В девять утра позвонил Горохов.

— Есть новость относительно Колесникова. Вчера около двенадцати дня его видели в больнице на втором этаже. Проник, видимо, через подвал и родильное отделение, поскольку через центральный вход он не входил. И это правда. Я поговорил с вахтером.

— Боже мой! — удивился Трубников. — Что он там делал?

— Явился забрать тетрадку. По словам медсестры, когда Колесников узнал, что на него в половине седьмого утра покушались, то побледнел и смылся так поспешно, что его не смог догнать прибывший следом наряд милиции. Ну, про пять минут она, конечно, загнула. Бригада приехала не раньше, чем через полчаса. Но не в этом суть. Словом, едва Колесников вышел из больницы (тоже непонятно как?), он тут же канул, словно в воду. Ни у себя на Ленинском проспекте, ни у Кузнецова он больше не появился. Кстати, его машины в гараже нет.

— Павел, — произнес после короткой паузы Трубников, — Колесников мне нужен позарез. У меня есть подозрения, что он сам разыграл комедию со своим покушением.

— И медсестру убил? — удивился детектив.

— Возможно.

— Может быть, и дверь вам поджег?

— А вот это вряд ли. Дверь, я думаю, сожгли те самые архаровцы, которые освободились из тюрьмы, Белянкин и Почепцов. Словом, Павел Алексеевич, ищите Колесникова. Семь лет назад он отсиживался где-то в Подмосковье. Где точно — не знаю. Но я слышал, что у него в деревне есть какая-то хата.

Детектив пообещал, что прозондирует насчет дома под Москвой ь областном бюро недвижимости, и положил трубку. После этого Трубникова охватила злость. Какого фига он опять связался с этим подонком? Ведь тогда, в девяносто третьем, Колесников бессовестно использовал его в своих интересах, а потом подставил, как барана, подбросив бандитам удостоверение. Вот каким образом архаровцы вышли на него. Сам же Диман в это время предусмотрительно смылся.

До Трубникова это дошло потом, после суда, на котором он давал показания, честно признавшись, что бандиты требовали от него какую-то технологию, о которой он не имел понятия. Те трое на скамье подсудимых недоуменно переглядывались и молчали. В дальнейшем они так и не раскрыли суду, что в действительности добивались от жертвы? А пропажа денег из железного ящика не всплыла. Потом Евгений понял почему. У бандитов «Миража» конфисковали два миллиона долларов наличными. Исчезновения такой мелочевки никто не заметил.

Когда пострадавший вышел из больницы, то свои девяносто тысяч нашел там же, на кухне, в железной банке из-под муки, несмотря на то что квартира больше недели стояла открытой.

Возвратившись домой, Трубникова в первую очередь поставил бронированную дверь и ликвидировал последствия пожара. Затем зарегистрировался как частный предприниматель, купил издательскую лицензию и как-то сразу пошел в гору. Колесников не появлялся. Около года Трубников регулярно звонил ему на домашний, намереваясь выяснить отношения, но трубку никто не брал. А потом злость прошла сама собой. Трубников, можно сказать, плюнул. Когда он услышал, что Диман снова возвратился в большую журналистику, то просто махнул рукой и приказал себе забыть о нем навсегда. Колесников, видимо чувствуя вину, тоже больше ничем не напоминал о себе.

Однако напомнил. Правда, не сам лично, а через бюро доверия. Но это можно и подстроить. И жертву любви не сложно разыграть, и покушение на самого себя. И все-таки одного не понимал Трубников: как можно без риска для жизни разыграть самоубийство?

Так в полной неопределенности прошла неделя. За освободившимися Белянкиным и Почепцовым было установлено наблюдение. По словам детектива, они вели себя настолько примерно, что складывалось ощущение, что орлы чего-то выжидают. Понятно чего. Ждут освобождения своего патрона с золотыми зубами. Но это произойдет минимум через два года. А пока о каждом их шаге Трубникову докладывали по утрам. И хотя они были у детектива на мушке, все равно на душе Евгения скребли кошки.

Если сожгли дверь, значит, за этим должны последовать дальнейшие действия: либо требования, либо переговоры, либо угрозы. Но все было тихо. Жена по-прежнему жила у родителей в Подольске, а Трубников по-прежнему укладывался спать с пистолетом под подушкой. В жизни нет ничего хуже тягомотины ожидания…

В воскресенье вечером Трубникова одолела тоска по жене. «Попросить, чтобы приехала домой, или самому отправиться в Подольск?» — раздумывал он весь вечер и уже потянулся было к аппарату, как вдруг раздался звонок. «Эта она, — обрадовался Трубников и поднял трубку. — Почувствовала, мерзавка, что скучаю».

Однако звонил детектив.

— Я нашел Колесникова, — сухо произнес он. — Сидит в Малаховке и пишет роман.

— Прекрасно! Едем!

По дороге детектив рассказал, каким образом ему удалось вычислить Димана. Оказывается, через адресный стол. Сначала выяснил девичью фамилию его матери, затем узнал, что у нее была сестра. Дальше дело техники: запросил адрес сестры, и компьютер выдал, что до девяносто пятого года она жила в Малаховке. До сельсовета Горохов дозвонился с первого раза, и сельское начальство с готовностью рассказало, что сейчас по данному адресу проживает один крупный писатель, который имеет «БМВ». Что фамилия писателя Колесников, в этом сомнения не было. В России больше не найти писателя, который ездит на «БМВ».

Их предположение подтвердилось. Как только Трубников вошел во двор нужного дома, то сразу увидел зеленую машину приятеля. Он заглянул в салон и заметил, что заднее сиденье по-прежнему распорото. Хозяин даже не удосужился прикрыть его чехлом. Трубников подмигнул детективу и толкнул скрипучую дверь сеней.

Колесников сидел за столом и писал. Диман взглянул на гостей, и глаза его радостно вспыхнули.

— Женька, привет! — воскликнул он, вскочил со стула и кинулся навстречу.

Однако Трубников руки не подал. Он сурово посмотрел в глаза и тяжело произнес:

— Садись. Разговор будет долгим и трудным.

— Ты чего, Женек? — удивился Колесников и тревожно покосился на детектива. — А это кто?

— Это смерть твоя, — произнес Трубников без тени юмора и толкнул его на стул. Сам же расположился на диване. — Сейчас ты мне расскажешь все! Понял? — строго произнес Трубников.

— Охотно отвечу на все твои вопросы, — пожал плечами Колесников и снова кинул взгляд на Горохова. — Ты бы познакомил сначала со смертью.

— Итак, — громко начал Трубников, пропуская мимо ушей пожелание, — первое, что я хочу знать, истинную цель нашего набега на «Мираж». Я догадался, что ты меня использовал, а потом подставил.

Колесников вздохнул и опустил глаза.

— Это не совсем так, — пролепетал он. — Я готов тебе во всем признаться. Но только пусть твой товарищ погуляет.