Господин

Логика велит мне сейчас же развернуться и уйти прежде, чем откроются двери лифта. У меня еще есть время передумать. Джейми будет не очень этому рад, но в данный момент меня это совершенно не волнует. Единственное, на чем я сосредоточен — облегчить наше расставание с Дианой. И встреча с ней явно этому не поможет. Бл*дь, без нее я умираю изнутри. Нет ни одной комнаты в моем доме, где бы она мне не мерещилась. Диана везде и… нигде. Это разрывает меня на части, разрушает человека, которым я был раньше. Ни одна моя частичка не осталась равнодушной к ее отъезду. И вот я здесь, вскрываю свои раны, заставляя их кровоточить еще больше.

Дзинь.

Я захожу в кабину лифта и поднимаюсь на этаж Джейми. Меня подташнивает, поэтому последнее, что я хочу делать — это есть. Я болен. Тут даже можно применить термин — больная любовь. Я хочу вернуть свою рабыню; желаю ощутить ее пышные формы в своих объятиях, когда пытаюсь уснуть. Да… она чертовски мне необходима. Я никогда не спал так хорошо как тогда, когда мог вдохнуть ее запах или почувствовать ее дыхание у себя на плече. Сейчас можно считать большой удачей, если мне удается проспать два — три часа подряд. Выглядит так, словно я вернулся к своему старому графику.

Дзинь.

Бабочки порхают у меня в животе, а ноги наливаются тяжестью, когда я заставляю себя идти к двери Джейми. Дерьмо. Еще есть время развернуться назад, и избавить себя и ее от этих ужасных мучений. Я планировал всего лишь наблюдать за ней все то время, пока она выздоравливает. И мы еще ни разу до этого не виделись. Но все же я абсолютно точно помню ее слова.

— Это знать, что у такого сильного мужчины, как ты, даже не хватило смелости попытаться остановить меня. Чтобы побороться за то, чего ты хочешь.

Борьба. Я уверен, что мне адски хочется почувствовать ее борющееся тело под своим, делая с ее маленькой сладкой киской самые непристойные вещи, пока она будет умолять меня о большем. Даже от тех мыслей, что таятся в глубинах моего разума, мне становится мучительно тяжело. Время. Нужно поторопиться и перетянуть ее на свою сторону, иначе все будет испорчено.

— Господин.

Дверь открывается и Джейми приветствует меня взмахом руки. Я даже наполовину не приблизился к нему, и это подсказывает мне, что он наблюдал за мной. Долго.

— Заходи. Диана только что закончила готовить ужин.

Все, что я могу сделать — это кивнуть, заходя внутрь. Медленно обвожу взглядом кухню. Ее короткие волосы открывают длинную шею в тот момент, когда она смотрит вниз на печь. Вся верхняя часть спины выставлена напоказ из — под наряда, который как предполагается, является коротким черным платьем. Чертовски коротким платьем. Мне с трудом удается сглотнуть, когда Джейми подходит к столу, перехватывая взгляды, которые я бросаю. Чем ближе мы подходим к барной стойке, тем больше становится видно не прикрытые нарядом участки тела. Мой член такой твердый, что я едва могу идти прямо.

— Садись. Я принесу тебе выпить.

— Нет, — отмахиваюсь рукой. Я знаю, что мой голос звучит немного громче положенного. Диана оборачивается, и ее взгляд впивается в мой. Пелена перед глазами превращает цвета в однородное месиво. Кроме нас двоих больше не существует ничего. Словно в тот момент, когда мы смотрим друг на друга, время замирает.

— Ах.

Я едва слышу, как Джейми возвращается на кухню. Он проходит перед Дианой, которая моргает и отстраняется. Пот начинает струиться по моей коже, и я вдруг чувствую себя еще хуже. Диана связана со мной единственной вещью — правдой. Чем — то, что она даже не ассоциирует со мной, и это только все усложняет. Я всегда сражаюсь за то, чего действительно хочу. Всегда. И видя ее, мне хочется это доказать. Я ненавижу себя за то, что не смог оправдать ее надежды.

Ответственность. Мое счастье или чья — то жизнь. Это так сложно. Я не могу просто взять и уйти. Мужья, жены, дети, родители… они не должны терять своих близких из — за того, что я повернусь спиной ко всем, кто нуждается в моей помощи.

Осматриваю комнату. Бл*дь, мне нужно выпить, но нет ни одного гребаного шанса, что я останусь здесь на ночь. Не так близко от нее.

— Кстати, пахнет вкусно, — я пытаюсь держаться от нее на расстоянии. Будь вежлив. Пахнет действительно хорошо, независимо от того, хочу я есть или нет.

— Спасибо. Диана потратила на приготовление почти два часа. Правда же, рабыня?

Моя улыбка тает, и ревность лавиной разрушает каждый дюйм моего тела, когда я вижу, как он прижимается к ее спине и опускает голову. Вдыхая аромат ее кожи у шеи, он шепчет ей что — то на ушко. Близость. Это… интимная близость. Я приближаюсь, впиваясь в них взглядом, и опираюсь ладонями на стол. Меня настолько сильно охватывает ярость, что я не сразу понимаю, как близко нахожусь. Они теперь вместе, и он не сказал мне? Занимаются любовью так, как она хотела, чтобы это делал с ней я?

Тело Дианы остается напряженным, но я отталкиваю прочь эту мысль, нацеливаясь на Джейми. На человека, которого считал своим другом. Разве я не говорил ему, чтобы не было ничего интимного? Что я убью его? Он посчитал, что это шутка?

— Должно быть, теперь осталось недолго, — Джейми поворачивается ко мне, чуть приближаясь и наклоняя голову набок. — Ты не передумал насчет напитка?

Правильно. Я все еще тут.

— Да, вообще — то, я передумал.

— Отлично. Я принесу один для тебя.

Мне плевать, слышит ли Джейми мой гнев или нет. Контроль во второй раз ускользает у меня из рук. Я нахожусь между двух огней: сокрушить свой мир или забрать свою рабыню. Ни один из этих вариантов не имеет право на существование, если я хочу сделать все правильно.

Диана надевает прихватки и поворачивается в сторону раковины. Перед ней вздымается пар, но я не могу оторвать глаз из — за того, как шикарно она выглядит. Я уже видел ее с макияжем, и все же… сейчас она так красива. Я почти не узнаю женщину, которая воспользовалась помадой и карандашом для глаз.

Мой взгляд опускается ниже, останавливаясь на декольте, открывающее такой аппетитный вид на ее шею. Черт, я умру за нее. Мне не стоило приходить. Я хочу ее тело больше, чем мне казалось. Даже больше, чем когда она впервые переступила порог моего дома; моя одержимость стала реальной.

— Иди сюда, — передо мной появляется стакан, но я не могу оторвать свой взгляд. — Знаешь, — говорит он, понижая голос, — у нее есть некоторые довольно полезные качества. Она — великолепный повар. И, — подчеркивает он, — на нее приятно смотреть, когда она это делает.

Я поворачиваю голову, ощущая, как ярость от его слов выходит на новый уровень.

— Что я, бл*дь, говорил тебе, когда ты увозил ее?

— В какой именно части разговора?

Я наклоняюсь ближе.

— Ты чертовски хорошо знаешь, о какой части речь. Какого черта здесь происходит?

Озадаченное выражение появляется на его лице.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Господин. Диана почти все время ведет себя хорошо. Я не уверен, нужен ли этот разговор.

— Эта… близость. Шепот. Ты пересек с ней границы? Ты ее трахаешь?

Джейми садится и откидывается на спинку стула.

— Давай спросим у нее, — и прежде чем я успеваю сказать ему "нет", он поворачивается к ней и рычит в ее сторону. — Рабыня.

По моей коже пробегают мурашки, когда я слышу, как он обращается к ней моим именем. Я назвал ее так. Он мог бы дать ей любое другое имя. Почему он использует то, которое дал ей я?

Голова Дианы опущена, когда она подходит и опускается на колени у его ног.

— Да, Господин?

Я хватаюсь за стол, используя каждую унцию своего контроля, чтобы не схватить ее и не впиться в губы поцелуем, доказывая, что она моя, а не его. Она моя. Я — Господин. Ее Господин.

Джейми наклоняется, поднимая ее лицо, чтобы заглянуть в него.

— Теперь, ты можешь сесть.

Она поднимается лишь для того, чтобы развернуться и залезть к нему на колени. Диана опять опускает голову, и короткие волосы закрывают ее лицо.

— Спроси ее о чем — нибудь, — говорит Джейми. — Она расскажет тебе все, что ты хочешь знать.

Ничего. Правильно.

— Я спросил тебя. Не ее.

— Я знаю тебя. Мне ты не поверишь. Думаю, если и есть кто — то, кому ты веришь — так это она.

Я наклоняюсь вперед, сильнее поворачиваясь к ней лицом.

— Диана, — мой голос звучит мягко, когда я пытаюсь заставить ее взглянуть на меня. — Могу я задать тебе несколько вопросов?

— О чем?

Я бросаю взгляд на Джейми, но возвращаюсь к ней.

— Как ты здесь?

— Мне… хорошо. Настолько хорошо, насколько может быть, учитывая обстоятельства.

— А как тебе Джейми? Он хорошо к тебе относится?

Ничего. Я не могу понять, что происходит, пока она смотрит на гребаный пол.

— Он помогает мне.

Я сжимаю челюсти.

— Это не то, о чем я спрашиваю. Он хорошо к тебе относится? — я слышу, как мой голос становится все ниже, а Господин во мне пытается вынырнуть из глубин ада. Он требует схватить Диану за волосы на затылке и вынудить бороться со мной. Приказывает целовать и посасывать ее губы до тех пор, пока она не ответит.

— Он относится ко мне очень хорошо. Помогает мне пройти переаттестацию для патронажа и найти квартиру.

Это не значит, что он не насилует ее или всерьез не избивает за закрытыми дверями. Черт побери! Почему она не смотрит на меня?

— Рабыня, — я поджимаю губы, и ее взгляд встречается с моим. Гнев. Боль. Еще больше гнева. Мое дыхание перехватывает, когда я выдавливаю свои извинения. — Мне жаль. Я не хотел это говорить. Послушай, то, что ты больше не моя рабыня, не означает, что ты не можешь довериться мне. Если что — то не так или ты несчастна… — я замолкаю. Несу полную ху*ню. Будто собираюсь дать слово, которое не смогу сдержать.

Ее голова дрожит.

— И что тогда? Что ты можешь сделать с этим, Севастьян?

Тишина. Я не произношу ни слова и даже не могу из себя ничего выдавить.

— Я в порядке. Тебе не о чем беспокоиться.

Джейми сильнее прижимает ее к себе.

— Есть ли что — нибудь еще, что ты хотел бы узнать, прежде чем я отправлю ее обратно?

Я отрицательно качаю головой.

— Ты ответишь на все вопросы, которые я хочу задать. Она может идти.

— Закончили, рабыня, — его руки помогают ей подняться, и она снова исчезает в кухне. Разъяренный, я обращаю свое внимание к нему.

— Она не должна больше быть расстроенной. Скажи мне. Ты трахаешь Диану или нет?

Джейми допивает свой стакан виски.

— Пока нет, но если ты ее не хочешь, то я по — прежнему хочу.

Рычание угрожает вырваться из моего горла, когда я отрицательно качаю головой.

— Ты ее не получишь. Не таким образом.

— Даже если она захочет, да?

Диана вытаскивает тарелки, когда я смотрю на нее.

— Она это сказала?

— Пока нет, но я легко могу претворить свои намерения в жизнь. Я знаю, что ты, предположительно, любишь ее, но не вижу для вас другого выхода. Ты упомянул какой — то план. Возможно, мы могли бы поговорить об этом. Если ты не готов или передумал, то я буду безумно счастлив освободить от нее твои руки и позволить тебе двигаться дальше с будущими рабами.

Закрываю глаза, а в это время жадность и самоотверженность сражаются друг с другом. Они воюют, подкидывая моменты сомнений и коротких размышлений. Жадность побеждает.

— Нет. Я не позволю тебе заполучить ее. Никогда. Позже мы поговорим об этом.

Вижу, как светятся его глаза, но не понимаю почему. Может потому, что я сказал ему "нет" или из — за того, что мы обсуждаем. Ненавижу то, что он кажется другим. Что — то не так.

Джейми отталкивается от кресла, направляясь обратно к графину через всю комнату. Делаю большой глоток, наблюдая за ним. Это так не похоже на него, двигаться по наклонной точно зная, что я не одобряю его действия. Он заходит слишком далеко в желании обладать своей собственной рабыней и это после того, как я угрожал его гребаной жизни… о чем, черт возьми, он думает?

— Почти готово, Господин.

Оба: Джейми и я поворачиваемся к ней. Диана ставит на стол корзинку, в которой лежат кусочки хлеба. Это выглядит и пахнет замечательно, идеально сочетаясь со спагетти, которые она приготовила. Бл*дь, почему я никогда не позволял ей готовить для меня? Я даже не спросил, нравится ли ей это и хочет ли она. Кажется, что она наслаждалась процессом, особенно если учесть, что последние несколько часов она провела у плиты словно рабыня. Есть что — то еще, чего я о ней не знаю?

— Диана, какое у тебя любимое блюдо?

Она замирает, рассматривая деревянную ложку. Девушка опускает ее к бедру и начинает обдумывать ответ, а я смотрю на ее обнаженные ноги. От вида синяков мои глаза округляются. Я был настолько занят, рассматривая ее лицо, что даже не заметил их, когда она сидела у Джейми на коленях. И хотя я много раз оставлял на ней метки, когда она была моей, сама мысль — видеть "работу", к которой приложил руку другой мужчина, тем более, что она выглядит как моя, посылает по мне волну смятения снова и снова. Я должен остановить это.

— Что же, я не уверена, что у меня есть любимое блюдо. Возможно, что — то из итальянской кухни, паста, например. Раньше я использовала собственные рецепты.

— Можешь поверить, она сделала хлеб из ничего, — приближаясь, говорит Джейми. — Отличный повар.

— Из ничего? Вау, — я еще столького о ней не знаю, а мне хочется знать все. — Ты танцуешь?

Она оборачивается к нам с улыбкой.

— Я бы хотела. К сожалению, у меня обе ноги левые. Могу сделать что — то простое, но у меня нет никакого опыта.

Я открываю рот и тут же его закрываю. Мне приходится посещать много светских мероприятий, где нужно танцевать. Я мог бы научить ее… очаровать своим мастерством. Если только…

— Какой позор, рабыня. Мы поработаем над этим, — Джейми ставит графин на стол, пододвигая его ко мне. Он или слишком умен, пытаясь ослабить мой контроль, или слишком туп, чтобы напоить меня в стельку. В таком случае я перестану быть хорошим человеком.

Слышится звон тарелок, и я хочу встать. Нужно предложить помощь, чтобы приблизиться к ней. Но голос Джейми отвлекает меня от Дианы.

— Мне нужно поговорить с тобой о продлении моего отпуска до тех пор, пока Диана не уедет. Я без проблем могу работать отсюда, но на встречах меня не будет, — он смеется. — Если ты не захочешь приехать и сыграть роль няньки вместо меня.

— Что же…

Звон битого стекла заставляет нас обоих обернуться.

— Дерьмо, прости, Господин, — Диана приседает, собирая осколки.

У меня перехватывает дыхание от вида ее обнаженной киски. Я подскакиваю на ноги, словно хищник, глядя только на то, что принадлежит мне.

— Ох, — она одергивает руку, и я понимаю, что произошло. От созерцания крови, покрывающей ее ладонь, мой мозг сопротивляется фантазиям, как я режу Диану, размазывая красную влагу по коже, в то время как поддразниваю ее. Другая же часть меня приказывает покончить с этим и удостовериться, что с ней все в порядке.

— Позволь мне взглянуть, — говорю я, приближаясь. Джейми оказывается рядом со мной быстрее, чем я думаю.

— Разожми руку, — его тон такой же низкий, как и мой.

Она тяжко выдыхает, но повинуется.

— Дерьмо, порез очень глубокий. У меня здесь нет аптечки, — Джейми поднимается и хватает несколько бумажных полотенец. — Прижми посильнее, а я сбегаю и узнаю, есть ли что — то полезное на стойке у консьержа.

Он идет к двери и через несколько секунд исчезает. Кровь течет непрерывным потоком, расползаясь пятном на полотенце. Я очарован этим зрелищем.

— Рана неглубокая. Ее не придется зашивать.

— Диана, — я с трудом сглатываю, борясь с желанием опрокинуть ее на стол, притянуть к себе за бедра и трахать, как и в каждой моей темной фантазии, в которой существует только она.

— Да, Севастьян?

Поток темно — красных капель скользящих по коже замедляется. Я убираю свой палец от пореза, размазывая кровь по ее ладони. У Дианы перехватывает дыхание, и ее взгляд поднимается, встречаясь с моим. В нем столько эмоций, что я подхожу ближе. Девушка тут же делает шаг в сторону, поворачиваясь ко мне спиной. Что — то в ее отказе заставляет меня дернуться вперед. Я разворачиваю Диану, хватая за волосы, и толкаюсь в нее грудью, прижимая к задней стенке. Меня встречают мягкие изгибы, когда я вдавливаю ее в свое тело.

— Без трусиков? Кому ты пыталась отправить сообщение, Диана? Мне или ему? — я прижимаюсь членом к ее заднице, разрывая платье до бедер. В тот момент, когда мои пальцы проникают в гладкую, влажную щель, я впиваюсь зубами в ее плечо. Она стонет, когда я дважды толкаюсь в ее киску и еще крепче сжимаю кожу зубами. — Я предполагал, что ты уже горячая и влажная, именно так, как мне нравится, — прижимаю ладонь к клитору, и она кричит так громко, что это пробивается через туман животной похоти, в котором я прибываю. Но я не останавливаюсь. Не могу. Ее запах… руками удерживаю девушку еще крепче. Я хочу никогда не отпускать ее. Если бы я только мог сказать ей то, что действительно хочу. То, что люблю ее всей душой. — Я бы умер за возможность трахнуть тебя, рабыня. Я так по тебе скучал, — я зарываюсь лицом в ее шею, и посасываю кожу так сильно, что чувствую металлический привкус крови, который так много говорит мне. Черт возьми, ей нравятся мои метки. Быстро толкаюсь в нее пальцами и начинаю проникать ими так чертовски глубоко, что издаваемые ею звуки становятся только громче и протяжнее. Довести ее до состояния, когда она впивается в стенку ногтями, не занимает много времени. Капает кровь, и я шепчу проклятия.

— Ох… бл*дь. Ты должен остановиться. Ты должен… — она извивается всем телом, когда сквозь нее проходят спазмы оргазма. Я рад, что у меня простые брюки, которые позволят мне трахнуть ее, лишь расстегнув ширинку. Улыбаюсь, отступая назад. Засовываю пальцы в рот и постанываю от ее вкуса, облизывая их.

— Если ты настаиваешь, чтобы я остановился, — поднимаю руки вверх, будто сдаюсь и отступаю назад, — то я так и сделаю.

На ее щеках румянец. Восхитительная. Да, это именно то слово, которое приходит мне на ум, когда я смотрю на ее прекрасное лицо. Она быстро одергивает платье и хватает губку. Диана начинает отмывать кровавые пятна.

— Я поверить не могу, что ты сделал это. Ты больше не мой хозяин. Ты не можешь просто прийти и… сотворить подобное, — возмущается она.

Я смотрю на нее слегка свирепо, скрещивая руки.

— Тебе не понравилось это?

— Невероятно, — фыркает она. — Это не относится к делу. Не делай так больше. Ты не имеешь права, не после того, как повернулся ко мне спиной.

Прячу взгляд, ощущая себя полным мудаком из — за чувства вины. Я не хочу ничего больше, чем сказать ей обратное. Хочу потребовать, чтобы она подняла свою задницу и шла к двери, потому что мы едем домой, но я знаю правду. Неподходящее время. Это должно закончиться и лучше, если это произойдет сегодня. Я совершил поступок, противоречащий моему плану. Все изменится, когда мы будем готовы.

Ее лицо омрачено печалью, и я отхожу еще дальше, не в состоянии отвести от нее глаз.

— Мне очень жаль. Ты права. Этого больше не повторится.