Мой муж был похищен вампирами.

Я знаю, как это звучит, поверьте. Я сама определённо жила в состоянии интенсивного отрицания, когда впервые узнала, кто его похитил. Я также слегка сошла с ума, пытаясь его вернуть. Теперь, когда я его вернула, и более-менее живым и здоровым, я все ещё не могла это осознать.

Вы можете подумать, что для меня это будет проще.

В конце концов, мой муж — тоже не человек.

Как и я сама, если уж на то пошло, хотя в отношении этого я, возможно, все ещё пребываю на стадии отрицания.

В любом случае, я хотя бы наполовину человек, так что все равно чувствую себя причастной. К человеческому департаменту, в смысле.

Мой муж, Квентин Р. Блэк, не человек. Он на сто процентов не человек.

Но он и не вампир.

Он видящий.

Что такое видящий, спросите вы?

Именно. Я тоже понятия не имела, что они такое. До того, как встретила его.

И все же каким-то образом мне проще было принять нечеловеческую природу своего мужа просто потому, что ранее я даже не представляла, что значит быть видящим. Вся его предыстория оказалась для меня совершенно незнакомой концепцией, так что мой разум как бы просто принял это.

Но мне не нужно было спрашивать, что такое вампир.

Вампиры — это сказочные монстры.

Увидеть их реальными, не в метафорическом, физиологическом или социологическом смысле, а на самом деле реальными — то есть как генетически другую расу, живущую среди людей, обладающую другой культурой, историей, биологией, политической структурой и системой верований… расу, кормящуюся от людей и имеющую пристрастие к видящим… ну, это намного сложнее.

Мой муж тоже не очень хорошо справлялся с этой информацией.

Он, как и я, не подозревал о существовании вампиров. Для него, как и для большинства людей, вампиры были всего лишь мифом — мифом, который многие люди в различных формах разделяли на разных исторических этапах.

Блэк понятия не имел, что ещё один вид делил с нами планету.

Он говорил, что сам с трудом поверил бы в это до того, как его похитили посреди расследования дела об убийстве и месяцами удерживали в заложниках.

Тогда он ничего о них не знал.

Но он определённо знал о них сейчас.

* * *

Он пробудил меня от крепкого сна. Извиваясь рядом со мной на матрасе, он издал тихий стон, окрашенный болью, затем более тяжёлый крик.

Это был не хороший стон… и он вызван не хорошей болью.

Он не походил на те звуки, который Блэк издавал ранее той же ночью, когда мы только вернулись в его апартаменты пентхауса. Эти звуки вызывали во мне совершенно иную реакцию, особенно после того, как Блэк швырнул меня на диван, потратив примерно две секунды на снятие с меня каждого предмета одежды.

Поскольку мы только что сошли с самолёта после пятичасового перелёта от Бирмингема до Сан-Франциско, я думала, что сначала приму душ… но да, этого не случилось. С другой стороны, мы никогда не могли похвастаться регулярными походами в душ, когда Блэк пребывал в одном из своих настроений.

Большую часть автомобильной поездки от Нового Орлеана до Бирмингема мы как будто вновь привыкали друг к другу. После того первого, изначального разговора, когда Блэк только-только сел в машину, мы практически не разговаривали. Но я беспокоилась о нем, да.

Честно говоря, я очень беспокоилась.

Так что услышав этот стон, я очень, очень быстро проснулась, поначалу уставившись в потолок, затем посмотрев на Блэка, который голым лежал на постели рядом со мной.

Он все ещё спал.

Однако он весь вспотел и тяжело дышал.

Его свет, та часть видящего, что позволяла нам читать мысли, обмениваться чувствами, создавать стены друг против друга… и миллион других вещей, которые я не полностью изучила, и тем более не постигла и не уложила в голове… свернулся вокруг него хаотичным облаком, исторгая искры, которые я почти видела физическим зрением.

Жёсткий импульс злости выплеснулся из этого облака на моих глазах. Злость и раздражение смешивались с более темной нитью скорби, от которой моё сердце подскочило к горлу.

Когда Блэк снова застонал, в этот раз похоже на рык, я не раздумывала.

Я скользнула к нему, обхватывая руками и телом его спину и грудь. Я намеревалась поглаживанием разбудить его, или хотя бы успокоить его сон.

Но он до чёртиков шокировал меня.

Сначала резко вывернувшись из моих объятий…

… а потом стремительно изогнув своё тело и молниеносно быстро прижав меня к матрасу. Это случилось так быстро, что я не успела даже вздохнуть.

Застыв, я смотрела вверх, на его поднятый кулак. Ярость исказила его черты — больше злости, чем я когда-либо видела на его лице, по крайней мере, до последних сорока восьми часов.

Видеть его в таком состоянии ужасало.

Блэк — не маленький мужчина.

— Блэк… — выдавила я, поднимая руки, чтобы заслонить лицо. — Блэк, это я… Это Мириам. Это Мири… не бей меня, пожалуйста… проснись…

Я видела, как Блэк моргает, глядя на меня, то жёсткое выражение сохраняется на его лице, которое все ещё было худее обычного. Я почти не узнавала его в тусклом свете, лившемся через окно пентхауса. Это окно впускало свет даже в три утра, поскольку выходило на центр Сан-Франциско, но лицо Блэка казалось чужим в его неукротимой ярости, особенно в сочетании с весом, который он потерял за недели своего отсутствия.

Затем я увидела, что он меня узнал.

Неверие тут же хлынуло из Блэка прямо перед тем, как он опустил руку.

Та ярость медленно рассеивалась в его живом свете, оставляя после себя нечто более близкое к шоку. Его свет продолжал сворачиваться вокруг меня. Я чувствовала, как он теперь использует этот свет, чтобы удостовериться, что я в порядке, что он не навредил мне до того, как вспомнил, где находится.

Этот шок сменился своего рода ужасом, когда Блэк осознал, что именно он едва не сделал.

Потому что его свет сейчас окутывал меня со всех сторон, я знала, что он был чертовски близок к тому, чтобы меня ударить. Я также знала, почему, так что мой страх перед ним тоже испарился.

Ну, мой страх за себя, во всяком случае — моё беспокойство за него только усилилось.

Я знала, что он хотел ударить не меня.

— Эй, — я погладила Блэка по груди, всматриваясь в его лицо, пока он пытался вернуться из этого состояния. — Эй, — мягче позвала я. — С тобой все хорошо… со мной все хорошо. Все в порядке, Блэк. Мы дома. Тебе приснился дурной сон. Вот и все.

Я знала, что тут может крыться нечто большее. В конце концов, я профессиональный психолог.

Мне уже приходило, что я могу видеть симптомы травмы, что Блэк мог переживать полноценный флэшбек вдобавок к дурному сну. Конечно, пока что ещё рано было говорить, но я невольно беспокоилась, что у него может развиться острое стрессовое расстройство или даже полноценное посттравматическое стрессовое расстройство, или ПТСР.

Учитывая то, как мало мне известно о прошлом Блэка, я действительно никак не могла знать, как этот опыт повлияет на него, и какие спусковые механизмы он может активировать.

Однако от одной мысли об этом моё сердце подскочило к горлу.

Я не знала, почувствовал ли Блэк, как я думаю об этом.

Он покачал головой, избегая моих глаз. Затем он перекатился на спину. Позволив голове упасть на матрас, он снова покачал ею, уставившись в потолок.

— Gaos, — произнёс он, используя слово видящих. — Gaos… Прости, Мири. Я сожалею.

Перевернувшись на бок, я вернулась к поглаживанию его груди, зная, что ему нужен физический контакт, пусть даже теперь он избегал меня светом.

Возможно, даже по этой самой причине ему нужен контакт.

— Я просто рада, что у тебя хорошие рефлексы, — пошутила я.

— Это не смешно, Мири.

Я улыбнулась.

— Поверь мне, я знаю.

Блэк повернул голову, выгнув бровь, и я невольно улыбнулась по-настоящему. Я испытала облегчение, увидев, что легчайший намёк на ответную улыбку касается уголков его идеально очерченных губ. Однако это не была полноценная улыбка. После его возвращения я видела, пожалуй, только одну настоящую улыбку.

Я наклонилась, целуя его в губы. Когда Блэк поцеловал меня в ответ, я языком уговорила его губы раскрыться, и затем мы целовались уже по-настоящему. После, должно быть, нескольких минут такого поцелуя, Блэк сжал мои волосы в кулак, отнимая мой рот от своих губ.

— Gaos, — он дышал тяжелее, уставившись на меня. — Ты просто невозможная.

— Я невозможная?

— Ты изо все сил стараешься наградить меня стояком.

— Это работает?

— Да, — рявкнул Блэк.

Он сверлил меня сердитым взглядом, все ещё тяжело дыша, а я пыталась понять, что вижу в его лице — помогало ли поддразнивание отвлечь его или только заставляло его чувствовать себя ещё хуже. Прежде, чем я успела подумать об этом, я осознала, что смотрю на его голый торс, и вздрогнула, не сумев себя остановить.

Блэк все ещё был прекрасен, конечно же. Идеальные контуры образовывали его грудь и плечи, которые потеряли некоторый объем за время его отсутствия, но мускулы сохранились. Он был более худым, но твёрдым как камень… он также был избит, покрыт синяками, новыми порезами и отметинами, некоторые из них такие свежие, что ещё даже не начали толком заживать.

Но мои глаза так и хотели вернуться к серии порезов в форме полумесяца, покрывавших большую часть его торса и рук.

Я едва могла заставить себя поверить в то, чем они являлись, но теперь я знала.

Следы укусов.

Большинство из этих полумесяцев имели более глубокие отметины от проколов на краях дуги. Я знала, что их вызвало — я знала, что его покусало. Я видела этих проклятых тварей в действии, лицом к лицу, но мой получивший-образование-в-колледже и привыкший-быть-рациональным мозг все ещё с трудом осознавал реальность того, что мой муж был покрыт следами от укусов вампиров.

Блэк все ещё мало что сказал об этом.

Взглянув на его лицо, я увидела, что он наблюдает за моим взглядом. Я всматривалась в его золотые тигриные глаза, которые могла видеть даже в приглушенном свете. Сильный импульс жара выплеснулся из меня — в этот раз не столько желание, сколько любовь. Я знала, что какая-то часть меня все ещё не верила, что он вернулся, что он жив, что мы действительно здесь.

Та же часть меня ощущала почти физическое желание защитить его.

Блэк отсутствовал больше четырёх недель.

Четыре недели, три дня, семнадцать часов.

Когда реальность этого вновь ударила по мне, ещё более жаркий импульс вышел из моего света.

Я видела, как Блэк вздрогнул прямо перед тем, как выражение его лица смягчилось. Затем он вздохнул, поднимая на меня взгляд. Проведя по лицу той рукой, что не покоилась по-прежнему в моих волосах, он испустил импульс чего-то, ощущавшегося как поражение.

— Давай, смотри, — ворчливо сказал он, мельком взглянув на меня, а потом уставившись обратно в потолок. — Спрашивай меня, о чем хочешь, Мириам. Я рассказал тебе худшее в машине, но я скажу тебе все, что ты хочешь знать.

Я покачала головой, прикусывая губу.

— Я не хочу спрашивать. Я хочу, что ты рассказал мне то, о чем ты хочешь мне рассказать… и когда ты захочешь это рассказать. Аналогично с тем, что ты хочешь от меня. Если ты чего-то хочешь, попроси. Ты можешь попросить меня о чем угодно, Блэк.

Он медленно кивнул, как будто раздумывая над моими словами. Затем, все ещё глядя в потолок, он выдохнул; лёгкие нотки той злости все ещё исходили из его света, когда он свободной рукой обвил меня за талию, подтягивая повыше и укладывая на себя.

— Ладно, — сказал Блэк.

Он встретился со мной взглядом, его глаза смотрели смертельно серьёзно и выражали холодную решительность.

— Ты права. Я кое-чего хочу от тебя, — его голос вторил его глазам. — Или, точнее, я кое-что хочу сделать… и некоторые вещи требуют денег. А значит, мне на какое-то время понадобится сменить тактику, нарастить резервы. А это значит, отправиться в Нью-Йорк, — он помедлил, все ещё удерживая мой взгляд. — Ты поедешь со мной, Мириам. То есть, я не поеду без тебя. Если придётся, я сделаю это отсюда и найму заместителей, но я предпочёл бы находиться там лично.

Я кивнула, игнорируя его обычную манеру просить-будто-отдавать-приказы.

— Почему Нью-Йорк?

Блэк фыркнул.

— А как ты думаешь? Я хочу делать деньги… много денег… быстро, — помедлив, он добавил: — Как бы мы это ни сделали, я не оставлю тебя одну. Тебе придётся какое-то время мириться с моим обострённым желанием защищать, — его подбородок напрягся, пока Блэк всматривался в мои глаза. — Ты можешь это сделать? Не воспринимая это неправильно?

— Это у тебя обострено желание защищать? — фыркнула я.

Его глаза прищурились.

— Блядь, а чем, по-твоему, они угрожали мне, пока я был там, Мири? Ибо явно не моей жизнью, черт подери.

Я уставилась на него, затем сглотнула.

— Оу.

— Ага… оу, — его губы поджались ещё сильнее. — Есть и другие вещи, Мири. Но остальное может подождать. Сначала мне нужны деньги. С этого и начнём.

Я кивнула, сильнее расслабляясь и опираясь на него. Я знала, что для Блэка это способ справиться с этим. Вообще-то, меня даже устраивало, что он действует на опережение, даже учитывая то, насколько он зол. Положив подбородок на руки, которые все ещё распластались по его груди, я снова кивнула.

— Окей. Хочешь рассказать мне о том, зачем тебе нужны деньги?

— Я собираюсь расширить компанию, — сказал Блэк. — И нанять намного больше блядских людей. Мне также нужно начинать их тренировать… некоторых из них, во всяком случае… чтобы убивать вампиров.

Я вздрогнула от этого слова, но снова кивнула.

— Окей.

Я знала, что это будет сложнее, чем он говорит, учитывая, что его сотрудники — люди. Я также понимала, что Блэк уже знает это, так что напоминать об этом излишне. У Блэка всегда и на все есть план, в любом случае.

Его голос оставался твёрдым как металл, когда он продолжил.

— Есть и другие вещи, как я и сказал, но мы начнём с этого. Хорошо?

— Хорошо, — произнесла я чуть более настороженно.

Блэк выдохнул, вновь уставившись в потолок и крепко стискивая зубы.

— Итак… — осмелилась я чуть более осторожно. — План — стать полноценным охотником на вампиров, так что ли? Это твоё новое направление бизнеса?

— Может быть, — прорычал Блэк. Он взглянул на меня, сверкнув золотыми глазами. — Мири, а что ещё ты предлагаешь мне делать?

Я подняла руку в умиротворяющем жесте.

— Блэк, я не говорю, что это неправильно. Но да, это заставляет меня нервничать. Разве их не… миллионы? Намного больше, чем нас?

Под «нами» я имела в виду видящих, не людей.

В этот раз Блэк не ответил.

Когда он продолжил смотреть в потолок, я продолжила массировать его руками. Я буквально чувствовала, как в его огромном мозгу вращаются шестерёнки, но пыталась вывести его из этого состояния, сильнее окутывая своим светом и неспешно изучая его тело.

Когда мои губы последовали за моими пальцами, Блэк издал тихий звук, откидываясь на постель. Ещё через несколько минут его руки вновь очутились в моих волосах, а его свет начал раскрываться. Он задышал тяжелее, его свет начал таять, превращаться в жидкое пламя. Затем я ощутила исходивший от него горячий импульс желания, когда я стала притягивать его своим светом, лаская языком его голую кожу и при этом втягивая в себя ещё больше его света.

Я проделывала это не так уж долго, когда Блэк издал стон, в этот раз происходивший из глубин его груди.

Мы оба были обделены, пока он отсутствовал… в сексуальном плане, имею в виду.

Для меня нехватка была такой сильной, что я практически утрачивала весь здравый смысл всякий раз, когда мы переходили к этому. Его разум посылал мне образы, некоторые из них настолько яркие, что я закрыла глаза, крепче стискивая его и обдавая дыханием его кожу.

«Ещё одна причина, по которой я никуда без тебя не поеду, Мири… — заговорил Блэк в моем сознании. — Мне нужен месяц основательного траха, — он нежно и настойчиво подтолкнул меня своим сознанием. — Ты поедешь со мной в Нью-Йорк, Мири… блядь, ты поедешь со мной… ладно?»

1 июня в 12:10

Я знала, что в Блэковской манере говорить это являлось вопросом.

Подняв голову, когда он сделал это, я кивнула, все ещё поглаживая его кожу.

В ответ на это он закрыл глаза и опустил голову на подушку, его лицо опять напряглось.

— Хорошо, — произнёс Блэк вслух, его голос напоминал нечто среднее между хрипом и стоном. — А теперь отсоси мне. Пожалуйста. Пока я не выжил из своего грёбаного ума… — его голос зазвучал более низко, более ворчливо, а руки напряглись в моих волосах. — Сделай эту штуку со своим светом, Мири… gaos… потом я сделаю все, что ты захочешь… что угодно… обещаю…

Он издал более надрывный хрип, когда я снова притянула его светом.

— Я верну услугу. Часами, если захочешь… — когда я не ответила, он издал очередной хрип, но его голос продолжал звучать низко, почти гортанно. — Мири… gaos di’lanlente… какое-то время я буду требовательным засранцем. Делай, как я сказал, блядь. Пожалуйста…

Я осознала, что целую следы укусов, оставленные на его коже, а также синяки и порезы, которыми они наградили его по всему телу. Блэк очень мало рассказывал мне о том, что случилось с ним там, после того, как вампиры забрали его от меня, но его тело вело своё повествование.

Я не осознавала, что плачу, пока не вытерла лицо об его кожу.

Я не поднимала взгляд, чтобы посмотреть, заметил ли Блэк. Я постаралась выбросить это из головы, сосредоточившись на его свете и коже, пока спускалась ниже по его телу.

И все же мой разум так и не отстранился от этого полностью. Не не-таком-уж-далёком фоне какая-то часть меня определённо нервничала из-за Блэковского плана мести. Наряду с моими страхами за его жизнь, более бесстрастно-профессиональная, рациональная часть моего мозга знала, что его внезапное желание превратить свою охранную компанию в армию для убийств вампиров вызвано в равной мере и злостью, и травмой.

Хотя другая часть меня — более крупная и, может, более близкая к видящим — целиком и полностью была согласна с его планом.

Та часть меня не меньше Блэка хотела поубивать этих проклятых тварей.