Я вошла в комнату для наблюдения с некоторым беспокойством.

Ревик прислонился к консоли справа, повернувшись лицом к двери, словно ждал меня.

Однако я не могла долго смотреть на него.

Я ощутила, как он вздрогнул, когда я отвернулась — наверное, быстрее, чем следовало. После этого его свет оказался вокруг меня, что не особенно помогало мне сохранять спокойствие. И всё же я позволила своему взгляду бегло задержаться на Вреге, Локи, Юми и Анале, несколько секунд помедлив на Балидоре в центре, который всё ещё наблюдал за Сурли через зеленоватую панель.

— Нам нужно поговорить об этом, — сказала я, опять покосившись на Ревика. — Ведь так?

Врег показал утвердительный жест. Я видела, что Балидор кивнул вместе с ним и тихо щёлкнул себе под нос.

— 'Дори? — позвала я.

— Я не чувствую в нём обмана, Элисон, — наконец, сказал лидер Адипана. — Конечно, возможно, что он закрыт щитами, но мы не нашли никаких следов соединения с Лао Ху. Более того, мы наткнулись на попытку разведчиков Лао Ху отследить его. И они не ощущались дружелюбно настроенными к нему.

— Они скрывали свой свет, — добавил Врег, поднимая взгляд и отрываясь от сканирования в виртуалке, которым он занимался с Анале. Он взглянул на Балидора, его лицо и голос оставались мрачными. — В любом случае, если он знает о списках, они вряд ли бы послали его.

— Могли, — заговорил Ревик обманчиво спокойным тоном. — Если считали, что Элли ему поверит. Больше, чем другим, имею в виду.

Я ощутила, что его свет опять отреагировал, когда я не посмотрела на него.

— Нам лучше перенести это на верхние этажи, — сказал Балидор.

Он легонько оттолкнулся от консоли, на которую до сих пор опирался руками, и посмотрел через стекло с отливом. Он вздохнул и прищёлкнул языком.

— Закругли всё здесь, — сказал он Анале. — Я хочу, чтобы другие тоже это увидели. Я также хочу больше информации по исследованиям крови, которые, по его словам, проводили Лао Ху. Кто-нибудь, свяжитесь с Тарси и узнайте, не могут ли её люди разузнать про это, — Балидор в упор посмотрел на меня. — Вирус распространяется. Сегодня в Лос-Анджелесе было зарегистрировано несколько случаев заражения. Это может быть просто паника, но, похоже, нам нужно готовиться к тому, что эта зараза всё-таки распространится.

— Нам нужно убрать отсюда Джона, — сказала я. — И Данте… и всех из его списка людей, кто находится в Нью-Йорке.

Балидор вздохнул.

— И куда же их деть, Элисон? Мы с таким же успехом можем защитить их здесь. Скорее всего, нам это удастся даже лучше, учитывая имеющиеся ресурсы, — он поколебался и сжал мою руку. — Мы приставим наблюдение ко всем твоим живым родственникам и друзьям вне зоны карантина. Мы привезём их сюда. Мы уже поговорили с Налдараном о том, чтобы сделать это здание стерильным… То есть, таким, которое мы сможем оцепить, организовать чистые комнаты и протоколы дезинфекции, если возникнет необходимость. Несколько богатых людей обратились к нему со схожими предложениями.

Налдаран был менеджером отеля «Дом на Холме».

Высокий, худой и идеально сложенный, он походил на индийца или выходца с Ближнего Востока в плане черт лица и внешности, включая густую шевелюру чёрных волос и смуглую, красновато-коричневую кожу. Однако его акцент был безупречно английским — то есть, британским английским, он носил Ролекс рядом с бриллиантовыми запонками на рукавах пошитых на заказ костюмов и часто дёргал манжеты пальцами с идеальным маникюром.

Не думаю, чтобы хоть раз замечала хоть один волосок, выбившийся из его укладки.

Вопреки тщательной маскировке в присутствии людей, а также тёмно-карим линзам, которые он носил поверх поразительных сине-зелёных радужек, как мне их описывали, он вовсе не был «политически нейтральным». Налдаран посетил не одну стратегическую сессию с Адипаном и Повстанцами, вместе с директорами некоторых компаний видящих, которые арендовали офисы на верхних этажах. Временами нам приходилось искать взаимный компромисс по вопросам безопасности.

Никто не говорил этого прямым текстом, но все мы гадали, когда сам Нью-Йорк может превратиться в некое подобие военной зоны. Если это случится, отель быстро трансформируется и станет ещё сильнее походить на военный командный центр. Нам также, скорее всего, придётся перенести ещё больше своих операций под землю, особенно если с воздуха будут атаковать.

Пока что всё это оставалось теорией.

Меня уже нервировало смертоносное ОБЭ-поле, защищавшее вертолётную площадку на крыше. Вибрации отпугивали большинство птиц, но я всё ещё видела трупы в достаточном количестве, чтобы не сомневаться, что оно сделает с человеком.

Но ни одно здание не было полностью неприступным.

Это я тоже знала.

— Что ж, — сказала я. — Полагаю, об остальном поговорим наверху.

Когда остальные посмотрели на Ревика, я тоже покосилась в его сторону и увидела, как он кивнул.

Как только он сделал это, предварительное совещание, похоже, закончилось.

Видя, как он оттолкнулся от консоли, я ладонью показала ему остаться.

На его лице промелькнуло удивление, но я также видела там облегчение и напряжение где-то в глубине. Ощущая его свет, я знала, что наш разговор не мог подождать до окончания собрания наверху.

Когда Балидор остановился возле него, словно желая поговорить, я увидела, что Ревик что-то послал ему мысленно, буквально один тычок. Балидор выглядел опешившим, затем покосился на меня с пониманием в глазах.

Врегу ничего не нужно было говорить.

Он добродушно хлопнул Локи по спине и пошёл за ним, Анале и Юми наружу. Они даже не посмотрели на нас, но Балидор опять помедлил у двери.

— Нам начинать без вас? — уточнил он.

Я кивнула.

— Конечно.

Балидор уже выходил, когда Ревик наклонился и включил щит на окнах, чтобы затемнить их и скрыть Сурли из виду. Я даже не подумала об этом, но испытала странную благодарность. И без того сложно было находиться здесь наедине с Ревиком.

Несколько секунд я стояла перед ним, ощущая необычное смущение.

Он прислонился к консоли, расставив ноги и перенося на неё большую часть своего веса. Что-то в этой позе вызвало тот же прилив чувств, который охватил меня у лифтов.

— Ты злишься на меня? — спросил он наконец.

— Злюсь? — я подняла взгляд и покраснела, осознав, что опять пялюсь на него. — Нет. С чего бы я злилась?

— Ты странно ведёшь себя, Элли.

Я покачала головой, но не в знак отрицания. Скрестив руки на груди просто для того, чтобы куда-нибудь их деть, я стояла и пыталась найти слова.

— Прости, — я покачала головой, и к моему лицу прилило тепло. — Я правда не хотела… вести себя странно. Полагаю, я просто… — я покраснела ещё сильнее. — Испытываю сложности… немного. Я не намеревалась поднимать шумиху из-за этого, но я не хотела, чтобы ты думал, будто дело в тебе.

Почувствовав, что его свет отстраняется и как будто защищается, я вздохнула.

— Ревик, — я заставила себя поднять взгляд. — Это действительно ерунда. Мне просто нужно немного ясности.

— Ясности?

— По поводу того, что ты сказал. По поводу желания подождать.

Я увидела, как на его лице промелькнуло понимание и удивление, но ничто из этого не убрало настороженное выражение и смятение.

— О чём ты спрашиваешь меня, Элли? — уточнил он.

— Я пытаюсь выяснить, что мне можно делать.

— Делать? В каком смысле?

Я вздохнула, проводя пальцами по волосам.

— Ну, ты понимаешь, — я показала на его тело неопределённым жестом. — …В смысле делать. С тобой, имею в виду… или в отношении тебя. То есть, вещи, которые ты можешь неправильно понять, или которые могут подтолкнуть наши отношения в том или ином направлении. Я пытаюсь, понимаешь… — я сделала очередной расплывчатый жест, показывая на его тело. — …Я пытаюсь уважать границы. Но я не уверена, где они пролегают.

— Границы? — он всё ещё выглядел непонимающим, а теперь как будто ещё и пытался прочесть меня.

Выдохнув, я убрала волосы с лица.

— Я подумала и осознала, что 'Дори был прав по поводу того, что я делала с тобой до операции в банке. Думаю, я правда… манипулировала. Ненамеренно, — добавила я, увидев, как он нахмурился. — Но в этот раз я пытаюсь вести себя более осознанно. И я в некотором роде испытываю сложности с силой воли. Я бы предпочла, чтобы ты выразился предельно ясно, чтобы я не использовала какую-то неопределённость как повод соврать себе в том, что я делаю…

Насторожённость постепенно ушла с его лица. Озадаченность осталась, но теперь она сопровождалась более открытым взглядом и каким-то неверием.

— Ты спрашиваешь, можно ли тебе прикасаться ко мне? — спросил он.

Испытав облегчение от того, что он понял, я кивнула и снова выдохнула.

— Да, — ответила я. — Именно. У меня… проблемы. В этом отношении. Полагаю, я знала об этом, но когда увидела тебя, ждущего у лифтов, я осознала… ну… — я поколебалась, чувствуя, что краснею ещё сильнее. — Я просто поняла, что не знаю. Что мне можно делать, имею в виду. Мы не обсуждали это, и я понятия не имею, как долго ты хочешь подождать, или сколько силы воли мне нужно выработать.

Увидев на его лице изумлённое выражение, я вздохнула.

— Слушай, я же говорила тебе, это ерунда. Я бы подождала, но я же вижу, что вызываю у тебя какую-то паранойю.

Он расхохотался, испугав меня. Опустив руки, он положил ладони на органическую консоль по обе стороны от себя и широко улыбнулся мне, с неверием прищёлкнув языком.

— Gaos di’lanlente. То есть, ничто из этого… не связано с Сурли?

— Сурли? — теперь уже я озадаченно уставилась на него, потом покосилась на затемнённое окно. — Причём тут вообще Сурли?

Ревик снова рассмеялся, улыбаясь мне с тем изумлённым взглядом прозрачных глаз. Разведя руки в стороны, он поманил меня пальцами.

— Иди сюда, Элли, — увидев на моём лице сомнение, он добавил: —…Пожалуйста.

Я смущённо подошла к нему.

— Ревик, всё хорошо, правда. Я ничего такого не имела в виду. Я просто надеялась, что мы в какой-то момент сможем обсудить это, чтобы я ничего не испоганила. Может, мы могли бы поговорить сегодня вечером.

Он опустил руки и положил ладони обратно на консоль так, что он просто сидел лицом ко мне, сохраняя и свет, и тело открытым для меня.

— Так лучше? — спросил он.

Посмотрев ему в лицо, я улыбнулась в ответ, щёлкнув языком. Я всё ещё смущалась, но тяжело было сохранять рожу кирпичом, когда он заразительно улыбался мне.

— Что лучше? — спросила я, закатывая глаза.

Ревик рассмеялся, но когда он заговорил в следующий раз, я услышала в его голосе серьёзность.

— Элли, — подавшись вперёд, он схватил моё запястье и ласково потянул, чтобы я встала поближе к нему. — Делай всё, что тебе захочется. Серьёзно. Что угодно. Всё, что тебе захочется… всё хорошо.

Я покачала головой, скрестив руки на груди. Я знала, что моё лицо всё ещё сохраняло какой-то оттенок красного.

— Всё хорошо, Ревик. Я не собиралась насиловать тебя или ещё что. И это может подождать, клянусь.

— Ты хотела что-то сделать. Так сделай.

Вздохнув, я опустила руки. Подумав над его словами, я осознала, что он прав. Дело не только в прояснении ситуации между нами; я хотела прикоснуться к нему. Даже после Сурли и всего, что нам надо обсудить по поводу Южной Америки и Сан-Франциско, я всё равно хотела прикоснуться к нему. Если уж на то пошло, стресс мог лишь усиливать это желание.

Вздохнув ещё раз, я заставила себя сдвинуться с места. Может, он прав. Мне стоит просто сделать это и не раздувать из мухи слона.

Подойдя к нему, я не позволила себе думать. Я обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.

Я ощутила, как Ревик напрягся… затем медленно расслабился.

Мой свет притягивал его, пытался уговорить его сильнее раскрыться, но насколько я могла сказать, его aleimi источал лишь спокойствие. Не позволяя себе слишком задумываться, я опустила одну руку и обхватила его спину. Пальцами другой руки я зарылась в его волосы и сильнее открыла свой свет, нарочито вплетаясь в него. Я ощутила, как в этот раз у него перехватило дыхание, но Ревик по-прежнему не шевелился, позволяя мне прижиматься к нему, но не убирая рук с покатой консоли.

Если уж на то пошло, его свет смягчился.

Ощутив там добровольное желание вместе с осознанием, что я всё ещё сдерживаюсь, я вновь выдохнула, стараясь расслабиться и позволить этому своему ощущению не становиться большой проблемой. Как только я хоть немного преуспела, мой aleimi полыхнул вокруг него. Я почувствовала, как Ревик пытается принять прилив моего света, и одна из его ладоней легонько опустилась на моё бедро, робко удерживая меня на месте. Я мысленно прогнала варианты, пытаясь решить, стоит ли мне просто стоять там и позволять своему свету получить «дозу», не заводя всё дальше в физическом отношении.

Я решила послать всё к чёрту. Если я зайду далеко, он может просто сказать мне.

Закрыв глаза, я уткнулась лицом в его шею и стала гладить его грудь через рубашку. То иррациональное ощущение по-прежнему присутствовало там — почти патологическое желание притягивать. Я хотела расстегнуть его рубашку, но решила, что это слишком, особенно когда все ждут нас наверху.

Вместо этого я заговорила, обращаясь к нему, и в моём голосе звучало то же смущение.

— Я знаю, что перепугала тебя, когда вот так пялилась. Прости. Меня это тоже застало врасплох, — заставив себя ещё раз выдохнуть, я тихо призналась: — Ты понятия не имеешь, как сложно было не прикоснуться к тебе, когда те двери лифта открылись.

Я почувствовала, как Ревик напрягся, но ничего не сказал.

Я всё так же держала голову на его плече, чтобы не приходилось видеть реакцию на его лице.

И всё же я почувствовала, как его свет раскрывается сильнее, прямо перед тем как Ревик повернул лицо, словно пытаясь посмотреть на меня. Я начинала расслабляться — постепенно — но мой свет продолжал струиться в него. Всё ещё ища контакта с кожей, моя ладонь, ласкавшая его грудь, поднялась к шее и плечу, скользнула под воротник его рубашки и принялась массировать мышцы там. Я почувствовала, как он сильнее расслабляется по мере того, как я опускалась к его спине. Единственным свидетельством того, что моё прикосновение влияло на него, стали его пальцы, постепенно сжимавшиеся на моём бедре.

— У меня проблемы с этим ожиданием, — призналась я. — Само собой, меня это совершенно устраивает. Я лишь хочу сказать, что моему свету сложно. Желание прикосновений… оно становится только хуже, — поколебавшись из-за его молчания, я погладила его по груди, добавив: — Ревик, это необязательно должен быть секс. Просто я могу попытаться, понимаешь… прикоснуться к тебе. Много касаться тебя, может быть… если ты не скажешь мне остановиться. Но пожалуйста, скажи мне остановиться, если ты этого не хочешь. Я не обижусь, клянусь.

Из него выплеснулась боль — такая тихая, что я задалась вопросом, не сдерживал ли он её.

— Элли, — тихо произнёс он. — В данный момент я никак не могу не увидеть в этом сексуальный подтекст, — его пальцы крепче стиснули моё бедро. — Я пытаюсь. Клянусь, пытаюсь. Может, тебе стоит перестать говорить со мной… о прикосновениях ко мне, имею в виду…

— Ты хочешь, чтобы я перестала?

— Нет, — он покачал головой, притянув меня ближе.

Он обхватил меня второй рукой, когда я позволила привлечь себя между его расставленных ног. Затем он принялся ласкать моё лицо, массировать спину через тонкий материал блузки. Его пальцы играли с цепочкой, на которой я носила его кольцо, затем с тканью моей юбки, и всё это время он прижимал меня к себе. Он не пошевелился, когда я стала массировать его шею сзади, но когда я подняла взгляд, его глаза остекленели. Он также задышал тяжелее, пытаясь скрыть это от меня.

— Ты готова к нашему свиданию сегодня вечером? — ворчливо спросил он. — Всё официально, помни.

— Свидание? — я задумалась над его словами, затем сообразила, какой сегодня день. — О! Оно сегодня! — я поджала губы, обдумывая его остальные слова. — Официально? То есть, ты говорил серьёзно, когда обещал разойтись на всю катушку.

Он усмехнулся.

— Да, — поцеловав меня в шею, он сильнее переплёл свой свет с моим. — Всё в силе? Я распланировал всё для этого.

Я кивнула, массируя его плечо.

— Тебе придётся добиться, чтобы Балидор согласился не преследовать нас всю ночь.

— Уже сделано.

— Серьёзно? — я улыбнулась, развеселившись. — А ты не шутил по поводу планирования. Видимо, мне лучше заняться вечерним нарядом, как только мы закончим дела наверху.

Он кивнул, не отводя взгляда от моей одежды.

— Но, пожалуй, скорее человеческим вечерним нарядом, Элли, — сказал он, слегка поколебавшись. — Что-то более неприметное… если с этим не будет проблем.

Удивившись, я покосилась на простую белую юбку до пола, которую сегодня носила вместе с тонкой блузкой. Я не могла придумать ничего менее приметного, чем то, во что я была одета сейчас. Юбка сидела по фигуре, конечно, но едва ли что-то открывала.

Я подумывала спросить, что он имел в виду, затем передумала.

Кроме того, я без проблем могла достать что-нибудь человеческое. По правде говоря, я всё равно по-прежнему предпочитала человеческий стиль. На нижних этажах отеля находилось несколько изысканных бутиков с платьями, так что если он не против, что я совершу там покупки, у меня будет куча времени.

Я лишь жалела, что здесь нет Касс, чтобы помочь мне с выбором.

От этой мысли мои пальцы ненадолго сжались на его шее.

Ревик прислонился головой к моему плечу, силясь контролировать свой свет.

— Боги, жена.

— Что?

— Ты дразнишься просто до невозможности, бл*дь.

Я почувствовала, как моё лицо заливает румянцем.

— Прости.

— Не извиняйся, — его тон сделался грубоватым, и он вновь потянул за мою юбку, не отводя взгляда от ткани. — Дело не только в этом. Не только в том, что ты прикасаешься ко мне. Эта бл*дская одежда… всё это, Элли. Почему ты так одеваешься?

Мою грудь сдавило.

— Я знала, что ты ненавидел мою одежду.

— Ненавидел? — он издал короткий смешок и взглянул мне в лицо, продолжая легонько тянуть за ткань. — Элли… эта одежда награждает знатным стояком меня и, пожалуй, любого видящего мужского пола в радиусе видимости. Ты носишь приманку для видящих, Элли. Врег даже называл тебя так несколько раз, наверное, пытаясь разозлить меня, чтобы я что-то предпринял по этому поводу. Он сказал, что если я не поговорю с тобой на днях, он сделает это сам, — покачав головой, Ревик щёлкнул языком и опять посмотрел на юбку. — И ты надеваешь это для разговора с Сурли… боги.

Я просто стояла там, чувствуя, как моя грудь сжимается ещё сильнее.

— Приманка для видящих? — я продолжала обвивать руками его шею, но мой свет уже начал отстраняться от него. Я прикусила губу, стараясь не слишком остро реагировать и решить, сколько в его словах поддразнивания. — Что это значит? — осторожно спросила я. — …Приманка для видящих?

Он покачал головой, мягко щёлкнув языком.

Я притянула его обеими руками.

— Ревик. Просто скажи мне.

Он вздохнул и сам как будто слегка смутился.

— Врег, пожалуй, сформулировал это наиболее точно… хоть и бесцеремонно, — его тон сделался виноватым. — Несколько дней назад он спросил у меня: «Она знает, что это равносильно тому, чтобы надеть костюм японской школьницы и наклониться перед кучей перевозбуждённых людишек?»

После долгой паузы он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.

— …Ну? — спросил он. — Ты знаешь это, Элли?

Я хмуро уставилась на него.

— Ты же не серьёзно.

Не отвечая, Ревик лишь настороженно изучал мои глаза.

Увидев его серьёзное выражение, я посмотрела на свою одежду, всё так же хмурясь.

— Ты меня дуришь, — заявила я, посмотрев на него в ответ. Когда его губы изогнулись в изумлённой улыбке, я заговорила резче. — Ревик, я носила наименее откровенные наряды, оставшиеся у меня с тех пор, как я была в Китае…

Когда он расхохотался в голос, я бросила на него очередной изумлённый взгляд.

— Я избавилась от всех супер-секси-шмоток! — запротестовала я. — Если честно, я начинала думать, что тебе поэтому не нравится моя одежда — потому что она слишком в духе какой-то матроны. Знаю, по сравнению со многими твоими подружками, это выглядит очень даже скромно…

Всё ещё широко улыбаясь мне, Ревик покачал головой и мягко щёлкнул языком.

— Чёрт, как же ты молода, — произнёс он, прикасаясь к моему лицу.

Увидев злость, быстро появившуюся на моём лице, он крепче сжал меня в объятиях и прижал к себе как раз в тот момент, когда я собралась нас разделить.

— Элли… прости. Я сказал это, не подумав. Я имел в виду лишь то, что я забываю, что ты не всегда знаешь эти вещи, — он вновь взглянул на мою одежду. — Я забываю, что ты не всегда видишь вещи, которые очевидны для того, кто воспитывался среди видящих.

Мой голос оставался напряжённым.

— В каком смысле?

Он показал одной рукой виноватый жест.

— В том смысле… ткань притягивает твой свет. Это не увидеть глазами, Элли. Нужно использовать свой aleimi. И когда ты смотришь своим светом, это… е*ать. Вообще-то, в буквальном смысле… — добавил он, опять виновато улыбнувшись.

Он снова потеребил ткань, посмотрев на моё тело.

Прошло одно долгое мгновение перед тем, как он поднял взгляд.

— Боги, жена. Ты просто себе не представляешь. Ты говоришь, что с трудом удерживаешься от прикосновений ко мне… я даже не могу позволить себе опустить взгляд, когда ты носишь такую одежду, — мягко щёлкнув, он позволил лёгкому раздражению отразиться в его голосе. — Не помогает и тот факт, что другие тоже пялятся.

Я вновь уставилась на свою одежду.

После небольшой паузы я скользнула глубже в его aleimi, стараясь посмотреть через его свет, а не через свой, и увидеть, о чём он говорит. Осознав, что я пытаюсь сделать, Ревик тут же позволил мне и открыто показал, что он имел в виду.

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять.

Что-то в ткани действительно притягивало мой aleimi — какое-то органическое вплетение, заставлявшее материал струиться иначе, и оно влияло на качество и цвет моего света. Ткань не только притягивала мой aleimi в целом, но и заставляла его струиться в отдельных направлениях.

Увидев это, теперь я осознала, что даже время от времени ощущала этот эффект. Из-за чего-то в ткани было особенно легко открыться, когда я носила эту одежду. Иронично, но может быть, отчасти поэтому мне не хотелось с ней расставаться.

По правде говоря, мне нравилось носить эти вещи. Они практически заставляли меня расслабиться.

По тычку Ревика я увидела, как ткань влияла на то, как другие видящие видели мои очертания. Та же бледная органика направляла более плотные и тёплые потоки вдоль моих ног в грудь. Опять-таки по подсказке Ревика я заметила, как она извлекала цвета из моего света, подсвечивая разные аспекты моей фигуры, особенно груди, талию, бёдра и попу. Она также делала акцент на более открытых, уязвимых зонах моего света — тех участках, которые заставили бы большинство видящих и мужского, и женского пола мгновенно подумать о сексе.

Глядя на себя так, как меня видел Ревик — и как, скорее всего, видели меня другие — я осознала, что с их точки зрения я была чуть ли не голой.

Более того, я была голой с большими красочными акцентами на тех местах моей фигуры и света, к которым им сильнее всего хотелось прикоснуться.

Я почувствовала, что покраснела ещё сильнее, и отключилась.

Должно быть, моё лицо приняло какое-то странное выражение, потому что когда я подняла взгляд, Ревик снова расхохотался и притянул меня поближе.

— Всё хорошо, — заверил он меня.

— Эмм… нет, вообще-то, — сказала я, поджимая губы.

— Признаюсь, — сказал Ревик, целуя меня в щеку. — Я испытываю небольшое облегчение из-за того, что ты не знала. Я честно не мог понять наверняка. Ты так хорошо научилась скрывать от меня вещи в своём свете.

— Иисусе, Ревик. Почему ты мне ничего не сказал? — я шлёпнула его по руке, всё ещё краснея. — Поверить не могу, что ты не сказал мне такое. Неудивительно, что Врег тебя подначивал…

Он пожал плечами, и в выражении его лица виднелась лёгкая неловкость.

— Ты знаешь, почему. Я не был уверен, вдруг ты уже знаешь. Я думал, Лао Ху научили тебя таким вещам. И, ну… — он пожал плечами. — Я не хотел быть тем парнем.

— Тем парнем? — переспросила я. — Каким парнем?

Ревик сделал неопределённый жест.

— Ну, ты понимаешь. Пассивно-агрессивным собственником, ревнивцем, который говорит его жене, как одеваться. Я не хотел смутить тебя…

— Думаю, если один из нас расхаживает голышом, то упомянуть об этом совершенно нормально.

Ревик опять разразился слегка смущённым смехом и покрепче прижал меня к себе.

— Ты получила свою «дозу» прикосновений ко мне? — спросил он, целуя меня в щеку. — Если нет, то всё нормально… сегодня вечером можешь прикасаться ко мне, сколько захочешь. Но нам, пожалуй, пора подниматься наверх.

Посмотрев на него, я почувствовала, что мой свет уже протестует и кружит вокруг него плотными вихрями. Вздохнув, я в последний раз уткнулась лицом в его щёку.

— А нам обязательно? — проворчала я.

Однако говоря это, я уже убирала руки с его шеи и старалась привести мысли и свет в порядок, осознавая, что теперь мне ещё и придётся переодеться. Когда я увидела, что он так и сидит там, улыбаясь мне, я невольно улыбнулась в ответ.

Я шлёпнула его по плечу, когда он не перестал.

— Что? — спросила я. — Чего ты такой довольный? Тебя действительно настолько веселит тот факт, что последние четыре месяца ты позволял своей жене расхаживать одетой как стриптизёрша? — фыркнув, когда он заулыбался ещё шире, я добавила: — Ты сейчас выглядишь, как большой ребёнок.

Осознав, что это правда, я помедлила, вновь посмотрев на него. Я не могла вспомнить, чтобы когда-либо видела его настолько счастливым. Улыбнувшись ещё шире в ответ на его улыбку, я подвинулась ближе и покрыла поцелуями его лицо, стискивая его рубашку пальцами.

— Серьёзно, — сказала я. — Ты чего такой счастливый? Разве мы только что не выяснили, что куча людей опять пытается нас убить?

— Моя жена меня любит, — сказал он, целуя меня в ответ.

— Ну, как бы да, — я легонько дёрнула его за волосы. — Только сейчас дошло?

Он пожал плечами, всё ещё улыбаясь и обхватывая ладонями мои бёдра, вновь пялясь на мою одежду. Щёлкнув языком при виде его хищного взгляда, я покачала головой, всё ещё поражаясь выражению, которое проступало на его лице.

Он действительно счастлив. Может, настолько счастлив, каким я никогда его не видела… даже в Барьере, даже тогда, когда у него для этого было намного больше причин.

Когда он опять рассмеялся, я невольно рассмеялась вместе с ним.

Я готова была поклясться, что где-то в этом звуке я услышала, как Вэш тоже смеётся.