Через полчаса фото Сверилиной было готово. Мария получилась на нем невероятно жизнерадостной. Ничто не свидетельствовало, что через час она расстанется с жизнью, ничего дурного не читалось ни в ее сияющих глазах, ни в ее белозубой улыбке. А еще говорят, люди заранее чувствуют свою смерть. Берестов сунул фотографию в сумку и побежал вниз. Часы уже показывали половину пятого. Нужно было поторапливаться. Еще неизвестно, удастся ли ему разыскать колдунью на Баррикадной.
Дом, на который ему указала хозяйка квартиры на Кропоткинской, журналист отыскал без труда. Он находился напротив здания «Московского комсомольца». Задача заключалась в другом: вычислить если не квартиру, то по крайней мере подъезд, в который въехала Анжелика.
Берестов поставил машину во дворе рядом с мусорным контейнером и принялся энергично расспрашивать сидящих на скамейке старушек о новых жильцах, въехавших в дом в эти выходные. Те недоуменно пожали плечами и посоветовали обратиться в ЖРЭУ. Уж кто-кто, а домоуправы знают всех, кто сдает квартиры в этом доме. По счастью, домоуправление находилось в том же дворе.
Однако в ЖРЭУ сказали, что в выходные администрация не работала, а сегодня к ним с просьбой о регистрации не обращался никто. Скорее всего, новоселы въехали в квартиру без регистрации. Поэтому с таким вопросом лучше всего пойти к участковому. Уж кто-кто, а участковый просто по долгу службы обязан знать всех, кто на его участке сдает жилплощадь и не спешит регистрировать квартирантов.
Опорный пункт тоже был неподалеку. Но участковый, курирующий этот дом, оказался в отгуле. Берестов вернулся во двор и принялся активно опрашивать всех, кто входил в подъезды и выходил из них. Только все старания были напрасными. Никто ничего не знал и понятия не имел, кто в доме сдает квартиры.
«Вполне возможно, что владелица квартиры на Кропоткинской ошиблась с домом», — подумал Берестов и сел в машину. Он уже почти тронулся с места, как вдруг внезапно увидел, что из третьего подъезда вышла та самая девушка, которая открывала дверь в салоне на Кропоткинской. Берестов выскочил из машины и бросился к ней.
— Добрый вечер! Вы меня не узнали? Я хочу увидеться с потомственной колдуньей Анжеликой!
Девушка удивленно подняла глаза на журналиста и произнесла:
— Но Анжелика сегодня не принимает.
— Меня примет! — уверенно соврал Берестов.
— Она вам дала свой новый адрес?
— Конечно.
— Но она меня не предупреждала, что сегодня ожидает вас.
— Неважно! Какой этаж?
— Седьмой.
— А квартира?
Девушка подозрительно осмотрела журналиста с ног до головы.
— Ну если она сказала вам адрес, то квартиру вы знаете.
В это время двери третьего подъезда снова открылись, и Берестов бросился к ним, чтобы не выведывать еще код. Успел он вовремя, едва не сбив с ног выходящую во двор пожилую пару.
Журналист доехал до седьмого этажа и позвонил во все четыре квартиры. Из двух не откликнулись. В третьей старческий голос прошамкал, что никаких Анжелик у них сроду не было. На звонок из четвертой квартиры вышел молодой мужчина с кобурой на ремне и распухшей челюстью.
— Я к Анжелике! — сказал доверительно Берестов, поняв, что это именно та квартира, которую он искал.
— С какой целью? — нахмурился парень.
— С целью выявления на предмет живучести по фотографии, — серьезно произнес Берестов, полагая, что чем витиеватей он объяснится с охраной, тем больше у него шансов повидаться с потомственной колдуньей.
— Ставка известна? — спросил парень с кобурой.
— Триста долларов! — прошептал Берестов и для пущей достоверности вытащил из кармана три стодолларовые купюры и сунул парню под нос.
Столь великодушный жест снял с припозднившегося клиента все подозрения. Парень попросил подождать и исчез, захлопнув дверь. Через минуту дверь отворилась, и охранник с кобурой сделал пригласительный жест. Берестов последовал за ним через длинный коридор в дальнюю комнату, с изумлением отмечая по сторонам все те же обои под дерево, что и на старой квартире, все ту же чеканку и те же светильники, висящие на прежних местах. Приглядевшись, он заметил, что обои прикреплены канцелярскими кнопками.
Когда он шагнул в комнату, то унюхал запах того же дешевого благовония. А на столе, покрытом бордовым бархатом, стояли две зажженные свечки. По углам на прежних местах были развешены те же иконы, и она, потомственная колдунья, восседала за столом в той же величественной позе.
Только, когда Берестов вошел в комнату, ее величие как ветром сдуло. Глаза колдуньи округлились, и в них появился скандальный блеск. Она бросила укоризненный взгляд на охранника, и тот замер у стены.
— Вы насчет интервью? — спросила колдунья мрачно.
— Нет! — ответил Берестов, нагло усаживаясь перед ней. — Я к вам не в качестве журналиста, а в качестве посетителя. Меня интересует вот эта девушка. Ставку я знаю. Могу заплатить вперед.
Берестов вытащил из кармана триста долларов и бросил их на стол. Затем достал из сумки фото Сверилиной и положил перед колдуньей. Глаза Анжелики потеплели, но подозрительность осталась. Она метнула взгляд в охранника, и он вышел. Колдунья внимательно вгляделась в фото. Берестов не сводил с нее глаз. По всему было видно, что она не узнает эту девушку. Или делает вид, что не узнает ту, которая, вполне вероятно, поставляла ей клиентов. Минуты две она смотрела на фото, не моргая, затем медленно подняла глаза.
— Что вас интересует про эту девушку?
— В первую очередь, жива она или мертва? — улыбнулся Берестов, и сердце его замерло. Что бы сейчас ни сказала эта потомственная авантюристка, все будет не в ее пользу.
— Она мертва! — произнесла колдунья тихо.
— И давно? — спросил Берестов, несколько растерявшись.
— Более двух лет.
Берестов ожидал услышать что угодно, только не это. Он замер, уставившись на колдунью, пытаясь понять, не издевается ли она над ним. Однако колдунья смотрела на журналиста строго. Берестов сглотнул слюну и произнес с откуда-то дурацки выскочившим смешком:
— Странно! Я с ней сегодня разговаривал. И снимок этот сделал сегодня. И разговор, кстати, у нас шел о вас. Она вас очень хвалила. Рассказывала, как два года назад приходила к вам зарядить кошелек и после этого сразу разбогатела. Вы ее помните?
В глазах колдуньи не промелькнуло ни единой искры. Лицо не выразило даже тени эмоции.
— Я ее помню, — произнесла она, глядя журналисту в глаза. — Сразу же после меня она и умерла. Так что сегодня вы беседовали не с ней, а с ее призраком.
Берестов вздрогнул.
— С призраком? — повторил Берестов. — Хм… А я даже не заметил. Выходит, сегодня днем с двенадцатого этажа выбросилась не она, а ее призрак?
В глазах колдуньи снова не отразилось ничего. Так же невозмутимо она промолвила, не отрывая от журналиста глаз:
— Вы не так поняли. Два года назад она умерла для Бога, ибо избрала себе путь служения мамоне.
— А! Ну так бы и сказали! — облегченно выдохнул журналист. — Предупреждать надо, что это иносказание. Если с этой точки зрения подходить, то живых уже не осталось, поскольку мамоне сейчас служат все. Вы сами-то кому служите? — усмехнулся журналист. — Богу, что ли? Вы морочите голову гражданам и берете за это деньги. Ваша ложь поставлена на поток. Вы существуете за счет своей лжи, и вы еще имеете наглость утверждать, что не умерли для Бога, а Сверилина, значит, сразу и умерла, как только ей обломились легкие деньги?
— Во всяком случае на мне Сатана не ставил своей печати, — произнесла Анжелика, и взор ее помутился.
— А на Сверилиной поставил? — покачал головой журналист. — Стыда у вас нет!
— Уходите! — процедила сквозь зубы колдунья. — И деньги ваши забирайте.
Берестов поднялся, спокойно взял со стола редакционные доллары и фото Сверилиной. Затем молниеносно вытащил из сумки фотоаппарат и, не дав колдунье опомниться, сделал быстрый снимок со вспышкой.
— На память! — радостно щелкнул он пальцами и поспешно ретировался в коридор.
С обаятельной улыбкой он проскользнул мимо парня, и тот беспрепятственно выпустил его из квартиры. Тут же подвернулся и лифт. Берестов запрыгнул в него, спокойно доехал до первого этажа и не ощутил никаких следов погони. Главное, чтобы сразу завелся «жигуль». Он иногда барахлит. Однако «жигуль» не подвел. Мотор уже вовсю тарахтел, когда охранник с искаженной от негодования физиономией выскочил из подъезда. Берестов надавил на газ, и машина тронулась. Парень понесся за ней, но куда там! Журналист завернул за угол, выехал на шоссе и дал полную скорость.
Это была удача! Он не только разоблачил магический салон, но и сделал снимок. Сработал по высшему классу, улыбался Берестов и уже набрасывал структуру завтрашней статьи. Вот это будет бомба! Да еще с фотографией. «Два года тело ходило без хозяина, а потом бросилось с двенадцатого этажа», — мелькнул в голове подзаголовок. — Такой вывод сделала известная в Москве колдунья Анжелика, бросив беглый взгляд на фотографию…»
Берестов на ходу набрал телефон редакции и спросил, не ушел ли еще фотограф.
— Нет, но уже собирается домой! — ответила секретарша.
— Тормозни его! Мне нужно срочно передать ему пленку…
И пока Берестов мчался по Москве в направлении Китай-города в радостном настроении, парень с кобурой в совершенно ином настроении и с опущенной головой виновато топтался перед столом своей работодательницы.
— Значит, не догнал? — зловеще качала головой колдунья.
— Он на машине, а я на своих двоих… Как догнать?
— Ты зачем вообще его пустил? — метала искры колдунья. — Это же тот самый журналюга, который приходил в пятницу.
— А я откуда знал? Я его морду не видел. Я был за занавеской.
— А по голосу не мог вспомнить?
— У меня слуха с детства не было.
Колдунья швырнула в охранника подсвечник, но он увернулся.
— Я какого черта тебя держу! Идиот! Недоносок! Скотина! Этот журналюга принес нам несчастье на той квартире. Теперь надо сматываться и с этой, а я уже заплатила вперед за три месяца!
— Я запомнил номер его машины! — воскликнул охранник.
— И что? Завтра его статья с моей фотографией облетит всю Москву. Все, мне конец. Надо менять профессию.
Анжелика закрыла глаза ладонями и разрыдалась.
— Эти журналюги поганые всю жизнь мне отравили! С ментами еще можно договориться, с бандитами можно договориться. Этих же — только убивать. Боже мой, я ему такого наплела: если он опишет, все московские маги будут валяться без памяти.
— Зачем же ты ему наплела? — удивился охранник.
— Сначала ляпнула, что первое в голову пришло. А потом понесло. Остановиться не могла… Черт!
Она взглянула на охранника совершенно озверевшими глазами и крикнула:
— Чего ты на меня уставился, как олух! Придумай что-нибудь…
Около семи Берестов подъехал к гастроному, находившемуся на той же улице, что и его дом. Он устало вышел из машины и нырнул под козырек магазина. На улице уже было темно. В магазине почти никого. Леонид купил батон, пельменей, крабовых палочек, кетчуп и бутылку пива. Рассчитавшись и сложив покупки в два пакета, Берестов вышел из магазина, кинул мешки на заднее сиденье машины и уже хотел было повернуть ключ зажигания, как к окошку подскочила незнакомая женщина с гитарой в руках и взволнованно воскликнула:
— Молодой человек, сейчас в вашей машине возился какой-то подозрительный тип в кожаной куртке.
— Что? — удивился Берестов и, сунув руку под зажигание, нащупал два проводка, ведущие под его сиденье.
Он тут же выскочил из машины и, поблагодарив женщину, помчался обратно в магазин. Там, на свету, в присутствии всех продавщиц, заведующего магазином, четырех покупателей и этой милой женщины с гитарой журналист позвонил в милицию и сообщил, что в его машину, возможно, подложили бомбу.