Под несчастливой звездой

Анфимова Анастасия

Часть 1. Штиль

 

 

Глава I. Море

Перед тем как отправиться в дальнее и опасное путешествие, Нарон, как праведный даросец, всегда приносил морю жертву. На востоке еще только играли первые блики приближавшейся зари, а матросы уже чинно выстроились вдоль борта, терпеливо ожидая восхода. В руках капитана тревожно квохтала черная курица. Теперь главное не прозевать и свернуть ей шею при первых лучах солнца. Негромко хлопнула дверь каюты. Нарон обернулся. Единственный пассажир «Бороздящего стихию» тихо вышел на палубу и встал, опираясь на посох.

— Хозяин, — негромко проговорил кормщик Боаз. — Солнце.

Из-за ровной поверхности моря выглянул сверкающий край. Нарон засуетился, курица с кудахтаньем вырвалась из рук, и бестолково махая крыльями, полетела в воду.

— Плохая примета, — озабоченно прошептал кормщик.

Будучи как и капитан даросцем, он так же считал правильное жертвоприношение перед отплытием верным залогом благополучного возвращения.

— Может, поплывем завтра? — робко предложил он, почесывая кудрявую бороду.

Нарон посмотрел на курицу, с пронзительным криком барахтавшуюся в воде. Та издала жалобный крик и резко, словно её кто-то дернул за ноги, исчезла с негромким бульканьем.

— Море приняло жертву! — громко сказал он. — Отплываем.

Боаз покачал головой и пошел на корму.

— Отвязывайте канат! Убирайте сходни! — громко скомандовал капитан и, запахнув плащ, направился на нос корабля, где был закреплен огромный кувшин с питьевой водой.

Жрец вежливо посторонился и склонил гладко выбритую голову.

— Прости меня, я не хотел мешать ритуалу.

— Я сам виноват, мудрый Тусет, — с трудом скрывая раздражение, возразил Нарон, отвязывая крышку с горловины кувшина.

Капитан зачерпнул воду и стал пить, искоса поглядывая на пассажира. Келлуанских жрецов считали магами, владевшими тайнами волшебства. Только их народ превращал тела своих знатных покойников в нетленные мумии и строил им величественные гробницы. Загадочная религия келлуан с великим множеством звероголовых богов казалась другим жителям побережья Великого моря суровой и мрачной как их колоссальные храмы с гигантскими скульптурами богов и царей. Несмотря на то, что от Нидоса до устья великого Лаума всего несколько арсангов, на берегах реки существовал совсем другой, малопонятный чужеземцам, мир.

Нарон всегда считал себя человеком здравомыслящим и чуждым авантюр. Поэтому его совсем не обрадовало приглашение на прием к Сентору Кассу по прозвищу Крумон. Скромный купец не ждал ничего хорошего от беседы с членом городского совета и одним из богатейших людей Нидоса. Проворочавшись всю ночь, капитан сходил в храм и принес в жертву целого барашка.

Хвала богам, его самые мрачные прогнозы не оправдались, и речь шла лишь о келлуанском жреце, которого надо взять в плаванье к далеким Рогейским островам. Разумеется, Нарон с облегчением и радостью согласился, тем более что ему еще и заплатили, хотя и маловато. Возможно, именно поэтому присутствие Тусета рядом всегда раздражало капитана.

Вдруг он услышал громкий деревянный стук. Кто-то из гребцов сбился с ритма и ударил весло соседа.

— Длин! — крикнул Нарон, вешая кожаную кружку на специальный крючок. — Что там у тебя происходит, жирный боров?

Надсмотрщик отскочил от люка в трюм и, выхватив из-за пояса плеть, с остервенением стал хлестать рабов.

— Ленивые отродья! Стоит отойти, так вы чаек ртом стали ловить? Вот, вот тебе!

Нарон удовлетворенно кивнул и оглядел горизонт. По правую руку проплывал знаменитый маяк, вершину которого днем украшал высокий столб дыма, указывавший кораблям путь в благословенный Нидос. Слева за широким волноломом покачивались на ленивой волне боевые галеры. Капитан послюнявил и поднял вверх указательный палец. Ветра почти не было. Значит, придется идти на веслах. Он вздохнул и отправился на корму, где, крепко вцепившись в связанные между собой рулевые весла, стоял, широко расставив волосатые ноги, Боаз. Проходя между рядами гребцов, Нарон обратил внимание, что один из рабов глухо кашлял. Его глаза подозрительно блестели из-под нависшей гривы спутанных волос, а широкую спину украшали свежие следы плети.

Надсмотрщик освободил дорогу господину.

— Что с четвертым по левому борту? — вполголоса спросил капитан.

— Вроде все нормально, господин, — пожал широкими плечами Длин.

Нарон, ожидавший более определенного ответа, с раздражением переспросил:

— Нормально?

И повысив голос, добавил:

— Даже я вижу, что он болен! Почему не сказал, пока мы стояли в Нидосе? Я бы купил нового.

— Ничего с нм не случится, господин, — заверил надсмотрщик. — Моя плетка лучшее лекарство для этих скотов!

— Учти, если он сдохнет до Милеты, я тебя заставлю грести! Понял?

— Понял, господин, — глухо проговорил Длин, отворачиваясь.

Нарон взобрался на кормовую палубу.

— Выходим из гавани, хозяин, — негромко проговорил Боаз.

Судно обогнуло мыс маяка и заплясало на волнах открытого моря. Теперь главная задача — выдержать правильное направление.

Солнце медленно ползло по кристально- чистому небу. Корабль так же неторопливо шел, влекомый вперед ударами четырнадцати весел. Стоял полный штиль, и матросы откровенно бездельничали, свысока поглядывая на мокрые от крови и пота спины гребцов.

Капитан отложил в сторону посох с поперечной планкой, служивший для измерения высоты солнца над линией горизонта.

— Возьми левее, Боаз, — скомандовал он кормщику. — Не будем уходить далеко от берега.

— Да, хозяин, — отозвался тот и сделал полшага, увлекая за собой рулевое весло.

— Эй, на мачте! — крикнул Нарон. — Заснул, сын акулы!

— Нет, хозяин! — быстро отозвался молодой голос.

— Не пропусти, когда появится берег, а то шкуру спущу!

— Понял, хозяин.

Отдав ценные указания, Нарон почувствовал голод и огляделся. На носу корабля, где находилась маленькая глиняная печка, никого не было.

— Гнут, где ты ленивая скотина?

Один из матросов, валявшийся в тени кормы быстро вскочил.

— Я что должен голодать в первый же день плаванья! — крикнул капитан. — Солнце в зените, а ты еще даже не разжег печку!

— Сейчас, хозяин, задремал маленько, — проговорил Гнут на ломаном даросском.

— Я тебе, гад ползучий, устрою «задремал»! — не на шутку разозлился Нарон, сбегая с кормы.

Не дожидаясь разъяренного хозяина, матрос поспешил на нос.

Когда капитан поднялся на переднюю палубу, Гнут стоял задницей кверху и старательно раздувал огонь в печке. Глядя на тощий зад, обтянутый короткими грязными штанами, Нарон не удержался и отвесил матросу хорошего пинка. Тот дернулся от боли, но не перестал надувать щеки. Из короткой трубы стал подниматься дымок.

Гнут вскочил.

— Постой! — остановил его капитан и крикнул стоявшему на кормовой палубе жрецу.

— Эй, господин маг! Где твоя служанка? Пусть помогает!

Тусет подошел к перилам и посмотрел вниз. На палубе гребцов в тени борта посапывала, свернувшись в клубок, Айри, благополучно проспавшая отплытие.

— Длин! — окликнул жрец надсмотрщика. — Ну-ка, разбуди мою служанку. Только не переусердствуй, пожалуйста.

— Хорошо, маг! — осклабился кряжистый здоровяк в кожаном панцире с короткой плетью в волосатой руке.

Подойдя ближе, он размахнулся и самым кончиком ремня звонко ударил девчонку по ягодицам. Айри взвизгнула, подскочила и застыла, растерянно хлопая глазами под утробное ржание команды. Даже на лицах некоторых рабов мелькнули гримасы, напоминавшие злорадные улыбки.

— Ты должна вставать раньше господина, — усмехнулся Тусет. — На первый раз я тебя прощаю. Отправляйся помогать готовить еду.

— Спасибо, господин, — поклонилась девочка, потирая ушибленное место. — Куда идти?

— Сюда! — рявкнул с кормовой палубы Нарон.

Служанка вбежала по ступенькам, ловко увернувшись от подзатыльника, которым собирался наградить её капитан.

— Вон твой начальник! — усмехнулся он, указав на Гнута. — Будешь делать, что он скажет.

— Я поняла, господин.

Айри поклонилась, воспользовавшись этим, матрос-повар залепил-таки ей легкую затрещину.

— Пошли за крупой, девчонка!

Убедившись, что процесс приготовления обеда начался, Нарон отправился на корму.

— Где вы взяли такую замарашку, маг? — спросил он, потягиваясь.

— В порту, — ответил жрец. — В Нидосе очень много бездомных детей.

— Таких везде полно, — махнул рукой капитан. — Бродяги, воришки, малолетние проститутки.

Он фыркнул.

— В Стране Реки их нет, — покачал головой жрец.

Нарон пожал плечами.

— А куда же вы деваете незаконнорожденных детей или тех, чьи родители умерли? — лениво поинтересовался он.

— Если нет родственников, то писцы находят им приемные семьи, — ответил Тусет. — Дети должны вырастать и приносить пользу государству и его величеству Келл-номарху, жизнь, здоровье, сила.

— Кому охота возиться с чужими ублюдками, — усмехнулся капитан. — Своих бы прокормить.

— Мы считаем, что чужих детей не бывает, — проговорил келл, отводя глаза. Ему вдруг стал неприятен этот бородатый, дурно пахнущий мужчина, вечно озабоченный извлечением прибыли.

Прекратив разговор, Тусет стал наблюдать за процессом приготовления пищи. В большой котел налили воды из кувшина, матрос порезал на куски соленое мясо, бросил его в кипяток, вслед за ним высыпал туда же полмешка пшеничной крупы и, приказав девочке помешивать варево, растянулся на палубе, положив босые ноги на платформу из обмазанного глиной кирпича.

Айри добросовестно мешала бурчащую кашу, то и дело переступая через ноги Гнута. Потом то ли случайно, то ли намеренно кусок каши, налипшей на ложку, упал тому на голень.

Сладко дремавший матрос вскрикнул и попытался вскочить, но, поскользнувшись, рухнул, звонко ударившись затылком, вызвав смешки товарищей.

На время обеда корабль лег в дрейф. Гребцы жадно жевали густо приправленную оливковым маслом кашу, заедая ее черствыми лепешками. Между лавок шныряла Айри с кожаным ведром и деревянной кружкой.

Матросы получили к каше по сушеной рыбине, а капитан сыр, изюм и маленькую амфору молодого вина.

Жрец не отказался от предложения Нарона и тоже выпил бокал.

После обеда он решил освежиться.

— Принеси чистое ведро, — приказал Тусет служанке, когда та отмыла миски от остатков еды.

— Где же мне его взять? — поинтересовалась Айри.

— Спроси у хозяина или у матросов, — посоветовал жрец. — И не забудь веревку.

После недолгих поисков девочка принесла кожаное ведро, из которого поили рабов, и кусок каната. Тусет снял длинную, белую одежду, напоминавшую женскую рубаху без рукавов, и остался в одной набедренной повязке.

Пока Айри вытаскивал из моря воду, жрец снял и ее, представ в первозданном виде. Невольно отводя глаза от сухого, старческого тела с многочисленными шрамами, служанка вылила воду на плечи и грудь келлуанина, потом подала длинное льняное полотенце.

Одевшись, Тусет велел ей развесить полотенце для просушки и пошел на корму. Нарон, глядя на улыбавшегося жреца, перевел взгляд на гребцов, в изнеможении лежавших на своих лавках, прямо под яркими лучами полуденного солнца. Один из них лежал на животе и, не переставая, кашлял.

— Корас! — крикнул он. — Где ты там прячешься, отродье пьяного дельфина и корасской шлюхи!

Откуда-то снизу послышалось ворчание.

— Я здесь, хозяин!

— Разверните парус!

У лестницы на корму кто-то упал, громко выругался, потом появилось удивленное лицо, обрамленное аккуратной курчавой бородкой.

— Так ведь ветра то нет, хозяин?

— Палубу прикройте от солнца, тупица! — рявкнул Нарон и уже тише добавил. — А то у меня все спекутся на такой жаре.

— Мудрый поступок, — тихо проговорил Тусет. — Рачительный хозяин должен заботиться о своем имуществе.

Матросы ловко развернули парус, и он повис безжизненной тряпкой.

— Боаз, Давл, — продолжал отдавать распоряжения капитан. — Разверните реи!

— Сейчас, хозяин! — отозвался кормщик, закрепляя веревкой рулевое весло.

На измученных гребцов упала благодатная тень. Нарон довольно улыбнулся и тут же поморщился от долетевшего с палубы смрада.

— Эй! Хватит бока пролеживать! — крикнул он растянувшимся на палубе матросам.

— Чего, хозяин? А что делать? — откликнулись недовольные голоса.

— Дерьмо убрать у гребцов! — резко командовал капитан. — Воняет как невольничий рынок в жару.

— Вот еще, — тихо проворчал кто-то из матросов.

— А ну заткнись, Давл! Не то я тебе язык в задницу засуну! — рявкнул Нарон. — Длин, дай ему скребок и корзинку, и пусть потом окатит палубу водой.

Надсмотрщик, подремывавший в тенечке, недовольно заворчал, поднимаясь с тощего матраса.

Ворча и ругаясь, нескладный рыжеволосый матросик стал сгребать с почерневших досок отходы жизнедеятельности рабов, стараясь, как бы ненароком, ударить их по ногам. Заметивший это надсмотрщик треснул его по спине рукояткой плети. Измученные гребцы наблюдали за этим с полным равнодушием.

Вода быстро испарялась с нагретой палубы, принеся рабам минутное облегчение. Солнце стало клониться к западу, и весла вновь ударили о воду, толкая вперед «Бороздящего стихию». Гребцы скрипели зубами, умоляя всех богов послать ветер.

Высшие силы услышали искренние молитвы. Утром подул устойчивый северо-западный ветер, на корабле подняли парус, и рабы, наконец, смогли отдохнуть. Их больному товарищу стало совсем плохо. Он не смог даже удержать чашку с водой и пролил утреннюю порцию. Длин лениво съездил ему по зубам за столь небрежное отношение к ценному продукту. И ударил то чуть-чуть. А гребец вдруг закатил глаза и рухнул на палубу, приложившись головой об угол скамьи.

Не на шутку встревоженный надсмотрщик попытался привести раба в чувство ударами по щекам. Но заросшая грязной шевелюрой голова только равнодушно болталась из стороны в сторону.

Длин скрипнул зубами и решился оповестить капитана. «До Милеты еще четыре дня, — с тревогой думал надсмотрщик. — Придет штиль, хозяин, чего доброго, посадит за весло. Вот, сукин сын, не мог сдохнуть хотя бы послезавтра!»

Нарон завтракал в компании жреца. Расположившись на расстеленном коврике, они ели изюм с лепешками и разговаривали о мореплавании. Тусет, человек абсолютно сухопутный, удивил даросца своими познаниями. Он со знанием дела рассуждал о течениях, ветрах и небесных созвездиях, помогавших мореплавателям определять направления движения.

Увидев озабоченную рожу надсмотрщика, капитан нахмурился.

— Хозяин… — нерешительно пробормотал Длин. — Тот гребец… Он это… Кажется того… Умер.

Нарон пружинисто встал и, подойдя к надсмотрщику, так глянул в бледно — голубые глазки, что тот, вздрогнув, отступил назад, едва не свалившись с кормы.

— Баран безмозглый! — выплюнул капитан, спускаясь с кормовой палубы. Гребцы повставали с лавок. Дальние вытягивали шеи, стараясь рассмотреть происходящее.

Нарон, подобрав полы туники, присел перед распростертым телом.

— Кажется, еще жив, — раздался над ухом голос жреца. — Если ты позволишь, я могу его осмотреть.

Капитан с надеждой посмотрел на келлуанина.

Тусет прижал пальцы к шее раба и озабоченно кивнул.

— Пульс слабый. Болезнь зашла очень далеко.

Он постукал пальцами по груди, прислушался. Посмотрел в закатанные глаза раба.

— Его смерть близко. Но если начать лечение немедленно, она еще может отступить.

— Когда ты поставишь его на ноги? — спросил купец.

— Если боги позволят, то через десять дней он сможет грести, — спокойно ответил жрец.

— Лучше купить в Милете нового раба, чем возиться с этой дохлятиной, — тихо пробурчал Длин.

— Ты что думаешь, я сру деньгами! — взвился Нарон. — Или, может, мне вычесть стоимость нового раба из твоего жалованья?

— Хозяин, я не… — испуганно пробормотал надсмотрщик.

— Я знаю, что ты дурак! — оборвал его капитан. — Раскуй его немедленно.

— Его лучше отнести в трюм, — негромко сказал жрец. — Подальше от солнца.

— Сколько будет стоить твое лечение, мудрый Тусет? — со вздохом спросил купец.

— Я не возьму с тебя ничего, — улыбнулся сухими губами келл. — Пусть это будет знаком моего доброго расположения к тебе, господин Нарон.

— Спасибо, маг, — поблагодарил слегка удивленный капитан. — Я не забуду об этой услуге.

— Но мне нужен помощник, — сказал жрец. — Так, что тебе придется освободить мою служанку от корабельных работ.

— Согласен, — проворчал сразу поскучневший Нарон.

— Я пойду за лекарством — поднялся Тусет.

Перед тем, как отнести больного в трюм, где было приготовлено ложе из старого паруса, Айри его хорошенько вымыла забортной водой, а жрец срезал отросшие волосы острым ножом.

Уложив раба, матросы поспешно покинули трюм. Маг, того и гляди, начнет колдовать, а присутствовать при этом посторонним людям не полагается.

Не обращая на них никакого внимания, Тусет вытащил из сумки бронзовый цилиндр толщиной в руку, раскрыл его и, достав кожаный сверток, развернул тот на полу. Зловеще блеснули какие-то необычные металлические инструменты. Следом за ними жрец извлек из сумки деревянную коробочку величиной с две ладони. Внутри в специальных гнездах лежали стеклянные флаконы с плотными крышками. Положив коробку рядом с инструментами, Тусет закрыл глаза и начал что-то бормотать нараспев, раскачиваясь из стороны в сторону. При этом его руки совершали вращательные движения над грудью больного.

Раб закашлялся и открыл глаза. Увидев над собой колдующего жреца, он сделал попытку встать. Но келлуанин положил на него ладонь и с силой придавил к палубе, не переставая читать заклинание.

Закончив, Тусет вновь полез в сумку и вытащил каменную капельку на кожаном шнурке.

— Надень ему на шею, — приказал он Айри.

Девочка с опаской взяла из рук жреца амулет. Размером с абрикос, он был выточен из кроваво-красного гранита и покрыт сложной резьбой.

— Что ты хочешь со мной делать, маг? — хрипло спросил раб, когда Айри приподняла его голову.

— Пытаюсь вылечить, — ответил келлуанин, взяв маленький кусок льняной ткани и нанеся на нее мазь из пузырька.

— Зачем? — в перерыве между приступами кашля спросил гребец. — Чтобы еще год ворочать проклятое весло? Уж лучше сдохнуть сейчас…

— Не торопись умереть, — проговорил жрец, протирая ладони тряпочкой. В воздухе запахло смолой. — Пока человек жив, его судьба еще может измениться…

— Ты смеешься надо мной, старик, — возразил раб. — Вонючая скамья, весло и плеть Длина. Вот и вся моя судьба.

— Даже боги не всегда знают свое будущее, а ты всего лишь простой смертный, — проворчал Тусет, беря в руку нож с коротким острым лезвием. — Сейчас будет немного больно.

Он смазал предплечье гребца той же мазью и сделал короткий, неглубокий разрез. Раб даже не вздрогнул. Потекла кровь. Жрец стер ее тряпкой, взял из шкатулки другой пузырек и высыпал на ладонь несколько темно-бурых крошек размером с пшеничное зерно. Вернув все кроме одной обратно, Тусет вложил крупинку в рану и стал быстро бинтовать руку.

— Что это? — спросил больной.

— Лекарство, — коротко ответил жрец. — Сейчас оно попадает прямо в кровь, которая и разнесет его по всему телу.

— У меня слипаются глаза, — пробормотал раб.

— Так и должно быть, — скривил сухие губы в улыбке Тусет. — Спи. Я прочитал нужные молитвы и повесил тебе амулет Сета. Если бог захочет помочь, завтра тебе станет лучше…

Но гребец не слышал последних слов своего лекаря. Грудь его мерно вздымалась, а лицо обмякло.

— Пойди к капитану и скажи, что для лечения мне нужно вино. А я пока приготовлю необходимое лекарство.

Айри кивнула и выскочила на палубу. Как жрец и рассчитывал, Нарон, узнав о вине, решил подробнее узнать, зачем оно понадобилось.

Тусет показал растертый в ступке порошок.

— Его нужно давать больному всякий раз, как он проснется, и обязательно с вином.

— С каким? — скорбно вздохнув, спросил купец.

— Это не так важно, — пожал плечами жрец. — Главное, чтобы оно было достаточно крепким.

— Такое найдется, — немного повеселел Нарон и выбрался на палубу, махнув рукой притихшей в углу Айри.

Вскоре девочка вернулась с маленькой амфорой.

Жрец уже сложил вещи в сумку. Порошок лежал в глиняной плошке.

— Ты слышала, что должна делать? — спросил ее Тусет.

Служанка кивнула.

— Когда проснется, поить вином со щепоткой волшебного порошка.

— Это просто лекарство и никакого волшебства, — улыбнулся жрец, вставая. — Я скажу, чтобы тебе принесли циновку и какое-нибудь одеяло. Девочкам в твоем возрасте вредно спать на голых досках.

Ночью больной просыпался три раза. Дремавшая в уголке Айри просыпалась, мешала лекарство с вином, подносила плошку к спекшимся от жара губам. Гребец с жадностью выпивал и опять проваливался в забытье.

Под утро поднялся ветер, и судно заплясало на волнах, подобно пьяному матросу, возвращавшемуся из кабака. Айри с позеленевшим лицом чувствовала, как желудок то и дело прыгает куда-то в глотку, несмотря на то, что девочка делала отчаянную попытку удержать его содержимое внутри. Но на этот раз, кажется, тошнота стала совершенно нестерпимой. Айри пробкой выскочила на палубу и под дружное ржание команды выплеснула в море вино и желчь.

Опираясь на посох, подошел жрец.

— Как там больной? — спросил он, хватаясь рукой за борт.

— Кашляет, — пожала плечами девочка, и ее вновь скрутило в жестоком приступе морской болезни.

Тусет покачал бритой головой.

— Пойдем, у меня есть то, что и тебе поможет.

— Правда? — с безумной надеждой спросила Айри, и, получив утвердительный кивок, схватила его за руку.

Вдвоем они быстро добрались до трюма. Гребец уже не лежал, а сидел, прислонившись спиной к переборке.

— Мой добрый маг, — хрипло проговорил он, увидев Тусета, и тут же зашелся в кашле.

Жрец присел рядом, положил ему руки на плечи и одним движением стащил гребца на пол.

— Тебе нужно лежать, — сказал он в ответ на протестующий жест.

— Отрабатываешь проезд? — криво усмехнулся раб. — Боишься, что Нарон выбросит тебя за борт?

— Это вряд ли, — спокойно возразил Тусет. — Я еще не все заплатил.

— Тогда чего ты так стараешься, спасая мою никчемную жизнь?

— Любая жизнь на что-то да сгодится, — сказал жрец, разбинтовывая ему руку.

Рана покрылась темно-красной коркой, кожа вокруг побледнела.

— Если ты сегодня такой разговорчивый, значит, мое лекарство действует, — улыбнулся он, раскрывая шкатулку.

— Лучше бы ты дал мне яд, — вздохнул гребец, глядя, как старик ловко втирает в кожу на груди маслянистую, приятно пахнущую жидкость.

Раб закашлял. Жрец отстранился, терпеливо пережидая приступ. Едва пациент затих, лекарь вновь продолжил растирать ему грудь, что-то негромко бормоча и причмокивая губами. Гребец опять закашлял. Так продолжалось до тех пор, пока больной не закрыл в изнеможении глаза, измученный непрестанным кашлем. Тусет удовлетворенно кивнул и закрыл шкатулку.

Айри, испуганной мышкой сидевшая в углу все время процедуры, несмело проговорила:

— А как же я, господин?

— Прости, я совсем забыл, — покачал головой жрец и, покопавшись в сумке, достал коричневый, полупрозрачный камень величиной с воробьиное яйцо. Отряхнув налипшие соринки, Тусетт протянул его девочке.

— Вот возьми. Держи во рту, пока не растает.

Та с сомнением посмотрела на странный предмет, но тут корабль вновь пополз вниз с очередной водяной горы, и Айри, не задумываясь, сунула камешек в рот, который тут же наполнился сладкой слюной.

— Что это? — спросила девочка, жмурясь от удовольствия, но жрец уже ушел.

Больше всего это походило на мед, пробовать который ей приходилось считанное количество раз, но кроме этого чувствовался аромат цветов, винограда и еще чего-то ужасно вкусного. Айри лежала на сложенном одеяле с закрытыми глазами и наслаждалась.

— Эй, девчонка, — позвал ее раб. — Помоги мне сесть.

Служанка с сожалением посмотрела на гребца и не двинулась с места.

— Господин велел лежать.

— Помоги, я сказал! — рявкнул раб, делая попытку приподняться.

Девочка пожала плечами.

— И не подумаю.

— Ах ты, маленькая дрянь! — мужчина попытался до нее дотянуться, но Айри без труда отбила слабую руку.

— Лежи.

— Вот, вошь мелкая, — оскалился гребец, потом поморщился. — Отлить мне надо. Поняла?

Девочка подала выщербленную деревянную чашку.

— Валяй, я отнесу.

Облегчившись, мужчина резко подобрел.

— Как тебя угораздило попасть в служанки к магу? — спросил он, повернувшись на бок. — Не похоже, что ты из келлов.

Гребец назвал соотечественников Айри именем, принятым среди других народов.

— Я из Нидоса, — буркнула девочка.

— Маг тебя купил? — продолжал расспросы мужчина.

— Взял у солдата, — так же неохотно ответила Айри. — Он меня в порту поймал.

— Воровала?

— Ага.

— Ты из крысят или шакалов? — гребец безошибочно назвал две самые известные портовые банды малолеток.

— Я сама по себе, — пожала плечами девочка.

— Чем же ты магу так приглянулась? — похабненько усмехнулся раб.

— Я келлуанский знаю! — резко ответила Айри и, смутившись, добавила. — Немного.

— Откуда? — уже всерьез удивился больной.

— Одна женщина научила.

Гребец понимающе кивнул и откинулся на импровизированную подушку.

— Сирота? — спросил он после недолгой паузы.

— Да.

— Давно?

— Три года.

— И за это время не пристала ни к одной из банд? — не на шутку удивился мужчина.

— Сначала я у Шило жила, — стала рассказывать девочка. — Но год назад ее убили в драке.

— Слышал о ней, — уважительно проговорил раб. — Серьезная воровка была.

— Так ты что…из наших? — удивилась Айри.

— Нет, не из ваших, — передразнил гребец. — Просто кое-что знаю.

Айри пожала плечами и замолчала.

— А кто Шило убил? — спросил раб.

— Тебе что за дело? — скривила губы девочка. — Меня выспрашиваешь, а сам про себя еще ни слова не сказал. Я даже не знаю, как тебя зовут.

— Прокл Пелосец, слышала про такого? — усмехнулся гребец.

— Может и слышала, — пожала плечами девочка. — Нидос город большой.

— Мне отец оставил в наследство дом, два корабля, — с грустью проговорил раб. — И целый сундук денег.

— Что-то ты не похож на богача, — скептически поморщилась Айри.

— Я похож на глупца, — со вздохом согласился Прокл.

— Играл? — попробовала угадать девочка.

— Не больше чем другие, — покачал головой раб.

— Тогда, может быть, слишком сильно любил вино и продажных женщин?

— Не больше чем другие, — повторил Прокл. — Боги наказали меня, заставив полюбить недостойную женщину. Вот почему я здесь.

Глаза Айри разгорелись от любопытства.

— Расскажи!

— Ты же мне так и не сказала, кто убил Шило? — проговорил гребец, поморщившись от соленых брызг, залетевших через открытый люк

Сейчас, когда болезнь чуть отступила, девочка видела, что ему вряд ли больше двадцати пяти лет.

— В кабаке «Пьяный дельфин» её принял за проститутку какой-то хлыщ из богатых и стал приставать. Она его побила. Тот сбегал за слугами, и они вшестером прижали ее в переулке. Мне там тоже досталось.

Она наклонилась и отвела прядь волос, открыв небольшой шрам у виска.

— Шило подколола троих, но и ее зарубили. Меня ее подруга выходила. Даже предлагала остаться у неё… Да я не захотела в кабаке жить. Вот и пошла в порт. Там легче прокормиться.

Девочка вздохнула и добавила:

— Тусет обещал меня в Келлуан взять. Когда вернемся…

Гребец заперхал, согнувшись в удушливом кашле.

— Ну, ты насмешила, — отдышавшись, он вытер слезящиеся глаза. — Да одни боги знают, вернемся ли мы вообще! Ты хоть знаешь, малявка, куда плывет этот корабль?

— Нет, — растерянно пожала плечами девочка.

— На Рогейские острова, дура! — Прокл с жалостью посмотрел на неё. — Это же край земли! Дальше только Океан Мрака! Мы полгода будем в море болтаться или даже больше.

Айри испуганно посмотрела на гребца.

— А что же мы будем есть?

Гребец вновь рассмеялся и опять закашлялся, держась за грудь. Но в этот раз приступ оказался гораздо сильнее. Лицо раба посинело, глаза выпучились, он начал задыхаться.

Девочка испуганно вскочила, собираясь бежать за жрецом, но дыхание мужчины стало постепенно восстанавливаться. Айри взяла амфору, в которой еще оставалось немного вина, и развела остатки лекарства.

Прокл с жадностью выпил и тяжело, с хрипом вздохнул.

— На корабле нет столько места для еды и воды. Нарон будет останавливаться в прибрежных городах или высаживать матросов для охоты на островах. Я слышал, что на многих из них люди не живут.

— Почему? — заинтересовалась девочка.

— Не знаю, — ответил гребец, засыпая.

Море бушевало еще четыре дня. Все это время экипаж и пассажир «Бороздящего стихию» питались вяленой рыбой, черствыми лепешками. Гребцы не выпускали из рук весел, а кормчий руля, все время разворачивая судно носом к набегавшей волне. С утра пятого дня волнение стало заметно стихать, а на шестой окончательно сменилось ровным попутным ветром. Воспользовавшись этим, Нарон направил корабль к земле, еле заметной на горизонте. Несмотря на поднятый парус, берег приближался медленно, словно бы неохотно. Изломанные вершины гор ярко выделялись на фоне пронзительно голубого неба.

С любопытством поглядывая на них, Айри спросила у Гнута:

— Что это?

Матрос проследил за ее взглядом и усмехнулся.

— Айханские горы.

— Высокие, — покачала головой девочка, помешивая кашу.

— Дальше они еще выше будут, — сказал Гнут. — С белыми от снега вершинами. Слышала когда-нибудь про снег?

— Я же из Нидоса, — обиделась Айри. — У нас моряки каких только чудес не рассказывают.

— Особенно, когда выпьют, — добавил подошедший незаметно Нарон.

Айри отвернулась и стала с подчеркнутым усердием мешать варево.

Горы приближались, наползая на небо. Их серо-зеленые вершины с яркими пятнами лесов по склонам постепенно заполняли горизонт. На их фоне стены города, испуганно притулившегося на длинном мысу, казались игрушечными.

В сумерках корабль подошел к пристани Милеты.

Как только заржавевшие шестеренки в голове чуть провернулись, сразу возникли два вопроса.

«Кто я?» К сожалению, тут имелось целых два ответа. Скромная российская девятиклассница, Александра Дрейк, к своему несказанному ужасу помещенная сверхъестественными силами в мужское тело. Или просто Алекс. Крутой парень, всего за год превратившийся из простого конюха рыцаря Гатомо в хладнокровного живореза и профессионального спасателя принцесс. К тому же сумевшего вовремя смыться, а это самое важное качество для любого нормального героя.

«И что выбрать?» Свою любимую чистую душу простой девочки с повышенной самооценкой? Или не менее любимое тело, обладавшее выдающимися мужскими достоинствами? Имеется в виду блестящее владение смертоносными боевыми искусствами.

«Кажется, этот вопрос мучает меня весь год с того памятного дня, как я очутился в этом мире. Все же теперь, наверное, я Алекс или Александр. Убийца с тонкой душой Саши Дрейк.»

Решив для себя один из главных вопросов, юноша открыл глаза: «Теперь надо понять, где я?»

Над головой низко навис каменный потолок, сквозь гул в голове в уши вползает неумолчный шум моря. Вспомнились картины ночного шторма. Потерявшее управление судно, плясавшее на исполинских волнах, острые скалы в кровавом блеске молний. Карниз, куда его забросили волны, узкая расщелина. Значит, это земля, ну, а что она собой представляет, придется узнать попозже, когда вернутся силы.

Изборожденное морщинами лицо «голубоватого» старика, поднесшего к его губам бурдюк с обычной холодной водой. Причем сей оттенок ему предавал отнюдь не цвет кожи. На дядечке не было ничего кроме кокетливой белой юбочки, большого кулона на цепочке, делавшей честь любому «правильному пацану из лихих 90-х», парика с густыми мелкими кудряшками и дизайнерских сандалий, а вокруг водянистых глаз ясно различались следы краски.

Когда старик поцеловал его в лоб, у Александра мелькнули весьма нехорошие мысли, которых он потом очень стыдился.

Усевшись по-турецки возле его ложа, он что-то проговорил. Потом положил ладонь себе на узкую грудь.

— Энохсеткратуапатер.

Юноша догадался, что старик решил представиться. Давно пора. Алекс попытался добросовестно повторить эту галиматью.

Собеседник сморщился и замахал руками, украшенными браслетами.

— Энохсет! — он ткнул себя пальцем в грудь. Потом указал на Александра, явно спрашивая его имя.

— Алекс, — представился юноша и, закрыв глаза, подумал: «Вот и познакомились».

Чуть оклемавшись, Александр с удивлением заметил, что ухаживает за ним один и тот же человек. Старик кормил парня изюмом и протертыми яблоками, поил мясным бульоном и виноградным вином. Сам выстирал его загаженную одежду никак не выказывая брезгливости. Алекс стал думать, что попал к какому-то отшельнику? Или Энохсет его прячет по каким-то одному ему ведомым причинам? Не мешало бы выяснить и это.

Очнувшись на второй или на третий день Александр не нашел старика в пещере. Чувствуя жгучую резь в мочевом пузыре, он решил больше не мочиться в постели и самостоятельно выбраться из пещерки. Цепляясь за осклизлые камни, юноша сел, ощущая сильнейшее головокружение. Отдышавшись, попробовал подняться на ноги, но сил не хватило, и он звонко шлепнулся задницей.

— Придется вспомнить детство, — пробурчал Александр, становясь на четвереньки.

Выбравшись из расщелины, он поднял голову. Над ним поднимался невысокий крутой обрыв, поросший по краям клочками зеленой травы. На скалистом уступе чернела небольшая кучка пепла и углей. Карниз полого поднимался вверх, постепенно сужаясь и исчезая совсем на полпути к вершине. Другой его конец уходил под воду. Отдав дань природе, Алекс уселся, свесив ноги вниз, и окинул взглядом окрестности. Прямо перед ним неспешно колыхалась бескрайняя водная гладь, сливаясь у горизонта с пронзительно голубым небом. Два выступающих мыса ограждали небольшую полукруглую бухту с обрывистыми берегами и остро торчащими рифами.

Внезапно сверху посыпались мелкие камешки. Юноша вскинул голову. На краю обрыва стоял Энохсет и, улыбаясь, махал ему рукой.

— Алекс! Хутрырбасырбекару!

— Энохсет! — помахал в ответ Александр.

Старик пробормотал еще что-то такое же мало разборчивое и стал на веревке спускать вниз корзину. Удивившись столь необычному способу транспортировки, Алекс дождался, пока она не окажется на уступе.

— Курабстурвсух! — крикнул Энохсет.

Юноша удивленно пожал плечами.

— Пастракруквахта! — старик поднял руки к лицу и стал совершать какие-то странные движения. Потом взял за веревку и сделал вид, будто тянет ее на себя.

Александр подполз к корзине и посмотрел наверх. Энохсет улыбался.

— Курды, кудры, апах.

Юноша с трудом развязал туго затянутый узел. Веревка быстро поползла наверх.

Даже такое простое усилие отняло у него все силы. Алекс в изнеможении повалился на теплый, нагретый солнцем уступ. Возвращаться в расщелину не хотелось. Наслаждаясь теплом, он уселся поудобнее, прислонившись спиной к скале, и закрыл глаза.

Через какое-то время вниз сползла большая охапка хвороста. В этот раз старик не стал просить его развязать узел, а куда-то исчез. У Александра уже не оставалось сил даже на недоуменное пожатие плеч. Он просто сидел, ни о чем не думая, подставив лицо ласковым солнечным лучам и соленому ветерку, вслушиваясь в равномерный шелест волн. Вдруг в их плеск стали вплетаться какие-то посторонние звуки.

Насторожившись, юноша открыл глаза и, оглядевшись, заметил Энохсета. Худенькая, светло-коричневая фигурка в белой юбке медленно пробиралась вдоль берега, осторожно переступая по наваленным у обрыва камням.

«Кажется, другой дороги сюда нет», — лениво подумал Алекс. Но почему старик не приведет сюда людей? С их помощью меня можно было бы легко втащить наверх. Само собой напрашивались два вывода. Либо Энохсет тут совершенно один, или здешние жители, мягко говоря, не толерантны к иностранцам, и старик просто прячет Александра от их чрезмерного внимания. Оба эти предположения не внушали никакого оптимизма.

В корзине, что спустил Энохсет, кроме яблок, бурдюка с холодной, удивительно вкусной водой, оказалась выпотрошенная тушка молодого козленка. Старик, громко разговаривая на своем тарабарском языке, принялся разрубать её на куски и складывать в глиняный кувшин. Парню надоело бессмысленно наблюдать за его кулинарным поединком.

— Энохсет, — сказал он, привлекая к себе внимание.

Старик обернулся. Алекс с трудом сдержался, чтобы не поморщиться. Он пока так и не привык к обведенным темно-зеленой краской глазам Энохсета.

— Глуфитинг?

Александр поднял камень.

Старик настороженно пожал плечами.

Алекс потыкал в него пальцем, стараясь придать лицу самое вопросительное выражение.

Кажется, собеседник его понял.

— Шаптуг, — произнес он, тщательно проговаривая каждый звук.

Юноша поднял еще один кусок.

— Шаптуг?

Энохсет широко улыбнулся. В бледно-желтом частоколе крупных зубов чернели многочисленные прорехи.

— Кур, кур.

Так началось постижение чужого языка. Все время, пока Александр не спал, или не помогал по мере сил своему лекарю, он зубрил незнакомые слова как старательный первоклассник стишок на свою первую школьную елку. Плохо было то, что речь старика не походила ни на что слышанное ранее. Язык приходилось буквально в трубку сворачивать, прежде чем получалось хоть сколько-нибудь похоже. Тем не менее, Алекс начал постепенно понимать своего спасителя и лекаря.

На седьмой день погода начала портиться. С запада показались толстые, пушистые облака. Энохсет объяснил юноше, что близится шторм, и их здесь может залить водой. Александр, как мог, заверил старика, что у него хватит сил пройтись по каменным завалам и выбраться с этого места.

Энохсет сложил в корзинку кувшины, одеяла, привязал циновку, и они стали спускаться по уступу в начавшее волноваться море. Очень скоро Александру стало казаться, что он сильно переоценил свои силы. Пот градом катился по обессилевшему телу, колени подгибались, а ноги дрожали. Идущий впереди старик то и дело оборачивался, с тревогой поглядывая на него. Алекс пытался улыбаться, и шептал:

— Куро, куро.

Волны разбивались о камни возле его ног, обутых в просушенные и смазанные вонючим козлиным салом сапоги. Внезапно скальные обломки вздыбились, явно собираясь близко познакомиться с физиономией Алекса. Его рука метнулась и крепко вцепилась в выступ скалы, чудом удержавшись от падения.

— Хорастуко? — тревожно крикнул Энохсет. — Чифыро кур? Абосак.

— Куро. — шептал Александр, закрыв глаза и дрожа всем телом. — Куро.

На плечо легла узкая старческая ладонь.

— Куро, — повторил юноша, поднимаясь.

Энохсет, не говоря ни слова, указал рукой на море.

Скрипнув зубами, Алекс поднялся.

Старик одобрительно кивнул и поспешил вперед, тяжело перебираясь по обломкам скал. Когда они добрались до узкого галечного пляжа, у Алекса опять потемнело в глазах. Пришлось сделать остановку. Старик одобрительно похлопал его по плечу и пробормотал что-то неразборчивое.

Потом был подъем по поросшему травой и мелким кустарником склону. С неба брызнуло мелким, противным дождем. И без того уставшие ноги стали скользить. Александр то и дело падал, перемазавшись в раскисшей почве и мокрой траве. В ложбинке между двумя грядами сели отдохнуть прямо на сырую землю. Вдруг облака рассеялись и с голубого неба брызнули радостные и теплые лучи солнца.

— Раакатаракусамарокуро, — Энохсет улыбнулся серым от усталости лицом.

Следующую остановку сделали на вершине гряды. Здесь Алекс увидел веревку, обвязанную вокруг скалы. Внизу на таком знакомом уступе лежала упакованная корзина. Вдвоем они едва втащили её наверх. Рухнув на траву, Александр не смог удержаться от смеха. Тяжело дышащий старик посмотрел на него с удивлением.

— Старый да малый, — проговорил юноша, вытирая внезапно выступившие слезы. — Два инвалида.

Солнце вновь скрылось в клубящихся тучах, и Энохсет стал торопиться. Он справедливо распределил груз, навьючив на юношу свернутые одеяла и циновку, а сам взял корзину. Перед тем, как отправиться дальше, старик достал маленький глиняный кувшин и, сделав глоток, протянул Алексу.

Юноша хотел отказаться, но Энохсет настойчиво протягивал ему кувшинчик. Странно, но после вина Александр почувствовал себя значительно бодрее, даже настроение поднялось. «Вроде компот компотом, а гляди, как весело стало», — удивлялся он, бодро шагая вслед за стариком. Они спустились в долину, потом вновь стали подниматься вверх по еле заметной тропинке.

Александр с интересом оглядывался по сторонам. Голые скалы среди зарослей деревьев и кустарников. Юношу настораживало, что кроме этой тропинки вокруг не видно ни каких следов человеческой деятельности. Показался перевал. Справа гряда поднималась еще выше. Но и от открывшегося отсюда вида у Алекса перехватило дыхание, и мигом испарилось хорошее настроение. Низкое небо с ворочавшимися облаками нависало над буйно зелеными долинами, перемежавшимися с живописными, крутыми горами. А вокруг этого красочного великолепия расстилалось огромное, темно-синее море.

 

Глава II. Кто куда исчез

Вскоре, после того как Прокл выздоровел и вновь вернулся к постылому веслу, с жестокими болями в спине свалился Боаз. Тут уже сам Нарон попросил жреца вылечить кормщика. Для этого он даже согласился остановиться в какой-то рыбачьей деревушке. Пять дней Тусет делал несчастному кормщику массаж, втирая в спину остро пахнущую мазь, поил горькими, противными лекарствами, читал заклинания, разложив по всей капитанской каюте амулеты. Обозленный незапланированной остановкой Нарон все это время вымещал зло на матросах и рабах. Поэтому на корабле не могли дождаться, когда же полегчает несчастному Боазу, а заодно и всем остальным. Но даже после того, как жрец закончил лечебные процедуры, он категорически запретил кормщику какое-то время становиться к веслу.

Не в силах дольше задерживаться, капитан сам занял его место. Плохо зная эти воды, Нарон не слишком торопился, заходя по пути во все прибрежные городки. Тусет ежедневно выслушивал его бесконечные стенания по поводу убытков и неизбежного разорения. Не в силах терпеть упреки и жалобы, кормщик собрался уже на карачках ползти на корму. Но тут взъярился жрец. Айри никогда еще не видела своего хозяина в таком гневе.

— Если Боаз простудится, то умрет, — почти кричал он на стушевавшегося капитана. — Кто тогда поведет корабль назад? Ты хочешь, чтобы мы пошли на дно из-за каких-то двух- трех дней?!

— Прошло уже двадцать, — попробовал огрызнуться Нарон. — Мы опоздаем и останемся без лоцмана!

— Зато с кормщиком! Где ты здесь найдешь такого мастера? — бушевал жрец. — Боаз самое больше богатство, что у тебя есть на этом корабле!

Притихший кормщик закутался в одеяло с головой словно ребенок, заставший ссору родителей. Капитан грязно выругался и выскочил из каюты. Айри тихо хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

Нарон бушевал на палубе словно ураган. Ему пришлось еще долгих восемь дней выполнять обязанности кормщика. Только перед самым длинным и опасным переходом Тусет разрешил Боазу вернуться к рулевому веслу.

Мало кто из капитанов посещал Рогейские острова, еще меньше смельчаков доходило до вод океана и Барьерных островов. И уж точно никто не мог сказать, где кончаются одни и начинаются другие.

Участки суши от крошечных скал до островов с какое-нибудь ольвийское королевство широкой полосой протянулись от южных отрогов Халибского полуострова до северной оконечности Айханского хребта.

Сотни если не тысячи островов служили естественным барьером, отделявшим теплое и мелководное Великое море от холодного Океана Мрака. Воды здесь кишели подводными скалами, коварными течениями, внезапно возникающими водоворотами. К тому же, чем ближе располагался остров к океану, тем более свирепыми и кровожадными оказывались его обитатели. Островитяне постоянно воевали между собой, совершая набеги на соседние острова в составе целых флотилий пирог. По этому, несмотря на удаленность от торговых путей и обилие удобных стоянок, только самые отчаянные и кровожадные из пиратских вожаков рисковали устраивать здесь свои тайные стоянки.

Не удивительно, что плаванье в этих водах считалось смертельно опасным. Да и прибыль, которую мог получить хозяин судна, никак не соответствовала риску.

На Рогейских островах некоторые местные племена добывали жемчуг и кораллы, перья диковинных птиц и благовония. С восточных или Барьерных островов вообще нечего было взять кроме леса и земляного масла. Все это встречалось и в более безопасных местах. Тем не менее, кое-какая торговля существовала и в этих забытых богами краях.

Последним цивилизованным городом на пути в Дикие воды была Тикена, расположившаяся на западном берегу Айханского полуострова, в тридцати асангах южнее Мыса Плача.

Почти двести лет назад её основали переселенцы из Либрии, изгнанные из родных мест в результате гражданской войны. Они выкупили бухту и землю вокруг нее у местных племен за сотню железных мечей и построили город, назвав его в честь богини — покровительницы.

Все это рассказал Айри жрец за время их долгого путешествия. Теперь она воочию видела на горизонте высокие горы, удобную бухту с хижинами рыбаков по берегам, высокие городские стены и оживленный порт.

По палубе гребцов сновал Длин, грязно ругаясь, и время от времени пускал в дело плеть. Плотно закутанный в одеяло кормщик стоял у руля, широко расставив ноги, обмотанные тряпками, и, морщась, ворочал рулевыми веслами. Рядом расположился Гнут, готовый в любой момент прийти на помощь.

У длинного деревянного пирса уже стояли несколько судов размером поменьше «Бороздящего стихию». Гребцам и Боазу пришлось повозиться, втискивая корабль между двумя посудинами, матросы которых отчаянно ругались и норовили оттолкнуть их судно палками. Команда Нарона успешно отбивала наскоки конкурентов. Тем не менее, капитан улыбнулся только тогда, когда борт мягко уткнулся в бревна причала.

Матросы не успели даже перебросить трап, как возле судна оказались трое хмурых воинов в коротких штанах, кожаных нагрудниках и с копьями в руках. Нарон важно сошел на причал.

— Я хозяин корабля «Бороздящий стихию», — проговорил он.

— Будете продавать или покупать? — спросил на ломаном либрийском старший из стражников с коротким кинжалом за поясом.

— Только для команды, — покачал рукой Нарон. — Подлатаем корабль и отплывем.

— Сколько будете стоять?

Капитан почесал курчавую шевелюру.

— Дней семь. Переход был тяжелым, обросли. Судно надо килевать.

Воин понимающе кивнул.

— Тогда с тебя пол дебена серебра.

— Что как дорого? — возмутился Нарон.

— Если бы ты торговал, то взяли бы меньше, — усмехнулся стражник.

— Радланскими оболами возьмете?

— Пятнадцать.

Капитан крякнул, но беспрекословно отсчитал в подставленную ладонь круглые монетки с орлом. Стражник снял с пояса связку дощечек с выжженными на них символами, развязал веревочку и, покопавшись, протянул одну из них Нарону.

— Вот. Пусть всегда будет у вахтенного.

— Я порядок знаю, — заверил воина капитан.

Стражники ушли. Мореход, качая головой, вернулся на судно. К нему тут же подошел Тусет.

— Уважаемый Нарон, мне нужно сходить в город.

— Иди, — буркнул капитан.

Келлуанин покачал головой.

— Не могу же я явиться к почтенному Котасу Минатийцу в таком виде, — возмутился жрец.

— Ты собираешься в гости к главе магистрата? — навострил уши Нарон. — Семейство Котаса держит в руках всю торговлю с Рогейскими островами! Они побогаче некоторых Нидосских купцов будут.

— У меня к нему рекомендательное письмо, — просто сказал Тусет.

— Что тебе нужно? — по-деловому спросил капитан.

— Пресная вода, чтобы Айри могла выстирать одежду, — ответил жрец.

Капитан почесал заросший подбородок.

— Хорошо. Пусть она возьмет воду из кувшина. А мы его завтра свежей зальем.

Айри провозилась до темноты. Тусет выдал её какую-то черную, жирную мазь, которая пенилась в тазу и удивительно хорошо отстирывала грязь. Не доверяя девочке, жрец тщательно рассмотрел вывешенную на просушку одежду и потребовал от неё перестирать рубашку, указав на два серых пятна.

Чуть не плача, ей пришлось вновь наливать воду и до мозолей тереть плотную ткань. Только со второго раза удалось угодить Тусету. Но на этом испытания не закончились.

Оценивающе оглядев девочку, жрец вздохнул.

— Тебе тоже нужно вымыться.

— Зачем, господин? — робко пискнула Айри.

— Завтра мы идем в дом богатого и уважаемого человека, от которого зависит успех моей миссии, — охотно объяснил старик. — Ты моя служанка и тоже должна производить хорошее впечатление.

Девочка смущенно замялась.

— Темнеет. Матросы разошлись, — усмехнулся Тусет. — Через час никто твоей красоты не разглядит.

— Хорошо, господин.

Айри быстро сполоснулась, растерла худое тело полотенцем и, воспользовавшись отсутствием большинства матросов, улеглась спать на корме, завернувшись в тощее одеяло.

Команда получила на руки часть жалованья и отправилась тратить его в кабаки Тикены, а капитан первую ночь в порту по традиции ночевал на судне. После того, как Боаз выздоровел, он вновь стал спать в своей каюте, которую делил со жрецом.

Келлуанин долго кряхтел, что-то бормотал и возился на узкой полке, служившей кроватью. Нарон, чрезвычайно любопытный как все даросцы, не выдержал:

— Почтенный Тусет, прости мое любопытство, но зачем служителю бога Минатиец? Или у твоего храма здесь какие-то коммерческие интересы?

Капитан негромко хихикнул.

— Дело не в торговле, — охотно ответил жрец. — Котас не только богатый купец, но и смотритель порта.

— Ну и что? — не понял капитан и на всякий случай добавил. — Если это тайна, тогда лучше не говори. Слишком часто чужие секреты становятся источниками собственных неприятностей.

— Это не такая уж и тайна, — вздохнул в темноте Тусет. — Конечно, не стоит кричать об этом в каждом кабаке…

— Я скромный человек и ценю чужое доверие, — заверил собеседника Нарон, уже предвкушая интересную историю.

Когда жрец замолчал, капитан вздохнул.

— Никогда об этом не слышал. Я же родом с Дароса.

— Как думаешь? — поинтересовался Тусет. — В архиве Котаса могли сохраниться такие древние записи?

— Если он их попросту не сжег, то да, — усмехнулся Нарон, засыпая. Рассказ келлуанина не сулил никакой прибыли, поэтому купец быстро потерял к нему интерес.

Утром Тусет оказался вполне доволен внешним видом Айри.

— Вот теперь ты немного похожа на служанку второго пророка храма Сета, — проговорил он, улыбаясь.

Убедившись, что солнце взошло уже высоко, и его визит не будет очень ранним, жрец вернулся в каюту, где вытащил из-под кровати плоский сундук. Тусет знал, что любопытный капитан уже сунул туда свой нос, но все самое важное жрец держал в голове, а к ней подобрать ключи гораздо сложнее.

На дне сундука лежали три круглых бамбуковых футляра. Взяв их, жрец задвинул ящик обратно.

Принимая от него длинные круглые палки, Айри прижала их к груди на манер охапки дров и пошагала за Тусетом.

Они быстро вышли с территории порта и углубились в кривые, грязные улочки Тикены. Первый же остановленный Тусетом горожанин подробно рассказал, как добраться до усадьбы Котаса Минатийца. Немного поплутав, жрец со спутницей вышли на центральную улицу, где келлуанин вновь поинтересовался у прохожего адресом Минатийца. Одетый в невообразимые лохмотья старик указал на высокие ворота, расписанные яркими цветами.

— Вот тут этот кровопивец живет, — прошамкал он беззубым ртом и, не слушая слов благодарности, поспешно засеменил по своим делам.

Жрец окинул оценивающим взглядом двухэтажный дом, сверкавший свежей побелкой, высокую каменную стену, окружавшую усадьбу, крепкие ставни на окнах второго этажа. Все говорило о спокойном богатстве его обитателей.

На стук открылась маленькая калитка. Высокий густобородый здоровяк с мечом на поясе удивленно посмотрел на странно одетого лысого старика.

— Это усадьба благородного Котаса Минатийца? — спросил жрец по либрийски.

Могучий привратник нахмурил густые, сросшиеся брови, потом кивнул.

— Да. Что тебе нужно?

— Господин Сентор Касс Крумон из Нидоса просил передать ему привет и вот это послание, — Тусет достал из сумки на плече свиток папируса.

— Из Нидоса? — переспросил страж, ужасно коверкая название.

Жрец важно кивнул.

Видимо слава Южной жемчужины достигла и этих мест

— Заходи, уважаемый, — привратник распахнул дверь. — Господин Котас занят, но я передам твое письмо.

Тусету пришлось пригнуться, входя в калитку, а вот Айри прошла свободно. В центре обширного двора располагался круглый бассейн, обложенный камнем, посредине стояла выполненная в человеческий рост статуя из мрамора с остатками росписи. В зеленой воде плавали утки. В углу возле открытых дверей конюшни возвышалась навозная куча, которую деловито расшвыривали куры во главе с важным длиннохвостым петухом.

Келлуанин чуть улыбнулся и сел на скамейку у ворот. Привратник, поймав невысокого толстого слугу в грязной тунике, что-то втолковывал ему, бросая многозначительные взгляды на гостей. Толстяк всплеснул волосатыми руками и поспешил в дом, крыльцо которого украшали четыре колонны, выполненные в либрийском стиле.

— Садись, — предложил старик Айри. — Кажется, нам придется долго ждать.

Девочка села и положила футляры себе на колени. Откуда-то появились два мальчика лет пяти — шести и девочка чуть старше. Одетые в грязные туники, они с любопытством таращились на гостей. При этом самый младший деловито грыз куриную косточку. Вдруг из ворот конюшни вышла женщина, с головы до ног закутанная в плотную темную одежду, и что-то гневно шепча, стала загонять их за угол дома.

— Почему она их уводит? — не удержалась от вопроса Айри. — Мы что такие страшные?

Ответить жрец не успел.

На крыльцо дома торопливо вышел слуга в сопровождении мужчины средних лет с окладистой бородой поверх темно-коричневой туники.

Тусет встал.

Бородач неуклюже поклонился и заговорил на плохом либрийском.

— Господин Котас очень занят. Он просит уважаемого гостя немного подождать.

— Я понимаю, — кивнул жрец. — У такого важного и занятого человека всегда много дел.

Он вновь уселся на скамью.

Но мужчина энергично замахал руками.

— Нет, нет, — прошу пройти в дом. А слуга пусть подождет здесь.

Тусет растерянно развел руками.

— Но я привез кое-какие подарки для господина Котаса.

— Тогда пусть заходит.

Пройдя через небольшую прихожую, они оказались в большой, светлой комнате с парой скамеек, небольшим квадратным столиком и тремя резными табуретами. Стены с потеками в углах украшали фрески, изображающие сцены охоты. А на полу лежал толстый ковер с ярким орнаментом.

Бородач пригласил жреца расположиться на одной из скамеек. Айри скромно встала в уголок, с интересом разглядывая интерьер. Несмотря на то, что ей приходилось бывать в богатых домах преимущественно ночью, девочка знала, как живут уважаемые люди Нидоса. Здесь же она видела лишь убогую пародию на богатство и роскошь.

В комнату вошли слуги, мальчик и молодая девушка в короткой тунике с длинными разрезами по бокам и глубоким вырезом спереди. На блестящем медном подносе она держала серебряный кубок и кувшин с водой.

— Не желаете ли? — предложил бородач, принимая из рук мальчика-слуги маленькую амфору с залитым смолой горлышком. — Настоящее сересское.

— Спасибо, но предпочитаю в гостях доверять вкусам хозяев, — улыбнулся жрец. — Я слышал, что в Тикене варят отличное яблочное вино.

— И ты прав, маг Тусет! — раздался молодой звонкий голос.

В комнату вошел подтянутый мужчина с большими выразительными глазами на смуглом лице с аккуратными усами и бородой.

— В наших краях не вызревает такой виноград, как в солнечной Либрии. А вот яблоки великолепны. Принесите нам сидра.

Рабыня поклонилась и вышла. Мужчина запахнул плащ одетый поверх белого льняного хитона отороченного по краю золотисто-красным узором.

— Я Минатиец, — счел, наконец, возможным представиться он. — Мой торговый компаньон из Нидоса просит оказать тебе всяческую помощь. Но, право, я не знаю, что полезного могу сделать для келлуанского мага.

Жрец оценил образованность хозяина, правильно произнесшего название его народа.

— Я вовсе не маг. Все это лишь слухи и сплетни невежественной черни.

— Тем не менее, не станешь же ты скрывать, что келлуанским жрецам ведомы многие скрытые тайны?

Котас сел на скамью, жестом предлагая гостю расположиться напротив.

— Увы, мы лишь пыль у ног мудрецов древности, — вздохнул Тусет.

Принесли сидр в высоких серебряных чашах. Сделав глоток, жрец удовлетворенно кивнул.

— Из поздних яблок получается самое лучшее вино.

Хозяин улыбнулся, продемонстрировав большие ослепительно белые зубы.

— Рад встретить знатока.

— У нашего храма обширный сад, и мы собираем богатый урожай яблок.

Они обменялись еще парой незначительных реплик.

— Я надеюсь, уважаемый Тусет, ты не откажешься остаться на ужин?

— Если не стесню уважаемого хозяина, — склонил бритую голову жрец. — К тому же, мне хочется как можно скорее приняться за дело.

Хозяин нахмурился.

— Я не отпущу тебя раньше ужина, а пока на кухне готовят, ты мне расскажешь, что привело тебя в наши края?

— Рассказ будет долгим, — проговорил жрец. — Позволь в начале передать тебе маленькие подарки от нашего храма.

Он поманил пальцем Айри.

Взял у нее один из футляров, снял крышку и извлек пергаментный свиток.

— Наш общий знакомый говорил, что ты очень интересуешься искусством врачевания. По моей просьбе наши писцы перевели на либрийский древний трактат «О тайнах строения тел человеческих, лекарствах и ядах».

Глаза хозяина загорелись. Он вскочил и с благоговением принял подарок.

Передав футляры бородачу, Котас велел отнести их в его кабинет и поторопить слуг на кухне. Когда тот ушел, хозяин дома откинулся на спинку скамейки, приготовившись слушать.

Тусет сделал большой глоток сидра и аккуратно вытер губы платком.

— Тридцать шесть лет тому назад один вельможа, забыв о долге и чести, организовал заговор против Кел-номарха жизнь, здоровье, сила. Боги не дали свершиться столь гнусному преступлению, и он был разоблачен. Спасаясь от гнева владыки, изменник бежал вместе со своими сообщниками. В числе которых, к моему глубокому прискорбию, оказался бывший верховный жрец нашего храма. Понимая, что нидосские капитаны не станут им помогать, заговорщики наняли северных пиратов, собираясь расплатиться с ними храмовыми сокровищами.

Котас слушал, затаив дыхание и приоткрыв рот. Айри тоже заинтересовал рассказ Тусета.

Тот откашлялся и продолжил:

— Когда все выяснилось, Кел-номарх отдал приказ флоту, во что бы то ни стало задержать смутьянов. Но погоню пришлось отложить из-за разыгравшейся бури. Опытные мореплаватели уверяли наместника, что корабли злодеев пошли ко дну, однако тот настаивал на строгом исполнении повеления владыки. Когда море улеглось, десятки судов устремились в погоню и скоро настигли пиратов. Те не стали сопротивляться и спустили паруса. Изменник, не желая отвечать за свое злодеяние, убил себя ядом. Отыскали и часть сокровищ. Но оказалось, что в бурю пираты потеряли два корабля, на одном из которых плыл жрец — отступник, и находилась святыня нашего храма — Бронзовая Книга Сета, написанная в древние времена самим богом мудрости! Долгое время считалось, что она безвозвратно утеряна и покоится где-то на морском дне.

Тусет замолчал и смущенно улыбнулся.

— Горло пересохло.

Хозяин сделал знак служанке, застывшей у стены. Та подошла к столику и наполнила бокал гостя.

Старик с жадностью выпил.

— Три года назад, — сказал он, вытирая рот. — Писец наместника в Нидосе по делам посетил храм Пелады, где обратил внимание на большой серебряный светильник. Надпись, которая его украшала, гласила, что это дар от купца Укула Дация Рука в честь чудесного спасения из лап пирата Давла Красные Глаза. Этот писец, надо сказать, обучался в нашем храме и хорошо знает историю похищения святыни. Так вот. Того капитана, на корабле которого увезли Бронзовую Книгу, звали точно так же! Выполнив поручение господина, писец поинтересовался: откуда в храме такой прекрасный светильник. Жрецы рассказали ему, что столь дорогой подарок сделал купец, проведший пять лет гребцом на корабле халибского пирата! Подробностей они уже не помнили, но указали, где живет семья это Укула. К сожалению, сам он к тому времени скончался, но один из его младших внуков вспомнил рассказы деда, которыми тот его развлекал. Корабль Укула попался халибским пиратам в водах неподалеку от берегов Ольвии. Вместе с другими пленными он стал рабом халиба по имени Давл Красные Глаза. Он видел, как разбойники грабили и топили беззащитные суда, нападали на прибрежные селенья в поисках рабов. Однажды их корабль под названием «Зуб акулы» повернул на юг и встретился в открытом море с еще четырьмя пиратскими судами. Вместе они вошли в дельту Великой реки, где пристали к одному из заросших тростником островов. Там их уже ждали. Загрузив в трюмы множество людей и грузов, корабли ушли на север. По дороге разыгралась буря, в которой суда потеряли друг друга. Два корабля отнесло на восток и прибило к берегу небольшого островка. Суда требовали серьезного ремонта, и часть рабов расковали. Там Укул случайно услышал, что знатный пассажир их судна приказывал капитану направиться к Рогейским островам. Тот отказался. Между пассажирами и командой вспыхнула ссора, воспользовавшись которой Укул и два его приятеля бежали. Им повезло найти на противоположном конце острова пустую лодку и добраться до берега. Пока шли до Милеты, двое его спутников погибли от стрел горцев, сам Укул сильно страдал от голода и жажды. В городе он отыскал дальних родственников, которые и помогли ему добраться до Нидоса.

Жрец замолчал.

— Занятная история, — кивнул Котас. — Ты хочешь, чтобы я помог отыскать вашу реликвию?

— Нет, — улыбнулся Тусет. — Так далеко мои желания не распространяются. К тому же мальчик мог выдумать рассказ деда, не так его понять. Или сам Укул на старости лет все придумал, чтобы потешить внука. Я лишь хочу выяснить: не заходил ли тридцать шесть лет назад в Тикену халибский корабль. И если повезет, узнать, куда он направился. Насколько я знаю, твоя уважаемая семья вот уже много лет надзирает за портом. Возможно, сохранились какие-то записи, или живы свидетели тех лет.

— Записи вряд ли, уважаемый, — покачал головой хозяин дома. — Все наши дела ведутся не на папирусе, а на восковых дощечках. Их долго не хранят. Но тех, кто тогда служил в порту, я попробую отыскать.

— Буду тебе очень благодарен, господин Котас.

Словно ожидавший окончания разговора, в комнату вошел бородач.

— Ужин готов.

Хозяин встал. — Я знаю, что у келлуан принято есть сидя на стульях, поэтому рискнул приказать накрыть стол в саду.

— Ты хорошо знаешь наши обычаи, уважаемый, — жрец встал, опираясь на посох. — У меня есть еще одна просьба.

— Слушаю? — чуть сдвинул густые брови Котас.

— Прикажи накормить мою служанку.

— Конечно! — широко улыбнулся мужчина и обернулся к рабыне, все еще стоявшей у стены. — Отведи её на кухню.

— Да, господин, — поклонилась женщина и махнула Айри рукой.

Они вышли из дома, обошли здание и оказались на заднем дворе. У печи, поставленной прямо под открытым небом, возились две пожилые женщины в коротких шерстяных туниках. Над очагом на большой круглой сковороде шипело масло, и золотилась жареная рыба, которую тут же возле деревянного корыта чистил мальчишка лет тринадцати в кожаном фартуке. Распоряжалась всем знакомая женщина в темной одежде. Как смогла разглядеть Айри, она прикрывала плотным платком даже лицо, оставляя лишь узкую прорезь для глаз. Рабыня подошла к женщине и, поклонившись, сказала:

— Госпожа, господин приказал накормить служанку мага.

— Хорошо, — ответила та мягким грудным голосом и тут же велела стряпухе дать Айри жареной рыбы и хлеба.

Девочка вежливо поблагодарила и отошла в сторону, присев на вкопанную в землю скамейку. Рыба оказалась необыкновенно вкусной и почти без костей, хлеб свежим и мягким. Немного погодя другая рабыня подала ей большую кружку сидра.

С приятным чувством сытости девочка стала неспешно потягивать напиток, с любопытством оглядываясь вокруг. К хозяйке то и дело подбегали слуги с вопросами. Под вечер служанки сложили жареную рыбу в корзину и куда-то унесли, а мальчишка принялся мыть посуду, бросая на Айри любопытные взгляды.

— Ты служанка мага? — спросил он, вполне благожелательным тоном.

— Да, — ответила девочка.

Парнишка вытер лоб тыльной стороной грязной ладони, и хитро улыбнувшись, задал новый вопрос:

— А почему ты не лысая?

— Я же девочка, а не жрец, — вскинула брови Айри.

— И он не учит тебя магии? — немного разочарованно протянул слуга, выплескивая грязную воду.

— Нет, конечно, — улыбнулась девочка. — Он нанял меня в Нидосе.

— Ты из Нидоса? — голосом полным почтения спросил мальчик.

— Да, — гордо вскинула голову Айри.

— А правда, что в Нидосе живет сто тысяч человек?

— Не считала, — пожала девочка плечами. — Может сто, а может и больше.

— И к вам приплывают корабли со всего света? — продолжал расспрашивать парнишка.

— Ну да, — кивнула Айри. — Отовсюду, где есть море.

Он хотел еще что-то спросить, но тут из-за угла вышла одна из служанок.

— Тебя долго ждать, бездельник! — крикнула она, потрясая пухлыми кулаками. — Госпожа уже гневается!

— Ой! — испуганно пискнул парнишка и, подхватив посуду, побежал к дому.

Девочка осталась одна. Темнело. Айри легла на лавку, положила под голову сложенные руки и стала смотреть на небо. Высокое и холодное, оно совсем не походило на небо Келлуана. Даже звезды здесь казались не золотыми бусинками на черном теле ночи, а тусклыми и печальными светильниками в темном подвале жадного купца.

— Эй! — вырвал её из приятной дремы грубый голос привратника. — Девчонка! Где ты там лазишь? Иди сюда, господин зовет!

Ужин закончился уже в сумерках, Котас выделил пару слуг с факелами, чтобы проводить до корабля дорогого гостя. Тусет был слегка навеселе и даже что-то мурлыкал себе под нос. В очередном переулке он едва не упал, вовремя опершись о посох. Девочка подхватила старика и подставила плечо.

— Благодарю, — пробормотал жрец, крепко вцепившись в спутницу. — Вот уж не думал, что яблочное вино может так сильно ослабить ноги.

— Наверное, все дело в количестве, — попробовала пошутить Айри.

Тутет встал, потом засмеялся и пошагал дальше.

— Ты умная девочка, — покачал он лысой головой. — Все дело в количестве.

У порта они нагнали капитана. Тоже изрядно подвыпивший, Нарон стоял, обняв за плечи какого-то толстого мужика в плаще поверх грязной туники и стоптанных сапогах.

Увидев процессию с факелами, даросец удивился, но вскоре узнал жреца и пьяно улыбнулся.

— Это ты, маг? А это мой компаньон Грирас.

— Приятно познакомиться, — Тусет отпустил плечо Айри и выпрямился.

— Ты плывешь с нами на острова или нет? — нахмурившись, спросил Нарон.

— Пока не знаю, — пожал плечами жрец.

— А когда будешь знать? — нахмурился капитан.

— Скоро, — пьяно заверил его Тусет. — Ты вроде никуда не торопишься?

— Это как посмотреть, — затряс головой Нарон.

— Все люди смотрят глазами, — развел руками жрец. — Ты что глядишь чем-то еще?

Капитан нахмурился, а его компаньон громко заржал, хлопнув Нарона по плечу. До того, наконец, дошел смысл сказанного жрецом и он тоже утробно захохотал.

Грирас еще раз обнял его за плечи, что-то пробурчал и, махнув рукой, тяжело зашагал в темноту, а капитан и пассажиры «Бороздящего стихию» теплой компанией без приключений дошли до корабля.

— Какая честь, господин Котас! Какая честь! — маленький, толстенький старичок с розовой лысиной и пушистой седой бородой не переставал кланяться. — Вы прислали за мной свою коляску!

— Проходи, Дмитас! — хозяин привстал из-за накрытого стола и радушным жестом показал на стул. — Садись.

Старичок осторожно присел на краешек, глядя на хозяина взглядом полным искреннего обожания.

По знаку Котаса раб ловко сковырнул залитую смолой пробку с амфоры. В кабинете запахло виноградом. Гость втянул носом воздух, и его улыбка стала еще шире.

— Выпьем, — сказал хозяин, поднимая серебряный бокал. — Неплохое вино.

Старичок сделал глоток, прикрыл большие, маслянисто блестевшие глаза.

— Оно достойно Вас, уважаемый Котас, — с придыханием сказал гость, облизывая пухлые губы.

Хозяин дома взял из вазы крупное яблоко и с хрустом откусил. Старик потянулся к медовым печеньям.

— Люблю сладкое, господин, — виновато проговорил он.

— Угощайся, — Котас пододвинул блюдо гостю.

— Сколько тебе лет, почтенный Дмитас? — спросил он, когда старичок умял третье печенье.

— Семьдесят один, — отложив четвертое, ответил гость и улыбнулся еще шире. — Из них я пятьдесят шесть годочков верно служил вашей семье.

— Я помню и ценю это, — важно проговорил хозяин.

— Только щедростью вашей я стал обладателем своей лавки и корабля, — продолжал умиляться старичок.

— А на память не жалуешься? — подавшись вперед, спросил хозяин.

Гость насторожился.

— Так, ведь она у меня стариковская. Забываю, что вчера было, зато хорошо помню свою молодость и вашего почтенного батюшку…

Старик всхлипнул, вытер покрасневшие глаза и шумно высморкался в грязный платок.

— Меня интересуют события, произошедшие тридцать пять или тридцать шесть лет тому назад, — медленно проговорил Котас. — Тогда ты, помнится, служил помощником распорядителя порта?

— Только писцом, — поправил хозяина гость. — Высокий пост помощника распорядителя ваш благородный батюшка пожаловал мне лишь спустя четыре года.

— Значит, ты вел всю переписку в порту?

— Как же! Конечно я! Все корабли и капитаны через эти руки прошли, — Дмитас ностальгически вздохнул. — Тогда их не в пример больше было. Даросцы путь в Счастливую Уртанию искали.

— Слышал, — криво усмехнулся Котас. — Страну молочных рек, кисельных берегов и всеобщего счастья.

— Да только так и не нашли, — покачал головой старик. — А жаль, большая бы польза была от этого городу.

— Ну, чего нет, того нет, — развел руками хозяин. — Те времена прошли и больше не вернутся.

Гость грустно кивнул, блеснув потной лысиной.

— Скажи, помнишь ли ты корабль «Зуб акулы» и капитана по имени Давл Красные Глаза?

— Халиба? — уточнил старик.

— Конечно! Кто еще может носить такое дурацкое имя? — засмеялся Котас.

Дмитас задумался, теребя седую бороду и глядя на бокал. Хозяин пальцем подозвал застывшего у стены слугу. Тот наполнил посуду. Гость выпил, закусил печеньем и кивнул.

— Помню. Обычно капитаны приходят к распорядителю сами или присылают помощников. А этот явился с пассажиром. Таким смуглым стариком в плаще, хитоне и парике. Я еще подумал, что он от кого-то прячется. Всем известно, что ни либрйцы, ни радлане париков не носят. Старик все время молчал, а этот самый Давл выспрашивал, кто из наших мореходов лучше всего знает Барьерные острова.

— Барьерные? — с видом крайней заинтересованности спросил Котас. — Ты не перепутал? Может, речь шла о Рогейских островах?

— Я помню прекрасно, господин, — чуть улыбнулся гость. — Ведь это я посоветовал им обратиться к Исаю Горбуну. Он был настоящим знатоком тех вод. И больше я их не видел.

— Как? — удивился хозяин.

— Они ушли ночью тайком от всех.

Котас погрустнел, покачал головой.

— Возможно, они прошли вдоль Барьерных островов до Халибского моря?

— Нет, господин, — лицо гостя расплылось в лукавой улыбке, пухлые щечки поднялись вверх, превратив бесцветные глаза старика в узкие щелочки. — Им было нужно совсем другое.

— Откуда ты знаешь? — удивленно вскинул брови хозяин.

— Пару месяцев спустя я встретился с Горбуном в трактире у Зашава, — старик замолчал и прикрыл глаза. — Ах, какую он готовил баранину на ребрышках… Теперь так уже не могут.

— Что тебе рассказал Горбун? — оборвал его воспоминания Котас.

— Ой, прости старика, господин, — Дмитас высморкался в платок, вытер нос и проговорил. — Халиб и его странный спутник расспрашивали об островах, лежащих в стороне от морских путей. Горбун тоже решил, что они совершили какое-то злодеяние и теперь спасаются от погони.

— Что он им посоветовал?

— Вы знаете, господин, в старости человек становится или очень злым или добрым. Исай рассказал о Найулах и даже продал свои карты.

Хозяин нахмурился, очевидно, что-то припоминая.

— Это те три острова, что лежат восточнее Большого Уреня у самого океана!

— Ах, господин! — в который раз умилился гость. — Сколь велики твои познания в навигации!

— Далеко же их занесло, — не обратил внимания на очередную лесть Котас.

— Неужели через столько-то лет объявились мстители? — трагическим шепотом спросил Дмитас.

— Можно сказать и так, — проговорил хозяин. — Спасибо за рассказ.

— Ах, господин! — лицо старика стало грустным, седые брови встали домиком, а широкий рот собрался в обиженную куриную гузку. — Окажите милость верному слуге.

Собравшийся подняться хозяин откинулся на спинку кресла и нахмурился.

— Чего ты хочешь?

— Я стар, господин, и многие земные удовольствия мне, увы…, — Дмитас развел пухлыми ручками. — Недоступны. Подарите мне радость. Расскажите, зачем Вам нужна эта давнишняя история? Иначе я спать перестану от любопытства.

Котас посмотрел на умоляющее лицо гостя и засмеялся.

— Хорошо, я расскажу. Но об этом никто не должен знать.

— Клянусь Тикой, господин, — пылко пообещал Дмитас.

Хозяин поведал ему о человеке из далекого Келлуана, о поисках похищенной святыни.

— … Так что Горбун был прав, халиб и жрец действительно совершили преступление и прятались от погони.

— Благодарю Вас, господин, — старик поднялся и, не переставая кланяться, стал пятиться к двери.

— Постой! — Котас поднял руку в царственном жесте, и, обернувшись к рабу, приказал. — Пусть почтенного Дмитаса отвезут домой на коляске.

— Ах, господин! — всплеснул руками старик. — Доброта твоя как море, границ не имеет!

Пока запрягали коляску, он стоял на крыльце и ругал богов за то, что они лишили его разума. Давно надо было послать сына на Найулы. Ведь тот жрец, наверное, увез с собой гору золота. Пока он собирал крохи, торгуя с островными племенами, бесхозное богатство ожидало его совсем в другом месте.

Энохсет привел Александра в просторную долину с большим, запущенным яблоневым садом, за которым чернели колья покосившегося частокола. Двухметровый, покосившийся от времени забор окружал небольшое поселение, состоящее из полутора десятков строений. Разной величины домики окружали высокую насыпь, на которой стояло массивное здание с двускатной крышей, срубленное из толстых, потемневших бревен. За ним блестел маленький прудик с обложенными камнями берегами, вытекавший из него ручеек исчезал под частоколом.

Старик привел юношу в один из домов посолиднее. Здесь имелся даже пол из гладко оструганных плах. В углу комнаты стояла деревянная кровать, такая высокая, что на неё пришлось забираться по лесенке. На массивную раму были натянуты широкие кожаные ремни, а поверх уложены толстые циновки. Подушкой служил маленький, плотно набитый матерчатый цилиндр. Недолго повозившись, Алекс натянул на нос пахучее шерстяное одеяло и сейчас же заснул.

Энохсет продолжал заботиться о нем как о малом ребенке.

Комфортные условия нового жилища, хороший уход и забота помогали Александру набираться сил. Но чем лучше становилось физическое состояние молодого человека, тем тяжелее и паршивее становилось у него на душе. Все чаще в памяти воскресали ужасы его трагического путешествия. Днем, когда Алекс то учил келлуанский язык, то помогал Энохсету, воспоминания прятались на самой глубине сознания. Но с наступлением темноты они возвращались во всей своей кровавой неприглядности. Юношу начала мучить бессонница, а когда он все же засыпал, воспоминания вновь возвращали его на борт корабля «Радость воды».

Просыпаясь от собственного крика, Александр часто думал, что та цепь роковых случайностей является местью судьбы или местных богов. Слишком часто ему везло в этом мире. Вот только чем провинились купец Ронли, его сын и остальные моряки?

Все началось с того, что возле берегов Фамлао за ними погнались два джангарских пирата. На их судне имелась хорошая команда и опытный капитан, поэтому они решили рискнуть и взяли западнее, надеясь с наступлением темноты затеряться в просторах океана. Пираты отстали, но под утро налетел шторм. Матросы отчаянно боролись с разбушевавшейся стихией. Корабль потерял мачту, рулевые весла и трех человек из команды. Еще трое оказались тяжело ранены.

Когда тучи рассеялись настолько, что можно было разглядеть горизонт, вокруг расстилалось безбрежное море. У них не было ни паруса, ни весел, а течение медленно, но неотступно влекло искалеченное судно на запад. Как ни растягивали моряки запасы пресной воды, её не хватило, и раненые умирали один за другим.

Те, кто остался жив, молились о ветре, надеясь, что тот прибьет корабль к какой-нибудь земле. Но небеса сверкали бледной голубизной, а солнце равнодушно смотрелось в спокойную гладь океана.

Спасаясь от жажды, выпили все вино, которое Ронли вез на продажу. Алкоголь сыграл с измученными людьми злую шутку. Кто-то крикнул, что хозяин прячет в каюте воду и еду. Возникла потасовка. Алекс получил синяк во все лицо, купец рану в живот, а двое матросов, отмучившись, ушли на корм акулам.

Ронли умер через два дня. Перед смертью он посоветовал Ганну убить чужака и прожить еще какое-то время. Сын с ужасом отказался, но обезумевшие от голода и жажды матросы тут же набросились на Александра. В драке он одного убил, второго ранил.

С тех пор корабль оказался, как бы поделен надвое. С одной стороны двое матросов в кубрике, с другой Алекс и Ганн в каюте купца.

Александру чудом удалось поймать трех отощавших крыс, и они высосали их досуха.

Что произошло в кубрике, Алекс не знал. Когда он рискнул спуститься туда, то нашел только трупы и жирных, мясных мух.

Вдвоем с Ганном они покидали смердящие тела за борт. Какое-то время плыли вдвоем, а потом корабль попал в долгожданный шторм. Но и здесь судьба или боги сыграли с ними жестокую шутку. С почерневшего, покрытого плотными тучами неба не упало ни капли дождя. Не выдержав такого испытания, Ганн сошел с ума. Набросившись на Александра, он как дикий зверь рвал его отросшими ногтями, стараясь добраться до горла. Ослабевшие, похожие на два обтянутых кожей скелета, юноши катались по плясавшей дикий танец палубе. Чувствуя, что не в силах справиться с умалишенным, Алекс вцепился ему в кисть и изо всех сил сжал зубы. Хриплый рев сменился визгом, а Александр с наслаждением глотал теплую, соленую жидкость.

Кто знает, что спасло тогда его разум? Может чистая душа Саши Дрейк? Или железная воля таинственного старика, чье тело, омоложенное богиней-девочкой Асионой, стало ее новым прибежищем?

Алекс отбросил Ганна и успел выхватить нож. С новым ударом волны о борт корабля, безумец упал и сам насадил себя на острое лезвие.

Александра отбросило к борту, где он долго блевал, свесившись вниз и жмурясь от горько-соленых, бивших в лицо брызг. На миг появилось желание рвануться вперед и рухнуть в кипящую пучину. Прощаясь с миром, Алекс поднял глаза и в блеске сверкающих молний увидел темнеющий на горизонте силуэт острова. Что случилось с кораблем, и как он оказался в расщелине, юноша так и не вспомнил.

Но и того, что осталось в памяти, хватало, чтобы лишить Алекса сна. Ни оптимизм Саши Дрейк, ни цинизм старого убийцы не помогали примириться с кошмарными воспоминаниями, потихоньку превращавшими его в неврастеника.

«Чтобы дать отдых мозгам, надо чем-то занять руки», — говаривал Федор Михайлович Дрейк, заставляя своих детей заниматься делами по дому.

Александр решил воспользоваться его советом. Теперь он не только зубрил келлуанские слова, но изнурял свое тело, выполняя знакомый комплекс упражнений, до тех пор, пока в глазах не темнело от усталости. Тогда у него еле-еле сил хватало забраться на кровать, где юноша сразу же проваливался в глубокий и темный, словно омут, сон.

Только через десять дней напряженных тренировок Алекс сумел немного прийти в себя и вновь обрести интерес к жизни. Первым делом, пока старый Энохсет отсутствовал, он обследовал поселок. Более-менее подходили для жизни только три дома, как раз те, где имелись деревянные полы и крыши из коротких, почерневших от времени дощечек. Сразу бросалось в глаза, что за ними ухаживали и даже делали ремонт.

Александр решил, что в них, наверное, проживали местные господа. В других домиках давно провалились камышовые крыши, покосились стены, а на земляных полах выросла трава. Но внутри каждого из них сохранились столики, кровати, табуретки и даже закрытые сундуки. Кое-где Алекс находил детские игрушки. Какого-то зверя, отдаленно напоминавшего верблюда, деревянную куклу с руками и ногами на сгнивших веревочках, глиняную фигурку бегемота, коряво разрисованную белыми цветами. Никаких других зверей кроме коз и собак на острове не водилось. Значит, Энохсет и его соотечественники не являются аборигенами. Может, они были колонистами? Типа суровых пуритан в Америке? По расчетам Александра в селении когда-то проживало человек двадцать пять, тридцать. Для колонии маловато. К тому же расположено оно вдали от побережья, и ничто не указывает на занятие его жителей морским промыслом или торговлей. Нет ни старых рыболовных сетей, ни канатов с веслами, ни даже обширных складов. Можно предположить, что где-то на острове есть остатки порта? Тогда должна быть и дорога к нему. Александр прогулялся в саду и вокруг частокола, но отыскал лишь заросшие тропинки.

«Все страньше и страньше», — то и дело повторял Алекс слова одной английской девочки. (ГГ имеет ввиду героиню сказки Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес» прим. автора) Неизвестно, откуда взялись, непонятно, куда делись?

Юноша попытался спросить о жителях покинутых домов у Энохсета. Но всегда радушный и заботливый старик на этот раз посуровел, в выцветших глазах его мелькнула боль. Он что-то коротко буркнул, сделав вид, что не понял вопроса. Алекс решил, что впредь этой темы лучше не касаться, особенно сейчас, пока он слишком слаб и целиком зависит от него. Однако поразмышлять об этом все же стоит.

Само собой, келлуане сюда не пешком пришли, а приплыли на корабле. Посадили сад, вытроили поселок и куда-то исчезли.

Первой пришла мысль об эпидемии. Может быть, какая-то неведомая болезнь убила жителей поселка? А Энохсет один из уцелевших. Хотя, возможно, выжил еще кто-то, а потом просто умер от старости. Судя по яблоням и кольям частокола, поселку не один десяток лет. Но почему тогда старик так странно среагировал на его невинное любопытство? И что если болезнетворные бактерии, вирусы и прочие кишечные палочки все еще сохранили свою смертоносную заразность? Вдруг где-то в вещах умерших притаилась какая-нибудь инфузория тапочка и терпеливо ждет, когда сможет вгрызться в его молодое и уже заметно поздоровевшее тело?

Обругав себя паникером и параноиком, Александр, тем не менее, решил выяснить причину резкого уменьшения келлуанской популяции на острове. Почему-то он решил, что разгадку можно отыскать в культовом сооружении, возвышавшемся в центре поселка. Когда Энохсет отправился к дальнему ручью за рыбой, Алекс туда забрался.

К резным дверям с облупившейся краской вела деревянная лестница из толстых оструганных плах. Скрипнула створка, Алекс оглядел помещение. Проникавший сквозь маленькие узкие окна солнечный свет падал на оштукатуренные, покрытые рисунками стены. Потолка в зале не было, клубившийся под крышей сумрак создавал впечатление огромности помещения. Прямо напротив двери у стены на невысоком постаменте возвышалась статуя человека в натуральную величину, со скрещенными на груди руками. На её широких плечах блестела серебряная голова кобры. В приоткрытой пасти торчали клыки, и изгибался красный раздвоенный язык.

От подобного зрелища по спине юноши пробежали мурашки. Перед скульптурой стоял высокий столик на вычурных ножках. В углах его застыли серебряные светильники в виде все тех же вставших на хвосты кобр. В центре лежало красновато-желтое металлическое блюдо с кучкой изюма, вокруг которого с жужжанием кружились мухи.

Юношу порадовало, что это сушеный виноград, а не человеческие кости или весело скалящийся череп. Ему показалось, что в стене рядом со статуей змеечеловека есть малозаметная дверь. Алекс решил заглянуть и туда, но во время остановился.

Каменный пол храма покрывал толстый слой пыли, на котором четко выделялись две цепочки следов. До алтаря и обратно. Если он рискнет пройти через зал, Энохсет это непременно заметит. Вдруг ему не понравится? Мало ли какие у келлуан обычаи?

Александр осторожно прикрыл двери и, спустившись вниз, уселся отдохнуть на последней ступеньке.

Во всех книгах, которые читала Саша Дрейк, почитатели змей всегда описывались очень несимпатично. Один Тот-Амон извечный противник Конана-варвара чего стоит. (Конан-варвар персонаж, придуманный американским писателем Р. Говардом Прим. автора) Сами собой полезли в голову всяческие нехорошие мысли. Вдруг Энохсет жрец кровавого божка, а все жители принесены им в жертву змею?

Вот только этот храм явно не приспособлен к кровавым ритуалам. Но мало ли какие можно придумать церемонии? Что если и его ждет такая же судьба? Напоит добрый старичок лекарством, Алекс заснет и проснется где-нибудь в пещере с вечно горящими факелами и каменным черепом с пылающими глазами. Тут юноша напомнил сам себе, что большинство домов остались без жильцов примерно в одно время, что исключает регулярные жертвоприношения.

От такого открытия он заметно приободрился и решил обойти вокруг насыпи, где обнаружил три двери, ведущие в кладовые или какие-то подвалы. Похоже, что двумя из них время от времени пользовались, а вот третья почти заросла травой. Обследование их Александр решил на некоторое время отложить.

Глядя на прыжки, удары и растяжки Алекса, Энохсет только удивленно качал головой. Но дней через двенадцать после начала тренировок все-таки поинтересовался, чем это он занимается? Юноша, как мог, объяснил. Старик страшно удивился. Долго лопотал что-то малопонятное, потом спросил:

— Алекс воин? Алекс моряк?

— Моряк-воин, — ответил юноша, про себя подумав: «Водоплавающий пехотинец, блин».

Энохсет хмыкнул, поманил за собой и привел его к одной из знакомых дверей в насыпи под храмом. Внутри оказалась просторная комната, заполненная оружием. Вдоль стены стояли длинные копья с черными, металлическими наконечниками, в круглых коробах из толстой коры топорщились оперением пучки стрел, на стеллажах лежали разнообразные распрямленные луки без тетивы. На крюках висели прямоугольные щиты с закругленным верхом, кожаные и металлические панцири, наручи, поножи. Старик передал ему коптящий факел и открыл ярко разрисованную крышку сундука. Тускло блеснул металл.

Энохсет достал длинный, странного вида клинок. Молодому человеку еще ни разу не приходилось видеть ничего подобного. Казалось, меч состоял из двух частей, хотя и был выкован целиком. Изогнутое подобно сабле лезвие переходило в прямую полосу остро отточенного металла. Обернутая шершавой кожей рукоять с короткой гардой крепилась к прямому концу оружия. Александр взял в руки меч, удивляясь его тяжести. Потом внимательно рассмотрел клинок.

«Да, — подумал он, скривившись. — Таким не порежешься, им можно только рубить».

Чувствуя, что юноша подарком не впечатлился, старик взял его за локоть и подвел к стеллажу, где лежали луки.

— На, — коротко сказал Энохсет, обведя рукой разложенное оружие.

Алекс крякнул.

— Я не уметь, — проговорил он, от души надеясь, что старик поймет его правильно.

— Ты не можешь стрелять из лука? — глаза келлуанина вылезли на лоб.

Он вернул их на место и недоверчиво переспросил:

— Алекс воин?

Чтобы развеять его сомнения, юноша вышел из кладовой и, перехватив меч поудобнее, сделал несколько рубящих ударов.

Старик понимающе хмыкнул.

— Меч уметь, лук не уметь?

— Да, — согласился Александр.

— Мой тебя учить, — тут же решил Энохсет.

Не откладывая дело в долгий ящик, старик взял уголек из очага у водоема и намалевал на старой циновке круг размером с голову.

— Туда! — Энохсет сунул мишень юноше и махнул рукой.

Алекс подошел к полуразвалившемуся дому.

— Нет! — махнул сухонькой рукой старик. — Туда. Еще туда.

Юноша показал на частокол.

— Да, да, — кивнул Энохсет.

Александр забил между бревен щепку, наколол на неё циновку и не успел отойти, как мимо него со свистом пролетела стрела, вонзившись точно в середину черного круга. Парень невольно попятился, глядя на злобно дрожащую палочку, украшенную перьями.

Старик показал, как правильно держать лук, накладывать стрелу. Вот только после выстрела Алекс долго искал её в густых зарослях крапивы у частокола.

С тех пор забот заметно прибавилось. Ходить на охоту сил у Александра пока еще не хватало, он стал помогать старику разделывать добычу, снимать шкуру с козлят и готовить вкусную, хотя, порядком опостылевшую похлебку из мяса, зерен пшеницы и каких-то травок.

Кроме обязательного комплекса упражнений и занятий по изучению языка юноша тренировался с мечом, пытаясь вспомнить и повторить приемы Айоро, или стрелял из лука под строгим руководством Энохсета. Это получалось пока хуже всего. Старик нервничал, топал ногами и даже кричал, размахивая сухими кулачками. Правда, пускать их в ход он все же не решался, зато Алекс узнал много интересных келлуанских выражений, большинство из которых, увы, пока оставались непереводимой игрой слов. Закончив речь, обиженный тупостью ученика наставник, как правило, уходил в свой дом и не появлялся до сумерек, когда Александр звал его ужинать.

За едой они почти не разговаривали. Келлуанин перед сном обливался теплой водой, а Алекс проделывал еще один комплекс упражнений. Тем не менее, его не оставляло желание выяснить, кто куда исчез?

 

Глава III. Тайны островов и людей

Пока матросы Нарона приводили в порядок судно, Тусет ждал ответ Минатийца в гостинице. Хозяин, могучий мужчина, до глаз заросший черной курчавой бородой, радушно встретил клиента, которого послал сам глава магистрата. В распоряжении жреца оказалась маленькая комната с крошечным зарешеченным окном, узкой кроватью и двумя табуретками.

Тусет только покачал головой, оглядывая это убожество.

— Принеси что-нибудь для моей служанки, — попросил он хозяина.

Тот удивленно захлопал большими, темно-карими глазами.

— Может, прикажете принести кровать пошире? — предложил он, коверкая либрийские слова. — В соседней комнате есть.

И разъяснил:

— Она на двоих, господин, да и темновато там. Но если вы хотите…

— Нет, — покачал головой второй пророк. — Здесь сухо и тепло. Думаю, какого-нибудь матраса будет достаточно.

Мужчина усмехнулся в бороду.

— Как пожелаешь.

Тощий мрачный слуга с одним ухом принес большой, набитый свежей соломой мешок и бросил в углу.

— Там будет твое место, — сказал Тусет, присаживаясь на табурет и с наслаждением вытягивая ноги.

— Да, господин, — послушно кивнула девочка.

— Отправляйся к хозяину и скажи, что мне нужна горячая вода, лохань и чистое полотенце, — отдал жрец новое распоряжение, когда служанка расправила мешок.

Тусет блаженствовал. Впервые за все время плаванья он тщательно вымылся и чувствовал себя чистым. Айри неумело, но старательно побрила ему голову и умастила тело благовониями. Не удержавшись от искушения, жрец подвел себе глаза и чуть подкрасил веки, хотя и знал, что такое внимание к своей внешности не в обычаях местных варваров. Посмотревшись в серебряное зеркальце, Тусет постарался придать своему лицу самое надменное выражение и отправился в харчевню.

Хозяин лично проводил дорогого гостя к лучшему, хотя и грязному столику, выставил большой кувшин сидра, оловянный стакан и удалился на кухню. Тусет попробовал яблочное вино и, одобрительно хмыкнув, налил себе еще. В противоположном углу зала за сдвинутыми столами расположилась группа моряков. Оттуда доносилось утробное ржание, стук посуды, смачное чавканье и рыганье. Кроме них в харчевне присутствовали еще двое бродяжьего вида субъектов в крайней степени опьянения.

Насколько плохой показалась жрецу комната, настолько хорошей здесь была еда. Как и большинство келлуан, он не слишком жаловал баранину, считая её чересчур жирной и пахучей. Но эти ребрышки оказались приготовлены так искусно, что Тусет забыл все свои предубеждения, с удовольствием опустошив блюдо. Кроме мяса толстая вертлявая служанка принесла очень вкусный медовый пряник. Его жрец уже не осилил и отдал половину Айри.

С трудом поднявшись из-за стола, он отправился отдохнуть после сытного обеда. Девочка немного посидела в зале, а когда матросы стали кидать в её сторону пьяные взгляды, решила проверить, как там господин.

Тусет громко с присвистом храпел. Айри довольно улыбнулась и плюхнулась на мешок. Остатки ребрышек, полпирога и стакан сидра, что еще нужно служанке для полного счастья? Она сытно рыгнула и задремала вполне довольная жизнью.

Такое блаженство растянулось на целых три дня. Тусет отъедался, отсыпался и отмывался. Последнее сильнее всего донимало служанку. К каждому омовению жрец требовал чистое полотенце, но хозяин со всем уважением напомнил постояльцу, что у него не прачечная. Тогда Тусет приказал стирать белье Айри. Хорошо еще, погода стояла теплая и ветреная, и оно быстро сохло.

Девочка расположилась неподалеку от колодца прямо возле ворот постоялого двора, который здесь почему-то назывался гостиницей. Ругаясь по нидосски, она полоскала белую рубаху в корыте, наполненном ледяной водой.

— Эй ты, девчонка! — послышался чей-то звонкий голос.

Из дверей харчевни к ней шел паренек примерно одного с ней возраста сильно отличавшийся от тех, кого она видела раньше в этом городе. В коричневой кожаной безрукавке поверх белой льняной рубахи, в кожаных штанах и мягких сапогах с высокими узкими голенищами. За широким поясом, стягивавшим узкую талию, торчал длинный кинжал в украшенных серебром ножнах. Большие темно-карие глаза под сросшимися бровями смотрели дерзко, с вызовом, под большим носом темнела полоска усов.

— Что вам, господин? — выпрямилась Айри, безошибочным чутьем слуги определяя знатного человека.

— Ты служанка мага Тусета? — спросил он, с легким презрением оглядывая её старенький хитон и оборванные штаны.

— Да, — кивнула девочка.

— Где он? — так же надменно продолжал допытываться парнишка.

— Отдыхает.

— Проводи меня к нему, — приказал незнакомец. — И побыстрее!

— Сейчас, господин, — Айри вытерла руки, сложила мокрое белье на скамью.

— Поторопись! — прикрикнул юноша.

— Что сказать моему господину? — поинтересовалась девочка, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где располагались комнаты для гостей.

— Я все скажу сам.

Когда Айри постучала в дверь, он отстранил её и вошел первым.

Голый Тусет лежал на кровати и почесывал тощий живот.

— Господин маг, — паренек мотнул головой, изображая поклон. — Я Растор, племянник господина Котаса Минатийца. Мой дядя приглашает вас на ужин.

Жрец провел ладонями по опухшему лицу.

— Передай от меня благодарность господину Котасу.

— Еще он хочет, чтобы ты взял с собой капитана, — добавил посыльный.

— Нарона? — слегка растерявшись, уточнил Тусет.

— Наверное, — пожал плечами паренек. — Господин Котас сказал: «Капитана вашего корабля».

Не прощаясь, он развернулся и, не глядя на Айри, стал спускаться по лестнице.

— Какой невоспитанный молодой человек, — покачал головой жрец, нашаривая посох. С трудом встав, он поморщился, потер спину и приказал все еще стоявшей в дверном проеме служанке:

— Скажи хозяину, пусть пришлет мне стакан хорошего вина.

— Куда! — рявкнул он.

Девочка удивленно оглянулась.

— К хозяину.

— Погоди. Помоги мне одеться.

Облачившись в рубаху, он сел на табурет.

— Все. Можешь идти. Еще зайди к Нарону и предупреди, что Котас Минатиец ждет нас к ужину.

— Да, господин.

Услышав просьбу, хозяин тут же послал к нему служанку. Айри отправилась в порт.

«Бороздящего стихию» вытащили на галечный пляж. Раздраженно сопящий Боаз стоял у коптящего костра и наблюдал, как двое матросов конопатили черный от смолы борт.

— Здравствуйте, господин, — кивнула девочка. — А где господин Нарон?

— Не знаю, — огрызнулся кормщик, потом спросил, чуть остыв. — А зачем он тебе?

— Мой господин просил ему передать, что их на ужин приглашает Котас Минатиец.

Боаз резко обернулся.

— Кого приглашает?

— Моего господина и господина Нарона, — пролепетала девочка, испуганно попятившись.

Кормщик взял ее за плечо.

— Ты ничего не путаешь?

— Нет, господин, — заверила Айри.

Боаз крякнул.

— Знаешь, где таверна «Грудь сирены»?

Девочка замотала головой.

Кормщик стал торопливо и непонятно объяснять.

— Я лучше спрошу, — остановила она мужчину и заторопилась в город.

Девочка скоро отыскала нужное заведение. Местный художник намалевал над гостеприимно распахнутой дверью голую женщину с рыбьим хвостом и огромными грудями. В одной руке красавица держала большую кружку, а в другой массивный окорок.

В отличие от гостиницы, где остановился Тусет, здесь очаг горел прямо посередине зала, и над ним жарились на вертеле цыплята. Тут же в медном котле кипел густой бульон. Парнишка лет восьми, голый по пояс умудрялся одновременно крутить вертел, поливать тушки растопленным жиром и помешивать в котле большим половником. У стены стоял мрачный тип и разливал из бочек по кружкам сидр. Подавальщики, мальчики постарше, очумело метались по залу с подносами. Одного из них Айри едва не сбила с ног, успев во время подхватить уставленный грязными плошками поднос.

— Чего под ноги лезешь?! — огрызнулся пацан. — По шее давно не получала?

— Хозяин где? — проигнорировала его вопрос девочка.

— Вон, вино разливает, — мальчишка мотнул головой и вырвал у нее из рук поднос.

Время было обеденное, поэтому почти все столы в зале оказались заняты. Стараясь не задеть поглощавших вино и закуски клиентов, Айри подошла к мужчине, когда тот забивал в бочонок пробку.

— Тебе чего? — негостеприимно спросил он.

— Я ищу Нарона, капитана «Бороздящего стихию».

— Ты кто?

— Служанка мага Тусета. Он плывет на его корабле.

Хозяин кивнул на грязно-серую тряпку, еле заметную на фоне стены.

— Там.

Девочка отодвинула занавеску, за ней оказался короткий коридор с тремя дверьми, так же завешанными тряпками.

— Господин Нарон! — крикнула Айри. — Где вы, господин Нарон?

Из-за ближней занавески раздался недовольный голос.

— Какого демона тебе нужно.

— Вас зовет Боаз.

Через несколько минут занавесь откинулась, и вышел капитан. Поправляя сползавшие штаны, он недовольно спросил:

— Чего ему?

— Котас Минатиец приглашает вас и мага на ужин.

— Кто приглашает? — нахмурился Нарон.

— Котас, — пояснила Айри. — Ждет сегодня вечером к ужину.

— Хммм, — капитан почесал бороду, потом заглянул за занавеску. — Похоже, милая, у меня появились более важные дела. Вот тебе задаток. Держи.

Он достал из кошелька большую медную монету и бросил ее за дверь.

— Жлоб! — раздался недовольный женский голос. — Мы сговаривались за три…

Но Нарон уже схватил девочку за руку и быстро выскочил в зал. Дернувшемуся было хозяину, он махнул рукой.

— Срочное дело. Вернусь — продолжу.

И не слушая недовольного ворчания, скрылся в дверях. Оттащив Айри шагов за двадцать от «Сирены», капитан развернул ее к себе и спросил:

— Давай, рассказывай!

— А что говорить то? — она даже растерялась. — В гостиницу пришел парень, назвался племянником Минатийца, сказал, что он приглашает на ужин мага Тусета и капитана его корабля.

Нарон крякнул, взъерошил курчавые волосы.

— Когда?

— Сегодня.

— Ха! — вскричал даросец, звучно хлопнув себя ладонями по ляжкам, потом схватил её за плечо.

— Иди к магу, скажи, что я приду к нему в гостиницу.

Тусет встретил служанку похмелившимся, бодрым и энергичным. Выслушав Айри, жрец похвалил её, приказал взять у хозяина корзину и сопровождать его на рынок. На базаре второй пророк храма Сета приобрел два маленьких кувшинчика местных благовоний, горшочек горного меда и новый шерстяной хитон для служанки.

— Ты должна выглядеть достойно, — гордо сказал он, опуская в лопатообразную ладонь черноусого лавочника пару радланских оболов.

Вернувшись, жрец отправился отобедать, а Айри осмотрела обновку и не обнаружила особой разницы со своей старой одеждой. Та же грубая колючая ткань, непонятного серого оттенка и даже те же две заплаты, только у старого хитона спереди, а у нового сзади, и пришиты поаккуратнее.

Нарон заявился, когда Тусет отдыхал. Капитан «Бороздящего стихию» не стал тревожить послеобеденный сон мага и разместился в харчевне, попросив принести себе стаканчик сидра.

Проснувшись, жрец стал неторопливо собираться. Айри сообщила ему, что Нарон ждет внизу, но хозяин не стал звать его в комнату.

Еще раз оглядев себя в зеркало, он поправил ожерелье с головой кобры и, взяв посох, величественно вошел в обеденный зал.

— Господин маг, — капитан встал, отставив в сторону очередной стакан. — Я готов.

— Господин Нарон, — кивнул бритой макушкой келлуанин. — Котас Минатиец ждет нас.

Не говоря больше ни слова, они вышли из гостиницы, сохраняя важные выражения на самодовольных физиономиях. Айри шла сзади и с трудом удерживалась от улыбки.

Котас оказал им большую честь, лично встретив на крыльце и проводив в дом. Кроме него за столом присутствовал знакомый бородач, представленный доверенным помощником.

Хозяин не ударил в грязь лицом, роскошные блюда одно за другим появлялись на столе. В углу тихо играли два флейтиста. После того, как подали сладости, в комнату вбежала молодая девушка, одетая в полупрозрачные шаровары и такую же кофточку. Музыканты заиграли веселее, танцовщица ударила в бубен и закружилась в танце, ловко переступая босыми ногами по деревянному полу.

Порядком опьяневший Нарон следил за девушкой горящими от возбуждения глазами, то и дело облизывая пересохшие губы.

Искоса поглядывавший на него хозяин сделал знак рукой. Танцовщица бросила на капитана многообещающий взгляд и скрылась в дверях. Вслед за ней, кланяясь, вышли музыканты. Гости поняли, что пришло время серьезного разговора.

— Многоуважаемый Тусет, сколько твой храм заплатит за возвращение святыни?

— Двадцать дебенов золота, — не задумываясь, ответил жрец.

— Не такие уж и большие деньги, — разочарованно проговорил Котас.

Нарон взял со стола кружку с сидром и сделал добрый глоток.

«Небольшие деньги! — со смесью злобы и зависти подумал он. — Половину корабля можно купить».

— Дело в том, что реликвия ценна лишь тому, кто ее почитает, — наставительно проговорил второй пророк. — Наш храм много потерял из-за измены и еще не вернул себе былого богатства.

В комнате наступила тишина. Хозяин о чем-то думал, гости рассматривали росписи на стенах.

— Тебе уже известно, где находится Книга Сета? — нарушил затянувшееся молчание жрец.

— Скажем так, — осторожно проговорил Котас. — Я знаю, где она может быть. Но это место достаточно далеко от Тикены.

— Насколько далеко?

— Один из Барьерных островов.

— Ого! — не удержался от удивленного возгласа капитан.

— А у меня сейчас под рукой нет ни одного подходящего судна, — продолжил хозяин. — Вот почему я пригласил тебя, уважаемый Нарон.

— Ты предлагаешь мне плыть на Барьерные острова за двадцать дебенов золота? — нахмурился гость.

— За десять, — поправил его Котас. — Я даю лоцмана и припасы.

— Ну, уж нет! — капитан встал. — За такие гроши я рисковать кораблем не стану! Прощай, уважаемый Котас, у меня еще дела.

— Иди, — проговорил с угрозой хозяин. — И поторопись убраться из города. Тебе здесь больше не рады!

— Постойте! — поднял руку Тусет. — Не нужно ссориться. Кроме Книги Сета на кораблях везли сокровища, похищенные отступником из храма.

Котас и Нарон посмотрели на старика.

— Ты же говорил, что тебя интересует только ваша книга? — усмехнулся даросец.

— Меня да, — согласился жрец. — Но они могут заинтересовать вас.

— И много там золота? — задал новый вопрос хозяин.

— Не знаю, — пожал плечами Тусет.

Собеседники переглянулись.

— А если там ничего нет? — первым отвел глаза Нарон.

— Значит, ты ничего не получишь, — спокойно ответил Котас. — Кто не рискует, тот не выигрывает.

— Больно велик риск. Я потеряю время…

— Зато приобретешь мое расположение.

По лицу капитана ясно читалось, куда хозяин может засунуть свое расположение, но вслух сказать этого он не решился.

— Когда твое судно будет готово выйти в море? — спросил Котас.

— Через два дня, — буркнул Нарон.

— Значит, завтра грузитесь припасами и отправляйтесь, — решительно заявил хозяин. — Я пришлю опытного лоцмана. Кроме него с вами поплывет мой племянник Растор.

— Это еще зачем? — нахмурился капитан.

— Чтобы правильно оценить добычу, — усмехнулся Минатиец.

Айри ждала господина на лавке у ворот. Привратник Налас задал ей пару ничего не значащих вопросов и ушел куда-то за конюшню, попросив, если что случится, звать его.

Но девочка недолго пробыла в одиночестве. С крыльца, где на колоннах ярко горели факелы, вихляющей походкой спустился знакомый молодой человек. Заметив Айри, он нахмурился.

— Ты кто такая?

Девочка открыла было рот, но Растор его оборвал.

— А вспомнил! Ты служанка мага!

— Да, господин, — поклонилась Айри.

Парнишка подошел, девочка встала. Растор уселся на скамейку и стал «раздевать» её глазами.

— Ты приплыла с ним из Нидоса?

— Да, господин.

Он хмыкнул, почесал подбородок и чуть подался вперед.

— Всем на корабле даешь, или только маг тебя пользует?

Айри усмехнулась.

— А это не твое дело, мальчик!

Растор рванулся вперед, пытаясь её поймать. Девочка увернулась. Он хотел броситься за ней. Но послышались чьи-то голоса, и на крыльцо, покачиваясь, вышел Нарон, а за ним Тусет, Котас Минатиец и трое слуг.

— Ну, погоди, шлюха, — тихо фыркнул юноша. — Мы еще встретимся!

— Ой, как я испугалась! — закатила глаза Айри. — Подотри слюни, молокосос!

— А вот и мой любимый племянник! — пьяно улыбнулся Котас, махнув взъерошенному Растору, и повернулся к жрецу.

— Господин Тусет, — он осторожно взял старика за локоть. — Я хочу пригласить тебя провести ночь под крышей моего дома. Та танцовщица будет рада разделить с тобой ложе.

— Это огромная честь для меня, — поклонился келлуанин. — Но, боюсь, я вынужден отказаться. Очень прошу гостеприимного хозяина не считать это обидой. В гостинице остались кое-какие вещи, которые мне бы не хотелось оставлять без присмотра даже на одну ночь.

Котас понимающе кивнул и искоса посмотрел на Нарона. Тот стоял, опершись рукой о забор, и подозрительно икал.

Слуги вовремя вывели капитана за ворота. Зловонный фонтан, вырвавшийся из его рта, выплеснулся в придорожную канаву. Капитан вытер рот и глубоко вздохнул.

— Ну, жрец, и втянул ты меня… — он тяжело махнул рукой.

— Так распорядились боги, — пожал плечами Тусет. — Не расстраивайся, почтенный Нарон. Вдруг это путешествие сделает тебя богатым?

— Или разорит до нитки, — буркнул капитан. Свежий ночной воздух немного развеял винные пары.

— Жизнь всегда риск, — философски заметил Тусет. — Никогда не знаешь, где можешь найти, а где потерять.

Среди припасов, присланных Котасом, оказался целый тюк с оружием. Длинные кинжалы, короткие копья с широкими наконечниками, два небольших лука и маленькие круглые щиты.

— Нам придется с кем-то воевать? — тревожно спросил Нарон у помощника магистрата, пока грузчики таскали на корабль корзины и мешки.

— Это на всякий случай, — неопределенно ответил тот.

— На какой случай? — нахмурился капитан. — Мы моряки, а не воины.

— Ты хочешь платить еще и воинам? — вопросом на вопрос ответил собеседник.

Нарон стушевался.

Едва припасы занесли на судно, помощник Котаса сел на первую повозку, и маленький караван покинул причал.

— Господин, — раздался за спиной капитана голос кормщика.

— Что тебе, Боаз?

— Зачем нам столько оружия? Матросы волнуются…

— Собери людей, — отрывисто проговорил Нарон. — Я буду говорить.

Глядя в хорошо знакомые физиономии, капитан лихорадочно искал нужные слова. Молчание затягивалось. На соседнем корабле переругивались матросы, зашивая парус. На другом судне грузчики выносили на причал амфоры.

Нужно было что-то сказать. Капитан вздохнул.

— Парни, есть возможность хорошо заработать. Мне предложили принять участие в поисках сокровищ.

Слушатели загомонили.

— Вы меня знаете. Нам во всякие переделки приходилось попадать. Я на рожон лезть не люблю. Но тут нет выхода. Если не согласимся, Тикена для нас закрыта.

— Куда плывем то, хозяин? — спросил Длин.

— На Барьерные острова, — со вздохом ответил Нарон.

— К океану? — уточнил кормщик.

— Туда, — подтвердил капитан.

— А что за сокровища? — поинтересовался Гнут.

— Да я и сам толком не знаю, — пожал плечами Нарон. — Но, если повезет, на нашу долю придется не меньше десяти дебенов золота. Так, что вас я тоже не обижу.

— Ого! Хорошие деньги. А если не повезет? Зачем оружие? — раздались возбужденные голоса.

— Тихо! — поднял руку капитан. — Не повезет, ничего и не получим. Зато будем и дальше товары отсюда возить. Зачем оружие не знаю. Сегодня же пойду к Минатийцу и спрошу. Пока что сложите его в моей каюте. Все. Работать, бездельники!

Но никуда идти не пришлось. После полудня на судно явились посланцы главы магистрата. Невысокий, кряжистый старик с густой бородой в простой коричневой тунике и доверенное лицо богача.

Увидев его, Айри тихо выругалась и спряталась за мачту, а парень наоборот старательно искал её глазами среди матросов.

Договорившись с Нароном о времени отплытия, тикенцы оставили на корабле свои вещи и ушли, пообещав вернуться завтра к восходу солнца. Тяжело вздохнув, капитан лично отправился на базар за черной курицей. Столь далекое и необычное плаванье требовало нового жертвоприношения.

Лоцман Мисос и Растор пришли в порт еще в предутренних сумерках.

— Я же говорил, свидимся, — ядовито усмехаясь, сказал он Айри, ступая на палубу.

— Очень приятно, — ответила девочка не менее ехидной улыбкой и добавила с максимальным презрением. — Господин.

Лицо парня перекосилось, но он смолчал. Нарон начал церемонию жертвоприношения. К сожалению, море не обрадовало их попутным ветром, и гребцам вновь пришлось рвать жилы. Айри занималась привычными делами: прислуживала Тусету, помогала коку, таскала воду рабам. Племянник Минатийца, получив от капитана короткую саблю, с гордым видом шатался по кораблю, путаясь у всех под ногами и, кажется, совсем забыл о строптивой служанке.

Три дня гребцы стонали и кляли всех богов, а на четвертый подул легкий восточный ветер.

Утром, когда Тусет собирался совершить привычное омовение, Айри вытаскивала из-за борта ведро с водой. Проходивший мимо Растор толкнул ее плечом так, что ведро вырвалось из рук. Веер брызг окатил парня. Тот с ужасом посмотрел на свою мокрую одежду, потом поднял глаза на испуганную девочку. Айри присев увернулась от удара и отскочила в сторону. Тело молодого человека подалось за своим кулаком, щегольской сапожок поехал по скользкой от воды палубе. Растор чуть не упал, успев схватиться за борт. Рабы, отдыхавшие от вчерашней гребли, дружно заржали, радуясь редкому развлечению. Ослепленный яростью паренек бросился за Айри. Но та уже быстро карабкалась на мачту.

— Паршивка! — закричал он, бросаясь за ней.

Все, кто был на корабле, не отрывали глаз от гибкой фигурки, поднявшейся к самой верхушке мачты, где в корзине сидел один из матросов.

— Куда теперь денешься?! — Растор протянул руки, собираясь схватить ее за лодыжку.

Айри озорно сверкнула глазами и прыгнула. Паренек попытался ее поймать и едва не рухнул вниз. Девочка пролетела над палубой рабов, схватилась за удерживавший мачту канат, который резко провис под ее тяжестью. Мачта дернулась, парень еще крепче вцепился в гладкое дерево.

Увлекаемая инерцией, Айри разжала руки и прыгнула вперед, ловко приземлившись на носовую палубу в двух шагах от озабоченного жреца. Матросы и рабы восторженно заулюлюкали.

— Молодец, девчонка! Ловко! Морская душа, ни высоты, ни воды не боится!

— Где ты этому научилась? — спросил Тусет, и легкая улыбка чуть тронула сухие губы.

— На улице, — пожала узкими плечами девочка.

— Вот ты где, шлюха! — зарычал Растор, вбегая по ступенькам на нос. — Теперь не удерешь!

— Почему она должна убегать? — властно спросил жрец, заступая дорогу разъяренному молодому человеку.

— Отойди, старик! — парень схватил его за левое плечо, собираясь отшвырнуть в сторону. Тусет, не поднимая посоха, резко махнул им перед собой, ударяя по запястью.

Парнишка зашипел.

— Не смей поднимать руку на слуг змееголового Сета! — прогремел голос второго пророка.

Растор отпрянул, только что смеявшиеся матросы замерли. Молодой человек схватился за саблю.

— Успокойся и скажи, что случилось? — тихо проговорил жрец, спокойно глядя в его налитые гневом глаза.

Нарон испуганно икнул, лоцман Мисос застыл с открытым ртом, не зная, что говорить.

Все замерли, казалось, парнишка вот-вот выхватит оружие. Но через секунду пальцы его разжались.

Еще через миг Растор выдавил сквозь сжатые зубы:

— Твоя рабыня оскорбила меня, маг!

— Айри не рабыня, — возразил Тусет. — Она слушает мой зов. А это не одно и тоже.

— Она твоя служанка! — выдохнул юноша.

— Да, — согласился жрец. — Я отвечаю за неё. Чем она тебя оскорбила?

— Она испортила мною одежду! — запальчиво проговорил Растор.

— Ой, господин! — заканючила Айри. — Прости, пожалуйста! Хотите, я вам все выстираю? Я быстро.

Тусет вопросительно посмотрел на юношу.

— Она дерзко разговаривает со мной! — выпалил он, отводя глаза.

— Я никогда не позволю себе такого, — запричитала девочка. — Господину, наверное, показалось.

— Тогда зачем убегала? — спросил Растор, остывая.

— Но вы же хотели меня ударить, господин, — удивилась Айри. — Вы такой сильный, можете и убить.

Молодой человек дернул плечом и, повернувшись, спустился с кормовой палубы.

— Чем ты его так разозлила? — вполголоса спросил Тусет.

— Не знаю, — развела руками девочка, смущенно пряча глаза.

— Отвечай! — повысил голос жрец. — Что произошло?

— Когда вы с господином Нароном гостили у Минатийца, я ждала вас на лавке, — смущаясь, стала рассказывать девочка. — Подошел этот молодой господин, ну и…

Она замолчала.

— Говори, — настаивал Тусет.

— Он спросил: «Ты служанка мага?» — Айри понизила голос. — Я отвечаю: «Да». Тогда он засмеялся и говорит: «Ты со всеми на корабле спишь? Или…»

Она посмотрела на навостривших уши капитана, кормщика и лоцмана, наклонилась к уху жреца и прошептала:

— Только с лысым козлом и бородатой обезьяной?

Как девочка и рассчитывала, Нарон прекрасно расслышал её слова. Он отвернулся и что-то пробурчал. По щекам Тусета заходили желваки.

— Постарайся с ним не ссориться, — сказал он Айри.

— Я стараюсь, господин.

— Жаль, что у такого достойного человека, такой… вспыльчивый родственник, — громко проговорил он, обращаясь к Мисосу.

Лоцман отвел глаза и стал с подчеркнутым вниманием вглядываться в горизонт.

Служанка добросовестно пыталась выполнить приказ господина. Но разве возможно избегать кого-то на крошечном корабле? Тем не менее, она всякий раз почтительно кланялась Растору, а тот вновь стал делать вид, будто её не существует.

Через двенадцать дней после выхода из Тикены корабль миновал Мыс Плача — высокую, похожую на лошадиный череп гору, о подножье которой с грохотом бились волны.

Мисос попросил капитана выставить на носу впередсмотрящего и отдать ему руль.

— Здесь очень много подводных скал, — пояснил он свое желание.

— Ты здесь уже ходил? — спросил Нарон, знаком предлагая Боазу отойти от рулевого весла.

— Приходилось, капитан, — ответил лоцман, уверенной рукой берясь за поперечный брус.

Давл встал на носу, матросы спустили парус. Теперь «Бороздящий стихию» шел на веслах.

— Отсюда и начинаются настоящие Дикие воды, — сказал лоцман. — Теперь нужно держаться настороже и выставлять на ночь двух часовых.

— Двух? — переспросил Нарон.

— Одного на носу, другого на корме. Иначе незаметно подплывут и всех перережут.

— Кто?

— Местные, — ответил лоцман.

— Я только что с островов, — возмутился сын. — Месяц дома не был, а ты заставляешь меня плыть на край света!

Он смотрел на отца с гневом и непониманием.

Дмитас хотел накричать на него, но тут заметил в густой бороде Галиса седые волосы и вспомнил, что тот сам собирается стать дедом. «Как быстро бежит время», — вздохнув, подумал старик и рассказал о встрече с Минатийцем.

Сын очень внимательно его выслушал. Хмыкнул, почесал бороду.

— Значит, этот жрец проплывал тут тридцать шесть лет назад?

Отец отвел глаза.

— Откуда я мог знать, что он ограбил храм, да еще и в Келлуане. Теперь не об этом надо думать.

— Когда они отплыли? — спросил сын.

— Восемь дней назад.

— Ого! — вскинул брови Галис. — Да они уже у Мыса Плача. Их теперь не догонишь.

— Можно, если плыть через Морейскую гряду.

— Там одни мели, — засомневался сын.

— Наш баркас пройдет, а вот их посудина ни за что. У них даросский корабль.

— Кто кормщиком?

— Мисас. Этот рисковать не станет.

— Не будет, — согласился Галис. — Но у меня всего четыре человека. А на их корабле полсотни можно разместить.

— Я спрашивал в порту. Там всего полтора десятка матросов.

— На моих четверых, — усмехнулся сын. — Нет. Мои люди не справятся в одиночку.

Старик задумался. В комнату робко заглянула старшая невестка, но, видя, что муж разговаривает с отцом, тихо прикрыла дверь.

— А они там точно есть, эти сокровища? — с усмешкой спросил Галис. — Может и плыть то не стоит?

— Я всю жизнь проработал на этих кровопийц, — вдруг оскалился Дмитас. — Пятьдесят лет! И что мне в награду? Лавчонку и гнилой баркас? Да через мои руки столько золота прошло, что весь город купить можно! Ни гроша не брал! Все надеялся, что хозяин мою честность да преданность оценит, управителем сделает! Как же, сделал! Выгнал за ворота, как время пришло свояка пристроить!

— Ты же знаешь, что тому пришлось уйти из племени… — попытался возразить отцу Галис. — Вот жена Котаса и попросила.

— Вот и был бы помощником! Все равно ведь ничего не делает! — не унимался старик. — Так нет! Нельзя! Родич хозяйский! А мне в семьдесят лет предлагать в писцы идти можно? Весь город смеялся! Дмитас Нап — писец у семнадцатилетнего мальчишки — горца!

— Успокойся, отец. Ничего не изменишь. Да и что ты можешь сделать?

— Я? — отец вытер вспотевшую лысину. — Вырву у него из глотки свой кусок!

— Как?

— Отправляйся на Рулев. Найдешь там вождя Ойгу. Скажешь, что пришло время вернуть долги. Путь даст тебе воинов и лодки. Плыви на Найулы, опереди корабль Минатийца!

— Все равно могу не успеть, — покачал головой сын. — Слишком много времени прошло.

— Тогда, — старик задумался. — Выясни, нашли ли они сокровища. Если да, то топи корабль!

Галис встал.

— Ну, я в порт. Буду готовить корабль. И завтра выходим.

— Иди, сын, — устало проговорил отец. — Да помогут тебе боги.

Так уж получалось, что все время, проведенное в этом мире, Александр только и делал, что убегал, прятался да притворялся. Сначала в замке Гатомо скрывал свою истинную сущность, потом прятал Сайо от ищеек Сына Неба, спасал её из замка сегуна, провожал к любящим родственникам и улепетывал от них, оберегая свою любимую тушку от благодарностей родственников принцессы. И только здесь на этом безымянном острове ему не нужно ни от кого спасаться и некуда бежать.

Паранойя его потихоньку затихла. Мало ли какой у кого бог? Вон, каких страшненьких божков рисуют буддисты и индуисты всякие, а сами вполне милые и приличные люди.

Как только Алекс почувствовал себя достаточно окрепшим, тут же стал ходить с Энохсетом на охоту. Шатаясь с ним по острову, юноша иногда сравнивал себя с Пятницей, попавшим на остров к Робинзону. Только в отличие от краснокожего дикаря, он не собирался ставить себе на голову ногу старика и по-прежнему относился к нему с некоторым недоверием, вызванным в первую очередь нераскрытой тайной появления келлуан на этом острове и не менее загадочным их исчезновением

Из всех видов промысловой дичи тут водились только одичавшие козы да птицы. На собак не охотились, келлуане их не ели, да и Александр не особо горел желанием их кушать.

Птицы здесь представляли разве что спортивный интерес, больно мелкие, да и ощипывать их не велико удовольствие.

Энохсет, видимо стосковавшись по общению, много говорил. Алекс уже хорошо понимал его, хотя в произношении еще случались ошибки, на которые старик всегда указывал с огромным удовольствием. Постепенно юноша узнал, что родина келлуан очень далеко отсюда. Энохсет даже приблизительно не мог назвать расстояние до Великой реки Лаум, в долине которой он когда-то жил. Лишь однажды проговорился, что они полгода добирались до этого острова. Сюда он и его единомышленники последовали за своим манрахом. Это странное слово означало примерно следующее: «мудрый наставник, познавший все тайны вещей».

Чего он там конкретно вызнал, старик говорить отказался, всем видом показывая, как ему неприятно вспоминать об этом. Юноша не приставал, продолжая внимательно слушать его длинные и с каждым разом все более понятные монологи.

На их основании Александр предположил, что между этим «великим мыслителем» и келлуанскими властями возникли, так сказать, «идейные разногласия», и ему пришлось быстро и по-тихому эмигрировать из страны вместе с группой поддержки.

Вдвоем с Энохсетом они исходили весь остров, только одну долину старик объявил запретной и даже потребовал с юноши клятву, что тот никогда туда не войдет без его разрешения.

Алекс посмотрел на заросшую травой и кустарником широкую тропу и со вздохом согласился. Успокоенный старик показал ему покрытые мелким кустарником поля, подчеркнув, что земля на острове очень плохая и не идет ни в какое сравнение с черноземами Келлуана. Юноше бросилось в глаза, что заросли неравномерны по плотности. Частью поля пользовались еще не так давно.

— Господин Энохсет, у тебя есть зерно, почему ты из него ничего…, — Александр стал мучительно подбирать слова. — Не жаришь?

Старик вздохнул.

— Мне очень тяжело готовить муку.

— Я сделаю это, — пообещал Алекс.

Они заторопились в поселок. В этот день юноша впервые заметил, что его спаситель болен. Энохсет вдруг побледнел, выронил лук и, схватившись за грудь, сел, прислонившись к дереву.

— Что с тобой? — встревожился Александр.

Но келлуанин только покачал головой, не в силах произнести ни слова. Юноша достал из сумки кожаную фляжку с водой и поднес к побелевшим губам. Примерно через час Энохсет оправился на столько, что смог самостоятельно добраться до дома.

Алекс помог ему улечься на кровать.

— Открой сундук, — велел ему старик. — Не этот. Вон тот маленький в углу.

Юноша откинул расписную крышку. Внутри лежали какие-то полотняные мешочки, глиняные кувшинчики и плошки с горловинами, плотно обвязанными пергаментом.

— Видишь там красный кувшин?

— Их тут три, — сообщил Александр.

Старик досадливо поморщился.

— Неси все.

Два кувшина отправились обратно в сундук.

— Налей в маленький бронзовый кувшин воду, поставь на огонь, — распорядился Энохсет. — Потом придешь, я скажу, что делать дальше.

Когда костер разгорелся, молодой человек поставил на камни котелок и вернулся к старику.

Тот сидел на кровати и держал в руках горшочек со снятой крышкой. В комнате резко пахло чем-то неуловимо знакомым.

— Вот, — Энохсет протянул ему посуду. — Вылей в кипяток. Как только закипит снова, снимай котел и опусти его в воду охлаждаться. Как остынет, принесешь мне.

С этого дня Александр стал ходить на охоту один. Помня свое обещание не заходить в таинственную долину, юноша взобрался на гребень гряды и внимательно осмотрел её сверху, сразу заметив просеку, проходившую через лес низкорослых деревьев и упиравшуюся в скалу с ясно различимым проемом пещеры заложенной каменной кладкой. У горы раскинулась ровная площадка с серевшими в высокой траве кучками камней. «Эх, бинокль бы! — с сожалением подумал Алекс. — Или подзорную трубу какую-нибудь». Но под руками не было ни того, ни другого. Юноша закинул на плечо козленка и стал спускаться с гряды, размышляя об увиденном. В долине есть пещера, а что в ней? Тайник? Вдруг он резко остановился и присвистнул, вспомнив, что, обойдя почти весь остров, Энохсет так и не показал ему кладбище! А оно здесь, наверняка, есть. Даже если трупы просто оставляли в лесу, должны сохраниться костяки. Вероятно, заложенная камнями пещера и служит местной гробницей.

Довольный тем, что разгадал хотя бы часть загадки, Александр вернулся в поселок. Энохсет сидел на узенькой веранде собственного дома и улыбался, глядя на него.

— Я рад, что тебе уже лучше, господин, — проговорил Алекс.

— Ты обещал порадовать меня лепешками, — напомнил старик.

— Я бы и сам от них не отказался, — рассмеялся юноша.

— Тогда пойдем, я тебе все покажу.

Они сходили в хранилище под храмом, где в ряд стояли пять высоких корзин, наполненных сухим пшеничным зерном.

— Вот наполни миску, и пойдем, — сказал Энохсет, указав на сложенные в углу широкие глиняные чашки.

Припася сырье, Александр поспешил за спутником, который привел его под навес, где юношу ожидал мощный облом! Откуда он мог знать, что келлуане не мелют зерно жерновами, а толкут его в ступе и потом перетирают между двух камней!

«Вот где физкультура-то! — зло думал Алекс, поднимая и опуская тяжеленный пест. — Культуризм чтоб его… Прямо как женщина из племени мумба-юмба, что по телеку показывали».

Старик сидел в сторонке на низенькой скамеечке и, улыбаясь, что-то рассказывал. Когда в ступе образовалась масса, напоминавшая комбикорм, которым бабушка Марины Поярковой кормила порося, Энохсет удовлетворенно кивнул.

— Разве из этого можно что-то испечь? — засомневался Александр.

— Конечно, нет, — старик даже обиделся.

Как оказалось, упражнения с пестом составляли только половину сложного технологического процесса. Теперь дробленое зерно нужно перетереть!

Алекс выволок из-под навеса долбленую колоду с двумя отделениями. Высыпав в верхнее горсть полученной смеси, он стал водить по ней туда-сюда специальным гладким камнем.

«Со стороны смотреть, оборжешься, как будто паркет натираю… или чего похуже делаю, — зло думал он. — Эротика, блин, только вместо шеста корыто!»

Для того, чтобы получить горсть муки приемлемого качества, пришлось перетереть все еще два раза.

— Да на кой мне такое удовольствие! — выругался по-русски Александр и спросил у Энохсета. — Разве у вас нет… двух камней, между которыми можно сразу перетереть зерно в муку?

Тот долго хмурил брови.

Раздосадованный юноша нарисовал на белом дне колоды примитивную ручную мельницу, какую он видел у тонган.

— Я видел что-то похожее у либрийцев, — пожевав сухими губами, ответил старик. — Но зачем они? Наши женщины всегда так перетирали зерно и пели гимн Мину.

Келлуанин тяжело вздохнул.

«Они еще и поют!» — мысленно взвыл Алекс.

— Знаешь, господин Энохсет, — сказал он. — Я лучше буду есть мясо и кашу.

Старик еще раз тяжело вздохнул.

— Но можно сделать такую штуку, — неожиданно для самого себя предложил молодой человек, тыкая пальцем в рисунок.

— Ты сумеешь? — встрепенулся старик.

— Я знаю как, — разъяснил Александр. — Нужен инструмент, чтобы рубить камни из скалы.

За этим разговором он замесил тесто и оставил его на солнышке, чтобы немного перебродило.

Мясо со свежими лепешками показалось Алексу великолепным, но тереть зерно в колоде ему все равно не хотелось.

Энохсет отмалчивался два дня. На третий, жуя проваренное мясо, спросил:

— Ты еще хочешь сделать… те камни?

— Да, — кивнул юноша.

— Здесь нет инструментов, — он грустно посмотрел на молодого человека. — Но я знаю, где есть. Пойдем завтра.

Утром, как Александр и предполагал, они направились в запретную долину. Старик шагал молча, часто останавливался, вздыхал, вытирая глаза. Поднявшись на гребень, присел, словно собираясь с силами.

— Теперь уже все равно, — пробормотал он и попросил. — Помоги мне встать.

Путники стали спускаться по заросшей тропе.

— Мы хоронили здесь наших братьев и сестер, — первый раз открыл рот Энохсет. — Это страшное место. Памятник злобе и глупости.

Последние слова удивили Александра. Они прошли через лес и оказались перед скалой. Высокий вход в естественную пещеру перегораживала стена из квадратных блоков размером сантиметров по сорок-пятьдесят. Сбоку темнела еле различимая на фоне камня серая дверь.

— Там мертвые?

— Да, — кивнул Энохсет. — Вон там должны быть инструменты.

Алекс посмотрел в указанном направлении. Там чернели остатки какой-то хижины. Раскидав сгнившие жерди и камышовую труху, юноша отыскал большой деревянный ящик, внутри которого вповалку лежали бронзовые клинья, долота, пилы, топоры с узкими лезвиями и еще какие-то непонятные штуковины, чем-то напоминавшие коловороты. Александр долго перебирал покрытые каменной пылью инструменты, но не нашел ни одного молотка.

— Ну и чем мне колотить? — разочарованно проговорил он по-русски и тут услышал шаркающие шаги.

— Эти подойдут? — поинтересовался старик.

Молодой человек объяснил свое затруднение, вновь сильно удивив келлуанина. Кряхтя, тот присел и достал из ящика прямоугольный камень.

— Вот.

Юноша пожал плечами, про себя решив превратить их в более привычный инструмент.

Первым делом, Александр взяв пилу с топором, отправился в лесок и, приноровившись, спилил тоненькое деревце. Обрубил ветви, разрубил жердь напополам, огляделся и, сложив их на два рядом лежащих камня, соорудил примитивную лавочку.

— Садись, господин Энохсет, земля холодная.

Старик поднялся, тяжело опираясь на посох.

— Ты собираешься делать свою штуку здесь? — спросил он, усаживаясь в тени высокого, редкого кустарника.

— Да, — кивнул юноша, привязывая ударные камни к палкам обрывками веревки, найденной в том же сундуке. — Здесь много материала, если случайно испорчу, далеко ходить не надо.

Келлуанин неодобрительно покачал головой, но возражать не стал. В последние дни он сильно сдал, видимо болезнь продолжала прогрессировать.

Приготовив молотки, Алекс отправился осматривать валявшиеся то тут, то там камни, отмечая наиболее подходящие. К сожалению, большинство из них имели кубическую форму. Но после долгих поисков, Александру удалось отыскать пяток блоков, отбракованных строителями, но вполне подходящими для его целей. Он снес их к скамейке Энохсета и присел отдохнуть.

— Ты когда-нибудь работал с камнем? — улыбнувшись, спросил тот.

— Никогда, — покачал головой юноша, перебирая клинья, долота и какие-то непонятные стамески и резаки. — Но я справлюсь.

Энохсет засмеялся грустным старческим смехом.

— Я тоже когда-то был молодым, и казалось, что нет для меня ничего невозможного.

Александр пожал плечами, приладился и хрястнул молотком по долоту. Для начала камню следовало придать форму круга, хотя точность здесь и не обязательна. Осколки камня брызнули во все стороны, и солидный кусок откололся.

— Процесс пошел, — вспомнил Алекс еще одно выражение Федора Дрейка.

— Все, кто там сейчас лежит, были очень самоуверенны, — проговорил старик, подбородком указав на пещеру. — И глупы. Все, кроме одного.

Он опять замолчал. Александр отколол еще один угол.

— Сейчас я думаю, он специально подбирал нас, самовлюбленных молодых людей, тяготившихся любой опекой.

Алекс зашипел от боли и сунул в рот побитый палец.

— Ты говоришь о манрахе? — проговорил он, сплевывая кровь.

— Да, — кивнул Энохсет. — Но тогда его еще так не называли. Нам льстило, что сам верховный жрец Сета ведет себя с нами как с равными. Принимает у себя дома, пьет вино и пиво, рассказывает смешные истории. Он казался таким не похожим на других взрослых, важных и занятых людей.

Он замолчал, а юноша вернулся к работе.

— А потом он открыл нам страшную тайну, — тихо проговорил старик в перерывах между ударами Александра.

Юноша опустил руки и посмотрел на него.

— Оказывается, богов нет, — старик пристально посмотрел на него. — Понимаешь, их нет! Ни сокологолового Горна, ни владыки Полей Блаженных Осирса. Нет даже Убиса, стража порога.

— А кто есть? — заинтересовался Алекс, впервые в этом мире столкнувшись с проявлением атеизма.

— Нечто, у чего нет человеческого имени, всемогущее и безграничное, — монотонно заговорил Энохсет, полуприкрыв глаза. — Вездесущее и вечное. А все боги лишь кривое отражение его в слабых глазах людей.

Он опять грустно хмыкнул, и вытер глаза.

— Самое смешное, что мы ему поверили!

— Это бывает, — пробормотал Александр, вновь беря в руки молоток.

— Как мог обмануть тот, кто впервые за три сотни лет смог прочитать Книгу Сета!

— А что это такое? — спросил Алекс, ударяя по долоту.

— Священная реликвия храма бога мудрости, — тихо ответил старик. — Я покажу, и ты поймешь, что человек не мог сотворить такое.

— Ого! — удивился юноша и предупредил. — Я видел много удивительного. И все это было делом рук человеческих.

— Нет, нет, — решительно покачал головой Энохсет.

— Посмотрим, — пожал плечами Александр и нанес еще несколько ударов.

Келлуанин замолчал, погрузившись в свои мысли. Юноша трудился, от усердия высунув кончик языка. Каменные крошки разлетались во все стороны.

К полудню из-под его резца вышло нечто, напоминавшее то ли попавшую под пресс гайку, то ли творение пьяного художника-авангардиста. Алекс выпрямился, окинув свое произведение гордым взглядом.

— Поедим, господин Энохсет? — предложил он, чувствуя недовольное урчание в животе. Это напомнил о себе обиженный невниманием голодный желудок.

Старик, прищурившись, посмотрел на солнце и молча кивнул.

Александр раскрыл корзинку и выложил на тряпочку вареное мясо, чуть подвялившийся виноград, яблоки и кусок лепешки.

Энохсет лениво жевал ягоды, глядя куда-то внутрь себя.

— Он даже приносил Книгу Сета домой, — проговорил старик. — Мы грязными от мяса и вина пальцами лапали святыню, к которой могли прикасаться только Верховные жрецы! Ты понимаешь?

Юноша кивнул, внимательно слушая собеседника.

— Узнай кто-нибудь о таком святотатстве, мы закончили бы свою жизнь на рудниках. Но чувство опасности только будоражило нас, заставляя быстрее течь кровь в жилах.

Александр взял кожаную флягу и протянул старику.

Энохсет сделал глоток, вытер губы.

— Вот тогда мы и стали называть его манрахом. Он учил нас, что человек может и при жизни слиться с Вездесущим, для этого надо только освободить свой разум, скованный условностями и правилами.

Он вновь замолчал. Заинтересовавшийся рассказом Алекс не выдержал:

— Для этого нужно что-нибудь съесть, выпить или покурить…

Брови старика поползли вверх.

— Да, он давал нам волшебное зелье. Но как ты догадался?

Вместо ответа юноша присосался к фляжке. «Ну не кололись же», — подумал он, втыкая пробку в горловину.

Келлуанин опустил глаза.

— Манрах называл это «слиянием с вечностью».

Он зябко поежился.

— До сих пор не понимаю, как мы могли творить такое. Первый раз он купил пленную девочку у солдат, возвращавшихся из похода в Банарскую пустыню. Потом ему стали привозить рабов из Нидоса капитаны кораблей, перевозивших хлеб.

— И никто не поинтересовался, зачем они вашему… учителю? — спросил парень.

— Этим негодяям безразлично, за что получать золото, — келлуанин смотрел куда-то вглубь себя. — О боги, что мы делали…

— Может, не стоит об этом говорить? — предложил Александр, глядя на посеревшее лицо Энохсета. — Это все случилось так давно.

— Но я в этом участвовал! — губы старика скривились. — Тогда это казалось чем-то великим. Мы поднимались над обычными людьми, приближались к Вездесущему.

— Я не понимаю, — пробормотал юноша, уже много повидавший он с тревогой глядел на помертвевшее лицо собеседника.

— Манрах учил, что познание мира позволяет сохранить свое «я» после смерти и слияния с Вездесущим.

— Интересно, — только и смог пробормотать Алекс. — А сам-то он много знал?

— Он величайший мудрец! — без колебания ответил Энохсет. — Манрах никогда ничего не боялся, воровал яйца из гнезд крокодилов, в одиночку охотился на львов. Говорят, в молодости он даже побывал в лабиринтах Тепета!

— Это еще что такое?

— Священная гора, в недрах которой уже тысячи лет хоронят владык Келлуана! — с горящими глазами проговорил старик. — Там спрятаны величайшие сокровища и тайны! Никто не знает, на сколько тянутся проложенные в её недрах тоннели!

Энохсет замолчал, вытер губы и знаком попросил воды. Юноша протянул флягу.

— А самое главное, манрах учил, что никакие молитвы и ритуалы не нужны. Нет необходимости в гробницах, мумиях и циирах! Тело лишь временный сосуд для души, и после смерти о нем можно просто забыть! Понимаешь?

Он волнения старик привстал.

— Нет ни духа, ни посмертного суда, ни царства Осирса!

Вдруг его губы скривила жесткая усмешка, и он тяжело опустился на лавку.

— Я все чаще забываю, что ты не келлуанин. И не можешь меня понять.

Какое-то время они помолчали. Александр сложил остатки еды в корзину и вернулся к работе.

Энохсет уселся на свое место и, опираясь на посох, наблюдал за ним. Дело шло ни шатко, ни валко. Юноша не торопился, стуча по камню бронзовым долотом и отсекая все лишнее.

— Мы даже название себе придумали, глупцы. «Особенный человек, поднявшийся над морем людей», — улыбнулся старик, покачав головой.

— Длинно, — покачал головой Алекс. — «Геданамархуракунас».

— Просто, гедане, — вздохнул собеседник. — Самонадеянные глупцы. Когда нам долго не привозили рабов, мы воровали людей в дальних селениях.

— И никто ничего не узнал? — спросил юноша.

— Кто мог заподозрить сыновей почтенных родителей, друзей Верховного жреца храма Сета? — вскинул брови старик. — Но такое не могло продолжаться долго, и манрах это знал. Рано или поздно нас бы раскрыли. Чтобы не отвечать за свои и наши злодеяния, он ввязался в заговор против государя, жизнь, здоровье, сила, надеясь, что новый Келл-номарх забудет все преступления.

— Как вы оказались здесь? — Алекс уселся, скрестив ноги, и стал внимательно слушать непрошенную исповедь.

— О! — Энохсет гордо вскинул голову. — Наш манрах оказался умнейший человек. Через знакомых капитанов-работорговцев он связался с халибскими пиратами, которые часто заходят в Нидос, пополнить запасы и продать награбленное. Когда в Абидос припыли из столицы спасавшиеся от преследований участники заговора, мы погрузили все сокровища храма на корабли и отправились в дельту. Многие из нас не хотели покидать берега Великий реки, но страх оказаться на рудниках или даже в пасти крокодила убеждал сильнее всяких разговоров.

— Причем тут крокодилы, господин? — нахмурился Александр.

— Преступников, покушавшихся на жизнь государя, казнят, — пояснил старик. — В разных местах по-разному. В Абидосе отдают священным крокодилам.

— Сурово, — пробормотал по-русски Алекс.

— Месяц мы жили на острове в Дельте, — продолжал Энохсет. — Когда пришли корабли, кое-кто опять стал отказываться. Тогда их просто связали и побросали в трюм. Столичные заговорщики думали, что мы направляемся на острова Близнецы. Но уже в море наши корабли отстали от их каравана. Потом пришла буря. Словно все боги Келлуана ополчились на своих неразумных детей…

Он поднял к небу выцветшие от старости глаза.

— Много чего произошло, пока мы не приплыли сюда.

Он опять засмеялся странным пугающим смехом.

— Манрах говорил пиратам, что хочет поселиться на самом дальнем клочке земли, где отдаст им все сокровища. Глупцы! Он обманул и их! В плаванье учитель давал нам зелье, помогавшее скрасить тяготы пути. А когда мы пристали к этому острову на стоянку, то вместо него получили противоядие. А халибы яд! Он отравил их! Из полусотни свирепых северных варваров уцелели тринадцать, потерявших разум и волю существ.

— Опасный человек был ваш наставник, — пробормотал пораженный Александр.

— Мы его боялись, — согласился старик. — Но все, что он делал, как казалось, шло только на пользу нам.

— Здесь долго не случалось ничего интересного, — продолжил Энохсет после недолгого молчания. — Корабли разобрали, построили дома, посадили сад, раскорчевали поле, засеяли пшеницей. Мы привезли с собой телят, коз, гусей и уток, семена и саженцы. Рождались дети, создавались семьи. Манрах почти не принимал участия в жизни поселка, всё пытаясь отыскать в Книге рецепт «зелья Сета», продлевавшего жизнь до двухсот или трехсот лет. Мы взрослели, кровавые забавы молодости уже не казались такими привлекательными.

Старик вытер уголки глаз.

— Двадцать два года пролетело как один счастливый день. А потом наш учитель заболел. Да так, что все его искусство не приносило облегчения. Незадолго до смерти он собрал нас, своих гедан, и повелел соорудить гробницу. Без саркофагов и росписей, просто, чтобы его тело не гнило под открытым небом. Как мы могли отказать?!

Юноша молча распрямил ноги и поморщился. Не глядя на него, Энохсет продолжал.

— Как только стройку закончили, не в силах переносить страдания Хотепсет принял яд.

— Постой! — прервал его Алекс. — Кто это?

— Манрах. Это его настоящее имя, — пояснил старик и вновь погрузился в воспоминания. — В тот день все в поселке плакали, рыдали так, как будто умер самый близкий нам человек. А через три дня после похорон пришла болезнь. Слегли самые слабые: дети, старики. Мы стали искать лекарства в доме нашего наставника, но вместо этого нашли письмо.

Келлуанин замолчал, по смуглым, морщинистым щекам текли слезы, растворяя краску на веках.

— Он написал, что отравил воду в пруду, и мы все умрем.

Александр отшатнулся от неожиданности. Он ждал чего угодно, но не мог и представить себе такого ужаса.

— Несправедливо, когда великие умирают, а ничтожества продолжают жить. Манрах собирался ждать нас в лоне Вездесущего.

— Ну, ни… себе, — пробормотал по-русски Алекс. — Да Стивен Кинг тут просто отдыхает, нервно куря в сторонке!

— Что ты сказал? — встрепенулся старик.

— Я испугался, — честно ответил юноша.

— А какой ужас объял нас! — вскричал Энохсет, приподнимаясь. — Мы кричали, плакали, рвали на себе волосы… Не помню, кто первый вспомнил о наших богах. Из последних сил мы устроили в большой комнате бывшего дома манраха храм Сета, принесли ему благодатные жертвы…

Старик звучно высморкался.

— Бог мудрости не оставил нас. Лекарство нашлось среди множества зелий, оставшихся после Хотепсета, — тихо проговорил он. — Но выжили только девятнадцать человек

— Десять и еще девять? — Александр решил, что не правильно понял собеседника.

— Да, — кивнул Энохсет. — Из них восемь умерли за год, потом еще четверо. Нас осталось семь убитых горем мужчин. Мы еще какое-то время сажали пшеницу и ухаживали за садом, постепенно умирая от старости.

— Почему вы не покинули остров? — резко спросил юноша.

Келлуанин помолчал. Возле головы юноши с мерзким жужжанием стала кружиться муха, норовя сесть на потное лицо. Алекс резко махнул рукой, и мерзкое насекомое превратилось в мокрый комок.

— Куда нам плыть? — произнес дрогнувшим голосом Энохсет. — Мы нигде никому не нужны, а все, кто нам дорог, остались здесь навсегда.

Юноша опустил голову.

— Вот теперь ты знаешь все, что здесь случилось, — тем же тоном продолжил келлуанин.

— Пойдем отсюда, господин Энохсет, — Александр встал на ноги.

— Боишься мертвых? — усмехнулся тот.

— Нет. Ни один из них мне еще ничего плохого не сделал, — возразил Алекс. — Но здесь… Неприятно.

— Ты прав, — старик встал, отряхнул юбку.

Обвязывая веревкой заготовку под жернов, юноша вдруг подумал: «Теперь надо будет хорошенько подумать, прежде чем узнавать тайны островов и людей».

 

Глава IV. Две пятницы

С наступлением темноты «Бороздящий стихию» пристал к маленькому островку. Вооруженные матросы обшарили заросли кустарника, но не нашли ничего кроме нескольких крыс да стаи птиц, отозвавшихся на вторжение непрошенных гостей громкими криками.

— Остановимся здесь, — решил лоцман. — Тут есть родник, запасемся пресной водой.

Айри приказали готовить на острове. Гнут с приятелем помогли перетащить на берег котел, соорудили очаг из двух толстых рогатин и сырой жердины.

Кое-кто из команды попросил разрешения у капитана переночевать на острове. Нарон, подумав, согласился. К четырем матросам присоединился Тусет и Растор. Служанка раскинула для жреца маленькую палатку у первых деревьев, а сама улеглась рядом, завернувшись в одеяло.

Проснулась она от легкого шума. Кто-то осторожно шел по траве. Девочка приподняла голову. Ветер усилился. По звездному небу чередой шли комковатые облака, то и дело заслоняя широкий серп луны. Мелкие волны набегали на галечный пляж, с шипением возвращаясь в море. Корабль, надежно привязанный к вбитому в берег колу, раскачивался и скрипел. Шевелились от ветра полы палатки, из которой доносился негромкий храп старого жреца. Костер давно потух, и только редкие струйки дыма, извиваясь, ползли над землей.

Айри прислушалась. Ничего кроме шелеста веток над головой. Она мысленно пожала плечами и натянула одеяло. Но тут звук шагов раздался совсем близко. Девочка резко села, и тут же кто-то обхватил ее за шею и крепко сдавил горло.

— Тихо! — прошелестел над ухом знакомый голос. Айри увидела блеснувшее в свете звезд лезвие ножа. — Пикнешь, убью! Поняла?

Девочка закивала головой.

Растор рывком поднял ее на ноги и потащил за деревья. Она сделала попытку достать ногой палатку жреца, но тут же острие натянуло кожу под подбородком.

— Тихо! А то порежу.

Парень на секунду замер, потом вновь стал отступать в глубь острова. Через несколько шагов он жарко зашептал ей на ухо.

— Думаешь, сможешь безнаказанно оскорбить мужчину из рода Минатийцев ты, маленькая дрянь?

— Я…

— Молчи! — Растор вновь прижал нож к шее. — Твой хозяин обещал наказать тебя, гадина. Да видно забыл по старости. Я это исправлю. Сейчас отойдем подальше, и ты сделаешь все, что я прикажу. Говорят, в Нидосе самые искусные шлюхи. Вот и покажи, что умеешь. Если не понравится, я тебя зарежу.

— Тебе не придется этого делать, господин, — испуганно пролепетала девочка. Ей уже приходилось попадать в подобные ситуации. — Я все сделаю, как ты хочешь. Только не убивай меня, пожалуйста! Не убивай.

Растор часто задышал.

— Что, жить хочешь?

— Да, да, заклинаю тебя именем всех богов, не убивай.

Парень тихо засмеялся.

— Я покажу тебе твое место, женщина!

Айри почувствовала на шее его язык. Она задрожала. Распалившись, молодой человек споткнулся о выступавший из земли корень и едва не упал.

Девочка подалась вперед, наклонила голову и ударила затылком. Раздался мерзкий хруст. Одновременно правый локоть вошел в живот молодого человека. Хватка ослабла, Айри вырвалась и нырнула в кусты.

— Убью! Убью, гадина, — раздались из темноты сдавленные рыдания.

— Ты поймай сначала, придурок, — ответила девочка.

Растор рванулся на голос и влетел в заросли колючки.

Айри тихо засмеялась и вернулась на берег. До рассвета оставалось еще долго, и она забралась на дерево, где и задремала, устроившись в развилке между ветвей.

Это оказалось далеко не лучшим местом для отдыха, поэтому девочка проснулась, едва над морем показались первые проблески зари.

Спрыгнув с дерева, она оглянулась, пытаясь разыскать Растора, но его нигде не было видно. Девочка отошла в лес и стала осторожно приближаться к палатке жреца. Как она и думала, этот придурок прятался в соседних кустах. И без того не маленький нос распух и стал походить на баклажан. Кожаная одежда от колючек почти не пострадала, а вот лицо и руки покрывали многочисленные царапины. Красные от недосыпания глаза пылали злобой.

Айри спряталась за деревом и стала ждать, когда проснется господин.

Тусет вышел в одной набедренной повязке, улыбнулся всходившему солнцу и позвал служанку.

Девочка решила сразу не выходить из своего убежища. Жрец обошел палатку, увидел смятое одеяло и, нахмурившись, огляделся вокруг.

Опасаясь, что старик его заметит, Растор присел. Айри озорно улыбнулась, подняла с земли камешек и бросила его в ту сторону. Услышав шум, Тусет сделал пару шагов и нахмурился.

— Что ты здесь делаешь?

Парень пригнулся и бросился в лес.

Девочка обошла палатку и, зевая, спросила:

— Звали меня, господин?

— Где ты была?

— По нужде отошла, — ответила Айри.

— Принеси воды, — скомандовал жрец. — Будем мыться.

Девочка взяла кожаное ведро и, насвистывая, отправилась в глубь острова. Сейчас она совсем не боялась племянника Котаса Минатийца.

Когда она вернулась от озерка, жрец уже заботливо смазывал распухшую физиономию Растора какой-то вонючей мазью. Заметив Айри, Тусет буркнул:

— Погрей воды, побреешь мне голову.

— Хорошо, господин.

Принимая у нее из рук полотенце, хмуро спросил:

— Твоя работа?

— О чем вы, господин? — сделала непонимающее лицо девочка.

— Значит, твоя, — жрец протер лысину. — Я же тебя предупреждал.

Айри отвела глаза.

— Я не виновата, вы видели. Он нарочно меня сбил.

Тусет только покачал головой.

— Кажется, ты нажила себе врага.

Она пренебрежительно фыркнула.

— Глупый мальчишка.

Жрец вздохнул.

После завтрака «Бороздящий стихию» покинул гостеприимный островок. Отдохнувшие гребцы ворочали тяжелыми веслами, разгоняя корабль.

Нарон в превосходном настроении стоял на корме, беззлобно покрикивая на матросов, а лоцман Мисос то и дело бросал тревожные взгляды на запад. Там у самого горизонта темнели высокие плотные облака.

— Похоже, надо убирать мачту, хозяин, — крикнул он Нарону. — Идет шторм.

— Может, успеем спрятаться за каким-нибудь островом? — с надеждой спросил капитан.

— Вблизи подходящих нет, — покачал головой Мисос. — Но полно рифов.

— Что делать?

— Пойдем на восток в открытое море, переждем шторм, — пояснил свое решение лоцман. — И принеси жертву своим богам. Нам понадобится их помощь.

— Котас, Давл, снимайте мачту! — скомандовал Нарон. — Шевелитесь, беременные бегемоты!

Надо отдать должное команде. Матросы успели снять мачту и закрепить ее на палубе, закрыли все люки, натянули над рабами кожаный полог, привязали все, что только можно. И со спокойной уверенностью опытных мореплавателей ждали приближения шторма.

Облака затянули небо, ветер срывал с верхушек волн холодные брызги. Лоцман вдвоем с кормщиком, обвязавшись веревками, удерживали рулевое весло. Нарон, крепко вцепившись в борт, читал заклинание, которое использовал для усмирения бури еще его дед.

С последними словами он бросил в безумно плескавшие волны горсть монет. Словно в ответ на это порыв ветра едва не сбросил его в море.

— Иди в каюту, хозяин! — перекрывая вой ветра, крикнул Боаз. — Здесь ты больше ничем не поможешь!

Но Нарон отправился к гребцам. Рабы, гремя цепями забившись под лавки, как безумные выли от страха. Бледный надсмотрщик сидел в углу, закутавшись в мокрый плащ.

— Что, страшно?! — оскалился хозяин.

— Прогневали мы богов, господин, — пробормотал верный пес, вытирая мокрое лицо.

— Освободите нас! Мы все утонем! Снимите цепи!

— Молчать!!! — крик Нарона заглушил звуки ветра. — Никто не утонет! Буря скоро утихнет!

Айри тоже услышала слова капитана, но почему-то не очень поверила. Она сидела, забившись между лестницей на носовую палубу и бортом. Плотные тучи пролились редким холодным дождем, каждая капля которого больно била по лицу и голым рукам. Плащ давно отсырел, и на ней не было ни одного сухого места.

Жрец несколько раз звал ее в каюту, но девочка опасалась, что туда может прийти капитан. По такой же причине не пошла она и в носовой кубрик, куда набились матросы. Как только представила их липкие пальцы на своем теле, её передернуло от отвращения.

Пришлось сидеть мокрой на сырой палубе в полной темноте, слушая, как воет ветер. Где-то в глубине туч вспыхивали короткие молнии, на миг выхватывая из кромешной тьмы корабль и белые верхушки волн, горами выраставшие вокруг. Потом мир вновь погружался во мрак, наполненный мертвенным воем ветра, холодной водой и ужасом. Корабль сегодня как никогда отвечал своему имени. «Бороздящий стихию» то медленно взбирался на волну, натужно скрипя, то резко падал вниз, и девочка чувствовала, как пустой желудок пытается в очередной раз выпрыгнуть из живота. Айри не переставала дрожать то ли от холода, то ли от страха. За четыре года, проведенные в портовом Нидосе, она хорошо узнала, сколь беспощадным бывает море. Многие знакомые женщины, так и не дождавшись мужей, надевали вдовьи одежды и умирали, не выдержав лишений одинокой жизни, а их дети становились сиротами, пополняя армию уличных попрошаек или попадая в жадные руки извращенцев.

Боги, уничтожившие её мать, спасли Айри от этой напасти. Шило понравилась сообразительная девочка, и та стала обучать её основам своего ремесла. Гибкая и худенькая Айри помогала знаменитой воровке проникать в богатые дома и скрываться от погони. Девочка всхлипнула и вытерла нос. Судно как раз стало карабкаться на очередную волну, Айри сжалась в комок, закрыв глаза. Корабль заскрипел, и тяжело перевалившись через гребень, полетел вниз, набирая скорость. Девочка сильнее зажмурилась и стиснула зубы. Казалось, все внутри ее сжалось в тугой комок и заледенело в предчувствии чего-то непоправимого.

Высокий нос, с закрепленным на нем большим кувшином, врезался в воду, погружаясь в беснующееся море. Бурные потоки устремились по палубе, смывая площадку для готовки, перекатились через нос и рухнули на палубу гребцов. Рабы уже не кричали, а выли, подобно диким животным. Айри зажала уши руками и, не выдержав, завизжала, присоединяясь к хору гребцов.

С жалобным скрипом судно на миг замерло, потом медленно, словно нехотя, вынырнуло из холодных объятий моря, чтобы через миг вновь вскарабкаться на волну. Но эта водяная гора не шла ни в какое сравнение с предыдущей. И впервые за эту ночь Айри подумала, что возможно доживет до утра.

Море еще долго волновалось, кидая судно из стороны в сторону. Но всем уже стало ясно, что буря действительно пошла на спад.

Все чаще среди облаков появлялись разрывы, в которых мелькали тусклые звезды. На востоке появилось светлое пятно.

Нарон выбрался из-под кожаного плаща и полез на корму, где кормщик и лоцман улыбались друг другу почерневшими от усталости лицами.

— Спасибо вам! — громко сказал капитан, щурясь от ветра, трепавшего его одежду. — Вы спасли корабль и наши жизни.

К полудню волнение утихло настолько, что он сам встал за рулевое весло, дав возможность лоцману и кормщику немного отдохнуть.

Матросы взялись за наведение порядка. За время шторма в трюм натекло много воды, и теперь пришлось ее срочно откачивать.

Осунувшийся, уставший Тусет спросил у Мисоса, блаженно растянувшегося прямо на палубе.

— Где мы сейчас, почтенный?

— Точно не скажу, маг, — ответил лоцман. — Но, кажется, ночью нас благополучно пронесло мимо Большого Уреня. Теперь нужно держаться к востоку. Пройдем Вадские рифы, а там недалеко и до Найулов.

На корму поднялся озабоченный Корас.

— В трюме течь, хозяин. Ремонт нужен.

Помрачневший Нарон передал руль подскочившему кормщику и отправился вслед за матросом.

До темноты команда приводила в порядок истерзанное бурей судно. Вычерпали воду, кое-как законопатили щели, установили мачту, развернули для просушки парус. Айри, как самая низкорослая, стояла в трюме по колено в воде и подавала наверх кожаные ведра. По уложенным амфорам, грязно ругаясь, лазил Давл и затыкал сочащиеся щели промасленной пенькой, чтобы хоть как-то уменьшить течь.

Потом по приказу капитана девочка разносила матросам сухари, сыр и воду. А после еще помогала зашивать парус.

Не удивительно, что к вечеру она еле таскала ноги от усталости. Бессонная ночь, буря, заполненный заботами день, вымотали Айри. Да и вся команда «Бороздящего стихию», включая жреца и Растора, выглядели не намного лучше. Капитан махнул рукой и приказал перед сном налить каждому, кроме сторожей, по бокалу вина. Недовольным вахтенным Нарон обещал выдать их порцию утром.

Не помня себя, девочка расстелила на палубе все еще влажное одеяло и, завернувшись в него, мгновенно уснула.

Ей снилось, что она сидит за столом в таверне Рваного Кия. Низкий зал пропах подгорелым жиром и кислым вином. Несмотря на то, что заведение располагалось рядом с портом, большинство здешних посетителей не имели никакого отношения к морю. Воры, грабители, наемные убийцы, сутенеры и скупщики краденого собирались под гостеприимной крышей Кия, чтобы утрясти мелкие неприятности, разрешить незначительные проблемы, найти заказчиков или просто посидеть за стаканчиком вина и поболтать за жизнь.

Обычно полутемная таверна на этот раз была ярко освещена. Горели все свечи в большой круглой люстре под потолком.

Айри расположилась в углу, зорко поглядывая на дверь. Шило исчезла куда-то по своим таинственным делам и велела ждать ее здесь. Девочка обратила внимание еще на одну странность. Она сидела за столиком одна. Обычно к ней сразу же подсаживался какой-нибудь прохвост и начинал приставать. Зловещая слава наставницы пока что уберегала ее от прямого насилия, но никто же не запретит мужчине говорить красивой девушке комплименты? Если бы они только знали, как ей противно их слушать?!

Айри оглядела кишевший людьми зал и сразу же заметила трех дюжих парней, бросавших на нее неприязненные взгляды. Девочка сразу узнала братьев Уйли. Одному из них отрубили голову два года назад, второй погиб в стычке с городской стражей, а третий куда-то пропал. Но сейчас они почему-то сидели все вместе.

Хлопнула входная дверь, в зал по каменной лестнице легко сбежала высокая черноволосая женщина в длинном темно-коричневом либрийском пеплосе, из-под которого выглядывали не сандалии на шнуровке, а высокие сапоги из мягкой кожи.

Заметив Айри, она улыбнулась широкой улыбкой и направилась к ней через зал, одновременно делая знак хозяину. Девочка хотела ей ответить, но тут заметила, как поднялись из-за стола братья Уйли. Один из них спрятал за спину дубинку, второй сунул в рукав кинжал, а третий сжимал в руке гирьку на крепкой веревке. Айри поняла, что эти трое собираются убить наставницу. Она хотела крикнуть, но не смогла произнести ни слова. Громилы приближались к Шило, сбивая со скамей посетителей и опрокидывая столики. Но женщина шла к девочке, ничего вокруг себя не замечая. Сверкнул кинжал. Тиски, сжимавшие горло Айри разжались, она завизжала, одновременно открыв глаза. В бледном свете звезд над ней склонилась фигура с палкой в руке.

Девочка успела подставить руку, поэтому удар не убил ее, а лишь оглушил. На какое-то время она потеряла способность управлять телом и видела себя словно со стороны.

Темная фигура воровато оглянулась, завернула Айри в одеяло и, поднатужившись, выбросила за борт.

Холод воды ошеломил девочку. Она пришла в себя и стала лихорадочно выбираться из одеяла. За четыре года жизни в Нидосе она научилась хорошо плавать. Плотная ткань, так мешавшая ей, наконец, поддалась и, скользнув, исчезла в кромешной темноте. Загребая руками и ногами, девочка широко открыла глаза, огляделась и вдруг со страхом поняла, что не понимает, где верх, а где низ. Стремительно утекали драгоценные секунды, а Айри все никак не могла решить куда плыть. Внезапно впереди мелькнула россыпь огоньков.

«Звезды! — ликующе подумала девочка. — Хвала богам!».

Она изо всех сил поплыла к небу, понимая, что дыхания надолго не хватит. Охваченная страхом, Айри слишком поздно заметила, что вода почему-то становится холодней, а огоньки, в последний раз мигнув, исчезли пугливой стайкой.

«Светящиеся рыбы!» — мелькнула в голове ужасная догадка. А в груди часто — часто забилось сердце, сжигая остатки драгоценного воздуха. Она резко развернулась, и на миг зависнув в воде, рванула в противоположную сторону. Руки и ноги несли тело вверх, а сознание отчаянно боролось с желанием сделать вдох. Внезапно левую ногу пронзила острая боль. Девочка закричала, цепочка пузырьков выскочила изо рта. В горло и нос попала соленая вода. Айри изогнулась, чувствуя, что еще миг, и она разразится кашлем. «Я же захлебнусь!» — с безнадежной тоской подумала девочка и, собрав остатки сил, рванулась вверх, где уже ясно различался серп луны и блестящие точки звезд.

Кашляя и отплевываясь, она качалась на волнах, ловя ртом прохладный, живительный воздух. Из глаз текли слезы, добавляя соли в морскую воду. Едва к Айри вернулась способность соображать, она лихорадочно обернулась, разыскивая взглядом корабль. Не мог же он уплыть так далеко?

— Эй, кто-нибудь! — закричала она и тут же вновь зашлась в приступе кашля. — Помогите! Помогите же!

Резкий спазм сдавил горло. Девочка сделала еще одну попытку закричать, но с посиневших от холода губ сорвался только тихий сип. Тут волна подняла ее, и Айри увидела судно. Запомнив направление, она поплыла, стараясь догнать неспешно дрейфовавший корабль. Возможно, ей это и удалось бы, но левую ногу вновь пронзила острая боль, огненными колесами ударившая по глазам. Девочка легла на воду, широко раскинув руки. Немного отдохнув, она сделала еще одну попытку закричать.

— Помогите! — пронесся над морем жалобный крик. — Помогите, кто-нибудь! Я здесь!

Но вокруг по-прежнему стояла бездушная тишина, нарушаемая только легким шелестом ветра и плеском волн.

— Да помогите же! — срывая голос, заорала девочка. Но и тут никто не отозвался.

Айри заплакала. Руки и ноги ломило от усталости, зубы начали выбивать дробь. Луна неспешно подходила к горизонту, звезды равнодушно пялились на нее с небес. Но вокруг по-прежнему не было ничего кроме воды и ленивого плеска волн.

«Плеск? — вдруг подумала девочка прислушавшись. — Откуда?» С новой надеждой она поплыла на звук, приближавшийся с каждым гребком.

«Прибой! — ликовала Айри. — Земля!»

Впереди показалась какая-то темная масса. Волны лениво лизали заваленный галькой пляж.

Какое же удовольствие чувствовать ступнями твердую землю. На шатающихся ногах девочка выбралась из воды, прошла несколько шагов и тяжело рухнула на обкатанные морем камни. С закрытыми глазами она с шумом втягивала воздух и никак не могла надышаться. Дрожащие от усталости мышцы наслаждались каждой секундой отдыха. Дыхание потихоньку восстанавливалось. Звезды на востоке побледнели, а небо приобрело светло-серый оттенок. Айри со стоном села и взглянула туда, куда по ее расчетам уплыл «Бороздящий стихию». У самого горизонта чернела маленькая точка. То ли корабль, то ли один из многочисленных островов.

«Может костер развести? — с робкой надеждой подумала она. — Вдруг дым заметят?»

Девочка встала. Берег, на который она так удачно выползла, тянулся шагов на семьдесят и резко загибался в обе стороны. Широкий пляж упирался в нагромождение голых скал, среди которых лишь кое-где мелькали какие-то жалкие кустики.

Айри стала ловко карабкаться наверх, внимательно глядя под ноги. Схватившись за острый край камня, она подтянулась и едва не упала от неожиданности. На глазах закипели слезы, потрескавшиеся губы скривила гримаса боли, а из пересохшего горла вырвалось сдавленное рыдание, перешедшее в рев. Прямо перед ней расстилался точно такой же галечный пляж. Весь ее остров представлял собой всего лишь груду камней. Здесь не было ни травы, ни деревьев, ни воды. Девочка подняла глаза к небу и, сжав кулачки, крикнула:

— Ну, что довольны? Не убили меня сразу, решили помучить?!

Из-за моря показался краешек солнца. Блестящая дорожка протянулась по морю. Айри заморгала, и вскочила на ноги.

На горизонте зеленым холмом возвышался большой остров. Девочка прикинула расстояние, и разгоревшаяся было надежда вновь погасла. «Не меньше половины асанга», — с обреченностью подумала она. Даже со свежими силами ей не проплыть такое расстояние.

— Неужели все-таки придется умирать здесь? — пробормотала Айри покрытыми солью губами, и слезы опять полились из покрасневших от усталости глаз. С отчаяньем она окинула взглядом море и вдруг замерла, щурясь от бьющего в глаза солнца. Только сейчас она разглядела, что к зеленому острову тянется цепочка мелких островков и рифов.

«Напрасно я упрекала богов, — подумала девочка. — Может, еще удастся добраться до земли».

Айри с трудом проглотила вязкую слюну.

Теперь, когда появилась цель, она словно обрела второе дыхание. Первым делом девочка обследовала островок в поисках пресной воды. Айри нашла среди камней пару луж, но, видимо, недавний шторм перехлестывал через эти скалы, и поэтому вода в них оказалась соленой. Лишь в одном месте девочке удалось отыскать крошечное углубление с пресной водой. Как раз на один глоток, бесследно исчезнувший в пересохшем горле. Но тщетно она лазила по камням в поисках какой-нибудь еды. Ни птичьих гнезд, ни съедобных моллюсков, ни рыб, заброшенных штормом.

Пришлось плыть на голодный желудок. Следующей остановкой на пути к острову стал риф размером всего в пару шагов. Тем не менее, на его вершине Айри отдохнула и набралась сил перед новым заплывом.

Чтобы сберечь силы, она двигалась подчеркнуто неторопливо. Когда до обросшего водорослями каменного зуба, торчавшего из воды, оставалось еще не менее двухсот шагов, рядом в воде пронеслось какое-то большое темное пятно. Девочка испуганно оглянулась. Из воды показалась гладкая, темная спина и острый плавник. Сразу всплыли в памяти многочисленные рассказы бывалых моряков о страшных чудовищах, заплывавших в теплые воды Великого моря из мрачных океанских глубин. Спруты, чьи щупальца способны утащить под воду корабль, гигантские рыбы, перекусывающие человека пополам, морские змеи, душащие своими кольцами купальщиков.

— Мамочка, — чуть слышно пролепетала Айри, вспомнив, что таинственный океан Мрака совсем рядом.

Она посмотрела вниз, стараясь хоть что-то рассмотреть в зеленоватой толще воды, где опять мелькнуло что-то большое и вытянутое. Пронеслось и пропало. Девочка тихо завыла от страха и изо всех сил поплыла к рифу. Вновь показалось что-то темное.

— Мама!!! — закричала Айри, когда поняла, что существо стремительно приближается. Вода заливала в рот, в нос, в глаза и уши. Ослепленная страхом девочка отчаянно боролась за свою жизнь, а услужливое воображение уже рисовало страшные картины. Острые зубы, готовые вцепиться в беззащитное тело, чудовищная пасть, заглатывающая ее целиком в мрачный провал гигантской глотки.

Из воды выскочило длинное тело. Айри завизжала, опорожнив мочевой пузырь. Подняв облако брызг, существо рухнуло. Через секунду из воды показалось острое рыло дельфина и смеющаяся пасть. Похожий на хихиканье звук разнесся над волнами.

К крику морского зверя присоединился истеричный смех девочки. Она прекрасно знала, что дельфины никогда не нападают на людей. Страх исчез. Айри вытерла лицо и погрозила смеющейся физиономии зверя кулаком.

— Не смей меня больше так пугать!

Дельфин кивнул, словно соглашаясь, и пропал в глубине. Девочка продолжила путь к рифу. Так напугавшее ее животное еще несколько раз мелькало в волнах, заставляя невольно ежиться, вспоминая недавний ужас.

Выбравшись на вершину рифа, Айри растянулась на голых камнях, стараясь восстановить дыхание. Немного полежав, встала, посмотрела на остров. Теперь до него было совсем близко. Густые заросли подходили почти к самой воде. То тут, то там среди деревьев мелькали острые верхушки скал. Волны лениво набегали на узкий галечный пляж с пучками гниющих водорослей.

Девочка скользнула в воду и поплыла. Почему-то именно этот участок путешествия показался ей особенно длинным. Мышцы ломило от усталости, в голове шумело. Недавняя вспышка страха отняла последние силы. Айри чувствовала, как стонет от непосильной нагрузки каждая жилочка, как руки и ноги отказываются выполнять приказы измученного сознания.

Когда девочка нащупала под ногами дно, голова уже раскалывалась от боли. На берег она не вышла, а выползла, волоча за собой тело, словно собака с перебитым хребтом.

Айри лежала лицом вниз, глядя на крошечных рачков, суетящихся в длинных прядях водорослей, раскиданных на обкатанных камнях. Пересохший рот с жадностью ловил воздух, тело медленно приходило в себя после запредельной нагрузки. Какой-то крабик подполз совсем близко к носу, Айри фыркнула.

— Я еще живая, — пробормотала она, со стоном приподнимаясь.

Встать на ноги удалось только со второй попытки. Хватаясь за кусты, девочка, спотыкаясь, побрела вглубь острова.

Под ногами шелестела сухая листва, сломанные сучья впивались в босые ступни, заставляли шипеть и морщиться.

Вдруг где-то рядом затрещали кусты. Айри замерла. Послышалось фырканье, негромкое блеяние, и девочка с удивлением разглядела на крошечной полянке козу с двумя козлятами. Животные спокойно объедали листья, помахивая крошечными хвостиками.

Когда она направилась в их сторону, звери быстро скрылись в зарослях. Айри вышла на полянку и заметила, что некоторые деревья увиты лозами дикого винограда, чьи мелкие ягоды плотными гроздьями висели высоко над землей.

Казалось, что она никогда не ела ничего вкуснее. Сладковато-кислые виноградины лопались во рту, увлажняя пересохшее нёбо. Вечер застал девочку на дереве. Впервые за сегодняшний день у нее появилось время подумать. Айри прекрасно знала, кого следует благодарить за столь продолжительное купание. Растор, племянничек Тикенского богача, ударил ее по голове и отравил за борт. Это чудо или милость богов, что она осталась в живых. Убийца очень правильно выбрал время. После тяжелого шторма часовые, наверняка, спали. Возможно, Тусет и пожалеет, что лишился служанки, но таких, как она, полно в каждом порту.

Интересно, куда ее занесло? Возможно, это ей станет известно завтра? Устроившись поудобнее, Айри задремала, положив голову на толстую ветку. Утром девочка чувствовала себя значительно лучше, если бы не жажда. Виноград оказался слабой заменой пресной воде. Спустившись на землю, она просто пошла вперед. Очень скоро внимание Айри привлек шум падающей воды. Раздвигая кусты палкой, она вышла на берег широкого ручья, несколькими водопадиками сбегавшего по камням.

Девочка припала к воде и стала жадно пить, отгоняя ото рта водоплавающую мелочь. Ей казалось, что она никогда не напьется. Тело впитывало воду как иссушенная губка. Насытившись, Айри разделась и смыла с тела морскую соль. Вновь проснулся аппетит. Немного подумав, она решила пойти вдоль ручья и очень скоро наткнулась на связанные из тонких жердей мостки.

«Остров обитаем», — с тревогой подумала девочка, вспоминая рассказы о скверном характере жителей Рогейских островов. Но неуемное любопытство погнало ее навстречу новым приключениям. От мостков вглубь острова шла заросшая тропа. Айри не являлась опытным следопытом, но даже она поняла, что ходили здесь не часто. Поплутав по зарослям, тропинка привела ее к неглубокому ущелью с подвесным мостом, так же порядком потрепанным временем.

«Может быть, здесь уже никто не живет?» — подумала девочка, но тут заметила свежую дощечку в ряду почерневших от времени плашек.

Держась за боковые канаты, Айри быстро пробежала десяток шагов до другого берега. Столбы, державшие мост, покрывала удивительно знакомая резьба, напомнившая ей о родине.

Тропинка привела девочку в запущенный сад. Прямыми рядами росли невысокие раскидистые яблони, усыпанные крупными плодами.

Желудок жалобно заурчал. Айри ловко вскарабкалась на дерево, сорвала яблоко и с хрустом вгрызлась крепкими зубами в зеленый бок. Обглодав его до косточки, она потянулась за другим, и тут услышала негромкий смешок.

В нескольких шагах от дерева стоял невысокий юноша в широких закатанных штанах, грязно-белой рубахе странного покроя с открытым воротом. Его темно-русые волосы были коротко обрезаны, а голубые глаза на чуть вытянутом лице разглядывали ее с веселым интересом. В одной руке молодой человек держал ветку, на которой висели четыре крупные рыбины, а в другой маленькую корзинку.

Он что-то проговорил на непонятном языке. Айри робко улыбнулась и пожала плечами, удивляясь, как она не услышала его приближение.

Парень нахмурился, словно что-то вспоминая.

— Как ты сюда попала? — вдруг спросил он по келлуански, тщательно выговаривая слова.

Девочка от неожиданности открыла рот. Меньше всего молодой человек походил на её соотечественника.

— Я упала с корабля, — пробормотала пораженная Айри.

Собеседник понимающе хмыкнул.

— Кушать хочешь? — спросил он.

Девочка настороженно кивнула.

— Да.

— Пойдем в поселок, — он сделал рукой приглашающий жест. — Увидишься с Энхосетом.

«Ждущий Сета», — мысленно перевела Айри. Значит, здесь есть еще кто-то, и он точно келлуанин!

Она слезла с дерева и встала в двух шагах от юноши, готовая в любую секунду пуститься в бегство. Тот внимательно оглядел её с ног до головы. Девочка невольно застеснялась своей рваной туники, тонких босых ног покрытых царапинами.

— Тебя как зовут? — доброжелательно спросил парень.

— Айри, — на всякий случай она решила назваться нидосским именем.

— А меня Алекс.

С этими словами он махнул рукой и пошел по тропинке. Девочка заметила длинный кинжал, заткнутый на спине за пояс. Немного подумав, она поспешила за ним.

— Тебя потеряли? — оглянувшись, спросил Алекс, чуть замедляя шаг.

— Был шторм, — пояснила Айри и спросила. — Здесь еще много людей живет?

— Только я и Энохсет.

Услышанное девочку не порадовало. Одна на острове с двумя мужчинами…

— Кто ты? — задала она новый вопрос и, поймав недоуменный взгляд, пояснила. — Ты местный?

— Нет, — покачал головой юноша. — Мой корабль разбился у острова.

— Давно?

— Давно! — Алекс усмехнулся. — Больше ста дней тому назад.

— Откуда ты плыл? — допытывалась девочка. — Где твоя родина?

Внезапно парень встал, посмотрел на неё и, неопределенно пожав плечами, буркнул:

— Далеко. Я из Тонго.

Айри нахмурилась, стараясь вспомнить, слышала ли она что-нибудь о стране с таким названием.

— Где это?

— Там, — неопределенно махнул рукой Алекс. — Далеко.

Разочарованная таким ответом, девочка недоуменно хмыкнула, потом спросила:

— А Энохсет?

— Сама у него спросишь, — уклонился от ответа Алекс. — Уже недалеко.

Разговаривая, они прошли через сад и поднялись на холм. Айри увидела зажатую между скал долину, в центре которой посередине расчищенной от зарослей площадки возвышался круглый частокол из заостренных бревен. За ним располагались несколько построек с непривычными остроконечными крышами.

Дав ей осмотреться, юноша стал спускаться вниз по склону.

— А ты откуда? — спросил он на ходу.

— Из Нидоса, — буркнула девочка.

— Где это? — ошарашил он её новым вопросом.

Обалдевшая Айри чуть не упала. Она не могла себе представить, чтобы моряк не слышал о Южной жемчужине.

— Далеко, — только и смогла пробормотать она, бросив на парня удивленный взгляд, и тут заметила на его виске серебристую прядь седых волос.

В это время он тоже посмотрел на неё. Их глаза встретились. Девочка ужасно смутилась, хотя успела многое повидать в жизни. Парень усмехнулся уголком рта.

Они вышли на открытое пространство перед частоколом. Айри поняла, что это заброшенный огород, даже разглядела остатки грядок, поросших травой.

Тропинка привела к широким воротам, связанным из тонких жердей и подпертых снаружи палкой.

Алекс отворил одну створку.

— Заходи, Айри из Нидоса.

Наблюдая, как девочка осматривается кругом, Александр с трудом удерживался от глупой улыбки. Энохсет хороший человек и приятный собеседник, но за столько дней его унылое лицо успело порядком надоесть. Поэтому не удивительно, что Алекс так обрадовался, наткнувшись на Айри.

Стараясь сохранять по возможности невозмутимый вид, он направился к дому старика.

— Энохсет! — крикнул юноша, с трудом сдерживая волнение. — Гости к нам!

За тонкими стенами послышался металлический звон, шуршание, бормотание, топот босых ног.

— Я…Я сейчас! — по-молодому звонко откликнулся старый келлуанин.

Александр уже не смог удержаться от улыбки. Пряча её, юноша отвернулся, чувствуя, как вновь бешено колотится сердце.

Глухо стукнула висевшая на кожаных петлях дверь.

Алекс беззвучно хмыкнул.

Несмотря на понятное волнение, старик успел принарядиться. Надел белую рубашку без рукавов с широким вырезом на груди и парадную гофрированную юбку с узким передником. Но большой черный парик из овечьей шерсти криво сидел на голове, и вокруг лихорадочно блестевших глаз отсутствовала краска.

Энохсет тяжело дышал, опираясь на косяк тонкой, украшенной золотыми браслетами рукой. Пальцы второй крепко вцепились в амулет с головой кобры.

Девочка поклонилась и отступила на шаг.

Александр повесил рыбу на вбитый в столб крюк и, проскочив мимо старика, нырнул в дом. Схватив с кресла кожаную подушку, он вернулся на веранду и положил её на доски веранды.

Все еще молчавший Энохсет кивком поблагодарил юношу.

— Она знает келлуанский, — тихо сказал Алекс.

— Кто ты, милая девушка, — наконец смог выговорить старик.

Девочка как-то странно посмотрела на юношу. Александр нахмурился.

— Когда я была маленькая, меня звали Анукрис, — пробормотала она. — Но теперь называют Айри.

«Ого! — мысленно присвистнул юноша. — У девчонки два имени».

— Ты не из Келлуана. — разочарованно сказал Энохсет.

— Я родилась в Абидосе, — торопливо разъяснила собеседница. — Но четыре года назад попала в Нидос… С тех пор живу там.

— Как же ты сюда попала? — спросил он.

— Смыло за борт во время шторма, — Айри вздохнула. — Весь день просидела на какой-то скале, потом увидела ваш остров и приплыла…

— А что делал корабль из Нидоса в этих водах?

Алексу очень хотелось послушать их разговор, но девочка выглядела измученной и голодной, а тут еще её желудок жалобно пискнул.

Юноша встал.

— Наша гостья хочет кушать. Я пойду, приготовлю рыбу.

— Конечно, иди, — благожелательно кивнул Энохсет. — Только принеси нам винограда.

Он поставил перед ними чашку с ягодами и едва успел вернуться к очагу, как от дома Энохсета донесся истошный крик девочки:

— Алекс! Алекс.

Старик лежал на гладких досках веранды и тяжело дышал, Айри поддерживала его голову и испуганно смотрела на Александра.

— Что здесь случилось? — поинтересовался тот.

— Все в порядке, Алекс, — Энохсет слабо улыбнулся. — Все в порядке. Принеси лекарство со столика.

Встревоженный Александр бросился в дом. В последнее время келлуанину стало заметно лучше. Они даже совершали короткие прогулки по острову, и вдруг такой приступ.

Юноша быстро вернулся и поднес к губам старика стакан с настоем. Тот выпил, откинулся на заботливо подложенные подушки и закрыл глаза.

— Что ты ему сказала? — угрожающе прошептал Александр.

— Ничего, — испуганно заморгала Айри.

— Не ругай её, Алекс, — пробормотал Энохсет. — Она не виновата.

— Я не ищу виноватых, — успокоил его молодой человек и вопросительно посмотрел на девочку.

— Я только сказала, что наш корабль плыл к Найульским островам, — одними губами прошептала та. — Мой хозяин, жрец храма Сета в Абидосе надеется отыскать там Бронзовую книгу Сета.

— Как его зовут? — вдруг спросил старик, открыв глаза.

— Второй пророк храма Тусет, — быстро ответила Айри.

— Я его помню, — Энохсет сглотнул. — Известный путешественник.

— Может быть, тебе не стоит разговаривать? — заметил Александр.

— Пустяки, — поморщился старик. — Со мной все в порядке. Помоги сесть.

— Твой господин в молодости побывал и на севере в плавнях Дельты и на юге у порогов Лаума, — Энохсет облокотился спиной о столб. — Я тогда служил старшим писцом, а Тусета только что поставили помощником библиотекаря. Когда мы… уплыли, он, помнится, собирался жениться. А сейчас уже второй пророк?

— Да, господин, — кивнула девочка.

— Далеко пошел, — покачал головой старик. — Только почему он ищет Бронзовую книгу на Найульских островах.

— В Тикене ему сказали, что туда отплыл корабль Давла Красные Глаза.

Энохсет засмеялся и посмотрел на юношу.

— Я тебе говорил, что манрах был умнейшим человеком.

— Это верховный жрец? — робко спросила девочка.

— Да. Хотепсет, — тяжело вздохнул собеседник. — Мой господин, учитель и убийца моих детей.

Айри охнула и посмотрела на Александра широко раскрытыми глазами.

— Ты посидишь с ним? — спросил он. — Мне надо идти готовить.

— Ага.

Доверив плачущего Энохсета девочке, Алекс вернулся к очагу. Пока грелась вода в котле, он очистил рыбу, разрубил её и побросал в кипяток.

Александру захотелось побаловать новую жительницу острова лепешками. К сожалению, мука закончилась. Несмотря на все уговоры келлуанина, он так и не стал вскапывать поле под пшеницу, а старые запасы подходили к концу.

С появлением ручной мельницы зерно пошло ходом, и сейчас в кладовой осталось только две корзины.

Юноша засыпал горсть пшеницы в конусообразное углубление сверху и взялся за рукоять. Александр привычно крутил камень вокруг толстого железного штыря, торчавшего в нижнем жернове. Эту железяку он отыскал на дне той самой бухточки, где разбился его корабль.

Тогда, воспользовавшись безветренной погодой, Алекс пять дней обследовал каменистое дно. В числе его первых трофеев оказался рулон красивого голубого шелка с узором вышитым золотыми и серебряными нитями. За сорок дней морская вода слегка попортила материю. Тем не менее, находка произвела на Энохсета огромное впечатление. Поглаживая материал старческими, узловатыми пальцами, он восхищенно хмыкал, качал головой и называл шелк «дыханием богов». По словам келлуанина такая ткань стоила здесь дороже золота и считалась верхом престижа.

Юноше хорошо запомнились его слова:

— Похожий материал даросские купцы привозили из счастливой Уртании, но уже много лет как они забыли туда дорогу. А та ткань, что продают радлане, лишь жалкое подобие «дыханья богов».

Он тогда долго выпытывал, не пришел ли корабль Александра из той счастливой земли, где «реки текут молоком и медом, а улицы в городах вымощены золотом»? Парень насилу убедил старика, что не имеет никакого отношения к легендарной стране.

Алекс усмехнулся и насыпал еще горсть зерна. Кроме шелка, железного плотницкого инструмента, он отыскал на каменистом дне свой пояс с метательными кинжалами и наткнулся на корзину с соломой, в которой перевозили фарфоровые чашки.

Но снежно белые с красивым рисунком они не произвела на Энохсета никакого впечатления. Полюбовавшись яркими красками, старик заметил:

— Для чего нужна такая мелкая посуда?

Как понял Александр, известные келлуанину народы этого мира не пили горячих напитков, ни чая, ни кофе. Предпочитая пиво и вино.

В последний день поисков, когда погода уже начала портиться, у самого выхода из бухты под рифом Александр нашел длинный деревянный футляр с мечом. Клинок сохранился великолепно, лишь кое-где покрывшись легким налетом ржавчины. Юноша долго думал, показывать ли оружие Энохсету? Потом решил, что скрывать тут нечего.

Творение тонганских оружейников старика тоже, что называется, «не впечатлили».

— Подобные мечи были у пиратов, — проговорил он, откладывая клинок в сторону.

Раздосадованный Алекс сходил в оружейную кладовую и в углу за сундуком нашел два коротких железных клинка грубой ковки. Толстые, прямые, напоминавшие длинные разделочные ножи, они походили на тонганские мечи как домашняя кошка на тигра.

— Мы предпочитаем бронзу, — говорил тогда старик. Он рассказал, что в Келлуане мало железа, зато удивительно богатые месторождения меди, олова. Так же много золота и серебра.

Чистым веником юноша смел намолотую муку с расстеленного полотна и пошел к очагу, вытащил сварившуюся рыбу и замесил лепешки.

Оставив тесто подходить, он заглянул к старику. Тот по-прежнему сидел, прислонившись спиной к столбику, и внимательно слушал Айри. Девочка что-то с жаром рассказывала, размахивая руками, а Энохсет смотрел на нее повлажневшими глазами и улыбался.

Александр вернулся к очагу и, не теряя времени, стал рубить на дрова заранее припасенный сушняк.

Кроме мельницы, он внес в жизнь поселка еще некоторые изменения. Алекс соорудил баню с парилкой и теперь каждый седьмой день с наслаждением парился, лупя себя дубовым веником и ныряя в пруд. Энохсету нововведение понравилось, хотя для больного старика Алекс никогда не топил баню слишком жарко. Вдруг сердце не выдержит?

Пришла пора готовить лепешки. Руки сноровисто раскатывали тесто, а в памяти продолжали возникать картины из островной жизни. Кроме стрельбы из лука и обработки камня, юноше пришлось первый раз в жизни поработать скорняком, соорудив келлуанину теплую куртку из козьих шкур. В поселке имелся значительный запас разнообразных льняных тканей и готовых платьев. То ли из-за болезни, то ли от старости келлуанин последнее время мерз и напяливал на себя кучу рубашек. Глядя на его мучения, Александр и решил заняться выделкой шкур. Жилет немного пованивал, но Энохсет был очень доволен обновкой.

Юноша выложил рыбу и лепешки на поднос.

— Певчую птичку словами не кормят, — весело сказал он, ставя его на террасу.

Айри сразу замолчала и, глядя на еду, громко сглотнула слюну.

Старик улыбнулся сухими губами.

— Кушай, дитя, — проговорил он. — Ты, наверное, давно не ела?

Девочка не заставила себя упрашивать. Разломила лепешку и принялась раздирать пальцами белую мякоть рыбины.

Энохсет смотрел на нее с умилением и вдруг, обернувшись, сказал:

— Алекс, принеси вина. Такой день надо отметить!

Айри улыбнулась с набитыми щеками и сразу стала похожа на довольного жизнью хомячка.

Юноша принес кувшин и бронзовые стаканы.

— Я благодарю всех богов Великой реки за то, что перед смертью довелось встретиться с такой красивой девочкой из родного Абидоса.

Он выпил, и вновь расчувствовавшись, вытер глаза платком.

— Видишь, Алекс, — проговорил он, громко сморкаясь. — Как келлуане ценят свои реликвии! Через столько лет Тусет ищет их даже на краю света.

Александр, у которого все время вертелась в голове какая-то не оформившаяся мысль, внезапно спросил:

— А ты хочешь, чтобы он ее нашел?

Какое-то время Энохсет молча жевал беззубыми деснами. Проглотив, он вздохнул.

— Какая разница, чего хочу я. Корабль уплыл.

— Но он будет возвращаться, — напомнил юноша.

— И что? — не понял старик.

— Если зажечь костер на горе, он привлечет внимание.

Старик молчал. Продолжая есть, Айри с интересом прислушивалась к разговору.

— Мы же не знаем, когда они поплывут назад, — наконец, сказал он.

— Можно примерно посчитать, — предложил Алекс. — Сколько дней от нашего острова до Найульских?

Энохсет прикрыл глаза и стал беззвучно шевелить губами.

Девочка налила себе вина и отломила кусок лепешки.

— Я помню, пират говорил Хотепсету, что до первого из островов осталось три-четыре дня пути. Но это зависит от ветра.

— А сколько их всего? — продолжал расспросы Александр.

— Три! — громко сказала Айри. — Это я точно знаю.

Мужчины внимательно посмотрели на нее.

— Наш лоцман рассказывал капитану, а я слышала.

— Если они рядом, то на каждый остров они потратят по одному дню, — начал считать Алекс. — И получается, что через семь дней их уже можно ждать.

— Вот тогда и подумаем, как поступить, — проворчал старик, поднимаясь. — Покажи ей комнату. Пусть отдыхает, а я хочу умыться.

Александр кивнул. Он сходил за кувшином, тазиком для умывания и глиняной коробочкой с полужидкой субстанцией, служившей мылом.

Когда он вернулся, Айри доела рыбу и болтала с Энохсетом.

Старик смеялся и казался помолодевшим на десять лет. Потом он отправился спать, а Алекс повел девочку на противоположную сторону ограды, где располагался еще один длинный дом.

— Здесь жили слуги и их семьи, — ответил он на ее вопрос.

Александр толкнул дверь, жестом приглашая Айри войти. Пока она оглядывалась, юноша открыл ставни на окне. Полуденное солнце осветило стены из ровно отесанных бревен, земляной пол, черный круг очага, обложенного закопченными камнями. В одном углу располагалось низкое широкое ложе, застеленное циновками. Возле него две низкие табуретки, а напротив стоял сундук так же покрытый циновками.

— Располагайся, — гостеприимно сказал Алекс. — Я схожу за шкурами. Ночью здесь бывает прохладно.

Он отправился в приспособленный под кожевенную мастерскую дом, где отобрал пару козьих шкур.

Когда он вернулся, девочка сидела на кровати, разглядывая комнату.

— Вот, — проговорил Александр. — Если хочешь, можешь положить под голову.

— Я еще не хочу спать, — проговорила Айри, вставая.

Юноша пожал плечами.

— Может быть, хочешь помыться? — предложил он. — Я нагрею воды.

— Я искупалась, — беспечно махнула рукой девочка.

Александр пожал плечами и вышел. Айри как хвостик потянулась за ним.

— А где Энохсет?

— Отдыхает, — ответил юноша. — На него сегодня свалилось слишком много впечатлений.

Юноша собирался после обеда отправиться на речку, где он месяц строил себе лодку. Решение уплыть с острова Александр принял уже давно, но долго искал подходящее дерево, с детства запомнив неудачный опыт Леонида Куравлева в роли Робинзона Крузо из одноименного старого фильма.

Одни деревья казались ему слишком тонкими, другие росли в самом неподходящем месте, третьи имели на стволе дефекты. Юноша понимал, что судостроитель из него еще хуже, чем каменотес, но твердо решил попробовать вырубить лодку из цельного ствола.

Хорошо еще в поселке оказалось полно веревок, с их помощью он свалил выбранный ствол у мелкой речушки, по которой надеялся провести лодку до океана.

— Ты сильно устала? — спросил Алекс, глядя на девочку сверху вниз.

— Не очень, — пожала плечами Айри. — А что?

— Пригляди за стариком, — попросил он. — Мне нужно кое-куда сходить.

— Ладно, — разочарованно согласилась девочка.

Александр ушел из поселка, захватив баклажку с водой и кусок холодного мяса. Он чувствовал, что необходимо привести в порядок мысли, которые разбегались словно тараканы от дихлофоса. Дело не в том, что на острове появилась очередная Пятница, и даже не в том, что она девочка. Теперь существует реальный шанс скоро уплыть отсюда.

Юноша добрался до своей «верфи», взял из ящика топор и с яростью стал вгрызаться в неподатливое дерево. Он, конечно, не собирался сидеть здесь всю жизнь. Алекс хотел вначале построить лодку, опробовать её в прибрежных водах, совершить пару путешествий на ближайшие острова. А уж потом, когда-нибудь, отправиться в дальнее плаванье, если Энохсет к тому времени поправится на столько, что сможет пережить долгое путешествие на лодке, или его не станет совсем.

Если же корабль этого самого Тусета увидит их сигнал, причалит, то Александр очень скоро вновь окажется в совершенно новом для него мире.

Конечно, планета та же, и тело, к которому он успел привыкнуть, вроде, осталось тем же самым, разве что плечи стали чуть пошире, мышцы сильнее, да время от времени приходилось бриться, убирая с лица противные мягкие волоски.

Но в остальном, это, несомненно, будет новое попаданство. Другой мир со своими законами, обычаями и правилами, отличными от тех, к которым он успел привыкнуть в Тонго. Не слишком ли часто это с ним происходит в последнее время?

Юноша вогнал топор в будущую лодку и отпил воды. С другой стороны, следующей возможности выбраться отсюда, можно прождать не один десяток лет.

— Отсюда надо уматывать, — по-русски пробормотал он, поднимаясь.

Но что делать дальше? Куда податься бедному попаданцу на этот раз? Единственная возможность легализоваться — появиться в обитаемых землях вместе с Энохсетом.

— Опять в слуги? — юноша плюнул и чуть не попал топором себе по ноге.

Работа не шла.

«Сначала доберусь до Нидоса, а там видно будет», — решил Александр после недолгого раздумья.

Теперь предстояло уговорить старого келлуанина вернуться на родину.

Юноша еще немного поработал, собрал щепу в корзину, и, размышляя о том, какие аргументы приводить в разговоре с Энохсетом, направился в поселок.

Старик стоял на террасе и, подслеповато щурясь, смотрел на клонившееся к закату солнце.

— Все строишь свою лодку? — спросил он с ироничной улыбкой.

— Любое дело надо доводить до конца, — вернул улыбку юноша.

Келлуанин кивнул, соглашаясь, и строго сдвинул седые брови.

— Алекс, посмотри, в какое рванье одета наша девочка!?

Юноша окинул взглядом мятую, порванную во многих местах тунику и согласился со стариком.

— Покажи ей кладовые и сундуки и помоги подобрать новую одежду, — распорядился Энохсет.

— Может быть лучше завтра? — предложил Александр. — Вот-вот стемнеет.

— Хорошо, — величественно кивнул старик.

Энохсет, изрядно уменьшив за сегодняшний день винные запасы, к концу ужина пришел почти в невменяемое состояние. Он то плакал, вспоминая свою семью, то смеялся, благодаря богов за встречу с Айри. Уставшая девочка смотрела на него осоловевшими глазами и только глупо улыбалась.

Алекс насилу увел старика спать, а когда вернулся к очагу, Айри уже ушла. Посмотрев на дверь её дома, юноша с улыбкой подумал:

«Теперь у нас один Робинзон и целых две Пятницы».

 

Глава V. Одни чудеса кругом

Девочка привычно проснулась с первым лучом солнца. Несколько секунд бессмысленно смотрела на выложенный сухим камышом потолок, не понимая, где находится. Вспомнив, сладко до хруста потянулась.

Выбравшись из шкур, она натянула тунику, подошла к двери и по привычке, прежде чем выйти, посмотрела в щель между неплотно пригнанными дощечками. Увиденное заставило её замереть от удивления.

Голый до пояса Алекс, широко расставив ноги, стоял возле прудика с каменным выражением на лице. При этом руки его совершали какие-то сложные движения, так что твердые узлы мышц перекатывались под гладкой кожей.

«Колдует!» — испуганно подумала Айри.

Движения убыстрялись, все больше напоминая танец, в котором начинали принимать участие ноги. Юноша двигался как настоящий акробат, поднимая их выше головы, совершая головокружительные прыжки и перевороты.

Девочке ужасно хотелось писать, но она твердо решила не выходить, пока Алекс не закончит свое волшебное действо. Она вдруг подумала, что все это напоминает ей тренировку призовых бойцов в Нидосском цирке. Тем временем парень совершил несколько прыжков, легко, словно играючи сел на шпагат, перекатился спиной, нанося удары ногами, потом резко вскочил и с резким выдохом поклонился.

Айри сглотнула. Юноша поднял ведро с водой и вылил себе на голову. Взял со столика полотенце и начал вытираться.

— Интересно? — спросил он, глядя на дверь домика Айри.

Девочка поняла, что маскировка не сработала.

— Это колдовство? — спросила она, выходя.

— Нет, — усмехнулся Алекс. — Это для бодрости.

Айри фыркнула и поспешила к уборной.

Вернувшись, она умылась и с интересом стала наблюдать за манипуляциями молодого человека. Тот замешивал тесто из остатков вчерашней муки.

— Ты моряк? — поинтересовалась девочка.

— Угу, — кивнул Алекс.

— А прыгаешь как акробат, — сказала она, прищурившись.

— У меня много талантов, — скромно ответил юноша, сверкнув белозубой улыбкой.

— Куда плыл твой корабль?

— Не знаю, — Алекс размял тесто. — Я же не капитан.

Айри собиралась задать ему еще много вопросов, но тут послышался надсадный старческий кашель, и на веранду выбрался голый, опухший со сна Энохсет. Девочка отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Остатки волос на голове старого писца стояли дыбом и делали его похожим на сердитого ежика.

— Алекс! — позвал он юношу. — Помоги мне умыться.

Парень взглянул на Айри.

— Испечешь лепешки?

Девочка робко улыбнулась и пожала плечами.

— Я лучше помогу ему вымыться.

— Сумеешь?

Айри обиженно фыркнула.

— Я же была служанкой!

Старик страшно обрадовался, когда девочка предложила ему свою помощь. Они прошли в маленький домик с толстыми стенами и узким отверстием под крышей.

— Здесь мы моемся, — ответил Энохсет не её недоуменный взгляд. — Раньше я просто ополаскивался на улице, но Алекс недавно построил эту баню, и мне она нравится.

Внутри оказалось очень темно и тесно. На очаге, обложенном большими камнями, стоял вместительный котел.

В доме господина Каралума в Абидосе, где Айри жила со своей мамой, тоже имелась ванная комната, только просторная и светлая. Но то, что она здесь увидела, больше всего напомнило либрийскую мыльню.

— Если захочешь сполоснуться, надо будет принести еще воды, — гостеприимно предложил старик.

— Попозже, — вежливо отказалась девочка.

Она не только помогла Энохсету вымыться, но и умастила тело душистым маслом, подкрасила веки и провела тонкую линию вокруг глаз.

Празднично одетый и накрашенный старик стал походить на настоящего знатного келлуанина. На дряблой шее висело широкое ожерелье из полудрагоценных камней и цветного стекла, а поверх него амулет Сета.

Торжественно восседая во главе стола, он медленно жевал перетертое мясо и с каким-то странным лицом разглядывал молодых людей, переводя взгляд с Айри, уплетавшей подвяленный виноград, на юношу, лениво ковырявшегося во вчерашней рыбине.

— Алекс, — вдруг строго проговорил он. — Почему наша девочка еще ходит в своем рванье? Я же просил тебя…

— Я не забыл, господин Энохсет, — не слишком вежливо перебил его парень. — Сейчас позавтракаем и будем подбирать ей одежду.

— Ты не против? — спросил он у девочки.

Та кивнула, хотя в глубине души и опасалась реакции молодого человека на новый наряд. Будь он келлуанином, Айри чувствовала бы себя спокойнее.

Женщины на её родине носили либо одну набедренную повязку и широкое ожерелье из бисера, либо узкое длинное до щиколоток платье с разрезом почти до бедра и почти открытым верхом. Но у других народов демонстрация обнаженной женской груди считалась неприличным. Например, в Нидосе так ходили только проститутки. Если она оденется подобным образом, не сочтет ли юноша её… слишком доступной?

Искать подходящее платье решили все втроем. Почти в каждом доме имелся сундук полный нарядов и украшений. Девочка с горящими глазами вертела в руках тонкие, словно воздушные, накидки и толстые из плотного сукна платья. Энохсет, как правило, сидел на табурете и улыбался. Неожиданно резко вмешался Алекс.

— Да ты что?! Оно совсем не идет к твоим глазам! — заявил он, почти вырвав у неё из рук белое с розовой каймой платье.

— Вот! — юноша достал желтое, и прежде чем девочка успела как-то среагировать, приложил ей к плечам узкие бретели.

— Тоже не то!

— Почему?! — взвилась Айри.

— Оно будет болтаться на тебе как на палке, — терпеливо, словно малому дитю объяснил парень. — Посмотри!

Надувшись как мышь на крупу, девочка кивнула. Теперь они копались в сундуках вдвоем, а старик только хмыкал и качал головой с ровно уложенным париком.

Отложив очередное платье, Алекс что-то пробормотал на своем языке.

— Что ты сказал? — встрепенулся Энохсет, а Айри удивленно захлопала глазами, глядя на раздосадованное лицо молодого человека.

— Да они у вас все одинаковые!

— А у вас? — сразу же полюбопытствовала девочка.

Юноша засмеялся.

— У нас каких только нет!

Потом, видимо успокоившись, посмотрел на разбросанную по комнате одежду и махнул рукой.

— Тебе носить, выбирай сама.

С этими словами он сел на второй табурет и скрестил руки на груди. Наблюдавший за ними Энохсет вдруг громко засмеялся.

После этого странного происшествия молодой человек молча наблюдал, как Айри потрошит сундук за сундуком, отбирая себе прозрачные накидки, набедренные повязки, и откладывая в сторону платья.

Только в пятом доме она сумела отыскать подходящее. Но вот мерить его в присутствии Алекса ей очень не хотелось.

— Мне кажется, в таком платье будет не слишком удобно ходить по острову, — внезапно сказал он.

— Но её одежда старая и грязная! — сурово напомни старик.

Юноша отошел от стенки и, осторожно взяв у девочки из рук платье, сделал на бретелях по красивому узелку.

— Если так? — спросил он у Айри.

Теперь верхний край надежно закрывал грудь. Девочке идея понравилась, и она довольно кивнула головой.

— Красиво.

— Все равно, оно слишком длинное, — поморщился молодой человек. — Мы его обрежем. Примерно вот до сюда.

Алекс провел рукой чуть выше колен.

— Очень короткое, — возразила Айри.

— Я сошью тебе набедренную повязку, — предложил её юноша.

— А разве их шьют? — удивилась девочка.

— Увидишь, — пообещал парень.

— Не переживай, дочка, — успокоил её Энохсет. — Алекс очень хорошо шьет.

— А ты сходи за яблоками и за виноградом, — попросил юноша Айри.

— Я покажу ей сад и провожу к винограднику, — предложил старик.

— Тогда сходите еще на речку, — предложил молодой человек. — Посмотрите, не попалась ли в ловушку рыба?

Энохсет кивнул.

Прихватив посох, келлуане ушли из поселка.

Старик посоветовал девочке оставить корзину в саду.

— Яблок наберем на обратном пути, — объяснил он. — Зачем такую тяжесть зря таскать?

Двигались они очень неторопливо. Энохсет часто останавливался отдохнуть, все время расспрашивал девочку о жизни в Абидосе. Его интересовало: кто сейчас правит в Крокодильем сепе, кто главный инспектор и верховный жрец храма Сета? А так же судьба своих многочисленных знакомых, о большинстве из которых Айри даже не слышала. Выбирая дорогу, бывший писец привел её на берег моря.

— В этой бухте я впервые ступил на этот остров, — грустно улыбнулся он. — Почти сорок лет тому назад. Вся жизнь прошла на этом клочке земли вдалеке от милой сердцу Великой реки…

Энохсет, кряхтя, сел на траву и надолго замолчал.

— Почему вы оказались здесь, господин? — решила нарушить молчание девочка.

— По глупости, — быстро ответил тот. — Мы слишком верили человеку, оказавшемуся подлецом.

— Ты говоришь о Хотепсете? — спросила Айри.

— Да, — кивнул старик, и пристально посмотрев на нее, добавил. — Даже слушая мудреца надо задумываться над его словами. Понимаешь?

— Не знаю, — пожала плечами девочка.

— Тот, кому мы верили всей душой, оказался негодяем и убийцей, — зло сказал Энохсет. — Чувствуя смерть, он отравил воду в пруду, и очень много людей умерло от этого.

Глаза Айри округлились от удивления.

— Зачем он это сделал?

— Не хотел идти… в царство Осирса один, — расцепив зубы, ответил старик.

— Какой ужас! — пробормотала девочка.

Энохсет протянул ей руку. Она помогла ему подняться.

— Надо сходить на пруд за рыбой.

— Опять будем кушать рыбу? — разочарованно протянула Айри, сразу позабыв об услышанной трагедии.

Старик тихо засмеялся и грустно покачал головой. Девочка смутилась.

— В кладовке есть еще полкозленка. Алекс обещал приготовить жареное мясо на вертеле.

— Зачем тогда рыба? — уже совсем ничего не понимая, пробормотала девочка.

— Он её сушит.

— Алекс ест сушеную рыбу! — фыркнула Айри. — Дикарь!

— Кому что нравится, — пожал плечами старик, поднимаясь в гору. — Он давно здесь и не сделал мне ничего плохого.

— Я сегодня видела, как Алекс плясал, — сказала девочка. — Это колдовство такое?

— Не знаю, — ответил Энохсет, останавливаясь и переводя дух. — Он так делает каждое утро. А еще махает мечом и стреляет из лука. Вот только плохо.

Он поморщился и опять зашагал.

— Я его учу. Но разве за такое короткое время станешь хорошим стрелком? Тут хотя бы пару лет надо заниматься.

Они поднялись на гребень.

— А мне кажется, что он лук первый раз в жизни в руки взял.

— Значит он не воин? — спросила Айри, с интересом слушая старика.

— Не знаю, — Энохсет посмотрел на неё и усмехнулся. — Он тебе понравился?

Александр даже не рассчитывал, что ему удастся так быстро уговорить девчонку поменять родной фасон одежды.

Ежедневные физические нагрузки, отсутствие стрессов, свежий воздух и мясная диета полностью вернули Алексу силы, и тело все настойчивее стало напоминать о своей половой принадлежности.

Представляя Айри в платье с длиннющим разрезом на боку и открытой грудью, он хмыкал, кашлял и качал головой. Тут, в общем-то, и глядеть не на что, но все же лучше не вводить себя в искушение. Молодая она слишком, да и сам Алекс морально еще, что называется, «не созрел» для подобных отношений.

Проводив Энохсета с девочкой, он с головой погрузился в творчество, ощущая себя Юдашкиным, Коко Шанель и Кирой Пластининой в одном лице. И хотя ножницы были тупые, иголка толстая, а ткань тонкая, Александр давно не испытывал подобного наслаждения. Казалось, личность беззаботной Саши Дрейк вновь вернулась, очищая его душу от недавних кошмаров.

Он обрезал подол, как мог обметал, чтобы нитки не висели, сделал две выточки подмышками, прожег аккуратные дырочки и пропустил сквозь них тонкие ленты. Повесив свое произведение на вбитую меж бревен стены палку, отошел подальше. Все вроде ровно. Потом, пока душа горела, решил заняться нижним бельем для Айри, а заодно и для себя. Возникла проблема с резинками, но Александр решил ее с помощью петелек и завязок. Спасибо Светлане Александровне, учительнице по труду, привившей Саше Дрейк умение в обращении с ниткой и иглой. То, что получилось в итоге, явно не тянуло на эксклюзивную модель, но для этого мира выглядело смело и авангардно.

Он еще не успел закончить, когда вернулись старик с девочкой. Бывший писец что-то рассказывал, опираясь на посох, а Айри несла в одной руке корзинку с яблоками, а в другой четыре небольшие рыбины. Увидев висящее на стене платье, они подошли и стали внимательно его разглядывать. При этом Энохсет хмуро качал головой, а Айри смотрела раскрыв от удивления рот. Ее лицо с вытаращенными глазами сделало бы честь любому персонажу анимэ.

— Это мне? — спросила она, сглотнув слюну.

— И это тоже, — буркнул Алекс, с сожалением откладывая недоделанные шортики.

— Оно очень короткое, — проворчал старик. — У нас такие не носят!

— Но мы же на острове, почтенный Энохсет, — напомнил ему Александр.

— Можно одеть? — попросила девочка.

— Пока нельзя, — не разрешил Александр. — Вот все доделаю.

— Ты испортил такой наряд! — продолжил свои упреки старик. — Это платье носила Ияхатор, дочь самого Бэсснора! Помощника Хотепсета. Зачем только я разрешил тебе портить одежду?

— А для кого ее беречь? — усмехнулся Алекс. — Лучше отдохни, а я приготовлю обед.

Энохсет еще раз покачал головой и грустно поплелся в свой дом.

— Что ты будешь готовить, Алекс? — поинтересовалась Айри.

— Мясо, — ответил Александр. — Я его порезал на куски. Осталось только пожарить.

— Тогда давай я сделаю? — предложила девочка. — А ты пока дошьешь?

Подумав, юноша согласился. Он принес из кладовой миску и бронзовые прутья, используемые в качестве шампуров.

— Не забудь еще натереть рыбу солью, — предупредил он горящую энтузиазмом Айри.

Та только фыркнула.

— Уж с этим то я справлюсь.

— Потом развесь на веревочке, — продолжал Александр отдавать распоряжения, разглядывая разложенные куски ткани.

Вначале он иногда посматривал за ней, потом полностью доверился девочке, сосредоточившись на шитье.

Когда мясо насаженное на вертел уже румянилось над тлеющими углями, он гордо продемонстрировал ей нечто среднее между шортами и трусиками.

— Вот!

Девчонка тут же собралась померить обновку, но Алекс остановил.

— Потом.

У него появилась еще одна идея. Пока Айри, надувшись, чистила рыбу, так что только чешуя летела, он стал шить нижнее белье себе.

— Ты закончил калечить одежду? — ворчливо спросил за обедом Энохсет.

— Да.

— Тогда почему наша гостья все еще в таком виде? — нахмурился старик.

Девчонка бросила на Алекса недовольный взгляд.

— Новое платье надо одевать на чистое тело, — прожевав, сказал Александр. — Сейчас истопим баню, помоется и пусть примеряет.

— Только мы будем первыми, — проворчал Энохсет. — А уж потом вари себя, сколько хочешь.

Девочка посмотрела на него непонимающе.

— Он так сильно нагревает воду в котле, что внутри этой «бани» почти невозможно дышать!

— Не преувеличивай, господин, — с улыбкой возразил Алекс.

— А потом еще жестоко хлещет себя ветками! — продолжал пугать хлопавшую глазами Айри старик. — И прыгает в пруд!

— Зачем? — девочка посмотрела на Александра.

— Для бодрости, — он встал из-за стола.

— Тебе перемыть посуду, — скомандовал он Айри. — Я за дровами.

В прошлой жизни Саша Дрейк парилась всего два раза, не находя в этом особого удовольствия. Но Алексу это почему-то понравилось.

Он разжег в очаге бани огонь, и когда вода чуть нагрелась, пригласил Энохсета.

— Если хочешь, я могу ему помочь? — предложила девочка.

Александр с удовольствием согласился, вручив ей тазик, узкогорлый кувшин и корзину с бельем.

Посвежевший и чистый старик, завернутый в простыню, уселся на лавочку у пруда, и грустно улыбаясь, проговорил:

— Двенадцать лет я не видел ни одной женщины, а сейчас могу относиться к ним только как к дочерям или внучкам.

— Жалеешь об этом, господин? — спросил парень, нарезая яблоки в компот, который любил пить после бани.

— Спрашиваешь! — не на шутку обиделся Энохсет. — Ты же мужчина, понимать должен.

— Какая же Айри женщина? — не удержавшись, фыркнул Алекс. — Девчонка сопливая.

— Много ты знаешь, — проворчал келлуанин и тяжело вздохнул. — И что она не попала сюда лет на пять пораньше?…

Чтобы сдержать улыбку, юноша отошел к очагу и стал выкладывать порезанные фрукты в кипящую воду.

Из дверей выскочила закутанная в простыню Айри. Над её красным лицом торчком стояли короткие мокрые волосы.

— Там уже жарко! — вскричала она и побежала к стене, где висело платье. Повернувшись спиной к мужчинам, сбросила с плеч мокрую простыню. В невзрачной костлявой фигуре, казалось, не было ничего женственного. Но в сегодняшнем подростке уже проглядывали черты красивой женщины с тонкой талией, изящной линией бедер и гордым разворотом покатых плеч.

Поймав себя на этой мысли, юноша смущенно отвернулся, беззвучно матерясь, и высыпал оставшиеся яблоки в компот. А старик, умильно улыбаясь, вытер кончиком простыни заслезившиеся глаза.

— Алекс! — окликнула его Айри.

Он резко обернулся. Девочка натянула трусики и беспомощно придерживала их руками.

— Они падают! Лучше я повязку надену.

— Там веревочка есть! — ответил юноша, отводя взгляд. — Натяни и завяжи узелок.

— Ага! — радостно ответила Айри. — Вижу.

Девочка оправила платье и, подбежав к пруду, стала вертеться, стараясь разглядеть свое отражение в воде. Александр окинул критическим взглядом свою работу и не нашел никаких серьезных недостатков.

— У меня есть серебряное зеркало! — проговорил Энохсет, поднимаясь. — Пойдем, посмотришь на себя.

— Как хорошо! — Айри запрыгала и, подхватив старика под руку, повела его к дому.

В бане оказалось не так уж и тепло, но дрова почти прогорели, только угли чуть тлели под парящим котлом. Раз за разом выливая воду на шипящие камни, он наполнил баню густым тяжелым паром. Для того чтобы стало еще жарче, Алекс заткнул дырку под крышей и с азартом и какой-то непонятной злобой стал хлестать себя по плечам и спине веником. Но на этот раз приятная процедура не принесла обычного удовольствия. Кажется, присутствие Айри на острове может принести больше беспокойства, чем он рассчитывал.

— … там записана высшая, божественная мудрость, — ручьем журчал голос Энохсета.

Увидев Александра с мокрой простыней вокруг бедер, он прервал рассказ и вскинул брови.

— Ты не будешь нырять в пруд?

Юноша слегка поморщился.

«Вот еще! — подумал он. — Стану я перед девчонкой… голым скакать».

— Не хочется, — пожал Александр плечами и налил себе яблочного компота. Сваренный без песка он казался кисловатым, но прекрасно утолял жажду.

— Хотепсет хотел прочитать книгу Сета? — спросила Айри, слушая старика открыв рот.

— Да, моя девочка, — повернулся к ней Энохсет. — Но так и не смог этого сделать. Боги не открывают своих тайн обманщикам и убийцам. Лишь великим мудрецам, подобным легендарному Имхотепу, удавалось почерпнуть знания из божественного источника.

— Но это было так давно, — разочарованно проговорила девочка.

— Да, — важно кивнул старик. — Две тысячи лет назад. Он был советником первого Келл-номарха, научил людей выплавлять бронзу и строить плотины, открыл тайны божественного письма и правила счета. Первые владыки, жизнь, здоровье, сила, жили по двести лет благодаря тайному зелью Имхотепа, секрет которого уже давно утерян.

Алекс вполуха слушал эти сказки, потягивая охлажденный компот.

— Господин, а правда, что если человек увидит «божественное сияние Сета», то все его желания сбудутся? — робко спросила Айри.

— Да, дитя, — улыбнулся Энохсет и бросил быстрый взгляд на юношу.

Девочка упала на колени и поцеловала сухую морщинистую руку старика.

— Господин, разреши мне недостойной лицезреть это? Я так хочу вернуться на Родину!

Келлуанин наклонился и по-отечески поцеловал её в лоб.

— Конечно, дитя! Но надо поторопиться, пока не зашло солнце.

Он, кряхтя, поднялся. Айри тут же подставила ему плечо.

Александр едва успел одеться и пригладить мокрые волосы, как на веранду дома Энохсета выскочила взволнованная девочка.

— Алекс, — крикнула она. — Пойдем.

— Я это уже видел, — тихо пробормотал он, но послушно пошел на зов. Зачем обижать старика?

В просторной комнате уже царил полумрак. Айри закрыла окно, выходившее на частокол, а между ставен другого бил узкий луч солнца, в котором плясали свой бесконечный танец пылинки.

— Ты уже видел «божественное сияние»? — с волнением в голосе спросила девочка.

— Угу, — пробормотал Алекс.

Из соседней комнаты торжественно выступил Энохсет, держа в руках толстый том с бронзовыми обложками, покрытыми узором в виде бесконечного переплетения змеиных тел. Металл от времени позеленел, поэтому казалось, что книга обтянута кожей какого-то холоднокровного гада.

Айри, кланяясь и вскидывая руки, отступила, освобождая путь старику. Тот с явным облегчением опустил тяжелую святыню на стол. Откинул обложку. Под ней располагалась стопка из пяти металлических с четырьмя маленькими круглыми отверстиями по правому краю. Витой из золотой проволоки шнур скреплял их вместе на манер старинных альбомов, какой остался от бабушки Саши Дрейк.

Увидев Книгу Сета в первый раз, Александр поразился прочности и легкости пластин, казалось, что они сделаны из бумаги. Поверхность их покрывала причудливая вязь странных значков, больше всего походивших на крокозябры, иногда выскакивавших из принтера при неправильно печати.

— Вы готовы лицезреть чудо, дарованное Сетом? — сурово спросил Энохсет.

— Да, господин, — в разнобой ответили молодые люди, а девочка низко поклонилась.

Старик, бормоча что-то себе под нос, взял раскрытую книгу и, положив ее так, чтобы солнечный луч падал на первую страницу, стал осторожно ворочать из стороны в сторону. Вдруг над ней вспыхнуло разноцветное пятно, напоминавшее картину авангардиста, из тех, за которые на родине Саши Дрейк богачи платят бешеные деньги.

Айри рухнула на колени. Лицо старика застыло каменной маской, а Александр спокойно разглядывал, как танцуют пылинки, отражая падавший с поверхности пластины свет. Еще в первый раз юноша решил, что перед ним какой-то оптический фокус наподобие голограммы.

— Чудо, — бормотала пораженная девочка, не отрывая лица от пола.

— Подойди сюда, дитя мое, — торжественно проговорил Энохсет.

— Я…Я

— Поторопись, пока ладья Амош-Раа не скрылась за краем земли! — загремел голос бывшего писца.

Юноша отошел к стене и еле заметно покачал головой.

Старик схватил руку девочки и, преодолевая нешуточное сопротивление, провел ей сквозь цветное пятно.

Айри испуганно охнула. Солнце скрылось за грядой, и пятно исчезло.

— Теперь твое желание точно исполнится, — тихо проговорил Энохсет, складывая книгу.

— Я вернусь в Келлуан? — поспешила уточнить девочка.

— Боги лучше знают, чего хочет человек, — уклончиво ответил старик.

— Этот последний и самый маленький, — тихо проговорил Мисос. — Дальше океан.

— А если и здесь ничего? — с нескрываемой тоской спросил Нарон, глядя на приближавшуюся землю, походившую на торчащий из моря зеленый холм.

Не получив ответа, капитан повернулся к стоявшему рядом жрецу.

— Целый месяц я проплавал здесь впустую. Скоро начнутся осенние шторма. Я разорен, маг!

— Ты рискнул и проиграл, — спокойно ответил Тусет. — Это иногда случается.

Нарон сжал кулаки и оскалился. Жрец лишь плотнее запахнулся в плащ. Со стороны океана дул пронзительный холодный ветер.

— Тебе не в чем упрекнуть ни себя, ни меня, — сказал он, не глядя на капитана. Тот вздохнул и стал спускаться на палубу рабов.

На первом из Найульских островов они высадились пять дней назад. Тогда Нарон просто горел от нетерпения и лично возглавил поисковый отряд. Вернулись они только к вечеру. Никаких следов пребывания человека кроме нескольких старых кострищ найти не удалось. Тем не менее, и капитан, и команда не теряли надежды. Да и сам жрец всерьез рассчитывал отыскать Книгу Сета. Однако после того, как и второй остров оказался необитаем, Нарон заметно погрустнел.

Тусет же почти смирился с тем, что ему не суждено вернуть реликвию в храм. Последний из островов казался слишком маленьким для проживания двадцати человек. А именно столько пассажиров плыло на корабле Давла Красные Глаза, если верить полученным в Тикене сведениям.

Ему вспомнился разговор с Сентором Кассом, почтенный нидосец вообще не верил, что жрец отыщет хоть какие-то следы исчезнувшей книги. Что у него имелось? Только невнятный рассказ о подозрительно чудесном спасении из пиратского плена. Теперь же точно известно, что Книга Сета не погибла в морской пучине. По воле богов она сокрыта на одном из клочков земли, раскинувшихся вдоль границы Великого моря. Очевидно, что только по их желанию она сможет быть обретена в угодное им время. Успокоив себя таким образом, Тусет окинул взглядом корабль.

Гребцы привычно ворочали веслами. Нарон застыл, опершись о борт, и, не отрываясь, смотрел на приближавшийся остров в отчаянной надежде, что именно там его ждут вожделенные сокровища. На носу вместе с впередсмотрящим стоял Растор. После таинственного исчезновения Айри, юношу словно подменили. Он осунулся, перестал за собой следить, забывал бриться. Часто стоял у борта, бессмысленно глядя в море. А однажды жрец заметил у него на глазах слезы. Тусет тихо недоумевал. Неужели простая рабыня смогла так увлечь племянника самого Котаса Минатийца? Хотя и сам он тоже немного скучал по ней. Теперь приходилось обслуживать себя самому, а это причиняло много неудобства. Однако странно, что такая ловкая и сильная девочка вдруг свалилась за борт? И главное вахтенные божились, что не слышали никаких криков. Лоцман Мисос предположил, что Айри забрали русалки, якобы водившиеся в этих местах. На вопрос, зачем им девчонка, тикенец только таинственно пожал плечами.

Нос корабля с шуршанием вполз на галечный пляж. Как всегда первым на берег спрыгнул Растор. Нарон, махнув рукой, отправил с ним двух матросов, вооруженных копьями, а сам стал наблюдать за выгрузкой котла и припасов для ужина.

Тусет сошел с корабля и с удовольствием прошелся, ощущая под ногами твердую землю. Сразу за широким пляжем берег круто поднимался вверх. В трещинах густо росла длинная трава, ярко-зелеными пятнами выделяясь на коричнево-черной поверхности скалы. Какой-то зверек, увидев человека, исчез в зарослях. Жрец подошел ближе и увидел большой рыбий скелет, облепленный крабами. Они, в отличие от неизвестного животного, его не испугались. Тусет повернул назад.

Когда до лагеря оставалось не более двадцати шагов, раздались крики:

— Капитан! Сюда! Здесь хижина!

На склоне стоял матрос и махал копьем.

Нарон, до этого понуро сидевший на складном стульчике, резко вскочил, подобрал полы одежды и стрелой влетел на пригорок. Охваченный волнением жрец сам едва не пустился бегом. Но вовремя вспомнил, что он все-таки второй пророк храм Сета и только прибавил шагу.

— Ну, где ты, маг!? — раздался недовольный крик капитана.

Он стоял на гребне и чуть ли не подпрыгивал от волнения.

— Скорее!

— Эта хижина ждала нас сорок лет! — откликнулся Тусет. — Подождет и еще немного.

Капитан в сердцах махнул рукой и скрылся из вида. Тяжело дыша, Тусет взобрался по склону. Пред ним предстала округлая долина, покрытая травой и густыми зарослями низкорослых деревьев.

Матрос с капитаном быстро двигались в сторону большого леса. Торопясь за наградой, они убежали уже шагов на сорок.

Пробираясь по легко различимым следам, жрец заметил уходивший в заросли ручеек, который привел его к небольшому пруду, явно искусственного происхождения. Вода из него вытекала через потрескавшийся деревянный сток.

— Сюда, маг! — услышал он взволнованный голос Нарона.

Жрец вскарабкался на низкую плотину и увидел хижину, смотревшую на мир единственным закрытым ставнем окном. Заросшая травой и вьющимися растениями она бросалась в глаза чернотой просмоленных корабельных досок.

У дверей Тусет столкнулся с капитаном. Презрительно скривив губы, Нарон бросил:

— Там ничего нет, маг! Только кости.

Не обращая внимания на его слова, старик вошел в полумрак единственной комнаты и сразу увидел скелет с остатками плоти, лежавший головой в очаге.

На грубо сколоченном столе стоял изящный серебряный светильник либрийской работы, и лежал длинный очень узкий кинжал.

— Где Растор? — обратился жрец к матросу, внимательно разглядывавшему что-то в открытом сундуке.

— Ушел посмотреть, нет ли здесь еще чего-нибудь, — ответил тот, не поднимая головы.

— Чего нашел? — спросил Нарон, вновь заходя в хижину, где сразу стало тесно.

— Вот, — матрос легко перевернул узкий сундук. На пол выпали какие-то тряпки, моток веревки, два ольвийских кубка из серебра, украшенных крупными камнями, бронзовый кинжал и кресало. Снаружи послышался шум, в дверь заглянул Растор.

— Еще две могилы там на холме.

— И это все! — вскричал капитан, хватая Тусета за плечо. — За этим я плыл на край земли?

— Убери руку, — тихо проговорил жрец.

Нарон скрипнул зубами, но отпустил старика.

— Два кубка и старый кинжал! — вскричал он, и не в силах сдержать бешенство ударил ногой по скелету. С костяным стуком череп улетел под кровать, где звонко ударился о стену.

— Ты не уважаешь своих мертвых, — укоризненно покачал головой жрец.

— Он не мой! — огрызнулся капитан, решительно поднимая один из кубков.

— Разве ты не даросец? — вскинул брови Тусет.

— Я да, — кивнул Нарон. — Но с чего ты решил, что это мой соплеменник?

— Ваши глаза моложе моих, а вот мозги…, — с этими словами жрец отодвинул матроса и ударом посоха выбил ставни на окне. В хижину хлынул полуденный свет.

— Письмена! — ахнул Растор.

— Даросские, между прочим, — сказал Тусет.

Нарон, открыв рот, смотрел на стену над ложем, где темнела цепочка выжженных значков.

— Это же Инон из Ромса, — побледневшими губами пробормотал он. — Тот самый!

Капитан нырнул под ложе и через секунду появился, бережно сдувая со скалящегося черепа паутину и пыль.

— Чем же он знаменит? — спросил Растор, удивленный столь внезапной переменой.

— Ты не знаешь? — вскинул брови капитан. — Он ходил по всему Великому морю! Плавал в океан! Добирался до вечных льдов! А главное — Инон последним пытался достичь счастливой Уртании!

— Что тут написано? — поинтересовался юноша, щуря глаза.

Нарон дернул плечом, собираясь что-то сказать, но его опередил жрец.

— Я Инон из Ромса, капитан «Счастливой звезды» умираю здесь. Если кто прочтет эту запись, пусть передаст магистрату Рамоса, что Уртании нет…

— Что? — прервал его Растор. — Как это нет?

— Подожди! — досадливо махнул рукой матрос. — Читай, маг.

— В четвертый год третьего магистраторства Мурма Остроглазого мой корабль вышел из Ромса. Я имел на борту самые лучшие карты и матроса, побывавшего в той благодатной стране. Боги противились моим замыслам. Шторма, мели и пираты попадались на нашем пути. Сто восемь дней шли мы к счастливым берегам. У нас закончилась вода и провизия, но я не отступил и мы увидели землю. Но она оказалась пустынна и безжизненна. С трудом мы нашли маленькое селение, где узнали, что боги разгневались и разрушили гору Лмерк, вызвав огненный дождь и реки расплавленного камня. Мы отняли у жителей последнюю еду, иначе нам было не вернуться домой. Те прокляли нас и наш корабль. Цилк забыл о нас, и гребцы изнемогали…

— Кто такой Цилк? — опять влез в разговор Растор.

— Бог попутного ветра! — огрызнулся Нарон. — Не мешай.

Жрец прокашлялся, высморкался и вытер нос.

— А после ужасная буря погнала нас на запад. Здесь у этого острова наше судно разбилось. Уцелели только я и двое матросов. Три года мы жили здесь, питаясь рыбой и птицами, но сейчас остался я один. Злая болезнь гложет меня изнутри. Кто бы ты ни был, читающий эти строки, исполни последнюю просьбу умирающего.

Тусет умолк. Какое-то время в хижине стояла тишина.

— Мы похороним его достойно, — негромко сказал капитан.

— Если ты и не привезешь из этого путешествия больших денег, — заметил жрец. — То добрую славу приобретешь точно.

— О чем ты? — не понял даросец.

— Разве не станет знаменитым капитан, отыскавший самого Инона? А ведь ты еще сообщишь магистрату, почему никто не возвращался из Уртании.

— Ты прав, маг! — вскричал Нарон. — И хотя это не заменит мне золота… Вот только понадобятся доказательства.

— Возьми его печать, — подсказал Растор.

— Конечно! — капитан присел и легко снял с костяного пальца массивное золотое кольцо. Засунув его за пазуху, он приказал матросу:

— Собери здесь все! Я пришлю еще кого-нибудь. Надо выкопать могилу.

Понимая, что ему тут больше нечего делать, Тусет вернулся на берег, где другие члены команды уже раскинули палатки для него и капитана. Узнав о находке, люди пришли в страшное возбуждение, и едва в лагере появился Нарон, накинулись на него с вопросами. Капитан гордо продемонстрировал кольцо Инона, отправил трех человек копать могилу и готовить все необходимое для похоронного обряда.

Приготовление затянулось до вечера. Нарон и матросы — даросцы отправились на маленькое кладбище отдать последние почести великому капитану.

Жрец укрылся за палаткой от налетавшего с океана холодного ветра. Закутавшись в теплое одеяло, он бездумно смотрел на огонь и мелкими глотками потягивал подогретое вино. Котас Минатиец не поскупился и снабдил экспедицию лучшими продуктами.

К нему, пошатываясь, подошел Растор, держа в руке медный кувшин. Плюхнувшись на траву, он икнул, сделал глубокий глоток и вытер рукавом заросшее лицо.

— Скажи, маг, — вдруг произнес он жалобным голосом. — Ты учил свою рабыню волшебству?

Только многолетняя привычка ничему не удивляться позволила второму пророку сохранить неподвижное лицо.

— Волшебства нет, юноша. Все что происходит вокруг это лишь воля богов. Айри обычная девочка из Нидоса.

— Тогда, может быть, ее мать была ведьма? — с пьяным упорством допытывался Растор.

— Она сирота, — ответил Тусет. — И уже давно.

— Гадина, — прохрипел молодой человек.

— Разреши спросить, благородный юноша, — жрец допил вино.

Собеседник кивнул, тоже приложившись к кувшину.

— Чем простая служанка могла так обидеть племянника самого Котаса Минатийца? В чем причина твоей ненависти?

— Ненависти! — вскричал Растор, делая попытку подняться. — Да я готов отдать правую руку, чтобы все вернуть назад!

— Что вернуть?

— Я не могу без нее, маг! Она снится мне каждую ночь! — юноша всхлипнул и вытер пьяные слезы. — Даже днем я вижу ее лицо в волнах, а ветер шепчет мне на ухо чудесное имя.

— Айри, — он произнес это так, как будто читал молитву. Потом зарычал, попытался сделать глоток, но посуда была уже пуста. — Так не должно быть! Она грязная рабыня, а я свободный гражданин Тикены! Я племянник Котаса Минатийца! Так почему же мне так плохо без нее?! Она меня околдовала?

Растор вцепился в медный кувшин руками и сжал, словно комок мягкой глины.

— Помоги мне, маг, — вдруг проговорил он совершенно трезвым голосом. — Избавь от наваждения. Клянусь, я найду, чем заплатить.

Пораженный Тусет молчал.

— У меня ведь есть невеста. Красавица, дочь уважаемых родителей. Мы ждали осени, чтобы пожениться. Но теперь… Какая-то рабыня! Уличная девчонка. А я так хочу ее!

— Неужели нетерпение плоти так терзает твое тело? — удивился жрец.

Юноша порывисто обернулся к нему и занес кулак.

Старик бестрепетно посмотрел в налитые бешенством глаза молодого человека.

Рука задрожала.

— Только твой возраст спасает тебя, маг, — Растор отвернулся.

— Если бы только плоть, — он вздохнул. — Я мужчина и справился бы с этим. Но как быть, если без ее улыбки померкло солнце? Как ее глаза звезды светят с ночного неба, а имя шепчет морской ветер?

Жрец молчал, юноша отбросил смятый кувшин.

— Я в жизни никого, кроме отца, ни о чем не просил. Мне стыдно. Поэтому я и напился. Но в одиночку я не справлюсь с этим колдовством…

Он всхлипнул.

— Я пытался, поверь! Казалось, что если я увижу ее унижение и позор, злые чары разрушатся… Но у меня ничего не вышло… Тогда я решил, что если не буду ее видеть, морок исчезнет, и все будет как раньше…

— Ты ее убил? — спросил Тусет.

— Да! — вскричал Растор. — Я верну тебе её стоимость, как только мы придем в Тикену. Обещаю! Заплачу вдвое больше, только помоги!

«Несчастный юноша, — подумал жрец. — Чтобы излечиться от любви, он ее убил».

— Избави меня от этой муки! — с надрывом продолжал молодой человек, скрипнув зубами. — Сладкой, как мед, и горькой, как полынь.

Тусет вздохнул и молча покачал головой.

— Я ведь даже не могу сделать ее наложницей. Что скажет тесть? Не успел жениться и уже утехи на стороне ищешь? А отец? А дядя?

Растор схватил жреца за руку.

— Я знаю, ты можешь, маг! Помоги! Видишь, я молю тебя так, как раньше молился только богам!

Тусет осторожно освободил руку.

— Тебе могут помочь только они.

— Так попроси их! — в отчаянье вскричал юноша. — Меня небеса не слышат.

— Я попробую, — старику стало его жалко. — Когда вернемся в Тикену. А пока дам снадобье, чтобы лучше спать.

— Спасибо, маг, — поблагодарил Растор. — Я за все заплачу. Только.

Он наклонился и обдал жреца перегаром.

— Не говори никому о нашем разговоре. Ладно?

С трудом удерживаясь от брезгливой ухмылки, Тусет кивнул.

«Необыкновенное путешествие, — думал он, раскладывая в тесноте палатки сложенное вдвое толстое одеяло. — Даже если я вернусь с пустыми руками, будет что рассказать Джедефраа».

Тусет свернулся калачиком, чтобы согреться под плащом.

«В Нидосском порту встретил девчонку из Абидоса, отыскал следы пропавшей много лет назад святыни, раскрыл тайну исчезновения счастливой Уртании, — он улыбнулся сухими старческими губами. — Одни чудеса кругом».

 

Глава VI. Многовато сюрпризов

Александр в наглую свалил все заботы о старике на Айри. Для неё это дело привычное, да и Энохсету приятнее, когда ему девчонка прислуживает, а не хмурый пацан, пропахший потом после очередной тренировки.

Подумав, юноша почти забросил свою верфь, сосредоточившись на занятиях по боевой подготовке. Энохсет с удовольствием учил его стрельбе из лука, а когда старик уставал, Александр брался за меч или отрабатывал удары.

Едоков прибавилось и юноше пришлось чаще ходить на охоту. Айри быстро освоила мельницу, и зерно стало убывать с катастрофической быстротой.

Три дня Алекс не вспоминал о корабле Тусета, давая возможность келлуанину хотя бы немного подумать. Но время шло, и на четвертый день вечером юноша спросил:

— Вернешь ли ты Книгу Сета на родину, господин?

Энохсет неприязненно взглянул на него.

— Ты так озабочен судьбой реликвии? Или хочется выбраться с острова?

Ожидавший чего-то подобного Алекс покачал головой и решил немного польстить старику.

— От тебя ничего не скроешь, господин. Да, мне не хочется провести здесь всю жизнь.

— Почему? — собеседник то ли притворялся, то ли действительно не понимал. — Это хорошее место. Здесь не жарко, растет пшеница, яблоки и виноград. Тут водится дичь, а воды у острова богаты рыбой.

Александр задумался, как бы ответить ему повежливее, а то еще обидется.

— Ты и Айри могли бы создать семью, — продолжал тот. — И ваши потомки будут владеть этим местом вечно.

«Ага, как же! — подумал Алекс. — Заявится какой-нибудь Давл Кирпичная Морда или местные дикари, и перебьют всех».

Однако вслух он сказал:

— Дети должны расти среди людей и видеть множество лиц. Без общения они могут стать подобны животным.

При этих словах Айри открыла рот и посмотрела на него огромными глазами.

— Ты же сам говорил, как тяжело было, когда вас осталось шестеро, — отыскал, наконец, подходящий аргумент Александр.

— Если ты так хочешь убраться отсюда, то зачем спрашивать меня? — проворчал келлуанин, отворачиваясь и вытирая глаза. — Я же всего лишь жалкий старик! Кого интересует мое мнение?!

— Зачем ты обижаешь меня, почтенный Энохсет? — дрогнувшим голосом спросил Алекс.

А когда тот удивленно взглянул на него, продолжил.

— Ты спас мне жизнь и ты хозяин этого острова. Как я могу звать сюда корабль без твоего разрешения?

Александру и в самом деле не хотелось обманывать старика. Вдруг еще решит пойти по стопам своего господина?

Кто знает, какие шестеренки повернутся в старой башке? И какие яды у него еще остались? Возьмет да и потравит и их с Айри, и корабельщиков.

Не ожидавший таких слов Энохсет зашмыгал носом.

Громко высморкавшись, он вытер лицо платком.

— Ты знаешь, какие преступления я совершил. Для меня нет прощения.

— Ты был молод, и обманут Хотепсетом, — возразил юноша. — Во всем, что случилось, только его вина. Разве ты уже не достаточно наказан богами? Ты провел почти сорок лет вдали от родины, потерял жену, детей, страдал от одиночества на клочке земли у самого края света! Ты полностью искупил свою вину, господин.

— Ты думаешь? — с какой-то детской надеждой спросил старик.

— Конечно! — уверенно ответил тот. — А главное, ты вернешь святыню в храм Сета.

Энохсет погрустнел и еще раз высморкался.

— Я слишком стар для такого долгого пути…

— Господин, разреши мне сказать, — внезапно раздался робкий голос Айри.

Мужчины разом посмотрели на девочку.

— Говори, — кивнул Энохсет.

— Разве ты не хочешь прожить остаток дней среди людей в теплом доме с тенистым садом и пить пиво и вино в окружении заботливых слуг?

— О чем ты? — вскинул брови старик.

Алекс тоже ничего не понимал.

— Тикена! — торжествующе проговорила Айри. — Если тебе тяжело плыть в Келлуан, купи дом там или в любом другом городе у моря!

Энохсет медленно покачал головой и тяжело вздохнул

— Жить там, где я никому не нужен? Лучше остаться здесь. Тут похоронены моя жена и дети. Пусть уж и я упокоюсь рядом с ними.

Наступила тишина. Александр лихорадочно размышлял, что делать дальше. Девочка захлюпала носом. Старик, не стесняясь, плакал, вытирая слезы мокрым платком.

— Ты хороший человек, господин Энохсет, — Алекс поклонился на тонганский манер, пробуя еще аргумент. — Ты гостеприимно принял нас на этом острове. Так помоги еще раз. Дай нам возможность выбраться отсюда в большой мир.

Старик упрямо молчал. Юноша решил подстраховаться.

— Клянусь, что твоя воля будет исполнена мною, чтобы ты не решил.

Айри вдруг упала перед Энохсетом на колени.

— Пожалуйста, господин, — она умоляюще протянула к нему руки. — Помоги! У меня нет родителей, но я буду чтить тебя как отца.

— А вы останетесь со мной в Тикене? — неожиданно спросил старик, хлопая красными от слез глазами. — Я успел так к вам привыкнуть.

— Я дала клятву слушать зов господина Тусета, — всхлипнула девочка. — Как я могу нарушить её?

— Ты очень хочешь вернуться в Келлуан? — вытер слезы Энохсет.

— Меня там никто не ждет, господин, — пробормотала Айри, отводя глаза.

Бывший писец засмеялся.

Александр не понимал ни его, ни девчонки. Какая еще клятва, и кто кого зовет? Она же служанка или рабыня.

— Поверь, дитя мое, если я попрошу, он освободит тебя от нее, — заверил ее старик.

— Тогда, — Айри закусила губу и, глядя сквозь слезы, выдохнула. — Я останусь с тобой!

«Латиноамериканский сериал и индийская мелодрама в одном флаконе, — подумал Александр, изо всех сил стараясь сохранить на лице приличествующее моменту постно-возвышенное выражение лица. — Вот, блин, все плачут, а мне смешно!»

— А ты, Алекс?

— Останусь, наверное, — осторожно подбирая слова, ответил парень. — Но, боюсь, мне быстро наскучит долго сидеть на одном месте.

— Как это? — не понял старик.

— И не нужно! — влезла в разговор Айри.

Растерев слезы по щекам, она деловито проговорила:

— Если господин разрешит потратить часть его богатств, ты сможешь купить себе корабль и плавать по здешним водам!

— Покупай! — жестом ухаря-купца махнул рукой Энохсет. — Ты же мой наследник!

Юноша задумался. Старик и девочка выжидательно смотрели на него.

— А мы будем тебя ждать, — пробормотала она, отводя взгляд.

«Почему бы и нет? — вдруг подумал Александр. — Стану местным Синдбадом. Пока что это лучшее предложение, что у меня есть».

— Я согласен, господин Энохсет — поклонился он.

Старик встал, обнял их за плечи и улыбнулся мокрым от слез лицом.

— Может быть, я еще дождусь внуков?

— Только корабельщику придется заплатить, — вдруг озабоченно сказала Айри. — И Минатийцу…

— Не сомневайся, дитя мое, — успокоил ее Энохсет. — Здесь хватит золота, чтобы насытить их алчные утробы, да и останется еще. Мы спрячем часть богатства и тайно пронесем на корабль.

— Но если он пройдет мимо? — встрепенулась Айри.

— Вот когда это произойдет, — проговорил Александр. — Тогда и подумаем, что делать дальше.

— Мудро, — уважительно кивнул старик.

После этого разговора Энохсет словно помолодел. На другое утро он отправил молодых людей готовить все необходимое для того, чтобы не пропустить судно Тусета. Они взяли с собой большой кожаный плащ, два медных кувшина для хранения воды и кое-какие мелочи. К их возвращению старик пообещал сам сварить мясо.

Пробираясь по тропинке, юноша решил разузнать побольше о Тикене. Энохсет много ему рассказывал о Келлуане, но в других странах старик никогда не был. Однако слова Айри его сильно разочаровали.

— Наш корабль стоял там всего несколько дней, — виновато проговорила она. — Я видела только порт, базар да гостиницу.

— Это плохо, — помрачнел Алекс.

— Не скажи, — покачала головой девочка. — Все портовые города похожи друг на друга.

— Откуда ты знаешь? — усмехнулся он, отклоняя нависшую над тропой ветку.

— Я из Нидоса, — в который раз с гордостью заявила она. — Ты же знаешь, как любят поболтать моряки на берегу. Особенно когда напьются.

— Это точно, — согласился Александр. — Но все-таки что нас ждет в Тикене?

Вдруг шаги за спиной смолкли.

Юноша обернулся. Бледная как мел Айри смотрела на него широко открытыми глазами. Парень мгновенно сбросил с плеч сверток, выхватил кинжал и, пригнувшись, метнулся в сторону.

Но вокруг стояла привычная тишина, нарушаемая только пеньем птиц, шелестом ветра и частым дыханием девочки.

Александр хмуро вернул клинок в ножны.

— Что случилось?

— Мне нельзя в Тикену, — пробормотала она, сглотнув. — Я же совсем забыла. Никак нельзя.

— Почему? — нахмурился Алекс.

Взгляд Айри заметался. Она нервно облизала губы.

— Ну? — повысил голос юноша.

— Понимаешь, — собеседница вздохнула. — Меня ведь не смыло за борт.

— Тебя выбросили, — догадался Александр.

Девочка кивнула.

— Кто?

— Растор Тун, доверенное лицо и племянник Котаса Минатийца.

Юноша взял сверток.

— Пойдем на гору. Там все расскажешь, кто такой Котас, и зачем его племянник хотел тебя убить.

Всю оставшуюся дорогу до вершины они молчали. Александр не знал, о чем думала Айри, а сам все гадал, чего могла натворить эта девочка, чтобы ее сбросили в море?

Подниматься становилось все тяжелее. Он несколько раз предлагал Айри отдохнуть. Однако та упорно отказывалась, сдувая с глаз мокрые от пота волосы и поправляя за плечами свернутый плащ. Но все же, когда они взобрались на небольшую площадку почти у самой вершины, и Алекс сбросил свой груз на землю, девочка болезненно поморщилась.

Юноша расстелил плащ, уселся и жестом пригласил Айри занять место напротив. Та села, сложила руки на коленях как примерная девочка и опустила глаза.

— Ты уже решила, что хочешь мне рассказать? — спросил Александр.

Айри кивнула.

— Все, что я говорила о себе, правда. Я из Абидоса случайно попала в Нидос, там меня встретил Тусет и принял мою клятву.

— Стоп! — остановил ее юноша. — Так ты служанка или рабыня?

Алекс ругал себя за то, что в многочисленных беседах с Энохсетом как-то не прояснил для себя эту строну жизни келлуан.

— У нас рабами становятся только пленные или преступники, — пояснила девочка. — Я добровольно дала клятву Тусету слушать его зов, а он заботится обо мне.

— И ты можешь уйти он него? — поинтересовался юноша.

— Да, — кивнула Айри. — Если он освободит меня от клятвы.

У Александра мгновенно появилась куча вопросов, но он решил оставить их на будущее.

— Понятно. Теперь расскажи, что произошло в Тикене.

Девочка тяжело вздохнула, подняла очи горе и стала говорить, с каждой секундой распаляясь все больше. Когда она стала повторяться, парень с силой хлопнул себя по колену.

Вздрогнув, Айри запнулась на полуслове.

— И ты не знаешь, почему этот… нехороший мальчик на тебя разозлился? Может, все-таки между вами что-то произошло?

— Да… — задохнулась от возмущения Айри, готовая разразиться гневным воплем.

— Только тихо, — предостерег ее Алекс. — Вспомни еще раз. Возможно, ты упустила какую-то мелочь, на которую просто не обратила внимание?

Видя, что девочка с трудом сохраняет самообладание, он поспешил продолжить.

— Я лишь хочу разобраться в том, что произошло.

— Причем тут это?! — она вскочила, крепко сжав кулачки. — Я говорю, что нам нельзя в Тикену… А он расспрашивает меня о какой-то ерунде!

— Нельзя в Тикену, можно остановиться в другом городе, — пожал плечами Александр. — Кричать то зачем? Учти, нам придется плыть на одном корабле с…придурком. Вот я и интересуюсь, что у вас произошло?

— Какой другой город? Ты забыл, что сказал Энохсет? — девочка уперла руки в бока и чуть наклонилась вперед. — Он не перенесет долгого путешествия!

— Ему просто страшно возвращаться в Келлуан, — отмахнулся Алекс. — Вот он и придумал себе болячки.

— Думаешь? — засомневалась Айри.

— Конечно, — кивнул юноша. — Так что подумай, где еще мы можем остановиться. Подальше от Тикены и от Келлуана. А сейчас ответь, что произошло между тобой и Растором?

Она вновь села.

— Говорю же тебе, ничего! Он ко мне еще в усадьбе стал приставать. Я его отшила…

— Такой страшный? — усмехнулся Александр.

— Такой противный, — передразнила девочка. — Сразу стал расспрашивать, кому я дала…Ой!

Она испуганно прикрыла рот рукой.

— Действительно, противный, — согласился юноша. — Он либо ненавидит тебя, либо очень любит.

— Чтооо! — собеседница взвилась как баллистическая ракета. — Он меня чуть не изнасиловал, бросил меня в море! Хорошая любовь?!

Она добавила несколько идиоматических выражений, очевидно основанных на игре слов, но явно похабного характера.

— Не бойся, — успокоил ее Алекс. — Парнишка тебя больше не тронет.

— Почему это? — набычилась Айри.

— Я не позволю, — юноша поднялся. — Посиди, я схожу за дровами.

— Когда увидим корабль, зажгем костер? — догадалась девочка.

— Угу, — кивнул Александр, поднимая с земли топор и веревку. — А ты вспомни, мимо каких городов вы плыли сюда, и где нам лучше остановиться.

«Только проблем с родичами местных олигархов мне и не хватало, — с раздражением думал он, спускаясь в долину. — Значит нужно как можно быстрее добраться до этой самой Тикены, оставить там племяша и сматываться. Только бы он дорогой глупостей не наделал?»

Айри смотрела в спину парню и размышляла над его словами. Почему он так уверен, что справится с Растором? Прыжки и кувыркашки — это не настоящая драка. Да и решится ли Алекс поднять руку на племянника такого важного человека? Девочка знала немало парней, хорохорившихся в разговорах с дружками-приятелями и бежавших при первой же серьезной опасности.

Она встала и огляделась. Изрезанный долинами остров зеленел среди кристально-голубого моря с разбросанными кое-где мелями и темными пятнами рифов. Приглядевшись, Айри без труда отыскала островок, на который она выбралась после падения с корабля.

Хорошо, что Энохсет согласился покинуть остров. Теперь только бы не пропустить корабль Нарона и уплыть отсюда. Девочка вспомнила, сколько драгоценностей попалось ей на глаза, пока они искали подходящее платье. Хватит на десять домов, а ведь есть еще сокровищница храма. Интересно, сколько там золота?

Айри вздохнула и, нахмурившись, стала размышлять, где им лучше поселиться? Конечно же, не в Милете. Это слишком близко к Келлуану. Да и город формально находится под властью Кел-номарха. Тогда, может быть, попросить Нарона завезти их в Геркиду на Дедиловых островах? «Лучше места не найдешь», — решила девочка. И не такая дыра, как Тикена, и от Келлуана далеко. Неужели по великой милости богов у нее будет свой дом?

Алекс вернулся с большой вязанкой хвороста. Сложив их в нише под нависшим козырьком, он посмотрел на девочку.

— Пойдем, я тебе что-то покажу.

Они стали спускаться вниз.

— Что-нибудь придумала?

— Ты о чем? — Айри сделала вид, будто не поняла вопроса.

— Где жить собралась?

Девочка стала высказывать ему свои соображения. Перечислив все города, которые, по её мнению, могут послужить пристанищем, Айри дала им краткую характеристику из тех сведений, что узнала в Нидосе. Юноша слушал не перебивая, изредка задавая короткие вопросы.

Разговаривая, они вышли к речке и направились по берегу, удаляясь от поселка. «Куда он меня ведет? — с тревогой подумала Айри. — Неужели тоже хочет как Растор? Тогда зачем так далеко ходить?»

Вдруг перед ней открылась широкая заводь, на берегу которой на круглых обрубках лежал толстый древесный ствол, которому была уже придана форма лодки.

— Вот, — гордо проговорил парень. — Если корабль проплывет мимо, мы её доделаем и уберемся отсюда.

— Тут до лодки еще далеко, — тихо сказала девочка.

— А ты думаешь, легко было отыскать подходящее дерево? — обиженно буркнул Алекс. — Валить его одному, уложить как надо, вырубать?

— Наверное, тяжело, — смутилась Айри. Ей совсем не хотелось раздражать своего спутника, но она не удержалась от вопроса — А ты умеешь делать лодки? Она не перевернется?

— У меня есть образец, — ответил юноша. — Пойдем, покажу.

Пройдя вниз по речке, они вышли к морю. Алекс раздвинул кусты и показал девочке выдолбленную из древесного ствола келлуанскую лодочку, покрытую камышовой циновкой.

— Помоги, — попросил Алекс.

Вдвоем они легко протащили ее по кустам и спустили на воду. Юноша сложил циновку, и девочка увидела две скамеечки, судя по цвету дерева, сделанные недавно. Одна на корме, вторая посередине. На носу возвышался невысокий шест.

Алекс уселся в центре спиной к носу, вставил весла в прорезь в борту и стал резко загребать. Айри удивленно вскинула брови. У неё на родине гребли одним веслом, значит, это новшество молодой человек придумал и сделал сам.

— Здесь много рифов, поэтому волна слабеет, — проговорил он.

Девочка понимающе кивнула и стала с интересом оглядываться. В воде то тут, то там темнели облепленные водорослями верхушки подводных скал и камней.

— Далеко на ней не уплывешь, — сказал Алекс, вынимая весла. — Только рыбу ловить.

Они оказались на середине бухты, где волнение моря чувствовалось гораздо сильнее. Девочка села и вцепилась в борта руками. Парень выбросил за борт сеть.

— Расскажи мне, что нужно, чтобы купить дом в ваших городах? — спросил он, привязывая веревку к борту. — Кто владеет вашими землями? Как стать… горожанином?

Айри растерянно потерла нос.

— Чтобы что-то купить, нужны деньги, — ответила она первое, что пришло на ум.

— И никто не спросит, откуда они у меня? Вдруг я кого-нибудь ограбил?

Девочка задумалась.

— Я знаю, какие порядки в Нидосе, — осторожно проговорила она. — Думаю, что и в других приморских городах так же. Никому нет дела, где ты взял деньги. Многие пираты доживали свой век в Нидосе, и никто не смеет их трогать, если они не нарушают городских законов. По ним судить горожан может только магистрат или наместник Келл-номарха.

— А что нужно, чтобы стать горожанином?

— Заплатить взнос в городскую казну и храму одного из богов. После этого любой человек становится гражданином Нидоса.

— И что он должен делать?

— Что хочет, — растерялась Айри. — Многие становятся купцами, покупают лавки или входят деньгами в торговые союзы. А кто-то живет в свое удовольствие, потихоньку тратя награбленное.

— Ты не поняла, — нахмурился юноша. — Какие обязанности налагает звание горожанина?

— Ах, вот ты о чем! — обрадовалась девочка. — Все жители города, у которых есть дома или лавки, платят подати. Если Келл-номарху нужна военная помощь, берут дополнительный налог на оплату флота. У кого нет денег, сами идут матросами на корабли.

— И все?

— Все, — пожала плечами Айри. — А разве еще что-нибудь нужно?

Стоя у борта и опираясь на свой посох, погруженный в свои мысли второй пророк храма Сета смотрел в морскую даль. Где-то там скрыта Бронзовая книга, реликвия, способная вернуть их храму богатство и влияние. Доставив ее в Абидос, он имел все шансы стать первым пророком или даже Верховным жрецом. Тусет вздохнул. Самое интересное, что, отправляясь в путешествие, он и не думал о своем возможном возвышении. Все чего ему хотелось — выяснить судьбу святыни. Но сейчас жрец испытывал легкое сожаление, что пропавшей реликвии не оказалось на Найульских островах.

Бросив взгляд на стоявшего рядом Нарона, он с трудом удержался от улыбки. На лице капитана застыла вселенская скорбь человека, только что похоронившего близкого родственника. Жалкая добыча, взятая в хижине Инона из Ромса, не окупала и десятой части его финансовых потерь.

С утра на море поднялось легкое волнение, хотя лоцман уверял, что бури ничего не предвещает, и они спокойно доберутся до открытых вод, где можно безопасно дрейфовать даже ночью. Гребцы отдыхали, развалившись на лавках. Надсмотрщик Длин дремал в своем углу, не обращая внимания на скрип мачты и хлопанье полотнища паруса. Матросы суетились на носу. Там же занял привычное место племянник Котаса Минатийца. Он уже несколько раз обращался к жрецу за сонным зельем. Парень похудел, вокруг глаз залегли темные круги. Даже Мисос, второе доверенное лицо Минатийца, обеспокоился. Что ему ответил юноша, Тусет не знал, но лоцман стал поглядывать на Растора с тревогой.

«Скоро Тикена, — подумал жрец. — Родной дом и привычная обстановка быстро излечат его от глупой влюбленности».

По левому борту стал вырастать из моря горб острова.

— Плохие места, — крикнул Мисос стоявшему кормщику. — Полно рифов. Обойдем его мористее.

Боаз кивнул, поворачивая рулевое весло.

Вдруг с носа раздался крик Растора.

— Дым! Глядите, на острове дым!

Нарон встрепенулся.

— Где? Что?

С одной из гор острова поднималась струйка дыма.

— Что это? — настороженно спросил Тусет у лоцмана.

— Не знаю, — покачал тот головой. — Я не слышал, чтобы здесь кто-то жил.

— Может дикари? — испугано предположил капитан.

— Вряд ли, — растерянно ответил лоцман. — Их острова западнее, ближе к Великому морю.

Вдруг дым сделался черным, потом опять белым, снова черным.

— Что это они делают? — пробормотал капитан.

— Нам сигнал подают! — догадался жрец. — Смотрите!

— Что делать, хозяин? — нахмурившись, спросил кормщик.

— Поворачивай к острову — решительно крикнул Нарон.

— Нельзя проплывать мимо терпящих бедствие, — пояснил он свое решение. — Такого боги не прощают.

— Здесь полно рифов, — озабоченно пробормотал лоцман.

— Спустить парус! — скомандовал капитан. — Эй, бездельники, хватит переводить на дерьмо мою жратву! Живо за весла. А ты, уважаемый Мисос, стань к рулю.

— Да, господин, — кивнул лоцман.

— Впередсмотрящие! — продолжал распоряжаться капитан. — Смотреть в оба!

Минуту назад похожий на мокрую курицу, он решительно взял в свои руки управление судном.

Переваливаясь на волнах, корабль неспешно обогнул по широкой дуге торчавшую из воды скалу и оказался у входа в широкую бухту. Люди разглядывали поросшие деревьями и кустарниками холмы и горы.

— Ты бывал здесь? — спросил Нарон у напряженно вглядывавшегося в даль тикенца.

— Нет, — покачал бородой лоцман. — Никогда.

— Место, вроде, подходящее, — продолжал капитан. — Вон и речка…

— Лодка, — крикнул Растор. — Смотрите.

От берега быстро шла узкая длинная лодочка.

У Тусета екнуло сердце. Уж очень она напоминала суденышки, скользящие по спокойной глади великого Лаума. На носу сидела одетая в белые одежды фигурка, возбужденно махавшая рукой.

— Поднять весла! — крикнул Нарон.

— Почему мы не плывем дальше? — в нетерпении поинтересовался жрец.

— Подождем, — отрезал капитан. Вдруг глаза его подозрительно сощурились, а легкий шум ветра прорезал дикий крик Растора.

— Это же Айри! Айри! Айри!

Юноша зашелся диким смехом и, согнувшись, рухнул на палубу, под недоуменные восклицания моряков.

— Смотри, маг, твоя служанка! — удивился Нарон, не отрывая взгляда от лодки. — А кто это с ней? И чего она кричит.

— Рифы, хозяин! — откликнулся матрос с носа. — Она кричит что-то про рифы!

— Назад, гребите назад! — быстро сориентировался капитан.

Гребцы со стоном и ворчанием стали неловко орудовать веслами. Раскачиваясь на волнах, судно попятилось от острова. Лодка приближалась, то исчезая в ложбинах между водяными пригорками, то появляясь на их вершинах. Когда между ней и кораблем осталось шагов тридцать, девочка встала, держась за шест, укрепленный на носу лодки. Налетевший ветер подхватил подол ее платья и заиграл им словно флагом.

— Как ты здесь оказалась? — крикнул Тусет. — Кто это с тобой?

— Айри! — взвыл пришедший в себя Растор. — Плыви сюда! Скорее!

— Не вздумай! — заорал Нарон. — Перевернешь лодку! Или попортишь борт!

— Твоя книга здесь, господин! — ответила девочка. — На острове!

— Как? Где? Что? — отозвалось с корабля множество голосов.

— Энохсет хочет вернуть ее в храм Сета! — крикнула Айри.

— Кто это? — спросил жрец, от волнения покрываясь мелкими капельками пота. Навсегда похороненные мечты вновь воскресли. Неужели он все-таки вернет реликвию в храм?

— Писец Хотепсета, — ответила девочка. — Он очень старый и остался в поселке.

— Что с Хотепсетом?

— Он давно умер. Все умерли кроме Энохсета.

— Плывите к острову! — вскричал Тусет.

— Нет! Нельзя! — закричала Айри, махая рукой. — Нельзя!

— Почему? — спросил Нарон, от волнения переступая с ноги на ногу.

— Кругом рифы! — пояснила девочка. — Плывите на ту сторону. Там большая скала, похожая на корову, с тремя деревьями наверху. За ней бухта. Там можно пристать к берегу.

Сидевший на веслах человек обернулся к кораблю. Все увидели, что это совсем молодой человек вряд ли намного старше Айри.

— Нас сносит течением, — сказал он по келлуански, обращаясь к девочке.

Она кивнула и, помахав руками, села. Ее спутник заработал веслами, отгоняя лодку от судна.

— Стой! Айри, стой! — прорезал воздух крик Растора. Юноша безумно горящими глазами смотрел на удалявшуюся фигурку в белом платье. Вдруг он вскочил на борт и прыгнул.

— Куда? — только и успел крикнуть стоявший рядом матрос.

Юноша вынырнул и, отфыркиваясь, поплыл за лодкой, рассекая воду широкими гребками.

— Он что, обезумел? — пораженно пробормотал Нарон.

— Его отец меня убьет! — застонал лоцман, не выпуская рулевого весла.

— Ничего с ним не случится, — проворчал жрец. — Они его ждут.

На лодке тоже увидели отчаянный прыжок молодого человека. Гребец поднял весла, а Айри что-то говорила ему, размахивая руками.

— Кажется, у парнишки сильно зачесалось в штанах, — похабно захихикал капитан. — Ты можешь заработать большие деньги, если продашь ему рабыню, маг.

— Даже не рассчитывай! — предостерег Тусета лоцман. — Отец ни за что не даст ему тратить деньги на всякую ерунду!

Проигнорировав их слова, жрец напряженно следил, как Растор приблизился к лодке. Спутник Айри медленно, словно нехотя, протянул ему руку и помог выбраться из воды. Едва отдышавшись, юноша стал что-то горячо говорить, размахивая руками. Девочка отвернулась и нахохлившейся птичкой уселась на носу, вцепившись в шест. Гребец резко ударил по воде веслами, и влюбленный едва не вывалился обратно в море.

Тусет проводил глазами лодку, пока она не скрылась за мыском. Корабль потихоньку развернулся и плыл в виду берега. «А ведь обо мне узнает сам Кел-номарх, — вдруг подумал он. — Возвращение утраченной святыни это праздник всего Келлуана. Может быть, даже государь почтит его своим присутствием?»

Внезапно жрец понял, что Нарон о чем-то ему говорит.

— Прости, — извинился он. — Задумался.

Капитан стушевался, потер нос, запахнул на груди плащ, огорченно крякнул.

— Я вот о чем говорю, — нерешительно начал он. — Сокровища то решили поделить поровну между мной и Минатийцем. Так?

— Так, — согласился жрец.

— А твоя девчонка сказала, что тут какой-то писец живет. Как же теперь быть?

Тусет от неожиданности растерялся. Очевидно, капитан понял его замешательство по-своему.

— Так может его того, — Нарон чиркнул по горлу большим пальцем.

— Как ты можешь такое предлагать? — мягко посетовал жрец. — Много ли ему надо? Айри сказала, что он очень стар. Не обеднеете вы с Минатийцем, если отделите ему малую толику.

Капитан собрался что-то возразить, но тут с мачты раздался крик наблюдателя.

— Справа лодки!

Тусет увидел черные черточки у самого горизонта.

— Мисос! — окликнул Нарон лоцмана. — Кто это?

Тот щурился, стараясь рассмотреть лодки, приближавшиеся со стороны солнца.

— Не пойму.

Наступила напряженная тишина. Матросы нет-нет да и посматривали на горизонт, рабы тупо ворочали веслами. А все начальство напряженно вглядывалось вдаль, стараясь определить, кто же движется им навстречу?

— Три лодки и баркас! — крикнул с мачты наблюдатель. — Там полно народа!

— Поворачиваем! — заорал лоцман, рванув рулевое весло.

Разворот судна, даже такого маленького как «Бороздящий стихию», дело не быстрое. Когда преследователи оказались за кормой, их стало уже хорошо видно. Смуглые воины яростно ударяли по воде короткими веслами, и выдолбленные из длинных стволов лодки, украшенные пестрыми лентами, стремительно приближались.

— Поднять парус! — крикнул Нарон.

Матросы тараканами заскользили по мачте.

— Не поможет, — пробормотал побледневший лоцман. — Догонят.

— Кто это? — спросил Тусет.

— Кажется, рулевы, — ответил Мисос. — Только это не их места.

— А за ними кто? — спросил жрец.

Маленький пузатый кораблик под треугольным парусом уверенно шел за лодками, отставая от них шагов на полтораста.

— Баркас какой-то, — буркнул лоцман. — Далеко, не узнаю.

— Готов поставить свое ожерелье против дохлой мухи, что он из Тикены, — сказал Тусет.

— Думаешь, за нами охотятся? — озабоченно спросил Нарон.

— Уверен, — кивнул старик.

— Кто-то знал, куда мы идем, — догадался лоцман.

— И за чем, — дополнил его Тусет. — Так что в живых они не оставят никого.

Вдруг одна из лодок резко повернула и направилась к острову.

— Мой хозяин может остаться без племянника, — пробормотал Мисос.

— Как бы нам всем не остаться без голов, — тихо проговорил жрец.

Гребцы, напрягая все силы, работали веслами. Парус, надувшись, толкал корабль вперед, но преследователи неумолимо приближались. Уже стали различимы отдельные смуглые фигурки полуголых воинов. Баркас, наоборот, все заметнее отставал.

Взъерошенный Нарон вцепился в локоть Тусета.

— Маг, видишь, они догоняют! Покажи свое волшебство!

— Я не маг! — покачал головой Тусет.

— Что же делать? — взвыл капитан и, перегнувшись через ограждение, крикнул надсмотрщику. — Быстрее! Пожри вас демоны! Быстрее!

В ответ раздался свист бича и ругань Длина.

Капитан заметался по корме, бормоча проклятия и сжимая кулаки.

— Что делать!? Что делать?! — как безумный повторял он.

— Забыть, что ты торговец, — тихо прошипел жрец.

— Что? — растерялся Нарон.

— И вспомнить, что ты мужчина! — добавил Тусет. — У нас полный трюм оружия. Раздай его команде и встреть врага лицом к лицу!

— Их больше, — растерянно пробормотал капитан.

— Намного ли? — жестко усмехнулся жрец. — Не забудь, одна лодка ушла на остров.

Он запрокинул голову.

— Эй, на мачте. Слышишь меня?

— Слышу, маг, — отозвался матрос.

— Сколько человек на лодках?

— Не знаю…

— Хотя бы приблизительно, — настаивал жрец.

— Десятка три, не меньше.

— Вот видишь! — неизвестно чему обрадовался Нарон. — А у меня нет и пятнадцати.

— Добавь к ним четырнадцать гребцов.

— Что! — глаза капитана едва не вылезли из орбит. — Оружие рабам? Ты спятил?

— Дай им свободу, если они согласятся воевать за тебя, — спокойно пояснил свою мысль Тусет.

— Как можно верить этим животным?

— А ты попробуй, — предложил Тусет. — Самое большее через час нас догонят, и умрут все.

Нарон отошел к борту и посмотрел на неумолимо приближавшиеся лодки дикарей. Ветер уже доносил их гортанные выкрики.

А далеко позади них плыл баркас под треугольным парусом.

— Ну, что же ты решишь, Нарон? — спросил жрец. — Примешь смерть как торговец или будешь сражаться?

Не отвечая, капитан подошел к краю палубы и взглянул на натруженные спины рабов, покрытые кровавыми рубцами. Заметив хозяина, надсмотрщик с преувеличенным усердием замахал плетью.

— Хватит, Длин, — остановил его хозяин.

От удивления тот раскрыл рот и застыл с занесенной для удара рукой.

— Эй, дармоеды, поднимите весла! Я хочу говорить с вами!

Рабы послушно выполнили приказ и уставились на господина. Матросы, сгрудившись на носу, тоже смотрели на него.

— За нами гонятся дикари, — громко сказал он. — Рано или поздно они нас догонят, даже если Длин вышибет из вас все дерьмо. Я хочу дать бой. Возьмите оружие, помогите нам, и я отпущу вас на свободу!

Невольники заворчали, бросая взгляды то на него, то друг на друга.

— Или вы хотите сдохнуть в цепях? — крикнул Нарон. — Тогда я раздам моим людям палки, и вы умрете на веслах, подарив нам несколько минут жизни!

— Как мы узнаем, что вы исполните обещание? — вполголоса спросил один из гребцов.

Капитан вперил в него пронзительный взгляд темных глаз и узнал раба, которого вылечил жрец. Кажется, его звали Прокл.

— Я клянусь богами земли и моря, что дам вам свободу, если мы будем живы после этой драки.

— Я второй пророк храма Сета в Абидосе готов засвидетельствовать клятву! — вышел вперед Тусет.

Раб поднялся, гремя цепями.

— И ты выпишешь каждому из нас вольную в Тикене! Клянешься?

— Клянусь! — твердо пообещал капитан. — Каждый получит надлежаще оформленную грамоту и сможет идти, куда захочет!

— Я свидетельствую! — ударил о палубу посохом жрец.

— А оружие у тебя есть, хозяин? — спросил кто-то из рабов.

— Его хватит, — пообещал Нарон и воодушевленно скомандовал. — Кто хочет на свободу, вставайте, и Длин снимет с вас кандалы.

Надсмотрщик, испугано глядя на хозяина, вытащил из-за пазухи длинный бронзовый ключ. В этот момент пущенная дикарями стрела на излете воткнулась в рулевое весло.

— Торопитесь, дети горя! — закричал Нарон.

— А вы, акулий корм, тащите оружие, — набросился он на матросов.

Тусет удовлетворенно улыбнулся и отступил к лестнице, ведущей в каюту.

— Ого! — вскинул брови Александр, глядя, как какой-то парнишка с криком «Айри!» прыгнул с корабля в море.

— Греби, Алекс! — вскричала девочка. — Скорее.

Юноша посмотрел на ошарашенные физиономии моряков, густо облепивших борт, и покачал головой.

— Нельзя, на нас смотрят.

— Но это же он сбросил меня с корабля! — зашипела рассерженной кошкой Айри.

— Я догадался, — Алекс поднял весла и криво улыбнулся. — Надо же, как по тебе стосковался!

— Что же мне делать! — девочка затравленно следила за приближавшимся Растором.

— Приплывет, увидим, — Александр равнодушно пожал плечами.

— А если он опять захочет меня убить?

— Я ему хотелку отшибу, — заверил ее юноша.

Айри наморщила лоб, соображая, что же это он сказал, и вдруг прыснула, прикрыв рот ладошкой.

— Айри, — крик молодого тикенца раздался совсем рядом.

Через несколько минут он вцепился обеими руками в борт. На лице юноши сияла глупо-счастливая улыбка

Алекс приподнялся и помог ему забраться в лодку. Тот плюхнулся мокрыми штанами о дно и с жаром заговорил, не сводя с девочки влюбленных глаз. Та огрызалась. Среди множества незнакомых слов мелькало имя Тусета. «Надо учить нидосский язык», — подумал Александр, работая веслами.

Растор перевел дух, вытер мокрое лицо и разразился новой речью, в которой преобладало имя девочки.

— В любви признается? — по келлуански спросил Алекс, слушая его словоизвержения.

— Ага, — кивнула Айри с открытым от удивления ртом. — А как ты догадался?

— По твоему виду, — ответил юноша. — Очень он у тебя глупый.

Растор что-то резко спросил.

Девочка кивнула на Александра.

— Алекс.

Наверное, представляла его.

Юноша что-то буркнул и вновь что-то сказал, обращаясь к Айри. Он размахивал руками, горячился, почти кричал, брызгая слюной.

Лодка вошла в полосу прибоя. Александр спрыгнул и потащил её на берег. Девочка стала ему помогать. Растор тоже выбрался и ухватился за борт рядом с Айри. С нескрываемым беспокойством она побежала вперед. Лицо юноши исказила недовольная гримаса. Не дожидаясь, пока Алекс спрячет лодку, он бросился за ней.

Алекс едва успел натянуть циновку, как из-за кустов донеслись громкие крики. Матерясь, юноша ломанулся сквозь кусты и увидел Растора, облапившего бешено вырывавшуюся Айри.

Александр схватил его за ключицу и силой сжал руку.

Зашипев от боли, парень разжал объятия.

Девочка отскочила, гневно выдохнув:

— Где тебя носило?

— Лодку прятал, — спокойно ответил тот, отпуская плечо незадачливого влюбленного. — Скажи, что нас ждет Энохсет.

Оставаясь на безопасном расстоянии, Айри перевела Растору.

Тот не ответил, разминая плечо и скаля крупные, ослепительно белые зубы.

Проговорив что-то непонятное, но видимо обидное, парень ловко без замаха ударил Алекса кулаком в лицо. Вернее, пытался ударить. Александр увернулся, поймал его за локоть, и племянник тикенского богача влетел в кусты.

— Иди к Энохсету, — не оглядываясь, велел девочке Алекс. — Расскажешь о корабле.

— А ты?

— Мы придем потом, — махнул рукой юноша и, видя, что Айри не торопится, рыкнул. — Иди отсюда!

Та фыркнула и пошла вверх по склону.

Не успела она скрыться в зарослях, как Растор предпринял очередную попытку нападения. На этот раз он улетел еще дальше. Пока парень пытался подняться, хватаясь за ломкие кусты, Александр со значением проговорил:

— Энохсет! — и махнул рукой в сторону. — Энохсет.

Разъяренный Растор выбрался из переломанных зарослей.

Оскалившись, он поднял с земли сучковатую палку.

Алекс тяжело вздохнул.

— А я хотел по-хорошему, — пробормотал он по-русски.

Его противник приближался на полусогнутых ногах, отведя руку с импровизированной дубинкой назад.

— Оксирус Айри макрети сай, — оскалившись, проговорил он, и вдруг прыгнув в сторону, нанес удар, целясь по ногам.

Александр подпрыгнул и с разворота ударил Растора ногой в голову. Парень взмякнул, и раскинув руки, тяжело грохнулся на землю.

Алекс отбросил носком сапога палку, и присев легонько похлопал незадачливого влюбленного по щекам. Тот медленно открыл глаза. Убедившись, что с парнем все в порядке, Александр отошел в сторону и уселся на ствол поваленного дерева.

Растор со стоном сел, и трясущимися руками обхватив голову, что-то пробормотал себе под нос. Потом попробовал подняться, держась за куст. Увы, но это получилось у него только со второй попытки.

Видя, что парень более-менее твердо стоит на ногах, Алекс встал, и еще раз со значением сказав: «Энохсет», — не оглядываясь, зашагал вверх по склону.

Растор тяжело затопал следом.

Похоже, сеанс ударотерапии пошел ему впрок. Парень не предпринимал больше никаких враждебных действий. Хорошо еще, что Александр догадался отослать Айри, а то в присутствии предмета своей страсти Растор мог попытаться вновь сыграть в супергероя без пользы для себя и без удовольствия для него.

В ленивый шум леса вторгся какой-то посторонний звук. Юноша настороженно оглянулся. На вершине гряды мелькнуло белое пятно. Алекс сунул руку за отворот куртки, где привычно расположился пояс с метательными ножами.

— Айри! — вскричал Растор, вскидывая руку.

Стараясь сохранить равновесие, девочка бежала по крутому склону, размахивая руками.

— Стойте! — крикнула Айри по келлуански. — Подождите!

Оказавшись на тропинке, она встала, опершись рукой о дерево, безуспешно пытаясь восстановить дыхание. Орехового цвета глаза лихорадочно блестели, короткие волосы торчали во все стороны мокрыми от пота патлами. На голых ногах алели многочисленные свежие царапины.

— Дикари, — наконец, смогла выдохнуть девочка.

— Где? Сколько? — быстро спросил Александр.

— Двое, близко.

— Бери… Ромео и прячьтесь, — скомандовал он.

— Его зовут Растор, — напомнила Айри, тяжело отдуваясь.

— Да хоть как, — отмахнулся Алекс. — Все равно прячьтесь!

Он с тревогой взглянул на гребень и тихо пробормотал по-русски.

— Что-то многовато сюрпризов.

 

Глава VII. Кровавое наследство

Александр нырнул за дерево и, пригнувшись, стал наблюдать. По следам Айри бежали два молодых мужика, походивших на киношных индейцев. Невысокие, сухощавые, смуглые. Только вместо длинных прямых волос, заделанных в пучок или гордый ирокез, их прическа представляла собой вариацию на тему вороньего гнезда, обвязанного полоской яркой ткани. Воины держали в руках тонкие копья, а за поясом у каждого был заткнут длинный кинжал.

Его заметили. Крикнув, мужчина указал рукой на дерево, за которым прятался Александр. Тот выскочил и метнул с обеих рук по ножу.

Дикарь с блестючим ожерельем на груди охнул, схватившись за живот. А вот второй сумел увернуться и, перехватив копье, броситься в атаку. Мягким движением Алекс ушел с его пути, проведя третьим ножом длинный разрез на смуглой коже. По инерции пробежав пару шагов, воин остановился и, вытаращив глаза, стал смотреть, как его собственные внутренности падают на землю. Александр подскочил, и прежде чем лес огласился криком боли, перерезал ему горло. Вторая жертва лежала на тропинке, беспомощно разевая рот и суча ногами от боли. Пришлось прекратить и его мучения.

Вытерев лезвия о волосы убитых, Алекс вернул их в ножны, тихо свистнул и присел, разглядывая убитых. Удовлетворенно хмыкнул, увидев среди блестящих камешков и ракушек на груди одного из дикарей два человеческих клыка. Осмотрел их оружие. Бронзовый кинжал с волнистым лезвием и костяной рукояткой и железный, прямой нож или скорее короткий меч, напоминающий римский гладий.

Закончив осмотр, поднялся. Свистнул еще раз. Уже громче. Зашуршали кусты.

— Айри!

— Алекс? — отозвался знакомый голос.

— Идите сюда.

Девочка окинула его внимательным взглядом и быстро спросила:

— Ты не ранен?

— Нет, — отмахнулся Александр и посмотрел на Растора.

Тот переводил взгляд широко раскрытых глаз с дикарей на Алекса, потом вновь на тела и опять на него.

— Спроси его, кто это? — нахмурился Алекс.

Девочка перевела.

— Воины племени рулевов, — объяснил юноша.

— Здесь их земля?

— Нет! — Растор энергично замотал головой. — Их острова далеко на западе. Очень странно, что они оказались тут. Дикари редко заплывают так далеко на восток.

— Они опасны?

Выслушав вопрос, тикенец фыркнул.

— Дикари нападают на всех, кто не принадлежит к их племени. Чужаков или убивают, или продают в рабство знакомым купцам.

— Значит, я не ошибся, — проговорил Александр, поднимаясь. — Нет, это не переводи.

Айри понимающе кивнула и посмотрела на него.

— Надо взглянуть, что с Энохсетом, — сказал он. — Скажи ему, путь ступает как можно осторожнее и делает все, что я скажу.

Растор понимающе кивнул и протянул руку за железным кинжалом.

— Тебе тоже не помешает вооружиться, — предложил Алекс девочке. Та нерешительно взяла копье.

— Правильный выбор, — одобрил юноша. — Переведи, пусть идет за мной. А ты за ним и поглядывай. Мало ли какая глупость придет в голову твоему Ромео.

— Он не мой, — повысила голос Айри. — И его зовут Растор.

Услышав свое имя, молодой человек что-то проговорил. Не слушая больше никого, Александр зашагал вверх.

«Откуда они здесь? — думал он, то и дело хватаясь за кусты, густо росшие по склону. — Энохсет все время твердил, что остров необитаем. Сорок лет сюда никто носа не совал. А тут вдруг гости за гостями. Подозрительно все это».

С такими грустными мыслями юноша подошел к оврагу.

— Здесь они за мной гнались, — сказала Айри, показав широкий проход в колючих кустах.

— Вот откуда у тебя такие царапины на ногах, — понимающе кивнул Александр.

Девочка презрительно фыркнула.

— Вот еще! Стану я по колючкам лазить. Я перепрыгнула!

— Здесь? — недоверчиво сощурился Алекс.

Айри оперлась на копье, положив вторую руку на пояс.

— Ну да! — с вызовом подтвердила она.

Александр засмеялся.

Растор сверкнул глазами и что-то грубо сказал, сжимая рукоятку ножа.

Девочка огрызнулась.

— Тихо! — Алекс поднял вверх руку. — Потом разберешься со своим Ромео. Пошли.

— Он не Ромео!

«Да по мне хоть Гамлет или тень его отца», — раздраженно подумал Александр, направляясь вверх по краю оврага.

За два месяца он неплохо изучил остров и сейчас вел своих спутников на гряду, нависавшую над поселком келлуан.

Перед узкой расщелиной, густо заросшей колючим кустарником, парень остановился. Посмотрел на Растора в плотных штанах и кожаном жилете поверх рубахи, машинально потрогал свою куртку, потом взглянул на легкое платье Айри и ее босые ноги.

— Ты чего встал? — настороженно спросила она.

— Посмотри сама, — ответил юноша, отломив иголку. — Тут вся земля ими усыпана.

Девочка поежилась, глядя на острый шип длиной в полтора сантиметра.

Растор вновь что-то проговорил резким противным голосом. Айри резко ответила. Юноша стал что-то горячо доказывать.

— О чем это он? — спросил Алекс.

— Хочет взять меня на руки! — фыркнула девочка.

Александр, окинув взглядом его сандалии на толстой подошве, удовлетворенно хмыкнул.

— Мысль хорошая. Пусть тащит.

— Алекс, ты, что с дерева рухнул? — зашипела Айри. — Он же меня чуть не убил?! И мне к нему на руки лезть? Ни за что! Сам садись, если хочешь!

— Ты же все ноги исколешь! А вдруг придется убегать? — попытался он её убедить.

— Ничего со мной не случится! — категорично заявила Айри. — Я буду смотреть под ноги!

— Ты половину шкуры здесь оставишь! — юноша уже начал терять терпение.

— К нему на руки не сяду! — набычилась Айри.

— Тогда жди нас здесь! — вышел из терпения Александр.

— А как ты без меня с ним разговаривать будешь? — нагло усмехнулась собеседница и, отведя глаза, добавила. — К тебе сяду. К нему нет!

«Как же не вовремя все это! — с тоской подумал Алекс, бросив взгляд на набычившегося влюбленного. — Черт принес сюда этого Ромео!»

Сделав два шага, он оказался возле девочки. Та судорожно сглотнула, нерешительно протягивая к нему руки. Александр резко ударил ее в подбородок. Глаза Айри закатились, и она стала медленно валиться на землю.

Растор вскрикнул раненой птицей и рванулся к нему, но замер, наткнувшись на выставленную вперед руку.

Алекс бережно взял бесчувственное тело девочки и положил ему на плечо. Парень крепко вцепился ладонями в ее маленькие крепкие ягодицы и масляно зажмурился, словно кот перед миской сметаны.

Александр поморщился: «Только гиперсексуальных подростков ему здесь и не хватало!»

Вначале он пожалел, что так грубо обошелся с Айри, но первые же шаги убедили в правильности решения. Острые колючки беспощадно рвали крепкую ткань штанов, словно собаки вцеплялись в куртку и глубоко царапали открытую кожу рук, иногда добираясь и до лица. К счастью заросли скоро закончились, и они вышли на пологий склон. Спустившись на более-менее ровную площадку, окруженную низкорослым кустарником, Алекс знаком показал Растору, чтобы он спустил девочку на землю. Что тот и проделал с явной неохотой.

Айри уже начала приходить в себя. Растерянно хлопая глазами, она непонимающе смотрела на юношей. Икнула, потрогала подбородок, где наливалась веселой синью большая шишка, и тихо спросила:

— Что это было?

— Все в порядке, — успокоил ее Александр, помогая подняться.

— Ты меня ударил? — вдруг спросила она, нахмурившись.

— Пришлось, — развел руками тот.

Девочка сверкнула глазами и попыталась выхватить его метательный нож. Алекс без труда перехватил руку.

— На острове враги, — тихо сказал он, глядя в налитые бешенством глаза Айри. — У меня нет времени на твои капризы. Я ясно выражаюсь?

Девочка высвободила руку.

— Никогда больше так не делай, — проговорила она, не опуская взгляда.

— Постараюсь, — пожал плечами Александр.

— А то я тебя убью! — прошипела Айри. — Подловлю и убью!

— Занимай очередь, — криво усмехнулся парень, пробираясь дальше по склону. За его спиной Растор что-то сказал девочке, та тихо огрызнулась и пошла вслед за Алексом.

Показался частокол и крыши домов. Судя по доносившемуся шуму, дикари уже во всю хозяйничали в поселке. Одна створка ворот валялась на земле, вторая криво повисла на одной петле.

Александр притаился за кустами и стал разглядывать долину. Вдруг где-то здесь бродит еще одна сладкая парочка наподобие той, что попалась Айри? Но ни в одичавшем саду, ни около частокола никого не было.

Добравшись до дерева, густо оплетенного каким-то вьющимся растением, Алекс быстро вскарабкаться наверх, стараясь прятаться за толстым стволом. Примостившись на толстой ветке, он раздвинул листья и увидел площадку перед храмом с толпившимися там дикарями.

Сзади послышался шорох. Парень недовольно обернулся и увидел своих спутников.

— Ты же не велел нам оставаться внизу, — дернула плечиком Айри.

Растор только вздохнул, влюблено глядя на неё. Ветка недовольно скрипнула.

— Идите отсюда! — прошипел Алекс. — Оба! А то свалимся все!

— Смотри! — оборвала его девочка. — Энохсет.

Александр обернулся.

Смуглокожие пришельцы увлеченно шерстили дома, вытаскивая из них все мало-мальски ценное. Перед храмом уже высилась груда сундуков, часть из которых оказалась открыта. Одежда белыми кучами лежала на зеленой траве. Тут же валялись кровати, табуретки, чашки и прочая утварь. Рядом с ней стояло кресло Энохсета. На нем восседал крупный мужчина с большим пучком перьев в курчавой седой шевелюре. За поясом, поддерживавшим полосатую юбку, торчала богато украшенная рукоятка кинжала. Распахнутую на груди кожаную безрукавку покрывал узор из ракушек и блестящих камешков. Рядом возвышались два воина в набедренных повязках с копьями и маленькими кожаными щитами. Еще двое выволакивали из храма старого келлуанина, беспомощной тряпкой висевшего в их руках.

До наблюдателей донесся гортанный крик предводителя. Он взмахнул рукой, очевидно приказывая подчиненным представить пленного пред его ясны очи.

Воины подтащили Энохсета к вождю, пытаясь поставить его на ноги. Но узловатые колени старика всякий раз подгибались, и он падал. Воины подхватывали его, награждали тычками под ребра и вновь ставили.

Предводитель лениво махнул рукой. Воины отошли, и келлуанин упал на траву лицом вниз. До Александра донесся жизнерадостный смех. Вдруг тело Энохсета мелко задрожало, раскинутые руки вытянулись и затряслись. Алекс заметил, как странно заблестели на солнце кончики его пальцев.

Дикари замерли. Один из них сделал шаг к старику, но тут из храма вышли трое воинов. Двое несли светильники в виде змей, а третий высоко подняв серебряную голову Сета, разразился восторженным криком.

Все устремились к нему, мгновенно забыв об Энохсете. Даже начальство подняло с кресла свой зад и направилось лично осмотреть богатую добычу. Покинутый всеми старик медленно встал на колени, раскинул руки в сторону и, запрокинув назад голову, что-то проговорил.

Александр не слышал слов, видел только, как шевелились его губы. То, что произошло дальше, не имело ничего общего с реальностью. Разбитый болезнью семидесятилетний старик вдруг одним прыжком оказался на ногах.

Привлеченный шумом, один из грабителей оглянулся и вскрикнул. Энохсет ударил его ладонью, отшвырнув на пять шагов. Келлуанин бросился к предводителю, схватил его за шею и встряхнул, словно тряпичную куклу. Следующей жертвой обезумевшего старика стал воин, державший в руках серебряный светильник. Откинутый в сторону, тот прижал ладони к лицу и громко кричал. Дикарь с головой бога попытался отпрянуть, но Энохсет достал его вытянутой рукой, очевидно выбив глаз, одновременно отталкивая в сторону копье, летевшее, казалось, прямо в грудь.

— Ну, ни…, — пробормотал по-русски Алекс.

Даже он не смог бы двигаться так быстро столь долгое время. Позади негромко пискнула от страха Айри, и вновь жалобно скрипнула ветка.

Охранник вождя ударил старика копьем в спину, проткнув насквозь тощее тело. Словно не замечая торчавшего из груди окровавленного острия, Энохсет бросился вперед, доставая вытянутой рукой еще одного дикаря. От неожиданности воин испуганно выпустил оружие. Старик развернулся. Непрошенные гости в ужасе закричали, разбегаясь в стороны. Телохранитель предводителя отпрянул, пытаясь прикрыться щитом. С торчавшим в спине копьем, келлуанин кошкой прыгнул вперед и, вцепившись в его руку, упал на колени. Подскочил очнувшийся вождь и взмахнул кинжалом. Фонтаном брызнула кровь. Энохсет упал на бок, сворачиваясь клубком. С оглушительными воплями подбежали остальные воины. Замелькали копья и ножи. Фигура старика скрылась за плотной завесой смуглых тел.

Александр закрыл глаза, чувствуя, как по спине медленно сбегает холодная струйка пота. Он кое-что повидал в этом мире за полтора года. Но то, что произошло перед его глазами сейчас, больше всего напомнило сцену из голливудского ужастика. И при этом, насколько мог видеть Алекс, Энохсет даже никого сильно не покалечил.

За спиной раздались какие-то сдавленные звуки. Он оглянулся. Айри сидела, закрыв глаза ладонями. Её зубы выбивали частую беспорядочную дробь, а тело сотрясала мелкая дрожь.

— Не упади, — сдавленным голосом предостерег Александр.

— Я… держусь, — еле расслышал он тихий ответ.

Кивнув, юноша перевел взгляд на Растора. Пылкий влюбленный с позеленевшим лицом сидел у самого ствола, крепко обхватив дерево, и блевал.

Алекс обернулся к поселку. Тяжело дыша, дикари разошлись. На траве темнело красное пятно, отдаленно напоминавшее тело человека.

Вытирая пот и тяжело отдуваясь, вождь направился к креслу, устало махнув рукой. И вдруг один из воинов громко вскрикнул, схватился за горло и, рухнув на землю, забился в судорогах. Все бросились к нему, и тут другой упал, издав столь же ужасный крик.

Предводитель, застывший у кресла словно статуя из темной бронзы, стал мелко дрожать. Ухватившись за подлокотники, он рухнул на сиденье и стал трястись так, словно через него пропускали электрический ток. Голова, украшенная яркими перьями, запрокинулась, и из горла вырвался крик боли. Рядом, вырывая пучки травы скрюченными пальцами, корчился один из охранников, вцепившийся в край щита зубами.

Айри завизжала. Александр обернулся, чтобы заткнуть ей рот, но тут ветка не выдержала и пронзительным скрипом обломилась. Александр упал, перекатился через голову и вцепился в ближайшее деревце. Мимо него с криком прокатился вниз по склону Растор. Проводив его взглядом до зарослей кустарника, куда бульдозером вкатился влюбленный, он поднял голову. Над ним висела девочка, крепко вцепившись в верхний сук.

Из-за частокола донесся крик ужаса, грохот опрокидываемых предметов и глухой топот.

— Прыгай! — тихо прошипел Алекс, подставляя руки, понимая, что белое платье девочки будет ярким пятном выделяться на фоне зелени.

Но та ловко подтянулась, закинула ногу и вскарабкалась на ветку.

Алекс махнул рукой.

Растор ворочался в поваленных кустах как больной медведь.

— Что у тебя? — спросил Александр, не слишком надеясь на ответ.

Юноша что-то пробурчал и поднялся, с отвращением отдирая от штанов ветки, покрытые мелкими колючками.

— Алекс! — окликнула его Айри.

— Чего кричишь? — шикнул он на нее.

— Они удрали! — сообщила та, свесившись вниз и улыбаясь во весь рот. — Бегут так, что только пятки сверкают!

Девочка звонко засмеялась.

— Нам нужно оружие, — проговорил Александр. — Спроси своего Ромео, он из лука стрелять умеет?

На этот раз Айри не стала напоминать, как на самом деле зовут ее кавалера, и что-то быстро протараторила.

Юноша гордо кивнул, ударив себя кулаком в грудь. Перевода не требовалось.

Алекс стянул с плеч куртку.

— Возьми, а то твое платье теперь далеко видно.

Девочка кивнула и ловко поймала подброшенный сверток.

Александр посмотрел на племянника олигарха.

— Скажи Ромео, пусть будет здесь.

Для наглядности он ткнул пальцем себе под ноги.

— Если увидишь дикарей, пришлешь его ко мне.

— Он не знает келлуанского! — удивилась Айри, натягивая куртку. — Что он тебе скажет?

— На пальцах объяснит, — раздраженно махнул рукой Алекс, спускаясь к ручейку, вытекавшему из-под частокола.

Подойдя к забору, он осторожно пошел вдоль него, бросая короткие взгляды в щели между бревнами.

Первое тело Александр увидел в воротах. Мужчина лежал лицом вниз, вытянув руки вперед. Возле тела валялись маленький щит и копье. Алекс поежился. Кожа дикаря приобрела сине-зеленый оттенок и была покрыта крупными темно-красными пятнами. Подобрав копье, юноша обошел мертвеца по широкой дуге и тут же наткнулся на еще один труп. Тот же жуткий цвет кожи, те же пятна. Но этот мужчина смотрел в небо вытаращенными багрово-красными глазами, неестественно огромный, черный язык торчал из оскаленного рта. На груди темнело большое темно-красное пятно, в центре которого черной кляксой выделялась небольшая царапина. В воздухе стоял запах гниющей плоти, и еще какой-то смутно знакомый парфюмерный аромат. Юноша вспомнил, что примерно так пахли духи, что подарил когда-то Саше Дрейк один мальчик в бесконечно далекой жизни. Почему-то именно эти мысли вдруг вызвали у него жуткий рвотный позыв. Упершись рукой в забор, Александр раз за разом сгибался в жутких спазмах до тех пор, пока не изверг последние остатки завтрака. Казалось, в желудке уже ничего нет кроме желчи, а мышцы живота упрямо сокращались, заставляя корчиться многострадальное тело.

Грязно выругавшись, он, наконец, смог справиться с собой, вытер рукавом рубахи мокрое лицо и окинул взглядом площадку перед храмом. Еще два тела сломанными куклами валялись на траве. А вождь так и остался сидеть в кресле с прокушенным языком и оскаленными зубами. Алекс заметил, что мухи, вьющиеся над мертвыми телами, не спешат садиться на трупы и взлетают всякий раз, как только касаются блестящей, словно пластмассовой кожи.

Только над телом несчастного Энохсета вилось густое облако насекомых. Прежде чем отправиться в оружейную кладовую, Александр решил отдать последний долг человеку, спасшему ему жизнь. Взяв из стоявшего рядом сундука длинный кусок материи, он подошел ближе, собираясь прикрыть окровавленные останки. Одна нога старика оказалась почти отрубленной, вторая вывернута под прямым углом, живот распорот, и сизые кишки влажными веревками вывалились на траву. На узкой груди темнело множество резаных и колотых ран, белели обнаженные ребра. Юноша обратил внимание на его руки. На кончиках пальцев старика блестели металлические украшения. Стараясь не дышать, Алекс присел, чтобы разглядеть их поближе. Больше всего они походили на серебряные кошачьи коготки, длиной меньше сантиметра, криво загнутые с потемневшими игловидными кончиками.

У Александра по спине пробежали холодные мурашки. Стала понятна причина смерти дикарей. Когти отравлены! Энохсет просто царапал своих врагов, обрекая на неминуемую смерть. Дорого же он продал свою жизнь.

Вдруг разбитая голова старика дернулась. Юноша взвизгнул и, отскочив на шаг, выхватил нож.

Лицо, превращенное в красно-коричневую маску, дрогнуло. На месте одного глаза чернела страшная рана, но веки второго раскрылись, разрывая корку запекшейся крови. Ресницы мигнули, и на перетрусившего парня уставился знакомый карий глаз. Разбитые губы разлепились, и раздался тихий голос.

— Алекс!

Напуганные активностью потенциального трупа мухи обиженным роем взмыли вверх. Сердце юноши билось как барабаны на концерте рок-группы, а ноги подгибались, словно ватные. Не выпуская из вида смертоносных рук старика, он наклонился вперед.

— Шкатулка, — прошелестел Энохсет. — В комнате за алтарем. Под столом. Принеси. Быстро.

Александр растерянно оглянулся.

— Хочешь пить? — некстати буркнул он, не зная, как поступить.

— Быстрее! — голос старика окреп. — Время уходит. Меня ждут на Полях Блаженных.

Алекс покрыл тело старика и бегом поспешил в храм. Влетев по лестнице, он едва не упал, споткнувшись в дверях о статую Сета. Лишенная головы деревянная скульптура несла на себе следы ударов и плевки дикарей. Кроме того, незваные гости опрокинули алтарь, растоптали виноград и мясо, что Энохсет каждое утро приносил в жертву своему богу. Дверь во внутренние помещения оказалась выбита. Внутри царил полный разгром. Здесь когда-то располагалась лаборатория Хотепсета. После восстановления храма оставшиеся в живых островитяне сохранили её. Грабители превратили в осколки стеклянную и глиняную посуду, металлическую сложили кучей в углу. Рассыпанные и разлитые по полу снадобья воняли так, что резало глаза. У стены валялись перчатки из толстой бело-серой кожи. Поколебавшись, Александр натянул их и сразу почувствовал себя увереннее. Расшвыривая обломки мебели, юноша увидел темно-зеленое пятно, наклонился и тут же отпрянул. На полу лежала, свернувшись клубком, большая змея с раздутым капюшоном. Лишь секунду спустя он понял, что гадина не живая. Это и есть шкатулка, искусно выполненная в форме свернувшейся кобры. Прижимая находку к груди, он поспешил к умирающему.

Недовольные мухи ползали по ткани, не позволявшей им добраться до свежего мяса. Очень осторожно Александр отогнул край покрывала, открывая изуродованное лицо.

— Я принес её, господин Энохсет, — громко сказал он, наклоняясь к старику.

Но ни один мускул не дрогнул на его лице, распухшие губы остались неподвижны, а единственный глаз так и не открылся.

«Опоздал», — с сожалением подумал Алекс, опуская ношу на землю и присаживаясь рядом. Вдруг он заметил, что его колено находится всего в сантиметре от пальцев старика, заканчивающихся смертоносными когтями.

Юноша поспешно отодвинулся.

— Прости, — тихо проговорил он. — Тебе они уже не нужны, а нам пригодятся.

Стараясь не дышать, он взялся рукой в перчатке за коготь и попытался снять его с пальца. С первой попытки не получилось. Тогда Александр схватился второй рукой за фалангу и резко дернул. Раздался мерзкий звук рвущейся плоти и палец отломился. Юноша отбросил его и тут же согнулся в рвотном позыве. Хотя ничего кроме желчи уже не было в издерганном желудке.

— Шкатулка! — громом раздался шипящий голос Энохсета.

Единственный глаз полутрупа горел дьявольским огнем. Алекс отскочил и громко выругался.

— Где? — повторил старик громче.

— Вот! — показал Алекс. — Я ее нашел.

— Это наследство моего господина Хотепсета. — проговорил келлуанин. — Я отдаю его тебе. Но прежде поклянись…

Он вновь закрыл глаз.

— Что ты от меня хочешь? — спросил Александр.

Старик захрипел, в углу разбитого рта появилась струйка крови.

— Поклянись всем, что для тебя дорого, что похоронишь меня в гробнице с женой и детьми!

— Клянусь, — пообещал юноша.

— Вернешь Бронзовую книгу в храм Абидоса и принесешь в жертву Сету двух быков.

— Обещаю, что сделаю для этого все, что в человеческих силах.

— Хорошо.

— Еще обещай, что не оставишь Айри. Возьмешь ее в жены…

Алексу очень не хотелось прерывать умирающего, но и становиться клятвопреступником он тоже не желал.

— Господин Энохсет…

— Или найдешь ей хорошего супруга, — продолжил старик. — Того, за которого она сама согласится выйти замуж. И дашь ей в приданное третью часть богатства, что у тебя будет!

— Клянусь! — пообещал Александр.

Келлуанин хрипло закашлял, брызгая кровью.

— Нажми на глаза змеи! — с трудом проговорил он, отплевывая кровь на разбитый подбородок.

Пальцами в перчатке, юноша нажал на два красных камешка изображавшие глаза пресмыкающегося. Раздался легкий щелчок, и шкатулка словно треснула пополам. Откинув крышку, он увидел четыре золотых цилиндрика диаметром в два сантиметра, размещенных в глубоких гнездах.

— Покажи флакон, — приказал Энохсет, сверкая налитым кровью глазом.

Растерянный Алекс вытащил гладкий цилиндр и только тут разглядел край неровной резьбы и выгравированный на крышке символ, напоминавший паука.

— Десять капель в дебен вина или пива перед боем и обретешь силу льва, но после станешь слабее котенка, и будешь спать целые сутки, — сказал Энохсет, и разбитые губы тронула улыбка. — Я выпил больше. Гораздо больше. Но там еще осталось…

Он закашлял, давясь кровью.

Во флаконе со знаком скорпиона оказался яд. Тот самый, в который старик опустил свои серебряные когти.

Еще в коробке имелось противоядие. Десять капель растворить в десяти дебенах вина или пива и пить непрерывно в течение суток.

Увидев символ в виде сломанной стрелы, Энохсет часто задышал.

— Это средство для заживления ран. По капле на дебен пива или вина пить четыре, пять раз в день…

Александр стал откручивать крышку.

— Мне уже ничего не поможет! — выдохнул кровью келлуанин. — Возьми наследство проклятого Хотепсета… Не забывай меня…

Он прикрыл глаз, по искалеченному телу пробежала судорога. Голова откинулась назад так, что подбородок стал указывать в небо. Тело выгнулось дугой, опираясь на затылок и искалеченные ноги, а руки поднялись, словно крылья. Алекс отскочил, опасаясь нечаянного удара отравленных когтей.

— Помни о клятве! — выплюнул вместе с кровью последние слова старик, раздался глухой треск ломающегося позвоночника, и тело мешком рухнуло на траву.

Александра опять стошнило желчью. Прикрыв тело материей, он захлопнул шкатулку и поспешил в оружейную кладовую. Спрятав ее под стеллаж, Александр взял два лука, стрелы, тонганский меч и два копья.

За то время, что юноша разговаривал с Энохсетом и запасался оружием, тела дикарей вздулись и приобрели красно-черный оттенок. Стараясь ненароком не наступить на одного из них, Александр посмотрел на дерево, где должна была прятаться Айри, и замахал руками. В листве мелькнуло белое пятно.

Удовлетворенно кивнув, он вышел за забор и стал дожидаться своих спутников у ворот. Девочка быстро спускалась по склону, на ходу отмахиваясь от Растора. Тот что-то возбужденно говорил, ударяя себя кулаком в грудь.

— Почему так долго? — первым делом спросила она, опираясь на копье.

— Давал клятву Энохсету, — неохотно буркнул Алекс, зная, что Айри видела, как он разговаривал с умирающим стариком.

— Какую еще клятву? — нахмурилась девочка.

Александр натянул охотничий лук и протянул его Растору.

— Он назвал меня своим наследником и завещал все богатства.

— Тебе!

— Да, — Юноша отвел глаза. — За это я должен похоронить его в гробнице, вернуть Книгу Сета в Абидос, принести там в жертву двух быков, выдать тебя замуж за того, кого сама выберешь, и дать в приданное третью часть того, что у меня будет.

Айри застыла с открытым ртом. Ее глаза уставились в одну точку, а рот округлился, как будто она собирается громко сказать: «Ооооо!»

Александр стал натягивать боевой лук.

Девочка никак не могла прийти в себя. Третья часть! Если взять только то золото и драгоценности, да рулон «дыханья богов», что они припрятали в сундуке, сумма получается очень значительной! Теперь она становится богатой невестой!

— Айри, — вновь послышался надоедливый голос Растора. — О чем ты с ним говорила?

— Спрашивала, что он так долго там делал?

— А он?

— Сказал, что слушал последнюю волю Энохсета.

— Разве маг не умер?

— Теперь умер.

— И что он сказал?

— Сам у него и спроси! — огрызнулась девочка. «Вначале отсюда надо выбраться», — с грустью и раздражением подумала она.

Алекс легко шел по лесу, одной рукой придерживая круглый футляр со стрелами, в другой сжимая большой лук. Они поднимались вверх по пологому склону. Деревья здесь росли вольготно, широко раскинув ветки. Несмотря на это, света внизу оказалось достаточно для травы, кустарников и даже грибов, облюбовавших себе наиболее тенистые участки.

— Почему ты не хочешь слушать меня, Айри? — вновь забубнил за спиной Растор.

— Ты мне еще ничего не сказал! — отмахнулась она.

Вдруг парень резко рванул ее за плечо.

— Хватит со мной играть! — прошипел он. — Запомни, нам богами суждено быть вместе!

— Тихо, голубки, — шикнул Алекс. — Слышите?

Он поднял вверх палец и прислушался.

Растор сверкнул глазами, отпустил ее плечо и снял с плеча лук. Айри тут же отошла в сторону.

Какое-то время все молчали. В наступившей тишине девочка различила далекие голоса.

— Оставайтесь здесь, — приказал им Алекс.

— Можно и мне с тобой? — попросила Айри. — А то он опять ко мне приставать начнет!

Парень заколебался.

— Что ты ему сказала? — сверкнул глазами Растор.

— Отстань! — поморщилась девочка.

— Иди за мной, но не сразу, — решил Алекс. — Шагов через пятнадцать. Поняла?

Она кивнула и показала глазами в сторону набычившегося Растора.

— А что с этим делать?

— Пусть здесь ждет или идет за тобой. Но тоже шагов через десять.

— Что он тебе сказал?

— Велел идти за ним! — вздохнула девочка. — Сначала я, потом ты.

Растор рассержено засопел, но ничего не сказав, остался стоять.

Стараясь не наступать на сухие сучья, Айри пошла, забирая чуть левее. Она хорошо видела напряженную спину Алекса. Пригнувшись, он пробирался от дерева к дереву. Вдруг парень замер, присел на колени за редкими кустами и стал вытаскивать из футляра стрелу. Девочка оглянулась. Растор шел, не скрываясь, и в раздражении сбивал шляпки грибов. Она отчаянно замахала руками. Очевидно, юноша уловил ее взгляд. Подняв голову и заметив знаки Айри, он быстро нырнул за дерево.

Голоса приближались. Четверо воинов шли в их сторону. Впереди широко шагал широкоплечий юноша с огромной копной волос, обвязанной яркой лентой с длинным красивым пером. На широкой груди посверкивал в такт шагам металлический амулет. За поясом набедренной повязки темнели ножны меча, а в руке он нес копье с длинным наконечником. Еле поспевая за ним, шли трое воинов постарше, так же вооруженные копьями и мечами. Один из них что-то горячо доказывал молодому человеку, энергично жестикулируя. Тот только морщился, лениво огрызаясь в ответ.

Вдруг все четверо замерли и стали прислушиваться. Ветер дул в их сторону и, очевидно, те почувствовали запах людей.

Алекс натянул лук, потом встал, вышел из-за дерева и спустил тетиву. Тихо прошелестев, стрела ударила в плечо юноши-дикаря и швырнула его на землю. Трое других воинов не растерялись и с криками бросились вперед, размахивая копьями.

Алекс отшвырнул лук и обнажил длинный, блестящий меч. Дикарь метнул копье, которое сверкающий клинок разрубил легко, словно щепку. Издав крик ярости, воин на бегу выхватил меч из темной бронзы. Его товарищи не стали испытывать судьбу и стали приближаться к Алексу, выставив вперед блестящие наконечники копий.

Молодой человек не стал их дожидаться, ринувшись в атаку. Стремительный как кошка он ловко увернулся от первого противника. Взгляд девочки различил только блеск металла, и дикарь с воем покатился по земле, держась за обрубок руки. Второй воин попытался достать Алекса копьем. Тот совершил какой-то сложный пируэт, сверкнул, сливаясь в сплошную полосу, клинок. Юноша застыл за спиной врага, держа меч вертикально и крепко сжимая непривычно длинную рукоятку. Дикарь выронил копье и рухнул. Из разрубленной груди фонтанчиками брызнула ярко-алая кровь. Третий враг громко крикнул и застыл, со страхом глядя на юношу.

Получивший стрелу в плечо молодой дикарь вскочил на ноги. Оставшийся воин еще раз громко закричал, бросив в его сторону быстрый взгляд. Юноша тяжело развернулся и побежал вверх по склону, придерживая здоровой рукой кровоточащее плечо.

Алекс побежал вперед, отведя меч в сторону и вниз. Дикарь метнул в него копье и бросился в противоположное направление. Туда, где, замерев от ужаса и восторга, пряталась Айри. Очевидно, духи сегодня оказались явно не на его стороне. Когда девочка уже слышала тяжелое дыхание и глухой стук голых пяток по земле, она выставила из-за дерева копье, уперев его в землю. Не разглядевший новую преграду мужчина споткнулся и тяжело грохнулся на землю, пропахав борозду в сухих листьях. Имея богатый опыт уличных драк, Айри подскочила к не успевшему прийти в себя воину и изо всех сил ткнула копьем в спину чуть ниже лопаток. Тот закричал, выгибаясь от боли. Девочка с чмоканьем вытащила копье и ударила еще раз. Противник захрипел.

Раздался ликующий вопль Растора. Айри оглянулась. Парень счастливо смеялся, высоко подняв лук. Она посмотрела и увидела на склоне последнего из дикарей. Уткнувшись лицом в землю, он лежал со стрелой в спине.

— Переведи, что это отличный выстрел, — проговорил бледный Алекс, засовывая за пояс клинок.

Едва не лопавшийся от гордости Растор небрежно отмахнулся.

— Это еще что! Вот прошлой зимой я подстрелил горного козла за сотню локтей!

— Ты тоже очень смелая, — сказал ей Алекс, поднимая лук. — Спасибо.

Девочка пожала плечами и отвела взгляд.

— Двигаемся так же, — скомандовал юноша. — Я впереди, за мной ты, потом Ромео.

Айри вздохнула, но не стала напоминать, как на самом деле зовут племянника Котаса Минатийца.

Не торопясь, прислушиваясь к звукам леса, они поднялись на гребень гряды, откуда открывался вид на море. Длинная, узкая лодка шла к выходу из бухты. Шесть темных фигур быстро работали короткими веслами, то и дело, оборачиваясь.

— Ушли! — обрадовалась девочка. — Хвала богам!

— Они вернутся, — со значением проговорил Растор, гордо уперев руки в бока.

Наверное, Алекс догадался о значении его слов. Хмуро взглянув на солнце, он сказал:

— Убираться надо отсюда, и побыстрее.

С этими словами юноша развернулся.

— Постой! — вскричал Растор. — А как же корабль?

Выслушав перевод, Алекс окинул взглядом море.

— Я его не вижу. Хотя он уже должен быть здесь.

Все трое стали оглядывать горизонт. Но не заметили ничего кроме редких рифов и удалявшейся лодки.

— Пошли, — буркнул Алекс, закидывая за плечи лук. — У нас много дел.

Вначале они сволоки тела четырех дикарей в яму и закидали ветками. Оружие врага забрали с собой. После схватки, в которой ей пришлось убить противника, Айри думала, что больше ничего не боится. Но по мере того, как они приближались к распахнутым воротам поселка, девочка начинала чувствовать, как липкие пальцы страха начинают сжимать сердце. А когда она увидела первое тело, ноги, казалось, намертво приросли к земле. Ей еще никогда не приходилось видеть таких трупов. Раздувшееся тело почернело и странно поблескивало, словно лакированная либрийская ваза. А запах, долетавший из-за ворот, заставил свернуться клубком пустой желудок.

— Их надо убрать, — глухо проговорил Алекс.

Позеленевший Растор, с трудом сглотнув слюну, замотал головой и быстро проговорил:

— Я к этим ни за что не прикоснусь! Что хотите со мной делайте!

Не обращая внимания на его слова, Алекс вытащил один из трофейных мечей и направился к зарослям тонких деревьев с пышными кронами.

Срубив четыре штуки, они соорудили импровизированные волокуши, копьями перекатили на них тела дикарей и, вцепившись в ствол, утащили их вниз по долине.

Через три сотни шагов у подножья обрыва парни, вооружившись деревянными, окованными бронзой лопатами, вырыли не глубокую яму. Туда и покидали тела всех пятерых. После чего поднялись наверх и с помощью копий обрушили далеко выступавший вперед карниз, похоронив отравленные тела под слоем песка и камней.

Вернувшись, занялись мертвым Энохсетом. Айри отыскала длинное белое полотно. Вдвоем с Алексом они завернули тело старика и отнесли в храм.

— Давай похороним его завтра? — предложила девочка, присев на ступени лестницы.

— Хорошо, — согласился юноша, посмотрев на клонившееся к закату солнце.

— Как хочешь, а я здесь ночевать не буду, — покачала головой Айри.

— Я тоже, — вновь поддержал её Алекс. — Возьмем поесть, выпить и пойдем на гору, где жгли костер.

Когда Растор узнал, о чем они разговаривали, то полностью с ними согласился.

— Это место теперь проклято, — сказал он, поежившись.

К вечеру трое измученных молодых людей поднялись на вершину.

— Корабль! — заорал Растор, едва взглянув на море. — Глядите! Вон там мой корабль!

Девочка пристально посмотрела в ту сторону и различила у самого горизонта какое-то темное пятно.

— Кажется, они уплывают? — Алекс опустил на землю связанные вместе бурдюки и с наслаждением разогнул спину.

— Нет! — решительно возразил Растор. — Если их не захватили дикари, судно вернется! Они не бросят племянника Котаса Минатийца!

— Хорошо, если так, — пожал плечами Алекс, вытаскивая из расщелины дрова.

Пока Айри раскладывала еду прямо на шкурах, он развел костер. Девочка покромсала мясо ножом и отодвинулась, давая возможность мужчинам насытиться первыми.

Растор взял мех с вином и наполнил прихваченный из поселка серебряный кубок. Брызнув несколько капель в огонь, он громко провозгласил:

— За победу, что даровали нам боги!

С наслаждением выпив, он протянул кубок Алексу. Тот отрицательно покачал головой и взял мех с вином. Выдернув пробку, парень присосался к нему словно изголодавшийся щенок к матери. Айри, открыв рот, смотрела, как ходит кадык на короткой шее.

— Варвар, — тихо буркнул Растор, выбирая кусок мяса пожирнее.

Алекс вытер губы и, наполнив чашу, подал ее девочке. Какое-то время все молчали, усиленно работая челюстями. Утолив первый голод, Айри стала потихоньку разлядывать своих спутников. Оба примерно одного возраста и телосложения. Возможно, Алекс старше, но не больше, чем на год или два. Зато Растор смотрелся гораздо красивее. Смуглое, вытянутое лицо, крупный нос, что по либийским канонам считалось признаком мужественности, густые, сросшиеся брови над темно-карими, почти черными глазами, влюблено смотревшими на нее. Девочка перевела взгляд на Алекса. По ее расчетам он должен уже сильно опьянеть. Однако тот хмуро пережевывал жесткое мясо, глядя в огонь холодными пустыми глазами. На высоких скулах плясали отблески костра, в уголках губ залегли горестные складки, на щеках и подбородке торчала редкая, белесая щетина.

Не в силах больше молчать, Айри спросила:

— Где мы теперь будем жить, Алекс?

Тот взял бурдюк с вином.

— Сделаем шалаш у новой лодки. Теперь только в ней наше спасение.

— Ты думаешь, корабль не придет?

— Завтра утром увидим.

— О чем вы говорите? — настороженно спросил Растор.

Девочка объяснила.

— Скажи ему, что судно обязательно вернется, — твердо проговорил юноша. — Наша семья не даст мне пропасть.

— Поглядим — усмехнулся Алекс и, не дожидаясь ответа, отпил еще вина.

— Еще и пьяница, — фыркнул Растор, отворачиваясь.

— Айри, — проникновенно сказал он. — Если нам суждено вернуться в Тикену, я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Неизвестно, когда мы туда вернемся, — девочка очень устала и не хотела ругаться.

— Даже лучше, если мы здесь немного задержимся!

Она от удивления перестала жевать.

Обрадованный тем, что наконец-то привлек ее внимание, юноша с жаром заговорил:

— Когда мы вернемся мужем и женой, ни отец, ни даже дядя не смогут разлучить нас! Мы дадим клятву верности перед лицом моря и ветра! Они станут свидетелями нашей брачной церемонии. Дома нужно будет лишь сделать богатые подарки родственникам и пожертвование в храм, тогда и жрецы подтвердят законность нашего брака! Я еще не все осмотрел, но того, что есть на острове, хватит не только на подношения, но и на долгую безбедную жизнь! Стань моей женой, Айри!

Он сделал попытку пододвинуться. Девочка отстранилась. Очевидно, Алекс заметил их неуклюжие телодвижения.

— Скажи ему, что Энохсет перед смертью назначил меня наследником всего, что есть на этом острове, — проговорил он, глядя на юношу помутневшими от вина глазами.

Айри с удовольствием перевела.

Растор погрустнел, но ненадолго.

— Пусть так! Я все равно тебя люблю и буду твоим мужем! А если он хочет выбраться отсюда, то поделится своим богатством!

— Еще передай, что я поклялся похоронить Энохсета в гробнице, отвезти Книгу Сета в Абидос, — Алекс прилег на одеяло. — И принести там в жратв… в жрут… в жертву двух быков.

Язык явно его уже не слушался.

— Тикены ему не миновать, — нагло усмехнулся Растор. — А там…

Но собеседник сделал знак замолчать.

— Еще скажи, что треть всего богатства пойдет тебе на приданое, — проговорил Алекс, подкладывая под голову мешок. — Так сказал Энохсет.

— Повтори!? — вскричал Растор, вскакивая. — Повтори еще раз!?

— Гляди, как распрыгался Ромео, — сонно пробормотал Алекс, зевая. — Чего это с ним?

— Хочет, чтобы я повторила, — голос девочки дрогнул.

— Так что же? Уважь влюбленного.

Племянник Минатийца смеялся, воздев руки к звездному небу.

— Благодарю вас, боги! Клянусь, не забыть ни один храм в Тикене! Теперь ты видишь, что я прав, и сама судьба соединила нас навеки!

Он бросился к ней, намереваясь заключить ее в объятия. Айри взвизгнула и рванулась к Алексу, который, казалось, уже дремал.

Растор замер, наткнувшись на холодный и абсолютно трезвый взгляд голубых глаз.

— Я не сказал самого главного, — твердо произнес молодой человек. — Она должна сама выбрать себе мужа!

Услышав перевод, тикенец, с трудом сдерживая счастливый смех, посмотрел на девочку горящими от возбуждения глазами. Облизав пересохшие губы, и тяжело дыша, он медленно пододвинулся к Айри. Та с тревогой взглянула на Алекса. Тот дремал, отчаянно распространяя вокруг запах перегара.

— Ты согласна, Айри? — с трудом выговаривая слова, тихо спросил Растор.

Девочка покачала головой.

— Не сейчас.

— Почему? Скажи этому варвару, что ты согласна стать моей женой! И мы сейчас же…

— Он так торопится? — раздался сонный голос Алекса.

— Как голодная свинья к корыту с помоями, — брезгливо ответила Айри.

— Переведи, что пока не пройдет сорок дней с похорон Энохсета никаких разговоров о свадьбе не будет!

— Почему?

— Траур.

— Что? — не поняла девочка.

— Будем скорбеть, плакать и вспоминать хорошего человека, — все так же лениво ответил Алекс. — Обычай такой. Чтобы боги видели, какой он был замечательный, и как нам без него плохо.

— Ага! — обрадованная Айри быстро протараторила перевод.

— Сорок дней! — взвился Растор. — Ты собираешься мучить меня целый месяц!

— Иначе дух Энохсета проклянет нас! — решительно заявила девочка.

Юноша подался вперед, верхняя губа его поднялась, обнажая белые зубы.

— Ты не понимаешь, как это тяжко видеть тебя и не сметь прикоснуться! Любоваться твоей красотой и не обнять тебя…

— Но, Растор! — вскинула брови Айри. — Зато у нас будет время сделать все, как положено. Получить согласие твоих родственников, организовать свадебную церемонию…

— Так ты согласна! — обрадовался юноша, и глаза его вновь загорелись счастьем.

— Если твое желание не изменится…, — проговорила она, потупив взгляд.

— Нет! — вскричал Растор. — Тысячу раз нет! Сколько бы дней не прошло! Сорок, пятьдесят, год, сто лет, мое желание обладать тобой не исчезнет! Клянусь Тикой!

Айри еще долго слушала его сбивчивые объяснения в любви и красочные описания счастливой совместной жизни. И с каждым словом ей все сильнее хотелось хорошенько стукнуть этого мальчишку. Девочка подбросила в костер очередную порцию дров и улеглась спать, завернувшись в плащ.

Лишенный слушательницы Растор тоже быстро лег спать.

Айри проснулась по малой нужде. Костер почти погас, она бросила на угли охапку хвороста и, зевая, легла. Вдруг девочка услышала тихий стон. Айри подняла голову. Алекс лежал вытянувшись как струна. Сквозь стиснутые зубы вырывался глухой стон, руки беспорядочно шарили вокруг, а на лице блестели крупные капли пота. Встревоженная девочка осторожно дотронулась до его плеча. Миг, и она с ужасом уставилась на острое лезвие, застывшее у ее горла.

— Никогда больше так не делай, — проговорил Алекс, ослабив захват. — В следующий раз я могу вовремя не проснуться.

Айри быстро-быстро закивала головой, отползая подальше. Парень с грустью посмотрел на нее и заморгал, кривя губы в подобии улыбки.

— Прости. Сон страшный снился.

И пряча нож, со вздохом добавил, глядя куда-то мимо нее:

— Уж больно кроваво мне это наследство досталось.

 

Глава VIII. Богатые тоже плачут

«Бороздящий стихию» тихо покачивался на волнах. Наступавшие сумерки окутывали его мягким полумраком. Оставшиеся в живых члены команды кидали убитых в море, смывали с палубы кровь и возились с ранеными.

Нарон, получивший в короткой, но ожесточенной схватке пару царапин, сверкал белизной наложенной повязки, то и дело поправляя торчавший за поясом меч. Прислонившись спиной к борту, сидел лоцман Мисос, жрец, ловко орудуя кривой иголкой, зашивал ему рану на руке. Несмотря на обезболивающую мазь, мореход морщился и ругался сквозь стиснутые зубы.

— Что с остальными ранеными? — спросил капитан, опираясь на рукоятку рулевого весла.

— Четверо точно выживут, — отозвался Тусет, протыкая покрытую волосами кожу тикенца. — Про остальных скажу завтра.

На корму поднялся Прокл. Бывший раб только что отмылся от чужой и своей крови, на мускулистом теле поблескивали капельки воды.

— Надо бы отпраздновать победу, хозяин, — сказал он, широко улыбаясь.

Нарон согласно кивнул и, перегнувшись через борт, крикнул:

— Эй, Корас! Отправляйся в трюм и принеси большую амфору. Не забудь сыр и солонину!

Команда встретила распоряжение капитана радостным ревом.

Тусет перевязал руку лоцману и помог ему подняться. Нарон прислушался к долетавшему с палубы гребцов шуму и поморщился. Он легко найдет новых матросов, купит рабов, но где отыскать такого кормщика как Боаз? Кроме него в битве погибли трое матросов и пятеро рабов. Трое тяжелораненых лежат на носу и среди них Длин. Хозяин ценил умение надсмотрщика управляться с рабами и искренне желал ему выздоровления. Но, как говорил маг, все в руках богов. Хотя, если бы не его зелье, умерших могло оказаться гораздо больше.

— Хорошо еще, что одна из лодок ушла на остров, — проворчал лоцман, меняя капитана у руля.

— И плохо, что баркас удрал, — отозвался Нарон, морщась от головной боли. Один из дикарей угостил его дубиной. — Интересно, кто это?

— Это посудина Галиса Напа, — ответил Мисос. — Я узнал её.

— Где-то я уже слышал это имя, — проговорил Тусет, отмывая руки в ведре с морской водой.

— Его отец Дмитас рассказал хозяину про Наульские острова.

— Тогда все ясно, — кивнул головой Нарон. — Они думали, что мы везем сокровища того мага.

— Теперь они точно знают, что их у нас нет, — сказал жрец. — И где они спрятаны на самом деле. Наверное, дикари в той лодке, что отплыла к острову, отыскали Энохсета, Растора и Айри.

— Мы должны выручить племянника господина Минатийца, — проговорил Мисос. — Он очень любит парнишку.

— У нас меньше десятка здоровых мужчин, — напомнил капитан. — Одно дело бой на море, другое в лесу, где дикари могут устроить засаду.

— Но лодка-то с острова уплыла! — напомнил лоцман. — Мы же видели!

— Наверное, за помощью? — предположил капитан. — Мисос сколько им плыть до своих островов?

— Быстрее чем за пять дней не доберутся, — уверенно ответил лоцман. — Даже если поплывут через Зубастые рифы.

— А зачем им помощь? — жрец с удивлением посмотрел на собеседников. — Неужели старик и трое детей могли что-то сделать хорошо-вооруженным воинам?

— Это надо выяснить! — твердо заявил Мисос. — Риска никакого. Две лодки из трех мы потопили, баркас с оставшимися воинами ушел. Ну и пусть. Пока доберутся до дома и соберут новую шайку, мы будем уже далеко.

— Я тоже так думаю, — кивнул Тусет. — Нужно использовать шанс, пока боги к нам благосклонны.

— Хозяин! — крикнул вахтенный матрос. — Огонь!

Все повернули головы в сторону острова. На темной вершине, откуда днем шел дым, неярко светилась красная точка.

— Кто-то уцелел, — удивился жрец.

— С рассветом идем на остров, — решил Нарон и, перегнувшись через перила, крикнул. — Эй, принесите и нам выпить!

— Уже несу, хозяин! — радостно отозвался кто-то из матросов.

— Ты будешь? — спросил капитан у келлуанина.

Тот кивнул и протянул руку за кубком.

К утру умерли двое тяжелораненых. Чуть только край солнца показался над спокойным морем, Нарон посадил всех здоровых членов команды за весла. Бывшие рабы ворчали. Пришлось вновь обратиться к ним с речью.

— Когда мы отправлялись в это плаванье, я обещал матросам, что каждый получит награду, если мы отыщем сокровища! Теперь пока мы не вернемся в Тикену вы все моя команда. На острове нас ждет богатство, а свободному человеку деньги никогда не помешают! Так, Прокл?

— Правильно, хозяин! — отозвался бывший раб, ворочая веслом.

Скала, похожая на лежащую корову, с тремя деревьями на безрогой «голове», сразу бросилась в глаза, как только они достаточно приблизились к острову. За ней оказался проход в удобную бухту. На берегу их уже ждали. Растор нервно расхаживал по пляжу, следя за приближением корабля, чуть в стороне на куске дерева сидела Айри. Рядом с ней неподвижно застыл молодой человек в странного покроя куртке, с мечом за поясом.

— Эгеге! — радостно закричал племянник Минатийца. — Мисос! Ты жив, старый бродяга!

— И ты жив, Растор! — ответил лоцман, направляя корабль к берегу.

— Где дикари? — громко спросил Нарон.

— Уплыли! — махнул рукой юноша. — Вы их разве не видели?

— У нас вчера своих хватало! — засмеялся капитан.

Первым на твердую землю спрыгнул бывший раб.

— Прокл! — обрадовалась Айри и остановилась в нерешительности. — У тебя оружие?

— Я теперь свободный человек! — гордо ответил тот. — Хозяин отпустил всех, кто помог отбиться от дикарей.

— Я рада за тебя, — искренне обрадовалась девочка, но ее прервал гневный оклик Растора.

— Айри!

Тем временем матросы сбросили сходни, и на остров спустились Нарон с Тусетом.

— Где Энохсет? — спросил у девочки жрец.

Юноша, все это время стоявший в стороне, услышав знакомее слово, подошел, и коротко поклонившись, сказал по келлуански:

— Господин Энохсет умер и похоронен сегодня в своей гробнице, как он и пожелал.

— Умер? — вскинул брови Тусет.

— Точнее погиб как воин, защищая свой дом от многочисленных и более сильных врагов.

— Кто ты такой? — коверкая слова, спросил капитан, он плохо говорил на языке мага.

— Меня зовут Алекс, — представился молодой человек. — Я тонганин, матрос, мой корабль разбился о скалы этого острова почти полгода назад. Господин Энохсет спас мне жизнь и научил своему языку.

— Откуда ты? — не понял Нарон.

— Империя Тонго, — пояснил Алекс.

— Не слышал, — капитан разочарованно пожал плечами.

— Где книга? — прервал их беседу Тусет.

— В поселке, — ответил молодой человек и, отступая в сторону, жестом пригласил всех следовать за собой.

Как ни торопился жрец обрести заветную реликвию, он все же чуть отстал от основной группы путешественников и жестом подозвал к себе Айри.

— Как ты здесь оказалась?

Понизив голос, девочка ответила:

— Меня ударили по голове и бросили в море. Но я не знаю кто…

Жрец усмехнулся и кивнул на Растора, что-то возбужденно рассказывавшего капитану.

— Он?

Айри отвела взгляд.

— Не помню. Очнулась в воде. Корабль уплыл, а меня вынесло к этому острову…

Она коротко рассказала о своем пребывании здесь, не забыв упомянуть о завещании Энохсета и предложении Растора.

Тусет покачал головой.

— Я, конечно, освобожу тебя от клятвы…

— Не надо, господин, — забыв о приличиях, девочка схватила его за руку.

— Ты не хочешь стать женой племянника самого Котаса Минатийца? — брови жреца полезли на лоб.

— Уж лучше за крокодила, чем за него! — пылко проговорила Айри, сверкнув глазами.

— Боюсь, это будет не просто, — вздохнул Тусет. — Но я подумаю, что можно сделать.

Они поднялись на вершину гряды, откуда открывался вид на глубокую долину. Жрец увидел высокий, покосившийся частокол, окружавший группу строений с высоким зданием в центре.

— Настоящая деревня, — покачал он головой. — Сколько людей здесь живет?

— Один Энохсет, — ответила девочка и тут же поправила. — Жил.

— Но здесь много домов, куда делись остальные?

Айри шепотом поведала господину историю смерти жреца — отступника.

— Он отравил своих людей? — с трудом скрывая ужас и отвращение, уточнил Тусет.

— Так рассказывал Энохсет, — подтвердила Айри.

Жрец молчал, потрясенный страшным преступлением.

Растор остановился на тропинке, показывая куда-то вдаль. Глядя на них, остановился и Алекс, терпеливо дожидаясь, пока юноша закончит рассказывать о том, как он героически наблюдал с дерева за расправой, учиненной Энохсетом над дикарями.

Тусет увидел впереди по склону ровные ряды деревьев и сразу узнал в них яблони.

— Здесь меня нашел Алекс, — сказала Айри. — Я ела яблоки, а он шел с речки.

— Он не пытался тебя обидеть? — заботливо спросил старик.

— Нет, господин, — смутилась девочка. — Он даже защитил меня от Растора. Правда, только на сорок дней.

— Почему? — удивился старик.

Она поморщилась и рассказала Тусету о трауре, который объявил Алекс.

— И Растор его послушал?

Вместо ответа Айри кивнула.

— Сколько же дней будет длиться траур?

— Сорок.

— Ого, — не удержался от улыбки жрец. — Алекс приравнял простого писца к членам семьи самого Кел-номарха, жизнь, здоровье, сила.

Девочка испуганно остановилась.

— Не переживай! — успокоил ее Тусет. — Я никому не скажу. А за это время мы, может, что-нибудь придумаем.

Они вошли в ворота, одна створка которых стояла прислоненная к забору. Жрец сразу угадал в высоком здании, построенном на насыпи, храм Сета.

Алекс встал у подножья лестницы и позвал Айри. Девочка, попросив разрешения у господина, подошла к нему.

— Прежде всего, я должен передать уважаемому Тусету то, что не успел отдать господин Энохсет.

Отодвинув в сторону Нарона, жрец подошел к парню.

— Книга в храме?

Тот отрицательно покачал головой.

— В доме, где последние годы жил Энохсет.

— Где? — с трудом скрывая нетерпение, спросил Тусет.

— Мне приказано передать тебе ее наедине, — глядя старику в глаза, сказал Алекс.

Жрец с юношей вошли в большой дом. Вся мебель внутри оказалась переломана.

— Дикари, — пояснил Алекс. — Прежде чем сбежать, они многое здесь перепортили.

— Книга?! — требовательно нахмурился келлуанин.

Вместо ответа парень указал на стол. Тускло блеснул металлом темно-зеленый квадрат. Стараясь не дышать, Тусет поднял бронзовую обложку. Листы из неизвестного металла густо покрывали цепочки таинственных знаков. Когда-то их значение понимали только жрецы Сета. Но это знание, увы, оказалось утеряно.

— У меня есть к тебе просьба, господин Тусет, — тихо проговорил юноша.

— Слушаю?

— Я поклялся Энохсету вернуть святыню в храм Сета. Ты более достоин такой чести, но я не могу нарушить данное обещание, поэтому прошу разрешения сопровождать тебя и реликвию до храма в Абидосе.

Жрец задумался.

— Я должен принести там в жертву двух быков.

— Воля умирающего священна, — благосклонно кивнул жрец. — Можешь плыть со мной в Келлуан. Твои заслуги в возвращении святыни не будут забыты.

Юноша поклонился.

Тусет бережно завернул книгу в покрывало.

— Если это не секрет, что еще ты обещал Энохсету?

— Похоронить его в гробнице и выдать приданное Айри, когда она будет выходить замуж.

— Это она мне уже рассказала, — улыбнулся старик.

Выйдя из дома, они увидели, что Растор и Нарон о чем-то возбужденно спорят. Прокл и Айри стояли в стороне, с любопытством наблюдая за ними.

Заметив Тусета, прижимавшего к груди книгу, капитан повернулся к нему и, криво усмехаясь, сказал:

— Знаешь, что он говорит? Оказывается, у всего здешнего богатства уже есть хозяин.

Не дожидаясь пока ее попросят, Айри быстро перевела.

Алекс кивнул.

— Действительно, перед смертью господин Энохсет назвал меня наследником всего, что есть на острове.

— Ты можешь остаться на своем острове, — в глазах капитана вспыхнула ярость. — Но золото мы заберем.

Выслушав перевод, этот странный юноша поправил торчавший за поясом меч и спокойно ответил:

— Разве не мы защитили сокровища от дикарей? И нашли бы вы это золото, если бы не наш костер?

Айри перевела.

Нарон повернулся к Проклу. Скрестив руки на груди, бывший раб смотрел на красного от гнева хозяина и улыбался в бороду.

— Господин Растор предлагает решить все честно, — продолжил между тем Алекс и кивнул юноше.

Услышав знакомое имя, капитан взглянул на племянника Минатийца. Тот приосанился, поправил пояс и заговорил:

— Все что здесь есть, — юноша для наглядности обвел рукой дома и храм. — Надо поделить на три части. Тебе, уважаемый Нарон, моему дяде и Алексу. Без каждого из вас мы не нашли бы сокровища.

Капитан глянул на Прокла. После битвы, где нидосец показал себя храбрым и умелым бойцом, Нарон все больше и больше прислушивался к его мнению. Тот спокойно встретил взгляд хозяина, не выражая никаких эмоций.

— Хорошо, — вздохнул капитан. — Погрузим все, а в Тикене поделим.

Растор кивнул, но Алекс, выслушав Айри, решительно возразил:

— Раздел нужно произвести здесь же!

— У меня всего один корабль! — возразил Нарон. — Я не могу сложить все в три разных трюма!

— И не нужно, — сказал Алекс. — Мы составим опись. Здесь есть папирус и чернила. Господин Тусет не откажет нам в этой просьбе?

Подумав, жрец согласно кивнул.

— Ты умеешь читать? — недоверчиво усмехнулся Нарон.

— Нет, — спокойно ответил молодой человек. — Но я полностью доверяю второму пророку храма Сета в Абидосе и скромно прошу его быть моим доверенным наставником в этом деле.

Тусет немного растерялся.

— Господин, помоги ему, пожалуйста, — поклонилась Айри.

— Принеси письменные принадлежности, — попросил служанку Тусет. — И стол.

Растор с Нароном переглянулись, и капитан послал Прокла привести еще трех матросов.

Молодые люди поставили стол, взятый в одном из домов, легкий стул, а девочка принесла стопку листов папируса и бутыль с чернилами.

— Опись должна быть на либрийском, — предупредил капитан.

Жрец кивнул, раскладывая кисточки для письма.

— Разумеется, господин Нарон.

Посовещавшись, решили не ждать возвращения матросов и начать подсчет добра. Первой взялись за оружейную кладовую. На траву сложили мечи, копья, щиты и все, что там хранилось. После настал черед храма. Как и было обещано, жрец не проявил никакого интереса к драгоценной утвари. Серебряная голова Сета, светильники, блюда, все сложили аккуратной кучкой. Когда пришли Прокл с матросами, Нарон вынимал из сундука драгоценные украшения, а Айри аккуратно складывала рядом рулоны прекрасных тканей.

Работали споро, но не торопясь. Чем больше добра оказывалось на площадке перед храмом, тем веселее становился Нарон, как ребенок, радуясь каждому новому украшению, каждому браслету или блюду.

Когда матросы принесли последний сундук, капитан отправил их на корабль с грузом изюма, вяленой рыбы и зерна.

— Прежде, чем мы начнем справедливый раздел, у меня есть просьба к уважаемым господам, — сказал Алекс, присаживаясь рядом с Растором и Нароном на ступеньках лестницы, ведущей в храм.

Все внимательно посмотрели на него.

— Я прошу отдать мне сундук Энохсета на память.

— Покажи? — предложил Нарон.

Юноша позвал Айри, и они вдвоем принесли из дома бывшего писца большой расписанный яркими картинками ящик с выгнутой крышкой и бронзовыми ручками.

Подошел заинтересовавшийся Тусет.

— Я готов уменьшить свою долю на его стоимость, — перевела девочка слова Алекса.

Нарон поднял крышку, подозрительно щурясь, заглянул внутрь, попробовал приподнять.

— Здесь имя Энохсета, — сказал жрец, указав на ряд иероглифов.

— Возьми, — легко согласился Растор и улыбнулся Айри, поправлявшей бретель на плече.

— Пусть берет, — наконец, махнул рукой капитан, пребывавший в предвкушении дележа богатой добычи.

Ему казалось, что вдвоем с Растором они легко обведут простоватого на вид Алекса вокруг пальца. Но племянник Минатийца повел себя так, словно моряк ему близкий родственник или лучший друг. Нарон подозревал, что тут не обошлось без влияния служанки Тусета.

Когда капитан заинтересовался сундуком, Айри затаила дыхание. Именно в него они с Энохсетом спрятали рулон «дыханья богов». К счастью, даросец быстро потерял к нему интерес и принялся жадно оглядывать разложенные на земле сокровища. Алекс смиренно попросил выделить ему вещи небольшого размера.

— Мне плыть далеко, а своего корабля с просторным трюмом у меня нет, — объяснил он свое желание.

Ему охотно пошли навстречу, и здесь девочка с удивлением заметила, что Растор стал часто спорить с Нароном по поводу ценности вещей, поступающих в долю Алекса. «Хочет приданого побольше, — без труда догадалась она, мысленно улыбнувшись. — Давай-давай, помечтай!»

Провозились весь день, и к вечеру сундук Алекса оказался полон. Пришлось взять еще один. Туда поместили разнообразные одежды, боевой лук, стрелы и бронзовое оружие. В заключение он выпросил сумку из плотной кожи, куда сложил наконечники для стрел, свернутую куртку, два точильных камня и еще кое-какие мелочи.

Именно его вещи матросы первыми перенесли на берег. Айри еще какое-то время оставалась в поселке, стараясь держаться ближе к жрецу. Матросы сноровисто упаковали в рогожные мешки долю Растора. Он лично перевязал горловину каждого, привешивая на веревочки восковую печать. Девочке показалось, что Нарон хочет остаться в поселении один со своими людьми. Очевидно, рассчитывает еще что-нибудь отыскать. Пусть старается.

Матросы в два приема перенесли груз Растора. С первыми носильщиками он отправился сам, попросив жреца проследить за отправкой оставшихся вещей. Кажется, Тусет стал на корабле чем-то вроде третейского судьи, поскольку не претендовал ни на что, кроме книги, с которой теперь не расставался.

Айри шла рядом с ним, замыкая маленькую колонну матросов тащивших мешки и свертки.

— Растор любит тебя, — тихо сказал жрец. — Стать женой племянника Котаса Минатийца мечта многих девушек.

— Вот пусть они и выходят, господин, — проговорила девочка. — Хоть поодиночке, хоть все сразу.

Старик улыбнулся.

— Но он хочет только тебя. Его страсть непритворна. Подумай, что лучше: остаться служанкой старика или стать женой красивого и богатого молодого человека?

— Ты мудр и справедлив, господин, — не раздумывая, ответила Айри. — А что это за парень, который любимую девушку в море бросает? Нет, такого счастья мне не надо.

— Будет трудно отказать Котасу, если он попросит тебя для Растора.

Какое-то время они молча поднимались вверх по тропинке. Стемнело, и матросы несли в руках зажженные факелы.

— Я молю богов, чтобы он этого не сделал, господин, — негромко проговорила девочка.

Показались огни костров, разложенных на берегу. Тусет замолчал, внимательно глядя под ноги и стараясь не упасть на крутом спуске.

Оказавшись в лагере, девочка развила бурную деятельность. Поставила палатку жреца, принесла ему кашу из разваренных зерен пшеницы и горсть изюма.

Тусет поблагодарил и начал есть, когда подошел хмурый Растор.

— Уважаемый маг, я хотел бы купить у тебя Айри, — без предисловий начал он.

— Я не торговец, — покачал головой жрец. — И она не рабыня.

— Ты не понял, — поспешно замахал руками юноша. — Я хочу на ней жениться. Вот почему мне нужно, чтобы ты отпустил ее на волю, и я готов заплатить за это. Три дебена серебром!

— Этот остров не слишком хорошее место для подобных сделок, — назидательно проговорил Тусет. — Как только придем в Тикену, мы вернемся к этому разговору.

Растор нахмурился.

— Мне нужно, чтобы она приплыла в город свободным человеком! Моя невеста не может быть чьей-то рабыней.

— Ты, наверное, плохо слышишь? — нахмурился жрец. — Айри не рабыня. Она поклялась служить мне.

— Так освободи её от клятвы! — вскричал юноша.

— И кто будет помогать мне мыться, брить голову, стирать одежду? — спокойно спросил жрец, откладывая в сторону недоеденную кашу. — На корабле и так мало людей. Вот придем в Тикену…

— Тебе мало денег?!

Снизу вверх взглянув в горевшие яростью глаза, Тусет раздельно произнес:

— Ты слишком молод, чтобы по-настоящему оскорбить меня. Не мешай есть. Я все сказал.

Привлеченные громким разговором, матросы затихли. Молодой человек стоял, набычившись и гневно сжимая кулаки. Подошел лоцман, бережно придерживая раненую руку.

— Маг прав, господин Растор, — тихо проговорил он. — Вон придем в Тикену…

Юноша дернул плечом и ушел в темноту, что-то сердито бормоча себе под нос.

Мисос окинул Айри презрительным взглядом и, обратившись к Тусету, сказал:

— Твоя рабыня совсем закрутила голову юнцу! Что еще скажет господин Котас!

— Мне это тоже очень интересно, — кивнул жрец, вновь принимаясь за кашу.

Немного подумав, девочка расстелила одеяло у полотняной стенки, за которой кряхтел и возился Тусет. Неподалеку, прислонившись спиной к сундуку, дремал Алекс. Растор устроился на земле в трех шагах от неё, повернулся на бок и стал разглядывать возлюбленную с умильной улыбкой.

Айри спала плохо, часто просыпаясь от каждого шороха. Мимо то и дело ходили матросы, шумело море, и с клекотом похрапывал в палатке жрец.

Она проснулась едва ли раньше всех. Лагерь спал, только Алекс проделывал свои обычные упражнения.

Бросив на нее короткий взгляд, он направился к морю. Девочка скатала одеяло, сбегала в кусты по своим делам, а когда вернулась, Алекс уже сидел у сундука с мокрыми от воды волосами и лениво жевал изюм, беря по одной ягодке.

— Где мои старые вещи? — тихо спросила Айри, присаживаясь рядом.

— Здесь. Зачем они тебе.

— Не хочу в платье по кораблю лазить.

Парень понимающе кивнул, вытаскивая из своей сумки сверток.

Отвернувшись, Айри сбросила платье и, оставшись в одной набедренной повязке, натянула тунику. Потом протянула свернутое платье Алексу.

— Убери. Еще пригодится.

Тот хмыкнул.

Прибежал растрепанный со сна Растор. Подозрительно оглядев Алекса и девочку, хмуро спросил:

— Почему ты сняла платье?

— Оно слишком грязное, — спокойно ответила та.

Юноша хотел еще что-то сказать, но тут из палатки выбрался Тусет, и девочка с облегчением вернулась к своим обязанностям служанки. Пока жрец приводил себя в порядок, мылся и брился, матросы погрузили на корабль оставшиеся вещи, приготовили кашу.

Айри принесла чашку Тусету. Она хотела захватить и Алексу. Но тот отказался.

— Не нужно дразнить твоего жениха. Он и так смотрит на меня как воин на вошь.

Услышав сравнение, девочка прыснула. Растор, усевшись на землю в нескольких шагах, хмуро смотрел на них из-под густых бровей.

Алекс быстро покончил с едой, сполоснул чашку в море и обратился к жрецу:

— Господин Тусет, путешествие будет долгим. Не могли бы вы научить меня понимать либрийский. Очень неприятно чувствовать себя глухим и немым.

Тщательно пережевывая пищу остатками зубов, старик благосклонно кивнул. К ним подошел Нарон.

— Айри, спроси его, кем он был на корабле?

— Простой матрос, — ответил Алекс. — Приходилось и паруса ставить, и на веслах сидеть.

— У меня мало гребцов, — проговорил капитан. — А плыть далеко, так что придется и ему поработать веслом.

— Как прикажешь, — пожал плечами юноша.

— Айри, сворачивай палатку и на корабль, — велел Нарон девочке.

Прежде чем ступить на трап, она окинула взглядом круто поднимавшийся вверх берег, галечный пляж, заросли кустарника.

— Чего застыла? — окликнул её Прокл. — Остаться хочешь?

Матросы засмеялись. Айри вбежала на корабль, придерживая руками свернутую палатку.

Последним берег покинул Нарон.

Хмурый лоцман занял свое место у руля. Капитан набрал в грудь воздуха.

— Весла!!!

Весь день дул северо-восточный ветер, и гребцы надрывали силы, толкая судно в противоположном направлении. Бывшие рабы искоса поглядывали на Алекса. Но, несмотря на молодость, юноша работал наравне со всеми. Тугие узлы мышц ходили под тонкой рубахой непривычного покроя, на открытой груди блестели капельки пота.

В сумерках бросили якорь на мелководье. Поужинав холодным мясом и изюмом, почти все моряки улеглись отдыхать на палубе гребцов, куда меньше задувал холодный, западный ветер.

На кормовую палубу поднялся Алекс.

— Что тебе нужно? — неласково поинтересовался Нарон.

— Он ко мне, — сказал Тусет.

— Зачем?

— Будет учить либрийский, — пояснил жрец.

Капитан пожал плечами и отвернулся.

Айри очень хотелось посмотреть на урок. Но тут появился Растор и торжественно пригласил ее «погулять» на нос судна. Никаких убедительных предлогов, чтобы отказаться, девочка не отыскала.

— Если я не нужна моему господину, — пробормотала она, но Тусет только махнул рукой.

— Сходи. Видишь, жених хочет поговорить с тобой без свидетелей.

В душе ругаясь как пьяный матрос, Айри пошла вслед за племянником Минатийца.

Они прошли мимо спящих вповалку членов команды и поднялись на переднюю палубу, где зевал и тер глаза караульный.

— Мы тут посидим, — с нажимом проговорил юноша. — А ты, если хочешь, можешь подремать. Я потом тебя разбужу.

Матрос понимающе улыбнулся. Довольно-таки гнусно, как отметила про себя девочка, и отправился спать.

Растор уселся на палубу. Айри присела неподалеку. А когда он сделал попытку приблизиться, отодвинулась.

— Ты чего от меня шарахаешься? — набычился парень. — Невеста не должна так себя вести!

— Я еще не невеста, — ответила девочка. — Вдруг твоя родня не захочет нашей свадьбы?

Юноша облегченно засмеялся.

— Главное — я хочу, чтобы ты стала моей женой! А когда отец с дядей узнают про твое приданное, то и они согласятся с моим выбором.

Не зная, что сказать на это, Айри отвернулась и стала смотреть на усыпанное звездами небо. Ободренный ее молчанием, Растор подвинулся ближе.

— А почему тебе полагается только третья часть богатств? Кто слышал, что сказал перед смертью Энохсет?

Девочка нерешительно пожала плечами.

— Я видела, как они разговаривали?

— Но не слышала? — усмехнулся юноша.

Айри обернулась к нему и растерянно заморгала. На смуглом лице Растора блуждала странная улыбка.

— Ты говорила, что старик хорошо к тебе относился? Почему же он не разделил богатство на две части?

— Но… — девочка замялась. — Алекс мужчина!

— Ну и что? — юноша наклонился к ее уху. — Зачем ему вообще что-то отдавать? Он же никто! Бродяга без роду и племени! Из какого-то Тонго, о котором никто не слышал. Прибить его ночью и все!

Девочка в страхе отшатнулась. Уголки губ парня поднялись в хищной улыбке, сразу же сменившейся озабоченностью.

— Тебе его жаль? Он тебе нравится?

Растор крепко схватил ее за плечо, злобно шипя:

— У вас что-то было? Говори?

— Ничего у нас не было! — Айри ловко вывернулась из его руки и отодвинулась подальше. — Ты хочешь убить его на корабле?

Она чуть не добавила: «Как меня», — но во время сдержалась.

— А чего ждать? — убедившись, что его девушка не испытывает никаких чувств к другому, юноша оперся спиной о борт. — Скажу пару слов Проклу. За дебен серебра его ночью удавят.

Айри едва не задохнулась от страха. Нужно во что бы то ни стало не допустить расправы над Алексом. Но как? Она вспомнила, как торговались Растор с Нароном за каждое украшение или рулон материи, и мысленно улыбнулась.

— Тогда тебе придется поделить его богатство пополам.

— Почему?

— Это судно Нарона, — напомнила она.

— О нем я забыл, — расстроился парень.

Но тут же повеселел

— Хвала богам, что моя будущая жена не только красавица, но и умница! — Ты права! Мы убьем его в Тикене! Половину отдадим дяде, и он не станет возражать против нашей свадьбы!

Счастливо засмеявшись, Растор пододвинулся ближе и сделал очередную попытку обнять девочку. Та вновь отодвинулась.

— Согласится ли на это господин Минатиец? — с сомнением проговорила она.

— Почему нет? — Растор удивленно пожал плечами. — Алекса никто не знает. Ни земляков, ни родственников у него в Тикене нет. Кто за него заступится?

— Тусет… — нерешительно предположила Айри.

Юноша фыркнул.

— Маг не станет добиваться суда, если парень будет уже мертв. Он получил свою книгу и больше ничего не хочет знать.

Как ни обидно звучали эти слова, девочка не могла не признать их правоту. Ободренный молчанием, Растор пододвинулся и проникновенно заговорил, пытаясь взять Айри за руку.

— Мы купим большой дом в городе! С садом! У тебя будет много рабынь. Ты будешь лежать на мягком ложе, приказывать им и ждать меня…

Даже в темноте девочка видела, каким восторгом горят глаза юноши, и от этого ей становилось еще страшнее.

Еще будучи Сашей Дрейк, Алекс слышал об эффективном способе изучения иностранного языка под названием «Полное погружение». Именно в таком положении он сейчас и оказался. Все кругом разговаривали на незнакомом языке, так что ему приходилось поневоле прислушиваться и запоминать новые слова. По вечерам он получал от Тусета «теоретическую» подготовку, а днем на веслах брал практические уроки. Александр внимательно слушал разговоры гребцов, выделяя знакомые слова и пытаясь по смыслу угадать, о чем идет речь. Эти наблюдения давали свои результаты. На втором занятии жрец похвалил ученика и заметил, что тот делает большие успехи. Алекс скромно ответил:

— С таким наставником невозможно плохо учиться.

Старик благожелательно улыбнулся.

С тех пор как они покинули остров, непрерывно дул восточный ветер, пытавшийся отнести судно в океан. Люди не выпускали из рук весел. Чтобы не останавливаться, матросы подменяли гребцов, давая бывшим рабам возможность отдохнуть и перекусить.

Пережевывая жесткие волокна, Алекс наблюдал, как спорили капитан с лоцманом. Мисос что-то доказывал Нарону, но тот только отмахивался, показывая на небо, по которому быстро неслись мелкие, кудрявые облака. По обрывкам слов Александр сделал вывод, что лоцман предупреждал о приближавшемся шторме, но хозяин корабля не замечал признаков надвигавшейся бури. Спор прекратил Тусет. Не выдержав, он громко стукнул посохом о палубу, привлекая всеобщее внимание, и разразился длинной речью, большую часть из которой Алекс не понял, но смысл состоял в том, что Мисос местный и ему виднее. Против столь убийственного аргумента Нарон не устоял и, махнув рукой, отошел, предоставив лоцману бразды правления.

Корабль сейчас же изменил курс и направился к темневшим на западе островам. Мисос по каким-то одному ему известным признакам выбрал крошечный островок, окруженный цепью рифов.

Набравшее скорость судно направили на пологий галечный пляж. Потом его закрепили не только за вбитые в землю колья, но и привязав к деревьям, подходившим близко к воде. На всякий случай наиболее ценные грузы вынесли на берег и укрыли парусом. Из запасного устроили навес, где расположились на отдых команда.

Когда каша сварилась, и люди впервые за три дня получили горячую пищу, ветер уже свистел в кронах деревьев, наклоняя их к земле. Мелкие, злые волны набрасывались на берег, все дальше и дальше отталкивая корабль от моря.

Все, кроме двух часовых у костра, раздуваемого яростными порывами ветра, быстро уснули. С привычной паранойей Алекс переместился поближе к палатке жреца, рядом с которой спала, завернувшись в одеяло, Айри.

— Алекс! — раздался шепот на грани слышимости.

Юноша открыл глаза, нашарив кинжал.

— Алекс! — узнал он голос девочки.

— Слышу, — оборвал он ее, приподнимая голову.

Ветер чуть стих, но в нем ясно чувствовалась непривычная сырость.

Девочка оглядела мирно спящую стоянку и махнула рукой.

Александр тихо встал и, стараясь не шуметь, скользнул в заросли. На небе сверкнула молния. В яркой вспышке он разглядел мирно спавшего Растора.

— Алекс!

— Я здесь, — откликнулся юноша.

Девочка протиснулась через кусты. На озабоченном лице блестели большие глаза. Еще раз сверкнуло. Айри присела. Парень опустился рядом.

— Что случилось?

— Растор хочет тебя убить, — прошептала девочка.

— Когда?

Казалось, Айри немного удивилась этому вопросу.

— В Тикене.

— Тебе на приданое? — усмехнулся юноша.

— Да, — девочка отвернулась. — Пропади оно пропадом!

— Спасибо, что предупредила, — поблагодарил Александр.

— Я вчера утром рассказала Тусету, — проговорила Айри. — Он что тебе ничего не передавал?

— Нет, — покачал головой юноша. Эта новость оказалась самой неприятной. В небе грохнуло, и вниз рухнул сплошной поток воды.

— Беги! — махнул рукой Алекс. — Нельзя, чтобы нас видели вместе.

Едва она скрылась в мокрых кустах, из-под навеса раздались громкие крики. Один из шестов не выдержал, и масса воды, скопившаяся на растянутом парусе, вылилась на спящих людей. Александр криво усмехнулся и, подняв вверх лицо, зажмурился, чувствуя, как прохладные капли омывают кожу.

Мимо, не глядя на него, пробежали двое матросов, укрывшись от дождя под толстым деревом, чьи корявые ветки широко раскинулись над мелким подлеском. Чуть помедлив, промокший до нитки Алекс отправился вслед за ними.

«Почему жрец ничего не сказал? — размышлял юноша, прижавшись спиной к узловатой коре. — Ждал удобного момента или совсем не собирался?» Если так, то хреновый из него союзник. Александр вытер ладонью волосы и мокрое лицо. Остается надеяться на самого себя. Проблему нужно как-то решать. «Может быть, просто удавить крысеныша? Концы в воду и все».

Несколько минут юноша наслаждался этой мыслью, но вскоре с сожалением отбросил. «Без Растора я останусь один на один с Нароном и его командой, а они меня прирежут, не дожидаясь Тикены». Можно конечно нализаться волшебного зелья и перебить всю команду. Вот только тогда придется снова прятаться по островам. А там дикари.

«Вот свинство-то!» — парень с раздражением стукнул кулаком по дереву. Даже то количество драгоценностей и тканей, что ему досталось после дележа наследства Энохсета, вызывает зависть. Может, ну его на фиг это богатство? Александр подумал, что мог бы отдать все первому же попавшемуся храму. Типа, за чудесное спасение с необитаемого острова. «Растору надо еще увидеться с родичами, рассказать им все, договориться, — размышлял юноша. — А я прямо с корабля в ближайший храм. Так, мол, и так. Примите скромный дар вашему богу».

Он хмыкнул. «Но как же приданое Айри? И клятва Энохсету?» Алекс взъерошил мокрые волосы и улыбнулся.

«Что я обещал старику? — спросил он и сам ответил. — Отдать Айри третью часть того, что у меня будет. Если нет ничего, не будет и приданого, а значит, родичи Ромео не дадут согласие на свадьбу!»

С кроны свалилась ветка и больно ударила по плечу. Александр смахнул с мокрой рубашки прилипшую кору. «И ты вот так спокойно отдашь такие бабки этим крысам?! — заорал внутренний голос. — Энохсет тебе все оставил, думал, ты человеком станешь!»

Юноша засопел.

«А еще я, я! Алекс, великий и ужасный, победитель многочисленных ратников и соратников, спаситель принцесс и убегатель от спецслужб!»

«Да и девочку жалко, — робко пискнула совесть. — Пропадет ведь».

Стало стыдно. Вновь выматеревшись, Александр долго прикидывал, но так и не смог найти приемлемого решения. В отчаяньи он стукнулся затылком о дерево. Боль отрезвила. Рядом о чем-то оживленно разговаривали матросы. Один из них Прокл, посмеиваясь, что-то рассказывал приятелю. Алекс понимал едва ли половину слов, но история его заинтересовала.

— … весь такой… Куча слуг и…, сам на носилках, отделанных золотом… шесть рабов в… А у ворот усадьбы стража… Он говорит: «Я к хозяину». А ему: «Иди в… Он там принимает«…Грирас с такой гордостью и объявляет: «Я… пришел»…

Собеседник Прокла захихикал.

— Так и сказал «…»?

— Точно так, — подтвердил бывший раб. — Я, говорит, Тею люблю и все такое… Только стража в воротах ни в какую. «Не велено пускать». Грирас давай золотом трясти. Ничего. Тогда велел… позвать. Стражники послали раба. Больше часа его… Потом явился и говорит: «Мой хозяин, господин Вист Геган дома отдыхает, а просителей принимает в…» А тут уже народ собрался. Как услышали такое… смеяться, а мальчишки начали камни кидать. До самого дома Грираса толпа шла за ними… Он… почти год никуда не мог выйти. Вот с тех пор и получил кличку…

Александр подошел ближе. Матросы заметили его и замолчали. Тщательно подбирая слова, Алекс проговорил:

— Я случайно услышал ваш разговор. Кто такой Геган? Мой капитан как-то называл это имя.

Прокл усмехнулся и, перекрывая шум бьющих по листьям капель, ответил:

— Вист Геган Верв один из самых богатых людей Нидоса. Его семья владеет сотнями кораблей и тысячами рабов. Геганы очень известный род. Они ведут свое начало от адмирала, который привел в Нидос из Радла остатки флота тирана Курса.

— Может быть, его суда и до ваших земель добирались? — спросил другой матрос.

— Не знаю, — пожал плечами Александр. — Капитан о нем говорил с большим уважением.

Они пытались поддержать разговор. Но, увы! Словарный запас юноши не позволил им нормально общаться, и матросы потеряли к нему интерес.

Александр отодвинулся, присел на корень, торчавший из земли, и задумался. Кажется, есть крохотный шанс сохранить жизнь и золото. Но и тут не обойтись без Тусета. Уж если он откажет и в такой малости, то все мужики сволочи и не в деньгах счастье.

Ливень перешел в мелкий противный дождь, редевший с каждой минутой. Едва первые лучи солнца брызнули из-за облаков, откуда-то послышался хриплый голос Нарона.

— Вставайте, ленивые сурки! Или вы думаете, что корабль сам повезет вас в Тикену? А вы будете только задницы чесать!

Матросы засмеялись. Алекс снял куртку, тщательно выжал рубаху и, ежась от холода, оделся. Начинался новый день.

Первым делом пересчитали команду. Все были живы, но не все здоровы. Трое матросов оглушительно чихали, их покрасневшие носы и слезящиеся глаза четко указывали на простуду.

Лежащий на боку корабль втащило вверх по берегу на двадцать шагов. Однако тщательный осмотр не обнаружил никаких серьезных повреждений. Повинуясь четким командам Нарона, часть команды принялась освобождать судно от остатков груза. Четверо отправились в лес рубить деревья на катки, которые будут подкладывать под киль. Работали все. Тусет примостился на высокой горке и внимательно следил за ближайшим островом. Здесь можно ожидать любых сюрпризов. Как ни как — Дикие воды. Корабль поставили на киль и стали обвязывать веревками.

Когда судно закачалось на волнах, все еле стояли на ногах от усталости. Пришлось капитану устроить короткий перерыв и раздать матросам по горсти изюма. Подкрепившись и отдохнув, начали погрузку, с которой провозились до сумерек. Отплывать в темноте Нарону показалось слишком опасно.

Для заболевших, которых к вечеру набралось пять человек, разбили палатку, где Тусет с помощью Айри занимался их лечением.

Александр терпеливо дожидался, когда жрец закончит процедуры, чтобы провести очередной урок изучения либрийского языка.

Старик вышел из палатки уже в сумерках. Девочка полила ему на руки из кувшина.

— Разве ты сегодня не устал, Алекс? — спросил он, отдавая Айри полотенце.

— Смена занятий лучший отдых, — улыбнулся юноша.

Тусет хмыкнул и, покачав головой, пошел к своей палатке. Заботливая служанка уже сложила кучу веток, прикрыв их одеялом. Жрец, кряхтя, уселся и вопросительно посмотрел на юношу.

Тот сделал вид, будто чем-то сильно смущен.

— У меня есть вопрос, господин Тусет, но мне бы не хотелось по незнанию тебя обидеть.

— Спрашивай, — кивнул заинтересованный жрец.

— Я долго прожил рядом с Энохсетом. За это время мы успели о многом переговорить. Но кое-что я до сих пор не понимаю. Может быть, ты объяснишь мне?

— Что? — нахмурился старик.

— Почему перед смертью Энохсет взял с меня клятву выдать Айри замуж за того, кого она выберет сама?

Тусет улыбнулся.

— Дело в том, что у нас не принято выдавать девушку замуж без ее согласия.

— Но это везде так.

— Отнюдь, — покачал головой келл. — У большинства народов именно родители выбирают дочери жениха. Многие либрийские девушки первый раз видят будущих мужей только на свадьбе. Но почему ты спросил?

Александр скосил взгляд на костер. Жрец проследил за его глазами и нахмурился. Растор что-то шептал Айри, а девочка пыталась от него отодвинуться.

— Она не выглядит счастливой, — негромко сказал Алекс.

Тусет какое-то время наблюдал за ними, потом проговорил:

— Но он ее очень любит.

— Только ее это не радует.

Старик пристально посмотрел на него. Александр спокойно выдержал пронизывающий взгляд темно-карих глаз, обведенных зеленовато-голубыми тенями.

— Растор не видит ничего вокруг кроме Айри.

— А его родственники?

— Что ты хочешь этим сказать? — жрец понизил голос.

— Если, как ты говоришь, невеста первый раз видит жениха на свадьбе, — Алекс сделал паузу. — То и жених тоже.

— Ты прав, — кивнул Тусет.

— Я чужестранец и многого не понимаю. Но вряд ли господин Котас согласится считать племянницей безродную рабыню. Даже если в приданом у нее будет все мое богатство.

Жрец опустил взгляд.

— Тебе Айри сказала?

Александру показалось бессмысленным это скрывать.

— Да.

— Минатиец может и сам тебя ограбить, — сказал Тусет.

— Он может не успеть, если корабль не станет задерживаться в Тикене.

— Даже если ты уговоришь Нарона, у города есть боевые галеры, — покачал головой жрец. — Нас быстро догонят.

— А если господин Котас сам захочет, чтобы мы раньше уплыли? — чуть прищурился Алекс.

— И как же ты сможешь это устроить? — уже не скрывал иронической улыбки Тусет.

— Я никак, — вздохнул юноша. — А вот вы, уважаемый, можете попробовать.

— Объясни? — нахмурился старик.

Выслушав Александра, он покачал головой.

— Не думаю, что Минатиец меня послушает.

— Зависит от того, любит ли он Растора и его отца, — сказал Алекс.

— Все зависит от воли богов, — наставительно проговорил жрец и вздохнул. — Я попробую поговорить с Котасом. Но не особенно рассчитывай на это.

— Все в воле богов, — кивнул Александр.

Они еще немного позанимались. Тусет обучил его правильному спряжению либрийских глаголов и, сославшись на усталость, пошел спать. Разошлись и большинство матросов. Оставленный часовым, Растор сидел у костра и, улыбаясь, шевелил палочкой горящие угли.

Алекс разложил одеяло возле палатки жреца. Сон не шел. Опять вспомнился Энохсет, кровавая гибель и клятва, которую старик вынудил его дать. Наверняка, келлуанин думал, что осчастливит его, сделав наследником такого богатства.

Но вместе с сокровищами повесил на шею юноши жуткую головную боль и туеву хучу забот! Ухмыльнувшись, Алекс вспомнил одно из выражений папы Саши Дрейк: «Богатые тоже плачут».

 

Глава IX. Добрый человек из Тикены

Вот уже третий день как они покинули остров, где пережидали шторм. Боги наконец-то обратили свой благосклонный взор на «Бороздящего стихию». Дул устойчивый попутный ветер. Судно быстро шло под парусом, и команда наслаждалась давно заслуженным отдыхом. Большинство матросов просто спали, вольготно раскинувшись на теплой палубе. Двое чинили одежду. Алекс сидел в углу и тихо водил точильным камнем по блестящему лезвию ножа.

Тусет стоял на корме, искоса поглядывая на него. Предложение молодого человека заинтересовало жреца. Котас Минатиец не производил впечатления дурака, привыкшего гоняться за сиюминутной выгодой. Если боги помогут, может быть удастся спасти служанку от ненавистного брака.

Наблюдая за Айри, старый жрец проникался к ней все большей симпатией. Девочка имела острый ум, почтительно обращалась с господином, держала себя в строгости, не позволяя влюбленному без ума Растору ничего лишнего.

Вот и сейчас она сбежала от его приставаний на самый верх мачты, и теперь сидя в корзине, зорко наблюдала за морем. Юноша решил составить ей компанию, но был остановлен капитаном.

— Куда? — грозно рявкнул он, когда Растор полез наверх. — Двоих эта штука не выдержит!

Бормоча под нос ругательства, молодой человек отошел к борту и стал следить за возлюбленной, словно кот за мышиной норкой.

Тусет отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Он такое уже видел. Страсть Растора пылала яростно, словно высохший на солнце тростник. Так же быстро она прогорит, оставив после пожара лишь грязную золу и пепел. Очевидно, Айри женским чутьем поняла это и всеми силами старалась избежать такого замужества. Неожиданно жрец подумал, что есть человек более достойный руки Айри, чем невыдержанный племянник Тикенского богатея.

Судьба младшего брата давно тревожила сердце жреца. Прошло двадцать три года, как он с трудом окончил школу и стал служить сначала помощником писца, потом младшим писцом храма Сета. Небраа не обладал ни умом их отца, ни красотой матери. Ленивый и не любопытный он уныло тянул лямку, не делая никаких попыток подняться вверх по служебной лестнице. Много раз старший брат говорил с ним на эту тему, пытался помочь, но Небраа вполне устраивало существующее положение. Тусет даже несколько раз пытался женить этого остолопа. Вначале тот оказывался, ссылаясь на молодость, а потом уже не мог отыскать подходящую невесту. Девушки с богатым приданым из уважаемых семей отказывались связывать свою судьбу с немолодым младшим писцом, а принять в дом бедную невесту не соглашался Тусет. Так Небраа и болтался между храмом и домом, ленясь даже посещать проституток.

«Может быть, Айри сможет расшевелить этого жирного сурка? — внезапно подумал жрец. — А на приданое я куплю им дом, и пусть они живут своим хозяйством».

После этого жрец вновь стал мечтать о триумфальном возвращении в храм с добытой реликвией. От сладостных мыслей его отвлек крик служанки.

— Лодки! Слева от солнца.

Из-за высокого скалистого острова шустро выгребали пироги дикарей.

Одна, две, три, четыре, — с тревогой считал Нарон. — Четыре! Вот шакалий помет! Четыре!

Сорвавшись с места, он перегнулся через перила и заорал, глядя на встревоженных матросов.

— К веслам! Быстрее, хромые павианы!

С криками и суетой гребцы заняли свои места на лавках. Несколько часов прошло в напряженной гонке. Гребцы напрягали все силы, ворочая тяжелыми веслами. Несмотря на все их усилия расстояние между «Бороздящим стихию» и лодками медленно, но неумолимо сокращалось. В солнечных лучах ярко поблескивали наконечники копий.

— Может… пора… браться за мечи? — хрипло прокричал Прокл.

— Их почти сотня, — тихо ответил Нарон и вдруг с криком разорвал на груди одежду. — О боги, почему вы не убили меня раньше? Почему послали смерть сейчас, когда я наконец-то стал богат!

Гребцы сбились с ритма, побросав весла, вскочили со своих мест, наблюдая за приближавшимся врагом. Капитан стоял, сжав кулаки, и с ненавистью смотрел в равнодушное небо, сиявшее синевой.

— К оружию, все кто не хочет опять становиться рабом! — решительно проговорил Прокл. — Пусть варвары умоются своей кровью!

Команда поддержала его, хотя и без особого энтузиазма. Кто-то из матросов поспешил в трюм. Люди разбирали копья и кинжалы. Алекс стоял у борта и копался в сумке.

— Принесите мне меч! — рявкнул Нарон, привлекая всеобщее внимание. В разорванной одежде с исцарапанным лицом он стоял, опершись о перила. Его бородатое лицо исказила гримаса ненависти, а в глазах горел огонек безумия.

Подняв над головой бронзовый клинок, он закричал:

— Смотрите, боги, мы не боимся!

Люди поддержала капитана яростным ревом обреченных на смерть.

Мисос принял из рук матроса длинный кинжал и, сунув его за пояс, оглянулся. Длинные боевые лодки стремительно приближались. Уже стали различимы отдельные воины, остервенело работавшие короткими веслами, и даже перья в их волосах. На корме каждой из пирог торчал длинный шест, украшенный цветными лентами. Вдруг лоцман вздрогнул, протер глаза и, что-то пробормотав себе под нос, крикнул:

— Айри! Айри!

— Что, господин Мисос? — ответила девочка, перегнувшись через край корзины.

— Ты видишь ленты на лодках дикарей?

Какое-то время она молчала, напряженно вглядываясь в горизонт.

— Да, какие-то тряпки висят.

— Какие? — спросил лоцман и, поморщившись, добавил — Цвет какой?

— Оранжевые, вроде, — чуть помедлив, прокричала Айри. — Точно! Оранжевые, черные и кажется зеленые.

— Хвала богам! — облегченно сказал лоцман и бросился к капитану.

— Господин Нарон!

Тот резко обернулся.

— Может, мы еще и уцелеем.

— О чем ты? — нахмурился тот.

— Такими лентами украшают только лодки вождей!

— Ну и что?

— Это цвета племени идосов с Дуганских островов, у их верховного вождя договор с Минатийцем. Они не должны грабить его корабли.

— А кто узнает? — огонек надежды в глазах капитана погас. — Море все спрячет.

— Кто-нибудь из этих дикарей обязательно проболтается, — возразил Мисос. — У них принято хвастаться своими подвигами. Рано или поздно весть о разграблении судна дойдет до господина Минатийца… Тогда идосы не получат ни зерна, ни оружия, ни серебра.

С каждым словом лоцмана капитан словно оживал. Не в силах сдержать радость, он хлопнул Мисоса по плечу и зычно крикнул:

— Эй! Храбрецы! Кажется, сегодня боги могут сохранить нам жизнь.

Матросы с удивлением посмотрели на своего предводителя.

— Эти дикари — знакомые господина Минатийца…

— Идосы! — не выдержав, прервал его Растор.

Тот с неудовольствием кивнул.

— Вроде так, — согласился Нарон. — Но все же не стоит выпускать мечи из рук.

Тут он обернулся к лоцману.

— Что нам делать, господин Мисос?

Тот приосанился.

— Судя по лентам, там кто-то из младших вождей…

— Я знаю многих из них! — вновь влез Растор.

— Это хорошо, — благожелательно кивнул лоцман. — Нужно приготовить хорошие подарки, объяснить, что мы делаем в этих водах, и спустить парус!

Не дожидаясь слов Нарона, матросы полезли на мачту.

Подошел Тусет.

— Нужно рассказать правду. Мы искали Книгу Сета. Вряд ли она им понадобится.

— Одни боги знают, что творится в умах этих варваров, — покачал головой лоцман. — Вдруг они захотят получить её в подарок? А отказать нельзя. Обидятся. Могут даже убить.

Все замолчали.

Вооруженные матросы столпились вдоль борта, наблюдая за лодками. Дикари, заметив, что судно остановилось, сбавили темп.

— Я знаю! — вдруг вскричал Нарон, хлопнув себя по лбу! — Мы искали дорогу в счастливую Уртанию!

Жрец и лоцман с удивлением посмотрели на него.

— Ну да! Нас послал городской совет Нидоса. Мы же нашли тело Инона из Ромса на Наульских островах. Вот и скажем дикарям, что Уртании больше нет.

— Можно попробовать, — согласился Мисос. — В Диких водах про Уртанию слышали.

Лодки подошли с двух сторон. Обнаженные по пояс воины скалили зубы и потрясали копьями, но как-то лениво, без боевого задора. Казалось, они очень удивлены тем, что корабль спокойно их дожидается, вместо того чтобы из последних сил удирать.

— Эй, вы кто?! — раздалось с одной из лодок. — И что делаете в наших водах?

Повинуясь приказу капитана, матросы молчали, держа оружие на виду. Кричавший по либрийски воин поднялся во весь рост. Это оказался мужчина лет тридцати с большим пучком перьев в спутанных волосах, в расшитой золотом набедренной повязке, с блестящим ожерельем на широкой волосатой груди.

Мисос собрался ответить, но его опередил Растор.

— Вождь Грозд! Ты не узнаешь меня? Я Растор Тун! Мы виделись с тобой в Тикене в доме моего дяди Котаса Минатийца!

Воин нахмурил густые черные брови, и вдруг его лицо озарила широкая улыбка.

— Это когда ты наблевал в его кубок, а Минатиец вылил его тебе на голову?

— Ага! — радостно улыбнулся парень. — Ты тогда ползал под столом на четвереньках и кусал рабынь за…

— Я вспомнил! — оборвал его вождь. — Как здоровье твоего уважаемого дяди?

— Хвала богам!

— Я хозяин этого судна Нарон из Смора приглашаю тебя, вождь, быть моим гостем! — крикнул капитан, привлекая к себе внимание.

Тот важно кивнул и что-то сказал на своем языке. Дикари аккуратно подгребли к борту. Вначале на корабль влезли трое воинов, оттеснив матросов. Они помогли вскарабкаться вождю. Грозд звучно шлепнул голыми пятками по гладко оструганной палубе и огляделся. Заметив Мисоса, улыбнулся.

— А я и тебя знаю! Ты служишь у Котаса Минатийца.

— Я рад, что ты запомнил меня, вождь, — поклонился лоцман. — Прошу, пройдем на корму, выпьем вина и поговорим.

— Мои воины… — начал было дикарь, но предупрежденный Нарон вежливо прервал его.

— Я прикажу подать храбрецам три кувшина.

Вождь удовлетворенно кивнул. Тут же двое матросов передали на лодку три большие амфоры с кислым тикенским вином.

Специально для встречи почетного гостя на палубе расстелили ковер из каюты Тусета. Капитан перетряс все корабельные запасы. На серебряных блюдах темнела горка изюма, лежал последний кусок сыра и нарезанное вяленое мясо. В кувшине плескалось дорогое вино. Вождь уселся, не дожидаясь хозяина, до краев наполнил серебряный кубок и залпом выпил. Удовлетворительно икнув, поставил кубок на ковер и спросил у Растора, притулившегося позади хмурого Нарона.

— Что занесло в такую даль корабль Котаса Минатийца? С кем вы торгуете в этих пустынных местах?

— Мы не торговали, вождь, — поспешил ответить лоцман. — Друзья нашего господина из далекого города Нидос попросили помочь отыскать дорогу в счастливую Уртанию.

Дикарь удивленно вскинул лохматые брови.

— В страну молока и меда? Там где золото лежит прямо под ногами? — недоверчиво поинтересовался он.

— Да, — подтвердил Мисос. — Из Нидоса прислали корабль уважаемого Нарона из Смора.

При этих словах лоцмана капитан склонил голову.

— А с ним мудрого мага Тусета.

Казалось, дикарь только сейчас заметил жреца.

— Почему у тебя нет волос на голове? — с почти детским любопытством спросил он.

Тот на секунду растерялся, потом вежливо поклонился.

— Я очень стар, и волосы покинули её.

Вождь с искренним сожалением посмотрел на него, и тяжело вздохнув, вновь обратился к Мисосу.

— Ну, нашли вы Уртанию?

— Её больше нет, — сурово ответил Нарон.

— Как это? — нахмурился дикарь. — Когда я был маленьким, оттуда приходили корабли с золотом, драгоценными камнями, с «дыханьем богов» и пряностями.

Капитан в нескольких словах рассказал о находке на Третьем Найуле. О печальной судьбе Инона из Ромса и о том, что было написано на стене в его хижине.

Вождь, его телохранители, так и оставшиеся стоять, слушали рассказ с раскрытыми ртами.

— Вот почему мы не стали плыть дальше, — закончил Нарон.

Дикарь взял кувшин и, наполнив все три кубка, поднял свой.

— Пусть духи предков радостно встретят капитана Инона из Ромса. Он великий мореход, достойный памяти соплеменников.

Грозд еще раз утробно икнул.

— Почему у тебя так мало людей на корабле? — спросил он у Нарона.

— Недалеко от Найулов мы встретили три боевые лодки рулевов, — ответил за капитана Мисос. — Они напали на нас.

— Ты ничего не перепутал? — нахмурился вождь. — Что бы делать рулевам в такой глуши? Может это были лоухи или рабтяги?

— Нет, — усмехнулся лоцман. — Я не первый год плаваю по островам. Это точно рулевы.

— Мы пытались уйти, — капитан взял с блюда горсть изюма. — Я даже приказал выбросить за борт часть груза…

— Вот почему у твоего корабля такая высокая осадка! — обрадовался дикарь.

— Ты наблюдателен и мудр, вождь, — польстил ему Растор.

Грозд самодовольно ухмыльнулся, потом, словно вспомнив, обратился к Нарону:

— И что дальше?

— Они нас догнали, — ответил капитан. — Вот поэтому на судне осталось так мало людей.

— Ты настоящий воин, — напыщенно проговорил дикарь.

— Я рад слышать похвалу из твоих уст, вождь, — Нарон склонил голову. — Позволь на память о нашей встрече подарить тебе этот меч.

Капитан протянул руку за спину. Матрос подал сверток. Развернув тонкую белую материю, Нарон подал гостю тяжелый клинок в богато украшенных кожаных ножнах.

Тот с жадностью схватил подарок.

— Черная бронза, — заметил Мисос.

Грозд, раздувая ноздри словно жеребец перед кобылой, жадно разглядывал оружие.

— Прими так же эти кубки, — капитан жестом обвел посуду. — Они принадлежали Инону из Ромса.

— Нет человека более достойного их, чем ты, вождь, — льстиво добавил Растор.

Слова юноши оторвали дикаря от созерцания дорогого оружия.

— Я доволен твоим подарком, Нарон из Смора! — торжественно объявил Грозд. — Плыви в свой Нидос, и пусть море будет благосклонно к твоему кораблю.

С этими словами он встал, не выпуская из рук подаренного меча. По его знаку телохранитель свернул ковер вместе с посудой и закинул на плечо. При почтенном молчании матросов дикари спустились на палубу гребцов, потом перешли в свою лодку. Воины взялись за короткие весла. Три другие пироги, кружившие вокруг корабля Нарона словно голодные акулы, повернули за флагманом.

— Ты зря упрекал богов, — вполголоса проговорил Тусет, глядя вслед удалявшимся дикарям.

— Я знаю, маг, — отозвался капитан голосом смертельно уставшего человека. — Обещаю принести им жертву в первом же храме, который встречу на своем пути.

После встречи с дикарями, которая неожиданно хорошо закончилась, Растор стал вести себя совершенно невыносимо! Он ходил по кораблю, гордо выпятив грудь, надувшись от важности, словно застарелый, готовый вот-вот лопнуть гнойной струей чирей. Теперь племянничек Минатийца не давал ей и шагу ступить, все время норовил ущипнуть или погладить, или прижаться. Айри коробило от таких прикосновений, а его липкие руки вызывали тошноту.

Единственным местом, где ей удавалось укрыться от преследований пылкого юноши, оказалась корзина на верхушке мачты. Она сидела там целыми днями, вглядываясь в горизонт и с привычной грустью размышляя над своей горькой судьбой.

Когда-то давно к ней так же приставал хозяин притона, где они скрывались со своей наставницей. Узнав об этом, Шило избила толстяка в кровь и пригрозила отрезать все лишнее, если он не оставит девочку в покое. Но на судне заступиться за нее оказалось некому. Тусет делал вид, что ничего не происходит. А Алекс, на которого Айри больше всего надеялась, только отводил взгляд. Это сильнее всего расстраивало девочку. Неужели Шило была права, не раз повторяя своей воспитаннице, что нет более лживого существа, чем мужчина?

Теперь Айри спала прямо у двери каюты Тусета. Несколько раз за ночь Растор проверял, не ушла ли она спать к жрецу. Матросы за его спиной во всю потешались над ревнивым влюбленным, но открыто смеяться не решались, хорошо изучив его мелочный и злобный характер.

Но по-настоящему Айри боялась ночевки на берегу. Пока что несколько ночей они провели в море. Но вот Мисос нашел подходящий остров, состоящий, казалось, только из обширного галечного пляжа, двух скалистых мысов, полукругом охватывавших маленькую бухту, и небольшой рощи. Девочка до последнего не сходила на берег, находя все новые и новые предлоги, чтобы остаться на борту. Только, когда раздраженный Тусет позвал ее в третий раз, пришлось сойти на землю. Но вопреки опасениям Растор вел себя вполне прилично. За весь вечер он подошел к ней только пару раз и даже не пытался шлепнуть по заднице, что в последнее время проделывал регулярно.

Успокоенная девочка привычно расположилась у палатки жреца и заснула, закутавшись в одеяло.

Вдруг кто-то осторожно тронул ее за плечо. Она резко открыла глаза и едва удержалась от крика. Перед ней на корточках сидел Растор и щерился самой противной из своих улыбок.

— Пойдем, погуляем? — предложил он, в волнении облизывая губы.

— Я хочу спать, — Айри попыталась отделаться от пылкого возлюбленного.

Не тут то было! Парень бесцеремонно схватил ее за руки и попытался поставить на ноги. Девочка их поджала и повисла, качаясь, словно сопля на простуженном носу.

Несмотря на худобу веса в ней оказалось достаточно, чтобы парень, выругавшись, ее отпустил. Айри завернулась в одеяло и сладко зевнула.

— Я так хочу спать, Растор.

Но юноша не собирался так быстро сдаваться. Взяв за плечи, он рывком поднял ее. А когда Айри попыталась повторить старый прием, то просто бросил девочку себе на плечо.

— Что ты делаешь?! — в полный голос закричала она, надеясь привлечь к себе внимание.

Но тот только крякнул, перехватывая её поудобнее, и едва ли не бегом бросился в рощу. Девочка рванулась, но Растор держал крепко и выпустил только, когда добрался до первых кустов. Грубо сбросив ее на землю, он довольно засмеялся.

— Вот теперь ты точно со мной погуляешь!

Прежде чем Айри сообразила, что ответить, сгреб ее в объятия и стал жадно целовать. Вот тут уже девочка не выдержала и изо всех сил ударила пяткой по ноге в щегольском башмаке. Парень взвыл и разжал руки.

Айри бросилась к костру. Ей показалось, что в кустах рядом что-то прошуршало, но девочку это заботило меньше всего. За спиной, ругаясь и шипя от боли, хромал Растор.

— Сюда! — вдруг раздался тихий возглас на келлуанском.

Она удивленно остановилась. У огня сидел Алекс и делал ей знаки рукой. Девочка оглянулась. Разъяренный влюбленный был уже в двух шагах. Она ловко увернулась от широко расставленных рук Растора, и через секунду оказавшись у костра.

И вдруг Алекс заговорил на либрийском, смешно коверкая слова.

— Как ты могла такое делать, Айри? Разве ты забыла, что не прошло еще сорока дней от смерти Энохсета?

Девочка раскрыла рот и захлопала глазами от неожиданности.

Хромая, подошел Растор.

— Не надо торопиться, — продолжал увещевать ее Алекс. — У вас будет еще много времени…

— Да я… — возмутилась Айри, но парень резко ударил палкой по костру, вызвав целый рой искр.

— Надо ждать! — почти крикнул он. — Энохсет могучий маг! Нельзя оскорблять его дух. Он будет мстить мне и вам.

Девочка, наконец, поймала взгляд Алекса. Голубые глаза источали смертельный холод и словно предупреждали о чем-то.

— Ждать! — уже тише проговорил он. — Плакать, а не радоваться. Поняла? Иди.

Айри быстро-быстро закивала головой и поспешила к палатке Тусета.

Растор остался с Алексом. Но ей вдруг стало ужасно любопытно, о чем там разговаривают эти парни? Наверняка, о ней! Значит, надо обязательно это услышать! Стараясь не дышать, девочка обошла палатку и, прячась за спящими матросами, осторожно поползла к костру.

Шило могла бы гордиться своей воспитанницей! Не потревожив никого, Айри подобралась так близко, что смогла расслышать весь разговор.

— Ты специально заговорил на либрийском? — спросил Растор, присаживаясь рядом с Алексом.

— Да, — односложно ответил тот.

— Хотел, чтобы я слышал?

— Да?

— Зачем?

— Нельзя шутить с духами, Растор, — очень серьезным голосом проговорил Алекс. — Айри женщина, и она глупа. Ты мужчина и должен быть мудр.

Услышав подобное, Айри скривилась от возмущения и беззвучно фыркнула: «Вот уж нашел мудреца!»

— Нельзя делать это сейчас! — продолжал юноша. — Вы хотите радости тогда, когда нужно грустить. Не зли дух Энохсета! Его месть будет страшной!

Словно в ответ на его слова налетевший порыв ветра зашелестел ветвями деревьев, пламя костра взметнулось злыми языками, осветив скалы.

Матрос, за которым пряталась девочка, заворочался. Сердце Айри тревожно забилось. Видимо Растор тоже испугался. Как-то неуверенно хихикнув, он пробормотал:

— Да я хотел только…

— Нельзя! — решительно оборвал его Алекс. — Видишь, как злится дух Энохсета!

— Но он же сам велел тебе выдать ее замуж! — обескуражено проговорил влюбленный. — Ты так сказал.

— Да, — согласился Алекс. — Если она согласна, пусть идет за тебя. Но надо дождаться, пока дух Энохсета не успокоится. Не спеши. У тебя впереди много-много времени.

— За кого ты боишься? — вдруг резко спросил Растор. — За нее или за себя?

— За себя, — дрогнувшим от волнения голосом проговорил собеседник. — И за нее. И даже немного за тебя.

— Почему?

— От твоей смерти мне не будет хорошо, — сказал Алекс. — Только плохо. Я хочу выдать Айри замуж и уплыть в Нидос. Может, там знают, как мне вернуться на родину.

И тут голос его сделался почти жалобным.

— Я прошу тебя. Подожди. Не гневи дух Энохсета.

— Не беспокойся, — чуть помедлив, ответил Растор. — Я пальцем ее не трону, пока не пройдут эти сорок дней.

— Благодарю тебя, господин.

Айри поморщилась как от зубной боли. Вот тебе и храбрец! Скис перед племянничком тикенского богатея. Девочка тихонько сплюнула и стала отползать от костра. Самое интересное она услышала. Теперь ясно, что ни Тусет, ни Алекс не помогут ей избежать постылого замужества.

На другой день Айри заметила, что поведение Растора изменилось. Он только широко улыбался ей при каждом удобном случае да масляно щурил свои бесстыжие глаза. Даже на корабле парень перестал ее лапать, ограничиваясь похабными намеками. Тем не менее, Айри продолжала прятаться от него на мачте. С Алексом она вообще перестала разговаривать, презрительно щурясь, всякий раз, как тот что-то спрашивал. Нельзя сказать, чтобы это его сильно расстроило, но девочка просто не могла относиться к нему по-прежнему, после того, что услышала ночью. Она продолжала добросовестно выполнять обязанности служанки, но больше не заговаривала с Тусетом о Расторе и своей судьбе.

Спустя восемь дней они встали на ночлег в рыбацкой деревушке. Здесь жили три семьи выходцев из Тикены. Все члены команды кроме Айри радовались тому, что наконец-то добрались до обжитых мест. В то время как матросы разбивали временный лагерь, разжигали огонь и ставили котел для каши, Нарон с лоцманом и Тусет разговаривали с местными жителями. Капитану очень хотелось как можно скорее принести жертву, обещанную после благополучно завершившейся встречи с дикарями. А то вдруг боги засомневаются в его стремлении отблагодарить их за помощь? К сожалению, на острове не оказалось ни одного храма. Но имелся небольшой алтарь Тики, на котором частенько приносили жертвы многие мореплаватели. Нарон тут же ухватился за эту идею и поспешил на холм, где располагалось святилище. Чтобы придать вес церемонии, он прихватил с собой лоцмана, Прокла с парой матросов, Тусета и Растора. В качестве жертвы предполагалось использовать овцу, которую выменяли у одного из рыбаков на серебряную подвеску. Как истинный либриец, тот не мог не нажиться на чужой проблеме.

К счастью жрец не потащил с собой Айри. Пользуясь подвернувшейся возможностью, девочка полоскала в ручье белье. Послышался шум шагов. Она оглянулась. Держа в руке пустой бурдюк, к воде, что-то насвистывая, шел Алекс.

Айри отвернулась и с ожесточением стала тереть тонкое полотно. Молодой человек присел в двух шагах.

— Я знаю, что ты слышала ночью наш разговор, — тихо сказал он, не поворачивая головы. — Не все там правда. Запомни.

С этими словами парень встал и пошел в лагерь, оставив девочку в сильном замешательстве.

Как Александр и рассчитывал, ссылка на авторитет духа Энохсета сработала. К тому же по какому-то капризу природы во время разговора подул ветер, и Растора, что называется, «проняло». Хотя возможно бестелесный призрак старого келлуанина действительно решил остудить пыл ретивого влюбленного? Кто знает? В любом случае паренек перестал домогаться Айри, и девочонка, наконец-то, смогла перевести дух. Вот только вместо благодарности с ее стороны Алекс ощутил такое презрение пополам с разочарованием, что поначалу даже растерялся. Впрочем, с подобным отношением со стороны спасенных девиц, он уже встречался. Поразмыслив, юноша решил, что Айри, наверное, подслушала их разговор с Растором. Не то что бы Александра сильно заботило ее мнение о себе… Но он опасался, что она может наделать глупостей. Нужно как-то нейтрализовать то негативное впечатление, что сложилось у нее под влиянием их беседы с Растором. Вот только подходящего момента пришлось ждать очень долго.

Их стоянка на острове в рыбацкой деревушке подошла для этого как нельзя лучше. Едва Нарон и прочие начальники отправились к жертвеннику, Алекс отыскал Айри и бросил ей несколько слов. Долго разговаривать с ней он опасался. Как известно, мужчины любят сплетни не меньше женщин, и, наверняка, отыщется матрос, который с удовольствием расскажет Растору, что его невеста о чем-то долго болтала с «тем самым» Алексом. Ни к чему пока злить племянника Минатийца.

Капитан со спутниками вернулись уже в сумерках.

— Боги услышали! — громогласно объявил Нарон и в качестве доказательства показал большое белое пятно на плече.

— Когда мы приносили жертву, на меня нагадила чайка! — объяснил он его происхождение.

Матросы ответили довольным гудом.

— Я купил вина! — продолжал довольный Нарон. — Каша готова?

— Да, хозяин, — бодро ответил Прокл.

— Тогда разливайте! — он махнул рукой жестом хлебосольного хозяина.

Матросы мигом потянулись с деревянными чашками к Растору, который держал на плече приличных размеров амфору.

Алекс остался сидеть.

— Ты чего? — удивленно спросил один из гребцов.

— Не могу, — вздохнув, ответил парень. — Не прошло еще сорок дней со дня смерти Энохсета. Мне нельзя праздновать, пить и веселиться.

Мужчина понимающе кивнул и одним махом опрокинул в глотку примерно пол литра красного вина. Видимо он рассказал остальным о причинах трезвости их нового товарища, потому что больше никто ему выпить не предлагал. Ночь прошла весело: в песнях, плясках и взаимных уверениях в дружбе, а утром корабль покинул гостеприимный остров. Пользуясь попутным ветром, подняли парус. Когда грязно-серое полотнище надулось сытым брюхом, Нарон зычным голосом крикнул, привлекая к себе внимание:

— Люди, послезавтра вечером будем в Тикене!

Команда настороженно молчала, ожидая продолжения.

— Все, кому я обещал, получат свободу! Но мне нужно знать, кто из вас поплывет дальше, а кто останется в городе.

— Что нам делать в такой дыре? — возмущенно отозвался кто-то из бывших рабов.

— Как хотите, — развел руками капитан. — Только бесплатно я вас дальше не повезу! Либо платите, либо нанимайтесь в команду вольными матросами.

Услышав такие слова, Александр отвернулся, чтобы скрыть усмешку. Люди взволнованно загомонили.

— А чем мы тебе заплатим? — гневно рявкнул Прокл.

— Я же обещал, что вы получите свою долю с сокровищ мага, — напомнил капитан. — Откажись и до Нидоса будешь кверху брюхом лежать!

Матросы засмеялись.

Кто-то с издевкой проговорил:

— Так-то ты свое обещание выполняешь?

— Я вам свободу дал! — огрызнулся Нарон. — Придем в город, я объявлю это в присутствии жрецов храма Тики! Там же выпишем грамоты! А бездельникам у меня на корабле делать нечего!

Смущенные таким бурным натиском, люди притихли.

— Так скажи толком, хозяин, чего ты хочешь? — спросил Прокл.

— Я хочу, чтобы вы подрядились до Нидоса вольными гребцами.

— Это значит, только за жратву! — обиженно крикнул кто-то.

— А что вы еще умеете? — усмехнулся капитан. — Только веслами махать.

Бывшие рабы сгрудились вокруг своего лидера и стали шепотом обсуждать предложение Нарона.

От них отделились двое и встали у борта. Остальные расступились, выпустив вперед Прокла.

— Щербатый и Ерай хотят остаться в Тикене.

Парочка кивками подтвердила свое решение.

— Мне не жалко, — развел руками капитан. — Они свободные люди и вольны делать все, что захотят.

— Остальные готовы подрядиться к тебе вольными гребцами, — продолжил бывший раб. — Но у нас есть условия.

— Слушаю, — Нарон скрестил руки на груди и сверху вниз уставился на Прокла.

— Ты должен сейчас же выделить нам причитающуюся долю в добыче!

Капитан нахмурился.

— У меня нет столько меди и серебра!

— Отдай золотом, — крикнули из толпы. — Мы сами разделим!

Нарон поморщился.

— И еще, — продолжил Прокл. — Нужно еще пятеро гребцов. Нас остается слишком мало.

— Четверо, — возразил капитан. — Алекс плывет дальше.

Все взоры обратились к Александру, который тихо сидел в уголке, с любопытством слушая их разговор.

— Пусть будет четверо, — согласился бывший раб. — И ты заключишь с нами договор!

— Все будет, как положено, — заверил Нарон. — В храме я объявляю вас свободными, и в присутствии жрецов заключим договор.

Едва он произнес эти слова, с мачты раздался звонкий голос Айри:

— Земля! Там земля!

Впереди из-за горизонта чуть показались темные пятна. И тут же новый крик:

— Корабли слева.

Три паруса один за другим показались на фоне ярко-голубого неба.

— Вот теперь точно скоро дом, — громко засмеялся лоцман. — Корабли идут в Тикену!

На следующий день после полудня их корабль догнал лодки рыбаков, возвращавшихся с промысла. В одной оказались знакомые Мисоса. От них лоцман узнал, что Котас Минатиец с нетерпением ждет возвращения верного слуги и даже принес жертву Тике за удачное завершение их плаванья.

Еще одни сутки и подгоняемый попутным ветром «Бороздящий стихию» вошел в просторную бухту, отделенную от моря узким, скалистым мысом, на котором возвышалась сторожевая башня. От неё шла мощеная камнем дорога. Парус свернули, и команда Нарона вновь взялась за весла.

Алекс сидел спиной к берегу и смог оглядеться только тогда, когда борт корабля глухо стукнулся о бревна пристани.

Сам город производил впечатление чужеродного пятна на фоне гор, поросших густым темным лесом. Одно- и двухэтажные домики под плоскими крышами, иногда окруженные чахлыми садами, теснились за толстой каменной оградой с высокими сторожевыми башнями. Далеко в море уходил длинный причал, вдоль которого на мелкой волне чуть покачивались множество разнообразных судов, в основном одномачтовых баркасов, предназначенных для плаванья по островам.

Едва матрос обвязал конец каната вокруг бревна, на причале показались три воина в кожаных доспехах с копьями в руках. Капитан приказал спустить трап. Стражники еще издали узнали старых знакомых.

— Котас Минатиец вас уже заждался, — гулким басом проговорил один из них, поднимаясь на борт. — Каждый день слуг присылает.

— Ну и сколько мне сейчас платить за стоянку? — хмуро спросил Нарон.

— Пять радланских медяков, — усмехнулся воин. — Или либрийских лепт.

Вскинув брови, капитан полез в кошель, и только когда получил на руки дощечку с выжженным символом, проговорил:

— Что-то сегодня дешево?

— Поблагодпри господина Минатийца, — проворчал стражник. — Ты же плавал по его делам. Вот и взяли с тебя, как со своего. С тикенца.

— При случае обязательно, — пообещал обрадованный Нарон.

Уже ступив на трап, воин сказал:

— Ты бы поторопился обрадовать благодетеля.

— Сейчас же иду, — засуетился капитан.

Но его опередил Растор. Прихватив дорожный мешок, он спрыгнул на причал и почти бегом побежал к городу. А на пути Нарона встали бывшие рабы. Тот поморщился.

— Давайте завтра?

— Нет, хозяин, — покачал головой Прокл. — Солнце еще высоко, можно торговать.

К капитану подошел Тусет.

— Иди. Я сам пойду к Минатийцу и все ему расскажу.

— Хорошо, маг, — обреченно кивнул головой Нарон и вдруг возмутился.

— Ну, хоть переодеться то вы мне дадите? Не в такой же одежде идти в храм?

Матросы заулыбались.

— Айри, — позвал жрец девочку. — Пойдешь со мной.

— Да, господин, — поклонилась она.

— И и ты, Алекс.

Юноша вскинул брови, но ничего не сказав, кивнул.

Он впервые оказался в городе этой части света, поэтому смотрел во все глаза. Узкие, кривые улочки. Однако нигде не видно куч гниющих отбросов. Стены домов без окон, высокие заборы.

— Растор, наверное, уже у отца или даже у дяди, — вполголоса заговорил Тусет. — Ты точно не хочешь за него замуж?

— Клянусь Великой рекой, — тихо, но с большим чувством ответила девочка.

— Тогда тебе придется это повторить отцу Растора и самому Котасу Минатийцу.

— Я скажу, — пообещала Айри.

Наверное, со стороны они смотрелись довольно странно. Лысый старик в длинной белой рубахе с посохом, девочка в дырявой тунике и молодой парень в грязной куртке с длинным мечом за поясом. Редкие прохожие жались к стенам домов, провожая их настороженными взглядами. Через полукруглую арку с облупившейся штукатуркой они вышли на широкую, вымощенную камнем, улицу. «Типа центральный проспект», — догадался Александр. Вечерело. Солнце нависло над острыми пиками гор, кое-кто из лавочников закрывал окна толстыми деревянными щитами. Время торговли заканчивалось. Зато над гостеприимно распахнутыми дверями ночных заведений расторопные слуги зажигали масляные фонари.

Путники остановились у высоких ворот расписанных яркими цветами. Двухэтажный дом с окнами и маленьким балконом красовался свежей побелкой.

— Мы пришли, — проговорил Тусет, вздыхая и поправляя сумку с книгой.

Он вежливо постучал посохом по толстым доскам. С легким скрипом открылась маленькая калитка и, наклонив голову, на них уставился высокий мужчина в кожаной одежде с коротким мечом на поясе. «Настоящий ваххабит», — почему-то подумал Алекс, глядя на хмурую бородатую физиономию, украшенную впечатляющим носом, и навороченный на голову тюрбан над ней. Вдруг лицо стража дрогнуло и расплылось в широкой улыбке, обнажая крупные белые зубы.

— Маг! Ты пришел. Хозяин уже спрашивал о тебе.

С этими словами он посторонился, пропуская жреца и сопровождавших его лиц во двор. Первое, что бросилось в глаза Александру, это круглый бассейн с мраморной статуей посредине. На парапете сидели утки и чистили себе перышки. В нос пахнуло знакомым запахом конюшни.

— Хозяин велел провести тебя прямо к нему, — быстро затараторил привратник.

— Подождите меня здесь, — обернулся Тусет к своим спутникам.

Тут на крыльце, украшенном четырьмя колоннами, показался мужчина с аккуратно подстриженной бородой, одетый в темно-коричневую тунику. Увидев поднимающегося по лестнице жреца, он всплеснул руками.

— Мы уже заждались тебя, маг!

— Не мог же я предстать перед таким уважаемым господином, не приведя себя в порядок, — улыбаясь, покачал головой Тусет.

— Проходи, проходи, — засуетился мужчина.

— Где здесь можно посидеть? — спросил Алекс у бородача с мечом.

— Вон скамейка! — рыкнул тот и так взглянул на девочку, что та даже съежилась от страха.

Похоже, это монументальное сооружение стояло здесь не один год. За это время поверхность расколотого пополам бревна вытерлась до зеркального блеска, только выделялись темные пятна сучков. Александр уселся и, положив на колени меч, стал ждать. Айри, немного потоптавшись, тоже присела на краешек.

— Что мне говорить, Алекс?

Юноша взглянул на привратника. Бородач, состроив свирепую рожу, расхаживал у ворот, время от времени бросая на них злобные взгляды.

— О чем? — поинтересовался он на келлуанском.

Девочка понимающе кивнула.

— Что отвечать, если спросят, почему я не хочу стать женой…

— Я понял кого, — резко оборвал ее Александр.

Айри испуганно замолчала.

— Скажешь, что ты… — он стал мучительно подбирать нужное слово. — Как называется, когда человек хочет получить то, на что не имеет права?

Девочка растерянно пожала плечами.

После долгих и путаных объяснений она довольно улыбнулась.

— У нас говорят «недостоин»!

— Вот-вот, — обрадовался юноша. — Скажешь, что девчонка с улицы не достойна быть женой такого красивого…

Айри фыркнула.

— … умного…

Девочка уже с трудом сдерживала улыбку.

— … а главное — знатного молодого человека! Понятно?

Собеседница закивала.

— Только не говори им, что он дурак, и ума у него меньше чем у таракана. Не обижай лучших людей Тикены.

— Я поняла, — серьезно сказала Айри.

— Теперь помолчи, а то стражник вон как на нас косится, — проговорил Алекс, откидываясь на спинку скамейки и закрывая глаза.

Он постарался отрешиться от всего происходящего и очистить свой разум, готовясь к очень важному разговору.

— Кто здесь Алекс? — раздался звонкий молодой голос.

Он открыл глаза и увидел на крыльце у колонны молодую служанку в короткой тунике, с масляным фонарем в высоко поднятой руке.

— Я! — отозвался Александр.

— Тебя зовет господин Котас Минатиец, — проговорила девушка.

Юноша встал, с хрустом потянулся и направился к лестнице. Он только успел встать на первую ступеньку, когда за спиной раздался короткий рык:

— Стой!

Парень оглянулся. К нему, широко шагая, приближался охранник.

— Меч отдай, — угрожающе прогудел он, страшно вращая выпученными глазами.

На Алекса эти гримасы не произвели никакого впечатления.

— А ты мне его потом вернешь?

— Я с тобой пойду! — еще более грозно прорычал привратник.

Александр пожал плечами, вынул клинок в ножнах и с легким полупоклоном протянул его на вытянутых руках. Стражник смутился столь неожиданным действием, и неловко приняв меч, затолкал его за пояс.

Служанка, наблюдавшая за этим ритуалом, открыла рот от удивления.

— Чего уставилась?! — оскалился стражник, и та испуганно юркнула в широко распахнутую дверь. Алекс под конвоем вошел в небольшую комнату, из которой в разные стороны вели три двери. Служанка проскользнула вперед, указывая дорогу. Вслед за ней он вошел в ярко освещенный зал. Мельком окинул взглядом расписанные стены и тут же заметил слева хмурого Растора. Сцепив руки на груди, он стоял, прислоняясь спиной к изображению сине-зеленого дерева с ярко- красными цветами.

— Проходи, моряк, — послышался радушный голос.

В центре комнаты на ярком ковре прямо под большим масляным светильником стоял квадратный столик. С одной стороны от него на табуретке сидел Тусет с Книгой Сета на коленях. По другую — на короткой скамейке с резной спинкой расположились двое мужчин. Причем сидели они так, словно старались отодвинуться друг от друга подальше. Тот, кто постарше с седой окладистой бородой, отвернувшись, смотрел в стену, а второй, одетый почему-то в плащ поверх обычной одежды, довольно улыбался и смотрел на Александра большими выразительными глазами на смуглом лице, украшенном аккуратными усами и бородкой.

Александр сделал пару осторожных шагов по мягкому ворсистому ковру и низко поклонился.

— Кто ты и откуда? — спросил одетый в плащ мужчина. По тому, как уверенно тот себя держал, молодой человек определил, что перед ним сам хозяин дома.

— Меня зовут Алекс, я матрос с корабля «Рассекатель воды» из города Брис, что в государстве Тонго. Наш корабль шел в город Нидос с грузом тканей, оружия, воска и меда.

— Не слышал о таком государстве, — бросил, не оборачиваясь, пожилой мужчина.

— Наверное, моя страна называется у вас как-то по-другому? — растерянно предположил парень.

— Кто правит твоей страной?

— Король, — ответил юноша. Как-то он стал свидетелем разговора Нарона со жрецом, в котором речь шла о какой-то стране на севере, где, по словам капитана, имелось великое множество государств.

— Ты из ольвиец? — поинтересовался хозяин дома и тут же проговорил что-то на непонятном языке.

— Я не понимаю тебя, господин, — покачал головой Алекс.

— Скажи что-нибудь по-своему, — предложил хозяин дома.

— Отпустили бы вы меня, — вздохнув, выдал на тонганском Александр.

— Никогда такого не слышал, — немного подумав, сказал мужчина, и, обратившись к соседу по скамейке, спросил:

— А ты, брат?

— Не о том спрашиваешь, Котас, — повернув голову, тихо проговорил тот. — Какое нам дело, кто он и откуда?

Александр почувствовал, как после этих слов в комнате повисло напряжение. От волнения он начал потеть.

— Ты прав, — согласился Минатиец, — Расскажи, как ты попал на остров? И почему Энохсет сделал тебя наследником всего имущества?

Он сделал знак рукой. Стоявшая у стены рабыня быстро подошла к столику и наполнила блестящий кубок густым темно-красным вином. Плеснув туда воды из широкогорлого сосуда, Минатиец сделал глоток, рассматривая гостя как диковинное блюдо, словно выбирая, с какого конца начинать его есть.

Алекс поведал свою историю, практически ничего не придумывая, упустив лишь некоторые моменты.

— … Я не помню ничего после того шторма. Но Энохсет говорил, что нашел меня на берегу. Одной рукой я держался за обломок борта, а в другой у меня был этот меч. Старик выходил меня. Он остался один, потеряв близких. Когда я поправился, то стал помогать ему: охотился, готовил, стирал одежду. Энохсет выучил меня своему языку. Мы долго жили вдвоем, пока не появилась Айри. Он очень хотел вернуться домой, поэтому и послал нас ждать, когда корабль будет возвращаться с Найульских…

— Я это знаю, — бесцеремонно перебил его хозяин. — Почему он оставил имущество именно тебе?

— Он не раз говорил, что относится ко мне как к сыну, — ответил Александр. — У него больше никого не было. Но за это я должен сопровождать Книгу Сета до храма в Абидосе, принести там в жертву двух лучших быков и выдать замуж Айри. За того, кого она сама выберет.

— Она уже выбрала, — проворчал брат Минатийца, бросив презрительный взгляд на Растора. Тот только крепче сжал губы, отчего его рот стал напоминать куриную гузку.

— Кого, господин? — сделав вид, что очень удивлен, спросил Алекс. — Я об этом ничего не знаю.

От такого простого вопроса в комнате повисла гробовая тишина. Даже хозяин дома от удивления выкатил глаза. Однако быстро пришел в себя и с усмешкой ответил:

— Моего непутевого племянника.

— По-моему вы ошибаетесь, господин, — смело возразил Александр. — Айри не может быть женой господина Растора.

— Что ты сказал?! — рявкнул племянник богача, бросившись на Алекса.

Тот ловко увернулся от летевшего в лицо кулака и незаметным движением перенаправил стремительное движение юноши. Растор с грохотом врезался в табурет.

— Хватит! — хозяин дома звонко хлопнул ладонью по столу. — Уймись!

Но пылкий влюбленный предпринял еще одну атаку, закончившуюся так же печально.

— Придержи его! — крикнул Котас охраннику.

Тот сграбастал паренька за плечи и прижал к широкой груди.

— Это почему же какая-то сопливая девчонка не хочет стать женой моего сына! — взвился подобно ядерной ракете папа Растора. — Что она о себе возомнила, мерзавка?!

— Я не сказал «не хочет», — поспешил возразить Александр. Не хватало еще от папаши уворачиваться. Бить-то, как следует, этих ублюдков ему нельзя. — Я сказал «не может» потому, что считает себя недостойной столь великой чести.

Мужчина растерянно захлопал глазами. Второй раз за время разговора в комнате наступила тишина. Даже Растор затих в медвежьих объятиях стражника.

— Никому не ведомая девчонка с улиц Нидоса не может стать членом такой уважаемой семьи! — поспешил продолжить Алекс. — Это против всех законов и обычаев! Она опозорит тебя, если выйдет за Растора. Айри понимает это и очень сожалеет, что не сможет стать его женой.

— Но её приданое…, — заморгал юноша, растерянно глядя то на отца, то на дядю.

Как же Александр был благодарен за эти слова! Выпрямившись и придав лицу самое скорбное выражение, он сказал мрачным замогильным голосом.

— Никакое богатство не в силах заменить благородного происхождения! Так говорят у меня на родине. За твоим родом, господин Минатиец, сотни лет власти, твои предки решали судьбу города с момента его основания. Родством с тобой гордятся самые знатные семьи. Что скажут они, узнав о такой невесте твоего племянника?

Котас уже пришел в себя и, откинувшись на спинку скамейки, благосклонно внимал его речи.

— Даже все сокровища Энохсета лишь пыль по сравнению с твоим богатством! Вот почему Айри не может стать женой Растора. Она знает свое место!

Тусет сидел с широко открытыми глазами и пристально смотрел на юношу, словно пытался разглядеть мысли, роившиеся у того в голове.

— У тебя умная служанка, маг, — усмехнулся хозяин дома, взглянув на брата. Соглашаясь, тот кивнул бородой.

— Он врет! — крикнул Растор.

Стражник отпустил его, и парень, подскочив к отцу, быстро заговорил:

— Айри согласна выйти за меня! Она мне сказала об этом еще в море. Этому мерзавцу просто жаль отдавать приданое! Айри хорошая девушка, отец. И я хочу, чтобы она стала моей женой!

Под яростным и умоляющим взглядом сына мужчина опустил глаза и что-то пробормотал, глядя на брата:

— А давай мы её спросим? — предложил Котас.

— Я схожу за ней, — Растор бросился к двери.

— Стой! — крикнул дядя. Повинуясь его голосу, стражник преградил путь юноше. Тот попытался его обойти, но был остановлен новым криком Котаса.

— У нас есть, кому позвать девчонку! Много чести, если за ней будет бегать мой племянник!

Пришибленный парень вновь отошел к стене и застыл, опустив глаза и сложив на груди руки. Алекс встал чуть левее, чтобы не выпускать его из вида.

Вошла рабыня, а за ней Айри. Скромно опустив голову и не поднимая глаз, она тихо спросила Тусета:

— Ты звал меня, господин?

— Уважаемый господин Котас Минатиец хочет тебя спросить, — сказал жрец, указав рукой на хозяина дома.

— Подними голову, — велел тот. — Ну!?…

Девочка посмотрела на него как кролик на удава.

— Мой племянник хочет взять тебя в жены. Ты согласна?

— Нет, господин, — тихо, но решительно проговорила Айри. — Я не достойна такой чести.

— Умная девушка, — похвалил её отец Растора. — Надеюсь, ты найдешь мужчину соответствующего твоему положению.

— Благодарю за добрые слова, господин, — Айри поклонилась.

И тут застывший каменным изваянием Растор завизжал и, выхватив откуда-то короткий кинжал, бросился на Айри.

— Никому не достанешься, дрянь!

Александр одним прыжком оказался возле девочки, оттолкнул ее в сторону и бросился под ноги обезумевшего влюбленного. Легкая Айри отлетела к стене, а пылкий ухажер упал на пол. Молодые люди одновременно оказались на ногах. Оскаливший зубы Растор кинулся на Алекса, полосуя воздух впереди себя тускло блестящим клинком. Тот попытался выбить оружие, но противник разрезал ему рукав и оцарапал кожу.

— Это ты настроил ее против меня! — прокричал тикенец, бросаясь в новую атаку.

— Оставь его! — крикнула Айри. — Я не хочу за тебя замуж!

— Ты будешь моей! — отозвался Растор. — Или мертвой!

Воспользовавшись этим коротким диалогом, Александр сумел увернуться от клинка и резко ударил нападавшего под ребра, одновременно перехватывая руку с кинжалом. Но тут ему кто-то больно вдарил по почкам. В глазах потемнело, пальцы разжались, юношу обхватили сзади сильные руки и оторвали от Растора. Тот отскочил и замер, потирая ушибленный бок. Алекс мешком висел в объятиях стражника, стараясь прийти в себя, и беспомощно хватая ртом воздух.

— Довольно! — крикнул Тусет, вскакивая на ноги.

Котас Минатиец молчал, с гадкой усмешкой посматривая на Александра. Его брат застыл с открытым ртом. Бледная как мел Айри вжалась в стену, словно стремясь протиснуться сквозь нее.

— Убью! — Растор бросился на Алекса, выставив вперед кинжал.

За миг до этого тот каблуком своего тяжелого сапога от души врезал по ступне стражника, одетого в мягкие кожаные башмаки. Раздался противный хруст, а вслед за ним громовой рев. Объятия ослабли, Александр изо всех сил ткнул локтем назад, одновременно приседая, наклоняясь вперед и перемещаясь вбок. Лезвие кинжала распороло бицепс и по рукоять вошло в грудь охранника.

Алекс рывком выбрался из-под завалившейся на сторону туши, подобрал свой меч и бросился к стене, обнажая клинок. Растор застыл, глядя широко распахнутыми глазами на привратника, ворочавшегося на залитом кровью ковре.

Первым опомнился жрец. Отложив в сторону сумку с драгоценной книгой, он бросился к раненому. В дверях показались вооруженные воины с горящими факелами.

Александр стоял, сжимая рукоятку меча. Вскочившие на ноги братья Минатийцы посмотрели друг на друга.

— Тихо! — властно проговорил Котас, потом взглянул на Тусета, хлопотавшего у раненого стражника.

— Он жив?

— Да, господин, — не оборачиваясь, ответил жрец. — Но может умереть. Нужна моя сумка с лекарствами. Она на корабле. Айри знает, где она лежит.

— Отправляйся за ней, — приказал хозяин дома, потом проговорил, обращаясь к стражникам. — Проводите ее и поторопите, если понадобится!

Двое воинов ушли вместе с девочкой. Остальные обступили затравленно озиравшегося Алекса.

— Пусть принесут горячей воды и чистых тряпок, — продолжал отдавать распоряжения жрец.

Повинуясь жесту хозяина, дрожащая от страха рабыня бросилась за дверь.

— Ты поднял руку на моего человека в моем доме, — мрачно усмехаясь, проговорил Котас, обращаясь к Александру.

— Не я его ударил, — покачал головой тот, нашарив рукоятку метательного кинжала. — Не я бросился с ножом на гостя. Если бы твой человек не вмешался, ничего бы не случилось.

— Он защищал моего племянника!

— Разве ему что-то угрожало?

— Растор первым начал драку! — громко сказал Тусет, разрезая на раненом кожаный доспех. — Любовь ослепила его и заставила забыть о долге гостеприимства.

— Я не хотел убивать Агу! — закричал юноша. — Алекс подло подставил его под удар!

— Молчи! — оборвал его отец. — Сейчас говорит дядя!

— Прости, отец, — Растор опустил голову.

Вбежала рабыня и с ней еще две женщины с мисками и тряпками.

— Спрячь меч! — велел хозяин дома.

Александр, поколебавшись, вложил клинок в ножны.

Котас сел, расправил плащ красивыми складками и заговорил тихим, но внушительным голосом.

— По твоей вине пострадал мой человек. Я могу приказать убить тебя или отдать на суд города.

— Не нужно этого делать, господин Минатиец, — возразил Тусет, ловко бинтуя густо заросшее черными волосом тело стражника.

— Это мой дом, маг, и я делаю здесь все, что захочу, — сказал мужчина. Алекс вновь взялся за меч.

— Он нанес мне оскорбление и должен за это заплатить. Иначе меня перестанут уважать в Тикене.

— Я готов, — пожал плечами Александр. — Зови своих воинов.

— Мне бы не хотелось проливать кровь, — покачал головой Котас. — Я торговец, и хочу принять в счет нанесенной обиды половину того, что у тебя есть.

— Растору я должен был отдать треть, а за стражника вы требуете половину? — дерзко усмехнулся юноша. — Разве слуга дороже племянника, господин?

— Ты сильно рискуешь, так со мной разговаривая, — нахмурился Минатиец.

— Я не сказал ничего не почтительного, — возразил Алекс. — Просто хочу сбавить цену, я тоже немного торговец, господин.

Хозяин усмехнулся, посмотрел на брата. Тот откровенно улыбался в бороду, довольный тем, что свадьба непутевого сына с бывшей рабыней не состоится.

— Хорошо торгуешься, моряк! — Минатиец засмеялся и хлопнул себя по колену. — Четвертую часть!

— И я смогу спокойно уплыть в Келлуан? — спросил Алекс, все еще не веря, что так дешево отделался.

— Конечно, — развел руками мужчина.

Пришли рабы с носилками. На них уложили стонавшего стражника и вынесли из комнаты.

— Опись моей доли сокровищ у господина Тусета. Присылай своих людей на корабль, — проговорил Александр. — Айри уплывет с нами?

— Она же рабыня уважаемого мага и должна следовать за господином, — ответил Котас.

— Благодарю тебя, господин, — юноша сунул меч за пояс и низко поклонился. — Ты мудр и справедлив.

— Я знаю, — улыбнулся хозяин Тикены.

Только оказавшись за воротами, Алекс поверил окончательно, что выбрался из дома местного олигарха живым. Когда за углом погас свет факелов, освещавших ворота резиденции Минатийца, у парня ослабели ноги, и он тихо сполз по стенке. Как-то сразу и резко заболело все тело, мокрый рукав прилип к коже, кровь теплыми струйками медленно капала в пыль. Скрипнув зубами, он поднялся и зашагал в порт, медленно передвигая ноги. Александр хорошо запомнил дорогу, и хотя сейчас кругом царила кромешная темнота, разгоняемая лишь светом звезд, ветер, наполненный морской солью, не давал ему сбиться с пути. Ночью улицы города пустели. Только один раз мимо него торопливо прошли двое мужчин с мешками. Один из них больно толкнул Алекса в плечо. Зашипев от боли, он схватился за пораненную руку и негромко выругался. Прохожие быстро скрылись в одном из переулков, а впереди мелькнули отблески факелов.

«Ну, что опять?!» — с тоской подумал Александр, оглядываясь по сторонам в поисках убежища. Спрятавшись за углом, он увидел, что это возвращаются посланные за лекарской сумкой Тусета воины. С огромным облегчением юноша заметил, что Айри с ними нет. Едва стражники скрылись в темноте, он продолжил свое целеустремленное движение в сторону порта.

Первый же встречный кабак, из гостеприимно распахнутых дверей, которого неслись пьяные песни, визг и запах браги, убедил юношу, что он идет в правильном направлении.

Парень вышел к морю, когда из-за гор появился край луны. Сразу стало светлее, и он безошибочно отыскал на причале «Бороздящего стихию».

— Это ты, Алекс? — настороженно спросил караульный, спускаясь с кормовой палубы.

— Я.

— А где маг? — раздался сонный голос Нарона.

— Остался у Минатийца, — ответил юноша, поднимаясь по трапу. — Там его человеку стало плохо.

Капитан зевнул и, встав у борта, задрал край одежды. Раздался звук льющейся воды. Хозяин еще раз сладко зевнул и отправился в свою каюту.

Из темноты выскочила Айри.

— Ты вернулся! — ликующе прошептала она, и присев негромко хлопнула ладонями от восторга.

— Угу, — кивнул Александр, окинув взглядом спящих матросов. Ему показалось, что их слишком мало. Наверное, еще не вернулись с берега. «Гуляют хлопцы», — вспомнился ему какой-то старый кинофильм.

— Тебя же надо перевязать! — вскричала девочка. — Я сейчас.

С этими словами она убежала в каюту жреца. Алекс решил, что на палубе гребцов слишком темно, и поднялся на нос. Луна уже вовсю сверкала на ночном небе.

— Говорят, и тебя порезали? — спросил, зевнув, караульный матрос.

— Поцарапали немного, — кивнул Александр, ложа на палубу меч.

Морщась от боли, он стал развязывать пояс.

— Помочь? — лениво предложил караульный.

— Сам справлюсь, — отказался юноша.

Он аккуратно сложил куртку, и тут на палубу влетела запыхавшаяся Айри.

— Я специально оставила немного мази и тряпок, — гордо сообщила она, потрясая узелком, но тут же охнула, увидев залитую кровью рубаху.

Ткань успела пристать к ране, и Алекс поморщился, когда легкие пальцы девочки осторожно отдирали её. Вновь открылось кровотечение. Девочка дала крови промыть рану и стала быстро мазать кожу вокруг нее пахучей мазью.

На причале послышались пьяные крики. Караульный, молча наблюдавший за перевязкой, поспешил к трапу. Проводив его глазами, Айри наклонилась.

— Что они сказали?

Александр не стал уточнять кто такие «они».

— Котас Минатиец оказался добрым и справедливым человеком. Ты не будешь женой Растора.

— Ой, как хорошо! — обрадовалась девочка, ловко завязывая края повязки.

— Мы поплывем в Нидос, а дальше в Келлуан.

— Хвала Сету! — всхлипнула она. — Я всю дорогу молилась ему, Горну и Амошу.

— И все это лишь за четверть того, что досталось нам из сокровищ Энохсета, — проговорил Александр, протягивая другую руку, украшенную длинной кровоточащей царапиной.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — всплеснула руками Айри

— А что плакать? Он кстати вообще половину взять хотел. Я его еле уболтал на четвертую часть.

— Вот какой добрый! — прошипела девочка. — Да он просто нидосский ростовщик какой-то!

— Не клевещи на хорошего человека, — возразил юноша, когда пыхтящая от возмущения Айри принялась мазать царапину мазью.

— Он хозяин Тикены. Одно его слово и я, и ты, и даже Тусет, можем исчезнуть, и никто ничего не узнает. А он отпустил нас…

— Еще бы! — фыркнула девочка. — Ты ему вон как зад… Ты его так хвалил, как будто он сам Келл-номарх.

— И взял немного, — Алекс сделал вид, что не слышал её слов — А мог бы все отнять. Котас Минатиец — добрый человек.