Ревик закрыл за нами дверь и привлёк меня ближе. Как только я встала перед ним, он начал расстёгивать пуговки на моей блузке.

— Ревик, — мягко напомнила я ему. — После этого ты будешь спать.

Он кивнул. Однако не поднял взгляда и не прервал своего занятия.

Сдавшись, я стянула с его плеч плотную рубашку, в которую он был одет. Затем я принялась стаскивать его футболку, дёргать ремень. Он оставил мою одежду в покое ровно настолько, чтобы включить душ с помощью панели за пределами кабинки и нагреть воду. Он стянул футболку через голову, пока я выпутывалась из своей одежды.

Я не могла перестать пялиться на него, пока расстёгивала молнию и начинала снимать штаны.

Я ещё не полностью справилась с новизной видеть его обнажённым. Не думаю, что привыкла к этому даже на базе Повстанцев, а теперь он опять выглядел иначе, не таким, каким я помнила его в хижине, хотя я знала, что в последнее время они с Врегом чаще занимались в спортзале.

Когда я подошла к нему у дверцы душа, он закончил расстёгивать свои брюки и, не отрывая от меня взгляда, спустил их и сбросил до конца пинками.

Он оторвал от меня взгляд ровно настолько, чтобы забраться под струи воды. Я последовала за ним, сдёрнув резинку с волос и бросив её на гору одежды.

Душевая кабина была огромной.

Когда мы впервые вошли в ванную комнату с белой плиткой, я посмотрела по сторонам ровно настолько, чтобы сориентироваться. Встроенная ванная размещалась на приподнятой платформе с одной стороны прямоугольного помещения. Рядом с ней находилась ещё одна дверь, предположительно ведущая в спальню. Между ванной и душевой находился унитаз и две раковины. Душевая представляла собой гиганта с мраморной плиткой, где струи воды били с трёх сторон, а под потолком висела большая круглая душевая насадка.

Я всё ещё смотрела по сторонам и игралась с разными кранами и насадками, когда Ревик подошёл ко мне сзади и обхватил за талию.

— Что это? — грубовато спросил он.

Я застыла. Вопрос прозвучал не совсем игриво. Когда я просто продолжила стоять там, не отвечая, его пальцы поднялись к моей левой обнажённой лопатке, лаская кожу.

Я чувствовала, как он смотрит на рисунок там.

— Элли? Что это?

В этот раз его голос звучал с осторожной нейтральностью.

Прикусив губу, я обернулась и подняла на него взгляд.

— Я это сведу. Я уже поговорила об этом с Врегом.

— Но что это? Это же не символ Лао Ху, нет?

Вздохнув, я покачала головой.

— Нет.

Ощущая его желание услышать от меня подробности, я прикусила губу. Когда я заговорила в следующий раз, мой голос зазвучал жёстче.

— Честно? — спросила я. — Это было наказание.

— Наказание за что?

Слыша в его голосе резкие нотки, я вздохнула, схватила мыло и потёрла его между руками перед тем, как ответить ему.

— Это сделал один из разведчиков, — ответила я, бегло взглянув на Ревика. — Я собиралась рассказать тебе об этом, но как-то всё не подворачивалось удачного момента, — почувствовав, как Ревик напрягся, я пожала плечами. — Это был его способ «пометить» меня… как животное на ферме. Он взбесился из-за того, что я не поступала так, как он хотел, поэтому он попытался запугать меня другими способами. Эта дурацкая татуировка была одним из них.

Ощутив, как ладони Ревика крепче сжались на моих плечах, я обернулась к нему.

В моём голосе зазвучали оправдывающиеся нотки.

— Ему пришлось вырубить меня, чтобы нанести это на мою кожу. И я ему отплатила.

— Как? — спросил он. — Как ты ему отплатила?

Поколебавшись, я почувствовала, что моё лицо залило теплом, но я подняла руки и перекинула свои волосы на левое плечо, обнажая середину спины.

Ревик резко притих. Его разум тоже полностью умолк, пока он рассматривал рисунок на моем позвоночнике, выполненный тоже чернилами видящих, но в пять раз крупнее другой татуировки и в полном цвете. Ощущая в его свете искры нараставшей реакции, я вздохнула, прищёлкнув языком.

— За это меня избили, — сказала я, не подумав.

Моё лицо ещё сильнее залило жаром, когда я отмахнулась от собственных слов.

— Поверь мне… оно того стоило. Я больше беспокоилась о бедной девушке, которую я уговорила сделать татуировку. Ей было всего лет тридцать — дочка какого-то художника, который жил в Городе. Я знала, что он может прийти за ней, если выведает у меня её имя. Но она реально хороша, лучше всех, кого мне удалось найти, и мне понравился дизайн, который она нарисовала, так что…

— Элли, — Ревик силился подобрать слова, всё ещё лаская татуировку меча и солнца, которая занимала большую часть середины моей спины. Он поцеловал её, затем мою шею, прижимая меня к себе.

Я чувствовала боль в его руках, и мне пришлось приложить усилие, чтобы не смотреть на него.

— Элли, — повторил он, всё ещё стараясь заговорить. — Gaos. Я думал… Врег сказал, Лао Ху этого не делают. Он сказал, что они не избивают своих наложниц.

Я постаралась вытеснить воспоминания из своего света.

Я знала, что это всплывёт, как только он увидит две татуировки. Раньше он слишком увлёкся сексом, чтобы нормально посмотреть на меня, и в любом случае, находясь в его комнате в тот раз, я большую часть времени лежала на спине. Я решила сказать ему правду, даже на самолёте; логичнее просто покончить с этим.

И всё же продолжать было сложно, когда я ощущала импульсы из его света.

Я чувствовала не только боль разделения, но и какую-то беспомощную скорбь.

— Обычно не избивают, — произнесла я старательно нейтральным тоном. — Это было после Джервикса. И не столько Лао Ху, сколько один видящий, — я фыркнула. — Долбаный психопат, если хочешь услышать правду, — подняв взгляд, я вздрогнула от выражения на его лице. — Вой Пай по-настоящему разозлилась, когда увидела, что он сделал. Улай сказал ей — ну, тот, которого ты видел в Китае, который…

Умолкнув и не закончив это предложение, я покраснела.

— …Я просто хочу сказать, что всё это оказалось к лучшему. Она нашла меня в его комнате и забрала оттуда. Она запретила ему когда-либо вновь приближаться ко мне. Улай снова стал моим куратором, и он был нормальным.

— Дитрини, — голос Ревика сделался агрессивным. — Это был Дитрини?

Я повернулась, уставившись на него.

— Врег разговаривал с тобой?

— Рейвен, — Ревик стиснул зубы. — Я поручил им убрать это из транскрипции.

Прикусив губу, я кивнула.

— Ага, она была там несколько раз.

Воцарилось молчание.

Он просто стоял там, пока я отвлекала себя, сунув голову под горячую воду и закрыв глаза. Я уже прекрасно поняла, что секс из меню исключается. Моя маленькая история про китайские татуировки убила весь настрой. Да и секс всё равно не был моей целью. Я хотела помочь ему успокоиться, чтобы он сумел поспать.

Пока что я добилась ровно противоположного.

— Иди сюда, — поманила я, протягивая ладонь. — Иди сюда, Ревик.

Он остался на прежнем месте, сохраняя непроницаемое выражение лица.

— Я её сведу, — повторила я. — Я уже поговорила с Врегом по этому поводу.

— Это чернила видящих, Элли. Удалять её будет больно. Очень больно.

Нахмурившись, я попыталась посмотреть ему в глаза, но не смогла.

— И что? — я подавила оправдывающиеся нотки в своём голосе. — У меня будет шрам. Разве так не лучше? Я не хочу иметь на себе метку этого психопата, — когда он так и не посмотрел на меня, я отвела взгляд. — Ты правда думаешь, что мне лучше её оставить? Или ты просто злишься на меня за то, что она вообще есть на мне?

— Ни то, ни другое, — сказал он, всё ещё не глядя на меня.

— Тогда что?

Ревик повернулся, и его прозрачные глаза сделались твёрдыми как стекло.

— А как, dugra a’ kitre, ты думаешь, Элисон? — прорычал он. — Я хочу выставить награду за голову этого сукина сына. Я хочу загнать его в бл*дскую могилу.

Вздрогнув, я уставилась на него. Осознав, что он говорит серьёзно, я встревоженно щёлкнула языком.

— Ревик, нет. Зачем?

Он провёл рукой по своим мокрым волосам и подвинулся, чтобы встать прямо под душ. Я смотрела, как он закрывает глаза, чувствовала, как он борется со своим светом, старается взять его под контроль. Я чувствовала, как Сайримн в нём воюет с другими частями, которые пытались его контролировать. Я также ощущала другую личность, которая обычно была намного рациональнее. Но он не казался успокоившимся.

Он казался решительно настроенным.

Я знала, что это значит. Это значит, что он сделает то, что считает нужным. Если он подумает, что я не могу с этим справиться, он попросту мне не скажет.

Подойдя ближе, я обвила руками его талию.

— Эй, — позвала я, притягивая его, чтобы он посмотрел на меня. — Я пообещала себе, что не стану врать тебе об этом… поэтому я и не вру. Но не стоит разжигать ещё более масштабную войну с Лао Ху.

Он избегал моего взгляда.

— Не обманывай себя, Элли. Отношения с Лао Ху уже не станут хуже, — всё ещё качая головой, Ревик посмотрел в сторону, стиснув зубы. — Это не мелочность с моей стороны, и не желание мести. Если он поступил так с тобой, он представляет угрозу. Если он поступил так с Мостом, он всё ещё угроза, Элли.

— Ревик, — я вздохнула. — Он их самый старший разведчик.

— Да до endruk et dugra мне, кто он. Ещё больше причин сделать это.

— Но зачем утруждаться этим? — я подняла взгляд, изучая выражение его лица. — Зачем убивать его, если ты знаешь, что это лишь заставит Вой Пай психануть? Он не может навредить мне, Ревик. Он уже не сумеет подобраться ко мне.

— Он пытался разорвать связь, — Ревик повернулся и посмотрел мне в глаза, словно бросая вызов поспорить с ним. — Он пытался вытеснить меня из твоего света, заменить меня собой. Таково значение этой метки. Это было обещание тебе. Разве не так?

Я замолчала, настороженно всматриваясь в его глаза. Не знаю, почему меня удивило, что он так быстро всё понял, но это всё равно застало меня врасплох.

— Да, — неохотно призналась я.

— Тогда он всё ещё представляет для тебя угрозу, Элли. И для меня, если так для тебя это будет более приемлемо. Или тебе не приходило в голову, что если бы он добился успеха, это бы убило меня?

— Но он бы никогда не добился успеха! — воскликнула я слегка раздражённо. — Это была всего лишь демонстрация силы. С самого начала всё сводилось к этому. К тому времени я знала, как закрывать свой свет, и не только во время секса. Один раз… и я говорю серьёзно, один раз, в самом начале… он сумел настолько изнурить меня и убедить, что он — это ты. Это был единственный раз, когда я открылась ему. Это был единственный раз, когда я открылась вообще кому-либо из них, включая Сурли. После этого я не подпускала его к своему свету. Если он всего лишь брал меня за руку, я закрывалась щитами. Судя по тому, что сказал мне Улай, без моего содействия у него не было ни единого чёртова шанса, и я отказывалась идти ему навстречу.

Ревик покачал головой, выражение его лица оставалось неизменным.

— Ты всё ещё не понимаешь видящих, Элли.

Я ощутила укол злости.

— Что это значит?

— Это значит, что он зафиксировался на тебе, — хмуро сказал он. — Как Мэйгар. Помнишь Мэйгара, Элли? Помнишь, что он сделал, когда зафиксировался на тебе? — когда я не ответила, он фыркнул как будто слегка виновато. — Чёрт… да как я вёл себя перед тем, как вытащить тебя из Сан-Франциско. У видящих возникают фиксации. Это сильнее влюблённости, но это и не любовь.

Его светлые глаза посуровели, когда он повернулся ко мне.

— И это не проходит за одну ночь, — холодно добавил он. — Иногда это вообще не проходит, Элли. Особенно если данный видящий не слишком стабилен.

Я уставилась на него, подавляя жар, разгоравшийся в моей груди.

— Я не хочу, чтобы ты убивал из-за меня! — сказала я, повышая голос. — Я не хочу, чтобы ты убивал, и точка! Если в этом нет крайней необходимости! Иисусе, Ревик. Разве мы не обсуждали это? Насколько нехорошо для тебя становиться таким?

— Да, — огрызнулся он. — И помнится, я прямым текстом говорил тебе, что всё равно буду убивать, если придётся, учитывая то, кем и чем мы являемся. Я сказал, что мне придётся сделать это, если кто-то будет представлять для нас настоящую угрозу. И не только посреди боевой операции.

Когда я отвернулась, щёлкнув языком, он схватил меня за руки.

— Элли. Главный разведчик Лао Ху зафиксировался на тебе. Я бы сказал, что это представляет реальную угрозу, разве нет?

— Смысл не в этом… — раздражённо начала я.

— Смысл именно в этом!

— Ревик, тебе нужно остыть! Тебе нужно вспомнить, почему у Балидора была паранойя по поводу того, что мы начали спать вместе!

Он стоял там, дыша тяжело и стискивая челюсти, уставившись в кафельную стену. Боль вспыхнула в моём свете, когда я попыталась прочесть выражение его лица и ощутила исходящие от него искры жара.

— Ты серьёзно злишься на меня за это? — спросила я наконец.

Он ошарашенно посмотрел на меня.

— Нет, — он покачал головой, и весь огонь в его глазах внезапно угас. — Элли, нет. Я не злюсь на тебя. Вовсе нет. Если честно, всё это пугает меня до чёртиков. Видящие известны тем, что убивают безответные фиксации. Они известны тем, что убивают объект этой фиксации… они также известны убийствами супругов, бойфрендов, человеческих хозяев… даже родителей, если те встанут на пути. Похоже, он мог убить тебя, если бы Вой Пай не вмешалась.

Я покачала головой, мягко прищёлкнув языком.

— Другие этого не допустили бы.

— Они могли не успеть остановить его, Элли!

Я просто стояла там, не зная, что сказать, пока он смотрел на меня.

Я знала, что он прав.

Я знала, что в то время я находилась в опасности. Именно поэтому я пошла к Улаю и показала ему татуировку. Именно поэтому я попыталась поговорить с Чарли и Мяо, двумя наложницами, с которыми я подружилась до всего этого бардака с Джервиксом. Я видела, как другие видящие вели себя в присутствии Дитрини. Они настороженно косились на него, ходили вокруг него на цыпочках, словно знали — они имеют дело с тем, у кого не все дома.

Полагаю, некоторые из них беспокоились за меня.

Однако никто из них не объяснял мне это таким образом.

Даже Врег, когда я говорила с ним, ничего не сказал о Дитрини прямым текстом. Он притих, когда я описала ему, как появилась татуировка — даже нехарактерно притих, как мне сейчас казалось — но в то время я подумала, что смутила его, рассказывая о таких личных вещах.

Он всё же попытался убедить меня, чтобы я рассказала Ревику.

— Элли, — позвал Ревик.

Подняв взгляд, я увидела, что он колеблется, изучая мои глаза.

— Элли, — повторил он. — Прости, если я показался тебе рассерженным. Прости, если какие-то из моих слов прозвучали как обвинение. Это не так. Это совсем, совсем не так. Просто мне это не нравится. Мне это всё не нравится, и я думаю, что тебе нужно отнестись к этому серьёзнее.

Я не ответила, но осознала, что задумываюсь над его словами.

Если честно, я хотела просто стереть всю историю с Дитрини. После того, как Вой Пай вывела меня из его комнаты тем утром, я сказала себе, что не уделю ему больше ни единой секунды, ни единой мысли. Я сказала себе то же самое, когда покидала Запретный Город.

Ревик привлёк меня в свои объятия. Когда я прижалась к нему, моё тело смягчилось и расслабилось ещё сильнее, стоило ему приласкать моё лицо ладонями, убирая волосы с глаз.

Я ощущала в нём тепло, любовь, но тот страх всё ещё шёпотом маячил на краях его света, омрачая всё остальное, что я видела. Я продолжала всматриваться в его лицо, когда он привлёк меня поближе, гладя мою шею, убирая влажные волосы, чтобы покрыть поцелуями лицо.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы, но я крепче стиснула его руки и слегка встряхнула.

— Ревик, что бы ты ни запланировал… не надо. Пожалуйста, не надо, — когда он отвёл взгляд, я ещё сильнее стиснула его. — Я не хочу, чтобы ты делал из себя ещё более желанную мишень. Дитрини хочет твоей смерти, но остальные члены Лао Ху — нет. Все относились ко мне очень хорошо после того, как увидели твой символ на моей спине. Я бы предпочла, чтобы они подумали дважды перед тем, как назначать награду за твою голову…

— Они не вмешались, — холодно произнёс Ревик.

— Некоторые вмешались, — я нахмурилась, вспоминая. — Один старший разведчик устроил ему выговор прямо передо мной… говоря, что это богохульство и всё такое. Что боги его накажут.

— Не думаю, что мы можем дожидаться наказания богов, жена.

— Он не придёт за мной!

— Элисон! — он ещё крепче стиснул мои руки. — Да… придёт!

Когда я уставилась на него, он отвёл взгляд.

Прикрыв глаза на несколько секунд, Ревик вновь открыл их и потянулся к шампуню. Открыв крышку большим пальцем, он вылил немного прозрачной жидкости себе на ладонь. Я наблюдала, как он втирает её в кожу головы и волосы и использует избыток пены, чтобы вымыть туловище спереди. Это отвлекало, но мой взгляд то и дело настороженно возвращался к его лицу.

Заметив моё выражение, он покачал головой и щёлкнул языком. Жестом показав мне повернуться, он налил на ладонь ещё шампуня и начал наносить его на мои волосы, пальцами потирая кожу головы и виски.

— Я люблю тебя, Элли, — сказал он грубовато.

Я вздохнула, ощущая, как мои плечи внезапно расслабляются.

— Знаю. Знаю, что любишь.

— А ещё я знаю, о чём говорю, когда дело касается таких вещей, — сказал он. — Я, может, и молод, но я руководил военными операциями и обеспечением безопасности с тридцати лет.

Я снова кивнула, подумав над его словами.

— Я тоже это знаю.

— Тогда ты должна иногда позволять мне делать мою работу. Ты должна доверять мне принятие подобных решений и не считать, будто я всегда реагирую чрезмерно остро. Иначе нет смысла назначать меня руководить такими вещами вместо тебя. Вообще никакого смысла.

Я постаралась не реагировать на его слова и не воспринимать это как угрозу.

— Это не угроза, — прорычал он. — Это правда.

Я кивнула. Он прав. Я знала, что он прав. Мы обсуждали, кто будет единолично главным в отдельных сферах, и эта сфера принадлежала ему. Если только данное решение не касалось того, с чем я совершенно никак не могла смириться, то это решение принимал Ревик.

Правильно это или нет, но убийство Дитрини не попадало в категорию того, с чем я не могла смириться.

Вздохнув, я сказала:

— Ты думаешь, Сурли приехал предупредить меня о Дитрини? — обдумав это, я осознала, что это не лишено логики. — Христос. Надеюсь, что нет.

— Я не знаю, зачем сюда приехал тот другой разведчик. Но если он что-то узнал через свои контакты в Лао Ху, это с лёгкостью может касаться Дитрини. Балидор собирался проверить, не удастся ли подтвердить эту связь. Поэтому он так отреагировал, когда ты приказала ему вздремнуть.

Я нахмурилась.

— Откуда Балидор вообще знал, что надо спрашивать про Дитрини? От Врега?

Ревик фыркнул, прижимая меня к себе.

— От меня. Я подозревал, что у Дитрини могут иметься какие-то личные претензии к тебе, учитывая, какие колкости Рейвен отпускала в мой адрес. Я просто не знал, насколько всё серьёзно.

Я вздрогнула.

— О. Прости.

— Не твоя вина. В любом случае, это не только моё решение. Когда мне не спалось, я пробил его имя и потом поговорил с Врегом. И Врег со мной согласен. Вообще-то, он отреагировал с большим энтузиазмом — вероятно, потому что он уже знал про татуировку, избиения, и что ты там ещё ему рассказала.

Он нанёс ещё больше шампуня на кончики моих волос и тихо фыркнул. Я ощутила завиток боли из его света и осознала, что он смотрит на меня.

— Я понимал, что ему что-то известно, — добавил он ворчливо. — Врегу, имею в виду. Он ничего не сказал о разговоре с тобой, но сразу заявил, что нам, возможно, придётся устранить Дитрини. Он буквально ухватился за эту мысль, когда я упомянул об этом.

Я закатила глаза.

— Ну, ещё бы Врег за неё не ухватился. Это не имеет никакого отношения ко мне. Он ненавидит Лао Ху.

— Я бы не был так в этом уверен.

— Ну, а я уверена.

— Балидор тоже согласен со мной, Элли.

Я замерла с раскрытым ртом, не сумев скрыть удивление.

— Серьёзно? — переспросила я. — Балидор считает, что мы теперь можем заказывать убийства?

Вытерев пену с глаз, Ревик уставился на меня, и его голос зазвучал мрачно.

— Иисусе, Элли. Балидор считает, что он нестабилен. Он согласен, что Дитрини представляет риск, от которого нам, пожалуй, стоит избавиться. Я не использую это просто как оправдание… я доверяю его мнению. Он достаточно стар, чтобы ему уже доводилось работать с Дитрини ранее, — поколебавшись и задумавшись на минутку, он фыркнул. — Хотя не стану врать. Я хочу убить этого сукина сына. Я бы сделал это лично, если бы такой подход был хоть немного практичным.

— Ревик…

— Иди сюда, Элли, — его голос опять сделался грубоватым.

Когда я вновь подвинулась к нему поближе, Ревик развернул меня руками. Подставив меня полностью под струи душа, он принялся смывать шампунь с моих волос, а я взяла с кафельной полочки брусок мыла и принялась намыливать тело, не подумав. Его ладони замерли вскоре после того, как я начала. Я закончила смывать шампунь, прополоскала волосы и только потом обернулась.

— Знаешь, — произнесла я. — Я ведь собиралась сделать это с тобой. Позаботиться о тебе в душе, а не наоборот. Вечно ты находишь способ подорвать мои планы побаловать тебя.

В ответ на его молчание я повернулась и помедлила при виде его напряжённого лица.

— Что? — переспросила я. — Я всё ещё не соглашаюсь с тобой, Ревик.

— Я больше не хочу это обсуждать.

— Ревик…

— …Я имею в виду, сейчас, — пояснил он, и его взгляд метнулся от моего тела к лицу. — Я не хочу говорить об этом сейчас, Элли. Мы можем вновь обсудить это, когда проснёмся?

Подумав, я медленно кивнула.

Скользнув ближе, Ревик запустил пальцы в мои мокрые волосы и опустил голову.

Он поцеловал меня, и я позволила ему, без раздумий вцепившись в его спину и талию. Когда я смягчилась, он углубил поцелуй — затем его свет полыхнул спешкой, и он тут же принялся грубо притягивать меня своим aleimi, буквально вдыхая меня светом и лёгкими, целуя в уголки рта. В следующее мгновение он поцеловал меня ещё крепче, используя язык и уговаривая мои губы раскрыться.

Он не останавливался, пока я не начала задыхаться.

К тому времени я уже стискивала его руки, льнула к нему всем телом, а он обхватил меня за плечи. Всё ещё удерживая меня, он разделил нас ровно настолько, чтобы сполоснуть наши тела и волосы. Как только мы оба избавились от мыла, Ревик выключил воду, закрутив вентиль с четырьмя шишечками.

Он распахнул дверь душевой и вытащил меня за собой из замкнутого кафельного пространства.

Оказавшись по другую сторону и встав на толстый серый коврик, Ревик наклонился, обхватил меня за ноги и перекинул через плечо.

Он сделал это так быстро, что я вскрикнула.

— Я хочу в постель, — грубо произнёс он. — Я хотел тебя в этой постели с той ночи, когда ты поцеловала меня в первый раз. Так что или там, или я оттрахаю тебя на полу в ванной.

— Иисусе, — я расхохоталась. — Можно мне хотя бы полотенце?

— Нет, — ответил Ревик.

Он всё же схватил одно полотенце с вешалки и той же рукой открыл вторую дверь, которая вела в спальню, а не в гостиную.

К тому времени, когда он донёс меня до кровати, его свет метался вокруг меня наэлектризованными рывками, от чего становилось тяжело дышать. Я едва успела окинуть спальню взглядом перед тем, как он швырнул меня на матрас.

Над этим я тоже рассмеялась, но смех продлился недолго, поскольку Ревик немедленно забрался на меня.

Его ладони прижали мои запястья к кровати, но несколько долгих секунд он лишь смотрел на меня. Казалось, прошло очень много времени с тех пор, как он смотрел на меня вот так — достаточно долго, чтобы я залилась румянцем под его пристальным взглядом. В итоге он отпустил меня и перенёс вес на ладони.

— Может, нам не стоит, — сказал он.

Я рассмеялась.

— Какой ты непостоянный.

Ревик улыбнулся в ответ, но та интенсивность не уходила из его глаз.

— Или уставший, — поколебавшись ещё мгновение, он добавил: —…А может, я не уверен, что сумею справиться с эмоциональным резонансом, — он помедлил, всё ещё всматриваясь в мои глаза. — Я не хочу сейчас трахаться. Я хочу заняться любовью, Элли. Я просто не уверен, что готов к этому после того, о чём мы только что говорили.

Пока он говорил, в его свете мерцала боль, и я прикрыла глаза. Вновь открыв их, я обвила руками его шею, легонько дёрнув за волосы.

— Тогда давай не будем, — сказала я. — Давай я сделаю тебе массаж спины, как и хотела.

Ревик покачал головой.

— Я не уверен, что справлюсь и с этим.

— Тогда почему бы тебе просто не лечь спать? — предложила я. — Я останусь. Я останусь до твоего пробуждения, если хочешь.

Когда я погладила его по волосам свободной рукой, он подался навстречу моим пальцам, закрывая глаза.

— Gaos, Элисон, — он посмотрел на наши тела, словно не решаясь.

После очередной паузы он слез с меня и перекатился на спину. Я невольно заметила, что он опять полностью удлинился и затвердел настолько, что сложно было не смотреть на него.

Не знаю, услышал ли он меня, но как только я подумала об этом, он перевернулся, схватил покрывало и сдёрнул одеяло так, чтобы суметь забраться под него.

Сделав это, он жестом показал мне присоединиться к нему.

— Уверен? — спросила я.

Ревик кивнул. Он увидел что-то в моём выражении, и в его прозрачных глазах промелькнуло беспокойство.

— Я ранил твои чувства, жена?

— Нет, — я почувствовала, как к моему лицу прилил жар. — Я просто не уверена, что доверяю своему самоконтролю, если честно. Может, мне лучше поспать в другой комнате.

Он издал отрывистый смешок.

— Я рискну, — всё ещё всматриваясь в моё лицо, он вновь засомневался. — Ты уверена, что дело только в этом, Элли?

Я кивнула. Я была вполне уверена, что говорю правду.

Но по какой-то причине я не могла заставить себя расслабиться. Как только я осознанно задумалась над этим, до меня дошло, что я беспокоюсь о том, как он ко мне относился. А именно я беспокоилась о том, как он относился ко мне после моего времени с Лао Ху.

Некоторые его слова не слишком облегчили мою тревогу.

Я подползла к его половине кровати и скользнула под одеяло, когда Ревик поднял его, чтобы помочь мне. Как только он привлёк меня к себе, мои руки начали ласкать его грудь, затем изучать плечи, шею, руки. Продолжая прикасаться к нему, я ощутила, что он начинает реагировать. Его свет начал ласково притягивать меня, пытаясь проникнуть внутрь.

Наклонившись поближе, Ревик поцеловал меня.

Поначалу я думала, что это предложение мира, способ рассеять напряжение — но он не остановился на одном поцелуе. Он поцеловал меня, открывая свой свет. Когда поцелуй углубился, он раскрылся ещё и ещё сильнее, вновь целуя меня. Через несколько минут мы так и не остановились, и мне уже не было никакого дела до того, чем мы занимаемся. К тому времени Ревик наполовину перекатился на меня, придавив своим телом, продолжая целовать в губы и издавая тихие стоны всякий раз, когда я открывала свой свет. Я тоже не отрывала от него рук, напоминая себе о шрамах, мышцах и костях.

Понятия не имею, как долго мы этим занимались, но в какой-то момент я ощутила, что мой свет начинает разжиматься. Я даже не заметила, насколько сильно я закрылась, пока эта напряжённость не рассеялась. Затем последовало ощущение, похожее на таяние льда, и внезапно я вновь ощутила его всюду вокруг себя.

Как только это случилось, Ревик остановился ровно настолько, чтобы посмотреть на меня остекленевшими глазами.

— Остановись, — взмолилась я. — Пожалуйста, остановись. Я не сумею остановиться, если ты сам этого не сделаешь.

— Прости, детка, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы проложить дорожку поцелуев по моему горлу. — Прости. До этого ты выглядела обеспокоенной…

— Теперь я не беспокоюсь.

— Не беспокоишься? — в его голосе звучали нотки юмора, но из его света исходила сильная боль. — Может, ещё один поцелуйчик, чтобы наверняка?

— Ревик… не надо. Это не лучшая идея, — моя нервозность вернулась, и я крепче обхватила его ладонями. — Тебе не нужно это делать. Я в порядке. Обещаю.

— Я хочу тебя, — пробормотал он. — Бл*дь… я хочу тебя. Как никогда сильно, Элли. Мне нет дела до Лао Ху в этом отношении. Я ревную, так позволь мне ревновать. Я злюсь на Дитрини. Но пожалуйста, не думай, что я смотрю на тебя иначе. Клянусь богами, это не так.

Закрыв глаза, когда он прижался ко мне, я кивнула.

— Ладно.

— Ладно? — переспросил Ревик. — Ты уверена?

— Уверена. Теперь хочешь попробовать уснуть?

Он рассмеялся.

— Не хочу. Но попробую, — он поцеловал меня в щёку, затем потёрся своей щекой, прижимаясь ко мне. Его голос сделался более низким. — У меня такое чувство, будто до сих пор мы только слегка дрочили друг другу, Элли. Этого не достаточно. Далеко не достаточно, — он посмотрел мне в глаза, подняв голову. — Я бы предпочёл подождать. Тебя это устраивает?

Прикусив губу, я удержала его взгляд и кивнула.

— Конечно.

Однако я не понимала его до конца.

Ревик вновь поцеловал меня, вжимая мои запястья в матрас. Его кожа сделалась такой тёплой, что я уже не была уверена, что влага на наших телах исключительно после душа. Всё ещё стараясь контролировать свой свет, я вцепилась в его волосы и притянула его поближе. Ревик позволил мне, и мы опять начали целоваться. В какой-то момент он застонал, отдёрнул свой свет и разлучил нас. Подняв голову, он тут же отпустил меня, отодвинулся, опираясь на руки, а потом улёгся рядом на живот.

Устроившись, он посмотрел на меня и издал отрывистый смешок при виде моего лица.

— Боги, жена, — произнёс он. — Прекрати так смотреть на меня.

Покачав головой, я закатила глаза, подавляя смущение.

Тоже повернувшись на живот, я положила голову на подушку так, чтобы лежать лицом к нему, и закрыла глаза. Мой свет всё ещё кружил вокруг, ища его, но я сумела сдержаться настолько, чтобы моё дыхание начало замедляться.

Я почувствовала себя удобно, ощущая, как моё тело обмякло на матрасе.

— Ты меня любишь? — спросил он.

Я издала отрывистый смешок.

— Ревик. Ради всего святого…

— Да или нет?

Я кивнула, драматично закатив глаза.

— Да. Чудак ты этакий.

Боль выплеснулась из его света, но он притянул меня вновь, привлекая мой взгляд к его глазам.

— Элли, не бойся меня… пожалуйста. У меня есть свои причины подождать, но они вовсе не такие, как ты думаешь. Они не имеют никакого отношения к Лао Ху. Я обожаю тебя. Бл*дь, да я просто боготворю тебя. Я не сделаю тебе больно. Клянусь, не сделаю. Не вот так.

Я невольно вздрогнула от его выбора слов.

Именно такие слова он говорил мне в той хижине в Гималаях.

Подвинувшись ближе, он стал целовать моё лицо, тереться щекой о мою щёку. Его голос понизился до бормотания.

— Больше никаких разлук. Больше никаких тайных личностей. Больше никаких разговоров о разводе. Пожалуйста, Элли. Пожалуйста, просто попытайся довериться мне… хотя бы немножко.

Боль ударила по мне, как только его слова отложились в сознании. Она лишь ухудшилась, когда я осознала, что Ревик прав, что он уловил во мне больше, чем я сама себе признавалась.

Наклонившись надо мной, лежащей на животе, он убрал волосы с середины моей спины. Я видела, как он смотрит на профиль моего лица, а затем переводит взгляд на татуировку меча и солнца. Не успела я ничего сказать, как Ревик опустил губы и, используя язык, принялся медленно прокладывать дорожку поцелуев от шеи к пояснице. Почти сразу же мне стало сложно контролировать свой свет, особенно когда он начал вкладывать свет в губы и язык, прижиматься всем весом, пока моё дыхание не участилось.

— Ревик, — запротестовала я. — Спать. Помнишь? Мы собирались подождать.

Он стиснул мои волосы в руке.

— Gaos, — пробормотал он. — Может, я мог бы просто удовлетворить тебя. Это сводит меня с ума. Я чувствую, как ты сомневаешься во всём, что я тебе сказал…

— Нет, — я повернулась, выгнув шею, чтобы посмотреть на него. — Может, какая-то часть меня сомневается, но теперь я тебя понимаю. Я как раз осознавала, что ты прав, — я показала на его сторону кровати и изобразила суровый тон. — Возвращайся в свой угол, муж… сейчас же!

Ревик рассмеялся, но опять улёгся животом на матрас. Несколько долгих секунд он просто лежал там, глядя на меня и лаская моё лицо.

— Я не сказал тебе правду по поводу кое-чего, Элли, — произнёс он. — Не до конца.

Я застыла.

— И что же это?

— Отпечатки.

Я вздрогнула, отведя взгляд.

— Иисусе, Ревик.

Боль ударила по мне так сильно, что сейчас я не могла на него смотреть.

— Элли, — Ревик потянул за мою руку, пытаясь добиться, чтобы я повернула голову. — Я не соврал. Не в этом смысле. Но кое-что произошло, пока мы были в гибернации, — всё ещё наблюдая за мной, он осторожно продолжил. — Наверное, поэтому я ничего не почувствовал, пока мы занимались сексом.

Я видела, как он всматривается в мои глаза и снова колеблется.

— Просто скажи мне, Ревик, — подтолкнула я.

— Я многое видел, — признался он. Увидев, как я вздрогнула, он добавил более осмотрительно: — Думаю, что видел. Это было довольно детально, Элли. Некоторое из этого. Не всё.

Я закрыла глаза, наверное, чтобы не смотреть на него. Я почувствовала, что мой свет начинает закрываться, и Ревик, должно быть, тоже ощутил это, потому что он слегка встряхнул меня.

— Элли… не надо. Проклятье… пожалуйста. Прошу, не надо. Я просто не хотел, чтобы ты удивилась, если мне вдруг что-то будет известно.

Когда я подняла взгляд, в его глазах виднелась боль.

— Пожалуйста, — повторил он. — Я действительно говорил правду о том, чтобы отпустить ситуацию. Не хочу, чтобы тебе когда-либо опять приходилось беспокоиться обо мне в этом отношении, — поколебавшись, он добавил: — На самом деле, такое чувство, что нам обоим не нужно об этом беспокоиться. Нам нужно сосредоточиться на других вещах… и стараться доверять друг другу, чего нам не доводилось делать после хижины.

Он ждал, настороженно наблюдая за мной.

— Ты согласна? — уточнил он.

Я посмотрела на него, прикусив губу. Увидев в его глазах мягкость и беспокойство, я осознала, что невольно расслабляюсь. Я выдохнула.

— Согласна, — ответила я, лаская пальцами его подбородок.

— Это не значит, что мы не будем ссориться, — добавил он. — Или что мы не будем ревновать. Или что я не буду время от времени мудаком-собственником… или что я не буду ночевать на диване по миллиону других причин, — он поколебался, всматриваясь в мои глаза. — Меня печалит то, что случилось с тобой там, Элли. Меня печалит тот факт, что ты там вообще оказалась. Не стану врать — сейчас это всё очень сильно меня печалит. Не думаю, что это пройдёт за одну ночь, поэтому и попросил дать мне больше времени. Но такое чувство, будто это по-настоящему закончилось. Для меня, во всяком случае. Просто… не знаю. Наверное, я так перевариваю всё это, — поколебавшись, он как будто оценивал мои глаза. — Тебя это печалит?

Я нахмурилась, задумавшись. После небольшой паузы я покачала головой.

— Уже нет. Раньше да. Мне было очень грустно, когда я находилась там. Но не сейчас. Мне тоже кажется, что это закончилось.

Всё ещё наблюдая за моим выражением, Ревик ласкал моё лицо.

— Если ты хочешь поговорить об этом, я обсужу всё, что ты захочешь, Элли. Но я не хочу, чтобы ты думала, будто я сомневаюсь по поводу наших отношений, или что это вообще имеет для меня какое-то значение. Это не так. И я не сомневаюсь, Элли… вообще ни разу.

Поколебавшись, он продолжал наблюдать за моим лицом.

— Ты понимаешь, о чём я говорю? — спросил он. — Или только я это чувствую?

Я посмотрела на него. При этом мои плечи ещё немного расслабились.

Я покачала головой.

— Нет, не только ты.

На его лице проступило облегчение, и Ревик стиснул мою руку.

Положив подбородок на сложенные ладони, я улыбнулась в ответ.

Закрыв глаза, я вздохнула, чувствуя, как моё тело начинает расслабляться более основательно. Ревик поудобнее устроил руку под головой и подвинулся ко мне так, чтобы наши ноги соприкасались. Та интенсивность мельком полыхнула в его глазах, а затем он поцеловал меня в щёку и скользнул пальцами ниже, чтобы помассировать мой позвоночник.

Однако он устал.

Я вновь чувствовала это в нём. Я также ощущала ту печаль, о которой он говорил. В этот раз, вместо того чтобы отстраниться, я открыла свой свет, как можно сильнее окутывая его. Сделав это, я тут же увидела, как Ревик прикрыл глаза. Очередной импульс облегчения выплеснулся из его света, и он поцеловал меня в шею.

Я подождала, когда мы оба окончательно устроимся на матрасе, и только потом прижалась к нему боком. Когда я подняла взгляд в следующий раз, Ревик уже закрывал глаза.

Я едва отметила, как его дыхание начало замедляться до того глубокого, более ритмичного сонного темпа, когда осознала, что моё дыхание без труда переключается в то же русло.