Он обогнал меня, первым выйдя на улицу.

Я стояла в дверном проёме ниже уровня улицы, моргая от нудного дождя сиэтлского дня. Ревик на моих глазах перекинул ногу через сиденье мотоцикла, и моя нервозность ещё усилилась.

Мы уезжали.

Прошло почти четыре недели с тех пор, как я впервые проснулась в постели с ним.

Я начинала задаваться вопросом, собирались ли мы вообще покидать Сиэтл. Но отслеживая активность Шулеров и СКАРБ, Национальной Безопасности и неизвестно кого ещё, группа видящих где-то в Азии наконец решила, что для меня и Ревика будет безопасно двигаться дальше.

Главные новостные каналы все ещё гоняли «специальные репортажи» о том, кто я такая, и о моих возможных мотивах. Эти репортажи показывали изображения автомобильной погони по шоссе 101, наряду с аквалангистами и баржами, ищущими на озере Вашингтон GTX и наши тела. Пока власти не подтвердили и не опровергли слухи, некоторые новостные передачи все ещё называли меня телекинетиком. Я видела интервью с посетителями «Счастливого Котика» и с несколькими моими бывшими коллегами.

Касс и Джон не мелькали в недавних интервью, но я видела, что брали интервью у повара, Сасквоча. Я также видела интервью Анжелин и Кори, и некоторых других сотрудников тату-салонов, в которых я работала.

Большинство моих друзей выглядели довольно сильно потрясёнными, судя по их аватарам.

Лицо Ревика не появлялась ни в одном из этих репортажей.

Моё, напротив, мелькало всюду.

Они открыто называли меня террористкой, используя мои фотографии без аватара, примерно трёхлетней давности, с презентации одной из моих работ. Единственное изображение Ревика, которое я видела, показывало только аватар, и его называли «потенциальным сообщником», не используя его имя.

Плюс один — мою мать отпустили из тюрьмы.

Мика заверила, что они приставили людей наблюдать за её домом, чтобы удостовериться в её безопасности. Я пока не слышала ничего конкретного о Джоне, но Уллиса и Айви сказали мне, что его тоже наверняка скоро отпустят. Касс, видимо, залегла на дно. Они не нашли никаких отчётов о том, что её арестовали правоохранительные органы, так что я вынуждена была предположить, что она унесла ноги — или самостоятельно, или с Джеком, её то бойфрендом, то не бойфрендом с тех самых пор, как мы все вместе ходили в школу.

И все же я ни разу не расслабилась по-настоящему.

Дело не только в Ревике, и даже не в нескончаемом физическом дискомфорте с того утра, когда мы с ним проснулись в одной постели. Здесь я была чужаком, и я это знала. Большую часть времени я не могла забыть об этом дольше, чем на несколько секунд.

Более того, кажется, они все воспринимали эту тему с Мостом слишком серьёзно.

В результате, даже когда они видели во мне сестру-видящую, я не была по-настоящему одной из них. Я чувствовала это в каждом слове, которое они мне говорили, всякий раз видела, какими закрытыми делаются их выражения лиц, когда я рядом. С Уллисой, Микой и несколькими другими это было менее очевидно, но это все равно присутствовало.

Я была не такой, как они. Я была чем-то другим.

Во время наших частых, пусть и неравных, шахматных партий Ревик рассказал мне всё то, что ему известно о мифологии Моста — может, чтобы получше познакомить меня с этой идеей.

Он также более подробно объяснил, что меня будет ждать в Азии, а также рассказал о лидере тамошнего правительства видящих, пожилом видящем по имени Вэш, который возглавлял то, что они называли Семёркой. От Ревика я узнала, что это сокращение обозначало «Семь Племён», которые представляли изначальные земли или кланы, образующие их общество. Совет Семёрки являлся их официальным правящим органом, а Вэш — его старшим членом.

Ревик продолжал отпускать замечания о Четырёх Всадниках. Думаю, в основном он делал это в шутку, хотя с ним сложно сказать наверняка. Я чувствовала, что в его поддразнивании есть некая доля серьёзности. Он то там, то тут мог обронить фразу, которая говорила мне, что он верил во всю эту тему с Мостом не меньше остальных, пусть даже он, казалось, видел меня иначе.

В любом случае, большую часть времени в Сиэтле я провела в своей комнате.

Когда я была не одна, я практиковалась с пистолетом Baby Eagle, играла в шахматы или училась трюкам видящих с Уллисой. В одиночестве я в основном рисовала или читала тексты о видящих, которые Уллиса переводила для меня на английский с помощью какой-то программы, установленной в её гарнитуре.

Теперь я стояла снаружи и ещё больше чувствовала себя чужачкой.

Вдобавок к обучению стрельбе и навыкам видящей, Уллиса и её видящие оказались невероятно полезными в ещё одном отношении — они рассказали мне массу всего о том, как жить в мире, если ты видящий вне закона. У меня появились новые паспорта, визы, местные идентификационные карты. Мне даже сделали поддельное свидетельство о рождении. Все эти документы гласили, что я Иоланда Эмили Патерсон из Финикса, Аризона, родилась на четыре года и несколько месяцев раньше моего настоящего дня рождения — который, давайте будем честны, тоже наверняка вымышленный.

Я носила лицевые протезы на носу, щеках и лбу, и контактные линзы, которые делали мои глаза карими — все это причиняло дискомфорт. Я также надела солнцезащитные очки. Мои волосы отрезали, оставив длину до подбородка и покрасив их в винно-красный цвет — за это надо благодарить Айви и видящую с африканской внешностью, которую, оказывается, звали Ярли. Они обе закидывали меня вопросами о Финиксе все то время, что красили мне волосы и накладывали макияж, пока не удостоверились, что я знаю достаточно, чтобы благополучно миновать пограничников.

Они спросили, на каких языках я говорила — ни на каких, кроме английского и поверхностного знания испанского и французского. Они спросили, в каких странах я бывала — нигде, кроме Мексики в детстве, за добрых десять лет до того, как границы ужесточились.

Айви, которая возглавляла работу с моими документами, также спросила у Уллисы, хотели ли мы избегать для меня «обычных мест», на что Уллиса ответила согласием.

Обычные места, как я потом узнала, представляли собой список городов и стран, где Шулеры поддерживали усиленное наблюдение. Этот список оказался пугающе длинным.

Неудивительно, но Вашингтон, округ Колумбия, оказался в этом списке.

Настороженно приблизившись к мотоциклу, я уставилась в спину Ревика.

Едва взглянув на меня, он мотнул головой, показывая мне садиться позади него.

Я подошла ближе, затем перекинула ногу и опустилась на кожаное сиденье. Мои пальцы коснулись его куртки для удержания равновесия, когда он поставил байк прямо. Он щёлкнул зажиганием, и я увидела, как он вздрагивает, резко надавив на педаль.

Он сделал это несколько раз перед тем, как мотор завёлся. Сначала я подумала, что это, должно быть, старый байк. Однако при ближайшем рассмотрении он выглядел так, словно его усовершенствовали множеством способов, так что, может, он только казался старым, или же был сделан в ретро-стиле, но с современным двигателем.

— Ты в порядке? — спросила я.

Я не была уверена, что он вообще услышал меня из-за ревущего двигателя. Подняв темно-синий шлем, лежавший перед ним на бензобаке, Ревик протянул его мне.

— Ревик, — сказала я, подавив лёгкое раздражение. — Это действительно лучший способ? Несколько недель назад ты едва не умер…

— Надевай, Элли. Держись за меня.

Уже чувствуя тошноту, я убрала волосы с лица, затем подоткнула подкладку шлема на голове. Поправив чёлку так, чтобы суметь видеть, я стала возиться с ремешками под подбородком.

Я подумывала ещё раз попытаться достучаться до него, затем сдалась, осознав, что мне все равно придётся сосредоточить хотя бы половину своей энергии на том, чтобы не блевануть во время дороги.

Закончив возиться со шлемом, я обхватила его руками, крепче сжав, когда Ревик снова перенёс свой вес на центр.

Тошнота не усилилась. Более того, все было далеко не так плохо, как я боялась, пока готовилась к этому. Осознав, что должно быть, это он что-то делает, я перешла в Барьер и протянула свой свет в его сторону. Я аккуратно ощупала края изогнутой, похожей на стекло поверхности вокруг него.

Он использовал часть своего aleimi, чтобы оттолкнуть меня.

И это не было деликатно.

После этого я изо всех сил держала свой свет подальше от него.

Я смотрела, как он сует пистолет в кобуру у ботинка, прикрыв его штаниной.

Уллиса подошла к байку, положив ладонь на руку Ревика.

— Будь осторожен, Реви', - сказала она, пока он убирал ещё один пистолет в кобуру под курткой. Я знала, что она говорит вслух ради меня. — Мои люди встретят вас в аэропорту, но до тех пор вы сами по себе, — она посмотрела на меня, показала на пространство между моими глазами. — Не ходи в Барьер, сестра. Делай так, как говорит тебе Реви'. Это его работа.

Я кивнула, не утруждаясь подмечать, сколько раз я это уже слышала.

Уллиса на прощание поцеловала ладонь Ревика перед тем, как он начал надевать перчатки. Я сосредоточила внимание на линии видящих, стоявших снаружи в халатах и шалях, с тонким слоем увлажняющего крема на каждом лице.

Я узнала Ярли, женщину африканской внешности с добрыми глазами, и Мику под её капюшоном. Затем я увидела, как Кэт шагает к байку, одетая в одно лишь золотое кимоно и бамбуковые сабо. Я видела, как взгляд её светло-карих глаз скользит по Ревику. Прилив боли без предупреждения ударил по мне; мои пальцы стиснули толстую кожу его куртки.

Кэт только шире улыбнулась, подойдя к нему и закинув руки ему на шею.

Я едва успела отпрянуть.

Я отодвинулась до конца длинного сиденья, не глядя на них и на строй видящих, которые наблюдали за нами, пока Ревик отвечал на поцелуй Кэт. Я ощутила исходившую от него боль, когда он отдался поцелую, увидела, как Кэт прижимается к нему всем телом, запустив руку ему между ног. Увидев это, я отвернулась, уставившись на кирпичную стену, пока они не закончили. Длилось это, кажется, очень долго.

Наконец, Кэт ушла, но не забыла обернуться и улыбнуться мне через плечо.

— Увидимся, новичок. Спасибо за займ.

Я прикусила губу. Я чувствовала, что Ревик наблюдает за мной, его свет выражает насторожённость. Когда он не отвернулся, я прямо повернулась к нему лицом.

— Не волнуйся, Реви', — сказала я. — Уверена, в Канаде тоже шлюх хватает.

В этот раз не стояло вопроса, услышал ли он. В его глазах что-то вспыхнуло — своего рода разъярённое изумление. Это исчезло сразу же, как только я это увидела.

К тому времени, когда я достаточно подумала над этим, чтобы пожалеть о своих словах, Ревик уже натянул на голову второй шлем и застегнул крепление.

В последний раз взревев мотором, он убрал ноги с земли, заставив меня схватиться за его куртку, дабы удержаться на байке, когда он понёсся прочь из переулка.

***

Я цеплялась за его талию, чувствуя себя так, словно вибрация может выбить мой череп из кожи.

Положив голову в объёмном шлеме на спину Ревика, я через заляпанное жучками забрало шлема наблюдала, как солнце начинает опускаться в воду. В то же время я ощущала очередной прилив благодарности к Уллисе за то, что она заставила меня надеть куртку и шарф вдобавок к перчаткам.

Ревик остановил байк всего один раз.

Как бы он на меня ни злился, я подозревала, что он остановился ради меня. Воспользовавшись уборной с цементными стенами и умыв лицо, я стояла в зоне для пикника, размахивая руками, пока он нарезал широкие круги по траве, старательно меня игнорируя.

Обычно поездка от Сиэтла до Ванкувера занимала всего около трёх часов. У нас же ушло почти семь, потому что мы выбирали боковые дороги, чтобы пересечь границу дальше, к востоку.

Я подняла голову, когда байк затормозил.

Ревик остановился, поставив ноги на землю в конце одной из нескольких очередей автомобилей. Машины, жилые автофургоны, грузовики, трейлеры и мотоциклы трогались с места и останавливались нерегулярными рывками перед расширенной секцией дороги, перегороженной стеклянными будками.

Видя хлопающий впереди канадский флаг, я ощутила, как мой живот сделал кульбит. Ревик приподнял ноги и надавил на газ, чтобы прокатить нас вперёд, когда наша очередь сдвинулась на ещё одно место.

Он обернулся на меня впервые с тех пор, как мы уехали.

— Если мы столкнёмся с проблемой, — сказал он через шлем. — Это будет здесь.

Я поменяла положение рук, обхватывавших Ревика.

— Насколько это вероятно?

— Они не будут наблюдать здесь физически, — он помедлил, задумавшись. — Ну. Это маловероятно. Канада — это слишком очевидно.

— А что, если это не слишком очевидно?

Ревик продолжал смотреть на меня. Я совершенно не видела его через тонированное забрало шлема. Он пожал плечами.

— Так почему ты не можешь пользоваться Барьером? — спросила я.

— Потому что легко наблюдать за множеством мест по изменениям в Барьере, — сказал он. — Чтобы отправиться в каждое место лично, видящих не хватит. Даже у Шулеров. К тому же, в этом совершенно нет необходимости. Они будут наблюдать из Барьера, показывать наши фотографии людям и ждать, когда я всплыву на поверхность. Они знают, что я не могу вечно держаться за пределами Барьера.

— Почему нет?

— Потому что в итоге мне придётся поспать, — сказал он.

Я умолкла, наблюдая, как машины потихоньку движутся вперёд. Маленький мальчик в минивэне сжал ручки в кулачки, глядя на нас с Ревиком и ритмично вращая ими, надув губы и издавая звуки «врум-врум».

— Так откуда ты знаешь, что они не будут ждать нас здесь? — спросила я.

Ревик вздохнул, уставившись в небо.

— Я не знаю, — сказал он. — Но у Канады есть преимущества, из-за которых стоит рискнуть. Через своего старого работодателя я зарегистрирован в их подразделении Национальной Безопасности. Там есть несколько Шулеров, но на верхних уровнях — никого. На обычной проверке мне должны дать зелёный свет, по крайней мере, пока они не отозвали мой статус. Уллиса заверила меня, что этого не произошло.

Я нахмурилась.

— Бессмыслица какая-то. Они знают, что ты со мной.

Ревик пожал плечами.

— Я ношу патчи для крови. Я отображусь здесь другим человеком. Надеюсь, СКАРБу не известны все мои рабочие псевдонимы. Уллиса, кажется, считает, что мой работодатель предоставил им минимальные сведения в этом отношении.

Задумавшись над этим, я нахмурилась.

— Так что насчёт меня? Протезы обманут только программу распознавания лиц, верно? Мой имплантат…

— Был изменён. Мы говорили тебе об этом, Элли, — Ревик вздохнул. — Внутри у нас тоже есть люди. Электронная безопасность меня не волнует. С ней легко можно поколдовать, и когда они найдут нас таким способом, будет уже слишком поздно.

Кивнув, я постаралась объединить эту информацию со своим безымянным страхом. Прежде чем я успела придумать ещё один вопрос, пришла наша очередь. Ревик подкатил байк к будке.

Мужчина в чёрной униформе вышел из-за стекла.

Он протянул руку.

— Паспорта.

Ревик полез во внутренний карман куртки, молча протянув документы. Охранник жестом показал на лицо Ревика, и Ревик расстегнул шлем, стянув его с головы. Я подвинулась назад, поднимая дрожащие руки и делая то же самое. Сняв свой шлем, я сохраняла ровное выражение лица, тут же осознав, что мои волосы промокли от пота, когда канадско-вашингтонский ветер подул сзади на мою шею. Я надеялась, что моя нервозность не была заметна, но по своей предыдущей неспособности держать невозмутимое лицо знала, что, скорее всего, это не так.

Охранник шмыгнул от холода, вытерев нос одной рукой в перчатке. Он посмотрел на меня. Я ощутила шепоток знакомости, когда его глаза задержались на моем лице. Он пристально посмотрел на Ревика, повнимательнее его рассматривая. Вероятно, он проверял наши имплантаты через гарнитуру, но его выражение лица не дрогнуло.

— Какова цель вашего визита в Канаду? — спросил он.

— Туризм, — слово сорвалось с губ Ревика прежде, чем я разобрала вопрос.

— С собой есть какая-то еда? Фрукты или овощи?

— Нет.

— Оружие?

— Никакого оружия. Только одежда.

— Почему без гарнитуры? — он показал на ухо Ревика. — Без телефонов?

Ревик улыбнулся, взглянув на меня.

— Мы хотели поехать без них. Отпуск. Это проблема? Ни одному из нас не предписано обязательное ношение.

Я сглотнула. Вообще-то мне было предписано обязательно носить гарнитуру после того инцидента в баре, с винной бутылкой и моим бывшим парнем.

Охранник снова нахмурился. Он шагнул ближе, смотря на обе фотографии, затем обратно на мою. Я скорее почувствовала, нежели увидела, что пальцы Ревика подкрадываются к ботинку. Глаза мужчины были темно-синими, добрыми, немного печальными. Прилив чувств ударил по мне. Я не хотела, чтобы Ревик ему навредил.

— Мы навещаем мою подругу, — выпалила я. — Мою лучшую подругу со школы. Она вышла замуж за парня из конной полиции, можете себе представить? У него есть лошадь и все такое. И одна из этих шляп! Я не сумела попасть на свадьбу, но фотографии были уморительными, так что… — к моему лицу прилило тепло. — Ну, не для вас, наверное, — я рассмеялась, покраснев ещё сильнее. — Ну, я пообещала, что мы нанесём визит, но мой босс — придурок. Вы понимаете, как это бывает. Я не хотела, чтобы он сумел отследить нас и проверить, действительно ли я заболела, так что я уговорила Роя оставить наши гарнитуры и… эй, надеюсь, это не было грубо? То, что я сказала про конную полицию? Просто они такие милашки в этих красных мундирах. Я ничего такого не имела в виду. Честно.

Охранник удивлённо моргнул.

Ревик застыл, его рука теперь оказалась на моем бедре. Его пальцы крепче стиснули меня, желая, чтобы я замолчала, но я продолжала улыбаться охраннику, видя, как смягчаются его синие глаза.

— Нет, мэм. Никаких обид.

— Вы когда-нибудь ездите на лошади? — задала я абсурдный вопрос.

— Когда бывает настроение, конечно, — его улыбка сделалась расслабленной, он смотрел мне в глаза, но теперь уже тепло и с другим интересом. Он сочувственно кивнул Ревику. — Что ж, тогда будьте осторожны, — он коснулся края шляпы. — Передайте вашей подруге мои поздравления.

— Спасибо! — я просияла. — А вы выпейте горячего шоколада или ещё чего-нибудь. Похоже, вы вот-вот подхватите простуду.

Он снова усмехнулся.

— Я постараюсь этого не допустить, мэм.

— Смотрите у меня! Ваша девушка будет в ярости.

В этот раз он расхохотался в голос.

Ревик взглянул на меня. Я увидела улыбку на его губах прямо перед тем, как он сунул свою темноволосую голову в шлем и положил руки на руль. Охранник шагнул ближе, теперь вообще не глядя на Ревика. Я забрала паспорта и убрала в карман своей куртки на молнии. Я засунула голову в шлем. Когда мы отъезжали от будки, я увидела, что охранник смотрит мне вслед. Он поднял руку, салютуя, и я помахала в ответ, затем испуганно вцепилась в Ревика, когда он ударил по газам.

— Не перегибай палку! — громко сказал он.

Я рассмеялась и, о чудо из чудес, почувствовала, что он улыбается.

Он сильнее надавил на газ, и байк ринулся вперёд.

К тому времени солнце опустилось за горизонт. Огненно-красные облака расплылись над океаном, а под ними небо окрасилось тёмным цветом индиго, почти цветом Барьера.