Я научился жить без чувств. Холодно. С трезвым расчетом. Когда внутри ничего. Гранит. И больше нечего терять. Самое дорогое мертво. Погребено в прошлом.
Я забыл: камень может дать трещину. И тогда мир не уберечь.
Что-то шевелится рядом. Шуршит. Шебуршит. Осторожно. Еле-еле. Как мышь. Что-то теплое. Нежное. Гладкое. Мягкое. И ароматное. До безумия.
Я делаю глубокий вдох. Дышу. И надышаться не могу. Дурманит. Такой запах. Прямо обволакивает, пеленой накрывает. Свежий и сладкий. Аж в рот забивается.
Сжимаю добычу крепче. Рычание как рефлекс.
— Ах, — только и выдает она.
Открываю глаза. Обжигаюсь о ее взгляд. Встревоженный. Затравленный. Взгляд испуганного зверька.
— Я, — закашливается. — Мне нужно в туалет.
Понимаю, что совсем зажал девчонку. Прижал к груди, так и уснул. Странно, как не придушил. Хватка жесткая. А я еще и ногу через нее перебросил.
Какая же она. Тонкая. Податливая. Фигуристая. В нужных местах. Так и тянет стиснуть. Смять. Подмять по себя. Распять на постели. Драть до беспамятства. Разломать на хрен кровать.
Она пахнет земляникой. И грехом.
Разрываю объятья, заваливаю ее на спину, раскладываю перед собой. Жрать охота. Это голое тело как вызов.
Вжимаюсь губами в шею. Прикусываю кожу зубами. Втягиваю в рот. Так хочется пометить. Выбить. Вырезать. Мое. Мое. Мое. Хотя на бледной коже и без того проступают синяки. А живот до сих пор покрыт засохшим семенем.
— Иди, — бросаю я.
Дрожит. Не сразу, но решается выскользнуть. Шаги почти не слышны. Скрывается за дверью. Включает воду.
Я смотрю на часы и тянусь за мобильным телефоном, отменяю встречи в первой половине дня. Дежурный обед с Монахом меняю на ужин. Поднимаюсь и направляюсь в душ.
— Ты, — выдыхает девчонка.
Отшатывается. Влипает в стекло. Роняет мочалку.
Я встаю под горячие струи. Вода не отрезвляет. Наоборот. Раздразнивает. Распаляет каждую клетку.
Почему бы просто не трахнуть девку сейчас? Взять и вдавить в себя. Насадить и устроить скачку. Дикую. Яростную.
Я пытаюсь найти хотя бы одну причину. Логичную. И не нахожу.
Сука.
После тех слез. После рыданий. После гребаной истерики.
Так хочется, чтобы она сама. Чтобы первая. Начала и тогда…
О чем я думаю?
Блядь.
Что?!
Сжимаю кулаки. Готов стену пробить. Нужно выплеснуть гнев. Злость. На себя. Острая потребность. Бить и крушить. Вырвать слабость. Любой ценой. Быстро.
— Ты закончила? — спрашиваю.
— П-почти.
— Так чего застыла?
— Я… сейчас.
— Заканчивай и собирайся.
Бросаю ей другую мочалку. И сам намыливаюсь. Выбить бы еще дурь из башки. А, то как гляну на эту девку, так в паху горит и мозг дымится. Замкнуло прямо. Надо чаще ебаться. Валять баб. Разных. Иначе сперма голову кружит.
— К-куда? — запинается. — Куда собираться?
— По магазинам.
— Что? — голос срывается. — Что это означает?
— А ты не в курсе? — усмехаюсь. — Повезу в торговый центр, завалю и выдеру прямо посреди этажа.
Ох и глаза у нее. Душу на куски порвать могут. Хорошо, что у меня души нет. Нечего рвать. Пустота.
— Ладно тебе, — хмыкаю. — Поедем и купим тряпья. Подумай, какие шмотки нужны. Ну, платья. Юбки. Кофты. Всякое барахло.
— Разрешишь выбрать одежду? — поражается.
— Да. Приводи себя в порядок. Наряжайся.
Молчит. Видно, счастью не верит. Заканчивает с купанием и сваливает. Смышленая. Схватывает налету.
* * *
— А в какой центр мы поедем? Мне расческа нужна. И фен. Иначе волосы приходится долго сушить. Можно любое место выбрать?
Наглая. Палец дай — руку отхватит. По локоть. Чтоб она так член заглатывала. До яиц в рот брала.
— Мою расческу возьми.
— Не подходит, — берет, пытается прочесать пряди. — Видишь?
Роскошная баба. Не надо ей никакого наряда. Во всем выглядит так, что отшибает мозги. Опять нацепила мою рубашку. Галстуком как поясом подвязала и готово. Хоть сейчас на подиум. На обложку. Тонкая. Звонкая. И талию легко ладонями обхватить.
— У меня волосы слишком густые, — откладывает расческу. — Путается все. За эти дни вообще колтун сбился. Наверное, придется подстричься под ноль.
Такая маленькая. Ранимая. Беззащитная.
Но это обман. Иллюзия. На самом деле, она обычная шлюха. Сколько мужиков у нее было? До Стрелецкого — пять. Если судить по досье. Хотя тут и одного достаточно. Не назвать ее уже девушкой. Замуж пошла порченой.
А я повелся на рыдания. Тугую жопу не тронул. Еще и выгулять собрался. За покупками повезу. Дебил.
— Пойдем, — поворачиваюсь и выхожу из комнаты.
Она устремляется следом. Опасается рядом идти. Поодаль держится. Будто это спасет в случае чего. Наивная.
— Марат, — застывает на пороге.
А я уже выхожу во двор. Оборачиваюсь. Хмурюсь, глядя на застывшую в дверном проеме фигуру.
— У меня же обуви нет, — говорит тихо.
Руками разводит. Вся такая беспомощная.
Возвращаюсь и перебрасываю ее через плечо, отношу в гараж, усаживаю в машину. Как куклу. Одевать буду по ходу также. А потом раздевать. И раздирать.
Я расскажу ей про долг. Сегодня. Хватит откладывать.
* * *
Мы покупаем туфли. Удобные. Без каблука. А потом — красивые. Такие, в которых она становится со мной одного роста. Дальше следует сумка. Для комплекта. Куча платьев. Чулки. Джинсы. Шорты. Разные футболки. Фен. Несколько расчесок. Банки и склянки. Какие-то чисто бабские прибамбасы.
Всю хрень запакуют и доставят нам прямо домой.
Торговый центр принадлежит мне. Но ей об этом знать необязательно. Видеокамеры отслеживают каждый шаг. Записи, где нас видно, подчистят позже. Не останется даже следа.
Девчонка не пытается сбежать. Умная. Понимает, что поводок в моих руках, а вокруг только видимость свободы.
Отвожу ее в ресторан, заказываю еду.
— А тебе мы ничего не выберем? — спрашивает вдруг. — Столько всего накупил. Даже неудобно.
— У меня все есть.
— Уверен?
Глаза горят. Дьявольски. Точно ведьма. Еще и губы свои пухлые покусывает. Дышит напряженно.
— Ешь, — говорю.
А сам ем исключительно ее. Взглядом. Пожираю. Она так и не сняла мою рубашку, не поменяла на обновку. Из покупок только сумку и новые туфли при себе оставила.
— Вкусно, — улыбается. — Мне нравится твой выбор.
— Я рад.
Впервые жалею, что не употребляю алкоголь.
Интересно. Сколько в ней градусов?
— Ты, — осекается, опять нижнюю губу кусает. — Хм, ты разрешишь выбрать кое-что? Для тебя.
— Что?
— Сюрприз.
Игривая. Веселая. Взаперти она совсем другая. Но так ей гораздо лучше. На воле. На людях. Искрится вся.
— Валяй.
Любопытно, как далеко зайдет. Куда. Когда придется ей когти обломать.
— Хорошо, — плечами ведет, прячет улыбку. — Договорились.
Продолжает поедать свой обед. Ловко орудует приборами. До нутра без проблем доберется. Хитрая баба. Осознает силу и власть. Вроде ничего особенного не делает. А мужикам шеи сворачивает. И кровь.
Покончив с едой, она берет меня за руку и ведет за собой. Уверенно. Рулит ситуацией. Понимает же, раз пообещал, обратно не отмотаю, не соскочу.
Заводит в магазин. Дешевое барахло. Для подростков. Яркие принты. Дурацкие надписи. Качество паршивое. Зато народу тьма. Музыка грохочет как в ночном клубе. Не отдел, а блядский цирк.
— Чего выбирать-то собралась?
— Пойдем.
Хватает пару футболок. Даже не смотрит. Наугад из кучи вытаскивает. Тянет меня в примерочную. Швыряет шмотки на пуфик в углу и запирает засов.
— Хочешь купить эту хрень? — хмыкаю.
— Нет.
Сдергивает галстук с талии. Резко. В одно движение развязывает. Расстегивает рубашку, отбрасывает в сторону. Теперь только красные кружева покрывают тело.
Ничего нового. Вроде. Она раз десять передо мной раздевалась. За сегодня. Пока подбирали гардероб. В одиночестве бы ее не оставил. Мало ли какая шальная идея стукнет в эту бедовую башку. Поэтому примерки проходили под надзором. Но вот гребаный поворот. Теперь все по-другому. Острее, что ли?
Девчонка подходит вплотную. Смотрит. Глаза в глаза.
— Трахни меня, — говорит, будто нож в горло втыкает.
— Заигралась, — скалюсь.
Прижимается грудью к моей груди. Как железом прожигает. Пальцами за плечи цепляется, когтями карябает. Встает на носочки. Шепчет на ухо:
— Значит, сама тебя трахну.
Я хочу рассмеяться. Оттолкнуть ее. Послать к дьяволу, на родину, в пекло. А не выходит. Ни черта не выходит, когда эта сука рядом.
Она берется за пояс брюк, справляется с ремнем в два счета и выпускает разбухший хер на волю. Опускается на колени. Открывает рот. Опять смотрит. Держит взглядом. И тут же смыкает свои губы вокруг моей плоти. Втягивает вглубь.
Блядь. Что вытворяет? Сосет и смотрит. Откуда только берутся такие глаза. Долбануться. Омут. Вязкий. Грязный. Развязный.
Она выпускает хуй изо рта. Причмокивает. Накрывает ствол ладонью. Сдавливает и дрочит. Вылизывает яйца. Долго. Старательно. Дрочит. Наяривает как шалава. Всю мордаху в паху прячет.
Кровь бьет в живот. Толчок за толчком. Дурею. Ну, нет. Так не пойдет.
— Размечталась.
Оттаскиваю ее за волосы. Вздергиваю наверх. Впечатываю в зеркало. Животом, чтоб грудь вдавить и распластать. Гребаные кружева мешают. Сдираю их, рву, оставляя красные следы на коже. Вбиваю в поверхность. Жестче. Чтоб соски размазать.
Стонет. Как же она стонет.
— Марат, — выдает протяжно.
Зажимаю ее рот ладонью. Срываю трусы. Усаживаю на член. Не вхожу. Именно присаживаю сверху. Трусь о лоно. Вжимаюсь сильнее. Рывками.
Дергается. Извивается.
Голое белое тело отражается в зеркале. Скрученное моими руками. Изломанное судорогами. Темный хер маячит между сочными бедрами. Раздувается.
Пускай глядит. Пускай любуется.
Что-то оглушает меня. Не музыка. Что-то другое. Горячей волной обдает. От затылка до пят. Как кувалдой по башке. Раз за разом.
Подхватываю девчонку, разворачиваю к себе лицом и вламываюсь внутрь. Вгоняю ей с размаху. Долблю как одичалый.
Она даже отвечать не успевает. Не может подмахивать. Просто выгибается. Течет в руках как ртуть. Ядовитая.
— Марат, — рваный выдох. — Марат, Марат…
Вгрызться бы в ее рот. Губами губы запечатать. Но нет. Такой рот только чтобы члены сосать. Яйца вылизывать. Обрабатывать языком все, что прикажут. Для поцелуев не создан. Не предназначен.
Я кончаю ей на живот. Достаю и спускаю семя. Часть попадает на грудь, на бедра.
Отхожу. Наслаждаюсь картиной.
Девчонка дрожит. Прижимается спиной к зеркалу. Ладонями шарит, будто пытается найти защиту. Еле на ногах держится. Никак бедра свести не может.
Такая блядски невинная.
— Вычисти хуй.
Сползает вниз, подползает ближе. Выполняет приказ. Не пропускает ни капли. Все слизывает. Даже с моих волосатых яиц.
— Жду на выходе.
Поправляю брюки, убираюсь из примерочной. Если останусь на секунду дольше, снова буду ее трахать. Член уже подергивается. Жаль, нельзя забить на семейный бизнес. Отменить на хрен встречи и часами пялить эту проклятую шлюху.
Что на нее нашло? В штаны полезла. Ртом насадилась. Прямо сказка. Может, благодарит? За целую жопу. За шмотки.
Все бабы одинаковые. Бабло. Цацки. Барахло. Вот их главный интерес. Надо немного времени дать. Как милая зад свой подставит. Конечно, я могу без согласия засадить. В любую дырку. Но так приятнее. Когда сама. Без слез.
Всякое в жизни бывало. Только как вчера подо мной никто не рыдал. Никогда. Ломались, выкручивались, цену набивали. А такой истерики не закатывали.
Я не насилую девок. Сами на хер запрыгивают. Эта не станет исключением.