Говорят, черная весть крылата, как ветер. Черная весть перелетела океан: в Соединенных Штатах, в больнице Кливленда скончался Гейдар Алирза оглы Алиев.

Когда он явился в этот мир, его нарекли Гейдаром. Гейдар — имя — эпитет Святого Али, символа силы и мощи в мире правоверного Востока, воплощения мудрости и праведности. Роль родителей, среды и воспитания в судьбах людей неоспорима. Но думается, что и выбор имени человека также является неким знаком, предначертанием. И люди на протяжении жизни несут на себе печать этих предначертаний.

Есть ли след от света? Странно представить навеки угасшее солнце. Со временем звезды гаснут, но люди долго — долго видят их свет.

Без света нет жизни.

Гейдар Алиев родился под солнечным небом Азербайджана и вобрал в душу свет родного солнца, — чтобы вернуть этот свет всем и каждому, вернуть родной земле. Судьба отвела ему 80 лет. Звезда Алиева будет светить Азербайджану десятки и сотни лет.

Природа щедро одарила вас. С таким здоровьем жить хоть бы до ста, Когда бы лиха не хлебнули вдосталь, Когда б не раны, скрытые от глаз.

Так написал поэт Сиявуш Мамедзаде в стихотворении, посвященном памяти Президента. Да, путь Гейдара Алиева не был усыпан розами. Куда больше было терний. Были испытания — драматические, на разрыв сердца, на грани жизни и смерти — не только для него самого, но и для Азербайджана.

Он выстоял. Он выдержал. Он превозмог боль.

Вы не склонили гордой головы, Спасая жизнь и честь Азербайджана, Презрев шумок оплаченной молвы С достоинством борца — Кориолана…

Даже оппоненты считались с его политическим опытом, силой воли и интеллекта. Он вернулся к власти в девяносто третьем — в роковой, критический час, когда его Родину терзали враги и раздирали внутренние распри. И следом за ашугом Аббасом Туфарганлы повторял: «Если народ един — горы своротит он!»

В ночь с двенадцатого на тринадцатое декабря 2003 года его народ осиротел. С утра тринадцатого улицы Баку и других городов, поселков, сел Азербайджана стали черно-красными от траурных ленточек и гвоздик. Черные ленты на флагах, на автобусах, черные ленточки приклеены скотчем к турникетам в метро. Люди шли и шли к президентскому Дворцу. Там, на парапете, сразу после полуночи, когда телеведущая, прервав программу, сказала, что Гейдар Алиев скончался, появились первые красные гвоздики и горящие свечи. Гейдар Алиев очень любил эти цветы, и люди несли их к Президентскому дворцу.

…Еще не так давно он легко поднимался по этим ступеням. Жалкой, немощной старости в нем не было заметно до самых последних дней. В Баку любили пересказывать историю, как Президент отказался утвердить в должности одного из новых министров: «Толковый парень, но почему такой толстый? Пусть сперва приведет себя в порядок». Кандидат в министры привел себя в порядок, сбросил лишние килограммы. А Президент, как всегда, сдержал свое слово. Так в правительстве появился еще один «крестник» Алиева.

Звучит в эфире траурная музыка. На телеэкране — кадры из жизни Алиева, первого секретаря ЦК Компартии республики, первого заместителя Председателя Совета Министров СССР, Президента страны.

— Мы стремимся довести до XXI века еще более сильное независимое Азербайджанское государство. Мы хотим создать грядущим поколениям более счастливую жизнь. Эффективно используя возможности Азербайджана, развивая экономику, мы стремимся к повышению благосостояния азербайджанского народа… Азербайджан будет развиваться как свободная, демократическая страна и продемонстрирует свои исторические достижения на стыке Европы и Азии.

Дорогие соотечественники! Вы можете быть уверены в том, что я осознаю эти свои трудные и ответственные обязанности, и прошу, чтобы вы знали, сколь для меня дорого оказанное вами мне доверие. Я отношусь к этому доверию с чувством высокой ответственности. Заверяю вас, что всем своим существом буду стремиться оправдать это доверие и добьюсь стремительного развития Азербайджана в предстоящие годы.

Поток людей кажется бесконечным. Это всенародный караван скорби.

Вот тяжело переступает седовласая женщина — не усидела дома, вышла разделить свою боль с другими. Молодая мать с грудным младенцем и гвоздикой — она и цветок (единственный!) прижала к груди, как дитя. Ветеран старается держаться прямо, рядом с ним — похожие на него сыновья… Народ Азербайджана, перед которым он никогда не лукавил, прощается со своим Аксакалом, со своим Гейдаром-киши.

— Мы живем как независимое государство и неоднократно заявляли, что наша независимая государственность пребудет навеки. То есть впредь не будем жить в составе, под покровительством другого государства… Эта независимость должна иметь не только морально-политический, но и материальный результат, обеспечить улучшение жизни людей.

Когда происходил процесс распада Советского Союза, многие экономисты… пришли к выводу, что если две-три из пятнадцати советских республик в период независимости смогут полностью содержать себя, то одна из них — Азербайджан. Это еще в то время говорили и советские ученые, и западные советологи. Это не мысль, взятая с потолка. Она связана и с природными богатствами, и с экономическим потенциалом Азербайджана…

С какой верой, с каким оптимизмом Гейдар Алиев говорил эти слова!

Город на берегу Каспия немало пережил на своем долгом веку. «К маслу горящему и именуемому нафта» тянулись чужие руки и в прошлые времена, и в нынешние.

В те тревожные дни, когда страна бурлила, как штормовой Каспий, не раз пришлось напрямую обращаться к народу. Не потому, что Президент не мог применить силу. Нет, закон давал ему такое право. Но он всегда выбирал силу права, убеждения, а не право силы. Он звал на совет своих соотечественников.

— Много сил, желающих расчленить Азербайджан; одни внутри нас, другие — вовне. В некоторых вещах надо идти на компромисс, некоторые вещи прощать. Сегодня я вновь говорю вам: я многое прощал. Иные даже удивляются, мол, мы знаем Гейдара Алиева, между Гейдаром Алиевым семидесятых годов и нынешним есть разница. Разница в том, что он тогда был решительнее, строже, резче. А теперь и мягок, и некоторые вещи прощает.

Всему этому есть ряд причин. Причина в том, что мы живем в условиях демократии. Между тогдашним и нынешним государственным строем есть разница. Я следую путем демократии. Как человек, утверждающий в Азербайджане принципы демократии, я иду на компромиссы во многих вещах. Следуя путем демократии, нужно создавать мир, безопасность, гражданское согласие…

Гейдар Алиев, как самый чуткий сейсмограф, улавливал политические токи времени. И пропускал их через свое сердце. В мае 1987 года, как мы уже писали, его настиг инфаркт. «Страшнейший инфаркт», — уточнил в одной из наших бесед Евгений Максимович Примаков. Ему рассказала об этом его жена, Лаура Васильевна, врач-кардиолог кремлевской клиники, к сожалению, уже ушедшая из жизни. Алиева тогда списали в пенсионеры. «Но он выкарабкался после инфаркта, — добавляет Евгений Максимович, — и это тоже свидетельство его воли, умения мобилизовать все жизненные силы». В черную субботу, тринадцатого декабря 2003 года, Евгений Максимович Примаков одним из первых пришел в посольство Азербайджана в Москве, чтобы проститься со своим большим другом. «Это был человек, который делал историю», — так написал Примаков об Алиеве в книге соболезнований. «Это был человек, который бы сделал честь любой нации» — слова депутата Госдумы Сергея Бабурина. «Гений», «великий сын азербайджанского народа» — самые частые записи в этой скорбной книге.

…В Азербайджане помнят досужих «прорицателей», которые твердили: мол, теперь-то, вернувшись во власть, Алиев примется сводить счеты с теми, кто вчера чернил и шельмовал его. Но это не в характере великанов.

— Сегодня, конечно, можно говорить о репрессиях минувшего периода, можно говорить о зле, причиненном людям, о несправедливости… Это наша история. Историческую правду нужно говорить всегда. Но наряду с этим почему вы забываете достигнутые нами успехи? Среди этих достижений… — азербайджанский язык. Теперь называйте это, как хотите, но азербайджанский язык за всю историю не обогатился настолько, насколько в эти шестьдесят лет… Не было написано на азербайджанском языке столько книг, столько романов, столько стихов, столько рассказов. Это наш исторический путь, это наше историческое достижение…

…Мы должны всегда высоко чтить свое национальное самоощущение. Национальное самочувствие всегда выручало меня из трудных ситуаций. Благодаря национальному самоощущению я и смог идти по желаемому пути, достичь желаемого и служить моему народу.

Президент Гейдар Алиев в последние годы любил гулять по улицам Баку. «Мог запросто зайти посидеть в приглянувшийся ему ресторанчик», — как заметили в своем репортаже журналисты «Известий». Его охранники беспокоились: «Гейдар Алиевич, мы не проверили еду». «Ничего, ничего, — улыбался Алиев. И тут же в шутку замечал начальнику охраны: — Если что случится, ты будешь виноват». Сколь велик человек, столь же и прост. Сколь искренен и отзывчив, столь же и привлекателен. Гейдар Алиев покорял своей искренностью.

К нему тянулись люди искусства — писатели, композиторы, художники. Они видели в нем моральную опору, своего духовного наставника. И не раз говорили об этом — сошлемся хотя бы на свидетельства писателей Анара и Мамеда Араза, Вагифа Самедоглу и Эльчина, их русского собрата, фронтовика Великой Отечественной Ивана Поликарповича Третьякова — ему в числе большой группы литераторов была установлена Президентская стипендия. «Я, сколько буду жив, буду помнить Гейдара Алиева, — так написал нам Иван Третьяков. — Он ценил людей по работе, при нем хотелось трудиться с полной отдачей».

Алиев высоко ценил дружбу и не жаловал перебежчиков. Не забывал тех, кто оставался с ним в горькие дни московской опалы, в дни испытаний, кто не перебегал к более перспективным, как им казалось, покровителям. Умел быть благодарным, очень ценил это качество у других.

19 декабря 1995 года. Гейдар Алиев выступает во Дворце «Гюлистан» на вечере, посвященном шестидесятилетию Юсифа Самедоглу, народного писателя, видного общественного деятеля, рано ушедшего из жизни.

— Сегодня считаю нужным сказать и об одном интересном эпизоде. В 1990 году я вернулся из Москвы в Азербайджан. Здесь (в Баку. — Авт.) жить оказалось невозможным, я отправился в Нахичевань. В то время, если, с одной стороны, меня преследовали, изолировали от общества, совершали несправедливость в отношении меня, то, с другой стороны, я постоянно наблюдал уважение и очень часто чувства любви со стороны народа. Я никогда не забывал и не забуду людей, которые во время моей жизни в Нахичевани в условиях изоляции, прорвав блокаду, приезжали и встречались со мной. Ибо это было непростым делом. Людей приезжало много. Приходили просто повидаться, на час, на два, побеседовав со мной, выразив свое отношение, возвращались обратно — или в Баку, или в Гянджу, или же в другие города.

Однажды произошло совершенно неожиданное для меня событие. Внезапно открылась калитка, вошла Айбениз-ханум. Я тогда сидел во дворе. Подумал, может, Айбениз-ханум прибыла в Нахичевань, чтобы встретиться с кем-то по своим делам… Услышала, может, что я тоже нахожусь здесь, вот и решила наведаться и поприветствовать. Но позже выяснилось, что она прилетела самолетом из Баку в Нахичевань вместе с родней ради одной-единственной цели: навестить меня… Знаете, повторяю вновь, тогда приезжали многие люди, но такая встреча для меня была очень ценной. Потому, что она — представительница семьи Самеда Вургуна. И еще потому, что Нахичевань находилась в тяжелом положении, рейсы самолетов были очень затруднены. Представьте, женщина приехала только потому, что хотела поприветить. Это меня и очень взволновало, и обрадовало, и еще вновь подтвердило, что хорошие люди, люди с чистым сердцем составляют в нашем обществе большинство…

И сам он именно такой — хороший человек с чистым сердцем.

Бог был щедр к нему, одарив и статью, и высоким интеллектом, феноменальной памятью, ораторским даром и творческим чутьем, физической и духовной красотой.

В марте 2003 года судьба уготовила ему жестокое испытание. Он приехал к курсантам военного училища имени Джамшида Нахичеванского, которое было создано по его инициативе еще в советские годы. Президент выступал и вдруг, схватившись за сердце, покачнулся… Эти мгновения в прямой телетрансляции видела вся страна. Пять, десять, пятнадцать минут напряженной, звонкой тишины, когда даже шепот кажется криком. Через двадцать минут Президент, вопреки настояниям врачей, вновь вышел к трибуне и коротко попрощался с залом и с будущими офицерами, надеждой независимого Азербайджана. Иначе он поступить не мог. Только воля, несокрушимая алиевская воля поставила его тогда на ноги и вернула в зал, полный молодежи.

…Как вспоминают бакинцы, в начале двадцатого века в похоронах революционера Ханлара Сафаралиева участвовали многие тысячи людей. Весь город прощался с героическим генералом Аслановым. Великого Узеира Гаджибекова провожал в последний путь такой могучий человеческий поток, что в нем «поплыла» и конная милиция. С такой же скорбью народ оплакивал и своего поэта Самеда Вургуна, композитора Кара Караева… С ним простились в филармонии, а хоронили в Аллее Почетных захоронений. Дорога к Аллее длинная и крутая. По ней в людском потоке плыл гроб с телом великого композитора. Первым свое плечо подставил Гейдар Алиев. И прошел весь скорбный путь. «Я думаю, что в мире такое бывает редко, даже единично, — считает известный азербайджанский композитор Ариф Меликов, ученик Кара Караева. — Но это и свидетельство того, как относился Гейдар Алиев к выдающимся талантам, к людям, которые прославили нашу республику, наш народ».

На третьем году третьего тысячелетия скорбь народная достигла апогея, когда миллионы соотечественников воздавали дань уважения памяти Гейдара Алиева.

14 декабря. Поток людей к Президентскому дворцу не иссякает. Уже ясно, что это гигантское человеческое половодье не умещается в ограниченную геометрию города. Поток расплескался от центра города, от Президентского дворца по автостраде до аэропорта Бина. Азербайджан ждет возвращения своего сына. Приспущенные флаги с черной лентой колышутся под дуновением ветра. Кажется, обретают дар речи: «Стяг, вознесенный тобой, вовеки не падет… Мы склоняемся перед памятью твоей… Мы воздаем тебе последний долг».

Он вернулся на родину, лидер азербайджанского народа. Вернулся, чтобы обрести вечный покой в объятиях родной земли.

Каспий, дремавший под погожим небом, покрылся тревожной рябью.

Солдаты-аскеры скорбно и строго несут на плечах тяжелое бремя, тяжелое, как седые Кавказские горы.

Горы горя.

Господи, как ослепителен свет печали. Люди идут на свет этой печали.

Декабрьский ветер срывает с деревьев желтые листья и гонит их по тротуарам. Деревья могли бы о многом рассказать. Деревья бессловесны, но не беспамятны. Апшеронские степи подступали к типовым пятиэтажкам серыми солончаками, песками, ощетинившимися верблюжьими колючками, поблескивавшими маслянистыми, замазученными лужами, озерами сбросовых вод у старых промыслов. Зеленый цвет стал вытеснять желтый и серо-песчаный в пейзаже Апшерона именно с легкой руки Гейдара Алиева. В триколоре республики зеленый цвет символизирует духовные ценности ислама. Но этот цвет — и напоминание о зеленой гамме в палитре природы Азербайджана, облагороженной волей Гейдара Алиева, его трудами и заботами… Если бы он мог сейчас посмотреть на свой любимый город, сравнить его с недавним нагромождением каменных глыб, плоских крыш, булыжных мостовых, серого асфальта с островками чахлых деревьев!

Дорога из аэропорта до Баку с обеих сторон окружена живой человеческой стеной.

Верно, многажды в праздничные дни люди стекались к дорогам, по которым он проезжал, ждали и встречали-привечали с цветами, стремились перемолвиться добрым словом, радовались, услышав слова привета, увидев улыбку. Сейчас он снова вернулся в Бакинский аэропорт. Тысячи людей одновременно взглянули на часы: 13.55. Но из самолета он сам уже не выйдет… Слабое дуновение доносит горький запах полыни. Нависшая тишина напоминает безмолвный реквием.

Каждый слышит его звучание в сердце своем. Бремя боли и печали каждого сливается в общее горе.

Народ потерял своего вождя, национального лидера. А Ильхам Алиев потерял и отца. Горестная весть застала его во время работы Всемирного саммита по информационному сообществу.

Сейчас ему предстоит подойти к трапу самолета, подняться на борт, к отцу. Последние пятнадцать минут они наедине. Кто знает, что вспоминается в эти минуты Ильхаму, кто скажет, что слышит сыновнее сердце? Наверное, тот, кому довелось уже исполнять этот печальный долг, провожать в последний путь отца или мать…

В мечети Тезе-Пир прозвучала заупокойная молитва. Свершены обряды, завещанные пророком Мухаммедом и соблюдаемые столетиями.

Пророк наставлял: не плачьте по тем, кто покинул мир, ибо все создания — путники этого пути. Не плачьте по тем, с чьим уходом вы теряете очень многое… Но разве можно сдержаться?!

Последняя и самая главная забота Гейдара Алиева: кому вверить государство? Справится ли молодая демократия с таким наследием? Не воспользуются ли шансом поймать свою удачу временщики и мастера закулисных политических игр?

Он видел новое, достойное поколение политиков, питомцев своей школы. Как наставник, как отец, воспитатель, радовался успехам Ильхама на общественном поприще, сына окружало растущее признание в обществе, в народе. Сердце подсказывало ему: сын. Опыт подсказывал и другое: его рекомендация будет воспринята неоднозначно, радикальная оппозиция, политические демагоги не преминут обвинить Президента в «родительском протекционизме», «внедрении престолонаследия» и бог весть еще в чем… Но это был тот случай, когда предполагаемый преемник обладал всеми достоинствами перспективного и компетентного руководителя. Когда наследник по крови был и наследником по духу. Гейдар Алиев это знал. Его выбор поддержал народ.

Его выбор оценили в мире. 15 декабря, в день похорон, московская газета «Время новостей» писала так: «Гейдар Алиев «уходил», как это подобает истинно восточному государственному деятелю. Он успел основать в стране властную династию. И как бы ни возмущались его политические оппоненты, он сделал это предельно легитимно, насколько это было возможно в условиях нынешнего Азербайджана. А уж выживет ли эта династия, пока абсолютно уникальная не только для СНГ, но и для всей Европы, зависит теперь от его сына Ильхама. У него, между прочим, подрастает свой сын, маленький Гейдар».

Не будем спорить по поводу не совсем уместных, на наш взгляд, утверждений о династии. Главное все-таки в другом. Ильхам Алиев шел за гробом отца, и многие люди вновь и вновь отмечали, как он похож на отца. Причем не только внешне. «Он унаследовал многие черты отцовского характера и оставляет блестящее впечатление, — заметил Евгений Максимович Примаков. — Ильхам Гейдарович — широко мыслящий, интеллигентный человек. Я уверен: он будет достойным Президентом страны. Как и его отец».

В глазах людей, выстроившихся вдоль дороги от аэропорта к центру города, виделась не только печаль. В их глубине проглядывал тихий свет надежды.

…Пятнадцатое декабря. Гроб с телом Алиева установлен во Дворце Республики, здании, построенном в семидесятые годы по его инициативе, при его непосредственном участии. Он был великим созидателем, зодчим Азербайджана. Здания, построенные по его творческим советам, стали символами нового Баку.

Дворцы — Республики, Президентский, «Гюлистан», дворцы культуры, заводы, шахматные школы, клубы, учебные заведения, жилые массивы — все это увековеченные «авторские свидетельства» его государственного почерка.

Нескончаемая вереница людей скорбно проходит мимо сцены, где установлен гроб, накрытый стягом республики. Кто-то рыдает, кто-то молится на ходу. И у каждого в душе — свой Алиев. Одни его знали только по телеэкранам.

Другим посчастливилось встретиться, третьи с ним работали изо дня в день, как генерал Вагиф Ахундов…

16 сентября у генерал-лейтенанта день рождения. Все предыдущие годы в этот день Президент приглашал его к себе, тепло поздравлял… В сентябре 2003–го они были в Кливленде. В одной палате Президент, в соседних охрана, президентская и американская. О чем угодно мог подумать генерал Ахундов в этот день, только не о том, что Президент приглашает его, чтобы поздравить с днем рождения.

— Я попрощался с Гейдаром Алиевичем 27 сентября, — рассказывал нам позже Вагиф Ахундов. — Он выглядел прекрасно, настроение у него было очень хорошее. Я поцеловал его в правую руку, левая была подключена к системе. Он притянул меня к себе, тоже поцеловал. Сказал: «До скорой встречи!» — «Как только пройдут выборы, я вернусь за вами, и мы вместе полетим в Баку», — ответил я. Мне предстояло обеспечить безопасность Ильхама Гейдаровича — он был тогда председателем правительства. Я отсюда звонил в Кливленд, докладывал, мы разговаривали… И вот двенадцатое декабря, когда случилось это несчастье…

Минуты последнего прощания… У открытого гроба самые близкие люди. И генерал Ахундов.

— Я смотрел на Гейдара Алиевича и он казался мне живым… Даже выглядел моложе, лет на 60–65. «Зачем вас сюда уложили?» — подумал я. В госпитале за последние месяцы он немножко поправился, я расставался с ним, когда он был похудевшим… А здесь щеки розовые, умиротворенное лицо… Словно на нем лежал отсвет небес.

Прощаются зарубежные делегации — Президент Турции Ахмет Недждет Сезер и премьер — министр Реджеб Таиб Эрдоган…

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев задерживает шаг и почтительно склоняет голову перед гробом.

Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин счел своим долгом прилететь в Баку, чтобы поклониться памяти выдающегося политического деятеля современности — от себя лично, от имени россиян, от имени русского народа.

Покидая Баку, в интервью журналистам Путин скажет: «Я очень уважал Гейдара Алиевича… Я относился к нему не просто с большим уважением, а с любовью. Это был крупный государственный деятель. Без преувеличения — политическая глыба».

Со всего мира пришли в Баку телеграммы соболезнования: из Берлина, Вашингтона, Токио, Пекина…

Караван скорби обходит Президентский дворец…

Наверно, в далекой заокеанской клинике Алиев узнал, успел узнать, кто сменит его на посту главы государства, обескровленном недугом лице засветилась улыбка радости.

У гениального Сабира есть прекрасные строки:

— Будь слеп! — Закрою я глаза. — Будь глух! — Замкну руками слух! — Не рассуждай! — Прости, твоя брехня Не про меня!..

Такова природа человеческой мысли. Она не поддается зомбированию. И тогда через столетия доносятся слова: «А все-таки она вертится!» Народный поэт Азербайджана Расул Рза назвал одну из своих книг: «Чувствую вращение Земли». Гейдар Алиев тоже чувствовал вращение Земли.

После возвращения Алиева к власти дилетанты от политики, халифы на час потеряли покой. Их не устраивало укрепление разболтанного государственного механизма; они стремились любой ценой отстранить его, не гнушаясь ложью и измышлениями.

Караван скорби проходит у могил, дорогих всему народу. Вечный огонь, тронутый дуновением ветра, кажется, простирает пылающие руки к человеку, посвятившему всю свою жизнь Азербайджану. Алеет множество флагов. Красный цвет — на триколоре республики. Красный цвет напоминает о крови, пролитой в борьбе за свободу.

Стяги становятся стягами кровью, за них отданной. Земля, коль за нее умирают, становится Родиной.

Тело Гейдара Алиева под орудийные залпы предается земле в Аллее Почетных захоронений. Земле родной. Отныне освященной его последним приютом. Земле, которая станет навеки местом поклонения азербайджанского народа.

Земля дышит, и ее теплое, прелое дыхание, мешаясь с запахом палой листвы, витает над человеческим морем.

Он нашел вечный покой рядом со своей Зарифой-ханум. Две души вновь воссоединились — на веки вечные. Душа Зарифы-ханум незримо витает над скорбящими детьми и вверяет их судьбы Создателю миров.

Народ похоронил своего лидера, своего Аксакала. Но разве можно похоронить Веру, Надежду, Любовь?!

…«Земля, коль за нее умирают, становится Родиной…» Прав турецкий поэт Намик Кемаль, автор этих строк.

Человек, о котором рассказала наша книга, прожил счастливую жизнь. Пророк призывал состязаться в добрых делах. Гейдар Алиев так и делал — и в те годы, когда Коран, как и Библия, был под запретом, и когда эти великие книги вернули людям. Он увидел воплощение своих заветных чаяний, своих исполинских добрых дел. Он умер, сознавая, что исполнил миссию, предопределенную Аллахом. Он любил в свободную минуту перечитать Самеда Вургуна:

Пусть не ликует смерть! Не станет ей добычей Жизнь тех, кто дорожил Отечеством родимым, И будет помнить мир, и освятит обычай Того, кто жил любя и умирал — любимым…

Баку — Москва — Баку, 2003–2005 гг.