Я бежала, и ветки царапали мои руки и ноги, били по лицу, хлестали по щекам, горлу и подбородку.

Мои лёгкие жгло.

Отчасти дело в утомлении, но не только в нём.

В здешнем воздухе было нечто странное.

Он был слишком влажным, слишком тяжёлым, слишком переполненным частицами. Он пах странно, как горящий пластик и разлагающееся растительное вещество, смешанное с другими, менее знакомыми химическими продуктами, которые как будто покрывали моё горло с каждым вздохом, который я втягивала в рот и лёгкие.

Я едва могла видеть сквозь сырость переполненного водой воздуха.

Я пыталась добраться до вершины холма.

Я хотела иметь возможность видеть и выбраться из болота низин.

Добравшись до низа крутого склона, я начала скачками взбираться по влажному, поросшему растениями подъёму, поскальзываясь на листьях, с трудом карабкаясь и опираясь для равновесия на стволы деревьев, куски камней и металла. Где это было возможно, я вдавливала босые ноги в рыхлую почву, чтобы не соскользнуть, и старалась не думать о том, что могло гнить под моими босыми ступнями и пальцами.

Казалось, на подъем до вершины ушла целая вечность.

К тому времени, когда я туда добралась, я запыхалась.

Я также наконец-то получила вид, которого искала.

Добравшись до первого из нескольких плоских, похожих на террасы уступов, я вскарабкалась по последней части вершины, которая поросла теми же странными деревьями, которые здесь, похоже, покрывали всю землю. Их кора походила на кожу, и мне не нравилось даже прикасаться к ним; такое чувство, будто я клала ладонь на живот ящерицы или жабы.

Добравшись до самой вершины, я, наконец, сумела по-настоящему посмотреть вдаль.

Подо мной тянулся лес, доходивший до цепи холмов и граничивший с водой с трёх сторон. С четвертой стороны лес упирался в очередную гряду холмов. Я видела там примитивные здания, большинство из них стояли на сваях.

За водой вдали возвышался крупный город, полный серебристых и чёрных башен.

Он находился слишком далеко, чтобы его можно было отчётливо рассмотреть, но форма и высота этих башен указывала на какой-то урбанистический центр, который должен быть современным, даже если напоминал скорее какой-то инопланетный город из апокалиптической антиутопии, нежели любой знакомый мне город.

Дым над этими похожими на обелиски башни был ещё гуще, чем в воздухе вокруг меня. Он клубился по небу неестественными волнами и комьями, кроваво-красный оттенок наводил меня на мысли не об огне, а скорее о каком-то газовом оружии.

В сочетании с влажным воздухом один лишь взгляд на эти отдалённые облака вызывал у меня головокружение, словно я не могла вдохнуть достаточно кислорода в лёгкие.

Я остановилась, чтобы перевести дыхание, и постаралась использовать этот хороший обзор в стратегических целях, а также сориентироваться на местности.

Мне нужно знать, преследуют меня все ещё или нет.

Я ничего не слышала, но все равно напрягала слух и прислушивалась. Мой взгляд сканировал горизонт, а мой свет видящей осторожно простирался вперёд, ища признаки жизни. Я старалась обдумать свои варианты, пока шла вдоль края круглой вершины холма.

Что-то назойливо капало мне на мозг.

Я здесь по какой-то причине.

Я должна что-то найти.

Проблема одна — я понятия не имела, что именно.

Выбросив эту мысль из головы, я сосредоточилась на настоящем, на текущей проблеме.

Мне нужно найти способ выжить.

Я знала, что подниматься сюда рискованно. Возможно, находясь так высоко, я делала себя более видимой, но даже на вершине меня окружало столько деревьев, и я надеялась, что не слишком видна из долины или с противоположных склонов холма.

В любом случае, я вынуждена была остановиться.

Не знаю, как долго я ещё могла бы поддерживать такой темп.

Если они всё ещё гонятся за мной, то мне придётся придумать альтернативный план, и быстро. Бесконечно бежать по болоту, не зная, куда я направляюсь или к чему бегу — это не план; это рецепт самоубийства.

Всё ещё тяжело дыша и стараясь выровнять дыхание, адаптироваться к странному воздуху, я уставилась на небо, похожее на чашу. Прямо надо мной небо было почти пурпурным, смешанным с серыми и чёрными облаками.

Блядь, как же жарко.

Даже будучи полностью голой, я обливалась потом. Волосы липли к спине и шее.

Из-за этого и затруднённого дыхания я начинала ощущать настоящую клаустрофобию.

Я постаралась оценить своё окружение.

Деревья всё ещё казались мне скорее пугающими, нежели интересными. Голые тянущиеся ветки, странная, похожая на кожу кора, красный сок, стекавший по стволам и выглядевший почти как кровь… всё это создавало такое ощущение, будто я бежала среди трупов, торчавших из земли.

Вместо зелёного или коричневого цвета их кора была чёрной, покрытой размазанными пятнами того пугающего кроваво-красного сока. Он был на всех деревьях, хотя они не выглядели так, будто принадлежат к одному биологическому виду. Краснота сливалась с небом, красноватой землёй, с водой волнующегося озера, которое занимало большую часть долины под местом, где я стояла.

Однако я уже предположила, где нахожусь.

Это было одно и то же место каждый раз.

То же место, но совершенно иное.

Глядя поверх тёмной воды, я различила силуэт, который узнала даже в раздутых и бесформенных очертаниях. Силуэт всё равно знакомый, хотя водоём намного крупнее, хотя вода стала грязной и переполнилась растительностью, хотя большая часть поверхности пенной воды покрылась той странной красной ряской.

Судя по тому, что я видела в месте, где должен находиться мост Золотые Ворота, кто-то полностью отрезал залив от океана — может, чтобы справиться с накатывающими приливами. На месте выхода в океан поднималась толстая скала чёрного камня, похожая на стену средневекового замка, но только в сотни футов высотой.

Она определённо выглядела скорее зловещей, нежели оборонительной.

А ещё казалось, что стена сделана из того же материала, что и те тёмные городские башни в заливе, которые в моём мире были бы Оклендом.

Что бы ни сделали создания в этом мире, и было ли делом рук пришельцев, людей или природы, но залив Сан-Франциско — как его некогда называли — теперь превратился в озеро Сан-Франциско.

Большую часть того, что было бы самим Сан-Франциско, поглотило это озеро.

Более высокие места, как то, где я находилась сейчас, поднимались над уровнем воды, но я гадала, всегда ли это было так. Учитывая, насколько основательно чёрный, кровоточащий, мутировавший дождевой лес завладел этой зоной, где я стояла, я понятия не имела, что здесь находилось раньше, и напоминало ли это город, который я знала по своему миру.

Я всё равно то тут, то там видела знакомые вещи.

Зеркальные параллели сохранялись. Это напоминало кривые зеркала, но я всё равно мельком видела знакомые вещи, резонировавшие с моим родным миром.

Вытолкнув это из головы, я хмуро посмотрела в сторону города, который видела вдалеке.

«Это новый, — подумал мой разум. — В нём ты ещё не бывала».

Мысль пришла и тут же ушла.

Я гадала, могу ли я найти место, где смогу поспать так, чтобы ничто не вытащило и не сожрало моё тело. И чтобы меня попросту не убили, пока я отсюда не выбралась.

Я всё ещё не могла контролировать прыжки.

Я даже не помнила точно, где я находилась до того, как пришла сюда.

Вытолкнув это из головы, я стиснула зубы.

«Он здесь. Где-то здесь. Может, в том городе».

Я чувствовала, что должна отправиться в город, но эта мысль меня пугала. Я всё ещё понятия не имела, как туда добраться. Тут не было моста Бэй Бридж. Плыть на лодке через это чудовищное озеро казалось мне как минимум безрассудным.

В любом случае, солнце кренилось к горизонту. Темнело.

Мне нужно найти укрытие на ночь.

Решив, что я и так уже слишком долго находилась на одном месте, я определилась и начала спускаться по холму с противоположной стороны от того места, где я вскарабкалась. Это направляло меня примерно на юго-запад. Учитывая, что озеро простиралось по восточным и южным частям залива, я решила, что самый короткий пеший путь до противоположных берегов — это идти на запад и север, то есть через ту чёрную стену камня, которая заменяла мост Золотые Ворота.

Я направилась к узкой полосе леса, не совсем в той же стороне, что здания и самодельные дома, которые я видела, но всё же подальше от озера.

Я надеялась, что могу использовать своё зрение видящей, чтобы найти что-нибудь заброшенное и устроиться на ночь — желательно что-нибудь с дверью, люком или хотя бы большим камнем.

Место, где я сумею запереться перед тем, как позволю себе отключиться.

Я с трудом спускалась по крутому склону, спотыкалась и буксовала на земляном, усыпанном листвой холме, скользила на мшистых участках, спотыкалась о папоротники, корни и омываемые водой камни и в результате практически шлёпнулась в трясину у подножья склона, которая на самом деле являлась небольшой бухтой, отходившей от озера.

После секундного колебания, пока я смотрела по сторонам, пытаясь определить свой лучший — или наименее ужасный — вариант, я пошла вброд, надеясь, что это хотя бы скроет мои следы.

Мне нужно найти какую-нибудь одежду.

Это присутствовало в списке, но определённо после убежища.

Если честно, я даже не уверена, так ли одежда поможет мне здесь.

И всё же, посмотрев на себя, я нахмурилась. Почему-то следы укусов вампира на грудях и животе беспокоили меня сильнее новых порезов и царапин, которые я заполучила здесь, и уж тем более сильнее самой наготы.

Я понятия не имела, что они могли сделать со мной, если поймают.

Я понятия не имела, чего они вообще хотели.

Как деревья выглядели не совсем деревьями, так и они выглядели не совсем людьми. Они были… другими.

Как что-то, имеющее родство с людьми, но на самом деле не являющееся человеком.

А может, они некогда были людьми и эволюционировали…

«Мутировали», — вмешался мой разум.

… в нечто иное.

Выбросив это из головы, я побалансировала на камне в своеобразной бухточке, задушенной сорняками и грязью, затем легонько перепрыгнула на следующий камень, затем на следующий. Я поскальзывалась на мшистых камнях, несколько раз едва не упала вопреки тому, как осторожно я действовала, и как крепко мои ушибленные и окровавленные пальцы ног обхватывали влажный камень.

Может, я преодолела половину самого глубокого участка в воде, когда обернулась назад… и увидела одного из них, стоявшего на вершине холма.

Оно смотрело на меня.

Я смотрела, как оно смотрит на меня, и замерла в полуприседе.

Несколько показавшихся очень долгими секунд мы лишь смотрели друг на друга.

Я видела, как оно осматривает мои волосы и тело, его костлявое, похожее на череп лицо не шевелилось.

Я невольно смотрела в ответ — на то, как это существо стояло там, под странным, почти надломленным углом, словно его позвоночник располагался под диагональным наклоном, или одна нога была значительно короче другой. Оно было высоким — слишком высоким — и обладало худым как скелет телом.

Его лицо было удлинённым, словно созданным для того, чтобы натянуть небольшое количество кожи ещё дальше на костлявые черты лица. В своём сознании я называла его «он», но на самом деле понятия не имела, он это или она, и есть ли у него вообще пол.

Молочные, подёрнутые плёнкой глаза с темно-жёлтыми зрачками придавали ему сходство с мертвецом.

Ну, или как минимум со слепцом.

Однако я видела, как эти глаза шевелятся. Я наблюдала, как они следят за мной, так что я знала, что они прекрасно меня видят, наверное, даже лучше, чем я видела их, особенно в темноте.

Я также видела, как движется его тело. Пусть не у этого существа, но у ему подобных.

Когда у них имелась цель, они были чертовски быстры.

Отведя взгляд, я перепрыгнула на следующий камень, затем на соседний.

Я подождала, пока не добралась до полосы сухой земли, и только тогда обернулась вновь.

Оно исчезло.

Это вовсе меня не успокоило.

Посмотрев на склон, я попыталась почувствовать любое движение в лесистой зоне под местом, где стояло существо. Простирая своё зрение видящей, я постаралась уловить любые проблески отклонения от нормы. В Барьере — пространстве, где действовало зрение видящих — всё приобретало тот знакомый оттенок тёмно-розового и пурпурного. Образ мира вокруг меня полностью потемнел, за исключением живого света окружавших меня созданий.

Но всё это слишком отличалось от знакомой мне Земли.

Всё странным образом светилось, даже камни и сама земля. Я пыталась отличить деревья и растения от всего, что можно посчитать настоящим животным.

Деревья в Барьерном пространстве обладали особенно странным отпечатком и на удивление сложным aleimi — если это, конечно, были деревья или хотя бы какие-то растения.

С трудом пробираясь вверх по берегу, я чертовски жалела, что у меня нет никакого оружия.

Я уже почти добралась до очередной рощицы деревьев с чёрной корой, начинавшейся сразу за землистым берегом, когда движение на периферии привлекло мой взгляд к противоположному берегу.

Не один. Шестеро.

Шестеро тех бледных скелетоподобных существ с глазами цвета мочи появились из-за деревьев прямо возле трясины. Я уставилась на них, они уставились на меня.

Посмотрев на их различный рост, кажущиеся единообразными скелетоподобные тела и костлявые лица с причудливой слишком тонкой и густой покрытой венами кожей…

Я не думала.

Я побежала, метнувшись в чёрные и кровоточащие деревья, вновь пробиваясь через пролесок. Я по возможности защищала себя руками и ладонями, но ветки и прутья били по лицу и телу, рассекая мою кожу и заставляя меня всхлипывать.

Через несколько секунд я уже задыхалась, но не позволила себе замедлиться.

До тех самых пор, пока я не сделала шаг и не свалилась наполовину в очередную топь.

Приземлившись ладонями в вонючую воду и грязь глубиной почти в фут, я поморщилась от запаха, с толчком выпрямилась, постаравшись подняться на ноги, и кинулась вперёд через поросшее сорняками болото. В этот раз я не утруждала себя прыжками по камням или вообще смотрением вниз. Я неслась вброд, плюхала по залитому водой подлеску, затем с трудом забралась на следующий берег, хрипло задыхаясь влажным, как будто отравленным воздухом, и принялась искать укрытие.

Я всё ещё стояла там, на небольшой возвышенности, поросшей сорняками и красновато-чёрной, бритвенно острой травой, когда что-то повалилось на меня слева.

Я инстинктивно расслабила тело, поддаваясь инерции физического удара.

Когда я упала на землю, весь воздух вышибло из моих лёгких.

Я позволила всем мышцам расслабиться, пока я не ударилась о землю — затем я перекатилась, утаскивая эту тварь за собой, пока она не свалилась с меня с кряхтением.

Это было одно из тех существ. Должно быть, они зашли ко мне сбоку, с другой стороны трясины.

Те болезненные жёлтые глаза уставились на меня.

Эти глаза недоуменно моргали, не понимая, что я только что сделала и, возможно, зачем я это сделала. Я не стала ждать, вскинулась и ударила это существо прямо по лицу, так сильно, как только могла.

Что-то хрустнуло, сместившись и сломавшись под моим кулаком.

Существо издало жалобный стон, напоминавший скулёж.

Не дожидаясь ничего, я вскинулась всем телом, вскочила на ноги одним движением и обеими ступнями приземлилась на песок, поросший сорняками. Я посмотрела на него, на его полные боли глаза и чёрную, похожую на кровь субстанцию, сочившуюся из его носа.

Замахнувшись, я пнула его как можно сильнее.

Затем, не обменявшись ни словом, не издав ни звука, я ринулась обратно в лес.

* * *

Я сразилась ещё с шестью из них в рукопашном бою прежде, чем выбралась из трясины.

Они не умели драться.

Мне казалось, что они не умели планировать стратегию, что для меня определённо плюс.

Однако они сильны, а их кости напоминали железо.

У них были сильные пальцы, сильные руки, и разорвать их плоть непросто — по крайней мере, ниже шеи. Похоже, они адаптировались, как и деревья. Их странная красноватая кожа напоминала скорее шкуру ящерицы, а может, слона.

Похоже, лишь кости их лиц оставались уязвимыми для повреждений.

К сожалению, многократные удары по лицу не убивали их и даже не особенно замедляли, насколько я могла сказать. Это просто причиняло им боль и, похоже, вызывало ещё большую решительность погнаться за мной.

Один укусил меня, вонзив свои плоские, на удивление тонкие и бритвенно острые зубы в толстую часть моего предплечья. Он отпустил меня только после того, как я несколько раз ударила его по лицу, и то выдрал кусок плоти из моей руки.

Я начинала беспокоиться.

Вопреки моим попыткам, мне не удавалось сбить их со следа.

Я совсем запыхаюсь, или слишком устану отбиваться, или просто наткнусь на слишком много этих существ разом, и всё закончится. Они или сожрут меня, или затащат в свои хибары, или что ещё они там от меня хотят.

Я знала это. Таков статистический факт.

Мой объективный разум говорил мне об этом. Он принялся за эту сторону вещей, оценивал ситуацию в отрыве от действий, которые я предпринимала, чтобы отбиваться от них. Я полностью перешла в режим выживания и заметила, что два этих состояния смутно схожи.

Я впала в отстранённое, на удивление ясное состояние. Даже мой свет прояснился.

А ещё он обрёл лазерную точность.

По былым временам я знала, что это продлится недолго.

У меня существовали теории на этот счёт.

Я подозревала, что эта недавно обретённая сосредоточенность как минимум частично происходила от Блэка — даже в большей степени от него, чем от моих воспоминаний об Афганистане. Чем дольше я находилась вдалеке от него, тем слабее становилась моя связь с теми его частями, которые я переняла, будучи его парой. Он всё время говорил, что теперь, когда мы стали связанными супругами, наши света изменятся, что мы будем перенимать друг у друга черты, даже навыки, которыми мы уже овладели.

По его словам, мы будем перенимать друг у друга характерные черты — пристрастия в еде и напитках, разные фобии и тараканы в голове, даже маркеры травмы и неврозы.

Забавно, но я никогда не спрашивала у него, что случится с нашей связью или всем этим общим светом, если один из нас окажется в другом измерении.

Теперь я спасала свою шкуру, бежала по лесу из фильма ужасов с кровоточащими деревьями, которые на деревья вообще не похожи, и зомби хотели сожрать меня, запереть в клетке, а может, изнасиловать. И я поймала себя на мысли, что это похоже на смерть.

То есть, тот факт, что я нахожусь здесь, разлучённая с его светом — это похоже на то, будто один из нас умер.

Учитывая, что мы связаны на всю жизнь, это означало, что мы оба умрём. Теперь, когда наши света зависели друг от друга, мы не могли жить друг без друга.

Буквально.

Это всего лишь теория. Однако я не хотела оставаться здесь достаточно надолго, чтобы протестировать эту теорию.

Такое чувство, будто я уже часами бежала от этих существ. Я нашла секцию леса, которая была более сухой и удалённой от массивного расползающегося озера, которое некогда являлось красочной бухтой с синими водами.

Лес здесь тоже был заросшим, но земля плотнее, меньше мха и гнилой растительности. Здесь также росло меньше этих кустов, похожих на кнуты, а толстолистая трава полностью отсутствовала, так что я могла метаться между деревьями, не слишком травмируя себя.

Но я хромала после того, как рассекла ступню на последнем участке трясины, который переходила вброд. Предположительно виной тому острый камень, но вода сделалась чёрной от гнилой растительности и ряски, и я не останавливалась, чтобы присмотреться.

Моя рука всё ещё кровоточила после укуса, поскольку я никак не могла перевязать это место, не могла остановиться и поискать что-нибудь, что помогло бы оказать давление на рану. Учитывая обе раны, а также то, как сильно я потела, я боялась, что оставляю след, который слишком легко отследить.

Если эти существа обладали животным обонянием, меня будет просто отследить.

Из-за поредевшей растительности я могла передвигаться тише, но по той же причине я чувствовала себя более приметной.

А ещё я выбивалась из сил. Не просто задыхалась; я приближалась к пределу своих возможностей. По армейскому опыту я знала, что впереди меня ждёт ещё один прилив адреналина; настоящее второе дыхание, может, даже третье.

Однако я не могла тратить это впустую.

Я нуждалась в этом последнем резерве.

Увидев склон, поднимавшийся слева от меня, я изменила направление, решив, что мне нужна очередная стратегическая пауза, а также возможность присмотреться к тому, что всё ещё может следовать за мной. Вершина склона поросла плотной рощицей деревьев, так что я буду немного защищена — хотя зависит от того, насколько вплотную они следуют за мной и могут ли они видеть меня прямо сейчас.

Я добралась до основания холма, собралась с силами и припустила бегом — по крайней мере, подобием бега, которое я могла изобразить, учитывая, что я голая и отчаянно нуждалась в спортивном лифчике.

Где-то бегом, где-то скачками поднимаясь вверх по склону, я начала задыхаться уже после трети пути, но не позволяла себе замедлиться. Зная, что я потенциально рискую истратить последние запасы сил, я заставляла себя рваться сильнее, использовала деревья для опоры, чтобы быстрее подняться по холму.

Когда я добралась до вершины, этот холм показался мне настоящей горой.

Я прислонилась к стволу дерева, тяжело дыша и ощущая такое облегчение, что я едва не уселась прямо на тёмно-красную грязь. Вместо этого я присела на корточки и положила ладони на бёдра, пальцами обхватив дрожащие мышцы и плоть. Я посмотрела по сторонам, стараясь перевести дыхание, сканируя через Барьер окрестности вокруг, ища движение своими глазами и светом.

Первое, что я увидела, когда сумела сосредоточить взгляд — это океан.

Тёмные волны с узором игравших на них солнечных лучей бились о длинный берег с чёрным песком. Солнце, подёрнутое кровавыми и чёрными облаками, окрашивало его красным светом.

Посмотрев на этот пляж, я осознала, что мне он знаком.

Его почти не узнать, но я различила грубую форму утёсов справа от себя, склон земли в месте, где я сейчас стояла. Я знала, что находилось бы здесь, будь я на моей версии Земли, в своей версии Сан-Франциско.

Тогда-то я сообразила, где я.

Я находилась в парке Золотые Ворота.

Выпрямившись и отодвинувшись от ствола, я прошла к противоположной полосе деревьев и посмотрела вниз, на воду.

Всё ещё тяжело дыша, но потихоньку переводя дух и уже заботясь о том, чтобы как можно полнее наполнять лёгкие, я посмотрела на верхушки деревьев, замечая, насколько дальше ушёл берег по сравнению с Оушн Бич, который я знала дома. Камни, выступавшие под этими утёсами, теперь исчезли в чёрном, задушенном ряской океане.

Маленькие каменистые островки, которые в моем мире проступали вдали, здесь исчезли, предположительно скрывшись под красновато-чёрными волнами.

Хмуро глядя вниз со склона, я старалась обдумать варианты.

Что бы здесь ни случилось, все здания исчезли.

Если небоскрёбы в центре пропали без видимого следа, то я вынуждена предполагать, что все бетонные и деревянные конструкции тоже пропали. Я постаралась думать, вспомнить естественные образования, которые не должны оказаться под водой и могут послужить мне укрытием.

Солнце теперь находилось прямо на линии горизонта.

Скоро здесь будет темно, хоть глаз выколи.

Из-за облаков не будет видно даже звёзд.

Я повернулась, посмотрела на другие части города, всё ещё старательно держась в чёрной тени стволов.

Я всматривалась в лес, отыскивая тех скелетоподобных зомби.

Я их не видела. Я также ничего не слышала и не улавливала своим зрением видящей.

И всё же я не хотела задерживаться здесь надолго.

Я решила последовать изначальному плану и направиться на север вдоль океана. К счастью, в той стороне было достаточно холмов, и я должна оставаться на относительно сухой почве. Я всё ещё понятия не имела, можно ли как-то обойти ту стену из чёрного камня, дамбу, или что это такое заменило мост Золотые Ворота — но я обязана попытаться.

Город по ту сторону бухты всё ещё притягивал меня и мой свет.

Но я беспокоилась, что окажусь в ловушке, если там не будет обходного пути. Я могла застрять на месте Пресидио или даже выше, на высоком каменном хребте или на границе воды, где океан переходил в бухту.

Я подозревала, что если придётся нырнуть в океан или озеро Сан-Франциско, то я, скорее всего, умру.

И всё же я не видела других хороших вариантов.

Сделав последний вздох и напоследок прислонившись к стволу дерева, я шатко поднялась на ноги. Я посмотрела на ветки, затем сорвала большой плоский лист и неуклюже попыталась привязать его на рану. Волокна были сильными, больше похожими на ткань, чем на обычную листву, так что я сумела изобразить самодельную повязку.

То же самое я сделала с порезанной ногой, связав два листа воедино.

Я подумывала также перевязать груди листьями, чтобы стало легче бежать, но я начинала нервничать из-за того, что слишком долго остаюсь на одном месте, хоть между деревьев, хоть нет.

Я уже чувствовала. Я пробыла здесь слишком много.

Для пробы наступив на перевязанную листом ногу, я решила, что пора отправляться в путь.

Поначалу я попробую идти пешком, поищу укрытие.

Сберегу силы.

Сделав вдох, я подошла к краю рощицы на южной стороне.

Посмотрев вниз по склону, я осознала, что не слышала и не видела ни единой птицы. Вопреки удушающей жаре, я не увидела летающих или жужжащих насекомых, и меня никто не кусал. Я вообще не слышала здесь ничего живого, кроме стонов боли от тех скелетоподобных созданий, когда я достаточно сильно била по ним.

Это осознание вызывало тревогу.

Такое чувство, будто я вторглась в массовое захоронение.

Отбросив эту мысль в сторону, хоть она и заставила сердце забиться тяжелее, я вышла из-за первого дерева.

Сделав это, я тут же услышала низкое рычание.

Я застыла.

Отрывистое, нестройное рычание становилось громче.

Мои глаза и свет искали источник, пока я старалась держать голову и тело как можно более неподвижными.

Затем я нашла это.

Как и люди, которые были не совсем людьми, это была не совсем собака… или медведь… или волк… или гигантская ящерица. Это была какая-то пугающая комбинация всего вышеперечисленного.

Чёрная чешуйчатая кожа покрывала большую часть его тела, украшаемая странными узорами из клоков чёрной и рыжевато-коричневой шерсти. Та же шерсть украшала половину его лица. Черные губы раздвинулись, обнажая длинные, поразительно белые зубы, которые выглядели тонкими и острыми как бритва.

Оно было выше лошади.

Уставившись на это существо, увидев его ровный, акулий, хищный взгляд, та ясная, сосредоточенная, Блэковская часть моего разума сообщила мне, что я труп.

Я подняла взгляд. Моя единственная надежда — вскарабкаться на одно из этих деревьев.

Я попятилась в тень и повернулась, нацелившись на ствол посреди самой густой части рощи, подумав, что деревья вокруг этой части холма хотя бы замедлят это существо, учитывая его размеры.

Судя по когтям на лапах, похожих на медвежьи, а также по длинному хвосту, я подозревала, что оно умело карабкаться. Я также подозревала, что не сумею убежать, так что залезть наверх по-прежнему оставалось наилучшим вариантом.

Тяжело дыша, я добралась до самой плотной части рощи, тяжело дыша и ища нижние ветки, которые я могла использовать, чтобы подняться до кроны…

Когда прямо передо мной появилось скелетообразное лицо, вышедшее из-за одного из деревьев с чёрными стволами.

Оно улыбалось.

Улыбка натянула его кожу, обнажая стекловидные зубы — плоские и слишком широкие зубы, которые казались сделанными из какого-то твёрдого кристалла или камня. Эта улыбка придавала существу ещё более гротескный вид, словно что-то прорвало дыру в его тонкой коже и обнажило череп.

Я уставилась на него, тяжело дыша.

Мои руки сжались в кулаки. Я инстинктивно приняла позу для драки.

Я уже собиралась сдвинуться с места, кинуться в драку…

… когда мой затылок пронзило резкой, ослепительной болью.

Мой разум отключился.

У меня не было ни времени, ни возможности, ни способа остановить это.

У меня даже не было времени прокричать его имя.

Я всё равно боролась какой-то рефлекторной, бессознательной частью сознания. Я боролась с той тьмой, боролась с разделением между телом и светом, боролась с той частью меня, которая с готовностью отправилась в ту бездну.

Я боролась с потерей сознания, зная, что я умру, что мы умрём, если…