Ревик стоял в органической будке, обхватывая руками свои рёбра.

Нахмурившись, он смотрел на женщину-видящую по другую сторону односторонней стены.

Скованные запястья то и дело мешали ей читать книгу на портативном мониторе, который, должно быть, одолжил ей кто-то из Адипана. Чёрные волосы ниспадали сплошной завесой, закрывая большую часть её лица. Виднелся лишь один из её бирюзовых глаз. Она сосредоточилась на тексте перед ней всё с той же странно интенсивной концентрацией, которую он помнил.

Она всегда читала так, будто не просто поглощала значение слов, а пыталась навеки отпечатать их в своём свете.

Он пытался просканировать её, уловить какие-то проблески того, зачем она приехала, чего она от него хотела, но пока что он оставался по большому счёту ни с чем.

Прошло почти две недели с тех пор, как Вэша застрелили.

Большую часть этих двух недель Ревик провёл в ритуалах с Балидором и его старшими видящими, а также с учениками Вэша, большей частью Семёрки и даже немалой долей экс-Повстанцев.

Они оставили Элли с Джоном.

Это делало Ревика старшей душой, так что его попросили провести церемонию.

В результате то, что всё равно было бы долгим процессом, особенно с такой душой, как у Вэша — ведь требовалось предложить ему возможность индивидуальной аудиенции с любым из его учеников, друзей, коллег по Совету, членов семьи (у Вэша длинный список, учитывая, что ему было почти 800 лет) — стало ещё более долгим и сложным процессом.

Поскольку церемонию проводил Ревик, её формы изменялись, чтобы соответствовать его статусу посредника, и становились ещё более замысловатыми и ритуальными. В конечном счёте, погребальные ритуалы отняли практически все последние двенадцать дней у большей части их руководящей команды. Дневные часы у Ревика уходили на то, чтобы подготовиться к каждому еженощному ритуалу и предложению, а также выслушиванию петиций от тех, кто желал отдать дань уважения.

Ритуалы по Дорже, которые проводились в те же дни и ночи, были проще, но в то же время намного печальнее.

Его душу сложно было обнаружить в Барьере.

Даже после того, как они нашли её, Ревик и Совет мало что могли для него сделать. Быстро стало понятно, что Дорже имел сильные связи с другой группой душ, которая уж слишком напоминала Ревику то, что он помнил о Дренгах.

И всё же они сделали то, что было в их силах.

Однако он надеялся, что Джон не станет спрашивать его о деталях.

В тех ритуалах присутствовали признаки того, что Дорже мог быть подставным лицом долгое время — определённо годы, но может быть, десятилетия или даже столетия. Как это возможно, и как с виду молодой тибетский видящий, которого Ревик узнал через Джона, мог быть агентом Дренгов, Ревик всё ещё не понимал.

В любом случае, это вгоняло в депрессию. Конечно, по Вэшу он скучал больше, но пожилой видящий ушёл с такими фанфарами света и любви, что сложно было грустить по-настоящему.

Дренги были далеко не так добры к душам, которые они использовали здесь.

Наконец, сегодня во второй половине дня ритуалы закончились, и Ревик получил возможность сложить с себя обязанности и поспать. Поднимаясь наверх, он проверил Элли и Джона и нашёл её спящей в кресле в спальне Джона. Он не хотел её будить, так что положил для неё чистую одежду на прикроватную тумбочку, затем оставил их вдвоём.

Проснувшись через несколько часов, он спустился вниз вместо того чтобы пытаться напиться до бессознательного состояния, чем в последнее время занимались многие видящие.

Ревик знал, что Врег был одним из этих видящих.

Бывший Повстанец переносил смерть Вэша тяжелее, чем можно было ожидать, учитывая, как он обращался со стариком при жизни. Ревик знал Врега лучше большинства, так что не особенно удивился. Врег всегда был более сложной личностью, чем казалось окружающим.

Элли поняла это практически сразу после знакомства с Врегом, но даже Повстанцы, которые десятилетиями работали на него, не всегда это видели.

В любом случае, Ревик знал, что в последнее время у Врега имелись и свои проблемы.

Он сосредоточился на видящей в камере.

Тот факт, что она добровольно согласилась не только на ошейник, но и заточение, уже озадачивал. Выбор времени беспокоил его ещё сильнее. Это также заставило его задаваться вопросом, не связано ли присутствие Рейвен здесь с тем, что сделал Дорже. Он даже гадал, не стала ли она спусковым крючком, спровоцировавшим Дорже.

По словам Балидора, эти двое никогда не сталкивались, но Ревик знал, что это может ничего не значить.

Как бы там ни было, кто-то хотел, чтобы они скорбели… и выбились из колеи.

Этот кто-то пожелал пожертвовать давним засланным агентом, чтобы избавиться от Вэша. Это говорило о нескольких вещах и точно означало несколько фактов. Последнее он, Врег и Балидор уже обсудили, хоть и бегло.

Во-первых, скорее всего, у той же персоны здесь имеются и другие оперативники, иначе от Вэша избавились бы другим образом.

Во-вторых, они пожелали пожертвовать прекрасно размещённым давним оперативником, чтобы избавиться от Вэша, значит, его убийство по какой-то причине сделалось срочным приоритетом.

В-третьих, кто бы ещё у них здесь ни имелся, эти люди более ценны, раз Дорже посчитали наилучшим кандидатом.

В-четвертых, и, пожалуй, самое тревожное: тот, кто сделал это, прекрасно понимал, что они догадаются о наличии других оперативников, но, видимо, не боялся разоблачения.

Совокупность этих четырёх фактов указывала на довольно большую проблему.

Врег и Балидор сделали всё возможное, чтобы разобрать по кусочкам aleimi Дорже, ища маркеры, чтобы потом просмотреть aleimi всех в отеле и проделать ещё одну серию сканирований в целях безопасности. Врег, похоже, особенно решительно настроился навести порядок в доме.

Вне зависимости от того, что они найдут, узкий круг приближенных надо сузить ещё сильнее.

Возможно, понадобится сузить его очень сильно.

Все они винили себя, что не защищали старика лучше, но уже слишком поздно заламывать руки из-за этого провала.

Вэш мёртв.

Он ушёл, а вместе с ним ушла и последняя настоящая связь со старыми обычаями.

Несколько старших монахов возьмут на себя обучение в Азии, даже передачу устных традиций. Они могут вызвать следующего в роду из какой-нибудь ледяной пещеры, в которой он или она ныне проводит время в уединении. Это при условии, что они уже не ощутили рябь и не отправились в путь сами.

Религиозные формы останутся — наверное, даже после самого Смещения.

Но реальная, конкретная, политическая власть последнего поистине мирного сегмента среди этого раннего поколения видящих ушла. Кроме Тарси, не осталось никого, кто обладал бы влиянием, хоть сколько-нибудь сравнимым с Вэшем, а Тарси происходила из касты воинов, а не религиозных богословов, как Вэш.

Ревик невольно ощущал невероятную утрату его света.

Как сказала Элли, Вэш часто оказывался единственным за столом, кто мог пробиться сквозь пессимизм, недоверие и цинизм, запрограммированные в молодых поколениях.

Элли сама привыкла рассчитывать на Вэша.

Она говорила Ревику, что без Вэша ни за что не пережила бы те месяцы, что он находился в резервуаре. Он помогал ей придерживаться курса. Он подбадривал и поддерживал её, даже когда все остальные думали, что она выжила из ума. Вэш сохранял тот непринуждённый оптимизм, что бы ни происходило вокруг него, и его свет мог простираться дальше любого из всех, кого когда-либо знал Ревик, будь то Шулер, Семёрка, Адипан, Повстанцы или члены Совета.

Он был незаменимым.

Ревик знал, что рябь этой потери ещё не начала бить по видящим, которые жили и работали в отеле, и уж тем более по сообществу видящих в целом.

Удивительно, но смерть Вэша заставила Врега и Балидора наладить отношения и по-настоящему работать вместе — возможно, впервые за всё время. В одном они уже пришли к полному согласию: они оба думали, что убийство Вэша было посланием от той персоны в Южной Америке.

Ревик мало озвучивал свои взгляды на то, как и почему это случилось, но ему не нравилось, к чему это всё вело. То, что сказал сам Вэш, внося свой последний вклад в мысли группы, всё ещё резонировало где-то вверху его света. Его не покидала мысль о более долгой истории развития, о том, как Вэш воспринимал этого индивида, Тень, выстраивавшего костяшки домино десятилетиями, а не месяцами и годами.

С точки зрения этой персоны смерть Вэша была всего лишь падением очередной костяшки домино.

Ощущение было знакомым.

И это знакомое ощущение тоже беспокоило Ревика.

Балидор говорил ему отложить разборки с Рейвен до утра.

В то время Ревик согласился. Лучше, если будет присутствовать больше глаз, пока он говорит с ней. Лучше провести ещё несколько дней, оценивая её свет, ища сигналы и ниточки перед тем, как позволить ей поделиться сообщением, которое она доставила.

Элли захотела бы присутствовать.

И всё же что-то в том, как Балидор формулировал фразы, навело Ревика на мысль, что лидер Адипана советовал ему оставить Элли в стороне. Как минимум он считал, что позволить Элли из первых рядов наблюдать за интервью — это плохая идея. Учитывая это, а также тот факт, что ему всё равно не спалось, Ревик испытывал искушение отправиться туда прямо сейчас.

Прежде чем мысль успела полностью сформироваться, он прикоснулся к своей гарнитуре.

— Врег?

— Да, laoban? — видимо, бывший Повстанец тоже не спал.

— Ты занят?

— Я подумывал напиться, — сказал Врег и добавил: —…Так что нет.

Ревик кивнул, уловив в свете видящего отголосок печали. Вспомнив лицо Врега, когда они перемещали тело, уважительный жест, который он сделал перед тем, как прикоснуться к остывающей плоти Вэша, Ревик сам немного загрустил.

Он жалел, что не проводил больше времени с Вэшем в последние несколько месяцев.

Сколько бы Врег ни жаловался о том, что «старики» всем заправляют, он каждые несколько дней навещал Вэша. Он также приказал своим группам охраны обращаться с Вэшем как с мужчиной, имеющим ранг, как и с Салинсом в своё время.

Он откровенно защищал старика.

Зная Врега, теперь он винил себя в том, что защищал его недостаточно.

Свет Врега существенно изменился по сравнению с их временем под Салинсом. Его свет изменился сильнее, чем у других экс-Повстанцев, и, скорее всего, сильнее, чем осознавал сам Врег. Это делало его одновременно мягче и глубже, и куда более открытым для того, чтобы видеть Вэша таким, каким он был на самом деле.

Однако сейчас Ревик не стал озвучивать это все.

— Хочешь спуститься сюда? Помочь мне с допросом?

— Сейчас, Ненз?

— Думаешь, слишком рано?

— Нет, — Врег поколебался. — Я посмотрел на предварительную работу, проделанную этими засранцами из Адипана. Весьма дотошна. Карта её света… сомневаюсь, что я смог бы много чего добавить, — он засомневался. — Ты уверен, что хочешь сделать это сейчас, laoban?

— Ага, — Ревик посмотрел через органическую панель, нахмурившись. — Я подумал, что нам всем не помешает отвлечься, — он помедлил. — Если только ты не предпочтёшь напиться?

— Нет. Нет, я могу выпить и потом.

— С тобой кто-то есть?

— Джакс, — подтверди Врег. — И Локи тоже. И Иллег.

— Хорошо. Приводи их тоже, если они трезвые. Встретимся внизу через десять минут.

— Мы там будем.

Прошло минут пять, когда Ревик услышал сигнал открывающихся дверей лифта.

Он едва успел поднять всю предварительную работу, упомянутую Врегом, и уж тем более проделать предварительный осмотр своим светом, когда услышал, как четыре видящих приближаются по подвальному коридору, разговаривая на смеси мандаринского наречия и прекси.

Он услышал, как Иллег смеётся над какими-то словами Врега, и улыбнулся.

Хорошо, что хоть кто-то из бывших Повстанцев и Адипана ладит между собой. Они с Элли шутили, что всё будет хорошо тогда, когда они все начнут спать друг с другом после операций.

Врег вошёл в комнату первым, одетый в рубашку с длинными рукавами и тёмные штаны. Ревик невольно заметил, что видящий всё ещё отставал на несколько десятилетий в своей манере одеваться — настолько, что это было заметным и почти подозрительным. Ревик знал, что это один из способов, по которым люди в СКАРБ и других подразделениях правоохранительных органов определяли видящих.

Должно быть, какой-то фрагмент его мыслей дошёл до другого видящего, потому что Врег показал ему неприличный жест на языке видящих и раздражённо щёлкнул языком.

— На каждом шагу критики, бл*дь, — буркнул он.

Ревик пожал плечами.

— Пусть Джон сводит тебя на шопинг. Или Холо. Они хотя бы достаточно молоды, чтобы иметь представление.

Врег наградил его тяжёлым взглядом, но Ревик сохранял неподвижное выражение лица.

— Итак, ты действительно хочешь сейчас иметь дело с этой пи*дой, Ненз? — Врег ладонью показал на органическое окно. — Знаешь, Адипан будет беситься, если ты оставишь его в стороне.

Ревик показал пренебрежительный жест.

— Он занят. Он застрял с координированием порядка преемственности для остального Совета… помогает им выбрать нового лидера. Вдобавок ещё проверяет все коммуникации Дорже за последние двадцать четыре месяца. Поэтому у него ещё несколько дней не будет ни единой свободной минутки.

— И всё равно, — Врег слегка пожал плечами. — Он будет беситься.

Ревик слабо улыбнулся.

— Я прослежу, чтобы он знал, что это был не ты.

Врег издал презрительный звук.

— Свали вину на меня, если хочешь. Он и так меня ненавидит… какое мне, бл*дь, дело?

Ревик подавил очередную улыбку, посмотрев на комплект мониторов.

Четыре экрана показывали виртуальные проекции Барьерных сканирований, которые люди Балидора уже провели на Рейвен. Посмотрев на них ещё несколько минут, пока Врег и трое других занимались предварительной связующей работой, Ревик вынужден был признать, что сам не сумел бы ничего улучшить. Какой бы ни была её истинная причина для нахождения здесь, Рейвен казалась чистой — настолько чистой, насколько мог быть кто-то вроде неё, и настолько чистой, насколько они сумели определить, учитывая то, что только что случилось с Дорже.

Она всё равно могла защищать какой-то сегмент своего разума и воспоминаний — например, если другой видящий стер их и удерживал у себя до её прихода сюда. Однако она, похоже, ничего не принесла с собой в отель.

Прошло ещё сорок минут, пока все они работали практически молча, время от времени показывая друг другу что-нибудь в Барьере или прося взглянуть свежим взглядом.

На данном этапе Ревик вынужден был признать, что он чувствовал себя готовым.

Балидор проделал за них девяносто процентов работы.

— Он хорош во всём этом дерьме, — признал Врег, и в его голосе звучало лишь минимальное нежелание. — Он хорош в том, что он делает.

Тут Ревик расхохотался в голос.

— Ты только что сделал комплимент брату Балидору? Подожди. Повтори ещё раз, чтобы я успел это запечатлеть…

— Нет, — Врег нахмурился, вскинув бровь. — И не говори ему. Этому чопорному мудаку не нужно ещё больше причин задирать нос.

Ревик усмехнулся, качая головой. В последний раз виртуально просмотрев все aleimi-карты, он кивнул, принимая решение.

— Ладно, — сказал он. — Мы делаем это. Ты всё запишешь, na?

Врег бросил на него знающий взгляд, ещё выше вскинув бровь, затем показал рукой жест, означавший наполовину согласие, наполовину отдание чести.

— Ты уверен, что тебе не стоит ждать, laoban? До тех пор, когда все они смогут быть здесь?

Ревик покосился на него.

Врег пожал плечами.

— Не только Адипан будет беситься, Ненз.

Нахмурившись, Ревик посмотрел обратно через прозрачную панель. Он знал, что Врег имел в виду Элли. Подумав о ней, вспомнив, каким напряжённым выглядело её лицо во сне, когда он видел её в кресле в комнате Джона, он нахмурился ещё сильнее.

— Нет, — сказал он. — Так лучше.

В последний раз проверив органические оковы Рейвен, а также целостность её ошейника и испускаемый им Барьерный сигнал, он кивнул.

— Ладно, — теперь в его голосе звучала решительность. — Я иду туда.

***

Улыбка, которой она одарила его, заметив появление на пороге, заставила Ревика стиснуть зубы.

Это также заставило его усомниться в своём решении сделать это без Элли.

Судя всего лишь по взгляду, которым она окинула его тело, а также по тому, как расширились её зрачки, он понимал, что она из шкуры вон вылезет, чтобы свести всё к ним двоим.

Он не стал стоять смирно для её выразительного осмотра, а пересёк комнату, не обращая внимания. Балидор или кто-то другой уже поставил стол возле кушетки, на которой она растянулась, а также стул по другую сторону. Подойдя прямо туда, он без преамбул отодвинул стул, сел и наградил её пристальным взглядом, скрестив руки на груди.

Она не стала сразу же садиться, но отложила книгу и потянулась на кушетке, показывая немного живота над короткой тесной юбкой.

— Завязывай, Рейвен, — сказал он. — Я не в настроении.

— Ты всегда в настроении, Дигойз, — она улыбнулась. — …Если только ты не изменился кардинальным образом.

Он не ответил на её улыбку.

— Ты хотела меня видеть. Ну, вот он я. Говори.

— Ты хорошо выглядишь, — она опять смерила его взглядом, задержавшись в районе паха. — … Реально хорошо. Быть Мечом тебе идёт.

— Рейвен, если ты затащила меня сюда только для того, чтобы жеманничать в надежде, что моя жена слушает по ту сторону этого стекла, ты тратишь время впустую.

— Вот как? — Рейвен улыбнулась. — Тогда ты мало ей рассказывал про меня.

Он пренебрежительно фыркнул и отвёл взгляд.

— Ты рассказал ей, Реви'? Про нас?

Его тон сделался скучающим.

— А с чего бы мне не рассказывать? У неё нет ни малейшего повода опасаться. Кого угодно… и уж тем более тебя. Ты была удобной, Элан. Не более чем мелочь. С чего бы ей переживать из-за тебя?

Выражение её лица не дрогнуло. Её глаза сделались более кошачьими, когда она окинула его взглядом.

— Итак. Как твоя миссис в эти дни? — её тон сделался проницательным. — Она всё ещё такая же властная и надменная, как при нашей с ней последней встрече? — её губы дрогнули, бирюзовые глаза блеснули. — Хотя, если так подумать, я припоминаю, что ей часто приходилось стоять на коленях, когда я последний раз заглядывала в Запретный Город. Она была весьма доступной.

Подбородок Ревика превратился в гранит.

Изучая выражение его лица, Рейвен наклонилась поближе через стол.

— Она рассказывала тебе про Дитрини, Реви'? — её губы изогнулись в улыбке. — Их главного разведчика? Она пришлась ему весьма по вкусу, насколько я понимаю… он даже не хотел её отдавать, судя по тому, что рассказывали мне мои друзья, — всё ещё всматриваясь в его глаза, она склонила голову, сделав изящный жест закованной рукой. — Полагаю, после убийства того версианца Вой Пай немного разозлилась на неё. Она отдала твою жену Дитрини в качестве питомца. Она рассказывала тебе об этом, Реви'? Я слышала, он был щедрым со своей игрушкой. Очень щедрым.

Ревик уставился в дальнюю стену, не шевелясь.

Он старался скрыть свою реакцию от неё, убрать из выражения лица, из своего света, затем осознал, что это не имеет значения.

Она знала, что это повлияет на него. Именно поэтому она это делала.

— Тебе больше нечего сказать мне, да, Элан? — спросил он. — Что? Для тебя всё стало таким невероятно скучным, когда не стало Галейта и Териана? Тебе надо придумать новую игру, так что ли? Почему бы не навестить твоих друзей в СКАРБ? Похоже, в эти дни они весьма заняты.

Рейвен сделала издевательски извиняющийся жест одной рукой.

— А ты сделался чувствительным, Реви'. Я тебя обидела?

Опустив руки, он начал вставать на ноги.

— Думаю, мы здесь закончили, — сказал он.

— Подожди! — она буквально выкрикнула это слово, вскинув руку.

Замерев стоя возле стола, он посмотрел на неё, приподняв бровь. Увидев панику на её лице, он раздражённо вздохнул.

— Серьёзно, Элан? Что такое? Ты стала той ещё королевой драмы, да?

— А у тебя вообще не осталось чувства юмора, да?

— Чувства юмора?

— Раньше ты за словом в карман не лез, Дигойз, — парировала она. — И не уходил, надувшись как какой-то психованный подросток.

Однако когда она уставилась в дальнюю стену, её лицо напряглось. Она положила скованные руки на стол и наклонилась поближе к нему с искренним выражением.

— Мне правда нужно поговорить с тобой, Реви', — сказала она. — Это важно.

Вся игривость ушла из её голоса. Увидев на его лице раздражение из-за того, что он посчитал очередной игрой, она недовольно щёлкнула языком и одним движением головы отбросила назад прямые чёрные волосы.

— Слушай, — сказала она. — Я прошу прощения за эти подколы. Я знаю, как сильно твоя жена ненавидит меня, и не смогла удержаться. Но мне правда нужно поговорить с тобой. Так что… перемирие? Ровно настолько, чтобы ты выслушал, что я хочу сказать? После этого ты и твоя жена можете избить меня, продать или оставить с Зачисткой, или что вы ещё там захотите сделать, Реви'. Я даже буду плакать, кричать и умолять её, если ты захочешь.

Ревик нахмурился, сканируя её.

Он знал, что Врег и остальные будут намного тщательнее сканировать её по другую сторону той органической стены и записывать все её Барьерные отпечатки, чтобы потом команда разведки смогла детально всё просмотреть. И всё же он хотел лучше понять то, что чувствует сам.

Помимо попыток спровоцировать его, он не ощущал в ней никакого двуличия.

Опять-таки, он не был уверен, что ощутил бы это. Рейвен всегда была хорошей лгуньей, отчасти потому, что мастерски врала самой себе.

И у неё наверняка имелась помощь.

Он никогда не знал случая, когда она работала бы одна. Она всегда тяготела к самому крупному источнику силы, какой только могла найти, и держалась за него всеми возможными способами. Это единственная причина, по которой она соблазнила его; он оказался её способом подобраться ближе к Галейту.

И всё же он осознал, что понимает, что он видел в свете Балидора.

Лидер Адипана не верил, что её появление здесь — чистой воды уловка.

Она действительно думала, что должна ему что-то сказать.

Опустившись на стул, он откинулся на спинку, всё ещё изучая её лицо.

— Ну? — он сделал плавный жест одной рукой. — Говори. Забей на прелюдию и просто скажи.

Она поколебалась.

Когда молчание затянулось, он закусил щеку изнутри от нарастающего нетерпения, наблюдая, как она думает и словно прокручивает слова в своей голове. Он не мог понять, что именно она делает. Морочит ему голову, пытаясь удержать здесь как можно дольше? Старается вывести его из себя? Или она действительно подбирает слова?

В любом случае, он уловил лишь один конкретный фрагмент смысла из мелькающих мыслей, которые он почувствовал через ошейник.

— Что-то по поводу Мэйгара? — спросил он. — Что? Где он, Элан? Он мёртв?

Её взгляд метнулся вверх.

На мгновение он опешил от увиденной там паники.

— Он не мёртв, — её голос звучал твёрдо, словно она пыталась убедить не только его, но и себя саму. — Он в Аргентине, Реви'. Его взяли в плен. После того задания, которое он выполнял с твоим оперативником…

— Что? — Ревик нахмурился, щёлкнув языком. — Никто из моих людей не работал с твоим сыном, Элан. Ты должна понимать, что я убью этого мелкого ублюдка, как только он попадётся мне на глаза…

Она резко щёлкнула языком, показывая непреклонный отрицательный жест.

— Нет, — сказала она. — Ты ошибаешься. Он работал с одной из ваших. В этой стране. Всего несколько месяцев назад.

— С кем?

— Та темнокожая женщина… с косичками. Чандрэ. Она была с ним в Калифорнии, когда они устранили ту лабораторию. Она, Варлан, несколько его людей, человек, который раньше на тебя работал, мой сын…

— Человек? — Ревик снова нахмурился, и его ладони сжались в кулаки. — Какой человек? О чём ты говоришь?

— Тот человек… Эддард. Ну, или такое имя он использовал, когда притворялся, что работал на МИ-6. Мне сказали, что на тебя он работал под тем же именем.

Помедлив, она оценила выражение его лица. Он всё ещё видел в её бирюзовых глазах нечто, похожее на настоящий страх, а слегка паникующий тон сохранялся в её голосе.

— Это он его забрал, Реви'. Эддард похитил Мэйгара. Он привёз его в Аргентину, доставил Мэйгара вместе с лекарством от того вируса. Червяк вскоре связался со мной через посредников в Китае, чтобы сообщить, что он у них.

Ревик осознал, что ему сложно поспевать за её рассказом.

Опустив руки, он наклонился над столом.

— Ты хочешь сказать, что Эддард, мой человеческий слуга в Лондоне — агент Тени?

Она показала утвердительный жест.

— Да. Именно это я и говорю, — поколебавшись, она склонила голову набок. — Ну. Он может и не быть человеком, Реви'.

Ревик нахмурился, затем отбросил эту мысль.

— Эддард похитил Мэйгара? И отдал его Тени?

— Да, — кивнула она с облегчением. — Да.

— Вместе с каким-то образцом вируса или лекарства от этого человеческого вируса?

— Да. Он мне так сказал.

— И почему это важно для меня? — Ревик откинулся на спинку своего стула. Вскинув ладони, он щёлкнул себе под нос. — Всё, что у Эддарда есть на меня, устарело на пять с лишним лет. Это при условии, что мы говорим об одной личности, а я в этом сомневаюсь, — ещё резче щёлкнув языком, он покачал головой. — Мы уже знали, что за заражением в Сан-Франциско, скорее всего, стоит Тень. Ничто из этого для нас не новости, Элан.

— У него Мэйгар, Реви'.

— И что? — Ревик издал отрывистый смешок. — Это первая причина, по которой я могу испытывать к этому сукиному сыну хоть какую-то симпатию.

— Он твой сын! — рявкнула она.

Воцарилось молчание.

В это время Ревик лишь пристально смотрел на неё. Он не знал, то ли расхохотаться, то ли просто встать и уйти. Вместо этого он ощутил, как его злость возвращается.

Наклонившись через стол, он понизил голос, позволяя своему тону сделаться ледяным.

— Что это за игра, Элан? Ты же не думаешь, что я в это поверю.

— Это правда! Клянусь богами!

— Дерьмо собачье, — он скривил губы, глядя в глаза. — Я бы не поверил в это раньше, когда считал себя сарком. Мы вообще из разных рас, Элан.

— Что ж, — она вскинула свои закованные руки в издевательском жесте капитуляции, и её тон сделался язвительным. — Полагаю, для тебя это неважно, О Прославленный Сайримн!

— Даты не сходятся.

— Сходятся, — она наградила его сердитым взглядом. — Откуда, думаешь, я знаю, что это был ты? Перед тем, как ты ушёл от Галейта, я спала только с тобой. На протяжении многих месяцев, Реви'. Ты единственный, от кого я могла забеременеть. И если помнишь, я просила тебя. Я просила тебя попытаться оплодотворить меня.

— Это была всего лишь дурацкая игра, Элан.

— Дурацкая или нет, но мы попытались… и я действительно забеременела, Реви', — в её голосе зазвучала неприкрытая злость. — Ты никогда не спрашивал себя, с чего бы я оставила его с этими коленопреклонёнными, Реви'? С чего бы я отдала своего единственного ребёнка кучке зомбированных монахов на воспитание, когда я бы сама могла спокойно его воспитывать?

— Мне сказали, что они поймали его, — произнёс Ревик, слыша злость в собственном голосе. — Они поймали его за попыткой проникнуть в Старый Дом по поручению кого-то в Организации. Вэш сказал, они дали ему выбор…

— Они соврали тебе, Реви'! — она раздражённо вскинула скованные руки. — Боги! Как ты можешь всё ещё поражаться этому? Когда ты уже поймёшь, что эти коленопреклонённые врали тебе о каждом важном аспекте твоей жизни?

— Так почему ты мне не сказала? — спросил он.

— Я хотела тебе сказать! — она стиснула ладони, нахмурившись. — Тот засранец-монах мне не позволил. Он сказал, что может гарантировать безопасность Мэйгара только в том случае, если никто не будет знать его настоящее происхождение. Он сказал, что в Сиртауне слишком многие настроены к тебе враждебно. Он сказал, что не может допустить твоего возвращения в Азию… даже ради такого. Даже для воспитания твоего же сына, — её голос сделался резким. — Он также сказал, что тебе нельзя доверить сына, чтобы ты воспитывал его сам, Реви'. Он сказал, что для Мэйгара в Англии слишком опасно, в окружении только тебя и людей, которые могут навредить ему, чтобы добраться до тебя. Он не рассказал мне про Мост или про твоё задание с ней…

— Я долгое время не был в Англии, Элан.

— Я хотела сказать тебе, Реви'! — возразила она, повышая голос. — Я хотела, чтобы всё это время ты знал! Этот коленопреклонённый мудак заставил меня дать клятву, что я скрою это от тебя. По крайней мере, до тех пор, пока ты не сумеешь вернуться в Азию. А потом произошла та ситуация…

Она умолкла, сделав неопределённый жест рукой.

— Та ситуация? — прорычал Ревик. — Ты имеешь в виду ту «ситуацию», когда твой сын попытался изнасиловать мою жену?

— Я отправилась туда, в Сиртаун, — произнесла она, словно он ничего и не говорил. — Как только я услышала, я поехала, чтобы рассказать тебе, Реви'… чтобы ты не навредил ему. Затем случилась бомбёжка, и я решила просто забрать его с собой, уберечь до тех пор, пока не узнаю, где ты. Даже тогда я собиралась передать тебе весточку, но потом…

Она умолкла во второй раз.

И опять-таки, Ревик договорил за неё.

— …Потом ты и Териан похитили мою жену, — сердито сказал Ревик. — Вы забрали её, когда мы ещё не завершили связь. Вытащили её голой из нашего дома, надели на неё ошейник. Затем ты, Териан и твой сын держали мою жену в плену в том подземном бункере в Вашингтоне. Избивали её. Насиловали её. Едва не убили её.

— Реви', — она наклонилась через стол, стиснула его руки своими, и в её голосе зазвучала мольба. — Реви', послушай меня. Он твой сын. Ты можешь подтвердить это какими угодно генетическими тестами, как только он окажется в безопасности, но клянусь… это правда. Этот Тень сказал, что убьёт его, если ты не отправишься туда. Он сказал, что не примет никаких других условий для его освобождения. Он хочет, чтобы ты лично вёл переговоры за его жизнь.

Ревик издал смешок, полный неверия, и убрал свои руки из её ладоней.

— Иисусе, Элан.

Откинувшись на спинку стула, он уставился в дальнюю стену, качая головой и сам того не осознавая. Мельком покосившись на органическое окно, он помрачнел ещё сильнее, гадая, не стоит ли ему взять перерыв и поговорить с остальными.

Вместо этого он стиснул зубы, пока его разум силился справиться с её словами.

— Ты говоришь мне, что мой собственный сын пытался изнасиловать мою жену? — спросил он.

— Он не знает, — сказала она. — Я никогда не говорила ему, Реви'. Та ситуация с твоей женой была просто невезением.

— Невезением, — он фыркнул, наградил её очередным взглядом, полным неверия. Затем скрестил руки на груди, щёлкнул языком и уставился в пол. — И теперь ты хочешь, чтобы я вошёл в явную ловушку, и всё ради какого-то говнюка-насильника, который по твоим словам является моим сыном… который только и делал, что вредил мне и моим близким. И для чего? Чтобы я сроднился с мелким ублюдком? Сводил его на бейсбол?

— Ты не можешь бросить его там, Реви'. Не можешь!

Осознав, что ему нужен перерыв или хотя бы взгляд со стороны, он поднялся на ноги, всё так же раздражённо щёлкнув языком, и направился к двери.

— Реви'! — она прикрикнула так резко, что он повернулся, не успев прикоснуться к дверной ручке. — Реви'… он такой же, как ты. Мне говорили не сообщать тебе этого, но он такой же, как ты, Реви'. Он тоже не сарк. Не думаю, что он знал.

Нахмурившись, Ревик лишь громче щёлкнул языком, дёрнул дверную ручку и вышел, не оборачиваясь.