Глава 22

Лесная мельница и её обитатели

Дорога виляла по полям, меж холмов, и чем-то походила на ту, что земляне встретили на подходе к горам, но сейчас путь пролегал по другую сторону хребта. Два дня назад караван переселенцев спустился с гор, и сегодня вступал на Великие равнины. Пока ещё степями не пахло, и людей окружали широколиственные леса предгорий. Столетние корабельные сосны склоняли свои раскидистые ветви над дорогой, когда всадники пересекали очередной перелесок. Подлеска почти не было, лишь мелкие кусты и многочисленные ягодники покрывали землю. Иногда попадались обширные дубравы со столь древними зелёными великанами, каких встретить на родине переселенцев, совершенно не возможно. Леса наполнял совершенно чистый, здоровый боровой воздух, а золотые лучи солнц проникали до самых нижних его ярусов. Дышалось в таких местах очень легко, полной грудью и от одной мысли о проплывающей мимо красоте, душа наполнялась чувством радости и не поддельного счастья.

Ярослав вновь возглавил отряд разведки из двух разъездов скачущих впереди и когда необходимо по бокам от основного обоза. К его огорчению специальный отряд разведчиков, о котором так настойчиво он говорил не раз и не два, до сих пор не создан, и возможно никогда не появиться, увы, людей не хватает, особенно опытных. Никто из старых групп не хочет расставаться с наиболее ценными кадрами, и передавать их в сводный отряд, потому практика посылки в разъезды выделенных от групп людей, теперь взводов, процветает.

Обязанности командира роты, сваленные на него плечи, оказались не столь обременительными, как можно было подумать в начале, требовалось только держать подчиненных в строгости и распределять выполнение обязанностей. За пару недель люди привыкли к определённому ритму походной жизни, и сейчас не роптали на судьбу. На самом деле, всё не так страшен чёрт, как его малюют, и потому жизненно необходимые труды воспринимаются с определённым терпением, и я даже скажу, удовольствием. Трения между разными по статусу и воспитанию членами команды уходили в прошлое, люди притирались к друг-другу становясь монолитной массой с общими интересами и большими возможностями коллектива влиять на нерадивых. Одно упоминание о возможности бросить кого-то на произвол судьбы в лесу дисциплинировало всю ораву. Однако Ярослав, как командир, не полагался на доводы разума, и ни для кого не делал поблажек, строго преследуя любые попытки неповиновения или халатности. Вкус его палки уже попробовали некоторые, наиболее пылкие личности, считающие, что порядок не для них. Конечно, за подобную агрессивность его недолюбливали, но он старался быть справедливым и не предъявлять к людям излишних, требований.

На сегодняшний день его рота (совершенно не подходящее название для Трона) состояла из сорока восьми мужчин, двадцати девяти женщин и восьми детей, всего восемьдесят пять человек. Как бы то ни было, но на душу легла печать ответственности за жизнь доверенных людей. Большую помощь в делах управления подразделением ему оказывал Павел Петрович, практически вся забота о хозяйстве, легла на его плечи. Благо, что в отряде много женщин, из которых сформировали хозяйственный взвод. Теперь такие работы, как стирка, приготовление пищи и даже управление повозками, не отвлекали мужчин от более тяжёлых и как воздух необходимых дел. В таких обстоятельствах появилась возможность создать группу переменного состава, в обязанности которой входила охота и добывание съестных припасов во время движения. Эти люди не обременялись другими задачами кроме основной.

Станислав, как наиболее опытный в военном деле после Петровича, возглавил общую подготовку подразделения и одновременно являлся заместителем командира роты. Сам Ярослав, освободившись от лишних обременений, целиком посвятил себя двум вещам. В первую очередь, военной подготовке людей и во вторую, руководству их ротным разведотделением, которое он целиком отделил от обоих взводов, как Арбалетчиков, так и Копейщиков. В него вошли пять человек от москвичей во главе с сыном Петровича, Иваном, с их собственными лошадьми. Со стороны Ярослава: Женя «Труба», Уир, а также новые члены команды: Геннадий и парень по кличке «Лимон», из последнего пополнения. Командиром всего отряда поставил «Жигана», как наиболее опытного, осторожного и являвшегося по возрасту старше всех, что не мало важно для дисциплины в молодёжной среде.

К сожалению, ни Геннадий, ни Уир ещё не были в том состоянии, когда можно серьёзно нести службу. Хотя орк за полторы недели неплохо держался в седле и, по его словам, «готов к бою», но рана ещё не зажила и он не мог тянуть лямку. Геннадий, тот вообще ещё лежал, и передвигался только в горизонтальном положении, но на этих двоих, как на уже проверенных людей, Ярослав возлагал немалые надежды.

И тут неожиданно пришла помощь, от куда не ждали. Оказалось, что Юля прекрасная наездница и по её словам, несколько лет, успешно занималась, конным спортом, не долго думая она продемонстрировала свои возможности, и увиденное не оставляло сомнений о её таланте. Командир был рад её энтузиазму, и немедленно включил в состав разведчиков. Подобные перестановки кадрового состава не укрылись от глаз некоторых особ, из его группы. Анна, старшая, немедленно изъявила желание участвовать в разъездах, несмотря на недостаточный опыт в верховой езде, а получив от Ярослава отказ, выглядела сильно расстроенной и обиженной на не внимание к ней. Складывалось впечатление, что между девушками идёт скрытое соперничество, на первый взгляд, не понятно по какой причине, хотя догадаться не трудно.

Ни для кого, не секрет, что в отряде не хватало оружия. Ярославу пришлось распределить все запасы, имеющиеся в их группе, даже личное оружие он передал своим товарищам, бранк — Станиславу, а бастард — Трубе. Себе оставил только трофейный орочий меч, да «Лунный камень». Катану он берёг и не использовал ежедневно, потому был вынужден показать обществу свой трофей, но не говоря, что взял его в рейде. Первыми, кто отреагировал, на новый вид оружия стали Олег с Шестопёром, когда утром перед началом движения колонны они увидели Ярослава.

— Ца, ца, ца, какая красота. Можно подержаться? — затянул наёмник, слегка наклоняясь для лучшего обзора, предмета.

— Разрешаю, подержись, — ответил Ярослав расстегивая пряжку и передавая просящему меч в ножнах.

— Откуда такой антиквариат? — заострил тему Олег.

— В наследство достался, от бабушки, — пошутил Ярослав.

— Крутая у тебя была бабка, — среагировал Шестопёр, — этот меч стоит целое состояние, одного золота посчитай, полкило, да ещё камни.

— Такому мечу место в музее. Наверное, будет времён викингов? — спросил Олег.

— Нет. По словам людей знающих, такие делали в эпоху Меровингов, — не моргнув глазом, соврал Ярослав, — взгляните на серебряную насечку, сплошным ковром покрывающую лезвие, это отличительная особенность восьмого века.

— Да, это настоящий королевский меч! — восхищался Олег.

— Вот здесь, на рукояти, изображение льва как мне сказали, это означает принадлежность меча, Карлу Лысому, мажордому и основателю династии Каролингов, — Ярослав продолжал беззастенчиво врать, понимая, что с его знаниями оружия и истории он может создать любую легенду, в которую легко поверят наивные обыватели. Постепенно интерес к мечу угас, и воспринимался как предмет, привезённый с Земли.

Снаряжённый таким образом, Ярослав верхом на Хитреце вёл разведку дороги совместно с Лимоном и Юлей.

Сопровождая новичков во время рейда, он старался не потерять ни одной минуты для их подготовки. Девушку, он грузил в основном стрельбой на скаку, и элементарными способами защиты и нападения всадника. С парнем, проблем оказалось значительно больше, хотя он неплохо держался в седле, почему и взят в разведку, но прошлая жизнь, лишённая воздержания, пагубно сказалась на физических возможностях этого, ещё молодого человека. Только искреннего желания, хотя и поддерживаемого принуждением командира, оказалось мало. Пройдёт ещё много времени прежде из него получится настоящий боец, а пока Ярослав старался добиться удовлетворительного исполнения простейших вещей. Передовая группа разведчиков, во главе с Жиганом ушла далеко вперёд, а Иван и двое его людей обследовали левый фланг, вдоль низменного берега реки, находившейся в полукилометре от дороги. Время шло за полдень, когда неожиданно на встречу, неспешно едущим новичкам, скачет посланник от Жигана.

— Товарищ командир (во второй роте Ярослава, единогласно принято подобное обращение к вышестоящему чину, в отличие от первой, где официально установлено обращение господин), — мельницу обнаружили, — сообщает ни чем не примечательную новость, посыльный.

— И что?! — удивляется Ярослав, — поселения людей, должны появиться со дня на день.

— Сергей просил передать, пусть командир дует к нему, — мельница подозрительная.

— С чего подозрительная?

— Не знаю, — отвечает тот, — пустая…

Они вчетвером дали шпоры лошадям, заставляя их бежать быстрее. Дорога в этом месте, делала крутой поворот на право, сообразуясь с изгибами реки, текущей не по далёку. Посыльный вывел к спрятанным в придорожных кустах, лошадям и группе людей во главе с Иваном. «Похоже, первый и второй разъезды объединились в процессе поиска» размышлял Ярослав. Спешились. Иван повёл его напрямую, через лес, к мельнице. 29.2 Прошли немного, от силы полкилометра, по столетнему сосновому бору. Когда в промежутках меж деревьев вновь замелькал просвет дороги, легли на землю, поползли. Вскоре повстречали Жигана, который их давно поджидал, лёжа в траве.

— Говори? — спросил его Ярослав, — чего подозрительного увидал?

— На первый взгляд пустая мельница, — ответил тот, — но я заметил движение внутри неё, ровно тень мелькнула.

— Иван, — обратился командир к сопровождающему его парню, — давай, подтяни сюда своих людей, но при лошадях оставь одного.

Разведчик уполз выполнять приказ, а Ярослав, на пару с Жиганом, неспешно двинулись в сторону пресловутой мельницы. Достигнув опушки леса, залегли, стараясь подробнее рассмотреть местность и оценить обстановку. Перед ними слева направо пролегала дорога, по которой они движутся, и которая в этом месте делает петлю, вплотную подходя к реке и водяной мельнице, на ней. Весь берег порос сосновым лесом, и русло реки совершенно не видно с дороги, только небольшой просвет в зарослях выводит на дамбу пруда, по которой проложены мостки с перилами. Небольшой пруд просматривается по правую руку от дамбы. По левую, берег порос крупными кустами ивы, но обзор с мостков на реку неплохой, в отличие от опушки леса. Дальше примерно метрах в тридцати, само здание мельницы, куда и ведёт помост. Постройка деревянная из тёсанных сосновых плах, довольно обширная и на вид не старая.

— Смотри, Ярослав, дверь сорвана с одной из кожаных петель, и настежь открыта, — обратил внимание Жиган.

— Подозрительно то, что, если кто и есть в доме, почему не закрыл дверь? — ответил ему тот.

— Конечно, если это зверь то ему нет дела до неё, но если орк или человек, скорее всего, была бы прикрыта.

В остальном наблюдение не дало ничего, обычная постройка покрытая сеном, как в деревнях орков.

— Брусья стен требовали серьёзной обработки, и потому мельницу скорее всего сделали люди, — уточнил Жиган. Шум падающей, воды в затворах водостока, доносился до опушки лёгким шорохом, не заглушая звуки живого леса. Позади слышен шорох, это Иван возвращается со своими людьми.

— Давно ты видел тени? — спросил Ярослав у Жигана. — Может, померещилось, или старый мешок, ветром шевелит.

— Не померещилось, — возражал тот, — видел силуэт в просвете дверей, и не мешок, иначе сквозняк и сейчас бы его колыхал.

— Иван. — Ярослав позвал напарника, — хоть и не хочется лезть в эту дыру, а придётся. Через полчаса — час здесь пройдёт наша колонна и оставлять мельницу без внимания никак нельзя. Давай, бери своих людей, прочешешь берег пруда и прикроешь меня с тыла, простреливая дамбу, но вперёд батьки, в пекло не лезь. Сам я пойду по дамбе, скрываясь за приподнятым над землёй настилом мостков. Ты, Жиган, бери всех наших людей, в том числе и новичков, пройдёте заросли, ниже пруда, до самой мельницы. Проверите, нет ли там кого, в округе. В кустах будьте особенно осторожны.

Кивнув головой, Сергей исчез в зарослях дикой смородины. Через пару минут Ярослав увидел его в сопровождении Трубы, Юли и Лимона, преодолевающих открытое пространство дороги и скрывающихся за стволами деревьев. Подождав минут десять, ушла к пруду вторая группа разведчиков, преодолев свободное от зарослей место, несколько западнее мельницы. Выждав немного Ярослав, двинулся вперёд, дугой огибая место просматриваемое из постройки. Оказавшись по другую сторону дороги, в кустах ивы, возле помоста, зарядил арбалет, а накидку-актеон, снял. Она могла помешать в плотных зарослях. Осторожно двинулся в сторону мельницы, скрываясь под деревянным настилом. Титановый баклер, по привычке, переместил из-за спины на предплечье, но не удерживал его кистью левой руки, а свободно повесил за среднюю рукоять. В результате чего, обе руки оказались свободны и могли действовать арбалетом. Под мостом никого не обнаружил, только заросли и мыши, но удостовериться в этом необходимо прежде, чем соваться внутрь мельницы. Достигнув цели нашёл крупный каменный фундамент из природных валунов, на котором стояла сама постройка. Ярослав искал дополнительный вход в цокольной части или хотя бы окно, но не обнаружил ничего подходящего для проникновения внутрь. Обогнув фундамент, нашёл повреждённое водяное колесо, не вращающееся и торчавшее из нижней части мельницы. Вода струилась широкой волной, заливая деревянные части механизма, обдавая веером мелких брызг и колесо, и каменную кладку нижнего водовода. Окно, закрытое ставнями, обнаружилось столь высоко, что пролезть в него нереально и опасно. Складывалось впечатление, что постройка сознательно строилась с целью не допустить внутрь нежелательных посетителей, а такая конструкция вынуждала Ярослава идти в лоб, через единственную дверь.

Вернулся к помосту и, выбрав подходящее невысокое место, взгромоздился на него. Очутившись на открытом месте, чувствовал себя не уютно, как мишень, имея возможность в любой момент получить стрелу. Позади у начала дамбы остались Иван с прикрытием, но это мало утешало, приходилось рассчитывать только на свои силы. Перебежав к самим деревьям, прикрылся ими и щитом, не надолго задержался, ожидая пока глаза, привыкнут к темноте внутри мельницы. Ждать пришлось не долго постепенно начал различать балки перекрытия, отсутствие потолка, травяное покрытие крыши. Прорезалась мысль: «Какого чёрта он так осторожничает, ведь возможно в мельнице никого и нет, а тут такие сложности, будто он с духами воюет, не хватает только пару гранат в дувал закинуть». Наконец глаза привыкли к темноте проёма, и Ярослав метнулся в дверь, стараясь быстрее проскочить пространство входа. Из темноты прорезались мельничные жернова, с механизмом их вращения, и он максимально быстро устремился к ним, на ходу подымая щит над головой и стараясь прикрыть ещё и спину, так как ожидал атаки или сверху или от стены с дверями.

Удар последовал быстро и как всегда неожиданно. Хорошо, что Ярослав перестраховался, ему звезданули в щит и частично в шлем, но с такой силой будто бревном. Он слетел с ног и описав дугу в воздухе с грохотом приземлился на другом конце помещения, возле жерновов, куда, в общем, изначально и стремился. Правда, не рассчитывал оказаться там с протянутыми ногами.

Он потерял позицию, но не присутствие духа. Увидев в свете исходящем из дверей чёрные тени нападавших, и сообразив, что у них есть руки и ноги, ещё лёжа разрядил в первую попавшую свой арбалет. Немедля бросил его, и уже подымаясь, вынул меч, блеснувший кроваво-красными рубинами, в лучах света. Выстрел ничего не дал, хотя с такого расстояния промахнуться не возможно, но силуэты людей надвигались на него, а увидеть результат невозможно, фигуры их, в тени совершенно не проницаемой. Наконец левый враг атаковал, уже отошедшего от шока неожиданности Ярослава, готового к отражению. При этом вошёл в зону освещённости с боку. Ярослав увидел человека с измождённым бледным лицом, лишённым эмоций. В руках он держал здоровенную кувалду, с явным намерением ею воспользоваться, «Ой-Ой» подумал Ярослав, и прикрывшись щитом атаковал ноги бледнолицего. Удара он не избежал, но концом лезвия дотянулся до бедра противника, и вновь от удара полетел в следующий угол.

Приходя в себя после второго нокдауна, заметил, что раненый ведёт себя несколько не адекватно. Получив в общем несильный порез завизжал, странно, как будто его обдали кипятком. Выронил своё оружие, кувалда со стуком упала на деревянный пол, и продолжал визжать, словно на него вылили ведро крутого свара. Чувствуя, что третьего удара ему не пережить Ярослав, что было сил метнулся к выходу. У его имелся не плохой шанс, сбежать из помещения и выманить врагов на дамбу под стрелы и болты товарищей. Но не тут то было, увидев, как бросился к дверям Ярослав, один из двух противников сделал огромный не человеческий прыжок с места, перегородив путь к свободе. Врага осветило, и Ярослав увидел в его руках ещё одну кувалду.

— Нет!! — вырвалось из его уст, а на душе засвербело. «Выход только один, — мелькнула мысль: атаковать, и атаковать снизу во время взмаха». И он бросился вперёд не раздумывая, пока его враг ещё не сделал его.

Конечно, поднять своё оружие противник смог, а вот ударить, уже нет. С отрубленной ногой и кувалдой в высоко поднятых руках повалился навзничь, с таким же диким визгом, как и первый, только теперь визжать было с чего. Ярослав обратился к третьему, это была женщина, её хорошо осветило из дверей, которые сейчас находились у него за спиной. Он хорошо рассмотрел её образ, но самое главное, что поразило, это болт, торчавший из груди странной особы! Его болт! И похоже он совсем ей не мешал. Ярослав на мгновение опешил, не решаясь на действия. Дама, после гибели двоих мужчин, находилась в нерешительности, её оружие, крестьянский серп, замер в руке. Летели мгновения, женщина не пыталась атаковать, наконец, она бросилась к окну с намерением через него покинуть ловушку.

Прямо скажем, неправильное решение. В дверях мельницы уже толпились люди Ярослава, загораживая свет, кто-то из них даже сумел разрядить арбалет в спину беглянке, но та не заметила этого. Одним ударом вышибла створки, переломив трёхдюймовый брус запора, но поздно, Ярослав был у неё за спиной, и одним взмахом срубил голову с плеч. Обезглавленное тело обмякло, и медленно осело вдоль стены у подоконника. Странно, но фонтана крови из перерубленных артерий не было, она выходила медленно, без толчков, жидкая и светлая, как клюквенный морс. На ум пришла мысль «странные это люди, точнее вовсе не люди, а только их оболочка».

Голова саднила, перед глазами плыли фиолетовые круги, хотелось сесть, в руках и ногах чувствовалась слабость. «Вероятно, это последствия удара кувалдой в голову», — подумал Ярослав, — «ещё повезло, не зашибли насмерть». Откуда-то появились его люди, Жиган вынырнул из темноты, спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Как наковальня после ковки, но вероятно жить буду, — Ярослав постарался взять себя в руки, подошёл к поверженным врагам, ноги плохо слушались, голову вскружило, повело в сторону. Слева его подхватила, неизвестно откуда взявшаяся Юля, он попытался освободиться из цепких рук девушки:

— Не мешай, а то упаду, — заявил Ярослав, заваливаясь в другую сторону, где его уже держал Труба.

Оба раненых оказались живы. Первый, с отрубленной ногой совсем плох, потерял много крови, не шевелился. Второй раненый легко, пытался отползти, но и он выглядел не важно, довольно крупная рана на бедре, пузырилась тёмно серой пеной, из неё непрерывно текли сгустки густой, чёрной на цвет, крови, смешиваясь с потоками розовой и жидкой.

— Живы? — заявил Ярослав, — сейчас исправим, — Иван, возьми мой меч и доведи дело до конца, — приказал он случившемуся рядом сыну Петровича, — а то я, что-то не в себе.

Парень подхватил оружие из рук командира, и быстро расправился с монстрами (никто из землян не сомневался, что перед ними не люди), отрубив им головы. Правда, легко раненый пытался сопротивляться, и даже сумел подняться на ноги, но это его не спасло, парой ударов Иван обезвредил существо, а последним снёс башку. С неизвестными было покончено окончательно.

Юля с Трубой вывели Ярослава на улицу, усадили на помост, оперев о стену мельницы, его тошнило, голова кружилась.

— Хорошо меня окучили, — со вздохом произнёс он.

— Ничего, до свадьбы заживёт, — пожалел его случившийся рядом Жиган

— Ты, Сергей, бери Трубу и кого ещё. Дуйте к нашим. Всё доложить Олегу, пусть едет сюда сам и разбирается, на кого мы наехали. Да Ольгу захватите, эти трупы по её части.

— Головы, что ли, пришивать? — засмеялся Лимон.

— Поговори у меня, дол…., поговори. Из нарядов не вылезешь, — разозлился на парня Ярослав, — и вообще о том, что здесь произошло молчок, это всех касается, а особенно у кого язык сильно длинен, — он многозначно посмотрел на Юлю, та пожала плечами, показывая что тут вовсе не причём и смущённо промямлила:

— Я вовсе не болтлива.

— Пока, Олег, наш командир не разрешит, всем молчать, и зря не пугать людей.

Жиган, забрав с собой Трубу и Лимона, уехал с донесением к начальству. Люди Ивана доставили лошадей к мельнице, а сами встали в охранение, рассыпавшись по кустам. У входа остались только Ярослав, сам Иван, да Юлька. Оставалось только ждать приезда своих. Вначале сидели молча, но в конце концов, девчонка не смогла более терпеть любопытство:

— Славик, а что за люди сейчас лежат там внутри? — не выдержала она.

— Трудно сказать, у меня, конечно, есть подозрение, но это лишь домыслы, — ответил ей тот, — вот приедет Ольга пусть разбирается, кого мы покрошили, это в её компетенции. Девушка не надолго успокоилась, но её вновь прорвало:

— А почему кровь у них жидкая, как вода?

— Я думаю, что это действие химиката, а может порода такая. Здесь вообще много странного.

— Зубы у них не такие, как у нас, и клыки большие, — продолжала девчонка, пожимая плечами, — как такое может быть?

— Клыки? — переспросил Ярослав, — какие клыки?

— Как у орков, — подтвердила Юлия.

— Не заметил я никаких клыков, — сомневался тот, — впрочем, это не удивительно и многое объясняет.

— Что объясняет? — вцепилась в него любопытная.

— Не знаю, — отвечал Ярослав, — и вообще, Юль, не морочь мне голову, я сам не понимаю.

Девушка замолчала, а Иван сидевший рядом вовсе не был склонен поддерживать разговор.

Примерно через час послышался топот копыт. Олег во главе группы «Лучников» проследовал прямиком к мельнице, а колонна повозок медленно стала проходить мимо. «Начальство не соизволило выдвинуться вперед конвоя» думал Ярослав, «Как видно считают стычку мало значительной». Он уже немного оправился от потрясения и сейчас стоял, опираясь на ограждение мостков.

— Отчего такой бледный? — спросил спешащий Олег.

— Контузило, — ответил тот.

— Чем могло тебя контузить? — продолжал первый не останавливаясь, и следуя внутрь постройки.

— Кувалдой приложили, — Ярослав пытался следовать за ним, но был немедленно остановлен вездесущей Ольгой и подвергнут обследованию. Активная женщина заставила раненого снять все вооружение, в том числе: хауберк и плотный набитый конским волосом гамбезон. Ярославу не нравилось такое внимание к своей персоне.

— Со мной все в порядке, шлем спас мою голову, а для вас, дорогая Оленька, есть более интересные объекты для исследования внутри мельницы.

— Мне, как врачу виднее, кого первым обследовать, — жестко оборвала его та, — и кому оказывать помощь. Тем более, что вашими стараниями людям на мельнице моя помощь более не требуется.

Она достала из чемоданчика пакет со льдом и приложила к кровоподтеку на голове Ярослава, образовавшемуся за час ничего не деланья возле мельницы.

— Вы говорите, людей, однако у меня большие сомнения в их принадлежности к людям, — продолжал тот, — и все же я советую осмотреть безголовых пациентов, это может быть любопытно.

— Приложите пакет к синяку, Ярослав Михайлович. Надо быть осторожнее, иначе сами останетесь без головы. Я вам предписываю постельный режим, по крайней мере, два дня, в противном случае не избежать осложнений.

— Большое спасибо, Ольга Николаевна, я учту ваши пожелания, — язвительно ответил больной.

Врач не ответила на колкости, собрала походную аптечку и ушла внутрь мельницы. Ярослав остался сидеть на скамье возле входа и ждать Олега. Отряд «Лучников» перегородил въезд на помост, никого не пуская на мельницу. С Ярославом остались только Юля нервно перебиравшая и укладывающая снятую с командира амуницию. Она вела себя в присутствии Ольги подозрительно тихо, не вмешиваясь в разговор, что не было в ее правилах. Юля имела характер общительный, любопытный с немалой склонностью к болтовне.

Наконец в дверях появился Олег в сопровождении Ольги и Ивана.

— Оттащите трупы вниз к реке и сожгите, — обратился начальник к разведчику, — сухое дерево ищите, где хотите, и не говорите, что его нет. Все должно быть сожжено.

Парень поспешил удалиться с глаз долой от сердитого начальства.

— Каково ваше мнение об увиденном? — тормознул, уже собиравшихся проскользнуть мимо него, сидящий по пути Ярослав.

— Мнение? — переспросил тот.

— Это то, что я думаю, или нечто другое? — уклончиво спросил Ярослав.

— Я не знаю, о чем ты думаешь, — отвлеченно ответил Олег, садясь рядом на скамью и глядя на Юлю, — но, вероятно, думаешь правильно.

Ольга Николаевна смотрела в том же направлении, а вскоре к ним присоединился и Ярослав, в результате до девушки дошло, что ее уши здесь не желательны, она хмыкнула и, собрав все, какие смогла, вещи в охапку, пошла в сторону дороги, где уже стояли их фургоны, и мелькали знакомые лица товарищей.

— Сегодня ее любопытство останется неудовлетворенным, — съязвила Ольга.

— Юля неплохая девушка, — вступился за своего подчиненного Ярослав, — и ее женские пристрастия не переходят разумных границ.

— Я вам предписала постельный режим, — вспомнила обиженная женщина, — почему вы не в постели?

— Сейчас обсудим новости, и я удалюсь на покой. Кстати, от чего у них кровь такая странная?

— Анализ уточнит мои выводы, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что это подобно антифризу разжижает кровь и усиливает обмен веществ. Мы нашли у них целую портативную химлабораторию, и теперь будем изучать ее состав.

— Ты, Олег, раньше встречал эти существа?

— Слышать слыхал, а вот видеть воочию не доводилось, — ответил тот, — на юге, где я в основном путешествовал, такие не водятся, а если попадаются, то крайне редко, да и в предгорьях их не много. Опасности они для нас не представляют, а то, что ты на них вышел, редчайший случай.

— Они так опасны, как гласят легенды, и пьют человеческую кровь? — поинтересовался Ярослав у обоих собеседников, по его мнению, более осведомленных. Ему ответил Олег:

— То, что они опасны, ты уже, я надеюсь, понял, и нам сильно повезло, что остался жив.

— О-о-о, — протянул Ярослав.

— Пьют они кровь или нет, — поддержала разговор Ольга, — в данном случае неважно, скорее всего, они делают инъекции. На руках есть отметки от игл, а в комплекте лаборатории примитивные но в полнее работоспособные системы переливания. Вероятнее всего использовался способ поддержания псевдожизни в умершем теле за счет искусственного обмена веществ и использования переработанной крови людей — доноров. На основе этих фактов можно сделать вывод: да, они пьют человеческую кровь для поддержки собственных организмов, хотя делают это весьма своеобразно, не так, как у нас принято считать. Возможно, при этом доноры погибают.

— А чем ты объяснишь клыки, — продолжал выяснения Ярослав.

— Какие клыки? — удивилась женщина.

— Как у орков.

— Не видела я у них никаких особенных клыков, конечно, они есть, но не намного больше, чем у других людей, а где ты видел особо крупные зубы?

— Я сам не видел, — смутился Ярослав, — одна особа будто видела.

— Это, наверно, Юля? — засмеялась Ольга.

— Вообще-то да.

— В этом нет ничего удивительного, она могла и рога у них увидеть, — потешался Олег.

Так, смеясь, пошли к своим лошадям. Около проезда на обочине Ярослава уже ждали Станислав, обе Анны и все спутники не занятые сегодня службой. Временно остановившиеся фургоны поджидали своего хозяина. Друзья обступили предводителя, пытаясь справиться о его здоровье (все уже знали о его ранении), и узнать подробности случившихся событий. Ни с кем особо не вступая в дискуссию, Ярослав уже было хотел взгромоздиться на Хитреца, как за спиной услышал строгий, знакомый голос.

— Кажется, я ясно дала понять, что вам следует отлежаться пару дней!

Обернувшись, уже сунувший ногу в стремя Ярослав увидел Ольгу верхом на ее темно-карей легкой лошадке, с притороченной к седлу медицинской сумкой. Она строго смотрела на непослушного пациента. Рядом случился и от души смеющийся Олег. Он поддержал свою напарницу:

— Приказы нашего врача так же обязательны, как и мои, Ярослав. Изволь их исполнять, а с управлением мы сами справимся пару дней, без твоего болезненного участия. Так что слазь с коня, принимай снотворное и отлёживайся в повозке, пока Ольга Николаевна не разрешит обратное.

Делать нечего, наехали на него по-полной, пришлось подчиняться, не будешь же спорить с начальником на глазах у подчиненных. Кряхтя и ворча, Ярослав оставил седло и полез теперь уже в фургон на мягкие одеяла в объятия своей племянницы. Однако, просто так улизнуть от Ольги Николаевны не получилось, как видно из вредности, или по другим каким причинам, она посчитала нужным сделать ему в руку уколы обезболивающего и снотворного, и даже не поленилась вновь слезть по этой причине с седла. После лошадиной дозы лекарств тот провалился в глубокий сон, едва коснувшись головой подушки.

 

Глава 23

Явь во сне

Ему снилась родная сторона, отцовский сад возле дома, беседка построенная вдвоём с ним. Тяжелые ветви яблонь, усыпанные цветами, спускаются к самой посуде на столе. Матушка собирает на стол, кастрюля в ее руках пышет паром и ароматом свежесваренного картофеля. Ярослав ни сколько не удивляется, увидев ее живой, он часто видел родителей во сне и привык к их присутствию в своей душе, можно сказать, он даже желал этих встреч.

— А где отец? — спрашивает он обыденно, как тысячу раз прежде.

— В сарае колбасит, — отвечает ему мать, с обычной для нее иронией на непослушного мужа.

Ярослав идет искать отца. До сарая недалеко, два шага, за оградой сада встречает бабушку. Уже совсем старую старуху. Она кормит курей.

— Цыпа, цыпа, цыпа, — зовет их дряхлым голосом, — Славка, зови-ка отца, обедать пора, — неожиданно требует она.

— Сейчас позову, — отвечает Ярослав строгой своей воспитательнице.

Отца он находит там, где и говорила мать. Он достал старую детскую кровать, всю разбитую и пытается починить.

— Зачем ты вытащил этот хлам? — спрашивает сын.

— Как зачем? — отвечает тот. — Вот починю твою старую, будет где ребенку спать.

— Какому ребенку? — удивляется Ярослав, — Аня уже выросла.

— Ты, балбес! — говорит отец. — Или забыл, что жена твоя родила?

— Да что ты такое говоришь, я не женат!

— Надейся, надейся, опутал девчонку, а теперь в кусты, ну так мы тебя сами женим, никуда не денешься.

Ярослав не стал спорить, «что войдет в голову отцу, ни за что не отменишь», подумал он и перевел стрелки на другую тему:

— Мать обедать зовет. Пошли.

— Скажи, приду сию минуту, только рейку прилажу. Не много осталось.

Ярослав поворачивается, идет назад в сад, но только видит иную картину. Двое детей помогают бабушке. Чьи? Непонятно! В саду полно народу. Пришли гости. Незнакомые девушки помогают накрывать на стол, а за ним??? молодой посторонний мужчина в странной одежде. Мать зовет:

— Славик, иди за стол, к тебе пришли.

Он идет, садится, но не узнавая человека, растерянно спрашивает:

— Извините, мы не знакомы?

— Лично до сих пор нет, — говорит он с легким едва заметным, южным акцентом, как говорят болгары или румыны, — но я думаю, вы обо мне слышали. У меня к вам деловое предложение.

— Вы не ответили на мой вопрос, — обрывает его Ярослав.

— Зовите меня Алекс, я хочу предложить работать на меня.

— Видите ли, уважаемый Алекс, я сейчас серьезно занят, и вряд ли смогу делать нечто еще, и я недавно женился, а это, сами понимаете, несколько ограничивает мои возможности.

— Мне известна ваша занятость, но она не чуть не помешает, даже можно сказать, моё прёдложение с ней связано, и насчет вашей женитьбы, не обманывайте, я знаю, что вы не женаты.

Ярослав и глазом не моргнул, услышав разоблачение его маленькой лжи, а упоминание о занятости напомнило, что он должен быть сейчас на Троне с Олегом и вести колонну переселенцев. Что он делает дома? Непонятно. Впрочем, такая дилемма не сильно беспокоила. Ему, было приятно находится в кругу семьи, ну а своих людей он обязательно нагонит.

— Что вы имеете в виду, говоря — с ней связана? — попытался уточнить он. Незнакомец внушал подозрения. Явно нерусский, хотя имеет русые волосы, и прямой классический индоевропейский профиль. Легкого, но атлетического сложения с идеальной фигурой, но вот одет не по нашему. Шелковая блузка светло бежевого цвета с завязкам на рукавах и везде вместо пуговиц. Узкие белые панталоны, чуть ниже колен, опять с завязками в виде бантиков, такие же узкие чулки, мягкие бежевые ботинки с вездесущими завязками вместо пряжек. В голове вертелась мысль: «где-то я видел этот наряд, но где?».

— Имею в виду, что у нас с вами, — собеседник тычет пальцем в грудь, — общие интересы.

— Кто вы?

Ярославу надоела недоговоренность и странные намеки.

Он обратил внимание на брошь-заколку на правом плече незнакомца, совершенно неуместное и единственное его украшение. Среди листьев и цветов что-то вроде герба: щит, копье, шлем с плюмажем и сова. Мозг резнула мысль: «Точно».

— Я узнал тебя, А…, — человек резко вскинул руку в запрещающем жесте.

— Не надо имен, и у деревьев есть уши.

— Надо, не надо — в данном случае не важно, с вашим братом у меня не может быть дел, тем более, общих интересов. Ну а чтоб падший нанял меня, это вообще бред сивой кобылы.

— Не торопись делать выводы, ты не знаешь сути дела.

Ярослав не слушал его. Он поднимал руку в защитном жесте и входил в транс изгнания беса (демона).

— Не надо, не изгоняй меня из своего разума, я слаб, как никогда, и не смогу сопротивляться силе твоего господина, — взмолился Алекс, складывая руки в жесте мольбы. — Я не враг вам, позволь помочь вам, позволь хоть слово молвить, только не торопись.

Какая-то сила удержала Ярослава закончить экзорцизм:

— Говори, ничтожество, — обратился он, — какого хе… тебе надо?

— Фи, — сказало существо. — Какое хамство, изображает из себя святошу, а ругается, как лодочник, имей хоть каплю уважения, я же падший, но не мелкий дух незнающий ни чести, ни совести.

— Ну, ты еще о своем женском достоинстве вспомни, — поддел его Ярослав.

— Хотя бы и вспомнить, в таком случае я заслуживаю хоть крупицу уважения.

— Хорошо, — согласился Ярослав, — но исключительно благодаря твоей женской сущности. Так отвечай, чего надо, не тяни резину, иначе прогоню без сожалений!

— Вы заинтересованы в благополучном прибытии переселенцев в пункт назначения, но кому следует уже известно о вашем приходе, и они не преминут вам помешать, и в покое не оставят.

— Чем мы им помешали, я на Троне пару недель, и не должен успеть обзавестись врагами.

— Вы им уже две тысячи лет мешаете, они не знают, как от вас избавится на Земле, а тут только нашли лазейку в другой мир, порталы поставили, эмиссаров заслали, а вы тут как тут, дорогу им переехали, да не абы как, не в одиночку, а сразу толпой. Опередить их решили?

— Значит, это наши с вами земляки работают, ворота открывают, чего им надо здесь, и что из этого следует, какова их конечная…

— Цель? Никто не знает, скорее всего, вечная борьба добра со злом, а следует из этого, что ваши враги одновременно и наши.

Но Ярослав не слушая падшего продолжал:

— Может грохнуть эти врата к нечистого матери и делу конец, никакое зло и его прихвостни не полезут.

— А я о чем говорю? — всплеснул руками Алекс, — у нас общие интересы.

— Ну ты скажешь — общие интересы! Может быть, параллельные пути, и то, скорее всего, временные. Мы ведь с вами, можно сказать, земляки, — продолжал Ярослав развалившись в отцовском кресле и закусывая поставленными матерью пирогами, — как вы здесь очутились, вдали от родины?

— Не догадываешься? — спросил падший.

— Догадываюсь, но хочу услышать твою версию.

— Господин твой изгнал.

— Не преувеличивай, скорее создателю надоело ваше безрассудство и безответственность, и он поставил на вашей семейке крест, как на многих других.

— Вскоре он поставит крест на всех вас, только длинным концом вверх, — зло огрызнулся демон.

— Штаны лопнут, — рассердился Ярослав, — а ты придержи язык, изгоню. Лучше расскажи, как прихлопнуть врата и справиться с эмиссарами. Видел я тут одного краснорожего.

— Если у человека красное лицо, это эмиссар, а может, и нет. Врата — это сложное явление и их не прихлопнуть, положив на ладонь, необходимо искать пути решения. Возможно, маг Мелоуз из города Риналь сможет помочь в этом. Что касается эмиссара, то боюсь, они сами найдут тебя, и лучше всего до поры держаться от него вдалеке, не вступая в открытое противостояние, и тут может пригодиться моя помощь.

— Чем ты можешь помочь, если по существу не х… не знаешь?

— Конечно, силы наполовину развоплощённого духа не велики и вездесущностью я давно не обладаю, но кое-что могу, и за две тысячи лет, как прячусь на Троне, многое знаю, по этому смогу помочь советом. И это, в общем всё.

— Не густо, — сожалел Ярослав, — придется искать самому, или захватить эмиссара в плен и вытрясти из него душу.

— Ни в коем случае не рискуй, — отвечал дух, — тебе не справится с сильным колдуном, в начале сам научись хоть чему-нибудь, одной веры в силы твоего господина не хватит, необходимо большее.

— Да я на Земле почти не чего не умел, так, приворожить кого, или болезнь наслать, или по мелочи напакостить. Всякая ерунда, которой бабушка научила. Вот она была знатная ведунья, людей лечила, со скотины порчу снимала. Да и грех все это, я знать то знал, но старался никогда не использовать, разве что по погоде, дождик заслать, капусту полить.

— Трон, — совсем другой мир. Здесь магия разлита щедрой рукой, из-за близости к высшим силам. Ты станешь в десятки, сотни раз сильнее, только напрячься надо, научится.

— В таком случае достань мне частичку этого самого эмиссара, волос, там, или частичка кожи, или, на худой конец, отпечаток пальцев на предмете, я ему такую диарею устрою, полгода будет страдать, и ни что не поможет.

Алекс засмеялся, а за ним Ярослав.

— Представляю Архимага на толчке, — сквозь слезы говорил падший, — и постараюсь найти пути для реализации твоей хохмы, но не обещаю, на прямую к нему не пойти, тут необходимо соблазнить кого-то из его подручных, а это не просто.

— Ладно, — Ярослав хлопнул Алекса по плечу, — заключим с тобой оборонительный союз, раз бесы тебе не по нутру. Функции распределяем так: я сопровождаю переселенцев до места назначения, там решу, как действовать дальше. Ты займешься разведкой. Постарайся определить место нахождения их подручных, или лиц, действующих по их указке, по обнаружению докладывать немедленно. Кстати, как мне найти тебя?

— Никак, — отвечал демон, я не человек, письмо не напишешь, и посыльных не пошлёшь, есть правда в горах на юге небольшой культ среди местного племени. Они содержат храм, а при нем оракул, можно, в крайнем случае, воззвать через него, но сейчас постараюсь являться по мере необходимости, или если будет информация.

— На том и порешили, — заключил Ярослав, протягивая руку для пожатия. Алекс ответил легким невесомым касанием руки и сию секунду исчез, растворившись в эфире.

Очнулся от сна Ярослав только утром в хорошем настроении.

 

Глава 24

«Цивилизация!!!»

Еще четыре светила этого мира не дошли до половины неба, как по пути следования переселенцев стали появляться засеянные зерновыми поля. Вначале дорога превратилась в наезженную колесами телег пыльную колею, затем, то тут то там из лесной чащи выступили лоскуты крошечных, вновь возделанных полей. Позже, они скруглились, превращаясь во вполне значительные участки. От основной дороги зазмеились ответвления к ближайшим хуторам, не видимым, но предполагаемым. Перелески, сведенные топором человека до редких и жалких остатков некогда дремучих лесов, уже не сдерживали широту простора. Густые пшеничные нивы колосились увесистым добротным зерном, радуя своих хозяев (хлеборобов) надеждой на сытую зиму. Полосы дозревающего ячменя прерывались межами овса и гречихи. В низинах и неудобьях попадались свежее скошенные луга. На их благодатной траве паслись коровы, бурой и довольно мелкой породы. Издалека виднелись другие виды скота: небольшие группы коз и даже свиней пасущихся вольно.

— Похоже, подъезжаем, — протянул с облучка Георгий, бессменный возничий фургонов.

— Людей не видно ни зги, — сообщил, рассматривающий в бинокль дальние окрестности Ярослав, стоя рядом на облучке ногами.

Вся колонна, все переселенцы ждали людей. Уже больше двух недель они на Троне, но не видели ни одного человека, только орки и, не привели господи, кровососы. Вот уже показались луга и нивы, а людей нет по близости ни одного. Кто они? Что из себя представляют? Задавали вопросы переселенцы, но ответа им никто не давал. Ярослав, осведомленный несколько больше других, и тот не мог ничего ответить. Приходилось успокаивать:

— Люди, как люди. Как ты, да я. Вот доберемся до намеченного поселка, сами увидите.

Народ все едино волновался и ждал с нетерпением и опаской.

Первым увиденным ими человеком — аборигеном Трона, оказался седой старичок, гнавший небольшое стадо коров, предположительно, домой. Колонна нагнала медленно бредущую скотину вскоре после выхода на обширные поля, окружавшие большой поселок и сопутствующие ему деревни. Мужичек, невысокого роста, босой, в домотканой замызганной рубахе до колен и таких же портках. Увидев нагоняющих его всадников, а затем и бесчисленное множество повозок, ни мало не испугался, а только согнал лопоухих коров с проезда на кошеный луг. В течение того времени, покуда земляне проходили мимо, улыбался и мелко кивал головой, обращаясь к путникам с приветствием:

— Скора Яна. Скора Яна, — стараясь не пропустить без приветствия ни одного проходящего или проезжающего человека.

Многие из спутников Ярослава обрадовались встрече первого человека, и даже у него самого как будто некий камень упал с души, давая свободу мысли: «что, слава богу. Этот мир имеет людей подобных нам». Похоже, он не был одинок в своих чувствах. Старика окружили переселенцы, пытающиеся выразить свою радость по поводу встречи. Ни кто из них не понимал слов аборигена, как и он землян, но каждый старался убедить человека в искренности своих чувств. Некоторые одаривали его, чем могли, кто ножичком, кто зажигалкой, а, в конце концов, кто-то из Москвичей приволок целое богатство по здешним меркам, новые армейские ботинки. Крестьянин оказался слегка обескуражен столь щедрой встречей, и остался стоять, держа подарки на вытянутых руках, когда колонна уже миновала его.

Неспешно повозки выкатили на пространство, откуда открывался чарующий вид на селение. Вершину довольно обширной возвышенности, скорее холма, как стогами кошеного сена покрывали соломенные крыши жилищ, меж ними широко раскинулись огороды с вовсю пышущей ярко-зеленой растительностью. Стога сена, убранные в столь огромные, крытые соломой величественные скирды, что они едва не превышали жилые постройки людей. (И располагались, судя по всему в соответствии с распределением семей: одна семья, одна скирда, стоящая рядом с их домом). Многочисленные плетни из сучьев и ветвей деревьев отделяли одно хозяйство от другого.

— Насколько схожи, — удивился Ярослав, — запросы земледельца-труженика, где бы он ни жил. Возьми хоть Африку, хоть Китай, увидишь крытые соломой бунгало и ограды из плетня, и даже здесь за, один господь знает, сколько километров от Земли мы нашли пастораль достойную родной Украины и пера Гоголя. Даже белёные известью стены хат и хлевов напоминают до боли знакомые образы. Закрадывались мысли: как мало надо человеку для достойной и справедливой жизни, от чего появлялось желание прекратить поход и остаться здесь, среди этих столь живописных полей.

Надоело тащиться в фургоне. Голова под действием лекарств не болела, и Ярослав решил нарушить предписанный режим. Анюта, видя дядин порыв покинуть ее, пыталась затеять игру, или почитать книгу, но того было уже не остановить. Подозвав к себе Анну-старшую, гарцующую в стороне он без разговоров отнял у неё Ласку, одновременно поручив заботу о племяннице. Кобыла, почувствовав твердую руку господина, резво понесла его в голову колонны. Олег ехал в сопровождении Шестопера, Петровича и других друзей и спутников. Ярослав догнал их, пустил свою лошадку шагом, прислушиваясь к разговорам идущим в компании:

— Петрович, порядки здесь не строгие, но раскланиваться надо всякий раз, как вновь встречаешь человека или на пороге дома, а руки держать в приветственном положении, вот так.

Олег поднял обе ладони вверх на уровень груди.

— Рукопожатий они не знают, и приветствуют друг друга похожим образом, как наши муэдзины сопровождают молитву.

— И что, с каждым встречным поперечным раскланиваться?

— В принципе, с каждым. Тем самым ты отдаешь дань уважения, и означает вроде нашего «здравствуйте», чем значительнее человек, тем глубже и чаще поклоны. Увидишь еще, как их старейшины будут перед тобой бороденками трясти, а ты кланяйся степенно не глубоко и не часто. Мы для них — богатые купцы, и наш статус значительно выше простых крестьян. При приветствии говори «Сакора Мирана». Доброй жизни.

— Девушки здешние как? Хороши? — спросил Денис, молодой парень из сопровождавшего их отряда «Лучников».

— Не особо, — отвечал Олег, — но попадаются особи очень симпатичные. Да, с женщинами не очень руки распускай, нравы на сей счет строгие. Попадешь, сразу убьют без разговоров.

— Значит мужья ревнивые? — уточнил Шестопер.

— Положение женщины очень высокое. Она хозяйка очага, только ей доверено воспитывать детей. Каждый дом имеет женскую половину или угол, на которую вход мужчинам запрещен, даже мужу без разрешения жены, вместе с тем здесь на севере многоженство, в отличие от остального Трона не приветствуется, но и не возбраняется. Многие мужчины гибнут от хищников, в частых стычках с местными орками. Жители степей им тоже досаждают. Впрочем, вы не увидите гаремов, всеобщая бедность вынуждает иметь максимум двух, трех. Часто мужчины берут себе в жены вдов погибших братьев, дабы продолжить их род. Другие их обязанности — вести хозяйство, присматривать за рабами, если таковые имеются, растить детей, ухаживать за сиротами или гостями.

— Вот как! А ведь мы и есть гости, — продолжал тот же Денис из «Лучников».

— Ты еще не все знаешь, в деревнях много детей сирот, которых содержат родственники, и это считается их долгом, но за сходную цену и добрый уговор ты можешь выбрать из них подходящую подругу, женится и избавить бедняков от лишнего рта.

— Представляю, какую красавицу, — усомнился Денис, — запах должен быть такой густой.

— Если ее не мыть, то да, — отвечал парню Олег, — но культура их такова, что требует тщательной чистоты и не только телесной — эта составная часть местных религиозных требований помогает соблюдать элементарные санитарные нормы.

— Здесь обитают люди, относящиеся к одному народу, Модонов, — продолжал рассказ Олег — все они пришли с юга с берегов реки Мары. В тех краях сильное перенаселение и многие решаются уйти с насиженных мест на поиски лучшей доли, но не все находят ее. Этим пришлось пройти многие сотни километров по бесплодным просторам степей, пока они не достигли излучины реки Яры. Трудно сказать, насколько они достигли желаемых результатов. С одной стороны, нашли плодородные земли, с другой их окружают недружественные племена орков с севера, и столь же активные степняки с юга. Жизнь на краю леса и степи полна опасностей и непредсказуема. Племена орков делают свои нападения почти каждый год, грабят и разоряют деревни, но Вуоксы — как они себя называют, далеко не дураки, и стараются зря не убивать людей, им это экономически не выгодно. Степняки, наоборот ведут непрерывную охоту за рабами и похищают людей порой прямо из их домов, причем этим занимаются все степняки, как люди, так и нелюди, как троги, так и степные орки и даже кодоны, по-нашему, кентавры. А все потому, что на юге всегда нужны рабы, и платят за них золотом.

За разговором не заметили, как кавалькада минула низину с ручьем, впадающим в небольшую реку, и подтянулась к окраинам селения. Дорога пошла в гору, так как селение занимало гребень холма. Здесь к ним присоединился разъезд разведчиков во главе с Жиганом, не решавшийся войти туда в одиночку.

Навстречу показался невзрачный мужик, тянущий за провод пару быков, запряженных в двухколесную повозку. Глаза его выразили изумление и радость, он затараторил на своем языке:

— Сакора Яна. Сакора Яна, — часто, но глубоко кивая головой в такт словам и поднимая руки.

Олег остановил коня и не спешиваясь, степенно, обратился к сельчанину:

— Сакора Мирана, — произнёс с глубоким уважительным поклоном. Многие всадники, окружившие командира, исполнили не менее уважительное обращение.

— Сакора Мирана, Сакора, Мирана, — неслось со всех сторон. Мужик был явно польщен подобным обращением столь знатных особ, ведь его окружило два десятка всадников на лошадях огромного роста. На многих из них блестела броня кольчуг и шлемов, стальные мечи отягчали бедра, острые, несравненно длинные пики закинуты за спину, а одежда тонкая, яркая и цветная напоминала драгоценные наряды лесных эльфов.

— На тудо олоу уромарно Дхоу, — вежливо спросил Олег.

Повторив жест приветствия, сельчанин спокойно ответил:

— Уромарно Дхоу Золоу вы павше даче ранок.

Что это значит, Ярослав не понял, как впрочем, и его спутники, однако, мелькнуло знакомое слово, употребляемое Уиром, в значении вождь — Дхоу. «Похоже, Олег ищет местное руководство», — подумал он, — «и похоже, надо всерьез взяться за изучение языка». У него имелся рукописный словарь местного наречья, полученный еще на Земле и собственные записи орочьего диалекта, составленные со слов Уира. С последним дело обстояло лучше, язык вуоксов состоял едва ли не из трехсот слов, простых по звучанию и употреблению, все недостающее заменялось интонацией и жестом. Для переселенцев, имеющих высокий интеллектуальный уровень, не составляло труда наладить общение с дикарем.

Всадники тронулись далее, оставив мужика-селянина вести свою повозку в поля. Решив, что это дело стоит того, и вероятно, сегодня случится неплохая практика, Ярослав, послал за словарем случившуюся рядом Юлию, которая поспешила немедленно исполнить приказ. Тем временем конные достигли центра селения, главным объектом которого являлась постройка, напоминавшая уже виденные им высокие хижины орков.

На площади поселка толпилось около десятка селян обоих полов. Завидев незнакомцев, они приветствовали их согласно местному обычаю. Всадники спешились, держа коней в поводу. Олег распорядился:

— Шестопер, Петрович и Ярослав, идем со мной. Остальным ждать на улице.

Только Ярослав решил шагнуть вслед за командиром на крыльцо Доу, как в последний момент из-за плеч мужчин вынырнула Юля и сунула в руку словарь. Во всем ее виде чувствовалась легкая взлохмаченность, пряди волос выбивались из всегда аккуратной прически.

— Что случилось? — спросил он на ходу.

— Ничего, — ответила та, но скрыть волнения не могла.

Похоже, девчонки поцапались. Анна в последние дни прибрала к рукам всё его личное хозяйство, много времени уделяла племяннице, и вела дела вечно отсутствующего командира. К Юле, вечно находившейся возле предмета конфликта относилась исключительно нервно, а та в свою очередь не считала Аню соперницей полагая, что при ее красоте и обаянии не требуются усилия для снятия плодов, которые сами упадут к ее ногам. Времени на размышления не было и Ярослав последовал за Олегом внутрь.

Убранство он нашел несколько более изысканным, чем видел в поселке вуоксов. Помещение не менее просторное, и пол застелен соломенными циновками ярких расцветок. Те же проемы по правую и левую руку, алтарь в центре на небольшой скамеечке скромно сидели старейшины поселка.

Он поднялся и, поклоном приветствовал путешественников.

— Сакора Мирана, — показал свои ладони в знак чистых намерений.

— Мирана сакора, — отозвались вошедшие, показывая свои ладони.

— Шада Нис, — продолжал вождь, показывая на крохотные скамьи стоящие в зале.

Все поняли, в чем дело и постарались, гремя доспехами, разместится на предложенной мебели. Только на Ярославе отсутствовала броня, и он с успехом устроился на маленьком табурете. Сел и Дхоу. Не торопливо продолжил:

— Ин Дхоу Бакан Блевайс. Руано шиковато ва гора доумар Нидам.

Все посмотрели на Олега, а Ярослав схватился за свой словарь, пытаясь понять сказанное, но тот как видно не посчитал нужным перевести слова вождя спутникам, взяв весь разговор в свои руки и оставив их в роли статистов.

Олега принудила к этому сложность переговоров с незнакомым вождём. Вероятно от того, что постоянные обращения к его людям на незнакомом языке будут неправильно истолкованы. Могло создаться впечатление несамостоятельности собеседника, вынужденного каждое слово согласовывать со спутниками. Подобный, зависимый от других, человек лишался в глазах аборигенов уважения и, не заслуживал доверия. Хорошо зная местное наречие, он продолжал разговор на Модонском. Между тем, вождь продолжал спрашивать:

— Что привело к нам столь знатных господ, в неурочное время для караванов?

— Мы не торговцы, а переселенцы, однако у нас есть, что предложить на обмен.

— Уважаемый Дхоу, — степенно продолжал Бакан, — мы не раз в прошлом видели переселенцев и нам интересно знать, как вы сюда попали, миновав земли вуоксов. Торговые караваны идут весной и осенью, безопаснее идти с ними.

— Мы узнали о благодатных землях юга, и наши вожди послали нас узнать на сколько верны слухи о них. Основать поселок и сообщить братьям об успехе. Наш путь через горы и земли вуоксов был долог и полон опасностей, но мои люди хорошие воины и грязные животные не смогли нас остановить. Мы бились с ними и, победили.

Вождь изобразил крайнее удивление на лице.

— Должно быть, вы прибыли из далека, если не знаете, что только два раза в год по «Оловянному пути» проходят купцы, уплатив дань лесным племенам. В другое время, он не безопасен.

В этот момент появились женщины с обширными подносами и переносными столами, быстро их накрыли нехитрой деревенской снедью. Блевайс Бакан обратился к гостям:

— Не гоже настоящим воинам говорить на пустой желудок, сейчас Вас хорошо накормят. Затем соберутся лучшие люди деревни, и мы продолжим беседу, а вечером будет большой ужин.

Бакан отдал несколько распоряжений, и в зал внесли кувшины с вином местного изготовления, представлявшим собой настойку из ягод и фруктов. Постепенно к вождю стали присоединяться старейшины, они важно раскланивались с гостями, занимая свои места в зале, заранее для них приготовленные. Легкий ужин не прервал разговора.

— Уважаемый Дхоу, какие товары вы можете предоставить для продажи? — поинтересовался глава посёлка.

— Уважаемый Бакн, как я уже говорил, мы переселенцы, а не торговцы, но можем выделить из наших скудных запасов некоторое количество стального оружия, красивых тканей и стеклянной посуды.

Олег подал знак рукой, и в помещение вошел один из его людей, держа в руках некрупный рулон цветной материи, поверх него лежал меч прекрасной работы. Воин с поклоном положил ткань перед вождем на столик.

— Эти подарки, уважаемый Дхоу, знак нашего глубокого почтения, — Олег вновь поклонился. Затем внесли подарки и всем окружающим вождя сельчанам.

Старейшины с восторгом встретили проявления дружбы. Все принялись расспрашивать, чем еще могут поделиться путешественники, а Бакан задал вопрос:

— Чем жители его поселка могут помочь господам?

Олег озвучил потребности переселенцев:

— Нам необходимо, в первую очередь: продовольствие для людей и лошадей, требуются некоторые материалы для ремонта повозок, и разрешение вождя на покупку у его односельчан недостающих лошадей, повозок и, если будет такая возможность, рабов. Выдержав некоторую паузу и посидев с задумчивым видом, Бакан Блевайс ответил:

— Сейчас самое не подходящее время для торговли зерном. Хлеба в полях не успели созреть, а прошлогодний запас исчерпан. Нам нечего продать, но если вы задержитесь на пару дней, то мы сможем сжать и обмолотить некоторое количество с южных склонов холмов, где есть созревшие участки. Если вы согласитесь, я прикажу начать выборочную уборку урожая.

— Мы купим предложенное зерно, за сходную цену, — поспешно заверил Олег.

— Остальное, — продолжал вождь, — можете приобрести, договорившись с сельчанами, я возражать не буду.

Судя по разговорам и выражениям лиц старейшин, они были не против заняться меной в неурочный для торговли месяц. Гости им попались богатые, и с них есть чем поживиться. Постепенно деловой разговор переходил в вечерний ужин. Выпитое вино разрядило натянутую официозную обстановку. Старейшины интересовались местами, откуда идут люди, и куда направляются, особенно куда. Советовали не ходить на юг, там де некуда плюнуть, а, услышав о месте назначения переселенцев, и о богатстве и пустоте долины задумались и послали за человеком, бывшим в тех краях. Большой интерес вызвали рассказы Олега о перипетиях путешествия по землям вуоксов. Селяне возмущались поведением кровожадных обезьян и благодарили богов за счастливое избавление от напасти. С радостью сообщили, что в этом году, как и в прошедшем, не было больших нападений на деревни людей, и выразили надежду, что боги будут хранить их и в будущем. Уже к вечеру, когда хозяева и гости порядком захмелели Бакан Блевайс уже без поклонов, панибратски объявил:

— Уважаемые гости, мы посоветовались и решили, что столь знатные господа не могут ночевать под открытым небом. Наши старейшины возьмут на себя заботы по размещению ваших людей, а вам самим предоставят свой лучший кров. Пусть уважаемые Дхоу не сочтут за обиду скудность сельских жилищ.

Ярослав в течение всей беседы (переговоров) и ужина старался разбираться с диалектом сельчан. И еда, и выпивка только подстегнули его к самостоятельным действиям. Постепенно языки старейшин развязались, и общение вышло на новый уровень. Он сидел рядом с худощавым, как и большинство жителей, седобородым старичком, которого, как выяснилось, зовут Тымиш из рода Хвербекус. Всё время ужина они старались наладить между собой беседу, не смотря на полное незнание языка. Человек он оказался шустрый и любопытный, потому уже к концу пиршества был заключен договор на поставку Тымишем продовольствия для Ярослава, в отношении лошадей, которых в группе не хватало, старейшина помочь не мог, но за умеренную мзду обещал завтра предоставить сельчанина из соседней деревни, у которого есть на продажу лошади. Когда закончился вечер, хитрый старейшина пригласил гостей к себе в дом, где деловая беседа будет иметь свое продолжение, как и попойка. Из Доу Ярослав вышел слегка навеселе в хорошем настроении под руку с Хвербекусом. Там он узнал, что Олег приказал поставить лагерь на лугу за околицей села, потому, как в поселке размесить такую ораву негде. Отдохнуть в домах сельчан разрешили лишь нескольким наиболее влиятельным сподвижникам, и под охраной. На площади перед Доу дожидался Жиган со своими людьми. Сгущались сумерки.

— Докладывай, — приказал Ярослав своему штатному разведчику.

— Лагерь установлен, охрана выставлена, Станислав при роте, мы по приказу прибыли в качестве караула, — четко доложил тот.

— В таком случае идем за этим почтенным старцем, — заявил захмелевший командир.

Всё же модоны отличались от милых сердцу украинцев. Их нравы определялись простотой жизни и практичностью. Под соломенной крышей он нашел сооружение подобное землянке с белыми глинобитными стенами. Потолок отсутствовал. Два прочных столба поддерживали плетеную из ветвей крышу, покрытую изнутри сажей, что было резким контрастом с белизной стен вдоль которых, на уровне земли располагались чисто выскобленные широкие лавки. Под ними стояли плетеные короба с имуществом. «И это дом лучшего человека на селе?» — думал Ярослав. На стенах рядами закреплены полки с различной утварью, выставленной на показ. Расписные глиняные миски, отрезы расшитой, домотканой материи, пучки травы и луговых цветов, служили украшением сельского дома. Хорошо утрамбованный глинобитный пол покрыт слоями плотных, ярких, плетеных из крашенной соломы циновок. Их разноцветная палитра, искусно подобранных оттенков и орнамента, приятно радовала глаз. В середине помещения имелся выложенный камнем очаг, отапливавший его по черному. В крыше находилось отверстие для выхода дыма. Гостя встречало все семейство Тымиша, надо сказать, довольно многочисленное. Обычная, в таких случаях, церемония приветствия плавно перешла в продолжение ужина у Дхоу. Торговые вопросы решались по мере выпивания фруктовой браги. Жиган и его люди постепенно перешли из разряда охраны, в разряд гостей, присоединившись к позднему ужину.

Следует заметить, что нравы модонов позволяют себе не только простоту, но и некоторую беспринципность, разрешая торговать людьми, как скотом. Уже через десять минут после прихода в дом, когда пьянка была в самом разгаре Ярославу предложили купить рабыню. Продавец рассчитал всё точно. Возмущенный гость не мог сдержать себя и отказаться, а уже захмелевшие спутники поддержали благородный порыв господина. Девушка была куплена за три золотых слитка, примерно по десять грамм каждый. Для здешних мест огромная цена. По словам хитрого торговца, она происходила из северных краев, попала в поселок с разгромленным вуоксами караваном, а предназначалась для продажи на юге за большие деньги, но брошена на произвол судьбы бывшим владельцем южанином. Благородный господин мог взять ее в жены или продать в устье Мары купцам, со значительной выгодой.

Захмелевшему и уже отходящему ко сну Ярославу неожиданно пришла по вкусу идея старейшины, и он не без труда на ломанном модонском, с использованием словаря, попросил подыскать невест для его спутников. Тымиш согласно закивал головой, поняв, что от него требуется, и на пальцах по большей части орочьими жестами (которые здесь в ходу) показал, что невесты будут завтра. После чего гость завалился на лавку и отключился. Более трезвые охранники сопротивлялись несколько дольше, но через какое-то время вся хата погрузилась в сон.

 

Глава 25

Нечаянное приобретение

Утро застало Ярослава на новом месте на жесткой неудобной лавке. Он лежал на самом почетном месте для гостей, но это его не радовало, голова болела от выпитого вчера, и хотя его не часто посещали подобные чувства, обычно обходилось без болей, но похоже вчера он перебрал. В хате светло, отверстие дымохода открыто настежь, и через него пробивается яркий луч света. В доме никого нет, похоже, крестьяне давно заняты своим нелегким трудом, но…??? за спиной нечто шевелится. Ярослав оборачивается назад и видит подымающуюся из под цветного одеяла девушку Модонку. В голову приходит вопрос: Что было вчера? Но ответа в заспанном мозгу не наблюдается.

— Кто ты такая, — спрашивает её Ярослав по-русски с изумленной физиономией

— Ноки туод гар. Ми нагори. Наватар рипал туод. (Ноки меня зовут, я ваша, господин купил меня), — ответила она, тыкая в себя пальцем, — Ноки ми.

Из того, что говорит девчонка, Ярослав, понял, зовут её Ноки, и Наватар поминает, то есть господин.

Соскочив с лавки, выбежал на улицу. День в разгаре, звезды по модонски Каро, уже высоко. «И надо так долго спать» — думал он «Каре уже построилось, а я кверху лапками». Бросился на поиски своих. Нашел возле хаты на завалинке, греющими бока.

— Жиган, ты не в курсе, что за девица со мной спала, не то меня терзают смутные подозрения.

Друзья с постными минами уставились на него, у всех голова, и всем тяжело.

— Не помнишь чего купил? — спросил Жиган. Ярослав помотал головой, но дошло; спросил:

— Её?! За сколько?!

— Три золотых, — не дружелюбно и вяло сообщила Юлия, сидящая спина к спине с Жиганом, ей похоже тоже не хорошо.

— Мама родная!! — схватился за голову их командир, — столько денег коту под хвост. Что теперь с ней делать ума не приложу, разве женить на ком-нибудь из своих.

— Пить надо меньше, — поддела Юлия.

— На себя посмотри — физиономия зеленая, — огрызнулся Ярослав подытожил: — Та-ак! Подъём! Этого хитрокуса сюда! Труба! Гони в лагерь за Хитрецом и бронёй. Организуем здесь штаб роты, если не сможем вернуть деньги, то хотя бы объединим по полной.

— Юлия! — продолжал командир, — поезжай, найди командиров взводов, пусть явятся сюда, и разыщи Ольгу, упроси подлечить мою голову, похоже не от пьянки такие боли, а от позавчерашней кувалды.

— Жиган, — командовал Ярослав, — разыщи нашего хозяина, и немедленно. — Лимон. Пошарь, найди крепкую веревку и какую-нибудь тюльку или табуретку.

Таким образом, разогнав команду разведчиков по мелким поручениям, остался один, греется на завалинке крестьянского дома. Хата находилась на окраине села, и от нее открывался живописный вид на окрестности реки, огибавшей поселковый холм. Прямо перед плетнем пролегала центральная улица, по которой взад и вперед сновали аборигены. Кто гнал скотину на выпас, кто вел двуколки груженные сеном, многочисленная ребятня суетилась возле хат. Вот и сейчас самые смелые из них пугливо таращились из-за плетня ограды.

Скрипнула дверь, на улицу вышла Ноки, в крестьянском платье до пят, с яркими вышивками по подолу и рукавам

— Наватар хадеш? (Господин что-нибудь хочешь?) — спросила она поклонившись.

— Наватара ву хадеш (Господин ничего не хочет) — ответил он по-модонски, — Ноки маданис (Ноки сядь пожалуйста). Девушка села рядом на досчатую завалинку хаты.

— Ты давно дейко? — спросил её Ярослав.

— С прошлого лета.

— Ты знаешь, что я тебя купил?

— Да. Теперь вы мой господин.

— Откуда ты родом Ноки? Где твои родители?

— Я с Севера из гор, — ответила девушка, — Родителей убили Вуоксы, родственники продали меня купцам, идущим на юг.

— Как ты очутилась в Нидаме? — продолжал её расспрашивать Ярослав.

— На караван напали вуоксы, хозяина убили. Тогда господин каравана продал меня Тымишу, а он вам.

— Хвербекусы тебя не обижают?

— Нет господин, Тымиш хороший хозяин, он давно собирался продать меня купцам, но весной никто не купил, и он ждал осенних караванов.

— Ты знаешь, мы переселенцы, и едем далеко на юг.

— Да, но только из какого вы народа, я никогда не слышала такого языка?

— Наши родственники живут на берегу океана, на северо-востоке, зовут нас Идлинги.

— Никогда не слышала о таком народе.

— Послушай Ноки, — решил определиться Ярослав, — чего ты больше хочешь: остаться здесь или идти с нами. Я могу вернуть Дейко хозяину или дать тебе свободу.

— На все воля господина, — отвечала ему скромная девушка, — если он вернет свою дейко Тымишу, то тот снова продаст её купцам. От свободы мало толку, здесь я чужая, защитить некому, меня снова продадут. Я вижу вы хороший господин. Не оставляйте меня здесь, лучше возьмите с собой. Я уже взрослая и сильная, буду послушной дейко, вы не пожалеете, а каким будет другой хозяин не известно. Уж лучше вы.

— Хорошо Ноки, теперь займись завтраком для своего нового господина.

Поклонившись, девушка ушла в хату, а Ярослав остался сидеть на дворе, размышляя о превратностях судьбы, и придумывая способ как вернуть кровные золотые, не возвращая, девчонки.

Постепенно, посланные по делам спутники стали возвращаться.

Сначала вернулся Труба, ведя в поводу оседланного Хитреца, с луки седла которого, свисали вещмешки с оружием и бронёй. Ярослав был рад почувствовать на плечах тяжесть доспехов, и немедля начал облачаться. Женя ему помогал. Вначале он полностью разделся, после чего надел на себя тонкие холщёвые нижние штаны, затем прямо на голое тело, плотный, стеганный, шелковый гамбезон-поддоспешник. Поверх него широкий и прочный пояс, к которому труба помог пристегнуть кольчужные шосы. Не успел Ярослав как следует облачиться, явился Лимон, неся в руках, длинную веревку и неизвестно где раздобытую тюльку.

— Куда? — спросил он.

— Повесь на сук, — приказал командир, указывая на яблоневое дерево, растущее перед домом. Тот выполнил распоряжение, привязав веревку к высоко растущей прочной ветви, и поставив под нее тюльку.

— Это для нашего хозяина? — угрюмо спросил он.

— Похоже на то, — ответил Ярослав, надевая через голову хауберк, — но надеюсь, до этого не дойдет.

Затем вернулся Жиган, вместе с Тымишем Хвербекусом.

— А-а! Вот и наш гостеприимный хозяин пожаловал.

— Сакора Мираны, — закивал головой сельчанин.

— Мирана Сакора Тымиш навата, — приветствовал его Ярослав, застегивая боковые пряжки хауберка, — Ты обманул меня! Рабыня мне не нужна. Ты вор. Почему я не должен тебя повесить? — продолжал Ярослав, с трудом подбирая Модонские слова, и рукой указывая на петлю.

— Ноки хорошая дейко, господин получит за нее много золота. Вчера господин был рад покупке дейко, — хитрый Тымиш пытался увильнуть от возврата денег.

— Вчера господин был пьян. Сегодня ему нужны золотые на покупку лошадей, не вернешь, повешу, — грозил Ярослав.

— По нашим законам купленное нельзя вернуть. — Возражал сельчанин.

— Ты опоил меня, — грозно заявил Ярослав, — ты обманул меня, ты будешь повешен. Дхоу боится. Дхоу не защитит тебя.

После этих слов Тымиш побледнел, и, озираясь по сторонам, начал пятиться, надеясь слинять. Его надежды не оправдались, за спиной стояли Жиган с Лимоном, они не позволили старикашке улизнуть.

— Тащите его к дереву, — приказал командир. Парни подхватили работорговца, и резво подтащили к импровизированной виселице. Тымиш пытался оказать сопротивление, изо всех сил упираясь ногами в землю, но парни жестко завернули ему руки. Водрузили на пенёк, и просунули голову в петлю. Старикашка схватился руками за веревку, но избавится от нее уже не мог, оставаясь болтаться на короткой удавке, и едва дотягиваясь ногами до опоры. Он затараторил на модонском нечто несуразное, и в таком темпе, что друзья его не понимали. Неспешно заканчивая снаряжение и опоясываясь, мечем, Ярослав подошел к Хвербекусу:

— Уважаемый господин Тымиш у меня мало денег, и я не могу покупать дейко, но только из почтения к дорогому хозяину могу пойти на уступки.

Почувствовав, что его не собираются немедленно умертвлять, господин Тымиш несколько приободрился, однако веревка сильно мешала говорить.

— Какие уступки? — прохрипел полузадушенный мужик.

— Ты дашь за неё приданое.

— Какое приданое? — возмущенно удивился тот, — приданое дейко? Как родной дочери? Где это видано давать рабыне приданое.

— Уважаемый Тымиш, ты не хочешь упасть с этой тюльки? — с угрозой в голосе заявил Ярослав.

Удушенный, помотал головой в знак нежелания.

— Тогда раскошеливайся.

Несчастный селянин, наконец, понял, что решается его судьба, сейчас или никогда. Он обреченно согласился.

— Молодец, — Ярослав хлопнул его по плечу, едва не уронив с шаткой подставки, — Давай деньги, — Тымиш затравленно смотрел на гостя, всё еще на что-то надеясь.

— Мне отнять силой? — он вновь наезжал на него, — но тогда ты уже не получишь ничего, ни денег, ни дейко.

В конце концов, селянин смирился, и шатаясь на чурбаке, полез за пазуху доставать деньги. Два золотых медленно перекочевали в карманы Ярослава, но он не спешил освобождать старого мошенника:

— Один за дейко, — сосчитал и оставил в руках Тымиша, — второй приданное дейко, третий лошадь дейко.

При последних словах, жадного селянина передернуло, как ровно он съел хрену, но гость продолжал, не обращая внимания на разворачивающуюся в душе человека трагедию, нереализованной наживы:

— Даш дейко: лошадь, одноконную повозку, продукты на месяц, одежду, утварь, все, что положено невесте, отправляющейся в дальний путь, тогда получишь два золотых.

После столь жестоких требований гостя Тымиш впал в сильную меланхолию.

— Не огорчайся, — утешал его Ярослав, — зато ты прославишься на всё село как самый щедрый и доброжелательный человек. Никто не узнает о нашем разговоре, — но мужик был безутешен и сильно расстроен. Его сняли с чурбака, отряхнули, перевели разговор в новое русло:

— Зерно собираете? — продолжал Ярослав, обнимая за плечо, и не давая сразу улизнуть, — когда закончите?

— Вся моя семья в поле, — отвечал огорченный селянин, — к ужину закончим жать, а к ночи обмолотим всё необходимое.

— Молодцы, — не забудь послать женщин готовить и кормить моих людей, пол дня прошло, мы голодные.

— Да господин, — отвечал смирившийся с судьбой человек.

В это время во двор уже въезжали люди Ярослава: Станислав, Бомба, Петрович, Меченый и другие спутники, всего десять человек. Одновременно и неожиданно с другой стороны села прибыли Олег, Шестопёр, Ольга, Юлия и сопровождающие их лица. Сразу стало шумно и тесно от скучившихся людей и лошадей. Олег немедленно проконтролировал фронт заготовок; у обнимающегося с аборигеном командира второй роты:

— Когда будете готовы?

— Благодаря этому отзывчивому и гостеприимному хозяину третий взвод будет готов к вечеру, а четвертый, я со вчера не видел.

— Уже почти готовы, а к концу дня точно, — довел информацию капитан Петрович, — покупаем сорок мешков овса, сорок пшеницы, двадцать гречихи, ну и курей, поросят по необходимости.

— Значит, будем готовы с утра двигаться, — как бы сам себе подвел итог Олег.

— Не знаю как к утру, но завтра днём точно сможем, — поправил товарища Ярослав.

— Неплохо и так, — согласился первый, — мы не сильно спешим.

Затем пошли разговоры всех со всеми, поднялся гвалт. В ворота въехала первая повозка со сжатым зерном, запряженная быками, и управляемая женщинами семьи Хвербекуса. Их усилия быстро перенаправили на стезю приготовления обеда, а снопы разгрузили земляне. Видя сложности с доставкой не обмолоченного зерна, Ярослав отозвал Станислава и Петровича в сторону, предложив ускорить обмолот:

— Распорядитесь очистить пару повозок, и отправьте на помощь селянам вместе с нашими людьми, чем быстрее управимся, тем лучше. Второе, на селе много сирот на выданье, сообщите нашим парням, кто захочет найти невесту, вечером будут смотрины, я обо всем договорился. В общем, раскошеливайся и женись, другого шанса столь дешево купить невесту может не быть.

Обед подали прямо на улицу, женщины вынесли много жареного мяса, козлятины и даже оленины, а также большие горшки с варёными овощами и местными корнеплодами. Тымиш расстарался и лично сам вынес гостям большие кувшины с фруктовой настойкой. Он ходил меж рядов сидящих за легкими переносными столами землян, и собственноручно разливал вино в глиняные крынки, не забывая со всеми раскланиваться.

— Угощайтесь, уважаемые господа. Угощайтесь, — насылался он, — Тымишу Хвербекусу ничего не жалко для дорогих гостей.

Правда, мало кто понимал его хлебосольные словоизлияния, с нотами ностальгии по золотым монетам. Большинство из гостей старалось подналечь на дармовые выпивку и еду.

После обильно поглощенного угощения гости поспешили откланяться. Кажется, пять минут назад двор был полон народа, ан и нет никого. Только хозяин на пару с Ярославом поджидают очередных гостей. Последний, на всякий случай, старается не оставлять Тымиша без своего внимания, мало ли что взбредет человеку в нервном расстройстве. Вот и Ольга Николаевна, последней покидает гостеприимный дом, сделав пару уколов, и избавив своего подопечного от страданий.

Но не долго им пришлось оставаться одним. Прибыл родственник Тымиша с парой лошадей и повозкой для продажи. Хозяин с гостем идут смотреть лошадей.

Пара оказалась вполне удовлетворительной. Кажух и Нака молодые двухлетние скакуны местной малорослой породы. Нечто среднее между большим пони и лошадью Пржевальского: короткие ноги, круглые животики, мощная мускулатура выдавали в них выносливых степных лошадок, способных преодолеть многие сотни километров, как говорится без дозаправки. После осмотра Ярослав вынес суждение, что лошади здоровы и годятся к покупке. Повозка — двуколка исключительно легкой работы, вполне соразмерная с движителем, и что особо радовало с бронзовыми втулками осей. И таким же ободом, подобная колесница вполне способна перевезти двадцать мешков зерна, на любое расстояние, а это немало для их группы.

Под восторженные возгласы продавцов, Ярослав не колеблясь выложил два полновесных золотых из трофейных запасов, за лошадей. И грамм тридцать серебряного лома из собственных за повозку. В нагрузку пошел небольшой колониальный топорик за упряжь и сбрую. Двоюродный брат Хвербекуса ушел вполне довольный, и даже сам Тымиш несколько повеселел, от сознания удачной сделки.

— Тымиш наватар, — поспешил огорчить Ярослав, — пора смотреть приданое.

Довольная ухмылка немедленно сошла с лица работорговца. Подобное занятие в среде Модонов, подвергавшихся нападениям охотников за головами, не приветствовалось, и не уважалось. Потому господин Тымиш вовсе не жаждал огласки конфликта. Скрепя сердце он поплелся в конюшни показывать лошадей.

В обширном, крытом, как и все постройки, соломой, глинобитном загоне, содержались шесть скакунов, огромное богатство по местным масштабам. Из них двое жеребят, две кобылы, и два молодых и сильных коня. Отдавать кобыл хозяин наотрез отказался, мотивируя тем, что те носят жеребят, и Ярослав угробит обоих долгим переходом. Пришлось выбирать из жеребцов, и не колеблясь забрать лучшего. Огорчению селянина не было предела, но судя, по количеству обжитых стоил, трое скакунов отсутствовало, и вероятно находилось на пастбище.

Здесь, в загоне, среди тщательно сохраняемых повозок, разных типов и назначений, вплоть до боевых колесниц, нашлась совершенно новая, легкая одноконная коляска, наиболее подходящая для длительного путешествия дейко Ноки. Тип её бронзовых втулок — подшипников соответствовал ранее купленной повозке, и имелась возможность взаимной замены. Убедившись в правильности выбора, скомандовал:

— Запрягайте.

Труба с Лимоном поспешили оприходовать вновь приобретенное имущество, а Ярослав продолжил управлять сборами. Они вернулись в хату, где Юля помогала Ноки собрать все необходимое.

— Тщательнее собирайтесь, — подбодрил он девушек, — не жалейте хозяйского добра. Две снохи Тымиша контролировали их, стараясь не позволить чужакам прихватить лишнее, но Юлия была непреклонна, требуя всё необходимое. Видя активность спутницы, Ярослав не стал вмешиваться в сферу женской компетенции и вышел на улицу. Там разворачивались приготовления к обмолоту. Хвербекусовы домочадцы, свезли с полей немало сжатого зерна, разложили на тщательно выметенном участке двора, и начинали бить снопы цепами.

Вечерело. Увидев на дворе ручные жернова Ярослав, приказал Жигану забрать, и переправить в лагерь. «Могут пригодиться» размышлял он. Постепенно стали собираться невесты, в сопровождении родственников. И женихи из лагеря землян. Первоначально предполагалось, что желающих повесить себе на шею хомут в виде молодой жены, найдется немного, но все сложилось совсем наоборот. Многие из переселенцев, имевшие небольшие средства для оплаты выкупа невест, захотели присутствовать на смотринах. За компанию пришло много их спутников и вообще любопытных, всего собралось человек тридцать молодых парней только из второй роты Ярослава. Прослышав о столь занятном событии, явилось некоторое количество людей и из первой. Невест оказалось не в пример меньше, модонские родственники представили полтора десятка невест, и как довесок около десятка молодых вдов. Торги начались. Девушек построили небольшим кругом каждую в сопровождении пары родственников. Желающие свататься женихи подходили к понравившейся девушке и предлагали руку и сердце по всем правилам местного этикета. После чего если парень нравился невесте и её родне, он должен был предъявить доказательство своей состоятельности, и способности содержать жену. По большей части хватало предъявить свое оружие, повозки, лошадей, или серебро. Затем шел торг о цене выкупа, тут каждый выкручивался, как мог, кто предлагал стальные топоры, кто булатный нож, а кто и золото, прихваченное с Земли. Как раз таким золотоносным оказался Меченый, уже снимавший со своей шеи толстенную цепочку.

— Я гляжу тебе ради любимой ничего не жалко? — остановил его Ярослав.

— Обижаешь начальник, — отвечал тот, — дело житейское, все мы люди.

— Тогда не машись цепью, не подымай парням цены, — предостерег его Ярослав, — за тридцатиграммовую цепь можно повозку с парой лошадей купить, а на юге как говорит Олег и того больше. Не торопись транжирить собственное добро, дай нечто попроще.

— Нет у меня ничего, — только эта цацка, а девчонка была бы кстати.

— Тогда продай мне, дам три золотых, один за невесту, а на остальные лошадей купишь, да не здесь, на юге, там говорят дешевле.

Бывший урка оценив резон, согласился. Тот выдал ему три золотых слитка примерно равных по весу цепи, из трофейного запаса, оставшись с барышом по весу и за счет изделия, которое стоит дороже.

Увлеченный разворачивающимся действием сватовства Ярослав не сразу заметил, что некто дергает его за подол актеона. Обернувшись, увидел Уира, закутавшегося в камуфляж по самые брови. Орк знаками показывал необходимость отойти в сторону, и Ярослав поспешил узнать, в чем дело.

— Что случилось? — спросил удивленный командир, — я приказывал сидеть в лагере и носа сюда не совать.

— Ногата Дхоу — как всегда высокопарно начал Вуокс, но сбился на первом русском слове, язык исключительно труден для дикаря. Пришлось перейти на родной:

— Великий вождь, — говорил Уир, — в поселке есть Вуоксы, они, они дейко, они хотят бежать, хотят идти с нами. Вуоксы хотят видеть нового вождя.

Оценив информацию Ярослав, не мог отказать соплеменникам Уира. Они пошли за ограду Хвербекусов, где в высоких зарослях корнеплодов подобных топинамбуру прятались Вуоксы-дейко. Перед ним появились двое орков и молодая орчиха, не лишенная надо сказать своеобразной привлекательности. После жестов взаимного уважения, Ярослав, спросил на языке вуоксов:

— Что вас держит здесь? Почему не сбежали раньше?

Ему ответил несколько более старший из них, вероятно глава группы:

— Нам некуда идти. Мы зелоты, отверженные. Приди мы к своим, нас убьют, принеся в жертву богу Ур.

— За что вас отвергло племя?

— Мы попали в плен.

— Законы вашего племени жестоки?

— Законы бога Ур не жестоки Великий Дхоу, — снизошел до объяснений вуокс, — они справедливы, если воин струсит, многие семьи могут не увидеть своих отцов или сыновей. Потому семьи трусов, пленных и предателей приносят в жертву богу. Великий бог Ур сказал: «Да бы семя предателя исчезло» Уиру повезло, его никто не видел. Моих детей уже нет.

Ярослав поразился строгости и простоте законов дикарей и не мог отказать попавшим в беду.

— Я возьму вас под свою защиту. Отныне вы воины наравне со всеми. Служить преданно?

— Преданно служить Ногата Дхоу! — хором ответили воины, — Мы умрем за тебя Ногата Дхоу! — за всех ответил глава группы.

— Хорошо, — подвел итог новорожденный вождь орков, — после нашего выхода в путь, я жду вас у своих повозок.

Выполнив прощальные жесты, вуоксы исчезли, растворившись в зарослях. Ярослав вернулся. В доме готовился вечерний ужин, множество чад и домочадцев сновало по хате и двору. Сыновья и зятья Хвербекуса вовсю молотили зерно. Праздник по поводу обручений был в разгаре, их прямо на улице садили за столы, и угощали. Ни одна из девушек не ушла со смотрин одна, как впрочем и некоторые вдовы обзавелись новыми мужьями. Этим немало повезло, потому, как отдельные представители вдовьего сословия имели немалое состояние, а пару бычков, или лошадок поголовно. За сирот — невест не давали приданного, наоборот приходилось платить обязательный в здешних местах калым. Необходимо отметить, что девушки невесты оказались хороши собой, воспитаны, худощавы и низкорослы как все Модоны. Ярослав искренне радовался за своих людей, сразу трое молодых парней из его группы получили прочное основание в жизни. Праздник продолжался до темна, одновременно с ним не прекращалось пополнение ротных запасов продуктами. Приехали Станислав с Петровичем доложить командиру о ходе работ:

— До ночи не успеваем, — грустно информировал капитан.

— Никаких поблажек, — строго распорядился Ярослав, — задействуйте всех свободных от службы, пусть жнут, молотят и сваживают прямо в лагерь, не останавливаться ни на минуту. К утру всё должно быть на местах, а рота готова в путь, сам проверю в шесть ноль, ноль. Как обстоят дела с живым грузом и с разной необходимой мелочью вроде растительного масла?

— Кое-что уже в лагере, но далеко не все, — Ответил Станислав и Петрович согласился с ним.

— Идите и договаривайтесь с селянами, к утру всё должно быть на месте. Петрович, ты то меня понимаешь?

— Все понимаю товарищ командир. Будет исполнено, — по-военному ответил тот.

— Замечательно. Я конечно сомневаюсь, что колонна завтра тронется в путь раньше полудня, но наше подразделение должно уже к утру быть готово к движению. И еще два вопроса требуют решения, не самые важные, но необходимые. Нам в пути потребуется хорошо просушенная древесина, небольшой её запас облегчит ремонт повозок, а грубая холщевая материя на доспехи нужна позарез.

Утром, после готовности в дорогу, постарайтесь по возможности выменять и то и другое. А сейчас прошу к столу, наш дорогой Ногата Тымиш сегодня особенно щедр.

Ярослав не мог отпустить друзей без плотного ужина, тем более что хотелось использовать гостеприимство хозяина до отказа. В этот поздний час подавали прекрасно запеченное мясо с овощами и вином. Никто не смел, отказаться от столь обильного и радушного угощения, но постепенно праздник затих. Некоторых гостей сморил сон, другие разошлись по домам. Постепенно переселенцы удалились в свой лагерь, двор опустел, и только семья хозяина трудилась до тех пор, пока не выполнила обмолот заказанного зерна. Постепенно стихли и глухие удары цепов, двор и хата погрузились в короткий летний сон.

 

Глава 26

Утро для Ярослава наступило неожиданно быстро, он проснулся исключительно рано, растолкал Трубу (в его обязанности входило помощь командиру при умывании), уже на ходу, скидывая с себя броню.

Заявив, что прибудет в лагерь для проверки в шесть часов утра, Ярослав вовсе не имел ввиду, что явится ровно в это время. Продолжительность суток планеты Трон не совпадала с такой же на измерительных приборах (то есть часах) землян, имевшихся в достатке у всех. Просто подобная фраза означала, что его необходимо ждать, рано утром. Опытным путем было установлено, что длительность суток равна: двадцати шести с половиной часам, что вносило немалую путаницу в определение точного времени. Однако Ярослав вполне приспособился, с помощью хронометра, калькулятора, и верного оруженосца Трубы, постоянно контролировать точное время с погрешностью в несколько секунд.

Лагерь встретил его состоянием разворошенного муравейника. Несмотря на раннее утро люди находились на ногах, и пытались изобразить нечто вроде армейского строя, Станислав с Петровичем построили каждое отделение (группу) во фрунт, рядом со своими повозками. Ярослав осмотрел каждое из них на предмет готовности людей, лошадей и повозок к движению. Результат проверки, в отношении запасов продовольствия и транспорта, вполне удовлетворил его, ребята постарались и к утру свезли все обмолоченной зерно в лагерь, погрузив на выделенные в повозках места. Живой груз: куры, свиньи и бычки распределены между группами и ждали своего часа попасть на столы людей.

В отношении самих переселенцев наблюдались явные сдвиги. Возросла дисциплина и порядок, как во время движения, так и в строю. Они бодро шагали в ногу, прикрывшись щитами и выставив длинные копья, демонстрируя командиру боевую подготовку. На день смотра каждый землянин, в том числе и женщины, имели легкий, прочный щит, склеенный из реек. Копье. Боевой топор, на длинной рукояти, или меч. С доспехами дела обстояли несколько сложнее. Изготовив полтора десятка матерчатых мягких защит, способных противостоять легким стрелам аборигенов. Ярослав и его люди исчерпали свободные запасы брезента, и подходящего для этих целей материала. После почти десятка стычек с вуоксами и нескольких недель подготовки, переселенцы научились серьезно относится к военному делу и уже были готовы противостоять иррегулярным толпам дикарей. Вдоволь насмотревшись на экзерциции своих витязей, Ярослав скомандовал:

— Вольно, разойдись. — Воины послушно разошлись по своим делам, которых находилось не мало. Остались только командиры взводов и групп. Ярослав обратился к ним:

— Жиган, сегодня твои люди меняют «Хоббитов» в разведке, собирай людей и в разъезд. Станислав, и ты, Петрович. Во-первых, вы молодцы, справились с задачей всё, приготовив в дорогу.

— Слава, — перебил его Петрович, — мы конечно правильно сделали немедленно приготовив наше подразделение в дорогу, наши телеги и фургоны в течение суток прошли текущий ремонт, и на данный момент находятся в удовлетворительном состоянии, чего нельзя сказать о лошадях. За несколько недель непрерывного движения они вымотались, и одного дня отдыха им явно недостаточно.

— Я понимаю твои опасения за наших скакунов, но до порогов осталось совсем недалеко, по словам Олега километров сто на восток. Там мы построим плоты для сплава по реке, и лошади смогут отдохнуть на воде.

— Считаю необходимым задержаться на три дня, — не уступал Петрович, — они ничего не решают.

— Я поговорю с Олегом, но не рассчитываю на положительный ответ, — согласился с ним Ярослав, — лишние задержки ни ему, ни нам вовсе не нужны.

До полудня Ярослав находился в лагере, занимаясь делами своей группы и военной подготовкой с наиболее слабыми в этом отношении людьми отряда. Всего набралось человек пятнадцать, включая некоторых женщин. В этом ему помогали: Саня — как наиболее опытный в фехтовании, с которым Ярослав занимался с зимы, с самого начала подготовки экспедиции. Более чем за полгода парень неплохо освоился, приобрел опыт в ратном деле и уверенность в себе. Не обделенный физической силой он возглавил один из десятков их роты. За довольно короткий срок из парня получился хороший, ловкий воин, ни в чем не напоминавший того старого дезертира, которого Ярослав повстречал в феврале. Второй бессменный помощник Дима — «Молчун» сегодня не смог присутствовать на занятиях, по причине женитьбы на модонке. Имея высокий рост, большую силу и вместе с тем замкнутый, стеснительный характер. Парень одним из первых изъявил желание участвовать в смотринах. Выбрал девушку и сумел договориться о выкупе. Кроме него из группы Ярослава приобрели себе жен аборигенок: Игорь — «Бомба» и один из новичков в их группе Никита.

Учеба проходила как обычно, рядом с лагерем. Сегодня Ярослав объяснял приемы боя, с мечом и щитом. Разбив на пары своих людей, показывал основные способы защиты и нападения. Избрав своих наиболее приближенных девчонок, Юлю и Аню, в качестве натурного образца для подражания, на них проводил показ примера схваток, и демонстрацию приемов владения оружием. Вооруженные деревянными мечами они усердно атаковали друг друга. В некоторой мере, неприязнь соперничества между ними, способствовало успеху обучения.

— Аня, — наставлял Ярослав, — держи меч ближе к себе, из-за щита должно торчать лишь острие лезвия, если гарда с кистью будут слишком далеко вперед, и выставляться из-за края, у тебя есть все шансы остаться без руки. Когда защищаемся, выносим нижний край павезы дальше вперед, этим ты достигнешь лучшей защиты голени.

Сейчас же он ударил своей палкой ей под щит, больно попав по ноге, — он вплотную к ней, и надо быть дураком, не воспользоваться оплошностью.

— Юля, — обратился он ко второй подопытной, — ты рубишь щит противника, как будто хочешь свалить дерево. Чего ты добиваешься? Хочешь покрошить его в щепки, — для большей убедительности Ярослав неожиданно ударил в верхний край её щита, едва не достав до шлема, палка лишь глухо звякнула по его куполу, — в результате только повредив деревянный меч. Твой рост больше, чем у Ани, и атаки сверху совершенно оправданы, но не надо столько силы вкладывать в удары, это приведет к излишней усталости. Старайся чередовать рубящие удары из верхнего положения с колющим снизу.

— Аня, тебе, наоборот, при меньшем росте удобнее атаковать снизу, а если представиться удобная возможность сверху, но только коротким колющим ударом. Вообще старайтесь больше колоть, а не рубить, подобные раны более глубоки, и сильнее травмируют врага.

И, пожалуйста, не надо прыгать и вертеться друг против друга, вы не боксеры, уклоняйтесь спокойно, не теряя сил.

Вообще необходимо заметить, что неожиданные болезненные удары по выступающим частям тела его учеников, были обычной практикой Ярослава. Кому-то это может показаться излишне жестоким, но «Сенсей» считал, что тем самым вырабатывает в «мешках с отрубями» реакцию (защищаться не возбранялось), а боль ушибов стимулирует желание правильно её избежать, и вместе с тем понижало порог чувствительности, приучало учеников к сознанию, что ошибка не останется безнаказанной.

По этой причине его (как он говорил) подопытные, не взирая на пол, постоянно ходили с синяками на конечностях и лицах. Девушек он учил наравне с парнями, и не ради забавы или личной симпатии к некоторым из них, а из-за необходимости быть в состоянии, защитить себя. К немалому огорчению для Ярослава, количество годных к учебе женщин ограничивалось их физическим состоянием, но несмотря на это, общую подготовку проходили все поголовно, а индивидуальную только некоторые. Таковыми и оказались Юля с Аней, в прошлом обе занимавшиеся споротом, и имевшие неплохие шансы на успех, как в подготовке, так и в бою.

Сейчас он до изнеможения гонял полтора десятка людей, заставляя выполнять тренировочные упражнения, или сражаться друг с другом.

Неожиданно за его спиной кто-то из парней произнес: Что-то горит в селе. Ярослав обернулся на возглас, увидев столб дыма, идущий из центра поселка.

— Наверно хата горит, — предположил другой из учеников.

— Так вполне может гореть соломенная крыша, — уточнил Ярослав, — но крыши слишком сухи, а дым черен. Саня — мигом туда, узнать, в чем дело.

— Посмотри на восток, — привлекла внимание Юля, — там над лесом.

Все обернулись в указанном направлении. На самом горизонте, едва видимая дымка определяла место, откуда исходил поток дыма, рассеиваясь в слоях воздуха на большой высоте. Осмотрели весь горизонт, нашли еще два подобных дыма. В центре села, как видно подбросили листвы в огонь, восходящие клубы стали особенно черны.

— Что бы это значило? — сам с собой рассуждал Ярослав, — а только одно, и ничего другого. Это сигнальные дымы и ничего хорошего они нам не сулят.

— Наверно орки, — предположил Костя, парень из группы Петровича.

— Не знаю, может и нет, но готовиться надо немедленно. Все! Обучение закончено! Все по своим группам, сообщить о сигналах, запрягать лошадей, быть готовыми к выходу.

Вся толпа во главе с Ярославом рванула к лагерю.

Те, кто там находился, видели дымок в селе, но не предпринимали активных действий, Ярославу пришлось отрезвить их. Найдя в лагере Станислава и других командиров, поспешил со снятием бивака.

— Станислав! — кричал он, — подымайте всех, не только нашу роту, но и роту Олега, стройте в походный порядок, как можно быстрее. Петрович! Где Петрович! — звал он, — Ему отвечали из суетящейся толпы:

— Здесь капитан, Бежит! — из другого конца стоянки уже семенил старый солдат.

— Петрович, — не задерживался Ярослав, уже находясь в седле Хитреца, — прикажи разыскать всех наших одиночек в селе, всех женихов, всех кто болтается по поселку, гони в лагерь, если требуется собраться, помоги. Меня ищите у Олега.

Ударил Хитреца нагайкой, тот резво, с места взял в карьер, унося хозяина от стоянки землян. За ним последовали ближайшие помощники: Молчун, Саня, Юля и Аня.

Олега он нашел на ступенях Доу. Прямо посреди главной площади поселка разложен большой костер, чадит удушливым дымом. Множество аборигенов толкутся вокруг дома вождя, все галдят так, что Ярослав не может понять ничего по модонски.

— Что случилось? — обращается он к Олегу и окружавшим его людям Шестопера.

— Риторический вопрос, отвечает тот, — что может быть кроме дикарей? Похоже очередной ежегодный набег — забег. Хуже всего то, что наша дорога на восток отрезана.

— Ты это сам знаешь или предполагаешь? Может послать разведку и все выяснить.

— Бесполезно. Только прибыла модонская повозка с востока, орки в полудне от нас, и движутся сюда, по «Оловянному тракту». У нас одна дорога на юг, куда сейчас начнут уходить аборигены. На запад нам, сам понимаешь, тоже хода нет, мы оттуда пришли, и там орков не меньше. Остается одно на юг в излучину Яры.

— Но это ловушка! — возразил Ярослав, — всё, что движется на юг, попадет в узость на стрелке рек. Голозадые на это и рассчитывают. Нам необходимо прорвать кольцо охвата и уйти на восток, на оперативный простор.

— Нет! Мы потеряем людей, — оборвал его Олег, — а это неприемлемо. Будем уходить со всеми. На слиянии рек у модонов укрепление, удерживая его, наладим переправу, и уйдем в степи на другом берегу. Там нас никто не достанет.

— Разреши с отрядом остаться в поселке, пощипать перья дикарям.

Вначале Олег посмотрел на Ярослава как на идиота, но потом, махнув рукой сказал:

— Боевой опыт тоже нужен, возьми человек двадцать своих, и весь отряд лучников, но не зарываться! Потеряешь хоть одного, разжалую в рядовые.

Ротный ответил по-военному:

— Есть, — вскочил в седло, и легкой рысью покинул центр села. Он искал дом Тымиша, там осталась Ноки и часть, теперь уже его добра.

Усадьба Хвербекуса суетилась как растревоженный муравейник. Все лошади, все повозки, и даже стадо скота толпилось во дворе. Челядь грузила повозки, стараясь прихватить всё мало-мальски ценное. Повозка девушки стояла в стороне, гружённая, но ещё не запряжённая. Ярослав немедля скомандовал:

— Парни запрягайте повозку. Девчонки ищите Ноки.

На встречу гостю уже бежал Тымиш, в сильном волнении, небрежно приветствуя господина, сходу потребовал денег:

— Мы уходим, самое время платить за дейко.

— Сейчас, — отвечал Ярослав, не слезая с коня, и роясь в карманах. Он уже видел, как Саня с Молчуном выводят купленного коня из конюшни, а Юля с Аней нашли девушку, и помогают ей нести вещи к повозке.

— Получай свои серебренники старый разбойник, — говорил он, отдавая золотые.

С горящим пламенем алчности взором принял их Хвербекус. Ярослав про себя отметил: «как мало надо человеку, для того, чтобы потерять и свой образ, и свою душу».

Уже через несколько минут, кавалькада всадников удалялась от дома работорговца. Впереди, её возглавляла одноконная двуколка, управляемая Ноки. Девчонка умело и ловко управляла конем ни в чем, не уступая землянам, чувствовался богатый опыт обращения с ездовыми животными. Вороной по кличке Гошо, молодой и отдохнувший, резво рысил, таща тяжело груженую повозку. Он как бы хотел показать крупным и рослым Земным гигантом, что лошади Трона, не лыком шиты, и кое-что могут. Только надолго ли хватит его выносливости? Скакуны Ярослава, изначально чувствовавшие себя аристократами среди лошадиного племени, не обращали внимания на попытки аборигена, обратить на себя внимание, что раздражало Гошо, привыкшего к первенству в своём табуне.

А вокруг всё сдвинулось с места. Жители села, не в первый раз испытывавшие набеги вуоксов, моментально собирались в дорогу. Процесс, отработанный с годами, не давал сбоев. В повозки грузилось все самое ценное, продовольствие, товары, оружие. Дети как по команде уже сидели в полупустых двухколесных повозках. Взрослые с какой-то методичностью грузили необходимые вещи, запрягали быков и лошадей, сгоняли в стада скот. Безжалостно бросая все ненужное и лишнее. В течение считанных минут, семьи собирались в дорогу, как будто только этого и ждали. «Подобная оперативность — не удивительна», — размышлял Ярослав, наблюдая за сборами селян, — «от скорости действий зависят их жизни». Еще когда он ехал к центру села, никого на улицах не было, а сейчас?

Все жители как по команде, не теряя времени, выступили в путь, они знали куда идти, и что каждый из них должен делать в данный момент. Поразительная самоорганизация. Никто не толпился, не давил друг друга, никакой паники, и никаких командиров, или регулировщиков. Каждую семью возглавляла повозка, запряженная лошадьми (если конечно таковая имелась), за ней быками груженная продовольствием, следом гнали небольшое семейное стадо. Семьи следовали одна за другой, не пытаясь обогнать впереди идущих, и не мешая друг другу.

Достигнув лагеря Ярослав, увидел повозки переселенцев готовые к движению. Командиры постарались, лошади запряжены, люди собраны, и на своих местах, ждут приказа командира. Навстречу спешат взводные.

— Володя, — обратился Ярослав к «Лучнику», — Олег согласился с моим предложением сделать голозадым диверсию. Поступаешь с отрядом в мое распоряжение. У тебя должно быть двадцать стрелков, недостающих возьми из отряда Шестопера. Станислав, — собирай десять человек из нашей группы все конные с копьями. Петрович, — от вас восемь человек верховых, и вся ответственность за движение колонны. Выступайте немедленно.

Сборы были недолги, похватав оружие, самые боеспособные из переселенцев оставались в поселке для засады. Последний оставшийся из старших офицеров при колонне скомандовал:

— Начать движение! — начиная с первой, повозки тронулись в путь на юг, унося людей от опасности набега, в созданную самой природой ловушку.

 

Глава 27

Атака тяжёлой кавалерии

Сознавая, что необходимо скрыть от орков засаду, Ярослав нашел в центре села две подходящие конюшни, находящиеся в усадьбах, на одной центральной улице, друг против друга. Укрыл в них по десять всадников в каждой, а лучников рассыпал вдоль плетней оград, предваряющих площадь поселка. Вперед выслал разведку, на удаление примерно в километр от села. Сам занял наиболее возвышенное место, откуда открылся, просторный ни чем не ограниченный вид на окрестности. Не надеясь только на свои глаза, приказал сопровождавшим его девушкам непрерывно вести наблюдение, и особо обращать внимание на опушки лесов, находящихся на удалении километра три. По этим зарослям враги могли обогнуть поселок и открытое пространство, выйдя в тыл засаде. Вся идея базировалась на том, что орки посчитают село брошенным, без страха, и поспешно войдут в него, ради грабежа.

Заметив эти приготовления, Олег поинтересовался:

— Чего задумал стратег? — его сопровождали Шестопер с четырьмя своими людьми и вождь модонов с группой пеших лучников. Сам Дхоу Блевайс украшал собой двуконную боевую повозку, сильно походившую на древние колесницы землян.

— Ничего необычного, — ответил Ярослав, — дождемся мародеров, и по обстоятельствам перебьем или обстреляем. При малейшей опасности уносим ноги. Есть опасность обхода с фланга, но мы будем на чеку, в крайнем случае уйдем на юг не по тракту, а через реку и леса.

Олег перевел вождю сказанное Ярославом, тот замотал головой в знак согласия и заявил:

— Вуоксы попадутся, грабить наши поселки любят, но надо хорошо спрятать людей, в начале придет разведка. Мои воины рвутся в бой, пусть останутся и участвуют.

Он лёгкими ударами рожна развернул упряжку, и более не обращая внимания на землян, поехал прочь из села, его сопровождали пара таких же колесниц, ранее находившихся в стороне. Лучники модонов оставшиеся с Ярославом, а это человек сорок, довольно организованно заняли позицию, с которой хорошо простреливалась область въезда в поселок. Олег, уже разворачивая коня, бросил последние фразы:

— Долго здесь не торчите, часа три, четыре, затем уходите, неровен час, обойдут.

Он дал шпоры коню, уезжая вслед за Дхоу. Его сопровождали лишь двое воинов, а Шестопер чего-то ждал.

— А ты чего ждешь? — спросил Ярослав.

— Остаюсь, — ответил тот.

— С чего бы? Сам надумал или Олег приказал?

— Приказал подстраховать, ты в его глазах важная шишка. Заботится!

— Это он преувеличивает.

— И я о том же.

— По дороге скачет всадник, — послышался откуда-то сбоку голос Ани.

Отвлеченные разговором командиры подняли бинокли. Расстояние от села километра два.

— Это кто-то из наших, — констатировал Шестопер.

Ждать пришлось минут пять, покуда конь не вынес седока на косогор. Каково было удивление Ярослава, когда перед ним возник Уир до самых бровей закутанный камуфляжным платком, и даже руки прикрыты перчатками. Таким способом вуокс старался, не выделятся на фоне людей и не попасть в неприятности.

— Хе дахи (где они), — бросил вопрос Ярослав, неуклюже осаживающему разгоряченного коня вуоксу.

— Рорго (рядом), — столь же неровно выпалил орк, показывая пальцем в землю, что на языке жестов означало совсем близко (чем выше указующий перст говорящего, тем дальше находится предмет, если указать в небо, то предмет на том свете).

— Наи Дхоу, гона Ушан (спеши к вождю и назад не возвращайся), — скомандовал Ярослав, и орк немедленно повиновался.

Несмотря на заявление Уира, что вуоксы «совсем рядом» ждать пришлось довольно долго, — около часа. Вначале вернулся Жиган со своими людьми:

— Километрах в четырех отсюда, — сообщил он, — впереди идет разведка человек пятьдесят. Мы старались не показываться им на глаза, поэтому ушли далеко вперед.

— Как вооружены? — вклинился Шестопер.

— Как обычно, — копья, щиты, топоры, луки, все как всегда, только порядка больше.

— Давай Юрий, ты к всадникам по левую руку, я по правую. И укрой всех, чтоб никто носа не высунул, пока голозадые не дойдут до середины села.

Сам Ярослав укрылся в саду одной из хат, не переставая вести наблюдение за дорогой. Девчонок отослал к Станиславу, дабы пристроил к делу.

Вновь потянулось ожидание.

Наконец из отдаленного перелеска показалась первая группа, вуоксов пятьдесят. Шли довольно спокойно, можно даже сказать самоуверенно, все поголовно со щитами и копьями. Впереди метрах в ста двигался передовой пост из двух лучников.

— Как на парад, — про себя отметил Ярослав, — и разведгруппа, и передовой пост, все как в лучших домах, врасплох фиг застанешь.

Когда отряд уже порядочно отошел от леса, из перелеска на дороге вышла новая колонна врага, около сотни вуоксов. Они шли поспешно, явно стараясь догнать впереди идущую группу.

— А вот эти совсем некстати, — размышлял Ярослав, — если они объединятся с первыми, нам придется уносить ноги.

Словно услышав размышления землянина, орки поднажали, местами переходя на бег. Видя, что их собратьям не терпится пограбить в селе, разведотряд также прибавил ходу. Им оставалось примерно с километр до поселка, когда из леса показались основные силы. Это была густая плотная колонна, неспешно идущих дикарей, никто из них не спешил и не пытался вырваться вперед. Впереди колонны шел воин, увешанный блестящим оружием. Возможно золотым или бронзовым. Молодой вуокс, шедший рядом с вождем нес сверкающий на солнце щит. Грудь вождя покрывала золотая пластина панциря. Бедра опоясывал широкий боевой пояс, с закрепленным на нем мечем. В руках Дхоу — а это по всем признакам был он, нес увитое яркими лентами копье. Позади вождя шли лучшие воины племени, хорошо вооруженные молодые и сильные.

К сожалению, у Ярослава не было времени рассматривать процессию, враг приближался. Он спешился и подошел к укрывавшимся за плетнем арбалетчикам и лучникам. Здесь прятались Станислав, Бомба, обе девчонки, Лимон и несколько хобитов из отряда «Лучник». Место явилось самым подходящим для снятия передового дозора.

— Ребята, каждому, кто попадет голозадому в грудь, даю пару серебряных монет, — предложил Ярослав, — но стрелять по моей команде, и девчонок это тоже касается.

Все приготовили оружие. Ярослав в свою очередь взвел охотничий шнеппель (боевые арбалеты все раздал). Он прикинул, что наиболее удобным местом подстрелить вуоксов будет сектор обстрела, перекрывающий мертвую зону не видимую с дороги, для разведотряда. Его люди не только успеют подстрелить орков, но и оттащить их за плетень.

Дозорные приближались, они входили исключительно осторожно, осматривая плетни и близлежащие к улице хаты.

— Хорошо, что мы не поставили там засады, — шептал в ухо Станислав.

— Согласен. И от сюда отойдем дальше, к центру села.

Вуоксы появились в зоне поражения, вначале один, затем второй. Ярослав поднял руку, привлекая внимание и показывая кулак шебаршащему Лимону. Затем дождав, когда враги выйдут на самое скрытое место, скомандовал:

— Залп!

Захлопали тетивы. Первый орк получил два болта в грудь и живот, сразу повалился на пыльную землю. Второму стоявшему к стрелкам в пол оборота стрелы попали в плечо и только одна в живот. Он с отчаянным криком пытался убежать, но Ярослав, не стрелявший залпом, а только командовавший, на этот раз поднял шнеппель, и засадил болт между лопаток.

— Дело сделано, — констатировал командир, — Бомба, Лимон тащите голозадых.

Парни, побросав арбалеты, перемахнули через плетень, и уже через минуту переваливали трупы назад, отчаянно споря, чьи болты, угодили в грудь дикарю. С первого взгляда все они в группе одинаковые и отличить невозможно, но торец болта попавшего в грудь несколько расточен, что делали только Станислав и Ярослав. Оба не стреляли в него, что означает, попали в дикаря девчонки, пользовавшиеся болтами Ярослава, и вероятнее всего Анна, точнее стрелявшая.

Выяснять отношения дальше времени не было, подхватив трупы, поспешили огородами ближе к центру села, где засели основные силы людей. Встретив, Владимира спросил:

— Распределил стрелков?

— Да на обеих сторонах улицы укрыты по десять наших и двадцать модонов. Когда дойдут до вон тех ворот усадьбы, находящейся более чем в половине пути до площади, открываем огонь.

— Хорошо, мы вас поддержим ударом всадников, от нашего укрытия метров пятьдесят, вполне хватит места для разбега.

— Девчонки, по идее, вам не место в бою, но помощь сильно потребуется, — Ярослав обратился к Юле и Ане, — укройтесь каждая за плетнем вдоль улицы, и просигнализируйте приближение к указанному месту вуоксов. Как только дикари подойдут к во-он этим, — он указал каким — воротом, машите нам. А теперь все по местам.

Сам он в сопровождении Станислава вошел в конюшню, где скрывались оседланные кони и десяток его людей.

— По коням! — приказал командир, садясь верхом на Хитреца. Все последовали его примеру. Труба подал ему кавалерийский глухой шлем, изготовленный почти целиком из стали. Ярослав, просунул голову внутрь, и застегнул переднюю пряжку ожерелья на груди. На спине, тоже самое проделал Труба. Еще ни разу здесь на Троне Ярослав не одевал армэ, и потому чувствовал себя в глухом шлеме несколько неуютно. Оруженосец подал копье, он его взял на перевес под мышку, щит уже оттягивал левую руку. Ворота конюшни могли пропустить всадника во весь рост, но без высоко поднятого копья. Дальше через двор настежь открытые ворота усадьбы, а далее только улица, на другой стороне которой такая же конюшня с его людьми и Шестопером, так же как они ждут команды — в атаку. Аня укрылась за плетнём двора, поглядывая в его щели, хорошо видимая Ярославу с седла. Он знал, что на другой стороне за плетнём, прячется Юля, а Шестопер ждет ее команды. Тянутся минуты ожидания.

Вот Аня зачем-то мельком глядит на ворота конюшни и Ярослава, она его отчетливо видит в проеме, но снова смотрит на улицу. Секунду спустя, повторяет маневр, в её глазах тревога и растерянность.

— Приготовились, — во все горло орет Ярослав. За спиной заволновались кони, переступая копытами, рвутся вперед, предчувствуют начало чего-то страшного. Волнение передается людям, они осаживают лошадей, заставляя стоять на месте. Все на взводе.

На другой стороне в конюшне зашевелились, в проеме появился Шестопер, тоже ждет.

Анна вновь смотрит на командира, лицо её серьезно. Подымает руку, отворачивается. Неожиданно машет рукой.

Ярослав мешкает, дает шпоры Хитрецу, кричит изо всех сил:

— Труба — горн, — конь, приседая от боли, выносит его через ворота и двор прямо на улицу. За спиной, горн оруженосца, разрывает слух сигналом «Кавалеристский сбор», заглушая топот копыт.

На встречу спешит Шестопер, кажется, они столкнутся как два рыцаря в поединке, но, не достав каких-нибудь пять метров друг от друга, осаживают коней, поворачивая в нужную сторону. За командирами маневр повторяют и их воины, перегораживая собою как частоколом улицу.

Ярослав подымает копье, призывая людей и коней к порядку. Наконец все построились. Подняли копья вверх. Оглядев, и удовлетворившись, что все двадцать всадников готовы, командует:

— Труба! — Атаку, — и закрывает левой рукой забрало шлема.

Снова ревет горн, всем известную мелодию «Кавалерийская атака».

Ярослав дает легкие шпоры Хитрецу, посылая его шагом. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее конь ускоряет бег, а всадник берет копье на перевес для удара.

Тут он замечает врагов, которых до этого не было времени разглядеть. Толпа человек сто, похоже, оба передовых отряда объединились для грабежа, многие, разбежались по хатам, в поисках добра. Возможно, их сейчас и больше чем предполагалось, но они совершенно дезорганизованы, людям все же удалось застать вуоксов врасплох. Лучники непрерывно обстреливают дикарей, чем сильно отвлекают противника от основной атаки. Заметив конницу, орки заволновались, стали отступать, смешивая ряды, и сбиваясь в кучу для оказания сопротивления. Задние не давали им бежать, не понимая, что случилось и еще уверенные в своих силах. Некоторые из вуоксов начали прыгать через плетни, спасаясь от неминуемой смерти, но самые смелые, выставив копья, сплотили ряды. Чем сильно способствовали лучникам людей. Один за другим орки падали под стрелами и болтами, выпускаемыми с минимального расстояния, без возможности отвечать.

Ярослав выбрал одного орка на своем пути стоящего во втором ряду. Лишь два ряда враги сумели организовать из наиболее стойких воинов, за ними хаос и толпа. Если он сшибет его, то окажется с конем в тылу, опрокинув оборону.

Расстояние стремительно сокращалось, Хитрец перешел на галоп, слегка на пол корпуса вырвавшись вперед шеренги. И всадник, и конь как бы внутренне подобрались в последние моменты перед ударом.

Гигант Хитрец грудью вломился в промежуток между щитами, отбрасывая в стороны и подминая под копыта врагов. Копья вуоксов ударили в щит и правый бок Ярослава, защищенный бригандиной, а его копье нанесло таранный удар в щит выбранной цели. Вуокс не смог ни уклонится, ни сбежать. Пробив щит, как картонку копье проткнуло грудь и вышло из спины на метр. Немедленно опустив древко, Ярослав выхватил меч, и начал крошить попадавших под руку врагов.

Атака оказалась успешной, почти по всему фронту. Кони и всадники опрокинули два передних ряда вуоксов, и большинство, потеряв копья, принялись теснить дикарей с помощью мечей и топоров. К сожалению, не для всех атака закончилась удачно. На левом фланге, под одним из ребят меченосцев, конь споткнулся, о только что подмятого им самим орка и со всего размаха упал на грудь, ломая себе ноги, переворачиваясь на спину, и погребая под собой всадника. Следовавшие рядом кони, не успели уклонится в сторону. Правого, падающий конь лягнул копытами, да так, что тот вместе со всадником завалился набок. К счастью человек успел, вовремя освободить ноги от стремян и отделался легким ушибом при падении. Левому под ноги попало копье, падавшего воина, и в результате он, переломивши древко, грохнулся об землю вслед за первым конем, устроившим свалку.

В результате под их туши попало, и было изувечено, чуть ли не полтора десятка вуоксов, так что получалось неизвестно, кто больше пострадал в этой мясорубке.

Оруженосец Труба, следовавший за Ярославом, видя опасность для поверженных воинов, послал своего коня напрямик через брыкающуюся и дико ржущую тушу павшего животного. Перемахнул через нее, прямо в толпу орков и с неистовой яростью отогнал врагов, от пытавшихся подняться товарищей.

Тем временем Ярослав, первым пробивший брешь в обороне противника, оказался в плотном кольце врагов, от неожиданности и страха, делавших вялые попытки копьями поразить всадника или его коня. Подобные не смертельные, но болезненные раны, наносимые множеством копий, могли закончится весьма плачевно, для одиночного всадника и его ничем не защищенного коня. Потому он старался без устали рубить направление в Хитреца копья, не забывая при этом головы и щиты вуоксов. Однако совсем избежать ран не удавалось. Слишком много в первый момент оказалось врагов. Храбрый конь от боли и страха, повел себя совершенно неожиданно для своего седока. Получив сильную рану в круп, он начал кружится на месте и, прижимая зад, лягать все живое, до чего мог дотянуться, а учитывая что толпа орков вокруг оказалась довольно плотная, многим из них не повезло. Ярослав, сообразив какую помощь, оказывает ему конь, постарался использовать боевой угар в необходимом направлении, давая ему шпоры, и направляя в гущу врагов. Уже не опасаясь за свою спину и зад коня, лягавшего все, что посмеет возникнуть там, он удвоил усилия с фронта, атакуя пятящихся вуоксов. Очень быстро вокруг них образовалась пустое пространство, диаметром метров семь или восемь, в которое, опрокинув, строй вуоксов, как кипящая лава влились всадники.

Отчаянные, разрозненные попытки отдельных смелых воинов, уже не могли остановить прорвавшуюся конницу. Дикари обратились в бегство, спасая свои жизни. Большинство из них, прыгали через плетни и заворачивали в открытые ворота дворов, но многие вуоксы не успевали уйти с дороги вновь бравших разбег коней, и гибли под их копытами и ударами мечей всадников.

Первоначальный разгром отряда вуоксов, на этапе бегства, превратился в избиение. Укрывшиеся, за плетнями, за хатами люди, видя свою победу, немедленно бросились вдогонку, беспощадно убивая каждого зазевавшегося или раненого орка. Причем звериный инстинкт убийства овладел всеми, как модонами так и землянами. Те и другие небольшими группами преследовали пытавшихся сбежать или укрыться, нагоняли, находили, и безжалостно истребляли.

Даже Ярослав как командир, обязанный хранить трезвую голову, не избежал общего угара. Он преследовал бегущих до самой окраины села, убивая каждого, до кого мог дотянуться мечём. Скольких он лишил жизни неизвестно, но остановится, сумел только тогда, когда уже далеко за селом увидел густую толпу основных сил вуоксов, спешащих на выручку собратьям. Ругая себя за глупость, он развернул раненого и еще не вышедшего из боевого азарта Хитреца. Конь мотал головой, не желая повиноваться, и ища глазами врага которого необходимо кусать. Ярослав успокоил его, хлопая по шее рукой говоря:

— Все, Хитрец. Все. Успокойся. Мы победили. Успокойся.

Постепенно животное, не видя противников, пришло в себя.

Их окружили товарищи, нагнавшие командира. Прибывший последним Шестопер, злобно орал, перемежая крик, матюгами:

— Куда Ма… Вашу несет! Жить на х… надоело! Назад и….ы!

И, правда, рядом уже начинали падать стрелы. Толпа дикарей сломя голову бежала к ним. Опомнившись, Ярослав скомандовал:

— Бой закончен. Уходим! — Через секунду всадники полным галопом понеслись в обратном направлении. Отряд вернулся к месту боя. Еще кое-где по оградам и хатам стрелки модоны выискивали не успевших сбежать вуоксов, но схватка уже закончилась полной победой людей.

Тяжело раненым среди землян оказался только один всадник «Меченосец», первым упавший с лошади. Стрелки уже наложили ему шины на сломанные ноги, и уложили на конную повозку, вместе с ранеными модонами. Участь его животного более печальна. В результате падения лошадь сломала обе передние ноги, и её пришлось добить.

Остальные всадники отделались легкими ранами и ушибами. У стрелков, как лучников, так и арбалетчиков, слава богу, убитых не было, но легко раненые также имелись, и получили их в основном во время охоты на беглецов. А вот у модонов, не имевших доспехов, наличествовали и те и другие. Не защищенным броней людям досталось больше всех.

Ярослав был рад найти свое копье целым и невредимым (у большинства они сломались). Дело в том, что хорошее кавалеристское копье непросто изготовить, требуется качественная сортовая древесина и немало времени. А в результате таранного удара, оно глубоко застряло, и Ярослав с трудом извлек его из тела павшего орка. Найдя на войне хороший железный меч, не поленился прихватить и его, вместе с ножнами и портупеей. Закончив это грязное дело, поднялся в седло и скомандовал:

— Труба, играй сбор.

Село огласили звуки горна. Люди активно прореагировали на призыв, выбегая из подворотен, хат, конюшен, различных загонов. Глядя на землян, зову последовали местные воины. Вскоре все наличные силы собрались в одном месте, и готовы к отступлению. Мешкать не приходилось, передовые силы вуоксов уже входили в поселок. Осмотрев людей и найдя, что все в седлах, Ярослав дал шпоры Хитрецу. За командиром последовал весь отряд, а за ними и селяне, кто пешком, кто на конных повозках.

Оторвавшись от преследователей, прошли километра два, и остановились на открытом месте, с которого имелась возможность кругового обзора. Орки захватив село, более не стремились их нагнать. Люди и кони устали, требовалась небольшая передышка, и Ярослав не хотел более испытывать их силы.

— Остановка пятнадцать минут, — сообщил он, слезая с седла. Воины, следуя его примеру, покинули седла, повалившись в траву.

Хитрец, дважды раненый, потерял много крови, Ярослав постарался успокоить дрожащее от усталости животное. Наиболее глубокая рана на крупе требовала перевязки. Он обработал ее, выбрил шерсть, и наложил плотный марлевый тампон, закрепив лейкопластырем. Рана на груди скользящая, не глубокая (Ярослав помнил, как отбивал удар), но болезненная, не требовала таких усилий как первая. Однако, он не поленился и тщательно перевязал. После чего снял сбрую, тяжёлое седло, и закинул в повозку к раненым. Копье, шлем, меч, передал Трубе.

— Хватит спать! Подъем! — скомандовал он, — уже вечереет, а путь предстоит долгий.

Взял Хитреца под узды, и повел в поводу. Видя такое дело, большинство последовало его примеру. Неспешно отряд удалился от захваченного вуоксами села. Несмотря на то, что оно досталось врагам, душу грело сознание, что досталось дорогой ценой, и возможно потери вынудят их быть более осторожными и медлительными.

 

Глава 28

Ловушка захлопнулась

Дорога до крепости модонов заняла три дня. Отряд мог двигаться с большей скоростью, но на этот раз Ярослав сдерживал темп. Было необходимо контролировать перемещения, спешащих за ними орков. Они так и поступали, ориентируясь на сообщения конных разведчиков Жигана, усиленных численно до десяти человек. Дважды в день приходилось посылать людей с сообщениями для Олега, о местонахождении врага, и в свою очередь принимать посланцев от центра. Всех раненых, в том числе и легко, поспешили отправить вперед, развязав себе руки. На ночь отряд останавливался, выставляя боевые охранения, но командир не давал по долгу находиться на одном месте, опасаясь засад и неожиданного подхода вуоксов. Максимум на что он шел, это часа три — четыре сна, а затем подъем и новое перемещение. Иногда идущим следом оркам удавалось довольно близко подойти к передовым разъездам людей, но к счастью всё обходилось без эксцессов. Оповещение срабатывало вовремя. Отряд снимался с места, и уходил из под носа у врагов. Краткий срок, всего несколько дней, очень многое дали в плане опыта как разведки, так и ведения непрямого контакта с противником. Подразделение, численностью в сорок человек непрерывно находясь в виду врага, действовало исключительно слажено, и решительно. Можно сказать, что в уверенных действиях людей, ранее никаким боком не касавшихся военного дела, начинали прослеживаться черты настоящих профессионалов.

Один раз небольшой группе дикарей удалось довольно близко подобраться к стоянке отряда, пользуясь высокой травой некошеного луга. Вовремя извещенные, о их скрытном подходе, люди заняли удачную позицию, и с дальней дистанции обстреляли вуоксов. Потеряв половину своего состава, и несмотря на гибель товарищей, орки смело атаковали. В свою очередь люди не поддались на провокацию, и как запахло жаренным, организованно в конном строю отошли (точнее сбежали).

К исходу третьего дня на горизонте показались пойма реки Яры и узкие продолговатые холмы. Сложенные из мягкого известняка они протянулись в виде высоких плато, вдоль левого берега, до места, где необузданная Яра нашла слабину, и пробила себе огромную брешь в этом каменном заслоне. Далее она была вынуждена течь на восток и юго-восток, ища слабое место для своего стремления к югу. На самой стрелке этой бреши высился покатый известковый холм, ограниченный с запада рекой Ярой, а с востока ее притоком Модогой. Вдоль поймы, которой и двигались переселенцы, начиная со Срединных гор. На этом, укреплённом самой природой мысу, модоны построили крепость, куда теперь сходилось все население окрестностей на расстоянии четырех дней пути. Необходимо отметить, что река Яра на протяжении от порогов и до укрепления была весьма полноводна, и имела довольно быстрое течение, как оно и бывает в гористых и порожистых местах. Приняв в себя воды Модоги, она ещё более разливалась, хотя возможно и с меньшей скоростью течения. Река Яра являлась тем местом, где степь вплотную соприкасалась с лесом. Левый ее берег покрывали местами уже сведенные топором земледельца леса, а правый южный был типичной степью, со множеством холмов, впадин, небольшими скоплениями деревьев и рощиц.

Крепость представляла собой, огражденное с трех сторон валами, деревоземляное укрепление, примерно километр в длину и двести метров в ширину. В своей северной, наиболее узкой и слабо защищенной части находился вал, перегораживающий перешеек, и имевший в высоту метров десять. По гребню, которого был установлен бревенчатый частокол с помостами для людей. Перед валом наличествовал довольно глубокий сухой ров, откуда и взяли землю для насыпи. Мост через него отсутствовал, замененный узким земляным перешейком. Небольшие ворота находились на вершине вала, что с точки зрения Ярослава было существенным недостатком, требовавшим, при желании попасть внутрь, подыматься на крутой склон. Две другие стороны крепости, весьма протяженные, и укрепленные самой природой, представляли собой небольшой вал метра три, четыре с тем же частоколом. Зато склоны холма, заодно и берега рек совершенно неприступные вздымались в высь порядка метров на сорок — сорок пять. Лишь небольшая полоска пляжа окаймляла возвышенность по периметру, лишая противника успешно действовать с восточной и западной сторон. В сознании Ярослава крепость чем-то напоминала Псковский кром, только в земляном, и несколько возвышенном исполнении.

На исходе дня арьергардный отряд поднялся на валы укрепления. Перед ними предстал лагерь со множеством людей. Город на данный момент был явно переполнен. По скромным прикидкам командира в крепости разместилось до трех тысяч людей, и несчётное количество животных. Все пространство, стесненное валами заполнялось этой толпой, и его явно не хватало. Многочисленные постройки внутри крепости, в основе своей представлявшие амбары с зерном и продовольствием, давали надежду на возможность длительного сопротивления врагу.

Отряд Ярослава влился в это многолюдство, и растаял в нем как словно в мегаполисе. Земляне опытные в таких ситуациях быстро нашли своих. Те разбили небольшой лагерь на самой крайней южной точке города, рядом с воротами, ведущими на спуск к реке и пристаням. В результате расспросов выяснилось, что они уже как сутки находятся здесь и готовятся к переправе через Яру.

Петрович всем здесь заправлявший в отсутствие самых боеспособных людей, сетовал:

— Течение реки сильное, потому местные не используют паромов, только лодки.

— Как тогда переправлять повозки и лошадей? — недоумевал Ярослав.

— По-любому необходимо налаживать переправу. Канат еще вчера натянули, а сегодня переправляем с противоположного берега лес и делаем плот. Если не будет задержек, утром начнем переправу.

— Откуда взяли канат такой длины, тут река почитай полкилометра будет.

— Олег у местных одолжил. Те давно пытались паром организовать, да только ничего у них не получалось, под большим напором воды оборвало канаты.

— У воды сила большая. Как хотите справится?

— Мы паром не квадратный сделаем, а треугольный, и тем снизим напор до нормы.

— Кстати, где найти нашего боса, что-то я его ни где не вижу?

— Он с вечера в Доу заседает с вождями, не лады у них какие-то, а мне одному приходится отдуваться.

— Ничего, с нашим прибытием легче будет. Бери любых людей по твоему выбору и пристраивай к делу, строить паром.

Забрав с собой Шестопера и Лучника, Ярослав направился к дому вождя.

— Не нравится мне это место, — на ходу говорил первый, — как в мышеловку попали.

— Орки на это и рассчитывали, возможно, даже преднамеренно дожидались нашего прихода в излучину Яры. Для них караван с добычей большая удача.

— Как думаете, удастся завтра, переправится на другой берег? — подал свой голос Владимир.

— Даже если не удастся не страшно. Посмотри сколько здесь народу, — говорил Ярослав, показывая на повсюду разместившихся людей, — вуоксам ни в жизнь не взять стены.

Олега они нашли в зале Дхоу. Охрана, двое хорошо вооруженных силача, стоявших у дверей, пропустили их без вопросов, лишь подозрительно зыркнув на чужаков. Зал оказался стандартным для всех Дхоу, а вот публика иная, и похоже сегодня все забыли об этикете. Два десятка вождей, выделявшихся среди остальных своими богатыми одеяниями и вооружением, отчаянно спорили, каждый настаивал на своей правоте. Свиты из двух трех человек сопровождавшие каждого из них занимались тем же. В помещении стоял гул, и лишь сидящий в стороне Олег сохранял некоторое спокойствие.

— По какому поводу буча? — спросил его Ярослав, садясь рядом на традиционный маленький табурет, — не то я понимаю некоторые слова, но когда эти аборигены начинают много говорить или лаяться как сейчас, ни в зуб ногой.

— Понять их не трудно, — отвечал Олег, — молодые считают, что их сейчас достаточно много для открытого боя с вуоксами, а старики вожди, ни в какую. Мол, будем сидеть в осаде до посинения, пока враги не уйдут. Орки долго осаждать не могут, от силы неделю, полторы, всё пожрут в округе и будут вынуждены, вернутся домой в лес. Так они делали раньше, так будет и сейчас, потому старики считают: не стоит лезть на рожон. Молодым же нужны: слава, почести. Вот и секутся.

— А мы?

— А что мы? Наше дело сторона, чем раньше на тот берег уйдем, тем лучше. Это не наша война, — пожимал плечами Олег. Ты лучше расскажи, что там вуоксы за стенами делают? Сколько их сейчас?

— Северный и восточный отряды объединились, как я доносил еще вчера. Западный, подошел сегодня днем. Так что ловушка захлопнулась по всем правилам. Теперь их тысячи полторы, может быть тысячу семьсот копий. По словам Уира здесь собрались Ка́рги четырех племен: Шу, Ра, Ву и родного для него Ур. Мы специально возили парня определить кто наши враги и сколько их. Орк считает, что больше всего воинов Ву, которые обычно бывают инициаторами подобных набегов. У них копий восемьсот. Именно с Ка́ргами — Ву мы столкнулись в Нидаме и, судя по всему теперь у них на нас большой зуб. Потеря семидесяти бойцов, бегство с поля боя, большой удар по репутации лучших воинов среди народа вуоксов, но судя по всему ловушка сия ставилась не на нас, и попали мы в нее совершенно случайно по стечению обстоятельств под горячую руку. Как утверждают модоны и некоторые вуоксы, набега давно не было, и рано или поздно должен был наступить, но, возможно, зная о переходе переселенцев через горы, Ву ожидали нас, когда придем в излучину Яры, тогда и начали наступление.

— Когда ждать их подхода?

— В состоянии подойти к стенам уже в полночь, но не берусь утверждать, нападут ночью или нет. На их месте я атаковал бы непременно.

— Ночная атака маловероятна, — уточнил Олег, — Все же настоящие вуоксы, не такие, каких мы их знаем по книгам и фильмам. Они ведут дневной образ жизни, и видят ночью ничуть не лучше людей. И вообще любой примат, будь то орк, человек, эльф или гоблин, имеющий две руки и две ноги, не может чувствовать как собака, а видеть ночью как кошка. В противном случае он перестанет быть приматом и должен иметь в таком случае мокрый нос, и щелевые, монохромные глаза, а как довесок к этому экстерьеру возможно хвост.

— Значит, считаешь, атакуют утром?

— Да, на рассвете.

— Но мы не успеем, к тому времени переправится.

— Не думаю, что модоны падут сразу, возможно до вечера продержатся.

— Тогда о чем они спорят?

— Они и не спорят. Вожди прекрасно знают, что если ка́рги захотят, то возьмут город, а если нет, то уйдут, ограбив окрестности.

— Что тогда делать нам?

— Ждать. Строить паром и быть готовым к любому варианту событий, и ждать этих событий лучше всего на южном берегу Яры.

— Тогда мне больше нечего здесь делать, — закончил Ярослав, — пойду к своим.

— Ступай, а я еще посижу здесь, попрактикуюсь в северном наречии.

Ярослав с Шестопером, пользуясь возможностью, ушли из Доу. Олег оставил при себе лишь Лучника, как он сказал для солидности.

— Олег считает завтра бой, — волновался наемник.

— Да, и я надеюсь в нем участвовать, — отвечал Ярослав, — руки так и чешутся.

— Необходимо подготовить людей уже сегодня.

— Совершенно верно, и вооружить максимально тяжело, бегать здесь особо некуда, но надеюсь, что предстоящая схватка напрямую нас не коснётся. Разве только энтузиастов вроде меня. А Шестопёр, как, готов составить мне компанию?

— Если Олег прикажет, составлю, а нет, не дождёшься.

— Какой ты всё же прагматик, нет в тебе романтизма, а этот мир требует увлечённых.

— Какой есть.

Придя в подразделение, Ярослав поднял на ноги всех свободных в роте людей, приказав немедленно быть готовыми к бою. Большая часть наличного состава группы, занималась постройкой переправы, но он распорядился, всем кто не занят, надеть броню, спать в ней, и доставить вооружение людям вне крепости у реки.

— Все должны быть готовы к возможному нападению в любое время дня и ночи, — доказывал он.

По причине ранения Хитрец оставался не удел, и Ярослав принял под свою руку Буяна, своего второго боевого коня. Учитывая печальный опыт стычки в поселке, он постарался защитить его от оружия противника. В его хозяйстве имелась Шелковая попона, шитая стежью. Если набить мягким материалом отделения, получится нечто вроде фуфайки для коня, а если конским волосом, то её не пробьет ни одна стрела. Волос обладает такими исключительными смягчающими свойствами, с которыми не сравнится ни один другой материал, в том числе и современный. Между прочим шелковые поддоспешники у Станислава и Ярослава также были набиты именно конским волосом, и вполне оправдывали свое назначение. Практически все в экспедиции кто носил кольчуги или бригантины надевали под них гамбезон, но таковые набитые синтапоном, оказывались слишком мягки, и не держали удар. Наполненные паклей в свою очередь стояли колом, и сильно стесняли движения. И только с наполнителем из конского волоса, оказывались во всех отношения, хороши.

Подчинив Людмиле, жене Георгия, группу девушек из пятого женско-хозяйственного взвода, поставил задачу: до полуночи, где угодно раздобыть материал, и набить плотную попону.

К сожалению, его оруженосец Труба, как впрочем, и остальные товарищи оказались задействованы на строительстве, что вынудило его использовать в этой роли не занятых людей. Таковых не удел осталось трое Уир, Юля и обе Ани. Орк и Аня младшая могли оказать помощь скорее моральную, чем деятельную, но остальные вполне справлялись с новыми обязанностями. Расположившись в палатке, вся группа извлекла из тяжелого кожаного саквояжа, главное сокровище Ярослава, полный белый доспех, еще никогда на Троне не использовавшийся, и даже не извлекавшийся из укладки. На искушенных девчонок он не произвел впечатления, а вот на вуокса как раз наоборот. Парень не только потерял дар речи, а, похоже, проглотил язык, он не смел предполагать, что такое вообще можно изготовить. Анюта маленькая видя замешательство дяди Уира, как она его называла, схватила не раз виденное ею армэ, и водрузила на голову остолбеневшего орка, как словно на свою собственную. Тот прореагировал, как будто на него надели корону. Ярослав к тому времени уже избавился от кольчужного доспеха, поддоспешника и облачился в специально приготовленный для полного доспеха наряд. Вначале он надел стальные башмаки — сабатоны. Затем поножи. Наколенники, и наголенники, девчонки уже помогали одевать. Доспех требовалось надеть так, чтоб одежда под ним, ни где не имела комков, натягов, и неудобств. Потому как потом, под сталью, её уже будет невозможно поправить. По этой причине вся она изготовлена из натурального китайского шелка, и облачение требует как минимум четырех — шести рук.

Затем одевалась кираса, и девушки понадобились застегнуть пряжки на спине. Видя оцепенение вуокса, Ярослав решил разговорить несчастного орчёнка.

— Уир!? — одернул его он, — Где твои братья дейко?

Вуокс встрепенулся, приходя в себя, но прежде чем ответить, осторожно снял с головы шлем, и передал Анюте.

— Они здесь в лесу на берегу Великой реки.

— Почему они не в нашем лагере?

— Боятся.

— Я сумею их защитить.

— Безопаснее прятаться. Модоны могут убить.

— Твои братья сумеют переплыть реку?

— Да Дхоу.

— Пусть ждут на южном берегу. Мы сами завтра будем там.

— Я передам ваш приказ.

— Уир! Это не приказ. Это совет. Возьми в наших повозках пару топоров и гвозди, передай их своим собратьям. Пусть переправляются через Великую реку на плоту. Они смогут построить плот?

— Да Дхоу.

— Пусть строят. Я не хочу утонувших детей или женщин. Передай мой приказ — женщин и детей переплавлять на плоту.

— Я передам великий Дхоу.

— Не называй меня великий. Я не заслуживаю такой чести.

— Как прикажешь Дхоу, но никто не встречал человека, который заботится о детях вуоксов.

Подобное утверждение заинтересовало Ярослава, и он упомянул:

— А красный шаман, он что плохой, почему вуоксы его терпят в своем племени?

— Дхоу Рагнарок боится шамана, все вуоксы боятся шамана, — Уир даже фыркнул от неприязни к человеку, — он плохой. Он хуже любого модона, но он дает победу народу вуоксов. Завтра модоны познают его силу.

Ярослав сразу принял во внимание сказанные мельком слова аборигена.

— Аня, — обратился к застегивавшей на спине ожерелье девушке, — отведи Уира к Петровичу, пусть он поможет вывести его из крепости.

Девушка с орком удалились.

Вскоре Юлия помогла закрепить на плечах наручи, и на талии кольчужный пояс. Экипировка закончилась, и он отпустил девушку, оставшись в палатке наедине с племянницей.

Она достала из своего небольшого рюкзачка игрушки, усадила кукол и медведей на постель, собираясь играть. Видя что Ярослав окончил экипировку, попросила:

— Дядя Слава поиграй со мной.

Он подошел к Анюте, сидящей среди кукол, нагнулся и поцеловал в лобик.

— Прости моя малышка, — извинился он, — сейчас у меня много дел. Сегодня нам необходимо построить переправу, и перебраться на другой берег реки, но чтобы ты не скучала, я позову Аню.

Девочка кивком головы согласилась играть с Аней. Она постучала кулачком по груди Ярослава, слушая глухой гул.

— Ты железный, как дровосек, друг Элли.

— Вы читали Волшебник изумрудного города?

— Да тетя Аня читала мне. Я хочу стать такой же, как Элли и победить злых вуоксов, только волшебной палочки у меня нет, — огорчилась она.

— Зачем тебе волшебная палочка, ведь у Элии ее не было?

— У всех волшебниц есть волшебные палочки, как у Гарри Поттера.

— А об этом типусе ты откуда узнала? Опять включали ноутбук?

— Да, смотрели кино, и он не типус, а волшебник.

— Похоже, ты Анюта помешалась на волшебниках. Запомни — всякое волшебство зло, и человек должен побеждать противников только своею силою, разумом и умением, а применять магические способности, только когда нет другого выхода. Сейчас пока не пришла тетя Аня, я покажу тебе одну вещицу, но ты должна пообещать мне, что никому не скажешь о ней.

— Даже тете Ане?

— Даже ей не говори.

— Даже дяде Станиславу?

— И ему.

Племянница явно расстроилась, но, немного подумав, спросила:

— А что это?

— Нечто вроде волшебной палочки.

— Тогда не скажу никому.

Ярослав вышел из палатки, и поднялся на ступени фургона. Оттуда он нащупал в складках матраса, на котором обычно спал, заветный сверток, и достав его, вернулся назад.

Анюта во все глаза смотрела на волшебный предмет, показываемый дядей. Коснувшись голыми руками его теплой рукояти, он в очередной раз почувствовал пламя, вливающееся в тело, будто тысячи расплавленных пудов стали пролились в вены, наполняя силой раскалённый горн.

Ярослав не впервый и не во второй раз брал в руки жезл, ощущая непередаваемое чувство живого огня, бьющегося внутри тебя. Когда холодными ночами он желал согреться сам и согреть спящую рядом Анюту, он просовывал руку глубоко в матрас и брал в голые руки этот предмет. Всякий раз на прикосновение к себе, тот откликался, даря благодатное тепло.

— Какие красивые ягодки, — любовалась Анюта, трогая рубины пальчиком, — можно мне поддержат?

— Возьми, — разрешил Ярослав, — что-нибудь чувствуешь?

— Она теплая, — отвечал ребенок.

— Не горячо? Не больно?

— Нет.

— А спине тепло?

— Немного.

— Это потому что ты еще маленькая, а когда вырастешь, я подарю тебе этот жезл.

— Он очень большой, тяжелый и совсем не похож на волшебную палочку, — немного огорченно говорила Анюта, возвращая предмет в руки Ярослава.

— Да, но другой у нас нет. Потому придется пользоваться этой. — Отвечал он, пряча жезл обратно в сверток, — и я хочу попросить тебя, если меня по какой-то причине не станет, возьми его себе, и спрячь. Найти его не трудно: он всегда лежит в нашем с тобой матрасе, под одеялами, а спрятать можно в твоих игрушках. В них никто не суёт свой нос. Это будет наша с тобой маленькая тайна.

— Хорошо дядя Слава, — согласилась Анюта, обнимая Ярослава.

В этот момент полог палатки откинулся, и в нее вошла Анюта старшая.

— Тетя Аня, мы тебя ждали, — как ужаленная обрадовалась девчонка, — давай играть.

— Что Павел Петрович сопроводил Уира? — поинтересовался Ярослав.

— Да все в порядке, только не все понимают твои игры с орками.

— Пока я командир, они не обязаны ничего понимать, — заметил он, — Они обязаны выполнять, и передай тем, кто не понимает за моей спиной, что такие контакты в будущем могут принести много пользы. И второе, они могут обратиться ко мне с вопросами напрямую, без посредников.

Девушка ничего не ответила на замечания командира, а тот не стал продолжать.

— Останься с Анютой, мне необходимо сходить к реке, проверить, как идут работы.

— Хорошо, я посижу, — отвечала та, уже расставляя игрушки и садясь на постель.

Ярослав, прихватив меч с портупеей и шлем Армэ, вышел из палатки. День уже угас. Темнота укрыла землю, и только лунное трио, дарило свой тусклый свет. Дорога к пристани вела через речные ворота, затем крутой спуск с возвышенности и уже вот она — Яра, могучая и стремительная.

Спускающегося Ярослава преследовали размышления об услышанном сегодня вечером. Если, по словам Уира завтра в штурме крепости будет участвовать красный колдун, то шансы модонов сильно упадут. У них нет ни шамана, ни волшебника, который смог бы выступить на их стороне. Себя он к таковым не относил. Его познания ограничивались только тем, чему научили бабушка и мать, и все это относилось к бытовому шарлатанству. Честное слово, наговорами и приворотами колдуна не остановишь. Однако мир Трона совсем иной, здесь реально существуют вещи, невероятные для нас, и возможно сон, который он видел пять дней назад, означает, что его, Ярослава подсознание дает подсказку, как и в каком направлении действовать. В будущем он обязательно проверит свои догадки, а сейчас необходимо скорее уносить из крепости ноги.

У него мурашки пробежали по коже при мысли, что станет с его людьми, если вуоксы ворвутся в город. Что будет с Анютой, если он не убережет ее.

А девчушка явно имеет таланты, отличавшие их семью от других. Она взяла в руки шаманскую игрушку, как будто это был карандаш или кисточка. Конечно, ей еще рано играть с подобными вещами, неизвестно как магическая сила, заключенная в жезле подействует на неокрепший организм, возможно, превратит в красного колдуна, или наркомана требующего постоянной подпитки огненной силы, симптомы, которые Ярослав ощущал на себе. При длительном отсутствии контакта с жезлом: головокружение, слабость, говорили о возникновении зависимости от его энергии, и наоборот, всякий раз когда он прикасался к нему, дарило прилив сил, уверенность в себе и даже некоторую небольшую эйфорию.

Так размышляя, он спустился к реке, где его товарищи мастерили паром. Сооружение забавное и оригинальное даже для Земли. Чтобы снизить сопротивление течению плот делали в виде неправильного ромба, с одним более длинным и острым концом, которым он и цеплялся за уже натянутый через реку канат. На узком остром носу, устанавливали широкий помост. На котором закреплялись деревянные ролики, для скольжения по канату, и размещались люди, имевшие возможность в ручную тянуть паром. На самом плоту имелась возможность разместить повозку с лошадьми, для переброски на другой берег.

Найдя конструкцию парома оригинальной и снижающей сопротивление воды раз в десять, Ярослав раскритиковал способ движения:

— Вряд ли четыре человека смогут вытравить плот через реку, а что делать, если модонский канат оборвется, и плот уплывет по течению.

— Но, — оправдывался Петрович, главный распорядитель работ, — делать нечто более крупное и надёжное нет времени.

— Не надо крупное. Плот прекрасный, только соберите все веревки, какие у нас есть, все вожжи, в конце концов, отберите у модонов, сделайте еще один канат и травите плот лошадьми с берега, и быстрее и надежнее.

— Много времени потеряем, — не соглашался Петрович.

— И не надо терять, как только наладите переправу, сразу запускайте. Когда, подготовите второй канат, тогда укрепляйте и тащите лошадьми, и подгоняйте людей, к утру всё необходимо сделать.

На постройке парома оказалась занята практически вся мужская часть экспедиции. Одни рубили лес на восточном берегу Модоги, и на буксире у лодок сплавляли к месту постройки. Другие делали плот. Третьи охраняли точку крепления каната на южном берегу Яры. Работы хватало всем. Потому Ярослав решил заняться выбиванием второго каната из модонов, самостоятельно. Он не верил, что те, начав подготовку к строительству парома, изготовили единственный образец, тем более, должны остаться обрывки от предыдущих неудачных попыток наладить переправу. Для надежности взял с собой двоих парней из охраны.

На крепостной холм они выбирались уже в кромешной тьме. Все небо заволокло тучами, и тусклый свет лун померк, только внизу у воды горели костры, помогающие освещать стройплощадку. Не без риска свалится с узкого подгорного спуска, Ярослав добрался до ворот, а затем заглянул в свой фургон, где положил на место, все это время таскаемый за поясом жезл. Заменив его фонариком, отправился на поиски Олега. В крепости, модоны жгли множество костров и в отличие от подгорной части, освещения было достаточно. В Доу, где на первый взгляд должен находиться начальник экспедиции, такового не оказалось, следы нашлись на другом конце крепости, около главных ворот, где собралось в данный момент все местное руководство.

Найдя командира, спросил:

— Что у вас за ночные бдения, сидите на стене, как кура на насесте?

— Вуоксы пришли, — отвечал тот, — наши хозяева волнуются и боятся ночного нападения.

В поле за пределами ограды, Ярослав увидел десятки мерцающих в темноте огней.

— Почему они не нападают?

— Не знаю. Чего-то ждут, может подхода дополнительных сил, а может просто утра, все же орки не кошки.

— Но на их месте я уже засыпал бы модонов стрелами, не давая покоя всю ночь, и подобное торможение мне непонятно.

— Они мыслят другими категориями, чем мы, — пояснил Олег, — ожесточение свойственное нам, им пока еще не известно. А ты, по какому поводу здесь, я думал, плотом занимаешься? Кстати много сделали за вечер и, когда закончите?

— Закончим часа через два, но что толку, когда в темноте переправятся, всё равно нет возможности. Небо заволокло, и на воде кромешная тьма, хоть глаз выколи, даже если использовать фонари, могут быть жертвы. Лично я думаю, что успеем утром на рассвете. Только если использовать второй канат, закрепив один его конец на плоту, а за второй тащить лошадьми, дело пойдет быстрее.

— Ты думаешь у местных есть еще?

— Уверен, они уже пытались строить нечто подобное и должны иметь запас.

— Сомневаюсь, — ответил Олег, — но узнаю.

Он отошел к группе главных вождей, оставив Ярослава в компании находившихся здесь землян. В каком русле шел разговор и как Олег убеждал вождей отдать ещё немалое количество канатов непонятно, но вернулся он с одним из модонов, заявив:

— Идите с этим человеком, возможно, он поможет найти нечто подходящее.

Ярослав с товарищами последовали за модонским завхозом. Тот привел их на склад, не склад, а нечто вроде сарая, где хранились немалые крепостные запасы. Сотни копий и щитов были сложены в ровные ряды. В стороне стояли колесницы, покрытые пылью. Несметное количество пустых корзин заполняли часть помещения. Номенклатура хранимых вещей была настолько велика и разнообразна, что описывать их совершенно бессмысленно, чего стоят только глиняная посуда или разнообразие конской сбруи. В этой разносортице нашлось место и искомым предметам, и надо отдать должное запасливости модонов, канатов оказалось в достатке и нескольких типов. Ярослав выбрали необходимое по длине количество материала, не самого толстого и тяжелого, но вполне крепкого. Тут ему хорошую службу сослужил фонарь, потому как на складе стояла абсолютная темнота(тьма). Погрузив канаты в прибывшую к этому времени повозку, они отправились в обратный путь, который не отнял много времени, но спуск упряжки с откоса оказался довольно сложным. Несмотря на подсветку, лошади не видели дороги и шарахались из стороны в сторону каждый раз, норовя слететь с кручи. В результате, упряжка благополучно спустилась к воде, но Ярослав сделал вывод, что ночью не только им не перебраться на другой берег, но и с горы не спустить лошадей, не покалечив при этом. Оставалось только ждать рассвета. Петрович со Станиславом уже заканчивали постройку парома и делали попытки на нем отойти от берега. Надежды на исключительно острый нос плавсредства себя оправдали полностью, он оказывал значительно меньшее сопротивление воде, чем, если бы были как у всех паромов — плоским.

Теперь оставалось только забить торцы бревен досками, закрепить второй канат и в путь, но доски еще предстояло изготовить (лесопилок у модонов не имелось), а это дело не скорое и без продольных пил муторное. Требовалось стальными клиньями вначале расколоть бревно на плахи, а затем обтесать лишнее. Ярослав, было, пытался участвовать в изготовлении и помахать топором, но народ единогласно от услуг командира отказался и послал его так далеко, что тот даже несколько недоумевал, за что такая немилость на вроде как искреннее желание помочь. Однако подчиненные успешно справлялись с работой и без него, видя такое дело он не нашел ничего лучшего, чем завалиться спать прямо здесь у костра, на попоне снятой с повозки.

 

Глава 29

Осада

Утро разбудило промозглым сырым ветром с морохом. Это был первый дождь, который Ярослав видел на Троне. До сих пор погода стояла сухая, без осадков, и видеть тучи и дождь несколько непривычно. Костер потух, попона промокла, а Ярослав изрядно замерз.

— И ведь ни одна собака не потрудилась разбудить до того, как я промок насквозь, — ругался он, вылезая из под попоны.

Оглядевшись, увидел, что паром покачивается на волнах, канаты заведены, а часть работников спит вповалку точно также как и он, другой части нет вовсе, и только охрана стоит на постах, укрывшись прорезиненными, камуфляжными плащами. Взглянув на часы, удостоверился, что времени в районе четырех часов утра и Каре из местных солнц еще только взошло. Утро своей мрачностью и сыростью производило гнетущее впечатление, как и на душе у Ярослава всё крутило от недобрых предчувствий.

— Нужно молиться богу на этих болванов вуоксов, — продолжал ругаться он, пиная спящих людей, — они настолько идиоты, что до сих пор позволяют нам здесь, на берегу торчать без охраны и всё еще живыми.

— Подъем! — Орал он. — Все подъем! В ружье! Где ваши щиты? Где копья? Подъем!

Люди после бессонной ночи тяжело вставали, спросонья не понимая, за что их бьют. Оружие нашлось во второй повозке вместе с инструментом и материалами для постройки, спущенной к воде еще вчера днем.

— Охранять паром, — приказывал Ярослав, — оружие из рук не выпускать, если придут вуоксы в большом количестве, оборонять до последней возможности.

Отдав подобное распоряжение, он быстрым шагом пошел наверх. Крепость в такую рань вовсе не спала, блеяла и мычала скотина, пели петухи, множество мужчин и женщин жгли костры, готовя себе и своим семьям завтрак. Стоял приятный запах печеного мяса и хлеба. Большая часть его людей, еще отдыхала, но прервать сон требовалось незамедлительно. Начать решил, как водится со своих.

— Извини, Тимофеич, — говорил он тряся товарища за плечи, — знаю устал, но подымать всех пора, уже рассвело.

— Что пора? — спрашивал едва проснувшийся Станислав.

— Пора как можно скорее, — торопил его Ярослав, — переплавляться на тот берег.

— Сейчас всех подниму.

Постепенно лагерь оживал. Под мелким дождем люди выползали из своих палаток и фургонов, собирали вещи, запрягали лошадей. Никто не думал о завтраке, перекусывая на ходу, всухомятку, и стремясь быстрее собраться. Только как не велико желание ускорить процесс сборов, но он требует времени. Пока готовят упряжки, пока собирают и грузят палатки, проходит немалый срок. Вот глядя на людей второй роты, начала шевелиться и первая. Олег выбрался из своего гнезда, неся на руках седло, и закидывая на спину своему вороному, а у него за спиной уже падает командирская палатка, и «Хобиты» с привычной резвостью тащат ее в повозку.

Ярослав, пользуясь моментом и уже переодевшись, в непромокаемый плащ, одевает на Буяна боевую, стоящую колом попону. Женщины постарались, и за вчерашний вечер сумели набить ее конским волосом и паклей, от того ранее мягкая, она стала жесткой и плотной. Теперь стрелы вуоксов не смогут причинить вред боевому коню, и даже копья и мечи не так страшны в схватке. На голову лошади он закрепил металлическое наголовье, чем закончил снаряжение.

Через полчаса лошади оказались запряжены, палатки и имущество уложены, повозки и люди готовы к спуску.

— Трогайте, — скомандовал Ярослав, и фургоны в сопровождении людей двинулись к спуску. Самой первой проехала ворота дейко Ноки со своим приданным. У неё наличествовала самая легкая и легко груженая двуколка, что для пробной попытки перебраться через реку весьма кстати. Во-вторых, девчонка вела себя совершенно самостоятельно, в отличие от большинства землянок, не требовала к себе внимания руководства, всегда была собрана, сыта, обута и как бы существуя совершенно сама по себе, находилась на том месте, которое ей приказывали занимать. И не удивительно, что она оказалось первой среди уходящих упряжек, просто всегда была готова.

— Хочу попросить тебя Тимофеич. — обратился к другу Ярослав, глядя на уходящую в проезд первую повозку, — сегодня тебе бранк не нужен, а мне похоже понадобится прочный меч. Давай поменяемся на мой золотой.

— О чем речь, он твой, я только временно ношу, за недостатком оружия, — отвечал тот, отстегивая пояс, ты думаешь, нам не удастся уйти без боя?

— Я надеюсь, вы уйдете без него, а вот я ни за что.

— У тебя прочный доспех, но все же будь осторожен.

Они уже обменялись оружием, когда к ним подъехал Жиган, сегодня он и его люди осуществляли дозор, и не слезая с лошади сообщил:

— Орки построились перед стенами.

— И как тебе показалось, у них серьезные намерения?

— Серьезней некуда.

Ярослав взглянул на часы (там прошло более часа), и со злости ударив кулаком по луке седла, произнес:

— Нам необходимо часа четыре на переправу и не думаю, что вуоксы будут смотреть на нее сквозь пальцы.

Подъехал Олег и его командиры. Жиган в свою очередь доложил ему о приготовлениях врагов. Тот не раздумывая, начал отдавать приказы:

— Станислав и ты, Петрович, приступайте к переправе. Шестопер и Лучник со своими людьми осуществляйте её прикрытие на берегу. Я и Ярослав на стенах. О результатах информировать меня каждые десять минут.

Он дал вороному шпоры и в сопровождении двоих человек из отряда «Лучников», ускакал к главным воротам.

Ярослав, видя, что его люди способны самостоятельно, под руководством Станислава, перебраться на другой берег, не стал более ждать, намереваясь последовать за Олегом на стены.

— Молчун, — командовал он, — захвати сумку с белым актеоном и древко, поедешь со мной к воротам. Труба, мои шлем и копье.

Парни бегом бросились исполнять задание, а Ярослав сел верхом, ожидая. Когда команда была исполнена, они все втроем ускакали к центральным воротам.

Дождь прекратил свой нудный морох, но низко плывущие тучи, не только обещали продолжение, но и становились все более мрачными.

Вуоксы соблюдая некое подобие строя, подошли к валам, на расстояние полета стрелы. Все они относились к сословию воинов-ка́ргов и ведомые своими вождями, были готовы вступить в смертельный бой с их извечными врагами — людьми.

Однако как заметил Ярослав, сейчас стоящий на валу за парапетом, бревенчатого частокола, орки не спешили отдавать свои жизни под стрелами многочисленных защитников, густой толпой покрывавших помосты. Они приближались к стенам, укрывавшие большими плетенными из прутьев щитами, скрывавшими за собой одного, двух воинов. При этом соблюдался некий порядок. Небольшие родовые отряды вуоксов, ведомые каждый своим вождем, исключительно грамотно и осторожно подошли к самому краю рва, но не открывали огня, хорошо укрывшись щитами. Возникла некая пауза. Ни те, ни другие не начинали обстрел, неизвестно чего ожидая.

Ярослав находился на защитном валу крепости, непосредственно рядом с воротами. С внутренней стороны вал представлял из себя земляную насыпь довольно высокую, но в отличие от внешней, пологую. Бревенчатый частокол, образовывавший по гребню вала дополнительное увеличение его высоты, изнутри также был осыпан землей, до такой степени, что помосты из которых стояли люди, лежали на ней.

Рядом с ним находился Олег, облаченный в крытую черным бархатом с серебряными заклепками, бригантину. Не вдалеке, по правую руку от землян, стояли вожди модонов осуществлявшие руководство обороной. Их вооружение, как и всех аборигенов мало отличалось от оружия вуоксов, но различия имелись. Так многие защитники крепости имели окромя боевых топоров, стальные мечи, что среди их противников было распространено в меньшей степени. Те в значительной мере использовали бронзовое оружие как более легкое для изготовления. Шиты модонов более округлые, давали лучшую защиту телу человека, а бронзовые шлемы имелись поголовно у всех вождей. Среди модонской знати, как исключение встречались и доспехи в виде нашитых на материю, небольших металлических чешуек. Различия эти не принципиальные, но глубокие, характеризовали более высокий уровень развития людей-модонов в отличие от лесных вуоксов. Однако несомненное численное и организационное превосходство, позволяло оркам быть хозяевами положения.

Ярослав пользуясь затишьем перед боем, решил доступными средствами выделить себя из толпы, и постараться привлечь к себе внимание противника. Подобное на первый взгляд нелогичное действие, заключало в себе, по его мнению правильную позицию, что он имея самые прочные и совершенные доспехи сможет одним своим видом удержать врагов на расстоянии, и тем самым выиграет время для переправы. А если от его руки, на виду у всех, падут несколько храбрых, но глупых воинов, то это может посеять нерешительность в сердцах орков, что также должно способствовать затягиванию времени.

Он кивнул Трубе, и тот уже предупрежденный, помог снять камуфляжный глухой актеон, целиком скрывавший белый доспех от взглядов. Пока оруженосец отвязывал, не доступные для Ярослава рукава, он развернул и накинул на плечи свой самый броский наряд — небольшой белый актеон с красным крестом на груди.

Впечатление, которого он добивался, не заставило себя ждать. Первым, как и ожидалось, отреагировал Олег:

— Это что за маскарад? — сквозь зубы процедил тот, вне себя от ярости, — дешевой популярности захотелось, крестоносец выискался. Аборигены расспросами замучают, что я им скажу?

— Не психуй за зря, — отвечал тот, — может от моего экстравагантного вида даже польза будет, и вождям скажи так, мол и так, товарищ вуоксов шибко не любит, знаки магические надевает, для пущей ярости в бою

Вожди модонские действительно живо заинтересовались необычным оружием Ярослава, осадив вопросами его друга. Тем временем он командовал Молчуну:

— Доставай.

Парень извлек из свертка полотнище, и быстро закрепил на имевшемся у него древке. Когда, поднятое над головами знамя, затрепетало на ветру, все окружающие увидели совершенно необычные для мира Трона знаки, вышитые золотой нитью на белоснежном шелке. Это были золотые лилии на белом поле, а в центре композиции черный орел, держащий в лапах державу и скипетр.

— Зачем тебе этот цирк? — вновь наседал Олег, — чего ты добиваешься? — спрашивает он, указывая на атрибуты власти.

— Чего добиваюсь? — переспросил Ярослав, — сейчас мы узнаем, чего я добиваюсь! — отвечал он, указывая рукой, одетой в латную Миланскую рукавицу, на поле.

— Вуоксы пошли на приступ!!

Сотни ка́ргов прикрываясь щитами, тащили к стенам лестницы. В воздухе запели стрелы. Первые, неуспевшие прикрыться раненые, издали крики боли. Внизу у рва, лучники вуоксов хорошо укрытые плетеными щитами, начинали непрерывный обстрел стен, не давая модонам сорвать атаку воинов несущих лестницы. Те в свою очередь со всех ног бросились к стенам, стараясь быстрее пробежать опасное пространство, за ними уже следовали ка́рги, которые должны взойти на стены. Казалось, ничто не сможет устоять перед натиском жителей леса.

Защитники стен ответили градом стрел. Прикрываясь щитами, и парапетами частокола они поражали вуоксов в незащищенные места, но сорвать приступ им не удалось. Преодолевая жестокий обстрел, враги форсировали сухой ров, и поднялись на вал. В результате им удалось поставить лестницы, по которым на стены ринулись лучшие из воинов-каргов. Модоны пытались длинными шестами оттолкнуть лестницы, но вуоксы ставили их несколько ниже или вровень с парапетами стен, что вынуждало защитников действовать без прикрытия, попадая под меткий обстрел лучников.

В таких обстоятельствах прорыв врагов на стены был лишь делом времени, и удачи. Видя, что в районе ворот защитники толпятся довольно плотно, и не позволят Ярославу, действовать двуручным мечём, он несколько переместился от центра обороны в сторону, где люди стояли реже. Молчун, высоко подняв знамя и Труба, с мечём и щитом сопровождали его. Больше из землян на стенах никого не было, только Олег стоял в стороне, намереваясь не участвовать в схватке.

Окружившие Ярослава модонские войны, вначале сумели оттолкнуть несколько лестниц по которым взбирались противники, но затем дело не пошло. Вуоксы, снизу подпёрли их длинными прочными жердями, и пришлось защитникам встречать врагов на парапете. Ярослав растолкал соседей — бойцов, приготовившихся к схватке, и занял позицию у самих лестниц. Надвинув забрало, взглянул вниз. По всем трём, глухо закрывшись щитами, взбирались штурмующие. Он взял бранк в обе руки, и лезвие направил вперёд, чуть выше парапета. Рядом тяжело дышали готовые к схватке люди, выставив копья. Судя по их первой реакции, они были рады принять в свои ряды война, целиком закованного в броню, уступая ему пальму первенства.

Над краем вначале появился щит, но Ярослав не дал врагу быстро перепрыгнуть на стену. Он глубоко вогнал длинный меч, в открывшийся промежуток между щитом и краем парапета, даже не видя ещё ни кого. За щитом охнули и противник исчез, падая вниз. На его место немедленно явился новый, но как, видно учтя неудачный опыт первого, держал щит вертикально, не давая возможности ударить под него.

— Не поможет, — рявкнул Ярослав, схватив меч левой рукой за лезвие, и делая его вдвое короче. Зацепив концом, край щита, просунул далее за преграду. В ладони послышался скрип металла о металл, раздался вскрик поражённого воина, одновременно заваливающегося навзничь.

Следующий карг, как видно, решил взять прытью, опережая тяжёлого Ярослава, он резко бросил своё тело вверх, оказавшись ногами на парапете, но тот даже не захотел увечить его беззащитные ноги. Просто с силой толкнул в щит. Противник закачался и с криком:

— У…у!!! — свалился вниз.

В этот момент у штурмующих образовалась заминка, потеряв троих, они не решались подыматься. Воспользовавшись временным затишьем, на ближайшей лестнице, Ярослав поспешил помочь соседям. Слева Труба в коллективе из трёх бойцов успешно столкнули очередного вуокса, а вот справа двое врагов прочно оседлали парапет, отражая яростные попытки защитников, сбросить их со стены. Протолкнувшись вдоль парапета, и пользуясь неожиданностью, поразил ближайшего орка в левый, не прикрытый бок. Тот резко опрокинулся и вниз головой полетел со стены. Следующего Ярослав ошеломил тремя ударами в разные части тела, настолько быстро закручивая свистящий меч, что четвёртого противник не успел удержать. Удар оказался направлен в ноги, и он повалился за борт с отрубленной ногой, обливаясь кровью.

В результате атака с трёх лестниц оказалась успешно отражена, силами восьми человек, но успокаиваться рано, вуоксы очухаются и вновь полезут наверх. Прекрасно сознавая эту аксиому, четверо модонских бойцов уже тащили тяжеленное брёвно, намереваясь скинуть его вниз на головы штурмующих. Ярослав помог им перевалить громадину через парапет ограждения, и выглянул увидеть результат.

Внизу вуоксы, видя то, что их сейчас зашибёт, как горох посыпались в разные стороны со всех трёх лестниц (бревно оказалось довольно длинным), но смертоносный снаряд, набирая скорость, полетел под откос, сметая на своём пути зазевавшихся. Во время падения бревно подломило одну из жердей подпирающих лестницы, и Ярослав решил воспользоваться случаем, избавиться от них. Он подхватил одну из лежавших на земле ваг, и встав в полный рост над парапетом, подцепил ею лестницу. Та не сразу, но поддалась. Ему помогли модоны, и они совместными усилиями вывернули и опрокинули все три. При этом в Ярослава попало несколько стрел, не причинив ни какого вреда, но если бы на его месте оказались не защищённые аборигены, то их несомненно убили.

Таким образом, на участок стены, защищаемым группой воинов к которой примкнул Ярослав, вуоксы не смогли прорваться, чего не скажешь о других. Недалеко, в районе ворот, противник сумел установить в ряд целых шесть лестниц, и взошёл на стены. Бой кипел уже на помосте. И хотя ворота защищались многочисленными вождями и лучшими войнами, карги сумели их потеснить.

Требовалось немедленное вмешательство, Ярослав вместе со своей группой поспешили на помощь. Уставшие модонские воины, охотно уступили им поле боя.

Первый бросившийся орк, целил копьём в лицо, но Ярослав лихо закрутил бранк, одновременно отбивая удар и подрубая под щитом ноги. Вуокс как-бы сразу стал на полметра ниже, лишившись обеих ног, и заливая кровью доски помоста. Его дикий предсмертный вой, казалось, отрезвил обе стороны. Все обратили внимание, что меж ними не совсем обычный воин.

И Ярослав постарался использовать замешательство на полную катушку, он старался максимально закручивать тяжёлый меч, круша всё на своём пути. Обрубая нацеленные на него колья, раскалывая лёгкие орочьи щиты, отрубая держащие оружие руки. Очень быстро счёт лишившихся ног врагов, перевалил за десяток. Кровь из перерубленных артерий залила доски помоста, сделав их скользкими. По пятам за железным человеком шли модоны, добивая раненых. В конце концов, вокруг Ярослава образовалось пустое пространство, в которое не смели входить ни враги, ни друзья. Первые боялись не минуемой смерти постигшей их товарищей, а вторые в страхе перед бешено сверкающим остриём полутораметрового меча, не разбирающим кто свой кто чужой.

Минутное замешательство быстро закончилось. Ободренные успехом модоны неистово кинулись на отступающих орков. И вскоре те обратились в бегство, в страхе прыгая с лестниц. Победа возле ворот оказалась полной, последние враги всё ещё пребывавшие на стене, спасая свои жизни, вынуждены были прыгать прямо сверху в низ, на вал и ров, ломая себе ноги. В довершение всего модоны разрушили все приставленные лестницы, временно лишая противника возможности подняться наверх.

Затем пришло ликование. Уставшие люди веселились, как дети, они выкрикивали оскорбления вслед бегущим врагам. Звали вернуться назад и получить добавки. Называли их трусами и обещали задать трёпки вновь, если те посмеют вернуться.

Всеобщая радость победы не смогла обойти Ярослава. Он взобрался на парапет стены над воротами, благо, что стрелы перестали лететь, и размахивая своим знаменем, горланил оскорбления вслед за модонами. Постепенно эйфория спала, он сошёл на землю, передав знамя Молчуну, который всюду таскал его с собой. Теперь он был уверен, что его заметили не только на этой, но и на той стороне, а значит, остерегутся вновь нападать, хотя бы некоторое время, которое будет потрачено на переправу. Его окружали возбужденные, незнакомые люди, все они старались выразить своё восхищение по поводу действий в бою. Некоторые панибратски хлопали его по плечам, некоторые кланялись, выражая благодарность. Подходили знатные вожди и простые воины, что-то говорили, но Ярослав в сутолоке не всё понимал. Наконец сквозь толпу протиснулся Олег:

— Что, доволен? — спросил он.

— Ага! — согласился тот.

— Посмотри на себя, на кого ты похож, точно мясник с базара.

Только сейчас Ярослав обратил внимание, его белоснежный актеон, по пояс был залит кровью.

— Да-а! — утвердительно заявил Олег, — не зря тебя живодёром прозвали. Точь в точь мясник, и даже фартук белый.

— А…а, — протянул в ответ тот, — ерунда, не моя кровь.

— Болван! Зачем так обращать на себя внимание?

— Зато теперь остерегутся лесть на стены, не так будут уверены в себе. Аборигены их порядком покрошили.

Они отошли в сторону от толпы к парапету в сопровождении лишь своих.

— Я опасаюсь не вуоксов, — продолжал Олег.

— А кого? — спросил Ярослав.

Немного помедлив, тот продолжил вопросом на вопрос, указывая рукой в даль, на лес.

— Ты что-нибудь видишь там на горизонте?

— Где над лесом?

— Да.

— Ну, ровно как свет, как фара горит или костёр отсвечивает в облаках.

Тучи шли низко, всё небо заволокло тёмными грозовыми облаками, но не ожидаемого дождя ни грозы. Свет померк, и время казалось вечерним, хотя напротив ещё утро.

— Откуда там возьмётся фара и тем более такой костёр, что осветит небо?

— Не может быть, — догадался Ярослав, — Красный колдун?

— Он самый, — заключил Олег, — и нам не стоит его раздражать.

— Я не думаю…

Но его прервали, из-за спины послышался голос Лимона.

— Господин начальник экспедиции, донесение от Шестопёра. Толпа орков движется вдоль берега к переправе.

— И что Шестопёр? — спросил тот.

— Ожидают боя, — коротко ответил Лимон.

Олег с Ярославом переглянулись и, не сговариваясь, поспешили к лошадям, все земляне последовали за ними.

Переправа вовсе не была беззащитной. От самих стен, вниз по косогору до среза воды шел частокол, два метра высотой, с небольшой насыпью изнутри. Это укрепление охватывало пристань с обеих сторон и служило укрытием для многочисленных местных лодок, количество которых явно превышало пять десятков. Однако такая преграда не может удержать многочисленного и решительного противника.

Вуоксы двигались вдоль реки по песчаной косе, метров тридцать, от среза воды до косогора. Сверху их довольно интенсивно обстреливали защитники крепости, но ни стрелы, ни камни, сбрасываемые со стен, не останавливали их.

Приехавшие командиры обнаружили, что переправа идёт вполне успешно. Даже без их личного участия, младшие офицеры вполне справлялись с поставленной задачей. Вот только орки могли помешать. Ярослав заметил, что его фургоны уже исчезли с северного берега, вероятно, они уже на другом — южном. Ко времени наступления вуоксов, примерно треть всех землян форсировали преграду. Остальные спустились из крепости к воде, и заняли оборону за частоколом. Упряжка из четырёх лошадей неустанно трудилась, таща за собой вдоль берега канат на конце, которого, болтался в волнах паром. На нём четверо мужиков помогали травить канат, избавляя механизм от заеданий. Работа шла, споро и вскоре можно было ожидать желаемый результат.

— Эх, — с сожалением покачал головой Олег, — ещё бы пару часов.

— Может, атаковать в конном строю? — предложил Ярослав. — Один раз прошло, может и во второй повезёт.

— Не, — помотал головой начальник, — эти не побегут.

— Что тогда делать? Ждать за частоколом хуже того, а так хоть таранный удар получится, если не побегут, может, менее решительны будут.

— Делать нечего, — объявил Олег, — придётся атаковать. Шестопёр, — командовал он, — выводи своих ″Мечников″. Владимир подними ″Лучников″ как можно выше на склон, пусть непрерывно обстреливают врага. Ерофей Силыч — ты со своими людьми и ″Копейщиками″ укройтесь за частоколом и будьте готовы к бою.

Когда расстояние до вуоксов осталось метров семьдесят, створки ворот в частоколе растворились, и из них в колонну по два, на всём скаку, понеслась кавалерия. Впереди на, хорошо защищенном Буяне, прямо на строй врагов мчался Ярослав, пригнувшись к шее коня, и наклонив заветное копьё. Рядом с ним, не уступая ни шагу, скакал Шестопёр, конь которого также имел нагрудник. Вслед за ним шли Труба, Молчун с неизменным знаменем в руке, а далее остальные воины из отряда ″Мечников″. Люди из группы Ярослава, большей частью, оказались заняты переправой и не участвовали в вылазке. Именно первые всадники приняли максимальный поток стрел, они просто усеяли попону Буяна. Благодаря своей плотности она выдерживала попадания даже с близкого расстояния. Всё же отдельным стрелам удавалось её пробить, но они оказались настолько ослаблены, что не наносили серьёзных ран. Конь только всхрапывал, когда острия кололи его шею. Насколько Буяну повезло с зашитой, настолько не посчастливилось гнедому Шестопёра. Имея прочный нагрудник, шея его оставалась открытой. На последних десятках метров, когда колонна разворачивалась превращаясь в лаву, смертоносная стрела, глубоко вошла в шею несчастному животному. Конь конвульсивно вздрогнул, и со всего маху повалился наземь. Шестопер, успев, среагировать, вынул ноги из стремян, и кубарем слетел с коня, прямо под ноги вуоксам. Те не смогли добить упавшего воина так-как их первые ряды, опрокинутые всадниками, смешались.

Карги до начала атаки сумели организовать и выстроить лишь один, передний ряд воинов. За ним шевелилась обычная толпа дикарей. Ярослав выбрал себе для атаки, орка в переднем ряду, на фоне остальных отличавшегося богатством воинского убранствал, и явно принадлежавшего к воинской знати. Он гордо выступал вперёд, сжимая одной рукой, драгоценный щит, а другой, потрясая копьё. Грудь его покрывала рубашка из позолоченных чешуек. Громкими криками, вождь подбадривал соседей, побуждая твёрдо встретить врага.

Удар оказался настолько силён, что вуокса отбросило на несколько метров в глубь строя. Наконечник копья с лёгкостью пробил защиту, туго застряв в грудной клетке. Ярослав немедля выпустил древко, сохраняя от перелома ценное оружие, но не удачно. По инерции, оно уже отпущенное, своим подтоком (задним концом копья) описало в воздухе широкую дугу, и ударило всаднику по правому плечу. Подобные пируэты часто встречаются при копейном ударе, потому и выпускают их из рук, при глубоком входе наконечника в предмет, например мишень-чучело, тем более что в любом случае оно будет вырвано силой инерции. В плече хрустнуло, что именно не известно, то ли древко, то ли что-то ещё, но боль пронзила адская.

Сила кавалерийской атаки оказалась настолько велика, что всадники довольно далеко проникли в ряды врагов. Оставив копья в переднем ряду, они выхватили мечи и принялись кромсать, слабо защищённые, расстроенные, яростно защищающиеся группы дикарей.

Ярослав вынул из ножен, висящих на луке седла, бранк, чистой стали, тяжёлый и острый, как бритва. На его пути сбились в кучу самые храбрые и отчаянные среди народа вуоксов, потому как встать на пути тяжело вооружённого всадника (настоящей бронированной машины) могут только до безумия смелые люди, или нелюди. А при условии, что они не обладают соответствующими навыками, ведения боя с кавалерией, их шансы выжить равны нулю.

Их лёгкие короткие копья не смогли остановить, прикрытого попоной Буяна. Он налетел, как смерч, роняя и давя копытами не расторопных, не успевших увернуться. В свою очередь Ярослав, не давал возможности ранить коня, обрубая копья и нанося сокрушительные удары самим вуоксам. Лёгкие щиты являлись слабой защитой от двуручного меча, они раскалывались, как пересохшие щепки. Четверо сильных воинов с разрубленными головами погибло, в попытке остановить прорыв врага, но смертоносный вихрь стали, уже преследовал, ещё оказывающих сопротивление вуоксов.

И тогда, даже лучшие карги, усомнились в своих силах: Не сам ли демон ада, могучий и неуязвимый, встал перед ними? Не с его ли армией, железных монстров ведут они бой? Не зря говорят шаманы, что древние шилу (демоны) могли вдыхать жизнь, в стальные бездушные Амриты (машины), которые они посылали истреблять несчастных лесных вуоксов. Быть может перед ними одна из таких Амрит (машин), неизвестно каким образом попавшая в руки инургов? И не пора ли уносить ноги?

Вначале карги, под напором всадников, попятились, ещё лелея надежду на благополучный исход стычки, но затем, видя как под ударами мечей погибают их соплеменники, обратились в паническое бегство, мечтая лишь о спасении собственных душ. Однако им пришлось бежать по узкой полосе пляжа вдоль реки Модоги, а злобные Инухаи преследовали до самого конца крепостного вала, убивая и калеча несчастных. Во время бегства орки оказались совершенно не в состоянии оказать даже малое сопротивление. Если в первой фазе боя их погибли единицы, то потом, во время отступления, большая часть. Всадники совершенно безнаказанно догоняли, и истребляли вуоксов. Некоторым из беглецов посчастливилось, бросив оружие, кинуться в волны реки, и вплавь искать спасения, но те, кто зажатый слева горой, сзади врагами, а справа бегущими, вынужден был надеяться на собственные ноги — погибли.

Злую шутку сыграла паника с в общем-то смелыми воинами-каргами. Незнание и неумение противостоять, совершенно новой для них тактике привело к катастрофе. Только не надо думать, что воины Земляне являлись непревзойдёнными мастерами конного боя, вовсе нет. Они были обычными людьми, возможно только несколько более грамотными, чем местные аборигены, но на их стороне были, и необычный стиль боя, и рослые сильные кони, и несколько опытных бойцов, сумевших, в минимальные сроки, организовать, и подготовить небольшой боеспособный отряд.

Весь берег, по которому возвращались к своим всадники, был усеян убитыми и ранеными. На первый взгляд Ярославу казалось, что в бою погибло около ста вуоксов и сотня, ранена. Такого разгрома и такой победы не возможно было, даже вообразить. Вступая в схватку, он предполагал задержать врага, выиграть время, сбить напор атаки, но не как не победить. Подъезжая к месту первоначальной схватки, недалеко от частокола, скомандовал:

— Отряд! Спешиться! Собрать трофеи.

Люди, последовав приказу, занялись поиском брошенных копий, или другого оброненного оружия. Со сломанных копий снимали наконечники и подтоки, для повторного использования. Среди убитых уже ходили некоторые люди собиравшие стрелы и не стеснявшиеся обирать павших. Тут необходимо заметить, что мародерство не только не преследовалось в среде землян, но и даже поощрялось.

Труба, спешившись, и найдя брошенное Ярославом копьё, упёрся сапогом в грудь трупу и с усилием вырвал его.

— Пустое дело командир, — заметил он при этом, — наджаблено.

— Снимай, — распорядился тот, вспоминая момент боя, когда его огрело этим дрыном.

— Хорошее было копьё, — сожалел оруженосец, сбивая подток, — кипарисовое, клеёное, такое теперь ни в жизнь не сделать.

— Сделаем, дай только до места добраться, оклемаемся, не такое сварганим.

— Кипарисы здесь не растут, — не унимался боец.

— Да не растут, — согласился Ярослав, так и не соизволивший сойти с коня, — но мы, что ни будь, придумаем. Ты Женя прибери с вуокса всё, что найдёшь. Похоже, знатный был воин.

— Знатней некуда, один золочёный щит чего стоит. Наверно вождь племени или сын вождя.

— Вы тут с Молчуном пошарьте, соберите, что сможете, а я двину до нашего начальника, пора ситуацию просечь.

Он неспешным шагом двинулся к воротам. Невдалеке Шестопёр снимал сбрую с убитого коня, седло уже лежало рядом. Двое ″Мечников″ помогали командиру и уже подогнали ему новую лошадку, ни в какое сравнение не шедшую с убитым. Мужик был страшно расстроен потерей, нецензурно ругался в адрес всех попадавших под руку, и Ярослав счёл за благо не мешать человеку.

Олега он нашёл на песчаной косе, рядом с переправой.

— Что, доволен? — спросил он.

— Конечно, доволен, — ответил Ярослав, — ни одной потери, почти невероятно, почти чудо. Вуоксы бежали, как зайцы, едва завидев наше знамя.

— Не знамени они испугались, а копыт лошадей, — оспорил Олег.

— Не лошадей, — вступил в полемику тот, — а урока полученного в Нидаме, и решимости наших людей. Я считаю, что ещё одна удачнная атака, и они окончательно поверят в свои силы, а уж тогда их ни что не остановит.

— И вскружит голову.

— Потому её, по возможности, надо избежать.

— Совершенно согласен.

— Кстати, как там дела на верху, вуоксы собираются идти на приступ? Может нам сменить дислокацию и поддержать модонов?

— Они нас разве поддержали? — задал вопрос Олег, и сам ответил, — нет, с чего мы полезем в их драку.

— Меня больше всего удивляет, какого х… вуоксы полезли так далеко к переправе, что им от нас надо?

— Тут секрета нет. Добра нашего захотелось, вот и рискнули понизу пройти, пограбить, а стрелы с косогора не сильно мешали. Опять же в тыл никто не ударит, спуститься с валов модоны не решаться, это самоубийство, так что шансы у них были вполне реальные.

— Только обломилось.

— Это уж вы постарались.

— Надеюсь, больше не полезут?

— Я тоже надеюсь, вот только посмотри на небо, похоже затевается нечто необычное.

Ярослав до сих пор, не обращал внимания на погоду, занятому практическими делами, ему не было дела до мелочей.

— Похоже, гроза будет, — предположил он, — это осложнит работу на воде.

— Гроза ерунда, а если буря? Похоже, ты об их колдуне-шамане совсем забыл.

До того неожиданно дошла вся опасность их положения

— Необходимо ускорить переправу, — не задумываясь, выпалил Ярослав, взглянув на небо.

Там неслись грозовые облака, в любое время готовые обрушить потоки ливня. Небосклон настолько почернел, что казалось, наступила ночь. «Странно» — думал он — «почему до сих пор нет грозы, по идее давно пора, из таких облаков, ударить молниям, до такой степени они плотные». Он взглянул на север, там над мрачным лесом всё горел колдовской огонь, освещая плывущие над ним громады.

— Похоже, это всё неспроста, — утвердительно предположил Ярослав, — чего ожидать от этого монстра?

— Чего ожидать, не знаю, — ответил Олег, — но готовиться к худшему.

— На его месте я устроил бы небольшой апокалипсис, с громом и молниями.

— А ты можешь? — ехидно спросил тот.

— Нет, но на его месте точно.

— Мы пока на своём месте и ни чего реально сделать не можем.

— Почему? А бежать?

— Куда?

— Куда глаза глядят.

— Хватит ёрничать Ярослав. Окопаемся здесь, в крепость не соваться, будем ждать у шамана погоды.

Подошёл пустой паром, на нём парни из группы Ярослава переправляли на другой берег, повозки и людей. Они во время движения по реке, вчетвером стояли на носовом помосте и с помощью ваг удерживали канат в пазах деревянных колёс-роликов, не давая ему спадать. Лошади на берегу тянули не равномерно, то, дёргая, то, ослабляя, поэтому требовалось непрерывно контролировать положение основного каната. По которому паром ходил. Устройство, изготовленное всего за одну ночь, из совершенно сырого леса, получилось слишком массивным, но вместе с тем прочным и надёжным. Два подвижных колеса-ролика, изготовленные из цельных обрубков бревна, вращались, закрепленные в основании бревенчатой рамы-платформы. Вся конструкция скреплялась при помощи стальных скоб.

Примерно третья часть всего имущества экспедиции, к моменту окончания боя оказалась уже переправленой через реку. Перевезли всех женщин, детей и повозки основных групп Олега и Ярослава. Сейчас настала очередь Москвичей и Сибиряков. Они загоняли свои телеги на паром по одной, вместе с лошадьми, жестко привязывая их к вбитым в брёвна скобам, страхуя от случайного скатывания в воду. Затем Станислав, начальник парома, подавал команду на другой берег, где вторая упряжка лошадей начинала тянуть, и плавсредство отваливало от берега. Ускорить процесс не представлялось возможным, допускать перегрузку рискованным, оставалось только ждать и полагаться на удачу.

В течение часа после попытки приступа и атаки на пристань, вуоксы не проявляли активности. Их шаман, хотя плёл некое волшебство, ни чем о себе не заявлял. У Ярослава складывалось впечатление, что им удастся успеть переправиться до начала серьёзного наступления. То что утренний приступ являлся разведкой боем не вызывало сомнений.

 

Глава 30

Штурм

Всё изменилось резко и необратимо. Неожиданно над местом непонятного свечения стал образовываться водоворот облаков, постепенно превращаясь в призрачный смерч. Казалось, что колдун, как чёрная дыра, засасывает небесную энергию в грозовых облаках, накапливая в себе и вокруг себя. Наконец, когда её оказалось в достатке, из эпицентра волшебства вырвался сгусток первородного пламени. Раздался грохот, одновременно похожий на раскат грома или выстрел из лёгкой мортиры. Болид, оставляя за собой огненный след, и описав в воздухе баллистическую траекторию, как будто им выстрелили из пушки, рухнул на постройки внутри крепости, рассыпая вокруг себя снопы искр и пламени. Немедленно в воздух взметнулось пламя пожара. Соломенные крыши строений занялись быстро и ярко, на фоне мрачного неба. На валах, за частоколом люди, пытаясь если не потушить пожар, то не дать ему перекинуться на другие строения.

Ярослав заметил, что между первым файерболом и вторым прошло около трёх минут, всё это время колдун активно прокачивал через себя энергию электронов, накопленную в парах облаков, преобразуя её в плазму. Следующий бросок плазмоида противник направил в ворота, но неудачно. Болид рассыпался, упав на землю не долетев до них пятидесяти метров. По разочарованным крикам толпы вуоксов, долетавших до самой пристани, они были готовы в любой момент начать общий штурм.

— А точность у вас хромает, — вслух рассуждал Ярослав, стараясь удалиться от людей, и найти уединённое место на пустой песчаной косе.

Его мозг хаотически искал выход из сложившейся ситуации, ещё несколько десятков минут и запылает вся крепость. Вуоксы пойдут на приступ и, без сомнения, возьмут её. Конечно, он и его люди спасутся, но что будет с остальными? Кто сможет, переплывет быструю Яру, но в городе тысячи модонов, что станет с ними?

Ярослав искал выход, как помочь и спасти больше людей. Он перебрал в голове несколько вариантов, но все они кардинально не решали проблемы. Оставался единственный способ — противодействовать колдуну и нарушить его волшебство.

— Эх, сейчас бы одну противоградовую ракету, — думал он вслух, — вся суточная работа врага пойдёт насмарку. Дождь прольётся по всей облачности, и колдуну негде будет черпать энергию.

Конечно, он может воспользоваться собственным умением, но что стоит его земное шарлатанство против красного колдуна. Однако попробовать надо, в конце концов, в лоб ему за это не дадут.

Не найдя ничего укромного, он зашёл за всё ещё стоящие на песке повозки. Его неотступно сопровождал Труба.

Снял грязный актеон, отстегнул портупею с ножнами, отдал оруженосцу. Достал бранк, воткнул перед собой в песок, встал на колени. Ухватившись руками за крестовину меча, обратился к парню:

— Будь рядом, не мешай и ничему не удивляйся.

Несложное волшебство, даже, скорее, обращение к высшим силам, требовало немало сосредоточения и отстранения от физического мира. Ярослав как бы покидал собственное тело, возносясь в иные сферы. Конечно, он мог всё проделать без внешних манипуляций, без коленопреклонения, без чтения непонятных даже для него самого заклинаний, но антураж помогал войти в транс и ритм сердцебиения вселенной. Он читал беззвучные слова, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее, устанавливая связь с энергией, накопленной в небесах. Потому, чтобы настроиться на тонкую линию связывающую миры, ему потребовалось определённое время.

Вначале на его руках появилось тусклое свечение, похожее излучал жезл красного колдуна в посёлке вуоксов. Ярослав никогда ранее не видел ничего аналогичного, когда временами на Земле пользовался этим способом колдовства. Подобная неожиданность его смутила, но не остановила, он упорно и настойчиво взывал к природе дождя. В разгоряченном воображении рисовались потоки ливня, и он требовал от них действия.

В конце концов, настойчивость и упорство были вознаграждены, душераздирающий грохот грома прорезал эфир, оглушив Ярослава и всех окружающих. Как ярчайшая вспышка, сверкнула молния, ударив в конец песчаной косы, почти у самой воды. Лошади с испугу забились в своих упряжках. Оглохшие люди бросились к своим повозкам, пытаясь удержать обезумивших животных. А те от страха шарахались в разные стороны, давя и опрокидывая всё на своём пути.

Вновь одновременно грянул гром и сверкнула молния, как будто разрывалось пространство мироздания с треском и грохотом. Теперь уже над самим городом полыхали языки гигантской электрической дуги. Гром гремел непрерывно, как бы вырвавшись на свободу, безостановочно сверкали молнии. Тучи, наполненные влагой, уже не сдерживаемые волшебством, вначале как бы напряглись и в один миг, одновременно, пролили потоки воды на землю.

Искусно построенная формула, удерживаемая опытной рукой, была в один миг разрушена булавочным уколом самоучки. Энергия, накопленная эфиром, высвобождалась с упругими струями дождя. Миллионы ватт электронов безопасно разряжались на сырую землю. И вот уже ливень охватил всё пространство города и крепости, а затем реку Яру и окружавшие их холмы и перелески. Постепенно водная стихия глушила пожары, возникшие среди построек. Люди вздохнули с облегчением, их шансы самостоятельно потушить легкие горючие строения с соломенными крышами оставались невелики. Модоны, как дети радовались, провидению, спасшему их от пожара, но оно не могло спасти их от мести разъяренного колдуна. Многие из жителей, осознав серьёзность положения осаждённых, побросав пожитки, двинулись к пристаням с целью воспользоваться передышкой, и на лодках пересечь Яру.

Крупные капли барабанили в сталь кирасы, самые нахальные из них, уже проникли за шиворот поддоспешника-гамбезона, Ярослав не обращал внимания на яростный ливень, неспешно отходил от удачно проделанного фокуса. Спутники, занятые своими делами, не обратили внимания на скромно, в сторонке, протекавшее неординарное событие, только преданный Труба смотрел теперь в небо, не до конца понимая результата произошедшего.

— Как такое может быть? — спрашивал он. — Неужели это сделали мы? А кто запускал в небо шары и устроил пожар? Что это, волшебство? Ничего не понимаю!

— Аналогично, — отвечал Ярослав, — у меня ещё ни когда ранее не получался столь грандиозный фокус, так что я сам ничего не понимаю, но, возможно, нам теперь удастся переправиться через Яру.

Они, ведя лошадей в поводу, вернулись в лагерь, к самому приходу парома. Там грузили очередную повозку и спорили о продолжении переправы. Петрович и Шестопёр стояли за то, чтобы на время ливня приостановить ход работы, а Станислав с Силычем считали, что время дороже риска. Олег отмалчивался, приберегая своё мнение на момент отдачи приказа. Ярослав оказался как нельзя кстати для поддержки одной из сторон. От него потребовали встать на одну из них. Не желая вступать в полемику по столь очевидному вопросу, ответил уклончиво:

— Вы взгляните на наших союзников модонов, — обратил внимание он, — похоже им никакой ливень не помеха для переправы. Уносят ноги без задержек. Вот и ответ на ваши споры.

Действительно, местные, несмотря на проливной дождь, смело форсировали реку. В каждую лодку-долблёнку, помещалось пять человек. Если учитывать, что на обратном пути оставался лишь один, то полсотни лодок за один рейс могли поднять двести человек. Отсюда следует, что за три часа они перевезут на другой берег две с половиной тысячи.

— Судя по реакции аборигенов, — продолжал Ярослав, — они более не надеются удержать крепость, и бегут. Гроза лишь на время остановила наступление вуоксов, через час-полтора они опомнятся и снова пойдут на приступ.

— Ребята, надо рискнуть, — наконец вмешался Олег, — я знаю, на плоту работать тесно и скользко. Обвяжитесь верёвками, и крепче закрепляйте повозки. Вот мой приказ: переправляемся, несмотря ни на что! Ярослав, Шестопёр, — обратился он к спутникам, — грузите на паром боевых лошадей. Повозки подождут, а вот остаться без конницы не хочется.

Ближайший рейс оказался переполнен, за один раз Станислав с товарищами ухитрились погрузить сразу девять голов. Плот оказался перегружен, животные теснились вплотную к краю, едва не ступая в воду. Только лёгкие бревенчатые леера ограждали их от бурной воды, но, несмотря на трудности, переправа продолжалась.

На стоянке в лагере или во время движения колонны, совершенно негде уединиться, вся жизнь проходит на виду и под пристальными взглядами своих подчинённых, потому в редких случаях командирам приходилось демонстративно отходить от любопытных ушей. Некоторые особи как мужского, так и, особенно, женского пола страдали неуёмной страстью к сплетням, и подслушанные новости среди полутора сотен людей, распространялись с моментальной быстротой. В группе Ярослава таким грехом страдала Юлия, девушка во всех отношениях замечательная, спортсменка, умница, красавица, но, что услышат её очаровательные ушки, будет известно всем. Впрочем, и остальные, как парни, так и девчонки, были не прочь перемыть косточки соседям или обсудить поведение за глаза. Потому Ярославу, как и другим командирам, приходилось, прежде чем что то сказать или сделать, десять раз подумать, как к этому отнесутся люди.

Олег попросил Ярослава отойти в сторону поговорить:

— Видел твою работу по вызову грозы. Похвально. Весьма похвально. Я никогда не сомневался в твоих способностях, но чтобы так ловко обломать колдуна! И ведь столько времени скрывал, ничего не говорил, даже словом не обмолвился.

— Да ты чё, я вовсе не у дел, она сама грянула. Ты меня с кем-то путаешь.

— Давай-давай, отпирайся, это ты кого другого можешь обмануть, не меня. Я прекрасно видел и чувствовал поток энергии, идущей в небо, а кроме тебя, некому было за повозками прятаться, все или на плоту, или у частокола. Так что не увиливай, раскусили тебя, волшебный ты наш. Выкладывай начистоту, откуда такой взялся?

— Да с чего ты, Олег, взял, что дождь по моей воле пошёл? Он давно собирался. Тучи вон какие. С такой облачностью неудивительно — гроза.

— Шаман со вчера энергию воздуха накапливал и заклинанием удерживал в атмосфере, потому дождь не шёл, а тут некто возьми, да и в самый ответственный момент всю его кухню сломай. Легонько так кольни магией в самое сердце его, шамана, заклинание. Вот оно дождичком и пролилось. Думаю, он теперь рвёт и мечет, пытаясь восстановить магическую схему. Так что не выкручивайся, кроме тебя просто некому.

Конечно, Ярослав мог и дальше отпираться, его с поличным не застали, но не счёл нужным. В конце концов, рано или поздно Олег его вычислит и припрёт фактами. Во-вторых, здесь на Троне статус волшебника высок, и он мог открыто заниматься ремеслом, не опасаясь ответственности и непонимания.

— Называть меня волшебником — это слишком громко и незаслуженно. Так, балуюсь помалу. Где вот, как сейчас, дождичек наслать, когда сглаз от дитя отвести. Когда девушке парня приворожить. Такое вот наше незамысловатое знахарское ведовство. А откуда взялся? Так то просто — из Вологды. У нас в семье с давних пор людей пользовали.

— Значит, потомственный знахарь?

— Может, и потомственный, но не совсем знахарь. Я, скорее, с потусторонними силами якшаться горазд, это когда людей духи одолевают, вред им наносят, это моя стезя.

— Борец с тёмными силами?

— Ты меня не понимаешь, никакой я не борец, просто знаю некоторые способы защиты от них.

— И кого ты защищаешь?

— Да кого хошь. Хоть скотину, хоть человека. Могу домового доброго призвать в избу. Могу злого изгнать. Ну там, полтергейст разный ликвидирую. Понятно?

— Вроде уразумел, это нечто похожее на охотника за приведениями.

— Ничего ты не понял, о каких приведениях ты толкуешь, они только в кино и бывают, а я тебе о духах бесплотных говорю, что в людей и в животных вселяются. Это не приведения, это реальные парни, и глушить их надо реально, без сантиментов.

— И что, есть способы?

— Есть. Иначе к чему весь сыр-бор.

— Значит, ты у нас типа инквизиция. То-то я вижу — накидку с крестом одел, вроде как крестоносец.

— Никакой я не крестоносец. Крест, в данном случае лишь яркий антураж, для заметности использован, как впрочем и знамя с орлом. Теперь вуоксы, завидев их издалека, бояться будут, нервничать, а страх и неуверенность врага, первые помощники в бою. Осмелюсь предположить, что в следующий раз они даже в бой вступать не решаться, потому как орки суть — дикари, и их реакция на ситуацию вполне адекватна. И насчёт инквизиции тоже промах, я ни с кем не борюсь, я людям помогаю избавиться от напасти, а это совсем другое.

— Вызов грозы мало вяжется с твоими утверждениями, это стихийное волшебство и основа высокой магии, а борьба с духами — тёмная магия. Как объединяются совершенно разные направления?

— Это у вас на Троне разные, а у нас в Вологде по барабану, чем беса изгнать, молнией или святыми мощами, лишь бы результат налицо.

— И часто тебе удавалось вот таким, как ты говоришь, ремеслом, пользоваться?

— Что-то наша беседа, Олег, на допрос походит, ты ещё ″Молот ведьм″ извлеки, для наглядности.

— Конечно, это не допрос, но должен я знать, с кем имею дело, и чего от него ожидать.

— Ожидать многого от меня как раз не приходится, родители мои рано покинули этот мир и знания обширные унесли с собой, но кое-что передать успели. Однако я не был усердным учеником, ведовство казалось никчёмной забавой — шарлатанством, обманом доверчивых обывателей. Кто мог знать, как оно в жизни обернётся и, что в прошлом казалось ненужным, сейчас потребуется. Да и грех это всё. Потому больше техникой увлекался, историю изучал.

— На Троне волшебство в большом почёте, — продолжил Олег, — тем, кто обладает подобными способностями, везде открыты любые двери и предоставлены большие возможности, как для карьеры, так и для собственного развития. Все города-государства поддерживают развитие магии, ищут способных людей, имеющих божественный дар. Берут их на службу и организуют обучение. В городе Риналь существует школа магии, где из способных учеников готовят полноценных волшебников, по современным методикам. Это, по местным меркам, очень продвинутая школа, имеющая высокую репутацию и профессиональный преподавательский состав. Для переселенцев-землян иметь собственного волшебника — большая и неожиданная удача. Конечно, я с самого начала догадывался, что ты непростой малый и имеешь большие способности, которые необходимо развивать, но не догадывался, о том, что у тебя есть нечто с двойным дном.

— Да нет у меня никакого двойного дна. На земле многие обладают способностями, сопоставимыми с моими, и даже более, но большинство, по различным причинам, стараются не высовываться и работают втихую.

— Я имел в виду, что ты не говорил о своих возможностях, даже тогда когда узнал о Троне, как о мире магии.

— Повторюсь, возможности мои невелики, и трезвонить о том, чего нет, глупо.

— Ты уже доказал их на деле, и результат оказался потрясающим. Тебе удалось отбить атаку шамана, а это очень и очень много. Теперь я уверен — мы спокойно переправимся, несмотря на ливень. А тебе надо учиться, и лучше всего отправить тебя всем миром в город Риналь, в местную академию.

— Не думаю, что соглашусь.

— Мы тебя уговорим, а не захочешь — заставим, а будешь колебаться — подтолкнём!

— Сдаётся мне, Олег, ты сам не так прост, как мне кажется. Находить Врата одной метеорологии недостаточно?

— Есть маленько, — согласился тот, — но это совсем другой профиль, он требует много времени, сил и особых способностей. Конечно, я обладаю некоторыми познаниями в магии, особенно связанные с прикрытием объектов от сканирования или самозащиты, но мой путь — Врата, и им отдано всё. Найти их исключительно трудно, и тут приходится использовать любую возможность, по этой причине я не могу заниматься ничем иным, просто нет времени. В этой ситуации ты, Ярослав, для переселенцев просто находка.

Постепенно ливень сходил на нет, превращаясь в обычный дождь и всё более замедляясь. Так постепенно, одна за другой уходили повозки на пароме, отправляясь в путь на другой берег. Примерно в течение часа они покинули пристань, где оставалась только небольшая группа людей и лошадей, обеспечивающих переправу и охрану. В конце и они погрузились, совершенно покидая северную сторону. Ярослав с Олегом последними ступили на паром, как это и положено командирам. Их место заняли бегущие аборигены. Они использовали не только имеющиеся лодки, но и брошенный переселенцами плот.

Когда Олег с Ярославом достигли столь желанного для них берега, дождь прекратился совсем. Они могли видеть, что столб магического света, растаявший во время грозы, вновь упирался в пасмурное небо.

— Похоже, наш коллега оправился от неудачи, — заметил Олег.

— Сомневаюсь, что фокус с грозой пройдёт во второй раз, — выразил сомнение Ярослав.

— Однако попробовать стоит, в противном случае модонам не позавидуешь. Думаю, после такого облома, колдун сильно зол и постарается сорвать её на городе.

— Сколько времени ему потребуется для восстановления энергетического поля?

— На мой взгляд, оно уже восстановилось, и пригодно к использованию, но примерно пройдёт ещё час, прежде чем атака возобновиться.

— Тогда я попытаюсь вновь помешать ему с этого берега, вот только найду укромное местечко, подальше от любопытных глаз.

Ярослав покинул Олега, по пути позвав за собой оруженосца Трубу и скрываясь в прибрежных зарослях кустарника. А начальник экспедиции поспешил заняться переправой, где переселенцы с помощью своих лошадей помогали местным. Они тянули на южный берег паром, поднимали вверх по течению долблёные лодки, регулярно сносимые вниз стремительно быстрой рекой.

Тем временем осаждённые, предвидя близкую развязку, не покладая рук, переправляли самое ценное. Надо отдать им должное, этим самым ценным они, как видимо, считали женщин и детей. За два часа переправы значительное их число уже сумело оказаться на другом берегу. Конечно в том беспорядке, который царил на пристанях, трудно дождать своей очереди на посадку, потому из-за мест случались конфликты и драки, но вожди справлялись. Когда после землян в руки модонов перешёл паром, дело пошло несколько быстрее, но всё одно, желающих покинуть обречённый город оказалось очень много. На плот помешалось до двадцати — тридцати человек. Для такого количества он был слишком мал, люди теснились у самой кромки воды. Некоторые падали в воду, их вылавливали с лодок, непрерывно сопровождающих паром, но те, столь же перегруженные, не всегда могли оказать помощь, и людей уносило течением. Судьба этих несчастных во многом оказывалась неизвестной. Ещё хуже, когда падали дети. Оставленные без отцов и матерей, на волю случайных гребцов, они не могли рассчитывать на помощь. Конечно, некоторых спасали, но далеко не всех. Случалось, что неустойчивый долблёник переворачивался со всей командой, и тогда к ним спешили другие, идущие рядом. Люди цеплялись за борта, рискуя перевернуть оказывающих помощь. Плохо организованная переправа постепенно превращалась в паническое бегство.

Во всю эту сутолоку внёс свой заключительный аккорд колдун вуоксов. Не прошло и часа, как в тёмное небо взмыл огненный болид. Прицел оказался верным, с треском и языками пламени, он ударил в ворота города. Стон отчаяния вырвался из тысяч человеческих сердец. Крики осаждённых доносились даже до южного берега и тех, кому посчастливилось там оказаться.

Вуоксы пошли на приступ. С интервалом в три — пять минут огненные шары взлетали в небо и с грохотом падали на укрепления людей. Колдун на этот раз не разменивался на соломенные крыши внутренних построек. Он бил по валам и частоколам, с помощью пламени отгоняя от них защитников. Через двадцать минут шары стали падать далее от стен.

Вуоксы вступали в рукопашную. Подобно бушующему стадиону, раздавался рёв тысяч глоток, когда кому-нибудь из них удавалось взойти на стену и там закрепиться. Все они сражались на глазах своих сородичей и вождей, потому каждый лесной житель был готов ради славы рискнуть жизнью. Любой погибший в этот момент становился во мнении своих товарищей героем, а идущие сзади бурно реагировали на удачные действия. И столь же дико завывали, когда защитникам удавалась сбросить с частокола очередных штурмующих.

Модоны отчаянно защищались. Они сбрасывали на головы вуоксов камни. С помощью тяжёлых брёвен ломали приставленные к частоколу лестницы, убивая и калеча осаждающих. Непрерывно обстреливали, из луков идущих на приступ. Яростно дрались на стенах. Несмотря на численное превосходство люди упорно отбивали одну атаку за другой, но это было отчаяние обречённых. Город горел. Горели стены. Горели постройки внутри их. Ещё немного — и вуоксы возьмут укрепления.

Ярослав трижды пытался сорвать и разрушить волшебство, творимое врагом, но опыт брал верх над его дилетантством. Трижды поток энергии, питающий колдуна, прерывался, а переполненные ею облака проливались дождём прямо на осаждённый город, гася пожары. Однако противнику удавалось в течение пяти-десяти минут справиться с ситуацией, восстанавливая связь. И вновь, как ни в чём не бывало, он забрасывал осаждённых огненными болидами. Всё же попытки вмешаться в творимое действие его раздражали. На четвёртый раз, когда Ярослав решил не останавливаться и в меру сил мешать до конца, ударил непосредственно по нему. Грозовая туча, нависшая над южным берегом, разразилась молнией, ударив по месту, где скрывался назойливый вредитель. Конечно, не попал, но вторая и третья легли намного ближе, что вынудило Ярослава прервать действия, и ретироваться подальше от выгоревших кустов. Убедившись в собственной никчёмности, он оставил бесполезные попытки помочь осаждённым, докучавшие колдуну, но не способные реально повлиять на события или замедлить их исход. Позже, он присоединился к тем из землян, что с высокого берега реки Яры, с безопасного расстояния, в бинокли наблюдали за разыгравшейся трагедией.

Под воздействием магического обстрела крепость постепенно превращалась в пылающий костёр. Вначале защитники пытались гасить пламя, но всё новые и новые огненные шары, падающие с неба, создавали всё новые и новые очаги пожаров. В результате люди не успевали погасить одни, как возникали другие. Вскоре им стало не до них, вуоксы прорвали оборону и вошли в город. Схватка продолжалась на улицах, среди горящих строений. Воины-модоны уже не пытались спастись, они лишь старались дороже отдать свои жизни. Хоть на минуту задержать врага, и тем самым дать возможность бегущим покинуть город. Но сколько можно так упорствовать, теряя свои жизни в обмен на время? В условиях поражения совсем не много. В результате битва медленно переходит ту грань, когда катастрофа становится неизбежной, и потери превращаются в избиение.

Под напором каргов люди оставили город, закрепившись у ворот, ведущих к пристаням на реке. Тем временем гражданское население, не способное носить оружие переправлялось на другой берег, кто как мог. Ни лодок, ни парома на всех не хватало, а уходить требовалось немедленно, потому как все сознавали, что южные ворота долго не продержаться. Многие из сильно пожилых или слишком юных горожан, обычно не годных для боя, сейчас взяли в руки оружие, и ушли наверх на защиту последнего рубежа обороны. Другие искали любую древесину, пригодную для использования как плавсредство. Они выворачивали брёвна частокола, вязали в хлипкие плоты, садили на них тех, кто был под рукой, и отправляли на волю волн. Были сняты ворота пристаней, и таким же образом использованы для переправы. Люди тащили все, что может плавать: кровати, двери, любые доски или щиты. Случалось две-три женщины с трудом приносили неизвестно откуда выломанный щит, садили или клали на него своих детей, и, толкая его перед собой, пускались вплавь через бурную реку. Мальчишки десяти-тринадцати лет просто хватались за бревно, сброшенное им взрослыми, и покидали берег, как будто они хотят преодолеть горный ручей, а не одну из величайших рек Трона.

Ярослав не мог смириться с тем, что где-то погибают люди, а он прозябает в безопасности. Все фокусы с магией оказались бесполезны и ничем не помогали осаждённым. Лучше было остаться на том берегу и участвовать в битве. Он уже пожалел, что послушал Олега, покинув город с последним паромом землян. Однако ещё не все потерянно, он может вернуться с любой из лодок, одно его появление вызовет вспышку энтузиазма у защитников, и даст время для бегущих.

С намерением осуществить задуманное он направился к реке, прочь от толпящихся и праздно глазеющих переселенцев. Ярослав даже не понял, что случилось. Дорогу загородили Шестопёр и трое его людей. Он пытался их обойти, но те не пропускали.

— Вы чё? Чего надо? — удивился он.

— У нас приказ. Не пускать тебя к реке, — ответил командир ″меченосцев″.

— Какой приказ? — не понял тот, — вы, что с ума съехали?

— Мой приказ, — послышался со спины голос Олега.

— Зачем? — продолжал удивляться Ярослав.

— Не дать сбежать, — уточнил Шестопёр.

Наконец до него дошло, что ему не позволяют исполнить задуманное.

— Но мне надо быть на том берегу, участвовать в бою, помочь людям.

— Вот поэтому я и отдал приказ не подпускать тебя к воде, не хочу твоей напрасной смерти.

— Да кто меня там может убить? — возмутился Ярослав. — Я для вуоксов танк, непробиваемый и неубиваемый.

— Неважно, это приказ и изволь выполнять, а не захочешь, заставим. Тем более что развязка уже близко, и твоё появление ни чего не даст.

Ярослав было хотел раскидать жалкую кучку людей, преградивших дорогу, они не были ему соперниками, но, устыдившись собственных мыслей, и осознав справедливость слов Олега, в сердцах бросил бранк оземь и со словами:

— Чёрт с вами, никуда не иду, — уселся на прибрежный песок, отказавшись от задуманного.

Оборона южных ворот не продержалась и полчаса. Воины-карги выбили подпёртые с наружи створки и вышли на крутой спуск к реке. С вершины холма они начали обстреливать людей, ещё не успевших покинуть причалы и песчаную косу — стрелку слияния двух рек. Тем ничего более не оставалось, как немедленно переправиться. Последние защитники, что ещё отчаянно защищались около спуска, также были вынуждены спуститься вниз к воде и слиться с беженцами. Сопротивления уже никто не оказывал, все бежали и спасались, как могли. Мужчины, побросав копья и щиты, пустились вплавь. Тем, кто не мог переплыть реку без посторонней помощи, ничего не оставалось, как умереть. Так, многие пожилые воины предпочли погибнуть в бою, чем утонуть в волнах строптивой реки. Некоторые женщины, когда вуоксы спустились вниз, брались за оружие и пытались защитить стоящих рядом, на песке, детей. Другие предпочитали рискнуть и с младенцами на руках входили в воду в безнадёжной попытке переплыть четырехсотметровую реку.

Из этих последних беженцев мало кто выжил. Одни утонули, другие погибли под дубинами и копьями вуоксов. Едва половина из примерно пятисот-семисот человек смогла переплыть на другой берег. В основном, спаслись воины, до конца защищавшие город, молодые подростки, способные и не к таким заплывам, и некоторые из самых сильных женщин. Из детей вообще спаслись единицы.

 

Глава 31

Беженцы

Для землян переправа закончилась значительно раньше и без потерь. Когда всё было кончено, они вытянули на конной тяге, последний паром (вуоксы, обрубили канат переправы), и помогали оставшимся в живых, устроиться. Несмотря на разгар лета, ночь обещала быть холодной. Люди жгли костры, пытаясь обсушиться. Олег приказал поставить обычный для переселенцев круглый лагерь из повозок, на приличном, в пару километров, удалении от реки, на удобной возвышенности, с которой просматривались окрестности.

Беженцев оказалось довольно много. За период, когда переправа работала, большая часть осаждённых сумела пересечь реку и оказаться в безопасности. Вместе с тем, потери они понесли огромные. Сейчас примерно у двух с половиной тысяч спасшихся не было ничего — ни вещей, ни еды, ни крова. Поэтому землянам пришлось выделить часть продуктов из своих запасов.

Берег оказался вполне обитаемым, здесь тоже жили модоны, имелись поля зерновых, и многие из местных жителей пришли на помощь землякам. Как это водится, большинство вождей племени вовремя оказались на безопасном расстоянии от врага и теперь умело брали ситуацию в свои руки. Они направляли в селения своих людей для сбора продуктов и организовали небольшой лагерь, где пострадавшие могли получить помощь и поддержку. Только помощи на всех не хватало, целые семьи бродили окрест, в поисках пропитания и крова. Многие подходили к лагерю землян с просьбами, хотя бы покормить их.

Ярослав сидел у костра, в окружении своих людей. Олег с целью пожарной безопасности запрещал разводить костры внутри лагеря, поэтому они устроили для своей группы три костра — одного на всех не хватало — на склоне возвышенности, в десятке метров ниже своих повозок. Кашевары готовили поздний ужин, а остальные отдыхали после бурного дня. Особенно тяжело сегодня досталось тем, кто работал на пароме, а это оказались как раз его люди, две бригады по четыре человека. Теперь они беспробудно спали или, на худой конец, дремали возле огня. Обычные вечерние посиделки, с разговорами, шутками, байками, сегодня не клеились. Все были удручены поражением, и настроение на нуле, не смотря на то, что переселенцам удалось вовремя сбежать.

На аромат готовящейся пищи к кострам подходили те из несчастных, что не имели ничего, даже куска хлеба. Их кормили без исключений, рискуя в будущем остаться без продуктов. Вскоре два десятка аборигенов расположились на склоне, за обе щёки уплетая дармовую кашу и, похоже, не собираясь покидать щедрых хозяев, а к ним подходили ещё и ещё.

Вечерняя прохлада подгоняла людей поближе к кострам. Ярослав до сих пор не снимал белый доспех, и сейчас языки пламени полыхали на полированной стали кирасы. Тёплый поддоспешник хранил его от холода, как в свою очередь днём мучил жарой. Он полулежал на конской попоне, недалеко от костра, подложив под бок большое седло. К нему подходили просители, в основном это были модоны, с теми или иными нуждами, а он вальяжно развалившись, изображал из себя эдакого Дхоу, отказывал или удовлетворял просьбы. Среди землян таковые давно являлись редкостью, потому как все бытовые нюансы давно разрешены. По большей части они касались аборигенов, их питания или одежды. По возможности помогали и в этом.

— Можешь идти, — говорил он женщине с ребёнком, — вас накормят.

Та, мелко кланяясь, проследовала к костру, где ей выделили порцию пшенично-овсяной каши, накладывая в свёрнутые кульком зелёные лопухи (посуды ни у кого не было, а давать свою опасались). Следующей подошла целая семья модонов — молодая женщина с ребёнком и подросток со стариком.

— Ба! — воскликнул Ярослав. — Знакомые лица! Тымиш! Какими судьбами? Рад тебя видеть, старый разбойник! — приветствовал он своего бывшего хозяина, используя в разговоре исключительно модонскую речь, в которой вынужден был всё более совершенствоваться.

— Вам бы все шутить, господин Ярослав, — грустно промолвил тот, и на глазах заблестели слёзы.

— Что случилось, друг мой? — участливо обеспокоился Ярослав.

— Обоих моих старших погубили злобные вуоксы, и дочь с зятем пропали бесследно.

— Мне сильно жаль твоих сыновей, славной смертью погибших в бою с врагом. Они защищали свои семьи и своего отца. Чем я могу вам помочь?

С этими словами он вскочил и заключил старика в объятия.

— Теперь у меня остались только младшие сыновья, но они ещё малы и слабы для труда земледельца, также как снохи и дочери. Наши поля разорены, и все мы умрём с голода в следующую зиму, даже если сумеем пережить эту. Великий господин, не откажи в просьбе, разреши идти вместе с тобой на реку Мару. Там, в посёлке Старый Нидам, живёт мой старший брат, он не откажет мне в помощи.

Такая просьба оказалась для Ярослава неожиданной. Он задумался, вновь опустившись на попону.

«С одной стороны, — думал он, — если согласиться с желанием старика, многочисленная Хвербекусова семья станет для их группы серьёзной обузой и тяжким бременем ляжет на их запасы. С другой стороны, хитрый селянин что-то задумал, ссылки на голодную смерть малоубедительны. Он видел его младших сыновей. Это молодые крепкие парни, да и три оставшиеся дочери вполне работоспособны, тем более что одна из них замужем. В результате четверо мужчин, считая самого Тымиша и его зятя, и пятеро молодых женщин, включая двух снох с детьми. Наикрепчайшая семья, крепче просто некуда. Опять же, деньжата у Хвербекусов водятся, те три золотых, что он дал еще в Нидаме, сейчас не где-то, а защиты у мужичонки в поясе».

Вывод напрашивается сам: исход задуман давно, просто набег и разорение стали толчком к нему.

И ещё одно: конечно можно отказать старику, пусть добирается сам, но каково о них сложиться мнение у модонов, а ведь они соседи, и жить придется, рядом. Выдержав, как у хорошего артиста, продолжительную паузу (чем круче артист, тем длиннее у него пауза). Ярослав уклончиво ответил:

— Я готов согласиться с вашей просьбой сопровождать нас в пути до реки Мары, но сам понимаешь, твоя семья не должна задерживать нас в дороге.

— Мы не будем вам обузой, — уверил Тымиш.

— Но у вас нет, ни лошадей, ни быков, ни повозки, или ты думаешь, мы будем кормить твою ораву бесплатно. И у нас нет лишних продуктов, а то, что есть, нам самим едва хватит до Мары.

— Мы станем охотиться, — неуверенно ответил тот, — в степи много дичи.

— Друг мой, — прервал его Ярослав, — ты и сам в это не веришь. Не прожить вам охотой и недели. В том, что вы не отстанете от обоза, я уверен, да и идти не далеко, только до вторых порогов.

— Вы хотите спуститься по Яре на плотах, мимо Древнего леса? — удивился старик.

— Да, нас уверили, что его пороги проходимы.

Тымиш неуверенно покачал головой:

— Пороги Древнего леса бывают иногда проходимыми, но тем, кто высадится на его берега, грозит неминуемая смерть, и лишь на воде относительно безопасно.

— Мы слышали о жителях этого леса Хорхо, и рассчитываем проплыть мимо, не вступая в конфликт.

— Да помогут нам боги, — всплеснул руками, набожный селянин.

— Ты готов рискнуть семьёй и плыть с нами?

— Готов, господин. Нам не пройти в одиночку степи.

— И ты готов платить за еду? — не отставал от него Ярослав.

Старик опять замялся, потупив взор. Видя растерянность, жадного до денег Тымиша, он попытался зайти с другой стороны:

— Конечно, мой дорогой друг, твоя семья пострадала, и я могу войти в ваше тяжёлое положение.

Во взоре аборигена проявилось некоторое любопытство и надежда, что он сумеет сохранить сбережения. В этот момент Ярослав постарался выдать на гора самые тяжёлые условия, какие успел придумать, рассчитывая, что они станут не приемлемыми:

— Мы будем кормить вас в течение пути, но только в том случае если ты мне дашь долговые обязательства, заверенные Дхоу и в соответствии с законом модонов.

— Сколько хочет получить господин? — перебил его Тымиш, не дав договорить.

— Золотой!

Глаза старика стали круглыми, как блюдца.

— Да за то, что у вас есть, золотой много, — он попытался торговаться, — за всё зерно, что вы купили у нас, всех птиц, кабанят и коз, дали всего золотой, мы не съедим и пятой части этого.

— Не съедите, это правда, но кто вас будет защищать? Сопровождать! И вообще, с кем вы пойдёте? Однако я не требую от вас денег, отработаете мне эту сумму в течение года и замечательно тем более, куда мы идем, говорят прекрасная, пустующая земля. Конечно, если не захотите, то можете заплатить золотом, я знаю, оно у тебя есть.

Тымиш замялся, чувствовалось, как жадность борется с благоразумием. Идти ему настоятельно требовалось, а платить не хотелось, и сумма для здешних мест была большая.

— Я не знаю, где на юге может находиться пустая земля, разве только в горах?

— Туда мы и идём.

— Но плодородная?

— Чистый чернозём.

— Врёшь, — не сдержался старик, оставив этикет.

— Правду говорю и бьюсь об заклад. Ставлю золотой против серебряного.

Тымиш задумался.

— Но это не всё, — подлил масло в огонь Ярослав, — отрабатывать начнёте с завтрашнего дня, будете охотиться, ловить рыбу, питаться из общего котла и выполнять любые мои приказы.

— Согласен, — ответил селянин, начиная раздражать Ярослава своей сговорчивостью.

— И ещё, — продолжал Ярослав, — тебе, мой дорогой друг, не следует целиком полагаться на нас.

— Почему?

— Всякое может случиться в пути. Тебе следует позаботиться о паре быков с повозкой, что-то прикупить, к примеру, миски или глиняные горшки, немного продуктов. И главное у вас много женщин, но мало мужчин, тебе следует найти одного-двух крепких парней, что будут готовы идти назад, на Мару. Думаю, сейчас, после гибели крепости, многие согласятся.

Тымиш покачал в знак согласия головой, спросив:

— Уважаемый господин, прости моё любопытство, но где находится та земля, куда вы идёте?

— Ну, ты и уморил, — отвечал Ярослав, неестественно хохоча, — так тебе и скажи! Это секрет, иначе там было бы не протолкнуться. Одно тебе могу сказать — она в горах, на побережье моря, и более ничего.

— Значит, вы будете проходить перевалы к югу от Мары.

— Да, но не отклоняйся от темы, Тымиш. Если ты согласен с условиями, мы возьмём вас с собой.

— Согласен, но не знаю, где достать быков, сейчас никто не продаст.

— Конечно, это не главное, но постарайся, и подходи с долговой пасторой от Дхоу.

На этом разговор завершился. Хвербекусов накормили, как и всех остальных беженцев, просивших о том. Затем семья удалилась в сторону лагеря модонов. Ярослав, устав от тяжёлого дня, уснул прямо у костра на собственном седле, прикрывшись попоной.

Утро наступило очень рано, не дав как следует выспаться. Его трясли за плечо, и это был Георгий:

— Олег требует к себе, — сообщил он ещё ничего не понимающему Ярославу.

Тот с трудом разлепил веки, удивившись, что он проснулся на своем месте, в фургоне. Когда он сюда перебрался не ясно, наверно заспал. Под кирасой сбилась одежда, мешая двигаться и натирая под мышкой. «Пора снимать доспехи, — пришла в голову мысль, — или хотя бы переодеть».

Каре стояло высоко. Начиналось утро нового дня. Лагерь жил своей обычной жизнью. Собаки дрались за кости, каша уже варилась. Охрана не смыкала глаз. Палатка начальника находилась на том месте, где и раньше, у сердца появилось тепло: «Наконец-то быт начинает приходить в норму». Однако не сразу. Возле административного центра экспедиции, толкались аборигены. Не обращая внимания на них, Ярослав прошёл сквозь толпу и шмыгнул внутрь.

Олег встретил его слегка раздраженным:

— Видел модонов в лагере?

— Что им надо?

— Хотят идти с нами.

— Куда?

— На кудыкину гору.

— На Мару, что ли?

— На Мару и дальше.

— Что за чушь, ты им отказал?

— Нет.

— Почему? — искренне удивился Ярослав, — зачем нам с ними возиться? Своих проблем недостаёт?

— Нас мало, нам нужны люди.

— А кормить кто будет?

— Пусть сами кормятся, у нас не богадельня, конечно, чем сможем, поможем, но не бескорыстно.

— Сколько их?

В палатку зашли Шестопёр и Петрович.

— Человек семьдесят, но, если согласимся, будет больше.

— Этот вопрос надо решать на общем сходе, — предложил капитан, — вопрос серьёзный, будут недовольные. Продовольствия мало, кормить новые рты нечем.

— Пусть вожди снабдят их в дорогу, иначе никак, — поддержал Шестопёр.

Начали подтягиваться остальные авторитеты переселенцев. Пришли Ерофей Силыч с братом, Станислав, Жиган, Меченый, даже Юля с Ольгой.

Почти все мало-мальски заметные личности. Олег обратился к собравшимся:

— Все вы знаете, что нас мало и никогда не будет много. Я считаю, не следует упускать шанс пополнить наши ряды за счёт аборигенов. Мы придём в долину, рабочие руки нам потребуются, как воздух. Однако много из вас крестьян? Кто будет пахать землю, растить хлеб? Или думаете прожить торговлей и морским разбоем? Никуда не денетесь, все захотите есть, а еду негде взять, не вырастив. Судьба нам посылает счастливый случай. Часть племени желает вернуться домой, возможно, некоторые из них захотят жить с нами в долине. Милости просим — растите хлеб, платите налог, ну и прочие повинности на общих основаниях с нами. Прошу высказать своё мнение, господа!

— Они нас объедят, — заметил Борис.

— Пусть Дхоу снабдит их в дорогу, тогда я согласен, — повторился Шестопёр.

— Я думаю, бескорыстие может расположить к нам простых модонов, — возразила Ольга Николаевна, — считаю, мы должны взять на себя помощь тем, кто в ней действительно нуждается.

— Мужики, это хорошо, — вставил своё слово Меченый, — чем их больше, тем лучше для нас.

— Сомневаюсь, что среди них будет много мужчин, — поведал Ерофей Силыч, — скорее, вожди захотят сплавить на юг тех, кто их обременяет, а это женщины и дети погибших отцов. Конечно, неплохо, если они поселятся вместе с нами в долине, но, вероятней всего, дойдут до Мары, до своих соплеменников, и там осядут. У всех у них родня на юге. И скажите, пожалуйста, какая нам с этого корысть, всю дорогу кормить эту ораву, экономя на собственном желудке?

— Мы не можем взять одних и отказать другим, — уточнил Олег, — необходимо показать, что мы достойны уважения, и для этого придётся чем-то пожертвовать. Несомненно, мы не сможем самостоятельно прокормить их в дороге, потому, если мы не согласимся принять беженцев под своё покровительство, я потребую у Дхоу снабдить их всем необходимым. Возможно, в результате некоторые из них присоединятся к нам, если сочтут это для себя выгодным. Тут нам флаг в руки, постараться к себе расположить, и уговорить идти с нами. Считаю необходимым поделить аборигенов меж взводов и вести агитацию.

Все замолчали, обдумывая сказанное. Олег обратился к Ярославу за поддержкой:

— Ну, а ты что молчишь? Как всегда, в стороне, мнение своё не высказываешь?

— Во-первых, ещё не все младшие командиры высказались, а по правилам русской армии старшие по званию обязаны излагать мнение после младших, дабы не влиять на них своим авторитетом. Во-вторых, для меня этот вопрос решён, с нашей группой уже идут полтора десятка аборигенов. Пока до своих родственников на Маре, а там, бог весть, может и дальше. Так что я целиком за.

— Господа, — продолжал Олег, — наши мнения разделились. В таком случае я, как начальник экспедиции, своею властью принимаю решение — разрешить аборигенам идти вместе с нами. Сейчас мы с Шестопёром поедем в лагерь модонов и поставим условия вождям: если они хотят нашей поддержки в переходе их людей, пусть помогут, а не сваливают всё на нас. На этом закончим, все свободны.

Вся гурьба повалила из палатки. Ярослав шёл к своим в окружении Станислава, Жигана и Юлии. Тимофеич усмехнулся:

— Ты не сказал Олегу, что Хвербекусы платят за переход.

— Зачем? Тем более что начальник не станет возражать, а Тымиш пусть раскошеливается, ему это полезно. Только мне сдаётся он скорее удавиться сам, и уморит работой родных, чем заплатит, хоть полушку серебра. Поэтому, если Хвербекусы начнут выспрашивать о чём-либо, — мы не в курсе. В противном случае мы с него ничего не поимеем.

Расстояния в лагере невелики. Друзья быстро добрались до своих фургонов, где каждый занимался своим делом. Станислав готовил взвод в дорогу. Многие из лошадей потеряли подковы, приходилось, пользуясь свободной минутой ковать. Жиган в очередной раз со своими людьми уходили в разведку. Сегодня с ними шёл оправившийся от ранений Геннадий. Юлия, как и прежде, не отставала от мужчин. Один Ярослав оставался не удел. «Странная у нас армия, — размышлял он, — все задачи исполняют подчинённые, а командиру остаётся лишь дожидаться результатов. Нет, это не по мне, завтра уйду в разъезд со всеми, так хоть какая-то от меня польза».

Из палатки вынырнула Анна:

— Славик, — мурлыкала она, — тут тебя дожидаются.

— Кто? — удивился он, шагнув за девушкой в палатку.

В углу на одеялах сидел человек, закутавшийся в камуфляж. При виде Ярослава он вскочил, открывая лицо.

— Уир! — не удержал эмоций командир, — что ты здесь делаешь, в лагере опасно? Я думал ты в лесу, со своими.

— Привет тебе, великий Дхоу, — начал вуокс, — твоя женщина провела меня от ручья.

— Как вы переплыли Яру? — поинтересовался Ярослав, — все живы?

— Слава Великому Уру. Все на южном берегу.

— Сколько вас?

— Десять.

— Стало больше?

— К нам присоединились двое из племени Шу. Охотник и воин-карг.

— Кто третий?

— Вуокса из Ра.

— У вас не группа, а союз племён, — попытался пошутить Ярослав, но Уир не понял его:

— Все мы жертвы богам. Дороги назад нет.

— Вы не хотите присоединиться к степным хатам — вуоксам? Олег говорит, они принимают чужих.

Орк горько улыбнулся:

— Враньё. Убьют, если поймают на своей земле. У нас одна дорога за вами, Дхоу.

— После гибели сотен родных модоны очень злы. За своих я ручаюсь, но, если увидят местные, убьют.

— Не увидят, мы будем осторожны.

— Модоны просят Олега вести часть их людей на родину, на реку Мару, и наш Дхоу уже согласился. Я не смогу присоединить вас к себе, пока мы не дойдём до срединных порогов. Ваших врагов будет слишком много, и я не смогу защитить. Уверен, когда начнём плыть по реке на плотах, сумею всех заставить не касаться вас.

— Мы немедленно выйдем к порогам и ждём там приказа Дхоу, — ответил Уир.

— Хорошо, теперь Анна проводит тебя. Будь осторожней.

Закрыв морду камуфляжной сеткой, Уир шмыгнул в проём на заднем пологе палатки, Анна последовала за ним.

«Вот незадача, — размышлял он, оставшись в одиночестве, — что теперь делать с вуоксами, ума не приложу? Олег спутал все наши с Уиром планы. Остаётся только ждать благоприятного момента». Ярослав расстегнул пряжки оплечий, и снял их. Ожерелье, снятое ещё вчера, не мешало, что позволило разоблачиться без посторонней помощи (одна из его пряжек находилась на спине, и дотянуться до неё в оплечьях и наручах невозможно). Под оплечьями открылись сыромятные завязки наручей, от которых он быстро избавился, складывая все части доспеха в кожаные саквояжи. Минут через десять, натянув на голое тело камуфляжные армейские брюки, босиком, с полотенцем на обнаженном плече, и мылом в руках, Ярослав спешил к ручью.

Но уйти далеко не удалось, ему не дали. Когда, уже за пределами лагеря, он пробегал мимо костров, на которых женщины готовили завтрак, его остановили, сообщив, что вчерашние аборигены добиваются встречи. Ниже по склону, где с раннего утра сидели беженцы, ожидающие раздачи пищи, располагалось семейство Тымиша, и он сам собственной персоной. У Ярослава не было никакого желания предстать перед почтенным старцем в столь расхристанном виде. Он попросил Галину Ивановну, неформального лидера всего женского коллектива их группы, найти Трубу и послать к нему. Та сообщила:

— Женя с товарищами рано утром увели лошадей на Яру и должны с минуты на минуту вернуться.

Пришлось Ярославу идти к ручью одному, но по дороге он встретил Анну. Она проводила Уира и, сейчас возвращалась в лагерь причёсанная и умытая. Спросил её:

— Анюта, что Уир?

— Провела, никто не заметил, — ответила та.

— Придёшь в лагерь — приготовь мой хауберк и сама приоденься, будешь сегодня у меня за оруженосца.

— У тебя оруженосец Труба, — улыбаясь, возразила девушка.

— Труба занят, — ответил он, — сегодня будешь ты. Хочу иметь более внушительный вид перед модонами. Они уже ждут.

— Хорошо, — согласилась Анна, удаляясь в сторону лагеря.

 

Глава 32

Пополнение

Через пол часа Ярослав умытый, побритый, в броне и ярком многоцветном актеоне, вышел к ждущим его людям. На поясе висела дага, а в след ему шли два сопровождающих: Анна, игравшая роль оруженосца и Антон, сын Станислава. Оба в хауберках, цветных актеонах при оружии. Анна несла в руках, как и положено меч и шлем сюзерена. Антон, вооруженный копьём и щитом соответствовал охраннику господина.

Они прошли мимо костров, где Землянки уже раздавали нуждающимся пищу. Толпа гудела, пищали дети, сновал народ. Аборигенов только со стороны фургонов Ярослава скопилось около сотни, а сколько их вокруг лагеря, не сосчитать. Найдя место посвободней, остановились.

К ним немедленно подскочила модонка с ребёнком на руках.

— Дхоу, твои женщины не хотят кормить моих детей, — затараторила она.

Ярослав ничего не понимал, когда с такой скоростью говорят на мало знакомом языке. Потребовал повторить медленно, но она снова срывалась, не давая ничего понять. Наконец со второго, третьего раза до него дошло.

— Сколько у тебя детей? — наконец спросил он.

— Трое, — ответила женщина.

— Я вижу только одного.

— Остальные в лагере нашей деревни, не далеко от сюда. Прикажи своим женщинам дать немного еды для них.

— Мы не разрешаем уносить пищу, — отвечает ей Ярослав, — приводи детей, и их накормят.

Женщина замялась.

— Они больны, им тяжело ходить.

— Тем более приводи, наш знахарь осмотрит их, а женщины накормят.

Женщина не знала, что ещё сказать, а её соотечественники толкали в спину, чтоб скорее уходила. Тымиш Хвербекус отирался в первых рядах просителей, окруженный толпой родственников. Ярослав приказал Антону оттеснить модонов, дав пожилому селянину возможность пройти. Тот с помощью древка копья, несколько раздвинул окружавших людей, образуя пустой круг.

Тымиш приветствовал, мелко кланясь.

— Сакора мирана наватар.

— Сакора мирана — степенно поклонился Ярослав. — Чему могу помочь, уважаемый Тымиш.

— Господин обещал разрешить моей семье идти с ним…

— Ты принёс пастору, — перебил старика Ярослав.

— Да господин, вот она, — замешкался Хвербекус, вытаскивая вперёд себя незнакомого человека, и требуя от него показать местный аналог долговой расписки. Щуплый модон достал из висящей на плече сумы три пластинки из белой обожженной глины. На каждой из них выдавлены два тавра означающие: Берущий, Дающий, и знак достоинства монеты.

— Уважаемый Дхоу, — произнёс человек, — разреши приложить божественную печать.

Ярослав ранее осведомлённый о долговой системе, бытующий среди жителей Трона, протянул правую руку. Человек (представитель местного вождя) помазал, красной краской, его большой палец и глубоко вдавил в мягкую глину на пасторе. В результате в углублении документа образовался цветной отпечаток пальца. Тоже самое он проделал с остальными тремя пластинами. Запечатлев рисунок на каждой из них. Далее настала очередь Тымиша. «Нотариус» аккуратно перенёс его отпечаток на все три пасторы, но только на противоположный её край, рядом со знаком должник. Затем он в присутствии обоих покрыл предметы прозрачной эмалью, поклонился заявив:

— Благодарю. Уважаемый Дхоу. К полудню я принесу готовые пасторы.

После чего местный аналог чиновника удалился, оставив Ярослава и Тымиша решать текущие вопросы самостоятельно.

— Мой уважаемый друг Тымиш, теперь я разрешаю тебе и твоей семье присоединиться к нам.

— Благодарю господин, — Хвербекус угодливо склонился.

— Уже сегодня вы должны перейти в наш лагерь, и исполнять все распоряжения, как мои, так и моего помощника, уважаемого Станислава.

— Мы немедленно присоединимся к вам, господин.

— Ты выполнил те условия, которые я поставил?

— Не все господин. Двое мужчин, готовых идти с нами, найдены, а повозка и продовольствие нет, но мы пытаемся найти. Я послал сыновей в отдалённые сёла.

— Найдите. Повозка с продовольствием для нас жизненно необходима.

Толпившийся вокруг народ, с нетерпением ожидал, когда закончится затянувшаяся беседа. По этой причине их разговор прервался. Тымиш поспешил по своим делам, а Ярослав продолжил приём.

Однако все вопросы аборигенов сводились к банальному желанию поживиться за счёт переселенцев. Просили в первую очередь еду, и все хотели на вынос и как можно больше. Ещё просили вещи: одеяла, одежду, обувь, даже оружие. Ярослав не был совсем бессердечным, и некоторым самым несчастным, пожертвовал из своих запасов, но всех желающих удовлетворить не мог. В конце, когда однообразные просьбы надоели в доску, громогласно заявил, тщательно выговаривая модонские слова:

— Кормим только женщин с малыми детьми, мужчины могут не ждать и расходиться. Лишней одежды у нас нет, поэтому если, что даём только детям, все остальные могут расходиться.

После таких заявлений многие, видя бесперспективность ожиданий, действительно покинули окрестности лагеря землян, но некоторые остались.

Среди них оказались те, кто подобно Тымишу Хвербекусу намеревались вместе с переселенцами идти на юг. Ярослав постепенно таких отсеивал, заставляя ожидать. В результате образовалась группа в пятьдесят человек: мужчин, женщин и детей. Количество желающих несколько обескуражило. Он не мог взять с собой столько.

Решение нашлось быстро! Ярослав подозвал к себе одного почтеного селянина, который на его взгляд выглядел мудрее других. По причине слабого знания языка ему было легче говорить с одним человеком, чем с группой.

— Мирана сакора — приветствовал он его.

— Сакора мирана Дхоу, — отозвался благолепный седой мужчина в годах.

— Позволь узнать твоё имя уважаемый?

— Банула из рода Норостяшно, господин.

— Ты, подобно Хвербекусам, желаешь идти до реки Мары?

— Да, господин.

— Ты знаешь, что они дают большую плату за это.

— Я видел долговую пастору, господин.

— Однако одних денег недостаточно, кто будет кормить тебя? У нас еды нет.

— Мы много не съедим, только позволь нам идти следом.

— Следом идите, сколько влезет мне не жалко, но поддержку от меня получит только тот, кто готов идти дальше Мары, в Благодатную долину, и намерен поселиться на новых землях вместе с нами. Если ты готов на это, то дашь пастору в один золотой и будешь обязан отработать её в течение года на новом месте. При этом каждый член твоей семьи должен взять с собой столько еды, сколько сможет добыть. Если ты готов выполнить эти требования уважаемый Банула, то мы поможем тебе.

Мужик задумался.

— Позволь господин поговорить с моей роднёй.

— Поговори, — поддержал Ярослав, — и сообщи всем остальным, пусть обсудят мои предложения.

Банула отошёл к последним оставшимся просителям. После чего они живо начали тараторить на своём языке, оставив Ярослава не удел. Видя, что модоны заняты он в сопровождении Анны и Антона вернулся в лагерь.

Приём отнял много времени, день клонился к полудню, и Ярослав отпустив конвоиров, наскоро пообедал. После чего поспешил к Олегу узнать новости.

В обычном полумраке палатки, на раскладных брезентово-бамбуковых креслах (в группе Ярослава, подобной роскоши не имелось в принципе) сидел Олег, Ольга и Володя-Лучник. Ярослав плюхнулся в оставшийся свободным четвертый предмет меблировки. Жалкое сооружение жалобно всхлипнуло под пятью пудами человека и полпуда брони.

Хозяин и ухом не повёл, видя насилие над его имуществом.

— Успехи? — спросил Ярослав у присутствующих.

— Совет вождей просит несколько дней. Надеются найти выход, — ответил Олег.

— Каждый день задержки, это лишние расходы.

— Модоны обещают покрыть их.

— Сколько они планируют отправить с нами?

Олег пожал плечами:

— Человек пятьсот.

— Ого, — удивился Ярослав, — это в четыре раза больше чем нас самих, и они что думают, мы их прокормим.

— Нет, не думают, это вообще нереально.

— Тогда чего от нас хотят?

— Помочь по необходимости, сопровождать, защищать.

— Это стоит денег.

— Просят в долг.

— И кто заплатит? Чем?

— Вожди в старом Нидаме. По нашему желанию, можно натурой, можно золотом.

— Твоё решение?

— Согласился, сильно выгодно.

— Старый торгаш.

— Какой есть.

Узнав результаты переговоров с модонами и дальнейшую судьбу экспедиции, Ярослав решился изложить свою проблему, с которой столкнулся:

— Ты знаешь моего вуокса?

— Уира? — переспросил Олег.

— Да.

— Знаю. Кстати где он, давно не видел?

— Прячется в лесу, но не один, их теперь десяток, все из бывших местных дейко. Если модоны поймают, не посмотрят, что дейко.

— И ты задумал вуоксов тащить с собой?

— Они значительно меньшая обуза, чем толпа модонов, идут сами, есть не просят, защищать не надо. Идеальные союзники.

— Плюнь.

— Я слово дал.

— Если их найдут в наших повозках, будет бунт, модоны линчуют.

— Я сам кого хош линчую. Пусть только попробуют, поотрубаю руки и ноги.

— Зачем тебе это? — Олег выразил не понимание.

— Дело чести!

— В таком случае, могу предложить твоему взводу, во время сплава осуществлять разведку реки, по пути следования. Почему вам не заняться, этим столь нужным делом, тем более, что в любом случае потребуется выделить авангард. Уйдя несколько вперёд от основной группы плотов, станете держаться от нас на приличном расстоянии, и сможете сохранить тайну пребывания на них вуоксов.

— Недурной план, — согласился Ярослав, — тем более, что дикари в состоянии добраться до места посадки самостоятельно.

Ольга и Лучник не поддерживали диалог двух командиров, их сморил после обеденный сон. Даже сам Олег отвечал Ярославу несколько устало. Они втроем участвовали в переговорах с вождями, и теперь с минуты на минуту ожидали посланника от вождей.

— Ты говорил, что с тобой идет пятнадцать модонов, и это помимо посылаемых вождями. Утром я видел ваши активные переговоры с аборигенами. Каковы их результаты?

— Об успехе говорить рано. Сегодня объявилось пять десятков желающих идти. Однако такое количество нам непосильно. По этому я поставил перед выбором, — идут только те, кто готов поселиться с нами в долине и имеют необходимые запасы.

Разговор прервал вошедший Шестопер:

— От аборигенов прибыл посланец.

Олег и его приближенные прервали затянувшийся транс, повскакивали со своих кресел и устремились к выходу. Ярославу не участвовавшему в переговорах не оставили нечего другого, как покинуть палатку, и направиться в сторону своих фургонов, где его уже ждали.

На склонах холма перед лагерем собрались модоны желавшие говорить с «Железным человеком» (как они его окрестили). Эффектные действия в крепости не прошли даром. Он сумел завоевать уважение среди местных жителей, и авторитет сильного, безжалостного вождя. По тому нет ничего удивительного, что люди тянулись под власть человека имевшего способности их защитить. В глазах простых обывателей Ярослав, как хороший воин, ставился выше всех других его спутников.

Группа из примерно двадцати человек, ожидавшая его, состояла из тех лиц, что уже утром находились здесь. Ярослав явился перед ними в окружении четырех своих людей: Труба играл роль оруженосца, Молчун, Лопата и Бомба — охраны.

Первым представился человек вождя изготовлявший долговые таблички. Он вручил одну из них со словами:

— Сакора Мирана.

— Уважаемый Дхоу, примите готовую пастору на один золотой от Тымиша Хвербекуса. Вторая пастора остается на хранение в Доу (в данном случае, не дом вождя, а канцелярия вождя) вождя Бакана Блевайса. Третья мною передана должнику. Должен предупредить уважаемого Дхоу, так как он северянин и возможно не знает наших законов о долгах, что долг считается уплаченным, если разбиты две из трех пасторы. Берегите свою и не кому не передавайте.

У Ярослава сразу возникли некие сомнения и вопросы по поводу подобных взаимозачетов, но он посчитал за благо выяснить позже. Между тем представитель Дхоу Блевайса продолжал:

— Несколько селян из деревни Малые Вылазы выразили желание связать себя долгом с Уважаемым Дхоу. Вы готовы дать им требуемые золотые и поставить божественную печать на пасторы.

Ярослав удивился оперативности модонов, с которыми беседовал утром.

— Кто те, — обратился он к толпе, — что готовы присоединиться к нам?

Вперед вышел седой Банула Норостяшно, и с ним еще трое мужчин, с которыми Ярослав ранее не общался.

— Сакора Мирана, уважаемый Банула. Представь мне своих друзей.

— Сакора Мирана уважаемый Дхоу. Это мои односельчане. Все достойные и уважаемые люди. Вот Ярь из рода Ризоколубешно, а это родственники-свояки Ноги Пихошно и Моги Питошно. Мы сговорились между собой идти с вами.

— Вы все знакомы с условиями договора?

Мужчины закивала головами. Ответил Банула:

— Да, Дхоу. Уважаемый Сабук Матин подготовил наши долговые пасторы.

— В таком случае уважаемый Сабук, — обратился Ярослав к писарю, — я соизволю поставить свою божественную печать на подготовленные тобой пасторы.

Матин проделал те же операции с отпечатками пальцев, только теперь с двенадцатью долговыми пластинками. Покрыл эмалью и сложил в суму.

— Благодарю, уважаемый Дхоу, — повторил заученную фразу он, — к вечеру я принесу готовые пасторы.

Селяне ожидали распоряжений нового вождя. И они не заставили себя ждать.

— Отныне, уважаемые, вы находитесь под моей защитой, и обязаны выполнять мои приказы и приказы тех, кого я назначу. Старшим среди вас я назначаю Банулу Норостяшно. Он отвечает за вас передо мной, а вы исполняете его приказы. Немедленно все ваши семьи должны прибыть сюда и образовать лагерь совместно с моим. Расположитесь непосредственно на склоне, возле внешней стены фургонов. Всё продовольствие, все тяглые животные должны быть доставлены в лагерь. На этом закончим. Можете разойтись. Банула и Тымиш останьтесь и следуйте за мной.

Хотя народ не спешил расходиться, ожидая, когда их накормят, Ярослав закончил аудиенцию и проследовал в палатку в сопровождении модонов. Там он решил поговорить с ними более предметно:

— Что с продовольствием, Тымиш? — непреминул поинтересоваться он.

Старик как всегда замялся:

— Ни кто не хочет продавать, везде давка и драка из-за каждого мешка зерна. Вожди отнимают зерно и скот у селян в пользу беженцев, у кого ничего нет, по этому нам вообще ничего не остаётся.

— Имейте в виду оба. Нет запасов, нет дороги, охота нас не спасет, желающих поохотиться будет очень много. Потому рассчитывать на пополнение запасов в пути не приходится. Банула, сколько у тебя сейчас людей во всех четырех семьях?

— Тридцать семь человек, считая женщин и детей.

— Итого, — продолжил Ярослав, — пятьдесят один человек вместе с Тымишем. Значительное число. Сколько животных и повозок?

— Один бычок на всех, а телег нет вообще.

— Это плохо. Наши переполнены до отказа, и потому нам необходимы быки. Банула, Тымиш, я рассчитываю на вас, как на самых ответственных людей. Достаньте подводы из-под земли. Пошлите своих людей в самые отдалённые села, куда не смогли дотянуться загребущие лапы вождей. Платите любые суммы, по приходу в Старый Нидам разберемся, кому кто, сколько должен, но наша группа должна быть снабжена лучше всех. У нас в распоряжении еще два дня, за это время необходимо все подготовить. Я ясно выражаюсь?

— Да, Дхоу, — согласился Банула, — но, сколько нужно повозок?

— В идеале, по одной на семью, однако, если сумеете найти две, уже хорошо.

— А если не сможем купить, — Выразил сомнения Тымиш.

— Таких настроений у нас быть не должно, обегайте все окрестности, найдите всех, у кого есть товар, в конце концов, примите самые крутые меры. Если будут сложности, сообщите мне, и я сумею вас защитить, но все же старайтесь действовать более уговорами, нежели насилием. Понятно?

— Понятно, Дхоу, — дружно ответили селяне, командир во многом развязывал им руки.

— Кстати, — продолжал Ярослав, — вы в курсе, что вожди ведут переговоры с нашим Дхоу о сопровождении нескольких сотен ваших соплеменников на Мару? При этом люди пойдут совершенно бесплатно, всё организуют вожди?

— Ходят такие разговоры, — честно ответил Банула, — и я хотел идти с ними, но Бакан Блевайс отказал мне, сказал, что мы нужны здесь. Потому решил перейти от него к вам, и теперь он мне не указ.

— А твои односельчане?

— Тоже самое, им не разрешили уйти, а сможем мы выжить в голодную зиму или нет, никого не интересует. Поэтому пока не поздно надо уходить.

— Понятно, — закончил Ярослав. Теперь становится ясно, что юрисдикция местных начальников распространяется на личные интересы граждан, ограничивая до определенной степени в пользу интересов всего народа модонов.

— Всё продовольствие, какое сможете собрать, вы передадите моему помощнику Станиславу. В дороге будите питаться с общего со всеми стола.

Все ваши женщины подчиняются моей помощнице Галине. Ее приказы равноценны моим для женщин и детей. Она распределяет работы между ними в дороге, и наказывает нерадивых. Вы, как мои представители обязаны во всем ее поддерживать и принуждать своих женщин к повиновению.

Все наличные средства в виде денег и серебряных изделий и золотых, берутся на учет. Во время пути вы не имеете права тратить их без моего ведома, ослушавшихся ждет жестокое наказание. Каждый в вашей группе обязан сообщить лично мне о количестве серебра, золота, меди у него имеющемся. Из этого следует, что я имею право потратить их, конечно с разрешения владельца, на необходимые в пути припасы для всей группы. Вам понятно это требование?

— Да, Дхоу, — уверенно ответили Тымиш и Банула.

— И последнее, я не раз видел в ваших сёлах дейко вуоксов. Где они?

Аборигены не совсем поняли вопрос, Ярослав повторил его:

— Где сейчас находятся дейко вуоксы, чьими владельцами были модоны?

— Не знаем, — ответил Банула, — наверно разбежались, — Тымиш благоразумно молчал.

— А что сделают ваши соплеменники, если их найдут?

— Как что? — в сердцах отвечал Банула, — убьют, конечно.

— Но чужого дейко убивать нельзя, они не воины — карги, они дейко.

Оба задумались. Ярослав продолжал:

— Хозяин Дейко имеет право защищать свое имущество, и не важно, что он вуокс-враг, а не человек. Вы согласны со мной?

— Мы согласны, господин, — подтвердил Тымиш, — но не понимаем, к чему ты клонишь.

— Клоню я к тому, что сейчас мне принадлежат десять вуоксов дейко. Они бежали от каргов, как и вы модоны, и сейчас моя собственность. Я прошу уважать мое право на них, не убивать, не ранить, не избивать когда они будут среди нас.

— Конечно, я могу поручиться за себя, — отвечал Банула, но за других?

— Затем вы и назначены начальниками. Осторожно, заранее объясните своим семьям, что вуоксы — дейко Ярослава, и их нельзя трогать. Запомните! Кто посмеет поднять руку на моих дейко, будет повешен на глазах у всех. А вы, как теперь мои люди, обязаны защищать наше общее имущество от попыток его испортить. Понятно объясняю? Поговорите с людьми. Путь они все знают о том, что среди нас есть вуоксы, им не впервой жить рядом с лесными людьми.

Селяне качали головами в знак согласия поговорить, но отвечали уклончиво:

— Возможно, мы сможем уговорить своих родственников, но вместе с нами пойдет много других, кто не станет нас слушать и поступит по-своему, — сомневался Банула.

— Запомните, отныне вы, мои люди. Наравне со всеми остальными, вы обязаны выполнять любые мои приказы. Дейко — наша общая собственность на период, пока мы в дороге. Мой приказ — защищать дейко силой. Если кто не захочет прислушаться к вашим словам, ведите такого ко мне, я сам с ним поговорю. На этом всё, можете быть свободны.

Новые спутники, раскланявшись, покинули палатку.

Два дня до отправления в дорогу для переселенцев оказались заполнены повседневными заботами и суетой. Требовалось как можно лучше подготовить обоз к длительному пути. Соглашение между Олегом и вождями модонов вступило в силу, и к их лагерю начали прибывать те из местных, кто пойдет на юг. Их приходилось размещать, кормить, улаживать неизбежные в таких случаях трения.

Рутина угнетала душу Ярослава, всегда стремившуюся уйти от повседневных забот. Его натура вечно витающая в облаках в поиске чего-то нового и необычного, стремившаяся найти иные область для приложения своих усилий, склонная к романтизму и педантичному выполнению поставленной задачи, не могла в течение двух дней позволить своему носителю монотонно выполнять обязанность завхоза в псевдо-воинском объединении гордо именуемом себя ротой. Возможно, именно по этой причине его высоко ценили в армии, когда требовалось идеальное знание и владение техникой, вместе с тем, осмысленный самостоятельный подход к делу.

Стремясь избежать тягот повседневности, Ярослав, без зазрения совести, перекладывал их на любого, кто попадался ему под руку. Вместе с тем, подобное отношение к нуждам подразделения не освобождало подчиненных от порой мелочных требований командира, четкого, неукоснительного выполнения поставленных задач.

И сейчас сложив всю ответственность за подготовку похода на командиров взводов, он устремился к новому для него охотничьему промыслу.

Собрав группу подобных себе верхолётов, в постоянный состав которых вошли: Антон, сын Тимофеича, и Борода из «Сибиряков», стал уходить в степи за добычей. В отличие от Ярослава, оба его напарника не были новичками в деле, и их шайка вполне успешно конкурировала с местными охотничьими группами. Между тем живность, распуганная как большим притоком беженцев, так и дурным опытом встреч с человеком в прошлом, вовсе не стремилась попасть на мушку новоиспеченной партии добытчиков. В отличие от северных лесов с их непуганой дичью, здесь на южном берегу реки зверьё вело себя осторожно и осмотрительно. Приходилось находить и применять новую, необычную тактику.

Так стеречь водопои, оказалось совершенно бесполезным делом. Сидя в кустах нельзя было с уверенностью сказать, не пасет ли рядом с тобой, твою добычу тигр или еще какой более опасный мордоворот, вроде степного орка или ящера. Эти существа покрытые мелкими рыжими перьями, размером с упитанного волкодава, но пастью крокодила попадались с пугающей регулярностью. Отстрел некоторых из них ничего не дал, целые группы птице-ящеров занимали опустевшую охотничью территорию. Единственным утешением может служить мясо этих монстров, мягкое, вкусное, сродни куриному. Затерроризированные стада оленей и антилоп, на которых в основном и велась охота, настолько пугливо шли к воде, что порой их действия можно было принять за повадки человека, а не тупых копытных. Так группа идущего впереди дозора антилоп являлась неотъемлемой частью их многочисленных стад.

Изобретательность подсказала способ подкрадываться к оленям на открытой местности, где те чувствовали себя более спокойно, чем в береговых зарослях ручьев и рек. Уверенные в том, что зрение их не обманывает, копытные не обращали внимания на мирно пасущихся в степи диких лошадей, не понимая, что лошади вовсе не дикие и за их спинами прячутся охотники. Они знали и опасались густой высокой травы, в которой, скрываясь, ползет леопард, но от мирно жующих травку лошадок ожидать такого сюрприза не могли и подпускали на выстрел.

Охота давала свои, хотя и небольшие плоды. Всё добытое, с колес, точнее с копыт сразу шло в дело. Количество ртов росло, как на дрожжах. К первоначальным группам аборигенов присоединялись новые и новые, пока на второй день не достигли предполагаемой численность и пятьсот человек. Изначально немноголюдный лагерь землян теперь походил на муравейник. Подводы с запасами, переданные вождями переселенцам, образовали отдельный круг. Выделенная охрана в пятьдесят мужчин модонов подчинялась лично Дхоу Олегу и обязана была сопровождать обоз до Старого Нидама в нижнем течении реки Мары.