Пролог

История повторяется

Сирены взревели над головой колокольным звоном. Звуки врезались в его череп как камень, запущенный психопатом. Морщась, он поднёс руку к глазам, хотя яркого света не было. Кровь с каждой пульсацией сильнее приливала к черепу, как бьющееся сердце.

Даже не считая боли его сознание помутилось. Он ощущал тошноту — то специфическое чувство тошноты, которое он ассоциировал с травмой головы. Но его могли накачать наркотиками.

Он не мог мыслить достаточно связно, чтобы решить.

В любом случае, конкретные детали, скорее всего, не имели значения. Он уловил суть. Кто-то ему знатно врезал. Он отключился по меньшей мере на несколько часов.

Он попытался проследить свои ментальные шаги.

Порт. Этот засранец, Мозер, вытащил его в порт со своими парнями-спецназовцами, Хокингом и несколькими детективами. Работа должна была быть простой, всего лишь наведение справок. Он присутствовал там как долбаный консультант, что уже само по себе смешно.

Затем все пошло не так. Нешуточное безумное дерьмо обрушилось на них.

Хокинг… это все началось с Хокинга.

Он пытался думать, но все то и дело расплывалось перед глазами. Он помнил детали, фрагменты, но этого было недостаточно, чтобы собрать все воедино. Он знал, что виной тому тоже может быть травма головы. Он также знал — к сожалению, по предыдущему опыту, что он мог уйти в ungrat, стазис видящих, если они ударили его достаточно крепко. Если так, то его воспоминания упорядочатся в следующие двадцать четыре часа или около того, если он не окажется опять слишком сильно избитым.

К сожалению, он подозревал, что в данный момент находится под угрозой очередного избиения.

Знание пришло без слов, без дополнительной информации.

Оно пришло и не от прочтения кого-либо своими «экстрасенсорными» способностями — термин, на использовании которого все ещё настаивала его жена Мириам, как бы он ни ворчал на неё из-за неточности и расплывчатости неправильного, эзотерического (и человеческого) значения слова «экстрасенс».

Это был чистый инстинкт. Тот же инстинкт недвусмысленно сообщил ему, что у него есть всего несколько минут, чтобы привести мысли в порядок, иначе у него будут охереть какие серьёзные проблемы.

Неохотно открыв глаза, он осмотрел место, в котором находился. Это ощущение опасности начало вибрировать на его коже, отчего поначалу сложно было сосредоточиться. Другой лязгающий звук донёсся с более близкого расстояния, подстёгивая это чувство тревоги. Он определённо в опасности.

Он потянулся своим экстрасенсорным зрением, пытаясь определить источник…

…И боль прострелила его позвоночник.

Она была такой сильной, такой совершенно неожиданной, что он издал надломленный хрип.

Затем он лежал на матрасе, тяжело дыша.

Понимание просочилось в его сознание, затем неверие.

В этот раз он почти в панике сел на матрасе — но вынужден был остановиться, задыхаясь и опустив голову, когда тошнота во второй раз захлестнула его. Он лежал на тонком матраце поверх чего-то вроде бетона. Он узнал казённый серый цвет ещё до того, как его глаза метнулись к решёткам и сетке колючей проволоки, образовывавшим одну стену камеры.

Его рука взметнулась к горлу — рефлекс, которого у него не было годами, который он нарочно сломал в себе. Когда он только попал в эту версию Земли, он рефлекторно тянулся к горлу каждый раз после пробуждения. Он ощупывал всю шею вокруг, удостоверяясь, убеждая себя, что он действительно оставил это позади, что он больше не там, не в том мире, где его люди жили как животные.

Когда теперь его пальцы сомкнулись на холодном металле…

Его разум помутился.

Затем он дышал слишком часто, задыхаясь, наполовину стеная, когда его руки проследили эту штуку на шее вплоть до места, где она заходила в основание его черепа. Он вздрогнул от боли там, где зубцы впивались в шею сзади.

То же самое.

В точности. Та же. Самая. Херня.

Он простёр своё экстрасенсорное зрение — в этот раз осторожно — и ошейник опять ударил его током. В этот раз удар был намного слабее, но все равно заставил стиснуть зубы. И было адски больно.

Он издал яростное рычание, затем попытался снова.

В этот раз ошейник ударил током сильнее — достаточно сильно, чтобы перед глазами помутилось.

Он сел на краю цементной лавки, тяжело дыша, настолько преисполнившись ярости, что не мог связно мыслить, казалось, целых несколько минут.

Неверие захлестнуло его сознание во второй раз; отрицание затмило все остальное. Он знал, что должен сосредоточиться на опасности, приближение которой все ещё ощущал, но ему было похер. Ярость и отрицание и неверие стёрли боль, которую он чувствовал в своём теле, раны, которые он ещё не каталогизировал, но знал об их наличии. Он забыл о раскалывающейся голове, в третий раз потянувшись светом, пытаясь увидеть, использовать своё зрение видящего.

Шлифованный металлический ошейник в этот раз бил его током целую минуту. Эта боль в голове взорвалась, становясь такой сильной, что поначалу он не мог издать ни звука.

Он едва заметил.

Он снова попытался воспользоваться своим зрением.

В этот раз удар едва не заставил его потерять сознание.

— Нет, — он заговорил вслух, не осознавая этого, его голос звучал тихой, низкой мантрой после того первого шёпота. — Нет, нет, нет, нет… блядь, нет, этого не происходит… этого не происходит, мать вашу…

Он дёрнул за ошейник — опять чистый инстинкт, никакой причины.

Боль, прокатившаяся по основанию черепа, в этот раз все-таки вырубила его.

Он очнулся секунды спустя, застонав.

Во второй раз отодрав себя от матраса, он вскочил на ноги, врезавшись головой в полку над собой, что заставило его осесть на кровать и издать очередной тихий крик боли. Он стиснул тонкий матрас внизу и полку сверху, дыша сквозь ослепительные импульсы боли в основании черепа, стараясь успокоиться, привести мысли в порядок. Его плечо тоже болело, достаточно сильно, чтобы привлечь его внимание даже сквозь более глубокую боль в голове.

Как только он вновь сумел видеть, он услышал очередной громкий лязг и поднял взгляд. Он с неверием смотрел, как тяжёлая металлическая дверь в дальней стене перед ним отворяется.

Затем все остальное наконец-то встало на место.

Он находился в блядской тюрьме.

Он осмотрелся по сторонам, замечая поцарапанное зеркало в металлической рамке, металлическую комбинацию раковины и унитаза в одном, стол и полку, прикрученные к противоположной стене. Пластиковый телевизор с полностью пластиковым корпусом стоял на той полке. В остальном комната была пустой и лишённой жизни.

Кто-то вырубил его, надел сдерживающий свет ошейник и запихнул в блядскую тюремную камеру.

Посмотрев вниз, он увидел, что одет в васильково-голубые бесформенные штаны и белую майку. На плече и на руке были повязки.

Он снова коснулся ошейника, в этот раз неуверенно.

Его пальцы прошлись по нему до основания шеи, где зубцы из металла погружались в кожу, холодно обхватывая его позвоночник. Он ощупал всю штуку обеими руками, она все ещё казалась ему самым крупным элементом нереальности.

Это определённо ошейник для сдерживания видящего.

Он вернулся в ту богом проклятую сраную дыру, где он родился? Он провалился через очередную проклятую дверь? Он сопротивлялся этой идее, нарастающей панике, что пришла вместе с ней.

Затем по нему ударило другое осознание. Мири.

Боги. Мири.

Если он больше не на той Земле…

Но его разум не мог закончить эту мысль.

Несколько минут он мог лишь сидеть там, дыша слишком часто, стараясь думать. Он посмотрел на своё тело, на свою одежду. Когда он сделал это, ненадолго парализовавшая его разум паника постепенно начала стихать. Ладно, это охренительно реально.

Но он все ещё на нужной Земле.

Ничто из этого не сходилось с его родным миром. Ничто. Он одет в тюремную робу, но она человеческая. Будь он в том другом мире, они не оставили бы его руки и ноги свободными. Ни за что. Не при его ранге видящего.

Он бы носил органические или полу-органические фиксаторы, не только ошейник. Они бы приковали его к стене. И ни за что, черт подери, они не открыли бы дверь, пока он внутри не закован в наручники. В любом случае, даже дверь была не такой. Дома эта дверь была бы из чистого органического металла, вероятно, с отодвигающимся смотровым отверстием. Или органическим стеклом.

Камера была бы темной.

Он также, вероятно, был бы накачан наркотиками или подключён к проводам. Он определённо был бы сильнее избит, а не просто пошатывался от травмы головы.

И да, одежда была совершенно не такой.

Рассудок Блэка медленно начал брать верх по мере того, как он осматривал маленькую камеру. Это он определённо посчитал бы своей Землёй. Дома они не помещали видящих вот так, даже во времена Блэка. Сейчас, вероятно, у них есть ещё более садистские технические игрушки, чтобы контролировать людей вроде него. У них определённо было бы установлено наблюдение в комнате.

Сделав ещё один глубокий вдох, он перевернул руку, посмотрев на свою старую татуировку расовой категории. Он осознал, что ещё сильнее расслабляется, увидев нетронутую кожу.

Если бы они забрали его в старом мире, они бы тут же заново поставили бы ему чип. Он удалил старый как только смог, примерно через десять лет после того, как впервые очутился в этом мире. Проведя пальцами по гладкой коже, он заставил себя ещё раз вдохнуть.

Значит, он все ещё был на правильной Земле. На Земле, где находилась его жизнь.

На Земле, где находилась Мири.

Но как, блядь, кто-то здесь знает, как надеть на него ошейник? И если они знают настолько много, то почему вообще посадили его с обычным населением?

Ну, если только они не пытались заставить его исчезнуть.

Или убить его.

При этой мысли он шатко поднялся на ноги — в этот раз более осторожно. Он схватился за цементную полку, поднимаясь и используя её для равновесия. Медленно повернув голову, в основном из-за боли, он осмотрел обе стороны комнаты, удостоверившись, что она пуста. Однако он знал, что ненадолго останется здесь в одиночестве.

Его глаза вернулись к открытой двери.

Он уже слышал звуки.

Узники покидали свои камеры, шутили, смеялись, громко говорили, начинали шагать по коридорам. Направляясь в его сторону.

Новенький. Он будет новеньким парнем.

Он вновь постарался привести голову в порядок, зная, что у него мало времени. Нельзя, чтобы его застали в таком состоянии, полуслепого от боли, хватающегося за ошейник и скулящего как раненая псина. Он бывал в тюрьмах и ранее. Это было в другом мире, в другое время и в другом месте, но некоторые вещи не изменились.

Некоторые вещи никогда не меняются.

Он здесь будет свежим мясом, совсем как тогда, ранее. И у него не было его экстрасенсорного зрения.

Добро пожаловать в джунгли, мудак.

Добро пожаловать домой.

 

Глава 1

За 24 часа до этого

— Зачем мы это делаем? — проворчала я, поднимая взгляд от карты в телефоне. Я уставилась на пейзаж, проносившийся мимо, пока Блэк вёл спортивную машину стоимостью, вероятно, триста-четыреста тысяч долларов по левой полосе калифорнийского шоссе I-5, направляясь на юг.

Он гнал со скоростью свыше ста миль в час, как минимум.

Мы только что оставили позади последние следы области вокруг залива.

Теперь мы взъезжали в место в середине штата, которое Ник в шутку называл «мёртвой зоной». Выцветшая на солнце пожелтевшая трава колыхалась на округлых холмах, местами встречались дубы, бродил рогатый скот и лошади. Эти холмы неровными линиями плыли по плоским просторам, наполненным сельскохозяйственными посевами и фермерскими домиками, время от времени нарушались сборищами стоковых магазинов и ещё более редкими вкраплениями типовых домов с красной черепичной крышей.

— …С каких это пор ты прыгаешь, когда Ник щелкает пальцами? — добавила я чуть громче из-за ветра, свистевшего в автомобиле с откидным ветром. — Между ним и Счастливчиком ты в последнее время превратился во всеобщего мальчика на побегушках.

Я знаю, знаю… и да, я сказала это нарочно, чтобы позлить его.

Но честно? Меня действительно не устраивала эта ситуация.

Мне было почти все равно, знал ли Блэк.

Не то чтобы он предупреждал меня заранее. Этим утром в одиннадцать-тридцать он с визгом шин остановился перед входом в Северный участок, едва не залетев на кроваво-красную обочину перед тем, как взреветь мощным двигателем черно-белого авто с откидным верхом, широко улыбаясь мне. Одна только машина заставляла всех оборачиваться — и возле участка, и на улицах.

Я невольно заметила, что добрая часть этих глаз не отрывалась от самого Блэка, особенно после того, как он опустил зеркальные очки, чтобы подмигнуть мне.

— Привет, детка! Запрыгивай! — взглянув правее меня, он кивнул Энджел, которая стояла рядом со мной, скрестив руки на груди, глядя на Блэка и машину и с ошеломлённым выражением качая головой. Блэк, кажется, едва заметил. — Я уже спас тебя от всех этих ноющих мудаков, которых ты обычно слушаешь весь день. И сумку я тебе тоже упаковал. Ну, — поправился он, делая плавный жест одной рукой. — …Кико собрала. Так что если чего-нибудь не хватает, кричи на неё. Я изо всех сил пытался вмешаться, но она продолжала выгонять меня из комнаты.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он говорит.

Нахмурившись, я посмотрела на Блэка, сидевшего на кожаном ковшеобразном сиденье.

— Мы куда-то едем?

Он выглядел удивлённым.

— Ну… да. Очевидно, — он снова взревел двигателем, сверкнув своей убийственной улыбкой. — Ты ничего не сказала по поводу машины. Я подумал, она будет уместной. Надо вжиться в роль, что называется… а я обожаю обмудачивать мудаков.

— Очевидно? — повторила я чуть громче — из-за двигателя. — Блэк? Куда мы направляемся?

— Лос-Анджелес, — сказал он, как будто это тоже было очевидным. Он одной рукой похлопал по сиденью. — Давай, ilya. Время не ждёт. И видела бы ты блядский номер, который я снял для нас. Он прямо-таки порнографический. Конечно же, я могу наполнить джакузи шампанским и поломать парочку вещей, чтобы все было совсем уж по-голливудски…

Раздражённо выдохнув и теперь подавляя желание расхохотаться, я взглянула на Энджел.

Она все ещё стояла рядом со мной, только теперь она смотрела на машину с одобрением в светло-карих глазах. Она покосилась на меня только после того, как почувствовала мой взгляд. Рассмеявшись над моей безмолвной мольбой поддержать меня в этом, она покачала головой, делая сначала жест «нет», а потом «кыш» руками в сторону машины Блэка.

Она повернулась к Блэку, перекрикивая рёв двигателя.

— Крутая тачка, Квентин.

— Тебе нравится, Эндж? Я дам вам с Энтони покататься, когда мы вернёмся.

Энджел усмехнулась, покачав головой перед тем, как с улыбкой повернуться ко мне.

— Повеселись, док, — она сочувственно похлопала меня по плечу. — Тебе лучше поехать. Ты можешь наслаждаться преимуществами отношений с этим чудиком. И видит Бог, он не может держаться подальше от проблем без тебя.

— …Или со мной, — пробормотала я. Покачав головой Блэку в неприлично дорогом с виду авто с откидным верхом, я преувеличенно сердито глянула на Энджел. — Ты действительно оставишь меня с этим, чем это ни было, черт подери? Или ты уже знала?

Она выразительно пожала плечами, и я нахмурилась.

— Ник звонил мне, — сказала она, как будто это все объясняло.

— Понятно, — проворчала я. — Так вот что это был за загадочный телефонный звонок сегодня утром?

Энджел рассмеялась, вскидывая руки в знак поражения.

— Тебе лучше спросить своего мужчину, док. Я им обоим сказала, что не стану в это вмешиваться.

— Удобно, — сказала я, снова перекрикивая двигатель. — Угадай, кому я позвоню, если что-то пойдёт не так.

— Делай фотографии, — поддразнила она, улыбаясь. — Особенно если он разгромит номер.

Я прошла остаток пути до обочины и наклонилась, рывком пальцев открывая дверь. Я отшатнулась, когда дверь неожиданно поднялась вертикально, а не горизонтально, гладко и бесшумно открывая пассажирское сиденье.

— Иисусе, — сказала я.

— Круто, да? — наклонившись, чтобы посмотреть на меня из-под дверцы машины, Блэк мотнул головой. — Забирайся. Я говорил серьёзно насчёт номера. Если поспешим, то сможем пойти поплавать, пока не стемнело…

— Зачем мы едем в Лос-Анджелес? — спросила я, хмурясь. — Это связано с работой, верно? Если Ник звонил тебе, то должно быть связано. Мозер тут замешан?

Он лишь улыбнулся ещё шире, вновь заставив двигатель взреветь.

— Забирайся в машину, Мириам… забирайся в машину… забирайся в машину… или сегодня ночью я тебя накажу…

Вздохнув в знак поражения, я скользнула на сиденье рядом с ним. Он отдал голосовую команду закрыть дверцу. Когда она опустилась и со щелчком закрылась, я наградила его очередным недоверчивым взглядом.

— Что это, черт подери, такое? — спросила я. — Ламборджини?

Блэк выглядел оскорблённым до глубины души, во второй раз глянув на меня поверх очков своими тигриными золотыми глазами.

— Нет, блядь. Ламборджини? Иисусе, Мириам. Это Макларен Спайдер.

— Это типа лучше или что?

Он закатил глаза, будто я только что произнесла какое-то богохульство против его личного сорта автомобильного порно. Когда он взглянул на Энджел, его глаза все ещё отражали то неверие.

— Пожалуйста, просвети мою жену на тему автомобилей, когда мы вернёмся, Энджел. Иисусе. Это стыдоба какая-то. Может, мне стоит взять в Лос-Анджелес тебя… видят боги, она там будет не к месту, если не пожелает писать в бассейны и хвастаться машинами.

Я слегка вздрогнула из-за «жены»… затем нахмурилась.

— Не втягивай меня в проблемы, Квентин, — парировала Энджел, грозя ему пальцем. — Последнее предупреждение.

Я покосилась на неё, и она издала очередной фыркающий смешок, качая головой.

— И не убей мою лучшую подругу своим безумным вождением, — добавила она, все ещё разговаривая с Блэком. — Или я действительно приду по твою душу.

Помахав нам напоследок в знак отпущения или, возможно, жеста «вы оба чокнутые», она развернулась на пятках и направилась обратно в полицейский участок, позвякивая ключами от своего мотоцикла.

Посмотрев обратно на Блэка, я по направлению наклона его солнцезащитных очков увидела, что он смотрит на юбочный костюм, в который я была одета. Чувствуя этот жар, исходивший от его пристального взгляда, я нахмурилась, толкнув его в грудь рукой.

— Почему мы едем на машине? — спросила я. — И что в Лос-Анджелесе? Ты собираешься мне говорить?

У Блэка имелся собственный самолёт. Он также владел по меньшей мере двумя вертолётами, которые я видела. Поездка на автомобиле до Лос-Анджелеса была для него определённо долгой дорогой, даже в такой машине.

— Мне хочется. На машине поехать, в смысле, — когда его взгляд скользнул вверх, его глаза скрылись за зеркальными очками. — Устраивает?

Пристегнув ремень безопасности, я кивнула, но все ещё пребывала в недоумении.

— А другой мой вопрос? — спросила я, вздыхая. — О том, что в Лос-Анджелесе?

— Пальмовые деревья. Пляжи. Бикини. Засранцы вроде меня в отвратительно дорогих машинах, — он взглянул на меня, все скрываясь за непроницаемыми очками. — …Ещё полиция. И ФБР. Я упоминал бикини? Я сказал Кико упаковать тебе как минимум два комплекта… может, три, я не помню.

— Хочу ли я знать? О полиции, имею в виду… — я отбросила его руку, когда он устроил её на моем бедре.

— Вероятно, нет, — он снова сверкнул своей убийственной улыбкой. — Забей! Дорожные приключения, — он улыбнулся ещё шире. — Мы возьмём такос. За мой счёт.

* * *

Так мы и очутились здесь, приближаясь к окраинам Лос-Банос, Калифорния, со скоростью примерно 130 миль в час, если я правильно прочла показания спидометра.

— Полиция, да? — сказала я, когда мы просвистели мимо выезда из Лос-Банос и въехали на нейтральную зону между этим городом и Бейкерсфилдом. — ФБР? Полагаю, ты не собираешься посвящать меня в эти детали.

Он сверкнул очередной улыбкой.

— Ты больше часа не говорила мне ни слова, и это первое, что слетает с твоих губ? — в этот раз Блэк похлопал по своему бедру. — Иди сюда и мотивируй меня поговорить. Или хотя бы мотивируй меня ехать быстрее.

Я вздохнула.

— Мне придётся звонить Нику? Серьёзно?

Блэк пожал плечами, сосредотачиваясь обратно на дороге.

— Валяй.

Закусив губу, я решила не поддаваться на его блеф. Не раздумывая, я отстегнула ремень и скользнула к его части машины. Очутившись там, я тут же принялась шарить по его карманам, ища телефон. Блэк ёрзал под моими руками, но не сопротивлялся и даже не пытался всерьёз мне помешать.

— Иисусе, ты вызываешь у меня стояк…

— Где он? — спросила я, поднимая на него взгляд. — Ник не ответит, если знает, зачем я звоню. Дай мне свой проклятый телефон, Квентин.

Он задышал тяжелее, что чертовски отвлекало. Я видела, как он помедлил после моего вопроса, буквально чувствовала, как вращаются шестерёнки в его мозгу, пока он думал, стоит ли попытаться отговорить меня или нет. Я также чувствовала, что он думает о сексе. Я буквально осязаемо почувствовала этот момент, хоть он смотрел не на меня, а на дорогу. Я также почувствовала, как он сказал себе прекратить.

Все ещё глядя на дорогу, он слегка приподнялся, потянувшись в задний карман. Сунув туда руку, он вытащил телефон, протянув его мне со слабой улыбкой.

— Все, что тебе нужно было сделать — это попросить, док.

— Мне нужен пароль?

— Мириам-тире-Блэк, — сказал он. — Все заглавными.

Я наградила его недоверчивым взглядом, затем почувствовала, как к лицу приливает тепло. Проигнорировав его широкую улыбку, я разблокировала телефон, используя «МИРИАМ-БЛЭК», затем пролистала его контакты, чтобы найти Ника.

Он взял трубку после первого гудка.

— Блэк? Ты уже там?

— Нет, он не там. Что происходит, Ник? Это связано с Мозером?

Последовало молчание.

— Что ж, и тебе привет, Мириам. Почему ты пользуешься телефоном Блэка?

— Я знала, что на мой звонок ты не ответишь.

Помедлив секунду в ответ на его молчание, я нахмурилась.

— Мы едем на машине, — я покосилась на Блэка. Он не смотрел на меня, хотя я определённо чувствовала, как он слушает. — Направляемся в Лос-Анджелес… согласно Блэку. Это практически все, что он мне сказал, — в ответ на затянувшееся молчание Блэка я заговорила резче. — Я серьёзно, Ник. Теоретически он все ещё выздоравливает. И я не доверяю Мозеру. Он специально просил участия Блэка? Или это была твоя идея? И как замешано ФБР?

Ник вздохнул достаточно громко, чтобы я услышала это даже сквозь ветер в ушах от того, что Блэк вилял по редкому трафику в обтекаемой машине с низкой посадкой. Ощущалось это как попадание в воздушный карман, но в этот раз я не посмотрела на спидометр, чтобы увидеть, насколько быстро он ехал.

Учитывая, как он пользовался своими экстрасенсорными способностями, я сильно сомневалась, что ему придётся хотя бы отделываться от штрафа, не говоря уж о том, чтобы платить… даже если он преодолеет звуковой барьер.

— Блэк сказал мне, что с ним все в порядке, — сказал Ник напряжённым голосом. — После его ранения прошли месяцы, а Блэк восстанавливается… быстро. Определённо быстрее обычных людей. И да, он сказал мне не звонить тебе. Он сказал, что ты не сумеешь адекватно к этому отнестись. Полагаю, он был прав.

Я почувствовала, как мой подбородок напрягается сильнее.

— Ну, ты же знаешь нас, женщин, — холодно сказала я.

— Мири, не надо так. Он нужен им здесь. Это дело чрезвычайной важности, и замешаны спецслужбы, ну или Хокинг так полагает. Это также потенциально резонансное дело, если окажется, что убийство связано с более крупным делом, над которым работает ФБР и Национальная безопасность. И да, Мозер спрашивал, могу ли я рекомендовать им в помощь Блэка. Я сказал «да».

— Зачем, Ник? — спросила я. — Зачем тебе делать это?

— Зачем? — Ник фыркнул. — Затем что этот чокнутый мудак действительно полезен, когда он сосредотачивается на чем-либо… а в этой области он многое знает.

— Кто убит?

— Русский посол в Соединённых Штатах. Была какая-то крутая частная вечеринка и показ фильма в старом лос-анджелесском кинотеатре, который они сняли и украсили в совершенстве. Там было много громких имён… кинозвезды, мэр Лос-Анджелеса, куча богатых людей отовсюду… и несколько дипломатов, включая жертву. Они нашли его на аллее сзади, убитого в стиле казни. Напоминает работу наёмников.

— «Архангел»? — выдавила я сквозь стиснутые зубы.

— Понятия не имею. Слушай, Мири, успокойся, хорошо? Блэк не возражал против этого. Мозер хочет помощи потому, что он амбициозен, а федералы наблюдают за этим делом. Мозер руководит расследованием, но ФБР считает, что оно может быть связано с каким-то делом базирующейся за границей организованной преступности, над которым они работали последний год. Поскольку жертва была дипломатом, есть и последствия, связанные с зарубежной политикой. Скорее всего, там будут люди из Госдепартамента…

— Мне тебе по слогам произнести? — мой голос сделался на несколько тонов холоднее. — Что, если это был «Архангел»? Это будет второй раз, когда Блэк сунет нос в дела их оперативников, а ведь они проклятые наёмники. И ты забыл, что Счастливчик базируется в Москве? Блэк будет не очень-то «полезен», если это был он…

— Человека убили, Мири. Ты хочешь перестать расследовать преступления, потому что они могут оказаться неудобными для твоего дяди Счастливчика?

— Я не о Чарльзе беспокоюсь! — рявкнула я. Покосившись на Блэка, я понизила голос до ворчания. — Блэк все равно говорит, что не пойдёт против людей Счастливчика. Не сейчас.

— Потому что Счастливчик помог ему, когда он был ранен? — спросил Ник.

Я покачала головой.

— Нет, потому что Счастливчик — мой дядя. У Блэка странные представления о семейной верности видящих… особенно о старших членах семьи видящих. Он теперь видит Счастливчика главой моей семьи, так что практически родственником.

— Потому что он и есть родственник, — пробормотал Блэк.

Я бросила на Блэка предостерегающий взгляд, а Ник раздражённо выдохнул.

— Что, черт подери, это значит? Типа блядская мафия видящих или что? То есть теперь твоему дяде сходит с рук сбыт наркотиков и торговля людьми, потому что он родственничек?

— Его спроси. Как, черт подери, я должна расшифровывать мозг Блэка?

Блэк медленно повернул голову, награждая меня слегка оскорблённым взглядом.

Я проигнорировала, ну или попыталась.

— Ну да ладно, — сказал Ник, все ещё звуча раздражённо. — Это в любом случае не имеет отношения к делу. Блэк сказал, что это не Счастливчик, так что должно быть, он уже поговорил с ним. Кроме того, ФБР думает, что эти придурки из Украины, если верить Мозеру… или, возможно, из Восточной Европы… но не из Москвы. И… — добавил он резче. — …Между прочим, я уже обсуждал это с Блэком. Я не знал, что мне нужно твоё разрешение, чтобы посылать ему предложения о работе консультантом, Мириам.

— О. Понятно. Тебе не нужно моё разрешение, чтобы нанимать его… но для вас двоих совершенно нормально условиться не говорить мне об этом. Вот это в твоём понятии объективность, Наоко? Или это попадает под ваш «кодекс парней», или это кодекс «все женщины сумасшедшие»?

После затянувшейся паузы Ник снова вздохнул.

Когда он в следующий раз заговорил, его голос звучал ниже и намного серьёзнее.

— Слушай, Мириам. Я знаю, что ты ещё не оправилась после ранения Блэка. Он тоже это знает. Мы оба решили, что лучше просто действовать и дать тебе свыкнуться с мыслью, пока он делает работу.

У меня отвисла челюсть.

Прежде чем я успела ответить, Ник продолжил говорить.

— …С точки зрения пользы для дела, мы также оба решили, что Блэку лучше вмешаться лично, чем позволять твоему дяде разобраться с проблемой, поскольку мы все знаем, чем это может закончиться.

Ник ещё сильнее понизил голос, как будто он находился в месте, где не хотел быть подслушанным.

— Мири, я говорил с Хокингом. Он говорит, что там нет никаких фирменных отметин «Архангела». Никаких странных символов или обезглавливания. Я даже спросил его о той группировке, с которой ты связывалась, когда Блэк был в Париже. Ну ты знаешь. Тот парень, Алексей? Который был слишком заинтересован в тебе…?

Блэк рядом со мной застыл.

— …Суть в том, — сказал Ник, — что все это оказалось одной большой жирной дыркой от пончика. Не думаю, что между Блэком и этой группировкой имеется какая-то связь, если только он не знает настоящего наёмника.

Блэк продолжал пристально смотреть на меня.

— Алексей? — одними губами произнёс он. — Какого хера?

Я знала, что он подслушивает, но все равно выразительно нахмурилась.

Когда дело касалось чтения людей, у Блэка было очень мало этических границ.

То есть, вообще ноль, насколько я могла сказать.

Ник все ещё говорил:

— …Говорю же, тебе надо расслабиться на этот счёт, Мириам. Серьёзно. Похоже, жертву заказали люди, которые совершенно не знают Блэка. А раскрытие убийства может принести Мозеру награду от ФБР, так что он склонен быть куда более дружелюбным, если Блэк ему поможет.

Я нахмурилась, снова глядя на Блэка.

Я чувствовала, как он оценивает мою реакцию на слова Ника.

Они с Ником действительно все обсудили, а именно то, как справиться со мной в этом вопросе. Блэк действительно волновался, что я психану.

Ник продолжил:

— Хокинг сказал, что ФБР практически держит рот на замке, но он думает, что это может оказаться территориальными войнами между двумя враждующими группировками. От его контактов доходят слухи, что посол имел связи с одной конкретной криминальной семьёй — в основном наркотики и нелегальные предметы искусства, но они расширились до контрактов на хакерство, оружие, азартные онлайн-игры и ряд других вещей, включая торговлю людьми и экзотическими животными. Хокинг слышал, что другая группировка, возможно, пытается заменить посла кем-нибудь более дружелюбным к ним.

Ник снова вздохнул, его раздражение отчётливо слышалось в голосе, смешиваясь с оправдывающимися нотками.

— В любом случае, Блэк — взрослый мужик, Мири. Он не перестанет работать просто потому, что у тебя проблемы из-за того, что какой-то псих сделал с ним. Он достаточно долго оставался вне игры, и он не говорил это, но я знаю, что он сделал это для тебя.

Я подавила свою злость, когда голос Ника зазвучал более сочувственно.

— …Слушай, я все понимаю. Но единственный способ для тебя справиться с этим — это позволить ему вернуться к работе. Блэк это знает. Более того, я практически уверен, что это единственная причина, по которой он хотел твоего присутствия там, с ним…

— Не единственная причина, — сказал Блэк, одаряя меня слабой улыбкой и с намёком приподнимая брови.

Я прикусила губу, чувствуя, как усиливается моя злость из-за слов Ника и легкомысленного настроя Блэка.

Я также не могла не слышать правду в его словах. И не могла не смущаться.

Я знала, что они правы. Они оба правы, и я могла бы сделать то же самое на их месте, если бы знала, что у кого-то такие психологические реакции как у меня по причине того, что Блэк на линии огня.

Я все ещё была настроена против этого.

Глядя на профиль моего типа-мужа, Квентина Рейна Блэка, который явно слишком наслаждался, сидя за рулём своей новой игрушки, я пыталась разобраться со своими противоречивыми чувствами. Игнорируя обычную реакцию на него, я постаралась объективно оценить его физическое состояние.

Но я уже знала ответ на этот вопрос.

С Блэком все было в порядке.

Я просто не уверена, что со мной все было в порядке. После того как он на моих глазах был ранен выстрелом в яблочко, совершенным профессиональным снайпером — выстрелом, который мгновенно убил бы его, будь он человеком.

— Я не знаю, — осознав, что не переставала глазеть на Блэка, я повернулась лицом к дороге. — Разве у Мозера нет какой-то личной заинтересованности в Блэке? Ты правда думаешь, что мы можем ему доверять? Или для Мозера это просто повод попытаться подобраться к нему поближе?

— Может быть. Или же это может быть предложением мира, Мири, — голос Ника зазвучал нетерпеливо, но я также чувствовала лёгкий привкус недоверия к Мозеру. — Я начистоту поговорил с ним о Блэке, рассказал, что его команда оказала неоценимую помощь в нескольких последних крупных делах департамента. Я знаю, у Блэка весьма двойственное отношение к контрактной работе на полицию…

Я фыркнула.

— Да уж, без комментариев.

— Все дело в деньгах? Вероятно, я смогу выбить для него побольше.

Я прикусила губу, запуская пальцы в волосы, которые лежали на удивление смирно, учитывая открытый верх машины. Я покачала головой.

— Об этом тебе надо говорить с Блэком. Я не его агент, Ник.

— Просто его телохранитель? — фыркнул Ник. — Почему вообще ты не спрашиваешь его об этом? Ты же сказала, что вы едете туда вместе?

— Он за рулём.

— Он не может говорить и вести машину?

— С его стилем вождения — нет.

Я услышала фырканье Ника и буквально увидела, как он закатывает глаза.

— Дай мне этого мудака. Я не стану один принимать на себя удар.

— Ты сам на это подписался, Наоко.

— Дай ему телефон, Мириам.

Я вытянула руку с телефоном, подавая его в сторону Блэка. Мои глаза проследили за его рукой и ладонью, когда он переключился на более низкую передачу, завернув авто с откидным верхом за очень высокий с виду белый внедорожник. Гладким поворотом руля пристроившись за другой машиной, он сбросил скорость. Я ощутила ещё больше жара, исходящего от него по мере того, как я продолжала на него смотреть.

Подавляя свою реакцию, я махнула рукой с телефоном.

— Ник, — я заставила себя посмотреть в его зеркальные очки. — Тебя спрашивает.

Он широко улыбнулся и проигнорировал телефон, наклоняясь ко мне и целуя в шею.

— Прекрати флиртовать со мной, док, — пробормотал он мне на ухо. — Иначе я сверну на обочину.

Я оттолкнула его, но почувствовала, что реагирую на этот густой импульс жара.

— Следи за дорогой, — сказала я. — И прекрати уходить от темы. Думаю, Ник хочет устроить тебе разнос за то, что ты заставил его объяснять мне все твоё сумасшедшее дерьмо.

Щёлкнув языком, Блэк закатил глаза, затем указал на ящик для перчаток.

— Достань наушник, будь добра? Я не думаю, что рулевые колонки поладят с открытым верхом.

Он выхватил телефон из моей руки, поместив его на консоль между сидениями и нажав несколько кнопок, чтобы включить управление без рук. Когда я пошарила в отделении для перчаток и протянула ему наушник, он вставил его в ухо, затем взял мою ладонь в освободившуюся руку и притянул её к себе на колени.

Перед тем как ответить на звонок, Блэк вновь наклонился к моему уху.

— Ты можешь сколько тебе угодно быть гиперопекающей в отношении меня, ilya… никаких жалоб с моей стороны. Ни единой.

Когда я невольно фыркнула, он поцеловал меня — в этот раз в губы. Он отпустил меня через несколько секунд, но я не отодвинулась — возможно, отчасти потому, что почувствовала его желание, чтобы я осталась. Прежде чем он переключился на Ника, я прикусила губу, затем все равно это сказала.

— Скажи ему, что если я прочту в Мозере хоть какую-то херню, мы не останемся.

Блэк улыбнулся ещё шире.

— Я серьёзно, — сказала я резче.

— О, я знаю, что ты серьёзно, — он подмигнул мне. — И я целиком и полностью планирую вознаградить тебя позднее, док.

Я крепче стиснула зубы.

— Прекрати возбуждаться от того, что я за тебя беспокоюсь, и услышь мои слова. Тебе не нужны деньги. И это же Мозер, ради всего святого. Помнишь Мозера? Мозер нам не нравится.

— Мне все нравятся.

Я издала очередной невольный смешок, хлопнув его ладонью по груди.

— Ну, а Мозеру ты не нравишься. Он обвинял тебя в том, что ты серийный убийца, Блэк.

— Ник тоже, — напомнил он мне.

— Это не то же самое! — сказала я, снова пихнув его в грудь. — Мозер действительно заметил кое-что в тебе… важные детали, Блэк. Так что пожалуйста, не делай этого просто потому, что тебе скучно после того, как ты отменил кучу проклятых военных контрактов…

Его улыбка ушла не полностью, но в губах появилось заметное напряжение.

Я видела это и немедленно пожалела о своих словах.

Я знала, почему он отказался от этих контрактов, хоть он никогда не признавался мне в открытую.

Он сделал это для меня… по крайней мере, частично.

Глядя на него сейчас, я обвила его руками, слегка встряхнув.

— Я ценю это, Блэк… очень. Но не устраивай ситуацию «из огня да в полымя» просто потому, что ты не получаешь своих обычных запредельно высоких доз адреналина. Пожалуйста.

Напряжение на его лице исчезло. Блэк наклонился поближе и снова поцеловал меня, в этот раз ещё крепче. Я умудрилась забыть, что он в это время вёл машину. Когда он отстранился, его глаза вернулись к дороге. Он коснулся гарнитуры в ухе.

— Ник? — произнёс Блэк, подмигивая мне. — Прости. Ты же знаешь Мири… такая резкая и приставучая…

Когда я снова треснула его по груди, он рассмеялся.

— Полагаю, она перестала беспокоиться о моем физическом здоровье… — добавил Блэк, уворачиваясь от очередного моего удара. — …Она снова меня бьёт.

Чувствуя, как Ник фыркает на том конце линии, я отлепилась от Блэка, вокруг которого я наполовину обвилась, и скользнула на своё сиденье в противоположной стороне машины. Прежде чем я успела убраться далеко, Блэк крепче стиснул меня и дёрнул обратно к себе. Он не убирал другую ладонь с руля, но свободной рукой обвил мою талию.

Наблюдая и слушая, как он разговаривает с Ником, я признала поражение.

Не потому что какой-то маленькой частью себя я просто видела, что Ник прав.

Блэк был счастлив вернуться к работе. Он также оставался в стороне дольше, чем ему хотелось — вероятно, из-за меня, как и сказал Ник.

Я осознала, что обдумываю остальные слова Ника и то, на что он намекал, не говоря прямым текстом. Ник определённо достаточно узнал Блэка, чтобы понимать, что Блэку нужна такая оперативная, реальная работа. Он просто один из таких людей. Он никогда не будет довольствоваться полным рабочим днём в офисе, сколько бы времени он ни проводил в спортзале.

По той же причине мне нужно было справиться с тем, что с ним случилось.

Я знала, что Ник говорил по личному опыту, поскольку он был копом, а до этого — военным. Не секрет, что выбор опасной карьеры содержал в себе свои уникальные проблемы с отношениями. Все копы и военнослужащие время от времени сталкивались с этим — супруг, девушка или парень, которые хотели, чтобы они бросили свою работу.

Если они сталкивались не с реальной физической угрозой, то с дерьмовыми периодами.

Если и не с ними, то с психологическим багажом.

Хоть я и не занималась консультированием семейных пар, я большую часть своей карьеры работала с копами, пожарными и ветеранами, и эти проблемы всегда вставали. Я бывала и по ту сторону этих ссор.

Но я не бросила бы работу, как и Блэк, Ник или Энджел — и мы не должны были.

Так что да, я знала, что Ник прав. Я знала, что это моя проблема, а не Блэка.

Однако это не должно было мне нравиться.

И это не стёрло полностью зловещее предчувствие, которое продолжало сдавливать мою грудь.

 

Глава 2

Другой город ангелов

Старик нахмурился, созерцая размытый, окутанный жёлтым дымом вид на центр Лос-Анджелеса, который простирался вплоть до бледно-голубой полосы отдалённого моря. Заговорив, он не стал отворачиваться от размытого пейзажа, уж точно не для того, чтобы посмотреть на более молодого, стильно одетого мужчину, стоявшего рядом с ним.

— Ни в коем случае, — его голос звучал ровно, безапелляционно, как будто тема уже закрыта. — Ранее я уже отклонял это твоё прошение, Брик. Я не понимаю, почему ты снова и снова заставляешь меня повторяться. Ты рискуешь развязать полномасштабную войну с экстрасенсами, если сделаешь это. И это ничего нам не даст.

Он повернулся, награждая молодого тяжёлым взглядом.

— …Ты не сумеешь справиться с тем, что выпустишь на свободу, Брик. Ты достаточно высокомерен, чтобы считать, будто ты можешь справиться… но ты не можешь. А я не стану разбираться с этим вместо тебя. Они грязные животные. Они также намного опаснее и хитрее, чем ты думаешь.

Брик, стоявший рядом с ним мужчина, вздохнул. По крайней мере, внутренне.

Он не позволил ни капле этого вздоха отразиться на его красивом лице или в глазах.

Он, конечно же, был знаком с позицией старика в отношении тех, кого он упорно называл «экстрасенсами». Учитывая то, кем он являлся, и тот факт, что он все ещё функционировал как глава их организации, все они прекрасно знали убеждения Константина в этом вопросе. Большинство из них знало о присутствующем там личном факторе, хотя старик редко говорил об этом аспекте, и определённо не с подчинёнными вроде Брика.

Константин уже потерял своего фаворита из-за видящих.

С тех пор он считал их опасными — не заслуживающими доверия, но и не теми, кого стоит от себя отдалять, по крайней мере, не с таким количеством членов, каким они располагали. Константин и тот презренный кусок экскрементов, который руководил видящими, выступали инициаторами перемирия между двумя расами. Константин все ещё придерживался этого трусливого документа, и не только из-за секретов друг о друге, которые они хранили от людей.

Однако Константин был стариком.

И вопреки тому, кем он являлся, он — всего один.

Брик, напротив, стариком не был. Стоя там и притворяясь, будто он с заботой и безграничным терпением слушает все нытье, пердёж и невнятные жалобы старика, он размышлял над собственной молодостью. Он также благодарил ангелов свыше, что ему не передались нелепые страхи старика в отношении «экстрасенсов».

Брик пришёл в эту жизнь с именем Бэйшл. Это было хорошее, традиционное имя, дарованное ему его истинным отцом.

Однако все называли его мистер Брик. Или, ещё чаще, просто Брик.

Если бы они знали его в определённый период его жизни, они могли бы также называть его Зеркало.

Но существовало мало живых, помнивших это имя. Большинство, скорее всего, даже не помнили, как Бэйшл получил прозвище Брик. Многие в компании, вероятно, никогда не слышали его настоящее имя, так что вообще не знали, что Брик — это прозвище.

Все это устраивало Брика.

Он всегда питал странную нежную любовь к вымышленным именам. За годы он также выяснил, что наличие не несущего в себе угрозы прозвища скорее помогает ему, нежели вредит.

Однако о Константине Брик никогда не слышал никакого другого имени, кроме Константина.

У Константина не было фамилии, насколько известно Брику. У него определённо не было прозвищ.

Он был просто Константином.

Если он когда-либо был известен под другим именем, поиски Брика этого не выявили.

В настоящий момент они стояли плечом к плечу у окна пентхауса в высотном жилом здании в центре Лос-Анджелеса. За этими стеклянными дверьми располагался балкон с замысловатой каменной работой и мраморным покрытием на обеих стенах, а также на перилах самого балкона. Горгульи нависали над фонтанами с лесными нимфами и изогнутыми рыбами, выполненными из ещё более дорогого мрамора. Цветущие лианы свисали с каменных шпалер и укрывали те самые стены, усеянные лицами каменных ангелов.

Вся обстановка была очень европейской, очень красивой, и Брику очень нравилось здесь бывать… хотя, возможно, не сейчас, не в худшие часы испепеляющего солнца.

Место, где они стояли, было кондиционируемым, тихим. Оно также было красивым, конечно же, совершенно стерильным со своими современными европейскими линиями и минималистичной мебелью из тикового дерева.

Окна, через которые они смотрели, были сильно тонированы — настолько сильно, что через стекло солнечный свет напоминал закат, хотя Брик знал, что сейчас около двух часов дня.

Константин повернулся к нему, его вытянутое лицо обладало странным сходством с мраморными статуями по ту сторону стекла.

— Есть и другие способы, какими мы можем это сделать, Брик. У нас есть другие слуги, включая и тех, что в системе…

— Не в этом месте.

Легчайшая тень недовольства коснулась губ Константина.

— Я в курсе. Я говорю тебе, что это можно устроить.

— И все же это не устроили. Вопреки множественным попыткам.

Бескровные губы Константина поджались в тонкую линию, и Брик поднял ладонь в извиняющемся жесте.

— Я говорю вам, сэр, мы пробовали этот подход. Он завершился полным провалом.

Брик вежливо склонил голову и покачал ею. Оба жеста являлись скорее продуманной махинацией, нежели коммуникацией.

— …Они отсеяли всех кандидатов, которых мы им предложили, сэр, за исключением небольшой горстки. Те немногие, что не отсеялись, не пережили процедуры, кроме одного. Этот единственный — теперь обитатель психиатрической больницы Бонавентара возле Атланты, Джорджия.

Помедлив для пущего эффекта, Брик сделал волнообразный жест рукой.

— Они не станут никого нанимать, за исключением тех, кто прошёл обширное исследование в их системе. Они дисквалифицируют потенциальных работников даже за посещение многих частей света. Они берут анализы крови и, кажется, способны довольно многое определить по этим анализам… намного больше, чем просто раса, от которой происходит данный индивид.

Он помедлил, позволяя своим словам быть услышанными в полной мере.

— При всем уважении, Патрон, мы не можем рисковать собой таким образом. Более того, если мы слишком далеко зайдём в своих попытках проникнуть внутрь, они могут понять, что мы в курсе природы их маленькой «операции» и переместить наших людей полностью за пределы досягаемости. Если будет установлена связь с нашими именами, не останется никаких оснований полагать, что правительство не станет действовать против нас и не развяжет куда более опасную войну, чем та, с которой мы имеем дело сейчас. Я сделал все возможное с параметрами, которых вы требовали. Мой подход сделает работу быстро и эффективно… и если мы не оставим свидетелей, не останется и прямой связи с нами.

— Ни в коем случае, — сказал Константин.

— Но могу ли я спросить, почему, сэр? — настаивал Брик. — Почему вы прислуживаете этим животным вместо наших собственных людей?

Константин наградил его тяжёлым взглядом.

— Я знаю, что у тебя имеется личная заинтересованность в этом, Брик, так что я закрою глаза на твою бесстыдную манеру разговора. Я сказал тебе, почему. Вести войну на двух фронтах не пойдёт нам на пользу.

— Что заставляет вас думать, что видящие вообще узнают об этой операции?

— Они узнают. Экстрасенс будет говорить.

— Говорить? С кем? — Брик поднял руки, в этот раз с трудом сдерживая презрение. — Мы отрежем его от всех ему подобных. Мы сделаем его беспомощным в отношении его расы. Нам, по правде говоря, куда меньше чего терять по сравнению с видящими теперь, когда мы знаем, что разоблачение для нас уже могло наступить.

Умолкнув на полуслове при виде резкого взгляда в глазах Константина, Брик пожал плечами.

— В любом случае, если он станет проблемой, мы его убьём.

— Он, может, и одиночка, но он племянник по браку, — напомнил ему Константин. — Счастливчик… Чарльз, может, и не в восторге от него, но честь обяжет его отомстить. Ты знаешь, как думают эти животные. Они верны своему клану.

Брик улыбнулся, кивая.

— Да. Так и есть. Но опять-таки, сэр, вы исходите из утверждения, что они будут знать, что это мы его похитили.

Поколебавшись при виде того, как недовольно поджались губы другого, он продолжил менее легкомысленно.

— Как я и сказал, я сделал все возможное с теми параметрами, которые были мне даны. Если вы хотите, чтобы я придумал другой план, это потребует времени. Возможно, значительного количества времени.

Константин продолжал хмуриться.

— Или, возможно, мне нужно найти того, кто сможет воплотить план, соответствующий перечисленным мною параметрам.

Помедлив, он позволил своему голову зазвучать более примирительно, почти по-отечески.

— Я знаю, что ты молод, Брик, и что это для тебя личное, как я и сказал. Но ты не осознаешь, что предлагаешь, затевая войну с созданиями этого вида. Он также связан, что усугубляет проблему. Экстрасенсы вообще не способны вести себя разумно, когда дело касается их пар. Она будет охотиться на нас. Её никак не урезонить… даже угрозой разоблачения. Ей будет все равно, особенно если ты его убьёшь.

Снова забормотав, он покачал головой.

— Ты действительно не хочешь знать, какими свирепыми они могут быть при таких обстоятельствах, Брик.

Брик улыбнулся, он ничего не мог с этим поделать.

— Потому что подобное настолько чуждо нашей расе?

Константин резко повернулся, награждая его неверящим взглядом.

— Ты действительно ничего не понимаешь, если считаешь, что это одно и то же. Более того, этот племянник Чарльза считается плохим даже среди собственного рода. Ты знаешь, что он профессионально убивает? Для людей? Как мы можем доверять тому, кто не имеет чести?

Брик подавил желание опять закатить глаза.

— Он наёмник, да, — признал он. — Но это едва станет для нас недостатком, учитывая то, для чего он нам нужен. И Константин, мы не можем использовать одного из нас, что оставляет нам ограниченное количество вариантов. Серьёзно, использование любого постороннего в этом задании несёт риск. С видящим мы хотя бы можем воплотить убедительные угрозы. Их сложнее убить по сравнению с людьми, что также будет несомненным преимуществом, учитывая окружение. И что ещё важнее, сама процедура его не убьёт.

— Она и людей не убивает.

Брик невольно фыркнул.

— Вовсе нет. Всего половину. А остальную половину сводит с ума. Как долго я должен ждать, и скольких я должен натренировать и выбросить в поисках того, кто пройдёт весь процесс без этих двух результатов? Способности людей и видящих к регенерации не поддаются сравнению.

Старик отмахнулся от его слов, признавая их с недовольством и уклончивым жестом. Повернувшись, он опять стал смотреть через тёмные тонированные окна.

— Ты же не думаешь его завербовать, не так ли? — Константин слегка повернулся, бросая на него многозначительный взгляд. — Потому что это я, возможно, мог бы преподнести Совету, — он изучал лицо Брика. — Я слышал, что брак не был одобрен… что Чарльз активно пытался предотвратить союз. Источники сообщают мне, что его новый «племянник» в курсе этого, и скорее всего, подчиняется исключительно из уважения к своей новой жене.

Брик поправил свой чёрный галстук поверх пошитой на заказ чёрной рубашки, пользуясь этим временем, чтобы подумать, как ответить. Он расправил линии такого же чёрного и пошитого на заказ пиджака поверх рубашки. Этот наряд стоил ему неприлично больших денег за одну только одежду, не считая классических итальянских туфель, бриллиантовых запонок и соответствующих наручных часов.

Для Брика это стоило каждого пенни.

Если он собирался играть в создание ночи, он будет делать это со стилем.

— Нет, — наконец сказал Брик, обдумав все возможные ответы. — Я не думаю, что племянника Чарльза можно завербовать. По сути, чем больше я об этом думаю, тем сильнее подозреваю, что нам скорее всего придётся убить его в конце всего этого, если вы действительно хотите скрыть от Чарльза детали нашей вовлеченности. Племянник обладает сильной волей. Я также не охарактеризовал бы его как «охотно вступающего куда-либо»… вопреки его контрактам в армии. Он богат, высокомерен, любит роскошь, имеет хорошие связи и привык обладать несправедливым преимуществом над своим окружением.

Брик почувствовал, как его губы изгибаются в усмешке прямо перед тем, как он встретил взгляд Константина.

— Практически как я, только с дерьмовым вкусом в одежде, — он улыбнулся.

Константин нахмурился ещё сильнее, и Брик отвернулся, позволяя своему голосу зазвучать более деловито.

— …И прежде всего, он не примкнёт к нам потому, что мы раса врагов, — сказал он, все ещё поправляя рукава. — Он никогда не примкнул бы к нам уже по одной этой причине.

Когда другой выгнул бровь, Брик склонил голову.

— В отличие от некоторых наших шпионов, я полагаю, что его преданность расе искренна. Я знаю, его критикуют за то, что он держится в стороне от товарищей-видящих, но по моим наблюдениям, не неверность заставляет его действовать таким образом. Он имеет глубинное идеологическое расхождение во взглядах с Чарльзом. Которое, кажется, разделяет его жена. Подозреваю, он завербовал бы на свою сторону больше видящих, если бы мог, уведя их от стада Чарльза. Я также подозреваю, что он надеется использовать связи своей жены с Чарльзом, чтобы в какой-то момент так и сделать… скорее всего, именно поэтому сейчас он ведёт себя как паинька. Чтобы завоевать доверие Чарльза.

Склонив голову со слабой улыбкой, он продолжил деловым тоном.

— …Так что нет, я не думаю, что его можно завербовать. Хотя жаль, мне бы он понравился, учитывая то, что я видел. Он хитёр, умён и знает, как вести долгосрочную игру… даже с его женой. Он также не сторонится хорошей драки. Полагаю, он скорее наслаждается сражением, а это ещё одна причина, по которой он идеален для этой работы.

Увидев своё отражение в тонированном стекле, он поправил галстук одним движением вправо и издал шутливо-прискорбный вздох.

— В любом случае, для этого нам не нужно его вербовать. Я вполне уверен, что его можно принудить. Его даже можно контролировать, полагаю… с нужными инструментами и мотивацией, а я намереваюсь использовать и то, и другое.

— Как?

Выражение лица Константина оставалось непроницаемым, но Брик все равно улавливал отдельные проблески. Более того, тот факт, что ему удалось вовлечь его в эту маленькую игру «вопрос-ответ», говорил о том, что Константин находил слова Брика более убедительными, чем показывал внешне.

— Как и вся его раса, он имеет слабости, — сказал он. — В частности одна слабость, судя по тому, что я слышал, будет легко удерживать его под контролем.

— И что это за слабость? — спросил Константин.

— Его жена, конечно же, — склонив голову в знак очевидности, Брик улыбнулся, упираясь руками в металлический подоконник окна и разминая спину. — И да… для его вида это печально предсказуемая слабость. Однако очень полезная для нас.

Константин не отводил взгляда от лица Брика.

Он также не выглядел убеждённым.

Долгое время они оба просто стояли там, глядя на небоскрёбы города и океан вдали. Брик не смотрел слишком часто или слишком долго, но по напряжённому лицу старика он видел, что тот взвешивает сказанное Бриком.

В конце концов, его тонкие губы плотно поджались, и он вздохнул.

— Ничто из этого не принесёт нам проку, Бэйшл, если он не сможет сделать то, что нам от него требуется. Более того, ранее ты говорил, что он даже не в курсе нашего существования, верно? Согласно договору с Чарльзом, эта информация не предоставлялась никому в обоих лагерях, кто бы уже не обладал этими сведениями. Так что тебе сначала придётся просветить его на эту тему.

— Или… нет, — сказал Брик, пожимая плечами. — Едва ли он идиот. Он и сам прекрасно сложит два плюс два, особенно когда окажется внутри того учреждения. Предварительное уведомление может только дать ему лишнюю причину бороться с нами.

Константин наградил Брика тяжёлым взглядом из-под черных и серых как железо бровей.

— Здесь многое стоит на кону. Возможно, вся наша семья.

— Я понимаю это, сэр. Поверьте, понимаю.

— Иногда я сомневаюсь, — глаза Константина вновь вернулись к созерцанию горизонта. — Временами кажется, что ты слишком наслаждаешься этой работой, Брик… даже при твоём желании освободить Лилу. И ты слишком молод, чтобы помнить наши первые столкновения с экстрасенсами.

Брик услышал в этом настоящую злость.

Он знал, что частично она направлена на него, на его мнимое высокомерие и отказ знать своё место. Но Брик предупреждал остальных, включая Константина, об угрозах, которые эти чужаки представляли с самого начала. Он не чувствовал необходимости теперь притворяться, будто у него коленки дрожат.

Перемирие являлось фарсом.

Все, что оно делало — это позволяло этому мудаку Чарльзу — или «Счастливчику», как называли его последователи — набирать силу и укреплять власть. Это дало ему время построить империю, наряду со временем на поиски все большего и большего количества рекрутов в свои ряды, внушения им все большего и большего количества рьяных идеологических верований.

Если бы решение было за Бриком, он стер бы их с лица земли, когда их здесь было совсем немного. Затем он поручил бы постоянной команде охотников отыскивать и убивать каждого нового по мере появления.

Он определённо не стал бы стоять, стенать, хныкать и заламывать руки, пока они становились внушительными. Теперь Счастливчик напрямую конкурировал с ними в мире, включая сферу бизнеса. Ничтожная дань, которую он платил, никогда не оправдывала допущение этого, не для тех, кому здесь изначально не место.

Это не их мир. Этот мир принадлежал Брику и ему подобным.

Так что нет, Брик не станет извиняться.

Эта проблема происходила всецело от чистой тупости отдельных стариков. Проблему полностью можно было предотвратить и легко сдержать — пока не стало слишком поздно.

Но они не слушали. И теперь они звали Брика, чтобы зачистить все это.

Он созерцал припудренный смогом пейзаж до самого океана, размышляя над всем этим и снова склоняя голову, почти как в нервном тике. Когда он заговорил, его голос содержал нотку безразличия, скорее всего, в полусознательной попытке разозлить старика.

— Я отношусь к своей работе очень серьёзно, Константин, — сказал он. — Если ты волнуешься о способности видящих действовать в ошейнике… не волнуйся. Он обучен впечатляющему количеству человеческих навыков и навыков видящего, многие из которых отлично послужат нашему делу. Если он сумеет избежать смерти, пока адаптируется к жизни там, я не сомневаюсь, что он сумеет выполнить задание, которое мы перед ним поставим.

— А если Чарльз узнает, что мы поместили его в этот маленький зверинец?

— Не узнает, — голос Брика звучал решительно. — У Чарльза нет активов в том учреждении. По правде говоря, я сомневаюсь, что Чарльзу вообще о нем известно… или что он в принципе знает о наших проблемах с разоблачением.

И вновь Константин нахмурился, качая головой и не отводя взгляда от окна.

— И как ты изначально планируешь поймать его?

Брик улыбнулся. Теперь старик просто хватался за соломинки.

— Эта часть вовсе не требует вашего беспокойства, Патрон. Она уже на стадии реализации.

— Уже на стадии реализации? — Константин повернулся, в этот раз открыто сверля его сердитым взглядом. — Ты запустил план в действие? Я и Совет недвусмысленно запретили тебе двигаться в этом направлении. Ты достаточно высокомерен, чтобы все равно сделать это?

— У меня сложилось впечатление, что здесь присутствуют более срочные временные границы.

— Когда? — спросил другой выразительным тоном. — Когда это произойдёт?

— Вы бы хотели узнать полный план действий, сэр? — вежливо спросил Брик. — Обычно такие детали ниже вашего достоинства, вот почему сегодня я не стал обременять вас ими. Но я, конечно же, с радостью подчинюсь и изложу подробности каждого нашего шага. Вы вольны посетить наше следующее собрание. Я попросил их встретиться со мной в центре через час, так что если вы хотели бы составить мне компанию…

Старик отмахнулся от него, наградив суровым взглядом.

— Ты все равно предполагал, что я одобрю это, — холодно сказал он.

Брик снова подавил улыбку.

— Я ничего такого не предполагал, Патрон, — он заставил свой голос звучать заверительно. — Я лишь хотел, чтобы механизмы были наготове, на случай если мне удастся вас убедить, — помедлив, он вложил в свой голос больше скрытого смысла.

— …Конечно, как вы знаете, я могу быть таким невнимательным в плане уведомления других людей. Я мог вообще забыть назначить эту встречу с вами… или, возможно, я не проинформировал бы вас о полном масштабе своих планов.

Брик помедлил, бросая на него очередной многозначительный взгляд.

— …Если, конечно, вы не пожелаете наложить прямой запрет даже сейчас, когда я объяснил, что это единственный способ, по которому все может сработать. Тогда, конечно же, я полностью отменю операцию и проведу вечер за более приятными занятиями.

Константин наградил его проницательным взглядом.

Брик улыбнулся, сохраняя глаза пустыми.

Он знал, что Константин его услышал. Он давал старику выход. Он предлагал взять полную ответственность за операцию, при этом правдоподобно отрицая своё участие перед Советом.

Старики были лишь горсткой трусов. Им все равно, как Брик делал то, что делал, пока им не приходилось за это платить.

Когда Константин ничего не сказал, Брик вежливо продолжил.

— …Мой человек в департаменте полиции Лос-Анджелеса устроил все для меня ещё недели назад, но я легко могу все перекроить. Или мы можем позднее поставить крест на операции, если что-то пойдёт не так. Поимка — это лёгкая часть. Сейчас мы имеем куда больше контроля над различными переменными, чем потом, когда он будет внутри. И он никак не узнает, кто изначально поместил его туда… если только я ему не скажу.

Константин издал тихое фырканье.

— Твой «человек» в силовых структурах? Ты им доверяешь?

— Амбиции всегда идут на сотрудничество, сэр.

Старик не улыбнулся.

— Достаточно, чтобы обдурить этих экстрасенсорных отбросов?

Брик снова подавил желание закатить глаза. Этот ископаемый старик действительно не понимал, как все устроено? Брику не нужно ничье сотрудничество в этом вопросе. Больше нет. Они нашли свои способы ослепить экстрасенсов.

— Обо всем позаботились, Патрон. Я обещаю.

Старик нахмурился ещё сильнее, но не заговорил.

Брик продолжал все тем же приятным тоном.

— Мне стоит отозвать все, сэр? Или мы предположим, что я был менее открытым в этом разговоре, и вы просто понятия не имели об экстремальных и шокирующих мерах, которые я предпринял ради безопасности нашей расы?

Наблюдая, как старик поворачивается обратно к тонированному окну, а недовольство все ещё искажает черты его лица, Брик утаил очередную улыбку.

Он уже знал, каким будет ответ, ещё до того как старик повернулся.

Константин наградил его одним из своих проницательных взглядов.

— Я не припоминаю, чтобы ты вообще упоминал что-либо об экстрасенсах в нашей беседе, — сказал он холодным голосом. — Более того, когда я спросил тебя об этом, ты прямо сказал мне, что отказался от этого плана, Брик… после того как я напомнил тебе, что похищение экстрасенса для этих целей напрямую противоречит пожеланиям Совета.

Брик кивнул.

— Именно так все помнится и мне, сэр.

Красноватые глаза Константина посмотрели ещё пристальнее.

— Я буду защищать наше перемирие, Бэйшл, — добавил он более холодным тоном. — А это значит, что если экстрасенсы свяжутся со мной по этому вопросу, я выражу им свои соболезнования и предложу помощь, если это возможно. Если придётся, я даже признаюсь в том, что возможно какой-то мятежник среди нас действовал вопреки приказу. Если они поверят и в это, я предложу им помощь в выслеживании и убийстве этого мятежника, — его глаза содержали в себе тот холодный подтекст. — Так что не оставляйте отпечатков пальцев в этой своей операции, мистер Брик. От этого вполне может зависеть ваша жизнь.

Брик улыбнулся, поправляя галстук.

— Конечно, сэр. И все ваши, ну… дипломатические махинации определённо имеют смысл, учитывая ваш крайне рациональный ужас перед экстрасенсами.

Глаза Константина сделались ещё холоднее.

Брик лишь улыбнулся ему, сохраняя лицо нарочито пустым, и в конце концов Константин отвернулся. Когда он сделал это, улыбка Брика померкла, оставляя его лицо неподвижным как стекло.

Игра закончена, мудак. Я выиграл.

Эти старые хрычи могут трястись из-за мысли о сражении с экстрасенсами, но Брик определённо не трясся.

Они страшились войны.

Брик находил эту идею прямо-таки заманчивой.

 

Глава 3

Ужин и вино

— Напомни мне ещё раз, почему мы пришли сюда вместо того, чтобы остаться в отеле, — пробормотал Блэк. Притягивая меня ближе, он вложил больше света в свой язык и губы, привлекая меня на колени и не отрывая рта от моей обнажённой кожи.

В данный момент мне было очень сложно о чем-нибудь думать, не говоря уж о вопросе, который он задал. Однако после нескольких показавшихся очень долгими секунд, в течение которых Блэк продолжал опускаться ниже по моему горлу, я все же вспомнила достаточно.

Хоть я и не могла припомнить, какое именно логическое обоснование он использовал, я знала, что мы покинули отель по его вине.

— Ты уверена? — мягче произнёс Блэк. — Это совершенно на меня не похоже.

— Я определённо уверена, Квентин.

Его руки крепче сжались вокруг меня, когда я произнесла его имя, а затем тут же заставили меня глубже сесть на его колени. В то же мгновение, когда я свернулась на его коленях, Блэк смягчился, обеими руками смахивая волосы с моего лица. Я ощутила от него очередной импульс жара, когда он окинул меня взглядом в этом платье.

— Думаю, память тебя подводит, — сказал он.

— Ты хотел прийти сюда. Конкретно в этот ресторан. Ты придавал этому большое значение, насколько я помню… сказал, что закажешь за меня и все такое.

Блэк снова покачал головой.

— Не похоже на меня.

Я подавила смешок, по большей части из-за того, что это звучало очень похоже на него — но остановилась, когда его руки скользнули под подол моего просвечивающего платья, обхватывая бедра. Вопреки вибрировавшей в нем срочности, которую я чувствовала, его губы и свет оставались медленными, неторопливыми… до безумия. Мои руки тоже уже забрались под его рубашку. Ещё через несколько секунд Блэк уже тяжело дышал, его грудь вздымалась под моими пальцами, исследующими его кожу.

«Ресторан определённо был твоей идеей…» — повторила я в его сознании.

Его зубы ненадолго сомкнулись на моем плече. Я чувствовала, как он тоже сдерживается.

«Тогда ты, должно быть, одурманила меня, — послал он. — Или подтолкнула к этому, пока я наблюдал, как ты принимаешь душ…»

Но теперь я помнила этот разговор.

Учитывая, что мы остановились, наверное, в самом роскошном отеле из всех, в которые когда-либо ступала моя нога, в том числе с ним, я была бы совершенно счастлива остаться там и посетить ресторан у бассейна. С его наружными чашами костров, увитыми растениями шпалерами и подсвеченными водопадами с ошеломительным видом на безупречно чистый уединённый уголок пляжа Санта-Моника, ресторан напоминал рай на удалённом острове, даже по меркам Лос-Анджелеса.

Предположительно, там останавливалось много знаменитостей. Блэк небрежно упомянул этот факт, пока мы ждали, когда клерк закончит оформлять нас и выдаст ключи.

Я не очень-то любила следить за знаменитостями, но признаюсь, это вызвало любопытство.

Однако Блэк захотел прийти сюда — в место, которое, видимо, являлось самым первоклассным мексиканским рестораном из всех существующих. Мы пока ничего не ели, но доносившиеся с кухни ароматы кружили голову, даже через задёрнутую штору вокруг нашей приватной кабинки, а вкус заказанного им безумно дорогого вина я все ещё ощущала на наших языках.

Даже при предоставленной официантом карте всех предлагаемых рестораном вин, от которой отвисала челюсть, Блэк все равно умудрился заказать не из списка. После нескольких точных вопросов о содержимом их винного погреба, он остановился на том, о чем я прежде никогда не слышала.

«Но ведь оно хорошее, верно?»

«Изумительное, — призналась я. — Я даже знать не хочу, сколько оно стоит».

«Я испорченный, — послал он, массируя моё бедро. — И мне нравится портить тебя».

Я рассмеялась, качая головой. «Испорченный — можно и так сказать».

«Хочу ли я знать, как ещё это можно назвать?»

Прислонившись лбом к его лбу, я покачала головой. «Вероятно, нет».

Скользнув руками глубже под его рубашку, я продолжила касаться его. Я чувствовала, как его свет начинает раскрываться по-настоящему — прямо перед тем, как его тело разом обмякло.

«Gaos, Мири… что ты пытаешься со мной сделать?»

«Ты это начал».

«Нам нужно прекратить… или уйти. Я не шучу, док».

«Это ты ранее захотел подождать, — напомнила я ему. — Я хотела заняться сексом в номере, но ты захотел сначала поесть…»

Он не ответил, но я видела, как напрягся его подбородок.

Я постаралась помнить, что уйти будет проблемно, даже если мы заказали еду.

Зная Блэка, он организовал какую-то приватную сделку с официантом до того, как мы добрались до нашего столика. У меня определённо сложилось впечатление, что они знали его, когда мы вошли. Я не стала спрашивать, особенно после того как длинноногая блондинка в полупрозрачном белом микро-платье, работающая администратором, наградила его зазывающей улыбкой и сжала его бицепс перед тем, как проводить нас к столику.

Его пальцы сжались в моих волосах прежде, чем я успела осознать ход своей мысли. Затем Блэк поцеловал меня в губы, подтягивая мою ногу выше и в сторону, заставляя обхватить его и прижимаясь пахом. Я издала тихий хрип, когда он сделал это во второй раз, и его свет заполонил мой, сделавшись более горячим и жидким.

«Gaos, Мири».

Убрав свой свет с ощутимым раздражением, Блэк глянул поверх меня в направлении шторы, отделявшей нас от остального ресторана. Как только он сделал это, я ощутила, как он напрягся. Не оборачиваясь, я понимала, что он что-то увидел. Что бы там ни было, это послало через его свет волну агрессии.

— Gaos, — пробормотал Блэк. «Смилостивься надо мной, Мири, пожалуйста».

«В каком отношении?» — я обернулась через плечо, чтобы взглянуть, на что он смотрит.

Мужчина в темно-синем костюме стоял у бара. Он стоял далеко, но расположился прямо напротив того места, где штора приоткрылась на несколько дюймов, и наблюдал за нами чрезмерно заинтересованным взглядом глаз, которые изображали безразличие. Я почувствовала желание Блэка задёрнуть штору, или, возможно, дать ему в рожу. Коснувшись его подбородка, чтобы заставить посмотреть на меня, я заговорила вслух.

— В каком отношении, Блэк? — повторила я.

Он посмотрел на меня, хмурясь. «Во всех отношениях. Сейчас мы оба охрененно гиперчувствительны, понятно? Так что просто… пожалуйста… помни, что дело не только в тебе. Я очень сильно стараюсь не быть засранцем».

Горячий завиток вышел из его света, сопровождаемый ещё большим раздражением.

«С учётом вышесказанного, если этот блядский чувак продолжит смотреть на тебя вот так, я сделаю то, за что меня могут арестовать… а затем, вероятно, вытащу тебя отсюда за волосы и оттрахаю в машине».

Блэк снова посмотрел на меня, источая очередной импульс этого горячего раздражения вместе с более насыщенным чувством, которое могло оказаться стыдом.

«Мири, я как бы серьёзно. Я чувствовал тебя в машине. Я чувствовал, как ты сейчас немного обдумывала эту хрень, и как ты думала, будто реагируешь на нас сильнее, чем я. Ты ошибаешься. Ты просто охренеть как ошибаешься. Я больше знаю об этом, и я, возможно, немного лучше могу контролировать это временами, но поверь мне, я испытываю те же самые проблемы. Практически все время. Я охренеть какой параноик в отношении тебя, Мириам…»

Я посмотрела на него сверху вниз, поджимая губы. Я не удивилась тому, что он читал меня, но его слова меня удивили.

Казалось, что у него нет никаких проблем из-за нас. Он даже казался самоуверенным. Теперь он казался искренне раздражённым из-за меня. Откуда это взялось?

«Ты вообще слышала, что я сказал? — резче послал Блэк. — Или ты опять выборочно интерпретируешь это своим аналитическим мозгом?»

— Конечно, я тебя слышала, — сказала я, застыв.

Он действительно злился на меня?

— Нет, — сказал Блэк, качая головой. — Нет… Прости меня.

Источая ещё больше раздражения, он отвернулся, делая глоток вина, но не отпуская меня.

«Я не говорю, что у нас какие-то проблемы, Мири. У нас все совершенно естественно, с моей точки зрения, — он снова взглянул на меня, оценивая мою реакцию и проглатывая вино, которое подержал во рту. — Я просто хочу, чтобы ты знала — ты можешь спросить меня о чем угодно, ilya. Совершенно о чем угодно. Я знаю, что вёл себя из рук вон плохо в этом отношении. Особенно учитывая то, как легко я отвлекался. С тобой, имею в виду».

Он сделал один из этих грациозных жестов рукой, в которой держал бокал вина.

«…Я даже больше не уверен, что ты хочешь знать. Отчасти я могу что-то выяснить, читая тебя, но ты все ещё чертовски хороша в блокировании меня, — помедлив, он наградил меня очередным пронизывающим взглядом. — Так что если ты хочешь что-либо знать обо мне, спроси у меня. Я тоже хочу задать тебе вопросы. По правде говоря, мне о многом нужно тебя спросить… Я также хочу поговорить с тобой об интимных вещах. Но если мы углубимся в это, я действительно захочу трахаться. Я не могу это контролировать. Ты это понимаешь, верно? Так что вероятно, нам не стоит делать это здесь».

Почувствовав, как слегка напрягся мой подбородок, я кивнула. Однако та насыщенная боль в моей груди начала рассеиваться, и я осознала, что по крайней мере часть её была страхом.

Страхом чего? Я паниковала из-за того, что он внезапно начал относиться ко мне серьёзно? Я боялась, что это будет одним из тех «разговоров об отношениях», где он скажет мне что-то, чего я не хотела знать? Например, что ему скучно, или я слишком сильно его контролирую? Или что та женщина в белом микро-платье заставила осознать, что он желает других женщин?

Какая-то часть меня действительно ждала, что он прокомментирует ситуацию с ней.

Да какого черта со мной не так?

— Ничего! — прорычал Блэк, крепче привлекая меня к себе на колени. — С тобой совершенно все так, Мириам! Говорю тебе, то же дерьмо постоянно прокручивается в моей голове. Все блядское время. Ни один из нас сейчас ничего не может с этим поделать. Просто мы оба должны через это пройти. Мы оба.

— Пройти через это? — я начала слезать с его колен, но Блэк лишь крепче сжал меня. После небольшой паузы я осознала, что он прав, и я действительно избегала. Я перенесла свой вес на его колени, раздражённо выдохнув. — Я знаю, ты говоришь, что я использую какие-то людские суждения, но это действительно ненормально, Блэк. И если верить твоим словам, ты даже не рассказываешь мне, что происходит с тобой… и это тоже не совсем нормально.

— Я скажу тебе, — резко произнёс Блэк. — Я только что сказал тебе, что расскажу тебе все, что ты хочешь знать, Мириам. Что ты хочешь знать? О сексе? Желании все время трахаться? Или обо всем остальном?

Я сжала губы.

По правде говоря, я с трудом могла думать сквозь интенсивность исходивших от него чувств. Я попыталась услышать, что он говорит — что это какой-то прилив гормонов, который мы не совсем могли контролировать.

Я верила ему. Но честно говоря, это чертовски меня пугало.

Блэк вздохнул.

— Слушай, я знаю, что собственничество тебя беспокоит. И тема с желанием контролировать. Но это не работает, верно? Для нас обоих? Так что какая разница?

Я издала невесёлый смешок.

— Серьёзно? Ты думаешь, что мне не нужно беспокоиться о нашем контролирующем поведении, потому что наши попытки контролировать друг друга не работают?

Он нахмурился, изучая мои глаза.

— Да. Это помогает, верно?

Подумав, я вздохнула и провела рукой по лицу.

— Возможно, немножко. Но я ненавижу это. Правда, ненавижу.

Крепче стиснув меня, Блэк массировал мою ногу, посылая мне очередной импульс тепла.

— Это временно, ilya. И пожалуйста, поверь мне, когда я говорю это… это влияет на меня намного сильнее, чем я тебе рассказываю. Я получал много блядских предупреждений от твоего дяди об этом, что вызвало у меня ещё более сильную паранойю, если честно. Я не хотел напугать тебя… так что просто ничего не говорил. Но сегодня я осознал, что чувствую в тебе не только паранойю. Ты правда думаешь, будто я имею над ситуацией какой-то контроль, которого у тебя нет. Я говорю тебе, что ты ошибаешься… я просто не очень хорошо общался с тобой.

Я уставилась на него.

— И сколько же ты говорил с дядей Чарльзом?

Блэк фыркнул, взглянув на меня, затем тихо щёлкнул языком.

— Не так много, как ему хотелось бы, — в ответ на моё молчание он отмахнулся от собственных слов, делая ещё один глоток вина. — Смысл в том, что я не пытаюсь ничего от тебя скрыть. Я старался быть тактичным, но теперь боюсь, что это рвануло мне в лицо, так что вместо этого я попытаюсь быть прозрачным, — он крепче погладил моё бедро. — Пока мы оба осознаем, что происходит, с нами все будет хорошо. Мы можем с этим справиться, Мириам. Мы оба.

Когда я подняла скептический взгляд, Блэк сделал очередной неопределённо-грациозный жест рукой с бокалом вина, затем поставил его на столик за мной. Я осознала, что слежу за его движениями, замечая, как мускулы перекатываются под кожей.

Заставив себя отвести взгляд — снова — я прикусила губу и отпила из своего бокала с вином.

Все ещё размышляя, я покачала головой, раздражаясь в основном на саму себя.

— Я просто не понимаю, почему теперь все стало хуже, — я взглянула на него, слегка краснея. — Ну ты понимаешь. Хуже, чем когда мы только сошлись вместе.

— Мы все ещё связываемся.

— Но почему все хуже? — повторила я.

— Мы все ещё не знаем друг друга настолько хорошо, — когда я посмотрела на его лицо, Блэк ободряюще улыбнулся, лаская мою шею одной рукой. — У нас был как бы внезапный брак, и теперь мы делаем все задом наперёд. Чем больше мы узнаём друг друга, тем сильнее становится этот связующий импульс. И ещё… — он виновато пожал плечами, делая очередной грациозный жест. — Ну, знаешь ли… чем дальше мы продвигаемся, тем мы более вынуждены разбираться с собственными интимными проблемами. И проблемами с обязательствами… и сексуальными проблемами. И всем остальным.

Я напряглась.

— Сексуальными проблемами?

Блэк пожал плечами, его голос звучал нейтрально.

— Видящие не совсем обычно относятся к сексу.

— Не совсем обычно в каком смысле? И какие ещё проблемы с обязательствами?

Я начала отстраняться, но его рука на моей ноге сжалась.

— Говоря об обязательствах, я имел в виду тебя, Мири, — прорычал Блэк. — Не себя.

— Меня? — я изумлённо уставилась на него. — Ты серьёзно?

— Да, я охренеть как серьёзно… — умолкнув, Блэк стиснул зубы, как будто заставляя себя промолчать. Прежде чем я успела возразить, он щёлкнул языком, отмахиваясь от собственных слов. — …Слушай. Я просто говорю, что это скорее всего будет происходить поэтапно. По традиции, в самый худший период видящие уединялись… и вероятно, желательно воздерживались от траханья, пока они не узнают друг друга лучше. Но теперь это не имеет значения. И это временно, как я и сказал.

Поджав губы, я смерила его скептическим взглядом.

— Ilya, пожалуйста, прислушайся ко мне в этом. Все хорошо. Правда, хорошо, — он улыбнулся. — Честно говоря, если бы я постоянно не отвлекался на секс, все было бы намного проще… фактически же я намереваюсь рассказать тебе, а затем забываю об этом через пять минут после того, как мы оказываемся наедине.

Я невольно фыркнула, качая головой.

Прежде чем я успела придумать ответ, Блэк запустил руку в мои волосы, привлекая мои губы к своим. В этот раз по мне ударило достаточное количество его света, чтобы затмить все перед глазами, когда он потянулся ко мне. Я осознала, что обвиваю руками его шею, отвечаю на поцелуй, открываю свой свет, чтобы глубже заманить его в себя. Когда я сделала это, я почувствовала, как дыхание Блэка замерло в его груди, а затем он сразу же отстранился, слегка задыхаясь.

Он взглянул через моё плечо, пока я расчёсывала его волосы пальцами.

«Я действительно прибью нахер этого парня», — пробормотал он в моем сознании.

«Или, знаешь ли, мы могли бы не заниматься этим на публике», — пробормотала я в ответ.

«Я взял приватный столик. Для чего, черт подери, они тогда предназначены?»

Я рассмеялась, пихнув его в грудь, но Блэк снова поцеловал меня, затопляя ещё большим количеством жидкого жара. Я чувствовала, как он вновь хочет большего, затем отстраняется, его свет раздражённо обвивается вокруг меня. Когда через несколько секунд он наконец оборвал поцелуй, мои руки скользнули обратно к расстёгнутому вороту его рубашки, лаская обнажённую грудь.

Ещё больше боли дрожью прокатилось по нему, пока я массировала его мышцы и кожу.

Откинув голову на мягкую спинку диванчика, Блэк улыбнулся, но его глаза смотрели хищно. «Тебе сегодня лучше хорошенько поесть, Мири. Возможно, мы долго не покинем тот номер».

Я фыркнула. «Кто-то весьма уверен в себе».

«Просто решительно настроенный… и ещё то слово, которое ты предлагала взамен „испорченный“».

«Заносчивый? — поддразнила я. — Зацикленный на самом себе?»

«Не желающий идти на компромисс, — Блэк выпустил очередную струю жидкого пламени, заставляя мою кожу залиться румянцем. Он обхватил рукой моё бедро под столиком. — Я уже сказал, что сегодня ночью не собираюсь торопиться, Мириам. Тот маленький укол ревности к хостесс… который ты пыталась от меня скрыть? Этим ты только усугубила для себя ситуацию».

Я закатила глаза. «Ты все придумываешь».

«О? Придумываю? — Блэк улыбнулся. — И этим ты только что ещё сильнее усугубила ситуацию».

Я наклонилась к нему, собираясь ответить…

Как кто-то над нами прочистил горло.

 

Глава 4

Гости к ужину

Звук заставил меня подпрыгнуть почти на фут. Он не был громким, и это лишь заставило меня заметить, насколько тихо было в уединённой кабинке. Это также вынудило меня осознать, что кто бы там ни стоял, он скорее всего ждал, когда мы перестанем целоваться, и только потом попытался привлечь наше внимание.

Когда мужчина заговорил, его слова звучали безупречно вежливо.

— Мои извинения за вторжение. И ещё раз благодарю за то, что позволили нам встретиться с вами здесь…

Умолкнув на полуслове, он во второй раз прочистил горло, как будто не зная, что ещё сказать.

Все ещё подавляя тот резкий всплеск адреналина от того, что нас прервали, я повернула голову. К тому времени я знала, кто говорит. Практически как только он открыл рот, я уже знала.

И все же я вздрогнула, когда светло-голубые глаза Мозера посмотрели на меня.

Его взгляд оставался пронизывающим, когда он поправил галстук, разгладив его поверх светло-коричневой рубашки и одной рукой расположив галстук прямо по центру груди. В другой руке он держал кожаный портфель, битком набитый папками и бумагами.

Оторвав взгляд от моего лица, когда я во второй раз покосилась на него, Мозер посмотрел на Блэка, и его лицо выражало куда больше дискомфорта. Он продолжал стоять там, пока мы с Блэком отодвигались друг от друга на сиденье диванчика.

Он очевидно ждал приглашения, чтобы сесть.

Кто-то встал прямо за ним, всколыхнув тёмную штору. Я не видела его лица, пока он полностью не прошёл в наш небольшой уголок, но как только он зашёл, я осознала, что расслабляюсь.

— Хокинг, — произнесла я.

Напарник Мозера казался куда менее смущённым, чем сам Мозер. Слабо улыбнувшись, он поднял руку в кратком приветствии-салюте.

— Привет, Мири.

Взглянув через плечо на высокого мужчину, Мозер снова обратил взгляд на меня.

— Я правда извиняюсь, — сказал он. — Эти обстоятельства были… неожиданными.

— Блядские преступники, — радостно сказал Хокинг. — Никакого умения выбрать момент.

Я рассмеялась — я ничего не могла с этим поделать. При нашей первой встрече Хокинг так редко говорил. Очевидно, таким был Хокинг, когда он решал, что ты на правильной стороне.

Мозер бросил на напарника раздражённый взгляд, затем более вежливо посмотрел на меня. У меня сложилось отчётливое впечатление, что ему не нравилось, что я обращаюсь к Хокингу, а не к нему, или что я дружелюбнее относилась к Хокингу, чем к нему.

— В противном случае я бы даже не подумал побеспокоить вас двоих, — продолжил Мозер, прочищая горло и вновь приглаживая галстук. — Когда я этим утром говорил с мистером Блэком о деле, я ожидал, что весь день проведу с криминалистами, а вечер — в морге. Я думал, что у нас будет масса времени, чтобы ввести вас в курс дела завтра утром…

— Так что изменилось? — я настороженно переводила взгляд между ним и Блэком.

Блэк обхватил рукой моё бедро под столом. Я ощутила от него импульс собственничества и озадаченно взглянула на него.

Он не ответил на мой взгляд, не отводя глаз от Мозера.

— Присаживайся. Я позволю вам рассказать моей жене то, что вы рассказали мне, — он куда менее дружелюбно взглянул на Хокинга. — Ты тоже, само собой. Эван, верно?

Хокинг улыбнулся, как будто он находил этот вопрос забавным.

А может он просто заметил, что Блэк выделяет слово «жена» чуточку сильнее, чем нужно.

Я отодвинулась подальше от Блэка, быстро поправляя платье, когда они подошли и опустили свой внушительный вес на кожаное сиденье напротив нас. Я с трудом стёрла смущение с лица, поближе подвинув бокал вина к тому месту, на котором теперь сидела. Сделав глоток дорогого вина, я невольно ненадолго прикрыла глаза.

Оно действительно было безумно вкусным.

Ощутив от Блэка очередной импульс собственничества, я взглянула на него, нахмурившись.

«Что с тобой происходит?»

Он не ответил, но я видела, как поджались его губы.

«Я их сюда не приглашала», — напомнила я ему.

«Я тоже нет».

«Но ты знал. Небольшое предупреждение не помешало бы», — пробормотала я в ответ.

«Ты была в душе. Я отвлёкся».

«Слишком отвлёкся, чтобы сказать мне, что мы будем ужинать не одни?»

«Очевидно, ты никогда не видела себя в душе…»

Мозер прочистил горло, и мы оба взглянули на него.

— Вы уже поели? — Мозер сохранял тот же вежливый тон, сложив руки на столе. — Не возражаете, если мы возьмём себе еду? Мы весь день не выходили из офиса.

Блэк покачал головой, делая более долгий глоток вина из своего бокала. Выглянув в проем между шторами в сторону бара, он сделал жест официанту.

— Мы ещё не заказывали, — сказал он, проглатывая вино. — Я тут как раз развлекал Мири, пока мы вас ждали…

Когда я пнула его под столом, он подавил улыбку, но не посмотрел на меня. Все ещё сидя лицом к Мозеру, Блэк уложил руку на спинку диванчика, устроив её частично вокруг меня. Что-то в этом жесте тоже казалось определённо собственническим, но я притворилась, что не заметила.

Блэк сказал:

— Так что за большая улика, о которой вы не сказали мне по телефону?

Мозер и Хокинг обменялись взглядами.

Затем Мозер повернулся к нам лицом, бросая на меня слегка виноватый взгляд.

— Судя по всему, возможно, планируется ещё одно нападение… той же группировки… вероятно, этим вечером. Мы надеемся помешать им прежде, чем это случится, — он бросил на меня очередной нервный взгляд, и это было настолько странно, что я задалась вопросом, не говорил ли он с Ником обо мне. Он перевёл взгляд обратно на Блэка. — Мы бы хотели, чтобы ты там присутствовал… если не возражаешь.

Блэк тоже мельком взглянул на меня, затем наклонился к столу.

— Почему вы решили, что это произойдёт сегодня?

Хокинг бросил на стол в сторону Блэка картонную папку.

— Мы нашли это в арендованной машине, припаркованной в переулке напротив места, где была убита первая жертва. Мы не сразу это нашли… машина не была припаркована незаконно, и никто не заявлял о пропаже.

— Стрелок оставил свою машину? — озадаченно переспросила я.

Я смотрела, как Блэк открывает папку и вытаскивает два отдельных, скреплённых меж собой файла. На обоих были фотографии мужчин в анфас. В одном из них я узнала посла Волкова, человека, застреленного накануне за Лос-Анджелесским кинотеатром. Другой был пожилым мужчиной с седыми волосами и покрасневшим одутловатым лицом, указывавшим на возможный алкоголизм.

Я взглянула на Мозера.

— Откуда вы узнали, что машина принадлежала ему?

Мозер наградил меня сдержанным взглядом.

— Мы получили наводку.

— Наводку? — Блэк издал невесёлый смешок.

Он взглянул на Хокинга, тот фыркнул. У меня определённо сложилось впечатление, что Хокинг согласен с тем, что он услышал в тоне Блэка.

Я посмотрела обратно на Мозера.

— С чего бы вдруг стрелку оставлять свою машину?

Мозер наградил Блэка и Хокинга раздражёнными взглядами, затем посмотрел снова на меня.

— Выстрел услышали два человека, находившихся у входа в переулок. Криминалисты предполагают, что убийца перемахнул через забор в другом конце, где была застрелена жертва, затем вошёл в кинотеатр сзади, скорее всего, чтобы его не увидели. Наша рабочая теория такова: он услышал свидетелей, осознал, что ему угрожает разоблачение или что ему придётся убирать ещё больше людей, и решил пойти в обход. Мы все ещё прокладываем схему его ухода, но самое логичное — то, что он вышел через главный вход в кинотеатр. Полиция прибыла вскоре после этого… наверняка до того, как он успел сесть в машину… так что он скорее всего исчез в толпе, затем или поймал такси, или ушёл пешком, или сел на автобус. Мы установили наблюдение за всем районом и поговорили с компаниями такси, но пока не идентифицировали никого примечательного.

Я посмотрела на Хокинга, который пожал плечами.

— Скорее всего, он не выглядел бы примечательным, — сказал Хокинг.

Я прикусила губу.

— То есть, вам оставили наводку? Кто это сделал? Обеспокоенный гражданин?

Хокинг улыбнулся мне, взглянув на Блэка.

— Это одна из версий.

— Каковы остальные? — сказала я, и в моем голосе уже звучали резкие нотки.

Мозер вздохнул, вновь переплетая пальцы на столе.

— Возможно, он оставил машину, чтобы мы её нашли, но Хокинг считает, что кто-то из другой криминальной семьи осматривал место после убийства и нашёл машину раньше нас.

— Вы отследили наводку? — Блэк приподнял брови.

— Мы попытались, — сказал Хокинг. — Но вот что интересно, мы не смогли определить сигнал сотовой вышки, чтобы получить хоть примерное место, откуда был совершён звонок.

— Действительно интересно, — произнёс Блэк, выгибая бровь.

Мозер бросил на Хокинга ещё более раздражённый взгляд. Когда он переключил внимание обратно на Блэка, его губы поджались.

— У нас есть ряд оснований подозревать утечку информации. Внутреннюю, иными словами.

Блэк выглядел совершенно не удивлённым.

— Быть того не может. Кошмар какой.

Он откинулся назад, затем поднял взгляд, когда официант просунул голову в щель между шторами. Блэк не стал ждать, пока мужчина заговорит, а посмотрел на Мозера и Хокинга, делая жест рукой с бокалом вина.

— Вы двое не возражаете против острого? Как насчёт мяса? Вы ведь не вегетарианцы, нет?

— Нет, — сказал Мозер.

Хокинг закатил глаза, и очевидно, Блэк понял этот знак.

Он посмотрел на официанта.

— Четыре порции как обычно. И ещё больше вина. В этот раз мы возьмём Домен де ля Романе-Конти…

— Романе Сент-Виван?

— Нет, думаю, Гран Крю…

— Блэк… — начал Мозер.

— Это ведь за счёт департамента, верно? — спросил Блэк, обернувшись к нему.

Я закашлялась, стараясь подавить смешок.

Мозер выглядел откровенно раздражённым.

— Конечно, — сказал он. — Как угодно.

Очевидно, он тоже видел винную карту.

Блэк широко улыбнулся.

— Серьёзно? Я вообще-то шутил. Ты знаешь, что бутылка этого вина стоит 1400$, верно?

Хокинг резко кашлянул, вероятно, от шока.

— Слушай, Блэк, — сказал Мозер, наклоняясь на стол. — У нас мало времени… если бы мы могли немного ускорить процесс, было бы здорово, — нахмурившись на официанта, он добавил: — Мы с Хокингом пить не будем. Мы при исполнении.

— Сами смотрите. Но обещаю, вы бы корили себя за это… если бы знали, что упускаете, — Блэк посмотрел обратно на официанта, сверкнув одной из своих убийственных улыбок. — Крю подойдёт. Мы поспорим из-за счета потом, — подмигнул он.

Официант наградил Хокинга и Мозера своим лучшим намёком на усмешку.

— Очень хорошо, сэр.

Когда официант наконец ушёл, я взглянула на Мозера.

Его лицо потемнело на несколько тонов.

— Как я сказал по телефону… — Мозер снова поправил галстук, его голос зазвучал холоднее. — В свете потенциально связи с торговлей людьми и международными преступными синдикатами это по большей части шоу федералов. ФБР и Национальная безопасность заправляют всем.

— Что насчёт полиции нравов? — спросила я. — Они вообще замешаны?

Он взглянул на меня.

— Моя команда представляет департамент полиции ЛА в лице отдела убийств. В нашей оперативной группе есть парень из полиции нравов, и я держу их начальство в курсе. Пока что это лучшее, что я могу сделать.

Я кивнула, взглянув на Блэка. Он слегка хмурился, глядя на Мозера таким взглядом, который навёл меня на мысль о том, что он его читает.

Вероятно, именно для этого я и нужна ему — отвлекать Мозера.

«Очень хорошо, док, — Блэк послал импульс жидкого жара, его пальцы крепко сжались на моей ноге. — Так рад, что ты уделяешь внимание. Признаюсь, меня действительно заводит, когда ты замечаешь такие вещи. Продолжай в том же духе, и я потом позволю тебе попрактиковаться на мне в более интересных вещах…»

Я тихо фыркнула, замаскировав это глотком вина из бокала.

И все же я невольно задавалась вопросом, как много я упускаю в плане сознания Блэка и того, как он пользовался экстрасенсорным даром. Это также напомнило мне, что он прав — я все ещё не очень хорошо его знала. Когда дело доходило до таких вещей, я вообще едва его знала.

Слегка нахмурившись на меня, Блэк повернулся к Мозеру.

— Так почему сегодня?

Хокинг наклонился на стол, постукивая пальцем по фотографии одутловатого пожилого мужчины.

— Наш стрелок оставил детальные карты дома и места работы этого парня, — сказал он. — Он уже проделал подготовительную работу… детально изучил его рутину за прошлые три недели. Он выделил сегодняшнюю вечернюю смену, и там имеется распечатка расписания полёта, отбывающего этим утром в Гонконг, — пожав плечами, он откинулся назад. — Все это конечно может быть чушью собачьей, особенно учитывая то, как мы это получили. Он также мог изменить планы в то же мгновение, когда осознал, что вынужден оставить машину. Но нам нужно это проверить.

— То есть сегодня я нужен вам на месте? — сказал Блэк.

Мозер кивнул.

— Исключительно в качестве консультанта.

— Консультанта? — Блэк фыркнул. — Ты хочешь, чтобы я за тебя нашёл вашего крота, Мозер? Или просто сказал тебе, куда навести пушку?

— Я хочу, чтобы ты оставался в тылу, консультировал меня по организации операции, — произнёс Мозер более холодно. — Я хочу, чтобы ты рассказал все, что можешь, о тактике, возможных подходах и любом другом, что по-твоему может помочь нам поймать его до того, как он вновь убьёт, — голос Мозера вновь зазвучал твёрже. — Танака сказал, что ты работал в этом бизнесе. Я подумал, что твой опыт будет полезен на месте.

— У людей разные стили, — сказал Блэк, делая очередной глоток вина, и покосился на Хокинга. — Эван должен был сказать тебе об этом.

— Должны же быть какие-то константы, — сказал Мозер. — Правила. Безопасные подходы.

— Конечно.

— Тогда да, — сказал Мозер, хмурясь. — Мы хотим, чтобы ты был на месте. Какие-то проблемы?

Я почувствовала, как Блэк колеблется, вновь сосредотачиваясь на мне.

Он поднял взгляд, когда официант вернулся с новой бутылкой вина и свежими бокалами для меня и Блэка. Одетый в расшитый драгоценными камнями пиджак в матадорском стиле официант тепло улыбнулся Блэку из-под аккуратно постриженных черных усов. Он презентовал нам новую бутылку красного вина, и после того как Блэк взглянул на этикетку, он налил нам обоим несколько пальцев на пробу.

Я не очень-то разбиралась в вине, так что просто смотрела, как Блэк поигрывает кроваво-красной жидкостью на дне бокала. Он помедлил, чтобы несколько раз вздохнуть, затем кивнул и сделал глоток.

— Проклятье, — сказал он, широко улыбаясь мне. — Как жидкое траханье.

Мозер вздрогнул. Хокинг изумлённо фыркнул.

Официант по-настоящему наполнил наши бокалы, затем оставил бутылку, исчезнув в проёме между шторами.

— Блэк? — обеспокоенно сказала я, глядя вслед официанту. — Хорошая ли это идея? Пить, если ты собираешься ехать с ними на место?

— Я как раз о том же думал, — пробормотал Мозер.

Блэк мельком взглянул на Мозера, затем наклонился поближе ко мне, целуя в щеку.

— Я сделаю всего несколько глотков, — тихо пробормотал он на ухо, только для меня одной. — Мы заберём бутылку в отель, окей? Выпьем, когда я вернусь.

«Я просто слегка морочу ему голову, — добавил он в моей голове. — Не волнуйся, ilya. Это делается напоказ…»

«Алкоголь — нет, — раздражённо послала я. — Твоя потребность выбесить Мозера действительно должна включать ту часть, где ты полупьяным охотишься на очередного профессионального убийцу?»

Я прикусила губу, осознав собственные слова.

Блэк поцеловал меня в шею. «Не беспокойся обо мне, ilya… пожалуйста. Я планирую съесть много еды, когда принесут наш ужин. Я буду трезв как стёклышко. Обещаю».

Я не ответила, но не смогла сдержать зубовного скрежета.

Однако я пообещала себе, что перестану вести себя как чокнутая в отношении него.

— Блэк? — позвал Мозер с резкими нотками в голосе. — Ты с нами или нет? Я очень не хочу, чтобы федералы узнали о том, что мы наняли постороннего… по крайней мере, пока… так что мне нужно принять некоторые меры, если ты поедешь. Мне нужен ответ… — он посмотрел на часы. — …Желательно в ближайшие десять минут.

Я уставилась на Мозера.

— Что за меры? Почему ты не хочешь, чтобы федералы знали о том, что ты его нанял?

Блэк сжал моё бедро под столом. Я отказывалась отступать, глядя только на Мозера.

Мозер посмотрел на нас и вздохнул.

— Мы не считаем, что крот — в нашем департаменте, — объяснил он. — Мы думаем, что это один из федералов, — помедлив, когда Блэк фыркнул, он посмотрел на Хокинга перед тем, как продолжить. — Я бы предпочёл, чтобы они оставались не в курсе некоторых вещей, пока мы это не подтвердим.

— Зачем вообще конкурирующей организации давать вам наводку? — я скрестила руки на груди, все ещё обдумывая услышанное. — Зачем не проникнуть в машину самим? Вытащить файлы и устранить убийцу собственными силами? Или, черт подери, переместить цель прежде, чем убийца до него доберётся?

— Вероятно, потому что для них лучше, чтобы мы это сделали, — сказал Хокинг, перебивая Мозера. — Это также напрямую раскрывает их соперничество для изучения правоохранительными органами, — крякнув, он добавил, и для Блэка, и для меня: — Эти ублюдки все время сдают друг друга с потрохами, Мири. Иногда они делают это официально, чтобы получить иммунитет от федералов, но в основном они делают это для получения доли рынка.

Мозер взглянул на Хокинга.

— При условии, что крот работает на конкурирующую организацию, высока вероятность, что они хотят завладеть частью рынка импорта в Лос-Анджелесе.

Я нахмурилась, покосившись на Блэка. Тот не выглядел удивлённым.

Он определённо читал этих парней.

— Что касается деталей мер, принимаемых для вашего мужа, — добавил Мозер. — Я надеялся достать ему на вечер униформу, — Мозер показал одной рукой в сторону Блэка, хмурясь. — Я подумал, что так проще всего будет сделать его невидимым. Однако учитывая его рост и телосложение, мне нужно поработать над этим сейчас же, если он в деле.

— Униформу? — я моргнула. — В смысле полицейскую униформу?

— Да.

Блэк усмехнулся, пихнув меня в плечо, когда я наградила его сердитым взглядом. «Может, я сумею её забрать с собой в отель, док. Вместе с несколькими парами наручников… Это задаст тему вечеру».

— В людей в униформе стреляют, — сказала я, переводя сердитый взгляд на Мозера.

Мозер покачал головой.

— В данном деле маловероятно. Думаю, это скорее защитит его, Мириам, именно поэтому я это и предложил, — он наградил Блэка жёстким взглядом. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но сообщество наёмных убийц относительно малочисленно, ведь так? Я не хочу, чтобы наш стрелок слишком присматривался к мистеру Блэку на случай, если они раньше пересекались.

Это определённо меня не успокоило.

— Кто цель? — спросила я, снова хмурясь и скрещивая руки на груди. — Второй?

Мозер вздохнул, затем подтянул к себе нужный файл по столу, открывая его.

— Рональд Кеннет Стерлинг — глава таможни и инвентарного контроля в «Константин Групп», одной из крупнейших транспортных компаний, работающих в порту Лос-Анджелеса. Что опять-таки сходится с теорией ФБР о том, что устранение людей скорее всего является смазыванием колёсиков для преступных синдикатов… в данном случае, облегчая определённые отправления из-за рубежа. Если так, конкурирующая группировка, вероятно, хочет заменить обоих мужчин своими подкупленными должностными лицами.

Мозер снова разгладил галстук, делая короткий жест и не глядя мне в глаза.

— Это довольно распространённая практика для крупных организаций, — объяснил он. — Скорее всего, со стороны клиентов на них тоже кто-то работает, но даже если так, мы пока не выяснили, кто. Имея своих людей внутри, знающих законы и лазейки, они не только защищают себя… они также могут пользоваться теми же должностными лицами, чтобы преследовать конкурентов. Или даже красть отправления.

Я взглянула на Блэка.

— Он вам действительно нужен на месте для этого?

Мозер не закатил глаза, но я ощутила в нем порыв к этому перед тем, как он ответил мне коротким кивком.

— Нужен, Мири. Нам нужно его наблюдение за окружением. Судя по тому, что мы нашли в этих файлах, сегодня этому действительно можно положить конец, — он кивнул на файл Стерлинга. — Нам нужен кто-то, способный сказать нам, что именно может сделать убийца. Мы уже приставили к Стерлингу машину. Он весь вечер провёл с семьёй, но в три часа он собирается на работу, и мы планируем быть там раньше него.

— А Хокинг этого сделать не может? — сказала я, взглянув на другого мужчину. — Наблюдать за окружением, имею в виду?

В этот раз ответил Хокинг. Его голос звучал куда мягче, чем голос Мозера.

— Он бы нам действительно очень помог, Мири, — сказал он.

Помедлив, я кивнула, услышав искренность в его словах. Я также стиснула зубы, отчасти чтобы заставить себя перестать спорить с ними.

Мне не нужно было читать двух детективов отдела убийств, чтобы понимать — они думают, что у меня какой-то ПТСР после ранения Блэка.

Они не совсем ошибались.

Я не смотрела на Блэка, даже когда он послал импульс жара в мою грудь, массируя мою ногу под столом.

«Эй, — мягко послал он мне. — Считай эту ночь выходным. Ты можешь глазеть на знаменитостей в баре отеля, пока меня нет. Просто делай фотографии, чтобы я не чувствовал себя так, будто пропускаю все самое интересное, — сильный импульс боли выплеснулся от него, когда Блэк скользнул рукой глубже между моих ног. — Или если ты действительно хочешь, чтобы я поспешил обратно, думай обо мне и мастурбируй в джакузи. Именно этим занялся бы я…»

Когда я посмотрела на него, наградив ровным взглядом, Блэк улыбнулся ещё шире.

«В любом случае, готовься быть разбуженной. С энтузиазмом».

В этот раз я тоже не улыбнулась.

Прежде чем я успела придумать ответ, шторы раздвинулись, и вошли два официанта, они оба несли кучу еды. Следующие несколько минут они расставляли гигантские тарелки с дорогими кусками стейка под насыщенным темным соусом моле с гарниром из овощей на гриле, зелёным соусом, тортильями, мёдом и кинзой.

После этого мне почти не удавалось поговорить с Блэком.

Не наедине, во всяком случае.

Между поеданием тающего во рту стейка и острых соусов, они втроём продолжали разговаривать о деле. Говорил в основном Мозер, вводя Блэка в курс тех крох информации, которые они получили от федералов о криминальных семьях и транспортной компании, в которой работал Стерлинг, «Константин Групп».

Я смотрела, как Блэк изучает чертежи здания руководства порта и окружающих местностей, читает написанные предположительно убийцей заметки о протоколах безопасности, расписаниях охранников, пометки на различных объектах на карте, и все остальное.

Я осознала, что большую часть этого времени наблюдала за Блэком.

И пыталась решить, какая именно часть моего страха за него просто случайное безумие, от которого, по его словам, страдали все видящие, а какая часть основывалась на чем-то реальном. Как бы я ни старалась убедить себя, что все в порядке, что я просто с ума схожу… я не могла заставить себя поверить в это.

Я смотрела, как его глаза бегают по строчкам, чувствовала, как он концентрируется на информации перед собой, периодически кивая тому, о чем говорил Мозер.

Я наблюдала за ним и хотела сказать ему, чтобы он не шёл туда.

Я даже подумывала попросить его взять меня с собой.

Однако, в конце концов, я лишь молча наблюдала за ним.

 

Глава 5

Карта местности

Когда Блэк вышел из раздевалки участка, Хокинг улыбнулся, его синие глаза осветились сухим юмором, который Блэк чувствовал, даже не используя свой свет.

Рядом с ним ещё один детектив в штатском, мужчина по имени Родриго, присвистнул. Затем, уставившись на рост Блэка, он хлопнул в ладоши и расхохотался в голос.

— Проклятье, hombre, — сказал он. — Из тебя получился чертовски страшный коп. Хорошо, что у нас осталась эта униформа от последнего здоровяка, работавшего здесь.

Блэк выгнул бровь, ничего ему не ответив.

По правде говоря, рубашка немного давила в плечах. Брюки сели хорошо, что волновало его намного больше, но он поймал себя на том, что поводит плечами от небольшого неудобства — ткань, казалось, не растягивалась, чтобы подстроиться под него.

— Знаешь, — продолжил Родриго, пихнув Хокинга рукой. — Может, нам стоит нанять этого отморозка на полную ставку. Пусть смотрит своими странными глазами на тех мудаков из южной части города. Они перед ним растеряются.

Мозер просто стоял там, скрестив руки на груди и придирчиво осматривая Блэка.

— Ты все равно выделяешься, — заметил он. — Ты не совсем вписываешься в типичный профиль спецагента… но думаю, униформа отобьёт у большинства желание присматриваться к твоему лицу.

— Не у большинства профессионалов, — сказал Блэк.

Мозер пожал плечами, но не ответил.

Однако Блэк слышал его мысли.

«Будет темно. Вероятно, мы все равно оставим его в машине на большую часть времени. Я не могу поставить его работать напрямую с парнями из спецназа, и учитывая, как велико то место, шансы, что его увидят, минимальны…»

Блэк согласился. Он также знал, что Мозер, вопреки его же словам, беспокоится не о том, что его узнает стрелок. Он беспокоился, что крот из ФБР или Национальной безопасности приставил к нему или Хокингу хвост. Он не хотел, чтобы они задавались вопросами, что за новый детектив в штате, или хуже того, чтобы они узнали, кто такой Блэк на самом деле, и использовали эту информацию, чтобы вышвырнуть оперативную группу Мозера с дела.

Они с Хокингом подозревали, что их крот располагался относительно высоко в пищевой цепочке, учитывая то, какая информация утекла и где эта информация оказалась. Должность была достаточно высокой, чтобы объявить все дело юрисдикцией ФБР.

Одевание Блэка в униформу должно было скрыть его роль, а не обеспечивать его безопасность.

По правде говоря, Блэку было все равно. Логика Мозера имела смысл. Единственное, что раздражало — это то, как он притворяется, будто ему не все равно. И все же его беспокойство не рассеялось, когда Блэк вытянул руки, все ещё пытаясь устроиться в тесной форменной рубашке.

Возможно, паранойя Мири сказывалась на нем.

От мысли о ней это тошнотворное чувство усилилось.

Блэк знал, что им обоим нужно забыть эту историю с Тамплиером, но все равно не мог не чувствовать себя последним ублюдком из-за того, что вот так её оставил.

Она не хотела выходить из машины, когда они подбросили её до отеля. Она поколебалась, стискивая дверную ручку, мысленно подумывая поспорить с ним, настоять, чтобы он взял её с собой. Наконец, Блэк почувствовал, как она говорит себе не дурить, заставляет себя промолчать. В конце концов, она открыла дверь, и он смотрел, как она уходит. Он чувствовал в ней, что она не будет той ночью глазеть на знаменитостей… или мастурбировать в джакузи, как он предложил.

Она искренне беспокоилась.

И как бы это ни нравилось более первобытной части его существа, Блэку ненавистно было так поступать с ней, не говоря уж о том, чтобы отпускать её, ничего об этом не сказав.

Он крикнул, что скоро вернётся, пытаясь заставить её обернуться, но она не обернулась.

Так что он просто сидел там, наблюдая, как она идёт к отелю.

Блэк знал, что если бы она оставила его вот так, когда он боялся за неё, он готов был бы крушить вещи. Это при условии, что он тут же не последовал за ней.

Черт, да он уже этим занимался, хоть ему и не хватило смелости сказать об этом Мири. Двое из его команды остановились в отеле, чтобы присматривать за ней, пока Блэка не было рядом. Он подал им сигнал через наручные часы, как только подвёз Мири, так что один из них, вероятно, уже ждал её в баре, как только она покинула машину.

Солоник оказал на него такое влияние.

Как и убийца Тамплиер, пусть и не так, как он повлиял на Мири.

Усилием воли выбросив Мири из головы, Блэк вытянул руки и немного помахал ими, пытаясь растянуть ткань. Это не очень-то помогло от давления в плечах, но он все равно повторил движение.

— Ты готов? — спросил Хокинг, когда Блэк опустил руки вдоль тела.

— Мне нужен пистолет, — сказал Блэк.

Мозер поднял взгляд, поджав губы.

— Тебе не положен пистолет.

— Патрульные копы носят пистолеты, Мозер.

— А ты — нет, — резко произнёс он. — Ты здесь исключительно в качестве консультанта, Блэк. Мы не можем дать тебе разрешение на огнестрельное оружие.

Блэк подумывал подтолкнуть его разум, но потом решил вести себя паинькой.

— Остановитесь у отеля, — сказал он, делая примирительный жест. — У меня там две единицы оружия. С разрешением на скрытое ношение. Никак не связано с департаментом.

Хокинг покачал головой.

— У нас нет времени. Серьёзно, тебе оно сегодня не понадобится. И спецназ уже ждёт нас.

После очередной паузы Блэк кивнул.

Он последовал за Хокингом, когда светловолосый детектив и Мозер свернули по коридору, направляясь к выходу из здания участка. Он невольно ещё раз заглянул в их головы, пока они шли.

Какая-то часть его даже теперь хотела успокоить Мири.

И его разозлило открытие, что не один он думал об его жене.

«Он, блядь, намного тише в её присутствии, — размышлял Хокинг, оборачиваясь через плечо на Блэка. — В присутствии Мири легко забыть, какой он лихач… интересно, знает ли она, насколько по-другому он ведёт себя, когда её нет рядом…»

Мысли Мозера были более жёсткими и раздражёнными. «блядский пистолет. Он серьёзно? Если он там выберется и начнёт умничать или нести чушь, я его сам пристрелю…»

— Почему вы его не предупредили? — заговорил Блэк.

Он адресовал вопрос спине Мозера. Они только что покинули здание и теперь шли через парковку. Родриго повёл их прямиком к полицейской машине без опознавательных знаков — одному из тех массивных американских седанов, которые выглядели так, будто могли врезаться в стену на скорости восемьдесят миль в час, и все пассажиры выживут.

— Стерлинга, — пояснил он. — Вы используете его как наживку, но не сказали ему об этом?

Мозер посмотрел на него так, будто он только что предложил им самим застрелить Стерлинга.

— Мы сильно подозреваем, что он работает на один из синдикатов, Блэк.

— Ага, — сказал Блэк. — Это я понял. Но он работает на тот, который хочет помочь вам поймать стрелка, верно? Они явно доверяют парню, иначе куда сильнее волновались бы о том, что вы его арестуете. Или же они считают его неприкасаемым. Они не навели бы вас на наёмническое досье на этого парня, и не стали бы потом стоять и ждать, пока вы остановите его убийство, если бы думали, что он сдаст их на допросе…

«Или они сами убили бы его до того, как это случится… — пробормотал разум Хокинга. — Или они хотели нашего вмешательства по какой-то другой причине».

Блэк невольно взглянул на него.

Нахмурившись, он перевёл взгляд между мужчинами.

— Полагаю, ни один из вас не задумывался, насколько этично оставлять парня с голой жопой на ветру? — спросил он. — Или вы настолько высокомерны и уверены, что непременно доберётесь туда первыми?

Мозер бросил на него раздражённый взгляд.

— Мы это обсуждали. Это просчитанный риск… и я полагаю, что мы приняли подобающие меры предосторожности, чтобы его минимизировать. Если бы мы сказали Стерлингу, что на него планируется покушение, то все полетело бы коту под хвост.

Когда Блэк покачал головой, заново скрещивая руки на груди в слишком тесной форменной рубашке, Мозер добавил чуть резче:

— Нам пришлось бы взять его под стражу с целью защиты. Проинформировать ФБР… стрелок бы исчез. Мы так никогда бы и не узнали ничего о нем и о том, кто его нанял.

Блэк снова фыркнул, но ничего не сказал.

Мозер был прав. Это все равно его раздражало.

Пусть даже засранец из транспортной компании был нечист на руку, он все равно являлся гражданским. Гражданские не способны противостоять наёмным убийцам. В этом типа и есть весь смысл.

Ворчливый голос в глубине головы говорил ему, что они все равно чего-то ему не договаривают. Блэк почти гадал, не принадлежал ли этот голос Мири, но он не походил на неё… не совсем.

В любом случае, если они что-то от него скрывают, с чего бы им, черт подери, об этом не думать? По опыту Блэка люди, которые активно пытались кого-то обмануть, склонны зацикливаться на этом обмане. Они ещё сильнее зацикливались на нем в момент непосредственной близости человека, которому они лгали.

Блэк ничего не заметил, а он искал.

Так что его логический разум сказал, что у него паранойя.

Большую часть поездки до порта Лос-Анджелеса Блэк просматривал карты на планшете Хокинга, в основном самого порта и здания, где работал Стерлинг, сравнивая более официальные карты Хокинга с тем, что нашёл в файлах убийцы на Стерлинга. Хокинг сидел с ним на заднем сиденье, тогда как Родриго и Мозер разместились впереди. Родриго вёл машину.

— И вы подтвердили, что это его офис? — сказал Блэк, по памяти показывая на файлы предприятия. — Северо-западный угол четырнадцатого этажа? У черта на куличках, на острове?

Хокинг кивнул.

— В этом самом дальнем здании, ага, — он посмотрел на Блэка. — Ты думаешь, он подождёт, когда тот окажется внутри? Это долгая поездка… нам легко приметить любые машины и грузовики по дороге к месту, особенно в это время ночи, — он показал на длинный участок шоссе, ведущего туда. — Единственный въезд и выезд по суше.

— У вас есть беспилотники?

Хокинг нахмурился на него.

— Что? Нет.

— И вы уверены, что это один-единственный парень?

— Мы нашли отпечатки одного человека. Свидетели видели одного в переулке, — Хокинг поднял взгляд, все ещё хмурясь. — Стерлинг мне не кажется особенно сложной мишенью. Почему ты спрашиваешь?

Блэк покачал головой, не отвечая.

— Ты сказал, у вас есть отпечатки. Он не всплыл ни в одной базе данных, по которой вы его пробивали?

— Нет.

Блэк выдохнул. Глядя на план, он попытался принять решение.

— Думаешь, он знает, что мы его ищем? — он снова взглянул на Хокинга, затем на Мозера на переднем сиденье. — Машину перегнали? Ту, что у театра. Или вы оставили её там?

— Мы её оставили, — сказал Хокинг. — Мы сделали копии всего, что казалось важным, и оставили её, сняв отпечатки и все осмотрев. Мы вернули все оригиналы и даже использовали фотографии, чтобы правильно все разложить.

Блэк кивнул.

— Если вы снимали отпечатки внутри машины, он узнает.

— Мы все очистили. Мы ничего не оставили.

— Он узнает.

Мозер обернулся на сиденье, хмурясь.

Хокинг выглядел более смиренным. Он вздохнул, кивая.

— Окей. Ну и? Что с того, что он знает? — он наблюдал, как Блэк продолжает просматривать разные входы и выходы в здании, расширяя обзор, чтобы включить склад под открытым небом и парковочные зоны. — Ты думаешь, он не покажется? Он просто исчезнет?

— Это возможно, — пробормотал Блэк. — У вас есть версия этой карты, которая показывает все оснащение системы безопасности в самой зоне доков? Та, что оставил убийца, неполная.

— Ты имеешь в виду камеры наблюдения?

— Камеры, контрольно-пропускные пункты, запертые ворота, доступ к воде…

Мозер во второй раз повернул голову, глянув на них обоих поверх сиденья.

— Покажи ему, Эван. Схемы, которые дала мне портовая полиция сегодня днём.

Блэк вскинул голову, хмурясь.

— Так они знают об этом?

Мозер пожал плечами.

— У меня есть там знакомый. Мы попросили его пока держать все в тайне, так что официально они не знают… но у нас есть доступ к некоторым их данным, включая рабочее расписание, план системы безопасности… и ключ-карта, — Мозер поднял последнюю вещь, которая свешивалась со шнурка на его шее. — У нас также имеется небольшая команда портовой полиции, стоящая наготове, чтобы помочь нам изолировать ту часть острова, если понадобится.

— Кто на самом деле участвует? — спросил Блэк.

— Мы уже расположили внутри несколько метких стрелков, а команда спецназа готовится к действиям в одной из зон хранения контейнеров, недалеко от главного административного здания.

Блэк нахмурился ещё сильнее.

— Ты умудрился скрыть от федералов привлечение спецназа?

Мозер обернулся на него через плечо, насупившись.

— Мы не обязаны регулярно докладывать ФБР или Национальной безопасности о характере наших операций по делам, попадающим под юрисдикцию полиции Лос-Анджелеса. Мой капитан знает, что мы здесь расследуем улику. Это все, что имеет значение, — Мозер и Хокинг обменялись взглядами перед тем, как он добавил: — Он пытается найти крота с нашей стороны. Так что в настоящий момент он дал мне некоторую свободу в координации действий с федеральными агентствами. Он также отвлекает их, но этого ты от меня не слышал.

— А что если сейчас они следят за тобой? — спросил Блэк, выгнув бровь.

Он пожал плечами.

— Мы сменили машину, но такая возможность есть.

— У них-то есть беспилотники, Эндрю.

Мозер нахмурился, явно раздражаясь, что Блэк назвал его по имени.

— Что ж, если так, мы мало что можем с этим поделать.

Блэк нахмурился ещё сильнее.

Возможно, дурные вибрации, которые он улавливал, были вызваны кротом.

В любом случае, простреливаемая зона не давала ему покоя.

— У тебя здесь много дыр, Мозер, — пробормотал Блэк, поднимая взгляд. — Я согласен, если он придёт, то вероятно, все равно нападёт на Стерлинга здесь, хотя бы потому, что охрененно просто увидеть, наблюдает ли кто-то за местом. По правде говоря, я не уверен, сумею ли вам чем-то помочь.

— Почему нет? — резче поинтересовался Мозер.

Блэк выдохнул, накрывая ладонью планшет.

— Слишком много блядских вариантов. Суть всего этого — сузить варианты, а я могу предложить пять или шесть возможностей, которые сгодились бы в качестве рабочего плана, будь это моё убийство… и это средняя операция, заметь, и при условии, что я не знаю, что место окажется под наблюдением ещё до моего появления.

— Как бы ты это сделал? — спросил Хокинг.

Блэк взглянул на него, выдернутый из своих мыслей. Он нахмурился, оценивая сценарий логической частью своего мозга.

Хороший вопрос, серьёзно.

Он раздумывал, что он мог бы предпринять, будучи относительно уверенным, что за местом наблюдают, и если бы он уже подозревал, что у Стерлинга на хвосте сидит полиция Лос-Анджелеса и, возможно, ФБР.

Разница в том, что он скорее всего не делал бы этого в одиночку. Он привёл бы свою команду.

— Ты бы свернул операцию? — спросил Хокинг. — Подождал, пока шумиха уляжется? Может, попытался бы взять Стерлинга в его резиденции, раз уж планы рассматривали только его работу?

Блэк покачал головой, все ещё размышляя.

— Нет. Наверное, нет.

— «Наверное, нет» на что? — спросил Мозер, наблюдая за ними обоими с раздражённым выражением. — Нет, ты бы не свернул операцию? Или нет, ты бы не попытался устранить его в другом месте?

Блэк поднял глаза.

— Слушайте, у вас здесь два основных сценария. Либо он знает, что вы его ждёте, либо не знает. Давайте предположим, что этот парень — профессионал, и он знает… или хотя бы подозревает. Если честно, мне это кажется весьма вероятным, так что начнём с этого. Будь это я, и если бы я знал, я бы подумал о том, что я, по-вашему, знаю. Я бы предположил, что вы ожидаете от меня двух вещей: а) войти через главный вход или б) бежать.

— Что это значит? — сказал Мозер, вновь переводя между ними взгляд. — Почему только два этих варианта? Бежать или главный вход?

Блэк вздохнул.

— Я бы предположил, что у вас есть кто-то вроде меня, кто скажет, что эти варианты наиболее вероятны… по крайней мере, при нормальных условиях. Я бы не захотел выбирать ни один из вариантов, которые этот человек назовёт вам наиболее вероятными.

Чувствуя, как усиливается замешательство и раздражение Мозера, Блэк снова выдохнул.

— Слушай, ты спросил, что сделал бы я. Ну так вот, если бы я знал, что вы меня ждёте, и я уже взял на себя контракт и обязательства, я не стал бы убегать, если только не оказался бы вынужден… и я не захотел бы ждать. Если бы я начал ждать, у вас скорее всего началась бы паранойя, вы бы поместили цель под охрану или арестовали. Я бы также не пошёл через главный вход… так я поступаю только тогда, когда имею все основания полагать, что никто меня не ждёт. При нормальных обстоятельствах проникать через главный вход имеет смысл. Это наименее подозрительный способ попасть внутрь, поскольку так входят те люди, которые имеют право там находиться.

Пожав плечами, он добавил:

— Люди, которые спалились, склонны спасаться бегством, так что я бы понимал, что вы и этого ожидаете, если думаете, что я в курсе своего разоблачения. Если бы я сбежал, то сбежал бы не привычным способом, и это был бы крайний выход.

Помедлив, Блэк наградил Мозера ровным взглядом, наблюдая, как он думает и подхватывает его мысль. Увидев, как детектив обдумывает его слова, он продолжил.

— Слушайте, кем бы он ни был, получить свой бейдж охранника — не проблема. Но главный вход не будет хорошим вариантом. Полагаю, именно там вы обоснуетесь.

— Почему? — спросил Мозер.

Блэк пожал плечами.

— Копы всегда там устраиваются.

Мозер нахмурился, взглянув на Хокинга, который издал неохотный смешок.

Блэк вновь уловил укол раздражения Мозера.

— Так что бы ты сделал? — спросил Хокинг. — Ты не стал бы бежать и не воспользовался бы главным входом, тогда что?

— Вот здесь в дело вступают все остальные варианты, — сказал Блэк, выдыхая. — И разные исполнители имеют разные предпочтения, стили, оружие, с которым им удобно, и все остальное. Он может устроить снайперскую засаду на шоссе и попытаться пристрелить Стерлинга в машине по дороге на работу. Поначалу, скорее всего, это перепутают с обычным ДТП, что даст ему время унести ноги… но такой выстрел сложнее совершить, так что он должен быть хорош. Он может пристрелить его в публичном месте, когда тот будет забирать детей, пойдёт на ужин с женой… такое вот. Подобные типы выстрелов наделают шуму и привлекут толпу… что тоже сработает как прикрытие. Но для организации подобного нужно время, и если он осознает, как облажался с машиной, время будет играть ключевую роль.

— Так как бы поступил ты? — повторил Хокинг. — Ты сказал, что не захотел бы ждать. Так если у тебя мало времени, как бы ты его устранил?

Нахмурившись, Блэк продолжал просматривать карты, сканируя видеонаблюдение вокруг здания, включая все открытые пространства и ряды контейнеров, выставленных на задних площадках за административным зданием.

— Если бы я оставил машину с такой инкриминирующей информацией, вероятно, я бы немедленно отправился в зону наблюдения.

Мозер уставился на него, нахмурившись.

— Что? В смысле, прошлой ночью?

— Ага. Или этим утром. Я бы вошёл прежде, чем они успели оцепить периметр, особенно в случае с такой обширной территорией.

Хокинг и Мозер обменялись взглядами.

— То есть ты думаешь, что он уже там? — сказал Мозер.

— Такая вероятность определённо существует. Говорю же, на его месте я был бы там.

— И как бы ты действовал, оказавшись внутри? — сказал Хокинг.

Блэк не поднял взгляда от карты. Используя спутниковые изображения для обзора с разных углов, он помолчал ещё несколько секунд. Удовлетворившись результатом, он коснулся пальцем карты, легонько нажав на экран, чтобы увеличить район.

— Здесь, — сказал он. — Я бы пришёл рано, с бейджем, но избегал бы целевого здания. Оставался в погрузочных зонах и доках… избегал камер. Так что, скорее всего, вам нужно искать бейдж и одежду рабочего. Он бы припрятал оружие заранее, чтобы слиться.

Прослеживая линии прицела к нужному офису Стерлинга, Блэк провёл линию оттуда к стопкам сгруженных контейнеров, затем снова коснулся пальцем, показывая зону задней площадки.

— Вероятно, я разместился бы здесь, — он снова шевельнул пальцем, переходя на другую траекторию выстрела. — …Или возможно здесь, — он снова сдвинулся. — …Или здесь, — он опять сместился. — …Или, вероятно, вот здесь.

Хокинг смотрел, где его пальцы проводят линии, и Блэк буквально чувствовал, как в его голове вращаются шестерёнки. Он также чувствовал импульс неохотного уважения.

— Ты бы пристрелил его с улицы?

Блэк кивнул.

— А почему нет? Ночью это идеальный выстрел. Отличная видимость. С высоты этих контейнеров ты получаешь отличную траекторию выстрела, и крайне маловероятно, что тебя заметят там, наверху, по крайней мере, до совершения первого выстрела. У тебя также дофига мест, чтобы спрятаться после того, как ты устранишь цель. Днём легко спрятать винтовку на одном из верхних контейнеров или в каком-нибудь контейнере для хранения, который люди привыкли там видеть. Рано проникнуть, устроиться, ждать, устранить его, слиться. Это подход с наименьшим риском.

Пожимая плечами и не отрывая взгляда от карты, Блэк добавил:

— Я готов поспорить, что со всем этим металлом акустика тоже будет на его стороне. Такие громкие хлопки склонны иметь свой радиус… это одно из преимуществ использования винтовки. В таких пространствах они дают эхо, отчего сложнее быстро определить конкретное место. Это даёт ему несколько лишних секунд, если не минут — в зависимости от того, насколько хороша ваша команда.

Мозер уже достал телефон к тому времени, как Блэк закончил говорить.

Блэк слышал, как он тихо разговаривает с кем-то на другом конце линии. Он сказал им послать людей обыскать контейнеры, обеспечивающие прямую траекторию для профессионального снайперского выстрела по офису Стерлинга.

Он также сказал им действовать, исходя из предположения, что стрелок уже там.

— Что ещё? — сказал Мозер, оглядываясь на него через сиденье.

Блэк пожал плечами.

— Ну, если он использует беспилотник, то все, что я сказал, бесполезно. Тогда он может быть где угодно. Но с беспилотником свои потенциальные проблемы.

Мозер нахмурился.

— Если у него нет беспилотника, то что ещё?

— Я бы действовал быстро. И у меня был бы путь к отступлению.

— Например? — спросил Хокинг. — Спецназовцы говорят, никаких лодок. Они слишком громкие.

Мозер бросил на Хокинга скептичный взгляд.

— Он ни за что не уедет оттуда на машине. Только одна дорога на въезд и выезд.

— Ему не нужно уезжать на машине.

— То есть ты думаешь, что он уплывёт на лодке, даже со всем этим шумом? — сказал Хокинг.

Блэк уставился на него, не в состоянии убрать изумление со своего лица.

— Иисусе, парни, вы застряли в 90-х. Лодки с двигателем внутреннего сгорания охрененно громкие. Но это не единственный тип лодок. Допустим, у парня есть деньги, ладно? Сейчас существуют электрические скоростные лодки… есть даже электронные гидроциклы, которые не издают ни единого блядского звука, кроме расплёскивания воды вокруг, — пожав плечами, он вернулся к карте. — Конечно, это все равно чертовски рискованно… особенно если он прождёт слишком долго. Он должен знать, что береговая охрана и полиция порта будут ждать на обоих берегах… но наверное, это все равно его лучший шанс, особенно если у него есть безопасное место, куда можно быстренько добраться, даже если это всего лишь другая лодка. Конечно, в лодке с двигателем внутреннего сгорания можно и грести. Так делают и в военных спецоперациях, и это может сработать для команды… но один парень? Для одного парня это довольно рискованно. Вы сказали мне рассчитывать на одного парня. Я думаю, он выберется самостоятельно, или его будет ждать команда. Ну или он охренеть какой хороший пловец.

— Но ты бы уходил по воде?

Блэк снова пожал плечами.

— Так будет больше вариантов. Я бы искал что-нибудь небольшое и манёвренное… где он мог бы использовать более крупные судна как прикрытие. Возможно, один из этих электрических водных мотоциклов. Если бы мне очень нужно было унести ноги сегодня же ночью, вероятно, в одном из этих мест меня ждала бы машина…

Он ткнул на дорогу возле одного из крупнейших пляжей, затем опять на пирс у Лонг Бич, и ещё на один пляж дальше к югу. Он взглянул на Хокинга.

— Или, возможно, я бы вздремнул несколько часиков в одном из десятков тысяч контейнеров, занимающих там несколько квадратных миль… утром поработал несколько часов в доках с остальной командой. Уехал бы вместе со всеми, когда заступит новая смена.

Мозер уставился на него с изумлением в голубых глазах.

— Мы бы проверили бейджи каждого рабочего, покидающего остров.

Блэк пожал плечами.

— И что? Я не вижу на этих бейджах фотографий… и он скорее всего убил бы или нейтрализовал того, у кого украл бейдж. Вы представляете, сколько людей там работает? В том, что Хокинг дал мне от портовой полиции, я не увидел ничего, что указывало бы на то, что они идентифицируют обычных рабочих по фото, только контактные карты. И даже если у них есть идентификация по фото, он бы учёл это в планах. Варианты таковы: он нашёл бы кого-нибудь, за кого он сойдёт внешне, или заменил бы идентификационную информацию своими данными… это при условии, что он вообще будет проходить через ворота. Проблема в том, что у него были недели на планирование, а у вас несколько часов. Вам стоило привлечь к этому полицию порта. Открыто, имею в виду.

Мозер нахмурился, обмениваясь взглядами с Хокингом.

Блэк сделал очередной неопределённый жест рукой.

— В любом случае, убраться на лодке утром было бы ещё проще. Если сегодня ночью вы его упустите, вам придётся оцепить все место и обыскивать контейнер за контейнером… проблема в том, что вы не будете знать, что именно он предпринял, так что можете направить ресурсы в ошибочное русло и упустить его. Он также может скорректировать планы, если увидит ваши действия… или если ему сообщит крот. Например, он может бросить ждущую его команду и уплыть, или спрятаться в заготовленном контейнере с фальшивой стеной… и так далее. Обыск контейнеров займёт кошмарное количество времени, даже с большой командой. Возможно, что он подстроил все так, чтобы контейнер на следующий день погрузили на лайнер или в фуру. Он может сделать множество безумных вещей, чтобы вас обойти…

Мозер привалился к сиденью, насупившись ещё сильнее. Блэк заметил, что Родриго тоже смотрит на него в зеркало заднего вида, выпучив глаза.

— Видите? — сказал Блэк. — Слишком много вариантов. Если вы не поймаете его в деле, возможно, я не сумею помочь вам арестовать его.

Конечно, он мог найти парня своим светом.

Однако он не мог сказать об этом Мозеру или Хокингу.

Мозер вернулся к разговору с кем-то на другом конце линии, скорее всего, с командиром группы спецназа. Хокинг хмурился, разглядывая карту и различные места, на которые указал Блэк в своей оценке местности.

— Ты думаешь, мы не сможем оцепить доступ к воде?

— Весь? — спросил Блэк. — У вас сколько людей?

— Существует ли сценарий, при котором он может зайти в здание? — спросил Хокинг.

Блэк пожал плечами.

— Если вы поймаете его за работой и прижмёте к зданию, он может войти и захватить заложника, чтобы выбраться с острова. Но если он сделает это, вы потеряете людей. Он пойдёт таким путём, только если совсем отчается.

Хокинг кивнул, поджимая губы и возвращаясь к рассматриванию карты.

— Как много людей работает там в ночную смену? — спросил Блэк.

— В административном здании? Всего человек десять. Может, пятнадцать… по крайней мере, по расписанию. Полиция порта сказала нам, что есть несколько дюжин человек, которые часто работают до десяти или одиннадцати вечера. Работники дневной смены, которые трудятся сверхурочно. И конечно же, сотни на различных кранах, доках и в погрузочных зонах. Мы пытаемся очистить район возле самого административного здания, но это непросто. И мы не можем полностью остановить работу порта. Это быстро дойдёт до федералов, поскольку это международный порт. Наш капитан не хочет делать это без более веских оснований.

Блэк снова кивнул, все ещё размышляя. Наконец, он покачал головой.

— Вам стоит предупредить Стерлинга. Он уже в здании?

Хокинг сверился с часами.

— Ещё девяносто минут.

Нахмурившись, Блэк снова кивнул.

Он заметил собственное беспокойство и снова задался вопросом, что стало тому причиной.

Однако у него не было времени долго над этим раздумывать.

Они уже на месте.

 

Глава 6

Что-то не так

— Ты остаёшься здесь, — сказал Хокинг, едва взглянув на Блэка. — Не выходи из машины, если мы тебя не позовём… — он показал на переднюю приборную панель. — Или если мы не дадим тебе сигнал по рации.

Как будто с целью подчеркнуть свои слова, как это делается с собакой, от которой ожидают непослушания, Хокинг сделал в сторону Блэка жест наклонённой ладонью, показывая «стоять» или, возможно, «сидеть, мальчик».

— Я серьёзно, — добавил он. — Оставайся в машине, Блэк.

Нахмурившись, Блэк наблюдал, как Хокинг выбирается с заднего сиденья полицейской машины без опознавательных знаков и захлопывает за собой дверцу. Он видел настоящее предупреждение в глазах Хокинга и понимал, что тот не просто важничает или пытается его контролировать.

И все же сложно было не испытывать раздражения.

Мозер и Родриго уже покидали машину через передние дверцы, Родриго помедлил ровно для того, чтобы схватить полуавтоматическое ружье, спрятанное под передним пассажирским сиденьем. Повернувшись со стволом в руке, Родриго тоже бросил на Блэка краткий взгляд, как будто подкрепляя слова Хокинга.

Мозер вообще на него не смотрел.

И все же Блэк уже знал, что приказ изначально исходил от него.

Должно быть, он что-то сказал им в участке, пока Блэк переодевался в синюю униформу. Провёл какую-то ерундовую черту, что Блэку можно делать, а что нельзя, в зависимости от того, какую информацию он им предоставит.

В любом случае, Блэк уловил суть.

Его посадили на скамейку запасных.

Они сделали это ради Мири, отчего злиться было сложнее.

Что ещё более удивительно, они также делали это ради Ника, который, очевидно, заставил Мозера пообещать, что он будет держать Блэка подальше от опасности, иначе Ник приедет сюда и сам его пристрелит. Никогда прежде столько людей не беспокоились о том, что Блэк пострадает. При иных обстоятельствах было бы даже забавно.

Конечно же, Мозер верен самому себе и определённо больше беспокоился о прикрытии собственной задницы, чем о Мири или Нике — и тем более, о самом Блэке. Хокинг, напротив, кажется, преимущественно думал о Мири, и это одновременно немного успокоило злость Блэка и взбесило его по совершенно иным причинам.

В каком-то смысле то, что Мозер посадил его на скамейку запасных, даже было близко к комплименту.

Где-то в процессе его бормотания и тыканья в карты Мозер принял решение, что Блэк — это актив, заслуживающий защиты. Блэк даже почувствовал, как он задаётся вопросом, сумеет ли полиция Лос-Анджелеса заключить более долгосрочный контракт с фирмой Блэка, особенно для помощи в аресте международных группировок, которые за последний год или около того более агрессивно внедрялись в город.

В любом случае что-то из сказанного Блэком заставило Мозера решить, что выпускать его из машины слишком рискованно. В случае если стрелок нацелится на него, Мозер потеряет свою новенькую блестящую игрушку, едва успев провести тест-драйв.

И все же Блэк жалел, что не взял с собой оружие, когда пошёл на ужин. Он не сделал этого из-за Мири. Она определённо заметила бы, особенно поскольку она его всего, блядь, облапала до того, как пришли Хокинг и Мозер. И она бы спросила его об этом, а он не хотел её волновать.

Ему все равно стоило сделать это, придумать какое-нибудь дерьмовое оправдание. Он все равно носил при себе оружие большую часть времени, это не было таким уж из ряда вон выходящим.

Откинувшись на виниловом сиденье, Блэк раздражённо выдохнул, окидывая взглядом пунктир высоких фонарей, освещавших ближние ряды разноцветных контейнеров для хранения. На них белой краской было отпечатано название транспортной компании «Константин», и они принадлежали к тому же типу контейнеров, которые фуры перевозили по всей стране. Родриго провёз их по широкому проходу между рядами, остановившись на месте, где сходились примерно шесть разных проходов. Посередине стоял фонарь, так что это, наверное, погрузочная зона или типа того.

Блэк видел припаркованный прямо напротив него бронированный фургон, вероятно, принадлежавший спецназу.

Все это не просматривалось с административного здания.

И все же Блэк испытывал подозрения. Глядя через ветровое стекло, он видел, как Мозер, Хокинг и Родриго подходят к группе офицеров черных кевларовых жилетах и шлемах, все за исключением одного вооружены штурмовыми автоматическими винтовками, кажется, HK416.

Очевидно, команда спецназа… или хотя бы её часть.

Блэк насчитал шесть человек. Это не могла быть вся команда.

И все же это достаточно большая группа для открытой встречи при такой операции. Не очень-то деликатно, особенно в полувоенном обмундировании, даже если визуальный обзор закрыт.

Мужчина впереди, скорее всего являвшийся лидером, тоже держал винтовку.

Блэк наблюдал, как он показывает в сторону высокой стопки контейнеров, в унисон привлекая взгляды детективов отдела убийств. Блэк тоже проследил за его пальцем, который показывал примерно на два часа от него. Проследив за ним до главного административного здания, где на некоторых из двадцати этажей в офисах виднелся свет, Блэк узнал фрагмент, который он показывал Хокингу на планшете.

Он сверился с часами. Все ещё примерно час до того, как Стерлинг появится здесь.

Проворчав что-то себе под нос, Блэк задался вопросом, стоит ли сказать им, что если стрелок где-то поблизости, то он их уже заметил.

И все же Мозер не дурак, несмотря на другие его недостатки. Должно быть, они уже прочесали территорию, иначе не встречались бы здесь. Остальная часть команды спецназа, наверное, проверяла другие места, где мог скрываться стрелок.

Возможно, они надеялись выкурить парня — заставить его кинуться в бегство до того, как сюда доберётся Стерлинг. Не самая глупая идея. Это может сохранить Стерлингу жизнь.

Само собой, это существенно повышало шансы, что они вообще не поймают стрелка.

Блэк простёр своё зрение, ища чьё-либо присутствие в лабиринте контейнеров хранения по обе стороны от машины. Он не ожидал сразу же найти что-либо существенное. Он скорее стремился понять, что может делать остальная часть команды лос-анджелесской полиции, но в итоге остановился всего через несколько секунд.

Не потому, что он что-то почувствовал, нет.

Он остановился, потому что не сумел почувствовать ничего. Не просто в отношении стрелка. Блэк вообще ничего не сумел почувствовать.

Нахмурившись, он потянулся снова — тут боковым зрением заметил движение и повернулся.

В проходе между контейнерами, прямо справа от него, вдали шли два силуэта в рабочей одежде. Они находились всего в дюжине ярдов, направлялись в противоположную сторону от машины. Однако не это заставило его помедлить.

Они шли прямо там, где он только что сканировал своим светом — где буквально секундами ранее он ничего не почувствовал, даже паршивой чайки.

Как, черт подери, он мог не почувствовать их так близко?

Оба мужчины казались незаинтересованными в нем или машине.

Одетые в комбинезоны и тяжёлые рабочие ботинки, они везли посередине прохода круглую бочку. Их шаги были небрежными, обманчиво быстрыми, что он определил по расстоянию, которое они преодолевали на его глазах. На ходу они смотрели по сторонам — тоже медленными, небрежными поворотами голов. Они не разговаривали.

Они смотрели не только из стороны в сторону, но и вверх, и между контейнерами.

Блэк нахмурился.

Какими бы нормальными они ни старались казаться, это совершенно не нормально.

Могли ли они быть спецназовцами? Разве спецназ к этому времени уже не прочесал местность?

Он продолжал наблюдать, когда к тем присоединились ещё два мужчины в комбинезонах, пристроившись за ними из меньших, перпендикулярных проходов, пролегавших между контейнерами. Один из новеньких нёс на плече чёрную спортивную сумку. Судя по тому, как натянулись ручки, сумка была тяжёлой, но высокий парень в комбинезоне нёс её без труда.

Тихая тревога зашевелилась в сознании Блэка — прямо перед тем, как все четверо отделились друг от друга, как будто по взаимному соглашению.

Тот тревожный сигнал в его голове взвыл охереть как громко.

Он видел, что живые создания двигаются так только тогда, когда у них есть серьёзная военная подготовка. Ну, и ещё на Старой Земле. Они без единого шёпота исчезли в стопках контейнеров по обе стороны от прохода.

— Блядь, — пробормотал Блэк. — Мири меня убьёт.

Он простёр своё зрение, ища их.

И вновь он ничего не почувствовал.

Он не чувствовал четверых мужчин. Он не чувствовал никаких других спецназовцев или работников дока, бродивших между контейнеров. Он не чувствовал птиц или насекомых, а в этот раз он обратил внимание и на это, чтобы убедиться, что ничего себе не вообразил.

Что-то определённо блокировало его зрение видящего. Хуже того, он вообще не распознавал этот блокирующий механизм. Он не чувствовал полей света, которые может сотворить другой видящий. Он не чувствовал конструкции Барьера или вообще чего-либо, мешающего его свету.

Он просто не чувствовал… ничего.

Как будто над доками протянулась сплошная стена пустоты.

Сигналы тревоги теперь ревели на полную, оглушая.

Как раз тогда кто-то прошёл прямо мимо машины.

Блэк резко подскочил, шокированный тем, как близко они прошли. Затем он пригнулся, чтобы взглянуть на них получше. В этот раз он тоже нихера не почувствовал. Даже с простёртым светом в режиме максимальной насторожённости он не ощутил ни шепотка их присутствия.

Как, черт подери, такое возможно?

Ни один видящий, с которым он когда-либо сталкивался, не мог так хорошо его блокировать.

Мужчина остановился у входа в следующий проход. Повернув голову и опершись ладонью на стену ближайшего контейнера, он посмотрел прямо на Блэка на заднем сиденье машины. Зловещие красные глаза светились в тени, отражая свет белых складских фонарей.

Блэк пристально смотрел на него в ответ.

Затем он импульсивно опустил стекло в окне.

— Эй, брат! — сказал он. — Ты! Подойди сюда! Я хочу поговорить с тобой.

Мужчина улыбнулся. Он сделал это, не показывая зубов.

От тонких губ, костлявого лица с мертвецкими, кроваво-красными глазами и от чего-то в этой улыбке по спине Блэка пробежался импульс нервозности.

Дело было не в глазах.

Странный цвет глаз его не беспокоил. С человеческой точки зрения, у большинства видящих глаза странного цвета, и Блэк видел красные, и здесь, и на Старой Земле.

И все же вид этих глаз ответил на один вопрос.

Кто бы тут ни заправлял, они определённо нанимали видящих.

У этого на плече тоже висела чёрная холщовая сумка. Пальцы, стискивающие ремень, были белыми как кость, как труп. Как и его лицо, которое Блэк все ещё не мог хорошо различить в тени. Он видел кроваво-красные губы, приподнявшиеся в зловещей улыбке, бледный как у призрака подбородок, жиденькую чёрную бородку и длинные волосы, опускавшиеся до плеч. Вот и все.

— Эй! — в этот раз голос Блэка прозвучал рыком. — Полиция Лос-Анджелеса! Иди сюда, блядь! Сейчас же!

Все ещё улыбаясь, мужчина салютовал ему двумя пальцами.

Затем он растаял в тени прохода между контейнерами.

Задышав тяжелее, Блэк смотрел, как он уходит, и недоверие все ещё бушевало в его свете. Такие глаза, если только это не контактные линзы — он должен быть видящим. И все же что-то с ними было не так. Он не казался видящим. Он не ощущался видящим. Блэк снова простёр своё сознание, отыскивая этого парня. В этот раз он не пытался деликатничать или как-то скрывать свой свет.

И вновь он ничего не почувствовал.

Даже шепотка этого парня не встретилось с его светом — того парня, который только что стоял прямо, блядь, здесь, и который прошёл так близко к полицейской машине, что мог бы запросто пристрелить Блэка.

Мири это очень не понравилось бы. Ей бы это охренеть как не понравилось.

Переведя взгляд обратно к сборищу офицеров спецназа и детективов, Блэк увидел, что они все ещё разговаривают на том же месте у бронированного грузовика, примерно в сотне метров от него. Судя по лицам, они совершенно не догадывались о том, что только что произошло. Они явно не слышали, как Блэк звал этого парня, и не заметили пятерых мужчин, которые только что на глазах Блэка исчезли в лабиринте контейнеров.

Нахмурившись, Блэк простёр свой разум, чтобы прочесть Мозера.

И вновь он ударился о твёрдую стену.

Нет, не стену. То терминология Старой Земли. А это не стена.

Это полное отсутствие живого света.

Теперь, при целенаправленном изучении, это совершенно не походило на то, как видящий намеренно блокирует свет другого видящего. В таких случаях что-нибудь непременно пробивалось. Оттенок того, кто блокирует — или вокруг него, или вокруг цели, которую он пытался прочесть. Он и раньше сталкивался с лабиринтами света в более замысловатых конструкциях и щитах. Они не столько блокировали, сколько посылали в ложном направлении и сбивали с толку. Обычно их даже сложнее обойти, чем прямые щиты.

Но Блэк всегда чувствовал что-нибудь… может, ничего из относящейся к делу, точной информации, привязанной к тому, что он пытался просканировать, но он чувствовал что-нибудь.

Это не походило ни на что из перечисленного.

Вместо этого он совершенно ничего не ощущал.

Пустота там, где должны быть люди. Как будто толпа офицеров в униформе, стоящая там, была всего лишь миражом.

Блэк попытался ещё несколько раз, тяжело дыша.

Посмотрев на планшет, он подумывал позвонить Мири, попытаться попросить её посмотреть, что происходит, но он не хотел доводить её до паники. Его бы такой звонок точно довёл до паники. Более того, она находилась слишком далеко, чтобы помочь, так что он впустую всполошит её.

Он подумывал позвонить Кико, чтобы та вызвала команду из отеля. Однако они находились так же далеко, как и Мири, плюс люди против видящих будут бесполезны. Ну… по большей части бесполезны. Не совершенно бесполезны, но здесь нет нехватки в оружии и даже в навыках, хотя больше оружия и навыков определённо пригодилось бы.

Уставившись на планшет, Блэк на мгновение хотел позвонить Нику.

Все это пронеслось в его сознании за доли секунды, как будто в замедленной прокрутке. Затем до него дошло — у него нет времени на все это.

Что бы там ни было, это происходит прямо сейчас.

Теперь, глядя на близлежащие проходы между складскими контейнерами, Блэк никого не видел. Он все ещё ничего не чувствовал, но почему-то у него возникло ощущение, что сейчас все стало ещё тише, чем несколько секунд назад.

Как будто весь портовый район задержал дыхание в темноте.

Дёрнув дверную ручку, Блэк вышел из машины.

Выпрямившись в полный рост, он посмотрел на команду офицеров спецназа и детективов, все ещё пребывающих в неведении, и принял решение.

— Мозер! — в отличие от обращения к красноглазому видящему, Блэк кричал, решив, что сейчас это не имеет значения. — Мозер! Иди сюда! Сейчас же! И скажи своему парню убрать его команду в укрытие…

Хокинг повернулся первым. Он нахмурился.

— Возвращайся в машину, Блэк, — он тоже говорил громко. Резко показав на автомобиль, он пошёл к нему быстрыми широкими шагами. — Немедленно. Сейчас же, блядь. Ты не можешь здесь находиться…

— Послушай ты меня, проклятье! Что-то не так! — встретив лишь пустые взгляды, Блэк нахмурился. — Это не то, что вы думали! У них тут нешуточная команда. Готов поспорить, Стерлинг даже не является настоящей мишенью…

— О чем вы говорите? — Мозер все ещё звучал всего лишь раздражённым. — Возвращайтесь в машину, мистер Блэк. Мы скоро к вам вернёмся…

— Послушай меня… Эндрю. Чем бы это, блядь, на самом деле ни было, это вот-вот случится…

Командир спецназа повернулся, посмотрев на Блэка.

Впервые Блэк увидел его глаза.

Они были темно-красными.

Иисусе. Как, блядь, никто из них этого не заметил? Он видел это с расстояния в двадцать ярдов. Они ослепли там, что ли?

Спецназовец уже поднимал винтовку.

Но не на Блэка.

— ХОКИНГ! — Блэк потянулся к пистолету, которого у него не было. — ПРИГНИСЬ! НА ШЕСТЬ ЧАСОВ! ПРИГНИСЬ!

Хокинг повернулся, проследив за глазами и словами Блэка.

Учитывая, как быстро он повернулся, может, он даже последовал какой-то инстинктивной подсказке, оставшейся со всех лет в армии — той же подсказке, которая заставила Блэка перейти на этот жаргон.

В любом случае, он оказался недостаточно быстрым. Командир спецназа выстрелил Хокингу в грудь в ту же секунду, как он резко повернулся к нему лицом.

Мгновение спустя он вновь выстрелил ему в голову.

Хокинг рухнул коленями на асфальт. Затем повалился набок и уже не шевелился.

Блэк инстинктивно камнем упал на землю. Он прижался спиной к дверце машины, присев прежде, чем его сознательный мозг успел сообразить, что только что произошло.

Он даже не успел полностью опуститься до того, как весь ад вырвался на свободу.

 

Глава 7

Состояние чёрное

Закричала женщина. От крика кровь стыла в жилах, он содержал в себе столько эмоций, что Блэк вздрогнул, прикрывая глаза. Из-за блока он не чувствовал её боль своим светом, но что-то в этом крике все равно его ранило.

— ЭВАН! — тот же душераздирающе наполненный голос. — Эван! Отпустите меня, проклятье! Отпустите! ЭВАН!

— Хватай её! Тащи её назад!

Женщина снова закричала. Её голос ещё несколько раз расколол тишину, зовя Хокинга по имени.

Затем всюду вокруг него взорвались выстрелы.

Не просто со стороны голосов и команды спецназа. Они также доносились сверху.

Блэк пригнулся ещё сильнее, прижимаясь спиной к дверце машины.

Пули врезались в бок машины. Даже с того места, где он присел, его острый нюх видящего уловил запах кордита, заполонивший воздух от стрельбы автоматических винтовок, паливших ещё и из третьей точки слева от него и напротив места, где застрелили Хокинга.

Блэк слышал возню у тела Хокинга, ещё больше криков примерно оттуда, где стоял Мозер и команда спецназа. Теперь он не мог различить слова из-за эха выстрелов винтовок и пистолетов, рикошетом отлетавших от металлических стен.

Он пытался почувствовать, что происходит, но его зрение все ещё было слепо. Блэк раздражённо скользнул вокруг металлического корпуса машины, стараясь держаться на каком-то расстоянии от пуль. Казалось, что сейчас они летели со всех сторон разом.

— БЛЭК! — проорал Мозер. — БЛЭК! ТЫ ТАМ?

— Я здесь!

— Оставайся на месте!

Издав невесёлый смешок, Блэк покачал головой.

Gaos. Как будто он сейчас мог пойти на прогулку.

Хотя с другой стороны, оставаться на месте тоже не вариант.

Пройдут считанные секунды до того, как парни в униформе рабочих прибегут на звуки выстрелов. Они принесут с собой содержимое тех круглых бочек.

Насколько он мог предположить, они содержали гранатомёты.

На корточках передвигаясь ниже окон машины, Блэк проигнорировал рикошетящие пули и открыл дверцу с водительской стороны, оставляя ту, что позади него, тоже открытой. Снаружи машины тут же застучало ещё больше пуль.

В этот раз они нацелились на водительскую дверцу, сосредоточившись на передней части.

Блэк скользнул к боку, но увидев, что снаружи корпуса поток пуль прекратился, он сдвинулся обратно за него. Дверца машины обеспечивала лучшее прикрытие, чем он опасался. Он задался вопросом, не была ли эта проклятая штуковина пуленепробиваемой.

Когда залп стих, Блэк выглянул из-за края, увидел отблеск ствола наверху и тут же пригнулся обратно. Пуля врезалась в дверь примерно на фут ниже места, где находились его глаза. Блэк уже был в укрытии, но он все равно получил ответ на свой вопрос.

Кто бы там ни был, они не пытались его убить.

Они хотели, чтобы он выбрался из-за машины.

Блэк решил, что следовать их совету — не в его лучших интересах.

Он аккуратно скользнул на переднее сиденье. Держась за приборной панелью, он поискал ключи, его разум обдумывал причины, по которым он мог понадобиться им живым, и ни одна из причин ему не нравилась. К счастью, Родриго оставил ключи в держателе для стаканчика между сиденьями. Вставив самый длинный ключ в зажигание, Блэк завёл двигатель, усиливая обороты, когда ещё больше пуль градом усеяло машину.

В этот раз они целились в капот.

Они застрелили Хокинга, детектива лос-анджелесской полиции, хладнокровно, как будто это им раз плюнуть. Почему, блядь, они не стреляли по нему?

И вновь его разум дал ответы на этот вопрос, но Блэку ни один из них не понравился.

Надавив на сцепление, Блэк выглянул из-за приборной панели ровно настолько, чтобы мельком взглянуть на местность впереди. Обычно он воспользовался бы своим зрением видящего, но в этот раз пришлось полагаться на глаза.

Он все равно видел лучше человека. Его глаза и память видящего запечатлели местность за долю секунды. Как только это произошло, Блэк вновь опустил голову.

Хокинг все ещё не шевелился, и теперь рядом с ним лежало ещё одно тело. Мужчина. Кто-то, должно быть, попытался пойти за ним. Оба тела лежали примерно в пятнадцати ярдах на десять часов от него.

Он не видел Мозера.

Выстрелы доносились по меньшей мере с четырёх разных направлений.

Ближайшее находилось буквально на девять часов от него, может, на шестьдесят градусов от земли, то есть с приличной высоты. Именно эти придурки осыпали машину градом пуль. Ещё одна команда минимум с двумя винтовками атаковала с точки на три часа от него, тоже с высоты. Они явно прикрывали его с пассажирской стороны и, вероятно, просматривали пространство к северу.

Третья группа, состоявшая минимум из четырёх или пяти автоматических винтовок, располагалась примерно на час от него, на уровне земли, возможно, где-то в шестидесяти метрах от Хокинга. Они в основном собрались возле чёрного бронированного грузовика, который Блэк ранее посчитал транспортом спецназа.

Та группа стреляла активнее всего — но они стреляли не по Блэку. Их в основном полуавтоматическое оружие было нацелено на четвертую команду, которую Блэк заметил на уровне земли. Они держались вне поля зрения, где-то сразу на одиннадцать часов от него, но на расстоянии добрых сорока метров.

Должно быть, это Мозер и его люди.

Это была единственная группа, находящаяся близко к тому месту, где сняли Хокинга.

Должно быть, они укрылись в том проходе между контейнерами, когда началась стрельба, и использовали их как прикрытие, чтобы защитить свою позицию. Но они могли не знать о двух группах сверху возле Блэка — не говоря уж о парнях, которых Блэк видел ранее.

Он все ещё не был уверен, что та группа уже в действии, а это означало, что скоро в игру может вступить ещё больше парней. Вне зависимости от этого, ребята Мозера не могли удержать эту позицию, даже если все остальные офицеры спецназа окажутся чисты.

Проблески стволов в том же проходе сообщили Блэку, что у парней Мозера хотя бы имеются автоматические винтовки. По меньшей мере, две штуки — в то время, когда Блэк выглядывал из-за приборной панели. Стрельба была интенсивной, так что в общей сложности у них, должно быть, есть четверо стрелков.

По меньшей мере, ещё двоих спецназовцев подстрелили — вдобавок к тому, чьё тело лежало рядом с Хокингом.

Родриго, должно быть, тоже с Мозером — если он не с теми парнями, кем бы они блядь ни были — но Блэк ещё не слышал стрельбы из ружья. Так что Родриго также может быть мёртв.

Отметив на мысленной карте все точки, увиденные за эти несколько секунд, Блэк убрал ногу с тормоза и вдавил газ в пол. Шины взвизгнули, зад машины вильнул прямо перед тем, как автомобиль рванул вперёд точно рычащее животное.

Блэк навёл его прямо в тот проем между контейнерами.

Он вновь выглянул из-за приборной панели только тогда, когда по своим оценкам оказался почти там.

Ещё несколько секунд газовать…

Затем он резко ударил по тормозам, с разворотом останавливая машину.

Решётка переднего бампера врезалась в угол металлического контейнера. Однако Блэк рассчитал это — насколько мог, по крайней мере — так что врезался не настолько сильно, чтобы похерить двигатель. Он врезался достаточно крепко, чтобы образовать настоящую стену между двумя группами стрелков.

Он резко распахнул дверь с водительской стороны.

— Забирайтесь! — рыкнул он. — Сейчас же!

Родриго, Мозер и три спецназовца уставились на него.

— Забирайтесь в блядскую машину! Сейчас же!

Они начали двигаться в его сторону, когда взрыв пуль со всех сторон посыпался на машину. Этот внезапный залп включал в себя куда больше оружия, чем изначально насчитал Блэк — и определённо намного больше тройных выстрелов. Он инстинктивно пригнулся, опускаясь ниже ветрового стекла, когда «динь», «бам» и «хряп» пуль заколотили по полицейской машине.

Ещё больше пуль посыпалось на капот.

Как раз когда он подумал об этом, Блэк услышал более глубокий трескающийся звук… прямо перед тем, как что-то вспыхнуло.

Раздался глухой, тяжёлый звук «вумп»…

Затем из капота повалил чёрный дым.

— Блядь, — Блэк поднял взгляд, увидев оранжевое пламя, поднимавшееся из-под капота, изрыгавшее ещё больше дыма и лижущее верх капота, очерняя его. Он продолжал бормотать, в основном на языке видящих, пока его разум обрабатывал информацию.

— Jurekil’a kitre-so’h dugre ублюдки…

Он все ещё смотрел на капот, когда что-то врезалось в него сверху, как будто было брошено с расстояния. Это издало достаточно громкий звук, чтобы заставить его пригнуться. Пламя полыхнуло ещё ярче, затем распространилось по поверхности машины, блокируя ему вид через ветровое стекло.

U’hatre davos… это напоминало чёртов коктейль Молотова.

Они явно пытались убить машину, но не его самого.

Они также пытались выгнать его из машины.

Блэк посмотрел в узкий проход между контейнерами.

Мозер стоял там, его лицо освещалось пламенем. Он просто таращился на машину, дым и огонь, пробивавшийся из-под капота, и его глаза так выпучились, что Блэк почти не узнал его.

Он знал этот взгляд по войне.

Мозг парня отключался, переходя в режим совершенного шока и бездействия.

Многие военные учёные называли это явление «состояние чёрное».

Это чертовски часто случилось с людьми, и это охереть как раздражало, когда происходило с теми, кто нужен Блэку. Особенно раздражало в те дни, когда Блэк сражался бок о бок с обычными солдатами в Азии, и на кону стояла его задница, а ему приходилось пытаться взаимодействовать с людьми, которые практически выжили из своего грёбаного ума и из-за стресса войны утратили половину способности функционировать. Особенно часто это случалось с новенькими и теми, кто мало бывал в настоящих боевых действиях.

После семидесятых годов тренировка существенно улучшилась, слава gaos, но Состояние Чёрное все равно оставалось частью человеческой психики. Тренировки не могли отключить его полностью… Но они стали хитрее подходить к тренировкам против него. Блэк несколько раз в квартал заставлял свои команды проходить муштровку, чтобы убедиться, что они не утратят контроль, когда дойдёт до подсознательных реакций в условиях максимального стресса.

Люди, иисусе.

Мозер, вероятно, уже утратил большую часть моторных рефлексов. А это означало, что скорее всего, он не сможет ответить Блэку, даже если захочет.

Тот факт, что он перестал палить из пистолета, когда Блэк оказался прямо перед ним — маленькое чудо. Скорее всего, сейчас Мозер действовал на чистом автопилоте, стреляя по плохим парням и не осознавая, что он делает. К счастью, когда Блэк врезался машиной в контейнеры, это скинуло иглу патефона с заклинившей пластинки — по крайней мере, в достаточной степени, чтобы Мозер не пристрелил Блэка чисто по мышечной памяти.

Осознав, что машина совершенно похерена, Блэк выполз из неё.

Очутившись достаточно близко, он схватил Мозера за руку, дёрнув его глубже в проход, а потом заставив присесть, чтобы они могли использовать машину как щит. Он немедленно выхватил пистолет из руки Мозера, увидев, что тот все ещё держит оружие наведённым слишком близко к нему, и поставил на предохранитель.

— Мозер! Эй! Посмотри на меня! Посмотри на меня, проклятье! — Блэк кричал, зная, что вероятно, Мозер только так и услышит его. Как только Мозер повернулся, Блэк посмотрел на Родриго. Он стоял возле них вместе с несколькими другими спецназовцами. Все они теперь более-менее сосредоточились на Блэке.

Заметив это, он заговорил громче, используя самые понятные слова, какие только мог найти.

— Вам нужно идти за мной! Мы найдём другую машину. Нам нужно убираться отсюда нахер! Вы меня слышите?

Родриго кивнул. Судя по выражению его лица, Блэк понял, что максимум одно из четырёх его слов отложилось в его мозгу.

Взгляд Мозера был не совсем ясным, но немного прояснился.

Блэк тряхнул его за руку, и Мозер тоже кивнул.

— Окей? Мы идём. Вы не можете удержать это место. Не можете.

— Хокинг… — начал он.

— Хокинг мёртв, — прорычал Блэк. — Он, блядь, мёртв. И ты не можешь сейчас пойти туда. Иначе мы умрём. Понимаешь?

Мозер снова кивнул.

Блэк взглянул на остальных спецназовцев, которые тоже присели за машиной. Они смотрели широко раскрытыми глазами, но их взгляды говорили, что они все ещё в себе. Состояние Красное, возможно, но не полное Состояние Чёрное, как у Мозера и Родриго. Ближайший к нему офицер спецназа, женщина с острым подбородком и проницательными темно-карими глазами кивнула ему, когда он взглянул в её сторону.

Она выглядела злой. Убийственно злой.

Вместо того чтобы сделать её труднодосягаемой, эта ситуация придала ей внезапной ясности, даже в сравнении с двумя другими спецназовцами. До Блэка дошло, что скорее всего именно она кричала, когда убили Хокинга. Все трое, казалось, понимали его слова, но Блэк не мог сказать наверняка, конечно же, поскольку он все ещё ни черта не мог прочесть своим светом.

— Там есть ещё кто-то? — спросил один из них.

— По меньшей мере, шестеро, которых вы не видели, — сказал Блэк, испытывая облегчение от разумного вопроса. — Половина команды на возвышенности. Они нацелились на машину и меня, так что скорее всего, сейчас направляются сюда.

Блэк видел, как они обмениваются взглядами, глаза смотрят резче.

— Мне нужно оружие! — Блэк протянул руку. — Сейчас же!

Последовала тишина.

Накачанный спецназовец с ореховыми глазами и смуглой кожей посмотрел на руку Блэка. Он посмотрел на его синюю униформу с недоумением в глазах, затем кивнул, как будто решив, что сейчас это не имеет значения. Блэк явно был главным. Расстегнув кобуру под мышкой, он достал глок-19 и протянул его Блэку рукояткой вперёд.

Блэк предпочёл бы винтовку, но какая уж там разница.

— У тебя есть запасные магазины к нему?

В этот раз мужчина колебался меньше, затем расстегнул карман на жилете и протянул Блэку три девятимиллиметровых магазина.

Блэк проверил глок, загнал пулю и поднялся в полуприседе, приготовившись бежать.

— Ладно. Вот ещё что. Те ребята, которых я видел первыми, толкали тележки, возможно, с более крупным оружием. У вас есть осветительные бомбы? Хоть что-нибудь, чем мы можем их замедлить?

Блэк посмотрел на трёх спецназовцев, все они покачали головами.

— В фургоне, — сказала женщина. — Мы не ориентировались на это.

Блэк кивнул, подавляя желание нахмуриться.

— Ладно. Ну… нахер все, — опустив пистолет стволом вниз, он обернулся на женщину, которая все ещё казалась самой вразумительной из всех. — То есть нам нужно двигаться быстро, верно? На данный момент, цель — укрытие и операция «убраться отсюда нахер». Вы меня слышите? Не геройствуйте. Или моя жена лично поубивает каждого из вас, черт подери…

И снова все трое кивнули.

Только тогда Блэк поднял взгляд и увидел Родриго, стоявшего и стискивавшего ружье обеими руками. Его глаза смотрели на удивление ясно по сравнению с тем, что было раньше, но в какой-то момент он успел выпрямиться. Блэк видел узор из пуль, звенящих и рикошетом отскакивавших от металлического контейнера позади него, вышибая искры.

Схватив его за перед жилета, Блэк дёрнул его вниз.

— Родриго! Пригни голову! Сейчас же!

Мужчина моргнул, затем плавно опустился на колени.

Блэк сориентировал их положение по своей мысленной карте. Команда спецназа поможет, но он вынужден был исходить из утверждения, что Мозер и Родриго будут мёртвым грузом.

Они должны пересечь парковку по дороге внутрь.

Они должны добраться туда. Изо всех сил, черт подери, надеяться, что она не охраняется.

— Ладно, — сказал Блэк. — Мозер и Родриго позади меня… — он посмотрел на спецназовца, который дал ему своё оружие. — Ты позади них. Следи, чтобы они пошевеливались, — он взглянул на самого крупного из троих спецназовцев, мускулистого латиноамериканца, который, вероятно, соображал лучше двух остальных, и был лет на десять старше. — Ты берёшь на себя тыл, — он посмотрел на женщину. — Ты прикрываешь нас с боков. Я хочу, чтобы вы все время были настороже. Сверху, вокруг, со всех сторон. Понятно? Используем армейские обозначения, если вы их знаете.

Она кивнула.

— Ладно. Пошли. Я иду первым.

Блэк начал двигаться, быстро перебежав через узкий проход и низко пригнувшись.

Он несколько раз обернулся, чтобы убедиться, что они следуют за ним, но в основном держался пониже и искал признаки движения. Как только они завернули за первый угол, Блэк выпрямился, переходя на обычный военный бег, и двигался уже быстрее, особенно на прямых участках, держа в руке пистолет спецназовца, а оружие Мозера засунув в кобуру на ремне униформы.

Судя по звукам позади него, он знал, что они более-менее поспевают за ним.

На бегу Блэк время от времени вновь пытался использовать зрение видящего, но все равно ни черта не чувствовал. Он не ощущал даже Мозера и Родриго, которые вплотную следовали за ним, а физическая близость обычно делала большинство щитов бесполезными, даже те, которые устанавливались отлично тренированными видящими.

Однако у него не было времени разгадывать эту загадку.

Блэк обернулся и увидел, как накачанный парень с толстыми руками и ореховыми глазами подгоняет Родриго вперёд. Нет, он определённо не мог сейчас об этом думать. Он только что назначил себя главным за то, чтобы все они отсюда выбрались.

Слава богам, ни один из них не издал ни звука, за исключением шаркающих шагов и скрипа униформ, кобуры и брони.

Выстрелы за ними продолжались ещё несколько секунд, затем постепенно сделались более редкими и вовсе стихли. Даже без своего зрения Блэк мог сказать, что другая сторона перешла в движение. Они начали двигаться задолго до того, как стих прикрывающий огонь.

Если он правильно рассчитал, то в текущем направлении им оставалось преодолеть ещё примерно триста метров. Затем, если они найдут проход налево между контейнерами, направляясь примерно на северо-запад, они должны суметь резко повернуть направо, пройти на восток ещё несколько сотен метров и выбраться на парковку. Там они должны суметь проникнуть в машину. Он помнил, что видел там несколько старых моделей, которые легко было завести от замыкания проводов.

И все же план включал очень много «должны».

К тому времени, как Блэк довёл их до конца первого ряда, поле игры сделалось совершенно тихим. Блэк вспотел в униформе, вероятно, в равной мере от стресса и бега. Как только он вышел из-за ряда, по нему ударил порыв холодного ветра с Тихого океана. Подавив дрожь, Блэк бегом повёл их по очередному проходу между контейнерами, а затем в более узкий проем, чтобы скрыться из виду.

В этом направлении дующий с юга ветер стал сильнее.

Устремляясь в узкий проем и свистя в тишине, ветер оказался достаточно холодным, чтобы у Блэка заслезились глаза.

Его радар вновь испортился.

Добравшись до конца следующего прохода между контейнерами, Блэк остановился. Мозер и Родриго, которые бежали сразу за ним, врезались ему в спину.

— Почему мы остановились? — голос Мозера прозвучал так громко, что Блэк подскочил. Повернувшись, он наградил детектива сердитым взглядом, глазами приказывая ему заткнуться нахер.

Мозер нахмурился, но кажется, уловил посыл. Теперь его глаза выражали куда больше здравого присутствия, чем тогда у машины.

Когда он заговорил в следующий раз, голос прозвучал намного тише.

— Я хочу свой пистолет обратно, Блэк. Сейчас же.

В этот раз Блэк даже не потрудился поворачиваться. Он услышал, как сзади спецназовец треснул Мозера по голове.

— Заткнить ты, — сказал он, нарочно искажая звук «с».

Очевидно, не один Блэк нервно подпрыгивал.

Выглянув в широкий проход, он посмотрел в обоих направлениях. Вверх он тоже взглянул, просматривая вершины складских контейнеров вплоть до небольшого прохода прямо перед ними, на другой стороне полосы.

Он ничего не видел. Вероятно, это ни хрена не говорило.

Вместо этого он слушал. Даже согласно его слуху видящего, ничего не издавало ни звука и не шевелилось, за исключением нескольких прикреплённых к контейнерам кусков пластика, которые шуршали и трепались на ветру. Блэк чувствовал на языке вкус соли. Он также ощущал перебивающий все запах моря от близлежащего океана. Они должны быть близко к парковке. Он помнил, что она располагается прямо у воды. Между парковкой и открытым океаном находилась лишь подъездная дорога и железнодорожные пути.

Все ещё слыша сигнал тревоги в своём сознании, он взглянул на ближайшего к нему офицера спецназа. Мужчина встретил его взгляд и пожал плечами. Он держал обе руки на автоматической винтовке и выглядел готовым её использовать.

Даже без своего зрения Блэк понимал посыл другого мужчины.

Он тоже это почувствовал. Что-то не так.

Но они определённо не могли оставаться на прежнем месте.

Примерно именно это и транслировало пожатие плечами.

Кивнув в знак понимания, Блэк выдохнул, пытаясь решить, не нужно ли им отступить. Затем он решил, что если их поймают в ловушку среди контейнеров, будет только хуже. Им лучше попытаться убежать. Здесь у них все ещё был шанс, учитывая, что другой команде понадобится время, чтобы перестроиться после первого нападения — особенно тем, что на контейнерах.

Сделав ещё один вдох, он пистолетом показал налево, показывая парню прикрыть его. Затем он посмотрел на Мозера и Родриго. Достав пистолет Мозера из кобуры, Блэк протянул ему оружие рукояткой вперёд.

— Вы двое ждите здесь, — он подбородком показал в сторону здоровяка в кевларовом жилете, пробормотав ещё тише: — Дайте ему пройти. Тихо.

Мозер нахмурился — очевидно, став снова самим собой и возмущаясь, что Блэк раздаёт приказы — но спорить не стал. Родриго тоже кивнул, его карие глаза оставались широко раскрытыми, лицо так побледнело и напряглось, что казалось, будто он в обморок хлопнется, если не сдвинется с места.

Оставалось надеяться, что это поможет ему бежать быстрее.

Блэк хотел, чтобы все они спринтом добежали до парковки. Те, кто за ними следует, к этому времени наверняка поняли, куда он их ведёт, так что у них было мало времени. Так что да, он хотел бежать… но сначала он хотел проверить проход.

Раньше они не хотели его убивать. Может, его удача ещё сохранилась.

Он постарался не думать о том, как бы отреагировала Мири на такую логику.

— Я пошёл, — сказал он здоровяку.

Когда парень нахмурился, Блэк поднял руку.

— Прикрой меня. Затем следуй за мной. Когда я дам сигнал, все бегите.

В этот раз Мозер и Родриго обменялись взглядами.

Блэк решил, что ему похер. Сделав вдох, он вышел из узкого проёма.

Он передвигался на полусогнутых ногах, держа пистолет наготове и заворачивая направо. Двигаясь проворно, он как можно быстрее преодолел расстояние до следующего просвета между контейнерами, держась поближе к металлическим стенам справа от себя, чтобы при необходимости суметь исчезнуть в укрытии.

Ничто не шевельнулось.

Он все ещё ни черта не слышал.

Преодолев примерно тридцать футов, Блэк обернулся на проем, оставшийся позади. Спецназовец-здоровяк стоял там, прикрывая его с другой стороны. Мозер и Родриго выглядывали из проёма между контейнерами.

Блэк видел женщину, занявшую позицию позади Родриго и Мозера, и гигантского латиноамериканца, который прикрывал тылы, пристроившись возле неё.

Испытав облегчение от того, что все они сделали более-менее то, о чем он просил, Блэк жестами руки показал им следовать за ним. Мозер первым покинул проем, за ним последовал Родриго, татуированный латиноамериканец, затем женщина с темными глазами. Здоровяк-афроамериканец оставался на прежнем месте, пистолетом показывая остальным идти вперёд него.

Опять-таки, именно то, чего хотел Блэк.

Как только он увидел, что Мозер, Родриго и два спецназовца за ними начали следовать за ним быстрой трусцой, Блэк побежал быстрее, опустив ствол к земле и делая свои шаги более длинными.

Теперь он видел парковку.

Если он сумеет добраться туда раньше остальных, то возможно, получится взломать машину до того, как они туда добегут… минимизировать для них всех время на открытом пространстве.

Иначе парковка будет очередным лёгким местом для стрельбы.

Эта мысль заставила Блэка ускорить бег… настолько, что он ушёл примерно на дюжину метров вперёд остальных.

Окружённая рядами высоких контейнеров, парковка ярко освещалась оранжевыми лампами высоких фонарей. Блэк просканировал машины, видимые ему из небольшого проёма, ища достаточно старую, чтобы её можно было завести замыканием проводов, достаточно большую, чтобы все влезли, и с достаточно хорошим двигателем на случай, если эти придурки решат пуститься в погоню.

Прошло по меньшей мере десять минут с тех пор, как все началось.

Где, блядь, полиция порта?

И почему нет сирен? Кто-то уже должен был услышать выстрелы.

Серьёзно, их очень много кто должен был услышать.

Они находились достаточно близко к главному административному зданию, чтобы каждая живая душа там подошла к окнам и посмотрела, что происходит.

Теперь Блэк находился в считанных десяти ярдах от края ряда контейнеров.

Сосредоточившись на озерце света от тощего фонаря, которое начиналось буквально сразу за проходом, Блэк попытался решить, стоит ли держаться в тени, пока он не найдёт машину, или просто рискнуть и выбежать на парковку…

Когда что-то укололо его в основание шеи.

Он инстинктивно хлопнул себя по этому месту, не замедляя шага.

…Затем споткнулся.

Его разум отставал, медленно осмысливая результат.

Он не утратил равновесия.

Его ноги просто… перестали работать. Они продолжали перемещаться в пространстве и времени, только совершенно не подчиняясь контролю его разума. Это произошло так быстро, словно ему кувалдой врезали по бёдрам… или, возможно, просто сильным порывом ветра, поскольку Блэк вообще ничего не почувствовал. Никакой боли. Как будто кто-то сложил его ноги как одеяло… только без его разрешения.

Его пальцы ослабли, выпуская пистолет.

Все вокруг сделалось очень тихим.

Даже крики, которые он слышал вдали, казались очень далёкими.

В этом тумане раздалось ещё больше звуков — отдалённый стрёкот автоматной очереди, вопли мужчин… кто-то зовёт его по имени. Он слышал каждый слой творившегося вокруг него хаоса, но не мог повернуться к нему, не мог затормозить инерцию или даже понять, что происходит снаружи, а что внутри его сознания.

Короткая, затянувшаяся тишина, отсутствие любых мыслей или звуков…

Затем его плечо и рука резко проехались по асфальту.

Блэк услышал, как что-то лопнуло, когда он врезался в землю, каким-то образом угодив туда раньше его лица и рук и даже его коленей, вопреки нулевому сопротивлению.

Боль взорвалась в его боку, но и она тоже ощущалась отдалённой.

Несколько показавшихся очень долгими минут он просто лежал там, неспособный пошевелиться.

Его вдохи придавали тишине текстуру. Ещё больше выстрелов. Блэк уставился на асфальт рядом со своим лицом, на крупицы пыли в свете. Соль и медь словно сплошным слоем покрывали его губы и язык.

Затем кто-то оказался рядом. Кто-то пытался его перевернуть.

На кратчайшее мгновение Блэк был уверен, что это Мириам.

— ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ!

Руки в перчатках стиснули его руку…

— ВСТАВАЙ! КТО БЫ ТЫ НИ БЫЛ, ВСТАВАЙ! ТЫ НАМ НУЖЕН!

Затем… впервые за долгое время… громкий звук.

Те пальцы на его руке мгновенно разжались.

Блэк услышал хриплый крик, прямо над своей головой.

Это был женский крик.

В том далёком туннеле его разума и света его зрение посерело до глубинно-чёрного словно за один удар сердца — это была Мириам.

Это Мириам кричала.

Ужас взорвался в нем.

Страх, который ощущался таким первобытным по своей природе, таким жесточайшим, что он не мог думать.

Солоник. Тамплиер.

Он не сумел туда добраться. Он не сумел добраться вовремя.

Страх был таким сильным, что его разум застыл в собственной версии Состояния Чёрного. Включился чистый инстинкт, выживание… страх смерти, только не собственной. Его разум полыхнул во все стороны, Блэк пытался собраться, царапаясь и хватаясь за сознание, за контроль, используя каждую унцию своей силы, чтобы шевельнуть хоть одной частью тела…

«МИРИАМ! — закричал он к ней в темноте. — МИРИ… МИРИ…!»

Блэк сумел разжать ладонь, стиснуть её обратно в кулак, потянуться к ней…

Затем все вокруг него просто исчезло.

 

Глава 8

Зеркало треснуло

Я подняла взгляд, ощущая отдалённый укол тревоги в своём сознании. Только тогда я осознала, насколько отключилась. Словно выйдя из транса, я вновь увидела мир.

Реальность обрушилась на меня.

Увидев маячившую впереди машину, я ударила по тормозам, заставляя Макларен остановиться и вильнуть задом. Благодаря безумно чутким тормозам, я успела резко остановиться буквально в дюйме от того, чтобы вмять безумно дорогое авто Блэка в бампер черно-белой машины полиции Лос-Анджелеса. Кто-то оставил её здесь, заблокировав весь въезд на парковку, без водителя, с мигающими сине-белыми огнями наверху.

Я все ещё держала телефон у уха.

Декс, один из работников Блэка, тараторил на запредельной скорости.

— Да похер мне! — прорычала я. — Вам нужно сейчас же добраться сюда!

— Мы едем, Мириам. Я говорю тебе, что нам и здесь нужны люди, проверяющие информацию. И там у нас тоже уже есть люди, Мирам… они сейчас с копами.

Я перевела машину на задний ход, выгибая шею и сдавая Макларен назад на скорости примерно тридцать миль в час. Я поискала какой-нибудь способ объехать крузер, но он оставлял всего несколько футов по обе стороны. Стиснув зубы, я подавила желание врезаться в чёртову штуку и шарахнуть её Маклареном так, чтобы улетела через всю парковку. Затем я услышала, как Декс ещё кое-что сказал по телефону, и сердито посмотрела на трубку.

— Хватит повторять, что вы не можете добраться сюда сегодня же! Они его похитили. Ты это понимаешь?

— Мириам, успокойся…

— Даже не начинай, блядь, Декс! — рявкнула я. — Если ты выдашь мне ещё одну речь в духе «Блэк сам может о себе позаботиться», то клянусь Богом, когда я в следующий раз тебя увижу, я вырву твои лёгкие и заставлю тебя сожрать их!

Декс умолк. Я буквально слышала, как он делает вдох.

— Я не собирался этого говорить, Мири. Не собирался. Богом клянусь. Мы очень серьёзно к этому относимся.

— Хорошо. Тогда садитесь на проклятый самолёт. Сейчас же.

— Мири, мы уже готовим его к взлёту, но…

Но с меня уже довольно.

Повесив трубку, я посмотрела в разные стороны парковки, думая, что должен быть ещё один въезд. Наконец, я сдалась и дёрнула рулевое колесо вправо. Выполнив быстрый разворот, я припарковала машину примерно в футе от обочины, более-менее перпендикулярно к полицейскому авто. Использовав голосовую команду для экстренного тормоза, я выключила зажигание, нажав на большую синюю кнопку справа от рулевой колонки, и дёрнула за ручку дверцы. Дверь плавно поднялась, все ещё двигаясь, когда я выскользнула из-под неё.

Конечно, я не знала, как закрыть эту проклятую штуку. Наконец, я рявкнула приборной панели команду, и дверь начала опускаться сама.

Я пока не разобралась с управляемой-вручную-но-без-ключей машиной Блэка, но хотя бы он запрограммировал её принимать команды от нас обоих. У Макларена были и ключи, хотя я ещё не выяснила, как ими пользоваться.

Зная Блэка, в них тоже встроен какой-нибудь технический наворот.

Протиснувшись мимо полицейского седана, я прошла через ворота забора из рабицы в сторону группы офицеров в униформах и чёрном кевларе. Все они стояли в довольно небольшой зоне, столпившись между двух припаркованных рядом гражданских машин, а также двух бронированных фургонов, которые стояли неподалёку с раскрытыми задними дверями. Все копы выглядели вооружёнными до зубов, и судя по построению, я предположила, что они собирались уезжать.

Я просканировала лица в толпе, пока не увидела Мозера, стоявшего рядом с латиноамериканским мужчиной, которого я не узнала. Они оба кутались в одеяла и выглядели побитыми.

Прежде чем я успела раскрыть рот, Мозер повернул голову.

Он встретился со мной взглядом, и его глаза расширились.

Я невольно заметила, что его кожа бледна как мел, почти нечеловечески бела. Его рука тряслась, когда он поднял бутылку с водой, и казалось, что он с трудом отпил из горлышка перед тем, как опустить бутылку обратно.

Адреналиновый откат, скорее всего.

— Мириам, — произнёс он хриплым голосом. — Это место преступления… ты не можешь сейчас здесь находиться.

Моя челюсть окаменела.

— Отъебись нахер, Мозер.

Несколько офицеров повернули головы, приподняв брови.

Некоторые из них улыбнулись, почти невольно.

Мозер покачал головой.

— Мириам, прости, но я предельно серьёзен. У тебя нет доступа находиться здесь в данный момент. Ты должна уйти.

— Нет… не должна я уйти. Ты должен дать мне доступ. Сейчас же. Я еду с вами.

Он яро покачал головой, косясь на пожилого мужчину с седыми волосами, одетого в чёрный кевларовый жилет.

— Это невозможно. Это больше не операция полиции Лос-Анджелеса. Мы помогаем Нац. Безопасности. Я не могу дать тебе доступ, даже если захочу… и тот факт, что ты жена… — он как будто осознал, что собрался сказать, и умолк.

Его кожа побледнела ещё сильнее, если такое вообще возможно.

— Слушай, Мири. Мы делаем все возможное. Ты должна довериться нам…

— Где Эван? — потребовала я. В ответ на тупой взгляд Мозера я повысила голос: — Хокинг! Где он, блядь?

— Мириам, ты кричишь…

— Я, блядь, знаю, что кричу! Я собираюсь продолжать орать, пока кто-нибудь не ответит на мои проклятые вопросы!

Две пары рук схватили меня с обеих сторон. Не подумав, я заизвивалась в их хватке, ожесточённо пытаясь вырваться. Одному из них я достаточно крепко врезала локтем по лицу, чтобы вырвать шокированный вздох, а затем он встал сзади, вновь схватив меня, но уже намного крепче. Подняв взгляд, я увидела двух незнакомых мужчин, оба они были огромными и смотрели на меня сожалеющими, виноватыми взглядами.

У обоих были пятна сажи на лице, как у Мозера, и они выглядели так, будто уже побывали в перестрелке. Они все ещё держали меня, когда пожилой мужчина в броне показал остальной группе направляться к машинам, перед тем как посмотреть на Мозера.

— Держите её здесь, — сказал он, и его глаза выражали предостережение. Он взглянул на меня, затем на двух мужчин, державших меня, пока я вырывалась. — Вы все, — сказал он. — Просто успокойтесь нахер. Мы работаем над этим, — он посмотрел мне прямо в лицо. — Мы вернём вашего мужа, мэм. Не волнуйтесь.

— Черта с два вы его вернёте! — я все ещё пыталась вырваться. — У вас в департаменте крот! Насколько я знаю, вы — это он. Я не могу вам доверять! Я никому из вас не могу доверять!

Взгляд мужчины сделался открыто изумлённым.

Затем, пока он продолжал смотреть на меня, удивление сменилось жалостью прямо перед тем, как он наградил Мозера куда более жёстким взглядом. Показав на себя и на детектива отдела убийств, агент Национальной Безопасности тихо и угрожающе произнёс:

— Ты и я. Мы поговорим, когда я вернусь. Твоему капитану я сказал то же самое.

Мозер не ответил, даже не кивнул.

Затем пожилой парень в кевларе ушёл, не оглядываясь. Остальная команда последовала за ним. Я все ещё смотрела им вслед, когда прямо передо мной очутилось лицо женщины, заслоняя мне обзор.

У неё были темно-карие глаза, но они смотрели пронзительно, почти нечеловечески напряжённо.

— Эй, — она поймала меня за руку. — Ты Мириам, верно? Его жена?

— Я, блядь, вас не знаю, — я сердито посмотрела мимо неё на Мозера. — Где Хокинг? Он все ещё здесь? Он теперь работает с Национальной Безопасностью?

— Хокинг мёртв, — сказала женщина.

Я повернулась, уставившись на неё.

Увидев что-то в её глазах, не совсем слезы, но боль, заставшую меня врасплох, поначалу я не могла ей ответить или даже думать. Я невольно услышала в её словах правду. Я без колебаний прочла её разум и нашла более-менее то, что ожидала найти.

Она видела, как Хокинга застрелили.

Более того, они с Хокингом были вместе.

— Проклятье, — выругалась я. Слезы навернулись на глаза без предупреждения. Они ослепили меня прежде, чем я успела об этом подумать.

Когда я проморгалась достаточно, чтобы зрение ко мне вернулось, я увидела, что эта боль в её глазах стала ещё интенсивнее. До меня дошло, что она, вероятно, не совсем осознавала эту информацию до сего момента. Но я не могла заставить себя переживать настолько, чтобы не задать следующий вопрос.

— Ты видела, как они забрали Блэка?

После короткой паузы она кивнула.

— Да.

Посмотрев на неё, затем окинув её взглядом, я осознала, что она ранена. Её плечо было перевязано импровизированной повязкой, но скорее всего, ей нужно в больницу.

— Он спас наши жизни, — сказала женщина.

В этот раз заговорил один из мужчин позади меня. Только тогда я осознала, что они оба отпустили мои руки. Когда я подняла голову, здоровяк-латиноамериканец с ореховыми глазами встретился со мной взглядом.

— Твой муж — это тот большой парень, верно? Черные волосы? Синяя униформа?

Я уставилась на него.

— Униформа?

В этот раз ответил Мозер. Он все ещё говорил утомлённо, как будто сам не свой.

— Мири? Я достал ему униформу, помнишь? Мы говорили об этом?

Почему-то из всех возможных вещей мой разум споткнулся именно на этом.

Может, это осознание, что я действительно не поеду с ними искать Блэка. Может, это понимание, что даже если бы я поехала, я ничего не могла сделать. Я была бесполезна, если только Блэк не очнётся от того, чем его накачали, и я не почувствую его сознание.

Я должна была верить, что я не чувствовала его исключительно по этой причине.

Блэк был без сознания. Мозер сказал Нику по телефону, что они его вырубили.

Я почувствую его вновь, как только он очнётся.

Я почувствую его, он скажет мне, где находится, и я приеду за ним. Если понадобится, я притащу с собой блядскую армию.

До тех пор я мало что могла сделать. Похитители унесли ноги. Ник сказал мне по телефону, что члены команды спецназа видели, как они грузят Блэка на лодку. Те немногие оставшиеся от отряда офицеры были ранены, имели мало боеприпасов и существенно уступали по численности, так что они вынуждены были оставаться в укрытии, пока Блэка забирали.

Но Блэк был жив.

Ник непреклонно заявил, что Блэк жив.

Но я не хотела проходить это заново. Я не могла снова через это проходить.

Так что я просто стояла там, тупо наблюдая, как спецназ и Национальная Безопасность забираются в два бронированных фургона, как будто меня там вообще не было. Через считанные секунды последний из них забрался внутрь, и обе пары задних дверей захлопнулись.

Завелись двигатели. Без промедления машины начали выезжать с парковки.

Ещё больше автомобилей последовали за ними к выезду.

Я смотрела, как они проезжают через главные ворота — не те, что перекрыты патрульной машиной, а другой выезд подальше, за будкой охраны в конце петли из припаркованных машин. Я едва видела проезжавшие мимо меня автомобили. Мой разум совершенно отключился.

Затем слова Мозера достучались до меня. Стараясь вспомнить, о чем мы говорили до ужина — вспомнить хоть что-нибудь до того, как полчаса назад я получила звонок от Ника — я кивнула, но кивок не предназначался никому в особенности.

Мозер устало выдохнул.

— Мири, если бы они хотели его смерти, они бы просто пристрелили его и оставили здесь, как они поступили с Хокингом. Они изрядно заморочились, чтобы получить его живым.

Я повернулась, уставившись на него.

Женщина передо мной тоже уставилась на Мозера, хоть я и подозревала, что по другой причине. Это подозрение подтвердилось, когда от неё выплеснулась волна ярости.

Каким-то образом сама глубина её ярости выдернула меня из отрешённого состояния.

Все ещё уставившись на Мозера, я вспомнила, что вовсе ему не доверяла.

В ту же долю секунды я уже читала его сознание. Этичность даже не приходила мне в голову. Я продиралась через поверхностные воспоминания. Командир спецназа, который застрелил Хокинга в голову и грудь, шок и страх Мозера, когда всюду вокруг них взорвались выстрелы. Блэк, врезавшийся на полицейской машине в гигантский металлический отсек хранения. Блэк, ведущий их по лабиринту контейнеров, спецназовцы, толкающие Мозера в спину, чтобы тот поспевал за темпом Блэка.

Я видела, как упал Блэк.

Я задохнулась, увидев это; я ничего не могла с собой поделать.

Я видела, как стоявшая передо мной женщина бежит к нему, опускается на колени, пытается перевернуть Блэка, кричит на него, старается поднять его на ноги…

Затем вспыхнул выстрел, и она тоже упала.

Вот как она была ранена. Она пыталась спасти Блэка.

Она выжила, лёжа там, неподвижно… затем закрыв глаза и притворяясь мёртвой, когда приблизилась команда похитителей. Она осознала, что они хотели заполучить Блэка живым. Я чувствовала её решительность, её лихорадочные попытки сообразить, как она могла не дать им забрать его.

Я едва заметила, что переключилась с чтения Мозера на чтение женщины, но сейчас я чувствовала её настолько осязаемо, что сердце в груди забилось тяжёлым молотом.

Она подумывала выстрелить, когда они подберутся достаточно близко. Попытаться устранить как можно больше человек на месте.

Она подумывала взять одного в заложники.

Однако к тому времени она насчитала больше дюжины вооружённых оперативников.

Смерть под градом пуль не поможет её команде или Блэку.

Так что она лежала и не шевелилась, покуда они забирали Блэка. Она не шевельнулась даже тогда, когда один из них надавил ногой в ботинке на её бедро — сильно, вызывая адскую боль. Она позволила им пинком отбросить винтовку от её рук. После того как они наконец-то ушли, она нашла Мозера и двух оставшихся членов её команды, тех же двух парней, что сейчас стояли с нами, и привела их к краю воды. Вот где они увидели, что Блэка погрузили на лодку.

«Зеркало Треснуло от Края до Края», гласила надпись на корме лодки.

Моё зрение прояснилось.

— «Зеркало Треснуло», — я выпалила слова, не подумав. — Они нашли её?

Она моргнула.

Затем, как будто выбросив из головы вопрос, откуда я об этом знаю, она покачала головой.

— Я доложилась по телефону… ещё до того, как мы добрались сюда. Береговая охрана ищет её с тех самых пор. Они привлекли спутниковое наблюдение, Мириам. Я узнавала последние новости… — она подняла взгляд, во второй раз качая головой. — Учитывая, как быстро мы сообщили, они должны были найти её сразу же. Береговая охрана говорит, что их, должно быть, сразу забрали… или они спрятали её где-то в близлежащих доках. Я жду ответа от своего парня по поводу регистрации лодки…

Её губы изогнулись, пока она изучала мой взгляд. Меня вновь поразило, какое необычное у неё лицо, угловатое, с сильным подбородком и темными глазами. Должно быть, в ней есть кровь коренных американцев, как и во мне.

— Я сожалею, Мириам… — она умолкла, как будто не зная, что ещё сказать, затем добавила тише: — Эвану ты действительно нравилась, — прикусив губу, она покачала головой, вытирая лицо рукой в перчатке. Она издала краткий смешок. — Он считал твоего мужа чудиком. Но думаю, он ему тоже нравился, если честно.

Она уставилась в асфальт.

Хмурое выражение вернулось на её лицо прямо перед тем, как она посмотрела мне в глаза.

— Твой муж спас наши жизни, Мири. Он пытался спасти жизнь Эвана, — её подбородок вновь напрягся. — Мы его найдём. Мы его найдём и убьём каждого из этих кусков дерьма, которые его забрали. Я тебе обещаю.

Долгий момент я просто смотрела на неё.

Затем, действуя бездумно, я порывисто обняла её.

Совершенно не знакомую мне женщину, но в тот момент мне было все равно.

После небольшой паузы она обняла меня в ответ. Что-то в этом контакте сокрушило её щит злости… или расплавило его, возможно. В любом случае, от исходившего от неё в те несколько секунд горя у меня едва не подкосились колени. Однако она все ещё не плакала.

Как и я.

По крайней мере, в те несколько секунд мы были совершенно едины.

 

Глава 9

Из народа

— Это что, блядь, такое? Ты носишь собачий ошейник, чувак?

Было время ланча.

Несколько других заулюлюкали вместе с первым говорившим, в конце разразившись хохотом. Парень-гора, чья грязная белая майка растянулась на бугрящихся смуглых мышцах, широко улыбнулся Блэку ещё более грязными зубами, хлопнув по спине первого парня, тощего афроамериканца с бритой головой.

Здоровяк быстро встал на пути Блэка, но Блэк не шевельнулся.

Он едва удостоил говорившего взглядом.

Вместо этого он выпрямился в полный рост, поднимая свой нагруженный едой поднос с края раздачи. Чёрный парень с бугрящимися мышцами посмотрел на его рост, и уверенность в его глазах тут же сменилась жёсткой, расчётливой оценкой. Он стоял там ещё несколько секунд, открыто оценивая его, затем, видимо, решил на данный момент отказаться от драки и сделал шаг в сторону. Небольшой, но достаточный, чтобы Блэк прошёл.

Не дожидаясь, пока мужик закончит составлять своё мнение о нем, Блэк протолкнулся мимо его друзей, не толкая их агрессивно, но и не сторонясь их. Секунду спустя он вообще ушёл от очереди, тяжело ступая и расправив плечи. Его энергия ожесточилась, образуя плащ «не шути со мной, блядь», который он уже несколько десятилетий не носил так интенсивно.

Его разум продолжал бурлить.

Следуя за очередью и жестами охранников с дубинками, Блэк вошёл в главную обеденную зону. Он как можно лучше влился в очередь, чтобы сесть, где ему хотелось, но подтвердил это сейчас, сканируя открытые столики.

Однако Блэк простоял там несколько лишних секунд, и охранник в униформе нахмурился, резко показывая ему следовать за остальными. Когда Блэк поднял взгляд, тот же охранник показал ему в сторону ряда, где все остальные выстраивались в очередь, чтобы занять свои места.

Блэк влился в очередь, осознавая присутствие мужчин позади себя — тех же мужчин, которые смеялись над ним секундами ранее.

Он не слишком беспокоился о них, но не мог прочесть их намерения, и поэтому не мог совершенно их игнорировать.

К счастью, он заранее спланировал своё место за общим столом.

В итоге он будет сидеть более-менее там, где хотел. У него мало времени. Ему нужно обеспечить какие-то связи до того, как он окажется во дворике, где его скорее всего отделят и оттеснят в сторону.

Учитывая его размеры, кто-нибудь неизбежно нацелится на него.

Следуя за очередью, Блэк целенаправленными широкими шагами двигался вдоль прикрученных металлических столов и круглых сидений, прикрученных к полу ровными рядами.

Он уже заметил расслоение группировок.

Они были предельно простыми с человеческой точки зрения.

Несколько придурков уже докапывались до него в коридоре возле камеры, но это было в основном позёрство, как и с парнем в очереди к раздаточной.

Теперь более крупные кошки в зоопарке более серьёзно оценивали его.

Они решили, что он требует осторожности, скорее всего, в связи с его габаритами, но Блэк знал, что настоящий вызов скоро последует. Он знал, что это случится, вне зависимости от того, каким типом заключённого он ни был.

Однако учитывая то, как он сюда попал, и ошейник, Блэк знал, что у него есть другие причины нервничать. Черт, да это могло исходить даже не от другого заключённого. Это могло исходить от охранника. Но тюремные правила все равно действовали, неважно, с какой стороны они ударяли.

Они потребуют, чтобы он выбрал сторону.

Нормальная политика в подобных местах — они скорее всего не потерпят, чтобы он был отщепенцем, если только у него не было серьёзных связей. А их у него не было.

Блэк помнил это по загонам в своём родном мире.

Там играл роль регион, клан, ранг видящего и иногда возраст. Здесь разграничения были менее затейливыми и в чем-то более прямолинейными. Он также более-менее решил, к какой группе намеревался прибиться, если получится — хотя бы в краткосрочной перспективе.

В конце концов, очередь остановилась. Когда это произошло, Блэк встал за соответствующим сиденьем в своём ряду. Ряд позади него заполнился, и охранник подал им сигнал с другой стороны стола.

Блэк сел вместе с остальными в своём ряду.

Усевшись, он взглянул вправо от себя, найдя профиль пожилого мужчины с длинными черными волосами, тронутыми сединой. Мужчина ощутил его взгляд, повернулся, и Блэк установил с ним прямой визуальный контакт. Он уже определил, что седовласый мужчина, скорее всего, стоит во главе одной из пяти группировок, которые он уже обнаружил в этой тюрьме.

Не опуская взгляда, Блэк кивнул ему — ясно заявляя о своих предпочтениях.

Мужчина с длинной косой из черных и седых как железо волос нахмурился, пристально глядя на него.

Тот, что рядом с ним, со злым лицом и множеством татуировок, набычился.

— Ты потерялся, бледнолицый? — холодным голосом произнёс он.

Прежде чем Блэк успел ответить, белый здоровяк весом, возможно, фунтов двести пятьдесят и тоже покрытый татуировками — только совершенно иного вида — остановился перед стулом напротив него. Тот ряд тоже заполнился заключёнными, державшими подносы. Белый здоровяк стал свидетелем обмена между Блэком и другим мужчиной, и теперь он жёстким взглядом наблюдал за Блэком.

Он нахмурился.

Заметив татуировки свастики, видневшиеся на груди мужчины под растянутой футболкой, и железные кресты, вытатуированные на тыльной стороне каждой руки, Блэк не изменил выражения лица. Вместо этого он засунул в рот полную ложку консервированного рагу и стал жевать, игнорируя его.

Мужчине это тоже не понравилось.

Охранник дал сигнал его ряду садиться, и он сел, громко брякнув подносом и хмурясь на Блэка. Перед тем как приступить к еде, он оперся двумя мясистыми руками в металлический стол между ними, наклоняясь к Блэку.

— Ты подмигиваешь блядским вождям, малёк? — сказал парень со свастикой. — Ты что делаешь? Пытаешься ранить чувства твоих братьев?

Блэк поднял взгляд, жуя. Он не ответил.

— И что ты вообще носишь? — мужик показал на ошейник Блэка. — Ты уже чья-то сучка, новенький? Вот почему ты сидишь здесь, пытаясь снюхаться со спекулянтами и трахателями детей?

Когда Блэк не ответил, парень со свастикой хлопнул рукой по столу, заставив охранника повернуться и нахмуриться. Белый здоровяк, казалось, не заметил.

— Ты собираешься отвечать мне, брат? Чья ты сучка? Ты сосёшь только красные члены, да?

Блэк закончил жевать первую ложку рагу и проглотил, уставившись в водянисто-голубые глаза парня и светлый ёжик. Он поднёс ко рту очередную ложку рагу и начал жевать, не опуская глаз.

Возможно, увидев что-то на его лице, другой нахмурился.

Он откинулся назад на лавке, взяв кусок хлеба и разломив пополам.

Он съел несколько ложек своего рагу, собирая хлебом жидкость.

— Слушай, — он говорил с набитым ртом, но его тон сделался более примирительным. — Ты здесь новенький, так что я дам тебе поблажку. Есть правила, понял? Мы здесь держимся вместе со своими. И ты не смешиваешь виды… это плохо, понял? Эти индейцы не хотят тебя к себе, брат. Поверь мне в этом. Они снимут скальп с твоей бледной задницы, как только ты закроешь глаза ночью.

Блэк поднял взгляд. Он заговорил скорее для старика справа, чем для нациста.

— С чего ты взял, что они не мои люди? — сказал он.

Боковым зрением Блэк видел, как повернулись головы группы коренных американцев, сидевших вокруг старика. Долгое время группа просто смотрела.

Затем старший, которого Блэк приметил как их лидера, заговорил.

— Ты из народа? — спросил он. — Какое племя?

Блэк заговорил, не отрывая взгляда от светловолосого мужчины перед собой.

— Wazhazhe, — он нарочно использовал индейское название племени Осейджи вместо западного. — И T’lingit, в последних двух поколениях.

Он не совсем врал.

Его жена имела в себе кровь этих племён. В его глазах это делало их одной семьёй.

И он совершенно точно не собирался рисовать свастику на своём теле или торчать с этими арийскими засранцами в зале, обмениваясь ужасными историями об убийствах черных и мексиканцев.

Старик, сидевший со своей группой справа от него, заговорил с остальными — слишком тихо, чтобы разобрать. Затем он повысил голос для Блэка.

— Какие T’lingit? Какое племя?

— Hinyaa Ḵwáan, — ответил Блэк.

Племя бабушки Мири.

Его горло ненадолго сжалось при этой мысли.

Он поймал себя на том, что неосознанно касается бицепса, проводя по свежему шву, который тоже появился за последние десять часов или около того, что он пробыл без сознания. Они вырезали РЧИД-чип из его руки. А значит, они знали, где его искать.

Блэк снова услышал бормотание справа от себя, но не отрывал глаз от белого здоровяка, который теперь смотрел на него так, будто Блэк был куском собачьего дерьма, которое он только что отодрал от своего ботинка.

Никто из них не переставал есть.

Блэк знал, почему. У него здесь мало времени, так что никто не мог позволить себе не наполнить животы, пока есть возможность.

По той же причине он не переставал есть. Запихивая в рот ещё больше рагу, он большими глотками пил воду в перерывах. Ему нужны все имеющиеся средства, чтобы прочистить голову и вывести из организма наркотики, которыми его накачали.

Что касается его попытки установить связь с «вождями», как их здесь называли, Блэк знал, что вероятность принятия примерно 50/50, и это в лучшем случае. Он не мог внешне сойти за индейца, но он также знал, что не все представители племён выглядели одинаково.

Как раз когда он подумал об этом, старик снова заговорил.

— В тебе есть и белая кровь?

Блэк кивнул, все ещё глядя в голубые глаза напротив.

— Очевидно.

— Ты выглядишь белым… wasichu. Почему ты не хочешь играть со своими белыми друзьями?

Голос Блэка оставался таким же безвыразительным, как и его лицо.

— Мне они не очень нравятся, — он продолжал смотреть на светловолосого парня с ёжиком. — И там, где я вырос, придерживались иного мнения, на кого я похож. Не думаю, что моей мамочке это бы понравилось.

Несколько тихих смешков донеслось от группы индейцев. Когда старик заговорил в следующий раз, в его голосе звучала улыбка.

— Ты вырос в резервации?

Блэк один раз кивнул.

— Не здесь. Канада.

— Вырос ты тоже с T’lingit? Ты довольно высокий для одного из них.

— Девочек это устраивало.

Ещё больше смешков, даже несколько фырканий. Лидер снова заговорил.

— Какая? Какая резервация?

— Нисатлин Бэй 15, — опять-таки, бабушка Мири.

— Как вас, людей Wazhazhe, занесло сюда к черту на кулички?

Блэк пожал плечами.

— Золотая лихорадка. Некоторых привезли белые. Некоторые приехали за золотом. Может, там-то я и получил белую кровь.

Последовало очередное молчание. Которое казалось куда более наполненным смыслом.

— Почему ты носишь собачий ошейник, wasichu? — спросил старик.

Блэк сохранял невозмутимый тон.

— Кажется, они считают, что я опасен, — его глаза не отрывались от парня с железными крестами на обеих руках, который теперь открыто хмурился, сверля сердитым взглядом Блэка и сборище мужчин, сидевших дальше за столом.

— А ты? — спросил старик. — Опасен?

Блэк пожал плечами.

— Смотря у кого спрашивать. Моя жена так не думает. Но с другой стороны, она ЧКИ Wazhazhe, так что она, наверное, зарезала бы меня во сне, если бы я её выбесил.

Под ЧКИ он имел в виду «ЧистоКровный Индеец» — сленговое выражение, которому научила его Мириам. Она шутила, что утратила своё право называться ЧКИ, когда узнала, что её отец — видящий.

Его комментарий сработал.

Ещё больше смешков донеслось от группы мужчин, сидевших по другую сторону стола. В этот раз смех определённо звучал теплее.

Затем старик заговорил с одним из других, сидевших возле него.

— Ладно. Скажи этому белому парню оставить нашего брата в покое.

Блэк с трудом не выказал облегчения на лице, зная, что белый шовинист с татуированными руками все ещё пристально наблюдает за ним. Он знал, что это защитит его ненадолго, даже от других сокамерников. И все же какая-то часть его не могла подавить это облегчение, пусть и мимолётное.

Конечно, настоящая его причина не ускользнула от Блэка.

Вместе с этим облегчением он ощутил такой сильный укол тоски по своей жене, что на мгновение все перед его глазами померкло.

Он знал, что со временем все только ухудшится.

Намного ухудшится.

Боль разделения вновь попыталась взять над ним верх при этой мысли.

Блэк не врал ей в ресторане о том, как плохо все обстояло для них в данный момент. Он уже знал, что боль начнёт влиять на него и в другом отношении, если он пробудет здесь дольше нескольких дней. Ему никогда не приходилось контролировать эту боль, нося ошейник. Если все слишком затянется, он не сможет удерживать контроль, что бы он ни делал. У него будут нешуточные, блядь, проблемы, если это случится, и не только в одном отношении.

Ошейник в разы ухудшит положение дел.

В любом случае, Блэк намеревался держаться за это ощущение связанности с ней — он знал, что ему это понадобится, если он собирался выбраться отсюда живым.

Возможно, именно поэтому он подошёл к вождям.

Даже здесь она защищала его. Во всяком случае, ощущалось все именно так.

 

Глава 10

Новенький

Пёс широко улыбнулся, зубы белели на загорелом лице, худое тело согнулось в васильково-голубой тюремной рубашке, пока он наблюдал за Блэком.

— …Тот мудак, который задирал тебя, бро? Весь изрисованный арийским дерьмом? Он здесь за множественные убийства, включая нескольких Людей. Тебе лучше не шутить с ним… понтуйся, и все такое, это часть игры, но не заходи слишком далеко с этими парнями и не позволяй им подловить тебя одного. Таким ребятам не нравятся парни вроде тебя, с большими мозгами и острыми языками… нарвёшься и убьют, бро. Серьёзно.

Блэк поморщился, подтягивая весь свой вес так, чтобы подбородок оказался выше толстой металлической палки. Его плечо болело, и он все ещё чувствовал тошноту от наркотиков. Тошнота боли от разделения тоже ненадолго ударила его в грудь, но Блэк решительно настроился пробиться сквозь неё.

Оказавшись достаточно высоко, он снова опустился, перемещая весь свой вес и мышцы в том же ровном ритме.

— Ты как машина, чувак, — сказал Пёс, широко улыбаясь. — Все равно что смотреть, как те роботы делают повторения. Как будто тебе шарниры смазали… — он помедлил. — Эй, какая тебе музыка нравится? Тебе нравится музыка, чувак?

Не дожидаясь ответа, он продолжил, широко улыбаясь и ритмично поднимаясь и опускаясь на турнике, будто его подпитывала нервозная энергия.

— Мне очень нравится скейт-панк… но племенная музыка мне тоже нравится. Ты слышал что-нибудь из современной племенной музыки? Есть одна альтернативная группа, которая делает миксы традиционной музыки в Альбукерке… они реальная херня. В смысле, отпад. И тексты тоже крутые.

Никак не комментируя и не позволяя рукам полностью распрямиться, Блэк снова подтянулся.

У них во дворе не было свободных гирь, что печально, но не особенно его удивило. Они бы не хотели, чтобы заключённые слишком накачались. В любом случае, гири можно использовать как оружие, в отличие от турников, вделанных в цемент.

Некоторые крупные парни использовали других в качестве штанг. Тоже неудивительно.

Где есть сила воли, там всегда есть способ.

Молодого вождя, который стоял под ними и наблюдал за его подтягиваниями с нулевым желанием повторить, другие звали Псом.

Никто не объяснил Блэку, почему его звали Псом.

Однако Блэк уже кое-что знал о Псе, помимо его музыкальных вкусов.

Пёс попал сюда за вооружённое ограбление, работал с командой из четырёх человек во многих штатах. Он сказал, что остальные его кинули, так что он получил самый большой срок. И ещё ему попался худший адвокат. Его публичный защитник оказался знатным засранцем и расистом с предубеждением против Людей, так что Псу выпала на редкость дерьмовая карта.

Псу нравилось говорить.

На скамейке буквально слева от турника, на котором подтягивался Блэк, сидел старик из столовой.

На самом деле, он оказался не таким уж старым, когда Блэк рассмотрел его поближе. Пятьдесят с хвостиком, может, немного за шестьдесят, и у него все ещё сохранилось немало мышц. У него было широкое, загорелое и изборождённое морщинами лицо и седые волосы, заплетённые в косу, что тоже заставляло его выглядеть старше.

Его звали Джозеф.

Пёс сказал, что когда-то Джозеф был профессиональным боксёром, и сложен он был соответствующим образом. Джозеф сидел за убийство; он убил федерального агента, который явился в резервацию и взбесил его каким-то образом, о котором остальные не распространялись, а Джозеф вообще не говорил.

Джозеф провёл в тюрьме уже более двадцати пяти лет.

Трое остальных в лагере «вождей» сидели рядом с ним на лавке. Блэк определил их имена как Девин, Фрэнк и Истон. Блэк не знал точно, было ли Истон его именем или фамилией. Он предположил, что это не имеет значения.

Он не знал, за что сидели эти трое, поскольку говорил в основном Пёс.

— Может, тебе стоит поменьше пялиться, — говорил сейчас Пёс. — Эти твои странные глаза… они нервируют, чувак. Кто-нибудь может пырнуть тебя только за это. Не в смысле нервируют как у белого… и не как у НДН. Ты выглядишь так, будто белый мужик трахнул волка или типа того, потом принял кучу стероидов и трахнул тигра…

Джозеф, Фрэнк и Истон рассмеялись на металлической скамейке. Девин улыбнулся.

Блэк знал, что НДН — ещё одно выражение из сленга резерваций, сокращение, означающее «коренной американец».

Пёс говорил много. Он был молод — может, двадцать два или двадцати три года.

Блэк взглянул на латиноамериканца, подошедшего к нему справа. Парень показал на пустующее место на турнике, и Блэк кивнул головой в молчаливом приглашении. Татуированный парень ухватился за фрагмент турника рядом с Блэком и резко подтянул свою внушительную тушу.

Как только Блэк убедился, что парень не хотел никаких проблем, он обернулся обратно к Псу, кивая в сторону металлических трибун метрах в тридцати справа от него, за баскетбольной площадкой, где играла группа заключённых-афроамериканцев.

— Кто этот парень? — спросил он, поднявшись в очередном подтягивании. — Длинные рукава. Татуировка меча на шее? Ты его знаешь?

Он продолжал смотреть на мужчину, произнося эти слова. Объект его любопытства сидел один, одетый в длиннорукавую футболку под тюремной фуфайкой и мешковатые васильково-голубые тюремные штаны.

Блэк снова медленно и ровно опустил своё тело, выдыхая и подгибая колени, чтобы ноги не задевали землю.

Латиноамериканец с татушками спрыгнул с турника после десяти подтягиваний или около того. Он покачал головой, ещё несколько секунд изумлённо наблюдая за Блэком, а потом ушёл, бормоча что-то себе под нос.

Глаза Блэка не отрывались от трибун.

Парень сидел там с таким видом, будто ему на все в мире было пофиг, ноги широко расставлены на земле, лицо приподнято к солнцу. Блэк уже приметил его физические характеристики, чтобы узнать его вновь — ему приходилось помнить об этом теперь, когда он отрезан от зрения видящего. Мужчина был мускулистым, но в неподозрительной манере, почти как будто он скрывал это. У него были коротко остриженные грязно-блондинистые волосы, щетина и странные хищные светлые глаза над высокими скулами.

Он не выглядел опасным, как парень со свастикой, но что-то в нем не раз привлекало взгляд Блэка. Парень обладал своей аурой. Блэк не мог понять, хорошо это или плохо.

И ещё он был один. Это нетипично.

Пёс повернул головой, фыркнув, когда увидел, где остановился взгляд Блэка.

— Этот чокнутый придурок? — сказал он. — Это Ковбой.

— Ковбой? — Блэк нахмурился, поднимаясь в очередном подтягивании, затем опускаясь. В конце арки он снова заговорил: — Какова его история?

Джозеф слабо улыбнулся, сидя на лавке и качая головой:

— Как ты разговариваешь во время этого?

Блэк пожал плечами на середине подтягивания.

— Коротаю время.

Истон и Фрэнк фыркнули, глядя на Джозефа с улыбкой на лицах.

Блэк выполнил очередное подтягивание, затем снова заговорил.

— Мне кто-нибудь расскажет, в чем фишка с этим парнем Ковбоем?

— Никто не знает его историю, wasichu, — сказал Джозеф. Слегка повернувшись на лавке, он взглянул на мужчину, в одиночестве сидевшего на трибунах. — Ковбой держится один. Читает все проклятое время. Тренируется… как ты. Бегает. Вот и все.

— Что он читает? — сказал Блэк.

Теперь остальные трое, Фрэнк, Девин и Истон более настороженно уставились на Блэка.

— Какое это имеет значение? — сказал Джозеф.

— Я заглядывал в его книжки, — отозвался Пёс.

Здоровяк Фрэнк усмехнулся, закатывая глаза.

— Ещё бы ты не заглядывал.

Пёс продолжил, не смутившись.

— Я подумал, может, у него там порно или ещё что хорошее. Но это какое-то странное дерьмо, братан. Он в основном читает кучу нудного, скучного, странного дерьма.

Когда Истон и Фрэнк опять усмехнулись, Пес наградил их раздражённым взглядом, теребя край рукава своей темно-синей тюремной униформы.

— Что? — спросил он. — Это и есть странное дерьмо.

— Опиши странное дерьмо, — сказал Блэк, поднимаясь на вершину очередного подтягивания.

Пёс с хлопком опустил руки, слегка пританцовывая на пятках. Поразительно, каким этот парень был худым, учитывая, что Блэк видел, как он буквально дочиста вылизал свой поднос с едой. Он задавался вопросом, не был ли он наркоманом, или же просто имел такой обмен веществ.

— Я не знаю. Просто странное, сечёшь? — Пёс пожал плечами, задумавшись. — Ну вчера я видел, как он читает какую-то книжку про джунгли. Типа как выжить, если кто-то сбросил тебя с самолёта посреди джунглей. Накануне он читал о том, как сажать растения, делать удобрения из собственного дерьма и все такое. Типа конец света, апокалипсис…

— Сурвивалист? — спросил Блэк.

Заговорил Фрэнк, фыркнув.

— Возможно. Я как-то видел, что он читает про гладиаторов… Древний Рим, сражения на колесницах. Типа реально старая фигня о сражениях и стилях ведения битвы. Я также видел его с книгами о том, как сделать луки и стрелы, как тренировать лошадей.

Пёс фыркнул.

— Может, он поспорил с кем-то на воле… или библиотека даёт ему книги, которые больше никто не хочет брать?

Истон крякнул, пиная цемент носком кроссовка.

— Если этот тупой мужлан хочет знать об апокалипсисе, ему стоило пожить в резервации несколько лет, — он сухо улыбнулся Блэку, сам тоже подтягиваясь на турнике. — В Нью-Мехико я бы ему всякий апокалипсис показал. Крысы. Грязная вода. Потемнение в глазах каждый день. Полный пакет, — он издал звук, полный отвращения. — У нас и лошади есть… и луки, и стрелы. Ублюдок получил бы возможность повеселиться.

Девин рядом с ним широко улыбнулся, качая головой.

Он определённо говорил меньше.

Джозеф наблюдал за Блэком, слегка поджав губы.

— Почему ты так заинтересовался Ковбоем, wasichu?

Блэк задумался над вопросом. Его мышцы дрожали от напряжения. Он сделал ещё два подтягивания, а затем позволил себе опуститься, слегка задыхаясь, и оперся руками в бедра. Не выпрямляясь и посмотрев на Джозефа, он пожал плечами.

— Он белый. Он определённо не мексиканец и не НДН, если только у него нет много белой крови.

— И что?

— И что? — Блэк сделал едва заметное движение подбородком в сторону группы белых, собравшихся возле другого комплекта турников. — Арийцы оставили его в покое.

Остальные обменялись взглядами.

Затем Пёс, Фрэнк и Истон расхохотались.

— Просто подожди, брат, — сказал Пёс с довольным весельем. — Просто подожди! Ты получишь хорошее шоу в один из таких дней. Просто жди… как раз уже время для очередного…

— Жди? — Блэк взглянул на Истона и Фрэнка, которые лишь улыбнулись со знанием дела, качая головами. Блэк посмотрел на Джозефа, затем на Пса. — Ждать чего?

Пёс улыбнулся, радуясь возможности рассказать.

— Когда какой-нибудь новенький с гитлерскими заскоками попытается докопаться до Ковбоя, — сказал он. — Тогда ты получишь свой ответ. Может, он выглядит маленьким, странным и дерьмовым, но я слышал, что он сюда попал тоже за множественные убийства или типа того. Съехал с катушек и убил кучу людей в Шревепорте или ещё где… голыми руками. Никто не вытащил из него эту историю, но она неделями была во всех новостях. Говоря, он должен был получить смертный приговор…

Блэк стиснул зубы.

Он хотел спросить, но знал, что не может.

Если он признается, что понятия не имеет, где находится, это вызовет слишком много вопросов. Соединённые Штаты, очевидно — учитывая состав заключённых. Вероятно, где-то на юге, учитывая акценты, которые он слышал. Учитывая разброс и характер преступлений, которые они уже упоминали, включая несколько действий на федеральных территориях, он практически убедился, что находится в федеральной тюрьме, так что это может быть где угодно.

Блэк подошёл к более низким планкам и схватился обеими руками, выпрямляя тело в позицию для отжиманий.

— Так значит, Ковбой умеет драться? — спросил Блэк.

Он начал выполнять отжимания, чувствуя, как его плечи разогреваются, а затем протестуют, все ещё ноя от отжиманий и того, что случилось с его плечом, пока он был в отключке. Блэк поднял взгляд и увидел, что Истон смотрит на него с чем-то средним между восхищением, недоверием и отвращением.

— Ты вообще останавливаешься, чувак? — сказал он. — Пёс прав. Ты блядская машина.

— Он умеет драться? Или нет? — спросил Блэк.

Джозеф кивнул, обмениваясь знающими улыбками с остальной четвёркой.

— Да. Он умеет драться. Арийцы прицепились к нему в первый же день, когда он сюда попал… наверное, шесть? восемь? месяцев назад. Четверо. Они попытались наехать на него, как Роско наезжал на тебя, только в одной из общих комнат.

— Роско?

— Здоровяк с ланча.

— Ах.

Улыбнувшись ещё шире, Джозеф покачал головой, согнул пальцы и на стакане изобразил группу, собирающуюся вокруг мужчины, которого они называли Ковбоем.

— …И вот, сидит он там. Читает книгу, пока они его окружают, ведёт себя так, будто ему вообще все равно. Затем первый касается его. Ну так этот поджарый мудак устроил настоящий разнос на их задницы в ту же секунду. Ещё до того, как первый парень сжал руку, Ковбой вывернулся и перемахнул через стол. Он схватил самого крупного здоровяка в группе, и прежде чем кто-то из нас осознал, что, черт подери, происходит, выполнил какой-то чокнутый захват джиу-джитсу и сломал парню руку… прямо перед тем как зашвырнуть его в другой столик, полный черных. Так что потом черные полезли в драку, колошматя арийца, а Ковбой стал выбивать дерьмо из трёх нацистов, которые все ещё находились возле него. Охранники кинулись к ним, сирены завопили… и все довольно быстро закончилось.

Джозеф широко улыбнулся Блэку, постучав пальцем по виску.

— Однако Ковбой умён. Понимаешь, он устранил их лучшего бойца, швырнув его в стол черных… затем он просто разделался с остальными по очереди. Одного парня вырубил о край стола. Сломал нос здоровяку, Роско, который только что задирал тебя…

Джозеф кивнул в сторону светловолосого ёжика с железными крестами на руках.

— Это было быстро. Реально быстро. Охранникам потом только оставалось собирать готовеньких… и они швырнули Ковбоя в карцер, но только на несколько дней.

— А арийцы? — спросил Блэк. — Они не стали искать мести?

Джозеф пожал плечами.

— Они пытались. Он знает кого-то в мексиканской банде, так что может, отчасти дело в этом. Теперь они практически оставили его в покое. Они однажды попытались зажать его в ванной, и он отправил ещё одного из них в больницу, разбив раковину его лицом.

Истон засмеялся, дав пять Девину, который тоже широко улыбался.

— …Слишком накладно шутить с Ковбоем, — закончил Джозеф. — Время от времени новые арийцы приходят и пытаются докопаться до него. Никто не говорит малькам держаться подальше… хорошее получается шоу. Однако обычно длится недолго.

Блэк выгнул бровь.

Джозеф пожал плечами, вовсе не выглядя виноватым.

— Тут время тянется медленно, брат.

Блэк усмехнулся, качая головой.

— Да уж.

Он мало что мог на это сказать.

И все же его взгляд вернулся к единственному мужчине во всем дворике, который сидел в одиночестве. Блэк заметил толстый талмуд раскрытой книги, лежавший рядом с ним на лавке. Он не замечал его, пока другие не упомянули его фетиш на чтение. Ковбой продолжал сидеть лицом к солнцу, опираясь на локти, будто ему было совершенно все равно.

За исключением книги, «Ковбой» выглядел скорее как какая-то накачанная лопоухая крыса, нежели тот, кому нужна тренировка сурвивалиста.

Парень выглядел так, будто всю свою жизнь ему приходилось выживать.

Блэк приметил жилистые мышцы его рук, вопреки попыткам скрыть тело за слишком большой рубашкой. Он изучал длинный подбородок, хищные глаза, взгляд которых улавливал куда большую часть двора и окружения, чем он притворялся.

Внезапно до Блэка дошло, что парень тоже наблюдает за ним, хоть и ни разу не посмотрел прямо в его сторону. Он задавался вопросом, не получил ли он прозвище Ковбой во время службы, затем смерил его взглядом ещё раз и решил, что тот не служил.

Однако интересно.

Возможно, ему понадобится поболтать с этим Ковбоем.

Парень может действительно оказаться полезным.

— Если будешь так на него пялиться, люди подумают, что ты хочешь оседлать эту лошадку, — пошутил Пёс, хлопнув его по спине ладонью. — Осторожнее, брат. Многие парни захотят поучаствовать, если ты выдвинешь эту идею…

Услышав за шуткой реальное предупреждение, Блэк потряс головой, фокусируясь обратно на руках и груди и возвращаясь к отжиманиям.

Однако он отвёл взгляд от трибун.

Ему надо выбираться отсюда нахер. Слиться с окружением — это нормально в краткосрочной перспективе. Как и заключение союзов при необходимости… но ему нужно найти выход, и побыстрее.

Кто-то изрядно заморочился, засовывая его сюда, да ещё и со сдерживающим ошейником для видящих, так что Блэк вынужден был предполагать, что скоро они установят контакт и скажут, чего им, блядь, надо.

Вероятно, они засунули его сюда для того, чтобы сначала перепугать до усрачки — возможно, надеясь, что это сделает его сговорчивее. Ничто так не заставляет изменить свои этические принципы, как несколько дней в тюрьме, где тебе надирают задницу психопаты.

В любом случае, Блэк знал, что они скоро придут за ним.

Его разум кипел вариантами людей или группировок, которые могли хотеть его присутствия здесь, но Блэк продолжал кружить вокруг одной существенной детали: ошейник. Он знал лишь одну личность на этой версии Земли, у которой были ошейники для сдерживания видящих: Чарльз, дядя Мириам.

Также известный как «Счастливчик Люцифер».

Люди Счастливчика воссоздали сдерживающие видящих ошейников на этой версии Земли. Блэк видел по меньшей мере один — во дворе Лувра, на шее бывшего жениха Мири, Йена Стоуна.

Но с чего, блядь, Чарльзу запирать его здесь?

Чарльз уже держал его за яйца из-за Мириам. Блэк более-менее согласился считаться с ним из-за семейных связей, по крайней мере, в рамках здравого смысла.

Чарльзу не нужно было проделывать это с ним.

Тем не менее, Чарльз один раз уже провернул это с Блэком. Он удерживал его в плену, пытался отпугнуть от завершения связи с Мириам. Но они с Мириам теперь пара, так что ситуация обстояла иначе. Если только не случилось чего-то, о чем Блэк не знал, он не мог себе представить, зачем Чарльзу снова проделывать такое с ним. Во-первых, Мириам бы его никогда не простила, а Блэк не без оснований полагал, что для Чарльза это явно имеет значение.

Более того, если Блэк здесь умрёт, Счастливчик рисковал жизнью своей единственной племянницы.

Так что да, Счастливчик не подходил. По многим причинам.

Проблема в том, что Блэк не мог придумать другого объяснения, которое имело бы хоть какой-то смысл. Даже военные понятия не имели, что зрение видящего можно механически ограничить таким образом. Блэк много чего не рассказывал полковнику. Ошейники, сдерживающие видящих, практически возглавляли этот блядский список.

— У тебя есть детали по работе? — спросил Пёс, вламываясь в его мысли. — Куда они тебя поместили?

На этот вопрос Блэк тоже не знал ответа.

В конце концов, он покачал головой.

— Нет.

— Ты получил утреннюю смену? Или более позднюю?

— Я не знаю.

— В смысле не знаешь?

Блэк пожал плечами, выпрямляя своё тело в очередной ровной планке и игнорируя протесты предплечий и плеча.

— Ещё не назначили, видимо, — наконец сказал он. — Или кто-то забыл мне сказать.

Пёс нахмурился, но только кивнул.

Закончив последнее отжимание, Блэк поднялся на ноги. Посмотрев на сидевших вождей, он размял руки, помахав ими и кивнув Фрэнку и Истону.

— Пробежаться хотите?

Истон издал недоверчивый смешок.

— Ты собираешься бежать сейчас? Ты тренируешься надирать задницы, сбегать или что?

— Ты же знаешь три правила зомби-апокалипсиса, да?

Истон и Фрэнк наградили его тупыми взглядами, но Пёс расхохотался.

— Кардио, кардио… и кардио, — сказал он, тыкая Блэка в руку при каждом слове.

Блэк невольно слабо улыбнулся.

— Верно, — сказал он.

— Мне нравится этот парень, — сказал Пёс, снова хлопая его по руке и смеясь. — Зомби-апокалипсис. Офигенно, чувак. А ты слышал версию «паркур, паркур, паркур»?

Блэк улыбнулся ещё шире.

— Паркур тоже сгодится. Однако кардио все равно нужно.

— Я с тобой, — неожиданно сказал Девин.

Блэк удивлённо посмотрел на него. Он был практически уверен, что впервые услышал речь Девина. Однако он лишь кивнул, глядя, как мужчина поднимается на ноги, затем сдёргивает тюремную фуфайку через голову, оставляя белую майку и мешковатые тюремные штаны. Он выглядел ещё моложе Пса, сплошные жилистые мышцы, поджарый как гончая.

— Окей, — сказал Блэк. — Остановишься в любой момент.

Девин улыбнулся, но чисто из вежливости.

Блэк определённо уловил проблеск вызова, на что он более-менее и рассчитывал. Смерив мужчину взглядом, Блэк кивнул — в этот раз удовлетворённо. Девин был меньше в сравнении с Фрэнокм, Истоном и Джозефом, которые все выглядели скорее как тяжеловесы. Он уступал в размерах даже Псу, который определённо на тяжеловеса не тянул. Но Девин был высоким, и весь этот рост приходился на ноги. Мышцы лодыжек и бёдер выглядели просто каменными.

— Хорошо, — сказал Блэк почти самому себе.

Секунды спустя они вдвоём побежали по треку.

Девин не разговаривал, что неудивительно.

Однако в его обществе было странно приятно находиться, что немного удивило Блэка, но также позволило ему расслабиться. Он ничего не имел против болтовни Пса, но что-то в Девине дало ему пространство для ментальной передышки.

Он поймал себя на том, что позволяет мужчине задавать темп, и пристроился рядом с ним в комфортном ритме, который не слишком его напрягал, но определённо разминал ноги. Довольно скоро, как раз когда Блэк захотел бы поднажать, Девин ускорился.

К тому времени, как они закончили первый круг по треку, Блэк перешёл примерно на свою максимальную скорость для бега на длинные дистанции, то есть ту скорость, которую он мог поддерживать несколько миль, не ощущая особой боли. Ноги Девина мелькали справа от него как антилопа, и Блэк поймал себя на том, что расслабляется по-настоящему — настолько, что в следующий раз сам поднажал и ускорился.

Он буквально ощущал улыбку Девина, когда тот с лёгкостью догнал его.

На бегу он почти механически замечал детали охраны.

Слои за слоями заборов с колючей проволокой, башни охранников, траншеи за первым рядом заборов, затем ещё больше заборов вдали. Сам комплекс выстроился вокруг дворика зазубренной геометрической подковой, оставляя за периметром колючую проволоку и проблеск леса. Блэк видел пуленепробиваемые двери в стенах через равные интервалы, обозначающие входы и выходы со двора на случай чрезвычайной ситуации. Он также видел наверху рукава шлангов и предположил, что они вместе со световыми бомбами и газом, вероятно, гасили большинство драк до того, как они заходили слишком далеко.

Повернув в конце петли и вновь позволяя Девину задавать темп, Блэк почувствовал, что пот начинает пропитывать нижнюю майку, хотя судя по расположению солнца было ещё рано. Он все ещё не мог определить их географическое положение.

Как бы там ни было, здесь жарко. Влажно.

Определённо сходится с его теорией «где-то на юге».

Блэк снова попытался придумать способ поднять эту тему, не вызывая подозрений.

Надписи на спинах тюремной формы говорили просто УИН — предположительно «Управление Исполнения Наказаний», что не очень-то помогало.

Они преодолели следующий поворот, теперь переходя на полноценный бег, не совсем несясь во весь опор, и не признавая этого, но почти. Блэк со своими длинными ногами начал немного вырываться вперёд, но ему пришлось для этого потрудиться, и Девин вскоре его нагнал. Они оба дышали тяжело, работая руками и несясь по грязному треку.

Теперь Блэк чувствовал, как люди за ними наблюдают. Не своим зрением, но каким-то другим инстинктом, врезавшимся в сознание на всех войнах, в которых он воевал, и вероятно с ещё более раннего времени, о котором ему не нравилось думать, даже когда спрашивала Мири.

Особенно когда спрашивала Мири.

Они миновали угол, где находилось большинство снаряжения для тренировок, и пока они бежали по этому участку…

Пронзительная сирена взвыла над головой, едва не заставив Блэка споткнуться.

Он механически посмотрел наверх, потеряв всего один шаг, тогда как Девин совершенно сбился с ритма.

— Это что, блядь, такое? — спросил Блэк, замедляя шаги, но не останавливаясь полностью.

— Пожарная тревога! — прокричал Девин, зажимая уши.

Переходя на бег трусцой, Блэк посмотрел в сторону главного здания и внезапно ощутил холодок, пробежавший по спине. Он не чувствовал запаха дыма. Он также не видел, чтобы дым поднимался от постройки, хотя охранники быстро устремлялись в направлении тех пуленепробиваемых дверей.

Затем, когда он сосредоточился на динамиках, издававших оглушающий звук…

Кто-то встал перед ним, полностью преграждая дорогу.

 

Глава 11

Пожарная тревога

Блэк старался затормозить, но парень не оставил ему пространства. Два длинных шага, и Блэк врезался прямо в него, подняв руки, чтобы оттолкнуть его, а также удержать свой торс в полностью вертикальном положении. Прежде всего, он намеревался оставаться на ногах.

Освободив себе достаточно пространства для движения, Блэк осознал, что смотрит на Роско, светловолосого здоровяка со стрижкой-ёжиком и татуировками свастики, покрывавшими его теперь уже обнажённую грудь. Он сжал мясистые руки в кулаки, растягивая железные кресты и сверля Девина взглядом.

— Проваливай, краснокожий. Это не касается вождей… это касается беспородного предателя белой расы в нем. Выгуляй свои мокасины.

Девин нахмурился, покосившись на Блэка.

Блэк подбородком показал ему уходить.

Поколебавшись буквально мгновение, Девин, видимо, принял решение, переведя взгляд между Блэком и Роско. Он припустил бегом, и Блэк понимал, что он собирается позвать Джозефа и остальных, которые ушли с тренировочной зоны на трибуны, как только они с Девином начали бегать — вероятно, из-за сирены.

Блэк окинул взглядом двор и увидел, что большинство заключённых уже двигались в сторону пуленепробиваемых дверей, скорее всего, посмотреть, что происходит.

Он снова посмотрел на Роско, который был примерно на дюйм ниже его.

— Ты не хочешь этого делать, — сказал он. — У меня нет к тебе претензий. Я оценил твою попытку обучить меня ранее…

— Ты оценил, да?

Блэк удерживал его взгляд, его выражение лица и голос оставались непреклонными.

— Да. Прими моё извинение. Уйди. Ты этого не хочешь.

Роско покачал головой, издавая недоверчивый звук. Он обернулся на группу из ещё шестерых бритоголовых, которых Блэк уже заметил и которые наблюдали за стычкой отнюдь не с праздным интересом. Очевидно, Роско спланировал это задолго до срабатывания сирены, хотя мог воспользоваться этим шансом, когда охранники отвлекли.

Блэк мельком обернулся.

Пока никого, но он знал, что они скоро попытаются подобраться к нему сзади.

— Блядское извинение… — сказал Роско своим друзьям. — Кто, блядь, вообще этот засранец?

Один из татуированных парней расхохотался. Блэк заметил и его тоже, увидел жёсткий блеск его глаз. Парень определённо был бойцом. Он определённо держался наготове, окидывая Блэка взглядом, оценивая его, но не делая этого слишком очевидно. Блэк мельком проделал то же самое с ним, заметив татуировку орла, охватывавшую его шею расправленными крыльями, а также светлую бородку.

Пожарная сигнализация продолжала орать.

Блэк оставался на прежнем месте, наблюдая за мужчиной перед собой, а также следя за периметром.

— Ты действительно хочешь это сделать? — сказал Блэк, перекрикивая сирену. — Ты ничего обо мне не знаешь, друг.

Роско покачал головой, бросая друзьям полуулыбку.

— Ну и чувак. Невероятный, блядь, — он уставился на Блэка. — Ты свежий малёк… у тебя в венах кровь индейской сучки, и ты не говоришь как чёртов американец. Это все, что мне нужно знать.

— Ты в этом уверен? — спросил Блэк.

Его друг-боец с темными глазами улыбнулся ещё шире.

— Ооо, оставь его в покое, Роз. Мы можем поплясать с этим мудаком как-нибудь в другой раз. Скоро отбой.

Блэк видел, как блеск в глазах другого становится ещё резче.

Роско взглянул на своего друга, затем на Блэка.

— Ладно, — сказал он, снова качая головой. — По барабану.

Говоря эти слова, он частично повернулся, словно собираясь уйти, как и сказал. Притворство получилось так себе. Даже без ошейника Блэк видел, как мышцы другого напряглись прямо перед тем, как он развернулся, пытаясь угодить ему в висок стремительным хуком.

Бросок был достаточно быстрым и умелым, и Блэк отложил себе где-то в уголке сознания «боксёрский опыт», уворачиваясь от удара плавным поворотом. Держа своё тело боком к нему, он зашёл в сторону от мужчины под нужным ему углом — не только чтобы ограничить цель, но и для преимущества. Не медля ни секунды, Блэк замахнулся апперкотом на горло массивного мужчины, вкладывая в удар большую часть своего веса.

Все произошло за доли секунды.

Блэк сделал шаг назад ещё до того, как сделал вдох, все ещё держась в бойцовской стойке.

Голубые глаза Роско выпучились. Его тело дёрнулось, спина непроизвольно ссутулилась. Его толстые пальцы царапали горло, пытаясь открыть проход воздуху. Он не мог вздохнуть, не мог втянуть в лёгкие достаточно кислорода для нормального вдоха.

Блэк встал лицом к лицу с ним, глядя в эти налившиеся кровью глаза.

— Уходи, — прорычал Блэк, сверля его взглядом. — Я тебя уложу нахуй, если не уйдёшь.

Он говорил это в равной степени и Роско, и остальным.

Кто-то кинулся на него из-за турников. Руки сомкнулись на нем сзади, схватив за шею.

Блэк не колебался.

Отбросив локоть назад, он ощутил, как нос мужчины позади него ломается с удовлетворительным хрустом. Он с ударом обернулся, заставляя отпустить себя и сопровождая атаку ударом тыльной стороны руки.

Третий мужчина ввязался в драку, и Блэк откинулся всем весом назад на парня, которого только что ударил, используя его как опору и прижимая к турникам. Он обеими ногами пнул нового нападавшего в грудь, отбросив его на цемент. В процессе он отвесил третий удар парню со сломанным носом, жёстко впечатывая его череп в металлические трубы, которые использовались для подтягиваний.

Когда Блэк выпрямился, обладатель сломанного носа соскользнул на землю, вырубившись. Четвёртый парень приблизился к Блэку прежде, чем тот успел перевести дух — лысый мужик с толстой шеей и обильно татуированным лицом. Блэк повернулся, выполняя низкий пинок наотмашь со всем своим весом.

Он нацелился в коленный сустав новенького сбоку.

Здоровяк с татуированным лицом с криком упал.

Когда он грузно приземлился на колени, снова закричав, Блэк выполнил очередной пинок — в этот раз повыше и целясь ему в горло.

Тогда здоровяк упал по-настоящему, задыхаясь на земле.

Четверо готово.

Ну, три с половиной.

Если Роско оправится от того удара по горлу, он может все ещё быть в деле.

Темноглазый парень, который наблюдал за ним из-за Роско, теперь улыбался.

Блэк следил за ним, поворачиваясь по кругу и держась спиной к тюремному забору. Взглянув направо, он увидел Пса, Истона, Фрэнка и Девина, с топотом несущихся по земляной тропинке. Фрэнк и Истон хотя бы уравняют положение дел. И они были лишь частью вождей. Блэк посмотрел на оставшихся арийцев.

— Все кончено, — сказал он. — Вы получили свой ответ. Оставьте меня в покое, блядь.

Низковатый мужчина с темными глазами и татуировкой орла на шее шагнул вперёд.

— О, ничего ещё не кончено, вождь, — сказал он, улыбаясь.

Блэк посмотрел на него, ощутив холодок, пробежавший по его шее.

Он уже собирался ответить, когда его прострелило внезапной, ослепляющей болью. Она взялась из ниоткуда и была такой мощной, что от неё сжались челюсти и напряглась каждая мышца в его теле, точно его ударили электрошокером. Блэку потребовалось несколько секунд, чтобы осознать — это исходит от ошейника… затем ещё несколько секунд, чтобы понять, что он ничем это не провоцировал.

Кто-то дистанционно управлял этой штукой.

Боль усилилась. Она сделалась такой сильной, что он закричал.

Каждые несколько секунд она усиливалась снова и снова.

Все его тело забилось в конвульсиях. Ощущалось все так, будто разряд электричества вибрировал в его костях, сотрясая их так сильно, что они могли расщепиться в его плоти. Блэк никогда ничего такого не испытывал, даже когда его пытали на Старой Земле.

Боль была такой сильной, что вся его нервная система впала в шок. Теперь он даже не мог кричать, не мог издать ни звука. Он не мог думать, не мог видеть. Он не мог контролировать собственное тело. Он не понимал, где находился, и даже то, стоял ли он ещё на ногах.

Когда наконец отпустило, Блэк стоял, опираясь на колени и руки.

Он смотрел в бетон, стараясь перевести дух.

Он все ещё не мог видеть. Перед глазами все размывалось от вибрации того, что с ним сделал ошейник. Его руки тряслись, его ладони тряслись, его сердце готово было взорваться в груди. Блэк сумел оттолкнуться руками, встать только на колени и схватиться ладонями за ошейник — не стягивая его, просто держа. Подняв взгляд, он увидел трёх нацистов, стоявших над ним. За их телами он видел вождей, которых удерживали охранники с полицейскими щитами и дубинками.

Что-то в этой картине вызвало резкое, предельно ясное понимание.

Охранники тоже в этом замешаны.

Пожарная тревога была фальшивой — повод минимизировать количество свидетелей.

Что бы это ни было, белые расисты служили лишь мальчиками на побегушках.

Разум Блэка осознал ситуацию меньше чем за секунду. Он видел ограниченность своих вариантов ещё до того, как заметил, что вождей отгоняют к главному зданию.

И все же инстинкт выживания был сильнее.

Блэк постарался подняться на ноги, но темноглазый ариец с татуировкой орла сшиб его назад резким перекрёстным ударом по лицу, умело согнув свой торс. Удар едва отложился в сознании сквозь лютую боль от ошейника, но мгновенно пресёк его попытки подняться.

Когда Блэк попытался встать во второй раз, ошейник на его горле вновь вспыхнул.

Его разум отключился от шока.

Боль была такой интенсивной, такой неукротимой, что Блэк даже не распознал в этом ощущении боль, пока все его тело и разум не забились в жёстких конвульсиях. За долгие секунды… или минуты… или часы… или даже дни… он забыл, кто он, как сюда попал, что он делал. Он не мог пошевелиться, не мог ничего вспомнить.

Он лежал на цементе, сомневаясь, что жив ли он вообще, и на какой планете он находится. Кожа на шее казалась обуглившейся, как будто ошейник теперь располагался прямо на кости.

Какая-то часть его гадала, не так ли ощущается сожжение заживо.

Другая часть его гадала, узнает ли Мири когда-нибудь, что с ним случилось.

Блэк звал её в этой темноте, снова и снова крича её имя…

Он был практически уверен, что не выживет. Он ни при каких условиях не сумеет пережить ещё хоть минуту этого. И все же он переживал. Секунды… минуты… такие длинные в этой бесконечной растянутости похожей на смерть боли… и Блэк наконец услышал, как кто-то кричит в ответ.

Потребовался ещё долгий промежуток тишины, прежде чем Блэк осознал, что этот кто-то — он сам.

 

Глава 12

Не кто, а что

Прошло время. Я не знаю, сколько.

Я помню, что мало что осознавала. Остаток той ночи и большую часть дня я просидела в ярко освещённом конференц-зале, окружённая копами в штатском.

Некая менее сознательная часть меня знала, где я находилась.

Некая ещё менее сознательная часть меня знала, что нужно проверять часы каждые несколько минут, отсчитывая время до того, когда Декс и Кико войдут в эту дверь, и когда Энджел и Ник доберутся сюда вместе с ними. Я знала достаточно, чтобы помнить, как Кико говорила, что они возьмут самолёт компании. Вперёд себя они уже послали опытных следопытов на вертолётах Блэка.

Ник и Энджел тоже будут на этом самолёте.

Следопыты должны были прямиком отправиться в Управление порта, так что, скорее всего, они уже там. Я сейчас находилась всего в нескольких милях от них, в здании портовой полиции Лос-Анджелеса. Через связи Блэка в Пентагоне компания «Охрана и расследования Блэка» теперь официально участвовала в деле.

Как и я, поскольку я являлась сотрудницей, и это единственная причина, по которой они пустили меня в комнату.

Кто-то с дней работы Блэка в спецслужбах тоже должен был приехать, и они хотели поговорить со мной.

Харрисон… как-то там. Или, может, как-то там Харрисон. Детали расплывались.

Как и я, Кико больше доверяла ребятам Блэка, нежели полиции Лос-Анджелеса, или даже Национальной Безопасности и ФБР.

Они попытались определить его местоположение через РЧИД-чип. Частота имелась только у меня, но я передала её Кико в первую же минуту нашего разговора.

Они не поймали сигнал.

Кико сказала, что похитители, скорее всего, извлекли его и сломали.

Теперь, поморгав и выходя из этой странной высокофункциональной дымки, я окинула взглядом комнату и осознала, что та женщина-спецназовец все ещё сидит возле меня. В какой-то момент я узнала её имя: Джеки. Когда она сняла служебные перчатки, стало видно помолвочное кольцо, которое она носила.

Она как можно больше рассказала мне о случившемся, и хоть я не могла сознательно вспомнить, как это было, я помнила каждую деталь, которой она поделилась.

Я заставила её рассказать Кико все то, что она рассказала мне. Кико пообещала, что каждая деталь этой информации оказалась у следопытов ещё до того, как мы повесили трубку.

Некоторые детали, рассказанные Джеки, все ещё тошнотворно цеплялись за моё сознание.

Он предложил пойти первым. Он предложил.

Он подставился под линию огня.

Мой разум пытался уловить смысл и не мог. Я задавалась вопросом, знал ли Блэк, что они не станут его убивать. Я также задавалась вопросом, не подозревал ли он в этом дело рук дяди Чарльза. Кто бы это ни был, он изрядно потрудился, чтобы заполучить Блэка живым. В процессе они также ни в грош не ставили человеческую жизнь. Я понимала, почему Блэк мог сложить два плюс два, но все ещё не считала, что это дядя Чарльз. Я сомневаюсь, что даже мой дядя мог быть настолько хорошим актёром.

Я позвонила ему сразу после первого звонка Кико, и чистая ярость, которую я ощутила в нем, пока описывала случившееся, гнев в его голосе, когда он говорил, что пошлёт кого-нибудь, убедили меня, что он не устраивал этого.

Нет, мой дядя Чарльз не похищал Блэка, не в этот раз.

Но я сильно подозревала, что он знает, кто это сделал.

Я также намеревалась вытащить эту информацию из того, кого он пошлёт.

Джеки также рассказала мне — или, может, я прочла с неё — что то, что они ввели Блэку, подействовало так быстро, что он все ещё бежал, когда начал падать. Его ноги подкосились буквально через секунду после выстрела. Джеки и остальные могли лишь беспомощно наблюдать, как Блэк пропахал бетон. Он даже не поднял руки, чтобы замедлить или остановить падение.

Судя по сознанию Джеки, это чертовски её тревожило.

Вдобавок к спецназу, она служила в армии и в обеих частях была награждена медалями. Она никогда не видела, чтобы кто-то вот так упал. Это потрясло её, даже учитывая все остальное, через что она прошла в ту ночь.

Все услышанное в конференц-зале также кристально ясно сохранялось в моем сознании.

Стерлинг был найден дома мёртвым, вместе с женой и детьми.

Национальная Безопасность теперь считала, что машина, найденная за Лос-Анджелесским кинотеатром, была подставой, как и обнаруженные в ней файлы. Теперь многие из них считали, что все это было подстроено с целью похищения Блэка.

Я слушала, как они обсуждают это за столом, не зная, кто я.

Миллионер. В высшей степени эксклюзивная охранная компания. Прошлый опыт в спецоперациях. Доступ к сведениям Пентагона. Правительственный подрядчик. Может быть, личный враг с прошлой работы или, скорее всего, что-то связанное с разведкой. Требование выкупа маловероятно. Блэк холост, семьи не имеет. По документам числился сиротой, продукт системы опеки. Если бы кто-то шантажировал компанию, они уже выдвинули бы требования. Они не стали бы так долго тянуть время с нулевым контактом.

Что касается самого нападения, они просчитали возможную последовательность действий.

Выманить его со своего поля, подальше от его людей, замаскировать операцию под совершенно не связанное преступление, возможно, даже нарочно организованное. Заменить его нормальную команду подкрепления полицейскими силами, неспособными справиться с похищением по армейским стандартам…

Они говорили и говорили.

Несколько деталей проступили в моем сознании особенно чётко.

Они полагали, что его, скорее всего, вывезли из Соединённых Штатов. Некоторые предполагали, что к данному моменту он может быть на другом конце света, на пути в какую-то страну или секретную тюрьму частной организации — может, в Марокко или Восточной Европе.

Одно лишь выслушивание их предположений вызывало у меня физическую тошноту.

Хотя меня все равно тошнило.

Я старалась не думать о том, что это значит.

Я уже собиралась встать, выйти из комнаты, взять ещё воды и снова позвонить Кико…

Когда в комнату вошёл Ник.

Все его тело держалось жёстко, в боевом режиме.

Вид его здесь, одетого в поношенную кожаную куртку, входящего в комнату и сжимавшего кулаки с опасным выражением лица, вызвал такой интенсивный прилив облегчения, что я едва не выкрикнула его имя. Вместо этого я смотрела, как он окидывает взглядом комнату. Проигнорировав парня из Национальной Безопасности, который заткнулся и уставился на него, глаза Ника нашли меня. Он кивком головы показал мне следовать за ним за пределы комнаты.

Я вскочила на ноги, от спешки врезавшись в стол.

Команда Национальной Безопасности, Мозер, два агента ФБР, которым меня вообще-то представили, все посмотрели на меня. Как и Джеки и два других офицера спецназа.

Я импульсивно наклонилась, сжимая плечо Джеки.

— Тебе лучше пойти со мной, — тихо сказала я ей на ухо.

Она подняла взгляд, хмурясь. Затем кивнула, отодвинув стул и вставая, чтобы последовать за мной наружу. Я не знала точно, чем я вообще думала, когда звала её с собой. Это ограничит то, о чем Ник, Энджел и я сможем поговорить, само собой, но при условии, что Декс и Кико тоже будут там, ещё один человек, не знающий, кем являлся Блэк, не будет иметь значения.

Толпа, ждавшая нас снаружи, оказалась больше, чем я ожидала.

Ник вывел меня туда, сказав, что у них нет для нас конференц-зала. Я знала, что отчасти Декс и Кико не хотели, чтобы наш разговор записывался.

Так что я последовала за Ником к выходу из участка портовой полиции, и на яркий солнечный свет. Он ненадолго ослепил меня, заставляя поднять руку. Когда я опустила ладонь обратно, следуя за Ником налево от дверей, я обнаружила, что смотрю на множество знакомых мне людей и ещё нескольких незнакомых. Они все стояли вокруг, тихо разговаривая вокруг группы скамеек, деревьев в горшках и пустынных растений, украшавших эту сторону здания.

Всматриваясь в эти лица, я пыталась осознать их, расставить приоритеты.

Энджел. Кико. Декс.

Я узнала в лицо ещё троих работников Блэка.

Двое мужчин повыше, стоявших там, работали на моего дядю, который назначил их моими личными телохранителями. Мы с Блэком привыкли называть их Штука 1 и Штука 2, но теперь я также знала их имена.

«Штуку 1» звали Рави. «Штуку 2» звали Эфраим.

Рави был где-то шесть футов четыре дюйма ростом, имел красную татуировку солнца сбоку шеи и шоколадно-каштановые волосы. Вопреки здравому смыслу он мне нравился. Эфраим был выше, может, на один дюйм или типа того, у него было вечно суровое лицо и крашеные светлые волосы. По большей части он оставался для меня загадкой. Блэк как-то раз сказал мне, что Эфраим здесь совсем недолго — имея в виду эту версию Земли. Блэк, кажется, считал, что он все ещё переживает «проблемы адаптации».

Они оба носили темно-карие контактные линзы, так что я понятия не имела, какого цвета их глаза на самом деле. Они оба выглядели взбешёнными, когда повернулись и наградили меня суровыми взглядами.

Мне не нужно было спрашивать, почему.

Мы с Блэком практически продинамили их, уехав сюда. Мысль о том, что Блэк говорил об этом в отеле, и как он меня смешил, вызвала резкую боль в груди.

Сердито отбросив это чувство, я просканировала несколько новых лиц, все они тоже, должно быть, являлись людьми Блэка — просто судя по тому, во что они одеты.

Я заметила, как некоторые из них окидывают меня любопытными взглядами.

Я задавалась вопросом, кто из них был следопытами, о которых говорила Кико. Все они в некотором смысле казались мне одинаковыми. Подтянутые жёсткие мышцы, черные футболки, армейские татуировки и манера держаться. Все за редким исключением были коротко подстрижены и носили тёмные солнцезащитные очки. Некоторые из них засунули эти очки дужкой за ворот футболок. Все они выглядели вооружёнными. Я заметила всего три женщины, если не считать Кико.

Кико заговорила со мной сразу же, как только я вошла в их маленький круг.

— След уже остывает, — её голос звучал прямо, чётко. Она указала подбородком на одного из незнакомых мне парней. — Команда Хэмиша нашла лодку. Он, Лара и Родерик отследили её до крытого дока на Лонг Бич. Никаких отпечатков. Ничего, что мы могли бы использовать.

— На кого она зарегистрирована? — спросила я.

Джеки заговорила позади меня.

— Ею владеет «Константин Групп», — когда Кико и я обернулись на неё, она поджала губы. — Вероятно, это значит, что наши ребята украли её из бухты, поскольку «Константин» владеет целым сегментом погрузочного пространства. Сотрудник, с которым я разговаривала, сказал, что это лодка компании, используемая рабочими для экскурсий, развлечения клиентов и так далее. На ней работала наёмная команда.

Я кивнула, оборачиваясь к Кико.

— Вы думаете, что они перевезли его по суше?

Кико выдохнула, упирая руки в бока. Раздражение и сдерживаемая ярость исходили от неё ещё до того, как она заговорила.

— Пока мы не можем этого подтвердить, док. Прямо там имеется аэропорт. Мы просматриваем планы полёта каждого самолёта, отбывшего за последние двадцать четыре часа. Мы прорабатываем все аэропорты, не только тот, что на Лонг Бич. Мы также просматриваем спутники, пытаясь понять, когда и как они его перевезли, но похоже тот, кто сделал это, принимал спутники в расчёт.

— Что насчёт самой «Константин Групп»? — спросила я, хмурясь. — Могут ли они быть каким-то образом замешаны? Какие-то связи с Блэком? Или с этими криминальными семьями?

— В этом направлении мы тоже работаем.

Я взглянула на Энджел и Ника, которые тоже слушали. Энджел выглядела разъярённой. Не уверена, что я когда-либо видела её такой злой. Лицо Ника сохраняло его военное выражение, которое я хорошо помнила по Персидскому заливу.

В этот самый момент тот, кого я до сих пор вообще не видела, заговорил слева от меня, возле алькова в боку здания.

— Мне нужно поговорить с тобой, Мириам. Сейчас же.

Я повернулась и вытаращилась.

Там стоял дядя Чарльз, одетый в шоколадно-коричневый костюм, безупречную белоснежную рубашку и темно-зелёный галстук. Костюм казался слишком жарким для такой погоды, но я не видела, чтобы он потел. Поверх своих поразительных бледно-зелёных глаз он носил тёмные солнцезащитные очки, и теперь, когда я его чувствовала, та ощущённая по телефону ярость словно сочилась из его кожи.

— Сейчас же, Мириам. У нас мало времени.

Я посмотрела на Кико.

— Можешь дать нам несколько минут?

Она взглянула на моего дядю, хмурясь. Даже не читая его, я могла сказать — она знала, что в нем есть что-то странное.

Я заметила, что она несколько раз так же посмотрела на Штуку 1 и Штуку 2.

До меня дошло, что Кико понятия не имела, кто такой на самом деле дядя Чарльз.

Блэк сказал мне, что фотографий криминального босса, «Счастливчика Люцифера», не существовало даже по неофициальным каналам. Мой дядя Чарльз, также известный как сам Счастливчик, отчасти был скандально известен тем, как мало людей могли его узнать. Кико, Декс и все остальные в «Охране Блэка» знали, кто он на бумаге, но крайне маловероятно знали его в лицо.

Они определённо не знали, кем он приходился мне.

Однако дядя Чарльз, видимо, исчерпал своё терпение.

— Сейчас же, Мириам, — он уставился на остальных собравшихся, глаза скрывались за очками, губы поджались в жёсткую линию. — Разве вас всех не ждёт работа? В связи с исчезновением мужа моей племянницы?

Я видела, как Кико поражённо моргнула, затем уставилась на меня.

Декс тоже уставился на меня, явно не пропустив мимо ушей смысл его слов.

Кико первой пришла в себя.

— Полковник Холмс также хотел бы поговорить с тобой, Мириам, — сказала она, взглянув на наручные часы. — Он должен быть здесь в течение часа. Нас проинструктировали доставить тебя в место, где вы двое сможете поговорить, — она наградила дядю Чарльза тяжёлым взглядом. — …Наедине.

Я уставилась на неё. В этот раз я узнала имя человека из Пентагона.

Должно быть, Кико раньше называла его по имени, сбивая меня с толку — Блэк всегда говорил более официально, когда упоминал при мне полковника Холмса. Ни имени, ни инициала второго имени. Просто «Холмс» или «полковник». Не думаю, что он вообще когда-либо называл мне его имя. В любом случае, это должен быть тот же человек.

Он был командующим офицером Блэка во Вьетнаме, тем, кто создал специальный полк для «необычных» оперативников, отчасти чтобы скрыть расу Блэка.

К настоящему времени ему должно быть семьдесят с хвостиком или немного за восемьдесят. Он являлся одним из очень немногих людей в мире, знавших правду о том, кто такой Блэк — за исключением Энджел и Ника.

Я кивнула.

— Окей. Следующим шагом мы сделаем это.

— Мириам, — произнёс мой дядя более резко.

— Мы поедем, как только я здесь закончу… я хочу, чтобы Ник и Энджел поехали со мной, — сказала я Кико. — Ты с Дексом тоже. Пока больше никого. Остальной части команды нужно выяснить, как, черт подери, они его оттуда вывезли… и куда направились.

Кико взглянула на Чарльза, оценивая его взглядом. Я понимала, ей не нравилось, что я ухожу с ним одна, родственник он там или нет, но после секундного колебания она кивнула. Как только она сделала это, я посмотрела на дядю Чарльза, стискивая зубы.

— Ты получил свою приватную аудиенцию. Показывай дорогу.

Я бросила на Кико ещё один взгляд, начав шагать за ним к дороге.

— Мы уедем сразу после этого, — повторила я ей.

Она кивнула. В этот раз её глаза смотрели спокойнее, увереннее.

И тут до меня впервые дошло.

Как-то посреди всего этого я теперь оказалась главной.

* * *

Я не ждала, когда он заговорит.

Мы дошли до белого лимузина, припаркованного на обочине, и я забралась внутрь в то же мгновение, как только один из видящих дяди Чарльза открыл дверь. Я вытащила Блэковский Глок-19, который я взяла из его сумки в отеле, и навела на Чарльза, как только он забрался вместе со мной на заднее сиденье.

Захлопнув за собой дверцу, он повернулся ко мне лицом и застыл, уставившись на пистолет.

— Тебе что-то об этом известно, — холодно сказала я, снимая оружие с предохранителя и целясь ему в грудь. — У меня нет времени слушать твою ерунду, дядя Чарльз, так что я буду предельно ясной, блядь. Кто его забрал?

Его поджатые губы изогнулись, хмурясь.

— У нас нет на это времени, Мириам, — произнёс он таким же холодным голосом. — Ты не в безопасности. Я приехал сюда, чтобы забрать тебя под охрану, — он посмотрел вперёд, на водителя, который выпученными глазами смотрел на меня в зеркало заднего вида, уставившись на пистолет в моих руках. — Порвин, отвези нас в аэропорт.

Я вытащила второй пистолет, имевшийся у меня при себе, и прицелилась водителю в голову.

— Вот только потянись к блядскому ключу, Порвин, и я снесу твою блядскую башку…

Должно быть, я говорила убедительно.

Порвин медленно поднял руки, показывая их мне.

— Выбирайся из машины, — сказала я. — Сейчас же. Жди нас снаружи. Держись так, чтобы я тебя видела, иначе я всажу тебе пулю в голову.

В этот раз Порвин посмотрел на моего дядю в зеркало заднего вида.

Чарльз кивнул, раздражённо щёлкнув языком.

— Тебе лучше делать, как она говорит.

Я наблюдала, как Порвин открывает дверцу машины, все ещё осторожно держа руки на виду за исключением того момента, когда он поддел ручку дверцы. Я продолжала наблюдать за ним, пока он вставал, затем закрывал за собой дверцу. Он встал перед ветровым стеклом и смотрел на меня все ещё широко раскрытыми глазами.

Переводя взгляд обратно на дядю, я увидела, как он подвигается по сиденью ближе ко мне, и покачала головой.

— Отодвинься. Сейчас же. Прижмись стеной к двери, — когда он подчинился, я показала на дверь. — Запри её.

Это он тоже сделал. Затем снял тёмные солнцезащитные очки, открывая свои поразительные зелёные глаза и раздражённо щелкая языком.

— Мириам. Ты совершаешь ошибку.

— Кто забрал его, Чарльз? Скажи мне, и я тебя отпущу.

— Мириам, тебе нужно ехать со мной, а не отпускать меня. Это ради твоей же защиты.

— Десять секунд, — сказала я, наводя пистолет на его плечо. — Ни на одну проклятую секунду не думай, что я не выстрелю в тебя, дядюшка, потому что поверь мне… Ещё как выстрелю.

Он уставился на меня, глядя в глаза и как будто оценивая мои эмоции.

— Восемь секунд, — сказала я ему.

Он нахмурился, но я увидела в его глазах принятое решение, когда он поднял руки — не совсем в жесте поражения, но явно держа их на виду.

— Все сложно, Мириам.

— Шесть секунд, — сказала я ему.

— Я намереваюсь все тебе рассказать, — рявкнул он. — Как по-твоему, зачем, черт подери, я сам сюда приехал? Но здесь небезопасно! Мне нужно отвезти тебя туда, где я смогу тебя защитить!

— Две секунды, — сказала я, теперь наведя пистолет на его бедро.

— Это другая раса, понятно, Мири? — рявкнул он, сверля меня взглядом. — Здесь у нас есть враг… генетический. Не люди… нечто другое. Нечто родное этому миру… как мы являлись родными другой версии Земли.

Я уставилась на него, чувствуя, как поджимаются губы, и продолжая целиться ему в ногу.

— О чем, блядь, ты говоришь? — когда он не ответил немедленно, я заговорила резче, махнув пистолетом. — Объясни! Сейчас же!

Дядя Чарльз выдохнул с какой-то злостью, все ещё держа руки поднятыми.

— Я собирался все объяснить, понятно? За этим я и приехал. Но я беспокоюсь, что ты можешь оказаться следующей. Тебе нужно опустить пистолет, Мириам, и дать мне увезти тебя отсюда.

— Следующей в чем? — я едва слышала его остальные слова. Моё сердце колотилось в груди. Я пришла в ужас от мысли, что он скажет мне, что они уже убили Блэка. — Кто они, Чарльз? Чего они хотят от Блэка?

Он покачал головой, снова щелкая языком, но не в знак отрицания.

— Честно говоря, я подозреваю, что они чего-то хотят от меня, а не от твоего мужа. Но они не отвечают на мои звонки, так что я не знаю наверняка…

— Ты знаешь, как с ними связаться? — неверие резко окрасило мой голос.

Он кивнул, все ещё настороженно глядя на пистолет.

— В некотором роде. «Константин Групп» — одно из их прикрытий.

— За всем этим стоит «Константин Групп»?

— Все не так просто, Мириам, — резче ответил он. — Ты вообще слышала, что я сказал? Они не видящие, Мири. Они также не люди. Их нельзя урезонить обычными путями. Ты имеешь дело не с корпорацией… это совершенно иная культура. Совершенно чужеродная цивилизация и набор правил. Мы годами поддерживали перемирие…

Стиснув зубы, он уставился на меня этими зелёными как листва глазами.

Затем он сделал вдох.

— …После твоих родителей, Мири. Они — те же самые создания, что убили моего брата и его жену. И, вероятно, твою сестру Зои. Когда мы впервые установили контакт с ними, было нешуточное кровопролитие. После этого мы заключили перемирие… во всяком случае, такое, какое я только сумел выбить из них после того, как мы несколько лет охотились друг на друга как животные…

Я уставилась на него, пытаясь осмыслить все сказанное.

— Они убили моих родителей?

— Да. Это я знаю точно, — выдохнув, он откинулся на дверь. — По правде говоря, в отношении твоей сестры я не так уверен.

— Вот почему ты уехал? — спросила я. — Чтобы нацелиться на них?

— Да, — холодно сказал он. — Сначала я сделал все, чтобы защитить тебя и твою сестру. После того, как вы угодили в систему опеки, я удалил все записи, связывающие вас с родителями, а затем открыл на них охоту. Теперь ты понимаешь, почему я не мог связаться с тобой все эти годы, Мириам? Понимаешь, почему мне приходилось назначать кого-то другого защищать тебя, и чтобы этого человека нельзя было отследить до меня?

Я покачала головой, пытаясь осмыслить все, что он сказал.

— Почему сейчас? — спросила я. — С чего вдруг им похищать Блэка, если у вас это перемирие? И почему именно его?

Чарльз щёлкнул языком.

— Я не знаю зачем… или почему именно он… но возможно, что они нацелились на него из-за того, что он женился на тебе, — он встретился со мной взглядом, голос звучал виновато. — Я пытался держать их подальше от тебя, Мири. Я пытался годами… с тех пор, когда ты ещё была ребёнком. Я сделал это отчасти потому, что ты моя племянница, и я думал, что они могут попытаться добраться до меня, используя тебя… но также потому, что я не хотел давать им неопровержимое доказательство, что видящие могут образовывать пары с людьми. Вероятно, они выяснили, кто ты. По крайней мере, я сильно подозреваю, что им известно, что ты моя племянница.

Помедлив на мгновение, он сделал грациозный жест одной рукой.

— Как думаешь, почему я держал каждого члена твоей семьи подальше от тебя и твоей сестры после убийства Дариуса и Джани? Я заставил даже семью твоей матери держаться на расстоянии… особенно тех, кто по моим опасениям подозревал что-то о твоём отце. Или обо мне, если уж на то пошло. Или о тебе и Зои.

Я уставилась на него, чувствуя, как в горле невольно образуется тяжёлый комок.

— Ты держал их в стороне? Ты это сделал?

— Я должен был, Мириам! Разве ты не понимаешь?

— То есть ты причина, по которой никто нас не взял? По которой мы с Зои оказались в приюте?

— Мириам! — в этот раз он произнёс моё имя резко, как команду, хоть мой пистолет все ещё был наведён на него. — Сейчас не время говорить об этом! Сейчас нам нужно решить проблему с твоим мужем… вернуть его назад. И держать тебя в безопасности, подальше от их лап. Все остальное можно обсудить позже. Ты понимаешь?

Я боролась с собственными эмоциями, которые уже напоминали скачущую вверх-вниз кардиограмму с тех пор, как Блэка похитили. Я знала, что мой дядя прав. После показавшейся долгой паузы я кивнула, мои челюсти напряглись так, что лицу стало больно.

— Ладно. Продолжай говорить. Ты думаешь, они забрали Блэка из-за меня?

Он покачал головой, лицо выражало боль.

— Я этого не говорил, Мири. И я пока что не знаю, что и думать… у меня недостаточно информации. Но совпадение, что «Константин Групп» тоже замешаны, кажется мне слишком явным, чтобы считать, что они ни при чем. И тот факт, что они вообще его взяли, наводит меня на мысль, что они должны знать, кто ты. Или они думают, что твой муж работает на меня. В любом случае, если это сделали они… а я сильно подозреваю, что так и есть… это перемирие явно нарушено.

— Надо ли мне знать, что включало в себя это перемирие?

Он покачал головой.

— Детали не имеют значения. Скажу одно, мы оба согласились о принятии некоторых мер безопасности. Мы не вторгаемся на территории друг друга… и не убиваем членов противоположного племени. Мы также поклялись делать все возможное, чтобы минимизировать риск разоблачения друг друга перед людьми… даже если это означает пожертвовать жизнями.

— С чего бы им рисковать? — спросила я. — Если вы и ранее воевали с ними, с чего им сейчас ставить перемирие под угрозу?

Он пожал тем же плечом.

— Говорю же, Мири… это не тот поворот, который я предвидел, определённо не так скоро. Я знаю, что их лидерство не в восторге от количества видящих в этом мире на данный момент… возможно, это связано с этим. Или, возможно, им на ум пришло что-то другое. Возможно, у них сменилась власть, или же произошла внутренняя размолвка по поводу того, как быть с «угрозой видящих». Что-то могло вызвать риск разоблачения перед людьми. Они страшатся этого не меньше нас… хотя и по немного другим причинам.

И вновь он посмотрел на меня.

— Или, возможно, это смешение рас, Мириам. Они определённо увидели бы в этом угрозу. Даже те, кто придерживается умеренных взглядов.

Я медленно опустила пистолет.

— Где он? — спросила я. — Куда они забрали Блэка?

— Я не знаю.

— У тебя есть способ выяснить?

— Я работаю над этим, Мири. Обещаю тебе, я работаю над этим.

— У тебя есть список мест, откуда они работают?

Он покачал головой.

— Нет. Ну… список есть, но он такой длинный, что боюсь, практически не имеет ценности.

— Блэк знал об этом? Об этой другой расе? Вашем перемирии?

Нахмурившись, Счастливчик медленнее покачал головой, задумчиво поджав губы.

— Честно говоря, я так не думаю, Мириам. Я определённо не говорил ему, и он никогда не упоминал это при мне. Часть перемирия заключалась в том, чтобы не делиться этой информацией ни с кем в наших рядах, кто ещё не знает об этом. Если он никогда не говорил на эту тему, я вынужден был предположить, что он не знал.

Я нахмурилась. Я была куда менее оптимистично настроена относительно откровенности Блэка на эту тему, чем мой дядя. Но я не озвучила это вслух.

— Что они скорее всего будут с ним делать? — спросила я.

Он покачал головой, раздражённо щелкая языком.

— Я честно не знаю. Некоторые из их людей хотят полностью уничтожить видящих, Мири, но они явно потрудились, чтобы заполучить его живым, так что мне кажется крайне маловероятным, что они его убьют, даже после допроса. То, как они его захватили, говорит мне, что они по какой-то причине намереваются его удерживать. Иначе они бы так не утруждались заметанием следов.

Настороженно наблюдая за моим лицом, и, возможно, увидев что-то в его выражении, он продолжил более осторожно.

— Чего бы они ни хотели, это не хорошо для нас, Мири… или для него. Большая их часть видит в нас животных. Или, по меньшей мере, чужеродных вторженцев, угрозу их существованию. Некоторые видят в нас естественного биологического врага, которого нужно уничтожить. И все же другие из их вида видят в нас скорее… — он нахмурился, его лицо выражало столь глубинное отвращение, что я невольно посчитала его подлинным. Он выдохнул с ещё большим отвращением. — …Еду.

— Еду? — я уставилась на него.

— Более того, деликатес.

Я почувствовала, как мои челюсти вновь напрягаются.

— Ты что, блядь, несёшь? Они едят видящих?

— Это известный факт, да, — мой дядя удержал мой взгляд, глаза смотрели с холодной злобой, хотя в голосе все ещё сохранялось то отвращение. Изучая мои глаза, он отмахнулся от моего, должно быть, недоверчивого взгляда. — К счастью, большая часть их руководства, по крайней мере, те, с кем я заключал перемирие, видят наше существование в более замысловатом плане. Однако даже самые рассудительные из них видят в нас дополнительную угрозу разоблачения и не полностью верят, что мы сдержим свою часть сделки.

Все ещё всматриваясь в моё лицо, он мрачно продолжил.

— Как и мы, они превыше всего страшатся разоблачения перед человеческой расой. Веками… если не тысячелетиями… они шли на колоссальные меры, чтобы избежать идентификации. Они видят в этом первостепенную угрозу своей цивилизации и продолжительному существованию.

— И что ж они, блядь, такое, дядя Чарльз? — спросила я. — Ты собираешься мне сказать? Или так и дальше будешь плясать вокруг да около? Они экстрасенсы, как мы?

— Нет, — он покачал головой, поджимая губы и как будто обдумывая собственные слова. — Ну… не совсем.

— Не «совсем»? Что это значит? — переспросила я.

Какая-то часть меня все ещё не могла переварить ничего из его слов.

Ещё одна раса? Нечто, развивавшееся параллельно с людьми? Что, черт подери, это значит? Они выглядят как мы? И если они не экстрасенсы, есть ли у них другие сверхъестественные способности? Блэк сказал, что на той другой версии Земли существовало несколько задокументированных телекинетиков, хотя они были столь редки, что граничили с мифами.

Чем бы ни были эти существа, как так получилось, что люди их ещё не обнаружили, как бы тщательно они ни скрывались? Даже в родном мире Блэка видящих разоблачили в начале двадцатого века. Как целый вид существ мог скрываться посреди человеческого сообщества в наши дни?

Когда он не ответил мне сразу же, я навела пистолет ему в лицо.

— Что они такое? — прорычала я, стискивая зубы. — Скажи мне. Сейчас же.

Чарльз лишь вздохнул, вытирая лицо белым платком, который выдернул из кармана пиджака перед тем, как опустить обе руки на сиденье.

— Моя дорогая, дорогая девочка, — произнёс он усталым голосом. — Боюсь, ты бы не поверила мне, даже если бы я тебе сказал.

 

Глава 13

Причина есть всегда

— Проснись и пой, засранец, — раздался незнакомый голос с ноткой издёвки, а над головой вспыхнул ослепительный свет. — К тебе посетитель. Тот, который не обсуждается.

Блэк едва открыл глаза, когда две пары грубых рук сдёрнули его с койки.

Он находился не в той камере, в которой проснулся вчера. Эта была совершенно пустой, лишь толстая дверь на другом конце. В двери не было окон, только «бобовое окошко», то есть небольшая прорезь в двери, куда охранники передавали еду, и куда заключённые протягивали запястья, чтобы те же охранники надевали и снимали с них наручники.

Однако они не сделали этого с ним.

Они зашли следом за ним.

Блэк находился в карцере, камере изоляции.

Он не помнил, как сюда попал.

Они едва подняли его на ноги, как тут же заставили опуститься коленями на холодный пол. Его разум пытался выстроить цепочку событий, пока они вынудили его поднять руки за голову и стали прохлопывать ладонями по бокам, затем завели руки за спину, заковав запястья, пока Блэк тяжело дышал, стараясь молчать вопреки боли.

Физическая боль разрывала его тело с той самой секунды, как только он достаточно проснулся, чтобы её ощущать.

Всякий раз, когда они передвигали или дёргали его тело, становилось только хуже.

— Блядь, — застонал Блэк, не сумев сдержаться, когда они выкрутили его руки, чтобы заставить встать.

Охранник справа улыбнулся, рывком поднимая его на ноги.

— Похоже, мальчики хорошенько над тобой потрудились, малёк, — Блэк споткнулся, едва не упав на него, но охранник с другой стороны поймал его под руку и удержал. — Видимо, все мы когда-нибудь учимся. Ты реально не тому мудаку пописал в хлопья… не так ли?

Блэк старался проморгаться, вспомнить. Его правый глаз оставался темным и размытым, сколько бы он им ни моргал, и через несколько секунд Блэк осознал, что он отёк настолько, что почти закрылся. Он не помнил ничего, что случилось после того, как ошейник на его шее превратился в живой провод.

Пожарная тревога. Бегущие к нему вожди, которых тут же остановили охранники с полицейскими щитами. Роско… тот другой парень, бритоголовый с татуировкой орла. Заключённые, бегущие в сторону тюремного комплекса и пытающиеся увидеть, какая часть горит.

Блэк знал, что уложил нескольких из них. Затем ошейник вспыхнул…

Затем ничего. Его воспоминания просто остановились.

Конечно, он мог сделать некоторые выводы.

Состояние его тела сообщало ему больше, чем он хотел знать.

Они швырнули его к двери камеры, и Блэк снова невольно застонал, когда они силой толкнули его вперёд. Он был босым, одет в одни лишь боксёры и майку. Охранникам, казалось, было все равно. Они ещё раз обыскали его, как только он оказался прижат к двери, и Блэк ещё несколько раз не сдержал стона от грубых рук на своём теле.

— Ага, те ребята знатно тебя отделали, — сказал первый охранник, и в его голосе все ещё слышалось слабое ликование. — Думаю, ты ещё неделю нормально ходить не сможешь, что скажешь, Сонни?

— По меньшей мере неделю, — подтвердил другой охранник.

— Но может, его это устраивает… что думаешь?

— Есть те, кому это нравится, — согласился Сонни. — Мне такое не понять.

— Ага, — сказал первый охранник, широко улыбаясь и разворачивая Блэка так, чтобы его закованные в наручники запястья ударились о дверь, заставив его вновь вздрогнуть из-за плеча, которое теперь казалось вывихнутым. — Некоторые из них клялись, что этому мальку понравилось. Что в конце он умолял не прекращать. Они остановились только потому, что устали, наверное.

Тот, кого звали Сонни, усмехнулся, качая головой на толстой шее.

Они оттащили Блэка от стены, и он впервые посмотрел вниз. Майка, в которую он был одет, заляпалась кровью. Он не позволил взгляду опуститься намного ниже. Поморщившись, он отвернулся.

— Можно мне хотя бы надеть блядские штаны? — прорычал он.

— О, теперь он хочет штаны, — сказал первый охранник.

Сонни покачал головой, снова усмехаясь.

Однако они помогли ему надеть мешковатые тюремные штаны, что превратилось в своего рода пытку. Они надели на него штаны и дёрнули вверх, и Блэк просто стоял там, пока они завязывали их спереди, стискивал зубы и подавлял боль.

— Теперь пошли, — сказал Сонни, рывком распахивая дверь. — Думаю, краше ты уже не станешь.

Блэк не разговаривал, он просто последовал за ними в коридор.

Остальные заключённые в карцере кричали ему вслед непристойности, пока он шёл мимо камер.

Среди них был Роско, а также тот парень с татуировкой орла на шее. Они оба изобразили поцелуйчики, когда он проходил мимо, и заржали, когда Блэк отвернулся. Он не видел здесь никого из вождей, но заметил нескольких заключённых, которых узнал по двору — не только из Братства Арийцев. Все они широко лыбились ему, когда он проходил мимо, и некоторые посылали поцелуи.

Блэк поборол ярость, начинавшую вздыматься в груди.

Более жёсткое, более животное чувство пробуждалось в этой ярости.

Воспоминания, которые он давным-давно не подпускал к своему сознанию. Не просто воспоминания — манера мыслить, способы стратегического планирования собственного выживания. Ему пришло в голову задуматься о том, как странно работает память… какими размытыми отдельные вещи могут казаться в один день, а потом вдруг стремительно вернуться, охерительно ясными и трёхмерными.

Затем его поразило кое-чем более актуальным.

Посетитель.

Эти засранцы только что сказали, что у него посетитель.

Надежда расцвела в его груди при этой мысли. Блэк знал, что это чувство иррационально. Он знал, что вероятность того, что это Мири, стремится к нулю, учитывая то, что они сказали ему в камере. Он знал, что скорее всего, они не допустят к нему настоящих посетителей, учитывая то, как он сюда попал — поскольку явно никто не должен был знать, где он находится.

Но надежда пылала все жарче и жарче, когда они провели его через первые ворота, ведущие из карцера в основной комплекс.

Боль пронизывала его при мысли о том, чтобы увидеть её здесь — пусть даже он знал, что она придёт в блядский ужас от того, как он наверное выглядел. Блэку было все равно. Какая-то часть его тянулась к ней каждой частицей своего существа, теперь уже почти непроизвольно.

Он потянулся слишком сильно. Ошейник активировался, напоминая о своём существовании.

Он ударил его достаточно сильным разрядом, чтобы выдернуть из мыслей о том, как он видит свою жену по ту сторону пуленепробиваемого стекла.

Они остановили Блэка перед дверью в кабинку для посещений и расстегнули наручник на одном запястье, чтобы в ту же секунду вновь сковать его руки перед телом. И вновь каждый момент причинял боль, но Блэк ушёл в какой-то блокирующий режим из-за боли, которая была такой знакомой и в каком-то смысле гармонировала с почти звериным чувством, которое поднялось в нем, пока охранники проводили его через блок карцера.

Когда они открыли дверь в кабинку для посещений и затолкнули его внутрь, Блэк опять едва не упал, но сумел устоять на ногах, ухватившись за стену.

Выражение его лица не изменилось. Он также не стал сразу же отодвигаться.

Несколько секунд он просто стоял там, тяжело дыша.

Человек, ждавший его, само собой, не был Мири.

Мужчина, сидевший по ту сторону стекла, оказался совершенно ему не знаком.

Блэк ожидал этого, но все же, не увидев её там, его сознание впало в мгновенный кратковременный паралич. Боль от разделения попыталась усилиться, заставить его почувствовать это, справиться с её отсутствием. Блэк отчаянно отбросил это чувство, но даже мимолётный привкус стоил ему возможности блокировать физическую боль во всем теле на несколько секунд.

Сочетание всего этого задержало его у двери, тяжело дышащего и пытающегося восстановить контроль.

Он уставился на сидевшего там мужчину, который смотрел на него.

Он заметил безупречный чёрный костюм, явно сшитый на заказ, судя по пошиву и бриллиантовой отделке по краям воротника-мандарина. Он заметил накрахмаленную чёрную рубашку, тоже, скорее всего, пошитую на заказ, и кожаные туфли. Мужчина был подтянутым, но в элегантной манере, с сильным подбородком, подчёркнутым огромными глазами и полными губами. Хорошо постриженные темно-каштановые волосы подходили к лицу, которое, казалось, совершенно лишено недостатков.

Сами его глаза были зловеще-бледными, почти прозрачными, когда отражали потолочный свет, но с драматичным багряным оттенком в центре, вокруг зрачка.

Как и в порту Лос-Анджелеса, у Блэка не возникло ощущения, будто он смотрит на товарища-видящего.

Этот мужчина обладал некоторыми характерными для видящих чертами, но сходство было исключительно внешним и не заключалось в том, как мужчина двигался, как держал себя, даже в его выражении лица.

Он не был видящим. На это Блэк готов был поспорить.

— Ты кто, блядь? Джонни Кэш? — его голос прозвучал более хрипло, чем он ожидал, и более гортанно, почти как рычание.

Мужчина не вздрогнул и даже не выглядел особенно удивлённым.

— Какого черта я тут делаю? — спросил Блэк. — Если ты причина, по которой я здесь нахожусь, ты блядский мертвец. Ты… и тот, кто блядь тебя нанял.

Мужчина смерил его взглядом, слабая улыбка коснулась его бескровных губ.

Казалось, он оценивал Блэка даже с большей пристальностью, чем сам Блэк рассматривал его. Блэк видел в этих продолжительных взглядах какой-то странный сорт одобрения наряду с юмором, который казался ему снисходительным вопреки явному восхищению в глазах. Блэк чувствовал, что им восхищаются так, как можно восхищаться особенно роскошной породой лошади… или даже чистокровной собакой, которую собираются показать на выставке.

— Интересно, что вы выбрали такой подход, — сказал мужчина, закончив свою оценку. Он улыбнулся, глядя на Блэка снизу вверх — дружелюбно, но в какой-то мере преувеличенно.

У него имелся сильный американский акцент. Южный.

Новоорлеанский, если точнее.

Блэк намеревался узнать об этом мудаке все, что возможно.

— …Большинство, пережив суровое испытание, которое мы взвалили на вас в последние семьдесят два часа, — продолжил мужчина, все ещё улыбаясь. — …скорее всего не пожелали бы начинать первый разговор со своими явно опасными похитителями с угроз смертью. Интересный выбор, говорю же. Дерзкий.

С таким же успехом он мог делать Блэку комплимент относительно выбора туфель.

— Ты кто, блядь, такой? — повторил Блэк. — Что я здесь делаю?

Мужчина улыбнулся, смахивая воображаемые пылинки с лацкана пиджака.

— У нас для вас деловое предложение, мистер Блэк. Я здесь, чтобы передать его.

— Нет, — перебил Блэк. — Нет у вас для меня делового предложения. Деловое предложение подразумевает, что свободные лица встречаются, чтобы обсудить обоюдно приемлемые условия, даже если один из них ставится этими условиями в крайне невыгодное положение. Единственные условия, приемлемые для меня — это если вы выпускаете меня отсюда… сейчас же… и компенсируете тот урон, что уже нанесли. Я думаю, миллионов десять его покроют. Для обоих. Для меня и моей жены.

Мужчина не моргнул.

Он просто сидел там, продолжая улыбаться.

Во время этой паузы он окинул Блэка взглядом, как будто видел в нем умеренно забавное отвлечение, которое уже начинало ему наскучивать, и он просто сохранял вежливость.

— Так называй вещи своими именами, — сказал Блэк. — Меня похитили. Пытали. И теперь ты хочешь использовать мой страх того, что обе эти вещи продолжатся, чтобы выбить из меня какую-то услугу или плату. Которую я определённо не предоставил бы по доброй воле.

— Вы закончили, мистер Блэк? — мужчина взглянул на наручные часы. — Как бы ни было увлекательно наблюдать за вашими эмоциональными реакциями, боюсь, у нас с вами время поджимает, — он сверкнул очередной чрезмерно широкой улыбкой, которая не повлияла на ровный взгляд его глаз. — … И как вы правильно заметили, никаких переговоров не будет. Вы сделаете так, как мы скажем, и когда мы скажем. Вы сделаете именно так, как мы потребуем, иначе то, что случилось с вами накануне во дворе, случится с вашей женой.

Он помедлил мгновение, давая словам отложиться в сознании.

По его лицу скользнула очередная волчья улыбка.

— Если уж быть с вами предельно честным, были те, кто считал, что нам стоило взяться за неё. Они думали, что учитывая свойственную вашей расе иррациональность, когда дело касается сексуальных партнёров, это более выразительно донесёт до вас серьёзность наших намерений, — он подмигнул Блэку, его глаза оставались безвыразительными. — Однако лично я думаю, что это всего лишь оправдание. Она весьма привлекательная женщина, ваша жена. Даже для вашего вида…

Голос Блэка прозвучал низким, гортанным рычанием.

— Если ты тронешь мою проклятую жену…

— Да, да, — мужчина перебил его взмахом наманикюренной руки. — Я уверен, что знаю, каким будет продолжение вашей речи, мистер Блэк. Нет необходимости изматывать себя озвучиванием деталей. Боюсь, это не первое моё родео с представителями вашего вида.

Когда Блэк продолжил стоять там у стены, задышав тяжелее от угрозы, мужчина показал ему вперёд одной рукой, указывая на стул по другую сторону пуленепробиваемого стекла.

Впервые до Блэка дошло, что они разговаривали через какую-то систему интеркома, а не по телефонам, с которыми он сталкивался в большинстве тюремных кабинок для посещений.

— Садитесь, мистер Блэк, — сказал мужчина чуть жёстче. — Я действительно не уверен, что вы переживёте ещё один раунд наших убеждений… а значит, у нас не останется выбора, кроме как привлечь к этому вашу жену. Я знаю, вы этого не хотите. Как и я.

Блэк уставился на него, чувствуя, как ненависть струится в его свете, достаточно интенсивная, чтобы ошейник на его шее заискрил. Он вздрагивал от самых сильных из этих разрядов, но не опустил взгляда.

Мужчина лишь сидел там, улыбаясь одной из своих ровных улыбок.

— Я действительно не желаю вредить вашей жене, мистер Блэк, — повторил он. — Я прагматист… а не садист. Ну… — он улыбнулся шире, как будто заново обдумывая свои слова. — Возможно, это не совсем правда, но все равно я искренне имею это в виду.

Когда Блэк не заговорил, он продолжил с этой насыщенной новоорлеанской тягучестью.

— Нет, мистер Блэк… в этом отношении мои решения опираются на чистую целесообразность. Я решил пойти на крайность при нашем первом столкновении с вами, потому что предпочёл бы не тратить время на взаимные угрозы, детские пререкания и позёрство. Я просто желаю как можно быстрее добиться сотрудничества, которого требую, — эти глаза с багряными нотками сделались холоднее, менее человеческими. — Однако не сомневайтесь, мистер Блэк… я добьюсь этого сотрудничества. Даже если для этого мне придётся приносить с собой новую часть вашей жены при каждом визите.

Блэк почувствовал, как его сердцебиение замедляется, сердце гулко бьётся в груди, пока он смотрел на другого мужчину.

Ему не пришлось разглядывать его слишком долго, чтобы убедиться — он говорил серьёзно.

Он оттолкнулся от стены, вздрогнув, когда выпрямился в полный рост.

Медленно и аккуратно подходя к стулу, прикрученному к полу перед двусторонним стеклом, он оперся ладонями на небольшой столик перед окном, перенеся на руки свой вес, затем опустился в сидячее положение. Блэк старался сохранить лицо нейтральным, пока садился, но знал, что в конце, должно быть, поморщился.

Усевшись, он уставился через стекло на другого мужчину. Ожидая.

— Вот! — мужчина в пошитом на заказ костюме просиял, одобрительно протягивая руки. — Видите? Вот так все намного проще. Теперь я завладел вашим вниманием. Мы можем начинать.

Челюсти Блэка напряглись до боли, но он не заговорил.

С явным дискомфортом откинувшись на складном металлическом стуле, мужчина с багряными глазами заставил свой голос звучать внезапно деловито, почти отрывисто.

— Теперь я не стану тратить впустую ваше время, поскольку вы выбрали не тратить впустую моё. Так что я перейду прямиком к делу, при условии, что для вас это приемлемо?

Блэк один раз кивнул.

— Хорошо, — сказал мужчина. — Ну так вот. Это очаровательное заведение, в котором вы на данный момент очутились — полностью частное исправительное учреждение, работающее по контракту с федеральным правительством Соединённых Штатов. Таким образом, они весьма эффективны и надёжно содержат опасных и не желающих раскаиваться федеральных преступников, мистер Блэк, — он улыбнулся сквозь эту ленивую тягучесть. — …Некоторые сказали бы, что они принимают худших из худших, мистер Блэк. И что они оборудовали заведение с этой самой целью.

Эта волчья улыбка коснулась краешков его губ прямо перед тем, как он двинулся дальше.

— Вдобавок к денежным суммам, получаемым от Федерального Департамента Исполнения Наказаний за эту неоценимую службу, они дополнительно заключают контракты с некоторыми другими частными и правительственными организациями, как часть их различных программ по «распределению работ» и «реабилитации», чтобы обучить этих несчастных человеческих созданий рабочим и жизненным навыкам, а также столь необходимым урокам сожаления и раскаяния. Данное благородное учреждение убеждено, что упорная работа служит на благо разума, тел и душ этих людей. Она также делает их более хорошими гражданами, на тот маловероятный случай, если они когда-либо вновь будут ходить по замечательным улицам нашей страны как свободные люди.

Он улыбнулся, в красноватых глазах яснее проступило то жёсткое, более хищное выражение.

— …В основном это дерьмо собачье, конечно же, — приятно добавил он, складывая руки на коленях. — Способ поставлять дешёвую рабочую силу, не переводя компании за рубеж, и источник огромного количества денег для корпорации, владеющей этим заведением и остальными подобными на этой благословенной земле. Это также ещё одна кость, бросаемая федеральным правительством, чтобы вернуть политические услуги, которые они задолжали. Но вам это совершенно безразлично, не так ли, мистер Блэк?

Его волчья улыбка вернулась.

— Как и вы, я капиталист, мистер Блэк. Я доставил вас сюда не для того, чтобы реформировать современную тюремную систему, которую я всем сердцем одобряю. Обладая практичным складом ума, как я уже сказал, на самом деле я заключаю многочисленные контракты с головной компанией, владеющей данным заведением. Отчасти я делаю это для того, чтобы обеспечить недорогой труд для собственных финансовых холдингов… плюс возможность позволить себе некоторые вольности, пока я нахожусь здесь.

Снова улыбнувшись Блэку, он заново сложил руки на коленях, склонив голову.

— Нет, боюсь, мои интересы относятся к заведению совершенно иного рода. Тому, с которым эта тюрьма также заключает контракты на полурегулярной основе, но в котором у меня нет влияния. А именно финансируемая правительством научная лаборатория, которая платит владельцам вашего нового дома за использование в своих научных экспериментах номинально согласившихся на это заключённых.

Блэк уставился на него, не шевелясь.

Он не говорил, но его разум впитывал каждое слово.

— На случай, если вам интересно… если сдерживающий видящих ошейник, который мы предоставили, не навёл вас на мысль, или мои намёки в этом отношении были недостаточно ясны… я прекрасно осознаю, что вы не человек, мистер Блэк, — он улыбнулся очередной волчьей улыбкой. — Честно говоря, именно поэтому вы и нужны нам для этого задания вместо того, чтобы заставить человека сделать это для нас.

— Почему? — голос Блэка прозвучал низко, подавленно. — Почему вы не можете использовать человека?

Мужчина в костюме Джонни Кэша вздохнул с притворным сожалением.

— С прискорбием вынужден сообщить вам, что данная лаборатория имеет шокирующе высокий процент смертности среди объектов тестирования, мистер Блэк. Те, кого это не убивает сразу же, имеют тенденцию… травмироваться, в различной степени. Это и без слов понятно, но при необходимости уточню, что субъекты тестирования до сих пор были стопроцентными людьми.

— Вы хотите, чтобы я отправился туда, где скорее всего умру? — сказал Блэк. — Вот в чем дело?

— Я хочу, чтобы вы отправились туда, где люди имели тенденцию умирать, мистер Блэк. Не видящие.

Блэк уставился в стену с неподвижным выражением, пока его разум обдумывал слова другого. Затем, почти невольно, он издал недоверчивый смешок.

— Дерьмо собачье, — презрение сочилось из каждого слова, когда он повернулся. — Они не могут просто беспорядочно убивать заключённых, проводя эксперименты на живых человеческих объектах тестирования. Пресса бы разбушевалась, если бы пронюхала об этом. Их бы разоблачили на каждом кабельном канале и новостном сайте. Мне все равно, кто вы… вам никогда не сошло бы это с рук.

— Не мне, мистер Блэк. Им. И да, им это сходит с рук, — впервые эти кажущиеся стеклянными глаза выражали настоящую злобу. — Будь это наша компания, вы бы не понадобились нам для проникновения туда, ведь так? А что касается озвученных вами протестов за права человека и тому подобное, вероятно, вы не осознаете, что стоит на кону с точки зрения людей, проводящих эти эксперименты. Мы сейчас говорим не о посредственной научной работе, мистер Блэк. Те, кто финансируют эти эксперименты, на полном серьёзе полагают, что сама судьба человеческой расы зависит от их исхода.

Он пожал плечами, эти странного цвета глаза оставались безвыразительными.

— …Именно поэтому, само собой, они создали такое укромное заведение, которое не подчиняется нормальным правилам приличия и гуманности. Где Женевская конвенция не имеет никакой власти.

— Что представляют из себя эти эксперименты? — сказал Блэк.

Изящно нахмурившись, другой мужчина склонил голову, затем покачал ею.

— Мы дойдём до этого в своё время, мистер Блэк. Пока что я предпочёл бы, чтобы вы внедрились вслепую, так сказать. Я бы не хотел, чтобы ваши впечатления были предвзятыми.

Блэк нахмурился, но другой мужчина продолжал говорить, не дожидаясь ответа.

— Что касается того, как им это сходит с рук… ну, это происходит по ряду причин. Будучи федеральным правительством, они имеют очень хороших адвокатов, мистер Блэк. Они также попадают под определённые редко вступающие в дело положения национальной безопасности, из-за которых их деятельность находится совершенно вне системы и вне радаров Конгресса и большей части значимых правоохранительных органов. Вдобавок к определённому типу спецопераций, процедур, с которыми вы несомненно знакомы, у федерального правительства имеются собственные операции, охватывающие те сферы, которые считаются жизненно важными для национальной безопасности. Включая несколько научных исследований вроде этого.

Помедлив, как будто выжидая, пока Блэк усвоит это, он сменил позу на стуле.

— Что касается вопросов логистики, то в подписываемом субъектами тестирования соглашении включены положения, объясняющие их исчезновение, как только эксперимент завершится. Добровольцы из числа заключённых подписывают эти заявления с пониманием, что дорогие им люди никогда не узнают правду о том, что с ними случилось. И что их в любом случае вернут в камеры, если они нарушат эту часть соглашения. Конечно, об этом не заявляется, но это подразумевается — что они также могут просто быть убиты. Исчезнуть навеки, по сути.

— Чушь собачья, — сказал Блэк, опять изумившись. — Кто, черт подери, на такое согласится?

Мужчина пожал плечами, но волчий оскал вернулся.

— Почему вы согласились слушать меня, мистер Блэк? — вежливо сказал он. — Всегда есть возможности убеждения, было бы желание найти такие слабости и использовать их. Но самый очевидный ответ должен происходить из вашего нынешнего окружения. Большинство заключённых в данном заведении не имеют надежды на условно-досрочное освобождение. Те, у кого нет надежды увидеть мир за пределами стен этой тюрьмы, могут задуматься о множестве крайностей в надежде изменить свою судьбу, мистер Блэк. При условии, если они соглашаются на условия контракта, им даётся очень щедрый пакет компенсации в случае, если они переживут процедуру. Новая личность, да… они не могут вернуться к прежней жизни и даже в Соединённые Штаты, но свобода — это все равно свобода, мистер Блэк. Чистый лист, как говорится… вне зависимости от приговора.

Помедлив, он сделал ещё одно движение рукой.

— …В результате, конечно, освобождаются некоторые резонансные преступники. Они предпочитают тех кандидатов, чьи лица никогда по-настоящему не попадают в газеты. Они также предпочитают добровольцев, которые не женаты и не имеют детей… желательно без живых родителей. По счастливому совпадению, именно такой профиль мы создали для вас, мистер Блэк. Между прочим, этот профиль практически правдив, за исключением молодой жены, которую вы все ещё держите в секрете по каким-то причинам, которые мне весьма любопытно было бы узнать. Весьма любопытно, воистину.

Блэк стиснул зубы, все ещё глядя в сторону.

После очередной паузы он услышал, как другой мужчина вновь улыбается.

— Свобода — мощный мотиватор, мистер Блэк. К слову говоря, теперь мы переходим к прянику, раз уж я обильно использовал кнут, чтобы привлечь ваше внимание. Если вы полностью выполните для нас эту работу, мистер Блэк… то есть если в результате будет достигнут успешный результат, к которому мы стремимся… тогда вы и ваша жена будете свободны. Никаких обязательств. Никаких дальнейших попыток шантажа, похищения или принуждения. Возможно, я даже почувствую себя обязанным принести искренние извинения за то, что был вынужден прибегнуть к столь крайним мерам ради получения вашей помощи в данной затее.

Выражение лица Блэка не изменилось, но он вздрогнул от боли, стискивая кулаки и причиняя боль одной руке, которая, как он до сих пор и не осознавал, опухла.

— Что именно я должен делать в этой лаборатории? — он продолжал с неподвижным лицом смотреть в сторону. — Просто умереть? Или есть какая-то другая цель?

— Вообще-то, мистер Блэк… мы привлекаем вас к данному заданию в основном из-за того, что ваш вид не умирает от данной процедуры, с которой в той лаборатории ведутся эксперименты.

— И вы не собираетесь говорить мне, что это за процедура?

— Нет, не собираюсь. Мы обсудим это, когда вы вернётесь с первоначальной разведывательной миссии.

Когда Блэк вскинул взгляд, хмурясь, мужчина склонил голову в некоем подобии извинения.

— …Конечно, вопреки физической устойчивости вашей расы, процедура все равно не из приятных. Мне говорили, что в первый раз она особенно… некомфортна… для вашей расы. Но после этого вы должны выработать некий иммунитет к тому, чем могут сопровождаться дальнейшие тесты, — на его угловатом лице вновь сверкнула та чрезмерная волчья улыбка. — Примерно по тому же принципу, как у вашего вида не образуется шрамов, полагаю. Боль от вреда нешуточная, но в отличие от более хрупких человеческих кузенов ваш вид восстанавливается полностью, безо всяких остаточных эффектов. В конце концов, все обстоит так, будто этих ужасных событий и вовсе не происходило…

Блэк это тоже никак не прокомментировал.

Глядя в сторону, он вновь выжидал в тишине. Очевидно, этот мужчина, чем бы он ни был, не мог долго хранить молчание.

Как раз когда он подумал об этом, мужчина по другую сторону стекла склонил голову, наблюдая за лицом Блэка со странным любопытством в глазах.

— В любом случае, Квентин, — сказал он, улыбаясь ещё шире, когда Блэк нахмурился. — Нам нужен один из вашей расы и по другим причинам, не только из-за вашей способности выжить. Ни у какого человека нет вашей фотографической памяти, или вашей способности воспроизвести услышанное слово в слово… особенно под влиянием тяжёлых наркотиков. С самого начала нам нужны ваши глаза и уши. Во-первых, чтобы помочь нам найти заведение, поскольку лаборатория перевозит субъектов тестирования в фургонах, с завязанными глазами и часто накачанными наркотиками, и от этого сложно отследить их передвижения. Во-вторых, как только вы окажетесь внутри, нам нужно, чтобы вы рассказали нам каждую имеющую отношение к делу деталь, которую узнаете о самом заведении… меры безопасности, планировка помещений, численность учёных, охранников и другого персонала, оружие, которое они при себе носят, пропуска, биологические сканеры… и так далее, и так далее. Вы знаете суть, так что я не стану оскорблять вас, разжёвывая детали.

Вновь улыбнувшись, мужчина потёр бедро одной рукой.

— Короче говоря, подходите к этому заведению так, будто сами намереваетесь туда проникнуть… помните, конечно же, что наш успех в этом предприятии определяет вероятность того, что вы и ваша жена будете наслаждаться долгими счастливыми жизнями и радостью супружества… а также, скорее всего, вашу будущую свободу от данного учреждения, в котором вы оказались.

Улыбнувшись, он вновь изменил позу на металлическом стуле, руки все ещё лежали аккуратно сложенными на его элегантно скрещённых ногах. Блэк заметил на нем кольца, особенно то, что из шлифованной стали с гравировкой на незнакомом ему языке.

— Что думаете? — мужчина с багряными глазами улыбнулся, выжидающе наблюдая за ним. — Звучит волнительно? Признаюсь, я сам нахожу всю эту затею весьма напряжённой. Но с другой стороны, я никогда раньше не имел одного из вас в своём прямом распоряжении. Должен сказать… я нахожу этот процесс весьма… будоражащим.

Блэк повернулся, уставившись на него.

— Вы весьма красивы, даже для одного из них, — заметил он с пронизывающим взглядом. — Мне стоило наведаться к вам до того, как эти животные до вас добрались, — он вновь улыбнулся, качая головой. — Что ж. До нашей следующей встречи мне придётся довольствоваться фотографиями. Я очень надеюсь, что тем временем ваше здоровье поправится.

Он поднялся на ноги, двигаясь с гибкостью видящего, но опять-таки, Блэк поймал себя на уверенности, что это существо — не видящий.

Ещё сильнее он был убеждён, что это не человек, и это беспокоило куда сильнее.

— Что ты, блядь, такое? — выпалил Блэк.

Он проследил за движениями существа, когда оно грациозно повернулось на одной ноге, лицом к нему, и поймал себя на том, что не может отвернуться, когда другой мужчина заметил его пристальный взгляд. Мужчина позволил ему смотреть, стоя там, пока Блэк продолжал сидеть.

— Всему своё время, мистер Блэк, — сказал он, улыбаясь. — Я подозреваю, у вас будут собственные теории к тому времени, когда мы пересечёмся в следующий раз. Тем временем, пожалуйста, будьте осторожны. Я непременно продержу этих животных в карцере так долго, как только смогу, но когда я за пределами тюрьмы, моё влияние ограничено. У тюрьмы собственные правила, как вы, я уверен, сами знаете.

Блэк фыркнул, невольно щёлкнув языком. Когда создание приподняло бровь, Блэк задрал подбородок, пальцем показывая на ошейник.

— «Оставаться в безопасности» может быть проблемно, если ваши люди могут вырубить меня, когда им, блядь, вздумается, — прорычал он.

Мужчина улыбнулся.

— Об этом уже позаботились, — сказал он, отмахиваясь. — Базовые настройки ошейника полностью восстановлены. Он все равно не позволит вам использовать зрение видящего, само собой… в конце концов, мы не можем допустить, чтобы очаровательная Мириам посетила нас раньше времени… но охранники больше не имеют возможности активировать его дистанционно. Вы свободны защищать себя тем способом, который сочтёте наилучшим. Мы не станем вмешиваться.

— Как мило с вашей стороны, — пробормотал Блэк.

Другой сверкнул быстрой улыбкой, но в остальном никак не отреагировал на его слова.

— Мы уже проинформировали лабораторию о вашем интересе к их замечательной программе, — добавил он, его голос вернулся к оживлённому дружелюбному звучанию. — Они в курсе, что у вас некоторые… проблемы со здоровьем… в данный момент, и решили подождать, пока вы полностью восстановитесь, прежде чем начинать ваш уникальный курс лечения. Полагаю, это пойдёт на благо всех заинтересованных сторон. Поскольку время критично важно, я бы предпочёл, чтобы вы были в отличной форме, мистер Блэк, или настолько близко к ней, насколько возможно — перед тем как мы отправим вас на эту очень важную миссию. В связи с этим я взял на себя вольность и записал вас на визит в лазарет, как только мы здесь закончим, где тщательно отобранный медицинский персонал поможет вам залечить самые тяжёлые раны.

Блэк безмолвно уставился на создание, изучая его, пока другой мужчина ждал, как будто вежливо давая ему возможность спросить что-то ещё. Блэк уже запомнил физическую внешность другого мужчины до каждой значимой детали, но все равно чувствовал себя неполноценным без своего зрения. Он хотел увидеть свет этого мудака.

Он чертовски хотел его отпечаток.

Но и с этим придётся повременить.

Он не заговорил, пока другой не повернулся к выходу.

— Твоё имя, — сказал Блэк. Его голос заставил создание повернуться, взглянуть на него с выгнутой бровью. — Как оно звучит?

Мужчина улыбнулся, как будто радуясь, что его спросили.

— Брик, — сказал он, и в его голосе звучали нотки этой радости. — Меня зовут Брик, мистер Блэк. И я просто не могу передать словами, насколько я рад нашему знакомству.

 

Глава 14

Вы уже знаете, кто они

Я смотрела поверх полированного деревянного стола для совещаний на мужчину-афроамериканца, которому было, наверное, лет восемьдесят с небольшим. У него все ещё сохранилась большая часть волос. Его глаза наблюдали за моим лицом с проницательностью, которая могла бы нервировать, если бы я не чувствовала исходившие от него эмоции.

Было рано — чуть позднее пяти утра.

Это была вторая наша встреча с полковником, и в отличие от первой, её инициировала я сама. Эта встреча также имела иной настрой.

При первой нашей встрече меня представили как сотрудника Блэка, и мы по большей части говорили о деталях исчезновения Блэка в порту. Он обращался ко мне с профессиональной отстранённостью и уважением, и я поступала также, излагая детали той ночи с эмоциональностью высокооплачиваемого персонального ассистента.

На второй встрече — вот этой — которая проходила через две недели и три дня после первой, я перебила вступительные реплики Кико, чтобы представиться полковнику Холмсу в качестве жены Блэка.

Это вызвало бурную реакцию.

Кико и Декс выглядели такими же шокированными, как и этот мужчина.

По правде говоря, ранее, с учётом замечаний моего дяди перед полицейским участком и теперь, признаваясь перед Холмсом, я думала, что они знают. Блэк говорил мне, что они безжалостно дразнили его из-за того, что после его ранения больничный персонал принял меня за «миссис Блэк». Я предположила, что его дразнили из-за женитьбы… или он сказал, что госпиталь допустил ошибку? Если так, почему он сказал это? Из-за меня? Потому что он решил, что так хотелось бы мне?

Этот вопрос меня волновал.

Я знала, что сейчас это едва ли имеет значение, но поймала себя на том, что вновь думаю о нашем разговоре перед ужином тем вечером, жалея, что не задала более конкретных вопросов о том, что он им сказал. Я также жалела, что сама не сказала кое-каких вещей, особенно когда он сделал то замечание о моих проблемах с обязательствами.

Я ощутила добавочный укол боли из-за того, что лишила Блэка возможности самому рассказать о нас своим друзьям, но мне нужно было, чтобы они мне доверяли. Ради этого я готова была использовать все, что имелось в моем распоряжении.

Мои слова произвели желаемый эффект.

Тон встречи существенно изменился после моего «признания». Сразу после этого я попросила Кико и Декса позволить нам продолжить встречу наедине и подождать снаружи. Я почувствовала, что это заинтриговало полковника. Я также ощутила его одобрение, и облако насторожённости и любопытства, покинувшее его свет, как только они вышли из комнаты.

Теперь я заинтересовала его из-за Блэка.

Он также не доверял мне и беспокоился обо мне из-за Блэка.

Он пристально наблюдал за мной, пытаясь оценить мой характер, мою надёжность из-за Блэка, пытаясь решить, были ли мои слова правдой, вопреки тому, что он помнил о самом Блэке. Он рассуждал, что Блэк мог измениться. Он также заметил нечто во мне и том, как я говорила с ним — нечто, что делало мою историю правдоподобной.

Пока я наблюдала за ним, полковник вздохнул, и облако злости выплеснулось от него, когда он потёр переносицу двумя пальцами. Его темно-серые тугие кудри были подстрижены длиной в дюйм по всей голове, но он почесал кожу головы пальцами, как будто собственные волосы казались ему длиннее. Он сидел, двигался и говорил как профессиональный военный, каковым и являлся.

Полковник Харрисон Гамильтон Холмс-третий, награждённый медалями офицер войны сначала во Вьетнаме, а позднее в Афганистане и Ираке, пытался решить, можно ли мне доверять.

Он также питал глубинное любопытство ко мне и тому, кем я являлась.

Его карие глаза пронизывающе всматривались в меня, открыто изучая моё лицо.

— То есть вы мне говорите, что Счастливчик Люцифер, — выразительно начал он, и южный акцент окрасил его слова. — Тот же Счастливчик Люцифер, которого мы с Блэком выслеживали во Вьетнаме… который в то время работал на русский спецназ… не только живёт и здравствует, но и каким-то образом связан со всем этим? — его голос содержал в себе недоверие, но ещё больше — злость. — И пусть даже Счастливчик ненавидит людей, и пусть даже мы с Блэком потратили годы на попытки выследить и арестовать его, сейчас он готов нам помочь, потому что он был близким другом вашего ныне покойного отца? Я правильно понял?

— Да, — просто сказала я.

— Блэк все это знал? О вашей косвенной связи со Счастливчиком?

— Да, — снова сказала я.

Я опустила часть с «дядей».

Полковник снова выдохнул, не скрывая своего раздражения.

— Счастливчик и эти люди, которые забрали Блэка… у них своего рода зуб друг на друга? В сочетании с деловым соперничеством? В этом проблема? И они забрали Блэка, чтобы иметь рычаг воздействия на Счастливчика?

Я кивнула. Признаюсь, в тот момент я испытывала лёгкое нетерпение из-за всего этого повторения пройденного.

— Да, — сказала я. — Ну… возможно.

— И вы настолько близки со Счастливчиком, что эта группировка подумала, будто похищение одного из его старых врагов действительно окажет давление на Люцифера… просто потому что Блэк — ваш муж?

Я подняла руку со стола и позволила ей упасть обратно.

— Они также скорее всего знают, кто такой Блэк. Высока вероятность, что в этом все дело.

— Эти люди — они как Блэк и Счастливчик?

Я покачала головой, вновь подавляя раздражение.

— Нет. Я же сказала вам об этом.

— То есть, они просто люди? Как вы и я?

Я поколебалась с ответом, затем пожала плечами.

— Они не видящие, — сказала я.

Я уже прочла его, чтобы определить, какую именно информацию дал ему Блэк относительно видящих. Я обнаружила весьма детализированное объяснение, которое оставляло без внимания часть с пространственными порталами, изображая видящих как своего рода эволюционный скачок. Полковник знал, что видящие имеют существенные генетические отличия от homo sapiens, но ещё не определился с мнением, действительно ли мы представляли отдельную расу.

Он также обладал удивительно детальными знаниями о базовых наборах навыков, о которых рассказывал мне Блэк. Он непосредственным образом работал вместе с Блэком над тем, как наилучшим образом использовать эти вещи в бою, когда Блэк попал к нему в подчинение.

Я знала, что мои знания о Блэке и том, чем он являлся, интересовали полковника куда сильнее, чем все остальные мои слова.

Это также сильнее всего убедило его в том, что я действительно та, за кого себя выдаю.

— Счастливчик имеет какие-то представления о том, где эта группировка может его удерживать? — спросил он. — Где они основали свои операционные базы?

Я один раз кивнула.

— Согласно Счастливчику, у них есть несколько баз в разных странах. Логичным местом для начала может стать деловой штаб «Константин Групп» в Лондоне. Опять-таки, у них так много ответвлений и дочерних компаний, что это всего лишь отправная точка. И мы должны предполагать, что они держат легальную сторону бизнеса отдельно от своих нелегальных операций… так что это может оказаться пустой тратой времени.

— Что предложил Счастливчик?

Я нахмурилась.

— Вообще-то, это я предложила, полковник. Несколько вещей, на самом деле. Первым делом я попыталась убедить его, чтобы он организовал встречу между мной и каким-нибудь уполномоченным лицом в «Константин Групп»… в смысле в той части бизнеса, которая занимается контрабандой и торговлей людьми на шести континентах. Я подумала, что если прямо спрошу, чего они хотят… и что я могу предложить в обмен на возвращение Блэка живым… то это даст нам более ясное направление. К сожалению, они не отвечают на попытки Счастливчика назначить встречу. Так что я вынуждена рассмотреть другие варианты.

Полковник покачал головой, на его губах играла тень улыбки.

— Хочу ли я знать, что это за варианты, миссис Блэк?

Я вернула его взгляд, не улыбнувшись в ответ.

— Я не знаю. А вы хотите?

Его лицо утратило весь юмор.

— При всем уважении, что, по-вашему, вы можете предложить такой группировке? Учитывая все то, что вы мне сказали, похоже, им нужен ваш муж… или, вероятно, Счастливчик. Если я ничего не упустил, деньги проблемы не решат. Если бы решали, они бы наверняка уже выдвинули требования.

Я балансировала на грани финального решения, глядя на него.

Затем, сделав вдох, я сказала то, зачем сюда и пришла.

— Я буду честна, полковник, — сказала я прямо. — В этот раз я не заинтересована обсуждать с вами стратегию. Я уже проделывала это со своими людьми… по сути, именно этим мы занимались последние две недели, — мой голос зазвучал холоднее. — Прежде чем мы углубимся в это, у меня к вам вопрос. Насколько вы верны моему мужу?

Когда его брови удивлённо приподнялись, я продолжила тем же тоном.

— Готовы ли вы принять к рассмотрению варианты, которые не совсем соответствуют критериям легальной деятельности? И готовы ли вы распространить те же соглашения относительно оперативной деятельности и конфиденциальности, которые вы заключили с Блэком, на его жену, если я успешно докажу, кто я?

Полковник нахмурился, его глаза и лицо вновь выражали ту настороженную проницательность.

— О какой незаконной деятельности мы говорим?

Я не стала увиливать. На это у меня тоже не было времени.

— У меня есть команда, готовая этим вечером проникнуть в резиденцию лидера «Константин Групп», — ровно произнесла я. — Не генерального директора. Не президента. Настоящего лидера. Я подтвердила у Счастливчика личность этого человека, а также его ответственность за решения высокого уровня в отношении как легальных, так и нелегальных аспектов их бизнеса. Так уж совпало, что его тоже зовут Константин, и Счастливчик сообщает мне, что он — основатель изначальной компании и ныне продолжает быть держателем контролирующего пакета акций, — помедлив, я добавила: — Мне не помешала бы ваша помощь.

— Вы намерены провести военную операцию против частного гражданина? — взгляд полковника граничил с недоверием, лишённым всякого юмора. — Опять-таки, при всем уважении, миссис Блэк, но что заставляет вас думать, что у вас есть хоть какие-то шансы преуспеть в подобном?

— Я такая же, как Блэк, — просто сказала я.

Взгляд полковника сделался настороженным.

— Такая же, как он… в каком смысле?

— Я имею в виду, что я видящая. Я такая же, как он. Может, не в плане военного опыта, но для этого у меня есть его команда. Они не знают обо мне, между прочим… и это ещё одна причина, по которой я услала Кико и Декса из комнаты. О Блэке они тоже не знают, в плане его экстрасенсорных способностей. Они знают, что он имеет некоторые генетические аномалии, но считают это состоянием здоровья.

Помедлив, я увидела, как его глаза расширились от внезапного осознания. Он все ещё в шоке смотрел на меня, пока я продолжала.

— У меня есть два человека, которым это известно… они оба детективы отдела убийств в полиции Сан-Франциско. Как и я, Ник Танака имеет опыт в разведке в Ираке и Афганистане и служил на фронтах обеих войн, — помедлив, я добавила: — В моем распоряжении также есть люди Счастливчика, которые мне помогут. Он не хочет официального упоминания своего имени в надежде избежать открытой войны между двумя группировками, но он готов предоставить мне специалистов. Последние две недели они координировали свою работу с командой Блэка.

По мере того, как я говорила, глаза полковника выпучивались все сильнее и сильнее.

— И где именно пройдёт эта операция? — спросил он.

— Здесь, — ответила я. — В Лос-Анджелесе. У Константина здесь дом. Мне сказали, что сейчас он находится в городе, возможно, в связи с этой операцией. Однако наш временной промежуток относительно мал, отсюда и принятое решение выдвигаться сегодня.

Он уставился на меня. Я чувствовала, как он оценивает меня заново, окидывая взглядом.

— Чего вы хотите от меня, миссис Блэк? — наконец, спросил он.

— Я предельно ясно выразилась на этот счёт. Я бы хотела быть включённой в ваше соглашение с Блэком. В плане сегодняшней операции, я бы хотела информационной поддержки.

— Какого рода информация вас интересует? — настороженно спросил он.

Я снова подавила нетерпение. Он правда думает, что к этому моменту я не знала об его соглашении с Блэком?

— Я хочу тот же доступ, который вы годами предоставляли Блэку, — резко ответила я. — Спутниковая связь. Любая информация, которая имеется у вас по конкретным именам или фотографиям, которые я вам предоставляю, включая во время и после операции. Мы бы хотели иметь поддержку в режиме реального времени, если возможно… включая любую информацию, которую вы можете предоставить относительно зданий, в которые мы планируем проникать, местная или частная охрана… включая армию, разведку и полицию самого Лос-Анджелеса. У меня здесь имеется несколько контактов, но честно говоря, после случившегося в управлении порта, я остерегаюсь доверять слишком большому количеству людей в Лос-Анджелесе.

— Но вы только что сказали, что вы экстрасенс, — сказал он, хмурясь.

— Мой муж — тоже, — сказала я уже жёстче. — И это не уберегло его от похищения. Я вынуждена предполагать, что у них есть возможность блокировать или перехитрить наши способности.

Я смотрела, как он несколько секунд обдумывает это, затем кивает.

Я добавила:

— Детектив Эндрю Мозер из отдела убийств полиции Лос-Анджелеса также сообщил мне о вероятности, что в федеральных агентствах присутствует крот, работающий на «Константин Групп», а также действующий из полиции Лос-Анджелеса. Если вы сможете установить личность этого человека, будет ещё лучше. Я знаю, что у вас есть доступ к мобильным телефонам, истории поиска в интернете, электронной почте…

Он поднял руку, отмахиваясь от меня и хмурясь.

И все же я чувствовала исходившую от него насторожённость.

Несколько секунд он просто сидел там, раздумывая и пристально глядя на меня.

— Если вы рассказываете мне все это, вы явно считаете, что я стану сотрудничать, — он помедлил, осторожно изучая моё лицо. — Так что, если я не стану? Что, если я решу, что закон и моя работа требует от меня предотвратить этот безумный поступок, миссис Блэк? — его подбородок напрягся, и полковник снова смерил меня взглядом. — Не говоря уж о моей верности вашему мужу. Или вам не приходило на ум, что он не поблагодарит меня за то, что я позволил его жене обречь себя на смерть?

Я подняла руки, не осознавая, что копирую жест Блэка, пока не завершила его. Однако я видела, как он следит за моими руками с недоверием на лице.

— Тогда вы вообще не запомните, что этот разговор имел место быть, полковник, — эти слова заставили его взгляд стремительно метнуться к моим глазам. — Вы обнаружите себя в комнате, утешающим обезумевшую от горя жену вашего похищенного подчинённого. Через несколько минут я уйду, и вы больше никогда меня не увидите. Конечно, вы будете беспокоиться о Блэке, и возможно, сами попытаетесь найти его по своим каналам. А я этим вечером буду проникать в особняк Константина, просто без одного возможного преимущества на своей стороне.

Его глаза заметно выпучились.

— Вы угрожаете мне, миссис Блэк?

Я один раз качнула головой, но это не был жест отрицания.

— Я довожу до вас свою решительность вернуть мужа живым, вне зависимости от вашей готовности помогать, — голос, которым я сейчас говорила, граничил с профессиональным — тем тоном, который Блэк называл моим «докторским» голосом. — Если вы не желаете вмешиваться, я целиком и полностью уважаю ваше решение, сэр… но я не собираюсь позволять вам вставать на моем пути.

Брови полковника поднимались все выше и выше по мере моего монолога. Когда я закончилась, он вновь окинул меня тем оценивающим взглядом, поджав губы.

— Вы действительно жена Блэка, — пробормотал он, и в его голосе звучало некоторое изумление.

— Я упоминала это, да.

Он покачал головой, печально улыбаясь.

— Прошу прощения. Я никогда не думал, что вы именно лжёте, но до сих пор мне сложно было представить себе такое.

Откинувшись назад в кресле, он прочистил горло, скрещивая руки на груди. Я поймала себя на мысли, что некогда он был более крупным мужчиной, хотя он и сейчас немаленький.

— Ладно, — сказал он после очередной паузы. — Скорее всего, вы уже предположили, что в значительной мере вызвали мой интерес, миссис Блэк. Так что нет нужды в том, чтобы экстрасенсорный киллер набрасывал мне на голову мешок.

Он помедлил. Я наблюдала, как он смотрит на меня, очевидно, все ещё размышляя. Что бы он ни увидел на моем лице, он, кажется, принял решение.

Откинувшись на спинку кресла, он продолжал изучать меня этим расчётливым взглядом.

— Миссис Блэк, — сказал он наконец. — Вы были со мной откровенны, так что я тоже по возможности буду откровенен с вами. Мне сходит с рук то, что я делаю для вашего мужа, потому что у меня есть могущественный союзник в Пентагоне, который мне безоговорочно доверяет. Я спокойно сплю по ночам, потому что напоминаю себе — какими бы ни были мои чувства к самому мистеру Блэку, я обязан мониторить столь опасный актив и защищать его от попадания в дурные руки. Мои наставники согласны со мной на основании того, что они знают о службе Блэка… хотя все, кроме одного, не имеют ни малейшего понятия об его способностях. Годами Блэк безупречно соблюдал свою часть сделки, преимущественно заключая с нами контракты при необходимости… и обеспечивая нас ценными сведениями.

Помедлив, он продолжал всматриваться в моё лицо.

— В последнее время он отменил многие из этих контрактов.

Я нахмурилась.

— Вы пытаетесь шантажом принудить меня к тому, что Блэк возобновил эти контракты?

Полковник поднял руку.

— Я просто отмечаю время, когда эти контракты были отменены, и когда я узнаю, что Блэк пошёл и женился. Я невольно задаюсь вопросом, не связаны ли эти две вещи.

Я почувствовала, как мои челюсти до боли стискиваются.

— Я не стану обещать вам труд Блэка, — сказала я. — Это может сделать только он сам. Если таково условие вашей помощи…

— Нет, миссис Блэк, — тут же сказал он. — Но это может быть темой для обсуждения между мной и вашим мужем в случае, если он благополучно вернётся к нам.

И вновь я уставилась на него, читая его в открытую. Однако он держал свой разум раздражающе пустым — достаточно пустым, чтобы я задалась вопросом, не научил ли Блэк его делать это.

— Как я и говорил, вы возбудили мой интерес, — продолжил полковник все ещё крайне вежливым голосом. — Конечно, я вынужден недвусмысленно напомнить вам, что правительство Соединённых Штатов категорически осуждает вторжение в частные резиденции, бизнес-процессы или дела людей, легально ведущих свою деятельность в пределах границ Соединённых Штатов, вне зависимости от того, являются ли эти индивидуумы нашими гражданами или нет. Очевидно, мы не стали бы поддерживать подобное мероприятие правительственными ресурсами по какой бы то ни было причине…

Я кивнула.

— Само собой.

— Более того, — добавил он, вскидывая руку. — В случае вашей поимки я никогда не признаюсь, что мне что-либо было известно о вас или ваших отношениях с мистером Блэком. Мой интерес будет продиктован исключительно официальными отношениями с вашим мужем, которые я поддерживал, пока он являлся членом вооружённых сил… и это закончится тем, что я отдам честь на его похоронах.

Я издала невесёлый звук.

— Поняла.

— Вы также должны знать, что даже произнося эти слова, я рискую своей задницей путём неофициального предоставления поддержки, которую вы запрашиваете.

На это я тоже кивнула.

— Да. И если этот риск слишком высок, я пойму, как уже сказала.

Он кивнул, все ещё задумчиво наблюдая за мной.

— Ладно, — сказал он. — Вам лучше ознакомить меня с вашим планом.

Я почувствовала, как выдыхаю — и не только лёгкими.

— Однако перед тем как вы это сделаете, — сказал полковник с более жёстким подтекстом. — Думаю, вам нужно рассказать мне, чему именно мы противостоим, миссис Блэк. У меня сложилось впечатление, что вы явно чего-то не договариваете в этом отношении.

— Например?

— Почему использование экстрасенсов будет менее эффективно? — подчёркнуто спросил он.

Взглянув на него, я изучала выражение его лица, заметив, каким убедительным было его недвусмысленное выражение, когда он смотрел на меня в ответ. После ещё одной паузы я покачала головой, невесело улыбаясь.

— Это нет? — жёстко спросил он. — Вы не собираетесь мне говорить?

— Нет, — сказала я, качая головой. — …Это не отказ, полковник, и я с радостью обсужу с вами этот вопрос. По правде говоря, это одна из главных причин, по которой мне нужна ваша помощь. Меня просто забавляет тот факт, что вы думаете, будто это я от вас что-то скрываю… учитывая то, что до недавнего времени я не имела об этом ни малейшего понятия.

Я встретилась с ним взглядом, подавляя сильный прилив злобы, хлынувший в мой свет.

— Так почему бы вам не рассказать мне, — сказала я куда более холодным тоном. — Как долго правительству Соединённых Штатов известно о существовании вампиров, полковник Холмс? И почему, черт подери, вы не сказали об этом моему мужу?

 

Глава 15

Ковбой

— Чувааак, та сцена была гадкой, — Пёс потряс длинными темными волосами, опираясь загорелыми руками на металлические прутья забора, за которым открывался вид на двор. — Гад-кой. Я думал, что видел в жизни кое-какое дерьмо. И здесь, и снаружи, я бы сказал, что видел худшее из худшего. Но я никогда не хочу видеть что-то такое снова.

Он поморщился, поворачивая голову и окидывая Блэка взглядом.

— В конце там были не только те арийские засранцы, — добавил он. — Остальные ребята тоже ввязались… а эти блядские штурмовики просто стояли и смотрели.

Блэк не ответил.

Он очень хотел сказать Псу заткнуться нахер.

Но этого он тоже не сделал.

— Кого ты выбесил, wasichu? — спросил Пёс, и выражение его лица сделалось более проницательным. — Это должно быть проплаченной затеей, чувак, раз все эти свиньи замешаны. Должно быть. Кто-то нарисовал на твоей спине большую красную мишень, и это должен быть кто-то снаружи. Оплата не сигаретами… наличкой. Я не видел ничего подобного с тех пор, как одного из лидеров банд убили прямо перед охранником… и это ничто по сравнению с тем, что они сделали с тобой.

На это Блэк тоже не ответил.

Пёс покачал головой, поёжившись.

— Мы думали, ты помер, чувак. Мы были в этом уверены. Все мы говорили, что ты должен быть мёртв. Так что когда они разняли драку и утащили тебя обратно в карцер, мы такие, какого хера, блядь? Мы думали, что они просто позволят тебе истечь там кровью… а потом через пару дней проходит слух, что ты в лазарете.

Блэк чувствовал, что чем дольше говорил Пёс, тем сильнее напрягался его подбородок.

Он вышел из лазарета только накануне.

Пока он находился там, три этих красноглазых создания осматривали его. Все то время в лазарете он не видел одного gaos-свидетель-стопроцентного человека. Обычно это стало бы облегчением из-за страхов, что его биологические особенности будут замечены.

Здесь это облегчением не было. Что-то в этих красноглазых созданиях вызывало у него блядские мурашки… даже не считая того, что они сделали с ним со времени их первой стычки.

И все же Блэк пытался с ними разговаривать.

Он пытался ослабить их бдительность, заставить их рассказать что-нибудь о том, что они такое, чего хотели от него, но с таким же успехом Блэк мог разговаривать сам с собой. Кто-то определённо дал им чёткие инструкции. Они игнорировали каждый заданный вопрос. Единственные слова, с которыми они к нему обращались — это инструкции, что ему делать, по большей части куда ему передвинуть своё тело, пока они осматривали и лечили его.

«Лягте туда. Наклонитесь вперёд. Вытяните руку. Дышите глубоко. Покашляйте».

Спустя первые четыре-пять дней инструкции слегка изменились.

«Выпейте это. Съешьте это. Проглотите это. Теперь спите».

Блэк оставался прикованным к кровати наручниками все то время, когда им не требовалось, чтобы он двигался. Когда ему стало получше, он улучил момент, когда одна рука была свободна, и кинулся на одного из них в надежде, что сумеет взять его в заложники и заставить остальных говорить.

Они нейтрализовали его ошейником так быстро, что Блэк даже не понял, что произошло.

Сознание вернулось к нему через несколько часов.

После этого он лишь наблюдал за ними.

Они продержали его в лазарете несколько недель — Блэк подозревал, что это определённо дольше времени, которое там провёл бы обычный заключённый. Он полагал, что это как-то связано с тем, что сказал ему их лидер, Брик. Они хотели, чтобы он был здоровым. Они хотели, чтобы он сумел пережить ту проклятую лабораторию, куда они намеревались его послать.

Он понятия не имел, как много времени провёл здесь.

Он пробыл без сознания слишком долго, чтобы хотя бы предположить.

Блэк не хотел отправляться в ту лабораторию, но он также понимал, что это может быть его единственным шансом выбраться отсюда… если только Мири не найдёт его.

Эта мысль вызвала ленту боли, так что Блэк отбросил её на задворки сознания. Если он позволит боли слишком сильно овладеть им, ошейник среагирует и на это. Он уже не раз просыпался от этого, когда искал Мири в своих снах.

Поглаживая ту часть руки, где раньше находился РЧИД-чип, Блэк нахмурился.

Его внимание привлёк вид знакомого силуэта, развалившегося на металлических платформах напротив места, где стояли они с Псом. Блэк наблюдал, как мужчина обеими руками убирает с лица прямо подстриженные, грязно-светлые волосы. Те странно хищные глаза оценили пространство вокруг прямо перед тем, как он поднял руку, чтобы прикрыть глаза от солнца. Он напряжённо всматривался в облака, как будто читал свою судьбу в этих медленно двигающихся формах.

Блэк отчётливо ощущал, что за ним наблюдают.

— Что насчёт него? — сказал Блэк Псу, мотнув подбородком в ту сторону.

Пёс проследил за его взглядом, хмурясь.

— Ковбой? А что насчёт него?

— Он тоже попытался напасть на меня?

Пёс покачал головой.

— Нет. Вообще ни разу. Ковбой был за щитами, как и вожди, и несколько остальных. Он видел это, конечно… все видели. Но он ушёл через какое-то время. Я не знаю, куда он пошёл, но может, он просто не хотел больше смотреть, так что вернулся на поле.

Блэк кивнул, все ещё наблюдая за Ковбоем, и плюхнулся на скамейку. Тогда он заметил, что другой мужчина в одной руке держал книгу толщиной со словарь — другую, не ту, с которой он был, когда Блэк впервые его увидел.

— Какая у него здесь работа? — спросил Блэк, все ещё наблюдая за другим мужчиной. — Что он делает? Он один из дорожных рабочих?

— Неа, — Пёс покачал головой. — Он работает в автомастерской. Он типа механик.

Это практически решило все для Блэка.

— Представь меня ему, Пёс.

— Представить тебя? — Пёс покосился на него широко раскрытыми глазами. — Зачем? Он не один из нас, чувак.

— Мне все равно. Я хочу с ним поговорить.

— Ну так представься сам, — сказал Пёс, и в его голосе что-то зазвучало. — Я знаю его не лучше тебя. Это ещё один белый чувак, которого я не хочу злить.

Блэк взглянул на него, затем фыркнул, кивая.

— Справедливо, — сказал он.

Оттолкнувшись от металлических прутьев, Блэк зашагал в сторону трибун. На ходу он чувствовал на себе взгляды, так что удостоверился, чтобы его походка была тяжёлой, без хромоты, и держал голову поднятой. Он вновь более-менее чувствовал себя собой, хотя и отчаянно нуждался в тренировках.

Он чувствовал, как на периферии арийцы наблюдают за ним пристальнее остальных групп. Или, может, они просто смотрели на него более агрессивно.

Подойдя к единственному сидевшему в одиночку мужчине во дворе, Блэк остановился в нескольких футах от скамейки и скрестил руки, глядя на него вниз.

Ковбой поднял взгляд от книги, как будто впервые его заметив, но Блэк знал, что он наблюдал за его приближением. Небрежная поза мужчины, скорее всего, тоже была лишь обманом. Он вновь гадал, как этому парню сходило с рук отшельничество. Быть хорошим бойцом недостаточно. У него должны иметься связи, как и сказал Пёс.

Ковбой поднял взгляд на Блэка, и Блэк заметил, что эти его странные светлые глаза были серыми.

— День добрый, — сказал другой мужчина, когда Блэк ничего не сказал.

Его голос звучал вежливо, хрипловато от очередного низкого южного акцента. Блэк не мог определить регион, но по звучанию напоминало сельскую местность. Это не тот акцент, который в Соединённых Штатах обычно ассоциируется с образованием, но Блэк достаточно времени провёл в армии, чтобы понимать, что это хрень собачья. Его знакомые даже использовали этот предрассудок в качестве маскировки.

Он задавался вопросом, не поступал ли этот парень таким же образом.

— Помочь тебе с чем-нибудь, брат? — все ещё вежливо произнёс Ковбой.

Блэк вопреки собственному желанию улыбнулся.

— Возможно. Ты Ковбой, верно?

— Айя. Это я.

Блэк кивнул. Этот парень определённо косил под дурачка.

— Я слышал, ты хорошо управляешься с машинами, — сказал он, во второй раз встречаясь с ним взглядом.

Другой мужчина поднял руку, прикрывая глаза ладонью и более пристально рассматривая Блэка.

Однако в этот раз он смотрел не на лицо Блэка. Он смотрел на ошейник, который носил Блэк. Заметив это, Блэку пришлось подавить желание улыбнуться по-настоящему. Этот мудак умён, вот уж точно. Он прекрасно улавливал ход мысли Блэка, а ведь тот сказал всего пару слов.

— Ага, — сказал Блэк. — Что думаешь? Идеи есть?

— Помогло бы знать, что это такое, брат.

Блэк фыркнул, кивая.

— Ну. Ты видел кое-какие результаты. Во дворе тем днём.

Ковбой кивнул в ответ, совершенно безвыразительно.

— Мне было интересно. Ты и сам прекрасно справлялся… пока не перестал справляться.

— То есть ты понимаешь моё затруднительное положение?

— Понимаю, — затем Ковбой слегка нахмурился, слегка изогнув шею, чтобы посмотреть за силуэт Блэка. — У тебя вскоре может возникнуть та же проблема.

— Охранники говорят, что не станут вновь меня вырубать, — сказал Блэк.

Ковбой моргнул — единственный признак, что слова Блэка его вообще удивили.

— Ах, — сказал он. — Как добрососедски с их стороны.

— Ага, — сказал Блэк. — Но у них все ещё есть возможность. Я от этого не в восторге.

— Я тоже был бы не в восторге, брат. Я тоже.

Блэк вновь задался вопросом, не был ли этот парень военным. Он оценивал его глазами и в этот раз не мог принять решение. Он все равно склонялся скорее к «нет», чем к «да», но было там что-то — какое-то родство.

Блэк мельком обернулся через плечо. Арийцы теперь в открытую наблюдали за ними двоими. Враждебность на их лицах была очевидна, и все они поднялись на ноги, собравшись возле турников для тренировок.

Блэк провёл быстрые подсчёты, затем обернулся к мужчине, сидевшему на трибунах.

— Я не хочу доставлять тебе проблем, — сказал он.

Ковбой улыбнулся ему — в этот раз настоящей улыбкой, вновь прикрывая ладонью глаза под копной грязно-светлых волос.

— Не проблема, брат… не проблема. По правде говоря, здесь становится скучно.

Блэк улыбнулся в ответ. Ничего не мог с собой поделать.

Этот парень начинал ему нравиться.

— Ага, представляю, — сказал он. — Так что? Ты взглянешь на мою… проблему? Может, я сумею оказать тебе более крупную услугу, если ты снимешь это с меня?

Ковбой положил книгу на скамейку рядом с собой, затем встал, потягиваясь руками над головой. Блэк просто стоял там, пока он снимал синюю тюремную фуфайку, открывая белую майку и мускулистые татуированные руки. Блэк не видел там никаких расистских символов, по крайней мере, очевидных. Вместо этого его руки несли на себе много азиатских надписей, в основном на китайском, но также на санскрите и, кажется, на тибетском. И ещё этот меч на шее, который выглядел почти как скимитар.

Блэк прочёл лишь пару слов, то тут, то там, но некоторые он узнал.

— Ты буддист? — произнёс он, даже не подумав.

Ковбой одарил его одной из тех слабых улыбок.

— Не самый хороший, — сказал он, вновь разминая руки и вытягивая их в стороны. — Ты готов к упражнениям, брат? — его тон оставался разговорным. — Говоришь, теперь они дают тебе свободу действий, верно? — он подбородком показал на ошейник Блэка. — Не будут вырубать тебя, как раньше?

— Так они сказали, — настороженно произнёс Блэк.

Он вновь обернулся через плечо и осознал, что Ковбой прав.

Получит он свои упражнения, и скоро. Арийцы приближались. Блэк насчитал восьмерых, а значит, они помнили, что он умеет драться. Может, они тоже сомневались, что охранники в этот раз будут на их стороне.

Вероятно, ещё меньше они были уверены по поводу Ковбоя.

— Ну, если ты чувствуешь себя бодрячком…? — Ковбой снова кивнул, во второй раз глядя мимо Блэка в сторону арийцев. — Рад помочь. Здесь становится скучно, говорю же. Но если хочешь разрулить это сам, я не стану мешать, брат.

В этот раз Блэк усмехнулся.

Он сместил тело чуть в сторону, чтобы мог наблюдать за приближением остальных.

— Нет, — сказал он, взглянув на Ковбоя. — Я не стал бы лишать тебя развлечения, в котором ты нуждаешься, друг. Более того, я ценю это. Очень щедро с твоей стороны.

Ковбой пожал плечами, уголки губ растягивались в улыбке.

— Не проблема, — он покрутил плечами по кругу, разминая шею. — Мне тоже не помешает разминка.

Блэк посмеивался, качая головой.

Арийцы к тому времени добрались до них.

Ковбой и Блэк оба повернулись лицом к их строю.

Самый крупный здоровяк из кучи стоял впереди — монстр с бритой головой и без рубашки. Татуировка чёрной свастики внутри символа орла занимала большую часть его груди. Он нависал над Ковбоем, в котором было от силы шесть футов, и был даже на дюйм выше самого Блэка. Он выглядел так, будто весил больше их обоих вместе взятых.

Блэк окинул его беглым взглядом.

— Ищешь, чей бы новый белый член пососать… да, малёк? — здоровяк адресовал свои слова Блэку, при этом с усмешкой взглянув на своих друзей, когда те засмеялись. Он говорил так, будто был родом из Нью-Мехико или Аризоны. Откуда-то с запада, в общем.

— …Не нужно умолять и просить. Куча белых парней с радостью повторят… — он показал в сторону своих друзей, которые тоже посмеивались над Блэком. Некоторые из них с издёвкой окидывали его взглядом, изображая поцелуи.

— Ты же не хочешь задеть наши чувства, да, вождь? — сказал здоровяк, поворачивая своё широкое лицо с маленькими глазками в сторону Блэка.

Блэк не колебался.

Резким броском вперёд он выбил правое колено здоровяка, где он уже заметил зарубцевавшуюся плоть на кости. Когда здоровяк завопил, он сломал ему нос локтем ещё до того, как мужик упал на пол, издав удовлетворительный хруст.

Это вызвало полноценный крик.

Блэк не сдерживал прилив жара, заполонивший его грудь. В этот раз он также не ждал, а сбил парня апперкотом в челюсть, вложив в этот удар свой вес.

Поскольку здоровяк в этот момент кричал, он, вероятно, лишился части языка.

Как только крики стихли, воцарилось странное молчание.

Здоровяк лежал на спине и стонал, кровь текла из его носа и рта.

— Давайте! — прорычал Блэк, чувствуя, как разряд адреналина выстреливает в его конечности. — Давайте, отродье инцеста, тупые ублюдки, бренчащие на банджо и трахающие свиней! Или вы не хотите связываться со мной, когда охранники не поддерживают ваши члены?

Арийцы вокруг него уставились, и юмор исчез с их лиц.

Один из них, тот, что пониже, темноволосый белый парень с ирокезом, показал на лицо Блэка.

— В этот раз ты труп, малёк. Слышал меня? Никаких добреньких ребят. Ты, блядь, труп… — он зыркнул на Ковбоя. — Ты и твой маленький блядский бойфренд. Эту белую блядскую деревенщину давно пора поставить на место…

— Ну так давайте, — прорычал Блэк. — Заканчивайте флиртовать и вперёд.

Глаза парня наполнились ненавистью. Он ринулся вперёд.

Блэк ждал, пока он подберётся ближе, но прежде чем он успел…

Ковбой двигался стремительно, быстро как жидкость. Сделав лёгкий шаг-прыжок вперёд, он развернулся, выполнив пинок по дуге, который Блэк едва успел отследить глазами. Этот мудак был быстрым. Рефлексы почти как у видящего. Его пятка столкнулась с виском цели с неприятным стуком — должно быть, это челюсти ирокеза машинально захлопнулись.

Блэк смотрел, как парень падает на землю.

Затем он поднял взгляд, ненадолго взглянув Ковбою в глаза. Ковбой улыбался.

— Устраивает, брат? — сказал он. — Не хочу обделять тебя, говорю же.

Блэк улыбнулся ещё шире.

— Если мы когда-нибудь выберемся отсюда, хочешь работу, Ковбой? — спросил он.

Ковбой расхохотался.

Затем они встали спина к спине, а шесть других арийцев уже приближались.

Наблюдая, как они подходят, Блэк расплылся в широкой улыбке. Он просто ничего не мог с собой поделать.

* * *

— Полагаю, неправильно признаваться, что я, возможно, немножко наслаждался этим? — Ковбой откинулся на металлические трибуны, вытирая кровь с порезанной губы. Посмотрев на собственные татуированные руки, он посмотрел на Блэка, щурясь от солнца, будто его глаза были чувствительны к свету. — Не думаю, что Далай Лама оценил бы такое настроение.

Блэк кивнул, отвечая ему слабой улыбкой.

— Ага, ну, я сомневаюсь, что Далай Лама хоть что-нибудь во мне оценит. Что касается моего додзё в армии Соединённых Штатов, он скорее всего раскритиковал бы мою форму за небрежность, а затем устроил бы мне разнос за то, что я не разоружил того придурка с костяной заточкой прежде, чем он добрался до тебя…

Ковбой покосился на своё бедро, где находился упомянутый порез.

Затем он пожал плечами, опуская руку.

— Пустяк.

Он просканировал двор, взглянув на мужчин, которые теперь держались на расстоянии от них обоих.

— Однако любопытно, — задумчиво сказал Ковбой.

— Что именно? — фыркнул Блэк, рассматривая опухающий синяк на руке.

Охранники наконец-то разняли драку.

Используя гидравлические шланги, они включили тревогу, приказав им всем лечь на животы. Затем они заковали арийцев в наручники и увели обратно в здание, заломив руки за спины. Блэк слышал, как охранники говорят, что им придётся отсидеть срок в карцере.

Тем временем они оставили Ковбоя и Блэка в покое, и они оба вышли из драки в куда лучшем состоянии, чем любой из арийцев. Более того, охранники даже не показывали носа, пока Блэк и Ковбой не вырубили или не сломали что-нибудь каждому из восьми парней, а также двум другим, которые присоединились к заварушке.

Охранники вели себя так, будто их там не было.

Они даже не заставили Ковбоя или Блэка пойти в лазарет.

Ковбой посмотрел на него, снова щурясь.

— Кто ты, черт подери, такой, брат?

Блэк выдохнул, поджимая губы. Он чувствовал, что адреналин уже выветривается, оставляя его скорее злым, чем удовлетворённым, хотя драка и поубавила этой злобе остроты. Он гадал, выпустил ли он достаточно пара, чтобы уснуть этой ночью.

— Тот, кому нужно выбраться отсюда, — пробормотал он.

Ковбой продолжал пристально наблюдать за ним, помолчав несколько секунд.

— Раньше они тебя наказывали, ведь так?

Блэк покачал головой, бросая на него жёсткий взгляд.

— Это было не наказание.

— А что это было?

— Шантаж, — выдохнув, Блэк покачал головой, вспоминая, что Брик сказал ему о Мири. — Убеждение. Угроза, — он бросил на Ковбоя очередной ровный взгляд. — Я женат. В следующий раз они нацелятся не на меня.

Губы Ковбоя дрогнули. Судя по выражению, он гадал, почему Блэк открыто говорит с ним. Или, может быть, он просто удивился, что у Блэка есть жена.

Затем Ковбой выгнул шею, глядя на шею Блэка сзади.

— Ты знаешь, что эта штука входит тебе прямо под кожу? Похоже, что она идёт прямиком к кости, брат.

Блэк кивнул, взглянув на него.

— У тебя в автомастерской есть что-нибудь, что способно его разрезать? — он смотрел, как другой мужчина продолжает изучать ошейник, пока он говорил. — Нарушение целостности окружности должно его сломать. Я сталкивался с таким прежде, и обычно именно так они устроены, — он помедлил, изучая лицо другого и испытывая раздражение от того, что не может его прочесть. — Сделай это, и я могу вытащить нас обоих отсюда. Более того, я могу дать тебе новую жизнь. Новую личность. Черт… новое лицо, если ты этого захочешь. И раньше я говорил серьёзно — насчёт работы.

Ковбой нахмурился, переводя взгляд с ошейника на его лицо. Его глаза скептически всматривались в Блэка.

— Ты меня даже не знаешь, брат.

— Я хорошо разбираюсь в людях.

Ковбой фыркнул, качая головой. Он наклонился поближе, в этот раз ощупывая ошейник пальцем и смотря туда, где он соединялся с основанием черепа Блэка.

— Ты прежде сталкивался с таким? — переспросил он.

— Да.

— То есть, люди частенько надевают на тебя ошейники?

Блэк не ответил. И все же он знал, что возможно, раскрывает слишком много. Это был просчитанный риск. В худшем случае он, возможно, сумеет заручиться помощью Счастливчика, чтобы стереть или притупить воспоминания Ковбоя, но он надеялся, что до этого не дойдёт.

В любом случае, хотя бы сейчас он нуждался в помощи.

Ковбой всматривался в его лицо, хмурясь.

— Из чего это сделано?

— Я не знаю, — это было более-менее правдой.

Ковбой изучал ошейник ещё несколько минут.

Затем, откинувшись на скамейку, он покачал головой, тихо присвистнув.

— Я никогда раньше не видел такого металла, брат. Ты знаешь, что он зелёный? Цвет не показывается, пока солнечный свет не упадёт под нужным углом, но он определённо зелёный… почти как перо павлина. Там есть медь?

Блэк покачал головой.

— Я честно не знаю. Я не могу ответить на любые вопросы о том, как это сделано или из чего, но хотелось бы мне знать. Если мы его снимем, я намереваюсь забрать его с собой и посмотреть, что сумеют выяснить мои люди.

— Твои люди? — Ковбой весело посмотрел на него. — У тебя есть люди?

— Да.

— Как ты тут очутился?

— Это произошло не через судебную систему, скажу тебе я, — Блэк снова ровно посмотрел ему в глаза. — Если ты поможешь мне снять его, я смогу вытащить нас обоих. Это обещание.

Ковбой продолжал хмуриться. Затем он протянул руку, потирая поверхность ошейника большим пальцем.

— Выглядит почти как камень. На ощупь тоже как камень… как будто они отполировали какую-то гальку. Ощущается скорее как стекло, чем как камень, — он взглянул Блэку в лицо. — Но он тёплый. Почему он тёплый? Это от электроники внутри?

Блэк пожал плечами.

— Я не знаю, — сорвал он.

Как бы он ни нуждался в доверии Ковбоя, он не мог рассказать этому человеку, что ошейник, скорее всего, был тёплым потому, что имел в себе органические, живые компоненты вдобавок к мёртвым. То есть часть ошейника была живой. Это при условии, что он работал так же, как ошейники на Старой Земле, а похожий на камень, переливающийся радугой, зелёный металл наводил Блэка именно на такие мысли.

Он понятия не имел, кто строил органические машины на этой версии Земли, но намеревался выяснить. Если эта штука сделана из того же, что и ошейники дома, то кто-то мог разводить людей или видящих для органов.

Когда он заговорил в следующий раз, его голос прозвучал резче.

— Извини, что я не могу сказать тебе больше, — произнёс Блэк. — Это может измениться, если мы выберемся отсюда. Однако ты прав. Любой инструмент, имеющийся в твоём распоряжении, должен быть достаточно сильным, чтобы прорезать камень. И острым. А внутренности ошейника, скорее всего, будут влажными. Мягкими, во всяком случае.

Ковбой сморщился, все ещё глядя на ошейник.

— Влажными? — спросил он. — Что там внутри, блядь?

Блэк покачал головой.

— Этого я тоже не могу тебе сказать.

Ещё несколько минут Ковбой разглядывал ошейник. Он тянул за него, заставляя Блэка вздрогнуть от боли. Однако тот не жаловался. Он хотел, чтобы Ковбой как можно лучше его изучил.

Спустя ещё несколько секунд другой мужчина откинулся назад, опираясь локтями на верхние трибуны. Он выдохнул, прищурив глаза, как будто раздумывая.

— Охранникам не нравится, что я смотрю на эту штуку, — заметил он, склоняя голову в сторону вышки. — Они начали наблюдать за нами, как только увидели, что я проявляю интерес. Думаю, они изрядно потрудятся, чтобы сохранить эту штуку на тебе, брат.

Блэк кивнул.

— Да, — только и сказал он. — Полагаю, ты прав.

— И ты не собираешься говорить мне, кто ты?

Блэк пожал плечами, встречаясь с ним взглядом.

— Тебе бы это ничего не сообщило, если бы я сказал, — ответил он. — Но у меня есть связи. Я могу помочь тебе, если ты поможешь мне.

— Ты на самом деле не вождь, да, босс?

Блэк вздохнул, слегка щёлкнув языком по небу рта. Он остановился, как только поймал себя на этом, заставив своё лицо остекленеть. Мириам пробудила в нем кое-какие плохие привычки. С ней он расслабился, опять начал вести себя больше как видящий. Возможно, отчасти поэтому все и случилось.

— Моя жена из индейцев, — наконец сказал он, взглянув на Ковбоя. — Я решил, что здесь мне нужны союзники. И я ненавижу нацистов.

Ковбой улыбнулся в ответ, явно удовлетворённый ответом. По крайней мере, на этот вопрос.

— Я тоже ненавижу нацистов, брат, — сказал он, хлопая его по плечу. — Посмотрим, что можно сделать с этой штукой, — его губы поджались. — Какую тебе назначили работу?

— Никакую.

— Никакую?

Блэк повернулся, бросив на него очередной ровный взгляд и мельком взглянув на вышку и других заключённых, которые все ещё держались от них подальше.

— Они вписали меня в какую-то лабораторную фигню. Я не знаю, когда меня увезут, но скоро. Достаточно скоро, чтобы мы не могли ждать со срезанием с меня этой штуки.

Улыбка покинула лицо Ковбоя, возможно, впервые с тех пор, как Блэк с ним заговорил.

— Они посылают тебя к белым халатам? — спросил он.

Увидев в этих серых глазах понимание, Блэк нахмурился.

— Что тебе об этом известно?

Ковбой покачал головой, снова присвистнув, но все ещё без улыбки. Теперь его глаза смотрели обеспокоенно, даже когда он взглянул Блэку в глаза.

— Я знаю, что большинство из них не возвращается, брат… а те, кто возвращаются, они не в порядке.

Ковбой продолжал качать головой, но отстранённый взгляд его глаз указывал на раздумья. Наконец, как будто отказавшись от попыток объяснить детали самому себе, он взглянул в лицо Блэку.

— Они просто не в порядке, — прямо сказал он. — Как будто какая-то часть их умерла там. Мы тут зовём их зомби.

— Зомби, — пробормотал Блэк. — Фантастика, — он окинул взглядом двор, сканируя лица, наблюдая за тем, как люди двигаются, ища других одиночек, которых он мог упустить. — Здесь есть такие? — наконец спросил он. — С кем я мог бы поговорить?

Ковбой покачал головой.

— Насколько я знаю, они здесь тоже не остаются надолго, брат. Те, кто возвращается… эти зомби… они только проездом. После этого их довольно быстро перевозят.

— Перевозят куда? — спросил Блэк, награждая его очередным жёстким взглядом.

Ковбой пожал плечами, откидываясь на трибуны.

— Хочешь знать, что они говорят нам? Или что я думаю? — сказал он.

— И то, и другое.

— Ну, нам говорят, что они получили добро на досрочное освобождение, — сказал Ковбой, проводя ладонью по лбу и размазывая грязь и пот. — Нам стараются внушить, что отправиться к белым халатам — это отличная сделка. Что если мы пройдём это, мы получим билетик на свободу, — он бросил на Блэка проницательный взгляд. — Тебе они тоже это обещают?

Блэк кивнул.

— Более-менее.

Он помедлил, вновь изучая лицо другого мужчины и задаваясь вопросами. Гадая, какова его история, почему он дрался бок о бок с ним, почему он изначально рассматривал идею помочь ему. Давненько он не мог разгадать личность человека, о котором действительно хотел знать больше.

Ну, если не считать Мири.

Боль лентой пронеслась по нему, достаточно сильная, чтобы Блэк вздрогнул, стискивая челюсть. Она оказалась достаточно сильной, чтобы немного активировать ошейник и заставить его прикрыть глаза.

— Эй! Что с тобой?

Блэк поднял взгляд, встречаясь взглядом с другим мужчиной, поджимавшим губы. Блэк видел там любопытство, а также нечто, граничившее с волнением.

— Они сломали тебе что-то, брат? — спросил он. — Тебе нехорошо?

Блэк покачал головой. Он старался взять свой свет под контроль прежде, чем ошейник сработает по-настоящему. Он уже чувствовал, как эта штука разогревается вокруг его шеи. Спустя ещё несколько вдохов он сумел немного стабилизировать боль.

— И? — сказал Блэк после очередной паузы, все ещё немного задыхаясь. — Куда, как ты думаешь, они отправляются? Пациенты, которые оттуда выбрались?

Ковбой помедлил, как будто решая, стоит ли заострять на этом внимание.

В конце концов, он, казалось, принял желание Блэка оставить эту тему.

— Я думаю, они посылают их к другим докторам, — будничным тоном произнёс он. Ковбой заставил свой голос звучать небрежно, запрокинув голову и закрывая глаза от солнца. Вновь открыв их спустя мгновение, он прищурился на Блэка. — Ну знаешь. Психушка или типа того. Накачивают их, чтобы они не смогли говорить о том, что с ними делали. Не смогли позвонить юристам АСЗГС или прессе. Говорят, что у них случился какой-нибудь нервный срыв… и пациентам так говорят, и докторам.

Он тихо фыркнул, опять запрокидывая голову и закрывая глаза.

— Я, блядь, уверен, что не наткнусь на одного из этих парней в супермаркете, когда выберусь, — он хрюкнул. — И не узнаю, что они живут в своё удовольствие, посасывая титьку дяди Сэма, если уж на то пошло. Их криминальным и буйным денькам пришёл конец, друг мой.

Повернув голову, он наградил Блэка очередным многозначительным взглядом.

Блэк сжал губы, подавляя очередной прилив почти иррациональной злобы. Он знал, что боль от разделения с Мири делает все только хуже. Он также знал, что дело не в ней одной. Он с детства не чувствовал себя таким беспомощным, и определённо намеревался заставить кого-то заплатить за это.

Прежде чем он успел придумать другой вопрос, Ковбой снова заговорил.

— Ты сможешь попасть завтра утром в автомастерскую, брат? — он подвинул руки на скамейке позади себя, все ещё держа глаза закрытыми от солнца. — Скажем, часиков… в семь? Или восемь? Возможно, я сумею обеспечить эскорт.

Блэк уставился на него, на мгновение забыв о боли разделения.

— Да, — сказал он. — Определённо.

Оба слова прозвучали решительно, без тени сомнений.

 

Глава 16

Проникновение

«Помни, теперь они могут нас блокировать, Мириам… почти полностью. Ожидай, что окажешься слепой, как только они осознают наше присутствие в здании. Я с моими людьми сделаю все возможное, чтобы попытаться противостоять этому, но ты должна рассчитывать на то, что не будешь иметь против них преимуществ. Хуже того, они все равно будут иметь преимущества против тебя…»

Слова дяди постоянной мантрой звучали в моей голове.

Он подталкивал меня к тому, что научиться разделять своё сознание на разные участки, но я все ещё не могла делать это хорошо. Более того, в большинство дней боль от разделения была такой сильной, что я с трудом фокусировалась на чем-то одном, не говоря уж о нескольких вещах разом.

Я попросила дядю помочь мне научиться контролировать это. У меня не было выбора; просто каждый день все становилось только хуже, и ничуть не смягчалось.

«Они также могут блокировать тебя, не давая читать людей в подконтрольных им пространствах, — продолжал он, его ментальный голос звучал тихо и отчётливо, пока он бормотал в моем сознании. — Сродни видящим, они могут защищать своих людей от наших сознаний. Тебе придётся визуально идентифицировать настоящих вампиров, если сможешь. Они выглядят иначе… это едва уловимо, и люди не заметят, но помни признаки, на которые я тебе указал. Как только они предпримут действия в отношении тебя, различия должны быть очевидны… но было бы лучше, если бы ты сумела идентифицировать их задолго до этого…»

На это я тоже кивнула, крепче перехватывая пистолет, который держала в руках.

«Их рефлексы такие же быстрые, как наши, Мири, — неохотно признал мой дядя. — Может, даже быстрее. У них более острое обоняние… и слух. И во имя богов, не позволяй им укусить тебя. Эффект от укуса может быть в высшей степени дезориентирующим, особенно в первый раз. У них есть возможность взломать наше сознание, когда они пьют из нас… я не могу объяснить до конца, хотя мы пытались изучать это с тех пор, как обнаружили их существование. Кажется, у них есть способность одновременно читать наше сознание и навязывать нам ментальные проекции посредством нашей крови. Эффект краткосрочный — более-менее ограничивается кормлением и периодом вскоре после него. Существует теория, что их укусы содержат химическое вещество, оказывающее паралитический эффект. Оно определённо оказывает такой эффект на людей…»

Я подавила ту часть себя, которая хотела сказать ему, насколько все это нелепо — ту часть, которая все ещё не верила, что мы обсуждаем вампиров так, будто они реальны. Я постаралась заставить себя подавить это чувство, сосредоточиться на том, зачем я здесь, что я делала.

Это боевая операция, Мири, сказала я себе. Боевая.

Думай как солдат.

Если дядя заметил какие-то мои сомнения, по его мыслям это не было очевидно.

«Эффект их укуса можно свести на нет тренировками, — добавил он, и его ментальный голос звучал мрачно, содержал более явную нотку злости. — Все видящие, которых я взял для операции, имеют эту тренировку и сражались с вампирами ранее, так что если что-то случится, у тебя будет поддержка… но у тебя самой нет этой тренировки, так что тебе придётся быть предельно осторожной, Мири. Они попытаются укусить тебя просто, чтобы утихомирить тебя… и они выпьют из тебя столько, сколько получится. Так что не позволяй им подходить слишком близко».

Я поморщилась, но заставила себя кивнуть в ответ на его слова.

В основном он уже рассказывал это ранее.

Я знала, что его повторы скорее всего вызваны беспокойством за меня, и в каком-то смысле напоминания были полезными, но они также чертовски отвлекали.

Они также заставляли моё сознание возвращаться к Блэку и тому, через что он сейчас мог проходить. Насколько я знала, весь клан этих блядских тварей кормился от него по очереди. Они могли раздеть его и приковать к столу.

Этот образ вызвал очередную волну тошноты из-за разделения. Которая едва не ослепила меня.

— Ты в порядке, сестра? — спросил Рави рядом со мной.

Его голос сочился беспокойством. Когда я не ответила ему сразу же, он схватил меня за руку, и я кивнула, прикусив язык.

Он присел на корточки рядом со мной, мы оба скорчились прямо за главными воротами в особняк Виктора Константина — и да, это его настоящее имя — известного затворника, который везде, кроме официальных документов, представлялся исключительно по фамилии. Согласно моему дяде, имя все равно было полностью вымышленным, поскольку вампиры использовали только одно имя, без фамилии, и обычно оно было историческим.

В тени рядом со мной и Рави находились Декс, Кико, Питер Мондрагон («Туз», как все его звали), Элис, Хавьер и Уолтер, все они работали на Блэка. Каждый из людей Блэка являлся ветераном той или иной отрасли армии, и был вручную отобран Кико и Дексом.

Поближе ко мне держались два единственных видящих в моей непосредственной команде, Эфраим и Рави.

Признаюсь, за последние несколько недель я начала сильнее полагаться на них.

Рави стоял прямо возле моего локтя, и судя по исходившему от него и Эфраима облаку оберегающей злости, у меня сложилось впечатление, что они собирались не отходить от меня всю ночь.

По правде говоря, меня это тоже устраивало.

Мы были Командой 1.

Мой дядя вёл Команду 2.

В наушнике на связи со мной были люди полковника Холмса, но пока мы ими не особо пользовались.

В настоящее время команда моего дяди работала над тем, чтобы вырубить физическую охрану в главном здании, расположенном на территории. Согласно Чарльзу, ворота откроются, как только они закончат — что и послужит сигналом для нас.

Затем Команда 1 проникнет на территорию наперёд Команды 2.

Все в этом месте напоминало больше крепость, нежели дом. Каменная стена была отделана стеклом и колючей проволокой вдобавок к нескольким декоративным горгульям, и её окружали высокие деревья, на которые невозможно было вскарабкаться или подняться без шипованных ботинок и/или каната или альпинистского снаряжения. Ближайшие ветви находились так высоко над землёй, что любая попытка использовать их, чтобы перебраться через забор, скорее всего, приведёт к смерти. Мы уже слышали собак, лающих на территории, и по звуку они не казались маленькими.

Серьёзно, дом выглядел в духе жилища, которое могло принадлежать вампиру.

Когда я упомянула это в разговоре с дядей, он лишь фыркнул.

Я не слишком спорила, когда он объявил, что лично поведёт вторую команду. Однако я все ещё не была уверена, как я к этому относилась. Я понимала, что частично он настоял на своём участии из-за беспокойства за меня, и как к этому относиться, я тоже не знала.

Но я также понимала, что это не единственная причина.

Из наших разговоров за последние две недели я прекрасно поняла, что мой дядя Чарльз видел в похищении его зятя вампирами нападение на него самого. Неважно, как он относился к самому Блэку. Он также видел в этом наглое нарушение соглашения, которое он помогал заключить, и открытую угрозу, которая, как я знала, беспокоила его сильнее всего.

Он также ясно дал понять, что эти создания — которых он называл «мёртвыми», когда не называл прямо «вампирами» — определённо знали, что похищая Блэка, они совершают враждебный акт против него. Он сказал, что ни при каких условиях они не могли не знать этого, и в результате они, скорее всего, будут ожидать проникновения.

Он также ворчал о личной встрече с Константином, о том, как они вместе установили перемирие. Я видела, что он определённо думал, будто нам слишком просто удалось отследить весь этот инцидент до самого Константина.

Я невольно соглашалась с ним.

В конце концов, если у этих созданий действительно есть какое-то перемирие с моим дядей, с чего бы им нападать на Блэка в той секции лос-анджелесского порта, которая публично принадлежит их главной компании? Зачем использовать в качестве средства побега лодку, которую напрямую можно отследить к Константину? Операция не просто легко отслеживалась до вампирских холдингов… каждый найденный нами клочок информации вёл к компании, у которой буквально на лбу написано его имя.

Он с таким же успехом мог оставить нам записку с подписью.

Однако я была не совсем в состоянии разумно обсуждать проблему в тот единственный раз, когда мой дядя её поднял. Когда он продолжил бормотать сомнения по поводу того или иного аспекта операции, я наконец не выдержала и сорвалась на него.

— Что, блядь, ты предлагаешь? Чтобы мы вообще не пошли? Или у тебя есть какой-то генеральный план, которым ты не удосужился поделиться со мной по одной чрезмерно оберегающей причине или другой… или просто потому, что ты по чистой случайности не любишь моего мужа?

Он уставился на него, лёгкий шок отразился на странно идеальных чертах его лица.

Я знала, что вероятно, он чувствует во мне боль разделения.

К тому моменту я часами подавляла её, так что вероятно, лучше было попросить его оставить меня в покое на какое-то время.

Когда я произнесла эти слова, наша шестичасовая встреча по планированию только что завершилась. Остальные отправились собирать необходимые вещи и, вероятно, покушать и поспать, оставив нас с Чарльзом вдвоём в номере отеля, который Блэк снял для нас двоих в Санта-Монике. Однако мысль об этом только ухудшила боль, особенно когда я вспомнила, что мы ничтожное малое количество времени провели вместе в этом номере.

Все это пронеслось в моей голове за мгновение ока, заставляя меня стиснуть зубы.

Я знала, что это иррационально. Мне было все равно. Иногда боль становилась настолько сильной, что сложно было вообще о чем-то заботиться. Я знала, что если бы Блэк в то время очутился в номере, я бы врезала ему. Или, возможно, приковала наручниками к постели и разрыдалась.

В любом случае, за моим вопросом последовала долгая пауза.

Затем Чарльз тихо щёлкнул языком, почти как будто с сожалением, качая головой. Затем, послав мне импульс тепла, он повернулся, уставившись через балконные окна на океан, но, казалось, не видя его по-настоящему.

— Нет, — сказал он после ещё одной паузы. — Нет, я не говорю этого, Мири. Я думаю, что твой план — все ещё лучший вариант из имеющихся у нас. Мы схватим Константина и посмотрим, что он скажет. Я просто хочу, чтобы ты понимала, насколько это опасно. Все не пройдёт чистенько. Просто не может.

Злость в его голосе каким-то образом рассеяла горячность моей собственной злобы.

И все же, обдумывая его слова, я поймала себя на том, что напряжённо всматриваюсь в его лицо.

— Так как ты думаешь, в чем на самом деле дело? — в отличие от него я не стояла, а сидела на уголке небесно-голубого дивана в гостиной зоне. Мои колени были согнуты, ноги лежали на подушке возле моей задницы, а в руках я держала кружку чая.

— Зачем им заманивать нас к Константину? — сказала я. — Или ты правда думаешь, что это не имеет отношения к твоей «вампирской» секте?

— О, они определённо стоят за этим, — дядя Чарльз бросил на меня пронизывающий взгляд, затем посмотрел обратно на океан. — Это воняет вампирскими играми. Они всюду оставили свои отпечатки… начиная с постановочного убийства и заканчивая брошенными уликами, где их искать. Я бы задавался вопросом, зачем они сделали это, даже если бы они не использовали площадку «Константин Групп». Я просто гадаю, почему они так упорно пытаются убедить нас, что за этим стоит сам Константин.

— Почему? — резче спросила я. — Почему ты бы знал, что это они?

— Ну, во-первых, потому что твой муж не позвал на помощь, — Чарльз повернулся, награждая меня очередным взглядом, способным разрезать стекло. — Видящих время от времени можно застать врасплох, это может сделать даже человек. Их также можно накачать наркотиками. Но ни один наркотик не действует настолько мгновенно, Мири… а он так и не позвал тебя на помощь.

Я нахмурилась, качая головой и собираясь возразить, но Чарльз меня перебил.

— Ты его пара, Мириам. Он позвал бы тебя на помощь, что бы ни говорил его рациональный мозг о твоей безопасности или чем-то другом… исключение — если он буквально не мог с тобой связаться. Для нас это чистый инстинкт. Он позвал бы тебя… и эта женщина, Джеки, говорит, что он несколько секунд оставался в сознании после того, как его подкосил наркотик. Я прочёл её точное воспоминание. Его глаза были открыты, его руки… одна из них, по крайней мере… шевелились.

Чарльз зло щёлкнул языком, качая головой.

— Тот факт, что ты не услышала этот зов, говорит о том, что он не мог до тебя дотянуться. А помимо моих людей только вампиры могли устроить такое.

Все ещё качая головой и источая ярость, он продолжил более злым голосом.

— По правде говоря, я думаю, что кто-то усиленно пытается развязать с нами войну, ilya. Или, возможно, только со мной. Однако я сильно сомневаюсь, что этот кто-то — Константин. С другой стороны, я без колебаний использую его, чтобы найти эту личность.

— Почему? — снова спросила я. — Почему не Константин?

— Не считая очевидности следа, ведущего к нему? — Чарльз фыркнул, ненадолго поджав губы перед тем, как посмотреть на меня. — Потому что я немного знаю его, Мири. Он консерватор и в высшей степени расист, жадный и склонный к манипуляциям индивид… но он также ярый противник рисков и, как и большинство представителей его вида, трус.

Я не потрудилась указать на ироничность его комментария о «расисте».

Он наградил меня очередным полным ярости взглядом, но эта злость вновь была нацелена не на меня.

— Иными словами, я могу представить, чтобы он захотел убивать видящих… но он никогда не развязал бы противостояние со мной таким беспардонным способом. Далее, проблема ещё в том, почему он не отвечает на мои звонки. Если бы он был осведомлён об этом плане, более-менее сам это организовал, Константин ответил бы на эти звонки. По правде говоря, я абсолютно ожидал, что он разыграет неведение относительно этого хода… даже предложит помощь в поисках Блэка. Я ожидал, что он ясно заявит о своей непричастности, поклянётся, что его вампиры не имеют к этому никакого отношения, что их подставили. Я определённо не ожидал, что он полностью меня проигнорирует. Это заставляет меня очень… насторожиться.

Я нахмурилась, тоже задумавшись.

— Насторожиться по поводу чего?

— Насторожиться, что нас манипуляциями подводят к определённым выводам, ilya.

Нахмурившись, я поборола волну боли, которая хотела подняться из-за того, что он именно таким образом обратился ко мне… и внезапное желание зарычать на него, что только Блэк имеет право так называть меня. Подавив оба импульса, я постаралась вместо этого подумать о самих его словах, решить, что они значат. Как же раздражало так мало знать о мире, который мой дядя так недавно вывалил на меня… и тем более об игроках в этом мире.

— Так зачем вообще проникать в жилье Константина? — сказала я наконец, раздражённо поднимая руку и позволяя её упасть обратно на диван. — Ты сказал, что мы все равно должны это сделать… но почему? Если нас ведут туда, они не позволят нам использовать его, чтобы найти настоящих преступников, ведь так?

Мой дядя бросил на меня очередной стеклянный взгляд.

— Он все равно их лидер, Мириам. Если он не пытается сгладить эту ситуацию со мной, я хочу знать, почему.

На это я тоже кивнула. Затем я поймала себя на мысли о Нике и Энджел, особенно о Нике, который был вовсе не в восторге от этого плана. Я практически принудила их держаться в стороне от этого, хотя и изо всех сил старалась держать их в курсе дела.

Ну, в курсе некоторых ключевых моментов, во всяком случае.

Я все ещё не нашла способа рассказать им о вампирах.

Ни один из людей в команде Блэка тоже не знал, и это заставляло меня нервничать.

Я понятия не имела, как подготовить их к тому, с чем они могут там столкнуться. Более того, я беспокоилась, что утаивая эту информацию, я подвергаю их высокому риску быть убитыми. Судя по тому, что рассказал мне дядя, эти создания были молниеносно быстрыми, безжалостными и всегда голодными. Что ещё хуже, они от рождения были садистами и убийцами. Я не жаждала воочию увидеть это в действии, но я волновалась, что вся моя команда застынет и/или утратит контроль, когда они столкнутся с тем, что их рациональный рассудок не способен принять.

Однако полковник Холмс убедил меня, что мы не можем им рассказать, и мой дядя поддержал это мнение. Они считали, что рассказать команде Блэка — все равно что подписать им смертный приговор. Если вампиры заметят хоть проблеск знания о себе, они выследят каждого человека, находившегося в подчинении Блэка — на случай, если тем что-то известно.

Более того, если узнает ещё больше людей, это будет грозить разоблачением обеим расам. Даже большинство видящих, по словам Чарльза, не знает о вампирах.

Он все ещё был убеждён, что Блэк не в курсе.

Ну, по крайней мере, раньше был не в курсе.

Я прикусила губу, поборов очередную волну тошноты, когда моё сознание вернулось к тому образу Блэка, пристёгнутого к столу, пока эти животные кормились от него.

Я знала, что дядя читал меня, когда он нарушил тишину и заговорил.

Я также знала, что он пытается отвлечь меня от того, куда направлялись мои мысли.

— Мне правда очень хотелось бы, чтобы ты вообще не вмешивала в это людей, Мириам, — сказал он с мягким укором. — Серьёзно, зачем тебе говорить им все это? Ты знаешь, что у вампиров есть по меньшей мере один крот в человеческой полиции. Даже люди знают, что у них утечка информации. Зачем тебе вовлекать людей до того, как эта утечка будет найдена?

— Я доверяю Нику и Энджел, — холодно ответила я. — Они ничего не скажут. Ни об одном аспекте всей ситуации… никому. И я не собираюсь ничего рассказывать Мозеру… или Джеки… или кому бы то ни было в полиции Лос-Анджелеса… а поверь, они спрашивали. Мозер даже приставил наблюдение к команде Блэка, так что он знает, что все они здесь.

— Он приставил к ним наблюдение? — Чарльз нахмурился. — На каком основании?

— Для моей защиты, как он утверждает, — сказала я, прикусив губу от раздражения. Я покачала головой, подавляя прилив злости, вновь всколыхнувшейся в груди. — И да, он совсем заврался. Я прочла его, и он, видимо, полагает, что похищение Блэка как-то связано с его былыми днями в спецоперациях. Он также думает, что в Блэке есть что-то странное… в генетическом плане, имею в виду.

При этих словах мой дядя резко повернулся.

— Что?

Пожав одним плечом, я позволила руке упасть на подлокотник дивана.

— Ничего относящегося к делу… пока, — и вновь я стиснула зубы. — Хотя да, наверное, когда-нибудь придётся этим заняться.

— Почему не сейчас? — спросил Чарльз таким же жёстким тоном, как и я.

Я покачала головой.

— Нет. Только не тогда, когда он сосредоточен на Блэке. Если он озвучивал эти подозрения кому-нибудь ещё в разгар расследования, сосредоточенного на Блэке, тогда пробелы будут заметны. Я настаиваю, чтобы мы разобрались с этим потом. Тогда же разберёмся с любыми отбившимися от стада.

Я наблюдала, как дядя смотрит на меня пронизывающим взглядом.

Затем он один раз кивнул.

— Я согласен, — только и сказал он.

Подавив очередную волну боли, я закрыла глаза. Почувствовав, что он заметил происходящее со мной в данный момент, я заговорила прежде, чем он успел раскрыть рот.

— Главная задача — держать его подальше от меня, — сказала я. — Мозера. Он знает, что я веду собственное расследование через фирму Блэка, и он не верит, что я посвящаю его в курс дела. Он также, вероятно, подозревает, что мы планируем нападения. Согласно Дексу, Мозер поручил ФБР тоже следить за нами, вдобавок к минимум двум его людям. Моя команда пока справляется… но да, в какой-то момент, вероятно, мне понадобится твоя помощь, чтобы заставить их отступить. Желательно после того, как мы вернём Блэка живым.

Когда меня пронзила очередная лента боли, я умолкла.

Видя, как дядя наблюдает за мной уже с явным беспокойством в глазах, я наградила его очередным раздражённым взглядом.

— Я хочу сказать, что Мозер беспокоит меня куда сильнее, чем Энджел или Ник. Если честно, даже лучше, что Ник и Энджел знают. Ник, может и не одобряет мои методы, но он будет отводить от нас проблемы. Он знает, что на кону. У него также имеются свои связи в полиции Лос-Анджелеса… и Пентагоне, — пожав плечами, я добавила: — В любом случае, он явно расслабился, когда узнал, что полковник Холмс участвует в деле. Ник — коп… но он также военный. Это кое-что значит для него.

Мой дядя снова качал головой, с досадой щелкая языком.

— Дело сделано, — сказала я более резко. — Решение принято. Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в их сознание без моего непосредственного разрешения. Это самый крайний метод, исключительно при наихудшем варианте развития событий… и если ты пойдёшь против меня в этом, это будет последний раз, когда мы работаем вместе, дядя Чарльз.

— Gaos, Мири. Я доверяю тебе… правда, доверяю. И ты явно продумываешь все принимаемые решения. Но этого может оказаться недостаточно. Ты никогда прежде не имела дела с этими созданиями. Они невероятно хитры и хороши в манипуляциях. Все это может оказаться подстроено. Совсем как изначальное похищение Блэка.

Я бросила на него ровный взгляд, делая глоток мятного чая, который держала в руках. Я говорила себе, что он поможет от боли, но по правде говоря, всерьёз сомневалась, оказывал ли он хоть какой-то эффект.

— У тебя есть конкретные подозрения? — спросила я, и мой голос все ещё отдавал холодком. — Или ты говоришь скорее в целом?

— У меня нет ничего конкретного… но я могу дать тебе примеры, Мири. Ты получила всю информацию по лодке от человеческой полиции… на них могли повлиять вампиры на пирсе, даже заставив их увидеть нужную лодку. Их могли покусать, внедрить им ложные воспоминания. Они могли забрать Блэка в совершенно ином направлении.

Я вздохнула — возможно, отчасти, потому что в его словах был смысл.

Более того, кое-что уже приходило мне на ум, и я не хотела вспоминать об этом — особенно когда процесс уже запущен.

Однако наиболее весомая причина заключалась в том, что других улик у нас не было.

— Джеки сказала, что команда захвата не видела их на пирсе, — резко произнесла я. — Они увидели название лодки через прицел винтовки. Что касается информации в участке… она потеряла жениха в той перестрелке до того, как они забрали Блэка. Ты правда думаешь, что после такого она кормит нас брехнёй? Или ты думаешь, что она на самом деле вампир?

Дядя проигнорировал мой сарказм.

Вместо этого, склонив голову, он ответил серьёзно.

— Я думаю, что она могла передать плохую информацию, не зная, что она плохая, Мири. Я думаю, что тот, кто дал ей эту информацию, мог воздействовать на неё… или на того человека, который дал им эти сведения. Или её могли принудить неправильно запомнить название лодки. В таком случае у неё не осталось бы воспоминаний о вмешательстве. Будь на то моя воля, я бы всех их проверил на следы укусов, как только они вернулись в участок.

Вновь умолкнув, как будто раздумывая, он снова вздохнул, глядя через балконные окна.

— Но мы должны выдвигаться. Я тоже это понимаю, Мириам. Я знаю, ты думаешь, будто я не понимаю, но это не так, — он повернулся, встречаясь со мной взглядом. — Я здесь ради тебя. В любом отношении, в каком я тебе понадоблюсь.

Я лишь кивнула.

По правде говоря, его слова повлияли на меня. Они даже обеспечили некоторое утешение. В то время я явственно слышала — и чувствовала — что он говорил это от всего сердца.

Теперь же, присев у ворот из кованого железа в тишине, казавшейся оглушительной, я поймала себя на том, что ещё раз прокручиваю в голове все, о чем мы говорили. Я гадала, действительно ли это ловушка, прижмут ли меня к стенке впустую, а команду Блэка из-за меня убьют. Как бы он ни держался от них на расстоянии в личном плане, я знала, что они для него не просто сотрудники. Блэк никогда бы меня не простил, если бы узнал, что я беспечно обошлась с их жизнями.

Я не заметила, что дядя умолк в моем сознании, пока он вновь не нарушил молчание.

«Ты хорошо справляешься, Мири, — мягко послал он. — Очень хорошо… особенно учитывая обстоятельства. Он бы очень тобой гордился».

Я подавила вставший в горле ком и отбросила это ощущение, прикусив губу.

«Насколько ты близко? — послала я. — Я думала, ты уже откроешь ворота к этому времени».

«Тридцать секунд, — послал он, и его ментальный голос переключился обратно на деловой тон. — Расслабься, Мири. Ты сможешь это сделать. А я сразу же последую за тобой, с кучей отлично тренированных видящих».

Я кивнула и на мгновение ощутила прилив благодарности за то, что он вообще здесь.

Прежде чем я решила, стоит ли ему об этом говорить…

Ворота начали открываться.

* * *

Минуты спустя мы бежали по газону, направляясь к концу закруглённой подъездной дорожки прямо возле входных дверей в основное здание. Моя нервозность вновь подскочила, но не за себя, а за команду Блэка.

Мой дядя и я много обсуждали оружие и тактику, и странно было делать это, не вовлекая команду Блэка в принятие решений высшего уровня. Они нормально принимали мои приказы в этом отношении, но я понимала, что некоторые из них обескуражены.

По сути, я вооружила их всех пистолетами с транквилизаторами вместо обычных винтовок — и пистолеты, и боеприпасы предоставил мой дядя. После нескольких дней обсуждения это казалось наиболее логичным. Я со своими людьми войду спереди, и мы нейтрализуем как можно больше противников транквилизаторами.

Конечно, мне и дяде пришлось углубиться в то, что было мифом, а что правдой по части того, как вообще убить вампира… или хотя бы нейтрализовать.

Оказывается, большая часть мифологии была более-менее правдой.

Они в целом могли пережить большинство ран и обладали такими регенеративными способностями, на фоне которых умение видящих оправляться от почти смертельных ран выглядело менее впечатляющим. Способность вампиров регенерировать не была мгновенной, как я видела это в фильмах, сериалах и книгах. И все же, по словам моего дяди, довольно сложно замедлить агрессивного вампира обычными средствами, даже полностью автоматической винтовкой.

Он и его персонал научного направления видящих разработали коктейль, который в достаточных дозах вырубал взрослого вампира. Согласно дяде, та же доза убивала большинство людей, так что он предостерёг меня быть крайне осторожной с дружественным огнём.

Он сказал, что единственный способ убить их — обезглавливание или полное вырезание сердца из тела. Он сказал, что «деревянный кол» — это миф, но в вампирской физиологии действительно присутствовало какое-то отличие, не позволяющее им регенерировать сердце или мозг, когда они отделены от тела… или, скорее, друг от друга.

Так что люди могли их вырубить.

Конечно, я знала, что желание моего дяди возглавить вторую команду после нас, скорее всего, означало, что они будут идти за нами и убивать нейтрализованных вампиров. Чарльз сказал, что продержать их без сознания дольше двадцати минут крайне маловероятно, так что у нас практически не было выбора.

Я все ещё не решила, что скажу команде Блэка, если они заметят, что люди моего дяди занимаются этой отвратительной работой. Или как я могу обосновать, что разрешила команде Счастливчика отрубать людям головы, а Декса и Кико убедила, что нам лучше не убивать.

Потому что это оправдание, которым я объяснила использование транквилизаторов, конечно же.

Все это вновь прокручивалось в моей голове, пока я бежала по коротко постриженной траве. Я думала об опасности, которой подвергаю их всех, не сказав им, чему они противостоят…

Затем мои глаза заметили движение.

Смутная фигура, двигавшаяся со стремительной скоростью вниз по ступеням у входа к массивному каменному фонтану, который располагался в центре круговой подъездной дорожки. Очки ночного видения странно отображали тело. Там присутствовало тепло, но не такое тепло, как у полноценного человека. Если бы меня спросили, я бы сказала, что там половина обычного тепла или даже меньше. Позади него темнел дом, так что я могла вовсе не увидеть его, если бы не какая-то столь зловеще неестественная манера двигаться. Прежде, чем я успела подать сигнал остальным, Декс вскинул винтовку.

Он произвёл почти бесшумный выстрел, попав существу дротиком в белую шею.

К тому времени мы находились достаточно близко, чтобы я услышала шипение.

Оно стискивало шею, которую я видела достаточно хорошо, чтобы заметить кровь, капающую из раны. Я видела, как странные светлые глаза остановились на нас, а затем оно снова зашипело, как будто сопротивляясь тому, что наркотик делал с его организмом. Я собиралась выстрелить ещё одним дротиком, когда ноги создания внезапно подкосились.

Я взглянула на Декса и Кико, гадая, услышали ли они странные звуки, издаваемые существом, и заметили ли, как оно странно двигалось… или как слабо оно показывалось в инфракрасном свете. Однако они оба вернулись к поиску признаков движения перед домом, так что я забыла об этом и вернулась к тому же занятию.

Ещё одно создание вышло через входные двери, в этот раз женщина, и Кико выстрелила по ней, но уже в грудь. Кончики дротиков были длинными и острыми, а на ней не было пальто, так что она упала даже быстрее первого.

Я невольно заметила, что у неё были те же странные глаза светлого цвета, что и у первого существа.

В остальном они выглядели совершенно непохожими.

Мой дядя предостерёг меня, что вампиры обладали немногими общими физиологическими чертами, помимо странного цвета глаз, которые более-менее были одинаковыми. У них меж собой было ещё меньше физического сходства, чем у видящих с другими видящими.

Они не все были особенно высокими. Они могли быть любого возраста. Они также могли демонстрировать физиологические черты любой национальности, а их пропорции в каждой нации примерно равнялись пропорциям наций в общем населении людей.

Женщина была миниатюрной, рыжеволосой, всего около пяти футов ростом, и обильно покрытой веснушками. Мужчина был высоким, широкоплечим и казался родом с Востока. Единственный признак, по которому я их отличала — то, как они двигались.

Я знала, что теперь все станет только сложнее, поскольку другие могли видеть, как упали их товарищи.

Когда Декс посмотрел на меня, показывая жест «все-чисто» перед зданием, я кивнула, показывая ему посылать команду внутрь.

Я последовала за ним и Кико, вновь осознавая, что Эфраим и Рави тенью следуют за каждым моим движением. Я чувствовала, как их свет распространился вокруг меня точно защитный пузырь.

Более того, я чувствовала, как люди моего дяди теперь следуют за нами сзади.

Лай собак вокруг здания заставил меня жестом показать Кико поторапливаться и заводить остальную команду в здание.

Хавьер и Элис зашли первыми, Кико и Декс их прикрывали. Уолтер и Туз зашли следующими, затем я, Эфраим и Рави, и только потом сами Кико и Декс.

Войдя в этот просторный коридор, я невольно подняла взгляд, даже в инфракрасных очках оценивая размах комнаты. Очень старинная на вид люстра занимала пространство прямо надо мной, вися в зоне между лестницами и огромными дубовыми дверями. Когда Хавьер и Элис жестами показали, что в фойе все чисто, я осмотрелась по сторонам, замечая мраморные статуи в человеческий рот, картины и гобелены, которые выглядели так, будто им место в музее. Самый крупный гобелен представлял собой образ белого единорога, окружённого восхищающимися людьми.

Справа от меня раздался вопль.

Я резко повернула голову и увидела Элис, стиснутую в руках крепко сложенного накачанного мужчины, чьи челюсти прижались к её шее.

Чувствуя, как кровь стынет в жилах, я подняла винтовку и выстрелила этому созданию в плечо. Одну секунду, показавшуюся невыносимо долгой, оно не поднимало головы. Затем медленно, одурманенно все-таки подняло. Кровь блестела на его клыках в лунном свете, льющемся из витражного окна над дверью. Элис задыхалась, стискивала его руки, удерживавшие её, но не боролась активно.

Когда он упал за ней, она грузно рухнула на него сверху, распластавшись на спине.

Винтовка слетела с её плеча при падении, звякнув по мраморной плитке, и Хавьер тут же наступил на неё, приглушив звук.

Элис неловко отползла от потерявшего сознание вампира, как только его руки разжали хватку, и он замер неподвижно. Я наблюдала за ней, борясь с адреналином в крови — она схватила винтовку, как только Хавьер убрал с неё ногу.

На мгновение мы все просто смотрели, как она стоит там, тяжело дыша и прижимая руку к шее. Я наблюдала, как она поднимает очки, выгибает шею и голову, пытаясь рассмотреть рану, которую клыки оставили на её коже.

— Он, блядь, укусил меня? — прошептала она, уставившись на Хавьера.

Хавьер медленно кивнул, хмурясь. Он взглянул на меня, приподнимая бровь, но ничего не сказал.

— Иисус блядский Христос, — сказала она, её голос все ещё звучал поражённо.

— Тихо! — голос Декса прозвучал тихо, но сурово.

Они все замолчали. Вновь завладев их вниманием, Декс показал, что мы направляемся наверх. Я видела, как Элис кивнула, выражение её лица вновь сделалось решительным. В те же несколько секунд она опустила очки обратно, поджала губы и поправила винтовку на плече, пристраиваясь за Тузом.

И да, я чувствовала себя охереть какой виноватой. Но я радовалась, что с ней все в порядке.

Я спрашивала дядю, действительно ли вампиры могут обращать людей в вампиров, и он никогда не давал определённого ответа, а значит, вероятно, они могли это делать.

Когда я задала полковнику Холмсу тот же вопрос, он вёл себя почти так же уклончиво, как мой дядя. Он сказал мне, что все не так просто, как показывается в мифах, и провёл аналогию со своего рода генетическими заболеваниями, которые могут передаваться при определённых условиях. Но он определённо намекнул, что превращение человека в вампира возможно.

Однако они оба сказали, что для этого нужно чертовски больше, чем просто быть укушенным.

И все же я поймала себя на том, что слежу за Элис, обеспокоенно наблюдаю за её спиной, пока мы поднимались по каменным лестницам.

Используя субвокальную гарнтитуру, я убедилась, что она настроена на канал, где нас могли слышать Чарльз и люди полковника, наряду с моей командой.

— Красный-1 здесь, — сказал кто-то со стороны полковника.

Кем бы он ни был, по голосу он казался молодым.

— Мы внутри, — пробормотала я. — Трое из них без сознания. Один из нашей команды ранен, но она, кажется, в порядке.

— Понятно, — сказал парень со стороны полковника.

— Есть ещё признаки внутри? — спросила я все так же тихо. — Вы их здесь видите? — я не знала, как спросить его, показываются ли вампиры в инфракрасном свете, когда вся моя команда слушала. Красный-1, казалось, понял намёк в моем вопросе.

— Инфракрасные датчики уловили значительное количество врагов снаружи здания, — сказал голос, подтверждая мой незаданный вопрос. — Но мы также насчитали по меньшей мере семнадцать наверху. Ещё больше приближаются из небольших зданий позади главного. О, и они спустили собак… — добавил он.

Я кивнула, стискивая зубы.

— Поняла.

— Запрашиваю приватный канал, — сказал Красный-1.

Я тут же переключилась.

— Что такое?

— Полковник Холмс велит мне проинформировать вас, что к данному моменту мы насчитали тридцать шесть человек и двадцать четыре не-человека, мэм. Стандартное вооружение, насколько мы можем сказать. По меньшей мере, двенадцать не-человек наверху.

Так они могли различить их по данным спутника. Хорошо.

— Поняла, — сказала я. — Передайте полковнику спасибо.

— Есть. Будет сделано.

Я открыла приватный канал между мной и Чарльзом.

— Ты слышал? — пробормотала я через субвокалку.

— Получил, — сказал дядя. — Мы позаботимся о проблеме внизу… ты справишься с ситуацией наверху до нашего прихода?

— Мне передали новую численность, — сказала я, одними губами произнося слова через субвокалку. — Тридцать шесть и двадцать четыре. Тёплая кровь перевешивает. Двенадцать холодных наверху.

Я ощутила всплеск раздражения от своего дяди.

— Ты уверена, что хочешь выдвигаться вперёд одна?

— Я не одна, — сказала я. Ощутив его желание возразить, я перебила его. — Позаботься о проблеме внизу для нас. Затем поднимайся наверх, когда сможешь. Если нас отрежут с обеих сторон, вот тогда у нас действительно будут проблемы.

Голос моего дяди прозвучал неохотно.

— Понял.

Я взглянула на Рави перед тем, как мой взгляд переключился на каменные перила верхней площадки. Я видела, как команда впереди меня напряглась, так что я знала, что они слышали первые подсчёты Красного-1.

— Выдвигаемся на первую площадку. Даю добро.

— Будь осторожна, Мири.

Я стиснула зубы, но в этот раз не ответила.

 

Глава 17

Слово скаута

«В этот раз мы пойдём первыми, миссис Блэк… не люди».

Я узнала голос в своей голове ещё до того, как повернулась и посмотрела в глаза Рави. Он надел контактные линзы, как обычно, когда работал с людьми, но теперь я знала, что его глаза были яркого сине-зелёного цвета, как радужная рыба. Мне пришло в голову, что сегодня он надел линзы скорее для вампиров, нежели для людей, поскольку мой дядя упомянул, что вампиры также могут видеть в темноте почти так же хорошо, как люди при полноценном дневном свете.

Подумав над его словами, я кивнула, затем коснулась гарнитуры, подавая сигнал Дексу.

— Рави, Эфраим и я идём первыми.

Декс нахмурился на меня, затем посмотрел на Кико, явно в поисках подмоги. По выражению его лица я видела, что он пытается решить, постараться ли удержать меня физически или потрудиться и поспорить со мной на словах.

— Это не подлежит обсуждению, Декс, — сказала я через субвокалку.

Без промедления я кивнула Эфраиму, который начал прыжками преодолевать последние ступени впереди меня. Я последовала за ним так быстро, как только могла, но Рави тоже за секунды обогнал меня, и я лишь смотрела, как они расходятся прямо передо мной, явно пытаясь прикрыть меня с обеих сторон.

Рави добрался до верха лестниц, заглянул за угол…

Затем немедленно начал стрелять из пистолета с транквилизаторами. Все было так тихо, что я поначалу подумала, что он использует его лишь для прицела, но когда он, должно быть, попал в цели, я снова услышала это шипение, а затем внезапно почувствовала дядю Чарльза позади меня, а также его команду видящих.

Как только я это заметила, голос дяди прозвучал в моем сознании.

«Мы взломали их блокирующий механизм, — в его голосе звучало облегчение. — Ценная информация, по правде говоря. Теперь, думаю, я знаю, как они умудряются блокировать наше зрение…»

«Сейчас мне не до этого. Где Константин?» — послала я.

«Конец коридора. Главная спальня. Между тобой и этой комнатой ещё шестеро. Он держит при себе ещё пятерых. Похоже, твои люди вырубили по меньшей мере четверых…»

Я вздрогнула, когда Эфраим схватил меня за руку, силой заталкивая за себя как раз тогда, когда тень кинулась в мою сторону. Я увидела проблеск острых клыков, как будто хрустальные глаза с багряным оттенком…

Затем Рави ударил его в лицо прикладом винтовки.

Существо упало не сразу, но он сумел сбить его с траектории. Эфраим резко развернулся, держа меня позади себя, тогда как они вдвоём повернулись к вампирше — женщине с темной кожей, длинными заплетёнными черными волосами и полными губами. Она зашипела совсем как остальные, когда Рави выстрелил ей в грудь одним из дротиков с транквилизатором моего дяди.

Когда Эфраим повернулся обратно к коридору, рядом со мной очутился Декс.

Только когда он схватил меня за руку, я осознала, насколько он на меня зол.

Я знала почему. Он чувствовал ответственность за меня, пока Блэк пропал. Все они ощущали эту ответственность.

Но я не могла позволить этому отвлечь меня от работы.

Я снова коснулась наушника, переходя на приватный канал с людьми полковника.

— Красный-1, — сказала я, заглушая звуки множественных выстрелов вокруг меня. — Сколько из них ещё двигаются, приём?

— У вас ещё шестеро в коридоре, — тут же сказал он. — Четыре человека, так что, похоже, ваши люди устраняли нужные цели. Я вижу шестерых в комнате в конце коридора… там все не-люди. Один не двигается, но кажется, сидит. Ещё четверо ждут за дверью. Последний стоит возле сидящего, скорее всего, чтобы защитить его, если что-то прорвётся через дверь. Полагаю, сидящий и есть ваша цель…

— Окей, поняла. Спасибо. Конец связи.

Я переключилась на Кико и Декса.

— Нам нужно добраться до комнаты в конце коридора, — сказала я. — Дайте Эфраиму и Рави идти вперёд. Я последую за ними. Вы прикрываете зону на шесть часов от нас. Оставьте Туза на лестнице с Хавьером. Мой дядя скоро приведёт свою команду.

Декс кивнул, но я все ещё видела на его лице раздражение.

И да, я практически отбросила план, с которым мы сюда пришли, но при виде того, как Рави и Эфраим устраняют вампиров дротиками, эти корректировки показались мне удачными.

«Мы больше никогда не сможем вновь застать их врасплох вот так, Мири… — пробормотал дядя в моем сознании. — Они уже компенсируют. В этот раз для них слишком поздно адаптироваться, но ещё раз этого не повторится».

Он помедлил, и последующие его мысли ощущались темнее, мрачнее.

«Из-за этого кажется ещё менее вероятным, что Константин напрямую причастен к похищению твоего мужа, Мири, — добавил он. — Я и моя команда не увидели ни единого подтверждения, что они ожидали этого в данном имении. Думаю, мы совершенно застали их врасплох. Это хорошо, но в то же время вызывает беспокойство…»

Он умолк, и я мрачно кивнула, вздрогнув, когда ещё одна нечеловечески быстрая тень как будто свалилась с потолка, едва не приземлившись Рави на голову.

Без раздумий я вскинула винтовку и выстрелила ей в шею, практически в то же мгновение, когда она вцепилась в плечо Рави. Существо громко зашипело на меня, вырвав кусок из руки Рави, и тот ударил его прикладом, затем пинком отбросил в сторону, как только получил достаточно свободы для манёвра.

Существо вскользь отъехало по полу, все ещё шипя даже тогда, когда его глаза начали закрываться.

Я двинулась к Рави, думая, что возможно, сумею ему помочь, но Рави уже вскинул винтовку. Я увидела, как он выстрелил дротиком, вырубив очередной силуэт, появившийся в тёмном дверном проёме. В инфракрасном свете он проступал намного ярче. С учётом этого и того, как быстро он упал, я поняла, что это был человек.

Внезапно в коридоре стало тихо.

Достаточно тихо, чтобы я ненадолго вновь сумела мыслить.

Я знала, что мой дядя прав. Они этого не забудут. Они также вынесут из этого урок, как и сказал мой дядя. Говорить себе, что «они это начали», почему-то не так утешало, когда я смотрела на тела, лежавшие в коридоре.

И опять-таки, пока что я не могла об этом думать.

У меня все ещё оставалась некоторая надежда, что мы сможем убраться отсюда неопознанными. Я знала, что с моей стороны это откровенное принятие желаемого за действительное, но я должна была надеяться, что у нас останется какое-то пространство для правдоподобного отрицания — на случай, если похищение Блэка окажется делом рук какой-то мятежной группы среди вампиров, а весь их вид вовсе не хотел воевать с нами.

Мы с дядей тоже много говорили об этом.

А именно, как далеко мы можем зайти в своей мести, скольких из них мы можем убить прежде, чем уже не сможем называть это справедливой расплатой за то, что они сделали, похитив Блэка. Чарльз, казалось, думал, что Константина хотя бы можно урезонить. Пока мы не заходим слишком далеко или не совершаем никаких поступков, которые можно расценить как открытую угрозу, все ещё оставалось пространство для переговоров.

Увидев размытое движение слева от себя, я повернулась.

Дверь открылась, и я бездумно выстрелила, инстинктивно упав на одно колено.

Хорошо, что мои рефлексы все ещё были на должном уровне. Мои уши заложило от звука, когда тот, в кого я выстрелила, пальнул из винтовки поверх моей головы — пуля врезалась в стену прямо надо мной. Я уже зарядила второй дротик, не опуская пистолета.

К счастью, второй дротик мне не понадобился.

Мужчина, выстреливший в меня — крепко сложенный латиноамериканец с широкими плечами и чёрной козлиной бородкой — уже распластался на полу. В моих инфракрасных очках он был ярким.

Достаточно ярким, чтобы я понимала — он должен быть человеком.

Когда в коридоре все стихло, я встала на ноги и опустила пистолет, чтобы рассмотреть его поближе. Он был реально здоровенным, одетым в бронежилет. Я попала ему дротиком в лицо, и он все ещё торчал из щеки как какой-то уродливый пирсинг.

Я уставилась на него, глядя, как он лежит словно сломанная кукла на белом пушистом ковре, начинавшемся сразу за порогом. Я знала, что он, скорее всего, мёртв.

Повернувшись, я увидела, что Рави смотрит на меня.

«Твой дядя говорит, что это был последний, — послал он. — Позволь нам заняться дверью. Ты и твои люди можете нас прикрыть… вырубайте как можно больше их людей дротиками, а мы устраним остальных».

Я не спорила.

Пока он и Эфраим быстро подходили к закрытой двери в конце коридора, я жестом показала Дексу, Кико, Элис и Уолтеру прикрыть их, но держаться позади.

Я ощутила очередной импульс ярости от Декса.

Я знала, что после этого мне нужно будет с ним поговорить… и, вероятно, с Кико. Сначала я должна была решить, что им сказать. Я ещё даже не читала их, но понимала одно — они знают, что происходит что-то странное. Они определённо заметили кое-что в большей части «людей», которым мы противостояли в доме Константина. Они должны были заметить разницу в инфракрасном отображении, а также укусы… и просто в целом странность.

Декс также заметил что-то странное о том, как дрались Рави и Эфраим.

Однако превыше всего он разъярился на меня за то, что я не позволяю им защищать меня.

Усилием воли выбросив Декса из головы, я держала пистолет поднятым, прикрывая двух видящих, пока те приближались к двери. Когда они все ещё находились примерно в десяти ярдах, я послала им кадры того, где, как мне показал полковник, стояли вампиры.

«Мы вот-вот проникнем в спальню», — послала я своему дяде.

«Понял. Мы внутри дома. Закончим зачищать лестницы, затем присоединимся к вам. Тем временем, моя команда окажет помощь Рави и Эфраиму, так что ты должна суметь прочесть любого попавшегося человека из числа их персонала».

Вспомнив того, которого я только что застрелила в лицо, я поморщилась, но не ответила.

Вероятно, было бы мудрее сохранить хоть одного из них в живых для допроса.

Впервые с момента проникновения в фойе я сверилась с часами. Мы шли на опережение. Прошло меньше десяти минут с тех пор, как открылись наружные ворота. Поразительная скорость проникновения и странное ощущение от пребывания в чужом доме накрыли меня, когда я осмотрелась по сторонам.

Здание действительно напоминало какой-то европейский замок. Большая часть мебели и гобеленов на первый взгляд казалась настоящим антиквариатом, в основном английский ренессанс периода королей Георгов, если я правильно помнила периоды дизайна интерьеров. Наверху я видела ещё больше статуй в альковах, некоторые из них мягко подсвечивались точечными светильниками, и меня внезапно поразило, что за исключением того выстрела от человеческого солдата только что, я не видела, чтобы хоть один из телохранителей Константина стрелял по нам боевыми патронами. В защите дома они полагались на одни вампирские способности и клыки.

Мой дядя был прав. Они оказались совершенно не готовы к вторжению видящих.

Я вынуждена была предположить, что человеческие охранники служили всего лишь дополнительной подстраховкой. Может, Константин питал слишком нежные чувства к безделушкам и деревянной отделке, чтобы разрешать стрелять по ним из автоматов.

Все это пронеслось в моем сознании за доли секунды. Я посмотрела на Эфраима и Рави, которые уже достигли двери спальни.

Я видела, как Рави потянулся к ручке…

Когда дверь резко открылась с той стороны.

* * *

Эфраим и Рави остановились как вкопанные прямо перед открытой дверью.

Остальные из нас подняли винтовки, прицелившись и глядя через инфракрасные очки в открытый проем.

Никто не вышел.

Никто также не совершил выстрела.

Вместо этого копна яркого подрагивавшего белого света, кажется, от пламени, танцевала в чем-то вроде огромного каменного очага. Взглянув на Декса и Кико, но не опуская винтовку, я подняла очки, чтобы не дать огню ослепить себя, затем подбородком показала им подойти вперёд. В случае чего я хотела, чтобы они находились поближе и прикрыли двух видящих.

«Вы в порядке?» — спросила я Рави.

Декс начал идти мимо меня, Кико — справа от него.

«Да, — послал Рави, его мысли звучали напряжённо. — Думаю, тебе нужно это увидеть, Мири».

Нахмурившись, я начала следовать за Кико и Дексом.

Все мы впятером держали пистолеты наведёнными на проем в комнату. Когда мы подобрались немного ближе, Кико и Декс также сняли очки. К тому времени я находилась достаточно близко, чтобы видеть два кожаных кресла перед огнём, а также гигантский портрет пожилого мужчины в стильном костюме над каминной полкой. Я все ещё смотрела на портрет, когда кто-то заговорил.

— Миссис Блэк? — позвал меня голос с южным тягучим говором, дружелюбный и открытый, как будто мы знали друг друга. — Звезды мои, это вы, миссис Блэк…? Надеюсь, что так… Мне не терпится увидеть лицо вашего мужа, когда я скажу ему, что наконец-то встретился с вами.

Холодный импульс прошёлся по моей груди, прострелив сердце.

Прежде чем я успела взять себя в руки, мне уже стало сложно дышать, перед глазами все размылось от боли.

Сразу за этой болью и смятением убийственная ярость сокрушила мой свет. Каждый кусочек тоски и беспокойства и страха за Блэка, каждая реакция и гиперреакция, которую я подавляла все эти дни — все это так активно взбурлило на поверхность, и я осознала, что задыхаюсь, оскалив зубы как какое-то животное.

— Кто бы ты ни был… — я едва узнавала собственный голос. — Я, блядь, тебя убью. Я брошу твоё все ещё бьющееся сердце в этот проклятый огонь…

Рави вздрогнул, оглядываясь на меня с широко раскрытыми глазами.

Я видела, как Кико и Декс тоже вздрагивают.

Я проигнорировала их, шагая вперёд и все ещё пытаясь контролировать эту ярость.

— Ну, ну, ну, миссис Блэк, — радостно сказал голос. — Необязательно быть такой грубой и неприятной. Мы все можем получить желаемое… все, что потребуется — это небольшое желание выработать терпение и применить замечательное искусство компромисса.

— Отпусти его, — сказала я. — Отдай приказ отпустить его, и я тебя не убью.

Тот же голос рассмеялся.

Мужской. Звучит молодо, но не слишком юно. Дикция создавала впечатление образованного горожанина, но в то же время крайнего южанина. Может, из Луизианы или Миссисипи, но я не настолько хорошо разбиралась в южных акцентах и опиралась в этом в основном на фильмы.

Как только Декс и Кико добрались до Эфраима и Рави, последние вошли в комнату, разделившись в обе стороны, Кико и Декс вслед за ними сделали то же самое.

Я вошла и замкнула острый конец этого клина, и едва достигнув порога, осознала, что смотрю на владельца этого голоса.

Он был не один.

Четыре существа, которых ранее люди полковника видели охраняющими дверь, теперь стояли позади него. Их тёмные силуэты очерчивались стеклянными дверьми балкона, который выходил на газон перед домом. Вопреки странному освещению, я видела, что они держат пистолеты, наведённые на Рави, Эфраима, а теперь и на меня.

Они совершенно игнорировали людей, что говорило мне о том, что они знают, кто из нас кто, вопреки контактным линзам Эфраима и Рави.

Прямо перед ними находился говоривший мужчина вместе с ещё одним мужчиной, сидевшим перед ним в кресле с высокой спинкой. Их обоих было видно лучше остальных, поскольку они попадали в круг света, отбрасываемого пламенем.

Тому, который разговаривал со мной, на вид было лет тридцать с небольшим.

Другой выглядел очень пожилым — возможно, лет восемьдесят или даже девяносто. Он обладал костлявым лицом с темно-красными глазами и смотрел на меня с ненавистью, точно ему хотелось оторвать мне голову и пить из моей шеи. Однако продолжая смотреть на него, я невольно задалась вопросом, была ли эта ненависть нацелена на меня.

Согласно людям полковника, все шестеро были вампирами.

Однако пожилой почти казался заложником. Он сидел на элегантном, антикварном с виду кресле из какого-то резного тёмного дерева, украшенного красной обивкой. Спину держал прямо, не шевелился, но я не поэтому решила, что его удерживают в заложниках.

Тот, что стоял прямо за ним — молодой и красивый с более светлыми красными глазами — держал у незащищённого горла пожилого мужчины нечто, напоминавшее настоящую косу.

— Что это такое? — спросила я, уставившись на мужчину, державшего косу.

По его широкой улыбке я знала, что видимо, с ним я говорила ранее.

Меня захлестнул очередной прилив ярости. Я навела винтовку ему в лицо, но Рави поддел меня своим светом и поднял руку, когда я взглянула на него.

«Мири… не надо. Пожилой. Тот, кому они угрожают. Это Константин».

«Какая мне разница?» — парировала я.

В этот раз ответил мой дядя, и его мысли содержали более холодную злость, чем мои. «Нас подставили, Мири. Это свержение лидера и захват власти. Который они, очевидно, намереваются свалить на нас».

— Миссис Блэк! — державший косу мужчина позвал меня, его голос звучал так же легко и фамильярно, как мне помнилось. — Неудивительно, что ваш муж так расклеился, будучи лишённым вашей компании! Вы прямо-таки… лучезарная, моя дорогая. Даже для вашего вида, должен сказать, вы оба такие привлекательные особи. Можно лишь представить, каким чарующим может быть ваше потомство…

— Где он? — я стиснула зубы, показывая в сторону старика, которого он удерживал в кресле. — Это что, блядь, такое? Ты угрожаешь убить его? Или просто даёшь нам знать, что собираешься свалить вину на нас…?

Вампир улыбнулся, косясь на старика с приподнятой бровью.

— Пристрели его, — сказал мне старик. — Пристрели его, и я верну тебе твоего мужа. Я клянусь. Своей жизнью клянусь.

— Он врёт, — рассмеялся молодой. — О, я уверен, что он очень-очень попытается помочь вам. Но видите ли, он не имеет ни малейшего понятия, где находится ваш муж…

— Он лжец, — перебил Константин холодным как лёд голосом. — Пристрели его. Он предатель для обеих наших рас. Я скажу тебе, где твой муж…

— …Он не может помочь вам помочь, Мириам, — сказал тот, что с косой. — Вы уверены, что хотите рискнуть жизнью мужа из-за слова этого старика? Только я знаю, где ваш муж. Застрелите меня, и ваш муж — труп, миссис Блэк. Я оставил инструкции, чтобы его убили, если я не пошлю определённый сигнал из определённого места в определённое время…

— Он врёт, — разъярённо выпалил Декс рядом со мной. — Вся эта блядская затея была подставой, Мири. Нам стоит устранить его. Хотя бы забрать для допроса…

Я знала, что Декс может быть прав. Я знала это.

Но мужчина с косой также был прав. Я не могла рисковать.

— Нет, — сказала я. Я подняла винтовку и свободную руку. — Нет… отбой, — моё горло сдавило, но я не смотрела на Декса или Кико. Я покачала головой, все ещё сверля сердитым взглядом мужчину с косой. — Чего ты хочешь? — перехватив винтовку, я по-прежнему держала её стволом в потолок. — Чего ты хочешь от меня? От Блэка? Кто ты, черт подери?

— О боже… где мои манеры? — он улыбнулся старику, и в этот раз у меня определённо сложилось впечатление, что ненависть старика была направлена на него. — Ты определённо учил меня лучшему гостеприимству, не правда ли, Константин?

Без предупреждения он рассёк горло старика.

Он полоснул глубоко, до самой кости.

Прежде чем мой разум успел осознать его поступок, он вновь опустил косу, в этот раз жёстким, рубящим движением. Его рука двигалась так быстро, что при поднятии и опускании рука выглядела размытой. Кровь хлынула спереди на одежду старика, которая, как я только теперь заметила, состояла из темно-синего халата-пеньюара, родом словно из викторианской эпохи.

Я вновь навела винтовку в лицо мужчине, но Рави опять предостерегающе ткнул меня.

«Ты можешь его прочесть? — раздражённо спросила я. — Он говорит правду? О Блэке?»

И вновь мой дядя ответил наперёд Рави.

«Мы вынуждены предположить, что да, — тихо послал он. — Мы не можем читать вампиров, Мири. И предельно ясно, что люди Константина ничего об этом не знали».

Так что я просто стояла там, наблюдая, как молодой вампир вытаскивал старика из кресла. Теперь он схватил его седые волосы в кулак, опустил его на ковёр и разрубил остаток кожи, костей и мышц, соединявших голову с шеей.

В конце концов, он отрубил голову до конца.

Проделав это, он бросил косу и протянул руку к одному из четырёх силуэтов, стоявших в тени позади него. Мужчина протянул платок, и молодой вытер свои окровавленные руки, все ещё улыбаясь мне.

— Великолепно, — сказал он. — Просто великолепно. Мне бы так хотелось иметь повод забрать вас сейчас с собой, миссис Блэк. Но боюсь, вы куда полезнее для меня здесь, в данный момент…

В этот раз раздался физический голос моего дяди, прямо за мной. Я не повернулась, но чувствовала рядом с ним остальных, теперь занимавших дверной проем за нами.

— Сделай это, и найдёшь сердца всех из своего рода, гвоздями приколоченные к дверям этого здания, — холодно сказал Чарльз. — Я выслежу всех оставшихся из твоего рода и истреблю каждого, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.

— Ах… конечно же, разве было бы воссоединение полным без финального штриха в виде психопата дяди Чарльза? — вампир с окровавленными руками уронил платок, позволив ему упасть на неподвижную грудь обезглавленного старика. — Вся семья вступила в игру, как же весело! Должен сказать, суметь вовлечь вас, Чарльз, в эту маленькую встречу, приносит куда больше удовлетворения, чем валить всю вину на бедную миссис Блэк…

— Мы расскажем, что ты сделал, — сказал дядя Чарльз. — Среди верных Константину будут те, кто поверят Константину… которые знают, что он бы не спровоцировал нас вот так.

Мужчина вновь рассмеялся.

— Воистину, ты обладаешь большой верой в себя, если веришь, что кто-то из нашего вида поверит кому-то из вас, а не одному из наших.

— Кто ты? — снова спросила я холодно.

Он посмотрел на меня, вновь быстро окинув взглядом перед тем, как широко улыбнуться.

— Они зовут меня Брик, миссис Блэк. Или же вы можете звать меня Бэйшл.

Затем он вытащил телефон из внутреннего кармана пиджака и сделал фото всех нас, стоявших там. Он также сделал фотографию старика, лежавшего на ковре, и его головы, и косы. Затем он сделал ещё один снимок нас.

— Ты, блядь, издеваешься? — взорвался Рави.

Тот, что называл себя Бриком, улыбнулся всем нам, поворачиваясь к каждому по очереди, затем остановившись на мне.

— Мириам, дорогая, я знаю, что для тебя больше всего стоит на кону, так что я доверюсь тебе, чтобы остальные не последовали за нами, когда мы будем уходить. Боюсь, Квентин будет ужасно страдать за это, если они попытаются… а мне бы так хотелось получить счастливый конец.

Я опустила оружие, поднимая руку, когда два силуэта в тени начали открывать стеклянные двери балкона. Когда они сделали это, холодный ветер ворвался в комнату, всколыхнув тонкие занавески по обе стороны и заставив пламя свечей на каминной полке задрожать.

— Подожди! — я позволила оружию и вовсе упасть, поднимая обе руки. Я с трудом дышала, даже думала с трудом. Моё сердце колотилось в груди как отбойный молоток.

— Отпусти его, — выпалила я. — …Пожалуйста. Пожалуйста, отпусти Блэка. К чему бы ты его ни принуждал… я сделаю это вместо него. Я сделаю все, что ты попросишь.

— Мириам! — прогрохотал голос моего дяди от порога. — Молчать!

Я не отводила взгляда от Брика.

— Все что угодно, — повторила я, борясь с чувством сдавленности в груди. — Я сделаю все, что ты захочешь… я займу его место. Я заплачу тебе чем угодно. Просто отпусти его.

Брик улыбнулся мне. Что-то в выражении его лица сбило меня с толку, даже дезориентировало. Мне понадобилась секунда, чтобы осознать — это потому что я видела нечто похожее на искреннюю доброту и сострадание, граничившее с тёплой симпатией.

— Это очень, очень трогательно, дорогая моя. Поистине, — он повернулся к стоявшим позади него четырём вампирам, положив руки на грудь примерно туда, где у людей находилось сердце. — Видите? Некоторые из них вполне милы. Очевидно, что наиболее умные из них способны на глубокие чувства, особенно в отношении своих пар. Эти двое очевидно весьма трогательно преданны друг другу. Разве я не говорил, что из-за этого она будет вести себя разумно?

Ни у одного из четверых вампиров не изменилось выражение лица, и они не ответили на словах Брика.

И ни один из них не выглядел особенно впечатлившимся.

Закончив свою краткую лекцию, он посмотрел обратно на меня, эта симпатия все ещё отражалась в его глазах и голосе. Однако теперь я невольно видела это чувство иначе — более схожим с симпатией, которую люди испытывают к особенно милой собачке.

— Мне действительно так жаль, моя дорогая, но мне понадобятся услуги твоего мужа ещё некоторое время. Я очень, очень постараюсь, чтобы он хорошо это перенёс. Но никаких обещаний, ладно? Задание, которое я для него приготовил, весьма сложное, так что я не могу принять в расчёт все возможные осложнения и нештатные ситуации, — улыбнувшись мне, он поднял одну руку ладонью ко мне, как будто показывал маленькому ребёнку жест бойскаутов. — Я обещаю сделать все, что в моих силах. А пока он изумительно стойко держится, так что постарайся не волноваться, дражайшая. Постарайся. Ладно? Обещаешь мне?

Я чувствовала себя так, будто меня погладили по головке.

Все ещё улыбаясь, он попятился к открытой балконной двери.

— Однако я запомню, что ты сказала, моя дорогая, — сказал он затем, подмигивая мне. — …Несомненно, запомню. Может возникнуть случай, когда я вновь буду вынужден прибегнуть к тебе… так что я запомню все, что было сказано сегодня.

Я отупело наблюдала, как первые два силуэта в тени исчезают за перилами балкона. Третий и четвёртый тут же последовали за ними, бесшумные точно призраки.

— …До нашей следующей встречи, миссис Блэк, — сказал Брик, касаясь полы воображаемой шляпы.

Я могла лишь стоять там, борясь с виртуальным кулаком, сдавившим мою грудь, пока вампир, называвший себя Бриком, последним исчез за перилами.

 

Глава 18

Автомастерская

Фрэнк и Истон оказались у камеры Блэка, как только двери открылись для завтрака, что происходило каждый день ровно в шесть утра.

Блэк уже проснулся и делал отжимания от пола.

Сокамерника у него все ещё не было, и камера находилась полностью в его распоряжении.

— Иисусе, чувак, — фыркнул Истон. — Ты вообще останавливаешься когда-нибудь?

Блэк поднялся на ноги, слегка вздрогнув, когда потянул плечо. Оно все ещё беспокоило его, даже после долгого пребывания в лазарете. Его «доктора» или кем там они, блядь, были, сказали, что при нападении его плечо было неудачно вывихнуто. Блэк не помнил, как это случилось или даже когда именно это случилось, поскольку его плечо болело и после изначального похищения. В любом случае, он все старался его не напрягать — даже в драке с Ковбоем Блэк берег плечо, используя другую руку для блоков и ударов на вытянутую руку.

— Идем, — сказал Истон, постукивая по наружной стене камеры. — Парень-робот. Пора идти.

Блэк настороженно окинул их взглядом.

— Вам что-то нужно?

Фрэнк улыбнулся, качая головой. Его мускулистая грудь растягивала надетую на него белую майку. Как бы он ни подшучивал над Блэком за одержимость упражнениями, Блэк вчера видел, как Фрэнк поднимал Истона вместо штанги, будто другой парень был всего лишь гантелей. Он также видел, как большую часть времени во дворе Фрэнк делал отжимания.

— У тебя назначена встреча, — проинформировал его Фрэнк.

Блэк ощутил всполох реакции в своём свете. Он подавил его усилием воли.

— Ковбой?

Фрэнк многозначительно кивнул.

— Пёс играет в наблюдателя, — сказал другой мужчина, его акцент из Нью-Мехико был более выраженным, чем у Истона. Он почти мог бы сойти за мексиканца, но Блэк узнавал в его акценте более сильный элемент «резервации». — Ты готов? Времени мало.

Блэк уже шагал к двери, схватив с единственного стула в камере синюю толстовку и натягивая её на плечи поверх майки, не застёгивая.

Он последовал за ними по коридору в сторону общих помещений. Ковбой сказал, что обеспечит эскорт, но Блэк не ожидал, что это будут вожди. По правде говоря, он не знал, кого или чего ожидать. Он также не представлял, как они собираются это устроить, поскольку у Блэка изначально не было оснований находиться в автомастерской.

— Ты доставляешь сообщение для Диксона, понял? — сказал Фрэнк, как только Блэк об этом подумал. Он передал записку на жёлтой тюремной бумаге, показывая Блэку взять её. — Ковбой все устроил… У Диксона за пределами тюрьмы дочь, и очевидно, они дружны.

Блэк задумчиво кивнул. Он знал, кто такой Диксон. Это охранник, который в основном работал в карцере. Парень был придурком, но славился тем, что время от времени оказывал услуги.

— То есть я передаю сообщение от Диксона Ковбою? — уточнил он.

— Диксон говорит, что подтвердит. Если тебя остановят, скажи им, что Диксон поймал тебя возле душевых и попросил сделать это, поскольку у тебя все ещё неопределённая ситуация с работой.

Блэк кивнул.

— Понял.

Истон любопытно посмотрел на него, уставившись на ошейник.

— Ковбой правда думает, что сумеет снять с тебя эту штуку?

Блэк пожал плечами.

— Без понятий.

Истон рассмеялся, и Блэк бросил на него резкий взгляд.

— Что?

— Ты сегодня такой говорун, — фыркнул Фрэнк.

Блэк не ответил.

По правде говоря, он все ещё чертовски старался контролировать свой свет.

Мысль о том, что это может сработать, что он уже сегодня может снять эту штуку со своей шеи, вызывала в его свете реакции, трудно поддающиеся контролю. Блэк давно и усиленно размышлял над этим. Даже с угрозами Брика он решил, что ему лучше не отправляться в ту лабораторию. И для него, и для Мири все равно будет безопаснее, если он постарается выбраться отсюда самостоятельно.

Однако все это зависело от снятия ошейника.

В ту же секунду, как только ошейник снимут, он сможет связаться с Мири… и Чарльзом. Он сможет попросить Чарльза поместить Мири в безопасное место, подключить его людей и Чарльза, чтобы они совместно защищали её, а потом он сможет сам отправиться за Бриком.

Конечно, он понимал, что существует много рисков.

В Лос-Анджелесе они каким-то образом его ослепили; возможно, они сумеют сделать это снова. Однако Блэк делал ставку на то, что они не смогут сделать это так просто… во всяком случае, здесь. Им не понадобился бы ошейник, если бы они могли это сделать, так что он ставил на возможность послать сообщение прежде, чем Брик и его люди осознают проблему и попытаются его остановить.

Всю ночь он мерил шагами камеру, раздумывая над этим.

Черт, да и большую часть времени в лазарете он раздумывал над этим. Пытался решить, какой вариант подвергнет Мири наименьшему риску, и чтобы при этом ему не пришлось играть в марионетку или позволять ставить на себе эксперименты в той лаборатории. В конце концов, ответ всегда оставался одним и тем же: ошейник.

Если он собирался обеспечить безопасность своей жены, он должен был снять этот блядский ошейник с шеи.

Сделав это, Блэк сумел бы через час выйти из дверей этого места. Его люди были бы уже на пути сюда, а также люди полковника и, вероятно, знатная доля людей Счастливчика. Блэку казалось, что он немного знал Чарльза. Для него это будет война. Надевание ошейника, открытая угроза, семейная связь — все это разъярит Чарльза, что бы он ни думал о самом Блэке.

А Блэку нужно было убираться нахер отсюда. Страх за Мири все усугублял, боль разделения все усугубляла, но он знал, что дело не только в этом. Он помнил этот оттенок в своём свете, то же чувство тяжести, потерянности… погребённости в каком-то смысле… такой блядской злости, что большую часть времени он не мог трезво мыслить. Блэк чувствовал, как часть его хочет соскользнуть в то тёмное место — только потому, что ему казалось, что так необходимо для выживания.

Он чуточку больше допустимого наслаждался дракой с Ковбоем. Он чуточку больше допустимого хотел убить этих арийских мудаков. Он чуточку больше допустимого хотел сделать это, не торопясь и смакуя.

А предыдущая ночь была пока что худшей из всех.

Боль от разделения была просто непереносимой.

Блэк пробовал медитировать, мастурбировать, делать упражнения, читать… снова мастурбировать. Блядь, все причиняло боль. Когда он достигал оргазма, его свет хотел её, а когда он не достигал оргазма, боль вызывала желание попробовать ещё раз. Когда он медитировал, то тёмное чувство заполняло его свет, вызывая желание причинить боль… чему угодно… даже самому себе. Он вспоминал вещи, о которых не думал годами. Затеянные драки во дворе в детстве, просто чтобы убить то же чувство.

Корек. Йохан.

Все усугубляло ситуацию, даже ничегонеделание.

Все было настолько плохо, что Блэк даже задался вопросом, не случилось ли чего с Мири. Но он не мог позволить себе мысли об этом. Не сейчас. Не здесь — где он ни черта не мог предпринять.

Какой бы ни была причина, он не мог спать. Именно это послужило основным поводом, по которым он делал отжимания в своей камере в шесть утра. Большую часть ночи он мерил камеру шагами как зверь в неволе, раз за разом прокручивая в голове одни и те же мысли.

Теперь, следуя за Фрэнком, Блэк все ещё старался заставить свой разум мыслить связно.

Когда они проходили мимо общей комнаты, в его сторону обратилось несколько взглядов. Он знал одно: слухи о том, что охранники во дворе смотрели в другую сторону, распространятся, так что они знают, что в статусе Блэка что-то изменилось. Даже без своего зрения он чувствовал, как они держатся на расстоянии.

Совсем как когда он был ребёнком.

Тогда дело было не в его размерах и даже не в его умении драться. Ребёнком он вынужден был превыше всего полагаться на свой разум.

Так что он как можно раньше ясно дал понять, что пересечёт те линии, которые не пересечёт никто из них. Если они изобьют его до крови, он найдёт их, пока они будут спать, и они лишатся кое-чего. Если они отомстят, он поднимет месть на новый уровень.

Он убил своего первого видящего, когда ему было тринадцать лет.

Он плакал, но удостоверился, чтобы никто из них этого не видел. Эта мысль все ещё наполняла его стыдом. Но он чувствовал, что у него не было выбора. Или так, или позволить им мучить его годами, насиловать его, возможно, даже убить — нарочно или непреднамеренно. Он не мог побить их в справедливой драке, так что решил, что должен заставить их страшиться себя.

И после этого они страшились его. Немногие видящие убили бы другого видящего, тем более хладнокровно. Это в достаточной мере считалось табу, чтобы они держались от него подальше.

Это также привлекло к нему внимание, которого он не особенно желал — особенно от мятежников, но до этого от Йохана и кое-каких придурков, которые работали на «Сдерживание Видящих». Даже человеческие наёмники сочли его более интересным, как только отследили этого мёртвого видящего до него. Он знал, что отчасти это из-за того, как молодо он выглядел для людей в том возрасте.

Они наказали его, конечно же, но по большей части это было ради шоу.

Даже теперь Блэк не знал точно, как относился к этому.

Он это понимал.

Его логический мозг знал, что у него было мало вариантов, и возможно, это единственный способ, каким он сумел выжить. Они с Кореком в тот первый год были самыми молодыми. Корек был даже младше, и Блэк чувствовал ответственность за него — может, потому что никого другого у него не было. Видящие лет до двадцати с небольшим оставались размером с человеческих детей, так что они вдвоём не имели возможности защитить себя в полноценной драке, даже против юношей постарше.

Блэк усилием воли выбросил воспоминание из головы, стиснув зубы, как только они вошли в коридор, в котором он прежде никогда не бывал. С обеих сторон коридор был отделан цементом, и здесь были окна с решётками, впускавшие утренний свет. Блэк слышал впереди звуки автомастерской, знал, что они, должно быть, близко.

Фрэнк на ходу обернулся.

— Эй, — сказал он. — Возьми это.

Он передал Блэку несколько сложенных двадцатидолларовых купюр, также завёрнутых в жёлтую тюремную бумагу. Блэк развернул её и увидел ставки, написанные на бумаге от руки. Ставки и деньги здесь были контрабандой, но довольно низкого уровня. Охранники время от времени делали ставки через заключённых — особенно те, у кого были деньги.

— На случай, если тебя остановят, — добавил Фрэнк.

Блэк кивнул, засунув это вместе с бумажкой под резинку штанов.

Они достигли конца коридора и вошли в длинную комнату с высокими потолками, которая пахла в основном маслом, опилками и потом. Пространство оказалось больше, чем ожидал Блэк. Он видел здесь по меньшей мере четыре рабочие зоны, каждая сосредоточена на разных группах заданий, и в каждой работала разная команда заключённых.

Его глаза скользнули по рифлёным металлическим стенам, задержавшись на трубах водопровода, воздухопровода и электрических кабелях, которые полосами проходили по голому потолку. Солнечный свет просачивался через покрытые сажей окна по обеим сторонам. Блэк гадал, каково было остаток жизни работать здесь день через день, зарабатывая двадцать три цента в час.

Он посмотрел вниз только тогда, когда к ним подошёл охранник.

Фрэнк поговорил с охранником, показывая на Блэка и тихо бормоча, передал ему ещё несколько купюр. Блэк притворился, что не заметил.

В конце концов, охранник жестом показал Блэку положить руки на стену. Блэк подчинился, его ощупали, затем охранник наградил его жёстким взглядом.

— Пять минут, — сказал он. — И никаких драк. Понял?

Блэк кивнул.

Фрэнк показал ему на зону слева.

Сборище машин стояло на полу. Они выглядели почти как огромные пылесосы… или те газонокосилки, на которых можно ездить. Блэк заметил Ковбоя, работавшего сзади, и начал идти в ту сторону, затем осознал, что Фрэнк и Истон остались позади. Он помедлил, взглянув на них и приподняв бровь в невысказанном вопросе.

— Мы должны идти в прачечную, — объяснил Фрэнк.

Блэк кивнул. Он знал, что ещё одна большая рабочая зона, помимо дорожных и сельскохозяйственных команд — это промышленная прачечная внизу, которая обеспечивала чистое постельное белье и простыни для большинства сетей отелей в штате. Менее крупные рабочие зоны в тюрьме включали в себя кухню, тюремный сад сразу за второй стеной и швейный магазин, который поставлял в основном униформы, в том числе для нескольких сетей фастфуда, а также для тюремных охранников.

От Фрэнка Блэк наконец-то точно узнал, где находится.

В настоящее время он отсиживал срок в славном штате Луизиана.

Он все ещё не знал, в какой именно части штата, но теперь хотя бы получил более конкретное представление в масштабах страны. Охранники достаточно часто говорили о Лейк Чарльз, чтобы Блэк понял: 1) они говорят не о водном объекте, а о городе, и 2) это должен быть самый крупный город в окрестностях, поскольку там, похоже, находилось большинство их социальных контактов.

Однако Блэк совершенно не знал Луизиану, так что понятия не имел, где находится Лейк Чарльз. Единственные части Луизианы, которые он до сих пор посещал — это Шривпорт и Новый Орлеан.

Слегка салютовав Фрэнку в знак благодарности, он развернулся на пятках и зашагал.

Ковбоя он нашёл сидящим на стуле возле одной из похожих на газонокосилку машин. Зажжённая сигарета свисала с уголка его губ. Прищурившись, он разглядывал внутренности двигателя машины, дым шёл прямо ему в глаза, а грубо подстриженные волосы от пота прилипли к голове.

— Почему, блядь, здесь так жарко? — спросил Блэк.

Ковбой напрягся, взглянув наверх. Окинув Блэка взглядом, он сосредоточился обратно на двигателе.

— Нельзя, чтобы нам было слишком комфортно, — он слабо улыбнулся, отвёрткой вскрывая панель. — А ты бесшумный мудак для такого здоровяка.

Блэк фыркнул.

— Слишком комфортно? В смысле в то время, когда вы работаете задаром?

Ковбой вынул сигарету изо рта, удостаивая его улыбкой.

— Некоторые из нас как машины, брат. Не по-христиански позволять нам слишком веселиться.

— Что это за штука, блядь?

— Полотёрная машина, — тут же сказал Ковбой. Встав, он тряпкой стер с рук смазку, кивнув в сторону другой команды заключённых, работавших над более крупными машинами. — Или можно ремонтировать гольф-кары.

— Полотёрные машины и гольф-кары, — Блэк фыркнул. — Все как обычно.

— Да брось. Полагаю, ты пришёл сюда за чем-то другим, — удерживая сигарету губами, он головой показал Блэку следовать за ним. — До твоего прихода я сумел поиграть с несколькими штуками. Я настроен оптимистично.

— Оптимистично? — Блэк ощутил, как по нему прокатывается очередная дрожь боли, но не выдал этого лицом. — Что ж, звучит интересно.

— Я тоже так думаю.

Блэк обернулся на дверь, но охранник сейчас не смотрел на них. Он последовал за Ковбоем вглубь комнаты размером со склад. Они прошли мимо нескольких заключённых на стульях, которых работали над полотёрными машинами и гольф-карами, затем вошли в узкое многостанционное рабочее пространство со стоячими рабочими местами за верстаками.

Ковбой небрежно прошёл по проходу, то тут, то там стряхивая пепел с сигареты на пол.

— У меня есть пять минут, — сказал ему Блэк.

Ковбой не обернулся.

— Я так и понял. Достаточно времени, чтобы хотя бы получить кое-какие представления, — он обернулся на него через плечо. — Мы можем сделать остальное завтра.

— Я готов приложить особенные усилия, — сказал Блэк.

— То есть пять — это всего лишь ориентир? — спросил Ковбой, в очередной раз затягиваясь дымом.

— Сними эту штуку с меня, и это останется блядским воспоминанием.

Ковбой издал смешок.

— Признаюсь, ты вызвал у меня любопытство, друг, — он вновь обернулся на него, улыбаясь с сигаретой, свисавшей с губ. — Без этой штуки ты превратишься в большого зелёного монстрочеловека или что?

— Или что, — сказал Блэк, отвечая лёгкой улыбкой.

Ковбой покачал головой, но улыбка не уходила с его лица, измазанного грязью и смазкой. Они дошли до стены склада, и он показал Блэку подойти ближе, показывая на набор крупных инструментов, лежавших на прочном металлическом столе.

— Крупные режущие инструменты они держат прикованными к стене, — объяснил он, показав несколькими пальцами на болты. — Большинство из них — для листового металла. На них стоят сигнализации, если попытаться отделить их от стены, — он потянул за одну из цепей, чтобы подтвердить свои слова, затем взглянул на ошейник Блэка. — Однако для нас это не будет проблемой.

— Неа, — сказал Блэк.

— Подумал, мы можем начать с этого, — сказал Ковбой, роняя сигарету и сминая кончик пяткой ботинка. — Если это не сработает, у меня есть ещё несколько идей…

Блэк собирался ответить, когда у двери раздался крик.

Они оба повернулись.

Затем сработала сирена.

— Блядь, — пробормотал Блэк.

Он уже видел направлявшихся к ним охранников.

По всему полу склада заключённые лежали на животах, держа руки за головой, как и положено во время тревоги. Блэк посмотрел на Ковбоя, который хмурился. Ни один из них не шевельнулся.

— Лежать! — завопил охранник, подбегая к ним с длинным фонариком в руке. — Оба! На землю! Сейчас же! Сейчас же, блядь!

Подняв руки, они оба медленно опустились на пол. Блэк лёг на живот, положив руки на пол перед собой, и охранники роем хлынули по коридору между рабочими местами, окружая его.

Он видел, что они проигнорировали Ковбоя, и у него засосало под ложечкой.

— Тебе не разрешается здесь находиться, — сказал охранник, возвышаясь над ним. Тот же парень вжал колено в раненое плечо Блэка, заставляя его поморщиться, а другой охранник заломил ему руки за спину, надевая на запястья наручники.

— Я передавал сообщение, — выдавил Блэк вопреки давлению на грудь и лёгкие. — От Диксона. Меня впустили на пять минут… — он выгнул голову, глядя вверх и морщась, когда они крепче затянули наручники. — В моих штанах, проклятье! Проверьте!

Охранник не выразил ни капли интереса. Схватив больное плечо Блэка руками, он поднял его вес, как только наручники были застёгнуты. Он и ещё двое охранников рывком поставили Блэка на ноги, оставляя Ковбоя лежать на полу лицом вниз.

— Я не заинтересован тем, что у тебя в штанах, засранец, — фыркнул охранник.

— Я здесь для Диксона, — сказал Блэк, стискивая зубы. — Выполнял проклятое поручение. Вот и все! Мудак попросил меня. Это единственная причина, по которой я…

— …Это меня тоже не интересует, — перебил охранник. — Диксон должен был согласовать это со мной, — он толкнул руки Блэка, уже направляя его в ту сторону, откуда пришёл, быстро уводя его по проходу между стоячими рабочими местами. — Тебе прокомпостировали билетик, малёк. Белые халаты теперь владеют твоей задницей. Только утром получил новости… видимо, тот маленький «тренировочный класс», который вы, парни, устроили вчера, убедил их, что тебе видимо лучше.

Блэк почувствовал, как живот скрутило узлом.

В нем пробудилась боль, такая сильная и быстрая, что ошейник сработал и заставил его поморщиться от разряда, прострелившего позвоночник. Блэк подумывал драться с ними по-настоящему, но учитывая ошейник, ему не нравились его шансы. Задыхаясь, он старался не дать своему свету выйти из-под контроля. И все же ошейник заискрил ещё несколько раз, однажды ударив его достаточно сильно, чтобы Блэк вскрикнул.

Все это время его ноги каким-то образом не переставали двигаться.

Они протащили его мимо полотёрных машин и гольф-каров, затем обратно через двери автомастерской и цементный коридор.

Вспомнив, что Брик рассказывал ему о лаборатории, что Ковбой рассказывал о мужчинах, вернувшихся зомби, Блэк ощутил, как его пронзает холодный ужас. Он с детства не ощущал ничего подобного. Впервые с тех самых лет он не мог придумать, как из этого выбраться. Он не имел ни малейшего понятия, что они сделают с ним в том другом месте.

Он все более убеждался, что некоторые из этих созданий не были людьми.

Чем бы они ни были, они также не являлись видящими.

Отсюда напрашивался вопрос… что они, блядь, такое?

При этой мысли Блэк выгнул тело назад, пытаясь высвободиться из его рук. Когда он сделал это, ещё два охранника схватили его, и прежде чем Блэк успел что-то осознать, они вшестером впечатали его лицом в стену.

Что-то острое проткнуло кожу на шее, и Блэк напряг свой разум, думая, что снова спровоцировал ошейник, но потом осознал, что кто-то воткнул в него иглу. Он ахнул, когда наркотик тут же проник в его организм, отчего язык сделался непослушным, а конечности отяжелели.

Он вспомнил, что ему сказал Брик.

Он вспомнил, что, по словам Брика, он должен сделать, чтобы выбраться отсюда.

Он вспомнил, что Брик сделает с Мири, если Блэк не подчинится.

Его варианты только что сократились до одного.

Блэк поймал себя на том, что при этой мысли увидел её, увидел её лицо, будто она стояла прямо перед ним.

Боль, пронзившая его в этот раз, была такой сильной, что ошейник едва не лишил его сознания.

 

Глава 19

Белые халаты

Он сумел оставаться в сознании во время поездки. Его передали другим людям, не из тюрьмы, которые погрузили его в фургон без опознавательных знаков. Они надели ему на голову тканый мешок, как и предупреждал Брик. Они приковали его к металлической скамейке в задней части фургона, тоже как предупреждал Брик, приковали его лодыжки друг к другу и к металлическому полу.

Он знал, чего от него хотел Брик.

Он знал, почему Брику было нужно, чтобы это ему сообщил видящий.

Так что всю поездку он использовал свою память и органы чувств видящего, чтобы каталогизировать каждое мгновение поездки. Он подсчитывал каждый промежуток, каждый поворот, каждую кочку на дороге, каждый раз, когда они замедлялись, останавливались, или даже сменяли полосы.

Он считал каждую секунду, судя по скорости своего сердцебиения после того, как наркотик замедлил пульс и дыхание. К счастью, тот факт, что они его одурманили, также означал, что они оставили его в покое, так что отвлекающих факторов было мало. По запаху и зрению до того, как они надели на него мешок, он знал, что его перевозят шестеро мужчин. Четверо из них сидели сзади с ним, у двоих были ружья. Они переговаривались между собой, в основном о спорте, но также о каком-то преступном инциденте в центре города Лейк-Джордж, где застрелили двух офицеров полиции.

Затем это изменилось.

Фургон остановился.

Оставив мешок на нем, с Блэка сняли наручники, приковывавшие его к сиденью и полу. Четыре охранника отвели его в новый фургон, который внутри пахнул чистящим средством и заставлял нос чесаться. Четыре человека, которые пахли совершенно иначе, чем первые четверо, залезли в заднюю часть фургона вместе с ним, новый фургон завёлся и поехал.

Новая команда не говорила вообще ничего.

Блэк задавался вопросом о смене автомобилей. Зачем? С чего бы им делать это?

Даже раздумывая над возможными причинами, зачем им сбивать с толку кого-то, следующего за ними, Блэк никогда не переставал каталогизировать детали поездки, включая любой уловленный запах и услышанный звук, начиная от отдалённого свистка поезда до звука шин в различных частях дороги.

Его ещё четыре раза перемещали в разные фургоны с разными командами.

Каждый раз это была новая команда охранников, разных возрастов и габаритов. Последние две команды были вооружены автоматическими винтовками и одеты в кевларовые жилеты, о чем он догадался опять-таки в основном по запаху и по тому, с какими звуками двигались их тела.

Примерно на половине той поездки они вкололи ему ещё одну дозу из шприца.

Много раз Блэк ощущал запах воды — поначалу пресной, но когда они приблизились к месту назначения и прошли ещё одну смену транспортного средства, он осознал, что чувствует запах солёной воды всякий раз, когда ветер дул на них спереди.

То есть они ехали на юг — во всяком случае, примерно.

Должно быть, он чувствует запах Мексиканского залива.

Когда фургон наконец-то остановился в финальном месте назначения, Блэк по-настоящему боролся за то, чтобы оставаться в сознании.

Задние двери фургона слева от него открылись, и он подпрыгнул, осознавая, что находился на грани засыпания. Руки схватили его за ноги, которые, как он только тогда осознал, были босыми. Они сняли кандалы с его лодыжек, затем сняли наручники, приковывавшие запястья к скамейке и полу грузовика, но оставили их прикованными друг к другу. Ещё две пары рук схватили его с обеих сторон и практически вынесли из фургона, все ещё оставляя мешок на его голове.

Блэк старался поспеть за их шагами, но наркотик и потеря адреналина начинали брать верх. Он прикусил язык, стараясь держать разум в тонусе, и попытался запомнить как можно больше окружения, пока они вели его через просторное по звуку пространство. Эхо шагов говорило ему о высоком потолке — склад или, возможно, огромный погрузочный док. Он слышал работающих там людей, но их было мало и между ними находилось большое расстояние. Помещение было удушливо жарким и влажным, оно пахло маслом и солёной водой, морем и потом.

Он слышал чаек — много чаек — предположительно через открытые двери, в которые въехал фургон. Звук был достаточно громким и настойчивым, что Блэк поймал себя на мысли о том, что они должны находиться прямо у воды.

Затем он услышал перед собой скольжение автоматических дверей, и его встретил поток холодного воздуха.

Кондиционер.

Затем он слышал повсюду вокруг себя людей, проходивших мимо, разговаривающих друг с другом.

Он попытался уловить обрывки разговора своим помутившимся сознанием, большая их часть казалась отрывистой, бессмысленной, либо стихала слишком быстро, чтобы он что-то уловил. Он слышал, как они говорят о комнатах, о том, что им нужен тот или иной человек; ещё один человек обсуждал дозы медикаментов.

Его разум представил пункт неотложной помощи в больнице или, возможно, зону ожидания в оживлённой медицинской клинике. Он знал, что его разум может заполнять пробелы, учитывая, что они называли это место лабораторией, но эта новая комната и пахла как госпиталь. Чистящие средства и резкий запах спирта едва маскировали более тёмные запахи вроде крови, желчи, пота и страха.

На полу лежал ковёр, и Блэк слышал компьютеры, телефоны… пикающие машины.

Затем кто-то, женщина с резким, профессионально звучащим голосом, подошла прямиком к ним и заговорила с одним из охранников.

— Вы из Креншоу?

— Да, — сказал мужчина справа от него. — Вы нас ждёте, верно?

— Жду. Это новенький? Номер 3297T2?

— Это он. Первое поступление. Все бумаги здесь, — мужчина помедлил, в голосе внезапно прозвучало сомнение. — Вы одна? Обычно мы передаём их вашей команде безопасности.

Она вздохнула — судя по звуку, вымоталась и перетрудилась.

— Боюсь, сегодня только я. Мне понадобится, чтобы вы доставили его для меня. Наша команда безопасности была занята… — она поколебалась, как будто вспоминая, о чем вообще говорила. — …чем-то другим. Это не проблема?

— Нет, вовсе нет, мэм. У нас есть допуск в лаборатории.

— Отлично. Следуйте за мной, пожалуйста.

Эти руки начали тащить Блэка через то, что, должно быть, являлось холлом здания.

Все ещё борясь с помутнением, он постарался отследить все вокруг, пока они шли. Он слышал, как множество людей проходит мимо них в более крупной передней комнате, а затем в более маленьких, когда они вошли в прилегающий коридор. Ещё примерно дюжина человек прошла мимо них к тому времени, как они дошли до первого поворота. Об охране никак было не узнать, но очевидно, здесь свободно расхаживало много людей, значит, охрана относительно небрежна, по крайней мере, в передней части учреждения.

Возможно, именно поэтому они держали его с мешком на голове и одурманенным. Возможно, дело не столько в поездке на нескольких фургонах без окон, сколько в невозможности узнать любую часть здания, пока он не попадёт в охраняемую зону.

После того, как они прошли несколько разных коридоров, стало намного тише.

Затем они внезапно остановились. Двери пикнули и открылись перед ним, и Блэк осознал, что стоит перед лифтом.

Они завели его внутрь, и ещё мгновение двери оставались открытыми, пока раздавалась серия тихих сигналов — видимо, нажимали кнопки на панели лифта справа от двери.

Должно быть, на самом лифте какая-то система безопасности. Может, пропускная система. Может, биосканирование. В любом случае, после небольшой задержки двери закрылись, и в его животе возникло тянущее ощущение.

Кажется, лифт опускался очень долго.

Когда кабина лифта наконец остановилась, и двери снова издали сигнал, Блэк понятия не имел, сколько этажей они миновали. Лучшее, что он мог сделать — подсчитать, сколько времени им потребовалось, чтобы добраться с верхнего этажа до этого.

Что бы ни располагалось по другую сторону этих дверей, тут было тихо.

Туфли на высоких каблуках раскатисто стучали по полу, пока женщина шла вперёд них. Опять-таки, несколько раз они останавливались, и он слышал несколько серий сигналов, сообщивших ему о том, что здесь внизу приняты дополнительные меры безопасности. После четвертой серии сигналов дверь открылась, и донеслись звуки других людей, а также тёплый воздух с запахом человеческих созданий.

Он знал, что здесь воздух, скорее всего, тоже кондиционируется, так что не мог предположительно оценить их количество, но слышал, как по меньшей мере трое поздоровались с этой женщиной, пока они шли.

Они называли её «доктор Нгуен».

Они прошли ещё через несколько раздвижных стеклянных дверей, затем Блэк осознал, что находится в небольшой комнате — это он определил и по течению воздуха, и по акустике. Они подвели его к столу с мягкой обивкой, толчком заставив сесть на него, затем лечь. Он почувствовал, как мышцы по всему его телу напрягаются, когда они сняли браслет наручника с одной его руки, приковав к чему-то металлическому надо головой, тогда как другое его запястье приковали к столу.

Он стиснул каждую свою мышцу, когда его запястье приковали к противоположной стороне. Затем они прикрепили к ошейнику цепь, сделав это с обеих сторон, чтобы он не сумел поднять голову.

Затем они повторили процесс с лодыжками.

— Этот послушный, — заметила доктор Нгуен. — Он вообще не сопротивляется.

Охранник, заканчивавший с его правой лодыжкой, издал смешок.

— Думаю, дело в наркотиках, док. Мы дали ему добавку из-за его габаритов. Во дворе он был бойцом, так что не рискуйте с ним.

— Поняла, — сказала она, вздыхая. — Спасибо, что доставили его, — она слегка повысила голос: — Джонатан? Ты не мог бы проводить этих мужчин обратно наверх?

— Конечно, доктор Нгуен.

Через несколько секунд двери закрылись, и в комнате внезапно стало намного тише. Блэк все ещё чувствовал в помещении как минимум одного человека помимо доктора Нгуен. Он осознал, что задышал тяжелее, стараясь лежать тихо. На голове у него все ещё был мешок.

Как раз когда он подумал об этом, доктор Нгуен вздохнула, заговорив с кем-то другим.

— Окей, давай посмотрим на него.

Кто-то подошёл к нему, обутый в ботинки с резиновыми подошвами, которые скрипели — а не стучали, как каблуки доктора Нгуен. Оказавшись сбоку, он сдёрнул с его головы мешок. Внезапная яркость освещения заставила Блэка вздрогнуть и моргнуть.

Он услышал двойной вздох и увидел над собой лица женщины и мужчины.

— Что? — женщина, обладавшая голосом, который он слышал от доктора Нгуен, подошла к двоим другим, так что теперь на него смотрели три лица.

Доктор Нгуен помедлила, уставившись ему в глаза.

Она была красивее, чем Блэк представлял себе мысленно — миниатюрная вьетнамка с длинными черными волосами, лет, может, сорока пяти. Ещё в комнате присутствовал худой мужчина с редеющими каштановыми волосами и ореховыми глазами за дизайнерскими очками, которому было без малого сорок на вид, и светловолосая женщина с носом-пятачком, которой не могло быть больше двадцати пяти.

— Он один из них? — спросил мужчина. Он продолжал пристально смотреть в глаза Блэка с каким-то изумлением. — Я никогда прежде не видел таких глаз.

Доктор Нгуен тоже посмотрела на Блэка, но покачала головой.

— Нет. Пигментация глаз у носителей В-гена всегда одинакова. В тюрьме его кровь анализировали. Он определённо человек.

Светловолосая женщина хихикнула, уставившись на него.

— Он очень хорошенький, — сказала она. — Они сказали, за что он сел?

— Убийство, — холодно ответила доктор Нгуен. — Множественные убийства, по меньшей мере два из них с отягчающими обстоятельствами. Как и у всех остальных, его преступления достаточно тяжелы, чтобы он не мог претендовать на условно-досрочное, Джина, так что соберись. Мне все равно, как он выглядит — он монстр.

Блэк осматривал комнату, стараясь сфокусировать взгляд.

Помещение было на удивление пустым, но определённо несло отпечаток науки и медицины. Стеклянные стены замыкали относительно небольшое пространство с одной стороны, и Блэк видел, как проходят люди в коридоре за комнатой, некоторые из них с любопытством смотрели на него через толстое стекло. Аппарат ЭКГ и вентилятор стояли у стены, вместе с дефибриллятором и пластинами электродов. Он видел покрытый тканью поднос с различными инструментами, стоящий на поверхности шкафчика для хранения во всю длину стены. Однако у кровати или самого стола он не видел ничего, кроме табурета.

И ещё стойки капельницы.

Блэк настороженно наблюдал, как доктор Нгуен начала крепить к этой стойке пакет с препаратом, проверив надпись спереди и только потом повесив упаковку.

— Вы уже собираетесь уже начать его процедуры?

— Лучше давать им первую дозу, когда они все ещё одурманены от транспортировки, — холодно ответила доктор Нгуен. — И я хочу быть здесь на случай, если у него остановится сердце.

Блэк почувствовал, как его живот скрутило узлом.

— Что там? — отрывисто спросил он. — Что в пакете?

Доктор Нгуен нахмурилась, глядя на него, затем покосилась на светловолосую девушку со странным носом-пятачком.

— Приготовь дополнительные 0,05 мг лоразепама на случай, если у него начнутся конвульсии, — она взглянула на него. — Сначала проверь его показатели. Он может быть наркоманом с такой-то терпимостью… при условии, что люди из Креншоу знали, что делали, когда подбирали ему дозу, — она склонилась над ним, просвечивая его зрачки маленьким фонариком. Дважды проверив его зрачки, она снова нахмурилась. — Сейчас он вообще должен быть без сознания.

Она посмотрела ему в глаза, поджав губы.

— Ты наркозависимый?

Блэк покачал головой.

Она продолжала смотреть на него, поджав губы, затем взглянула на мужчину в дизайнерских очках.

— Вероятно, он лжёт. Я собираюсь приступать и ввести первую дозу.

— Что там? — снова спросил Блэк.

Она наградила его очередным жёстким взглядом, но проигнорировала вопрос.

Когда блондиночка поднесла к нему иглу, Блэк напряг руку, и она нахмурилась на него, грозя пальчиком, точно он был собачкой.

— А теперь просто расслабься, ладно? Мы тебе не навредим.

— Дерьмо собачье, — рявкнул Блэк, сверля её сердитым взглядом. — Вы только что сказали, что я, блядь, могу умереть от этого. Вы думаете, что я глухой?

Но очевидно доктор Нгуен достаточно наслушалась. Она посмотрела на парня в очках.

— Вколи ему лоразепам. Просто держи электроды наготове.

В этот раз Блэк сопротивлялся по-настоящему. Даже вспомнив, зачем он здесь, чего от него хотел Брик, чем он угрожал ему и Мири, он не мог просто лежать и позволять им убить его. В итоге им троим пришлось удерживать его, пока в его руку с противоположной стороны от капельницы не вонзилась игла. Блэк ахнул, когда это случилось, и за считанные секунды его сознание отяжелело, едва не вызвав приступ тошноты.

— Блядь, — выругался он, глядя в потолок. Он моргнул, пытаясь сфокусировать глаза.

— Что с ошейником? — сказал стоявший над ним мужчина. Он поддел его пальцем, как будто он являлся дорогим ювелирным украшением. — Они вам сказали, доктор Нгуен?

Доктор Нгуен лишь пожала плечами.

— Они просто сказали, что он опасен. Полагаю, они использовали ошейник, чтобы контролировать его приступы чрезмерной жестокости.

— Разве у них нет для этого одиночных камер? — спросил мужчина.

Она наградила его ровным взглядом.

— Он в одиночной и сидел, Крис.

Мужчина кивнул, поправляя очки на носу.

Однако теперь Блэк с трудом мог сосредоточиться на них. Он мог лишь смотреть, его шея ощущалась так, будто сделана из цемента, когда женщина ввела вторую иглу в другую его руку — эта соединялась с капельницей. Блэк смотрел, как она закрепляет её пластырем, затем колёсиком открывает доступ жидкости по трубке от пакета в капельнице. Затем она сжала пакет руками, чтобы стимулировать приток жидкости.

— Надеюсь, этот выживет, — выдохнула Джина, наблюдая за его лицом, пока Блэк с трудом удерживал глаза открытыми. Она смущённо улыбнулась ему. — Он слишком хорошенький, чтобы умереть.

Доктор Нгуен не ответила. Она лишь смотрела на него, слегка поджимая губы, и сверялась с часами.

Это последнее, что запомнил Блэк.

* * *

Он очнулся с криком.

Боль вырвала его из бессознательного состояния, но одна боль не могла заставить его глаза видеть, или его мозг работать, не говоря уж о том, чтобы связно мыслить. Он не мог контролировать свои мысли. Он не мог контролировать своё тело или звуки, которые он издавал. Звуки эхом разносились вокруг него, искажённые, как будто доносившиеся из-под воды, но он не мог ничего осознать.

Там были люди, но он их не хотел.

Он кричал и звал её…

Он кричал… все его сознание тянулось к ней, его свет…

Он едва ощутил, когда сработал ошейник.

Та боль, что разрывала его — другая боль, тот жидкий жар, воспламенявший его кровь, пытающий проесть его кожу, кости и плоть, боль, которую не могли заглушить в нем даже наркотики — стёрла все остальные ощущения. Все как будто растворилось в бочке кислоты. Как будто он наблюдал, как его тело сгорает заживо. Как его разрубают на куски тупым мачете.

Однако в конце концов ошейник сделал то, чего не сумели наркотики.

Сознание Блэка отключилось… и он обмяк на кровати.

* * *

Я резко проснулась, задыхаясь и покрываясь потом. Сев так быстро, что закружилась голова, я сшибла лампу с ночного столика в панических попытках найти телефон.

Однако как только он очутился в моей руке, я могла лишь сидеть там, прижимая его одной рукой к груди, ища слова, которые не могла ухватить. Пальцы другой руки стискивали надетую на мне футболку — одну из футболок Блэка, которую я вечером вытащила из его чемодана. Я не помнила, какого она была цвета, но теперь она пропиталась потом и выглядела чёрной.

Долгое мгновение я не шевелилась.

Я сидела там в темноте, тяжело дыша и скуля как раненое животное.

Те несколько минут я не знала, где нахожусь. Даже после осознания эта информация показалась бессмысленной… бесполезной. Я была одна. Я была одна, и я все ещё не знала, где он, но на кратчайшее мгновение я ощутила его. Я ощутила его во мне.

Я ощутила его, и кто-то, блядь, убивал его.

Моя рука тряслась, когда я зажала одну из кнопок быстрого набора на телефоне.

Я не утруждалась приветствием, как только он ответил, хоть и понимала, что разбудила его.

— Мири? Мири, что такое? Что случилось?

— Звони им, — сказала я. — Ты должен им позвонить. Сейчас же.

— Что случилось? — Чарльз прочистил горло. Я чувствовала, как он просыпается, а его свет обвивается вокруг меня, пытаясь понять, что случилось, была ли я в опасности. В кои-то веки я едва заметила это. — Мириам. Что не так? Что случилось?

— Блэк… — я хотела продолжить, но не смогла, подавившись словами. — Мы не можем больше ждать, — наконец произнесла я. — Мы не можем, дядя Чарльз. Они его убивают.

— Gaos, Мириам. Дорогая моя… мне очень, очень жаль.

Я покачала головой. Я не желала это выслушивать, не сейчас.

— Звони им. Сейчас же, — я закрыла глаза, стискивая зубы, пока мой разум пытался осознать это, уложить в сознании. — Скажи Брику, что я хочу поговорить с ним. Только с ним.

— Но зачем, Мири? — голос дяди зазвучал настороженно, даже сквозь сочувствие. — Он убил одного из своих, Мириам… он худший змий, даже по их меркам. Ты не можешь ему доверять. Ты не можешь доверять ни единому его слову. Что бы он ни говорил.

— Мне не нужно доверять ему, — я стиснула зубы, борясь с болью в груди и стараясь думать сквозь неё, и покачала головой, не адресуя этот жест никому. — Никаких обещаний. Не в этот раз. Мы начнём рушить их холдинги, — холодно произнесла я. — Все подряд. Начиная со здания в порту. Если они хотят блядской войны, они её получат.

Я почувствовала, как тревога змеёй струится в свете моего дяди.

Я не ждала, когда он за мной поспеет.

— Они его убивают, дядя Чарльз. Я знаю, тебе на него плевать, но послушай меня. Если они его убьют, я сделаю все, чтобы сжечь каждого из них дотла, блядь. Все, что потребуется, дядя Чарльз. Будь прокляты обе расы… будь проклято разоблачение. Я сделаю все, что придётся. Ты понимаешь?

На том конце воцарилось молчание.

Затем я ощутила импульс злости и в моем дяде тоже.

— Ладно, Мири, — мрачно сказал он. — Я позвоню им, — его голос зазвучал жёстче. — Если ты не сможешь договориться о возвращении Блэка живым и невредимым, тогда я сделаю все, что ты захочешь. Я с тобой, Мириам. Ты понимаешь? Я на твоей стороне. До самого конца. Тебе не нужно беспокоиться обо мне… ты моя кровь, и я с тобой.

Я не ответила. Я не могла.

Так что я просто повесила трубку.

Сделав это, я сидела на кровати, глядя во тьму. Я смотрела в сторону океана через полупрозрачные занавески по обе стороны открытых окон, но я ничего не видела.

Мне понадобилось ещё несколько мгновений, чтобы осознать — я не могла дышать, потому что плакала. Слезы застряли в моей груди, вырываясь тяжёлыми рыданиями, которые как будто разрывали меня на куски с каждым вдохом.

Я хотела разгромить что-нибудь.

Я как никогда в жизни хотела убить кого-нибудь.

Брика. Константина. Моего дядю. Мозера.

Но сильнее всего мне хотелось стереть воспоминание о том, что я ощутила в свете Блэка за те несколько секунд после пробуждения. Ужас в его свете. Его мольбу, чтобы я спасла его. Боль, которую он испытывал — которая превосходила все пытки, какие я могла себе представить, даже с войны.

Думаю, я сделала бы что угодно, чтобы вышибить это воспоминание из своего разума… стереть его, заставить исчезнуть… изменить каким-то образом.

И в то же время, если бы я могла поменяться с ним местами — прямо сейчас — если бы я могла поместить себя туда, где находился он, а его — в эту постель, я бы сделала это в мгновение ока.

Тот факт, что я не могла этого сделать, что я не могла ничего для него сделать, вызывал во мне столько ярости, что я могла лишь сидеть там и давиться горячими слезами.

Я не знала, сколько времени прошло в этом потерянном состоянии.

Все, что я знала — это то, что я все ещё сидела там, когда телефон начал звонить и вибрировать, все ещё прижатый к моей груди.

 

Глава 20

Паззл

Когда Блэк в следующий раз открыл глаза, он все ещё чувствовал себя одурманенным.

Он лежал, смотрел в другой потолок, в более тускло освещённой и тёплой комнате. Его разум кружился медленными кругами, от чего становилось сложно сфокусировать взгляд или думать. Однако боль притупилась. Значительно притупилась. Он ощущал слабость. Он чувствовал себя так, будто он плыл, будто его разум каким-то образом парил над телом, прикреплённый к нему тончайшими ниточками.

Несколько мгновений он гадал, не умер ли он.

Ему казалось, что все-таки не умер.

Он услышал странный звук.

Не писк монитора поблизости. Не гудение кондиционера, и не медленное тиканье черно-белых часов, наверное, на батарейке, которые висели над дверью.

Нет, этот звук был ближе. В каком-то плане интимнее.

Более… жидким.

Блэк повернул голову, только потом удивившись, что сумел это сделать. Сразу после этого его зрение вновь помутилось… затем тут же выровнялось. Он тут же моргнул, не сумев по-настоящему вздрогнуть от удивления, но все равно удивился.

Он ещё раз моргнул, сомневаясь, нормально ли он видит.

Но увиденный им парень все ещё был там.

Блэк смотрел, как он поднимает голову, облизывая блестящую темно-красную жидкость с губ. Глаза с багряным оттенком сузились, уставившись на него словно с кошачьим прищуром удовольствия. Затем, когда он увидел, что Блэк на него смотрит, его губы приподнялись в кривой улыбке.

— Привет, — тихо произнёс он успокаивающим мурлыканьем. — Ты очнулся. Я начинал думать, что ты не проснёшься… — его мягкая улыбка сделалась ещё шире. — Хорошо, что очнулся. Я мог бы забыться и выпить слишком много.

Блэк моргнул, уставившись на него, стараясь сообразить и осознать смысл происходящего.

Мужчина смотрел на него в ответ с почти снисходительным и терпеливым выражением, как будто он ждал, когда Блэк его поймёт. Он был молод. Его голый торс был худым и лишённым волос, а длинные волосы свисали вокруг лица искусно-небрежными прядями. Он выглядел как героиновая рок-звезда или, возможно, как паренёк, занимающийся проституцией на улицах Нью-Йорка. Блэк раньше встречал такой тип. Он знал, что некоторые готовы были немало за такое заплатить.

Он снова улыбнулся Блэку, глаза все ещё смотрели дружелюбно.

— Хочешь посмотреть фильм? — спросил он. — У них здесь есть несколько, а я выпил слишком много, чтобы уснуть. Я бы предпочёл, чтобы ты бодрствовал со мной, составил мне компанию. Мне о стольких вещах хочется тебя спросить… особенно о Мириам.

— Мириам…? — Блэк почувствовал, как его разум помутился, затем тут же пришёл в норму. Его прострелила боль, столь сильная, что он заёрзал на столе. Однако его руки все ещё были прикованы, как и его грудь, хоть они и оставили шею свободной. — Мириам? — повторил он. — Где она?

Мальчик удивлённо моргнул.

Глядя на него, Блэк гадал, не был ли этот паренёк под наркотиками, или у него не все дома. Ему не могло быть больше девятнадцати, ну может, двадцать, если он очень, очень молодо выглядел, но все равно на вид ему скорее было шестнадцать или семнадцать.

— Мириам, — повторил Блэк. Он прочистил горло, все ещё пытаясь собраться с мыслями. — Ты только что произнёс имя моей жены. Почему?

— Почему? — паренёк уставился на него, выпятив губы в лёгком недоумении.

Затем, как будто отбросив эту мысль, он поднялся со стула, на котором сидел возле кровати Блэка. Он подошёл к висевшему на стене телевизору и нажал кнопку сбоку, где, как Блэк догадался, находился DVD-плеер.

— Тебя устроит «Чарли и шоколадная фабрика»? — спросил он, обернувшись на Блэка с той же кривой улыбкой. — Я видел этот фильм миллион раз, но он реально мой любимый. Я знаю все песни. Лучшая — это когда они отправляются в Шоколадную Комнату… где Вилли Вонка поёт про «воображение». Тебе нравится эта песня?

Блэк уставился на него.

Он понятия не имел, как на это ответить.

— Откуда ты знаешь мою жену? — прорычал он.

Рот другого приоткрылся в тупом удивлении. Затем он улыбнулся.

— От тебя, конечно же, — он покачал головой, все ещё улыбаясь, как будто Блэк сказал что-то смешное. — Я чувствую все в тебе, когда пью из тебя. И Боже, ты так сильно по ней скучаешь. Я очень сильно хотел трахнуть тебя, когда почувствовал это. Однако я не хотел делать это, пока ты спишь… — затем он нахмурился, как будто только что осознав слова Блэка. — Она действительно твоя жена? — в этот раз его голос звучал разочарованно.

Блэк продолжал таращиться на него.

— Да. Я думал, ты знаешь о ней.

— Я видел, какая она хорошенькая, — сказал он, опять улыбаясь, но в этот раз более смущённо. — Я почувствовал, как сильно ты по ней скучаешь… эта часть прям ого. Я никогда прежде ничего такого не чувствовал. Мне пришлось пару раз подрочить… это совершенно сводило меня с ума. Однако я не знал, что она твоя жена, — он вздохнул, разочарование вновь явно проступило в его голосе. — Ох, что ж. Тогда, наверное, хорошо, что я ничего с тобой не сделал. Не хочу связываться с женатым парнем.

Блэк снова на него уставился.

Его разум вновь начинал шевелиться, медленно, но он все равно был настолько не в себе и настолько измождён, что с трудом осиливал больше одной мысли разом. Он просто лежал там молча, пока молодой парень открыл каретку DVD-привода и вставил диск. Он нажал на кнопку, чтобы дисковод снова закрылся, и уже на ходу схватил пульт с круглого столика.

Он вернулся на стул и сел, улыбаясь Блэку.

В сознании Блэка впервые что-то щёлкнуло.

Глаза мальчика были такими же странно-прозрачными с красноватым оттенком, какие были у Брика и «докторов» в тюремном лазарете. Такие же, какие были у напавшей команды в порту Лос-Анджелеса.

Парень был одним из них. Чем бы они ни были.

Затем Блэк вспомнил остальные его слова.

Он посмотрел на свою руку и увидел там отметину в форме полумесяца. След укуса.

Он уставился на него, чувствуя, как сердце начинает грохотать в груди точно отбойный молоток.

— Твою ж мать, — выругался Блэк, натягивая ремни. — Святое блядское дерьмо…

Он вспомнил, что ещё сказал паренёк, о том, что пил его, о том, что выпил бы слишком много.

— Эй, — мальчик встал со стула. Двигаясь гладко, скользя даже более плавно, чем видящий, он забрался на грудь Блэка. Он заурчал успокаивающим тихим голосом. Он начал гладить лицо и руки Блэка своими ладонями. Что-то в сочетании этих действий отключило разум Блэка, ему стало сложно думать из-за действий мальчика.

Пока паренёк касался его, на фоне начала играть вступительная музыка перед фильмом. Блэк видел изображения шоколада, кружившиеся на экране, и ощутил ещё более сильный прилив тошноты. Услышав музыку, мальчик обернулся на телевизор, улыбнулся, затем повернулся обратно к Блэку.

— Эй, расслабься. Я просто хочу провести время вместе, посмотреть с тобой фильм и поесть, ладно? Я не буду пить слишком много. Я тебя не убью… обещаю. И я извиняюсь за то, что сказал ранее — о том, что выпью слишком много. Мне не стоило этого говорить. Серьёзно, я хотел сделать комплимент. Я никогда прежде не пробовал одного из вас, так что я слегка перевозбудился…

Все ещё улыбаясь, он слегка задрожал, прижимаясь к боку Блэка достаточно тесно, чтобы Блэк почувствовал эрекцию паренька, которая тыкалась ему в бедро.

— Должен признаться, на вкус ты реально охуенно хорош, — сказал он, широко улыбаясь. — Очень, очень хорош. Лучше всех, из кого я когда-либо пил. Я сейчас ещё немножко из тебя попью, хорошо?

— Нет! — это слово стремительно сорвалось с губ Блэка. Он уставился в лицо этого существа, и в его голосе прозвучал ужас. — Нет! блядь, нет. Пожалуйста. Пожалуйста, не делай этого…

Мальчик снова выглядел разочарованным.

Затем, как будто придумав что-то, он улыбнулся.

Позади него начали показываться вступительные титры, подсвечивая его тугие косички и отбрасывая тень на его лицо — на все, кроме этих прозрачных красноватых глаз, которые как будто светились изнутри черепа.

— Я могу сделать так, чтобы ты был с ней, — сказал мальчик теперь уже заговорщическим тоном, улыбаясь ещё шире. — Все будет ощущаться так, будто ты с ней… клянусь! Мы можем проецировать воспоминания и мысли точно так же, как и извлекать. И я прочувствовал достаточно твоих воспоминаний о ней. Это будет ощущаться очень реальным. Я клянусь. Ты будешь видеть её и все такое. Ты даже не будешь знать, что я здесь. А когда ты на самом деле окажешься там, с ней, я могу подрочить тебе, если хочешь… все будет так, будто ты занимаешься с ней любовью, — его лицо осветила очередная улыбка, а глаза засветились волнением. — Боже! Это будет так романтично! Мы должны попытаться. Мы просто обязаны.

Блэк помотал головой, ощущая прилив тошноты.

— Нет! Нет, не обязаны! — его голос прозвучал более резко, более жестоко. — Ты же сказал, что оставишь меня в покое? Что не потревожишь меня, раз я женат? Что это тогда такое, блядь?

Мальчик, казалось, едва его слышал.

Он слез с груди Блэка, устроив свою тощую фигуру в мягком кресле.

— Нет, тебе это понравится, — он просиял, глядя на Блэка. — А раньше все было иначе. Я собирался просто трахнуть тебя… в этот раз все будет так, будто я помогаю тебе трахнуть её, — он снова улыбнулся, будто это лучшая идея в его жизни. — Ты будешь умолять меня об этом, — проворковал он, игриво шлёпнув Блэка по руке. — Готов поспорить, если они продержат тебя здесь несколько дней, чтобы опробовать некоторые другие яды, я доведу тебя до того, что у тебя будет вставать при каждом моем укусе.

Он задрожал от этой мысли, опять одаривая Блэка улыбкой кота, налакавшегося сливок.

— Мне нравится эта идея. Мне она очень нравится, Квентин.

Блэк покачал головой, уставившись на него и поначалу лишившись дара речи. Очередной приступ тошноты и ужаса сдавил его грудь, отчего сделалось тяжело дышать.

— Что ты, блядь, такое? — выдавил он, и его голос прозвучал невнятным хрипом.

Мальчик склонил голову, и улыбка на его губах угасла.

— Что я такое? Ты серьёзно? О чем мы только что говорили?

Блэк просто смотрел на него, ничего не говоря, и мальчик нахмурился ещё сильнее.

— Разве они не сказали тебе, зачем доставили тебя сюда? — спросил он.

— Нет, — Блэк рьяно покачал головой. — Нет. Нихера они мне не сказали.

В этих стеклянных глазах вспыхнуло понимание.

— Ах! Ну так ты в секретном правительственном учреждении, Квентин, — будничным тоном сказал он, и его голос почему-то прозвучал ещё моложе. — В том, которого согласно записям вообще не существует.

— Это они мне сказали, — прорычал Блэк. — Что они мне вкололи? О каком «яде» ты говоришь?

Блэк услышал страх в собственном голосе и осознал, что какая-то часть его уже все понимала.

Он просто не мог, блядь, заставить себя поверить в это.

Однако ответ мальчика стер последние капли сомнений.

— Вампирский яд, конечно же, — сказал он. — Здесь люди пытаются делать вампиров, Квентин. Правительство пытается сделать это последние несколько лет, как только узнало о нашем существовании. Конечно, — добавил он, поджимая эти губки бантиком. — …Их потери от провалов практически бездонны. Но они никогда не получали сюда одного из вас, так что, думаю, они не знают, что ты такое.

Он встретился взглядом с Блэком, его глаза смотрели серьёзно.

— Ты проснулся довольно быстро, в сравнении с людьми, которым вкололи полную дозу. Думаю, с тобой все будет хорошо, Квентин. Конечно, они, наверное, подумают, что у тебя какой-то иммунитет к яду, так что затем они захотят тебя изучать. Полагаю, если они сделают это, то наверное, выяснят, что ты такое, так что… какая жалость. Наверняка тебя в итоге запрут здесь, как и меня.

Подумав об этом, он улыбнулся ещё шире.

— Очень нехорошо говорить, что я на это надеюсь? Совсем чуточку? Конечно, я знаю, ты женат, так что для тебя все хреново, но все же… здесь становится скучно, а я никогда прежде не говорил с одним из вашего вида.

Блэк уставился на него, стараясь осознать все то, что говорил ему мальчик.

— Ты… Ты…

— Вампир. Да, — мальчик улыбнулся. Затем он помахал ему, как десятилетний ребёнок. — Меня зовут Паззл. Я здесь тоже пленник, как и ты — на случай, если ты ещё не догадался. Они используют меня для яда. Меня и ещё примерно дюжину других.

— Яда? Ты производишь яд? Вот как обращают в вампира?

Паззл кивнул.

— Ну, это один из способов. Единственный, который им известен. Они извлекают его. Они пытаются создать из него какой-то коктейль генетического вируса… — он состроил рожицу, изящно нахмурился, затем скорчил гримасу. — Это больно. Они заставляют нас носить те металлические маски…

Он запрокинул голову назад для демонстрации, обнажая зубы, которые на глазах Блэка удлинились, вызывая в его груди очередной разряд холодного страха. Мальчик заговорил с клыками и пальцами во рту, отчего слова звучали невнятно.

— Жатем они ишпозуют ту штуху штопы извечь яд…

Он закрыл рот и посмеялся над собой, опустив подбородок. Его клыки оставались удлинёнными, из-за чего он походил на какого-то камышового кота.

— Они используют ту штуку, — повторил он, все ещё улыбаясь. — Как металлические плоскогубцы, которые извлекают яд, сжимая наши клыки… это реально больно, — добавил он, задрожав, и показал на ошейник Блэка. — Даже больнее этой штуки, хочешь верь, хочешь нет. По крайней мере, так я могу сказать по твоим воспоминаниям. Но ты уже носил такое, верно? В том другом мире?

Блэк уставился на него. Он видел, что это существо вновь смотрит на его запястье, и выпалил что-нибудь, лишь бы опередить его.

— Почему они оставили тебя со мной? Разве они не боятся, что ты меня убьёшь?

Паззл выглядел удивлённым.

— Мне нужно питаться. Не могут же они просто морить меня голодом, Квентин. Им нужно, чтобы я продолжал производить для них яд. И я пообещал, что не убью тебя.

— Ты пообещал? — прорычал он. — Почему не пакеты с кровью? Не животные? Почему они кормят вас, вампиров, объектами собственных проклятых экспериментов?

— Ну, они не позволяют нам питаться от всех вас, — сказал Паззл, поджимая губы. — Тех, кто сразу делается супербольными, они изолируют. Но нам не нравится кормиться из пакетов с кровью, Квентин… — он задрожал и поморщился, как будто эта мысль внушала ему отвращение. — И большинство животных отвратительны. Я пообещал им, что никого не убью, так что они испытали меня несколько раз, и теперь они мне доверяют. Мы для них типа питомцев, думаю.

— Питомцев, — Блэк уставился на него. Когда мальчик снова опустил свой рот, он выпалил: — Сколько вас? Вампиров?

— Я уже сказал тебе. Здесь нас тринадцать и…

— Нет, — перебил Блэк. — Не здесь. Я имею в виду везде. Сколько вас?

Мальчик моргнул, почти как будто не понимал вопроса. Затем он покачал головой, приглаживая свои косички перед тем, как обеими руками убрать их за спину.

— Миллионы, Квентин, — наконец сказал он. — Нас миллионы.

В телевизоре наверху мужчина в полосатой рубашке пел песенку о конфетах, пока вокруг него танцевали дети. Бедный одинокий ребёнок печально смотрел в окно, тоже желая себе конфетку. Блэк почувствовал, что теряется там, теряется в нереальности этой ситуации, показывавшегося фильма… создания, поглаживавшего голую кожу его руки.

Он повернулся, чтобы посмотреть на это существо снова…

Как раз когда тот опустил рот. Острые зубы проткнули его кожу так быстро, что поначалу даже не было больно. Затем они вошли глубже, в плоть его предплечья, и Блэк ахнул.

Он закричал, извиваясь и пытаясь высвободиться.

Однако паренёк был охренительно силен. Он удерживал его руку, не делая даже паузы между глотками. Не говоря уж о том, что запястье Блэка было приковано к металлическому каркасу кровати.

После того, как это создание кормилось от него несколько секунд, на разум Блэка опустилось то странное спокойствие, а отдалённое, глубинное чувство ужаса продолжало ныть в его нутре и груди. Он сопротивлялся спокойствию и сопутствующему чувству умиротворения. Он боролся с той частью себя, которая хотела расслабиться, задремать и просто позволить этому случиться. Он боролся даже тогда, когда почувствовал, насколько он устал. В глубине души он знал, что слишком измождён, чтобы бороться — даже напомнил себе, что отчасти измождён из-за того, что это существо уже опустошило его.

Паренёк продолжал пить, источая довольство.

Даже в ошейнике Блэк невольно ощущал это, потому что это существо находилось так близко. Он понимал, что какая-то часть его спокойствия происходила от этого паренька, и осознал, что вампир каким-то образом находился в его сознании… не как видящий… но каким-то образом.

Как раз когда он подумал об этом, Блэк увидел Мири.

Она появилась перед ним, ясно и отчётливо.

Он видел, как она смотрит на него, лёгкая улыбка играет в уголках её губ — та улыбка, которой она улыбалась ему только наедине. Она стояла там, замотавшись в его простыни, волосы взъерошены, голые плечи освещены светом пламени.

Блэк помнил ту ночь. Ему не спалось, так что он вышел в гостиную, чтобы поработать. Он только-только зажёг огонь, когда Мири отправилась его искать, и…

Он отсек воспоминание, сопротивляясь ему.

Он знал, что это не по-настоящему. Он знал это.

И все же образ был таким реальным, что боль прокатилась по его телу, заставляя хватать ртом воздух и извиваться на кровати, к которой он был привязан.

Существо у его запястья раскатисто заурчало, не переставая пить.

 

Глава 21

Все мы здесь страдаем

— Это правда, что все вампиры дерутся из-за этого парня? — Джина подняла взгляд, изучая лицо доктора Нгуен, наклонившейся над Блэком. — Я слышала, что утром один из них атаковал Паззла в общей комнате… Люк сказал, что они все кричали, и пришлось выстрелить в них транквилизаторами.

Она содрала липучку манжеты для измерения давления с бицепса Блэка, при этом опустив взгляд и улыбнувшись самому Блэку.

Доктор Нгуен издала раздражённый звук.

— Да, — сказала она, сдувая со лба чёлку и закатывая глаза. Она смотрела на Блэка, поджимая губы так, будто он был непослушным питомцем, от которого больше проблем, чем пользы. — Я не могу понять. Никогда прежде не видела, чтобы они так себя вели.

Джина пожала плечами, снова косясь на лицо Блэка.

— Я знаю, вам не нравится, когда я так говорю, но он до ужаса красив. Особенно в сравнении с большинством субъектов тестирования, которых мы здесь получаем. Он также здоров… и силен, — она провела пальцем по мышцам на его груди. — Вы думаете, вампирам подобное важно? Как их еда выглядит, имею в виду? Может, для них все дело в здоровье?

Доктор Нгуен задумалась над этим, постукивая ручкой по губам. Посмотрев на Блэка, она несколько секунд изучала черты его лица, как будто впервые увидела.

— Ты можешь быть права, Джина, — сказала она после паузы. — Признаюсь, мне это в голову не приходило, пока ты не сказала, но документально засвидетельствовано, что вампиры обычно сексуально возбуждаются во время кормления. Возможно, ты права. Возможно, для них он — объект, за которого стоит драться, потому что они находят его привлекательным. Или, возможно, они ассоциируют эту привлекательность и возбуждение со здоровым источником питания?

Джина посмотрела на Блэка, улыбаясь.

— Не могу сказать, что виню их, — сказала она, одаривая его очередной смущённой улыбкой. — Он изумителен.

Блэк показал ей неприличный жест рукой, прикованной к боку стола с мягкой обивкой.

Увидев его поднятый средний палец, она вздрогнула, словно он её ударил. Затем нахмурилась с обиженным видом.

— Я подразумевала под этим комплимент, — сказала она, и в её голосе звучали оскорблённые нотки.

— Ты позволяешь этим блядским существам жрать меня, — прорычал в ответ Блэк. — Можешь взять свои дурацкие «комплименты» и засунуть их прямиком себе в задницу.

Она повторила те же слова, которые Паззл произнёс в ту первую ночь, её голос все ещё выражал обиду, заметную в её глазах.

— Им нужно питаться.

— Им необязательно жрать меня.

— Ну а что нам делать? Позволить им кормиться от персонала?

— А почему бы и нет, блядь? — рявкнул он. — Позвольте им какое-то время тереться о вас и сосать ваши вены. Может, в процессе у вас прорастут чёртовы мозги… или способность ощущать немножко блядского сопереживания, хотя бы…

— Необязательно быть гадким… — начала Джина ещё более обиженным голосом.

— Прекрати с ним говорить, — голос доктора Нгуен перебил их обоих недвусмысленной командой. Вопреки её тону, Блэк не слышал в её словах ничего, кроме отсутствия интереса. — Я тебя об этом предупреждала, Джина. Они субъекты тестирования, ничего больше. Тебе нужно перестать обращаться с ними как с обычными пациентами. Они таковыми не являются.

— Должно быть, хорошо быть социопатом, — сказал Блэк, поворачиваясь к ней. — Никаких сложностей. Вы и по ночам без проблем спите, не так ли?

Доктор Нгуен наградила его ровным взглядом.

— Я женат, — рявкнул Блэк. — У меня есть блядская жена. Я не чёртов кролик, понятно? Если на меня вам похер, то как насчёт неё?

Губы доктора Нгуен ненадолго поджались, но безразличная незаинтересованность не покидала её глаз. Она повернулась к Джине, тон её голоса ничуть не изменился.

— Все ещё никаких признаков трансформации? — сказала она. — Вообще никаких изменений в его показателях?

— Нет, — Джина покачала головой, вздыхая. — Никаких изменений. У него ускоренное сердцебиение, но это присутствовало и ранее. Глен думает, что у него могут быть незначительные шумы в сердце, а может, его сердце просто по каким-то причинам бьётся чуть быстрее. А может, это как-то связано с его группой крови. Глен считает, что у него могут присутствовать некоторые генетические аномалии, противодействующие яду…

Доктор Нгуен кивнула, её лицо по-прежнему оставалось лишённым выражения.

— Сегодня мы опробуем на нем раствор #PZZ98. Подключи его. Завтра проведём полное обследование, если это не поможет.

— Вы дадите его кому-нибудь другому? — спросила Джина, начиная подготавливать иглу, чтобы ввести её в руку Блэка. — Или оставите с Паззлом?

Доктор Нгуен подняла взгляд от планшета, на котором писала стилусом.

— Мы не даём животным новых партнёров по кормлению посреди исследования, Джина, — произнесла она, и в голосе прозвучали холодные нотки. — Мне все равно, как бы они ни хныкали. И Паззл безвреден. Я не уверена, что остальные будут хорошо себя вести с ним… учитывая их поведение.

Прищурившись и всмотревшись в лицо Блэка, она во второй раз окинула его взглядом, опять-таки как будто заново замечая его физическую внешность, скорее всего, опираясь на слова Джины.

Джина заговорила, когда доктор Нгуен все ещё смотрела на него.

— Вы правда думаете, что они поэтому спорят из-за него? — в этот раз её голос звучал более пугливо, но все равно с любопытством. — Потому что они все хотят секса с ним?

Доктор Нгуен пожала плечами, её голос оставался совершенно бесстрастным.

— Это кажется вероятным, — сказала она. — У них нет гендерных предпочтений, как у людей… но они все равно заботятся об эстетичности. Вероятно, что разные люди для них отличаются по вкусу, но они никак не могли знать что-либо о нем, если только Паззл не распространялся об этом… или делился своими ощущениями через эту мысленную сферу. Но ни то, ни другое для него не характерно. С другими он обычно пассивен.

Она посмотрела на Джину, взгляд её оставался задумчивым.

— Паззл из них самый маленький, так что обычно он настороженно держится с альфами. Что сходится с большинством наших теорий о доминирующем поведении в высшей степени хищных животных… они склонны чётко осознавать иерархию и уважать своё место в ней. Судя по всему, вампиры в этом отношении не отличаются от львов. Так что возможно, они видят в Субъекте 3297T2 своего рода статусный приз и считают, что Паззл не обладает социальным рангом, чтобы его заслуживать.

Она нахмурилась, обдумывая свои слова, постукивая стилусом по нижней губе и изучая лицо Блэка. Затем она вздохнула, вынырнула из своих мыслей и сосредоточилась на ассистентке по лаборатории.

— Он готов? У меня встреча, которую мне нужно посетить.

Блэк просто лежал там, обдумывая способы, какими ему хотелось бы убить эту женщины.

Морщась при мысли об ещё одной ночи с Паззлом, он невольно испытывал облегчение от того, что они не собирались передавать его между вампирами как живую закуску. Каким бы плохим ни был Паззл, Блэк знал, что могло быть и хуже. Паззл на самом деле до сих пор не пытался навредить Блэку, вопреки всему, что он с ним делал.

Но об этом он тоже не хотел думать.

Особенно он не хотел думать о том, почувствовала ли что-то Мири.

Он провёл в этой проклятой лаборатории больше недели. Брик говорил так, будто они вытащат его отсюда, будто они действуют по обоснованному расписанию.

Он чертовски надеялся, что ничего не изменилось.

Он беспокоился, что Брик не принял в расчёт реакцию лаборатории на иммунитет видящих к яду. Может, Брик думал, что они просто вышвырнут его обратно в тюрьму, если это не сработает, и теперь он не мог его вытащить. В конце концов, согласно Брику, вампиры вне этого учреждения не сумели найти его самостоятельно.

Теперь Блэк хотя бы понимал, зачем Брик изначально захотел его помощи с проникновением в этот цирк уродцев. По правде говоря, идея о том, чтобы помочь блядскому вампиру спалить это место дотла, начинала казаться ему почти заманчивой.

Судя по тому, что только что сказала доктор Нгуен, они очень скоро выяснят, что он не совсем походит на обычных людей. К счастью, до сих пор они не проводили с ним никаких инвазивных процедур. Они даже не раздевали его догола, так что он сомневался, что кто-то кроме Паззла видел его член.

При этой мысли он тоже поморщился.

Суть вот в чем — его время на исходе.

Ему надо убираться отсюда нахер.

Если доктор Садист и её банда весёленьких идиотов выяснят, что он не человек, то высоки шансы, что он никогда больше не покинет эту подземную лабораторию.

* * *

Брик хотя бы оказался прав в одном.

Яд действительно не так уж плох после первых нескольких раз.

Нынешняя порция вызвала у него тошноту, но это походило скорее на лёгкое пищевое отравление, чем на то, что он испытал в первую ночь. Блэк действительно думал, что сдохнет нахер той ночью. Несколько раз он даже готов был принять смерть с распростёртыми объятиями.

Сейчас он вернулся в ту комнату с Паззлом.

Вампир свернулся клубочком у него под боком, его голова лежала на груди Блэка, пока он смотрел тот фильм про шоколад, наверное, в двадцатый раз с тех пор, как Блэк очутился здесь. Блэку уже начинали сниться некоторые песни, его разум складывал новые тексты песен на мотив «Умпа-Лумпа», большинство из них включало убийство вампиров и обезглавливание докторов в белых халатах.

Все больше и больше он начинал чувствовать себя ручной собачкой вампира.

Ручной собачкой, жрать и трахать которую вампир пристращался все сильнее, обычно в одно и то же время, и обычно он настолько глубоко оказывался в сознании Блэка, что Блэк мало что мог поделать. Он относительно отказался от попыток повлиять на эту сторону ситуации — по крайней мере, сейчас.

Урезонить Паззла, когда дело касалось еды — это не работало. Все равно что пытаться призвать к здравомыслию голодного ребёнка, у которого есть конфетка — кровососущего и насилующего ребёнка, который не понимал, почему Блэк не хочет, чтобы на его тело посягали каждые несколько секунд.

Однако он не полностью отказался от этого.

— Ты мог бы сделать это, если бы захотел, — произнёс Блэк уговаривающим, убеждающим тоном. — Должно быть, у них здесь есть что-то, что ты можешь использовать. Если нет, они не потрудились бы меня привязывать.

Вампир вздохнул, крепче утыкаясь в бок Блэка и прижимаясь холодной щекой к его груди. Он только что провёл последний час или около того, кормясь от Блэка маленькими порциями… все это время посылая ему образы Мири, чтобы довести их обоих до оргазма.

Теперь вампир был наевшимся, сонным и сексуально насытившимся… именно тогда он хотел делать то, что делал сейчас — а именно использовать Блэка в качестве мебели и смотреть свой дурацкий фильм про шоколад.

— Ну же, — уговаривал Блэк. — Ты сказал, что поможешь мне по возможности.

Вздохнув в этот раз более раздражённо, Паззл поднял голову. Затем, двигаясь в своей плавной манере, он скользнул вверх по телу Блэка, оседлав его повыше талии. Он начал массировать его грудь, глядя на его шею.

— Ладно, — сказал он почти ворчливым голосом. — Покажи мне.

Блэк поёрзал под ним, скрывая дискомфорт от того, что Паззл прижимался к низу его тела. Постаравшись подавить гримасу от вторжения в его свет, он повернул голову, обнажая как можно больше шеи и соединяющейся части ошейника.

Паззл наклонился над ним, разглядывая запирающий механизм ошейника с расстояния считанных дюймов. Он поддел пальцем края, включая то место, где он уходил под кожу шеи и обхватывал позвоночник.

— Думаешь, срезание поможет его снять? — спросил Паззл.

— Если ты его разрежешь, то соединяющаяся со мной часть уберётся.

— Почему ты так думаешь?

Блэк стиснул зубы, но ответил тем же тоном.

— Потому что так они работают. Ты видел это, Паззл. Ты видел, как я носил ошейники в другом мире.

Паззл снова прижался к нему, все ещё поглаживая его грудь. Однако он продолжал изучать ошейник и ещё через несколько секунд покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Это не сработает.

Блэк снова стиснул челюсти, подавляя раздражение.

— Да. Сработает.

— Нет, — повторил Паззл, во второй раз качая головой. — Не сработает, — переместив свой вес на груди Блэка, он вздохнул, встречаясь с ним взглядом. — Я тоже видел такое прежде. Я видел те, что они делают здесь… не только те, что из твоего другого мира. Я знаю, как они работают.

— Так как они снимаются? — спросил Блэк.

— А никак, — ответил Паззл, хмурясь. — Никак без владельца ошейника, — он снова поддел пальцем шлифованный металл. — Если я разрежу его, соединяющий механизм взорвётся.

Блэк повернулся, уставившись на него.

— Что?

— Ты меня слышал. Они помещают взрывчатку в соединительные части… я видел это прежде. В любом случае, я вижу это сейчас. Не очень хорошо, ты же прикован к постели, но достаточно, чтобы явно различить.

В ответ на долгий взгляд Блэка Паззл вздохнул.

— Мы можем видеть во множественных световых спектрах, Квентин, — сказал он, массируя его грудь. — Я вижу там электронику. Я также вижу и живые части.

Блэк вздрогнул, затем заставил своё лицо сделаться совершенно неподвижным.

— Живые части?

Паззл кивнул, поджимая губы.

— Ошейники, подобные этому — одна из животных машин, верно? Тех, что делают ваши люди? Мне сказали, что оригинальный дизайн происходит от Чарльза… того вашего злыдня, который возглавляет ваших людей. Мои люди модифицировали дизайн, изменив некоторые замыкающие механизмы и настройки наказаний.

Нахмурившись ещё сильнее и наблюдая, как Блэк размышляет над этим, Паззл пожал плечами.

— Может, поэтому ты не знаешь о взрывчатке? Потому что их туда поместили вампиры? В любом случае, тебе стоит знать больше о том, как это работает, Квентин. Ты мог убить себя, играя с этой штукой в тюрьме со своим другом.

Блэк сглотнул, опуская голову обратно на подушку.

Его тошнило. Сильнее, чем от яда.

— Они получили технологию от Чарльза, — произнёс он мёртвым голосом.

— Ну… да. Конечно, — сказал Паззл, поглаживая его лицо. — Где бы мы ещё её достали? Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным. И мы явно не могли позволить вам охотиться на нас. Ваш вид куда опаснее людей…

Блэк не ответил. Глядя прямо вверх, он сосредоточился на белом потолке комнаты.

— Доктор Нгуен меня не отпустит, Паззл. Я должен вернуться… они ни за что не найдут меня здесь, если меня не отправят обратно в тюрьму, — он посмотрел Паззлу в глаза, поджимая губы. — Ты понимаешь? Я знаю, ты должен был почувствовать это во мне. Я должен сказать Брику, как…

Паззл зажал рот Блэка рукой. Когда Блэк застыл, глядя на него снизу вверх, Паззл поднёс палец к губам, делая знак молчать.

Когда он убрал руку, Блэк уставился на него.

— Комната прослушивается? — прорычал он. — Мы говорили о моей блядской расе, Паззл.

— Не прослушивается, — Паззл покачал головой, снова недоуменно поджимая губы. — Мои люди. Неужели ты не понимаешь? Они слышат нас через стены.

Блэк нахмурился, посмотрев на те самые стены.

— Серьёзно?

Паззл кивнул.

— Так они все сразу узнали, кто ты. Я знал, что никогда не сумею это скрыть, так что не особо беспокоился о том, чтобы мы были потише на этот счёт, — наклонившись к уху Блэка, он забормотал прямо ему в кожу. — Но если они узнают, что наши люди идут сюда, Квентин, они могут… отреагировать слишком остро. Я не хочу, чтобы они испортили планы Мастера Брика.

Все ещё дыша Блэку в ухо, Паззл поколебался.

Затем он выдохнул ещё несколько слов, ещё тише, чем прежде.

— Я знаю, что сейчас тебе плохо, мой прекрасный, прекрасный Квентин. Но все мы здесь страдаем. Ты понимаешь это? Все мы страдаем. Все мы справляемся с этим кошмаром, как только можем, — целуя лицо Блэка, он снова заговорил ему на ухо, все так же тихо. — Не стоит будить их слишком рано, — пробормотал он. — Нельзя будить их слишком рано…

Блэк нахмурился, когда Паззл поднял голову.

— Будет уже без разницы, если я не выберусь, Паззл, — прорычал он.

Паззл улыбнулся.

— Не беспокойся. Он очень умён. Он что-нибудь придумает.

Блэку не нужно было спрашивать, кого он имеет в виду.

Паззл скользнул руками под одежду Блэка, поглаживая его грудь и плечи и поднимая хлопковую ткань повыше. Блэк снова поёрзал от дискомфорта и вздрогнул от боли, которая становилась все сильнее, чем дольше вампир его касался.

Когда Паззл снова потянулся к его лицу, Блэк отдёрнулся.

— Прекрати, — прорычал он, задыхаясь. — Иисусе. Разве ты недостаточно сегодня получил? Оставь меня в покое.

Вампир надулся, глядя на него сверху вниз.

— Теперь ты грустишь, — сказал он. — Я не хотел тебя расстраивать. Я только сказал тебе правду.

Блэк вздрогнул, снова отстраняясь, когда другой пальцем провёл по его губам.

— Боже, — сказал Паззл. — Я люблю твой рот. Я понимаю, почему она его тоже любит. Я очень хочу, чтобы ты мне отсосал. Что, если мы сделаем это, только я заставлю тебя думать, будто ты делаешь это с ней? Или, может, что она здесь и наблюдает за нами? Тебе бы понравилось?

— Сунешь что-нибудь мне в рот, Паззл, и я гарантирую, что ты этого лишишься.

Паззл нахмурился, но лишь кивнул, вздыхая.

— Ладно, — кротко отозвался он.

Однако он не переставал его касаться, и Блэк осознал, что начинает дышать тяжелее, когда рука вампира скользнула ему между ног.

— Проклятье, — зарычал он. — Прекрати! Я серьёзно. Оставь меня в покое!

В этот раз Паззл его проигнорировал.

Опустив рот, он укусил Блэка в грудь вверху под левым плечом. Его клыки постепенно проникали в мышцы и плоть груди Блэка. Он начал вытягивать из него кровь, и Блэк застонал, будучи не в состоянии совладать с собой, когда перед ним появилось лицо Мири.

Это было не просто её лицо… он чувствовал её.

Он, блядь, чувствовал её, пока Паззл продолжал кормиться. Он мог снова и снова повторять себе, что это иллюзия, что вампир всего лишь проецирует на него его же собственные воспоминания, сбивая с толку его свет, но это никак не меняло реакцию его света.

Он застонал ещё громче, когда это ощущение усилилось.

— Иди нахуй, — выдавил он. Присутствие Мири стало сильнее, и Блэк потерялся в нем, чувствуя, как вся оставшаяся в его теле кровь приливает к члену. — Проклятье…

Паззл сосал сильнее, волна похоти выплеснулась из него, когда он одной рукой стиснул бок и ребра Блэка. Все ещё продолжая пить, он начал двигать своим телом по телу Блэка, не отстраняясь от его груди, а другой рукой все ещё массируя его между ног.

К тому времени, когда Блэк кончил, он почти совершенно забыл о вампире.

Закрыв глаза и затерявшись в собственном свете, он мог чувствовать лишь Мири. Боль ослепляла его, стирала все его попытки думать и здраво мыслить. В какой-то момент боль стала такой сильной, что он и вовсе потерял контроль… как это всегда случалось, если вампир был достаточно решителен, достаточно терпелив, готов не торопиться и выждать Блэка.

Каким-то образом, который Блэк ещё не выяснил, Паззл не давал ему активировать ошейник. Это только усложняло попытки сопротивляться вампиру. В итоге Блэк упивался тем пространством и ощущением Мири, но не Мири, потерявшись и ища её, стараясь удержаться за крошечные частицы, которые скармливал ему Паззл, дразня его и дёргая за ниточки.

В конце Блэк понятия не имел, где он вообще находится и с кем.

Он видел Мири, нависавшую над ним и оседлавшую его в темноте. Толкаясь ей навстречу, он чувствовал на себе руку Мири, безумно чувственным образом массирующую его, как она всегда делала, зная, что он утратит контроль… зная, что он выполнит любое её желание. Это губы Мири он чувствовал на своей груди, и это она тянула его зубами и языком… и он стонал её имя, кончая и совершенно затерявшись в этих грёзах, неспособный видеть ничего кроме этого.

Поначалу, открыв глаза и увидев нависавшего над ним незнакомца с волосами, прилипшими к вспотевшей шее, Блэк понятия не имел, кто он такой.

Какая-то часть его не могла перестать и искала её, даже тогда. Он искал её в этом мираже, глядя за вампира и через него, а Паззл улыбался ему, вытирая окровавленный рот бледной рукой. Забормотав что-то Блэку, вампир той же рукой убрал волосы с лица Блэка и ткнулся носом в его лицо и шею.

Блэк продолжал смотреть, пока не вымотался настолько, что его свет совершенно истощился.

К тому времени вампир снова свернулся клубочком возле его бока, довольно уложив голову на грудь Блэка. Блэк осознал, что смотрит на телевизор, где все ещё показывался фильм. Он отупело смотрел, как один из детей в телевизоре медленно делается пурпурным и синим, раздуваясь до размеров перекачанного пляжного мяча.

Вскоре после этого Блэк задремал.

Этот блядский шоколадный фильм все ещё танцевал и пел в его снах даже после этого.

* * *

Он проснулся резко, его разум безжалостно выдернули в реальность. Его глаза окинули взглядом комнату, которую он едва узнавал — комнату, полную охранников, одетых в кевларовые жилеты и вооружённых щитами. Некоторые из них кричали. От этих криков, яркого света и недоумения глаза Блэка полностью раскрылись, а затем он сразу же услышал шипение и воющий крик.

Он поднял голову, застонав, когда его сознание пошатнулось. Он все равно попытался ещё раз, стараясь сфокусировать взгляд. Он сумел сосредоточиться на суматохе в другом конце комнаты прямо перед тем, как свет над головой выключился, делая освещение более приемлемым.

Он чувствовал себя слабым, в крайней степени истощённым. Он старался не думать о предыдущей ночи.

Затем двое из тех охранников оказались возле его лодыжек, отстёгивая его от углов кровати. Приковав его лодыжки наручниками друг к другу, они переключились на его запястья, чтобы повторить ритуал, затем тот, что справа, грубо дёрнул Блэка в сидячее положение, а потом и на ноги, поддерживая его рукой за талию.

— Блядский кровосос едва не убил его, — произнёс охранник с отвращением в голосе.

— Иисус Христос. Нам нужно отмыть его перед тем, как забирать наверх, иначе они будут задавать вопросы. Нам не нужно, чтобы он отправлялся в их лазарет до того, как укусы заживут…

— Я не понимаю, — голос доктора Нгуен сумел пробиться сквозь шум на обеих концах комнаты. — Они никогда прежде не прерывали нас посреди процесса. Разве у нас нет контрактов, чтобы предотвратить подобное? Это возмутительно!

— Все, что мне известно — у них есть все документация, чтобы вернуть его обратно, — мрачно сказал ей охранник. — Они говорят, что это временно. Его вернут в лабораторию, когда это решится.

— Когда решится что? — она буквально кипела.

— Честно, я не знаю, мэм. Полагаю, эта информация нам не сообщалась, но запрос одобрен, — затем мужчина поморщился, глядя на следы укусов на голой груди Блэка. И вновь Блэк ощутил тёмное облако его отвращения. — И если вы не хотите, чтобы вас в следующий раз поймали со спущенными трусиками, почему бы вам не оставить бедного ублюдка одного на какое-то время, когда он вернётся? Вместо того чтобы позволять этим блядским тварям все время пользоваться им?

Доктор Нгуен бросила на него уничижительный взгляд.

— Вы забываетесь, капитан. Ваша роль здесь — обеспечивать охрану. Не лезьте в те сферы, где ничего не понимаете. Этот мужчина — опасный преступник… которому вообще посчастливилось остаться в живых.

— Ну если вы так говорите, — ровно ответил охранник. — Но он все равно человек, что бы он ни сотворил, — голос охранника зазвучал на несколько тонов холоднее. — Однако я начинаю сомневаться, человек ли вы. Разве мы все не на одной стороне? Я думал, весь смысл «экспериментов» — защитить людей от этих тварей… а не скармливать нас им.

В этот раз доктор Нгуен лишь закатила глаза, скрещивая руки перед белым лабораторным халатом, который она носила поверх одежды.

К тому времени Блэк сумел сосредоточиться на остальной части комнаты.

Ещё шесть охранников окружали один силуэт, забившийся в угол под настенным телевизором. Скорчившееся там создание было голым по пояс, худым и, кажется, обеими руками закрывало голову. Он раскачивался вперёд-назад, визгливо пища, точно его тело горело заживо.

Вопреки тому, каким жалким казался Паззл, охранники не расслаблялись. Они продолжали пристально наблюдать за ним вопреки его покорной позе, их напряжённые лица выражали почти нервозность. В их руках сверкали длинные электрические хлысты с сине-белыми разрядами.

— Лицом к стене! — сказал тот, что в центре, поднося свой хлыст к лицу Паззла. — Сейчас же! Руки на виду и к стене!

Паззл не переставал раскачиваться или хныкал, руками держась за голову.

— Сейчас же! — орал охранник. — Лицом к стене сейчас же!

Блэк вскоре осознал, что они, должно быть, уже какое-то время подчиняли вампира. Должно быть, он действительно отключился, если проспал такое.

Когда он подумал об этом, доктор Нгуен повысила голос, резко заговорив и заглушая нытье Паззла и команды охранников.

— Прекрати сопротивляться наркотику и делай, как говорит Дэвид, Паззл, — сурово сказала она. — Ты же не хочешь заставлять их дать тебе ещё один разряд, ведь так?

— Но он мой! Вы не можете его забрать! — Паззл заливался слезами, шипя и рыча на каждом тяжёлом вздохе. Блэк вздрогнул от чистого отчаяния в голосе вампира. — Вы не можете! Пожалуйста! Пожалуйста, не забирайте его! Я сделаю что угодно…

— Паззл, — доктор крепче скрестила руки на груди, заставляя голос звучать ещё строже. — Ты должен был знать, что это случится. Я предельно ясно выразилась, что если ты или кто-то другой злоупотребите одним из своих компаньонов, вы его лишитесь, — её голос сделался почти материнским. — Паззл, это нелепо. Ты получишь нового компаньона через несколько дней… если с ним ты будешь вести себя хорошо, мы позволим тебе оставить его подольше.

— Нет! Я не хочу нового компаньона! Вы не можете его забрать! Пожалуйста! — слезы текли по его лицу, и он кинулся на ближайшего охранника, который ударил его длинным хлыстом-шокером, отбрасывая назад. Паззл разрыдался, снова метнувшись в сторону в попытке обойти их.

Блэк невольно вздрогнул. Осознав, что Паззл пытается добраться до него, он поднял скованные руки в смутно оборонительном жесте, больше инстинктивном, нежели осознанном. Рядом с ним удерживавший его охранник стиснул челюсти от злости.

— Блядские кровососы, — пробормотал он.

— Он мой! Вы должны вернуть его мне! Должны!

— Нет, — доктор Нгуен покачала головой. — Не должны. Мы уже проходили это, Паззл. Ты выпил из него слишком много. Ты не можешь получить его вновь.

— Это было случайно! — взвизгнул Паззл. — Я не сделаю этого снова! Я обещаю, не сделаю! Я обещаю, обещаю, обещаю, что не сделаю! Я буду экстра-осторожен с ним!

Блэк вздрогнул, невольно обменявшись гримасами с охранником.

Доктор Нгуен лишь вздохнула. Посмотрев на удерживавших Блэка охранников, она мотнула подбородком в сторону двери, нахмурившись от явного раздражения.

— Ну? — холодно сказала она. — Вы сказали, у них есть полномочия. Чего вы ждёте? Приведите его в порядок и уводите наверх. Сейчас же.

Блэк не позволял себе выдохнуть, пока охранники не вывели его за дверь.

Он слышал крики Паззла из той комнаты все то время, что охранники наблюдали за ним в ванной, и пока они сняли с него наручники ровно настолько, чтобы он переоделся из окровавленной одежды в чистую пару мешковатых тюремных штанов, новую майку и синюю толстовку. Они даже дали ему пару чистых боксёров.

Он оставил свою старую одежду на полу ванной.

Когда один из охранников спросил, что с ней делать, Блэк бросил на него ровный взгляд.

— Сожгите эту блядскую хрень, — сказал он.

Проблеск сочувствия отразился на лице охранника, но он лишь кивнул.

Блэк все ещё слышал крики Паззла, приглушенные стенами, пока двери лифта не закрылись, а они не начали подниматься по зданию.

Прежде чем они доехали до верхнего этажа, они надели ему на голову очередной мешок.

Однако в этот раз они действовали намного, черт подери, деликатнее.

— Извини, — пробормотал охранник — тот же, который отчитывал Нгуен. — Протокол.

Блэк не ответил.

Даже при недостатке крови его сердце уже забилось тяжелее.

Теперь осталось выяснить, сдержит ли Брик своё обещание.

 

Глава 22

Убить их всех

— Но ты уверена, что это случится сегодня, Мири? — Ник смотрел на меня с открытым беспокойством. — Ты просто собираешься перелететь через всю страну, ожидая телефонного звонка от одного из этих блядских существ? Откуда тебе знать, что это не очередная ловушка? Или что он не дурит тебя, пытаясь тянуть время и не дать тебе навредить им?

Вопреки резкому тону Ник говорил обеспокоенно.

Беспокоясь за меня. Беспокоясь об этом плане. Беспокоясь о множестве вещей.

Я не могла его винить. Последние несколько недель я не была образцом благоразумия, особенно последнюю неделю. Но я только что говорила по телефону с тем, о ком спрашивал Ник, так что мне не нужно было колебаться с ответом.

— Нет, — прямо сказала я. — Я не уверена. И нет, я ему не доверяю. Вообще. Но он кажется мотивированным, и я определённо уловила, что у него на то есть свои основания. Он заверил меня, что это случится сегодня… с оговоркой, само собой, — я переводила взгляд между Ником и Энджел, сжимая руки на коленях. — Очень многое может пойти не так. Но он заверил меня, что это случится сегодня. Он сказал, что пошлёт мне координаты, чтобы забрать его, как только все закончится — при условии, что все пройдёт хорошо, — я невесело улыбнулась. — Он говорит, что у Блэка с ним контракт, и что он не может обсуждать этот контракт со мной… только его последствия.

— Ты на это согласна, Мири? — ворчливо спросил Ник. — Потому что это звучит как безумие. Сама идея переговоров с этими… созданиями… просто звучит для меня как блядское безумие.

Когда я не заговорила, Ник ещё сильнее понизил голос.

— Что сказал полковник? Он с этим согласен?

Я помедлила, размышляя над словами Ника и его, казалось, бесконечным потоком вопросов. Я уставилась на тарелку яиц и авокадо, которую заказала, но так и не тронула, и постаралась контролировать свой разум, рассуждать трезво.

Со стороны, я уверена, мы втроём выглядели странно и совершенно не к месту.

Ник был одет в помятый костюм и выглядел так, будто в нем и спал. Энджел была в брючках для бега и майке, и выглядела так, будто её немножко тошнило. Я надела свободную зелёную юбку поверх купальника, а сверху чёрную майку. Я рано встала, чтобы поплавать кругами — скорее из-за нервной энергичности, нежели из желания плавать. Я могла бы сойти за пляжного отдыхающего, если бы не полное отсутствие загара и тот факт, что я, наверное, выглядела хуже Энджел и Ника, поскольку не могла удержать еду в организме без угрозы рвоты и совсем мало спала за последние черт-знает-сколько дней.

И все же мы втроём сидели под ярко-красным зонтиком на тихой террасе нашего с Блэком пятизвёздочного отеля в Санта-Монике. На той же террасе, где кинозвёздам якобы нравилось отдыхать, ужинать и пить дорогое шампанское.

Однако я не могла сосредоточиться на ком-то вокруг нас.

Наконец я вздохнула, бросая на Ника усталый взгляд.

— В чем заключался твой вопрос? На какой вопрос я должна ответить, Ник? Доверяю ли я ему? Нет. Я ему не доверяю. Но кажется, он понимает, что если я не увижу Блэка живым сегодня же, то будут последствия.

— Какие последствия? — спросил Ник.

— Такие, что мы с дядей Чарльзом выследим его и пустим кровь, пока он не расскажет нам, где Блэк. Такие, где я начинаю работать с полковником, чтобы дать ход правительственной программе по истреблению этих существ… а также работать над поиском союзников в человеческих правительствах по всему миру, которые помогут армии Соединённых Штатов уничтожить их.

Ник вздрогнул, затем посмотрел на меня с беспокойством в глазах.

— Иисусе, Мири.

— Я рассказала ему, что случится, если Блэка сегодня там не окажется… или я не услышу от него новостей. Я не хочу делать это, Ник. Но да, к этому все идёт.

— Ты правда думаешь, что этот парень тебя боится? Или хотя бы Чарльза? — голос Ника звучал натянуто. — Мири, я понимаю насчёт Блэка. Правда, понимаю. Я просто говорю…

— Я понимаю, что ты говоришь, — я встретилась с ним взглядом, заставляя себя сделать вдох и успокоиться. — Я знаю, Ник. Прости, но сейчас я не вижу вариантов.

— Почему не напасть на другие его активы? Эти парни богаты, верно? Разве это не нанесёт им урон? — Ник продолжал наблюдать за мной с обеспокоенным взглядом. — Может, до этого ты наносила удары не по тем холдингам. Ты отслеживаешь все до владельцев? Может, то, на что ты нападала, принадлежало Константину, а не этому парню, Брику. Большинство людей реагирует, когда ты опустошаешь их банковские счета…

Энджел молчала, но когда я посмотрела на неё, она все ещё выглядела так, будто её тошнит. Я чувствовала в ней шепотки злости и беспокойства за меня. И скорбь по Блэку.

Она думала, что Блэк мёртв.

В своём сознании она процентов на девяносто была уверена, что к этому времени он должен быть мёртв.

Отбросив эту мысль от себя, я прикусила губу и опустила взгляд на яйца.

— Теперь у меня для этого есть люди, Ник, — сказала я так спокойно, как только могла. — Холдинги принадлежат Брику. Поверь мне. Если бы ты говорил с ним, ты бы понял. Он кажется… мотивированным. Но именно угроза разоблачения заставила его начать давать обещания, — я встретилась взглядом с Ником. — Думаю, он наконец понял, что я готова пожертвовать анонимностью видящих, чтобы нацелиться на его расу.

Да, я рассказала Энджел и Нику о вампирах.

Я чувствовала, что должна это сделать. Не только потому, что они были единственными двумя людьми в мире, не считая Блэка, которым я совершенно доверяла, но и мне нужно было, чтобы они понимали, что стоит на кону.

Мне также нужно, чтобы они были в безопасности.

Раз они присутствовали в моей жизни, они находились в опасности из-за таких вещей. Как и Блэк. Как и мои родители, и Зои. Может, все видящие разделяли эту опасность, но что-то во мне, в смешавшихся расах моих родителей, усиливало эту угрозу. Какая-то часть меня знала это. Я знала — то, что преследовало мою семью и меня, в итоге может преследовать Блэка.

Я знала, но не могла его предостеречь.

В этот раз молчание нарушила Энджел.

— А Блэк вообще жив, Мири? — мягким голосом спросила она. Я слышала в её словах скорбь и постаралась не впустить её в себя. — Этот… мистер Брик… сказал что-нибудь о нем? Он разрешил тебе поговорить с Блэком? Показывал какие-нибудь фотографии? Какое-нибудь доказательство жизни?

Я посмотрела ей в глаза, заставила себя удержать её взгляд и смягчить свой голос.

— Он все ещё жив, Энджел, — сказала я.

Ник выдохнул, качая головой и глядя в свою тарелку, содержавшую наполовину съеденные huevos rancheros, приправленные зелёным чили.

— Куда ты должна направиться? — наконец, спросил он пустым голосом.

На этот вопрос ответить было намного проще.

— Луизиана, — сказала я. — Он сказал мне прилететь в Новый Орлеан и ждать там. Он позвонит мне и сообщит координаты, как только все прояснится.

— А что если он не позвонит? — спросила Энджел, поджимая губы. — Что случится тогда, Мири? Ты действительно пойдёшь против целой расы? Ты даже не знаешь численность людей, которыми он командует. Разве твой дядя не говорил, что их намного больше, чем…

Позволив предложению оборваться, она осмотрелась по сторонам, понижая голос.

— …Ну ты понимаешь, — пробормотала она. — Людей вроде тебя.

Я вернула её серьёзный взгляд, чувствуя, как этот жар вспыхивает в моей груди.

— Если он не позвонит, — холодно сказала я. — Или если он попытается меня похитить… или если Блэк мёртв, а Брик не сдержит свою часть сделки… тогда каждый видящий на этой планете начнёт убивать вампиров, Энджел. Не просто людей Брика… или людей Константина. Всех. Нас, может, и меньше, но мы обладаем некоторыми преимуществами перед их расой, о которых вы можете не знать… преимуществами, которые, как заверил меня дядя, он уже некоторое время взращивал. Он тренировал армию, готовясь к этому дню. Большая часть того, что он делал последние двадцать лет, было подготовкой к этому…

Ник и Энджел молча уставились на меня с одинаковыми выражениями недоверия.

Откинувшись на спинку стула, я скрестила руки на груди.

Я начала было говорить больше, но потом не стала.

Спустя небольшую паузу Энджел лишь кивнула, делая глоток шампанского и наблюдая за мной обеспокоенными глазами. Обменявшись нервными взглядами с Ником, она посмотрела на бассейн, и я почувствовала, как она беспокоится о том, что я действительно сломалась, что потеря Блэка что-то сделала с моим разумом.

Она могла быть права.

С клинической точки зрения я понимала, почему она так подумала. Я могла достаточно объективно пересмотреть то, что я говорила и как действовала, чтобы понимать её страхи.

Но проблема в том, что мне было все равно.

 

Глава 23

Платить по счетам

Блэку не пришлось долго ждать после того, как он вернулся в тюрьму.

Они даже не отвели его в камеру.

Как только фургон с хрустом остановился на гравии тюремной парковки, они стащили с его головы мешок, открыли двери фургона и сняли кандалы с лодыжек перед тем, как отвести его внутрь. Его также не проводили через общие комнаты или блоки камер.

Они отвели его прямиком в цементную комнату без окон.

Определённо не тюремная комната для посещений. Здесь не было окон из пуленепробиваемого стекла, не было разделителей, не было стульев. Просто пустая комната без окон, с двумя дверями по обе стороны обезличенного пространства. Приведя его, охранники оставили его здесь, без единого слова заперев за собой дверь.

Блэк стоял там, глядя на четыре стены.

Он знал, что за этим должен был стоять Брик.

И все же казалось, что что-то не так — будто что-то изменилось. Он определённо ощущал дурное предчувствие, словно теперь все закрутилось быстрее.

Он все ещё стоял и думал об этом, когда вторая дверь на другом конце цементной комнаты внезапно открылась.

Блэк невольно попятился назад, когда вошли пятеро охранников с дубинками и электрическими погонялками, похожими на те, что использовали на Паззле в лаборатории.

— Что за нахер! — выпалил Блэк. Он уже опустился в боевую позицию, приготовившись защищать себя даже со скованными руками. — Что это такое? — прорычал он. — Что я сделал?

Из-за ряда кевларовых жилетов донёсся знакомый голос.

— Вы ничего не сделали, мистер Блэк. Прошу, не нужно излишнего волнения. Снаряжение — всего лишь мера предосторожности… уверяю вас.

Знакомый голос Брика с новоорлеанским акцентом заставил мышцы Блэка напрячься до боли. Он подавил внезапный прилив ярости, ища среди лиц вампира. Он тут же нашёл его, одетого в очередной чёрный костюм, похожий на тот, что он носил при их первой встрече.

— Ладно, мальчики, — протянул Брик. — Ведите его.

Он поднял запястье и выразительно постучал указательным пальцем другой руки по циферблату наручных часов.

— Тик-так, друзья мои, — сказал он, все ещё постукивая. — Время платить по счетам. И мы должны спешить. Миссис Блэк ждёт, а она не потерпит опозданий.

Блэк застыл при упоминании Мириам.

Это настолько его поразило, что он просто стоял, пока два охранника подхватили его под скованные руки и начали выводить из комнаты. Они повели его следом за Бриком, который уже выходил в коридор по ту сторону.

Брик на ходу обернулся через плечо, улыбаясь Блэку и окидывая его более критичным взглядом. Избегая этих оценивающих глаз, Блэк взглянул на удерживавших его охранников и впервые заметил лица, мелькавшие за шлемами и щитами.

У обоих были те же остекленевшие красноватые глаза, что у Брика и Паззла. Посмотрев на остальные, Блэк осознал, что все они такие.

Он окружён блядскими вампирами.

Паника, которую он ощутил, когда они впервые вошли к нему в комнату, приливом хлынула на поверхность. Не паника. Выживание. Он так быстро вошёл в режим «дерись или беги», что руки затряслись от адреналина.

Мистер Брик, должно быть, ощутил перемену или увидел намёк на это в выражении лица.

— Ну же, ну же, Квентин, — сказал Брик. Голос его звучал успокаивающе, но твёрдо.

— Успокойтесь… вы вполне в безопасности, уверяю вас. Именно поэтому я подумал, что возможно, нам нужно подходить к вам с некоторой подготовкой и мерами предосторожности. Я не хотел, чтобы вы… слишком остро отреагировали… учитывая, где вы находились минувшие десять дней, и ваш возможный опыт там.

Блэк смотрел, как эти красные глаза лениво окинули его взглядом, затем зрачки заметно расширились. Брик наградил его волчьей улыбкой, и Блэк ещё сильнее напрягся.

— Готов поспорить, вы там… были популярны. Вы, вероятно, практически были королевой бала.

Голос Блэка прозвучал рычанием.

— Что это значит? Куда вы меня ведёте?

Он буквально чувствовал, что другие вампиры теперь тоже присматриваются к нему, может, обнюхивают его. Его реакция была звериной, примитивной, как у зебры, очутившейся посреди львов.

Какая-то менее рациональная часть его сознания говорила, что они собираются привязать его к очередному мягкому столу и выпить досуха.

— Чего я хочу? — Брик приподнял бровь. — Вы знаете, чего я хочу, мистер Блэк. У нас с вами есть соглашение. Но ваша жена, боюсь, сделалась весьма нетерпеливой, так что мне пришлось немного ускорить расписание. Что для меня не имеет значения, честно говоря… лишь бы вы получили нужную нам информацию, а я не вижу повода продлевать это испытание для кого-либо из нас, включая вас и вашу жену.

Снова обернувшись через плечо на Блэка, его лицо осветилось радостной улыбкой, а затем он издал счастливый смешок.

— Ваша Мириам, она та ещё взрывная штучка, не так ли, мистер Блэк? И такая красивая женщина… фотографии действительно не передают её красоту. Нет, они совершенно её не передают, — он показал на своё собственное лицо. — Часть этого пламени отсутствует… я ведь прав?

Блэк уставился на него, поражённо осмысливая его слова. Жар расцветал в его груди, разгоняя адреналин до кончиков пальцев, заставляя ноги споткнуться на полушаге.

Брик продолжал говорить, как будто и не заметил.

— …Эта комбинация, должно быть, поддерживает интерес в быту, должен сказать… и в спальне. Я ловлю себя на том, что весьма завидую вам, мистер Блэк, во многих смыслах, — эта хищная улыбка сделалась ещё шире. — Признаюсь, я бы с удовольствием сошёлся бы с ней один на один по-настоящему, но сейчас определённо не время для таких поблажек. И, как я и упоминал ранее, я привёл вас сюда не ради жестокости… а чтобы получить вашу помощь в задаче, которую я не мог решить иными путями.

Он бросил на Блэка более пытливый взгляд, приподнимая бровь.

— Не беспокойтесь, мистер Блэк. Ваша жена в полном порядке. Я не тронул и волосинки на её очаровательной головке… хотя искушение присутствовало, определённо.

Блэк не ответил. Он продолжал шагать на одеревеневших ногах, каждая мышца в его теле превратилась в камень. Все ещё настороженно наблюдая за ним, Брик продолжил более примирительным тоном.

— Полагаю, теперь, увидев это заведение пыток воочию, вы понимаете, почему я счёл эту операцию такой важной для своих людей? — его губа изогнулась, и впервые проблеск настоящей злобы промелькнул на его безупречном лице, осветил глаза с багряным оттенком. — Представьте себя на нашем месте, мистер Блэк… просто на мгновение, представьте, если бы там были ваши люди. Благородная раса, более старая, чем человеческая. Порабощённая. С ней обращаются как с вредителями. Унижают. На ней экспериментируют. Заставляют вымаливать пищу от низших созданий, как цепных псов…

Его голос становился все злее, чем дольше он говорил.

Блэк не ответил. Его разум был зациклен на одной-единственной вещи: выбраться отсюда. Выбраться отсюда и выяснить, что случилось с его женой.

Как только он сделает это, он подумает о том, что будет дальше.

— Я проведу вас внутрь, — сказал он Брику. — Дам все, что нашёл. Затем с меня хватит.

Брик посмотрел на него, недовольно поджав губы — возможно, потому что Блэк не оценил плач по судьбе его людей. Однако в конце концов он лишь кивнул.

— Таковы условия сделки, которую мы заключили, мистер Блэк.

Коридор закончился очередной металлической дверью, которая открывалась на ту же парковку, с которой его привела последняя команда сопровождающих. Теперь там стоял армейский грузовик, припаркованный прямо у металлической двери, его открытая часть находилась под навесом крыши.

Блэк последовал за ним через эти открытые двери, усевшись на скамейку, когда два охранника показали ему на место между собой. Он осознал, что напрягается, когда Брик жестом показал охраннику справа отодвинуться. Он напрягся ещё сильнее, когда Брик сел прямо рядом с ним.

Двигатель грузовика завёлся, как только Брик повернулся к охраннику рядом с ним, щелкая пальцами и показывая на пояс.

Охранник протянул ему ключ от наручников — длинный, как те, что использовали тюремные охранники. Наклонившись над запястьями Блэка, Брик воспользовался ключом, чтобы быстро и умело открыть наручники.

Блэк потёр запястья, пока Брик бросил ключ обратно охраннику, который поймал его одной рукой. В последовавшей за этим тишине Блэк напрягся, настороженно всматриваясь в наблюдавшие за ним красноватые глаза. Затем он посмотрел на Брика.

— Мне лучше сесть вперёд, — прямо сказал он. — Мне придётся давать вам указания по частям. У меня есть карта, но время и изменения направления… они все время держали меня с мешком на голове, и там не было окон.

Брик секунд всматривался в его лицо, затем кивнул.

Со своей марионеточной грацией он плавно поднялся на ноги и, пригнувшись, подошёл к передней части кузова грузовика, ближайшей к водителю. Он постучал по панели, и после небольшой паузы впереди кто-то открыл панель.

Брик повернулся, оглядываясь на Блэка. Он нахмурился, когда осознал, что Блэк за ним не последовал, и резко жестом показал ему идти вперёд.

Ещё больше охранников расступились перед ними. Они поменялись местами в кузове, чтобы Блэк и Брик сели сразу за водителем и вампиром, сидевшим на переднем пассажирском сиденье. К тому времени Блэк насчитал двадцать вампирских солдат.

— То есть солнце вас не тревожит? — сказал Блэк, поворачиваясь к Брику.

Брик уставился на него.

— Что заставляет вас говорить так?

Блэк показал в сторону водителей.

— Они.

Брик покачал головой.

— Они люди, мистер Блэк.

Блэк нахмурился, глядя на водителей. Он не заметил, но Брик был прав. Или так, или они единственные во всем грузовике потрудились надеть контактные линзы. При этой мысли он обернулся на море красных глаз.

— То есть солнце вас убивает? — спросил он.

В этот раз Брик нахмурился по-настоящему. На мгновение он выглядел так, будто собирался ответить, затем передумал и повернулся обратно к водителю.

— Делай все, что он скажет, — сказал он, махнув в сторону Блэка. — Он скажет тебе, когда поворачивать. Когда остановиться. Возможно, когда сходить пописать. Делай все, что он скажет. Понял?

Водитель кивнул, едва взглянув на Блэка.

Блэк невольно заметил, что говоря с двумя людьми, Брик держался подальше от солнца, оставаясь за металлической пластиной, отделявшей кабину водителя от грузового кузова. Так вампирам не нравилось солнце. Полезная информация.

Брик бросил на него очередной оценивающий взгляд, затем показал рукой вперёд. Его голос сделался извиняющимся.

— Я вынужден проверить. Вы должны понять.

Блэк уставился на него в ответ.

— Проверить что?

— Я должен знать, что вы говорите правду. О том, куда направляете нас. И мне нужно подтвердить все, что вы пережили внутри этого заведения… и поделиться этим с моей командой, чтобы мы могли обсудить подходы. Будет лучше, если я сам увижу планировку.

Блэк посмотрел на него. Затем он посмотрел на остальных вампиров в грузовике. Судя по выражению их лиц, они будто только что узнали, что им сейчас покажут порно.

— Нет, — прорычал Блэк, переводя взгляд обратно на Брика.

— Я должен, — резче повторил Брик. — Не придавайте делу неприятный оборот, мистер Блэк. Помните, ваша жена ждёт.

Стиснув зубы, Блэк поборол то, что ему хотелось сказать вампиру. После паузы, в течение которой он осознал, что у него нет выбора, и что он как видящий тоже проверил бы информацию из враждебного источника… он протянул руку. Там все ещё оставались следы укусов Паззла. В те же несколько секунд до Блэка дошло, что с тех пор он не ел, если не считать стакана апельсинового сока, который дал ему выпить охранник.

— Не бери слишком много, — прорычал Блэк. — Я серьёзно. Я не принесу вам нихера пользы, если вырублюсь… а я и так почти на нуле.

Брик улыбнулся. При этом его клыки уже удлинились, заставляя Блэка поморщиться.

— Один из моих сделался жадным, да?

— Можно и так сказать… — Блэк с хрипом умолк, когда вампир без предупреждения укусил его. Он осознал, что прислоняется к металлическому разделителю, затем снова захрипел, когда вампир продолжил высасывать его. Он чувствовал, как желание другого приобретает сексуальный характер, и опустил взгляд, поборов желание врезать вампиру по лицу, пока тот сосал из его руки.

Ещё через несколько минут он почувствовал тошноту.

Затем ощутил головокружение.

— Прекрати, — выдавил он. — Я серьёзно… прекрати, блядь.

Брик медленно отстранился, аккуратно вынимая из него клыки, чтобы не разорвать плоть. Вздохнув, он поднял голову и вытер рот черным носовым платком из нагрудного кармана, слегка улыбнувшись Блэку.

— Боже. Неудивительно, что наш маленький друг пожадничал. Это… реально хорошо. Лучше, чем хорошо. Лучше, чем охуенно, друг мой, если хотите правды…

— Ты, должно быть, неправ, блядь, — сказал Блэк, морщась и опуская рукав тюремной толстовки. В ответ на смешок Брика Блэк накрыл рукой место укуса, морщась от боли.

— Удовлетворён? — прорычал он.

— Даже не приблизился к этому, — сказал Брик, награждая его дразнящей улыбкой. — Но я доволен тем, что вы правильно относитесь к этому маленькому мероприятию… если вы это имели в виду.

Блэк проигнорировал его приглашающий тон и нахмурился.

— У вас есть что-нибудь, что я могу съесть?

Губы Брика поджались. Он посмотрел на заднюю часть фургона, как будто раздумывая. Затем посмотрел на людей на передних сиденьях.

— Уважаемые джентльмены, у вас есть какая-нибудь еда, которой вы могли бы поделиться? Наш гость крайне нуждается в пище.

Они посмотрели друг на друга. Затем мужчина на переднем пассажирском сиденье нахмурился. Он наклонился вперёд, шаря в рюкзаке на полу у ног. Через несколько секунд он протянул Блэку плитку шоколада. Пошарив ещё немного, он протянул ему протеиновый батончик.

Только тогда Блэк осознал, что грузовик работает на холостом ходу, прямо возле ворот тюрьмы, и ждёт его.

— Поезжай налево, — сказал он, зубами разрывая обёртку на шоколаде. — Держи скорость примерно 45 миль в час. Через четырнадцать минут и двенадцать секунд ты повернёшь направо, но не резко. Затем, через четыре минуты после этого, тебе снова поворачивать направо, вверх по склону.

Водитель выслушал, затем кивнул.

— Звучит знакомо? — спросил Брик.

— Я знаю, о чем он говорит, — подтвердил водитель. — Сейчас направимся туда.

Блэк посмотрел на парня на пассажирском сиденье.

— У вас есть цифровые часы, что-нибудь с секундной стрелкой? Может, на телефоне? — сказав это, он рефлекторно потёр своё запястье, осознавая, что его часы пропали. — …Возможно, вам понадобится отслеживать время, как только вы окажетесь на незнакомой территории. В других местах мне, наверное, придётся направлять вас шаг за шагом, поскольку они много ускорялись и замедлялись в более оживлённых местах.

Когда сидевший впереди парень кивнул, нажимая клавиши на телефоне, чтобы найти приложение секундомера, Блэк откусил от плитки шоколада, которую ему дали. Он так изголодался по еде, что его тело как будто поглощало все через язык. Ощутив, как порция сахара поступает в кровь, он вздохнул. Однако подняв взгляд, он напрягся.

Брик и другие вампиры наблюдали за ним.

Выражение их лиц несложно было прочесть.

— Отъебитесь, — голос Блэка прозвучал хрипло, почти рыком. — Кто-нибудь попытается меня укусить, и я очень быстро потеряю свои блядские воспоминания…

Брик усмехнулся, успокаивающе похлопывая его по колену. Когда Блэк сердито посмотрел на него, Брик весело улыбнулся, но наблюдал за ним пронизывающим взглядом со слабым любопытством, сияющим в глубине этих глаз. Блэк видел там чужеродность. Он знал, что Брик видит в нем то же самое.

Когда в глазах вампира появилась жалость, это лишь сильнее его разъярило.

Блэку хотелось знать, о чем, блядь, думает вампир.

— Ты действительно засунул взрывчатку в эту блядскую штуковину? — спросил он, проглатывая кусок шоколада и поддевая большим пальцем ошейник. — Если бы я разрезал его или похимичил с ним… это бы меня убило? Мне бы взрывом оторвало мою блядскую башку?

— Да, — сказал Брик. Откинувшись на скамейке, он приподнял бровь, слабо улыбаясь. — О, боже. Неужели я забыл предостеречь вас об этом, мистер Блэк? Если так, я ужасно сожалею. Это крайне бездумно с моей стороны. Как неприятно могла сложиться ситуация, если бы ваш друг-механик все же сумел разрезать ошейник.

Блэк не ответил. Он откусил ещё кусок шоколада, заставляя себя жевать перед тем, как проглотить. Он невольно все ещё чувствовал на себе глаза вампира или глаза всех остальных, наблюдавших, как он ест. Больше всего он ненавидел ощущение, которое улавливал от Брика… как будто вампир уже знает о нем больше, чем должен.

Блэк невольно также отследил это чувство до Мириам.

Выбросив её из головы, когда в нем вновь попыталась подняться та боль, Блэк сосредоточился на дороге, на том, что он здесь делал, и куда они направлялись. Он распределил каждый отрезок пути, часть за частью, изо всех сил стараясь укрепить воспоминания, где он мог это сделать, используя услышанные наружные звуки, запахи, даже кочки на двухполосной дороге. Теперь уже дважды преодолев это расстояние, он был вполне уверен, что мог привести их туда.

Он не намеревался уводить их в сторону. Он хотел отсюда выбраться.

Даже если они не отпустят его добровольно, он знал, что его шансы повышаются с каждой милей, отделявшей его от той блядской тюрьмы.

* * *

Блэк объективно знал, что у него ушли часы на то, чтобы добраться до лаборатории в первый раз, и часы, чтобы вернуться обратно. Но все оказалось иначе, когда он считал эти минуты с трезвой головой и обещанием свободы по ту сторону.

В этот раз все казалось мучительно долгим.

А ещё он был пиздец каким голодным. Съев шоколадку, он также быстро умял протеиновый батончик, но эта комбинация, кажется, только заставила его тело осознать, насколько он умирал от блядского голода.

Брик ещё несколько раз кормился от него, чтобы подтвердить их курс и получить ответы на конкретные вопросы о лаборатории. Он также с пристрастием допрашивал его обо всем, что он помнил о внутреннем устройстве здания, их системе безопасности и персонале. После того, как вампиры обсудили несколько разных вариантов плана, Брик заставил Блэка дать ему полную экскурсию, пока он вновь кормился от него, чтобы подтвердить все пункты системы безопасности.

В конце Блэк вновь ощущал головокружение и был таким голодным, что хотел подраться с ними всеми. Он просто сидел там и слушал, пока Брик разговаривал с остальными.

Вопреки тому, как дерьмово он себя чувствовал, он не пропускал ни слова.

План Брика был агрессивным… даже самонадеянным. Но он не был глупым.

По правде говоря, все не сильно отличалось от того, что мог бы выбрать сам Блэк, если бы внезапно оказался вынужден планировать операцию на несколько дней или недель раньше расписания.

Когда фургон наконец подъехал к огороженному забором складу на краю Мексиканского залива, солнце уже начинало садиться. Блэк ни разу не видел здание снаружи, но все остальное сходилось с тем, что он помнил. Снаружи это место напоминало ржавые руины. Оно также выглядело заброшенным, если не считать охранников, стоявших у раздвижных дверей из тяжёлого металла, и камер скрытого видеонаблюдения, установленных на столбах над парковкой.

Взглянув на садившееся солнце, Блэк нахмурился.

Получает ли вообще лаборатория поставки в это время дня?

Конечно, учитывая вампирские проблемы с солнцем, возможно, ожидание темноты имело смысл.

Брик уже надевал наручники обратно на запястья Блэка, пока армейский фургон начал тормозить. Поскольку Блэк теперь знал их план, он не удивился. Он все ещё рассматривал сам склад, когда металлическая пластина между передней и задней частью машины захлопнулась.

— Проведите нас внутрь, и можете быть свободны, — тихо сказал ему Брик, защёлкивая второй наручник. — Вам не нужно оставаться для самого сражения, — он встретился взглядом с Блэком. — Мои люди верны своему делу. И мы получим подкрепление, когда окажемся внизу. Как только мы проникнем внутрь, вы нам больше не понадобитесь.

— Так что случится со мной?

— Наши человеческие люди доставят вас к вашей жене.

Блэк кивнул, стискивая зубы. Он знал, что вампир не станет рисковать, отпуская его в присутствии своего вида. Он все ещё сомневался, отпустят ли его вообще.

Более того, чем больше он об этом думал, тем меньше в этом было смысла. Зачем им его отпускать? Зачем просто не пустить ему пулю в голову, как только все закончится? Брик говорил так, будто они делали это для Мириам, но с чего бы? Она угрожала им разоблачением? Чем-нибудь похуже? Может, на самом деле они боялись Чарльза.

Пока он раздумывал над этим, ему надели на голову мешок. Другой охранник снова защёлкнул кандалы на его лодыжках.

Откуда Брик вообще что-то знает о Мири? Он сказал, что она красивая… красивее, чем на фотографиях. Должно быть, он её видел, но где? Мири встречалась с этим куском дерьма, пытаясь вернуть его? Кто, блядь, позволил ей это сделать? Чарльз?

Боль пронзила его, а эта мысль превратилась в ножи, проворачивающиеся в его голове. Блэк не мог перестать думать об этом. Могло ли все это быть чушью? Брик убил её? Брик убил его жену? Кормился от неё? Насиловал её, как Паззл делал это с ним? Возможные варианты парализовали его разум, стирая все остальное. Почему Брик виделся с ней лицом к лицу? Зачем ему соглашаться на встречу с ней, если только он не собирался ей вредить?

Его сердце грохотало в груди, дыхание вырывалось прерывистыми вздохами.

Фоном он слышал, как охранник говорит с водителями.

Он также сказал им, что говорить.

— Субъекта 3297T2 вернули из Креншоу, — сказал водитель скучающим тоном.

Блэк услышал паузу, пока охранник подтверждал это по рации. Затем его голос зазвучал громче, обращаясь к водителю.

— Уже? Они сказали, что его, блядь, только сегодня утром забрали.

Водитель вздохнул.

— Не спрашивай меня, бро. Я просто делаю, что мне говорят. Они сказали, что это какая-то бюрократия. В любом случае, он здесь. Вы его хотите или нет?

Охранник вновь заговорил по рации, почти повторяя сказанное водителем. После очередной паузы он опять повернулся к водителю.

— Окей. Ладно. Они говорят, что да, заводите его.

Блэк услышал, как раздвижная металлическая дверь перед парковкой начала открываться.

Его живот скрутило, и жёсткая волна агрессии поднялась в его свете. Вампиры по обеим сторонам держали его за руки, но он чувствовал, как мышцы напрягаются под их руками в перчатках. Блэк знал, что в нем осталось мало крови, он истощён и голоден, но ему было все равно. Плевать ему, даже если он выберется отсюда в мешке для трупов — он не собирался возвращаться в эту проклятую тюрьму или позволять приковывать себя к мягким столам.

Когда задние двери открылись, он больше не мог видеть из-за мешка на голове. Однако он слышал охранника, слышал, как тот присвистнул, увидев количество солдат в задней части грузовика.

— Иисусе. Перестраховываетесь? — спросил парень. — Этот чувак — Чарльз Мэнсон или что?

Вампир, державший Блэка за левую руку, фыркнул, выводя Блэка из фургона.

— Ты мало что о нем знаешь, да? — только и сказал он.

— Я знаю, что он в наручниках… И ещё он идёт так, будто его накачали под завязку.

— Поверь мне, ты хочешь этой перестраховки.

Охранник фыркнул.

— Как угодно, чувак. Видимо, мои баксы с налогов в работе.

Голос вампира прозвучал уже не так весело.

— Ты нас впускаешь? Или так и будешь стоять здесь, держась за член и болтая всякое дерьмо?

Мужчина вздохнул.

— Ага, конечно. Какая разница.

Ноги Блэка сами зашагали, когда его начали уводить от грузовика. И вновь стеклянные двери раскрылись перед ним, выпуская облако кондиционированного воздуха. Всплеск активности оказался не таким сильным, как он помнил, когда они вошли на верхний этаж здания, но это могло быть связано со временем суток. Он все равно чувствовал ходивших вокруг людей, вероятно, вооружённых охранников. Лишь два вампира повели его внутрь; остальные задержались на погрузочной платформе внутри склада.

Однако Блэк знал, что это временно.

Они остановились примерно на полпути через лобби, совсем как ранее.

— Ждите здесь, — сказал парень с погрузочной платформы.

Блэк слышал, как он уходит в направлении, откуда они пришли.

Он знал, что они приведут команду безопасности и/или одного из докторов, у которых есть бейджи и допуск к лабораториям внизу.

Похоже, что они простояли там всего несколько секунд до того, как раздался знакомый голос. Это был тот же охранник, которого Блэк помнил по сегодняшнему дню — тот, кто орал на доктора Нгуен за то, что она позволила вампирам кормиться от Блэка. Тот, кто дал ему чистую одежду и апельсиновый сок, и действительно обращался с ним как с человеком.

— Так они привезли бедного ублюдка обратно, да? — его голос звучал сердито, как и ранее тем же днём. — Полагаю, некоторым просто не полагается передышка, — выдохнув, он обратился напрямую к вампирам, его голос зазвучал по-деловому. — Вы подготовили бумаги?

— Нет, — сказал вампир справа от Блэка.

— Нет? — последовало молчание. — В каком смысле нет, блядь? Я не могу отвести его вниз без…

Но вампир, должно быть, достал пистолет из кобуры.

Выстрел эхом прокатился по лобби. Блэк услышал это даже после тяжёлого звука, с которым тело ударилось о кафельный пол перед ним.

Он не стал ждать.

* * *

Выгнув руки и тело вбок, Блэк врезал локтем вампиру справа. Застав его врасплох, он ударил его прямо в лицо так сильно, что услышал хруст. Быстро развернувшись в сторону и ниже от второго, он руками сорвал мешок с головы, затем врезал плечом тому в спину, лишив его равновесия и одновременно выхватив его пистолет из кобуры.

Он воспользовался тем же плечом, чтобы повалить его на гранитную поверхность стола администратора, ударив головой. Вампир вскрикнул от неожиданности, затем повалился на ковёр.

Вокруг него уже поднялся хаос, крики.

Блэк опустился на колени возле вампира, которого ударил первым, двумя кулаками шарахнув его по голове и наметившись наручником по виску. Он поднял руки, чтобы сделать это снова, когда знакомый голос заглушил крики и остальные звуки в помещении.

— Прекратить! Сейчас же!

Блэк поднял взгляд. Он предположил, что Брик обращался к нему.

Затем он увидел ряды наведённых на него стволов. Он увидел, как Брик поднимает руки, обращаясь к вампирам со смертоносным предостережением в глазах.

— Не убивайте его, — сказал он, глядя прямо на Блэка этими красными глазами. — Он нужен нам живым. Хоть один вампир навредит ему, и я буду пытать и убью всю вашу кровную линию…

— Я никуда с вами не пойду! — рыкнул Блэк, хватая вампира за горло руками, закованными в наручники. — Лучше, блядь, убейте меня сейчас же!

Он обернулся, когда рядом в лобби раздались выстрелы. Он увидел, как вампиры из винтовок убивают людей на месте. Они были не очень-то избирательны. Они убивали всех, кто попадался им на глаза — методично, как команда зачистки. Блэк слышал крики, беготню, людей, орущих в слепой панике, но вампиры не прекращали методично стрелять.

— Мистер Блэк, — голос Брика оставался спокойным. Он поднял ладонь, как это делают с диким животным или ребёнком, который вот-вот навредит самому себе. — Я не имею намерений удерживать вас в плену. Я целиком и полностью собираюсь уважать нашу сделку…

— Дерьмо собачье! Что, блядь, ты сделал с моей женой?

— Мириам в порядке, мистер Блэк. Она в порядке! Мы вернём вас к ней сегодня же, как я и сказал. Я не навредил ей и не оскорбил никоим образом…

Блэк уставился на него, тяжело дыша и все ещё держа вампира за горло. Он видел, что теперь этот вампир настороженно смотрит на него, но также косится на Брика, как будто ожидая одобрения для самозащиты.

— Почему? — прорычал Блэк Брику. — Зачем вам меня отпускать?

— Я только что сказал, почему. Мы нуждаемся в вас, мистер Блэк.

— Зачем?

Брик улыбнулся, качая головой и как будто забавляясь.

— Вставайте, мистер Блэк. Ваши услуги здесь больше не требуются. Я лично позвоню вашей жене, как только вы уйдёте. Мои люди сразу же после этого доставят вас на место встречи, чтобы она сумела вас забрать. В кузове фургона есть одежда. Я предлагаю вам воспользоваться ей, чтобы не ждать на обочине в тюремной одежде…

Блэк уставился на него, все ещё дыша так тяжело, что начинал задыхаться.

— Что насчёт ошейника? — выпалил он все ещё низким, животным голосом. — Ты снимешь его с меня? Или это просто финальное «пошёл ты» напоследок?

— Только Мириам может снять с вас ошейник, мистер Блэк, — Брик улыбнулся ему. — Это кажется подобающим, вы так не думаете? Скажите ей, что безымянный палец её левой руки отлично подойдёт.

Затем Брик сверился с часами, делая другой рукой с пистолетом жест в сторону Блэка, почти как будто отмахиваясь от него.

— А теперь я действительно вынужден попрощаться, мистер Блэк. Боюсь, более срочное дело требует нашего внимания. Дело, которое больше вас не касается.

Блэк опустился на пятки, уставившись вокруг, и эта ярость все ещё курсировала по его венам. Затем что-то холодное и металлическое прижалось к основанию его черепа прямо над ошейником.

— Вставайте, мистер Блэк, — вежливо произнёс голос. — Пора сделать так, как говорит мистер Брик.

Узнав голос водителя грузовика, Блэк подумывал попытаться разоружить его. Затем, увидев остальные стволы, наведённые на него, он передумал.

Он медленно поднялся на ноги, держа руки перед собой.

— Очень хорошо. А теперь опустите руки.

Блэк и это сделал. Затем человек, занимавший во время поездки переднее пассажирское сиденье, шагнул к нему с другого бока. Блэк наблюдал, как он нагибается и соединяет цепь от его закованных запястий с закованными лодыжками.

— Прощайте, мистер Блэк, — Брик улыбнулся ему, когда два человека начали выводить Блэка из лобби клиники, находившегося на уровне земли. Они небрежно провели его мимо строя вампиров, направляя его шаркающие ноги в сторону стеклянных раздвижных дверей.

Глаза Блэка не отрывались от Брика, пока он шёл, и он видел, что Брик делает то же самое, слабая улыбка все ещё танцевала на губах вампира.

— Большое спасибо за помощь, Квентин, — добавил Брик, все ещё поворачиваясь, чтобы следить за ним, а затем отвесив короткий поклон. — Пусть мы вновь встретимся когда-нибудь… будем надеяться, при более взаимно приятных обстоятельствах, чем эти.

— Не стоило тебе этого желать, — холодно сказал ему Блэк. — Правда, не стоило.

Брик улыбнулся в ответ, в красных глазах не отразилось ни капли беспокойства.

Позади него двум вампирам, которых сшиб Блэк, помогали медленно подняться. Тот, чьё горло сжимал Блэк, встал первым; он помог подняться второму — вампиру, которого Блэк вырубил о стол администратора.

Блэк все ещё наблюдал за ними, когда Брик отвернулся.

Как только он сделал это, момент оборвался.

Блэк скорее ощутил перемену, нежели увидел её; он просто прекратил существовать. Он смотрел, как лицо Брика принимает ровное, более чужеродное выражение прямо перед тем, как он заговорил по рации, которую поднёс к губам. Его голос прозвучал холодно, деловито, бесчувственно — хоть новоорлеанский акцент и продолжал окрашивать его слова.

— Ладно, друзья мои, мы внутри, — Брик растягивал слова, его красные глаза отражали флуоресцентный свет. — Теперь мы в этом одни, так что убивайте все, что не питается от единственного истинного источника. Я только что отослал видящего с Дэвисом и Грегом. Пока я говорю эти слова, Алистер проходит через ворота со второй командой. Они помогут моей команде внизу. Заканчивайте зачищать этот этаж, затем наблюдайте за входом и держите двигатели заведёнными. Выдвигаемся.

Блэк поймал себя на том, что где-то в этой речи впервые услышал настоящий голос Брика.

Его он тоже запомнит.

Ещё больше выстрелов усеяло стены в задних помещениях, как только Брик отпустил кнопку рации. Крики и вопли теперь звучали дальше, глубже в лабиринте коридоров, образовывавших наземный этаж. Блэк поймал себя на том, что вспоминает свои заказы в других странах, когда приказ был не оставлять никого в живых, кем бы они ни были.

По этой причине он и отказался от такой работы.

Когда они с человеческими водителями вышли за стеклянные двери, он остановился, уставившись на тела, которые уже усеивали пол в погрузочной зоне. Он насчитал в общей сложности одиннадцать, включая двух в рабочих комбинезонах, которые, вероятно, были механиками.

Блэк все ещё стоял там, когда к первому грузовику в погрузочной зоне склада подъехал второй чёрный грузовик. Машина даже не остановилась полностью, когда двери распахнулись. Наружу хлынуло ещё больше солдат в чёрной броне и кевларе, держащих автоматические винтовки.

Красные глаза смотрели на него, пока они пробегали мимо.

Пустые. Лишённые эмоций. Голодные.

Затем они убежали.

Они исчезли внутри здания, и тут же стало тихо.

Блэк обернулся назад, когда раздалось ещё больше выстрелов из винтовок, в этот раз ближе. Когда они продолжились, донеслись пронзительные крики множества людей… по меньшей мере двадцать голосов, которые различил Блэк. Должно быть, вампиры нашли участок, который пропустили при первом раунде.

Крики стали стихать, как только стеклянные двери закрылись за ним во второй раз, отрезая облако кондиционированного воздуха.

Блэк позволил им отвести себя к задней части фургона.

Он просто сидел там, пока они запирали двойные двери, и не шевелился, слушая, как они забираются в водительскую кабину и закрывают свои дверцы. Практически сразу они завели двигатель и начали выезжать за ворота.

Разум Блэка теперь опустел.

Он просто… опустел.

По крайней мере, на данный момент он совершенно вымотался.

 

Глава 24

Конец дороги

Они ехали совсем недолго, когда металлическая разделительная панель открылась, и мужчина с пассажирского сиденья забросил ему через проволочную сетку ключи от наручников.

Блэк неуклюже поднял их с металлического пола грузовика, затем использовал, чтобы снять каждую цепь со своих запястий и лодыжек.

— Там одежда, под скамейкой, — проворчал тот же мужчина, показывая в левую сторону фургона. — Кожаная сумка. Они сказали, что привезли вещи, которые должны вам подойти, мистер Блэк. Мне сказали передать вам, что все содержимое сумки принадлежит вам, если хотите.

Блэк нахмурился, отыскивая сумку глазами. Он держался за стену, пробираясь туда, затем вытащил сумку из-под скамейки с мягким сиденьем.

Внутри он нашёл одежду, обувь, конверт с несколькими тысячами долларов, две большие бутылки воды, дорожную карту Луизианы, пакетик сушёных персиков, пакетик вяленой говядины, маленькую бутылку яблочного сока и компас.

Первым делом он разобрался с одеждой, сняв с себя каждый предмет тюремной одежды и надев фланелевые боксёры и пару джинсов — и то, и другое могло принадлежать ему. Они были тех брендов, которые определённо имелись в его шкафу в Сан-Франциско, и они подошли, а это непросто с его-то ростом. Однако Блэк не позволил своему разуму слишком задерживаться на этой мысли.

Натянув через голову и на грудь темно-красную футболку, он присел, во второй раз пошарил по дну сумки, и обнаружил свои часы — те же армейские часы, которые он носил с тех самых пор, как ему подарили их более десяти лет назад.

Застегнув их на запястье, Блэк сел на скамейку и нахмурился.

Странно, но одежда заставила его почувствовать себя нормальнее всего с тех самых пор, как все это началось.

Надев носки и новенькие туфли для бега, он переключил внимание на еду. Решив начать с яблочного сока, он открыл крышку и выдул половину на одном дыхании. Ненадолго опустив бутылочку, он позвал двух мужчин через открытую панель.

— Куда мы едем? — спросил он. — Это-то вы мне можете сказать?

Ни один из двух мужчин ему не ответил.

Блэк допил вторую половину бутылки за секунды, затем потянулся к вяленой говядине. Съев всю еду и выпив одну бутылку воды, он улёгся на скамейку, закрыв глаза.

Должно быть, он задремал.

* * *

— Эй! Блэк! Проснись, блядь!

Голос выдернул его из сна без сновидений, заставив резко принять сидячее положение. Он уставился через ту открытую металлическую панель, ощутив узел тошноты в своём нутре, когда узнал два лица, глядевших на него через металлическую сетку.

Грузовик остановился.

Снаружи было совершенно темно, эта чернота отчётливо виднелась за головами мужчин, и Блэк слышал множество машин, быстро проносившихся мимо него, так что они, должно быть, близко к шоссе или автостраде.

— Дверь открыта, — мрачно сказал парень на пассажирском сиденье. — Вы свободны, мистер Блэк. Я бы порекомендовал идти к стоянке грузовиков… примерно в миле к северу отсюда.

— Где я, блядь? — прорычал Блэк.

Мужчина лишь наградил его ровным взглядом.

Осознав, что ему все равно, Блэк поднялся на ноги. Он схватил конверт с деньгами и карту, засунув и то, и другое в штаны под футболку, и прошёл к задней двери. Когда он толкнул отпирающий засов, тот на несколько секунд застрял — ровно настолько, чтобы его сердце опять гулко заколотилось. Он навалился всем весом и снова дёрнул засов.

… и он открылся.

Когда это случилось, Блэк едва не вывалился на землю. Он сумел удержаться и приземлиться на ноги, схватившись за распахнувшуюся дверь.

Как только он встал более-менее прямо, он захлопнул дверь за собой.

Грузовик тут же тронулся с места, взвизгнув шинами, задние колеса раскидали гравий, выруливая на дорогу. Блэк видел, как вильнул зад грузовика, выезжая на асфальт.

Он не мог чувствовать мужчин в грузовике, но что-то подсказало ему, что они его боялись.

Впервые за долгое время до него дошло, что так и должно быть.

Только тогда он осмотрелся по сторонам.

Он стоял на обочине скоростной автострады.

Огни мелькали мимо него, когда он поднял руку, глядя в обе стороны. По звёздам, которые он едва видел высоко в куполе неба, он решил, что север — прямо впереди.

Он начал идти.

 

Глава 25

Долгий путь домой

Я увидела его первой.

Пока мы сидели на парковке, я продолжала смотреть в том направлении, хоть и не думала, почему, и даже не особо замечала, что делаю это. Когда одинокая фигура вошла в круг света, отбрасываемый высоким фонарём парковки, я схватила плечо Декса через открытое окно между задней и передней частью лимузина, крепко его стиснув.

— Там, — сказала я, показывая.

С этого расстояния он казался таким маленьким, что я не могла быть уверена, но я была уверена.

Я знала, что это он.

Моё сердце болезненно забилось в груди.

Декс уже заводил двигатель. Выжав сцепление, он не ждал и даже не взглянул на Кико, которая сидела рядом с ним на пассажирском сиденье. Я не позволила больше никому поехать с нами. Я не могла вынести мысли, что здесь будет кто-то ещё, если он не появится.

Декс на скорости километров сорок пересёк парковку по направлению к одинокой фигуре, шагавшей в нашу сторону. К тому времени, как мы оказались достаточно близко, и я различила его лицо, я не смогла дышать. Я стиснула разделитель между двумя секциями машины и подавила крик, рвавшийся из груди. Я все ещё смотрела на него, борясь с сокрушавшими меня эмоциями, когда Кико сжала мою руку.

— Все хорошо, док, — мягко сказала она. — С виду с ним все в порядке.

— Он потерял в весе, — пробормотал Декс, корректируя рулевое колесо, чтобы подвести машину ближе по мере того, как они сокращали расстояние. — …Много веса.

— Он выглядит нормально, — сказала ему Кико с предостережением в голосе.

— Нам нужно показать его доктору, — сказал Декс.

— Покажем, Декстер. А теперь поднажми.

Я едва слышала их обоих. Я осматривала каждый дюйм Блэка, пока он шёл, начиная от того, как он держал своё тело, и заканчивая медлительностью его походки. Он казался мне измождённым. Бледным, злым и измождённым. И, как и сказал Декс, он потерял вес. Слишком много веса.

Прикусив губу, я смотрела на него через стекло, когда мы затормозили рядом с ним.

Я видела, что он тоже заметил меня. Как только это случилось, его глаза расширились.

Затем облегчение омыло его лицо — такое заметное, что моё сердце вновь подскочило к горлу. Что-то в этом облегчении, казалось, не было связано с ним, со «спасением» или даже облегчением, что мы его нашли. Оно казалось связанным со мной, с тем, что он видит меня живой.

Когда машина остановилась, мы все трое распахнули дверцы.

Но Блэк шокировал меня. Он вскинул руку, его голос поднялся почти до крика.

— Нет! — сказал он. Он показывал на заднюю дверь, из которой я выходила, за которой я сейчас стояла. — Нет, проклятье! Возвращайся в блядскую машину, Мириам.

Я уставилась на него, чувствуя, что бледнею. Я не заговорила.

— Возвращайся в машину. Сейчас же, Мириам! Я серьёзно! Закрой блядскую дверь!

Я сделала, как он сказал, двигаясь машинально, мой разум совершенно опустел. Сев обратно на кожаное сиденье машины, я закрыла дверцу.

Я все равно слышала их через стекло. Я также не могла оторвать от него взгляда.

Лицо Блэка исказилось в злобной гримасе, какой я никогда прежде за ним не замечала. Как только дверь за мной закрылась, он повернулся к Дексу.

— Что, блядь, происходит? — прорычал он. — Я дал вам одно блядское задание на случай, если что-нибудь случится со мной… одно задание! Защищать её. Защищать. Вы что, блядь, делали? Потому что вы, черт подери, явно занимались не этим…

Декс и Кико уставились на него, оба побледнели.

Декс встал слегка впереди Кико, почти как будто прикрывая её.

— Босс, вы сказали нам, что когда вас нет, доктор Фокс остаётся за главную… — когда Блэк заговорил, Декс спокойно перебил его, поднимая руку. — Вы сказали, что Мириам за главную. Что она принимает решения. Помните? Вы сказали всем нам, что вы изменили структуру компании, что теперь вы двое — партнёры по бизнесу…

— Она мне не партнёр по блядскому бизнесу! — глаза Блэка полыхнули, когда он сделал шаг по направлению к другому мужчине, заставляя Декса попятиться. — Она моя жена. Ты это понимаешь? Она моя проклятая жена. Вы позволили моей жене возглавить операцию против этих долбаных ублюдков? Тех же, которые сумели взять верх надо мной? Да что с вами не так?

— Она искала вас…

— Хрень собачья! — рявкнул Блэк. — Он сказал, что они заключили какую-то сделку. Он сказал, что заключил сделку с моей проклятой женой… он сказал мне, как горячо она выглядит вживую, так что я знаю, что они хотя бы раз встречались лицом к лицу. Чем, блядь, занимались вы? Стояли в сторонке и подавали блядский чай, пока она сидела в одной комнате с этим куском дерьма?

— Мистер Блэк, пожалуйста, — Кико вышла из-за Декса, поднимая руки. — Пожалуйста, выслушайте нас. Мириам всего лишь пыталась…

— Прошу прощения? — Блэк повернулся к ней, его руки напряглись, кулаки сжались. — Сейчас я разговариваю не со своей женой. Я разговариваю с вами. Мне надо уволить ваши задницы… вы меня слышите? Поверить не могу, что вообще доверял вам обоим!

Тут я стиснула зубы. Чувствуя, как крепнет моя решительность, я резко скользнула по кожаному сиденью и распахнула дверцу. Встав, я схватилась за дверцу машины, не выходя из-за неё.

— Блэк, — зло сказала я. — Ты их не уволишь. Ни одного из них.

— Вернись в блядскую машину, Мириам! Я поговорю с тобой через минуту.

— Блэк! — я ещё громче повысила голос. — блядь, ты их не уволишь, ты меня слышишь? Я не позволю. А теперь садись в чёртову машину.

— Оставь меня в покое, Мириам! Я не буду просить ещё раз! Это не имеет к тебе никакого отношения, так что держись, блядь, подальше…

— Эй, — лицо Декса сделалось ярко-красным, и он вскинул руку к Блэку, его голос дрожал от тихой злобы. — Вы не можете так с ней разговаривать, мистер Блэк. Я серьёзно. Вы не имеете ни малейшего блядского понятия, через что она прошла за последние несколько недель…

Блэк повернулся к нему, его золотые глаза сверкнули в свете фонарей.

Но я видела достаточно.

Я не могла прочесть его в тот момент, и даже не могла нормально почувствовать его свет, но я чувствовала и слышала достаточно, чтобы уловить проблеск того, что с ним происходило. Выйдя из-за дверцы, я оставила её открытой, подойдя прямиком к нему.

— Кико… Декс… держитесь от него подальше. Я серьёзно. Не подходите слишком близко, — я стиснула зубы, но слова прозвучали твёрдо, почти моим докторским голосом. — Он сейчас не в себе. Нам нужно увезти его отсюда.

— Мири… держись от меня подальше! Я серьёзно!

— Не буду я держаться от тебя подальше, — рявкнула я. — Тебе нужно сесть в блядскую машину! Сейчас же, Блэк! Мы не станем обсуждать это здесь! Сейчас не время… и не место!

Когда он попятился от меня, я остановилась. Когда я сердито посмотрела на него, он сверлил меня сердитым взглядом в ответ, его грудь тяжело вздымалась под красной футболкой, зрачки расширились настолько, что радужки почти полностью почернели. Теперь, увидев его вблизи, я видела, что на его руках перекатывались мускулы вопреки тому, что он потерял вес. Он выглядел так, будто постоянно тренировался.

— Ты не уволишь Кико, — сказала я. — Ты не уволишь Декса. Ты их любишь, и они абсолютно все сделали правильно с тех пор, как ты пропал. Ты сядешь в машину, со мной… сейчас. И мы все вчетвером уберёмся отсюда нахер. Ты меня слышишь?

Кико и Декс к тому времени оба попятились от нас.

Я видела, как Декс переводит взгляд между нами, его лицо все ещё было красным — в основном от злобы, но теперь ещё и от недоумения, возможно, отчасти из-за сказанного мной. Кико настороженно смотрела на нас, как будто беспокоилась, что рассудок Блэка не выдержал.

— Садись в машину! — повторила я, показывая на открытую дверь. — Сейчас же!

В этот раз какие-то из моих слов, казалось, достигли его.

Он окинул меня взглядом, и то облегчение, которое я заметила в нем, как только он впервые осознал, что я жива, вернулось разрозненным потоком, а исходивший из его света шок ударил по мне очередной волной. В этот раз я была уверена, что узнала это ощущение — по крайней мере, базовые черты. Нечто подобное случалось с нами ранее. Когда мы впервые переспали, он тоже сорвался на меня вот так, только тогда это было посреди ресторана. В тот раз он тоже орал какое-то бессмысленное дерьмо, а страх и шок исходили от него хаотичными волнами.

Увидев в его глазах это потерянное выражение, я смягчила голос.

— Садись в машину, Квентин, — сказала я ему. — Пожалуйста. Пожалуйста. Просто садись в машину, дорогой.

В этот раз он отвернулся. Я видела, как шевельнулось его горло при сглатывании, затем он тут же кивнул.

Он не смотрел на Кико или Декса, или даже на меня. Вместо этого он прошёл мимо меня, пересёк асфальт и не оглянулся. Я наблюдала за ним, пока он не забрался на заднее сиденье лимузина. Он оставил дверцу открытой для меня.

Выдохнув и осознав, что мой пульс в разгаре нашей перепалки подскочил до заоблачных высот, я повернулась к Кико и Дексу.

— Вам лучше отвезти нас в другой аэропорт, — сказала я. Сглотнув, я продолжила со слабым извинением в голосе. — Тот, что дальше новоорлеанского, имею в виду. И, может, врубить впереди музыку с открытыми окнами, пока будем ехать. Не думаю, что мы сможем подождать с разборками, пока не вернёмся в Калифорнию, так что мне нужно поговорить с ним сейчас же. До того, как мы сядем на самолёт.

Декс нахмурился, его лицо выражало смятение, когда он посмотрел на меня, но Кико, казалось, поняла, о чем я говорила. Сжав мою руку, она сочувственно посмотрела на меня, через плечо обернувшись на лимузин.

Все, что она спросила:

— Как много времени вам нужно?

* * *

Я скользнула на заднее сиденье машины, напоследок улыбнувшись Кико, когда она закрыла за мной дверцу. Я смотрела, как поднимается окно между передним и задним сиденьями, а за ним последовал непрозрачный разделитель, совершенно отрезавший нас от них. Я невольно улыбнулась, когда кто-то впереди включил радио на полную громкость, врубив что-то вроде Beastie Boys.

Только тогда я посмотрела на Блэка.

Он прислонился к углу у противоположной дверцы — так далеко от меня, как только мог, не покидая машины. Его руки лежали на кожаном сиденье по обе стороны от него. Когда он не посмотрел на меня, я осознала, что смотрю на ошейник.

— Брик сказал мне, что я могу его снять, — сказала я. — Ты знаешь, как?

Блэк повернул голову с того места, где он смотрел в окно. Он уставился на меня, его золотые глаза слабо светились в свете фонарей.

— Брик? — его голос сделался холодным от сарказма. — Твой приятель Брик сказал тебе это, Мириам? Как невероятно охерительно потрясающе.

Я нахмурилась, но не потрудилась ответить.

Скользнув к нему по сиденью, я проигнорировала это, когда он поднял руки, отгораживаясь от меня. Очутившись достаточно близко, я прислонилась к нему, прикусывая язык от реакции на его близость и стараясь рассмотреть ошейник. Блэк сопротивлялся мне на каждом этапе. Он отодвигался, избегал моих рук, не касался меня больше самой крайней необходимости, но умудряясь блокировать меня на каждом шагу.

Когда я попыталась подобраться к нему сзади, он подвинул спину, держа руки перед собой. Когда он во второй раз аккуратно меня оттолкнул, я нахмурилась.

— Ты хочешь и дальше носить его? — рявкнула я. — Так что ли?

— Не снимай его с меня сейчас, Мириам.

— Почему, блядь?

Блэк посмотрел на меня. Когда он сделал это, вся злость из меня испарилась. Увидев выражение его лица, я не смогла дышать, потому что моё горло сжалось.

— Я не хочу причинить тебе боль, черт подери, — его глаза сделались ярче, голос огрубел. — Ты понимаешь меня, Мириам? Я не хочу причинить тебе боль.

Сделав вдох, я смягчила голос.

— Ты не причинишь мне боли. Не причинишь. Так что скажи мне, как его открыть.

Блэк сидел там, не глядя на меня.

Теперь, оказавшись близко, я чувствовала в нем боль. Даже с ошейником она казалась почти невыносимой. Все было настолько плохо, что от эффекта эхо моей собственной боли становилось тяжело дышать. Я чувствовала, как он тоже с трудом справляется с моей близостью, но я также чувствовала, как он старается контролировать себя.

— Я реально голоден, — сказал Блэк, вытирая лицо ладонью.

— Мы заедем за едой, — мягко сказала я.

— Я говорю не о еде, Мири, — прорычал он, глядя на меня. Стиснув зубы, он покачал головой. — Хотя этого мне тоже хочется.

Последовало молчание, затем он отвернулся.

— Блядь, я очень голоден… — сказал Блэк. — Если ты снимешь его, все станет намного хуже, — он снова посмотрел мне в глаза. — Мири. Ты все ещё многого не знаешь о видящих и сексе. Ты многого не знаешь обо мне… я пытался рассказать тебе это.

Я кивнула, поглаживая его грудь ладонью. Я сделала это, не подумав, но увидела, как боль ожесточила его черты, и Блэк буквально вздрогнул, словно его ударило током.

— Это ошейник? — спросила я более холодно.

Он кивнул, все ещё не глядя на меня.

— Как мне его снять, Блэк?

Он вздохнул, прислонившись головой к двери.

— Gaos, Мириам. Ты меня убить нахер пытаешься.

— Нет, неправда. Я пытаюсь тебе помочь. Ты правда хочешь носить эту проклятую штуку ещё хоть секунду?

Я видела, как он обдумывает мои слова. Затем я почувствовала, как он соглашается с тем, что я сказала. Он выдохнул, стискивая мою руку ладонью. Затем он ещё раз выдохнул. После ещё одной паузы он сел прямо, все ещё избегая моего взгляда. Прежде чем я успела вновь попросить его, Блэк повернулся ко мне спиной, наклоняя голову вперёд, чтобы открыть ту часть ошейника.

— Там должен быть переключатель… у основания моей шеи, — его голос прозвучал низко, почти ворчливо. — Это должно открыть панель. Он сказал, твой безымянный палец. На левой руке.

— Миленько, — пробормотала я.

— Этот парень был чёртовым придурком.

— Я знаю.

Когда Блэк выгнул шею, глядя на меня, я пожала плечами.

— Ты был прав, — спокойно сказала я. — Я встречалась с ним. Мельком. Но не за столом переговоров, как ты сказал. Мы вломились в дом вампира, ища тебя, а он был там, ждал нас.

Я почувствовала, что Блэк хочет спросить, но он стиснул зубы. Я также ощутила от него очередную волну злобы, направленную на Декса и Кико. В конце концов, он ничего не сказал ни о том, ни о другом. Повернувшись обратно, он уставился вперёд и ничего не говорил.

Я уже склонилась над его спиной, чтобы присмотреться к ошейнику, проводя по нему пальцами и пытаясь найти переключатель, о котором он говорил.

Дважды ощупав место у основания его шеи, я наконец нашла крошечный рычажок. Мне пришлось воспользоваться ногтем, чтобы сдвинуть, но как только я это сделала, открылась маленькая панель.

Там находился плоский кусочек подсвеченного стекла, пульсирующий красным светом.

Я осторожно положила на него безымянный палец левой руки, плоско прижав его, как будто оставляла отпечаток пальца. Красный свет яркой линией просканировал мой палец… затем щёлкнул.

Я наблюдала со смесью отвращения и восхищения, как концы справа от панели разъединились. Странный, похожий на камень зелёный металл перестраивался на моих глазах, два зубца убрались из шеи Блэка как металлические черви. Они влились обратно в кольцо ошейника, а затем вся штука сделалась инертной. Красный свет погас.

Схватившись за ошейник обеими руками, я полностью раскрыла его, стащив с шеи.

Как только я сняла его с Блэка, я с гримасой швырнула эту штуку на пол. Большая часть меня хотела выбросить его в окно, но я знала, что не могу сделать этого — по многим причинам.

Когда я повернулась обратно к Блэку, у основания его шеи кровоточили две отметины, похожие на следы от зубов. Тогда-то я и заметила, что это были не единственные отметины на нем.

— Иисусе, Блэк, — провела пальцем по ещё одной отметине на его плече, напоминавшей следы зубов, и почувствовала, как горло сдавливается. Они были свежими, явно меньше суток. На мои глаза навернулись слезы. — Какого черта они с тобой делали?

Он не ответил.

Однако я чувствовала, как он борется, и осознала, что его свет возвращается. Это случилось не разом, как я ожидала, возможно, именно поэтому это меня поразило. Я почувствовала его слабо… затем уже не так слабо… затем внезапно это ощущение уже вовсе не было слабым. Его жар и присутствие хлынули в меня, перехватывая дыхание.

Я вцепилась в него, как только это случилось, обхватив его руками.

Я не думала… мой мозг практически отключился, как только его свет вспыхнул вокруг меня очередной жидкой волной. Затем Блэк развернулся и придавил меня к сиденью, руками обхватив мои ноги и стиснув бедра, когда они обвились вокруг его талии. Затем его руки уже шарили по всему моему телу, притягивая меня почти грубо, стиснули мою талию и задницу, жёстко дёрнули меня к нему. Блэк издал тяжёлый звук, когда мои руки скользнули под его футболку, а затем он ещё жёстче вжался в меня, стискивая пальцы в кулаки в моих волосах.

Его голос прозвучал так гортанно, что я подпрыгнула.

— Я не сумею сдержать это, — произнёс Блэк тем тяжёлым тоном.

Моя боль вспыхнула ещё жарче. Я задрожала просто от этого голоса и его глаз. Я всматривалась в эти глаза так близко, пока он нависал надо мной, его лицо напряглось, а я стискивала его спину.

— Может, тебе придётся использовать руку, Мири… или позволить мне трахнуть тебя в задницу… но так я тоже могу причинить тебе боль… — стыд залил его свет. — Черт подери. Сейчас я даже не доверяю себе взять твой рот…

Я почувствовала, как он представляет это, прижимаясь ко мне все крепче, испуская очередной низкий гортанный звук. Затем другая его рука оказалась под моей одеждой… затем его пальцы очутились во мне, и я вскрикнула, выгибаясь ему навстречу.

Сочетание этого послало по нам обоим острый разряд боли, такой сильный, что я не сумела ему ответить. Его свет буквально душил меня, сокрушая со всех сторон, и Блэк вынул из меня пальцы ровно настолько, чтобы схватить мою руку и положить на свой член. Как только я это сделала, агрессия выплеснулась из него разгорячённой волной, столь интенсивная, что я прикрыла глаза, теряя контроль над своим светом.

Я издала надломленный крик, крепче сжимая его.

— Блэк… пожалуйста… — я не знала, что хотела сказать ему. Боль взорвалась во мне, как только я осознала, что он действительно здесь. Я настолько сосредоточилась на нем, на том, чтобы снять с него ошейник, что какая-то часть меня просто не осознавала этот простой факт.

Боль усилилась, становясь невыносимой, когда его свет потянул за мой.

Затем Блэк навалился на меня всем весом, придавливая к сиденью и обхватывая меня руками, при этом толкаясь нижней частью тела мне в руку. Опустив свой вес и застонав, он прислонился лицом к моему лицу, хрипло дыша мне на ухо.

«Трахни меня… gaos, Мири… пожалуйста…»

Я не думала об этом, прежде чем сделать.

Я укусила его… впившись зубами в плечо.

Блэк издал надломленный стон.

Это поразило меня — сама громкость звука, донёсшегося из его груди. Он был таким громким и болезненным, что вибрацией прокатился по всему моему телу. Я столько в нем ощутила, что на мгновение затерялась в этом, затерялась в его свете.

Затем он резко и отрывисто задвигался надо мной, его свет открылся и вторгся в мой. Блэк снова застонал, и я почувствовала, что теряю контроль; я закричала, хрипя и видя, как его лицо смягчается, пока он навис надо мной. Я обхватила его почти всем телом, почувствовав, как его свет становится покорным. Ощутив там поражение, я осознала, что он кончает, и крепче держала его, подавляя желание вновь его укусить.

— Не надо, — простонал Блэк. — Не надо, проклятье…

Я ощутила стыд, исходивший от него темным облаком, почти похожим на ненависть к себе. Это чувство ошеломило меня, сделавшись таким сильным, что я грубо стиснула его руками.

— Блэк! — паника завладела моим голосом. — Что это? Что с тобой не так?

Он покачал головой, но не смотрел на меня.

Я стиснула его волосы, заставляя поднять глаза.

— Блэк! Малыш, нет… нет. Прости меня, — слезы навернулись на мои глаза. — Мне так жаль, что я это сделала. Мне так жаль… Я не подумала…

Я почувствовала, как этот стыд в нем усиливается, затем Блэк покачал головой, стискивая зубы и избегая моего взгляда. Потом он начал слезать меня, и до меня дошло, что мы оба все ещё были почти полностью одеты. Я схватила его за футболку, затем за руку, когда он попытался отстраниться.

— Блэк! — когда он так и не посмотрел на меня, я произнесла уже мягче. — Квентин. Квентин, пожалуйста… прости меня. Пожалуйста. Мне так жаль…

Боль выплеснулась из него, такая сильная, что в этот раз она действительно ранила меня. Хватая ртом воздух, я крепче сжала его руки, пытаясь привлечь его к себе. Когда Блэк мне не позволил, я села, обвивая руками его шею.

Он все ещё избегал моего взгляда, но я чувствовала, как он пытается впустить меня, расслабиться.

Все ещё не глядя на меня, Блэк снова покачал головой.

— Это не твоя вина, Мири, — он едва взглянул на меня, когда я подняла голову, и я вновь ощутила прилив того стыда. — Я не злюсь на тебя. Но мы должны поговорить. Есть вещи, о которых мы должны поговорить…

— Я знаю… — начала я.

— Нет, — перебил Блэк, глядя на меня. — Не знаешь. Я имею в виду, сейчас, Мири. Есть вещи, о которых нам нужно поговорить сейчас же. Это не может ждать. Мы должны поговорить прежде, чем мы сделаем это…

Я ласкала его лицо, пытаясь нежно заставить его повернуться, посмотреть на меня. Я оставила его в покое, когда он этого не сделал. Я попыталась решить, стоит ли вовсе его отпустить, оставить по-настоящему в покое, но его свет так сильно тянул меня к себе, что сложно было себя заставить. Я не могла решить, к какой части Блэка мне прислушаться… так что в итоге прислушалась к обеим… и ни к одной из них.

— Окей, — сказала я, все ещё всматриваясь в его лицо. — Мы можем поговорить о чем тебе угодно. Но нам необязательно делать это сейчас, Блэк… если ты не хочешь. Нам ничего необязательно делать прямо сейчас.

Он покачал головой, прикрывая глаза.

— Нет, обязательно.

Борясь с паникой, которая все ещё хотела завладеть моим светом, я погладила его по шее.

— Разве ты не говорил мне, что видящим лучше не говорить, пока они не разделят свет? — мягко произнесла я. — Ты говорил, что большое количество разговоров лишь возводит стены, что нам лучше сначала разделить свет, а потом поговорить… когда мы оба будем мыслить более здраво. Нам необязательно заниматься сексом. Может, я смогу просто посидеть здесь, с тобой, какое-то время… мы достанем тебе еды, а я просто посижу здесь. Хорошо?

Он подумал над этим.

Я видела, как он размышляет над моими словами, затем в его глазах вернулся тот сильный стыд.

— Обычно это правда, — холодно произнёс он. — … О свете. Но я не хочу просто сидеть здесь с тобой, Мири. Я хочу трахаться. Я хочу по-настоящему проникнуть в твой свет… так сильно, что блядь, я не могу сейчас связно мыслить, — он вновь отвёл от меня глаза. — Но если мы сделаем это, ты можешь кое-что почувствовать во мне. Мы никогда не говорили об этом прежде… но видящие. Для них с сексом все обстоит иначе. Нам нужен этот разговор сейчас же.

Я изучала его лицо, стараясь почувствовать, что он имел в виду, но Блэк не впускал меня по-настоящему.

Сглотнув, я постаралась, чтобы мой голос прозвучал легко.

— Вот уж точно, с сексом у видящих дела обстоят иначе, — сказала я, выдавив улыбку. — Я вроде как догадалась, когда мы впервые сделали это…

— Я не это имел в виду, — Блэк повернулся и посмотрел на меня, его глаза все ещё хранили то холодное выражение. — Мы можем чувствовать, когда другой видящий был с кем-то ещё, Мириам. Не только, когда это происходит… потом. Это оставляет отпечатки в нашем свете… и на свете задействованных частей тела. Вот почему в мире видящих существуют строгие культурные нормы относительно союзов и верности. Это может расстроить, по очевидным причинам. Временами все бывает прямо таки порнографическим. Я не хочу, чтобы это ударило по тебе из ниоткуда…

Я уставилась на него, с трудом осознавая его слова.

Блэк произнёс их так спокойно, так буднично, что я была уверена — я неправильно его расслышала. Я посмотрела на его тело, затем обратно на его лицо.

— Что ты хочешь сказать? — переспросила я.

Его глаза сделались злыми.

— А как ты, блядь, думаешь, что я хочу сказать, Мириам?

Боль вспыхнула в моей груди. Затем на глаза навернулись слезы. Они нахлынули так резко, что я не успела подумать даже о том, чтобы остановить их, не говоря уж о том, чтобы скрыть их от Блэка.

— Ты спал с кем-то другим? — я увидела, как он вздрогнул от боли в моих словах. — Почему? — спросила я. — Почему, Блэк?

Он схватил меня, дёрнув к себе.

На мгновение он лишь смотрел на меня, та злость оставалась в выражении его лица, затем он как будто увидел меня по-настоящему, и злость разлетелась на куски.

— Милая… нет, — его руки сделались теплее, мягче, привлекая меня поближе к нему. — Я не трахал людей. У меня не было любовницы… меня изнасиловали. И не раз. И не только люди. Это не… — он покачал головой. — Я неправильно сказал это, понимаешь? Я говорил об изнасиловании. Я думал, ты поняла это. Я думал, ты знаешь, о чем я тебе говорю.

Я уставилась на него, чувствуя, как эта боль в моей груди меняется.

Затем она сделалась намного хуже.

Пока я смотрела, как Блэк избегает моего взгляда, эта боль тьмой хлынула в мой живот, пока я не ощутила настоящую физическую тошноту. Я вспомнила Солоника и то, что он сделал со мной. Я вспомнила, что мой дядя сделал с Блэком в Париже. Чем дольше я там сидела, тем сильнее злость и горе превращались в нечто близкое к ненависти, пока я едва не задохнулась.

Я даже не знала, кого я ненавидела в данный момент.

Возможно, какую-то часть мира, людей, которые делают такие вещи и просто уходят, всегда словно невредимые.

— Все хорошо, — Блэк целовал моё лицо, прислоняясь ко мне по-настоящему. Он вздохнул, и когда он сделал это, его свет приоткрылся сильнее. Я ощущала в нем облегчение, когда он прижимался ко мне, но я также ощущала смущение. — Прости. Я не собирался говорить тебе вот так.

Я покачала головой, обвивая его руками.

— Рассказывай мне все, что хочешь, Блэк. Так, как тебе хочется.

Он покачал головой, все ещё прижимаясь ко мне.

— Прости, — сказал он, не поднимая головы. — Дело не в тебе. Ты ничего такого не сделала, Мири… но когда ты укусила меня…

Блэк поколебался, и в этот раз я подняла взгляд.

И вновь в его глазах проступил тот стыд.

— Это был приобретённый рефлекс. Понимаешь? Я не злюсь на тебя. Я стыжусь. Эта блядская тварь кормилась от меня и делала так, чтобы мне это нравилось… — он покачал головой, и по нему прокатилась очередная волна стыда. — … Не нравилось. Я не имел в виду «нравилось», Мири, — отвращение заполонило его голос. — Я не знаю, что блядь я имел в виду. Он проецировал на меня твой свет, пока кормился от меня. Он делал так, чтобы я видел тебя… и чувствовал тебя, даже с ошейником, — в его голосе зазвучала горечь. — Он сказал, что натренирует меня так, чтобы у меня вставал от каждого его укуса, и он был прав.

Я просто сидела на его коленях, свернувшись в его объятиях и пытаясь осознать его слова.

Когда ни один из нас ничего не сказал в следующие несколько минут, я почувствовала, как этот стыд опять подкрадывается к нему. Я почувствовала, как он жалеет, что не промолчал. Или не сказал мне иначе… или хотя бы попозже, вместо того чтобы швырнуть это в меня в ту же секунду, как мы оказались наедине.

Я заговорила прежде, чем осознала, что собираюсь сказать. Мой голос прозвучал до странного холодно.

— И? — сказала я.

Когда Блэк застыл, подняв голову, я прикусила губу, но выдержала его взгляд.

— И что? — спросила я охрипшим голосом. — Я буду кусать тебя, когда тебе этого захочется, Блэк. Я сделаю все, что ты захочешь… и неважно, откуда берётся это желание. Что с того, что он сделал это? Он натренировал тебя возбуждаться от его извращённого дерьма? И что? Ты принадлежишь мне, — я в упор посмотрела на него. — Ты принадлежишь мне. К чему бы он тебя ни приучил, теперь это моё… и твоё. Не его, — слезы навернулись на мои глаза, пока я всматривалась в его лицо. — Ты принадлежишь мне, черт подери. Ты понимаешь?

Эта боль в его глазах медленно угасала, чем дольше он на меня смотрел.

— Понимаешь? — переспросила я, озлобленно вытирая слезы с лица. — Ты понимаешь, Квентин?

Он кивнул. На моих глазах ещё больше напряжения ушло с его лица.

— Скажи это, — произнесла я. — Скажи, что ты принадлежишь мне.

— Untielleres, ilya… — пробормотал Блэк, поглаживая мою щеку рукой.

— Нет. Скажи это по-английски, — попросила я.

— Я принадлежу тебе, Мири. Я принадлежу тебе.

— До каких пор?

— Навеки, жена.

Я кивнула, стискивая зубы и сжимая руки.

— Хорошо. И нахуй этого парня. Я убью его, когда мы снова на него наткнёмся.

Блэк смотрел на меня, казалось, очень долгое время.

Затем медленно, как будто ничего не мог с собой поделать, он расплылся в одной из своих убийственных улыбок.