И все равно, несмотря на правдивость в голосе, Трубников не поверил ни единому слову Колесникова по поводу совершенного убийства. «Какое, к черту, убийство, — с раздражением подумал Трубников — когда он и по физиономии заехать не может. Вот сочинять подобные опусы — Диман непревзойденный мастер».

Однако в его сочинениях присутствовала такая неподдельная искренность, что даже неизлечимого реалиста Трубникова начинали одолевать сомнения. А тут еще и подкинутые в машину наркотики. Явный намек на то, чтобы Евгений не вмешивался в это дело. «Что же все это значит? — задумчиво кусал губу Трубников, рассекая фарами машины ночные улицы Москвы. — Убийство мужа Маргулиной, сумасшествие Колесникова?»

Покинув изолятор, посетитель довольно энергично наехал на медсестру. Она дежурила в тот вечер, но клялась мамой, что никого не пускала к Колесникову. Впрочем, никто к нему и не рвался.

Трубников почувствовал, что сестра что-то недоговаривает, но возможно, это всего лишь показалось. Однако в беседе с вахтером, издателю ничего не показалось. Дежурный честно смотрел в глаза и божился, что в тот вечер, ни одна мышь не проскользнула через парадную дверь. Более того, никто и не пытался проскользнуть.

Все это было довольно странным. Неужели Диман до такой степени тронулся умом? Причем тронулся именно в той части, где это связано с Маргулиной.

Трубников свернул на Ленинский проспект и подумал, что Маринку нужно серьезно брать за одно место. Если она действительно звонила Колесникову за день до его сумасшествия, а тем более была, то почему скрывает? Еще один момент очень неприятно сверлил внутренности Трубникова: патологический интерес жены к этой истории. «Ей-то какое дело до всего этого? — удивлялся муж. — Словом, жену тоже следует брать за то же место, что и Маринку, но пока надо разобраться с Диманом».

Трубников въехал через арку во двор дома номер девяносто пять и поднял глаза на окна Колесникова. Разумеется, они были темны. «Было бы глупо, если бы в них горел свет», — усмехнулся Трубников и вышел из машины. Без каких-либо проблем он набрал код подъезда, вспомнив его с первого раза, поднялся на нужный этаж и остановился у знакомой двери. Она была плотно захлопнута, но не опечатана. Трубников толкнул ее и переступил через порог. Все это время, пока хозяин в больнице, квартира была открытой. Замок выбит, но, кажется, в нее не лазили.

Гость обошел все три комнаты, заглянул на кухню и не нашел никаких следов беспорядка. Видимо, с того вечера в нее никто не входил. Все как будто было на месте. Более того, на холодильнике лежал кошелек Димана. Трубников заглянул в него: около двух тысяч долларов. Значит, точно никто не лазил.

Евгений вернулся в зал и зажег свет. На паласе зияло облакообразное пятно запекшейся крови. От него по всему коридору к входной двери тянулась тоненькая затвердевшая струйка. Тут же на паласе лежало окровавленное лезвие, которым Диман перерезал вены. Больше ничего впечатляющего гость не узрел.

В других комнатах крови не было. Квартира как квартира: везде порядок, одежда в шкафах, обувь в обувном ящике, журналы на журнальном столике, хлеб в хлебнице. Все безукоризненно и никаких следов сумасшествия. Даже умирать бедняга лег не в постель, а на пол посреди комнаты, вперед ногами, чтобы было удобнее выносить.

Трубников заглянул в ящик под платяным шкафом и обнаружил в нем груду инструментов. «Пожалуй, нужно починить замок», — подумал он.

Евгений взял молоток с гвоздями и принялся интенсивно вбивать гвозди в отверстия от вылетевших шурупов. На стук вышла соседка. Она недоуменно посмотрела на плотника и сердито произнесла:

— А я думаю, кто здесь стучит? Вы из милиции?

— Нет, не из милиции, — улыбнулся Трубников, не отрываясь от работы.

Соседка тут же панически захлопнула дверь и заперлась на два оборота. «Сейчас вызовет милицию», — усмехнулся Трубников, вбив последний гвоздь. Замок в принципе был восстановлен. Правда, несколько грубовато, но свою функцию он выполнять мог.

Замочных дел мастер взял с тумбочки ключи и опробовал сделанную работу. Замок запирался и отпирался безукоризненно. Евгений еще раз обошел все комнаты, везде потушил свет, отключил холодильник и только после этого покинул квартиру. Заперев дверь и спрятав ключи в карман, Трубников спокойно спустился на первый этаж и не спеша вышел из подъезда. Теперь предстояла нелегкая задача: найти Димкин гараж. Гараж у него, кажется, подземный.

Евгений внимательно осмотрел ключи и сразу определил, какой из них от общих ворот, какой — от индивидуальных. Евгений подошел к первой попавшейся бетонной подземке и тут же попал в точку. Ключ подошел. Найти в нем личный гараж Димана оказалось проблематичнее.

Трубников ходил от секции к секции и пробовал ключ к каждому замку. Наконец в самом дальнем углу в предпоследней двери ключ нехотя погрузился в замочную скважину и провернулся. Через минуту гаражные ворота были со скрежетом распахнуты настежь.

Наглец шагнул в темноту и принялся шарить по стене в поисках выключателя. «Да, тот ли это гараж вообще? Может, только ключи совпали?» — с беспокойством подумал Евгений и наконец наткнулся на рубильник. Щелкнув им, он увидел, что перед ним зеленый «БМВ». «Он!» — мысленно поздравил себя сыщик и полез в салон.

Прежде чем ощупать сиденье, Трубников тщательно осмотрел резиновые коврики в машине. Для этого пришлось поискать на верстаке фонарик. Там же, на верстаке, лежал косой сапожный нож. Трубников на всякий случай прихватил и его.

На резиновых ковриках не было никаких следов крови. Они были идеально чистыми. По всей видимости, хозяин недавно их протер политурой. Осматривать же сиденья было крайне неудобно из-за тесноты. Трубников сорвал с заднего сиденья велюровый чехол, обнажив белоснежную кожу обшивки, и принялся сантиметр за сантиметром ощупывать поверхность. И вдруг с правой стороны зоркий сокол разглядел едва заметную дырочку. Но это еще ничего не значило. Если ткнуть случайно гвоздем или шилом, то останется точно такой же след, даже более заметный.

Прежде чем распороть сиденье, Трубников мысленно рассчитал траекторию полета пули. Стрелять Диман мог только с водительского места, правой рукой между кресел. Значит, пуля полетела в левую сторону заднего колеса.

Трубников полоснул ножом в этом направлении, одним движением надругавшись над этой белокожей прелестью, затем принялся яростно кромсать поролон. Через две минуты заднее сиденье было изуродовано до такой степени, что изувер издал жалобный стон. Он уже собрался выругаться и прекратить это идиотское занятие, как нож внезапно наткнулся на что-то металлическое. Потрошитель насторожился. Он начал аккуратно вырезать это место в кресле и вдруг разглядел, что в поролоне действительно поблескивает что-то постороннее. Пришлось достать носовой платок и осторожно извлечь на свет эту металлическую штучку.

Боже мой, да это действительно была пуля от девятимиллиметрового револьвера, и на ней проступали едва видимые кровяные разводы. Трубников присвистнул. А ведь Диман действительно кого-то пристрелил. Неужели правда Олега?