Приручить зверя. Завоевать его доверие. Сделать так, чтобы он ел с твоих рук, чтобы спокойно засыпал рядом, забывал о возможном предательстве. Превратиться для него в особое лакомство. Изысканное. Выделяющееся среди других. Пусть пробует, сколько угодно, сколько пожелает. Пусть наслаждается вкусом. Только бы не сожрал целиком.

Я смогу? Сумею подчинить Марата? Лаской и нежностью. Окутать его разум, заполнить мысли. Войти в плоть и в кровь, пропитать его ледяные жилы своей отравой, влиться в самое нутро.

Пока что это делает он. Подчиняет меня. Порабощает. Ядом льется под кожу. Заполняет все пространство внутри и снаружи, отбирает свободу выбора.

Я должна заново учиться думать, принимать решения, отвоевывать личную территорию по миллиметру. Начать с малого и достичь действительно важного результата. Иначе эту игру не перевернуть.

Где мои опоры? Цели? Мечты? Стремления? Где я сама?

— Я бы хотела продолжить работу над диссертацией, — совершаю первый шаг, робкий, не слишком смелый, просто пытаюсь оценить границы дозволенного, прощупать зыбкую почву.

Марат лежит на спине. Вроде как отдыхает, однако никакой расслабленности в его сильном теле не ощущается. Напротив — готовность к броску.

Я лежу на нем сверху. Грудь к груди. Могу четко прочувствовать каждый мускул. Поймать биение пульса сквозь набрякшие вены. Я будто оказываюсь на обжигающе горячей железной статуе. Под упругой кожей льется реальный металл. Дыхание враз перехватывает от этой сдерживаемой мощи.

Громадный член до сих пор находится во мне. Согреваю закостеневшую плоть собой. В самом прямом и порочном смысле.

Крупные ладони поглаживают мои ягодицы. Лениво, по-хозяйски. Неспешно движутся, очерчивая свои владения.

Я начинаю привыкать к подобному положению. Улавливаю в происходящем особый кайф, больной и насквозь извращенный. Я вещь, бесправная и безвольная игрушка, поэтому хозяину виднее, как именно нужно со мной поступать, где раскладывать, куда трахать. И больше ничего не надо решать. Не о чем волноваться и переживать. Просто плыви по течению, покоряйся, сдавайся окончательно.

Это пугает. Страшит. Ужасает. Но очень глубоко в душе. На дне.

Я пробую бороться. Теперь уже против собственной тупой покорности. Против апатии. Против эйфории. Я чувствую себя наркоманом. Только вместо запрещенных веществ искушением выступает огромный орган, растягивающий створки лона до упора.

Боже. Я никогда не верила в женщин, которые до безумия одержимы сексом. Всегда считала существование нимфоманок плодом разыгравшейся мужской фантазии. Это могло быть либо болезнью, психическим отклонением, либо же игрой, определенной уловкой. Но вот чтобы по-настоящему вожделеть интимной близости до греховного жжения и зуда в причинном месте… подобного я не воображала, не представляла.

А теперь сама такая. Даже хуже. Падаю в бездну под названием Марат.

— Ты не будешь работать, — говорит он, мрачно сдвигает брови, выдает: — Зачем на это время тратить?

— Понимаю, — роняю тихо. — Но признаюсь честно, мне практически нечем себя занять, когда тебя нет рядом.

Двигаю бедрами, будто невзначай, слегка меняю положение. И гигантский член твердеет сильнее, оживает, моментально откликается.

Горячие пальцы крепче стискивают мои ягодицы.

— По магазинам ходи, — бросает Марат, буравит темным взглядом. — По салонам. Бабские процедуры делай. Замира тебя везде поводит и развлечет.

Тонкий лед. Тончайший. Любое резкое движение погубит все мои планы и надежды, отправит глубоко под мрачные воды.

— Это хорошо, — улыбаюсь. — Но я очень много труда вложила в научные исследования. Пусть мне ничего не светит в будущем, хочется довести дело до конца. Я не привыкла отступать. Думаю, ты все понимаешь.

— Упертая, — хмыкает. — Я заметил.

— Я… я должна разобраться с этой работой. Для себя. Лично. Не для других. Не ради карьеры. Тут прошлые дела. Но… я не прошу доступ сразу, потом, когда сочтешь…

— Доступ? — грубо обрывает поток моих не слишком связных высказываний.

— Потребуется Интернет, — отвечаю, глядя прямо в горящие черные глаза, не рискую отводить взгляд. — Книги тоже понадобятся, но я все равно все покупаю и заказываю именно через сеть. Самая свежая информация хранится там.

— Комп себе выбиваешь, — криво усмехается.

— Да, — киваю. — Но ты сможешь легко контролировать каждое мое действие. За экраном следить, проверять историю браузеров. На тех сайтах, которыми я пользуюсь нельзя ни у кого попросить помощь. Это ведь не социальные сети. Другая структура. Библиотеки, новостные ресурсы узкого профиля. При определенных настройках я смогу посещать лишь конкретные ссылки, ничего сверх того.

Однако любой запрет можно обойти. Захочешь — отыщешь способ. И даже найдешь куда обратиться за спасением. Было бы желание. И наглость. Нить протянется.

— Поглядим, — холодно бросает Марат и ухмыляется шире, погружает в пекло: — Вот жопой покрутишь на моем хере, тогда поразмыслю. Оценю риски. Может и дам чего.

Рефлекторно вздрагиваю, нервно закусываю губу.

Что если это ловушка? Проверка? Надо сохранять осторожность. Не стоит соглашаться сразу. Такой расклад натолкнет на подозрения.

Получить компьютер за анальный секс. Соблазнительное предложение. И опасное. В памяти еще свежи недавние впечатления от подобного действа. А про первый опыт и вовсе думать не тянет.

— Затихла, — жадно сминает мой зад, тискает. — Разве наука не требует жертв?

— Я обещаю поразмыслить, — толкаюсь ему навстречу, вырываю из широкой груди звериный рык. — Мы же никуда не спешим?

— Не спешим, — подтверждает Марат.

И опять переворачивает жертву на спину, заваливает, подминает под мускулистое тело, будто погребает, обрушивает сверху каменную твердость налитых напряжением мышц. Овладевает мною снова. Долго, со вкусом, растягивает удовольствие.

Мы завтракаем и ужинаем вместе. За одним столом. Утром совершаем трапезу в доме, в главной гостиной. Вечером посещаем различные рестораны. Обычно водитель отвозит меня к Марату, иногда тот заезжает сам. Практически неделя подобного распорядка заставляет меня еще сильнее поверить в нормальность наших отношений. Точнее — в красивую иллюзию.

Со стороны мы выглядим как семейная пара, особенно с учетом обручального кольца на моем пальце. Окружающие люди едва ли могут усомниться в нашем счастье. Никто не узнает правду. Даже грозный вид Марата не вызовет подозрений, ведь он так мило и нежно придерживает меня за талию, привлекает ближе, прижимает теснее, однако строго соблюдает нормы приличия, избегает проявления излишних эмоций на публике. Либо по собственным убеждениям действует, либо опасается нарушить кодекс относительно общения хозяина и рабыни.

Рядом с ним я просто крохотная. Совсем малышка. И кажется, грешно такому громиле причинять боль хрупкой девочке.

Но кто рискнет помещать ему в реальности? Кто сдержит грубые животные инстинкты, когда мы опять наедине в спальне? Кто посмеет бросить вызов зверю?

Я чувствую себя так, будто хожу по канату над жуткой пропастью. Один неверный шаг — и от меня только мокрое место останется.

— Ты встречался с кем-нибудь? — спрашиваю в один из наших удивительно тихих вечеров, под конец, перед подачей десерта.

Марат смотрит на меня, точно я неожиданно перехожу на другой язык, неизвестный ему, абсолютно незнакомый и непонятный.

— У тебя была девушка? — уточняю мягко. — Полагаю, да. Вероятно, их было довольно много. Ты явно не страдал от недостатка женского внимания.

Молчит и хмурится. Пожалуй, это знак остановиться, замереть и не пересекать черту, но я продвигаюсь вперед. Словно вытанцовываю над бездной. Встаю на носки пальцев. Вокруг своей оси кружусь, не ведая настоящего страха.

— Я бы хотела узнать о тебе больше, — прочищаю горло. — Если не возражаешь. Ведь ты обо мне очень многое выяснил, а я только могу в догадках теряться и строить собственные предположения.

— Зачем тебе узнавать про моих баб? — кривит губы, прожигает черными глазами. — Так и тянет в моих мозгах покопаться?

— Выходит, ты для этого мне вопросы задавал? — улыбаюсь. — Старался проникнуть прямо в голову?

— Вопросы? — хмыкает.

— Ну, про парней, — поясняю осторожно. — Сколько их у меня было, как далеко заходили наши совместные отношения.

— Я спрашивал, кто тебя в рот ебал, — бросает грубо.

Вздрагиваю. Никак не могу привыкнуть к его отвратительным выражениям. Даже самую легкую и непринужденную беседу он способен испоганить подобным резким поворотом. Вроде начинает общаться нормально, фильтрует лексикон, а потом вдруг как приложит словом, что моментально теряешься. Как молотом по голове врезает, окатывает студеной водой, дотла сжигает единственной фразой.

— Неужели ты не допускаешь, что я интересуюсь тобой искренне? — выдаю ровно, пробую сохранять хладнокровие. — Без коварных планов? Без задних мыслей? Просто хочу понять человека, с которым намертво связана. Или ты считаешь, мне может быть наплевать на подобный факт? Прости, но трудно сохранять полное безразличие в такой ситуации. Да и как ни крути, жаждешь выяснить о собственном хозяине хоть какие-то детали.

— Ты знаешь достаточно, — отрезает Марат.

— Верно, — не отвожу взгляд, спокойно выдерживаю буйный напор его глаз, хотя столь горячее внимание ощущается, как удар прикладом в затылок. — Знаю историю про долг. Знаю, что предательство для твоей семьи равноценно смерти. Знаю твоего отца и твоих братьев. Но о тебе самом я знаю только имя.

— Этого хватит, — подводит мрачный итог.

Появление официанта с подносом немного спасает ситуацию. Во всяком случае, мне удается остыть и собраться для очередной неминуемой атаки, сдержаться и не нарубить дров сгоряча. Пока перед нами расставляют десерты, возникает пауза, дабы выровнять дыхание и пересмотреть выбранную тактику. Хотя какая тут может быть тактика? Он варвар. Дикарь. Его ничем не пронять и не пробрать.

— Не хочешь обсуждать личное? — говорю, когда мы вновь оказываемся наедине без лишних свидетелей.

Усмехается и качает головой. Его бесят мои расспросы, однако моя наглость и упорство вызывают восхищение. Он явно забавляется. Это как если бы тигр привычно зажал в когтях мышь, а та бы стала с ним болтать. Дерзко. Отчаянно. Необычно. Шаблон рвет.

— Валяй, обсудим отношения, — скалится Марат. — Срок, покуда мой хер пизду долбит, за отношения считается? А если в жопу выебу, то это значит все уже серьезно?

Мои щеки пылают. Лицо в огне. Физически. Буквально ощущаю, как густо заливаюсь краской. Но взгляд я все равно не прячу. И даже не вздрагиваю. Наверное, начинаю смиряться.

— Отношения — это когда вас связывает нечто большее, — произношу спокойно, очень пытаюсь не допустить дрожи в голосе. — Не только секс. Не только проникновение в разные отверстия.

— Ух ты, — издевательски присвистывает, явно глумится. — Расскажи, чего еще с бабой делать, раз трахать нельзя?

— Можно… трахать, — выдаю хрипло, употребляю вслух крепкое словечко неожиданно для себя самой и с мрачным удовлетворением наблюдаю за тем, как чернеют и без того до жути черные глаза. — Но тебя связывают с человеком другие интересы. Вы проводите свободное время вместе, находите общие занятия, открываете новое, доверяете друг другу.

— Духота, — заключает презрительно. — От такого только удавиться со скуки.

— Почему ты настолько низкого мнения о женщинах? — не выдерживаю. — Кто тебя так сильно задел?

— Займи рот десертом, — бросает нарочито елейно.

Судорожно сжимаю ложку, стараюсь всю ярость на металл выпустить.

Но лучше подчиниться ему по-хорошему. Иначе сам мой рот займет. Даже не сомневаюсь, что Марату ничего не стоит отыметь меня посреди ресторана, причем в самой дикой и грубой форме.

— Ты ведь женишься, — опять даю себе волю, не удерживаюсь от очередной опасной реплики, действую на эмоциях. — Неужели и жену уважать не станешь?

— Я не женюсь, — ухмыляется.

— Но твоя невеста…

Замолкаю. Потому что он вдруг касается моей руки, проводит кончиками пальцем по внешней стороне ладони, очень нежно и осторожно, но от этого странного, обманчивого жеста у меня сразу ложка выпадает. Язык присыхает к небу от волнения.

— Пора из тебя дурь выбить, — чеканит, опаляя дыханием. — Болтаешь и болтаешь, без умолку тарахтишь. Завтра займемся делом.

— Каким? — еле дышу.

— Найдем общее занятие, — заговорщически выгибает бровь. — Без траха.

Мне едва удается сглотнуть.

Это что… намек? На отношения? Или я сама себя обманываю? Наверняка, он приготовит новое унижение. Нечто безумное, страшное и жестокое.

Черт. Почему он так странно улыбается? И почему внутри меня все так сладко замирает при одном взгляде на его губы?

* * *

— Ты уверен, что я готова? — судорожно сглатываю.

— Боишься? — хмыкает Марат. — Я думал, ты взрослая девочка.

— Да, но…

— Только со мной смелая? — ухмыляется.

— Это слишком быстро, — отвечаю, нервно закусывая нижнюю губу. — Я никогда прежде не пробовала ничего подобного. Мне не страшно, просто очень непривычно.

— Все бывает в первый раз, — продолжает хищно скалиться, но искры в его глазах совсем не выглядят угрожающе, наоборот, во взгляде явно проскальзывает настоящее веселье, без мрачной тени злобы и даже привычной жгучей похоти нет.

— Ладно, — согласно киваю. — Давай проверим, хорошо ли я усвоила теоретическую часть и перейдем к практике.

— Поняла, что делать? — уточняет он.

— Полагаю, все довольно легко, — делаю глубокий вдох, улыбаюсь, пытаясь сбросить оцепенение, вкрадчиво прибавляю: — Как с тобой. Главное — оседлать.

Даже не отслеживаю реакцию Марата, полностью обращаю внимание на основную задачу, стараюсь правильно выполнить каждый шаг. Мысленно прокручиваю схему действий в голове, приступаю к воплощению в реальность.

Итак. Одну ногу в стремя. Руками взяться за седло. Оттолкнуться и перенести другую ногу через спину лошади. В моем воображении подобное кажется лихим каскадерским трюком, но на самом деле все оказывается куда проще. Поразительный исход.

Пара секунд — и я уже оказываюсь на Титане. Громадном и могучем, мускулистом жеребце иссиня-черного цвета. Дух захватывает от его мощи. До сих пор не верю, что и правда сумела взобраться на лошадь с первой попытки, просто следуя распоряжениям Марата. Меня захлестывает странное возбуждение. Бешеный выброс адреналина ударяет четко в мозг. Мелкая дрожь охватывает тело, но постепенно отпускает плоть, напряжение падает, сменяется уверенностью.

Я сумею им управлять. Сумею его обуздать. Нужно двигаться четко и плавно. Занять правильное положение в седле. Держаться ровно и свободно.

Животные чувствуют страх. А я… не боюсь. Больше не боюсь. Ничуть. Изначальное волнение отпускает, ледяные когти разжимаются, позволяя вдохнуть полной грудью.

— Я правильно сижу? — спрашиваю своего инструктора.

— Вот бы ты и на меня так лихо запрыгивала, — усмехается Марат.

Хлопает своего коня по шее, треплет. Тот довольно потрясает гривой, млеет под ладонью хозяина. А кто бы не млел?

Отгоняю греховные мысли. Сейчас не время. Надо сосредоточиться на жеребце.

«На каком?» — вспыхивает в сознание издевательский вопрос.

Марат добивает меня окончательно, убирая руку от коня, как бы невзначай прикасается к моей ноге, будто случайно скользит пальцами по икре. От этой ласки раскаленная стрела прошивает низ живота насквозь.

Боже, я точно с ума сошла.

— Дальше, — запинаюсь. — Дальше что?

Наш удивительный урок продолжается. Меня обучают правильно держаться в седле, ездить шагом, останавливаться, совершать поворот. Самое трудное — разобраться с поводьями. Одно неосторожное движение, инстинктивный рывок, чересчур резкий и жесткий взмах рук — рот лошади может быть травмирован. Да и в любом случае не хочется истязать животное, излишне перетягивая поводья.

Важно держать кисти на холке. Разгибать и сгибать только локти. Контролировать натяжение. Нельзя допускать, чтобы поводья провисали вниз. Они должны стать продолжением твоих рук.

Хочешь повернуть — пускай оба повода в дело. Верно направляй коня. Четко отдавай команды.

Я познаю абсолютно новый мир. Никогда не мечтала и не думала о том, чтобы взобраться на лошадь. Разве что на экране кино наблюдала за этими прекрасными созданиями. Ну и в парках порой их встречала. Впрочем, у тех животных всегда был измученный вид. Жалко смотреть. Они целыми днями служат забавой для туристов, однако уход получают явно не самый лучший.

Другое дело — Титан. Жеребец прямо таки играет. Роскошная грива. Бархатистая шерсть. Аж сверкает. Неукротимый. Резвый. Породистый. Пожалуй, другого Марат и не выбрал. Поставь рядом сотню подобных, все равно остановил бы взгляд именно на этом.

Между ними ощущается связь. Уверена, и меня конь терпит, лишь по воле хозяина. Держится спокойно и снисходительно. Милостиво позволяет собой управлять. Уж слишком у него своенравный вид, но присутствие Марата моментально укрощает.

Хотя Марат им тоже сейчас управляет. К упряжи пристегнут трос, который он сжимает, готовый в любой момент взять ситуацию под личный контроль.

Вряд ли новичкам вроде меня позволено кататься без страховки.

— Ты хороший учитель, — говорю искренне. — Я раньше не подозревала, что способна на подобную авантюру.

— Разве это авантюра? — смеется.

— Для меня, — невольно улыбаюсь. — Если сравнить мою прошлую жизнь и теперешнюю, то наблюдается заметный контраст.

Было обычно. Заурядно. Скучно. Но это устраивало. Вполне. Я не жаждала безумных приключений, ухода в отрыв. Не рвалась на рожон. Видимо, это рассердило мою судьбу, прогневило небеса.

Моя улыбка гаснет.

— Хватит, — произносит Марат. — На сегодня достаточно.

— Так быстро? — спрашиваю удивленно.

— Быстро? — бросает насмешливо. — Два часа скачешь.

Пораженно выдыхаю. Даже ответить нечего.

Два часа? Серьезно? Время пролетело как один миг. И даже усталости не ощущаю. По телу бодрость разливается, энергия кипит.

— Мы еще сюда вернемся, — обещает Марат.

— Правда? — голос пронизан неподдельной радостью.

— Конечно, — подтверждает и помогает спуститься на землю, подхватывает и ссаживает вниз точно невесомую пушинку, в объятья сгребает и на ухо шепчет: — Если будешь меня как его объезжать, бедрами обхватывать и хер по яйца принимать.

Я ничего не говорю, лишь вздрагиваю. А он практически сразу отстраняется и обращается уже к коню. На своем языке. Нежно. Ласково. Непривычно до жути. Необычно.

Он и в самом начале с Титаном общался. И потом, пока меня учил. Как со старым верным другом. Их отношения гораздо прочнее наших. Надежнее.

А как иначе? Титан действительно преданный товарищ и соратник. С ним и по душам пообщаться можно. А я просто шлюха, другой роли не дано.

Марату нужна чистая девушка, невинная и непорочная, никем другим не тронутая. Чтоб ревность не будить. Его невеста — идеальная пара. Воспитана по их традициям, понимает их культуру. Между ними очень много общего.

А что между нами? Темная похоть. Жажда плоти. Кровавый долг. Метка, которой хозяин метит свою рабыню.

Любовь не должна сжигать в пепел, обугливать крылья, кости разламывать и по кускам мясо выдирать.

Любовь?..

Боже, о чем я вообще рассуждаю? У нас нет и никогда не будет любви, даже банальная привязанность исключена. Я просто вещь. Игрушка. И единственное, что можно сделать это вырваться из заточения, сбежать из жуткого плена.

Лучше умереть, чем жить так. На острие ножа. На лезвии порока. Ожидать неминуемой кары от безумцев, одержимых кровным возмездием. И проблема не только в Марате, его одержимая семья никакого шанса не оставит.

И все же я пьянею. От выброса эндорфина. От непривычных впечатлений. От такого одуряющего сюрприза как урок верховой езды. И от того, как Марат сгребает меня в объятья, попрощавшись с Титаном.

Ну, не удается мне сохранять сердце в холоде. Не выходит рассудок трезвым держать. Срываюсь и в пропасть эмоций улетаю на раз. Молниеносно. Как под студеную воду ухожу, а после в открытое пламя ныряю, в бездну огня.

* * *

Дома нас встречает гость. И его появление вдруг крадет всю нашу магию. Возвращает обратно в жестокую и мрачную реальность.

Пугающий тип. Жуткий. Страшный. От такого хочется держаться подальше, сразу сделать несколько шагов назад. Он навевает утробный ужас.

Высокий, хоть и чуть ниже Марата. Здоровенный. Груда мышц. И ярости. Клокочущей злобы, животной агрессии. Пусть одет в костюм, смотрится вполне цивилизованно… никакой цивилизации в нем нет. Вот ни капли. Дикий. Неудержимый. Такого даже на железной цепи не удержать, вырвется и самую крепкую клетку разнесет, разломает играючи.

И лицо у него неприятное. Грубые черты, жесткие и хищные. Отталкивающая внешность. Глаза чуть раскосые, еще и прищурены. Взгляд цепкий как будто когтями впивается.

Зверюга. И самое странное — он совсем не боится Марата. Не ощущаю в его манере ни единого намека на страх. Уважает? Возможно. Страшиться? Ничуть.

— Ты звал — я пришел, — выдает хрипло.

По мне взглядом проходится. Ровно, без эмоций. Просто оценивает. Не стесняется и нагло чужое изучает. Считает, что имеет на это полное право.

— Пойдем, — холодно произносит Марат.

Уводит незнакомца в свой кабинет. А тот идет, но вдруг оборачивается и еще раз меня удостаивает вниманием. Даже прикрыться хочется. Однако я и так скромно одета. Ничего вызывающего в моем виде не найти.

— Кто это? — спрашиваю Замиру.

Та брезгливо кривится, плечами пожимает.

— Зачем тебе знать? — отвечает, наконец.

— Хочу понять, что за гость пожаловал.

— Он не гость, — отмахивается. — Бешеный пес. Зря Марат его принимает, лучше бы сразу добил.

— Он и правда не кажется приятным, — выдаю осторожно.

— Люди зовут его «Татарин», — продолжает Замира. — Но я уверена, что к татарам он никакого отношения не имеет. О нем ничего неизвестно. Предал память отцов, род оставил. Как такому доверять? Нож вгонит в спину и не задумается.

Ограничиваюсь кивком.

Тут никому нельзя доверять. Вообще. Но от этого мрачного типа веет леденящим душу холодом. Дурной знак. Черная метка.