– Хоть бы ночь была спокойной, – сказала молодая медсестра.

– А что так? Не выспалась? – спросила старшая.

– Да! Мы вчера с Лешей в сауну ходили. До трех ночи зажигали. А сегодня день выдался сумасшедший, сама все знаешь. Четвертая палата как с ума сошла. Да еще родственников никого не было.

– Жена же этого, как его, Игорь, что ли? Обещала сиделку дневную нанять.

– Да ладно, наймет она, как же. Если бы не дочери, она бы вообще не ходила бы сюда. Врач еще неделю назад просил ее лекарство купить, по сей день не купила, – ответила старшая.

– Не знаю, как бы кто из нас поступил. Сколько он уже тут лежит?

– Да уже четвертый месяц. Когда аппарат искусственного дыхания выключили и он задышал, у нее аж настроение поменялось. Расстроилась, что ли.

– Ты бы не расстроилась? Шейные позвонки сломаны, голову по кускам собирали. Он все равно не жилец. А вот проблем добавляет, да еще каких. Денег только сколько у нее улетело.

– Да! Для всех близких он как наказание Божье. Все понимают, что он не жилец, а умирать он не собирается. Помнишь, в шестой палате электрик лежал? – спросила старшая.

– Нет. Там же сейчас женская палата.

– Да года два назад. Электрик с вышки упал, перелом шеи, бедра, тоже в коме два месяца лежал. Жена еще поначалу ходила, потом перестала. Мать-старушка с деревни приехала, ухаживала за ним. Ей лет семьдесят было, заведующий ее еще пожалел, нянечкой взял, чтобы ей жить на что было. Она сына выходила, сейчас их каждый день в парке вижу. Он, правда, на коляске, но руками двигает. Она уж совсем постарела. Девчонка с соседнего подъезда им помогает, видимо, с собеса. А вот жена его мать даже из дому выгнала. Мало что сама к мужу в больницу не ходила, она еще и мать старую выгнала. Старуха из деревни приехала за сыном ухаживать, а той, видимо, личную жизнь устраивать помешала. Старуха неделю в парке на лавочке ночевала, пока ее участковый не пожалел. Со своей матерью свел. Она долго еще у его матери жила, пока квартиру не разделили.

– Да, чего тут только не насмотришься. Он сегодня раза три чуть не захлебнулся, еле успела. Интересно, в коме они о чем-то думают? Наверно, мысли их посещают? Мозг же не может просто так работать. Иногда смотрю на него, а у него глаза закрыты, а лицо будто гримасы мне показывает.

– Хватит о них. Лучше скажи, что там нам, премию к Новому году обещают? – спросила старшая.

– Я откуда знаю?

– У Леши не спрашивала?

– Да он и не знает, – сказала младшая.

– Что за заведующий отделением, если не знает, будет ли премия к концу года? Я смотрю, ты с ним уже второй год кувыркаешься, а замуж он тебя не зовет. А может, уже расписались там втихаря, а мне ни слова?

– Да успокойся ты. Знаешь же, как его мамаша на меня смотрит. Она под поезд ляжет, но своего Алешеньку за меня не отдаст. Я уж перед ней и так, и сяк, но она ни в какую. Она считает, что жена у ее сына должна быть образованной и из приличной семьи.

– Как по саунам таскать, так этому кобелю ты как раз, а как замуж позвать, то мордой не вышла. Ой, Светка, тебе уже двадцать девять. Смотри, так в старых девах и умрешь.

– Типун тебе на язык. Сама не умри. Тебе сорок один, и тоже одна.

– Меня не сравнивай. У меня дочка красотуля, да и платье я белое надевала, а то, что с мужиком не повезло, так то судьба моя такая бабская. Не пил бы – до сих пор бы жил. Как бы там ни было, любила я его, Светка. И дочку от него люблю. Порой смотрю на нее, а будто его вижу.

– Нормальный он у тебя мужик был. Ты за ним как у Христа за пазухой была. Да и пил он в меру. Любил он тебя, дуру, и дочку любил. Сколько раз видела, как он на тебя смотрел, – сказала младшая.

– Да знаю я. Я его по сей день забыть не могу. Даже с этим, последним, в постель ложусь, а его представляю. Устала я без него. Почему его Бог так рано забрал? – после этих слов старшая медсестра Анна Сергеевна Носова заныла как белуга.

Светлана прижала ее голову к груди и тоже загудела, тихо, как чайник на плите.

По противоположному концу коридора ковылял на костылях, весь в гипсе пациент. Чудом единственный выжил в аварии, а троих увезли сразу в морг. Пятый месяц он уже лежал в этой больнице. Два месяца сестрички утки из-под него выносили. А теперь героем ходил, к выписке готовился.

– Что заныли? Иль обидел кто?

– Что болтаешься по коридорам? Уж бабам и поплакать не даешь! – грубо крикнула ему Анна Сергеевна.

– Вот дуры. Плачете-то чего? Случилось что?

– Давай проваливай, счастливчик, – утирая слезы, сказала Света.

Егора все в отделении травматологии называли счастливчиком. Поехали они вчетвером на рыбалку. Выехали ночью, чтобы к рассвету успеть, да и заснул друг за рулем. Так во встречную грузовую машину в лоб и стукнулись. Все погибли, а вот Егор выжил. Теперь он истинный счастливчик. У тех погибших мужиков и жены, и дети, а этот сирота. Те в земельке, горе близким, а счастливчик ковыляет, через год вообще про аварию забудет.

– Что проваливай? Давай-ка лучше мне укол поставь, а то ноги ноют, уснуть не могу.

– Ладно, ковыляй в процедурную, сейчас приду.

Света взяла журнал и пошла ставить укол.

«Хорошая девка, – подумала Анна Сергеевна, смотря вслед уходящей медсестре. – Загуляет ее наш заведующий и бросит, а она переживать всю жизнь будет. Залетела бы, что ли. Глядишь, и горгона мамаша его бы растаяла. Надо будет подсказать».

На удивление, с приемной еще никто не позвонил.

«Странно, – подумала Анна Сергеевна. – Надо пойти этого с четвертой палаты посмотреть. Дышит ли еще. Жалко мужика. Такие дочки хорошие. Он пост какой-то занимал. Поначалу кто тут не бегал, все его здоровьем интересовались. А как врач вердикт вынес, у всех и интерес пропал. Вот так, пока живой, всем нужен, а как в коме – никому», – с этими мыслями она вошла в палату.

Аппарат контроля за сердечной деятельностью отбивал свой график.

«Все спокойно, лежит себе. Интересно, о чем он сейчас думает, или не думает?»

Только старшая сестра повернулась к выходу, как аппарат начал попискивать, извещая о каких-то изменениях у пациента.

– Боже ж ты мой, глаза открыл, – от удивления произнесла Анна Сергеевна.

Всякое она видела, но вот на этого бедолагу и рубля бы не поставила. А тут на тебе, в себя пришел.

«Надо бежать врача звать, вдруг он перед смертью ожил. Пусть уж у врача на глазах умирает, а то опять на сестер поволокут. Недосмотрели, недоглядели».

Выскочив из палаты, вызвала на посту врача по телефону. Тут и Светка подошла.

– Твой-то, с четвертой, глаза открыл. Иди в палату, сейчас врач подойдет, я уже вызвала. Сейчас точно что-то назначит. Они когда из комы выходят, им помощь нужна.

Светка бросилась в палату. Пациент что-то бормотал.

– Лежи, молчи, миленький. Нельзя тебе говорить. Сейчас врач придет, скажет, чем тебе помочь.

В палату зашел Артем Петрович, самый уважаемый нейрохирург в больнице.

– Что, ожил? – как-то неуверенно произнес он.

Игорь отчетливо произнес:

– Дочки живы?

– Бредит! – утвердительно сказал Петрович, доставая фонарик из кармана.

Игорь снова повторил:

– Дочки с женой живы?

– Живы, конечно, – не выдержал Петрович. – Молчите, вам пока рано говорить, – тыкая иголкой в руки и наблюдая за зрачками, уже спокойно произнес врач.

Пациент поднял глаза вверх. И снова произнес:

– Первые ушли?

Эти слова он произнес уже шепотом, силы вновь покинули его.

– Вот ведь чудо, – удивленно сказал Артем Петрович, щупая пульс на руке. – У него чувствительность просматривается, может, мне показалось, – как бы опровергая себя, произнес он.

Ночь в больнице на удивление прошла спокойно.

– Да! Вот это золотые руки у нашего Петровича, – потягивая чай, сказала Анна Сергеевна Свете. – Кто бы мог подумать, что этот жмур в себя придет. Я же в ту смену дежурила, когда его привезли. На нем живого места не было. Голова вся разбитая была. Челюсть нижняя на кусочки раздробленная.

– Авария? – спросила Света.

– Да нет. Его на обочине нашли, наверно, машина сбила. Дорожные рабочие нашли. Таджики мусор убирали, а он в траве лежал, вот они полицию и вызвали. Думали, труп нашли. А уж полиция «скорую» вызывала, когда увидели, что он дышит. Говорят, часа три лежал. Вот сила к жизни у человека. На «скорой», говорят, пока везли, сердце раза три останавливалось. Еле живым довезли, если так вообще сказать можно. Потом операция часов семь шла. В общем, в рубашке родился.

– Что из него еще выйдет? Непонятно, – буркнула Света. – Хотя только очнулся, про детей и жену спрашивал. Я так толком не поняла. Видно, бредил.

– Любит, значит, жену, а она даже лекарство ему не купила. Надо ей сообщить, что он в себя пришел. Хотя знаешь? Иногда они перед смертью в себя приходят.

– Не болтай, Анна Сергеевна, доктор сказал, есть надежда, что чувствительность у него сохранилась. Он его иголкой полчаса тыкал. Так что, может, еще все обойдется. Выжил же он для чего-то. Что-то в этом мире еще не доделал. Вот его Бог и не забрал.

– Ладно, буду жене звонить. Где там ее телефон? Алло! Ирина Павловна?

– Нет! Мамы нет дома.

– Извините, а с кем говорю?

– Дочь, Алена.

– Аленочка, это старшая медсестра травматологии, там, где папа у тебя лежит.

– С папой что-то случилось? – с дрожащим голосом спросил ребенок.

– Нет-нет, наоборот. Ваш папа сегодня вышел из комы. Состояние тяжелое, но стабильное. Передай, пожалуйста, маме, может, она приехать захочет?

– Она его похоронила. Я с сестрой приеду, – зло ответила девочка и положила трубку.

– Ну вот, что и следовало ожидать, – резюмировала старшая медсестра.

Через час появился полицейский.

– Здравствуйте, девочки. Говорят, наш найденыш очнулся! Что-то сказать может?

– Вам-то что не спится? Плох он еще, нельзя к нему, без сознания он.

– Старшему доктор позвонил, сказал, что вроде из комы вышел. Мне бы его допросить, может, вспомнит что. А то нам за этот случай главк весь мозг вынес. Он же в администрации работал. Вдруг как-то с профессиональной деятельностью связано.

– Говорят же тебе, без сознания он. Приходи через месяц, – явно недобро ответила Анна Сергеевна.

Она не любила полицейских. У этих людей ни совести, ни сострадания, лишь бы палку получить.

Полицейский, не поверив, дошел до палаты, сам во всем убедился и пошел восвояси.

– Позвоните вот по этому телефону, – и сунул визитку. Уходя, добавил: – Работа у нас такая.

– Совесть у вас такая! – вслед крикнула Анна Сергеевна. – Не люблю ищеек. Все равно никого не найдут, только нервы портят. Помнишь, бандита в первой палате вместе с дядечкой наемник убил. Так и не нашли преступника. Я его жену знаю. Убили человека ни за что, а эти только ходили да нам мозг выносили. Нет, не люди они. Раньше милиционер доверие вызывал, а сейчас испуг.

«Где я?»

Открыв глаза, Игорь опять увидел белые стены и потолки.

«Что со мной? Что сделали Первые? Что с планетой?»

В голове снова начали всплывать вопросы, один за одним.

«Почему я не на Луне? Откуда такая боль? Я в больнице! Как я сюда попал? Ничего не понимаю». Голова трещала. Игорь не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Видимо, они взорвали машину, а его спасли разведчики. Или, может, опять козни Уе. Ему наверняка удалось выжить. Игорь лежал и не понимал, что происходит.

В палату вошли дочери. Игорь их узнал. Они подбежали к нему, схватили за руки и сквозь слезы обе в голос закричали:

– Папа! Ты очнулся! Ты нас так напугал. Что случилось с тобой? Кто тебя так?

«Знал бы я, что со мной. Но почему они еще маленькие? Я, наверное, сплю. Последний раз я видел, когда младшей было уже двадцать. А сейчас ей лет десять».

– Где мама? – шепотом еле произнес Игорь.

– Вам лучше молчать, – сказал человек из-за спины дочерей.

«Это, наверно, врач», – подумал Игорь.

– Мама будет позже, – сказала Алена. – Ты не говори, молчи. Тебе нельзя тратить силы. Ты нас всех напугал.

Дочки склонились к рукам Игоря, крепко держа их.

Игорь ничего не понимал, но ему стало легче, когда он увидел своих девочек. Значит, Первые сжалились над землянами и не уничтожили их цивилизацию. Это уже хорошо. Через минуту он вновь отключился.

В палату зашла сестра.

– Вы бы, девчонки, бежали бы домой. Вам, наверно, в школу пора, – Анна Сергеевна по-доброму выпроваживала девочек. – Смотрите, уже утро. Я сейчас вашему папе снотворное поставлю. Он все равно до вечера проспит. А вот вечерком приходите. Его кормить надо будет, поможете дежурной сестре.

Девочки послушно встали и пошли домой. Старшая обернулась и сказала:

– До вечера, папа!

Старшая сестра поставила уколы и пошла сдавать смену. Ночные дежурства давали хорошую прибавку к зарплате, но силы забирали серьезные.

Очнулся Игорь ближе к вечеру. В палате никого не было. Слева стояла стойка, на которой висело лекарство. В Игоря медленно вливались два бутылька какой-то жидкости. Он попытался освободить идентичность, чтобы посмотреть, что происходит на Земле, но не тут-то было. Вместо легкого головокружения, как это обычно бывает, возникла резкая головная боль. Интересно, что бы это значило? Он забыл, как это делается. Он не мог освободить свою идентичность, его тело держало его. Что за чудеса? Неужто он так сильно был ранен, что утратил свои способности? Сильная головная боль вырубила его. В следующий раз он очнулся только утром. Рядом сидели Ирина и дочки. Ира держала Игоря за руку, на ее лице были слезы.

– Здравствуй, милая! Не плачь! Мы снова вместе.

– Я не плачу. Это слезы радости. Мы уже думали, что тебя потеряли. Врачи не давали шансов на твое выздоровление.

– Ты же знаешь, я крепкий.

Тут Игорь вспомнил, что Ирина вышла замуж за Романа. Первый муж для нее уже был потерян.

– А где Роман? – спросил он супругу.

Ирина изменилась в лице, покраснела.

– Что ты? Тебе нельзя нервничать. Мы уходим. Мне надо на работу, детям в школу. Вечером будем у тебя.

Они встали и ушли. Пришел доктор и начал крутить Игорю руки и ноги. Своих конечностей Игорь почти не чувствовал. Затем доктор достал большую иглу и начал втыкать ее в пальцы рук пациента.

– Чувствуете? – спросил он.

– Совсем немного.

– Вот и хорошо.

После этих слов ушел и доктор. Шея и голова Игоря были зафиксированы, головой крутить не получалось. К ногам были привязаны гири. Игорь лежал как на дыбе, весь вытянутый. Видно, ему крепко досталось, и, судя по тому, как осматривал врач, что-то было с позвоночником. Видно, Первые взорвали машину, а Игорю досталось от взрыва. Но как им удалось его спасти? Игорь все вспоминал последние мгновения. Отчетливо помнил, как появились Первые. Как все засветилось вокруг, и он провалился, упав с большой высоты. Воспоминания вызвали сильную боль, и он опять потерял сознание.

– Алексей! Что с Игорем, ходить будет? – спросила Света своего возлюбленного.

– Ты знаешь, вопреки всем прогнозам, у него восстанавливается нервная проводимость шейного отдела. И головной мозг потихоньку приходит в себя. Так что прогнозы пока положительные.

– Ты знаешь, говорят, что он узнал об измене жены и бросился сам под машину. А она нашла молодого парня и с ним роман закрутила.

– Глупости бабские. Собираешь всякую ерунду. Кто это тебе рассказал?

– Видели, как в больницу его жену молодой парень подвез, а дочери сами пешком пришли и, увидев мать, пошли по другой лестнице, только чтобы с ней не встречаться.

– Не собирай ерунду. Даже если и так, то дурак он полный. Останется инвалидом, кому он будет нужен. Не хочу я слышать эту глупость и тебе запрещаю. Лучше давай отпуск обсудим. Я путевки и билеты взял, а вот главврач мне еще отпуск не подписал. Не отпустят, вот дела будут.

В те дни сознание приходило к Игорю и уходило от него за день несколько раз. В голове была полная каша. Дочери, которых он видел, были явно младше тех, которые были до…

Тут Игорь задумался. До чего? Что произошло? Но в голове был четкий блок всего, что привело его в эту больницу. Значит, нужно понять, что сейчас происходит. Игорь догадался, что находится в том времени, когда все еще не началось. Что-то произошло с временным полем, и Игоря отбросило назад во времени. Только почему он в больнице, что изменилось? Началось все с дачи, которую они купили, и с письма-треугольника. Придут дети, нужно спросить, купили ли они дачу. Кто, интересно, вернул его в это время?

Игорь не мог шевелить ни руками, ни ногами. Голова жутко болела. Зафиксированная шея не давала возможности поворачивать голову. Да, вот это влип! Самое странное, он помнил о своих способностях, но воспользоваться ими не мог, такое чувство, будто, кто-то у их забрал.

Ближе к вечеру пришли дочери.

– Как ты, па? – сказала младшая и прижалась к Игорю щекой.

– Все не так уж плохо, милые.

– Папа. Врач сказал, что тебя сбила машина. У тебя была разбита голова и сломана шея, не считая пары ребер, ноги. Но нейрохирург сказал, что ты будешь ходить. Иннервация возвращается к тебе. Он прописал очень хорошие лекарства, они поставят тебя на ноги.

– Доченьки, скажите мне. Мы с мамой купили дачу?

– Да! Вы куда-то ездили, но мы там не были.

– Понятно. А где мама?

– Она придет позже.

– Почему вы не вместе? Поругались?

– Да так, немного. Ладно, па, мы пошли, нам еще уроки надо делать.

– Хорошо, бегите. Давайте. Я завтра вас жду.

Девочки вышли из палаты.

– Надо папе про маму все рассказать. Он, по-моему, ничего не помнит.

– Не надо ничего рассказывать. Ему сейчас и так очень плохо. Да и мама, может, одумается.

Девчонки пошагали домой, у каждой в голове крутился план, как помирить маму с папой.

К больнице подъехала машина.

– Дорогая! Я думаю, нам стоит расстаться. Я чувствую себя очень подлым человеком. Твой муж лежит еле живой, а я с тобой по ресторанам и театрам. Да и смущает меня наша разница в возрасте.

– Подожди! Не ты ли мне говорил, что тебя не волнует разница в возрасте? Не ты ли меня убеждал уйти от мужа? А сейчас ты говоришь, что я старуха? Мерзавец! Из-за тебя Игорь под машину попал.

– Ну, не из-за меня, а из-за тебя! Это не мой муж, а твой. Это ты поменяла свою семью на молодого любовника.

– Тварь! Мерзавец!

Ирина выскочила из машины, громко хлопнув дверью. «Хоть бы дочери не видели», – подумала Ирина. Успокоившись в приемнике, она прошла к мужу.

– Что случилось? – спросил Игорь, увидев красные глаза супруги.

– Потом расскажу. Прости меня, милый. Прости. Я пойду домой. Можно? Потом тебе все объясню.

Заплакав, она выскочила из палаты.

Игорь ничего не понял. «Видимо, она сильно переживает за меня. Мне нужно постараться побыстрее встать на ноги. Я и так близким доставил много неприятностей».

Прошло еще пару месяцев, прежде чем Игорь встал на свои ноги. И то встал – это слишком громко сказано. Его перевезли в реабилитационный центр. Там учили ходить заново. И вот спустя полгода он смог самостоятельно делать пять шагов. Уж поверьте, это дорогого стоит.

Игорь сильно беспокоил своего психиатра. Что-то он в нем видел, какие-то отклонения. В общем, за год общения с врачами они так надоели Игорю, что он решил сбежать. Вся семья была за. И ровно через год после аварии Игорь решил обходиться без больниц. Учиться ходить было непросто, шаг за шагом, метр за метром. Руки стали слушаться гораздо быстрее, поэтому походы на костылях заканчивались большими мозолями. Игорю было трудно объяснить это, но его так тянуло на дачу. До несчастного случая они успели проплатить за недвижимость за городом. И домик в лесу принадлежал им. Наступила пятница, супруга сказала, что пора бы выехать за город, в свою загородную недвижимость.

Подъезжая к дому, Игорь испытывал волнение: столько событий с ним было связано. Дом за период его отсутствия не поменялся. Ирина помогла мужу подняться по крылечку. Внутри все так и было, как в самый первый раз, все вещи, которые врезались в память Игоря, не поменяли ни на миллиметр своего положения. Первым делом Игорь бросился в кабинет. Попросив дочерей найти письмо и блокнот, он сидел и наблюдал в ожидании чуда. Но чуда не произошло. Ни блокнот, ни письмо девочки не нашли.

– Папа! Что ты ищешь? Откуда ты знаешь, что они должны тут быть? – спросила старшая.

– Не знаю, мне так показалось, что этот дом не простой.

Дочери убежали помогать матери убирать грязь и пыль. Игорь остался один со своими мыслями и со своей историей. Неужели все кончено, неужели все остановилось? Странные чувства посетили его. Тысячи раз он хотел вернуть все назад. Он себя винил за свою любознательность и тягу к приключениям, которые привели к разрыву с семьей. К тому горю и испытаниям, что он подверг своих близких. А тут шанс прожить спокойную семейную жизнь без спасания мира. Но только приехав в дом, он с азартом сумасшедшего человека начал искать что-то, что вернет его в пучину опасных событий.

– Нет! Все! Хватит!

Мысли прервал стук в дверь.

В прихожей раздался знакомый голос соседа.

– Здравствуйте! Я Захар Степанович! Ваш сосед!

– Здравствуйте! – сказала Ирина.

– Пришел познакомиться со своими соседями. Я тут живу постоянно, и мне очень важно знать своих соседей, вы уж извините меня за мою наглость.

– Да нет, что вы? Мы очень рады будем с вами познакомиться.

– С пустыми руками я в гости не хожу, вот малиновое варенье. У меня самое вкусное варенье в этой округе.

– Проходите! – доброжелательно сказала супруга гостю. – Сейчас я вас напою чаем.

Да, это был тот самый Захар Степанович.

– Как это возможно?

Игорь смотрел на него, ожидая, что сосед его узнает, но он не подавал виду.

«Что за визави? Как это возможно? – думал Игорь. – Если кто-то из древних или близнецы Уе создали парадокс времени, то тогда этому есть объяснение. Я просто попал в прошлое, и естественно, что мы еще не знакомы».

Через пять минут все сидели за столом и слушали соседа.

– Я всю свою жизнь посветил археологии и истории, – начал он.

«Вот это поворот! А как же служба в КГБ? – подумал Игорь. – Неужели парадокс так глубоко повлиял на настоящее? Есть надежда, что все, что произошло со мной, не повторится, и все пойдет своим чередом».

– Меня волнуют загадки прошлого, интересует и судьба будущего, – продолжил сосед. – Вы же согласитесь со мной, что прошлое и будущее неразрывно связаны друг с другом. Чем больше я учу историю, тем больше убежден в том, что мы не меняемся с годами и тысячелетиями. Все социальные связи в обществе лишь эволюционируют, но каноны общения не измены. История – это опыт, а опыт – это самое дорогое, за что всегда любой человек или общество платит дорогую цену. Вот, смотрите, если среднестатистическому человеку показать обучающий фильм, как ездить на велосипеде, а затем посадить на велосипед, то он намного быстрее научиться ездить. Другими словами, он воспользуется опытом и сбережет самое дорогое, что у него есть, – время. Можно привести ярче пример. Как посчитать длину гипотенузы, если известны длины катетов?

– Теорема Пифагора! – выкрикнула младшая дочь.

– Вот, яркий пример опыта. А если бы она не училась в школе и не знала про эту теорему, сколько бы она затратила времени, чтобы решить эту задачу? Вот вам еще пример. Я пришел к вам знакомиться, захватив баночку варенья. Во-первых, я ваш сосед. Во-вторых, я пожилой человек, а пожилым людям всегда делают снисхождение. И в-третьих, я взял баночку варенья. С таким наборов аргументов я был уверен на девяносто процентов, что мы будем сидеть пить чай у вас дома, и я буду морочить вам голову своими рассказами. И тут мне помогает опыт. Потому как люди стремятся друг к другу, если им нечего скрывать. В любом случае вы будете рады знакомству с соседом. Вы бы могли испугаться или испытывать недоверие, если бы мне было лет тридцать. Но я пожилой человек и у всех вызываю доверие, поэтому я внутри вашего дома. А для того, чтобы была непринужденная беседа, чтобы никто никуда не торопился, нужно сидеть за столом и пить чай. Вот тут я, воспользовавшись опытом, взял с собой варенье. Моя теория заключается в том, что можно учить историю и пользоваться чужим опытом, чтобы упростить свою жизнь. Но опыт может быть и оружием. С помощью определенных знаний можно манипулировать сознанием людей. Вот пример: любое государство основано на манипуляции сознанием общества. Общество для упрощения своего существования само сознательно принимает манипуляции. Конечно, многие члены общества или граждане не догадываются о том, что их сознание находится под контролем других людей. Но это им не мешает жить, создавать семьи, работать и приносить пользу обществу. По сути, тому обществу, которое и ограничивает сознание большинства. Из этого следует, что все люди делятся на тех, кто манипулирует сознанием, и тех, чьим сознанием манипулируют. А вот вопрос, кто больше счастлив, тут все на оборот. Если тебя не волнует, о чем думает другой человек, а ты лишь занят собой, то ты счастлив и живешь свой отрезок жизни сполна. Но если ты каждую секунду думаешь о других и пытаешься влиять на них, тогда ты живешь чужой жизнью, а твоя проходит мимо.

После этих слов Захар Степанович замолчал. Все еще долго молчали, переваривали услышанное.

– Я чувствую, своими заумными беседами наскучил вам, да и время уже позднее. Надо ковылять до дому. Да, и большое спасибо за чай. С вами мне было очень приятно провести время. Еще раз извините меня за назойливость.

Сосед скрылся за дверью.

– Приятный человек, – сказала Ирина. – Что-то в нем есть мудрое.

Приближалась ночь. Супруга с дочерями приготовили постель. Дочери уснули очень быстро. Свежий воздух как снотворное действует на человека. Сон на природе очень глубокий и полезный.

Игорь сидел за столом и размышлял, как все хорошо закончилось. А если бы планеты-близнецы взорвались бы у Земли под боком, то не было бы этого замечательного вечера. Не было бы ничего, что могло так повлиять на временное поле. Вполне возможно, что вмешались Первые или еще кто и ничего лучше не придумали, как вернуть все на свои места. Игорь был благодарен судьбе, что этот кто-то или что-то все вернул на место. И он сейчас, пусть и не очень в хорошей форме, вместе со своими самыми близкими людьми проводит выходные в загородном доме. О чем еще можно мечтать обычному человеку?

Подсела жена.

– Я уложила девочек. Уснули, как под наркозом.

– Да, тут очень хороший воздух, не то что в Москве.

– Милый! Ты что-нибудь помнишь? – неожиданно спросила Ирина.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Игорь.

– Ну, перед тем как тебя сбило машиной. Что-нибудь помнишь?

Эти вопросы Игоря очень насторожили. Он почувствовал, что-то неладное.

– Нет! Я ничего не помню, – уверенно сказал он.

– Я больше не могу держать это в себе, – уже сквозь слезы произнесла Ира.

– Да что это? О чем ты?

– Ты окреп, и твоей жизни ничего уже не угрожает. Значит, наступило время мне рассказать всю правду. Ты вправе знать и принять решение.

– Какое решение? Зачем меня ты пугаешь?

– Не перебивай, я тебя очень прошу. Это касается тебя и меня. Мне очень нелегко в этом признаться.

– Да в чем же? – не мог уже сдержать свое удивление и закричал Игорь.

Ирина расплакалась. Игорь не выдержал и обнял ее. Успокоившись, она отодвинула его руку.

– Ты помнишь, когда мы купили этот дом и в первый раз приехали без детей сюда? Ты тогда еще специально с работы отпросился. И соседа ты этого еще раньше встречал. Ты мне еще сказал, что он очень странный. Что он пожал тебе руку и сказал, чтобы ты держался за семью.

– Нет, я же сказал, что ничего не помню.

– Ладно, это не главное. Главное то, что я устала сидеть дома и заниматься только домашними делами. Я стала превращаться в домашнюю жабу. Я перестала сама себе нравиться. Ты был весь в работе, ты перестал на меня смотреть как на женщину. Все это меня сильно обидело. Ты же помнишь, какой красивой я была в институте! Все парни потока бегали за мной. Но я выбрала тебя и была тебе верна всю нашу совместную жизнь. Пока не опустилась до простой, некрасивой женщины. Однажды я встретила в магазине свою университетскую подругу Ольгу. У нее была тяжелая судьба, но она смогла преодолеть все неприятности и остаться привлекательной. Она мне и порекомендовала молодого тренера, чтобы я пошла в спортзал и занялась собой.

– А где эта Ольга сейчас? – не вытерпел Игорь.

– Зачем она тебе? Она не виновата ни в чем. Я сама поддалась этой не обузданной страсти к этому тренеру. Меня подкупило то, что он обратил на меня внимание как на женщину, а, поверь, для женщин это очень важно. Нет! Я себя сейчас не оправдываю. Просто мне тогда казалось, что это важно. Я влюбилась в Романа, как девчонка.

Игорь не слушал ее. Он думал, как Ольга могла попасть уже в это настоящее. Ирина заметила, что он отвлечен другими мыслями.

– Ты слушаешь меня?

– Да! Да!

Немного обидевшись, она продолжила, уже гораздо увереннее:

– Я влюбилась. Я испытывала огромную страсть. Мы занимались сексом по три раза в день.

– Может, ты опустишь подробности? – уже злобно произнес Игорь, когда разобрался, о чем речь.

– Прости! Мне показалось, ты меня не слушаешь. В общем, когда мы приехали сюда, я и сказала тебе о том, что я от тебя хочу уйти. Ты психанул и оставил меня тут, а сам поехал куда-то.

Ирина снова заплакала. Но в Игоре уже не было жалости к ней. Даже какое-то отвращение. В этот момент ему стало нелегко.

«Человек, которого я считал своим, никогда не должен был меня предать. Нет! Это не со мной. Может быть, это часть наказания за мои путешествия. Может, это опять испытание». Внутри Игоря образовалась яма, черная дыра.

До него только сейчас начали доходить ее слова. Он ушел в себя. Ирина приняла его молчание за готовность слушать дальше ее признания.

– Машина твоя застряла перед выездом на шоссе, и ты пошел пешком по обочине. Вот тут тебя и сбила машина. Тебя нашли лишь через несколько часов. Ты был живой труп, со сломанной шеей и пробитой головой в нескольких местах. Врачи сказали, что шансов очень мало, что ты выживешь. И даже если выживешь, то останешься инвалидом, полностью обездвиженным. Нет! Ты ничего не понимаешь! Ты меня никогда не понимал.

Ее плач превратился в истерику. Она схватила кружку и с силой бросила ее в стену. Игорь сидел молча. Ему нечего было говорить.

– Что ты молчишь? Ты знаешь, что когда тебе выключили аппарат искусственной вентиляции легких, я мечтала, чтобы ты не смог сам дышать и умер. Я боялась остаться с инвалидом на руках. Но ты сам начал дышать. Я поняла, что это наказание за мои грехи и что мне предстоит тяжелое будущее.

Она упала на колени перед Игорем, схватила его за ноги.

– Прости! Прости! Я предала тебя два раза. Я любила тебя всю свою жизнь, а за какой-то короткий промежуток времени просто тебя предала два раза. Я предала тебя в самый тяжелый момент. Я тварь, недостойная твоих ног. Не молчи!

Она билась в истерике, крепко сжимая ноги Игоря. Ему стало жалко жену. Он увидел, как человек, который ему дорог, да, она ему дорога, она еще ему очень дорога, страдает. Она поистине страдала. Он поднял ее с колен и поцеловал в заплаканное лицо. Прижав Ирину к себе, Игорь почувствовал каждый удар ее сердца. Ее сердце билось, как мотылек о лампочку. Странно, но в этот момент она показалась Игорю такой маленькой, такой беззащитной. Ему хотелось не только простить ее, но и спрятать ее от всех невзгод и обидчиков.

– Прости меня! – тихо произнес он. – Прости за все! Я сам во всем виноват. Завоевав тебя, я посчитал тебя своей вещью, которая уже никуда не денется. Я перестал тебя считать человеком со своими чувствами, идеями. Моя паршивая работа сделала из меня сухого, бездушного человека. Я сам позволил тебе себя предать. Я готов все начать сначала. Теперь ведь у нас есть опыт! – словами соседа Игорь закончил свой душещипательный монолог.

Ирина смотрела молча ему в глаза. В ее взгляде были любовь, вина, жалость. Этот взгляд невозможно подделать. Она действительно любит. Зачем же тогда что-то менять. Супруги достали бутылочку вина, которую взяли с собой, выпив ее, уснули так же крепко, как их дети.

Утром Игорь проснулся поздно. Завтрак стоял на столе. Его девочки занимались уборкой.

– Папа проснулся! – закричала младшая.

Дочки подбежали к нему и начали целовать. Игорь был самым счастливым человеком. Супруга прятала глаза, боясь встретится с ним взглядом. Игорь подошел со спины и обнял ее. Она повернулась и прижалась к нему. Глаза ее опять были на мокром месте.

– Ты теперь всегда будешь плакать? – спросил Игорь.

– Я плачу от счастья. Я раньше не понимала этого счастья. А сейчас мне больше ничего не надо, мне нужны только вы.

Они сели завтракать. Игорь вспомнил про соседа. Он вспомнил, как в тот роковой день они встретились. Он пожал руку Игорю и сказал, чтобы он держался за семью как за самое дорогое, что у него есть. Именно это Игорю помогло выйти из комы. Он не заблудился в лабиринте своего сознания. В последние мгновения он бросился к дочерям, и они его вытащили из лабиринта сознания. Откуда сосед знал, что его слова для Игоря будут спасением? Кто он такой?

Позавтракав, Игорь решил прогуляться. И ровно на том же месте встретил соседа. Он ковылял с авоськой, видимо, ходил в магазин.

– А! Игорек! – протяжно, чуть ли не певуче сказал сосед. – Что тебя мучает? Что не так?

Игорь не знал, как начать этот разговор. Ему казалось, если он расскажет все, сосед просто посчитает его сумасшедшим. Но старик знал намного больше, чем мне казалось.

– Ты смог вернуться и теперь не знаешь, кого благодарить? Благодари себя. Только любовь к своим близким вытащила тебя из комы, с того света. Да и я буду благодарить тебя.

Он опять загадочно посмотрел на Игоря, пожал ему руку и пошел к себе.

«Теперь я точно ничего не понимаю. Что он имел в виду? За что мне спасибо? Как мне надоели загадки. Пошел я лучше девочкам своим помогать».

Дома кипела генеральная уборка. Игорю выпала честь носить воду из колодца. Водопровода в доме не было, да и удобства были на улице. Проработав весь день, вся семья устала. Устал и Игорь. Хоть девочки ему и помогали носить воду, для него эта работа была еще тяжелой. К вечеру болело все. Игорь лег в кровать читать книгу. Дети смотрели какой-то фильм на ноутбуке. Супруга подшивала новые шторы. В доме была полная идиллия, все были заняты.

Игорь думал о загадочном соседе, о его непонятных словах, сказанных ему. Ирина в мыслях молила Бога, чтобы Игорь ее простил и все было как прежде. Старшая дочь была счастлива, что мама с папой вновь помирились. А младшая была просто счастлива, что все были вместе.

Утром все готовились к отъезду. Кто-то постучал в дверь.

«Опять сосед», – подумал Игорь.

Супруга открыла дверь. На пороге стоял мужчина.

– Здравствуйте! Мы ваши соседи. Сегодня мы с супругой уезжаем, и я не мог не зайти познакомиться с вами. Меня зовут Сергей. Мою супругу Натали. Наш участок слева от вашего. Вот мой телефон и адрес в Москве. Я подумал, что он может вам пригодиться. Еще раз извиняюсь за беспокойство. Если будет нужна помощь, обращайтесь.

Он передал листок бумаги, сложенный вчетверо Ире в руки. Вежливо поклонился и ушел. Жена ему даже не успела ничего сказать. Что-то будто щелкнуло, Игорь забрал листок и бросил в мусор. Пусть его считают сумасшедшим, но такими листами бумаги телепаты передают сообщения. А Игорь больше не хотел приключений. Супруга улыбнулась и как бы с пониманием отнеслась к его поступку. Ближе к обеду они поехали домой.

Далекая, далекая планета. Она вся покрыта водой. Только скалы и деревья размером с горы возвышаются из воды. Вся жизнь на этой планете проходит на деревьях. Животные, насекомые, растения – все живет на этих гигантских деревьях. Эти деревья похожи на маленькие планеты. Все живое, что там живет, никогда не спускается вниз. Птицы стаями кружат между веток, добывая себе пищу. Животные, как хищные, так и травоядные, также живут и кормятся на дереве. Две огромные черные кошки мягко, играючи прыгают друг за другом. Добравшись почти до самого верха, они грациозно улеглись на большие листья. Лист от этого дерева размером с баскетбольную площадку.

– А все-таки, Уе! Мы обязаны этому землянину за наше райское существование. Он создал парадокс времени, так что теперь у нас нет врагов.

– Но и друзей у нас нет. У нас теперь нет ничего.

– Нет! У нас есть все. Я есть у тебя, а ты есть у меня, – уверенно сказала О. – Что нам еще нужно? Посмотри вокруг. Это рай. А мы тут единственные разумные существа.

– Мы не знаем, что будет завтра. Впрыгнув в себя десятилетием назад, он хоть и создал парадокс, но как глубоко все изменилось, мы не знаем.

– Не беспокойся, Уе. Все будет хорошо!