Бесплатное питание из автоматов? Да любой нищий может в течение дня получить на него талоны за два часа. А вы видели, где живут наши ребята? Не вы офицеры, а простые полисмены? И после этого они все ещё служат в полиции. Да им памятники нужно ставить.

— Начальство с меня снимет шкуру за этого робота, — произнес Робертс более спокойно, понимая, что Стинни прав.

— А за погибших на этой неделе во время разборок в подводном городе Корфа и Ставинского с вас не спросят? Я знаю, что нет. Кому есть до нас дело? Жак, первый среди нас кто осмелился поднять пистолет на преступников. И где он теперь? Бежал под крыло Клу, потому, что боялся, что его упрячут в подводную тюрьму.

— Ладно, ладно. Успокойся. Я даже не узнаю тебя. Майор Хорсер работает над изменением законов относительно полиции. И Жака наказывать он не собирался. Он был на его стороне. Лучше выскажи твои предположения относительно робота. Может быть, он сам сбежал. Ну, там сбой в программе или ещё что.

— Он не мог уйти сам. После случая с канализацией я сам лично поставил ему программу локализации. Кто-то просто унес робота.

— Он весит 328 килограммов. Человеку такое не под силу.

— Человеку — да. Но ирхи достаточно сильны для этого, а для кунукугура — это вообще плевое дело. Он и 700 килограммов унесет.

Робертс закивал головой: да, конечно, на Мелии можно ожидать чего угодно. Здесь даже верблюда протянут сквозь игольное ушко. Конечно, если за это кто-нибудь заплатит. Вот, оно! Заплатит!

— За роботом корпорации Гамильтона в первую очередь должны были охотиться илинийцы. Илинийцы — лучшие мастера-робототехники в Галактике. Они и только они.

— Может быть и они. А может быть и бандиты. Перепрограммировать робота и заставить его служить той стороне. Тоже вполне подходящая версия. Но, илинийцы помешаны на технике. Может быть, они бояться конкуренции? — размышлял вслух Стинни.

— Нужно отработать эти версии…

— Седьмой день подряд идет дождь! — майор Хорсер закрыл окно, когда первые капли застучали по вязкому пуленепробиваемому стеклу. — У наших небесных механиков мозги, наверное, плавают в воде. И заказала же какая-то мерзость именно желтый дождь. Ну, фиолетовый, ну, зеленый — это куда ни шло. Но желтый!

В своей речи эльсинорец играл на публику, молча и с почтением ожидавшую, пока шеф выговориться по поводу скверной погоды, и проклянет всех, кто придумал торговать погодой за деньги. Хотя каждый на Мелии понимал, что это приносит в бюджет огромный доход. Да и вносит некоторое разнообразие в местную жизнь.

Мячикоподбный Хлес, чья исконная форма выразительно выделялась среди других сотрудников, поспешно откатился назад: желтый цвет был цветом его родной планеты, где песка хватило бы на всю Мелию, а светило было куда жарче мелианского. И почему это майору не нравиться желтый цвет? Некогда эльсинорцы очень любили желтых хлесов и устраивали целые облавы на его родную планету.

— Итак, — Хорсер обернулся именно к Хлесу. — Что удалось выяснить относительно землянина?

— Вполне очевидно, что у него либо раздвоенное, либо совмещенное сознание, — многозначительно изрек инспектор.

— Так раздвоенное или совмещенное?

Хлес заюлили на месте, что для гуманоидов означало бы пожатие плечами и ссылку на высших существ:

— Это определить слишком трудно. У него очень высокий уровень блокировки, мне не удалось его взломать. Очевидно, земляне далеко продвинулись в области психологического контроля. Раздвоенное сознание расколоть проще — оно вмещает только два кода — две личности. А совмещенное сознание — три, четыре, пять, и даже десять сущностей. Они могут некоторое время вообще не проявляться, находиться в состоянии своеобразного сна.

— Значит, совмещенное, — подытожил Хорсер, который в лекциях Хлеса явно не нуждался.

— Да, — подтвердил Хлес.

Эльсинорец погрузился в анализ: "Это означает, что одна из личностей этого Жака вполне может быть агентом ЗФЗ, другая — игроком, а третья — вообще неизвестно кто. Да, давненько я не встречал ничего подобного. А если он действует не один, а в компании с кем-то?

— Что удалось узнать о Миранде?

— Она действительно связана с Кэрком, — торопливо проговорил Хлес.

— А с кем связан Кэрк?

Хлес, казалось, уменьшился в размерах — очевидно, опасался гнева своего начальника:

— Мне удалось выяснить /при этих словах стоявшие у стены риллы утробно зарычали/, что Кэрк время от времени наведывается в подземелье — к лоуменам.

— К лоуменам? Этой банде нищих и убогих? Похоже, пришел черед заняться ими. Необходимо усилить патрули возле канализационных станций, это заставит лоуменов призадуматься над зыбкостью их положения на Мелии.

— Но трогать их весьма опасно. Они хорошо заселили подземный мелианский мир, и мы даже не предполагаем, какие сюрпризы нас там ждут. Они могут легко нарушить коммуникации, и тогда нам придется активно вмешаться. Но это война. Я.. — Хлес попытался возразить майору, но то прервал его, не желая вступать в дискуссию.

— Вернемся к Жаку, — произнес эльсинорец. — Чем он сейчас занимается?

— Играет. Уже седьмой день — ровно столько, сколько идет дождь.

— И выигрывает? — в голосе Хорсера прозвучала нотка надежды.

— Нет, — бодро ответил Хлес. — Пока ещё ни разу.

— За все семь дней?!

Молчание было утвердительным ответом майору.

"Он либо необычайно хитер и одновременно наивен, либо глуп, как Хлес", — взор эльсинорца на мгновение остановился на желтом мячике, а потом с тоской на желтом дожде…

…Сегодня Жак играл в "клеть". Он вообще удивлялся, что Клу нарочно отстранил его от активных работ в биоцентре и вменил в обязанность каждый день ходить в казино.

Чиуанин объяснил это просто:

— Послушай, Жак, твоя манера игры превосходна, и ею можно наслаждаться часами. А теперь иди — разминай мозг и не мешай мне трудиться.

Жак понял, на что намекал Клу — на постоянные проигрыши, которые уже стали притчей во языцах во всех ближайших кварталах. Клу тоже приходил пару раз посмотреть на "достижения" своего подопечного.

В тот день, когда Жак входил сквозь стеклянную гирлянду в роскошный зал казино, землянина радушно приветствовал директор заведения — долговязый гуманоид из расы урийцев, выросший на родной планете — Урии, а затем осевший на Мелии, где тяготение было немного большим, что и давало о себе знать появившимся брюшком.

— Желаю вам удачи в сегодняшней игре, — зубы урийца обнажились в белоснежной улыбке.

Жак учтиво кивнул. Он выбрал "клеть" — новую разновидность; он всегда выбирал новые игры.

Крупье бросил на стол очередную пару металлических пластин, которыми игроки-соперники закрывали ячейки "клети". Весь фокус состоял в том, что только одна из пластин могла при помощи магнитных полей занять положенное место.

Землянин протянул руку и взял ближайшую к себе. Она беспомощно полетала вокруг шаровидной клети и упала обратно на сукно стола.

Трубчатолицый противник довольно заурчал и ухватил вторую платину, которая отлично легла в свободную ячейку.

Свой очередной ход трубчатолицый снова сделал удачно, и Жак понял, что и эту игру он проиграет ничуть не хуже предыдущих.

Едва Жак это осознал, как вновь выполз на свет Второй. Его обыкновение появляться в такие решающие моменты уже начинало раздражать Жака, но упрекнуть Второго он не осмеливался.

А между тем Второй уже разобрался в психологии данной игры. Чуть увеличив интервалы на раздумье, он заставил трубчатолицего сначала занервничать и ошибиться несколько раз подряд, а затем и вовсе поставил противника на грань срыва, сделав блестящую серию из беспроигрышных выборов. Трубчатолицый, видя, что победа ускользает из его лапок, напыжился, почти целиком завернувшись в балахон с широченными рукавами.

Однако, Второй, ограничившись демонстрацией своих возможностей, снова ушел в тень, и соперник Жака вновь стал брать платину за платиной, и вскоре, пыхтя от удовольствия, сгреб обеими лапами пачку кредиток, лежащих на столе для ставок.

Жак ещё некоторое время посидел за игровым столиком, крабовидный официант-дце принес ему угощение за счет заведения и попросил не огорчаться из-за такого пустяка, как деньги.

Землянин согласился, что в жизни все переменчиво и, возможно, в будущем ему все-таки улыбнется удача.

Спустя пять минут все тот же официант попросил Жака освободить игровое место, и землянин внял его увещеваниям.

В прохладном парке, по аллеям которого туристы бесконечным потоком направлялись в гости к Зоо, после живительного дождя приятно было побродить и подумать о житейских передрягах. Жак прислонился спиной к дереву: ему было над чем поразмыслить. Фатальный рок поражения буквально преследовал Жака; он проигрывал все, что мог, а потом узнавал от своих внутренних приятелей, что упустил верную победу. И ещё один момент: почему-то Клу никогда не огорчался по поводу проигрышей землянина. А проигрывал он много больше, чем зарабатывал в биоцентре. Наверняка, чиуанин имел какие-то личные интересы в столь невезучем помощнике. Конечно, это казино принадлежало самому Клу, но налоги забирали большую часть кредиток, и в итоге, Клу был в убытке.

— Жак? — чуть хрипловатый голос прозвучал над самым его ухом.

Землянин вздрогнул от неожиданности: он был готов поклясться, что секунду назад рядом никого не было.

— Кто здесь?

— Я — ваш друг, Жак, — пред ним стоял довольно высокий человек с мягкими чертами лица, затянутый в черный костюм — совершенно немодный для Мелии наряд.

— Вы знаете меня, но я ещё не знаю вас, — угрюмо произнес Жак. Он уже научился не доверять первым встречным на Мелии.

— Имена ничего не значат, особенно здесь, — продолжал незнакомец. — Важно лишь то, что я — друг людей. А мы — люди — высшая раса в Галактике.

Жак разочаровано вздохнул: яснее ничего и быть не может. Перед ним стоял один из тех многочисленных фанатиков, которые всеми путями и средствами пытались добиться господства человеческой расы над другими. Их нынешним центром было королевство Утремер, возникшее первоначально как очень далекая колония ЗФЗ, но веков пять назад получившая независимость. С тех пор Утремер не упускал ни единого случая побряцать оружием.

— Я не сторонник вашей идеи, — холодно ответил Жак.

— О, вы просто не ощутили ее вкуса, — незнакомец явно намеревался приобщить Жака к своим идеалам.

— Вы, наверное, с Утремера? — спросил Жак, желая проверить свою догадку.

— Да, я имею честь быть подданным его величества короля Луи II.

— И что же вам нужно от меня?

— Разумеется, ваше содействие и помощь, — утремерец заговорил с воодушевлением. — Если все люди объединятся, то мы станем непобедимыми. Все должны помогать Утремеру и словом и делом. Ведь вы — землянин, в вас заложено чувство гордости ещё большее, чем в людях, выросших вдали от планеты-матери. Неужели вы не слышите призыва первозданной стихии? Победа, власть, честь, первенство — неужели все это для вас лишь пустые слова?

Жак сощурился, прикидывая, как ему удобнее врезать утремерцу — правой рукой по челюсти или левой ногой по печени:

— Нет, не пустые, просто я вкладываю в них несколько иной смысл, нежели вы.

— Смысл есть только один. Или люди, или эти ксеноморфные формы. Рано или поздно конфликт между ними неизбежен.

— Конфликт неизбежен между такими как вы и здравомыслящей частью людской расы.

— Этот ответ может не понравиться моему королю, — нахмурился незнакомец.

— А какое мне дело до короля Утремера? Я подданный ЗФЗ, а в недалеком будущем стану гражданином Мелии.

— Но Мелия станет колонией Утремера. Неужели вам не ясно?

— Сомневаюсь, что вашему монарху это по силам.

— Это похоже на оскорбление нашего короля! — вскричал утремерец. — Никто не смеет безнаказанно оскорблять нашего короля! Вы ответите за это — когда Мелия покорится Утремеру.

Возможно, утремерец добавил бы ещё что-нибудь, но Жаку его слушать надоело, и он выпустил на волю Третьего, для которого помахать кулаками было излюбленным занятием. Через пару секунд утремерец лежал без сознания в кустах, а Жак свернул на боковую аллею.

Ехидный смех, донесшийся до ушей землянина, заставил его оглянуться: по аллее гурьбой двигалась компания трубчатолицых во главе с недавним соперником Жака. Трубчатолицый показывал своим друзьям какой-то маленький предмет в виде соломинки и оживленно жестикулировал.

— Фазмаг, — откуда-то сбоку раздался до боли знакомый и отнюдь не желанный для Жака голос.

Жак медленно обернулся и увидел Хорсера в его неизменной накидке. Майор, казалось, возник ниоткуда.

— Фазмаг, — отчетливо повторил эльсинорец, — фазовый магнитный излучатель, настраивается на любую волну. Просто замечательная вещь, необходимая каждому игроку в "клеть".

— Вы знали? — Жак ужаснулся. Его обыграли самым бессовестным образом, а полиция была в курсе происходящего и даже не попытались пресечь. Хороши же здешние законы!

— Скажем так, мы догадывались, — бесстрастно обронил майор. — Но один из моментов в вашей игре подсказал, что ваш партнер не использовал фазмаг — в отличие от вас.

— В отличие от меня?

— Не нужно строить из себя невинную жертву! — прорычал Хорсер. — Я сам видел, как ты — Жак-землянин — невезучий по всем статьям, взял двадцать пластин подряд! Такого себе не позволяют даже местные шулера, не говоря уже о дилетантах.

— А разве мой противник не проделал тоже самое?

— Трубчатолицый меня сегодня не интересует, — мрачно отрезал Хорсер. — Кстати, я здесь видел консула Утремера. Ты с ним знаком?

— Не знаю, о ком вы говорите.

— А он тебя знает. Он даже искал тебя, — Хорсер вплотную придвинулся к землянину.

— Не припомню, чтобы кто-нибудь представлял его мне, — ответил Жак, и это была сущая правда.

— Учти, Жак, — черный нос Хорсера коснулся носа землянина, — я могу простить очень многое: махинации, обман, коррупцию, грабеж, убийство, шпионаж. Кстати убийство ты уже совершил, причем двойное. Но если я узнаю, что ты снюхался с врагами Мелии, то от тебя не останется даже молекулы.

Проникновенный шепот эльсинорца острыми когтями царапал разум Жака, въедаясь в самые дальние уголки подсознания. Почему-то Жак был уверен, что угрозы Хорсера достаточно весомы, и майору будет не очень затруднительно их осуществление. Третий, лишь недавно скрывшийся в сознании землянина, так и рвался наружу.

— Это называется "правосудие по-мелиански"? — осведомился Жак, мысленно уже изготовившись к новой схватке.

— Спокойнее, дружище, спокойнее, — неожиданно сзади проскрежетал чей-то голос, и тяжелая рука легла на плечо землянина.

Эльсинорец зарычал и отступил в тень, сущность этой перемены не сразу достигла разума Жака.

— Майор Хорсер, как всегда, злоупотребляет вверенной ему властью, — продолжал скрежетать голос И-Лима. — Но мы — игроки — всегда приходим друг другу на помощь. Хорсер, почему бы тебе, в самом деле, не задержать трубчатолицего, он мне уже изрядно надоел своими низкопробными фокусами, да и улик против него побольше.

— Трубчатолицый мне не нужен, — судя по яду, с которым это было произнесено, эльсинорец был готов вцепиться в горло Предводителя.

— Однако эта жертва от тебя ускользнула, — И-Лим кивнул в сторону землянина.

— Я искренне благодарен вам, — Жак обернулся, чтобы рассмотреть получше своего заступника, когда увидел, что Хорсер отодвинулся ещё дальше.

— Сказала овечка спасибо волку, — пробурчал себе под нос эльсирнорец.

— Небольшая услуга никогда не повредит попавшему в беду, — Предводитель готов был расточать щедроты в любом направлении, особенно, когда четко видел перед собой достижимую цель.

— Но я даже не знаю вашего имени, — Жак пытался понять, кто может скрываться за металлической маской: манеры его спасителя были явно гуманоидные.

— Это могу сделать я, — Хорсер прямо искрился злорадным настроением. — Перед вами, господин Жак, Предводитель игроков Мелии И-Лим. Пара месяцев в местной подводной тюрьме, гораздо лучше одного дня в компании И-Лима. Но это лично мое мнение.

— И-Лим? — поразился Жак. — Я много слышал о вас…

Жак развернулся и бросился бежать, повинуясь желанию Четвертого.

— Какая странная у него походка, — спокойно заметил И-Лим.

— Какая неосведомленность! У людей это называется бег. Надевая маску гуманоида, ты мог бы позаботиться о знании таких элементарных вещей. Тебе, И-Лим, никогда его не достать.

— Жаль, — сквозь маску послышался весьма откровенный вздох сожаления. — Но и тебе тоже, не так ли?