— Блэк звонил, — Ник плюхнулся на сиденье напротив меня, усевшись рядом с Энджел на тесный диванчик за столиком. Подняв взгляд, он жестом показал официантке подойти и принять наш заказ. Как только она подошла, а он оттараторил впечатляюще длинный заказ из смешанных сашими, вакамэ и радужного маки ролла с четырьмя порциями суши с лососем, Ник посмотрел на меня.

— Ну? — сказала я, не скрывая своего раздражения. — Ты собираешься рассказать нам, что он сказал?

— Возможно, у него есть личность этого парня. Ну… — Ник пожал плечами, награждая меня мрачным взглядом и разламывая деревянные палочки. — Типа.

— Типа? — переспросила Энджел. — Что это значит?

— Он говорит, что знает рабочее имя парня, но тот, с кем он связался, никогда не встречал его лично. Он не знает, как он выглядит. А имя, вероятно, псевдоним.

Я невесело улыбнулась.

— И это помогает нам… каким образом? — спросила я.

Ник наградил меня жёстким взглядом.

— Этот парень определённо из «Архангела». Или был оттуда, во всяком случае. Блэк говорит, что они тоже о нем знают… и практически с того времени, как он это начал. Они позволяют ему делать это, но Блэк не думает, что это работа. Не в привычном смысле.

— Что это значит? — я взглянула на Энджел, которая выглядела такой же озадаченной, как и я чувствовала себя. — То есть… они просто позволяют им убивать людей ради развлечения? Разве это не рискованно для них?

— Блэк считает, что это идеологическое. И это может быть своего рода посланием.

— Что за посланием? — спросила Энджел.

Ник махнул палочками, зарываясь в чашку холодного салата из морских водорослей, который ему только что принесла официантка.

— Он пытается выяснить, но сказал, что парень, которого он допрашивал, может не знать конкретных деталей. Однако возможно, происходит какая-то борьба за власть. Что-то связанное с богатыми корпорациями, с которыми «Архангел» заключает контракты, включая подрядчиков министерства обороны. Блэк думает, что эти парни реально зациклены на том, что они считают «порядком», а корпоративная культура в их понимании становится слишком анархичной. Слишком много войн. Слишком много нестабильности и алчности. Этот парень Тамплиер может быть сообщением о том, что сделает «Архангел», если почувствует, что стаю нужно немного проредить… вернуть вещи к их пониманию порядка.

Я уставилась на Ника, затем на Энджел, которая тоже выглядела немного ошеломлённой.

— Они пытаются переделать корпоративную культуру? — сказала я, и эта поражённая нотка прозвучала в моем голосе. — Серьёзно? Что заставляет их думать, будто они на это способны?

Ник пожал плечами, проглатывая полный рот водорослей.

— Понятия не имею. По словам Блэка… может, они и способны. Может, у них достаточно влияния, чтобы хотя бы попытаться. Блэк так думает. Они типа «занимают твёрдую позицию», как выразился Блэк, и не только здесь, в Соединённых Штатах. Но видимо, они думают, что большая часть утраты стабильности началась здесь. Они хотят, чтобы 1 % начал контролировать своих, полагаю… устранять некоторые излишества. Иначе «Архангел» сделает это за них.

Я издала очередной невесёлый смешок.

— Убив их?

Ник пожал плечами, бросив на меня ровный взгляд.

— Этим они и занимаются, Мири.

— Но зачем им для этого нужен человек? — сказала Энджел. — Теперь у них для таких вещей есть беспилотники, разве нет? Черт, да к этому моменту, наверное, у них есть космические пушки.

Ник пожал плечами.

— Об этом тебе придётся спросить Блэка. Однако я подозреваю, что это психологическое. Для многих людей беспилотник — нечто более абстрактное, чем парень, который отрубит тебе голову мечом и процитирует Библию.

— Справедливо, — пробормотала Энджел, гоняя по тарелке рыбу и лосося. Судя по её выражению лица, где-то в ходе беседы она потеряла аппетит.

— То есть мы говорим не просто об охранной компании, так? — надавила я. — Уже нет. Даже подрядчики не занимаются такими вещами. И если они угрожают создать какой-то «новый мировой порядок», тогда они думают, что могут противостоять органам надзора. И правительства замешаны… не только частные группировки.

Ник покачал головой, но я понимала, что он со мной соглашается. Он закончил жевать полный рот еды и поднял на меня взгляд.

— Определённо не просто охранная компания. Возможно, начинали они с этого, но по словам Блэка, они расширились. То есть… намного. Я понятия не имею, каковы их связи с надзорными органами, — слегка крякнув, он взглянул на меня. — Я почти боюсь спрашивать у своего приятеля в Пентагоне после того, что сказал Блэк. Я не очень-то хочу исчезнуть посреди ночи.

Энджел заговорила по другую сторону от Ника, её голос звучал ещё более ошеломлённо, чем мой.

— Ты думаешь, это может случиться с Блэком? — сказала Энджел.

Я ничего не сказала.

Я знала, что Энджел спрашивала в равной мере для меня и для себя самой.

Ник снова пожал плечами, бегло окинув взглядом комнату. У меня почти сложилось впечатление, что он проверяет и убеждается, что никто не находился достаточно близко, чтобы нас подслушать.

— Блэк мало что сказал об этом, — произнёс он тише, чем раньше. — Но я полагаю, он не дурак. Он упомянул, что думал, будто «Архангел» использует случай с Тамплиером в каких-то переговорах, которые они ведут. Типа о «состоянии мира», что-то вроде саммита, возможно, что-то, что они проводят время от времени. Он подумал, что это может происходить прямо сейчас или может вот-вот произойти. В любом случае, по его источнику у Блэка сложилось впечатление, что «Архангел» не препятствует этому парню, потому что он часть их стратегии переговоров по изменению направления… намёк, что может случиться с остальными, если изменения не произойдут.

— Кто его источник? — спросила я.

Ник фыркнул.

— Ты думаешь, он дал мне имя?

— То есть они собираются остановить этого парня? — сказала Энджел. — Когда этот их саммит закончится или что там? Они разберутся с Тамплиером?

— Сомнительно, — сказал Ник. — Во всяком случае, Блэк так не думает. Они позволяли этому продолжаться слишком долго. И очевидно, парень, который это делает, обладает репутацией молчаливого. Они не беспокоятся, что он что-то расскажет о самом «Архангеле», так что позволяют полиции разобраться с этим.

— И Блэк уверен, что этот парень ему не врёт? — сказала я, хмурясь.

Ник пожал плечами, глядя на меня.

— Это же Блэк. Ты правда думаешь, что большую часть этой информации парень ему рассказал?

Когда в ответ я лишь нахмурилась ещё сильнее, Ник понизил голос.

— Судя по тому, что известно его источнику, они используют этого Тамплиера как предупреждение. Но это спонтанно… в смысле, они не давали ему прямого назначения. Блэк считает, что есть специфическая группа, на которую они нацелились для обширного изменения политики. Те, кого они винят за создание нестабильности системы в целом. Очевидно, «Архангел» видит себя как блюстителей здоровья этой системы в целостности. Они преподносят это как «саморегуляцию» или «самокоррекцию действий системы» или что-то в этом роде. Ради всеобщего блага, но да, они готовы силой внедрить эти изменения, если придётся. Посыл таков: «Там, откуда он пришёл, нас намного больше, и мы можем и будем управлять этим мечом так, как нам кажется уместным». Особенно если это означает улучшение безопасности и стабильности системы в целом…

Я уставилась на Ника.

Внезапно я поймала себя на кое-какой другой мысли.

Возможно, дело в том, какие слова он использовал.

— Мой дядя замешан во всем этом? — спросила я.

Ник наградил меня очередным ровным взглядом.

— Об этом тебе тоже придётся спросить Блэка, док. Но судя по его словам, дядя Чарли не непричастен, если ты уловила мою мысль.

Я уловила. Его мысль. Обдумывая слова Ника в последовавшем молчании, я не в первый раз осознала, что на самом деле не представляла, как устроен мир. Не до конца. Не в тех вопросах, которые имели значение.

Возможно, никто из нас не понимал.

— Как это нам помогает? — наконец, спросила я. — И помогает ли это вообще?

В ответ на это Ник вздохнул, проводя рукой по своим прямым черным волосам и поднимая взгляд от маки ролла, который он только что начал есть.

— Честно? — сказал он. — Я не знаю. Блэк говорит, что он вряд ли сумеет подобраться достаточно близко к кому-либо, кто сможет опознать парня. У меня сложилось впечатление, что он думает, будто ему нужно убираться от этого довольно скоро, — возможно, почувствовав, как я напряглась, он добавил: — Кажется, он думает, что уйдёт чистым, если не станет подниматься выше по пищевой цепочке… он имеет некоторую защиту через твоего дядю. Но он не хочет рисковать собой или своей командой, подбираясь слишком близко. Пока он не знает большего. Его разведка подтверждает, что убийца имеет достаточно пугающий уровень тренировки, и что мы имеем дело с серьёзным профессионалом… но это не поможет нам его опознать. Думаю, мы возвращаемся к попыткам найти его через жертв.

— Ты ему сказал? — спросила я. — О Дугале? Обо мне?

Ник наградил меня бесстрастным взглядом.

Вздохнув, я кивнула.

— Спасибо, Ник.

— Не благодари меня, — проворчал он. — Я уже жалею об этом.

— Когда он возвращается? Блэк. Он сказал?

Ник встретился со мной взглядом поверх тарелок суши, которые официантка стратегически расставила перед ним, заполнив все пустые места на столе. Я понимала, что он опять меня изучает, как будто не мог понять, что, черт подери, со мной происходит. Я также видела, что что-то в моем поведении действительно начинало его раздражать.

После паузы, в которую он, казалось, размышлял, он нахмурился.

— Я не знаю, док, — его голос превратился в более жёсткий сарказм. — Почему бы тебе не позвонить ему и не спросить? Может, ты сама скажешь ему о Дугале, между делом, чтобы у него было время подумать о том, чтобы не сворачивать мне шею за то, что я не упомянул об этом за последние три звонка?

Я удивлённо подняла взгляд. Осознав, что он серьёзно, я почувствовала, как напрягается моя челюсть.

— Телефон работает в обе стороны, Ник.

— Ага, я это знаю, — Ник наградил меня жёстким взглядом. — Но я не тупой, Мири. И может, его я знаю не очень хорошо, но я знаю тебя. Он тебя не динамит, не так ли? Если и так, то он производит неплохое впечатление парня, которому кажется, будто ему дали отставку.

Я уставилась на него, не сумев сдержать изумление в голосе.

— Ты сейчас надо мной издеваешься? Это что, дерьмо типа «принципов парней»?

— Возможно, — проворчал Ник. — А возможно, мне просто не нравится врать тому, кто со мной честен. Тому, кого я нанял для помощи по делу… от которого я утаиваю информацию просто потому, что у тебя какие-то личные проблемы, и ты засунула меня в самую их гущу. Или ты настолько оторвана от реальности, что думаешь, будто он не узнает, Мири? И что он не станет винить меня в том, что я не рассказал ему, когда при последних трёх наших разговорах он спрашивал, как продвигается дело?

Поджав губы, я не ответила.

Если честно, я думаю, я была слишком потрясена, чтобы ответить.

И все же, сидя там и наблюдая, как Ник ест, я невольно подумала, что мне куда больше нравилось, когда они с Блэком не ладили.

***

Следующие несколько дней шли болезненно медленно. Не было больше смертей, но у меня все равно сохранялось страннейшее ощущение глаз на мне. Это чувство становилось все хуже, чем дольше отсутствовал Блэк, и все хуже становилась боль от моей тоски по нему… от разъединения с ним… или что там вызвало это ужасное чувство из-за его отсутствия.

Энджел несколько раз говорила, что я бледная. Она также ворчала на меня из-за Блэка, говорила, что мне стоит позвонить Блэку, и что мы оба ведём себя как идиоты.

Однако я едва её слышала. Те глаза и сам Блэк — единственные две вещи, для которых, казалось, в моем сознании оставалось место. И для работы над делом.

Кем бы и чем бы ни были эти глаза, ощущалось все так, будто они ждали.

Я тоже как будто ждала.

Многих вещей.

Я просыпалась каждое утро, ожидая услышать об ещё одной смерти.

Когда этого не происходило, я отправлялась в свой офис и занималась исследованиями алхимических символов, а также типов личности, которые обычно посвящали себя разного рода работе наёмника, будь то организованная преступность, правительство или частная охрана, как «Архангел» и Блэк.

Я также просмотрела информацию от криминалистов, которую подсунули мне Ник и Глен, сравнивая то, что нашла я, и то, что я узнала из полного профильного исследования Тамплиера, полученного от Мозера в день, когда они нашли тело Дугала. Парень из ФБР, который сделал это, был хорош. Я не нашла там никаких проблем, но все равно мне казалось, будто мы что-то упускаем, или какие-то предположения по каким-то причинам не правдивы для этого парня.

Я ничего не слышала от Блэка.

Я не знала точно, звонил ли он Нику. После нашего разговора в суши-ресторане Ник, казалось, решил, что в сценарии между мной и Блэком это я веду себя как засранка — и это должно быть смешно, только это не было смешно. И да, я подумывала позвонить Блэку сама, много раз, но всякий раз, когда я брала в руки телефон, я вспоминала, что он просил дать ему передышку, так что я убирала телефон обратно.

По какой-то причине я также не пыталась связаться с ним своим сознанием. Учитывая наш последний разговор в полицейском участке, я решила, что должна позволить ему сделать это.

Когда я наконец сказала об этом Энджел, она слегка нахмурилась, но кивнула.

Честно, я не могла сказать, согласилась она с моими доводами или нет, но я полагала, что это не имело значения. В конце концов, это не Энджел встречалась с Блэком. А я.

Так что на самом деле, я сама по себе.

Я передумала звонить дяде Чарльзу. Вся эта история с «Архангелом», кукловодами-правящими-миром отвратила меня от этой идеи, признаюсь.

Энджел заставила меня подробнее поговорить о моем прошлом после того, как они закончили пробивать все, что могли о Дугале и Норберге в плане физических мест преступлений. Не было найдено никаких отпечатков пальцев, за исключением тех, которые принадлежали проститутке, нанятой Дугалом несколькими днями ранее, отпечатков самого Дугала и его коллеги по бизнесу, у которого имелось железное алиби. Я знала, что они все равно будут изучать физические улики в лаборатории наряду с символами, найденными на обеих жертвах, но они опять сосредоточились больше на жертвах, как и говорил Ник. Кроме того, как тоже предсказывал Ник, по делу Дугала не появилось никаких свидетелей.

Ник заставил меня наблюдать за большинством бесед с соседями и коллегами Дугала из наблюдательной кабинки, чтобы я могла читать людей, которых они с Гленом допрашивали. Он не просто хотел, чтобы я искала среди них убийцу — он хотел, чтобы я удостоверилась, что они не слышали и не видели ничего, что они не захотели бы упоминать по какой-то несвязанной причине, или что-то, что они не сочли достаточно важным для упоминания или каким-то образом не осознавали значимости этого.

Однако я не нашла в них ничего полезного.

На второй день мы с Энджел снова сидели в кофейне на Хайд Стрит, потягивая кофе, пока она расспрашивала меня об именах и датах из моей собственной жизни, проходясь по воспоминаниям год за годом, настолько методично, насколько мы могли.

Ник также хотел знать, каковы шансы, что я прежде сталкивалась с этим парнем, что он мог знать меня по армии или даже в связи с Блэком. Мы уже охватили большую часть моего времени в старших классах и времени в армии, перед тем как Энджел вернулась назад, чтобы с особенным пристрастием допрашивать меня о Дугале и всем, что я помнила о смерти сестры и последующем расследовании.

Убийство Зои случилось до Ника и Энджел, само собой, поскольку они оба были лет на десять старше меня. В то время Ник уже находился на Ближнем Востоке, а Энджел была патрульным копом в Хантерс Пойнт. Я была подростком, находилась не так далеко от поступления в армию, что я и сделала меньше чем через год после смерти Зои.

Поскольку я призналась Энджел и Нику, что какое-то время сама пыталась найти убийцу Зои, используя свои экстрасенсорные способности, Энджел хотела знать, были ли у меня другие подозреваемые, помимо Дугала. Не было. Честно говоря, я была слишком молода, чтобы иметь какое-то представление о расследовании убийства. Большую часть того, что мне было известно, я узнала из сериалов и детективных романов. Я проверила Дугала и другого парня, с которым встречалась Зои, потому что прочла где-то, что большинство убийств совершается кем-то, кого знала жертва.

Когда ни от одного из них я не получила твёрдого совпадения, я оказалась в тупике.

Я невольно подумала о том, насколько иначе я бы подошла к убийству Зои сейчас, и насколько иначе могла развернуться ситуация, если бы я провела настоящее расследование, когда следы ещё не остыли за одиннадцать лет. Не то чтобы детективы, изначально назначенные на дело, были плохи — не были, но они не могли читать мысли подозреваемых, которых брали под стражу.

Некоторые из тех людей сейчас умерли. Я вернулась к просмотру файлов дела после того, как Ник впервые нанял меня в качестве профайлера, и некоторые фигуранты по делу Зои оказались людьми, о которых я не слышала, и я понятия не имела, что полиция их допрашивала.

Мне не приходило в голову пересмотреть смерть Зои до того, как Энджел попросила меня нырнуть в этот хаос и вспомнить заново. Теперь история с Дугалом заставила меня вновь задуматься о поисках настоящего убийцы Зои. Дядя Чарльз непреклонно заявил, что не имеет к этому отношения. Он также сказал, что некоторые вещи указывали на связь убийства Зои с тем, что мы с Зои — не полностью люди. Но по правде говоря, я не до конца могла интерпретировать загадочные замечания моего дяди.

Я гадала, смог бы Блэк или нет.

Я задавалась вопросом — возможно, я сумею нанять Блэка для поисков убийцы Зои ради меня.

Я задавалась вопросом, сделал бы он это или нет, если бы я попросила.

Я также гадала, сумею ли позволить себе его услуги, если он согласится.

Теперь, когда Энджел знала, что я могу читать мысли, она также хотела знать, что я получила от Дугала. Очевидно, ничто из того, что я сказала ей и Нику в этом отношении, не попадёт в официальные отчёты, но я знала, что они используют любые сведения, если смогут.

Энджел прямо спросила меня, убил ли Дугал мою сестру.

Когда я объяснила, что не знаю наверняка, она уставилась на меня.

— Как ты можешь не знать? — наконец, спросила она.

С тех самых пор, как я рассказала Нику и Энджел о своей способности читать мысли, я осознавала, насколько тяжело объяснить не-экстрасенсам, как работает человеческое сознание. Не как оно работало в их представлении, а как оно на самом деле работало.

Вздохнув, я сказала ей:

— Люди постоянно фантазируют, Энджел. Постоянно. Я знаю, что его возбуждала мысль об её смерти, мысль о том, что её убили… но был ли он тем, кто действительно сделал это — он никогда не думал об этом достаточно конкретно в моем присутствии. Он не ощущал никаких сожалений. Он никогда не беспокоился о том, что его поймают… эти вещи могли действительно убедить меня в том, что он что-то ей сделал. Я чувствовала, как он несколько раз об этом фантазирует… — Я слегка задрожала. — …Но честно? Это ощущалось скорее так, как будто он думает, что это было возможно. Типа, если тот, кто убил Зои, ушёл безнаказанным, то ему это тоже сошло бы с рук.

— Ты думаешь, что он мог убивать других женщин? — сказала Энджел. — Потом? После Зои?

И вновь я пожала плечами, раздражаясь из-за неспособности дать ей конкретный ответ.

— Понятия не имею, — сказала я. — И после месяцев преследования его и попыток решить, сделал ли он что-нибудь, и неспособности принять точное решение… я должна была отпустить это, Эндж. Должна была. Вернувшись из армии, я прочла его пару раз, но очень боялась, что убью его, если найду что-либо в этот раз. Поэтому я заставила себя опять отпустить ситуацию. Тогда я боролась с более суровым ПТСР, так что была недостаточно стабильна, чтобы с этим справиться.

— Блэк бы знал? — спросила Энджел, слегка хмурясь. — Если бы это он прочёл Дугала, имею в виду.

Я вздохнула, положив свой сэндвич.

— Вероятно. Его действительно тренировали использовать эту штуку, Энджел. Меня — нет. Вероятно, он легче пропалывает все это дерьмо.

Она приподняла бровь.

— Блэк собирается тебя обучать?

Я пожала плечами, как будто не знаю, но мы с Блэком говорили об этом. Он упоминал мои тренировки практически с первого дня нашей встречи. Я предполагала, что он более-менее начал на том пирсе, показывая мне, как почувствовать отпечатки. Однако я не была уверена, хочу ли говорить об этом с Энджел — или о том, чему он научил меня для поисков Тамплиера.

Не то чтобы я чувствовала себя более уверенной в том, что делаю в этом отношении.

Тем не менее, я попыталась почувствовать нечто схожее в доме Дугала, попросив Ника впустить меня после того, как все остальные закончили, и место опустело. Я не особо объясняла своих причин, но сказала ему, что возможно, сумею почувствовать больше о том, что случилось, если осмотрюсь без свидетелей. Я напомнила ему, что мне сложновато не вызывать подозрений, когда люди видят, как я пялюсь в никуда как лунатик.

Он провёл меня туда без Мозера или Хокинга и даже без Глена, чего я также хотела. Единственным человеком на территории, помимо самого Ника, был тот коп со стрижкой под ёжика, и он не стал подниматься с нами. Он стоял снаружи, чтобы приглядывать за местом, пока отряд криминалистов не закончил свою работу.

Я мало что нашла.

Отпечатки Дугала, конечно же, некоторые из них вызывали у меня тошноту — даже помимо тех, где я чувствовала, как он умоляет сохранить ему жизнь.

Я почувствовала убийцу, но все равно не могла получить от него какую-либо информацию.

Я знала, что это он, только потому, что чувствовала его прежде — это было то же безмолвное присутствие, что я ощущала на пирсе. Я не узнавала его по какому-то другому месту.

Используя его слабую вибрацию, я изо всех сил постаралась примерно обозначить, где он стоял, когда отрубил Дугалу голову. Ник сказал, что моя оценка совпала с тем, что сказали ему криминалисты. Я также уловила шепоток этого присутствия у закрытой джакузи, где он оставил отрубленную голову Дугала, и на газоне, где он пришпилил его скальп с помощью обычных плотницких гвоздей.

Опираясь на свои исследования библейских цитат, я сказала Нику, что по-моему, снятие скальпа должно было обозначить Дугала как животное, т. е. как снятие шкуры. Я выдвинула предположение, что вырезанное сердце, скорее всего, поддерживало эту теорию, поскольку удаление сердца являлось символическим ритуалом охоты во многих культурах.

Выйдя на террасу и осмотревшись по сторонам, я также уловила шепоток этой вибрации Тамплиера на фиговом дереве с толстыми ветвями, которое стояло на склоне прямо снаружи длинных панорамных окон Дугала.

Когда я сказала Нику о последней детали, он с изумлением уставился на дерево.

— Ты думаешь, что он был на дереве? — спросил Ник. — Для наружного наблюдения?

Я пожала плечами. Но да, полагаю, я думала, что он был на дереве. Я не могла объяснить, по какой другой причине я бы почувствовала его там.

Я знала, что Ник тоже в какой-то мере ждал.

Он ждал следующего убийства.

Много полицейской работы сводилось к ожиданию, по крайней мере, когда улики скудны, как с этим парнем. Я знала, что Мозер заставил своих людей в Лос-Анджелесе тоже заниматься с этим. Мозер. Блэк. Глен. Ник. Энджел. Я. Все мы ждали и более-менее просматривали детали в надежде найти зацепку.

На большинстве допросов свидетелей Мозер сидел внутри, с Ником и Гленом, но я редко когда видела Хокинга. Когда я несколько раз спросила, где он, мне сказали, что он «прорабатывает некоторые зацепки», но деталей никогда не раскрывалось.

Ник и Глен также проверяли несколько имён из моего прошлого.

Одно из них — очередной богатый бывший клиент, который подал на меня жалобу после того, как я отказалась с ним встречаться. Ещё одно — бывший парень из колледжа, который несколько раз угрожал мне после того, как я порвала с ним, разгромил мою квартиру, пока меня там не было, и которого арестовывали за домашнее насилие над другой женщиной, с которой он прожил несколько лет. Третьего недавно выпустили из психиатрического отделения для преступников, где он провёл примерно восемь лет после того, как я свидетельствовала против него на открытом судебном заседании.

Почему-то я сомневалась, что несколько человек, наблюдавших за ними в полицейских машинах без опознавательных знаков, как-то помогут, если Тамплиер действительно желал их смерти.

Однако я не говорила этого вслух.

Все это время, в течение всех этих мыслей, разговоров и попыток помочь Энджел, Нику и Глену с делом, я не думаю, что я понимала, чего на самом деле жду.

Пока этого не случилось.

До тех пор я могла бы сказать, что жду, когда случится очередное убийство, как и другие копы.

Но я ждала не этого.

***

Я поехала в Чайна-таун, чтобы встретиться с Лейси, своей давней подругой по колледжу.

Это наша первая встреча после того, как Йен пытался меня убить.

Немного странный способ разграничивать время, но с тех пор для меня столько всего изменилось, что я не могла не думать о прежней жизни как об отдельной главе.

Я едва виделась с кем-либо из прошлой жизни, в смысле жизни до Блэка, до Свадебного Убийцы и до осознания, что я не полностью человек — с тех пор, как все это немного утихло. Йен сказал мне, что спал с большинством моих человеческих подруг, пока мы были вместе, так что отчасти дело могло быть в этом. Он сказал мне это, пока держал руки на моем горле, пытаясь убить меня в моей же квартире, так что ассоциации были не лучшими.

По правде говоря, я не знала точно, как отношусь к встрече или разговору с кем-то из них после этого, даже зная, что Йен был видящим и психопатом, и скорее всего использовал экстрасенсорные способности, чтобы склонить их к сексу.

Я знала, что отчасти все дело в долгом молчании — и неизбежных вопросах и объяснениях. Я очень не хотела объяснять кому-то из них, что случилось между мной и Йеном, а когда мы с ними в последний раз говорила, мы с Йеном все ещё были помолвлены.

С Лейси я решила вытерпеть все это, поскольку она была одним из самых давних моих друзей.

И все же мне пришлось буквально заставить себя сделать это. По виноватому румянцу на её щеках, когда я сказала ей, что мы с Йеном «расстались», я понимала, что она была одной из тех, кого Йен затащил в свою постель. Я не злилась на неё. По правде говоря, мне пришлось закусить губу, чтобы не сказать ей, что это не её вина, и он практически изнасиловал её.

Я отвлекла нас обоих, сказав, что теперь встречаюсь кое с кем другим.

Я также немного рассказала ей немного о Блэке, хотя я тоже столкнулась с ограничениями того, что могу ей рассказать, и довольно быстро. Я сказала, что работала на него как профайлер, и что он владеет охранной фирмой в центре города.

Странно было столкнуться с напоминанием, каким иным Блэк звучал в теории, и каким я ощущала его в реальности. Конечно, сам этот факт во многом упростил разговоры о нем. Он также сделал весь этот разговор с Лейси более хорошим отвлечением для нас обоих. Не думаю, что я в тот момент могла выдержать настоящий разговор о Блэке, но я призналась ей, что между нами, кажется, все серьёзно.

Лейси была в восторге — вероятно, отчасти из-за истории с Йеном.

Конечно, я не упомянула, что Блэк собственноручно убил Йена и практически на моих глазах — используя нож, который он выдернул из моего ботинка, пока мы разговаривали с террористами в Лувре посреди ночи.

Когда до меня дошло, какой большой частью своей жизни я никогда не сумею поделиться с действительно важными для меня людьми, это вызвало ощущение усталости.

И все же я радовалась, что наконец-то стиснула зубы и позвонила ей. Она испытала такое облегчение, услышав мой голос, и была так благодарна, что я ей позвонила, что в итоге я почувствовала себя настоящим дерьмом из-за того, что ждала так долго.

Я стояла на обочине Гранд Стрит, недалеко от Клэй, когда почувствовала это.

Этот шёпот присутствия рядом со мной.

Скорее отсутствия, нежели присутствия. Я почувствовала это так, будто тишина прошла через мою кожу, затмив моё сознание. Это было так тихо, что удивительно, как я вообще это почувствовала, но моя реакция оказалась незамедлительной, чисто инстинктивной в своей интенсивности.

Во мне взорвался страх.

На несколько секунд я замерла совершенно неподвижно — как животное, ошеломлённое ярким светом. Как я сделала бы в горячей точке во время войны, зная, что кто-то за мной наблюдает. Все мои инстинкты активизировались, а я замерла неподвижно. Даже мой разум совершенно застыл.

Как только я сделала это, я ощутила в нем удивление.

Удивление, затем…

Желание. Тёплый прилив желания, граничившего с любовью. Восхищение.

Благоговейный трепет.

Он был впечатлён. Я произвела на него впечатление, почувствовав его.

Никто прежде его не чувствовал.

«Моя прекрасная святая… — бормотал его разум едва слышно, пока он наблюдал за мной. — Моя прекрасная, прекрасная девочка. Бог говорит с ней. Бог любит её… так же сильно, как и я…»

Голос тоже хранил молчание. Я чувствовала, как благоговение усиливается, не только передо мной. Перед устройством мира, его порядком и красотой, его предназначением и местом. Он знал, как ему повезло знать своё место в часовом механизме, который создавал в мире Свет и Тьму, который давал ему порядок, красоту и точность. Его благоговение перед этим совершенным танцем, перед присутствием, которое он ощущал за ним — Единственного Истинного Бога — это благоговение формировало исходную точку, из которой вытекало его молчание. Он тренировал свой разум. Он тренировал его двигаться невидимо.

Из любви к Свету.

Он верит, что все мы связаны.

Наши мысли. Все, что проходит через нас, осязаемое и нет.

Если кто-либо может остановить свой разум, он исчезает, становится единым с фоном мира. Становится единым с другими вокруг… со зданиями, небом и землёй. Единым с деревьями. Травой. Единым с насекомыми, которые копошились на земле.

Никто не смотрит на человека, у которого ничего нет на уме. Никто его не видит без этих мыслей, он становится Единым с творением. С вселенной.

Неразделимым.

Он понятия не имел, насколько он прав.

Я старалась контролировать своё дыхание, своё сердцебиение.

В моем распоряжении не было средств быть такой же неподвижной и безмолвной как этот мужчина с его годами и годами тренировок в этом молчании. Я все ещё не поворачивалась. Я не двигала глазами или головой. Я знала, что он смотрит на меня. Я также знала, что если повернусь в его сторону, если обернусь на него, он исчезнет.

Он действительно исчезнет.

Сейчас я почти его ощущала.

Он был заметен — но лишь на периферии.

А затем он опять стал незаметным.

Я осознала, что в шоке озираюсь по сторонам, ища его только тогда.

Чайна-таун был полон людей, как всегда. Туристов. Людей, которые жили здесь и ходили за покупками. Жители Сан-Франциско приходили сюда на ланч в своё любимое местечко с димсам, купить китайских трав, получить сеанс акупунктуры или просто побродить и впитать другую атмосферу на несколько часов. Я слышала, как люди перед магазинами бормочут на мандаринском наречии, и я сканировала лица, ища любое, что может быть связано с моими ощущениями.

Не было ничего.

Он исчез.

Он исчез, и он знал, кто я. Он проследил за мной досюда.

Я почувствовала, как от этого страх в моей груди усиливается.

Я не знала, чего он от меня хотел, но я боялась. По правде говоря, я была в ужасе. На меня и раньше охотились. Я знала, как чувствует себя жертва.

«БЛЭК! — я выкрикнула его имя, не думая. — БЛЭК! ВЕРНИСЬ ДОМОЙ! ТЫ МНЕ НУЖЕН! МНЕ НУЖНО, ЧТОБЫ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ! ПОЖАЛУЙСТА! ПОЖАЛУЙСТА… ВОЗВРАЩАЙСЯ ДОМОЙ!»

Я стояла там, прислушиваясь и слегка вздрогнув от осознания, насколько громко я это сделала.

Однако я не жалела об этом.

Честно говоря, я прежде всего испытывала облегчение. Я также слушала.

Я стояла там, должно быть, ещё несколько минут, и моё сердце грохотало в груди. Я стояла там, прислушиваясь к Блэку.

Но если он меня и услышал, он не ответил.

Мой разум оставался тихим.

Даже ещё более тихим, чем когда там был Тамплиер.