Труп мужчины, умершего в двадцать с небольшим, с художественной точностью был разложен на столе из нержавеющей стали.
Прозрачные трубки торчали из его горла, из вен на руках, ногах, животе. К нему дополнительно приспособили несколько комплектов электродов, помеченных разными цветами и отмечавших участки его обнажённой кожи, а также надели на голову компьютеризированный обруч, плюс поставили более обыденную капельницу с солевым раствором. Органический обруч на голове с его мягкой, похожей на кожу текстурой ритмично мигал; это был единственный свет, который исходил не от одного из четырёх мониторов, которые полностью занимали стены костяно-белой комнаты.
Техник корректировал настройки на передвижной консоли рядом со стальным столом, используя стандартный интерфейс и клавиатуру, которая проецировала информацию и результаты на стены с органическим покрытием. Жидкость, курсировавшая по прозрачным трубкам, исчезала в той же стене, слегка изменяя цвет после каждой поправки, которую вносил техник. Как только жидкость стабилизировалась, электроды на голове трупа мигнули темно-синим, сигнализируя, что завершился ещё один этап органического окончания передачи.
Подёрнутые дымкой зрачки слепо уставились в потолок, радужки и белки были одинакового молочно-серого цвета. Пока трубки несли генетический вирус к их носителю, радужки сменили цвет на прозрачно-жёлтый, цвет нарциссов. Или крепкой мочи, подумал техник.
Со временем этот жёлтый начал становиться ярче.
Кожа тоже выглядела другой, не совсем налившись жизнью, пока что нет, но все равно каким-то образом казавшись менее мёртвой.
Это заняло двенадцать часов.
Ушло бы ещё больше времени, но тело было предварительно подготовлено.
День первый настал и прошёл.
Начальница техника пришла в комнату через несколько часов после первых настоящих изменений в признаках живости тела. Пожилая женщина-учёный проверила показания на мониторе, внося дополнительные небольшие поправки, затем наградила младшего техника сдержанным кивком ободрения. Он наблюдал за каждым её движением с нескрываемым напряжением.
Она славилась тем, что не терпела ошибок.
- Теперь, - сказала она, один раз кивнув в последний раз. В её голосе звучал лёгкий немецкий акцент. - Теперь мы ждём.
***
Териан лежал совершенно неподвижно.
Единственный намёк на жизнь в его новом теле жил в неуловимой попытке сфокусировать взгляд.
Новые глаза - для него, по крайней мере, новые - они смотрели с чужеродных черт незнакомого лица. Он пока не рассмотрел себя хорошенько, но и то, и другое теперь принадлежало ему - по крайней мере, пока он не умудрился угробить и это средство передвижения.
Он посмотрел в ровный мёртвый потолок, жалея, что не подумал и не приказал им поместить туда монитор. Приглушенных проблесков органики на периферии его зрения было недостаточно, чтобы его отвлечь.
Ему хватало тем для размышления, но ни одна из них не была особенно радостной.
Он все равно мало что мог поделать, пока не вернул себе подвижность. И все же основные моменты последних двадцати четырёх часов медленно просачивались в сознание.
Период адаптации всегда ждал его по ту сторону одной из его маленьких «смертей». К этому времени он должен был уже привыкнуть, но сама природа перемен делала невозможным привыкание к этому процессу. Чтобы облегчить своё смятение, Териан внедрил в процесс передачи программу, которая напоминала ему об этом ещё до того, как полностью вернуть его в сознание. Однако дезориентация не прекращалась полностью, пока процесс не был завершён.
Он ненавидел тишину.
Ему не нравилась пустота, которая лежала между состояниями активного сознания. Хоть каждая смерть по-прежнему отличалась от предыдущей, все случаи обладали определённым сходством в физических ощущениях и обыденных формах психологического стресса.
В начале его всегда приветствовала тишина.
Таким образом, несмотря на целесообразность такого состояния, самый мудрый план действий - лежать и принимать этот факт хоть с каким-то достоинством. Философские размышления должны сопутствовать смерти, подумал Териан, какой бы временной она ни была. Смерть, как и жизнь, не нужно воспринимать как создание без разума. Ментальный ритуал содержал суеверные пережитки, и все же Териану нравилось ценить блага, данные ему в избытке.
Ему казалось это по-своему благородным. Заслуживающим восхищения.
Постепенно память начала своё незаметное возвращение.
Отрывки прошлого просеивались через сознание Териана как листья, падающие на холодном ветру. Некоторые застревали, устраняя пробелы.
Теоретически все его воспоминания были связаны с новым телом благодаря базовой технике передачи, но с каждым телом шёл новый набор нематериальных структур, комбинация разума Терри и разума того тела, которое он теперь носил. Пробелы оставались, пока его aleimi заново узнавал пути доступа к материальному миру.
Прошло ещё больше времени.
Он применил давление к процессу его перерождения, пытаясь получить доступ к последним моментам его предыдущего тела. Это раннее вспоминание требовало труда, в основном в виде отделения его собственных воспоминаний из множества жизней от воспоминаний тела, которое он теперь носил... а оно, конечно, несло в себе воспоминания одной жизни смертного.
Ну, на самом деле, даже меньше. Териан предпочитал молодые тела.
Наконец-то всплыв на поверхность, образы и ощущения нахлынули без предупреждения - как фильм, который начинался и заканчивался без запроса и вступления. Свет взорвался в его зрении; Териан услышал крики, почувствовал, как его тело летит по воздуху, затерявшись в моменте вне времени, пока он пытался достать пистолет из кобуры. Боль прострелила его голову и позвоночник, когда он врезался во что-то, что разбилось под его спиной. Он поднял пистолет, увидел приглушенную вспышку света при выстреле.
Затем другая вспышка, с противоположного конца комнаты.
Дигойз Ревик.
Ну конечно.
Териану стоило привести туда больше одного тела.
Остальное влилось в его сознание при этой мысли. Не Дигойз отбросил его через всю комнату. Малышка видящая сделала это - та, которую Реви' сжимал в руках, притворяясь, будто готов убить, если Териан не оставит их в покое.
Мост. Она была телекинетиком.
Она могла манипулировать материей.
Интенсивный прилив эмоций ударил по нему - такой сильный, что затмил его зрение, заставил его девственный разум остановиться как вкопанный. Он постарался думать вопреки этому, на мгновение затерявшись в воспоминании об этом открытии.
Ему надо было застрелить Дигойза прямо через окно закусочной.
С другой стороны, Реви' всегда следовал правилам, придерживался процедур. Может, он бы действительно её уничтожил, если бы почувствовал себя загнанным в угол. То, что она была телекинетиком, только увеличивало эту вероятность. В конце концов, это делало её в миллион раз опаснее любого, кого ожидала увидеть Организация.
Нет, стрельба по Дигойзу, скорее всего, только привела бы к убийству женщины.
Фактически она приняла решение за них обоих.
На него упала тень, блокируя белый, покрытый мелкими выемками потолок.
- Сэр? - произнёс голос. - Слишком рано. Вы должны отдыхать.
Он постарался использовать свой рот, заговорить... затем использовать свой свет.
Им нужно было знать.
Им нужно было знать о ней.
Усталость помешала ему прежде, чем он сумел справиться со своими голосовыми связками или новым разумом. Все это для него оказалось слишком - стресс перерождения, тяжёлого возвращения к жизни - даже препараты способствовали его возвращению в блаженный сон без сновидений.
***
«Он помнит?» - произносит знакомый голос над ним.
Териан не может открыть глаза.
Он парит над собой, наблюдая, как они говорят в его сознании, словно оно было конференц-залом в одном из множества частных самолётов Галейта. Териан парит там, слушает.
«Он помнит свою смерть», - говорит женщина-учёный.
«Это был Дигойз, не так ли? Его они назначили охранять её?»
Её мысли приобретают утвердительный тон. «Изображения, которые мы извлекли, указывают, что это возможно. Вы бы хотели это увидеть?»
Свет другого указывает на положительный ответ.
Она проигрывает воспоминания, словно видео из новостной ленты.
«Ах, - голос вздыхает, пока его обладатель смотрит, но эмоция за этим вздохом ощущается сложной, привкус гордости смешивается с сожалением. Его слова продолжают звучать деловито. - Она поистине изумительна, не так ли? Вид их двоих вместе, признаюсь, трогает что-то во мне».
Женщина-учёный не отвечает.
Галейт снова вздыхает, и его разум тут же приобретает деловой тон.
«Вы все ещё проверяете аномалии каждый раз, когда наш Териан возвращается в новое тело? Каждый, абсолютно каждый раз, Ксарет... без исключений?»
«Да, - говорит она, в её голосе звучит сухая уверенность. - Его не воскрешают без тщательного обследования, отец Галейт. Никаких аномалий. Никаких отклонений любого характера».
Следует очередная пауза, пока он размышляет над её словами.
Она нарушает молчание, голос звучит настороженно.
«Сэр, если вы не возражаете против моего вопроса. Дигойз. Действительно ли есть строгая необходимость, чтобы он оставался частью этого уравнения? Очевидно, что он нам больше не друг и не...»
«Я возражаю, Ксарет, - в голосе Галейта слышится легчайшее предупреждение. - Убедитесь, чтобы наш друг Териан оставался стабильным, счастливым и свободным от всяких тревожных мыслей. Как и подобает любому хорошему и верному другу Организации. Попросите его связаться со мной, как только он будет в состоянии».
«Конечно, - дипломатично посылает она. - Есть ряд тестов, которые я хотела бы порекомендовать. Для неё, имею в виду. Когда она окажется у нас под арестом...»
Голоса начинают меркнуть, ускользая от слуха Териана, уплывая из его сознания словно лодка, которую все дальше и дальше уносит холодный бриз.
***
Когда он проснулся в следующий раз, пожилая женщина-доктор присутствовала там лично, склонившись над главным монитором.
Увидев, что он открыл глаза, она улыбнулась ему, глубокие морщины на её состарившемся лице сделали это выражение больше похожим на гримасу. Как всегда, в её черных глазах и странно плоском носе мерещилось нечто схожее с рептилией.
«Как долго я был без сознания?» - послал он ей.
Она внесла несколько последних поправок перед тем, как взглянуть на него во второй раз. Её тонкие губы изогнулись в ещё одной слабой улыбке.
- В общей сложности примерно сорок шесть часов, брат.
Териан моргнул. Он попытался пошевелить челюстью. Она все ещё побаливала.
«Ты знаешь про неё?» - послал он.
- Что наш новый Мост - телекинетик? - та улыбка тонких губ. - Конечно. Сведения об этом просочились в публичные новости, брат. СКАРБ не сумел это сдержать. Нелегальные программы транслировали плёнку происшествия. Её имя тоже известно публике.
«Мы все ещё отслеживаем их?»
- Мы их ищем, - поправила она. - Он подстроил несколько обманок, когда покинул город. Мы пока не уверены, какая из них - он сам.
«Сколько?»
- Три отряда на нашей стороне. И теперь мы воздействуем на человеческие СМИ.
«Сколько обманок?» - послал он.
- По меньшей мере, восемь, - она помедлила, голос оставался лишённым эмоций. - Мы все ещё собираем последний комплект твоих воспоминаний. Есть те, кто считают, что ты провалил это задание, брат, - повернувшись в следующий раз, она улыбнулась. - Галейт - не из их числа. Я тоже. Никто из нас не мог предвидеть, что она окажется манипулятором.
«Я хочу отправиться за ними. Как можно скорее».
- Твоё рвение заслуживает уважения, брат. Но твои недавние отпечатки света Дигойза придётся сопоставить прежде, чем мы сможем отслеживать их в реальном времени. До тех пор используются обычные каналы, - она ободрительно похлопала его по руке. - Не волнуйся, Терри. ещё один день не имеет значения. Он не может выбраться через аэропорты. Это ограничивает его варианты.
«Вы все ещё не имеете понятия, где они, - Териан уставился в потолок. - Кто-нибудь забрал тело? Моё тело», - пояснил он.
- Конечно. Команда уже работает над ним, брат. Ориентировочно 91 день на клонирование и реконструкцию, - пожилая женщина-доктор сидела на стуле возле кровати и выглядела странно анахроничной, пока щурилась и читала показания через бифокальные очки «кошачий глаз». - Полная перезагрузка через 106 дней, - она снова улыбнулась ему, снимая очки с покрытого венами носа и демонстрируя продавленные отпечатки от оправы. - Ты не разочаруешься, Терри.
«Это тело временное? - послал Териан. - Я его не помню».
- Временное, - сказала женщина. - Да, - она улыбнулась ему словно бабушка. - Ты бы хотел такую же личностную структуру как у тела, которое он убил? С этим никаких проблем. У меня уже загружены базовые характеристики.
«Что имеется в доступе?»
- Это тело видящего, так что у тебя есть доступ к этой биологии и соответствующим навыкам...
«Разведка? Решение проблем? Могу я прокачать это все?»
Доктор издала тихий щелкающий звук - вариация более резкого и агрессивного щёлканья, распространённого среди видящих.
- Существуют ограничения, Терри. Сейчас ты довольно сильно разбросан.
«Я не могу потерять кого-то из других?»
Пожилая женщина усмехнулась, хоть и наградила его резким взглядом.
- Все на заданиях, Mein Herr[4]Mein Herr – мой господин (нем.)
. Если помнишь, ты уже используешь значительную долю своих навыков по решению проблем в теле номер девять.
Териан нахмурился в своём сознании, уставившись в потолок.
Он не видел решения, и это его беспокоило.
Доктор внесла предложение:
- Я могу добавить креативности. Небольшое предупреждение... этому сопутствует форма социопатии, которая может быть немного нестабильной.
Териан не колебался. «Сделай это, - если он мог шевельнуть губами, он бы улыбнулся. - И если он опять убьёт меня, в этот раз я буду винить тебя, Ксарет».
Она улыбнулась, но когда она повернулась к нему, её глаза оставались жёсткими как металл.
- Думай как угодно, лишь бы ты упорно работал, мой маленький фрагментированный друг, - поднявшись на ноги, она пристроила очки обратно на переносицу и присмотрелась к машине. - К слову, мне придётся серьёзно побеседовать с тобой, если ты так быстро разрушишь ещё одно моё тело.
Она покосилась поверх бифокальных очков, наградив его жёстким взглядом.
- Я буду отрицать, что говорила это, - сказала она. - Но окажи нам всем услугу, Терри. Убей уже этого сукина сына. Я устала от этой игры в кошки-мышки с ним.
Губы Териана дрогнули от веселья.
«Не думаю, что это понравится большому боссу, - его лицо болезненно исказилось в очередной попытке улыбнуться. - Хотел бы я видеть тебя в молодости, Ксарет».
Пожилая видящая посмотрела на него. На мгновение её глаза полыхнули жёсткой белизной, веки наполовину опустились, отчего стали ещё сильнее походить на рептильные.
«Нет, - сказала она ему. - Ты не хотел бы это видеть».