Его привезли из Замостья В крови, с непокрытым лицом, И смерть, как суровая гостья, Вошла в затихающий дом. Катились, гремя, батареи. Вдали надрывался вокзал. У двери шептались евреи, А он ничего не слыхал. И к утру черты заострились В последней простой белизне. И мой голубой амариллис Увял у него на окне. Он умер без стона и боли. Как месяц спустился за лес. Я стану молиться в костёле, Чтоб он из убитых воскрес.