Я смотрела, как Блэк расхаживает по террасе туда-сюда, образуя тёмную фигуру на фоне синего утреннего неба за стеклянной стеной балкона. Его золотые глаза смотрели откровенно смертоносно.

Я сидела в одном из плетёных кресел на тёмно-синей подушке. На стеклянном столике передо мной стоял горячий кофейный напиток мокко.

При других обстоятельствах место было бы очень приятным.

На деле же я осознала, что настороженно смотрю на Блэка и гадаю, не стоит ли мне попытаться как-то его успокоить.

Я знала, что таким образом он справлялся со всем, что случилось за последние двадцать четыре часа. Я также знала, что моя сосредоточенность на нём — это тоже своеобразная тактика избегания. Как бы ненавистно мне ни было видеть его в таком состоянии, мне проще думать о том, как помочь ему, чем вспоминать прошлую ночь.

Блэк сказал мне, что забрал этот номер — чёрт, да весь этаж — у компании, которой он сдавал эти помещения. Он фактически разорвал контракт, как только узнал, что Ник пробрался через эту террасу обратно в здание.

Он поручил это своим адвокатам, но, похоже, считал, что проблем не будет, потому что контракты составлены соответствующим образом. Его адвокаты хороши; даже лучше, чем хороши, как это всегда бывает у богачей. Они уже доложили ему, что будут делать упор на то, что протоколы безопасности компании-арендатора — или отсутствие таковых — сделали проникновение возможным, и тем самым подвергли опасности холдинги Блэка, а также здание в целом.

Я понимала, что по сути это хрень собачья.

Блэк хотел вернуть себе этот номер.

Таким образом, арендовавшая его компания оказалась вышвырнута.

Если Блэку для этого придётся использовать адвокатов или видящих, чтобы принудить их убраться нахер, то они уберутся к концу недели — или даже к концу дня.

Хоть он и не сказал это прямым текстом, но я сильно подозревала, что Блэк хотел вернуть себе контроль над всем зданием. По той же причине я ожидала, что в ближайшие несколько дней появится немало судебных исков за так называемые «пробои в безопасности».

Блэк уже пробормотал что-то про то, чтобы превратить весь этаж в ресторан и зону отдыха для всех, кто жил и работал в этом здании.

Пока мы проходили тут этим утром, он показывал на кафе и кухни, говоря, как он расширил бы это, добавил тут кухню, здесь снёс стену, может, добавил бы даже ряд саун и крытый бассейн.

Он показал на несколько помещений в задней части, говоря, что всю ту зону можно переделать в спортзал, затем показал на другую секцию, которую можно превратить в боксёрский ринг или просто зону с напольными матами и тяжёлыми грушами для тренировки в рукопашке. Он говорил о том, чтобы нанять нескольких массажистов, которые приходили бы сюда на половину недели, а то и взять их полностью в штат.

Я понимала, что он отвлекает меня, да и самого себя тоже.

Настоящая проблема крылась в безопасности.

В тот же день ещё до заката солнца он установил в этой части здания камеры, датчики движения, а также, наверняка, автоматические беспилотники.

Он также поговаривал о том, чтобы построить новое здание под штаб-квартиру и предложил несколько возможных мест в районе залива, а может, в Нью-Мехико или Ванкувере. Он хотел иметь возможность построить что-то с нуля — скорее всего, полноценную военную крепость, если я правильно читала его свет. Подозреваю, что я всё поняла верно.

Я ни на секунду не отходила от него с тех пор, как мы проснулись утром.

Он поднял меня с постели, чтобы вместе принять душ, подождал, пока я оденусь, спросил, что я хочу на завтрак, рассказал свой примерный план на день.

Он так и не попросил, но ему и не нужно было.

Я тоже не хотела расставаться с ним.

Если бы он не дал ясно понять, что хотел держать меня при себе каждую секунду, я бы, наверное, всё равно ходила за ним хвостиком, пытаясь взять свою работу с собой.

Однако он не хотел, чтобы я работала — по крайней мере, помимо того, что делал он сам. Он хотел, чтобы я помогла ему исправить всё то, что пошло не так в нашем мире. И из-за чего события прошлой ночи стали возможными.

Надоедливый внутренний голос твердил мне, что мне не стоит поощрять эти наклонности в нас обоих. Я знала, что если не буду осторожна, то будет чудом, если он позволит мне одной выйти из здания хотя бы в следующие несколько месяцев.

Однако пока что я не боролась с этим импульсом в нас обоих.

Пресса уже пыталась проникнуть в здание.

Они выкрикивали вопросы и просьбы дать интервью, с самого рассвета донимали нашу охрану в лобби и снаружи здания, спрашивали о сиренах, которые сработали прошлой ночью, спрашивали о несанкционированных беспилотниках и стрельбе, хотели взять у Блэка интервью по поводу слухов о возможном похищении и проникновении.

Они хотели поговорить о том, причастен ли он к беспорядкам в Мишн, имеет ли он отношение к группам, которые сражаются против Пуристов и федерального правительства. Очевидно, они теперь сообщали, что так называемая «полиция», стрелявшая по протестующим в Мишн, на самом деле была вовсе не полицией. Репортёры на главных новостных каналах теперь утверждали, что эти копы в снаряжении для разгона беспорядков принадлежали к частным дружинам и только оделись как копы.

Смотря новости тем утром, я наслушалась всевозможных теорий заговора, даже по главным кабельным каналам. Ведущие выдвигали гипотезы, что Блэк и другие представители армейской ветви «теневого государства» пытались свергнуть правление президента Риджента. Они упоминали причастность других милитаризированных группировок помимо компании Блэка, хотя я узнала названия лишь нескольких.

Они упоминали «Архангела».

«Архангел», насколько я знала, действительно замешан в какой-то теневой глобальной сети и служил их военным подразделением.

Как это связано с моим дядей, я могла лишь предполагать.

Честно говоря, я считала, что мой дядя захотел бы переманить «Архангела» на свою сторону.

Блэк говорил мне, что «Архангел» нанимал и обучал самых безжалостных, организованных, дисциплинированных и умных наёмников из всех, с кем он сталкивался. Он говорил, что они — одни из самых первоклассных убийц на планете… если не самые лучшие.

Дядя Чарльз практически признался, что в прошлом работал с «Архангелом», в основном через свои связи с русской организованной преступностью.

Возможно, у них случилась размолвка по поводу «порабощения всего человечества».

В любом случае, новостные комментаторы теперь обсуждали «Блэк Индастриз» и «Архангела» в одном предложении. Пока Блэк говорил со своей командой техников, я посмотрела на телефоне два фрагмента разных программ. Там брали интервью у экспертов, которые предполагали, что компания Блэка и «Архангел» имели какое-то отношение к беспорядкам в Мишн.

Я также видела размытые кадры всех нас в гуще событий.

Камеры видеонаблюдения запечатлели, как мы бежали по Валенсия-стрит, одетые в чёрную кевларовую броню и вооружённые винтовками и мечами. Я видела кадры нас на Мишн и Шестнадцатой, но там мы были уже в противогазах, так что лиц не узнать.

Телефоны Блэка трезвонили как безумные всё утро, практически с тех самых пор, как эта плёнка попала в новости.

Примерно дюжина каналов попросила его дать интервью, звала на ток-шоу в качестве гостя. Лоуренс «Ларри» Фаррадэй, консультант и адвокат Блэка по криминальным делам, так же получал звонки всё утро. Я несколько раз подслушала, как Блэк говорит с ним, в основном спорит о том, как можно немного исправить впечатление, сложившееся у публики. И стоит ли ему согласиться на интервью. И если да, то на какие.

Очевидно, у Фаррадэя тоже просили интервью.

Некоторые каналы даже звонили и пытались договориться об интервью со мной.

Чарльз тоже пытался звонить.

Не думаю, что Блэк уже поговорил с ним тем утром, и я сама не собиралась разговаривать с ним, чёрт подери. Пока что я не готова была разбираться с Чарльзом, хоть и знала, что не могу откладывать это вечно.

В любом случае, сейчас Блэк определённо не разговаривал с Чарльзом.

Он также не говорил с Фаррадэем — или с кем-то с кабельного телевидения.

Его золотые глаза полыхали в лучах утреннего солнца, пока он слушал, стиснув зубы. Я вдруг осознала, что сейчас всё ещё очень раннее утро вопреки тому, сколько всего успел переделать Блэк. Мы встали несколько часов назад, но сейчас, наверное, было немногим больше девяти утра.

Я смотрела на его скуластое лицо и подавила невольную рябь боли разделения.

Я знала, что не совсем логично желать своего мужа после событий прошлой ночи, но почему-то от всего этого становилось только хуже. Я знала, что Блэк сам борется с противоречивыми импульсами, так что я не настаивала, но похоже, чем дольше я бодрствовала, тем хуже становилась моя боль разделения.

Я знала, отчасти это также может быть вызвано проблемами с безопасностью, более органическим желанием сблизиться с ним, потому что я чувствовала, что мы оба всё ещё в опасности. Блэк говорил мне, что у видящих такое бывает — когда наши жизни в опасности, у нас возникало инстинктивное желание делить свет с друзьями и партнёрами, людьми, которым мы доверяем. Мужья и жены практически возглавляли этот список.

Я также знала, что секс сейчас отнюдь не будет простым.

Если Блэк хотя бы увидит меня голой, учитывая состояние моего тела, это будет непросто для нас обоих. И это ещё не принимая в расчёт другие осложнения из-за моих воспоминаний и света после прошлой ночи, а также те вещи, которые Блэк наверняка почувствует на мне.

С этим я тоже пока не готова была разбираться, чего бы ни хотел мой свет.

Вместо этого мы сблизились в другом смысле слова.

Не думаю, что за всё утро Блэк отходил от меня дальше, чем на два-три метра. Даже сейчас он расхаживал прямо передо мной, не уходя далеко. Когда Киесса и Зайрей, двое видящих, помогавших Блэку оценивать безопасность этого этажа, завели меня за угол террасы, Блэк пошёл за нами, разговаривая по телефону и расхаживая вокруг меня, что одновременно успокоило и немного смутило меня, когда я почувствовала, что двое видящих это заметили.

Однако они вели себя так, словно это совершенно нормально. Они практически проигнорировали нависающее присутствие Блэка, показывая мне кровавые следы ладоней и ног, которые Ник оставил, забираясь в здание. Они поделились своими мыслями о том, как обеспечить безопасность террасы — предположительно для того, чтобы я пересказала это Блэку, когда он завершит свой разговор по телефону.

Команда Блэка из людей и видящих почти полностью проследила путь Ника по зданию до того места, где он вломился в один из лифтов, спрыгнул на кабину и спустился на ней в подвал, чтобы украсть одну из машин Блэка.

Он украл GTO, что также разозлило Блэка.

Это была одна из его любимых машин.

Судя по камерам в гараже, Ник также забрал кого-то с собой.

Мы не сумели различить по камерам лицо заложника и даже не смогли рассмотреть его тело. Однако когда солнце поднялось над зданием, не хватало лишь одного мужчины.

Даледжема.

Уходя, Ник забрал Джема.

Никто из нас не мог поверить, когда мы это услышали.

Но в итоге это единственное логичное объяснение. Хронология пути Ника через здание совпадала с тем моментом, когда кто-то в последний раз видел Джема. Что ещё важнее, бывший член Адипана — единственный пропавший среди наших людей.

Метод исключения говорил нам, что это должен быть Джем.

И всё же не только Блэк опешил, когда мы услышали, кто это.

Вопрос «зачем» не удивлял никого из нас. Решение Ника, что ему нужен заложник, казалось очевидным, учитывая, что он сделал. Но мы не могли понять, как Ник умудрился вообще подкараулить и накинуться на старшего видящего, учитывая, кем и чем он был.

И всё же, в неподходящий момент всех можно застать врасплох.

Даже Джема.

Когда в течение утра никто не смог связаться с ним через гарнитуру или мобильный телефон, эта возможность превратилась в полноценную вероятность. Блэк поручил большей части команды разведки, работавшей под руководством Ярли, заняться его выслеживанием.

Как бы Ник ни справился с видящим из Адипана, он не использовал Джема, чтобы выбраться из здания. Та горстка людей и видящих, которых Блэк поставил в гараже, была нейтрализована вампирским ядом или выстрелами из автоматической винтовки.

Единственный раз, когда эти двое попали в кадр камер наблюдения — это когда Ник уже устранил команду охранников. Ник в тот момент вернулся к лифтам и нёс своего заложника к GTO. Угол обзора камеры был не лучшим, их запечатлело практически сверху, и Ник нёс своего пленника на плече, так что его лицо не было видно. Ник также намотал ему что-то на голову, скорее всего, чтобы не дать легко определить его личность.

И всё же по кадрам было ясно, что пленник Ника — мужчина… то есть, мужская особь намного выше человеческих мужчин. У него также были широкие плечи, и он носил униформу «Охраны и Расследований Блэка».

Оружие, которое Ник использовал против охранников, заставило многих видящих удивлённо приподнять брови. На записи камер было видно, как он стреляет — так что они сумели определить модель. Калашников АК-12 русского производства.

Некоторые члены команды Блэка носили такое оружие, так что сама модель вызвала лишь несколько пожатий плечами. Но вот количество органического материала, встроенного в ствол и рабочие части автомата, вызвало у всех недоумение. Винтовка, из которой стрелял Ник, имела в себе столько нестандартного материала, что она мерцала бледно-зелёным в свете ламп гаража и напоминала какой-то инопланетный артефакт, пока выплёвывала пули быстрыми залпами.

Пока мы смотрели эту запись вместе, Блэк показывал на разные органические компоненты и бормотал о том, что весь этот материал — «высококлассная органика» и, следовательно, «полностью живая», а не какой-то металл-гибрид. Он сказал, что органика, которую делал мой дядя, явно эволюционирует и становится лучшего качества, чем мы видели до сих пор.

Он даже предположил, что подобное оружие может быть частично разумным.

Видимо, дядя Чарльз обновил снаряжение.

Блэк предположил, что судя по характеру выстрелов органический компонент мог присутствовать даже в снарядах. Он рассказывал мне про «умные» пули из своего родного мира, которые можно запрограммировать на поиск целей. Человеческим армиям пришлось перестать использовать такие пули, потому что они узнали, что видящие могут взламывать эти пули, иногда даже в полёте, и обращать их против тех, кто их выпустил.

Никто не мог объяснить, как Ник заполучил подобное оружие.

Все согласились, что он получил его не от Джема.

Возможно, он забрал его у кого-то из людей Чарльза в Мишн, затем припрятал в здании перед тем, как отправиться на крышу. Теоретически Ник мог забрать оружие потом, когда убегал от охранников Блэка, и ему нужно было отстреливаться по дороге к гаражу на нижних уровнях.

Что бы ни произошло на самом деле, Ник выбрался чисто.

Он также, видимо, заполучил Джема.

И вторую любимую машину Блэка.

Отпив глоток мокко, я постаралась не думать об этом, а также о том, через что прямо сейчас может проходить Джем.

Я всё ещё смотрела в никуда, когда Блэк расхохотался прямо передо мной.

В этом смехе не прозвучало ни капли веселья.

Там звучал практически один чистый гнев.

— Да ты, бл*дь, издеваешься надо мной, — хрипло произнёс он. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь. Потому что если честно, я не уверен, что означает тот факт, что ты вообще произносишь эти слова прямо сейчас. То ли ты, бл*дь, безумен, то ли ты просто считаешь меня самым тупым существом на планете, чёрт подери…

Говоривший на другом конце линии перебил его.

Через несколько мгновение Блэк громко щёлкнул языком.

Когда собеседник на другом конце линии продолжил говорить, он бросил яростный взгляд на меня — скорее чтобы поделиться своей злостью и раздражением, нежели чтобы адресовать это в мою сторону.

В итоге он перебил говорившего.

— Брик, — прорычал он. — …я говорю эти слова от всей души… катись ты нах*й. Или ты передаёшь его мне… немедленно… или мы убиваем того из вас, кого найдём первым. Ты должен понимать, что я уже веду охоту на вас обоих.

Стиснув зубы от слов другого, он рявкнул:

— Да мне похер на это! Прямо сейчас я говорю с тобой, Брик. Не с Чарльзом. Ты это сделал. Ты превратил его в чёртово животное! Ты понимаешь, что в данный момент ей было бы не так больно, если бы ты просто его убил? Её самый давний друг, и он едва её не убил…

Умолкнув на мгновение и слушая, он гневно взорвался уже через несколько секунд.

— Хрень собачья! — рявкнул он.

В этот раз он сказал это настолько громко, что я подпрыгнула как раз в тот момент, когда делала очередной глоток мокко. К счастью, я не облилась, но убрала напиток подальше ото рта.

— …Ты должен понимать, что после этого я позвоню ему, — прорычал Блэк. — Ты должен это понимать. В данный момент мне нужно решить, от чего я готов отказаться, чтобы заручиться помощью этого ублюдка. Забавно, но я думаю, что старый-добрый дядюшка Чарльз будет охренеть каким щедрым, помогая мне с этим. Что думаешь, Брик? Думаешь, у тебя сейчас есть проблемы с его видящими и бл*дскими Красными Масками? Ты подожди, пока…

Вампир на другом конце линии перебил его.

Последовала пауза, во время которой Блэк слушал, хмуро глядя перед собой.

— Я тебе не верю, — прорычал Блэк.

И вновь я чувствовала, как Брик настойчиво что-то ему говорит.

— БЛ*ДЬ. Я. ТЕБЕ. НЕ. ВЕРЮ, — прорычал Блэк, перестав расхаживать ровно настолько, чтобы стиснуть перила балкона. — У тебя есть двенадцать часов. Двенадцать. Позвони и сообщи мне место встречи, если ты готов сотрудничать. Если его не окажется с тобой… если ты не приготовишь его для передачи под стражу… то нам уже нечего обсуждать.

Я сделала ещё один глоток мокко, наблюдая, как Блэк бросает трубку.

Слегка нахмурившись и посмотрев на него, я легонько поддела его своим светом.

— Ты же знаешь, что он этого не сделает, Блэк, — тихо сказала я. — Если он сказал правду, и Ник умрёт, если умрёт он. В таком случае он не доверит Ника никому.

Блэк выдохнул, стиснув перила обеими руками.

После небольшой паузы он кивнул, стиснув зубы.

Я смотрела на его профиль, пока он глядел на город.

— Итак? Что мы будем делать? — мой голос по-прежнему звучал настороженно. — Ты же на самом деле не хочешь заключать союз с дядей Чарльзом, нет?

Сердито щёлкнув языком, Блэк оттолкнулся от перил балкона и разжал ладони. Повернувшись ко мне, он продолжал хмуриться, и его взгляд выдавал, что он думает.

— Нет, — сказал он после небольшой паузы.

Я почувствовала, как что-то в моей груди расслабилось.

— Ладно, — сказала я. — Хорошо. Так… что тогда?

Он прямо посмотрел на меня, поджав свои красиво очерченные губы.

— Есть у меня несколько мыслей, — сказал он. — Все они могут тебе не понравиться, Мири.

— Я знаю, что ты хочешь убить Ника, — сказала я.

Подбородок Блэка напрягся.

— Ты правда думаешь, что это такая хорошая идея? — настаивала я. — Я понимаю. Правда, понимаю. Но что будет с вампирами, если умрёт ещё один их лидер? Брика едва ли можно назвать святым, но он — не Дориан. Он даже не Константин. Мы понятия не имеем, кто ещё ждёт своей очереди.

Блэк опять кивнул, но по его глазам я видела, что его разум ушёл в какие-то другие мысли. Я знала, что говорила ему то, что он и без меня знает. По правде говоря, у нас нет хороших вариантов. У нас в данный момент даже нет представлений о том, какую модель мира мы хотим создать — особенно принимая во внимание всех игроков, не говоря уж об угрозе разоблачения видящих перед людьми.

Люди ещё даже не полностью смирились с существованием вампиров.

В данный момент всё ещё велись дебаты о том, что они такое — какая-то «утка», генетический эксперимент, пошедший не по плану, или попытки иностранцев манипулировать американской публикой.

Я знала, что Чарльз вскоре ещё сильнее надавит в этом отношении.

Я знала, что это лишь вопрос времени, когда он представит какое-нибудь неопровержимое «доказательство» существования вампиров. Скорее всего, он ждал, когда заполучит больше контроля над публикой и частными институтами, особенно СМИ, чтобы вампиры не могли разыграть ту же карту и разоблачить существование видящих.

Однако я не очень-то верила, что мой дядя сумеет не допустить этого, чтобы он ни делал. История показывает, что правда со временем всплывает. Рано или поздно, видящих разоблачат.

И что тогда случится? Каким будет мир?

Сумеет ли мой дядя контролировать, как будет развиваться тот мир? Если нет, обернётся ли на этой Земле всё так же, как на той, где вырос Блэк? Или будет ещё хуже? Или в этом мире рабами будут не видящие, а люди, как того хочет мой дядя? Или он, напротив, лишь сумеет убедить людей в том, насколько опасны видящие?

В конце концов, соотношение людей к видящим всё ещё равнялось, наверное, тысяче к одному.

Блэк фыркнул, и я подняла взгляд, посмотрев в его золотые радужки.

— Сплошь хорошие вопросы, док, — сказал он.

Подойдя ко мне, он опустил свой вес на кресло рядом со мной и опёрся руками на бедра. Я без раздумий поставила стаканчик с кофе и потянулась к нему, запустив пальцы в его волосы и поцеловав лицо. Очутившись так глубоко в его свете, мне стало сложно остановиться. Я прижалась щекой к его щеке и принялась ласкать его лицо, пока Блэк не издал низкий рокочущий звук, который мог напоминать урчание какого-то животного.

Когда я не отстранилась, он обнял меня одной рукой — всё ещё осторожнее и нежнее обычного, но достаточно крепко, чтобы у меня перехватило дыхание, когда он крепче сжал объятия. Лёгкий намёк, словно просящий разрешения, оставался в его свете, когда он привлёк меня ближе к себе.

— Чего ты от меня хочешь, ilya? — пробормотал он, упёршись лбом в моё плечо.

Я гладила его по волосам, думая над его вопросом, пока он соединял свой свет с моим.

После нескольких секунд я осознала, что нахмурилась.

Мой взгляд расфокусировался, пока я смотрела через балкон и думала о тех немногих вариантах, которые у нас действительно имелись.

Правда в том, что нам нужен Брик.

Мы нуждались в нём настолько же сильно, насколько я не могла заставить себя подумать об убийстве Ника. Даже после прошлой ночи, даже после того, что он сделал, слова Брика и Джема всё ещё эхом отдавались в моем сознании, оставляя едва уловимую нить надежды.

«Он изменится. Он станет больше похож на прежнего себя».

Конечно, если это правда, то я не знаю, как он будет чувствовать себя после того, что он сделал со мной на крыше или даже на пожарной лестнице. Я понятия не имела, как Ник сумеет простить себя, и сможет ли он как-то справиться с этим психологически.

Я понятия не имела, как сама с этим справлюсь.

В какой-то странной манере я почти радовалась, что Ник забрал именно Джема.

Ну… если, конечно, он его не убил.

Джем, возможно, единственный, в котором до сих пор осталось достаточно сопереживания Нику, чтобы он мог по-настоящему до него достучаться. Я не могла представить, чтобы я попыталась сделать это сама. Я также не могла представить, чтобы Энджел на это пошла, по крайней мере, пока не пройдёт какое-то время.

Когда я увидела её тем утром, она была в полном раздрае.

Ковбой тоже выглядел не лучше, как и Декс.

Конечно, в данный момент ничто из этого не имело значения.

Блэк никогда не сможет простить Ника.

Это важнее всего.

Учитывая, что Блэк по-прежнему более-менее диктовал направление всей нашей операции, это имело критичное значение. Блэк никогда не сумеет забыть, что сделал Ник. Я сомневалась, что он сумеет об этом забыть, даже если Ник станет более-менее прежним. В самом крайнем случае, на это уйдёт время. Очень много времени.

Времени, в которое Ник-вампир должен будет действовать более-менее как нормальный человек… а я понятия не имела, насколько это реалистично.

В данный момент я не могла представить, чтобы Ник прожил достаточно долго, чтобы мы провели такой эксперимент. Я не думала, что он проживёт дольше нескольких дней, учитывая, что я чувствовала в свете Блэка, а также вероятность того, что Блэк всё же попросит помощи у моего дяди.

Я не винила за этого Блэка.

Это не его вина.

Что есть, то есть.

А значит, мне нужно найти другой способ достучаться до него.

***

Не думаю, что я когда-либо чувствовала себя такой виноватой — за любой свой поступок — как за то, что я сделала той ночью.

Я знала, что это неправильно.

Я знала, что это неправильно по миллиону разных причин.

Я просто не могла обойтись иным путём.

У меня не было союзников в команде Блэка… только не для такого.

Я знала, они все подумают, что я выжила из своего бл*дского ума, если вообще подумываю о том, что собиралась сделать. Хуже того, они решат — и с весомой аргументацией — что я в шоке, что я не могу мыслить разумно, учитывая, что со мной случилось.

Но я не могла допустить, чтобы Блэк вручил себя моему дяде.

Я не могла допустить этого, не попытавшись сама узнать, нет ли другой возможности.

В данный момент я видела лишь одну другую возможность.

Существовало лишь одно лицо, поистине заинтересованное в союзе с нами, даже если Блэк сумеет как-то договориться о союзе с «Архангелом», враждующими фракциями русской мафии, теми немногими хорошими парнями, что ещё задержались в коридорах американского правительства, или ещё с кем-нибудь.

В любом случае, нам меньше всего нужен ещё один враг.

Так что я сделала то, что сделала.

Не знаю, стало ли мне лучше или хуже от того, что все прошло без сучка, без задоринки.

Я знала, что это сочетание удачи и хорошо выбранного момента — чего никогда не повторится и, наверное, не случилось бы так просто ещё до того, как Блэк установил в здании режим строгой изоляции. В данный же момент никто в нашей команде ни за что на свете не ожидал от меня такого, особенно после прошлой ночи.

По тем же причинам я понимала, что это наверняка мой единственный шанс — по крайней мере, если я хотела провернуть нечто подобное без ведома моего мужа.

К тому времени, когда я добралась до края деревянного причала, прилегавшего к Пирсу 39, стало так тихо, что я начала задаваться, какого чёрта я вообще творю.

Я не пришла безоружной.

Далеко нет.

При мне имелось семь пистолетов — два на рёбрах, два на бёдрах, один на пояснице, два в кобурах на лодыжках. Я также взяла четыре ножа, включая длинную охотничью финку, пристёгнутую к моему правому бедру, а также ещё более длинный нож, который пристроился во впадинке на моем позвоночнике.

Я знала, как высока вероятность, что всё это не принесёт никакого прока.

И всё же, стоя в темноте, спиной к залитому лунным светом океану, положив одну руку на приклад пистолета, а другую — на рукоятку финки, я всё равно порадовалась, что взяла с собой оружие.

Непросто было улучить достаточно времени в одиночестве, чтобы организовать хотя бы это.

Мне пришлось надавить на нескольких сотрудников Блэка, чтобы они мне помогли.

Эй-Джей и Хавьер подменили записи камер на случай, если Блэк их увидит.

Мишель принесла мне оружие, включая два длинных ножа в виниловых ножнах, один из которых (я почти уверена) принадлежал Ковбою.

Декс — и я по множеству причин чувствовала себя очень, очень виноватой за это — принёс мне шприцы с достаточным количеством жидкого транквилизатора, чтобы уложить видящего или человека солидных размеров.

Я знала, что Декс может не простить меня за это, если когда-нибудь узнает об этом моем поступке.

Однако для данного задания мои варианты были ограничены. Лишь небольшой круг приближенных Блэка имел полный доступ к ассортименту оружия, и тем более к лабораториям, где они хранили вещи, не входящие в стандартное вооружение. Всё сводилось практически к Дексу или Ковбою… или Энджел… а меня предупреждали не пытаться надавить на Ковбоя, поскольку его разум работал как-то иначе.

Я бы ни за что на свете не смогла поступить так с Энджел.

В любом случае, какой бы виноватой я ни чувствовала себя, используя Декса, это чувство вины не шло ни в какое сравнение с тем, что я ощущала, когда вонзила одну из этих игл в шею своего мужа и ввела всё содержимое шприца в Блэка, задремавшего рядом со мной.

Ещё один шприц я использовала на Зайрее, который вместе с Люс стоял на посту у двери нашего номера.

Ну, точнее, я заставила Люс использовать этот шприц против него.

Я ничем из этого не гордилась.

Думая об этом теперь и дрожа на холодном ветру с залива, я чертовски надеялась, что все эти усилия не приведут к тому, что мне разорвут горло.

Я не видела их приближения.

Я определённо их не почувствовала.

Я предполагала, что он приведёт с собой больше своих людей. Он был бы дураком, если бы не сделал этого — вопреки тому, что сказал по телефону, когда я сумела остаться одна достаточно надолго и позвонить ему. Однако кто бы ни прикрывал спину Брика, они оставались невидимыми.

Лишь его тёмный силуэт пересёк покоробившиеся от соли и воды деревянные доски, подойдя к месту, где я стояла и ждала его.

Остановившись в пяти ярдах от меня, он осмотрелся по сторонам.

Я увидела, как хмурятся его губы правильной формы, затем он склонил голову, открыто оценивая меня.

— Ты здесь одна, — в его голосе звучало неприкрытое изумление. — Ты действительно одна.

Выдохнув дыхание, которое неосознанно задержала, я отошла от деревянных перил и кивнула. Мои руки всё ещё лежали на пистолете и ноже, пока я шла к нему, сокращая последнее расстояние между нами.

— Так и есть, — сказала я с тем же лёгким удивлением в голосе.

Если честно, я не могла сказать, было ли это удивление шутливым, или же до меня, наконец, дошло, какой невероятной глупостью было приходить сюда в одиночку.

— Твой муж знает, где ты? — настороженно спросил вампир.

Я издала невесёлый смешок.

— Шутишь, да?

Король вампиров нахмурился ещё сильнее, сделав ещё один шаг в мою сторону и встретившись со мной примерно на середине расстояния, которое он между нами создал.

Его хрустальные глаза отразили оранжевый свет фонарей в конце пирса, и я видела, как он с почти бесхитростным выражением всматривается в моё лицо.

— Вы храбрая женщина, миссис Блэк, — сказал он наконец.

Выдохнув, я едва слышно щёлкнула языком, но не потрудилась ответить.

— Ты хочешь поговорить здесь? — спросила я. — На открытом пространстве?

Брик посмотрел на меня, затем на воду. После короткой паузы он покачал головой и убрал руки в карманы длинного чёрного пальто.

— Вообще-то, у меня была другая идея, — сказал он, и его голос сделался чрезмерно вежливым. — Не будете ли вы так добры сопроводить меня во время короткой поездки, миссис Блэк?

Я напряглась. Ничего не могла с собой поделать.

В моём сознании всплыли все предупреждения не садиться в машину с серийными убийцами, которые я слышала с самого детства. Перед мысленным взором мелькнул образ того, как Ник кидается на меня, а также те несколько секунд, когда его клыки только впились в моё горло…

Я не заметила, когда моя ладонь сместилась с рукоятки финки и коснулась повязки на горле. Это был бессознательный жест, но Брик проследил за ним взглядом.

Он шагнул вперёд прежде, чем я успела отодвинуться, и легонько прикоснулся пальцами к моей руке.

— Я так сожалею, миссис Блэк… поистине.

Сделав шаг назад, я покачала головой.

— Это ничему не поможет, Брик.

Ещё на мгновение всмотревшись в моё лицо, он кивнул.

— Я понимаю. Однако мои чувства искренни. Немыслимо, что мы позволили ему дважды сбежать от нас. Этот хаос в Мишн…

Увидев мой взгляд, он умолк и снова покачал головой.

— Я очень, очень сожалею, Мириам. Сильнее, чем могу адекватно выразить словами.

Я почувствовала, как напрягся мой подбородок. Прежде чем я успела решить, как ему ответить, и стоит ли это вообще делать, какой-то звук заставил меня посмотреть поверх его плеча на улицу перед причалом.

Позади него на обочине остановилась машина.

Это был лимузин. Чёрный. С тонированными окнами.

Брик повернулся и проследил за моим взглядом.

Мгновение спустя эти глаза вновь посмотрели на меня.

— Это будет короткая поездка, миссис Блэк, — заверил он меня.

— Но зачем это нужно? — спросила я.

На мгновение стиснув зубы, я обвела взглядом пустой пирс. Я чувствовала, как люди ходят по улицам в нескольких кварталах отсюда, сидят на траве, но я принудила всех бездомных и остальных людей, которые направлялись в эту сторону, обойти стороной данный сегмент пирса.

Большинство людей, которых я ощущала, спали в близлежащих домах и квартирах.

— Нас здесь не потревожат, — сказала я, переводя взгляд на Брика.

Он кивнул, его выражение не изменилось.

— Я понимаю твоё нежелание. Но я не играю с тобой и не пытаюсь тебя похитить, Мириам. Ты должна понимать, что в данной ситуации ты — моя единственная надежда. Я не питаю иллюзий, что твоё похищение принесёт какой-то прок помимо того, что ещё сильнее разъярит твоего супруга.

Он помедлил, глубже засунув руки в карманы пальто.

— Я бы хотел, чтобы ты встретилась кое-с-кем. Возможно, это поможет тебе понять некоторые вещи.

Я напряглась. Усилием воли сохраняя нейтральное выражение лица, я закусила губу.

— Я думала, мы будем говорить о Нике, — сказала я.

— Это мы тоже можем сделать, конечно же.

— Ты соврал Блэку? Ты знаешь, где он находится?

Брик покачал головой, и его лицо выражало сожаление.

— Нет. Боюсь, я сказал твоему мужу правду на этот счёт, — слегка нахмурившись, он посмотрел мне в глаза с обезоруживающе искренним выражением. — Мы не сумели найти Наоко, Мириам. Мои люди ищут его, даже в этот самый момент, конечно же. Дориан возглавляет эту операцию, поскольку для нас критично важно найти его… особенно для меня, как ты себе представляешь. Знаю, твой муж убьёт его при первой же возможности.

Брик всматривался в мои глаза, слегка нахмурившись.

— Ты можешь мне не верить, Мириам, но я тоже беспокоюсь за него. Мое беспокойство не ограничивается тревогой за собственное благополучие. Как я и говорил твоему мужу, Наоко для меня — семья. В данный момент он позорит меня тем, что сделал с тобой… но я люблю его. Я защищал бы его ценой собственной жизни. Я защищал бы его вне зависимости от его поступков и ошибок. С моей точки зрения он всё ещё ребёнок. Дети часто делают глупые и жестокие вещи.

Я не потрудилась отвечать на эти слова.

Я даже не пыталась расшифровать, какие из его слов правдивы.

— Идём? — спросил он, показав кивком головы в сторону обочины.

На это я тоже ничего не ответила. Однако когда он повернулся и пошёл к лимузину, я молча последовала за ним.

Я зашла уже так далеко.

Если бы они хотели моей смерти, я уже была бы мертва.

***

Он отвёз меня в парк Золотые Ворота.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого.

Вопреки моим страхам, мы сидели на заднем сиденье лимузина только вдвоём.

Он не пытался разговаривать со мной во время поездки. Я видела фигуру в передней части машины, водителя лимузина, но это оказался не тот, кого я ожидала. Вместо высокого светловолосого вампира, которого я обычно ассоциировала с Бриком, этот имел рыжевато-каштановые волосы, завязанные в небрежный хвостик. Он был одет в тёмный костюм, на пальцах носил несколько колец. Во время поездки он ни разу не обернулся к нам, так что я видела его лицо и глаза лишь редкими проблесками в зеркале заднего вида.

Я помнила, Брик сказал, что Дориан ищет Ника.

Я вообще его сегодня не увижу.

Когда водитель повернул на Джон Ф. Кеннеди Драйв, въехал в парк, а затем свернул на небольшую петляющую дорожку, я нахмурилась, глядя через тонированные окна на тихие газоны и цветочные сады в окружении тенистых деревьев.

Теперь я видела вдалеке огни.

Только когда лимузин подъехал ближе к этим огням, миновав очередной широкий поворот, я осознала, на что смотрю.

Цветочная Оранжерея освещалась изнутри.

Высокая белая викторианская конструкция из стекла светилась как маяк в парке, где в остальном было темно хоть глаз выколи. Её высокие стеклянные стены освещались белым светом. Лимузин заехал за конструкцию в темноте, следуя вдоль изгиба дороги, пока Оранжерея не оказалась по другую сторону от нас на небольшом холме.

Я нагнулась, смотря на неё через окно со стороны Брика.

— Что мы здесь делаем, Брик? — спросила я, глядя на освещённые стеклянные стены.

— Это казалось нейтральным местом.

Я повернулась, хмуро посмотрев на него.

Может, это и нейтральное место с точки зрения конфликтов между видящими и вампирами, но едва ли ему недоставало драмы. Более того, это место вызывало у меня эмоциональные воспоминания, хотя вампир никак не мог об этом знать.

Это любимое место моей сестры Зои в этом парке, а может, и во всём городе.

Иногда она затаскивала меня сюда на выходных.

У меня имелась куча обувных коробок с фотографиями Зои в различных нарядах, которые сделаны в разных комнатах и сегментах оранжереи в викторианском стиле, и на ступенях, которые к ней вели, и в стеклянном вестибюле, образовывавшем вход.

С тех пор, как ей исполнилось шесть, она твердила, что её свадьба состоится здесь.

Даже когда я уже перешла в старшие классы, мы ездили сюда на велосипедах в хорошую погоду и ели бутерброды на газоне. Оранжерея располагалась на одном из немногих холмов в этой части парка, с неё открывался вид на дорогу Кеннеди и участок близлежащих садов, так что это было идеальное место для наблюдений за людьми.

Мы сидели здесь и говорили об экстрасенсорных вещах.

Нам не позволялось открыто говорить об этом дома, так что мы обсуждали это в парке, или на Оушн Бич, где, как нам казалось, нас не подслушают.

Глядя на светящиеся стеклянные стены здания под старину, я постаралась вытолкнуть из головы воспоминания о Зои. Я не бывала здесь много лет. Я не избегала этого места сознательно, но теперь, глядя на купольную крышу и два L-образных крыла, отходивших от центральной постройки, я осознала, что понимаю, почему не возвращалась сюда.

Я никак не могла прийти сюда и не вспоминать сестру.

При этой мысли мой подбородок напрягся, но в этот раз я злилась на саму себя.

А ещё я задумалась над тем, захочет ли Блэк пожениться здесь.

Может, я могла бы сделать это для Зои. Хотя бы одна из девочек Фокс выйдет замуж здесь, пусть даже и не та.

Эту мысль я тоже выбросила из головы.

Наверное, лучше подождать и посмотреть, как пройдёт эта встреча — и узнает ли о ней Блэк — прежде чем начинать планировать свадьбу в этом месте.

Кто-то открыл дверцу лимузина возле места, на котором я сидела.

Это был не водитель.

Подняв взгляд, я посмотрела в хрустальные глаза незнакомого мне вампира, в этот раз женщины. У неё были черно-красные волосы, губная помада подходила под цвет красных прядей в её длинных, слегка волнистых волосах. Она улыбнулась мне, и улыбка показалась почти настоящей и тревожила лишь из-за ясных глаз, казавшихся бездушными.

Я без раздумий приняла её протянутую ладонь и позволила ей помочь мне выйти из машины.

Пройдя мимо неё, я встала в нескольких шагах от открытой дверцы и подождала, наблюдая, как Брик сам выходит, наклоняется к уху женщины и что-то шепчет — слишком тихо, чтобы я расслышала. Затем Брик одёрнул своё тёмное пальто, слегка улыбнулся мне и подошёл вместе со мной к ступеням Оранжереи.

Не сказав ни слова, мы вместе поднялись, направляясь к освещённому вестибюлю, который вёл в оранжерею с экзотическими растениями.

Мы уже приближались к двери, когда я осознала, что мои шаги замедляются.

Я остановилась и посмотрела на него.

Брик проделал ещё несколько шагов, затем тоже остановился и посмотрел на меня.

Теперь я ясно видела его лицо в свете, лившемся из Оранжереи.

— Что это, Брик? — спросила я.

При виде его вскинутой брови я закусила щеку изнутри.

— Разве мы не будем говорить о Нике? — спросила я. — Разве всё это не ради того, чтобы примирить два наших лагеря? При условии, что их вообще можно примирить?

Минуту Брик лишь смотрел на меня, и его улыбка померкла.

На моих глазах эта улыбка превратилась в задумчивое, более противоречивое и хмурое выражение.

Затем, двигаясь медленно, обманчиво медленно, почти скользя, он приблизился к месту, где стояла я. Прежде чем я решила, как реагировать, он ласково сжал мою руку и ловко просунул руку и предплечье под мой локоть, не убирая моих пальцев с рукоятки пистолета.

В те же доли секунды я осознала, что он не пытался меня разоружить.

Он даже не поручил одному из своих людей обыскать меня.

— Зайди внутрь, Мири, — мягко произнёс он. — Всё это обретёт смысл, как только ты войдёшь внутрь.

Наблюдая за его лицом и не скрывая скептицизма, я шагнула вперёд одновременно с ним.

Это дурное предчувствие оставалось в моей груди, тянуло мой свет, сдавливало горло. Дело не в Брике как таковом. По какой-то причине я не считала, что он привёл меня сюда, чтобы причинить вред. Чего бы он ни хотел добиться, привезя меня сюда, дело не в этом.

Он всё ещё поддерживал меня под руку и вёл через стеклянные двери. Двое его людей придерживали эти двери открытыми и улыбнулись мне, пока я проходила мимо. Ещё одна женщина и мужчина вампиры, оба черноволосые. Мужчина походил на жителя Ближнего Востока и носил короткую стриженую бородку. У женщины была смуглая кожа и коротко стриженые чёрные вьющиеся волосы. Она смотрела на меня хрустальными глазами, и я видела там неприкрытое любопытство, словно она знала меня.

Может, она просто знала, кто я такая.

И всё же это знание в её глазах вызывало дурное предчувствие.

— Знаю, ты сомневаешься в том, чем станет твой друг Ник, — сказал Брик. — Знаю, что не только твой муж скептически настроен в этом отношении, Мириам.

Его голос звучал тихо, почти по-отцовски и обладал успокаивающим мелодичным звучанием.

Когда я посмотрела на него, он улыбнулся, изучая моё лицо чуть более пронизывающим взглядом, чем было бы уместно с таким выражением лица.

— …Знаю, ты никак не можешь оценить это, глядя на меня, — продолжил он, всё ещё всматриваясь в моё лицо. — Знаю, ты никак не можешь оценить это, глядя на моих людей или разговаривая с ними. Как и человеческие существа, вампиры разнятся по характеру, жестокости, состраданию, мудрости, глупости, опыту, нраву.

Он повёл меня в восьмиугольный павильон, и мой взгляд метнулся вверх, рассматривая арочную крышу, купол и верхний ряд окон. Вокруг нас тропические растения окружали центральный сегмент оранжереи, а налево и направо расходились проходы.

Брик повёл меня вправо.

Мы вошли в выставку, которую я смутно помнила, и он снова повёл меня вправо, так что мы направлялись вдоль южной стены к восточному крылу здания.

Тропические растения окружали нас и свисали со всех сторон, создавая ощущение джунглей.

Я осознала, что смотрю на красочные цветы и тёмные пальмовые листья, пока Брик продолжал говорить и мягко вести меня глубже в оранжерею.

— …Чтобы поистине понять различия и сходства, тебе нужно было бы иметь дело с вампиром, которого ты знала до обращения, — продолжил Брик, взглянув на меня. — Учитывая то, как обстоит дело между мной и твоим мужем, теперь я беспокоюсь, что Наоко попросту не проживёт достаточно долго, чтобы ты стала свидетелем этой трансформации в нём…

Ощутив, как я вздрогнула, он вновь посмотрел на меня и на мгновение сжал мою руку.

— Я тоже не рад такому исходу, Мириам, — произнёс он тише. — Даже если мне каким-то образом удастся выжить. И хоть у меня дурное предчувствие относительно того, что я собираюсь тебе показать, я чувствую, что это единственный способ не допустить такого исхода. Прежде я колебался действовать в этом направлении по многим причинам… и одна из самых главных — честно говоря, я понятия не имею, как ты можешь отреагировать.

Помедлив, он вновь взглянул на меня, ведя по стеклянному коридору, полному растений.

Пока мы шли, я время от времени встречала вампиров, и все они смотрели на меня.

На их лицах я также видела узнавание.

Брик продолжал говорить со мной тем низким, мелодичным голосом.

— …Но теперь у меня нет выбора, — твёрдо произнёс он. — Я могу лишь надеяться, что ты простишь меня за то, что я не сказал тебе ранее. Знай, что это было не моё решение, дражайшая… поверь, убедить причастных лиц согласиться на эту встречу сегодня стало немалым подвигом.

Я прикусила губу, пытаясь уловить смысл в его абстрактных фразах, пока я следовала за его грациозными шагами. Отвлёкшись на ещё двух вампиров по обе стороны следующего стеклянного прохода, я сосредоточилась на пруду, покрытом плоскими круглыми кувшинками и располагавшемся сразу за проходом.

Он привёл меня в секцию водных растений.

В детстве я проводила здесь слишком много времени.

Может, это тоже сбивало меня с толку.

— Что ты пытаешься мне сказать? — спросила я. — Я не понимаю.

Затем что-то в моем мозгу щёлкнуло, и я повернулась, наградив его суровым взглядом.

Мои челюсти напряглись, пока я обдумывала всё, что он сказал.

— Ты собираешься попытаться обратить меня в вампира, Брик? — прямо спросила я. — Потому что ты понятия не имеешь, как быстро Блэк прикончит тебя, если такое случится.

Помедлив, я добавила:

— Если ты каким-то образом привяжешь свою жизнь к моей, как ты сделал это с Ником, он убьёт каждого вампира вокруг тебя… и, наверное, закинет тебя в клетку в подвале, чтобы экспериментировать на тебе в момент скуки.

Я уставилась на него, зная, что каждое произнесённое мною слово правдиво.

И всё же от страха адреналин выстрелил в мою кровь и свет, отчего стало сложно дышать, сложно связно мыслить, вопреки моим собственным словам.

— Поверь мне, Брик, — жёстко произнесла я. — Ты не хочешь это делать.

Брик поднял пальцы и отмахнулся от моих слов терпеливым пренебрежительным жестом.

— Не беспокойся, Мириам. Я ни в коем разе не подводил к чему-то подобному. Я не имею ни малейшего намерения превращать тебя в вампира.

Моему разуму и телу потребовалась секунда, чтобы отреагировать на его слова.

Затем я бесшумно выдохнула, ощущая почти физическое облегчение.

— Однако, — произнёс Брик, во второй раз поднимая ладонь. Он сделал грациозный жест, показывая на пруд по другую сторону от выставки водных растений. — …Возможно, сегодня я могу раскрыть для тебя одну загадку. В отношении того, о чём ты только что говорила.

Он повернулся, ответив улыбкой на мою хмурую гримасу.

— Ты и твой муж не раз спрашивали у меня, почему я так уверен, что сумею обратить тебя, если захочу, — заметив моё недоумение, он улыбнулся чуть шире, сверкнув ослепительно белыми клыками. — Возможно, я, наконец, сумею дать ответ на этот вопрос.

Нахмурившись, я просто уставилась на него.

Однако когда он кивнул в сторону пруда, показывая мне посмотреть на другую сторону L-образной стеклянной комнаты, я повернула голову.

Несколько секунд я ничего не видела.

Вода оставалась совершенно неподвижной, её зеркальную поверхность покрывали тёмно-зелёные кувшинки в окружении папоротников и тёмных лиан, отчего пруд напоминал какой-то доисторический пейзаж. Я уставилась в плотную зелёную растительность, помня, как бывала здесь в детстве…

Когда по другую сторону пруда появилась фигура.

Она скользила бесшумно, мягко, двигаясь как жидкость и выходя из-за гигантского папоротника.

Я обвела недоуменным взглядом это тело, замечая детали, но не осознавая их. Длинные худые мускулистые ноги, одетые в брюки из чёрной кожи. Высокие красные сапоги, тоже кожаные. Облегающая майка из белого кружева с глубоким декольте, которое акцентировалось кулоном-капелькой из бледно-зелёного камня, висевшего на серебряной цепочке. Красный кожаный ремень. Худые мускулистые руки. Длинные пальцы с серебряными кольцами, лежащие на крутом изгибе бёдер под узкой талией.

Мой взгляд поднялся к её лицу.

Я застыла.

На протяжении нескольких долгих секунд я думала, что мои воспоминания наложились на то, что на самом деле находилось передо мной.

Я спала… ну или галлюцинировала.

Непременно.

Затем она улыбнулась.

— Привет, — сказала она, приподняв ладонь.

Это был тот же дурацкий небрежный взмах рукой, которым она одаривала меня в свои семнадцать.

Я уставилась на неё.

Я не могла моргнуть.

Я не могла отвернуться.

Я не могла полностью видеть её.

— Мири, — её голос зазвучал громче. — Эй… старшая. Сделай вдох. Дыши, ладно? Тебя не глючит. Это я.

Она повернулась, и её взгляд переместился на пространство рядом со мной.

Какая-то часть моего разума понимала, что она смотрит на Брика, но я не могла отвернуться от неё, чтобы проследить за её взглядом и подтвердить то, что я и так знала.

Я также не могла дышать.

Я не могла дышать.

— Мири, — её взгляд метнулся обратно ко мне. Она обеспокоенно выпятила нижнюю губу. — Слушай, прости. Я не хотела делать это вот так. Я говорила им, что не стоит делать это вот так.

И вновь её взгляд метнулся в сторону, затем обратно ко мне.

— Не вини Брика. Это не его вина, — она хмуро посмотрела на другого вампира. — Хотя я говорила ему, что у тебя наверняка случится чёртов инфаркт… а потом ты, наверное, забьёшь его насмерть голыми руками.

Снова взглянув на Брика, она улыбнулась.

Её улыбка померкла, как только она перевела взгляд обратно на меня.

Она обеспокоенно нахмурила лоб.

— Эй! Мири… я серьёзно. Дыши!

Однако я не дышала.

Я не шевелилась.

Я посмотрела ей в глаза, охваченная этим приливом знакомости, воспоминаний, миллиона вещей, которые говорили мне, что всё это нереально, что я вижу галлюцинацию, я под наркотиками или сошла с ума.

Я посмотрела ей в глаза и как будто зафиксировалась там.

Я смотрела в эти прозрачные радужки, похожие на потрескавшееся стекло.

Я смотрела, как она смотрит на меня.

Я видела там насторожённость, нервозность, радость от встречи со мной.

Я видела всё, что находилось там… всё, что я помнила.

Я видела всё, что было не так.

Что-то в моей груди просто отказало.

Затем всё потемнело.