Глава 8

День первый

Позднее пробуждение не должно быть в правилах человека, пустившегося в дальний путь, но после вчерашней нервотрёпки и ночных блужданий сладко спалось. Солнце уже было высоко, когда сон под приливами утренней прохлады оставил отдохнувшего Ярослава. Он лежал на мешках с одеждой и мягким скарбом. Только Лунный дракон своею цубой впивался в левый бок да кобура теснила плечо. Просыпаться отчаянно не хотелось, пришлось делать над собой усилия — сегодня много дел. Дети ещё спали в самом дальнем, тёмном конце фургона. Снаружи слышалась возня молодых собак Рекса и Найды. Эти весёлые ребята в любых условиях находили время для игр и разборок. Невероятно свежий воздух, пахнущий травой, и луговыми цветами, наполнял организм бодростью и желанием действий. Почувствовав легкий озноб, Ярослав натянул на себя лёгкий свитер, не стоит в лагере светить запрещённым оружием, взял в руку меч в ножнах и пояс. Проследив, хорошо ли укрыты дети, он выбрался наружу.

Фургоны были довольно большой высоты, полутораметровые колёса возносили их ещё выше. Хотя это обстоятельство увеличивало их проходимость, но затрудняло спуск и подъём. Задержавшись на складной ступени лестницы, он обозревал окрестности. Первое, что бросилось в глаза, когда он поднял голову, это были четыре солнца, поднявшиеся на небосклоне. Мурашки побежали по спине: он не на Земле. Осознание того факта заставило остолбенеть и, не жалея зрения, уставиться на яркие шары. Две звезды, более яркие и крупные, несомненно, вращающиеся вокруг общего центра тяжести, располагались ниже по небосклону. Две другие, менее яркие и крупные, находились гораздо выше, и под углом как к своим бо́льшим сёстрам, так и к небосклону. Все они были разной яркости и, даже на первый взгляд, разного цвета. В конце концов, пожалев глаза, Ярослав отвёл взгляд от звёзд. Трава и цветы были иного, синеватого цвета, и даже повозки и лошади имели несколько иные оттенки. Возможно, это было результатом иного спектра излучения звёзд. Возможно, глаза ещё не привыкли к изменению освещения.

Лагерь, раскинувшийся на обширной поляне возле излучины реки, представлял собой живописное зрелище. Вчера вечером в кромешной тьме они увидели лишь пару телег. Сейчас здесь их было гораздо больше. Десятки повозок занимали поляну, чувствовался дымок костров и аромат готовившейся еды. Люди, совершено незнакомые, вяло занимались утренними делами. Ржали лошади, их вообще было довольно много. Бегали собаки. Похоже, не только они такие умные, что догадались взять с собой собак. Спустившись, наконец, с повозки, он решил размяться, познакомиться с людьми. Осмотрел свои фургоны. Вчера их поставили параллельно, на некотором расстоянии друг от друга, а между ними поместили лошадей. Никого из его спутников не было видно, вероятно, ещё спали в повозках. Надо искать Олега, а затем будить людей — решил он и неспешно направился на поиски.

Выйдя из-за повозок, увидел берег реки и группу людей, сидящих у костра на расстоянии метров пятнадцати от лагеря, почти на самом обрыве некрутого яра. Это были мужчины, человек десять, большинство — обнаженные по пояс. Они нежились в лучах утреннего солнца, кое-кто лежал, подставив ему своё татуированное тело. Некоторые из них ели, громко стуча ложками по консервным банкам, или разогревали пищу на костре. Подойдя ближе, Ярослав обратил внимание на характерный внешний вид этих людей. Загорелые измождённые тела, многочисленные татуировки выдавали в них уголовников. «Ну и контингент навербовал Олег Николаевич», — прорезалась мысль. В самом центре сидел крупный мужик, чем-то похожий на артиста Е.Леонова из кинофильма Л.Гайдая «Джентльмены удачи», он вперил свой немигающий взгляд в Ярослава. Его воровские наколки явно выдавали в нём пахана, главаря шайки. У других зеков татуировки были беднее, но тоже делили их на разряды воровской иерархии. Воров от силы было человека три, не более. Здесь наличествовал и наш дружок Серега Жиган, похоже, уже спелся. Но самое главное, от чего ударила кровь в голову, пахан, сидел, как на троне, на седле. На его, Ярослава, седле, за которое он отдал двадцать тысяч целковых — индивидуальный заказ, ручная работа, — рыцарское седло с высокими луками.

— Чего, фраер, встал? — с улыбочкой весело прокричал крайний в ряду урка с повадками шакала и минимумом наколок на теле, — чего зенки вылупил, вали мимо!

Ярослав попал, прямо сказать, в неловкое положение. От предпринятых действий зависело очень многое, не только личные отношения, но и судьбы вверенных людей. Ссориться с уголовниками опасно, однако добровольно седло не отдадут, а, не вернув, уронит свой авторитет. Необходимо немедленно решать возникшую проблему, на ум ничего не приходило. Внезапность событий выбила из колеи. И он не нашёл лучшего, как промямлить:

— Седло верни! — требование выглядело, мягко сказать, неубедительно.

В ответ раздался дружный хохот. Сомнительно, что десять здоровых мужиков сжалятся над ним и отдадут седло. И когда только они успели его украсть?

Делать нечего, развернулся и зашагал на поиски Олега. Вослед ему полетели насмешки. Настроение упало до нуля — «надо же, угораздило попасть в дурацкое положение». Седло, вчера положил в изголовье, а утром о том забыл, не обратив внимания на пропажу.

По пути подвязал пояс и заложил за него катану.

Шаги становились увереннее, а мысли злее. Этот болван Олег, он что, сдурел, и где только набрал этих субъектов? Он что, не понимал: с такой подмогой у нас не экспедиция, а малина будет. Расцветёт воровство, ведь их не остановишь — тащить будут всё, что плохо лежит. А у него в группе женщины, дети, так и до смертоубийства не далеко, и похоже первым на очереди он, Ярослав. И что тут можно сделать, просто так попросить? Бесполезно, не отдадут. Придется сначала искать нашего идиота-командира и обсудить этот вопрос с ним, возможно, общими усилиями удастся поставить у́рок на место. Всё же здесь не на Земле и суда здесь нет, а у него семь здоровых мужчин, хорошо вооружённых, если организуемся, то принудим зеков к порядку.

Так он шёл, углубившись в свои размышления, к обширной палатке, самой крупной и единственной во всём лагере. Вероятно, Олег был там. Чёрный конь пасся неподалёку. Перед входом стояли двое молодых парней воинственного вида, в кольчугах, с копьями в руках, с колчанами и луками на спинах. Эдакие охранники. Они стояли с гордой осанкой, с чувством собственного достоинства, гордясь порученной работой, но, надо признаться, выглядели они несколько театрально, и вся эта бутафория была рассчитана на внешнее впечатление. Похоже, у него проблемы, раз занимается дешёвыми трюками. Этими мальчишками никого не напугать, и защитить они никого не смогут. Ярослав, нагнувшись, вошёл в палатку, парни даже не пытались его остановить, в душе он усмехнулся: «Ну и вояки!». Внутри полумрак, отстёгнутое окно давало мало света, но всё же можно разглядеть троих мужчин и женщину. Они что-то обсуждали, не замечая вошедшего. Один из них Олег. Ярослав решил без обиняков, наехать на него.

— Кто эти люди? — твёрдо произнёс он, намериваясь получить ответ. — Что они делают в нашем лагере?

— Здравствуй, Ярослав, о ком ты? — тот искренне удивился, не понимая резкости тона.

— О тех урках, что сидят на берегу! Они украли моё седло, и верно полагают — я проеду пять сотен километров без седла?

— Успокойся, не надо так кричать, — (Ярослав срывался в крик).

— Какое успокойся! Ты что? О чём ты думал, когда тащил их сюда? Ну, удивил так удивил, такого я не ожидал! — Ярослав не сбавлял тона.

— Успокойся, отдадут они твоё седло.

— Да причём тут седло?! — не унимался тот. — Ты привёл воров в лагерь! Зачем они нам? Они тут такое устроят! Свои воровские законы заведут! Они уже сейчас ничего не боятся, а завтра нам на шею сядут! Ты что?! Под паханом ходить хочешь?! Дак я скажу, где твоё место будет: у параши!

После таких слов Олег не на шутку рассердился.

— Хватит на меня орать! Я сам знаю, что они доставляют неудобства, но людей катастрофически не хватает, пришлось брать тех, что были. Ничего, они оботрутся — нас сто пятьдесят человек! Так что ты преувеличиваешь их возможности. А со своим седлом разберись сам, у нас дел и без тебя хватает. Надо готовить людей к выступлению, здесь опасные места, надолго задерживаться нельзя.

— Ты поддержишь меня или нет? — попытался конкретизировать Ярослав.

— Поддержу. Поддержу, но не сейчас, подожди до вечера. Сейчас надо хотя бы тронуться с места, начать движение. Никто не знает, что должен делать. Лучше помог бы, чем свару начинать из-за ерунды.

— Ничего себе ерунда! Да ты меня совсем не понимаешь, — развернувшись, Ярослав вышел из палатки.

«Помощи здесь не дождешься. Придётся действовать самостоятельно, сейчас соберу людей, вооружимся, и поставим все точки над «и». Узнаем, кто здесь хозяин».

Лагерь уже проснулся, люди суетились возле лошадей, готовясь к выезду. Обращали на себя внимание, большая разновидность повозок и разный облик людей: тут были типичные крестьяне целыми семьями с обычными телегами, какие-то тёмные молодые личности, больше похожие на бомжей, обложившись котомками, спали прямо на земле. Несколько женщин, почти девчонок, пытаются разжечь костёр. А за ними дальше вполне респектабельные повозки и справные лошади. Вероятно, люди Олега.

В душе рождалась решительность, требовавшая выхода. Он проверил меч, подтянул пояс. Хотя он не мастер меча, но всё же небезоружный. Наступал решительный момент, в довершение всего скинул свитер — он мог помешать работе рук.

Уже на подходе к собственным фургонам, пройдя мимо урок, увидел картину маслом. Из откинутого полога торчала задница в серых штанах, кто-то шерудил внутри, рядом с повозкой суетился зек и пытался удержать Хитреца за узду — конь был отвязан от коновязи и выведен из стойла, в котором ночевал. Караул!! Грабят!! В этот момент, в довершение ко всему, раздался плач маленькой Анюты. Сердце взыграло, но Ярослав постарался взять себя в руки. Тут нужна холодная голова. Опустил левую руку, большим пальцем толкнул цубу, решительно и спокойно направился к воришкам, при этом тщательно следя за шагами. Вся кодла буравила ему глазами спину. Не доходя пяти шагов до вора с Хитрецом, резко бросил своё тело вперёд, молниеносно доставая меч сначала левой, затем перехватывая правой рукой. Мужик не успел ничего заметить: переход от состояния покоя к быстрому удару, был слишком короток. Урка завизжал, лишившись пальцев руки, державшей узду, упал на колени.

Не теряя ни доли секунды, Ярослав сделал второй взмах, обращаясь ко второму вору. Тот уже вылазил из фургона с коробкой сгущёнки и шоколада. Коробка закрывала его грудь и шею, потому удар пришёлся на сгиб локтя. Отрубленная рука рухнула на землю вместе с коробкой, обливая всё вокруг кровью артерий. Человек взвыл совершенно не по-человечески, упал и, катаясь по земле, исчез из вида.

Третий урка опрометью выпрыгнул из фургона и как лось метнулся в сторону, стараясь убежать. Ярослав повернулся лицом к компании, бандюги уже поднялись и с ножами в руках бежали к нему. Шансов было немного. Он воткнул катану остриём в землю перед собой, достал конфискованный у Хасана «макаров», без спешки взвел его и снял с предохранителя. В этот момент урки уже не бежали, они тормозили. Но до них ему не было дела, он поднял пистолет и выстрелил в голову пахана, который никуда не торопился, а сидел, где и раньше. Раздался грохот. Воры посыпались в разные стороны, как горох, спасая свои жалкие задницы. Большая их часть прыгала с обрыва к реке, уходя от обстрела. Левой рукой достал меч из земли и опустил пистолет, затем спокойно, неторопливо подошёл к поверженному. Тот свалился с седла — пуля попала ему в челюсть и вышла в шею, не задев жизненно важных органов. «Будет жить», — подумал Ярослав, краем глаза заметив, что к нему со всех сторон спешат люди. Поднял пистолет и выстрелил второй раз в голову. Прорезалась мысль: «Такое ритуальное убийство, почти казнь, может дорого стоить».

А его уже со всех сторон окружали люди, но боялись слишком близко подойти. Он вложил пистолет на место в кобуру, обтёр меч и резким движением дослал в ножны. Тут наконец появился Олег. Сделав круглые глаза, возмутился:

— Что ты наделал?! Зачем убил, откуда у тебя оружие?

— А что ты хотел? — злобно ответил Ярослав, — сказал — разбираться самому, — продолжал он, подбирая с земли своё седло и идя по направлению к Хитрецу, давая понять, что объяснений не будет.

— Разбираться самому, но не убивать!! — орал Олег вдогонку, — немедленно зайди в мою палатку! — но тот не слушал.

Он седлал Хитреца. Вокруг метались его и чужие люди. В стороне врач Ольга пыталась наложением жгута остановить кровь у раненого, второго уже куда-то увели. Ярослава окружили спутники.

— Тимофеич, собери наших, всем надеть броню, вооружиться, оседлать лошадей!

Люди бросились выполнять приказания.

Тем временем Ярослав сам надел броню, достал и взвёл арбалет, а его люди собрались вооруженные. Сели верхом. Вокруг фургонов были выставлены посты, и они втроем, со Станиславом и Сергеем, лёгким шагом поехали к палатке Олега. Перед палаткой спешились, вошёл он один, конвой остался у лошадей. Внутри оказалось полно народу. Стояли гвалт и неразбериха, полог палатки поднят, места много и светло. Как руководитель экспедиции, начал Олег:

— Я понимаю, ты не сдашь оружие, просить бесполезно.

— Нет, — коротко и ясно.

— Может быть, ты объяснишь нам, что случилось, за что ты убил ни в чём неповинного человека и покалечил двоих.

Ярослав обвел взглядом присутствующих, поднял руку вверх, призывая к тишине.

— Эти люди воры, они украли у нас ценное имущество, угрожали безопасности моих людей. Здесь нет суда, полиции, здесь мы сами прокуроры и судьи, а по сему и впредь мы будем поступать так с ворами и преступниками, хотя возможно будем их вешать. Я хочу, что бы все присутствующие поняли это, и передали другим, — он закончил свою речь и ждал ответа. Его окружала тишина, люди пытались понять сказанное. Ведь верно, они оказались в новых условиях и старые принципы здесь не годились. Наконец, Олег, как наиболее решительный, вышел вперёд.

— Мы выслушали твои объяснения, теперь подожди на улице, мы решим твою судьбу, — тот не говоря, вышел, в палатке снова начался шум. На улице Ярослава окружили его люди.

— Ну что? — спросил Тимофеич.

— Я высказал, что думал.

— А они?

— Будут решать, — пожал плечами Ярослав.

— Зачем ты Борова грохнул? — встрял Серега Жиган, — седло бы и так вернули, без мочилова, я уже стрелки навёл.

— Ты думаешь, я его за седло шлёпнул? — (тот отрицательно помотал головой), — то-то, я его превентивно шлёпнул, за будущее опасался.

— Врагов нажил, — заявил Жиган.

— Поживем — увидим.

Тут палатка зашаталась, народ повалил в разные стороны, не обращая внимания на стоящих товарищей. Последним появился Олег, подошёл к ждущим.

— Ну, благодари бога, — начал он, — кажется, удалось спустить на тормозах, всем эти зеки поперёк горла встали. Повезло тебе, но смотри у меня, — он пригрозил пальцем, — следующего раза не будет!

— Куда ты денешься, мы тебе нужны, — перебил его Ярослав, — одним уркой больше, одним меньше — тебе все равно, они у тебя расходный материал.

— Да как ты…. Да у меня каждый человек на счету, — захлебнулся от возмущения тот, — беглых пришлось нанимать, а ты их резать будешь?

— Буду!! — возразил Ярослав, — если они на женщин и детей моих будут руку поднимать, всех перережу — так и знай.

У Олега, похоже, больше не было слов, его оппонент был со всех сторон прав, и он махнул рукой:

— Выдвигаемся через десять минут, все уже готовы, пойдёте в голове колонны, осуществляйте разведку местности, своими силами. Действуйте.

Сели верхами, вернулись к своим повозкам, собрали людей. Ярослав распределил места в колонне и фургонах.

— Пойдём первыми, всем быть наготове, — поучал он, — кольчуги не снимать, детей и женщин — во вторую повозку. Станислав, Евгений, Саня, Жиган и я впереди. Георгий — в первой, Антон — во второй повозке. Дима, ты в конце, верхом. Отныне это наше обычное построение, все запомнили? Шлемы тоже не снимать, места здесь неспокойные. Вопросы есть? — Вопросов не было. Им подали знак. Лагерь пришёл в движение. Сначала шли лёгкой рысью, пока колонна не выстроилась им в хвост, затем перешли на шаг. Путешествие началось.

Вначале колонна, медленно извиваясь, двинулась в обход леса, мимо реки, и далее между холмами по вдаль уходящей колее, настолько заросшей, что могло показаться, по ней не ездили года два. Попадались перелески с обычным смешанным лесом. Зелень здешней растительности удивляла — она была яркая и сочная. Глаза постепенно привыкали к спектру звезд, и синева окружения пропала, но яркость красок не исчезла. Поля поражали обилием цветов, над которыми кружили яркие насекомые, попадались и знакомые, например, шмели, но жирные, как поросята. В небе суетились птицы, и их так много, что некоторые опасно маневрировали вблизи людей и лошадей, пытаясь поймать добычу, а при въезде в лес поднимали гвалт, сообщая всем своим обитателям о приближении людей. И над всем этим великолепием светило четыре солнца. Через полчаса их нагнал Олег с двумя спутниками, с длинными английскими луками через плечо, у Ярослава и его людей были взведены арбалеты, положены через седло. Поехали рядом, разговорились.

— Скажи, Олег, как этот мир называется? Давно хотел спросить.

— По-разному, — отвечает, — люди на юге, что у моря, зовут Отана — по нашему, будет твердь. Здесь, на севере, — Вола — несущая воды. Люди с Земли — Трон.

— Отчего такое название? — удивился Ярослав.

— Я не знаю, откуда оно, но так звали его те, кто был здесь до меня. Они объясняли это так: Трон — это Трон Бога, или, если хочешь, Дом Бога, наверно, намекая на необычные явления, что здесь происходят.

— Какие явления? — подхватил мысль Ярослав.

— Сам увидишь, — не стал развивать тот.

— Олег, давно ты сюда, на Трон, ходишь? — так и хотелось узнать побольше.

— Я прожил здесь пять лет, — грустно отвечал тот.

— Пока едем, расскажи, как тут жилось, расскажи об этом мире.

— Рано, — возмущённо отрезал тот, — потом расскажу, пока рано. А тебе пора в разведку, возьми одного своего человека и одного моего лучника — не доверяю я вам, арбалетчикам, и — вперёд!

Ярослав скомандовал Александру, Олег — своему человеку, и они сорвались в лёгкий галоп, удаляясь от колонны. Через пару километров сбавили шаг. Пошли холмы, пришлось подниматься на них и с возвышенностей контролировать путь. Разведка получалась несложной, местность была открытая, наблюдение вести легко. Дорога петляла меж холмов, иногда прерывалась перелесками. Удалившись достаточно далеко от своих, заняли высокий холм, пространство с него открывалось широкое. Видимость километров на десять, решили продолжить наблюдение отсюда, вплоть до подхода колонны. Делать было особо нечего. Наблюдая в бинокли окрестные мелкие заросли, разговорились. Владимир по кличке Лучник, человек Олега, оказался разговорчивым. От него Ярослав узнал много интересного о подготовке к экспедиции. Узнал, что он познакомился с Олегом три года назад. В прошлом спортсмен-лучник. Увлекался фэнтези. Потом два года готовил отряд из пяти человек для похода, постепенно проникся идеей и согласился идти. Теперь у Олега их шестеро, боевая подготовка на высоте.

Есть группа Шестопёра, он наёмник, согласился идти за деньги, потом вернётся обратно. Ярослав в прошлом знал этого человека, тот участвовал в одном из клубов — хороший, сильный мечник. У него напарник — Юрий из Тулы, убеждённый сторонник похода. Олег этим двоим набрал помощников с улицы. Люди вляпались в дело по пьяни, семейных среди них нет. Теперь Шестопёр их гоняет, хочет алкоголь выбить да боевую единицу создать. Впрочем, успехи есть, и неплохие. Это, в общем, все люди Олега, правда, есть ещё Ольга, врач, и Петрович, столяр, но их Ярослав уже знает.

— А что ты скажешь о тех урках, с которыми была стычка утром?

— Они всех достали, не тебя одного, — отвечает Володя, — их Олег с зоны взял, в побег они ушли, трое воров и пятнадцать человек братвы. Теперь он и сам не рад, что с ними связался. А всё же ловко ты их главаря грохнул, мы долго смеялись: одна пуля — и нет банды. Теперь они каждый сам по себе.

— А другие — что за народ?

— Тут, окромя урок, похлеще есть. Рабсилы в экспедицию мало набиралось, особенно женщин — совсем единицы, у нас так одна Ольга на тринадцать мужиков, мы её бережем, никуда от себя не отпускаем. Так вот, бомжей Олег набрать решил. По всей Москве подходящих по возрасту собирали, спаивали, бесчувственных сюда везли. Их человек пятьдесят будет. Представляешь, когда они все проснулись, что началось, еле утихомирили, а тут ты со своим седлом.

Есть ещё десять солдат срочной службы. Им в армии поплохело, вот они и драпанули, им Олег побег устроил, они преданы ему — деваться некуда. Ещё три семьи староверов из Сибири. Основательные люди, идут искать новые земли. Их семнадцать человек, и три семьи наших москвичей. Эти за Олегом из убеждений пошли — новый мир открывать, их также человек семнадцать. Тут, собственно, и всё, правда, есть ещё группа девушек, человек десять. Их вообще после прохода через Врата обнаружили — зайцы. Их урки с собой провезли, никто и не заметил. Такой вот бардак получается, как обычно.

Тут Володя тяжело вздохнул, посмотрел вдаль и изрёк:

— Неужели и здесь без бардака жить не сможем?

— Не боись, Вальдемар, здесь мы сами себе хозяева, всё утрясем, — постарался ободрить молодого парня Ярослав, — вот дойдём до места, осядем, работать начнём, всё оботрётся.

Тем временем колонна переселенцев уже приближалась к холму, нужно было двигаться дальше. К ним широким галопом скакал Олег.

— Чего стоите, кого ждёте? — с ходу взвился он, — двигайте вперёд! — (вороной горячился, не хотел стоять на месте), — скачите до самого леса, нас не ждите, потом через лес до большой поляны, на ней остановитесь, но дальше — ни шагу без приказа.

Делать нечего, все втроём припустили с холма мелкой рысью. Вскоре поля и холмы закончились, впереди, глухой стеной, стоял лес, узкая незаезженная колея ныряла в чащу. Нырнули и всадники. Высокие ели стояли так часто, что с дороги ничего не видно. Попытка ехать через чащу вовсе не удалась — заросли непроходимы для всадников. Пришлось держаться дороги.

— Что это за дорога, Володя, ты знаешь? — спросил Ярослав.

— Олег говорил, что по ней возят олово из северных рудников, на юг, — ответил тот.

Дорога была настолько узкая, что ветви порой смыкались над головами, или били по лицу, иногда посреди дороги попадались крупные кусты, их приходилось с трудом объезжать. По лесу ехали медленно, озираясь по сторонам, сами не зная, кого опасаться, ведь о мнимых опасностях ничего не знали. В отличие от разведчиков, лес жил собственной жизнью. Попадались знакомые птицы, дятел выводил барабанные дроби, иной раз выскакивали мелкие животные вроде поросят. Видели оленя, тот посмотрел на них спокойно и удалился, не шелохнув ни одной ветвью, как оборотень, а может это оборотень, и был. В таком небыстром движении прошли полдня, звёзды катились к западу, но было ещё светло. День здесь был явно длиннее земного. Наконец, выбрались на поляну, о которой говорил Олег, увидели обширное поле, поросшее кустарником и редкими деревьями. Прошли его до конца — километра три — дорога упиралась в низкий лог, исчезая в темноте зарослей. Вероятно, там протекали ручей или река. Разместились в центре поляны, спешились. Дальше двигаться приказа не было. Подхода переселенцев придётся ждать два часа — они ушли далеко вперёд. Чтобы не терять время, осмотрели ближайшие окрестности — ни следов, ни иного заслуживающего внимания не заметили. Время тянулось подозрительно долго. В конце концов, из леса появились первые повозки. Усталые за день лошади понуро тащили свои поклажу. Ребята обрадовались, встретив Ярослава, — весь день они были порознь. Ведущим повозкам и лошадям пришлось несладко в лесу, люди рубили ветки и кусты, лошади перетаскивали тяжёлые возы через овраги и коренья. Пришлось заявить Олегу, что люди Ярослава завтра не пойдут в голове — вымотались.

Тем временем вновь образовывался лагерь. Шестёрка лучников снова ставила палатку Олега. Их почему-то все звали «хобитами» или «хоботами» за молодость и бесшабашность. Путники вновь поставили фургоны, как и вчера, параллельно друг другу. Лошадей — посередине между повозок, образовав свой собственный микро-лагерь в виде квадрата, ограниченного фургонами с двух сторон и их дышлами с остальных. Если сравнить с другими, у них в группе были самые лучшие лошади — все молодые, орловской породы, серые в яблоках. Сегодня особенно устали те, что тянули повозки, поэтому завтра Ярослав распорядился, запрячь по четыре лошади в каждую, Антону и Диме ехать на повозках или идти пешком. Вставал вопрос нехватки двух лошадей.

Распределив время постов для каждого из подчинённых, Ярослав отчалил. Намечалось собрание всей верхушки, потому хотелось иметь подходящий моменту внешний вид. Он переоделся, снял походную одежду, остался в кольчуге. Ярослав последнее время не снимал её, поверх надел накидку-актеон, вооружившись бастардом и дагой, стал походить на средневекового рыцаря. Проходя по лагерю в поисках Олега, он обратил внимание, что одна из повозок охраняется теми личностями, с которыми у них произошёл конфликт.

Помня дневной рассказ Володи Лучника, подошёл и поинтересовался, что те охраняют. На удивление, ему не отказали. Оказалось, действительно стерегут девушек, пойманных в Москве ворами и тайно провезённых в повозках. Охраняли по распоряжению Олега для безопасности самих девушек. Наплевав на недовольство охранников, затеял расспрос. Оказалось всё очень забавно. Девицы были лёгкого поведения. Урки после зоны по бабам шибко соскучились. Загородный коттедж, где они прятались до перехода через Врата, оказался на отшибе, договор с Олегом на мазях, вот зеки и оторвались. Схема проще некуда. Вызывают по телефону девочек, мол, компания у нас тут молодёжная, повеселиться надо. Те чин чинарём, — четверо едут с охраной. Зеки их встречают, окучивают охрану — и в подвал, а девок — в дело. И так три раза без сучка, без задоринки. Когда Олег утром за уголовниками приехал на автофургоне, те девок напоили, в робу зековскую переодели — и с собой. Кто в суете поймёт, где зек, где баба? Теперь пленницы сидели, носами хлюпали, назад просились, а кто их вернёт — Врата-то закрылись.

Всего их, глупых голов, было одиннадцать. Одна всё ревела, да ещё и связана. Говорят, бежать пыталась. Девчонки её сами связали, объясняют: «Совсем одурела, коза, бежать-то теперь некуда».

— А что ревёт-то, вы вроде все веселы, она-то что? — спросил Ярослав.

— Она не наша, — отвечают, — мы своё вчера отревели, эта всё не успокоится. Её зеки по дороге сцапали — домой из института вечером возвращалась, фургон остановился, под белые ручки прихватили, и — до свиданья, папа с мамой, — трагедия девушки поразила Ярослава, ощущая сочувствие, спросил:

— Как тебя зовут?

Та, насупившись, молчала — она совершенно не вписывалась в коллектив разбитных товарок.

— Забирай от нас эту козу, — выпалила одна рослая крашеная девица, — охраняй её тут, того и гляди, руки на себя наложит, отвечай потом. Мужики сказали, что бросят в лесу, если не уследим.

Ярослав вновь обратился к пленнице:

— Пойдёшь ко мне в группу? У меня двое детей и две женщины, тебе с нами легче будет, никто не обидит.

Та упрямо молчала.

— Хорошо, я поговорю с Олегом, — и вышёл.

Олег нашёл его сам, увидев издалека.

— Что, девочками интересуешься? — весело подначил он.

— Только одной, что зеки по дороге прихватили, как её зовут, не знаю.

— Ту, которая всё ревёт, Анной величают. Да, зеки много крови нам попортили, но зато народ активный, шебутной, много пользы со временем от них будет.

— Кто украл ребёнка, знаешь? — потребовал Ярослав.

— Зачем тебе?

— Повесить следует.

— Ну, ты это у меня брось, тебе дай волю — всех порежешь, — погрозил пальцем, — не за этим я тебя искал, отойдём в сторону, — отошли подальше от людей, — как стемнеёт, в разведку пойдёшь, дорогу и лог осмотришь.

— На предмет? — поинтересовался Ярослав.

Тот поманил его пальцем.

— Только никому, понял?

— Могила, — в ответ.

— Орки, — в самое ухо сказал полушёпотом тот.

— Что…о?! — гримаса удивления поразила Ярослава, — какие орки?!

— Самые обыкновенные, как в кино, — добил его Олег, — они в этом месте засады на караваны делают, участок больно удобный, поэтому нам нужно сто процентов знать, что там никого нет. Возьми людей, сколько хочешь и любых, можешь моих взять. Понимаешь, без уверенности мы не можем входить в овраг, слишком опасно.

— Понятно, как стемнеет, выступаю, своими людьми обойдусь. И насчет девушки Анны — передай в мою группу. Ей у нас лучше будет.

— Что, запал? — хохотнул Олег, — хорошему человеку не жалко, забирай, — махнул рукой, подтверждая приказ, — но вечером ноги в руки и в лог.

«Что ж, разрешение получено, можно забирать девушку», — обрадовался Ярослав.

Звёзды начали заходить, вечер медленно вступал в свои права. Подошли к костру. У костра собрались наиболее влиятельные люди похода, Ярослав знал только двоих: врача Ольгу и Шестопёра. Они поздоровались. Представили остальных. Капитан в отставке Павел Петрович представлял москвичей, сибиряк Ерофей Силыч — староверов, зек Николай по кличке Меченый был теперь за бугра. Остальных солдат представлял Шестопёр. Бомжей никто не представлял, они плелись за повозками сами. Обсуждали разные вопросы. Самыми сложными были продовольственные: продукты питания, съеденные за день, превышали трёхдневную норму. Олег предлагал всё продовольствие поставить под контроль, но имущие вроде Ярослава и Ерофеича сопротивлялись. Потом обсуждали охрану каравана. Ярослав предложил создать боевое подразделение сводного состава и немедленно начать боевую подготовку, а также разведгруппу и группу охраны каравана. Всем это предложение показалось разумным и было принято к исполнению. Второе его предложение о единоначалии в походе не прошло, его не поняли. Времени до сумерек оставалось немного, Ярослав откланялся, ссылаясь на службу, но сначала он пошёл к пленницам. Подойдя к повозке, передал охране распоряжение, постучал ножнами по дереву.

— Анна, вылезай, тебя передают в нашу группу, — та неспешно спускалась, как была, со связанными руками. Разрезал путы, постарался успокоить, — не бойся, у нас тебя не обидят, пошли.

Она поплелась следом, низко опустив голову, ничуть не доверяя. Ярослав передал её с рук на руки Людмиле и Галине. Распорядился:

— Накормить и спать уложить.

Сам стал готовиться к операции.

Уже смеркалось, Последняя звезда собиралась опуститься за горизонт. Позвал Жигана:

— Пойдёшь со мной, собирайся.

Собирались налегке, доспехов не брали, из одежды — только камуфляж, из оборудования — охотничий ночной прицел, из оружия — только короткие мечи и кинжалы. Сам Ярослав взял вакидзаки и дагу, взяли четыре арбалета, по два на каждого, и по одному механизму заряжания. Всего двенадцать килограммов на рыло, в общем, совсем немного для арбалетчика. Закинули запасное оружие за спину, взяли в руки по арбалету, пошли.

Вначале — поле с кустами, затем — заросли. Взяли много левее дороги, чтобы сделать крюк километра два. Через сотню метров нашли распадок с ручьём, стали ползти по нему, с поля распадок не просматривался. Уже по темну достигли леса, а там тьма непроглядная. Где ползком, где перебежками, где с остановками стали углубляться по выбранному маршруту, стараясь не торопиться, присмотреться. Сквозь крону деревьев свет проникал слабо. Ночной прицел не помогал в определении направления, ветви деревьев заслоняли обзор. Двигались медленно и осторожно.

Сразу отметили одно обстоятельство: не было так привычных для нас комаров. Нет, они, конечно, были, в смысле, мошкара, но не кусали. В этом мире не было кровососущих насекомых. Потому и в лесу находиться много комфортнее. Минут через двадцать достигли глубокого лога, на дне текла тихая мелкая речка. Пошли вдоль берега по направлению к дороге. Примерно через километр вышли к ней, заняли удобную позицию. На пересечении дороги и реки — удобная возвышенность, хорошо просматривались все четыре стороны. Вот здесь пригодился прицел, в нём можно было рассмотреть человека метров за триста, как зеленоватый контур. Решили осмотреться. Луна слабо освещала спокойную гладь воды. С момента выхода не прошло и часа, расстояние небольшое, до поляны километр. Впереди вся ночь, однако, события приняли иной неожиданный оборот.

По истечении не более пятнадцати минут в прицеле появилось что-то движущееся, похожее на крупное животное, вроде оленя, идущего по глухой лесной дороге. Но нет оленей с двумя головами — это два человека! Ярослав с Жиганом насторожились. Вот они подходят ближе, переходят вброд речку, шлёпает вода, луна освещает людей. На вид — обычные дикари: обнаженные тела, в руках дубинки. Ярослав в замешательстве терял время, накладывал болт на арбалет, но поздно — люди прошли мимо и скрылись в зарослях. «Местные? Тогда почему так быстро сошли с дороги? — мысли скачут как блохи, — точно они не путники и не местные жители — тем нечего делать ночью в лесу? Может засада?»

Так, сейчас они дойдут до края леса, увидят лагерь, после чего станут возвращаться. Скорее всего, вернётся один из них. Решено! Ярослав командует своему напарнику:

— Оставайся здесь, они вернутся примерно через час или менее, как только первый ступит в воду, стреляй. Я — на ту сторону реки, стреляем с двух сторон, если кто-то сбежит, гонимся, добиваем. После заварухи подсвечиваем себя фонариками, чтобы не убить друг друга.

Не задерживаясь, Ярослав ушел. Ползком спустился с холма, делая большой крюк, перешел в стороне речку и занял место под кустом вплотную к дороге в тридцати шагах от переправы. Взвел запасной арбалет и уложил его на землю рядом, попытался приспособить прицел к арбалету, но ничего не получилось, придётся впоследствии нечто придумать. Потянулись минуты ожидания. Прошло полчаса — нет никого, прошел час — нет, только через полтора часа появились идущие быстрым шагом три человека, почти бегут, торопятся. Прав он оказался, там, впереди по дороге, — засада, и сколько там врагов, неизвестно.

Вот противники поравнялись со срезом воды. Палец давит на спуск, щелкает тетива, одного сбивает с ног ударом тяжёлого болта в грудь, второй громко шлёпается в воду, подняв тучу брызг — его достал в спину болт Жигана. Третий, ничего не понимая, опрометью бросается бегом по дороге, прямо на стрелка, тот уже взял второй арбалет. Упругий щелчок тетивы. Мимо. Противник уже вышел из лунного света, и бежит в темноте.

Ярослав вскакивает, на ходу правой рукой выхватывая вакидзаки, а левой достаёт фонарик, включает его. Вспыхнувший луч света буквально в двух шагах от него осветил низкорослого мужчину с поднятой над головой огромной дубиной, та просвистела мимо как, падающий на землю кирпич. Человек по ошибке принял фонарик за врага и атаковал его. Ярослав не растерялся, вонзил меч в хорошо освещенную грудь противника, тот со стоном повалился на землю и испустил дух. Снизу прибежал Жиган, по пути мелькая фонарём. Спрашивает:

— Ну, что, как?

— Мертвец, — говорит Ярослав и, освещает труп. Командует: — выключаем фонари. Уносим трупы.

Пока они таскали убитых, Ярослав не переставал удивляться: так вот они какие, знаменитые орки, на киношных совсем не похожи. Тела смуглые от солнца и несколько желтоватые лица, обезьяньи клыки у них есть, вероятно, порода такая. Уши заострённые, это точно, в остальном — человек как человек, разве что руки подлиннее и растительности побольше, а так ерунда, плюгавые какие-то.

Покончив с неблагодарным делом, решили идти искать засаду. Собрали арбалеты, зарядили, пошли по следам. Те через сто метров свернули в чащу, где примятой травы стало больше. Орки шли, возвращаясь, как слоны, торопились принести весть, сколько их осталось на месте неизвестно, может, два-три, но не больше. Чем ближе к опушке, тем осторожнее старались действовать. Высматривали через оптику, только затем двигались.

Наконец нашли лёжку, но на выстрел подойти никак — кусты кругом. Пришло время достать мечи, переглянулись, закрепили на спине арбалеты, поползли. Орк оказался чутким, услышал хруст травы, быстро среагировал, соскочил и побежал прямо в лес. С пониманием оказался, в поле не пошёл. Делать нечего, ломанулись за ним, благо, след он оставлял преогромный. Включили фонари, чтоб не сбиться. Бежали долго, до самой реки. Зная, что там будет открытое пространство, сняли арбалеты с плеч, к воде вылетели, как лоси. А тот им только спину показал. Дружно щёлкнули тетивы. Легконогий орк вскрикнул, спотыкнулся и побежал ещё быстрее. Рванули за ним. Бежали ещё километр по лесу, но след не теряли, он чётко просматривался в высокой и хрупкой траве. Если б не фонари, не поймать бы его, ушёл. Неожиданно лес кончился, выскочили на открытое пространство. Орк шагах в сорока впереди чешет, только пыль столбом. Остановились, спокойно прицелились, щелчки прозвучали почти одновременно. Беглеца ударило в спину, он не успел добежать до кустов, кубарем покатился по траве.

Подошли, осмотрели — из спины торчат два болта. Диагноз: кабздец. Утащили труп орка в лес, припрятали без особых затей, решили минуту передохнуть. Вероятность, что где-то есть ещё секрет, мала. Двое сидели в секрете, двое их сменили, но для порядка придётся здесь торчать до утра.

В поле было намного светлее. Ровный мягкий свет трёх лун позволял хорошо ориентироваться. Так же для порядка прочесали опушку, нигде следов не нашли. Трава в этом лесу действительно была оригинальная, редкая и хрупкая, по ней невозможно было пройти, не оставив следа. Поле, наоборот, предлагало обильное разнотравье. Легли в секрет, недалеко от дороги на опушке. Ночной прицел на полкилометра обозревал окрестности. Ведя наблюдение, Ярослав размышлял: все же в интересный мир они попали, нет комаров, и сразу три луны висят на небе. Дальше к западу две крупных, одна вроде как желтовата, другая светит ровным белым светом, и никаких кратеров на них, и в то же время они мельче Земной луны, но свету дают не меньше. Самая маленькая — на востоке, блестит ярко, как звезда, но очень незначительная звезда, словно спутник, но очень большой спутник.

Эти люди-орки беспокоили Ярослава: «Они очень опасны. Если Олег прав, что нападают на торговые караваны, то им не избежать неприятностей. Колонна движется слишком медленно, а народ в ней слишком беспечен. Необходимо завтра начать подготовку хотя бы своих людей. Они плохо держатся в сёдлах, женщины вообще не умеют ездить верхом. Ещё одна беда есть — продовольствие, не зря Олег волнуется, пора экономить продукты и начинать охотиться, зверя здесь много. Вот и сейчас в прицел видно: по полю ходит стадо оленей, голов десять. Ах, если бы не разведка, была бы хорошая экономия консервов».

С такими мыслями подходило время возвращаться. До рассвета — два часа. Осторожно снялись с лёжки и двигались по лесу, стараясь пройти местами доселе нехожеными. За час до рассвета были уже в лагере. Их ждали. Олег был на ногах. Доложили обстоятельства операции. Тот расстроился.

— Я так и знал, что гладко не пройдёт. Теперь убитых будут искать. Точно нельзя было обойтись без ликвидации?

— Никак. Они обнаружили лагерь и уже возвращались, к утру бы нас ждали.

— Тогда, — обратился он к присутствующему здесь Шестопёру, — подымай всех, выступать надо затемно.

 

Глава 9

Лагерь оживал. Ещё темнота не была побеждена окончательно, но уже первые лучи Первой звезды, осветили восток. «До её рождения», как здесь говорят, оставалось минут двадцать. Тогда первые кони, подгоняемые возницами, ступили на Оловянный путь. Они, отдохнувшие за ночь, весело тянули гружёные возы. Возницы подгоняли их усерднее, чем обычно. Все стремились быстрее преодолеть опасное место, Мрачную лощину, в которой и раньше орки устраивали нападения на неосторожных купцов. Сегодня путешественники знали — там нет врага, и поэтому им надо торопиться, уйти от опасного места как можно дальше. К моменту когда Первая звезда озарила своим небесным ликом землю, караван уже вступил в сумрачные отроги лощины.

Ярослав не спал всю ночь, и сейчас клевал носом, верхом сопровождая фургоны. Серега Жиган вообще завалился спать в повозку на мешки с одеялами. Олег на этот раз не взял у него ни одного человека, справляясь с разъездами собственными силами. Он ехал в голове колонны, сопровождаемый сборным отрядом хорошо вооруженных людей. Возглавлял его Шестопёр. Их набралось двадцать человек, с мечами, топорами и копьями, но в доспехах было мало, всего семь человек, зато охотничий пластиковый арбалет — почти у каждого. Боевых арбалетов, таких, как у людей Ярослава, не было ни у кого. Хвост колонны защищала группа капитана Петровича. В неё вошли все солдаты и остатки урок, вооружены были слабо, топорами, ножами и дрекольем, но численно их было больше. Таким порядком и миновали два километра леса. Вышли на поле, напряжение стало сходить. Открытое пространство успокаивало. Светило яркое солнце, появилась Вторая звезда, затем Третья, на небе ни облачка, пришла идея размяться.

Переговорил со спутниками, те не отказались. Взял самых молодых: Женю и Саню. Женщины поначалу отказывались от скачек, но под давлением разумных доводов необходимости, согласились учиться. Новенькая защищалась яростнее всех, но в конце уселась на кобылу Ласку и потряслась за ними. Поскакали вперёд, обгоняя колонну. Удалились километра на четыре, догнав разъезды «хобитов». Мальчишки установили мишени, стали натягивать, зубчатыми рейками, арбалеты, стрелять в цель. При этом они установили большой щит, и стреляли с него на скорость, по очереди. Ярослав стал заниматься с Анной выездкой, гоняя Ласку по кругу. Та весело гарцевала, удовлетворённо мотая головой, и задирала хвост. Лошадь была великолепно обучена, работать с ней одно удовольствие.

— Я не могу больше, — наконец взмолилась ученица.

— Крепись. Теперь ты будешь целый день в седле. От этого умения зависит твоя жизнь.

— Я домой хочу.

— Путь домой для нас отрезан, — объяснил Ярослав, — так что привыкай к новой жизни, в ней тебе нужны новые навыки.

— Я устала, можно мне отдохнуть? — умоляла та.

— Пока рано, я сам скажу, когда тебе можно будет отдохнуть, — он подгонял Ласку по кругу, та смирно выполняла команды.

— Не сутулься, держи спину прямо, — командовал тренер, — натяни поводья, не расслабляй.

И в таком темпе час. Затем он смилостивился, дал отдохнуть. Аня повалилась на землю — два часа в седле с непривычки выдержать тяжело.

— Женя, Саша, — командовал Ярослав, — теперь с коня!

Парни стали на скаку метать болты в цель, натягивая тетивы также с коня. Надо отметить, мощные боевые арбалеты подобной конструкции не требовали упора стременем в землю, они могли взводиться и на весу, в том числе и в седле. Мальчишки скакали кругами, взводили тетивы и метали стрелы в мишень. Тем временем на дороге показалась голова колонны. Ярослав скомандовал: в седло! Девчонка со стонами и всхлипами полезла на Ласку. Снова он погнал товарищей дальше по дороге, на этот раз уходя значительно дальше за разъезды землян. Когда Ярослав проследовал мимо, Олег одобрил его начинания, говорил, что подобные совмещения разведки и тренировки, пойдут на пользу и, возможно, кому-то в дальнейшем спасут жизнь.

На этот раз они ушли далеко вперёд, километров на десять в поле. Местность была холмистая, покрытая редкой растительностью. С запада по правую руку, в трёх-пяти километрах стеной тянулся лес, называемый Орочьим лесом. По левую руку извивалась река, не мешая дороге, которая, в свою очередь, вела на юг, на горный перевал. Облюбовали подходящую возвышенность, приступили к тренировкам, теперь уже пешими. Анна училась натягивать арбалет, каковой для неё был тяжеловат — четыре килограмма плюс рейка полтора. Натянув тетиву, клала на щит и стреляла в мишень. Ярослав ей помогал. Мальчишки тренировались деревянными мечами. Ребята занимались этим ещё до похода, поэтому понукать их необходимости не было.

— Поставь дугой на землю, — учил Ярослав девчонку, — держи левой рукой, правой наложи на стопоры рейку, прижми к ложу.

Аня быстро запоминала последовательность, но натяжение было тугим. Прибор вертелся на земле, рука соскакивала с рукояти.

— Тяжело, не могу натянуть.

— Упрись ногой в стремя, дави плечом, а не кистью, это тебе не мясорубка. Крути рукоять до тех пор, пока тетива не войдёт с зацепление с орехом (стопором). Вынь болт из обоймы, установи под планку, клади на щит. Цельсь, стреляй!

Следует щелчок тетивы, удар в плечо, болт с точностью поражает мишень. Девушка явно подаёт надежды, только для неё нужно специальное облегчённое оружие. Возможно, со временем он сделает для неё такие игрушки, но пока пусть тренируется с этим, полезно уметь пользоваться настоящим боевым арбалетом.

И всё бы хорошо, да только беспечность до добра не доводит. Вероятно, враги прокрались в высокой траве, место было открытое, и, пользуясь кустами, они могли подойти близко. Совершенно неожиданно Ярослав получил удар в спину. Стрела не смогла пробить кольчугу. Стрелы полетели и в остальных. Ярослав вырвал из рук Ани уже заряженный арбалет и прикрыл её большим щитом.

— Не вылазь! — гаркнул он, та только успела пискнуть, как со стуком стрела ударила в щит.

Развернувшись, не увидел стрелявших. Парни уже лёжа заряжали арбалеты. Метнулся к ближайшим кустам и лоб в лоб столкнулся с орком омерзительной наружности с татуировками на лице и коротким копьём в руках, он уже замахивался для удара. Щёлкнула тетива, болт ударил в живот. Орк заорал, выронил копьё, и упал на колени. В этот момент к Ярославу уже бежало несколько врагов. Достав меч, приготовился защищаться, отступая за куст, в котором сидел предыдущий противник. Ближайший из нападающих не успел добежать до Ярослава, повалился с болтом в груди. Удар дубины следующего Ярослав принял на дугу арбалета, одновременно нанося мечом колющий удар в грудь. Третий орк ударил копьём в левый бок, но прочная кольчуга выдержала и на этот раз. Ответный удар орк получил бастардом по руке, держащей копьё. Оно отлетело в сторону вместе с кистью. Видя свою неудачу, оставшиеся двое, вооруженные только луками, повернули назад, на ходу разворачиваясь и продолжая стрелять. Ярослав упал на землю, уходя с линии огня, и в тот же момент просвистели болты над головой. Один лучник громко крикнул, но Ярослав этого не видел, прячась в траве. Мимо, как кони, пробежали парни, на ходу натягивая тетивы. Он вскочил, но рейки не было, и он с мечом в руках проследовал к Анне и лошадям, дабы не оставить их без защиты, изо всех сил, крича мальчишкам:

— Далеко не отходить!!

Девушку он нашёл не там, где оставил. Она, прикрываясь щитом, из которого торчали стрелы, сидела около лошадей с двумя заряженными запасными арбалетами, снятыми с седел.

— Молодец, догадалась, — и одобрительно хлопнул по плечу. На поясе у нее висели две рейки, забрал одну и взвел свой арбалет.

— Назад!! Саня… Женя… назад!! — заорал изо всех сил.

Те не заставили себя долго ждать, уже возвращались.

— Убежали, — на бегу кричит Саня, — ни одного не подстрелили.

— Вам в хауберках их не догнать, и не надо. Осмотрим убитых и убираемся отсюда — они могут снова прийти и в большем количестве.

Повели лошадей в поводу, собрали трупы. Орк, раненый первым, был еще жив. Рана в живот не могла привести к немедленной смерти. Он смотрел затравленным взглядом и тяжело стонал. Не жилец. Похоже, орк тоже это понимал и не сопротивлялся. Ярослав вынул из ножен дагу, положил левую руку на плечо орка, кинжал приставил к груди. Раненый закрыл глаза. Удар — и он скончался.

— Это был удар милосердия, — объяснил он ребятам — друзья не поняли его жестокости.

— У этого во́ина не совместимая с жизнью рана, он сам это понял и принял.

Только воин он был явно не простой — на левом предплечье красовался золотой браслет, украшенный звериными мотивами, в пару кило весом. Никакой одежды на орках не имелось, лишь набедренные повязки да бусы из костей и клыков.

Собрали трофеи. Среди них оказались два бронзовых копья. Охотничий лук. Стрелы с бронзовыми наконечниками, дубинка необычной формы и красоты. Она напоминала деревянные мечи ацтеков. С широким лезвием, крупной рукоятью, с искусно закрепленными острыми бритвами обсидиана. Ярко украшенная, она являлась настоящим произведением искусства. Арканами привязали трупы. Сели в седла и поехали по направлению к дороге. Там бросили их на краю проезжей части. Стали ждать подхода разведки,

— Аня, — спросил Ярослав, — как ты? Ничего? Сильно испугалась? Ты была сегодня молодцом, в наших условиях это немаловажно.

— Все хорошо. Я только пряталась, — пыталась оправдаться та.

— Этого от тебя и ждали, — Ярослав постарался успокоить девушку.

— Я не смогла вам помочь, все было так быстро.

— В следующий раз ты уже не растеряешься.

— А что, будет следующий раз? — с издевкой спросила Аня.

— Конечно, мы не будем так беспечны как сегодня, но боюсь, что да.

В ответ Анна только хмыкнула.

— По этой причине за хладнокровие в бою жалую тебе наш трофей. Носи его, чтоб все видели — ты боевая девчонка, мочила орков.

Та засмеялась.

— Нашли, чем подкупить.

— Мы тебя не подкупаем, а делаем рекламу, повышаем имидж своей группы.

Анна засмеялась еще громче.

— Я считаю, нам необходимо сделать знаки отличия за убитых орков, — высказал свое предложение Женя.

Напряжение снялось, всем стало легче.

Появился отряд «хоббит», они сегодня были в разведке. Их командир Володя Лучник закричал:

— Тебе, Ярослав, только дай кого-нибудь зарезать, прямо стахановец! Где накрошил?

Тот махнул рукой.

— Зачем сюда мертвяков приволок?

— Тебя напугать, — трупы после волочения по земле имели неприглядный вид.

Затем лучники сорвались с места, и ускакали в указанном направлении. Немного погодя показалась колонна. Впереди, как обычно, Олег.

— Что случилось? — обеспокоился он.

— Засада случилась.

— Где?

Ярослав опять махнул рукой.

— Надо быть осторожнее, — посоветовал он, и жестом подал команду.

Четверо всадников во главе с Юрием, помощником Шестопера, умчались в указанном направлении.

Колонна не притормозила ни на минуту. Люди проходили мимо, разглядывали своих врагов, качали головами, ахали. Когда фургоны Ярослава прошли мимо спутники последовали за ними. Вечерело, Первая звезда уходила за горизонт. Спустя еще час повозки стали лагерем. После сытного ужина Ярослав залез в фургон и уснул мертвым сном — он не спал уже двое суток.

 

Глава 10

Орочий брод

Утро предвещало быть добрым. Постепенно жизнь походного лагеря входила в привычное русло. Первыми просыпались собаки, веселой возней оглашая окрестности, затем лошади в коновязях нетерпеливо начинали требовать свою утреннюю долю, затем дежурные кашевары разжигали костры, будя желудки ароматом приготовленной пищи. С выпасов возвращались пастухи с лошадьми, которым посчастливилось отведать свежей травы. И уже просыпался весь лагерь.

Люди начинали осваиваться, сбивались в пары, в группы, старались притереться друг к другу. Походная жизнь сближает людей как никакая другая. Одиночки старались прибиться к более опытным или более удачливым. К примеру, отряд Шестопера увеличился до десяти человек, Ольга также приняла под свое крыло двух способных женщин. Сибиряки, наиболее консервативные, и те приняли нескольких мужиков.

Капитан Петрович вообще покровительствовал всем остальным, не имевшим своей группы. Имея богатый командный опыт, и несмотря на возраст, он успешно справлялся с разношерстной толпой из уголовников, бомжей и солдат. Распределяя между ними продовольствие, сумел добиться от вольготных субъектов дисциплины, можно сказать, почти армейской. Умело применяя принцип кнута и пряника, подмял под себя наших дезертиров, а через них и всех остальных. Петрович со своими «москвичами» теперь бессменно командовал арьергардом, поддерживал тех, кто шел пешком и охранял тылы. Пора было и Ярославу подумать об увеличении его отряда. Олег от него требовал:

— Довольно жмотиться, люди в хвосте идут пешком, а у тебя пустые кони!

— Кони действительно пустые, только спины у них не казенные, — людей у него действительно не хватало, он присматривался к людям, пытаясь найти подходящих, и найдет, но вовсе не тех, кого ему советуют.

Олег вновь не потребовал от него разъездов, в разведку сегодня ушли сибиряки. Хорошо, продолжим учебу. Наскоро позавтракав, оседлали лошадей, и еще не тронулась в путь ни одна повозка, когда его кони уже взбивали дорожную пыль. На сей раз группа была внушительнее: четверо мужчин и две женщины сопровождали его. Действовали тем методом, что и вчера: уйдя в поля, искали открытое безопасное место с хорошим обзором и начинали занятия. Вначале выездка для женщин, затем упражнения с оружием. Сегодня Ярослав хотел добиться большего, чем вчера.

Люди, разбившись на пары, взяли щиты и старались, удерживая строй, метать болты в цель. При разных действиях: наступлении, отступлении, удержании позиции. Для женщин скидок не было, хотя они быстро уставали, таская на себе кольчуги, шлемы и арбалеты. Порядок действий был такой: прикрываясь большим щитом, двое бойцов заряжали оружие, метали болты. В это время первый номер в паре, (он же стрелок), подхватывал щит, перемещаясь вперед под его защитой. Второй, (он же заряжающий), бежал вместе с первым, и под защитой его щита, на бегу взводил тетиву. Когда она была готова, первый стрелок брал заряженный арбалет, ставил щит на опору и производил выстрел. Далее процесс повторялся снова. Новым и полезным в этом было то, что строй стрелков приобретал подвижность, не теряя темпа стрельбы.

Но Ярослав требовал идеальной слаженности не только в парах, но и между парами. Радовало то, что добиться этого можно достаточно быстро, особенно в сравнении с бесконечной учебой лучника. Уже в течение трех часов занятий у арбалетчиков наметились успехи. Они перестали высовываться из-за щитов и делали дружные залпы. Скорость заряжания повысилась, а темп стрельбы достиг трех выстрелов в минуту, что весьма хорошо, хотя этот результат во многом достигался благодаря совершенным замкам арбалетов. Они были изготовлены по настоянию Ярослава, и оказались весьма удачной и простой конструкции. Но пренебрегать традиционными луками тоже не следовало, они имелись в хозяйстве Ярослава, и вторая часть занятий посвящалась именно этому виду оружия. Здесь ожидало разочарование: лучников от природы среди его людей не имелось, но пользоваться луками нужно уметь всем.

В учебе время бежит незаметно — колонна повозок не только догнала их, но и ушла вперед. Пора возвращаться. Когда поравнялись со своими фургонами, Анна с Галиной взмолились:

— Все, не можем больше, хоть убей, не можем.

Действительно, им пришлось сегодня особенно тяжело. В громоздких и тяжеленных хауберках с арбалетами и щитами они совершенно вымотались.

— Хорошо, оставайтесь, — смилостивился он, — снимите хаубержоны, но с коней не слезать до вечера, — (Галина совершено не держалась в седле, и ей нужна была практика).

— Спасибо, — дружно и зло ответили ему женщины.

Солнца клонились за полдень. Снова Ярослав с товарищами ушли на много километров вперёд, обгоняя караван. Покрытые кустами холмы сменились редколесьем, ивняком и никогда не знавшими кос лугами. Пасущиеся стада оленей смущали умы близостью добычи. Кажется, вот они, только протяни руки, но нет, убегающие легконогие лани уже показывают тебе свои подрагивающие хвостики.

— Какие бифштексы убегают, — сожалеет Жиган.

— Да, скоро и нам придется заняться охотой, — соглашается Ярослав.

— Надоели консервы, — это уже Дмитрий Молчун, самый немногословный член команды.

— Многие уже охотятся, — подводит к мысли Евгений.

— Надо отца просить, он охотник хороший, — констатирует Антон.

— Тимофеич у нас вообще на все руки мастер, — заканчивает Ярослав, — но приказа не будет, охотники сейчас рискуют собственными задницами. Сейчас за нами из-за каждого куста следят. Не будем рисковать.

Как специально в этот момент из-под куста, сорвался с места, и перебежал дорогу зверёк. То ли заяц, то ли тушканчик. Все дружно засмеялись. Дорога пошла поймой реки, впереди обозначилась водная гладь. Продираясь через заросли ивы, выбрались к побережью, дорога в этом месте совсем заросла. Приметили холм, поросший кустарником, решили устроить там наблюдательный пункт. Долго продирались сквозь прибрежную растительность. Поднялись на него уже пешком, лошади идти не могли. Перед ними раскинулась широкая низменная долина реки, берег и подходы к переправе открытые, лишенные преград, а вот вдоль берега на километры уходил кустарник, с проплешинами илистых речных наносов, а далее — острова, поймы реки.

— Эта река впадает в ту, что течет на север, — пояснил Антон.

Далеко на западе стеной стояли леса, километров десять до них, не меньше.

— Ты посмотри на брод, — подал бинокль Жиган и кивнул головой в сторону реки.

Ярослав взял бинокль.

— Оба-на, приплыли, — посмотрев, он не удержался от возгласа, — и почему к концу дня у нас приключения?

— Ещё полдень, — заметил Дима Молчун, намекая на то, что у них много времени вляпаться в историю.

Вся площадь перекатов, по которому проходил брод через реку, был усеян людьми, то есть орками. На берегу стояли их хижины, грелись собаки. В бинокль были ясно видны сытые морды барбосов.

— Ложись! — скомандовал Ярослав, все забились в кусты, стали натягивать тетивы, готовя на крайний случай оружие.

В это время, вооружившись большими корзинами, взрослые орки и большегрудые обнаженные орчихи ходили по перекатам и ловили рыбу. Они просто выжидали идущих рыбин и накрывали их корзинами. Способ ловли был до слез примитивен и эффективен. Голозадые орчёнки сновали взад-вперед, таская улов и складывая его в корзины, стоящие на берегу. Было заметно, что улов недурен — корзин было много. Похоже, что путешественники попали в момент нереста или нечто вроде того. Рыбы было лом. В то же время и снующих по реки и вдоль нее орков тоже лом — не сосчитать, сотни две или три. В отдалении на обоих берегах стояла стража с копьями в руках, зорко оберегая соплеменников. На берегу имелись хижины, скорее шалаши, что указывало на долговременный характер рыболовства.

— Молчун, и ты, Жиган, всё видели? — (те мотнули головами), — тогда скачите во весь опор, немедленно сообщить увиденное Олегу. Мы остаемся здесь.

Те немедля исчезли среди ветвей. Теперь оставалось только ждать. Спрятали лошадей в зарослях, как смогли, залегли. Ярослав, забившись поглубже в куст, стал рассматривать жизнь орочьего стада.

Она мало чем отличалась от человеческой. Вот двое маленьких орчат, сверкая голыми задницами, тащат одну здоровенную рыбину, которую только что поймала их мать, рослая и крепкая орка, ловко управляющаяся с корзиной. Вот она ждет, совершенно неподвижно, ее черные волосы, собранные в пучок хвостом, спускаются до самого пояса. Неожиданно ударяет корзиной по воде, и вот уже в ней плещется рыба, обдавая орчиху веером брызг, вода струится по обнаженному телу. Ее дети, мальчик и девочка, совсем еще малыши, бегут к матери, им сложно преодолевать быстрое течение реки, но они не сдаются. С трудом отрывая взгляд от блестящих на солнце бедер орчихи, Ярослав изучает охрану. Вроде совершенно беспечны, один сидит, опершись на копье, вроде как дремлет. Но место выбрал такое, что к нему не подойдешь незамеченным. А вот старый, совсем седой орк сидит на берегу, плетет корзины. Их сейчас надо много, на всех не хватает. Его окружает десяток ребятишек, тоже пытаются плести, бегают, играют. В общем, идиллия.

Слышится легкий шум листвы. Появляется Олег в сопровождении Шестопера. Они молча ложатся на траву, достают бинокли, долго смотрят, оценивая обстановку.

— Что будем делать, командиры? — спрашивает первый, — ждать бесполезно, они не уйдут.

Оба, Шестопер и Ярослав, молчат.

— А что, прикажешь всех перебить? — отвечает вопросом командир «мечников».

— Нет, не прикажу, но переправляться надо сейчас, задерживаться опасно.

— Надо появиться перед ними парой всадников, охрана рванет ловить — орки импульсивны — а здесь человек сорок воинов. Нарвутся на нас, побегут назад, и все племя без шуму и крику уйдет с перекатов.

— Чепуху ты говоришь, Ярослав: побегут туда, побегут сюда, — перебивает говорящего Олег.

— Я хочу, чтобы паники было меньше, чтоб сами захотели уйти.

— Нет, Ярослав, поступим по-другому, слишком сложный твой план. Сейчас вы садите своих верхом, в подмогу соберем еще людей, вы сделаете много шума. Но никого не убивать, орки разбегутся по кустам, колонна пройдет без задержек. Все выполнять.

Когда возвращались к лошадям, Ярослав подумал: «Дорого нам обойдется сегодняшняя спешка». Повозки стояли вдоль дороги, густо поросшей ивняком. Уже суетились командиры, готовя выступление. Собрал людей, построил. Все были при оружии.

— На операцию пойдут шестеро, включая меня. Всем вооружится, выступаем немедленно.

— Разойтись, — сам подошел к фургону, попросил Аню достать шлем.

Анюта-маленькая плакала, чувствуя неладное.

— Успокой детей и будь с ними, — дал распоряжение Анюте-старшей. Сел верхом, тронулись.

Олег собрал тридцать всадников. Пошли сначала колонной по кустам, затем на открытом пространстве развернулись веером. Орки сразу заметили воинов, забегали, засуетились. Большинство бросилось на противоположный берег. Женщины, дети, старики — все разбегались в разные стороны, стараясь быстрее покинуть реку. Но трудно было детям тягаться в скорости с кавалерией. Немногие орки еще были на берегу, когда кони ступили в воду, взбивая копытами брызги. При этом было хорошо заметно, что мужчины-орки, никуда не бежали, или, скажем, отступали, прикрывая копьями свои семьи.

Но, слава богу, кони прошли мимо этой толпы, и лишь самые отчаянные аборигены отважились атаковать. Ярослав скакал легким аллюром, на левом фланге шеренги. Его люди были рядом, по левую и по правую руку. Когда кони уже вошли в воду, перед атакующими возникла жиденькая кучка орков, от гордости или глупости не пожелавших отступить. Перед ним оказался пожилой орк с дубиной в руке. Стараясь не сбить его конем, Ярослав ударил Хитреца шпорами, тот пошел боком мимо орка, но дикарь оказался достаточно ловким и хлестко врезал шипастой дубиной по щиту, целясь при этом в бедро. Отпустив рукоять щита, всадник глубоко наклонился и перехватил левой рукой дубину старика у самой рукояти. Хитрец дернул, дубина осталась в руке Ярослава. Напоследок он врезал орку вдоль спины нагайкой. На этом столкновение закончилось. Не успели оглянуться — кони вынесли людей на другой берег. Здесь лава остановилась, развернулась, стала ждать переправы колоны переселенцев.

Борис, брат Ерофея, главы группы сибиряков, мужик видный, как и все староверы, с окладистой бородой. Увидев в руках Ярослава нагайку, рассмеялся:

— Смотрите, мужики, наш Живодер решил оружие поменять, — он намекал на то, что тот за три дня убил пятерых орков, — наверное, будет ею аборигенов кромсать. Смотрите, и дубинки у них прихватил, ничего не скажешь, ценный трофей.

— Что-то ты сегодня шибко добрый, — вставил свой голос Меченый, нынешний бригадир зеков и первый кандидат для Ярослава на тот свет, потому как отношения с ворами не налаживались, и они терпели друг друга с трудом.

— Команды убивать не было, — отрезал тот, — а дубинку для коллекции сберегу, буду внукам показывать. У вас и такой до сих пор нет.

Оружие орков действительно оказалось новой оригинальной конструкцией. Тяжелое, черного дерева тело, внешне похоже на бейсбольную биту. В его верхней, утолщенной части прочно закреплены два бронзовых кольца с острыми шипами. Оно было элегантно и эффективно. В этот момент Ярослав не знал, что страсть к трофеям сыграет с ним в свою игру.

— Знаем мы вас, пацифистов, — огрызнулся бригадир.

— Довольно грызни, — прервал назревавший скандал Ерофей Силыч, — колонна подходит, пора за работу.

Повозки уже подходили к воде, возницы понукали лошадей, заставляя идти в воду. Командиры групп, сняв часть всадников с охранения, помогали возницам в переправе.

Ярослав с людьми переправлялись одними из первых. Высокие колеса их двух фургонов способствовали успеху в деле. Песок и камень, составлявшие дно реки в этом месте, затрудняли продвижение через брод обычных крестьянских телег. У Олега их было большинство, и лишь несколько крупных фургонов. У сибиряков и москвичей они составляли весь парк их транспорта. Главное то, что на телегах везли основные запасы продовольствия экспедиции. Глубина на перекате в разных местах доходила до метра. Всадники разных групп тщательно обследовали проходимость брода для их повозок. Ярослав также послал Женю Трубу на промеры. Вернувшись, тот доложил:

— Наши повозки должны пройти.

Стали готовить упряжь и лошадей. Запрягли в постромки цугом четырёх самых сильных коней, исключая, конечно, Хитреца. Головными пошли Буян и Казбек. Подцепили постромки к основному кольцу дышла, теперь одну повозку тащила шестерка лошадей, в отличие от обычной упряжки из двух.

— Но, пошли! — крикнул возничий Георгий.

Кони, беспокоясь, рванули фургон, заходя в воду. Повозка запрыгала по камням переката, в иных местах глубоко уходя колесами в песчаное дно. Кони дергали повозку, пытаясь перетащить через ухабы, Ярославу верхом на Хитреце пришлось сопровождать головную пару, подгонять Буяна ударами кнута. Тот дергал вперед. Но усилия шестерки были неравномерны, и фургон с трудом преодолевал водную преграду, в любой момент готовый перевернуться. В середине реки вода скрыла оси фургонов и дошла лошадям до груди. Оказалось, что они шли не по самому мелкому месту. Но, благодаря предусмотрительности Ярослава, в фургоны вода не попала, и повозка благополучно преодолела брод. Выехав на сухой берег, отцепили четверку коней во главе с Буяном и погнали назад. Остальные кони были под седоками в оцеплении, что вынуждало использовать четверку повторно.

На другом берегу процесс повторился. Вторым фургоном управлял Станислав, в нем были женщины, дети и самое ценное имущество. На этот раз повозка пошла ровнее, кони, используя предыдущий опыт, тянули слаженнее, дело пошло быстрее, и через некоторое время все были на суше.

Остальным участникам переправы везло меньше. Они нашли более мелкое, но более каменистое место, хотя вода была глубока и там. Многие подмочили свои вещи. Колеса их телег глубоко застревали в камнях или в ямах, заполненных вязким песком. Олег лично просил Ярослава помочь вытаскивать телеги из реки, используя его упряжку, специально предназначенную для таких случаев. Довольно крупные фургоны Олега, изготовленные по типу американских, благополучно миновали брод. А сибиряки и москвичи с их малыми колесами и повозки с продовольствием не могли взять такую глубину. Если лошади и перевозили их, то вещи и продукты пришлось переправлять во вьюках, на спинах лошадей или даже в руках людей.

Переправа затягивалась. Олег с Ярославом присоединились к охранению на южном берегу, теперь только наблюдая за работой своих людей, которые, организовав две упряжки-четверки, лихо вытаскивали полупустые телеги на этот берег.

— Никогда не видел такой большой воды в этом месте, — констатировал факт Олег, — был здесь дважды, воды имелось по колено.

— Если так дело пойдет, мы будем вынуждены заночевать на берегу, — высказал сомнение Ярослав.

— Это для нас нежелательно, аборигены никуда не ушли, — ответил Олег.

Действительно, дикари с обоих берегов глазели на переправу и даже не пытались спрятаться, некоторые из них настолько обнаглели, что подходили близко и кидали в людей камнями. Люди, в свою очередь, не остались в долгу, занялись мародерством. Они захватили рыбные запасы дикарей, складированные на берегу и обшарили все хижины в поисках продуктов. Этого орки стерпеть не могли, и, раз уж у них нет в достатке воинов, то они хоть камнями покидают в грабителей. Взрослые орки, а видя безнаказанность, и самые смелые дети, предпринимали отчаянные попытки отбить свое добро. Олегу пришлось послать всадников отогнать нахалов.

— Нам следует поторопить людей и уйти отсюда еще засветло, — дал совет Ярослав.

— Обязательно поторопим и будем уходить в любом случае, даже ночью, — ответил ему Олег.

— Мне кажется, Олег, на эту ночь следует выставить как никогда сильную охрану, — поддержал разговор Шестопер, — и повозки поставить кругом.

— Это мы тоже сделаем, только быстрее убраться с берега.

— Что-то мне говорит, что орки от нас не отстанут, — пророчествовал Ярослав.

— Через пару дней отстанут, мы пересечем границы их племени, там они бессильны, — уверенно пообещал Олег.

— Вашими устами да мед пить, — не унимался Ярослав.

Постепенно переправа заканчивалась, перевозились последние пожитки. Большинство людей промокли до нитки, теперь сушились, разводя костры. Тяжелее всех пришлось одиночкам — у них не было сухой одежды, ни места в повозке, их кормили только из запасов экспедиции, выдавая паек на день. Еще тяжелее пришлось женщинам, их по списку тридцать человек, но если из них «зайчихи» имели собственную повозку, переданную им от зеков, то остальные передвигались, как придется — кто на подводах с продовольствием, а иных по случаю подсаживали доброхоты. В основном они шли пешком, благо скорость каравана позволяла. Уже к вечеру люди обсохли, поели захваченной у несчастных дикарей рыбой, погрузили переправленное вручную добро на повозки и, совершенно без сил, поплелись дальше. Понурые, усталые лошади, намаявшись за долгий день перехода и столь тяжкую для них переправу, еле передвигали ноги. Колонна шла два часа, пока Последняя Звезда не села за горизонт. Уже в кромешной темноте под свет Первой луны и карманных фонариков, у кого они были, или факелов из сухих сучьев, повозки с большим трудом поставили в неровный круг. И уже в самую глухую ночь смогли организовать крепкую охрану из собранных со всех групп людей. Обычных вечерних посиделок командиров у костра не было. Лагерь забылся тревожным сном.

 

Глава 11

Раххар, великий вождь племени могучего бога Зу, сидел на почётном возвышении в зале Сабуку — собрания вождей. Много зим прошло с тех пор, как он, тогда еще молодой воин — карг, прошел обряд посвящения в дхоу — вождя народа зуухай, и на него возложили Оковы Власти. Два золотых браслета на предплечьях. Вот и сейчас они отяжеляют бренное тело, и, как тяжелы эти оковы, так тяжелы мысли дхоу. Много славных подвигов он совершил в прошлом, много принес веселья в семьи каргов, много принес пользы народу вуоксов, доверившему ему такую честь. Под его разумным руководством народ зуухай достиг процветания, невиданного их предками. Были побеждены страшные порождения темных духов, пьющие кровь живых, чье имя всякий старается не произносить, дабы не призывать чудовищ, а называют просто кровососами. Они покинули земли племени и ушли к югу за Срединные горы. С его, Раххара, подачи народ вышел из темных лесов и силой копья занял воды текущей на полночь реки. При этом были изгнаны прежние обитатели этих мест, карги, поклоняющиеся этому жалкому богу Ра, слабому и мягкосердечному, как и его народ. Он постановил свою Доу — дом вождя, с залом собраний Сабуку, в излучине двух вод, окруженных светлыми лесами и пологими холмами.

С тех пор его народ не знал голода, довольствуясь богатой добычей долины реки, ее воды изобиловали рыбой, а леса оленями. Даже злобные бледнокожие инухаи были потеснены к самым северным возвышенностям. Больше они не смели вести свои караваны, груженные драгоценным металлом, не заплатив народу великого бога Зу богатой дани — белого олова и тяжелой меди, из которых вуоксы делали наконечники копий и острые кинжалы. Прошли те времена, когда воины вынуждены были использовать для них тяжкий камень и непрочную кость. С полуденной стороны приносили они изделия из крепкого железа и приводили рабов для жертвоприношений. Оттого путь их караванов по землям народа был относительно безопасен.

Но все это в прошлом, сейчас он уже стар, и должен заботиться о преемнике. От того и тяжкие думы не выходят из головы. Много сильных воинов в его племени, многие спят и видят, как занять мягкую пятнистую шкуру ночной кошки, покрывающую возвышение дхоу. Но не каждому улыбается такое счастье.

Вот по правую руку вождя сидят лучшие матери народа. Они так же стары, как и Раххар, и так же честолюбивы. Среди них нет вуоксы, родившей менее десяти воинов — каргов. Здесь самые плодовитые матери их народа, и каждая мечтает о сыне, ставшем дхоу. Слава Великому Зу, что решают не они, а бог. Когда-то и на него, Раххара, указал перст шамана, в которого вселился в тот момент сам бог, указал, что ему быть вождем всего народа, и возложил тяжкое бремя забот обо всех вуоксах. После выбора его, тогда молодого воина по имени Рах, готовили в преемники долгих десять зим, пока предыдущий не погиб в бою.

Сегодня он оказался в сложной ситуации: его преемник, молодой Рух, выбранный всего четыре зимы назад в соответствии с традициями и законами народа и бога, вчера погиб от руки инухая, а тела его и его воинов, оскверненные, были доставлены к порогу Доу. С этой безвременной гибелью исчезла и Священная Окова преемника вождя. Жадные враги сняли ее с поверженного воина. Поэтому так накалились сегодня страсти. Никому не было дела до погибшего, все помыслы старых карг-матриархов были направлены на интриги вокруг выбора нового преемника. Каждая хотела видеть им своего сына, и через него иметь власть над всем племенем как мать вождя. Потому сейчас с пеной у рта они расхваливали своих сыновей в надежде, что их услышит Великий Бог. Раххар еще помнил собственную мать, которая непрерывно помыкала им и понукала его в прошлом делать необдуманные поступки во благо ее корыстных интересов.

Вождь не был одинок перед лицом взбалмошных старух, по левую его руку сидели лучшие отцы народа, вожди родов и семей. Чем крепче и сильнее род, тем больше почета его вождю. Сейчас они угрюмо смотрели на словоохотливых карг, многие им приходились женами, и терпеливо молчали. Не подобает истинному воину зря растрачивать слова — так учит их Зу, бог, как гласит легенда, давший их народу слово и научивший говорить. Женщины требовали наказать виновных в смерти преемника и быстрее провести обряд выбора нового, но шаман отказывал, ссылаясь на неблагоприятные знамения, что вынуждало их злиться еще сильнее.

А у подножия обширной Доу, у ее ступеней, с утра скопилась толпа каргов и простых вуоксов. Новые дурные вести принесли охотники. Бесчестные инухаи не только повели свой обоз с товаром в неурочное время (они обычно водили его ранней весной на юг, а осенью на север), не только не выложили в положенном месте положенной дани. Они совершили очередную мерзость: напали на беззащитных женщин и детей, ловивших в это время рыбу на перекатах, в результате чего погибли чьи-то сыновья и дочери. Подобного преступления стерпеть было невозможно. Все знают, что вуоксы прячут своих женщин и детей от взоров посторонних, и подобное нарушение их обычаев является противным богу святотатством.

Вот молодой воин с улицы поднял руку, требуя пропустить его в Сабуку — любой азат племени имеет право войти в зал собраний и сказать вождям свое слово, его непременно пропускают. Раххар издал глухой рык, призывая каргов к порядку. Шум недовольных затих. Молодой карг вышел на середину, и обратился к присутствующим:

— Кто всегда нарушает договоры? Кто убивает наших вождей? Инурги!! — с дрожью в голосе возмущенно воззвал он к вуоксам, — белый металл добывают в нашей земле, значит он наш. Мы должны его охранять. Сегодня они убили моего младшего сына, а завтра придут убивать ваших.

— Чего ты хочешь? — оборвал его Раххар.

— Справедливости, великий дхоу! Инурги убили моего сына, инурги должны вернуть мне дань своими детьми.

— Кто думает, так как он? — вождь задал вопрос всем присутствующим. Несколько вождей и карг соскочили со своих мест. За всех слово молвила Руха, мать главного претендента в преемники, честолюбие застилало ей глаза:

— Мать двенадцати воинов требует от тебя вождь справедливости и защиты, покарай святотатцев! Я требую не как мститель за убитых воинов, а как защитница обесчещенных женщин.

Раххар поднял руку, призывая к вниманию.

— Да, инухаи нарушают договор, да, убили нашего вождя. Какой толк, что мы будем бороться с ними силой оружия? Братья, сейчас не время о наших ошибках спорить. Если мы объявим войну, погибнут многие сильные и молодые воины. Осиротеют их дети, а матери станут безутешны. Нам не нужна война!

Тогда выступил вперед пожилой вождь-карг, обратился к вождю:

— Мы не хотим войны. Пусть великий дхоу покарает инухаев, идущих по нашей земле, — предложил он.

— Наши разведчики сообщили, что повозки охраняет много молодых и сильных инухаев, мы не успеем собрать достаточно воинов за один динь. Тех каргов, что у нас есть, недостаточно для победы над ними. Пока мы собираем охотящихся за добычей воинов, пройдет два дня, и караван уйдет в земли недоступные нам.

— Великий вождь, — вступил в полемику вождь — карг Риух, отец главного претендента в преемники и муж матриархи Рухи, — у нас недостаточно сил для победы над инургами, но мы можем задержать их до подхода наших охотящихся братьев и не выпускать с нашей земли.

Над Сабукой нависла тишина, все ждали решения дхоу, а он знал, что не должен принимать поспешного решения: чем дольше вождь оставляет в неведении своих соплеменников, тем большими возможностями он обладает. Ему были ясны мотивы, толкающие Руху и ее мужа к решительному бою: они надеются победить инухаев, тем самым обеспечив своему сыну, как герою, дополнительную возможность стать преемником.

Честолюбивые карги не понимают всех опасностей положения, в которое себя загоняют. Если они победят, то их семья будет сильна как никогда во мнении бога Зу и всего его народа, но если проиграют, то упадут так низко, что ниже некуда. С теми силами, что у них есть им не победить. Великий вождь Раххар принял решение, он поднял в знак внимания руку.

— Идущие по нашей земле инухаи должны умереть. Вождь Риух со своими каргами возглавит наших воинов. Пошлите известие, пусть воины в двух днях пути от нас быстрым шагом соберутся на южном поле, готовыми к бою.

«Вы сами выбрали свою судьбу», — подумал дхоу. Карги повскакивали со своих мест и стали расходиться. Вскоре они покинули Сабуку, и вождь остался один, лишь жертвенный олененок, привязанный рядом с жертвенником мелко трясся у подножия возвышения. Когда все покинули зал, полог, закрывающий вход в соседнее помещение, откинулся, и из него вышел пожилой вуокс в обширном черном облачении, увешанный амулетами и волшебными вещицами — главный шаман племени Шашур. К нему обратился вождь со словами:

— Ты видел, мой старый друг, этих…

 

Глава 12

Бой

Ночь и утро выдались тревожные. Все время орки шастали вокруг, и даже утром, когда Первая звезда озарила небосклон, не скрывали своего присутствия. Однако люди не торопились, стараясь своей суетой не выдать внутреннего беспокойства. Над пробуждающимся лагерем сгущалась атмосфера неопределенности и нехороших предчувствий. Ранним утром разъезды группы «хобит» отогнали от повозок отряд вооруженных орков. И это были не рыбаки, а настоящие воины, хорошо вооруженные и сильные. Они отступили под натиском стрел, но не бежали, а отошли, отстреливаясь из охотничьих луков, и метая дротики. К счастью, жертв не было с обеих сторон. Но дикари так и не ушли совсем, оставаясь в пределах видимости, постоянно наблюдая за людьми. Лагерь оживал со свойственной ему неторопливостью. Олег решил дать людям отдохнуть и выйти чуть позже обычного.

Ярослав с утра проделывал обычный для него моцион, в процессе которого, в отличие от всех людей, ему надлежало раздеться. Он соблюдал строгое правило похода: всегда быть в кольчуге или хауберке, при оружии, даже во сне. Поэтому не снимал броню на ночь, и для умывания вынужден был её разоблачать, а вслед за ней поддоспешник-гамбезон, без которого кольчуги не носят.

Сегодня, закончив ритуал и чувствуя приближающиеся события, решил взять в отряд, пока не стало поздно, нескольких человек. Двух мужчин и двух женщин. Он два дня присматривал их и выбрал наиболее, как ему казалось подходящих. Выбор свой остановил на бывшем военнослужащем, а ныне беглеце Игоре по кличке Бомба. Рослый, крепкий, он в действительности был полноват, но в походных условиях быстро сбросит вес. По характеру человек слабовольный, в меру послушный. В побег ушел по недоразумению, за компанию. Среди ленивых и нетерпимых солдат-дезертиров не находил свое место. На сегодняшний день реально не состоял ни в одной группе, лишь номинально числился среди москвичей. Все три дня прошел пешком, что говорило о хорошем физическом состоянии и недостатке здоровой наглости — дезертиры не пускали его в свою повозку. При умелом обращении из парня будет толк.

К сожалению, за три дня все лучшие люди влились в другие группы. Особенно Шестопер постарался, теперь у него было двадцать человек. Потому оставшийся контингент не внушал доверия. На помощь пришел Жиган. Он доверительно сообщил, что подбил клинья к одному зеку по кличке Лопата. Братан реальный, но с Меченым в контрах давно, еще с зоны. Пока Боров слово держал, был ажур, теперь житья не стало, кодлу менять пора. Претендент заявился с утра, втихую. Вышел из-за повозок и обратился к Ярославу:

— Тут вчера Жиган базар вел — твоей кодле братаны требуются.

— Ты, Лопата, если хочешь в моей кодле вариться, должен наши понятия соблюдать. Понимаешь?

— Я с понятием, — уверенно ответил тот.

— Раз с понятием, понимать должен, — у нас женщины, дети, базар тюремный знаешь, куда засунуть должен?

— Дети — это святое, я с понятием, у нас на зоне к ним с уважением.

— Подчиняться ты мне будешь? Я ведь не бугор, не авторитет, на зоне не бывал. Да и годами не вышел, ты вон, почитай, лет на десять меня старше.

— У тебя за три дня такой авторитет образовался — позавидовать можно, и Жиган тебя в авторитеты ставит, а он зек тертый, я ему доверяю. Бери в группу, не сомневайся — не подведу.

— Раз так, наперед смотри, ты меня знаешь. За неподчинение в условиях военного времени повешу без прокурора и адвокатов. Тащи свои шмотки, кидай в повозку.

Лопата не заставил себя ждать. Вещьмешок был с собой, он его ловко закинул в фургон и исчез вслед за ним.

Первый готов, подумал Ярослав, остаются еще трое. На очереди стояли дамы из группы под условным названием «заяц». Почему их? Во-первых, выбора не было: или молодые, но пропитые и ослабленные бомжихи, или молодые здоровые девицы легкого поведения. Во-вторых, женщины необходимы для устойчивого положения группы в будущем. И пусть сейчас они обуза, но потом, когда переселенцы прибудут на место, на девушек будет большой спрос. Он был готов взять под свою опеку еще женщин, но не сможет столько прокормить.

Выбор пал на двух подружек; Юлю и Настю. Сейчас утром, издалека был слышен их веселый смех, они беззаботно резвились вокруг резинового ведра. В своем пятнистом камуфляже, выданном им из резерва экспедиции, походили на молодых солдат. Они плескались и умывались, благо, что воды было в достатке — лагерь стоял рядом с ручьем. Юля была рослая, стройная, красивая природная блондинка, в прекрасной физической форме, самая подвижная и хозяйственная из всех «зайцев». Как узнал Ярослав накануне, она происходила из провинции, а в Москву приехала учиться и подрабатывать заодно. Настя — тоже провинциалка, но не студентка. Меньшего роста, хрупкой конституции, темно-русые волосы. Товарки сошлись на почве профессии и подружились, теперь на пару загремели сюда. Неспешно, как бы невзначай, он подошел к ним.

— Доброе утро, девушки, я гляжу, весело у вас, сердце радуется, — неуверенно начал Ярослав.

— Тебе что за дело? Чего надо? — постаралась отшить его Юля.

— Я к вам с деловым предложением, — смутился тот.

— Знаем мы ваши предложения, — оборвала его она.

— Заблуждаешься, Юля, у меня к вам дело совсем иного рода, — Ярослав постарался ввести разговор в нужное русло, заинтересовать девушек, — вы знаете, что у меня в группе три женщины и двое детей, к ним хорошо относятся, и есть кому защитить — у нас восемь хорошо вооруженных мужчин. Я предлагаю вам войти в состав моей группы и ехать с нами.

— Что вы от нас за это потребуете? — встряла с нелепым вопросом Настя.

— Во всяком случае, не того, что от вас требуют зеки за защиту. Вы будете наравне с нами, паек и место в фургоне на общих основаниях. Если кто-то посмеет к вам приставать или что-то отнять, будет иметь дело со мной. Меня вы знаете — на расправу я скор.

— Сам приставать будешь? — спросила Юля, пожимая плечом.

Ярослав не стал обращать внимания на фривольный вопрос девушки.

— Порядки у нас строгие, неповиновения не допущу, насилия ни с чьей стороны тоже. Сами знаете, у меня урки строем ходят.

— Мы подумаем, — пообещала Настя и пошла за следующей порцией воды, а Юля последовала за ней.

— Думайте быстрее, у вас времени до отправления, — бросил вдогонку им Ярослав, но те и ухом не повели.

Он мог их не уговаривать. Мог напрямую обратиться к Олегу, тот не откажет, давно просил принять людей. Выдаст распоряжение, и капризных девиц переселят за милую душу. А уж хотят они не хотят — не их дело. В какой повозке прикажут, в той и поедут. К примеру, Аня, сразу согласилась с ними ехать, теперь не жалеет. Хотя ей приходится нелегко, два дня в седле с непривычки тяжело, но не плачет. Так размышлял Ярослав, и искал по лагерю Игоря Бомбу.

Найти оказалось нелегко. Тот спал под телегой на голой земле. На нем был такой же зеленый казенный камуфляж, как у девчонок. Бомба еще дрых. Растолкал его.

— Ты чего на голой земле спишь?

— Негде больше, мест нет, — ответил Игорь.

— Где твое одеяло? Тебе его, что не выдали?

— Выдали.

— Пошли, парень, со мной я тебя удобней размещу, — соблазнял его Ярослав.

Тот, ничего не говоря — видно, надоело мерзнуть на земле — встал и поплелся за ним.

— А вещи твои где? Рюкзак где? Ты их что потерял, или так явился без вещей.

— Зеки забрали, — с горечью ответил тот, — а вещи ребятам понадобились.

— Зачем ты отдал?

— Они меня не спрашивали, — честно признался парень, тем временем они подошли к фургонам Ярослава.

— Полезай в фургон, там найдешь одеяло, располагайся. Считай, что с этой минуты ты приписан к моему подразделению, а вещи твои мы вернем, о них не беспокойся. Да там, в фургоне, дочка моя спит, — Ярослав уступил парню своем место, пока на время, — постарайся зря не будить.

Бомба кивнул головой, и залез в фургон.

Тем временем лагерь просыпался от ночной дремы. Уже скакали верховые, отряд «хобит», похоже, не ложился сегодня спать. Пришли Женя Труба и Георгий из ночной смены охраны. Женщины его группы уже проснулись, развели костер, готовили завтрак. Люди зашевелились по всему биваку. Уже бежит парень из отряда Шестопера, явно бывший бомж, на ходу кричит:

— Живодера к командиру!

Не видит Ярослава из-за телег. Вот так за глаза зовут, а потом удивляйся, откуда клички у людей берутся. Всего-то одного зека для порядка шлепнул. В промежутке повозок показался Георгий:

— Ярослав, командир зовет, — передал сообщение он.

— Иду. Уже иду!

«А все-таки порядка становится больше, командир уже завелся, скоро честь отдавать будем», — думал Ярослав.

Олег встретил у своих повозок-американок. Его люди уже готовы были тронуться в путь. Неутомимый столяр Петрович что-то успевал строгать и здесь, на ходу ремонтируя транспорт.

— Наши «хоббиты» выдохлись, теперь ваша очередь лямку тянуть, бери людей и в разъезд, — сходу ввел в курс дела тот, — и быстрее, время не ждет, дикари совсем страх потеряли.

Но Ярослав не уходил.

— Что? Вопросы?

— Есть вопрос. Ты, командир, требовал от меня пополнить отряд людьми, считаю, самое время. Нужна твоя виза, разрешение так сказать.

— Зачем? Бери к себе любых, я им не указ, — пожал плечами Олег.

— Это девчонки из «зайцев», Юля и Настя, — мрачно уточнил Ярослав.

— Зачем тебе женщины, своих, что ли, мало? — (все присутствующие ехидно засмеялись), — не хватает женской ласки?

— Это мое дело, Олег, кого хочу, того и беру: двоих мужиков и двух девчонок, согласия получены, нужна твоя команда и разрешение, — немного хитрил Ярослав.

— Что-то ты темнишь, ну да ладно. Разрешаю, забирай, — вальяжно согласился тот, и, развернувшись, начал беседу с командирами отрядов.

Дело было сделано, пора исполнять приказ.

Вернувшись к фургонам, построил своих людей в одну шеренгу как всегда утром перед выходом колонны в путь.

— Сегодня уходим в разведку, со мной пойдут Жиган, Молчун и Саня. Станислав — на тебе обоз. Об остальном ты знаешь: принять и разместить пополнение, пристроить к делу. Пусть учатся держаться в седле, изучают оружие. И еще: нами получено распоряжение вышестоящего руководства, принять в свои ряды двух девчонок-«зайчих». Вы их знаете, это Юля и Настя. Доставить в наше расположение и разместить, если будут оказывать сопротивление, применить силу. Это тоже надлежит выполнить тебе, Станислав, и тем, кто с тобой остается. Анюта — в седле весь день, возьмешь Ласку. Галина и Людмила, вы, как всегда, при детях, ни на шаг не отходить, захотят пи-пи — ходить только втроем. Георгий, ты при женщинах, ни на шаг.

В это время Анюта-маленькая сидела на облучке, и зевая, наблюдала за разводом.

— Все. Разойтись.

Вооружились сегодня тяжелее, чем обычно: все в хауберках, с покрытыми кольчужными капюшонами головами, с полным комплектом арбалетов, по два на человека, взяли два больших кавалерийских щита миндалевидной формы. Немедля тронулись в путь. Дорога вела на юг среди мелколесья и небольших холмов, но сегодня здесь было многолюдно. Уже на расстоянии в полкилометра встретили группу дикарей, которые наблюдали за лагерем. Она состояла из десятка обнаженных орков с луками и дротиками. Аборигены не преминули обстрелять разъезд. Разведчики ответили дружным залпом. Ни в кого не попали ни те ни другие, но дозор орков был рассеян. Они разбежались по кустам, преследовать их в зарослях было бессмысленно и опасно. Продолжили путь по тракту к видневшемуся вдалеке перелеску. Входили в него с опаской, держась на расстоянии друг от друга, с заряженным оружием в руках.

Лес поражал своим богатством. На ходу Ярослав принялся изучать местные растения. Вот стоят пушистые ели, а рядом с ними обычные липы. Отряд продвигался через смешанные заросли, где преобладали лиственные породы могучие дубы и деревья, похожие на граб. Однако он не видел так обычных берез и осин, зато попадались совершенно незнакомые с пышной кроной, напоминавшие кипарисы или акации — явно южные растения. В больших количествах встречались стройные сосны. Богатый подлесок составляли кусты всевозможных пород и видов. Преобладала смородина. Не спешиваясь, сорвал несколько ягод, послал в рот. Оказались несколько недозрелые, что свидетельствовало о том, что по времени года здесь примерно середина лета.

С фауной дело обстояло ничуть не хуже. Мелкие пичуги оживляли своими трелями природу. Из крупных птиц никого не видел, зато хватало крупных копытных. Легконогие лани перебегали дорогу по отдельности и даже мелкими группами. Небольшие поросята, повизгивая от страха, скрывались в зарослях. Лес был довольно редкий и светлый, без труда проходимый для кавалерии. Он разительно отличался от Мрачной лощины с ее густым ельником и пожухлой, хрупкой травой.

Заметив впереди очередной просвет, они прибавили ходу. Это была обычная поляна, довольно обширная покрытая разнотравьем и цветами. Увидев на противоположном конце отчетливое движение в кустах, медленно скользнули к толстым деревьям, спрятались за ними, не переставая вести наблюдение.

Из зарослей вышло стадо оленей, остановилось на опушке, вожак принялся настороженно оглядываться по сторонам. Разглядев поляну, олени вышли из своего укрытия, принялись пастись. Ярослав осторожно спешился, встал на колено (семьдесят метров не расстояние для боевого оружия), прицелился. Выбрал молодого оленя, совсем некрупного, с небольшими ветвистыми рогами. Гудящий щелчок тетивы, удар в плечо приклада. Молодой олень упал на колени, завалился на бок — болт попал ему в грудь. Всадники с веселым шумом поспешили забрать добычу. Минутное дело освежевать трофей — и вот уже оленёнок приторочен к седлу. А люди скачут дальше по нечеткой колее дороги выполнять задание.

До самого полдня, когда четыре светила этого мира заняли господствующие положение, разведчики не встретили живой души, только птиц и зверей. Может показаться, что противники о них забыли, но не тут-то было. Вступая на очередную поляну этого воистину изобильного края, появились признаки, что они не одни. Вначале сорвались с места и скрылись в кустах быстроногие соглядатаи, обнаруженные разъездом. Затем целая группа орков, около десятка, с копьями и луками в руках, не скрываясь, трусит в поля, надменно поглядывая на своих преследователей и скаля острые звериные клыки. Вид этих улыбок наводил на мысль, что орки все-таки ближе стоят к обезьянам, чем к человеку.

Ярослав отказался от преследования мелких отрядов — это не входило в его задачу. Их задачей было обнаружение опасных для экспедиции групп противника и его засад. Засад, слава богу, не было, а вот группа появилась уже скоро.

Поляна оказалась обширным полем, покрытым редкими мелкими кустами, с яркими красными ягодами — идеальное место для боя. В дальнем его конце, при входе в перелесок, стояла большая толпа орков — человек двести или менее. Они перекрывали собою дорогу с явным намерением дождаться подхода колонны повозок. Той не было другого пути, кроме узкого прохода в зарослях. Разведчики постарались подъехать как можно ближе, рассмотреть и подсчитать врагов. Те проявили поразительное хладнокровие и стояли спокойно, не бросались на всадников, лишь скалили свои рожи да рычали. Уловка орков не удалась. Ярослав остановил разъезд на безопасном удалении, превышающем полет стрелы, стал в бинокль считать орков.

Противник, поняв, что всадники не приблизятся, прореагировал немедленно. Человек тридцать дикарей, вооруженных луками, бросились вперед, стреляя на ходу. Полетели стрелы, они падали в непосредственной близости, разъезд не стал дожидаться попаданий, кони резво унесли их на безопасное расстояние. Выбрав дистанцию в триста метров — на такое расстояние охотничьи стрелы не долетали даже на излете — спешились. Построились в ряд, подняли арбалеты. Начали обстрел с дальней дистанции, контролировали огонь в бинокль. Такой вид стрельбы люди Ярослава практиковали еще на Земле и имели положительный опыт. Болты по высокой траектории уходили в сторону рядов орков. Дав несколько залпов, добились попаданий.

Взбешенные такой наглостью враги засуетились, прикрываясь от смерти, небольшими, деревянными, продолговатыми щитами, но щиты были далеко не у всех. Лучники пытались открыть ответный огонь, но он был не эффективен, стрелы не долетали, расстояние было слишком велико. Тогда орочьи командиры приняли единственно верное решение: толпа человек пятьдесят со всех ног бросилась в погоню за разведчиками. Ярослав не стал искушать судьбу близким контактом с врагом, все, что надлежало знать, он уже выяснил. В последний раз разрядив оружие в стоящих на месте аборигенов, поспешили удалиться с негостеприимного поля. Легкой рысью кони несли людей к своему обозу, необходимо было быстрее доставить информацию Олегу. Приходилось опасаться засад, но орки по каким-то причинам проигнорировали эту меру, и отряд благополучно достиг своих, потратив полчаса ходу.

Меж тем колонна двигалась своим обычным порядком километров двадцать пять в день — больше лошади с тяжело груженными повозками не выдерживали — но сегодня их ждал сюрприз.

Олег издалека увидел приближающийся разъезд, закричал.

— Что случилось? Почему такая спешка? — его взволнованный голос выражал беспокойство и удивление.

— Орки, человек двести, — доложил Ярослав, — перекрыли дорогу в пяти километрах отсюда.

— Только этого нам не хватало, — подал голос случившийся рядом Шестопер.

— Что они делают? Как вооружены? Засад не встретили? — забросал вопросами командир.

— Стоят на месте, нас ждут, — отвечал Ярослав, — засад, по счастью, не было, но могли и не заметить. Вооружены для местных дикарей неплохо, копья, луки, щиты.

— Что за народ? — спросил только что подъехавший Ерофей Силыч, командиры групп спешили собраться.

— Все воины или охотники, других нет.

— Плохо дело, — огорчился начальник сибиряков.

— Что будем делать, Олег? — встрял в разговор капитан Петрович, — у нас мало людей, такую толпу не осилим.

— Может, есть объезд? — мрачно поинтересовался Меченый, он сидел, как и все, верхом, Ярослав немало удивился, увидев урку в таком виде. И кто ему только дал коня?

— Объездов нет, мы проверяли, — с некоторой паузой продолжал доклад командир разведки, — хотя лес проходим для всадников, но повозки не пройдут, это вражины рассчитали верно.

— Мы в этом лесу как в ловушке, — насмешливо заявил Силыч.

— Без паники, — успокаивающе начал Олег, — Все же лес проходим для конных, а значит, у нас неплохие шансы на победу. Всадники — наша сила. Петрович, — обратился он к командиру арьергарда, — подтяни своих людей. Всем держаться кучнее, достать щиты, оружие, приготовиться к неожиданному нападению.

— Командиры, внимание! — продолжал Олег. — Диспозиция такая: сейчас выдвигаемся до места встречи с противником, ставим лагерь, готовимся, на месте уточняем действия. Все. Выполнять приказания.

Командиры групп поспешили к своим людям, подгоняя их и готовя к возможному нападению.

— Ярослав, — привлек внимание Олег, — со своими людьми продолжай разведку, но не удаляйся далеко, старайтесь больше кусты обшаривать.

Меньше чем за час обоз переселенцев достиг уже известной поляны. Засады, которой так опасались, обнаружено не было, несмотря на усилия обеих команд разведчиков, «хобита», которых подняли по тревоге, и «арбалета», уже с утра рыскавших по лесам и полям. Орки никуда не ушли. Оставаясь на месте, они сидели на земле, чего-то ждали.

Повозки выехали на поле и двигались, вначале одной колонной, затем уже в виду противника развернулись в стороны, образуя круг из повозок. Олег постарался основать лагерь максимально близко от противника, но вне зоны досягаемости стрел. На это потребовалось много времени: пока повозки разворачивались, пока распрягали лошадей, соединяли возы меж собой, прошло полчаса. Зато теперь две сотни аборигенов не смогут напасть на незащищённых людей. Появился надежный пункт обороны. Дикари ровно того и ждали, стали мелкими группами подходить ближе и метать стрелы. Участникам похода пришлось укрыться за возами, появились раненые. Когда оборонительный лагерь был готов, Олег собрал командиров групп на совет:

— Враг пытается задержать нас на своей земле, сил для решительной атаки у орков недостаточно, они лишь пытаются нас не выпустить из ловушки. Какие будут предложения? Прошу высказаться, господа командиры! — обратился он с вопросом к присутствующим.

Присутствовали все наиболее влиятельные члены экспедиции и многие рядовые. Первым начал Ерофей Силыч:

— Нам необходимо как можно скорее атаковать этих голозадых, чего они ждут, ясно всем. Они ждут подмогу, и, пока не будет достаточно сил, не нападут. Предлагаю всем вооружиться и под прикрытием возов обстрелять их, прорваться через лес, а там разогнать мерзавцев.

— В этом плане много недостатков, — прервал его капитан, — хоть я и не боевой офицер, а интендант, но хочу указать. В этом случае мы понесем большие потери, лобовая атака и бой в зарослях приведут к гибели многих людей, что для нас неприемлемо. Я предлагаю послать хорошо вооруженную группу в обход супостатов. Пусть люди дождутся ночи и врасплох нападут на дикарей.

— К сожалению, Петрович, мы не можем ждать до ночи. Если бы могли, так бы и сделали. Сколько к вечеру соберется орков, мы не знаем, — настойчиво сообщил Олег,

— Ты, Меченый, что посоветуешь? — обратился он к урке. — Не отмалчивайся.

— Может, ползком по полю добраться до леса и напасть на них с тыла днем, — внес свое предложение тот.

— Нас мало! — прервал Меченого Шестопер. — У меня всего двадцать мечников, даже если они все будут в броне, им не устоять против сотни дикарей. А ты думай, что говоришь, — и постучал себе по лбу пальцем, — выход один, — продолжал он, — в конном строю атаковать, и рассеять, один всадник стоит пяти — шести орков, конечно будут потери, но другого выхода я не вижу, — он развел руками.

— Я согласен с Шестопёром, — констатировал Олег, — только активные действия помогут нам выйти из этого щекотливого положения. Ты, Ярослав, чего отмалчиваешься? А ну, говори, о чем задумался?

— Я вас слушаю, — отозвался тот, — стратеги вы знатные.

— Ты не ехидничай, говори, если что надумал, — подбодрил его Ерофей Силыч.

— Думаю, что только конная атака спасет нас, но лобовая приведет к излишним жертвам. Нам следует опираться на то, что перед нами не профессиональные воины, а простые охотники. Любые незнакомые действия вызовут панику в их рядах. Я мыслю так. Отвлечь противника перестрелкой, в это время послать конных в обход через лес. Лес проходим, сам проверял. Когда обстрел оркам надоест, они выйдут на поле прекратить его. В этот момент всадники атакуют с тыла. Если враг не примет перестрелки и отступит в кусты, мы под прикрытием возов подходим к зарослям, и тогда они не удержатся и всё равно атакуют, психология у них такая — атаковать при любом удобном случае. А мы им его и предоставим — нате возьмите, и тыл свой нашим конным откроют.

— Понятно, перестрелка дело хорошее, это ты верно, подметил, Ярослав, готовь своих людей к бою. Бери под свою команду моих лучников и людей Силыча. Мы с капитаном будем вас прикрывать. Ты, Шестопер, готовь людей, пойдёшь в обход, и смотри у меня, чтоб тихо было, пока не скомандую.

Начали расходиться. Подготовить людей к бою дело не скорое. Ярослав постарался их лучше экипировать. Снял с повозок, закрепленные на них под тентами, большие щиты. Их фургоны стояли боком к противнику, пришлось убирать тенты под летящими стрелами. Построил людей, проверил снаряжение. Получилось пять пар стрелков, по два боевых арбалета на каждого, всего двадцать штук. Надели полное вооружение, большие кольчуги — хауберки с капюшонами, с кольчужными чулками на ногах, на головы водрузили шлемы-шишаки, круглые как горшки, у каждого воина меч широкий одноручный и кинжал. В нагрузку сверхкомплекта взяли пять коротких копий — опирать на них щиты. Станислав и Жиган поверх хауберков надели две единственные бригандины, что у них были. В кольчуги без капюшонов были наряжены женщины и Георгий, оставшиеся в повозках. В бортах фургонов были отверстия для стрельбы. Оставшиеся люди должны были стрелять по возможности через них, прикрывая лагерь. К сожалению, у Ярослава не было пары мужчины, и он был вынужден взять в бой самую опытную в этом деле женщину, то есть Анну. Снарядили ее как всех — килограмм тридцать груза, только щит-баклер, свой титановый, из комплекта всадника выдал — он полегче. Другие вторые номера обошлись тяжеленными деревянными баклерами. Обратился с напутствием:

— Приступаем к бою без должной подготовки новичков, но дело несложное — натягивай себе тетиву, да башку из-за щита не высовывай. Не паникуй, орки наших стрел как огня боятся, без команды не отступай, смотри: что первый номер делает, то и ты. Стреляет — натягивай, мечом машет — и ты маши. Вперёд идёт — не отставай, назад отступаем — как приклеенный рядом с ним будь. Всё, выступаем. Пошли, — командует он.

Люди нестройно повернули, колонной пошли к выходу из лагеря. На ходу сказал Анне:

— Как только орки нас атакуют и подойдут на длину меча, бегом в лагерь, поняла?

— Не поняла, — ответила та.

— Повторяю, как дело дойдет до рукопашной, марш в повозку к детям, прикрывать их. Это приказ, — злобно повторил Ярослав, — Дошло?

— Поняла, — процедила та в ответ.

У выхода стояли приготовленные пара телег и люди Силыча во главе с ним, вооруженные деревянными щитами и топорами. Всего их был десяток, некоторые имели в руках охотничьи луки и арбалеты заводского производства. Прибыл отряд «хобитов» с расчехленными луками и пластиковыми миндалевидными щитами. Этих было двенадцать человек, видно было, что отряд принял дополнительных людей. Что делал Шестопер в это время, не ясно, ни людей его, ни лошадей уже не было. Пришел Олег и вся толпа прикрытия, вооруженная, чем попало, вплоть до оглобель.

Олег смотрел на часы, время подходило, медленно тянулись минуты, потом, махнув рукой, скомандовал:

— Пошли!

— Силыч, потащили, — это уже Ярослав.

Сибиряки толкнули повозки, покатили их через свободный проход, оставленный меж возов. Справа — два фургона Ярослава, сцепленные тросами, слева — четыре фургона-американки Олега, а за ними все остальные по кругу. Лошади спрятаны от обстрела за фургонами. За телегами строем последовали арбалетчики, затем лучники. Так, прячась за повозками, стали приближаться к противнику. Когда вошли в зону обстрела, орки встрепенулись, повскакивали с земли, загалдели своим обезьяним рыком, начали метать стрелы. Ярослав приказал:

— Поднять щиты, укрыться, — люди в колонне подняли щиты, защищая себя.

Лучники так же заслонились, двигаясь в колонну за арбалетчиками, сибиряки прижались к телегам, прячась за ними. Запели стрелы, ударили в щиты с тупым стуком, в землю с глухими ударами. Тяжело идти под обстрелом, когда рядом с твоими ногами впиваются стрелы, с каждой такой стрелой холодок пробегает по спине. Выбрав подходящую дистанцию, Ярослав остановил людей:

— Стой, одну телегу направо, другую — налево!

Повозки послушно развернулись, остановились.

— Арбалетчики, в шеренгу, всем укрыться!

Стрелы в людей летели непрерывно.

— Лучники! Укрыться за арбалетчиками и телегами!

Те моментально рассыпались, прикрываясь.

— Приготовились! Огонь!

Все открыли беглый огонь по противнику.

Орки находились в зоне прицельного огня как английских луков, так, тем более, арбалетов. Первый залп тяжелых болтов снес троих орков, как будто по ним ударили молотом. И лучники, и арбалетчики постарались развить максимальный темп стрельбы. Лучникам легче — они в состоянии выпускать стрелы со скоростью до десяти выстрелов в минуту. Арбалетчикам сложнее, максимум, что они могли — три выстрела в минуту, зато точность изготовленного Ярославом оружия была несравнимо выше, простые и эффективные прицелы на порядок повышали ее. Тяжелые семидесятиграммовые болты обладали страшной кинетической энергией. Даже попадая в орочий щит, они пробивали его, калеча владельца. В то время как английские стрелы щиты хоть и пробивали, но часто застревали в них или наносили легкие раны. Но что говорить о простых воинах и охотниках, имевших лишь копье или лук! Выдержать такой обстрел они не могли. На них обрушился град смертоносных стрел, а свои не наносили вреда укрытому противнику.

Еще десять-пятнадцать минут, и все орки будут или ранены, или убиты. Их собственный огонь ослабел почти до нуля. Теперь их просто беспощадно расстреливали хитрые люди. С такой тактикой боя они еще не сталкивались — противник не хотел после недолгого обстрела переходить в рукопашную. Но воинов-орков еще много, гораздо больше, чем кучка стрелков, укрытая за возами.

Тогда орочьи командиры решили собрать все силы и одним ударом отогнать назойливых врагов. Они, преодолевая ливень стрел и болтов, с неистовой отвагой бросились вперед. И это стало их ошибкой. Пробежать сто пятьдесят метров недолго, но это самые тяжелые метры для незащищенных броней людей. Погибли самые сильнее, самые смелые воины, вырвавшиеся на бегу вперед. Ярослав стрелял, непрерывно отдавая разряженное оружие Анне и беря у нее уже взведенное, когда противник поддался панике, и бросился вперед: он стал ждать момента перехода на максимальный темп стрельбы. Пока орки приближались, его оружие успело выстрелить трижды. Трижды молодые здоровые враги падали под его болтами, и, когда наступил момент перехода, он изо всех сил проорал:

— Беглый огонь!

Его люди сразу подхватили заранее подготовленные заряженные запасные арбалеты лежавшие на земле, в этот момент скорость их стрельбы увеличилась вдвое. За время этой опрометчивой атаки воины Ярослава — десять человек — смогли выпустить сто болтов за одну минуту. И это с предельно малой дистанции, ни один снаряд не пропал даром. По рядам противника как будто прошли железной косой, орки падали как подкошенные. Лучники тоже не подвели, уже не прячась — вражеский обстрел прекратился — они посылали стрелу за стрелой, стараясь поразить как можно больше врагов, до момента столкновения. Бегущих к ним врагов было слишком много — избежать боя в рукопашную не возможно! В орков полетели стрелы из лагеря. Олег с остальными людьми — кто верхом, кто пешие — вышли за импровизированные стены, готовясь к атаке.

Ярослав выпустил последний болт с расстояния метров семь, бросил разряженный арбалет на землю, больше он не успеет выстрелить. Выдернул копье из земли, большой щит упал, прикрывая еще пытающуюся что-то заряжать Анну. Опустил оружие в направлении врага, а когда расстояние осталось в четыре шага, сам бросился на него, держа короткое копье верхним хватом. Орк, что достался ему, не имел щита. С перекошенной мордой и оскаленными клыками, он пытался победить врага своей неистовой яростью и напором. Воздев в могучей руке тяжелое копье, нанес сокрушительный удар сверху вниз, целя противнику выше щита, в лицо. Ярослав лишь приподнял свой круглый щит баклер, он не снимал его с предплечья всю перестрелку. Удар пришелся в стальной умбон, наконечник лишь скользнул по нему, и копье ушло в сторону. Ответ не заставил ждать. Укол в грудь остановил дикаря.

За первым нападающим уже следовал другой, с меньшим напором, но со щитом в руке. Щит его был узкий, высокий, прикрывавший левую половину тела. Ярослав сменил хват на нижний. Первым коротко ткнул противника в правое бедро. Орк зарычал от боли, но присутствия духа не потерял и не упал, нанес удар снизу в бок, под щит. Опасный удар пришлось отражать самым краем баклера, острие соскочило, пропороло накидку-актеон, но вреда не нанесло.

Третий орк выскочил с левой стороны, от повозки, без щита и копья, с высоко поднятой шипастой дубиной, со всего маху врезал ею, целя в открытое плечо. Ярослав поднял свою защиту, прикрываясь от нового врага. Силы орку было не занимать. Шипы глубоко застряли в дереве, он попытался не без успеха вернуть оружие, но промедлил доли секунды. Удар в грудь свалил его замертво.

За короткое время удалось остановить трех противников, но врагов было слишком много, сразу трое разъяренных дикарей, рассыпали удары дубинок, как первобытные кузнецы своими кувалдами, теперь он вынужден был только защищаться, подставляя щит под летящие со всех сторон смертоносные предметы. Раненый перед этим орк улучил момент и больно ткнул Ярослава в правый бок, кольчугу он не пробил, но чуть не сбил с ног, в довершение всего одна из дубинок со звоном прошлась по шлему.

В этот критический момент раздался звонкий голос горна, призывающий в атаку конницу, появились над головами врагов силуэты всадников, замелькали в их руках мечи и секиры. За спиной взревел многоголосый вопль людей Олега, идущих на выручку окруженным стрелкам. И как волна волшебного ветра, прокатилась по рядам атакующих орков, унося с собой мужество и отвагу. Из последних сил, предчувствуя поражение, они бросились в безнадежную схватку. Молодой воин, почти совсем голый, с одним кинжалом в руках в отчаянии рукой отбил копье Ярослава и бросился ему на грудь, пытаясь повалить. Одновременно один из орочьих дубинеров поднял свое оружие в намерении раскроить противнику голову. Копье само выпало из руки Ярослава. Пытаясь скинуть с себя цепкого дикаря, он вынул дагу и пару раз пырнул ему в грудь. Второй орк с дубиной не успел достать Ярослава, с болтом в груди он оседал на землю. Остались только двое со щитами и дубинами. Ещё не начал Ярослав атаковать, как тяжелый арбалетный болт расщепил щит одного из дикарей, прошел навылет и поразил в грудь.

Последний воин не стал дожидаться расправы, развернулся и, прикрываясь щитом, побежал прочь, перепрыгивая через поверженных соплеменников. Орки бежали по всему полю, уставшие от рукопашной люди не могли их преследовать. За ними гнались всадники и более свежие воины Олега. Ярослав огляделся, бок болел, голова гудела. Он совершенно не мог управлять боем, находясь в первом ряду и участвуя в рукопашной, вся схватка прошла без его участия и командования. Его люди были целы, во всяком случае, внешне, тяжелые доспехи спасли их.

Тут он увидел, что его второй номер, Аня, сидела в своей уже излюбленной позиции за щитом с заряженным арбалетом, запасные, тоже заряженные, рядком лежали на земле.

— Ты?! — выдавил он из себя. — Ты не послушала меня, не выполнила приказ? — его возмущению не был предела. — Ты будешь наказана. Я что тебе приказал?

— Где бы была твоя голова, если бы я его выполнила? — с издевкой и гордостью выпалила та.

Ярослав, конечно, уже знал, чей болт свалил аборигена с дубиной, потому притих и скомандовал:

— Марш фургоны прикрывать!

Аня нехотя взвалила на себя тяжелое оружие и поплелась к лагерю.

Теперь необходимо проверить людей, свои вроде целы, тогда Ярослав пошел проверять остальных. Было много контуженных, особенно дубинами в голову. Среди его подчиненных убитым оказался только один человек Силыча, стрела попала в открытое лицо. Повозки и щиты спасли остальных, даже в рукопашной никто не погиб. Схватка была коротка, их спасли всадники ударившие оркам с тыла, еще пять минут — и их бы раздавили. Оценив обстановку, приказал:

— Всем возвращаться в лагерь, готовить повозки к отъезду, — обратился Ярослав к сибирякам и «хоббитам», — арбалетчики на месте.

Тем временем подъехал Олег, спешился.

— Ну как, тяжело пришлось? — спросил он.

— Ничего, могло быть хуже, — ответил уставший Ярослав, — как у вас? Далеко голозадых угнали?

— До самого леса. И дальше в лесу преследовали, — радостно сообщил тот, — теперь не сунутся. Ты давай не прохлаждайся, подгоняй людей, пора уходить отсюда. Дорога свободна.

— Я уже распорядился, будем готовы вовремя.

Олег развернулся и пешком пошел к лагерю, его сопровождала толпа просителей с разными неотложными делами. Люди Ярослава не расходились, ждали приказов сидя на земле возле щитов, как на позиции перед боем. Они сегодня так и не сдали ее, не отступили ни на шаг. Можно сказать, боевое крещение пройдено. Все устали, но дел было много.

— Чего расселись? Подъём, — скомандовал он, — Станислав, Антон, Саня, Лопата, запрягать лошадей. Гоните повозки сюда. Остальные — собирать болты, если попадется ценный трофей, тоже. Если не успеем собрать болты до выхода колонны, это будет большая потеря.

Народ разошелся выполнять приказания, надо признаться, вырезать болты из трупов — не самое приятное занятие, но необходимое: они слишком ценные, изготовлять новые долго и сложно, поэтому приходится собирать выпущенные ранее. На поле боя много тяжелораненных, кто не может передвигаться, легкораненые давно сбежали. Ярослав обходит их стороной, не хочет убивать, добивает лишь раненных в живот или грудь. Только у отдельных раненых в ноги он доставал болты, в том случае, если те не могли оказать сопротивление. Вместе с болтами собирал и некоторые наиболее интересные трофеи, к примеру, кинжал того орка, что бросился на него. Очень неординарное бронзовое оружие. Он был покрыт слоем хрома, и заточен остро как бритва, с виду его нельзя было отличить от стального. Многие наконечники копий он снимал с древка, в надежде продать в будущем аборигенам. Станислав с компанией быстро справились с упряжью, фургоны подогнали к месту схватки, теперь дело пошло веселее: всей кучей выискивали и собирали болты, другие группы с некоторым опозданием также послали своих людей собирать стрелы, и вот уже десятки их ходят по полю, разыскивая свои.

Когда уже дело близилось к концу, и насобирали полторы сотни болтов — всё равно все не соберешь — Ярослав полностью переключился на свою страсть. Он собрал четыре десятка копейных наконечников, два десятка кинжалов, десяток бронзовых топоров, десяток охотничьих луков и множество стрел. Обойдя поле, выбрал шесть орочьих щитов, крепких и добротно сделанных. Необходимо заметить, что трофееманией болел не только он. Мало кто побывавший на поле не унес безделушку: кто ножик, кто лук со стрелами. А что касается щитов, то их собрали почти все, они вообще были в дефиците, и не каждый землянин его имел.

За таким занятием время летит незаметно. Прошло два часа. Вот уже свёрнут лагерь, колонна сдвинулась с места, продолжая путь. Люди Ярослава прекращают свои поиски, присоединяются к остальным.

Теперь их дорога лежит через перелесок, на котором их пытались удержать орки, и далее выходит к заливным лугам и тихой полноводной реке, затем поворачивает на запад, вдоль неё, и вьется в надежде найти переправу. Отдохнувшие лошади бодро тащат свой груз, люди, еще не отойдя от переживаний, ведут оживленные беседы и споры. Уже вечереет, а брода все нет, возницы подгоняют лошадей.

Эта неширокая, но глубокая речка с топкими берегами является естественной границей двух орочих племен, и люди стремятся скорее преодолеть ее в надежде уйти от тех опасностей, что они пережили за два дня, и найти покой на другом берегу. За четыре дня с момента своего появления на Троне они прошли сто с лишним верст по землям, далеко не гостеприимным к людям. Преодолели многие опасности, но надежда на благополучный исход не должна покидать их.

Брод показался под самый вечер, после трех часов пути. Смеркалось. Последняя звезда оставляла свою сменщицу, вечернюю зарю, когда лошади ступили в воду. Брод оказался мелкий и илистый, сложностей с переправой не возникло. Возы без спешки один за другим преодолели преграду, многие люди даже не замочили ног. Движение обоза не прервалось и на минуту, успех переправы вселил бодрость не только в людей, но, что может показаться странным, и в лошадей. Они весело тащили повозки еще два часа, уже в кромешной темноте, спеша уйти подальше от пограничной реки. Ночью, когда лагерь был поставлен, некоторые наиболее впечатлительные собирались у костров, пытаясь в узком кругу выплеснуть свои эмоции, обсудить планы на будущее.

— Вот-вот, — эмоционально размахивая руками, говорил Саня, — я в него попал, а он бежит.

— Да ты промазал, — поддевает Лопата.

— Нет, я говорю, нет, разве с такого расстояния промажешь, — уверяет первый, — с болтом в груди бежит и машет копьем, и как даст с разбегу по щиту!

— Я за Саней в этот момент был, — уверяет Бомба, — споткнулся орк тот, вот и врезал по щиту, потом уж ты его пришил.

— Не споткнулся. Что ты мог видеть? После удара я из-за щита тык его и пустил в расход.

— А ты, Ярослав, что скажешь? Как было дело? — постарался подтвердить свое мнение Лопата.

— Что я могу сказать, не видел ничего, у меня своих орков целая толпа была, чуть дубинками не заглушили, как рыбу. Спасибо, Аня вот спасла, не дала помереть.

— Она у нас вообще молодец, героическая попалась, — начал расхваливать девушку Саня, — такой ни у кого нет, хорошо, что ты, Ярослав, успел её в первый день к нам переманить, не опоздал, не то другие могли перехватить.

— Анюта всем нам помогала, — похвалил Тимофеич, — как ты додумалась только?

— Я еще с прошлого раза заметила, что со стороны бить сподручно. Вот когда схватились вы, я отошла назад немного, за щит спряталась и давай в них палить, конечно, не без разбора, у меня четыре арбалета было, — смущаясь таких восхвалений, отвечала та.

— Командир, надо нашу Анюту отметить, приказ издать или медалью наградить, — смеется Тимофеич.

— Да, награды достойна, как только будет возможность, изготовим ей медаль или венок как девушке за спасение товарищей в бою. Я это серьезно говорю, все должны знать наших героев, и за убитых орков надо знаки придумать, и чтоб те на виду красовались.

Далее разговор шел своим чередом, Ярослав отозвал Анюту в сторонку:

— Конечно, тебя сейчас расхваливают, но ты не задирай нос. Был приказ бежать в лагерь, как только заваруха пойдет. Почему ты меня ослушалась? Орки могли убить!

— Тебе разве не все равно, убьют меня или нет? — ехидно спросила девушка.

— Почему мне должно быть все равно? Вовсе не все равно. Я обещал заботиться о тебе, и обещаю постараться вернуть домой.

— За что такие привилегии? Я не одна, кого выкрали! — возмутилась Аня.

— Остальные во многом виноваты сами, поплатились за свое поведение, ты — другое дело. Ты мне небезразлична.

— Другое дело, — передразнила его она, — насилие ни чем нельзя оправдать.

— И не оправдываю, считаю, тем, кто хочет вернуться, нельзя препятствовать.

— Тогда почему мы идем на юг, а не на север?

— Потому что идти на север сейчас самоубийство, Врата на Землю закрыты, и когда откроются, неизвестно.

— Что тогда делать? — не унималась девушка.

— Ждать. Надеяться и ждать, и не унывать — все будет хорошо.

— Сколько ждать? — настойчиво потребовала ответа Анна.

— Не знаю — полгода, год, — уточнил Ярослав.

— Да за это время мои родители с ума сойдут, — всплеснула руками та.

— Возможно, нет. Олег говорит, что время за вратами течет неравномерно, возможно, они ничего не узнают.

— Как такое может быть?

— Не знаю, надо у Олега спросить, а он у нас известный темнила.

— Так бы взяла и вашему Олегу по башке чем-нибудь, — показала кулаком желаемое.

— Ты его не осуждай. Он великое дело делает, «политик», сама понимаешь, в этом деле надо быть циником.

— Это из той оперы, где лес рубят — щепки летят. Я что, щепка получаюсь? — возмутилась Аня.

— Не только ты, и я тоже, все мы плывем по одной реке.

— Если это река, — она указала рукой на дорогу, — то ты в ней не щепка, а бревно. Ты самый главнючистый главнюк.

— И этот главнюк поможет вернуться домой.

— Когда? — с нетерпением воскликнула Анна.

— Когда бог даст, — успокаивающе произнес Ярослав.

Собеседница отвернулась и больше не хотела говорить. Костер прогорел, подбросили еще сушняку. Рядом лошади неторопливо хрумкали травой, сегодня их тяжкий труд закончился поздно, и они паслись, наверстывая упущенное.

К их костру подошел Олег, присел с краю.

— Не спится? — спросил он.

— Разве уснешь, все переживают сегодняшний день.

— Нам сегодня повезло, — стал развивать мысль Олег, — одна ошибка — и все могло, закончится иначе.

— Один раз поторопились там, на реке, с рыбаками орочьими, и вот результат.

— Мы с Шестопером полагали, что дикари не смогут быстро собрать людей, и мы проскочим. Кто мог подумать, что они так возмутятся нашей переправой? Не похоже это на них — из-за пары ушибленных такой переполох затевать!

— Впредь нам наука, — поддержал его Ярослав, — не надо недооценивать противника, мы действительно были на волоске от гибели и должны сделать вывод.

— Какие могут быть выводы? На рожон мы больше не полезем, однозначно, людей у нас мало — вот главная проблема.

— Не людей, у нас ума мало. Мы ползем как толпа цыган, в бою участвовало от силы семьдесят человек, остальные небоеспособны. Давно пора кончать этот балаган, ввести военную дисциплину и заняться подготовкой и обучением людей.

— Ты думаешь, я сам этого не знаю? Но в движении это невозможно, я видел твои попытки обучения, это пустая суета.

— Эта суета спасла наши головы, они остались на плечах, люди получили азы навыков, что и помогло моей группе. Я понимаю, обучение в пути это суета, но у нас нет выбора. Что ждет впереди неизвестно, потому люди будут активны, всем хочется жить и учиться будут. Если всё это сложно, то хотя бы вооружить надо. Это можно сделать? Они шли в бой без щитов, без копий.

— Вооружить постараемся, а вот с остальным? Необходимо создать специальную команду по подготовке.

— Разведподразделение должно бать отдельным, не дело посылать в разъезды случайных людей. Командиры групп отправляют самых ненужных и неспособных. Принудительно набрать лучших и обеспечить им бытовые условия для службы, дабы не искали, вернувшись с разведки, что перекусить, не оставались голодными.

— Это все мы сможем сделать, — заканчивал Олег, — а с обучением сложнее.

Костер прогорел, спутники разошлись на ночевку, лишь пастухи, присматривающие за лошадьми, да охрана продолжали свою ночную вахту.

Ярослав пошёл к своему фургону, на свое облюбованное место, рядом с Анютой-маленькой. Он сознавал и корил себя за то, что последнее время мало уделял внимания ребенку, но надеялся, что, прибыв на место, наверстает упущенное. Малышка во сне прижалась к нему, они обнялись, и он уснул.