1336 год до новой эры. Первый год правления фараона Эйе. Фивы

Тронный зал

Период Ахет

Месяц Эпифи

В старом дворце фараонов в Фивах все подготовили к приезду туда нового владыки. Стены снова оштукатурили и расписали яркими красками. Везде на колонах появились картуши нового фараона. Скульптор Тутмос уже работал над тремя статуями фараона Эйе, что должны быть установлены в Фивах, Гелиополе и Мемфисе.

Фивы снова стали главным городом страны Кемет. В столице собрались множество чиновников, номархов и жрецов. Прибыл и Хоремхеб верховный военачальник Верхнего и Нижнего Египта в сопровождении отряда в триста воинов. Основные силы его корпуса стояли в Сирии, ибо многие города поддержали хеттов в конфликте с Египтом и там могли произойти серьезные события.

В большом церемониальном зале для приемов в самом центре стоял новый трон для фараона, сделанный из черного дерева с золотом. Его подлокотники изображали мифических животных с головами змей.

Яркие расписанные колоны были освещены многочисленными светильниками. Между этими колонами стояли музыканты, которые играли на лирах, флейтах и арфах. Рядом стояла стража фараона из черных нубийских гвардейцев в богатых доспехах со щитами с картушами фараона Эйе. В руках они держали длинные копья и их исполинские фигуры напоминали статуи. Никто из них даже не шелохнулся в течение долгого времени и только глаза выдавали в них живых людей.

Постепенно зал стал наполняться придворными. Вошла депутация жрецов Амона-Ра. Их было более 30 человек во главе с самим верховным жрецом. За ним последовали жрецы Птаха из города Мемфиса, за ними жрецы Осириса, Исиды, Себека, Сета, и множество других делегаций от городов и номов.

В отдалении у статуи Тутанхамона стол Хоремхеб со своей свитой. На полководце была бронзовая кольчуга, роскошный белый плащ, и высокий ребристый сирийский шлем с султаном. Подобные же наряды были и у всех его офицеров, с тем отличием, что их шлемы были менее роскошными и без султанов. Все они блистали дорогим оружием, изукрашенным драгоценными камнями.

С левой стороны от великолепного трона находились придворные женщины и среди них была царица Анхесенамон. Все они были, в честь первого торжественного приема у нового фараона в новой столице, наряжены в белые платья с золотыми украшениями и богатой вышивкой. Головы дам были покрыты париками, стянутыми золотыми обручами. На царице Анхесенамон был золотой калаф с изображением грифа с изумрудами и бирюзой. Все женщины держали в руках цветы лотоса.

Нехези в роскошном расшитом калисирисе с драгоценной юбкой из золотых пластин держал в руке жезл церемониймейстера, хотя в такую должность он не вступал и выполнять её должен только на один сегодняшний день.

На голове секретаря Эйе был традиционный придворный парик с золотым обручем и знаком высокой придворной должности. На его руках были массивные золотые браслеты с картушами с узорами и изумрудными камнями.

При его появлении все в большом зале замерли и ожидали слов церемониймейстера.

Нехези произнес со всей торжественностью:

— Его священное величество, великий государь и повелитель Верхнего и Нижнего Египта, любимец богов и избранник Амона, Любимый сын Гора, справедливый и мудрый фараон Эйе!

— Падите ниц пред лицом земного величия! — воскликнули десять слуг, что состояли под началом церемониймейстера Нехези. — Склонитесь пред великим фараоном Верхнего и Нижнего Египта Эйе!

Придворные воскликнули:

— Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!

Затем все пали ниц и настало время для Эйе выйти к своим придворным.

Эйе сильно постарел за последний год. Сказались многочисленные волнения и долгая работа, связанная с управлением страной. Он сильно осунулся, но держался величественно. На его голове, на этот раз была долгожданная им белая и красная двойная корона царства Египетского с золотой царской змей.

Одежа фараона была из золотой и серебряной ткани и эти два цвета искусно переплетались, и при каждом его движении драгоценные металлы словно сливались с него вниз. Ярко поблескивали драгоценные камни. В его руках был древние символы царской власти скипетр и плеть.

Фараон сел на свой новый трон и глашатаи позволили придворным подняться. Эйе посмотрел на Нехези. Тот приблизился к трону владыки.

— Все напоминает времена Великого Аменхотепа III. Ты отлично потрудился, Нехези. Не пожелаешь ли занять место церемониймейстера при моем дворе?

— Нет, о, повелитель. Я бы желал остаться твоим личным писцом и секретарем.

— Как знаешь, Все пришли, кого я приглашал на прием? — тихо спросил фараон.

— Все, о, повелитель Верхнего и Нижнего Египта. И все ознакомлены со священным церемониалом, установленным при дворе еще со времен Аменхотепа III и царицы Тии.

— Это радует мое сердце, ибо я желаю, чтобы при моем дворе все было также как при великом Аменхотепе.

К трону приблизился великий жрец Амона.

— Соблаговолит ли мой великий повелитель начать торжественный гимн богу Амону?

— Да, пришла пора воздать хвалу великому Амону, моему божественному покровителю. Начинай святейший жрец!

Жрецы Амона вышли вперед и стали пред троном владыки. Они в полной тишине запели гимн Амону:

Затем жрецы воспели хвалу новому фараону верхнего и Нижнего Египта и стали на свое место. Всем был понятен смысл это демонстрации. Фараон официально проклинал Эхнатона!

Больше того он после окончания гимна спросил верховного жреца:

— Великий жрец, а все ли люди покинули город проклятого фараона?

— Нет, о повелитель. Далеко не все, хотя оставшиеся там терпят многие лишения.

— Повелеваю волей моей, вывезти оттуда всех жителей. А храмы в честь ложного бога Атона начать разбирать.

— Но для этого потребуется множество людей, о, повелитель. Разбирать такие храмы дело непростое.

— Тогда разбивайте их! — громко завил фараон. — И берите оттуда камни для строительства храмов в честь Амона-Ра и других богов страны Кемет! Но жителей там быть не должно!

— Будет исполнено! — с радостью ответил фараону великий жрец Амона. С культом Атона было покончено!

Жрецы хотели, чтобы память о фараоне еретике исчезла, и фараон Эйе сразу же начал её стирать.

— Пусть в городах Мемфис и Фивы строит храмы из камней Ахетатона! — нараспев провозгласил жрец. — Пусть забывается путь ложного бога, что едва не погубил Египет! Это воля фараона Верхнего и Нижнего Египта Эйе!

— Внимание и повиновение! — прокричали глашатаи.

— Слово и воля фараона!

— Да, это моя воля! Моя, и богов Египта! — провозгласил Эйе. — И я вижу, что скоро не станет проклятого города, построенного врагом. Песок постепенно засыплет останки его домов, дворцов, водоемов и храмов. И снова возродиться в своем неземном величии Амон и другие боги страны Кемет! С ними нас ждет процветание и счастье. Египте снова станет великой страной, и тень его фараона покроет мир!

— Внимание и повиновение!

— Слово и воля фараона!

Эти слова произвели впечатление на собравшихся. На троне сидел настоящий фараон!

— Хоремхеб! — призвал новый фараон великого военачальника.

Тот приблизился к трону и пал ниц. При виде этого губы Эйе тронула самодовольная улыбка.

— Поднимись, Хоремхеб. Я рад видеть тебя при моем дворе! И можешь поверить, что фараон Эйе умеет отмечать преданных и верных слуг в отличие от предыдущих монархов страны Кемет.

— Я рад служить великому фараону Верхнего и Нижнего Египта Эйе!

— Ты прибыл из Сирии с новостями, не так ли? Мне нужно знать, что затевают хетты?

— Они собирают армию, о, великий повелитель Верхнего и Нижнего Египта, — ответил Хоремхеб. — Скоро стоит ждать их вторжения в Сирию! Многие князья приведенные к покорности твоей армией, о, великий, могут восстать и присоединиться к хеттам.

— Я дам тебе в помощь еще два корпуса ливийцев. Один из них сейчас стоит на границе под командованием Па-Баста младшего. Этих сил тебе хватит для разгрома хеттов?

— Если вести бои в Сирии и Палестине, то нет, о, великий. У хеттов там будет преимущество и возможности легко получать подкрепления из Хатусстаса, — честно ответил Хоремхеб.

— Вот как? — удивился фараон, который явно ждал не такого ответа. — И что ты предлагаешь?

— Отвести войска в Дельту и встретить врага там! — решительно заявил Хоремхеб. — В Нижнем Египте хетты сразу же окажутся в невыгодном для себя положении, о, великий. И там я смогу получать подкрепления из городов Дельты и нанести им сокрушительное поражение.

— Впустить врага в Египет? И оставить хеттам Сирию? Разумное ли это предложение? — задумчиво произнес фараон Эйе.

— Если ты повелишь, вести войну в Сирии, о, великий, то военные действия могут затянуться на годы, а это крайне невыгодно сейчас для твоей казны. Но, впустив врагов в страну, мы станем обороняющейся стороной и дух великого Яхмоса будет с нами.

"А ведь он прав, — подумал Эйе. — Прав! Если Суппилулиумас со своими восками войдет в Дельту, то многие номархи станут воспринимать его как завоевателя и поднимутся на борьбу и без моего приказа. А после победы меня провозгласят избавителем Египта от нашествия! Этот Хоремхеб все отлично придумал".

— Хорошо, мой слуга, Хоремхеб, — произнес фараон вслух. — Я подумаю над твоим предложением и приму решение. Ты же должен ждать его здесь в царственном городе Фивы!

— Внимание и повиновение!

— Слово и воля фараона!

— Прибыли ли посланцы Вавилонии и Ассирии? — спросил Эйе после. — Я что-то не вижу их среди гостей. Нехези!

— Представители Ассирии не прислали послов. Но вавилонский князь Набопаласар, посол своего царя, здесь и жаждет припасть к ногам повелителя. Он привез дары и пожелания долгого царствования.

— А ассириец не прибыл? Вот как! Мы запомним это на будущее. Нехези, призови к трону посла Вавилонии!

Князь Набопаласар распростерся ниц перед фараоном и поцеловал его золотую сандалию. Затем он преподнес дары повелителю верхнего и Нижнего Египта. Это были 120 драгоценных ожерелий, три великолепные тиары из золота, 10 золотых кубков, 15 золотых блюд, 25 серебряных чаш, 50 щитов, 300 бронзовых мечей, 100 наборных луков, 10 дорогих колесниц, 200 лошадей белой и черной масти, драгоценные меха, три набора драгоценной царской мебели и 30 ковров.

Фараон был подарками доволен и сделал столь же ценный отдарок царю Вавилонии от щедрот Египта. Эйе был обычно бережлив и скуп, но сейчас он хотел показать миру свое могущество и богатство

Нехези посчитал это напрасным, но смолчал, понимая, что спорить с Эйе опасно. Пусть себе дарит…

После того как прием у фараона был закончен, Нехези отправился в свои покои во дворце. Теперь они у него были. Полагались по новому статусу. Как никак он теперь был не писцом верховного чати, а писцом и секретарем самого фараона. А это была одна из высших должностей в государстве.

По пути ему встретился офицер в белом плаще. Он преградил ему дорогу. Нехези с удивлением поднял глаза. Кто это посмел так бесцеремонно загородить ему путь словно простому слуге?

— Рахотеп? — изумился он, увидев своего двоюродного брата.

— Я. Ты не ожидал меня здесь увидеть?

— Нет. Признаться не ожидал.

— Я приехал на похороны своего отца. Хоремхеб взял меня с собой.

— Как? — удивился Нехези еще больше. — Дядя умер? Но когда? Мне никто ничего не сообщил.

— Это я велел не звать тебя, Нехези. Ведь это по твоей вине умерли и Ана и мой отец.

— По моей? С чего ты взял, Рахотеп?

— Ана был убит среди хеттских посланцев и стражи царевича. И ты, насколько я знаю, был участником этого. Ты и твой дружок Пэнтоэр. Не думай, что я забуду это твое предательство. Теперь ты мой враг, Нехези.

— Враг? Но я не желаю быть тебе врагом, и Ана умер не по моей вине. В этом могу дать тебе мое слово. Я искренне сожалею о его смерти, Рахотеп.

— Сожалеешь? — лицо офицера потемнело от ненависти. — Но это ты и такие как ты виноваты в том, что сейчас произошло в Египте. Вы исполнители воли безумца. Вы привели его на трон.

— Опомнись, Рахотеп! Что ты говоришь? Нас могут слышать? Это хула на священную особу фараона Верхнего и Нижнего Египта. Знаешь, что тебе будет за такое?

— Уж не думаешь ли ты испугать меня?

— Я только советую тебе быть острожным, брат мой. Давай встретимся где-нибудь в городе и поговорим тайно.

— Нет, Нехези. Ты мой враг и следующая наша встреча будет для тебя последней. Я всажу кинжал в твое горло.

После этих слов Рахотеп развернулся и ушел прочь.

"Я нажил себе смертельного врага, — подумал секретарь фараона. — Уж если Рахотеп что-то втемяшил в свою голову, то это надолго. Но, я действительно не хотел смерти Аны. Я пощадил его, и он умер от копья Небра. Но этот безумец и слушать меня не станет. Нужно быть острожным".

 

1336 год до новой эры. Первый год правления фараона Эйе. Фивы

Покои Нехези во дворце фараона

Период Ахет

Месяц Эпифи

— Мерани! — Нехези позвал жену, как только преступил порог своих покоев. — Мерани! Ты здесь?

— Да, муж мой, — женщина вышла из-за резной деревянной ширмы.

— У нас неприятности, жена.

— Неприятности? Фараон недоволен тобой?

— Нет. Я встретил во дворце моего брата Рахотепа.

Нехези все рассказал жене о разговоре и предал ей свои опасения.

— Это опасно, муж мой. Я кое-что знаю о твоем брате. Он может просто подстеречь тебя на улице и всадить тебе кинжал в спину. Это опасный и враг.

— Но он мой брат. И так на моих глазах погиб Ана. После этого умер мой дядя. Я бы не хотел, чтобы умер и Рахотеп.

— Тебе стоит подумать о себе, муж мой. Ведь ты еще не знаешь одной новости. Я беременна. И скоро ты станешь отцом.

— Правда? — Нехези обнял жену. — Это большая радость для меня, Мерани. Я мечтал о сыне, которого родишь мне ты. Он унаследует и мудрость и мужество.

— Мне приятно, что ты рад этому известию, но мне страшно за тебя. Ты только стал большим человеком в Египте и твое будущее обеспечено. Фараон к тебе благоволит, и уже завтра ты станешь чати, если захочешь. Хотя и сейчас твой пост личного писца фараона достаточно высок. А твое будущее это и будущее нашего ребенка.

— Я сумею обеспечить сына или дочь достаточно хорошо. Но Рахотеп…

— Ты слишком легкомысленный, муж мой. Слишком. Ты столько сделал для фараона и это благодаря тебе он им стал. И теперь ты отступаешь, ибо у тебя на дороге стал твой двоюродный брат? Но он сам объявил тебя своим врагом.

— И что ты предлагаешь, жена?

— Нанеси удар первым. Обратись к Небра и пусть он поможет тебе.

— Нет, нет. Я не стану нанимать убийц. Да и самого Небра нет в Фивах. Он остался в Мемфисе по приказу фараона. И Пэнтоэр с ним. Один собирает сведения о врагах, а второй формирует отряд из египтян.

— Значит они не прибыли в Фивы до сих пор? — удивилась Мерани. — Это плохо! Ведь Рахотеп может нанести удар и по мне, а не только по тебе. А если он узнает что я беременна? Он может направить свою месть против меня, чтобы как можно больнее уязвить тебя в самое сердце. Разве я не права?

— Права! И потому я пришел сказать тебе, чтобы ты не покидала покои без сопровождения наших слуг и рабов. У двери стоят пять ливийских слуг с оружием. Им приказано повсюду тебя сопровождать.

— Пять слуг? Ты шутишь, муж мой? Но разве пять ливийцев остановят такого как Рахотеп?

— Но мы во дворце фараона, жена, и не забывай об этом.

После того как Нехези ушел, ибо у него появились дела — его вызвали от имени фараона, Мерани опустилась на кровать и стала думать. И через несколько минут, он вскочила и вызвала служанок.

Вбежали две финикийские рабыни.

— Что угодно госпоже? — спросили они с низким поклоном.

Женщина окинула рабынь взглядом и увидела что, они практически раздеты. Их крутые бедра прикрывали только белые повязки, что не достигали и колен девушек.

— Почему вы снова в такой одежде? Разве я не приказала вам носить ту одежду, что я вам дала недавно?

— Но, госпожа, все рабыни дворца носят такие же повязки что и мы. И мы не решились воспользоваться твоим милостивым даром.

Мерани увидела, что рабыни слишком привлекательны, а она сама в ближайшие месяцы расползется и утратит грациозность и красоту. И Незези может обратить внимание на рабынь. А ей подобная мысль была в последнее время неприятна.

Хотя египетские традиции в этом отношении не были консервативными. Каждый мужчина с положением имел целый гарем женщин, и его первую официальную жену это совершенно не беспокоило.

Но Мерани была особенная. Она не могла терпеть соперниц и считала Нехези только своим.

"Нужно будет убрать этих рабынь. А зачем я сейчас их звала? Так отвлеклась, что позабыла о главном. Ах да. Вспомнила".

— Вы прямо сейчас вдвоем отнесете мое послание в город, дождетесь ответа и тот час принесете его мне.

— Будет исполнено, госпожа…

Мерани желала встретиться с Ки. Вот кто мог посоветовать правильное решение. Но лишь служанки удалились, как в её покои вошла сама царица Египта Анхесенамон.

Она все еще была в богатом придворном одеянии и с укоризной посмотрела на Мерани, что была совершенно голой исключая накинутый на плечи плащ, что скрывал контуры её тела.

— Ты Мерани, жена Нехези? — спросила царица.

— Да, это я великая госпожа обеих земель. Нехези мой муж, а я его жена. Тебе нужен твой муж. Но он ушел по делам службы фараона, великая госпожа обоих земель.

— Мне нужен не Нехези, а мне нужна ты. Если бы мне понадобился он, то я бы легко нашла его.

— Но чем я могла заинтересовать великую царицу? Я только жена Нехези.

— Я знаю, как твои чары действуют на твоего мужа, Мерани. И не стоит тебе прикидываться обычной женщиной и женой. Ты совсем непростая египтянка и тебе известны многие секреты. Я знаю это.

— Секреты? Удивительно мне слушать это великая госпожа. О каких секретах говоришь ты?

— О таинствах братства грабителей могил, Мерани. Мне нужна помощь. И я не могу ни к кому обратиться кроме тебя. Фараон перекрыл мне все ходы. Но осталась ты, и он этого не учел.

Мерани поняла, что царица затеяла опасную игру и хотела вовлечь в неё и её. Выступать против фараона опасно, тем более что карьера её мужа при дворе шла вверх, но и отказать царице было делом опасным. Стоит её выслушать и подробнее узнать чего она хочет.

— Чем я могу быть полезна госпоже обеих земель? — спросила Мерани.

— Ты ведь знаешь, как я проиграла в борьбе с моим дедом Эйе? Твой муж помог моему поражению. Но я не обижаюсь на него. Наоборот. Он верно служил своему господину. И это правильно. Но теперь мы женщины сможем вернуть то, что потеряно. Если ты мне поможешь, то я не останусь в долгу.

— Но чем я могу помочь тебе госпожа? Я не обладаю влиянием на фараона, а мой муж не станет служить тебе.

— Этого и не нужно. Я хотела выйти замуж за хеттского царевича, но Эйе убил его и сам стал фараоном. Он облил меня грязью пред всей страной и сделал предательницей Египта. И многие после этого ненавидят меня. Но я могу стать женой египтянина, которого уважают в стране и свергнуть Эйе.

— Это страшные слова, госпожа. Это хула на фараона, — Мерани побледнела от такого предложения. Царица действовала слишком прямолинейно.

— Я ненавижу его и хочу его смерти! — красивое лицо молодой царицы исказила ненависть. — И я не боюсь в этом признаться. И если ты не захочешь меня предать в его руки, то мы сможем с тобой сделать то, чего я не смогла раньше при помощи могущественных гелиопольских жрецов Ра. Ты станешь мне помогать?

— Могу ли я отказать тебе, великая госпожа?

— Можешь если боишься. Я более ни, словом не обмолвлюсь с тобой об этом с тобой. Но разве ты сможешь отказаться? Ты женщина такого сорта, что и я. И ты любишь опасные игры.

Анхесенамон была права, придя к Мерани. В душе молодой жены Нехези сразу же зажглась искорка азартного игрока. Она любила трудные задачи еще когда грабила гробницы. А здесь такое дело с такими ставками и с такими опасностями. Такое судьба может подарить только раз.

— Я вижу, что ты согласна, Мерани. Согласна мне помогать?

— Согласна, госпожа.

— Но тебе стоит помнить, что нас пока только двое. Двое против Эйе и всех его многочисленных слуг.

— Я это знаю, и меня это не пугает. За кого ты желаешь выйти замуж из египтян?

— А ты сама не догадываешься?

— Догадываюсь. Я вижу только кандидатуру Хоремхеба в мужья и фараоны. Он пользуется большой популярностью и еще не стар. И с ним ты сможешь победить Эйе.

— Это верно. Ты умна, Мерани. И я в тебе не ошиблась. Хоремхеб сейчас не так силен как ранее. Эйе стал слишком популярен. Но если он возьмет меня в жены, то получит возможность овладеть двойной короной. Я нужна ему, а он нужен мне.

— Но если о том, что ты затеяла, госпожа, узнает Эйе, но не простит тебе. А у него во дворце везде глаза у уши.

— Не только во дворце, Мерани. Но и во всем городе Фивы. И нам стоит быть острожными. Я сама стану искать встречи с тобой, чтобы на тебя не упала и тень подозрения.

— Что я должна сделать?

— В свое время узнаешь. Но у тебя возникли какие-то проблемы? Я права?

— Не у меня, а у моего мужа Нехези.

И Мерани рассказала Анхесенамон все, что поведал ей Нехзези о своей стычке с Рахотепом.

— Этот Рахотеп слуга Хоремхеба, — проговорила царица. — И это может нам пригодиться. Я хорошо помню его брата Ану. Он выполнял мое поручении при дворе царя хеттов и он вез мне нового мужа. И погиб во время убийства хеттов.

— Но он может убить моего мужа, госпожа.

— Я постараюсь сделать так, чтобы этого не произошло. Но ты сама ничего не предпринимай, Мерани. Будь осторожна. А я пошлю к нему служанку и попрошу о тайной встрече. Он не сможет мне отказать, ибо также ненавидит Эйе, который приказ убить его брата…

 

1336 год до новой эры. Первый год правления фараона Эйе. Фивы

Нехези получает под команду отряд гвардии и отправляется в поход

Период Ахет

Месяц Эпифи

Эйе посмотрел на своего писца. Тот приготовился писать мысли своего господина. Но фараон не спешил.

— Незези, тебе придется взять за оружие и временно отложить стил и папирус, — вдруг произнес Эйе.

— Взять в руки оружие? Что ты имеешь в виду, о, великий?

— Хоремхеб уже скоро отправиться к армии в Сирию и поведет ей в Дельту. Там он даст сражение хеттам. К нему присоединяться два корпуса ливийцев и египетский отряд Пэнтоэра. Ты же поведешь в Дельту отряд моих нубийских гвардейцев, которые станут подчиняться лично тебе.

— Но я не офицер, о, повелитель.

— Но ты отлично сражался ранее во многих местах. У Семне и у Кумиди. Так что не стоит прибедняться, Нехези. Ты мог бы стать отличным офицером гвардии.

— И в чем будет моя главная задача, великий господин?

— Следить за Хоремхебом. Я не сомневаюсь, что он разгромит хеттов, но не уверен, что он не захочет после этого захватить власть. После этой победы популярность Хоремхеба станет больше и потому мне нужны мои верные люди среди его командиров. Одного Пэнтоэра мало. Нужен еще и ты.

— Я понял тебя, мой повелитель. Когда ты велишь отправляться?

— Ты поедешь раньше самого Хоремхеба. Завтра твой отряд будет готов. Я дам тебе 400 моих гвардейцев. Это большая сила. У Пэнтоэра уже более 500 воинов. Они будут только под вашей командой. Хоремхеб будет осуществлять только общее командование.

— Но он может потребовать подчинения.

— Во время битвы с хеттами да. Но всех ливийцев я подчиню Па-Баста. И его отряд и два отряда, что служат у Хоремхеба. Ты сам вручишь ему мой приказ об этом. Это порадует Па-Баста. Он великий властолюбец.

Нехези понял замысел Эйе. Тот разделил армию Хоремхеба по частям и в каждую назначил своего командира с особыми полномочиями. Понятно, что они, будет беречь свои права и станут стараться выслужиться перед фараоном лично…

В тот вечер он был с Мерани. Жена казалась ему чем-то озабоченной.

— О чем ты тревожишься, жена? Я не раз участвовал в сражениях и тебе нечего волноваться.

— С чего это фараону посылать тебя на войну? Ты писец фараона. А офицеров у него и так хватает. Но одно хорошо. Ты отправляешься подальше от Рахотепа.

— Рахотеп также отправится на эту войну вместе с Хоремхебом. И мы наверняка встретимся с ним при штабе Хоремхеба. Я ведь стал командиров большого и сильного отряда гвардии фараона. Под моим началом 200 колесниц. И каких колесниц.

— И у него будет шанс убить тебя? — встревожилась Мерани.

— При штабе нет. Там у вех будет иная забота. Но после победы он может быть и захочет попробовать. Но убить твоего мужа дело не столь простое. Главное, что Рахотеп будет подальше от тебя. В твоем положении луче жить в полном покое.

Мерани загадочно улыбнулась. Сегодня она ступила на опасную дорожку.

— Что с тобой? — спросил Нехези.

— Со мной? Со мной все хорошо, муж мой.

— Но мне кажется, что тебя что-то беспокоит. Не случилось ли чего, пока меня не было здесь? Скажи мне жена?

— Нет. Все в порядке. За меня ты можешь не переживать. Ведь это ты едешь на войну, а не я.

— А тебе не скучно во дворце, Мерани? Ты ведь привыкла к жизни беспокойной, а здесь скука смертная. Ничего не происходит.

— При дворе скучно? Ты шутишь, муж мой?

— При дворе не скучно, но ты не совсем при дворе. Ты не отстоишь в свите царицы, и живешь здесь только как моя жена. И подумал, что стоит обратиться к фараону с просьбой сделать тебя придворной дамой царицы Анхесенамон.

— И ты уже просил об этом фараона? — поспешно спросила она.

— Пока нет. Я хотел сначала поговорить с тобой. Ведь ты беременна.

— Но рожать мне не скоро и я могу состоять при особе царицы. Мне это было бы интересно. Но я не знатного рода и возьмут ли меня?

— Знатность определяет в Египта фараон и только фараон. Если он пожелает, то ты станешь выше всех женщин Египта. Да и не забывай что ты жена секретаря фараона! Иными словами одного из первых вельмож царства.

— Но царица не дружна с фараоном. Захочет ли Анхесенамон принять меня? — схитрила Мерани. Она прекрасно знала ответ на этот вопрос.

— Если прикажет фараон то захочет…

Нехези выехал в ворота города Фивы в сопровождении большого отряда. Над его колесницей возвышался знак военачальника фараона, как символ особого расположения повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Золотой диск с картушем Эйе о многом говорил всем, кто встретиться с отрядом в пути, и им был обеспечен отличный прием во всех городах и поселках Верхнего и Нижнего Египта.

Эхнатон предпочитал охрану из ливийцев, а Эйе сменил личную стражу на нубийских гвардейцев. Он набрал их полторы тысячи человек и все как на подбор воины были рослыми и мускулистыми. И они получили соответствующие привилегии как личная стража фараона, и соответствующее содержание от казны.

Воины блистали отличным вооружением и все были в толстых кожаных доспехах с нашитыми на кожу бронзовыми пластинами. За колесницами шел обоз с необходимыми припасами. Ведь дорога была дальняя.

Нехези сам правил колесницей и разговаривал с нубийским воином, что был после него вторым командиром отряда.

— Ты принимал участие в войне, Небер? — спросил Нехези.

— Нет, господин. В настоящей войне нет. Только в мелких стычках. Но я слышал что ты сражался неоднократно.

— Воевать мне приходилось, — с готовностью ответил Нехези нубийцу. — Но в такой битве, что нам предстоит я участия не принимал. Хотя под стенами Кумиди было жаркое дело.

— Ты думаешь, что хеттский царь пришлет большое войско?

— Малое посылать нет смысла, Небер. Но хетты сейчас не слишком сильны и это нам на руку.

— Но я слышал, господин, что они отличные воины. Разве не так?

— Так, но в Хеттии были внутренние неполадки и они вели множество междоусобных войн, что ослабили их войско. Наша армия наоборот усилилась за время царствования Тутанхамона. И под руководством Хоремхеба армия получила отличную практику в Палестине и Сирии.

— Значит, хеттская армия уступает египетской?

— Сейчас да. Но по численности хетты соберут войско большее чем то, что выставил против них фараон. Однако, если война будет в Дельте то у нас все шансы на быструю и громкую победу.

— А если они не примут вызова и не вторгнуться в Египет? Что тогда, господин?

— Тогда война пойдет в Сирии, и может затянуться надолго, но я не думаю, что хеттский военачальник так поступит. Они вторгнуться в Египет. И в этом будет их ошибка.

— А как бы ты поступил на их месте, господин? — спросил нубиец.

— Я? — Нехези задумался, и через минуту ответил. — Я бы уговорил царя не идти в Дельту, но занял бы все оставленные египтянами территории Сирии и укрепился бы там. Быстро бы сформировал союз городов и князей против Египта и стал бы там ждать армии фараона.

— А если они так и сделают?

— Нет, — решительно покачал головой Нехези. — У хеттов в душе жажда мести и они войдут в Дельту! За это я готов поручиться. Но это совсем не значит, что битва будет легкой и простой. За победу придется заплатить высокую цену. Но победа никогда не достается никому даром, Небер. За все в этой жизни нужно платить.

— Война — праздник смелых. И я с радостью иду на битву. Тогда я смогу сказать своим сыновьям, что я принимал участие в великой битве. Сейчас войн не так много как было во времена Тутмоса III и Аменхотепа II. И моему деду, что сражался рядом с этими фараонами, было что рассказать. И я желаю, чтобы мне было чем похвалиться.

— Но ты можешь пасть в битве. Разве не так?

— Могу. Но я из семьи воинов и это меня совершенно не страшит. Я не могу представить себя в роли ремесленника или строителя. Я воин и могу только сражаться. Это дело настоящего мужчины.

— Ты ошибаешься, Небер. Мужчины могут не только разрушать и убивать, но еще и созидать. И благополучие нашего царства стоит не только на воинах, но и на искусных ремесленниках, на писцах, на поэтах, на государственных мужах. Все они создали нашу страну и сделали её великой.

— Но прославили Египет воины. Разве не так?

— И воины также. Но не стоит сводить все к войне. Так делают ассирийцы и потому их государство не долговечно. Они хотя возвести войну в ранг государственно политики и подчинить именно войне всю экономическую жизнь страны. Но это большая ошибка.

— Вот как? — удивился нубиец.

— Мне это еще давно объяснил мой дядя Бата. Но только сейчас я начинаю полностью понимать, как он был прав. Я когда слушал его истории в школе для писцов, не мог проникнуть в мудрость его поучений и только теперь могу понять как глубоки были его знания о природе государственного организма.

 

1336 год до новой эры. Первый год правления фараона Эйе. Дельта

Ставка Хоремхеба

В ожидании битвы

Период Перет

Месяц Месоре

Хоремхеб принимал лазутчиков лично, не доверяя никому, и сам составлял диспозицию будущего сражения. По сведениям хеттская армия насчитывала 20 тысяч человек, а у него было пока только 12 тысяч, хотя подошли еще не все силы и ожидались еще отряды отдельных дальних номов Дельты и гвардия фараона под командованием Нехези.

Хоремхеб рассчитывал на большие силы и он бы мог довести численность своей армии до 16 тысяч, но пришлось позаботиться о гарнизонах ближних городов и солидно усилить их, ведь возможность поражении исключать было нельзя. А если его армия будет разгромлена то гарнизоны городов, могут надолго приковать к себе врага.

Пэнтоэр был против такого и советовал собрать все силы в один кулак.

— Тогда мы сможем быстро разгромить их, Хоремхеб. Нужно нанести удар всеми силами. Неужели ты этого не видишь? Ты забыл уроки войны в Сирии.

— Нет, не забыл, Пэнтоэр. Совсем не забыл. Но вспомни Кумиди. Тогда отряды хабирру разбились именно о стены крепостей. Если бы не крепости мы бы тогда проиграли. И сейчас я не могу поставить все на одну битву. Я, конечно, уверен в победе, насколько в ней вообще можно быть уверенным. Но военное счастье переменчиво и если мы проиграем, то города наша единственная надежда. Номархи Дельты не пустят к себе хеттов и станут сражаться. И каждый город им придется брать штурмом, и они ослабнут. Но если мы ослабим города и гарнизоны, то тогда хетты возьмут все легко и надежно закрепляться здесь. А знаешь, что это будет? Новое нашествие гиксосов.

— Это я понимаю, но почему ты так не уверен в нашей победе? Слухи о численности хеттов могут быть сильно преувеличены. Ведь и у тебя в Сирии было 15 тысяч человек, но реально оказалось, что ты привел только 12. Ты оставил часть армии помогать нашим верным союзникам в Сирии и это хорошо. Ты не совсем оголил Сирию. И я, думаю, что хеттский полководец не имеет 20 тысяч. Ну, может у него есть 15 или 17 тысяч войска. А если мы соберем всех то и нас будет 17 тысяч.

— Да разве дело в численности, Пэнтоэр? Из моих 12 тысяч только 8 ветераны. А 4 тысячи составляют новобранцы, что неизвестно как себя поведут во время сражения. А у тебя только 500 воинов. И всего 50 колесниц, Пэнтоэр.

— А отряды ливийцев Па-Баста?

— Ненадежны. Эти вожди машуашей не внушают мне доверия. Могут снюхаться с хеттами.

— С хеттами? Ливийцы? Не думаю, что это так. С чего это им предавать фараона?

— Потому что в отряде Па-Баста не египетские цивилизованные ливийцы, но дикари из пустыни. И таких, там более половины. А они наши враги не лучше хеттов.

— И ты думаешь, они предадут? У тебя есть сведения?

— Нет, но исключить такого поворота я не могу и потому ливийцы отправлены к Саису.

— Отряды Па-Баста ушли? Хорошее дело! А ты узнал, господин первый военачальник фараона, кто командует хеттской армией? — спросил Пэнтоэр. — Кто их ведет? Не сам царь Суппилулиумас?

— Нет, он стар и говорят, что командование доверено князю Тарусу, великому хранителю границы.

— Тарусу? Но он не полководец! Этот князь не много знает о сражениях и о том, как ими руководить. У меня есть сведения о полководцах Суппилулиумаса. И я бы выделил среди них принца Мутаваллу.

— Юнца? — саркастических ухмыльнулся Хоремхеб. — Он тем более не видел не только ни одного сражения, но и даже большой стычки.

— Может, и не видел. Но и ты Хоремхеб, когда одержал первую победу, не был слишком стар, не так ли?

— Но сражение тогда не было таким масштабным, как то, что будет теперь. А у хеттов, говорят, более 2 тысяч колесниц. Это сила и сила большая. Хотя сокрушить можно кого угодно при старании и воле богов. Боги Египта с нами. Мы сражаемся на нашей территории. А начет Таруса ты не прав, Пэнтоэр. Он воин и неплохой…

 

Александрия Египетская. 309 год до н. э.

Комментарий Мефреса

Период Ахет

Месяц Фартуми

Сейчас в наше время, когда царствует фараон Птолемей Лаг, у нас уже никто не помнит подробностей той войны. Кое-где, даже сказано, что хеттское войско погибло от болезней и мора, что настиг захватчиков по воле всемогущих богов Кемета. И если бы не папирусы жреца Бата и участника тех событий Нехези я бы также не сумел разобраться в том, как же все происходило.

В войске фараона тогда царило оживление. В победе никто не сомневался и все предвкушали военную добычу и славу. Особенно ветераны Хоремхеба, что прошли с ним по городам Сирии и верили в его военный гений.

Египетские солдаты Пэнтоэра также не сомневались в быстрой и блестящей победе и горели желанием столкнуться с хеттами. Ненависть переполняла их, ибо многие считали, что хетты вероломно пытались захватить их страну, обманув царицу Анхесенамон.

Контингенты номархов Дельты воспринимали вторжение хеттов как нашествие, и считали, что их долго остановить завоевателей.

Тогда мало кто интересовался истинной причиной этой войны, что была полностью спровоцирована Эйе. Ибо всесильный чиновник фараона, надевший на свою голову корону, принес сотни жизней в угоду своему честолюбию и был готов принести еще тысячи.

Царь Суппилулиумас, как я считаю, сам бы никогда не начал этой войны, если бы ему не дали повода к ней. И дело не в том, что погиб его сын. Принца Шубилулиума великий царь хеттов терпеть не мог и был даже рад, что он погиб, но была нанесена пощечина всему народу хеттов. И кто станет его уважать, если он не ответит на оскорбление?

Он собрал большую армию и поставил над ней великого защитника границы князя Таруса. И приказал ему примерно наказать египтян. Хеттское войско выступило и заняло Сирию и Тарус поспешил доложить своему царю, что все территории признававшие власть Египта здесь были им завоеваны. Хотя ни одного стоящего боя не было. Египетские гарнизоны оставленные Хоремхебом для помощи своим союзникам заперлись в крепостях, и Тарус не стал их штурмовать. Для этого нужно было время и осадное снаряжение которого у него не было.

Суппилулиумас ликовал в своей столице и предвкушал дальнейшие победы и славу. Он ждал завоевания всего Нижнего Египта (Дельты). Царь потребовал разгромить основную египетскую армию Хоремхеба полностью.

Князь Тарус не найдя в Сирии египтян, отправился за ними к границам Дельты. Он уже примерял лавры гиксоских полководцев и видел себя великим завоевателем. Глупое тщеславие обуяло его, и он шел навстречу собственной гибели.

Полководец, который не видел Дельты, не мог понять, куда он ведет свои войска. Нил разбивается там, на несколько рукавов, и образовывает широкую равнину, что имеет форму треугольника, основанием которого служит Средиземное море. Местность здесь была изрезанной многочисленными каналами, заболоченной и совсем не подходила для маневренной войны. А у хеттов были колесницы, что служили основой именно такого рода боевых действий.

Вот куда Хоремхеб заманил хеттов. Он отлично знал что делал. И этот полководец был при всей своей смелости еще осторожен. А в таком деле как война такое качество совсем не лишнее.

 

1336 год до новой эры. Первый год правления фараона Эйе. Дельта

Битва

Период Перет

Месяц Месоре

Колесница остановилась прямо перед командующим. Лихой возница ловко осадил коней и произнес:

— Великий господин, хетты! Они уже развернулись для боя!

— Уже? — искренне удивился Хоремхеб. — А где наши разведчики?

— Хеттский командующий хитрый и сделал обманные маневры, послав небольшие отряды для дезориентации наших разведчиков. А основное их войско уже перед нами.

— Это им не поможет! — произнес Хоремхеб, для того чтобы внушить уверенность своим офицерам, хотя было видно, что он недоволен.

— Атака хеттских колесниц всегда яростна и стремительна, великий господин!

— Ничего. Они не застали нас врасплох.

Построение египетской армии уже было практически закончено. И потому Хоремхебу нечего уже было особенно опасаться. Но он удивился, что князь Тарус оказался таким искусным командиром и сумел совершить маневр в незнакомой ему местности.

— Пэнтоэр! Прикажи своим воинам крепко держать центр и не отступать не на шаг. Отправь гонца к ним и пусть стоят сколько смогут.

— Зачем гонца? Я сам поеду к своим, и стану рядом с воинами в пешем строю. Я понял, что нужно стоять на месте и не пятиться назад! Кто это сделает лучше меня?

— Ты? Но место командира не в самом бою, Пэнтоэр. Ты нужен мне здесь.

— Нет! Это твой бой Хоремхеб. А я стану простым воином или младшим офицером на час битвы. Это придаст силы моим солдатам. Я со многими из них сражался еще в Нубии при Эхнатоне. Прощай, если мы более не увидимся. И пусть боги Кемета помогут тебя в этой и последующих битвах во славу Египта.

— Прощай, Пэнтоэр. Ты настоящий солдат!

— А вот это мы сейчас проверим, Хоремхеб.

Колесница Пэнтоэра после этого помчалась к центру, где стоили его люди из египетского корпуса и отряды номов, что послал к нему для усиления командующий. У строя своих солдат он соскочил с колесницы и приказал вознице убираться прочь.

Тот не заставил себя просить дважды.

Пэнтоэр же с совершенно спокойным видом стал пред строем и осмотрел ряды воинов.

— Скоро появятся наши враги. На нас пойдут их колесницы, и мы должны выстоять! — прокричал он своим солдатам.

Строй молчал.

— И вы выстоите! Я знаю это! И потому буду драться среди вас! Найдется для меня местечко в строю в первом ряду бойцов?

После этого раздались выкрики воинов:

— Слава нашему командиру Пэнтоэру!

— Я с ним сражался еще 10 лет назад и знаю что он не трус!

— С таким ничего не страшно!

— Боги за него!

Воины приняли своего командира в первый ряд бойцов и щиты сомкнулись. В этом отряде были воины пехотного строя с большими легкими щитами, копьями, мечами и топорами. Позади строя стояли лучники.

— Мы сдержим их колесницы, господин? — спросил его офицер, что стоял рядом с Пэнтоэром.

— Да. Наш командующий Хоремхеб выбрал для нас удобную позицию. Мы стоим на холме, и их кони замедлят свой бег перед нашим строем, а наши лучники положат первых лошадей.

— А если они все же прорвутся?

— Тогда будем рубить их и колоть. Для этого в наших руках оружие. Ты в первый раз в бою? Что-то я тебя не припомню среди командиров.

— Да. Этот бой в моей жизни первый. Я из ополчения и меня послали в войско с отрядом в 200 человек, но я попросился в ряды твоих воинов, господин.

— Надеюсь, что боги охранят твою жизнь, и ты выживешь, и получишь шанс стать настоящим воином и командиром армии фараона.

С правого фланга у египтян расположились два корпуса отличных воинов, ветеранов войны в Сирии. Это была отборная пехота умевшая сражаться в поле и штурмовать крепости. С этой стороны колесницы не пойдут, ибо фланг был надежно прикрыт каналом. И здесь возможности для атаки были ограничены. Командовал крылом Рахотеп. Хоремхеб доверял этому опытному и смелому командиру.

Рахотеп стоял рядом со своим возницей в колеснице на пригорке и смотрел на свои воска. Рядом с ним был молодой офицер, который исполнял при командующем обязанности порученца. Его звали Рамсес.

— Отличное место для позиции, — проговорил он. — Здесь совершенно негде развернуть больше количество колесниц для атаки.

— А они и не думают атаковать здесь. Их колесницы ударят прямо в центр наших войск. Я бы на их месте поступил бы именно так. Ведь все наши колесницы выстроены слева.

— Хоремхеб не желает посылать наши колесницы против их колесниц. Он сместил крыло атаки и избрал тактику обороны.

— Ты Рамсес еще молод, для того чтобы обсуждать тактику Хоремхеба. Что ты можешь понимать в тактике? Я в армии уже много лет и многое повидал. Война это сложное искусство, хотя на первый взгляд непосвященного человека в ней все просто.

— Я хоть и молод, но многое повидал также, Рахотеп. Хотя мой опыт не так велик как твой.

Рахотеп смолчал и только улыбнулся словам молодого офицера.

С левого фланга египтян действительно стояли колесницы. Это было крыло атаки, которому предстояло опрокинуть правый фланг хеттов в случае необходимости, и нанести противнику ошеломляющий удар, от которого он уже не оправиться…

Сам Хоремхеб внимательно смотрел в это время на приближающееся темное пятно. Это шли впереди колесницы противника. Издали слышался грозный гул тысяч копыт. Хеттские колесницы с грохотом катились к врагу и лучники уже натягивали луки, готовясь выпустить тысячи стрел.

— Они хотят прорвать наш центр! — проговорил находившийся рядом с командующим Нехези. Его отряд командующий оставил в резерве. — И они отправили в центр тысячу колесниц. Пэнтоэр не сдержит удара!

— Может быть, и не сдержит. Я это знаю. Но так нужно для победы, Нехези. Он должен стоять.

— Не совсем я понимаю этот маневр.

— А что бы предложил ты, если бы успел вовремя ко времени составления диспозиции?

— Поставить все колесницы в центр и нанести удар! — проговорил Нехези, оглянувшись на своих нубийцев, что стояли в отдалении.

— Дело в том, что у хеттов колесниц больше, Нехези. И последствия такой атаки непредсказуемы. В нашем деле стоит использовать пехоту. А моя пехота с которыми я бился в Сирии дорогого стоит. Я хочу нанести хеттам два мощных фланговых удара. Они не сдержат их! И сражение будет наше.

— Может и так, но их колесниц так много и они ударят по Пэнтоэру! Я впервые вижу столь мощную атаку!

— Для победы нужно кем-то пожертвовать, Нехези…

Грозный вал приближался, и туча стрел взвилась вверх и посыпалась смертоносным дождем на египетский строй. Воины прикрылись щитами. Первый ряд присел и упер свои щиты в землю, второй поставил свои выше, третий еще выше. И потому большинство стрел не достигло своей цели. Убитых и раненных было мало. Не более 15 человек.

Но за первым выстрелом последовал и второй и третий. Строй египетского войска напоминал ощетинившегося колючками ежа. Колесницы приближались, и шум ими издаваемый стал нестерпимым. У новобранцев дрожали колени, и они если бы не старшие воины бросились бы наутек.

— Копья вперед! — проревел Пэнтоэр.

Первый и второй ряды быстро выставили вперед свои копья и приготовились встречать колесницы. Руки воинов крепко сжимали древки и держали щиты. Сейчас все случиться!

Когда первые 10–15 колесниц оказались у самого подножия холма, египетские лучники засыпали их стрелами. Но выстрел оказался неудачным. Стрелы упали за полетевшими грохочущими повозками.

— Стоять на месте! — снова послышался зычный голос Пэнтоэра сквозь топот копты и страшный грохот колес.

Второй выстрел накрыл вторую волну наступающих, и пять колесниц опрокинулось. Едущие позади ловко объехали упавших, и также стали пониматься на холм.

Пэнтоэр резко взмахнул своим копьем, и острие поразило приблизившуюся лошадь в глаз. Но инерция сделал свое дело, и колесница врубилась в ряды пехоты. Три человека было убито мгновенно и два пали с переломанными ногами. Но и лошади и возницы были тут же убиты.

— Строй сломан! — закричал кто-то рядом с Пэнтоэром.

— Сражаться! Беритесь за мечи! — прокричал он. И сам выхватил меч.

Он сразу же нанес удар, и возница следующей колесницы пал с порубленным позвоночником. Воины с топорами последовали за ним и стали рубить лошадей, а затем убивать воинов.

Общий строй пехоты сломался, но солдаты Пэнтоэра, вдохновленные примером своего предводителя не побежали. Они сражались яростно, хотя и местами подались немного назад.

Египетские лучники стоявшие позади пехоты, продолжали осыпать врагов стрелами. Лошадиное ржание, крики умирающих и раненых, стоны, яростные возгласы дерущихся слились в единую и дикую какофонию битвы…

— Молодец Пэнтоэр! — воскликнул Хоремхеб. — Смотрите, как он сражается! Его воины не побежали, хотя именно так бы поступили многие тренированные солдаты в Сирии. Я неоднократно такое наблюдал. Большой отряд колесниц действует устрашающе даже на испытанных бойцов.

— Он отличный солдат. Но ему нужна помощь. Враг напирает, — произнес один из офицеров.

— Нет, — решительно покачал головой командующий. — Еще рано! Мне нужно чтобы как можно больше врагов втянулось в битву на центральном участке. А затем сомкнуться наши левое и правое крылья, и мы используем преимущества местности.

— Но все его люди падут, господин!

Хоремхеб ничего не это не ответил. Он уже видел свою победу и понял, что князь Тарус битву проиграл. Но нанести поражение хеттам недостаточно. Нужен полный разгром. Чтобы они надолго запомнили, что такое земли Египта!

— Господин! — Нехези обратился к командующему. — Позволь мне с моими нубийцами оказать помощь Пэнтоэру!

— Но куда ты сунешься со своими колесницами? Или ты хочешь спешить своих воинов? Там нет места для атаки.

— Нет, господин. Но можно обойти холм с лева и ударит наступающим хеттам во фланг.

— Это можно, но для такого дела не нужны все твои колесницы, Нехези.

— Я и не говорю о всех. Мне будет достаточно 30!

— Хорошо! Иди и помоги своему другу!

Незхези не заставил себя просить дважды и быстро отъехал к своим людям. Он приказал первому ряду двигаться за собой, а остальным стоять на месте и слушаться в дальнейшем приказов Небера…

Колесницы нубийцев ударили по хеттам вовремя. Те не ожидали нападения с этой стороны и строй наступающих смешался.

Понятно, что Нехези понимал, что это не надолго, учитывая численность хеттов, но он даст возможность полкам Пэнтоэра перестроиться, если натиск ослабнет.

Он на этот раз был в колеснице с возницей, и умело поражал врагов своими стрелами. Хотя он и больше привык в жизни к стилу, характерному для писца, но из лука научился стрелять отменно. И сейчас это умение давало о себе знать.

— Господин! — проговорил возница. — Они уже совсем рядом!

Нехези взялся за копье. Он метнул его, и возница с мчавшейся хеттской колесницы был поражен в грудь. Стрелок вовремя перехватил поводья и спас колесницу, но следующее копье сбило и его. Рука убитого при этом запуталась в поводьях, и выпавшее тело потянуло их за собой. Кони шарахнулись в сторону. Нехези закричал на них, и они от страха повернули обратно и понеслись на своих.

Нехези снова взялся за копье. Его колесница уже вклинилась в пространство между хеттскими и мчалась вперед. Он даже не оборачивался и не осмотрел в горячке боя следуют ли за ним его воины.

Но нубийцы были верными солдатами и следовали за своим командиром в старшую самоубийственную атаку…

— Отойти на несколько шагов! — орал Пэнтоэр. — Командиры собирайте своих людей! У нас мало времени! Смыкайте ряды!

— Но наши колесницы вступил в бой, господин!

— Какие колесницы? Это отвлекающий маневр небольшого отряда. Крупные силы здесь с нашей стороны не развернуть. Хетты скоро опомнятся и снова наваляться на нас!

— Но почему Хоремхеб не оказывает нам помощи?! Он желает, чтобы мы все здесь полегли под копытами их коней! — закричал кто-то в толпе воинов.

— Кто смеет осуждать командующего армией фараона?! Вы солдаты или женщины с базара? Ваша задача убивать врагов и устрашать его своей смелостью! А смелость не в языке! Крепче сжимайте свое оружие и встречайте врага! Вон там умирают те, кто своей жизнью заплатил за ваше спасение! Смотрите на них и пусть ваши сердца окрепнут!

— Это нубийская конница Пэнтоэр. Воины, которых привел Нехези.

— Незези? И он среди них? Ты видел там его? — Пэнтоэр встревожился за друга.

— Я не знаю. Там разве можно что-то разобрать точно! Они вклинились между хеттами и ведут бой! И все они обречены! Мы не сможем им ничем помочь…

Нехези использовал все свои стрелы и копья. Теперь он мог сражаться только кривым серпоносным египетским мечом. Хотя с колесницы это было делать неудобно.

— Мы слишком глубоко вошли в их строй, господин! — прокричал ему возница. — Нужно попробовать развернуться! Мы сделали все что могли!

— Ты прав! Пробуй! Но думаю что это невозможно!

— Боги помогут нам!

Но подобный маневр не удался. Кони, при повороте, были поражены вражескими стрелами и опрокинулись. Нехези и возница вовремя соскочили с колесницы. Теперь они были пешими!

Через мгновение возница пал со стрелой в черепе и Нехези остался один. Теперь его минуты можно было считать сочтенными и спасти египтянина могло только чудо. И оно произошло.

На него мчались лошади, и позади них громыхала мощная повозка. Нехези уже приготовился к смерти и даже не пытался оказывать сопротивления. Это было бесполезно. И вдруг чья-то могучая рука подхватила его и он казался в колеснице.

Он не мог поверить в то, что произошло. Неужели его не убили? Но почему? Что случилось?

— Привет тебе, Нехези, чиновник фараона. Это чудо что мы с тобой встретились в этой битве. Моего стрелка как раз убили, и в колеснице образовалось место. Место для тебя!

— Ты знаешь меня, хетт? Но откуда? — Нехези все еще никак не мог прийти в себя.

— Знаю. Я сражался рядом с тобой у стен Кумиди. Тогда я был молодым воином, и ты был для меня примером отважного солдата.

— Но почему на тебе хеттская боевая одежда, воин?

— Теперь я служу хеттам. Осторожнее правь лошадьми, Нехези. Ты нас опрокинешь.

— В такие моменты уже трудно сомневаться в существовании богов, — прошептал Нехези. — Они воистину существуют и управляют нашими судьбами. Иначе как этот мой знакомец, мог оказаться именно здесь и именно в это время?

— Что ты говоришь? Я не слышу, — спросил его спаситель.

— И что теперь ты станешь делать?! Я египетский офицер. И я твой пленник?!

— Нет, Нехези! Я вывезу тебя к твоим. Я не обязан сохранять верность хеттам…

Хоремхеб понял, что пришло время действовать! Он приказал своим войскам слева и справа начать атаку всеми силами.

Египетские колесницы вступили в бой и быстро опрокинули правый фланг хеттского воинства. А пехотинцы Рахотепа врубились в боевые порядки хеттской пехоты и прорубили в её радах кровавые просеки своими бронзовыми топорами.

Хетты оказались в клещах и египтяне стали уничтожать их без всякой жалости. Битва была выиграна…

Нехези повезло и он единственный из всего отряда, что отправился в самоубийственную атаку выжил. Это было воспринято среди офицеров штаба командующего как чудо.

А когда Незхеи поведал что с ним случилось Хоремхебу и другим многие уверились окончательно, что храброго командира спас сам Амон-Ра. Иначе как мог оказаться его знакомый среди врагов? Только по воле могучего бога.

— Боги покровительствуют смелым! — громко произнес Хоремхеб. — Амон не дал умереть такому солдату. Пэнтоэр и многие его люди обязаны тебе жизнью, Нехези.

— Египет останется великим до тех пор пока в рядах его солдат такие вот воины!

— Верно! Он пожертвовал собой ради спасения товарищей.

Нехези более не стал слушать славословия в свой адрес и, сославшись на усталость, ушел в свою платку отдыхать. Воина спасшего его он держал при себе и обещал взять его с собой в Фивы.

По пути на дорогу ему перегородила группа солдат с головы до ног забрызганных кровью врагов. Хотя сам Нехези выглядел не многим лучше. Но пехотинцы поработавшие на славу, истребляя остатки вражеского войска, буквально выкупались в хеттской крови.

— В чем дело? — строго спросил он.

— Не узнал меня, брат? — спросил один. — Это я, твой брат Рахотеп.

— Рахотеп? Тебя не узнать.

— Я видишь ли, господин писец, был в сражении и убивал врагов. Вот и немного испачкался их кровью. Но с большим удовольствием я бы пролил твою.

— А я, наоборот, не желаю проливать твою кровь, Рахотеп.

— Жаль что ты не попался мне во время битвы. Но сейчас ты под крылом Хоремхеба. Рядом с его палаткой устроился.

— Я не ищу покровительства Хоремхеба, Рахотеп, и поставили мою палатку там, где приказал командующий армией фараона. Но если тебе кажется, что я испугался…

— И что ты сделаешь? — усмехнулся с вызовом Рахотеп.

— Мой меч при мне.

— Вот как? — Рахотеп схватился за свой клинок. — Бери же свой меч, Нехези! Бери его, трусливый подонок! Это тебе не безоружных резать!

— Ты не воздержан на язык, брат мой, и это может повредить твоей шее, — Нехези схватился за меч.

Двоюродные братья уже были готовы сойтись в поединке, но сам Хоремхеб вышел на шум из своего шатра.

— Что это? Драка? Вам что мало было битвы? Немедленно прекратить! Рахотеп!

— Это наше личное дело! — вскричал тот. — Мое, и вот этого труса!

— Ты называешь Нехези трусом? Но после того что он совершил, такое прозвище ему не подходит.

— А что же он мог такого совершить в этой битве? Неужели охранял свиту командующего со своими нубийцами, которых никто не видел в битве?

— Ты участвовал в преследовании бегущих хеттов, Рахотеп, — парировал выпад Рахотепа подошедший Пэнтоэр. — А вот Нехези принимал участие в главном сражении в центре наших позиций. И он не побоялся с отрядом в 30 колесниц атаковать тысячу хеттских! Совершил ли ты нечто подобное в той битве?

Рахотеп с удивлением посмотрел на Нехези, Пэнтоэра и Хоремхеба. Об этом подвиге своего двоюродного брата он не знал…

 

1336 год до новой эры. Первый год правления фараона Эйе Фивы

Период Перет

Месяц Паофи

Фараон Эйе был недоволен слишком большим возвеличиванием Хоремхеба, но не мог не признать его заслуги в победе над хеттами и отражении большого вторжения.

Армия полностью признала его верховенство и среди поклонников командующего оказались и те части, которые фараон подчинил другим командирам. И не признать и не оценить это, было опасно.

Хоремхеб был провозглашен фараоном Эйе при полном собрании всего двора и иностранных послов полновластным носителем мощи престола. Также Хоремхеб получил титул исполнителя закона Обеих Стран, и стал наследным князем всей страны Кемет. А это было равносильно провозглашению его наследником престола.

Совет фараона Эйе стал кланяться ему как будущему фараону. Начальники Девяти Луков (чужеземных народов) являлись к нему с Севера и с Юга и принесли ему дары.

Фараон вызвал к себе своих приближенных и поделился с ними своими опасениями. Он говорил, что его власть под угрозой и у страны не может быть двух фараонов. Но сейчас все идет именно к такому положению.

Эйе замолчал и внимательно смотрел на Пэнтоэра и Нехези и ждал от них предложений. Но они молчали.

— Вы не согласны со мной? — спросил фараон.

— Хоремхеб отличный военачальник и все отличия что ты, о, великий дал ему, справедливы, — произнес Пэнтоэр.

— И это все что ты можешь мне сказать? Ты, Пэнтоэр выиграл эту битву! Ты, а не он. Почему же ты отдаешь свою славу ему?

— Я хорошо дрался как солдат, великий господин. Но битву выиграл полководец. Это заслуга Хоремхеба.

— И ты так скажешь, Нехези? — фараон посмотрел на своего секретаря.

— Заслуга Хоремхеба очевидна. Я видел, как он командовал войсками и скажу, что я бы так не смог. Он может водить войска Кемета на врагов. Такого полководца стоит беречь.

— Вы сговорились! — вскричал Эйе. — Сговорились! И это мои самые верные люди! Мне теперь придется полагаться только на жрецов. А я хотел сделать вас моими ближайшими советниками. Мне сейчас как никогда нужна единоличная и абсолютна власть. Ради блага страны.

Пэнтоэр и Нехези молчали. А что они могли сказать. Они понимали к чему клонит фараон, и не желали принимать в этом участие. Он задумал убрать Хоремхеба во имя величия Египта, как некогда задумал убрать Эхнатона, Семенхкару, Тутанхамона, хеттского царевича.

— Сегодня толку от вас не будет. Идите и думайте! Думайте! Если хотите сохранить свое высокое положение и свои головы!

Фараон повелительно указал им на выход…

Нехези и Пэнтоэр одели простую одежу, какую носили ремесленники и отправились в город. Им было необходимо поговорить.

— Думаешь, за нами никто не следил? — спросил Пэнтоэр. — Небра и его ищейки видят все.

— В этот раз нет. Мы вошли в мои покои, и я приказал принести еду и пиво. Ищейки Небра видели это и знают, что мы будем пить. И вряд ли они попытаются проникнуть в мои покои. Вышли мы с тобой через запасной выход для слуг, и нас никто не узнал. Так, что успокойся, Пэнтоэр.

— Тогда пойдем в одно интересное местечко для солдат. Там отличное вино.

— Для солдат? Нет. Тебя там могут узнать, а это плохо. Лучше в притон для темных личностей на окраине города, о котором я узнал еще в ранней юности. Неприятное место, но поговорить там можно.

— Обойдется без драк? К нам никто не пристанет? Не хотелось бы привлекать к себе лишнее внимание.

— Нет. Такие места, чем и хороши, что никто не вмешивается в чужие дела. А публика там такая, что мало кому захочется откровенничать с посторонним человеком. Хотя драки там бывают часто, но они касаются только тех, кто хочет драться.

— Такие места наверняка известны ищейкам фараона.

— Да, но они туда заходят только в случае крайней необходимости, Пэнтоэр.

Нехези отлично знал Фивы, ибо вырос в этом городе. Здесь были свои кварталы, где собирались отверженные и опустившиеся люди. И в последнее время таких становилось все больше и больше. Реформы Эхнатона породили нестабильность, и количество преступников и нищих стало неимоверным.

После переезда в Фивы двора фараона здесь появилось много работы для таких людей. Этот темный мир столицы Египта жил своей жизнью, мирился с властью фараона, но не терпел посягательств на свои права свыше дозволенной нормы.

В полутемном большом зале за многими столиками сидели посетители этого мрачного притона, содержателем которого был бывший сборщик податей по имени Тат.

Они давно были знакомы с Нехези и даже неоднократно помогали друг другу в трудные времена.

— Этот человек тебя узнал, — прошептал Пэнтоэр.

— Ну и что? Он мой давний знакомый, хоть я его и давно не видел. Человек надежный и многим мне обязан. Не продаст, — успокоил друга Нехези. — К тому же я в его заведении бываю крайне редко. Он сейчас подаст нам отличного заморского вина.

— Вот как? Это хорошо — выпить в таком месте хорошего вина.

И Нехези оказался прав. Тат принес им кувшин лично и поставил на стол вместе с деревянными кубками.

— Можешь не переживать, господин. Никто тебя здесь не побеспокоит. Ищеек у нас давно не было, а если появятся, то я предупрежу. Тат добро помнит, хоть ты и редко заходишь к нему.

Сказав это, хозяин удалился прочь.

Друзья выпили. И началась беседа.

— Как ты находишь нового фараона, которого так хвалил и на которого возлагал такие надежды? — прямо спросил Пэнтоэр. — Он тебе нравиться в качестве фараона?

— Что сказать? Не совсем того я ожидал от Эйе. Он беспокоиться только об одном — о своей личной власти.

— Вот именно. О благе страны он не думает. А мы с тобой думали и верили, что именно он лучшая кандидатура в фараоны Египта. Мы ошибались, Нехези. Этот человек ничем не лучше Эхнатона и еще покажет себя с худшей стороны.

— Ну, в этом ты не прав, Пэнтоэр. Он много сделал для Египта, и он наиболее трезвый и мудрый политик в Египте. А что до его властолюбия, так у всех есть свои недостатки.

— Он был таким, как ты говоришь, когда был чати при фараонах Эхнатоне и Тутанхамоне. Но сейчас он становиться таким же сумасшедшим как и Эхнатон. Но тот был опьянен своей идеей ввести культ Атона и низвергнуть иных богов, а этот бредит властью.

— Сам понимаешь, власть вещь ненадежная и всегда много найдется людей, что захотят её отнять. Вот фараон и беспокоиться о своей короне. Тем более что она не слишком крепко сидит на его голове.

— Ты специально делаешь вид, что меня не понимаешь, Нехези? Он приказал нам подумать, как убрать Хоремхеба. Эйе наградил его, ибо не мог поступить иначе. А сейчас он захотел тайно убить его. Но сделать это он желает так, чтобы подозрение не пало на него.

— Он всегда так делал. Убирал противников чужими руками. Я сам столько раз рисковал для него жизнью. Но не думаю, что речь сейчас идет об убийстве Хоремхеба. Пока он не опасен для фараона.

— Объясни это самому фараону.

— И объясню! Думаешь, испугаюсь? Пэнтоэр! Я скажу ему правду. Хоремхеб лучшая кандидатура в наследники. Ведь не стоит забывать, что сам фараон стар. И детей у него более не будет.

— Кто может это знать, Нехези? Девок при дворе сколько угодно. И уже завтра одна их них может понести от него.

— Нет, — решительно покачал головой Нехези, — этого случиться не может. И девки здесь не при чем.

— Но их водят к нему каждую ночь! И подбирают все более юных и свежих. Об этом говорят при дворе все.

Нехези промолчал. Он был одним из тех, кто знал эту государственную тайну Египта.

— Мой господин Эйе уже несколько лет как не мужчина, Пэнтоэр. Вспомни сколько ему лет? Женщины его более не могут интересовать.

— Но зачем же тогда…

— Да затем, чтобы при дворе знали, что наш фараон еще полон сил и здоровья. Это ловкий ход фараона и не более того. Он хочет, чтобы все говорили, что боги дали Эйе небывалое мужское здоровье. Ведь слухи из дворца быстро распространяться по Фивам, а оттуда и по всему Египту.

— Ну и дурак же я, что не понял этого! А наш фараон умен!

— А ты сомневался, Пэнтоэр? Но я по поводу Хоремхеба все же стану говорить с ним. Наследников у него нет и не будет, и Хоремхеб в свое время займет трон.

— Эйе станет тебя слушать. Ему везде мерещатся заговоры и предательство. Он уже и нам с тобой не верит. А это мы убили хеттского претендента и расчистили ему путь к трону. Он надел двойную корону благодаря нам с тобой.

— А как ты думал, становиться доверенными лицами фараона? Это значит постоянно выполнять подобные поручения. Грязная работа! Ты когда убивал Небра разве не замарался?

— Мои руки были по локоть в крови врагов. Но мне необходимо верить в то, что это для блага Египта, а не для блага одного Эйе, ставшего фараоном. А для тебя? Для тебя это не так?

— Для меня? Я даже не знаю, что теперь для меня важно, Пэнтоэр. Я верно служил Эйе много лет. Он был моим господином, и я действовал совместно с ним.

— И я служил тебе и ему, Нехези. С того самого времени как ты встретил меня у Семне. Тогда я был готов даже принять культ Атона и отринуть старых богов Египта. Но затем я понял, что Эхнатон ведет великое царство к гибели. И ты это понял. И я стал действовать против Эхнатона вместе с Эйе.

— Эйе стал бороться с Эхнатоном, но чужими руками. Но он иначе не мог. И мы снова служили ему. И вот он стал фараоном Египта. Равным богам. И он ведет себя так же как вели себя многие фараоны.

— Хорошо. Скажи, ты хочешь смерти Хоремхебу? Только откровенно.

— Нет, — быстро ответил Нехези. — Эйе уже стар и более достойного кандидата на корону чем Хоремхеб я не вижу в Египте сейчас. Военные фараоны смогли бы спасти нашу страну и возобновить завоевательную политику и на этой основе объединить страну.

— Вот! — Пэнтоэр снова разлил вино по кубкам. — И Эйе это понимает. Но он боится, что Хоремхеб не станет ждать его естественной смерти и уберет его. И нам с тобой нужно подумать как вести себя в такой ситуации…

Мерани встретилась с Ки в тайном месте, где часто собирались люди из братства. Старик был одет как простой крестьянин и на него никто никогда не обращал внимания. Он умел быть незаметным.

— Ты стала красавицей, девочка, и все хорошеешь. Рад тебя видеть.

— Ты как всегда подкрался незаметно, Ки. И я рада тебя видеть. Хотя мы общались не так давно.

— Беременность красит тебя.

— Что? Ты и об этом знаешь? — удивилась Мерани.

— Ты забыла, что я старый Ки, девочка. А Ки знает все о прошлом, настоящем и даже будущем.

— И ты пришел мне рассказать о будущем, Ки? Ты знаешь, родиться ли живым и здоровым мой ребенок?

— Знаю. За это можешь не переживать, Мерани. У тебя будет сын, и он будет здоровым и проживет достаточно долго, хотя конечно не так много лет как твой муж Нехези.

— Это хорошо. Но зачем ты пришел?

— Ты сама звала меня. Забыла? — хитро улыбнулся старик.

— Нет, но я отменила нашу встречу, ибо больше не нуждаюсь в твоей помощи.

— Но зато Вездесущий нуждается в помощи Эйе. И пусть твой муж Нехези скажет фараону, что мы верно исполняли наши договоры. Но, став фараоном, Эйе забыл о нас и более не желает помогать Вездесущему. Мы еще можем ему пригодиться.

Мерани улыбнулась про себя.

— У тебя появились секреты от меня, Мерани?

— С чего ты взял? Я предам все, что ты хочешь мужу.

— Эх, Мерани. Не стоит тебе ввязываться в политику. Не стоит. В этом деле ты ничего не понимаешь и даже не знаешь, какие силы там задействованы. Это тебе не шутки с давно забытыми гробницами жрецов. Здесь тебе будут противостоять живые противники.

— Ладно. Говори что тебе нужно, Ки!

— Вездесущий просит фараона освободить двух людей из братства, которых поймали совсем недавно.

— Кто поймал? Если стражи мира мертвых, то здесь фараон не поможет.

— Нет. Это стражи порядка города Мемфиса и трудов для Эйе это не составит. Я скажу тебе их имена…

 

1336 год до новой эры. Первый год правления фараона Эйе. Фивы

Период Перет

Месяц Хатир

Царица Анхесенамон послала служанку за Мерани, что совсем недавно стала её придворной дамой и могла находиться при особе царицы. Теперь она имела официальную должность при дворе и была не просто женой секретаря фараона.

Царица сдружилась с ней быстро и женщины почувствовали привязанность друг к другу. В конечном счете обе они не имели подруг и остро нуждались в общении. И они были похожи эти женщины стоявшие на таких разных ступеньках социальной лестницы Египта.

Служанка пошла в сторону покоев Нехези, но по пути зашла к Небра, ибо давно стала его глазами и ушами в стороне царицы.

Толстый нубиец принял её сразу же. Девушку провели в покои чиновника, и она застала его возлежащим на ложе. На Небра была только расшитая юбка и более ничего. Его толстый лоснящийся живот в отвратительных складках вызвал у девушки тошноту, и она отвела взгляд.

— С чем пришла? — грубо спросил чиновник.

— Моя госпожа послала меня к Мерани, господин.

— С чем послала?

— Она хочет видеть Мерани.

— И что с того? Ты слышала о чем они говорят?

— Да, господин. Они обсуждают беременность госпожи Мерани, которая является женой великого господина…

— Я знаю, кто такая Мерани, — прервал девушку Небра. — И я знаю, что она беременна. Но в таких разговорах нет ничего преступного. Это же не государственный заговор против фараона. О чем еще они говорят?

— Более я ничего не слышала. Но ты, господин, повелел мне говорить тебе немедленно…

— Знаю, знаю. Иди. Ты хорошо выполнила свой долг. Так делай и далее.

Когда служанка ушла, Небра выпил пива и сел на ложе. Он задумался. Есть ли в словах служанки то, на что следовало обратить внимание? Ну, встретились женщины и поговорил о беременности. Что здесь такого? Ничего. Но вот почему эти женщины, столь недавно знакомые так полюбили общество друг друга? Здесь есть над чем подумать.

Небра пытался найти хоть какой-то заговор против нового фараона и тем самым доказать ему свою нужность и верность. Уж он то прекрасно понимал Эйе и знал как влиять на такого человека.

У нубийца был отличный нюх на людей и он знал все слабости сильных мира и умел показать себя нужным и даже необходимым. А, по сути, он таким и был. Кто мог кроме Небра найти исполнителей для самой грязной работы? И кто мог затем чисто без всяких следов ликвидировать исполнителей? Кто мог легко найти предателя в окружении любого номарха или жреца?

Эйе знал о таких качества Небра, но все же не доверял ему полностью. И нубийцу было необходимо завоевать расположение фараона. И потому он искал заговор.

К нему вошел худой слуга и низко поклонился.

— Ты хотел меня видеть, господин?

— Хотел. Ты слышал, что говорила эта красивая дура?

— Да, господин. Но это ничего нам не даст. В этом направлении копать бесполезно. Я бы начал с Хоремхеба и его офицеров.

— Верно. Но именно для этого нам и нужны служанки Анхесенамон. Пойми если заговора нет, то его стоит придумать и раскрыть. Ты знаешь о некоем Сирийце, что тайно служит фараону?

— Знаю, господин. Он метит на твое место.

— Именно так. И мне нужно его обогнать. А для этого мне нужен заговор против фараона!

— Но при чем здесь Анхесенамон, господин?

— Не понимаешь? — спросил Небра и поднялся на ноги. — Да при том, что она хотела возвыситься путем женитьбы на хеттском царевиче. А что ей помешает теперь предложить себя Хоремхебу?

— У тебя уже есть сведения, что это так? — искренне удивился слуга.

— Нет. Но такой заговор теоретически может существовать и его нужно раскрыть.

— Понял. Я приставлю людей к служанке…

— Нет, нет, это слишком долго. Служанка уже завтра должна умереть. И ей труп должен быть найден в дворцовом саду. Фараону должны об этом доложить. Понял?

— Будет сделано, господин. Но я не могу понять, что это даст тебе?

— Я скажу фараону, когда он меня вызовет в связи с этим инцидентом, что служанка была моими глазами и ушами при особе царицы. И она сообщила мне важные сведения, но царица разгадал её, и велела убить.

— И, думаешь, фараон поверит в это?

— Эйе? Еще как поверит. В его душе только стоит заронить подозрение, и оно само там разрастется. Тем более что он давно затаил зло на свою внучку.

— Это так, но нужны доказательства, господин. Фараон потребует более весомых доказательств. Какую же историю мы ему предоставим?

— Мерани предает послания Анхесенамон к Хоремхебу. Она предлагает военачальнику свою руку и трон Египта. А это уже государственный заговор. Понимаешь?

— Понимаю, господин. Ну и голова у тебя! Если ты раскроешь этот заговор, то фараон приблизит тебя и более уже не сможет обойтись без твоей службы.

— Именно так. Действуй!

— Но есть одна причина сделать все это более тонко, господин.

— Что? — не понял Небра. — Что значит более тонко? Ты о чем?

— Если мы запачкаем в государственном заговоре против фараона Мерани, то запачкаем и её мужа, Нехези. А Нехези личный секретарь фараона и свалить его не так просто, да и что тебе это даст? Нехези тебе не враг и еще может неоднократно пригодиться в придворной борьбе.

— Ты прав, — согласился нубиец. — Становиться врагом Нехези незачем. Эта красивая грабительница прямо веревки может из него вить. Так она села ему на шею.

— Тогда как прикажешь действовать?

— Также, но без разглашения имени Мерани.

Слуга беззвучно исчез и Небра снова остался один…

Нехези увидел среди вороха одежды своей жены уголок папирусного свитка. Он удивился. Что бы это могло быть? Он протянул руку и вытащил папирус. На нем была печать великой царицы обеих земель Анхесенамон.

Он еще больше удивился и развернул папирус. Там было написано следующее:

"Во второй год царствования, великой царицы Верхнего и Нижнего Египта, божественной Анхесенамон, дано в священном городе Мемфис в месяц Хатир в 20 день.

Величайшему из великих, могущественному из могущественнейших, великому владыке народа, царскому глашатаю во главе армии Юга и Севера, избраннику фараона, военачальнику над военачальниками Владыки Обеих Стран шлет свой привет царица Египта Анхесенамон.

Ты великий полководец многократно отмеченный многими повелителями Египта. Тебе наша страна, и ее фараон, и её народ обязаны спасением от нашествия хеттов. Ты велик и знатен, ибо принадлежишь к высокому роду.

Я предлагаю тебе брак и трон Верхнего и Нижнего Египта, которым незаконно завладел мой дед Эйе.

Давай объединим наши усилия в борьбе с ненавистными врагами Египта и его богов".

Нехези испугался. То, что он нашел, это был смертный приговор и ему и его жене. Откуда это у Мерани? Она сошлась с царицей и та использует её как служанку для добычи и передачи новостей.

В этот момент она вошла в комнату и увидела в руках мужа злополучный папирус.

— Нехези! — вскричала она.

— Мерани! Что это значит? Откуда это у тебя? Подбросил кто-то? Кто заходил в наши покои?

— Никто не заходил. Это я спрятала послание царицы. И мне нужно предать его Хоремхебу.

— Ты совсем нечего не соображаешь? — вскипел он. — Да ты хоть знаешь что здесь написано?

— Знаю. Это предложение Хоремхебу стать мужем Анхесенамон и фараоном Египта.

Нехези на мгновение утратил дар речи. Его жена стала заговорщицей. Это уже не ограбление гробниц! Это страшное преступление — заговор против царствующего фараона!

— Тогда если ты все узнал, то, может быть, присоединишься ко мне, муж мой? Ведь у тебя не богатый выбор теперь. Или отдать меня в руки слуг фараона и заслужить его благодарность за верность. Или стать на мою сторону. Но если ты выберешь первое, то я и наш будущий ребенок умрем.

— Я не собираюсь тебя предавать, жена. Я наоборот сейчас думаю, как тебя спасти. Куда ты полезла? В политику? Но что ты в ней понимаешь? Царица Анхесенамон обречена. Эйе уже дано приговорил её и ему нужен только повод. И вы с ней сейчас дали его в руки фараона!

— Что ты сказал, муж мой? — удивилась женщина. — Как это обречена? Эйе посмеет убить свою внучку?

— А ты в этом сомневаешься? Ради власти Эйе пойдет на все.

— И что ты станешь делать?

— Что здесь сделаешь? Остается одно. Фараон подарил мне за верность имение в окрестностях города Мемфиса. Ты отправишься туда уже сегодня. И станешь там жить до рождения нашего ребенка. Я сам доложу об этом фараону и царице Анхесенамон. Ты беременна и повод для этого есть.

— Но я не могу покинуть…

— Можешь! — прервал её Нехези. — Я приказываю тебе ехать, а сам здесь разберусь и решу, как прикрыть тебя.

— Но я не могу бросить царицу! Она мне доверилась. Как ты не можешь понять этого, Нехези. А если мы поможем царице? Ведь все может получиться.

— Замолчи, Мерани! Я запрещаю тебе говорить! Запрещаю! Я не собираюсь поддерживать заговор против моего господина Эйе. Не собираюсь. И ты поедешь в мое имение и будешь сидеть там тихо. За тобой будет следить лекари и твоя беременность будет протекать нормально. Мне нужен здоровый наследник. Сейчас уже есть, что ему предать.

— Что станешь делать с папирусом?

Нехези тут же изорвал папирус на мелкие кусочки.

— Вот он твой папирус. Ничего не было, и ничего царица тебе не предавала. И вообще ты с ней ни о чем таком не говорила. Кончилось твое участие в заговоре против фараона…

 

1336 год до новой эры. Первый год правления фараона Эйе. Фивы

Период Перет

Месяц Хатир

Нехези, проводив большой обоз, в котором ехала в Мемфис его жена, сразу же отправился к Небра. Тот принял его сразу же.

— Великий господин Незхези, личный секретарь великого фараона Верхнего и Нижнего Египта Эйе. Я ждал что, ты придешь ко мне.

— Ждал? С чего это тебе ждать меня Небра? Мы не договаривались о встрече.

— Я хорошо знаю все, что происходит во дворце фараона, Нехези. Ты проводил свою жену в Мемфис. И правильно. Она беременна и ей следует себя беречь. А при дворе в её положении находиться опасно.

— И что с того? Она будет рожать в моем имении. Я так решил.

— Ты послал с ней хорошую охрану? — спросил нубиец.

— Больше 20 человек и 15 рабов.

— Хорошая охрана. Теперь ей ничего не грозит. Но впрочем, ты имеешь, что мне сказать, Нехези? Не так ли? С чем ты пришел ко мне, ничтожному слуге великого фараона?

— Мне хочется знать от тебя лично, что ты не станешь более вспоминать о моей жене? Я имею в виду, не станешь упоминать её имя нигде.

— А с чего мне упоминать её имя, Нехези? Я занимаюсь заговорами против фараона.

— Вот именно, Небра. Заговорами против фараона. Но когда-то я спас тебя там, у крепости Семне и не выдал тебя. Я рекомендовал тебя фараону, и ты сделал отличную карьеру при дворе. Теперь ты занимаешь высокое положение.

— И ты хочешь напомнить мне, что всем этим я обязан тебе?

— Нет. Я ничего не хочу тебе напоминать и ни о чем не желаю тебя просить. Просто забудь мою жену и все. Это сложно сделать?

— Нет. Могу дать тебе свое слово, что имя твоей жены не будет упомянуто в связи с делом царицы Анхесенамон. Но и дела никакого не будет. Фараону сейчас не выгодно, чтобы с именем царицы возникали какие-то разговоры.

— Понял. Уже решено её убрать?

— А ты сомневался в этом? Фараону она крайне опасна. Вчера хотела выйти замуж за хеттского принца, а завтра иного выберет. Например, самого Хоремхеба. Неплохая кандидатура в мужья для царицы. Он отмечен многими милостями фараона и возвышен до небывалых высот в Египте.

— И ты уже раскрыл этот заговор? Ты подозреваешь, что царица ищет связей с Хоремхебом?

— Она ненавидит Эйе и рано или поздно выступит против него.

"Уже вступила и уже приготовила послание для Хоремхеба, — про себя подумал Нехези. — Но ясно, что Небра о заговоре еще не знает. Сам все придумал, чтобы выслужиться перед фараоном. Но мне главное, чтобы имя Мерани не упоминалось. Что буде с самой царей меня мало волнует. Это семейное дело Эйе".

— Ты считаешь, что я не прав, Нехези? — спросил нубиец.

— Нет, ты совершенно прав. Анхесенамон ненавидит Эйе. И потому она обречена…

Через час после этого разговора Небра был в покоя фараона. Тот внимательно выслушал нубийца и проговорил:

— Тебе пора подумать о похоронах моей внучки.

— Что, великий господин? — не понял Небра.

— Я назначу тебя ответственным за достойное погребение царицы Анхесенамон. Что здесь непонятного. И это назначение ты получишь через 7 дней. Тебя все понятно?

Небра склонился и вышел.

"Конечно, все понятно, — думал он про себя. — Чрез 7 дней царица должна быть мертва, и я получу это почетное назначение. И помочь ей умереть должен именно я".

Он вернулся к себе и стал думать над тем как все осуществить…

 

Александрия Египетская. 309 год до н. э

Комментарий Мефреса

Период Ахет

Месяц Фартуми

Спустя неделю царица Анхесенамон умерла. Её смерть были тихой, и никто и никого ни в чем не заподозрил. Считали, что царица умерла от тоски по своему любимому мужу Тутанхамону.

Но совершенно ясно, что она мешала своему деду фараону Эйе, и это он приказал избавиться от неё. С того времени эта история была порядком подзабыта и даже искажена.

В наше время я обнаружил многие папирусы, написанные много позже, через 300–350 лет после смерти царицы, которые упоминали такие сведения, что Анхесенамон была не внучкой, но женой Эйе.

И есть царские печати, где царские картуши Эйе и Анхесенамон стоят рядом. Я сам их видел. Но это совсем не говорит о том, что Эйе брал внучку в жены. Нет. Просто он поставил рядом её имя как имя наследницы трона. И так он обосновал свое право на престол фараонов восемнадцатой династии. Он её дед, а она дочь Эхнатона. И именно это было её приговором…

Небра не надолго пережил свою жертву и умер ровно через месяц после смерти царицы. Об этом сообщает Нехези в своих записях. Его задушила грудная жаба, ибо толстяк долгое время страдал этим страшным недугом и он, в конце концов, доконал его.

Для него была выделена роскошная гробница, и фараон приказал щедро оплатить его погребение, за которым надзирал лично секретарь фараона Незези.

 

1335 год до новой эры. Второй год правления фараона Эйе. Фивы

Смерть фараона Эйе

Мне осталось совсем недолго говорить об истории жизни и царствования проклятых фараонов. Кровавый путь добившегося двойной короны Эйе быстро закончился.

Сами боги или судьба, как вам больше угодно, сразили его, и власть не принесла ему счастья. Он так долго шел к ней, что растерял по дороге все свои силы.

Пробыв на троне около года, Эйе заболел, и слег в постель. Лучшие врачи собрались подле него и пробовали различные средства, но фараона одолела старость, а против неё, как известно, лекарства нет.

В тот день месяца Хатир он призвал к себе Нехези и они долго говорили наедине. Секретарь совсем не узнавал своего господина. И он знал, что случилось. Фараон был уже не жилец и земные дела мало его заботили.

— Моя жизнь кончена, Нехези, — произнес Эйе. — Я лежу на кровати фараона и десяток лучших лекарей толпиться у входа в мою спальню.

— Они помогут тебе, господин, и ты еще снова твердой рукой…

— Оставь, друг мой. Не нужно более лести и обмана. Я умираю от старости и осознания того, что мой путь был тщетным. Я стремился к власти с давних пор. Сначала я хотел стать верховным чати, а затем и фараоном. И мне удалось все это получить. Впрочем, ты долгие годы был моим доверенным лицом и все это знаешь. Но почему меня теперь все это совершенно не радует? Ожидание власти оказалось лучше самой власти.

— Тебе тяжело, господин? Тяжело прощаться с миром?

— Нет, Нехези. Я устал. Мне надоела постоянная борьба, и я воспринимаю смерть как избавление. Так всегда бывает, когда к чему-то сильно и долго стремишься. Мечтаешь о миге победы, и в своем воображении рисуешь себя как все это будет. А приходит этот миг, ты просто не замечаешь его. Ты не испытал подобного?

— У меня не было времени думать о себе и своей карьере, господин. Все это я делаю не ради себя, но ради Мерани.

— В этом твое счастье, друг Нехези. Вообще в этой жизни счастливы те, кто думает о других, и не счастливы те, кто думает о себе. Пусть правят молодые и покажут на что они способны. Но могу тебе сказать со всей уверенностью, что дни XVIII династии, основанной великим Яхмосом, сочтены. Она более не поднимется.

— Ты считаешь, что Египет ждет гибель? — ужаснулся Нехези.

— Гибель? — задумчиво произнес фараон. — Конечно, ждет. Все когда-нибудь кончается, Нехези. Исчезнет во тьме веков и Египет и наше величие будет предано забвению. Но произойдет это не сейчас, не беспокойся. Будущие фараоны еще возвысят страну Кемет.

— Хоремхеб? — спросил Нехези.

— И он, и те, кто придет за ним. Но я хотел говорить с тобой совсем не об этом. Я хотел дать тебе совет, Нехези. Совет умирающего старика, что перед смертью кое-что понял.

— Я слушаю тебя, господин.

— Ты еще молод и полон сил, Нехези. Но беги от двора и его интриг. Ты стал богатым и потому у тебя есть все возможности прожить безбедно еще многие годы. Учи детей и размышляй о смысле нашей жизни. Люби и будь любимым. Этого я тебе искренне желаю.

— Новый фараон и сам прогонит меня. Так что все будет, как ты сказал, господин.

— Нет. Хоремхеб не захочет тебя прогнать и у тебя будет возможность остаться при дворе. Но я советую тебе уйти.

— Я честно говоря, уже привык ко дворцу. И привык к власти. Мне будет тяжело без всего этого.

— Я знаю, что власть отравила тебя. Так было и со мной, но её яд еще не поразил тебя окончательно. Ты еще можешь вырваться и излечиться от неё. Счастливы те люди которые сумели сломать её страшные тиски. И таких не много. Очень не много…

Эйе закрыл глаза и его дыхание стало ровным.

Нехези молчал и смотрел на умиротворенное лицо Эйе. Он подумал, вдруг, а чего он достиг этот человек, что лежит перед ним? Ведь весь его путь к власти был длинен и труден и все это ради того, чтобы в страхе и сомнениях процарствовать всего лишь год и умереть от непосильных трудов. У него нет друзей, а есть лишь подданные и среди них множество таких, что совсем не станут жалеть о его смерти.

— Господин, — тихо прошептал Нехези.

— Что? — фараон очнулся. — Ты еще здесь? Уходи, Нехези. И прощай. Я все сказал тебе. Будь тем, кем хочешь быть и, главное, тем кем быть можешь.

Нехези упал на колени пред ложем фараона, схватил руку старика, и прижал её к губам.

— Прощай, мой господин.

После этого он вскочил на ноги и вышел из покоев царя Верхнего и Нижнего Египта. К утру Эйе не стало. Он умер и отправился к Осирису, а его тело стало предметом забот бальзамировщиков.

Царствование проклятых фараонов закончилось…

 

1335 год до новой эры. Второй год правления фараона Эйе. Фивы

Смерть Рахотепа

Нехези встретил Хоремхеба с почетом как наследника фараона. Но снова был наряжен как церемониймейстер, ибо Эйе так и не назначил нового чиновника на эту должность при своей особе.

— Рад приветствовать величайшего из великих, могущественного из могущественнейших, великого владыку народа, царского глашатая во главе армии Юга и Севера, избранника фараона, военачальник над военачальниками Владыки Обеих Стран и наследника трона страны Кемет!

— И я рад видеть тебя, друг Нехези, — Хоремхеб обнял его как старого приятеля.

Они вошли в покои фараона и многочисленные слуги и рабы пали ниц.

Хоремхеб приказал всем удалиться:

— Уходите! Я желаю говорить с секретарем фараона Нехези наедине!

Слуги бросились выполнять приказание наследника. При Эйе они вышколились как нужно. Он не обладал добротой и терпимостью Тутанхамона. А от нового владыки кто знает чего ждать.

— Этот дворец и весь Египте теперь твои, Хоремхеб. Вспомни, что ты однажды сказал мне, когда еще был совсем молодым простым офицером. И вот он час твоего величия пробил. Ты поднялся в Египте так высоко как можно было подняться.

— Ты говоришь это таким тоном, Нехези, словно покидаешь дворец, — произнес наследник, садясь в резное кресло и приглашая Нехези сесть также.

Тот воспользовался милостивым предложением наследника трона и сел.

— Так почему ты говоришь о себе в прошедшем времени, Нехези? Неужели ты тоже собрался к Осирису?

— Нет, Хоремхеб. Умирать я пока не собираюсь и даже думаю, что сумею пережить и тебя. Мне предсказали долгую жизнь. Но после похорон моего повелителя Эйе я удалюсь от двора и от власти. С твоего позволения я поеду пока в Мемфис, где у меня есть имение, пожалованное моим господином. Моя жена родит там моего сына, и мы с ней переедем в Фивы. Я поселюсь в этом городе, где родился как частное лицо.

— Но почему ты не желаешь служить мне, Нехези? Мне нужны умные и смелые люди. Как раз такие как ты. Я неоднократно видел тебя в сражениях и в последней битве с хеттами в Дельте ты показал себя героем. Ты не желаешь стать мои секретарем и писцом фараона?

— Нет, господин. Я более не желал бы занимать никакой придворной должности. Я прожил уже достаточно в роли придворного и хочу учить детей. В этом мое истинное призвание. Постигать мудрость и передавать её другим. Так делал мой дед, мой отец, мой дядя и этим хочу заниматься я.

— Странно мне слышать от тебя такие слова, Нехези. Ты ранее так не думал и был честолюбив. Что же произошло? Неужели ты так настроен против моей личности как фараона?

— Что ты, Хоремхеб, ты достоин трона и будешь отличным фараоном. Кому и отдать двойную корону как не тебе. Я уважаю тебя и буду верным твоим слугой. Но не придворным. Хватит. Слишком много я видел пребывая подле тронов нескольких фараонов.

— Значит, желаешь уйти? Жаль! Но держать тебя не стану. Делай как знаешь.

— Но у меня есть к тебе большая просьба, Хоремхеб.

— Проси чего хочешь, Нехези. Твои труды и твоя верность будут оплачены щедро.

— Я не об оплате, Хоремхеб. Дело в том, что мой брат Рахотеп, один из твоих высших офицеров, поклялся меня убить и объявил себя мои врагом до смерти. Меня не страшат его угрозы, но более я не желаю убивать. И тем более что он мой брат. На моих руках не будет его крови. Объясни ему, что я не враг ему и если нужно запрети вмешиваться в мою жизнь.

Хоремхеб молча посмотрел на Нехези и отвернулся.

— Можешь более не переживать о Рахотепе, — сказал он спустя минуту.

— Как? — не понял Нехези. — А что случилось?

— Твой двоюродный брат был убит неделю назад.

— Убит? Но как это произошло? Я ничего об этом не слушал, господин.

— Твой брат поссорился с неким Сирийцем, который был на службе у фараона Эйе, как соглядатай, и доверенное лицо. Эйе сделал его знатным человеком и даже обещал корону одного сирийского княжества. Но умер и не успел этого сделать. Так вот, после смерти Эйе они встретились в одном питейном заведении и не поделил девку с корой захотели возлечь. Произошла драка, и Сириец ударил твоего брата ножом в живот. Тот умер спустя час в жутких мучениях. Самого сирийца тут же убили друзья Рахотепа. Так что тебе более нечего опасаться. Больше того дом твоего дяди и его школа, что перешла к Рахотепу, теперь твои. Принимай наследство. Ты же хотел учить детей. Вот и бери школу, которую я когда стану фараоном, возьму под свое покровительство. Египту будут нужны умные люди…

Через неделю Хоремхеб сочетался браком с принцессой Мутноджмет, сестрой жены Эхнатона, Нефернефруатон. Принцесса была уже совсем не молода и совсем не красива. Такая женщина совсем не была лакомым кусочком для мужчины. Но её положения как "Божественной Супруги", или верховной жрицы Амона, и как принцессы царской линии было достаточно, чтобы сделать восхождение Хоремхеба на трон вполне законным.

И после этого брака уже никто не мог оспаривать его трон. Новое царствование началось. И могу сказать, что Хоремхеб был хорошим фараоном и многое сделал для страны.

Но это уже за гранью моего повествования. О Хоремхебе и его царствовании и так написано немало и на папирусах и на камнях и потому он в моем участии не нуждается.

 

Александрия Египетская. 309 год до н. э

Последний комментарий Мефреса

Имена фараонов Эхнатона, Семенхкара, Тутанхамона, Эйе были вычеркнуты жрецами из истории страны Кемет. И по жреческим спискам, которые я неоднократно просматривал в храмах Амона-ра, Себека, Пта, Осириса после фараона Аменхотепа III сразу же следовал фараон Хоремхеб. А тех кто царствовал между ними словно и не существовали никогда.

Но вычеркнуть такие имена оказалось делом не простым и сведения о проклятых владыках все же дошли до меня и я желаю одного, чтобы они пережили века. Ведь найдутся люди, что захотят узнать прошлое Египта, а прошлое 18-й династии без Эхнатона и Эйе не прошлое.

Их жизни и их правление это урок тем, кто будет после нас. И урок весьма поучительный. И потому я рад, что завершил труд жреца храма Пта по имени Бата, что доводился Нехези правнуком.

Сам Нехези прожил долгую жизнь. Но я не стану об этом говорить, ибо прошла она со времени смерти Эйе вдали от тронов и высокой политики. Вся суета жестокого мира протекала мимо уютного дома Незхеи в Фивах и единственное горе, что его впоследствии постигло, это был уход Мерани. Эта женщина не приняла его выбора и не захотела жить спокойно и тихо.

О её судьбе Нехези так и не сказал ничего. Что сталось с этой неутомимой грабительницей, что искала острых ощущений и отвергала традиции и законы? Она ушла, оставив в душе Нехези большую кровоточащую рану, что так и не зарылась до самой его смерти…

Конец Третьего тома

Владимир Андриенко

Луганск

Март 2008