Одышливый старичок, хранитель музея, буквально рыдал на плече Анискина:

— Это полная катастрофа!

— Да что случилось-то, поясните толком, — успокаивал его майор. Но старичок перестал лить слезы, лишь когда Сидоров подал ему стакан воды. Кое-как Модест Матвеевич перешел к делу:

— Самая большая ценность нашего музея — подушечка, собственноручно вышитая Екатериной II. Царица в свое время хотела подарить ее Вольтеру, но в нашем городе один из дворян на приеме, устроенном в ее честь, сумел рассмешить самодержицу. И Екатерина в виде особой милости подарила ему подушечку с вышитым именем великого философа. У потомков этого дворянина ее реквизировали большевики, передав раритет музею. Особой материальной ценности подушечка не представляет — ни золотого шитья, ни жемчуга нет. Но, как я уже сказал, раритет! Именно на эту подушечку приезжали посмотреть туристы даже из-за рубежа. Вот и вчера к нам прибыла группа из десяти человек из Франции, с родины великого Вольтера. И после их посещения подушечка пропала!

— Так в чем проблема? Сейчас поедем в гостиницу и обыщем их! — Сидоров был, как всегда, категоричен.

— Бог с вами, коллега, — осадил его Анискин. — Вам нужен международный скандал? В таких делах нужна максимальная деликатность.

— А если надавить туристам на совесть?

— Бесполезно, — всхлипнул Модест Матвеевич. — Я с утра уже был в гостинице и буквально на коленях умолял вернуть подушечку. Французы изобразили сочувствие, но сказали, что раритета у них нет. А самое страшное — уже сегодня вечером они уезжают из города — на автобусе прямиком на родину.

— А вы уверены, что именно кто-то из них — вор?

— Несомненно! Для дорогих гостей из Франции организовали экскурсию уже после закрытия музея. Я лично провел ее. И когда мы проходили по залу, точно видел, подушечка была на месте. Кстати, совсем забыл! — хлопнул Модест Матвеевич себя по лбу. — У меня есть две фотографии с этими туристами. Одну, где они снимались на фоне Эйфелевой башни, они мне вручили с памятной надписью еще до экскурсии. А на второй мы снялись вместе сразу после нее, — хранитель музея протянул оба снимка Анискину. — Они пояснили это так: первую фотографию они сделали в момент отъезда, это самое начало путешествия. А снимок в музее — предпоследний кадр их тура под названием «Из Франции в Россию и обратно». Следующий они уже сделают снова в Париже и после выпустят памятный альбом.

— Вы подозреваете кого-то конкретно? — уточнил Анискин, внимательно рассматривая снимки.

— Мне сложно судить, но, например, вот этот высокий мужчина дважды спрашивал у меня, нельзя ли купить подушечку. Этот толстячок с хвостом дважды отставал от экскурсии. Говорил, что якобы заблудился в коридорах. Я даже ходил его искать, оставляя на это время туристов без присмотра. Так что теоретически у любого из них была возможность украсть подушечку, которая хранилась в витрине без сигнализации.

— А сколько занял их путь из Франции? — уточнил Анискин.

— Около недели, — ответил Модест Матвеевич. — Они заезжали в несколько городов, осматривали музеи, а наш город был конечной точкой маршрута.

— Понятно. Кажется, я знаю, кто взял подушечку Екатерины. Думаю, обойдемся без протокола, просто попросим вернуть ее.

И действительно, после беседы с французами подушечка была найдена и благополучно возвращена в музей.

Кто украл подушечку, и как Анискин вычислил вора?