Ника

Россия, Москва

– Толстая, ты на брак, – сказала мордовка в начале смены, как всегда плюнув на пол. Я уже отработала четыре стажировочные и вот сегодня первая за деньги. Морально я была готова к чему угодно, но только не к тому, что меня отправят на верную смерть.

Я словно услышала смертный приговор. Мои ноги стали ватными, но я покорно поплелась за мордовкой, не видя ничего вокруг, словно мы в цеху одни. Она подвела меня к столу, на котором горой выше моего роста лежали кое-как сосиски в упаковках. Они выпирали наружу, словно грыжи. – Ты должна все сосиски аккуратно уложить, а потом отправить их по конвейеру вниз, – с этими словами мордовка указала на ленту, которая изгибом уходила вдаль, – там их запечатают и после вернут тебе. Упаковки разложишь по коробкам и все поставишь на поддон. Приедет грузчик и заберет.

Я кивнула, что все поняла и приступила к работе.

Вот же я удивилась, когда поняла, что это брак со всех трех цехов! На столе оказались упаковки и полукилограммовые, и по килограмму, и по два. Их необходимо было разделять по разным коробкам, проставлять соответствующие маркеровки и тащить на три разных поддона. Каждая коробка по двадцать килограммов. Когда из сосисок была гора, мне было более или менее комфортно, я хотя бы стояла в рост. Но когда куча потихоньку разошлась по коробкам, мне пришлось согнуться сначала немного, а потом и совсем пополам. Лента конвейера находилась на уровне пояса, а мой стол – под лентой, коробки, в которые нужно было свалить исправленные упаковки – под столом. От стола до поддона ровно три метра. К первому перерыву я физически ощущала, где у меня находится матка. Я перетаскала почти восемьсот килограммов.

Наученная предыдущими сменами, я закурила прямо в туалете, сидя на унитазе. Три в одном, так сказать. Наверное, скоро смогу тут же и обедать.

– Там что, толстая курит? – За дверцей раздался мерзкий голос мордовки.

Я быстро потупила сигарету и вышла из кабинки. В лицо мне тут же прилетела оплеуха.

– Как ты смеешь, мразь! – заорала мордовка, – Курить в цеху!

– Я не в цеху курила, а в туалете, – сдерживая слезы, отвечаю я.

И в это мгновение я поняла, какую ошибку совершила. Не с того я начала разговор. Я открываю рот, чтобы исправить ситуацию, но не успеваю ничего сказать, потому что получаю еще одну пощечину.

– Я тебе покажу, сука такая, как перечить! Толстожопая мразь! Пошла вон отсюда! – брызжа слюной орет мордовка.

Быстро выхожу из туалета, надеваю фартук, перчатки и иду к своему столу, стараясь все же не заплакать. Там уже снова гора, которую я распихиваю по коробкам. Когда набиваются три полные коробки, я пытаюсь поднять одну, но не получается. Болит спина. Я пинаю коробку к поддону и оставляю ее там. Тоже самое делаю с оставшимися.

Не успеваю я, заполнить следующие коробки, как в цех вваливается молодой парень с наглой мордой.

– Это что? – спрашивает он, удивленно таращась на коробки возле поддона. – И как я должен их на погрузчик взять?

Я разгибаю спину с лицом мученицы.

– Не смогла поднять коробку, – виновато говорю я. – Не поможете?

– Не помогу, – отвечает парень и удаляется.

Вот ведь мужчины пошли, удивляюсь я и возвращаюсь к работе. Но поработать мне не дают, грузчик приводит мордовку.

– Смотри, – говорит он ей.

– Эта толстуха любит за чужой счет зарабатывать, – вздыхает мордовка, – слышь, жирдобаба, подхватила коробку и погрузила быстро на поддон. Сосиски не должны лежать на полу.

– Не могу, – отвечаю я, и обращаюсь к парню. – Вы же мужчина, помогите девушке!

– Если бы ты не была такой толстой, я бы показал тебе, что такое мужчина, – говорит он с мерзкой улыбкой и сжимает свои яйца. Мордовка хохочет.

– Сынок, ты меня не пугай, жирная невестка мне не нужна! Ты представь, сколько она жрет! Давай, бери коробки, жирдяйка, тащи их на поддон.

Я чувствую, как глаза становятся влажными. Учитывая намордник, слезы они увидят сразу – ведь на моем лице остались только глаза. Я закидываю еще несколько упаковок в коробку и хватаю ее. Морщась от боли, под гогот мордовки и ее сына, делаю несколько шагов и слышу, как в спине что-то хрустнуло.

В глазах резко темнеет, коробка выпадает из рук, а потолок стремительно падает перпендикулярно полу.

 

Игорь

Игорь знаком с Ириной уже много лет. Им не требуется лишних слов, чтобы понять друг друга. Их отношения давно перешли на другую стадию, где никто никому ничего не должен. Игорь приходит и уходит тогда, когда захочет, а Ира смиренно ждет и надеется, что однажды он останется навсегда.

Вот и сегодня, едва Игорь разделался со всеми делами в аэропорту, он написал короткое смс: «Скоро буду». Не дожидаясь ответа, сел в аэроэкспресс до Павелецкого вокзала. Там он быстро переместился в метро и уже через час нажал на кнопку дверного звонка. Ирина открыла дверь в домашнем шелковом халатике и тут же заключила Игоря в объятия. Спустя некоторое время он облачился в теплый махровый халат, который Ира купила специально для него, и вышел на балкон глотнуть свежего воздуха. На Москву надвигались сумерки, было холодно, но явно теплее, чем в Иркутске. Когда Игорь вернулся в квартиру, Ира с обеспокоенным лицом спросила:

– Игорь, у тебя что-то случилось? Ты едва слово сказал, как приехал.

– У меня всегда что-то случается, ты же знаешь.

– Да, знаю. Но я волнуюсь за тебя. По «Новостям» передали, что взорвали твой штаб. Я же знаю, ты поехал туда заниматься делом, связанным с похищением сына начальника госнаркоконтроля. Это все из-за этого? Игорь, ты мог мне хотя бы позвонить, сказать, что жив, здоров! Я же звонила тебе, разве ты не видел? – Ирину захлестывали эмоции.

– Взрыв прогремел снаружи, а не внутри. В новостях об этом не сказали разве? Смертница подорвалась у входа, когда Лавров, начальник госнаркоконтроля, ожидал там, пока разминируют бомбу внутри здания. Это была ловушка. Если бы я пострадал, в «Новостях» сказали бы об этом: «трагически погиб при исполнении…» и так далее, – сказал Игорь раздраженно.

Ира уже привыкла, что Игорь не тратит лишних сил на объяснения, появляется тогда, когда ему этого захочется. Она знает, что если на него давить, то ничего хорошего из этого не выйдет, Игорь просто замкнется и исчезнет. Ирине ничего не осталось, как просто принять правила игры.

В тот день она действительно сильно переживала, когда увидела репортаж о взрыве в Иркутске. Ира звонила Игорю практически не переставая, но он трубку не брал. Вечером от него пришло сообщение: «Я в порядке, меня не задело», и все. Ирина проплакала весь день, думая, что не увидит его уже никогда. Когда пришел ответ, она мысленно прокляла Игоря, но сейчас на ее лице читалось лишь спокойствие.

Игорь никогда не рассказывал Ире о своей работе больше, чем она могла узнать из новостей, не делился с ней подробностями своей жизни, она даже не знала, если у него еще кто-то. Зато Игорю было прекрасно известно, что он у нее точно один. Ирина – начинающая актриса, снимается в сериале, в рекламе, играет в театре. Но и это Игорю безразлично. Его не интересует ее жизнь, удивительно, что их отношения вообще так долго длятся. Между ними нет ничего, что превращало бы повседневность в праздник. Их отношения наполнены страстью в постели, но за ее пределами у каждого своя жизнь. Когда-нибудь Ирине надоест его безразличие и она решит все прекратить. Ну а пока она надеется и ждет, что все изменится в лучшую сторону.

Как-то раз Игорь пришел к ней домой пьяный. Он стал задавать вопросы, от которых Ире хотелось заплакать. Неужели он не видит, что ей неприятно, ведь она любит его. Зачем он пытается ее задеть? Ведь за все время отношений она не дала ему даже повода, чтобы он сейчас так с ней разговаривал. Игорь ходил по квартире со стаканом виски и грыз ее, не переставая, монотонно, словно получая от этого немыслимое удовольствие Когда наутро он ушел, Ира хотела сменить замок, переехать, не видеть его больше никогда. После этого случая, Игорь не объявлялся почти месяц, но, когда от него внезапно пришло сообщение: «Скоро буду» – она, не раздумывая, ответила: «Ок». Сейчас, лежа в постели после страстного секса, она ничего не ждала от него и даже не хотела знать, что будет дальше. Ей вдруг стало абсолютно безразлично останется он на ночь или уйдет, закончатся ли их отношения сейчас или продлятся еще месяц. Ее больше не интересовало, что станет с ними через неделю, месяц или год. Опустошенная, она с любопытством смотрела, как Игорь ходит по квартире в халате изумрудного цвета с большим махровым капюшоном, и болтает в руке стакан с колой. Время от времени он кидал на нее растерянный взгляд, и Ирина с удивлением обнаруживала, что не испытывает к этому человеку больше ничего, кроме жалости.

– Ты знаешь, Романов, а ведь я была в тебя влюблена.

– Была? А теперь что?

Игорь не хотел поддреживать разговор, ему было не до глупых разговоров. Мысленно, он был совершенно в другом месте. Неожиданно Ира рассмеялась, чем отвлекла Игоря от размышлений и вернула в реальность. Девушка села в кровати и натянула одеяло до подбородка.

– Что с тобой, Игорь? – настороженно спросила она. На минуту ей показалось, что Игорь испугался ее смеха.

– Почему ты засмеялась?

– Потому что твой вопрос был глупый.

– И что в нем глупого? – непонимающе спросил Игорь.

Если бы не его взгляд, словно он сейчас потеряет сознание от ужаса, Ира бы снова рассмеялась.

– Игорь, потому что я безразлична тебе совершенно, – спокойно ответила она. – Как я могу полюбить человека, который не чувствует ко мне ничего?

– Так же, как это делают все женщины, – ответил он.

– Видимо, я не такая, как все, Игорь.

– Видимо. Но я в этом не виноват.

Игорь скинул халат и подошел к шкафу. У него было прекрасное тело. Мужественное лицо, интеллектуальный блеск в глазах, широкие плечи, узкие бедра, подтянутая фигура и рельефные руки и сильные ноги – все это нравилось Ире в нем. Игорь полез в шкаф, где лежали его вещи. Он натянул трусы, джинсы, накинул свитер. На ноги надел носки. – Проводи меня, – приказным тоном сказал Игорь.

– Ты знаешь, где дверь, – отвернувшись в сторону ответила Ира.

– Я сегодня не вернусь.

– Хорошо. – На душе у Ирины заскребли кошки.

Игорь напоследок взглянул на Иру и вышел. Краем глаза она успела заметить боль и растерянность, которыые отразились на лице у Игоря. Ирина решила промолчать, боялась, что в ответ на свои слова получит лишь грубость. Никому легче от этого не будет. Она услышала, как хлопнула входная дверь. Накрывшись с головой одеялом, Ирина тихо заплакала.

* * *

Чертова машина не заводилась, и Игорь изо всех сил вмазал по рулю. Раздался протяженый вой клаксона. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Так, тихо. Успокойся. Ничего страшного не произошло, просто черная полоса, она скоро закончится. Тебе нужно уехать в отпуск, одному, отдохнуть, никого не видеть и ни с кем не разговаривать.

На часах было около двух ночи, но спать не хотелось. Он выспался в самолете и сейчас был бодр, словно после длительных выходных. Выкинув Ирину из головы, Игорь направился за город, в ведомственную клинику, куда поместили Сашу Лаврова.

* * *

Дежурный врач никак не хотел впускать его в палату к Лаврову, но Игорь был настойчив. Ему непременно надо было увидеть Сашу. В конце концов врач согласился посмотреть, не спит ли пациент, и если нет, то только с согласия Лаврова впустить Игоря.

– Вам повезло, парень не спит. Он согласился вас принять.

Игорь, как обычно, не поблагодарил и проследовал прямо по коридору до палаты 12Б. Саша Лавров лежал на кровати, был включен торшер. Он посмотрел на вошедшего Игоря и сказал:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – ответил Игорь неожиданно для себя и закрыл дверь изнутри.

На парня было страшно смотреть. Это был далеко не тот щеголь, которого Игорь видел на снимках. Саша выглядел крайне плохо. Худой, изможденный, с синяками на лице и весь перетянут бинтами. Казалось, что его тело давно умерло, и только в глазах еще теплилась жизнь.

– Я не скажу ни слова, пока вы не ответите на мои вопросы, – сказал Саша. – Мне надоело жить в неведении. Что здесь, что в заложниках, без разницы, я все равно в клетке. Только кровать мягче, и, перед тем как делать больно колют снотворное.

– Спрашивай, – сказал Игорь, не узнавая себя.

Пока шла поисково-спасательная операция Саши, Игорь не раз разговаривал с фотографией парня. Так он лучше мог почувствовать жертву, понять ее. Во многом эти разговоры были бесполезны. Работа Игоря в основном всегда связана с похищениями людей. К тому моменту, как в дело включался Игорь, как правило, жертвы уже были мертвы. Но Саша Лавров исключение. Он выжил.

Игорь мысленно вернулся в тот день, когда около его штаба прогремел взрыв. Смертницу не видел никто. Позже на камерах видеонаблюдения, расположенных напротив здания управления, рассмотрели, как женщина с повязанным на голове платком и в цветастой юбке проникла в толпу людей, собравшихся возле машины саперов и «Скорой помощи». Люди чувствовали себя в безопасности, зная, что бомба находится в здании.

Только это было не так. Камера засняла, как внутри толпы возник огненный шар, как разлетелись люди, словно куклы от разгоряченной руки кукловода. Эпицентр взрыва располагался около машины «Скорой помощи», где наготове были трое врачей.

После по всем новостным каналам сказали, что пострадали от взрыва около управления МВД в Иркутске девять человек, но на самом деле погибших было больше.

Также на камере видно, как за несколько секунд до взрыва какой-то мужчина пытается обезвредить женщину в цветастой юбке. От обоих в результате взрыва практически ничего не осталось.

Как стало вскоре известно, человек, который пытался обезвредить смертницу, был Дмитрий Анатольевич Лавров. Именно он первым заметил женщину в юбке и ринулся к ней. Видимо, Лавров понял, что опасность не в здании, а снаружи, что вот-вот пострадает огромное количество невинных людей.

Со слов одного из свидетелей, которому удалось спастись, Лавров закричал, что в толпе смертница, и люди ринулись в разные стороны. Он схватил ее за шею и резко повернул, но цыганка успела перед смертью привести в действие детонатор.

Еще одна пострадавшая, молодая женщина, сказала, что услышала перед взрывом, как мужчина сказал: «Господи, прости меня!» – и подтвердила, что услышала сначала жуткий крик женщины, потом отвратительный хруст ломающихся костей, а затем в глаза ударила волна жара.

– Поступок Дмитрия Лаврова был самопожертвованием. Его действия спасли жизни как минимум тридцати человек. Если бы не его героизм, трагедия приобрела бы более масштабные последствия, – сказал репортер в экстренном выпуске «Новостей». – Напомню, что Дмитрий Анатольевич Лавров ушел в отставку с поста начальника госнаркоконтроля в связи с тем, что его сына захватили в заложники и предъявили требование о прекращении спецоперации. И сегодня Дмитрий Лавров спас жизни десятков людей, пожертвовав своей жизнью.

К ночи стало известно о посмертной награде Дмитрия Лаврова Орденом мужества.

Только через три дня, ночью совершилась облава на базу Наркобарона. Но Саши Лаврова там уже не было. Игорь был абсолютно уверен, что парень мертв. Но его тело не нашли. Его собрались объявить умершим, когда сотрудники Курского вокзала в Москве сообщили в полицию, что в прибывшем поезде был найден молодой человек, который представился Александром Лавровым. Он был сильно избит и обезвожен. Его пытались незаконно провезти на поезде в Москву. Проводница только перед Москвой поняла, что парень, все трое суток находящийся в спящем состоянии, не по своей воле путешествует с цыганами, и на волне новостей сообщила в полицию. Цыган задержали, а Сашу Лаврова госпитализировали.

– Что с моими родными? – спросил Саша, вернув своим вопросом Игоря в реальный мир.

– Ваш отец погиб, вашу мать и сестру похитили вслед за вами. Я вел дело, но не смог вовремя оценить опасность и их похитили. Мы обнаружили труп вашей матери в месте, где вас содержали, в соседней камере.

Саша закрыл глаза. Из-под век просочилась слеза, он быстро ее смахнул, сглотнул и спросил сиплым голосом:

– А Лиза?

– Мы не обнаружили ее.

– Когда вы узнали, где нас держат?

– После взрыва, в котором погиб ваш отец. Ему пришлось приехать в штаб, так как человек, который принес письмо от похитителей, отказывался передать его кому-либо другому. Мы хотели арестовать этого человека и забрать письмо применив силу, но он оказался полностью заминированным. Когда ваш отец выехал в отдел, на дом напали вооруженные люди. В тот день, на посту охраны было всего двое, они не смогли противостоять, а когда подмога подоспела, было уже поздно. Вашу мать и сестру похитили. Нам не сразу стало понятно, что теракт был организован для того, чтобы отвлечь внимание от дома. После этого случая, стало ясно, что все версии, кроме давления на вашего отца через семью, можно отмести. Я сразу понял, где вас держат. Это моя вина. Если бы я раньше забрал то дело, над которым работал полковник Лавров, то ваша семья бы не погибла. Но я не сделал этого своевременно. Время было упущено. Только после соблюдения всех бюрократических формальностей, нам разрешили организовать захват базы. На тот момент вас и Лизы там уже не было, а ваша мать была мертва. – Игорю было стыдно перед этим парнем. Ведь он мог спасти его семью. И тогда сейчас ему бы не пришлось оправдываться. – Но они были живы. Я слышал их. – запротестовал Саша.

– Я ответил на все ваши вопросы? Теперь я могу задать свои?

– Нет, черт возьми, не можете! Вы должны были спасти их! – закричал Саша. – А теперь они все мертвы! А я жив!

Его грудь под тонкой простынкой бешено вздымалась и опускалась, Игорю показалось, что он видит, как через тонкую кожу и ребра трепещется сердце. Саша замолчал, но его глаза все еще продолжали кричать. В этот момент Игорь почувствовал себя настоящей сволочью, но его долг сейчас был допросить парня. Да, он не смог спасти семью Саши Лаврова, но еще не поздно наказать виновных.

– Вы можете описать Наркобарона? Вы видели его своими глазами? – холодно спросил Игорь.

– Видел, – ответил Саша.

– При каких обстоятельствах? Расскажите мне подробно, – попросил чуть теплее Игорь.

– Сначала меня содержали одного, во всяком случае, сидя в первой камере, я не слышал никого. Ко мне приходил надзиратель, который издевался надо мной и кормил. Потом меня перевели в другую камеру и поменяли охранника. Вернее, не поменяли. Убили на моих глазах. Второго звали Магди. Он был вполне добр ко мне, и из его слов я узнал, куда и за что попал. Потом я услышал стоны за стеной слева и справа. Это были Лиза и мама. Магди не разрешал мне говорить с ними. Как-то раз меня отвели в комнату, где за столом сидели мужчины цыганского происхождения. Барон заставил меня раздеться и танцевать голым на столе. Они лапали меня своими руками, кидали в меня еду и заставляли растирать ее по телу. Я не сопротивлялся и выполнял все их пожелания. Магди сказал мне, что иначе они меня убьют. Барон сидел во главе стола, все остальные мужчины обращались к нему «Дадыр». Барон заставил меня сесть к нему на колени. Он трогал мое тело, а я внимательно запоминал его лицо, каждую чертову клеточку его морды. Этот снимок навсегда впечатался мне в память. Я узнаю его из тысячи. – Последние слова Саша произнес со всем омерзением, которое только мог вложить в свою речь.

– Я пришлю утром художника, чтобы составить портрет Наркобарона, – сказал Игорь.

– Нет, – ответил Саша. – Сначала вы сделаете все, чтобы найти Лизу и обезопасить мою жизнь.

– Само собой, – ответил Игорь.

– Мужчина, который забрал меня из больницы и привез сюда, сказал, что я буду помещен в программу защиты свидетелей и жертв насилия. А доктор сказал, что мне сделают пластическую операцию уже утром, если прокурор разрешит. Принесите это разрешение, и перед операцией я сам нарисую вам Наркобарона.

– Это не так быстро…

– Вы хотите еще потянуть время? Вам мало того, что моя семья погибла?

– Но…

– Я устал, мне нужно спать, – перебил его Саша. – Погасите свет и закройте дверь, с другой стороны. Спасибо.

 

Вася

Холдинг, в котором я теперь работаю, состоит из трех гигантских компаний: два издательских дома и рекламное агентство. Один издательский дом занимается выпуском деловой литературы, а другой – откровенно таблоидов желтого характера. По-моему, есть даже один эротический журнал, из тех, что тайком раздают негры в наушниках на улицах исключительно в руки мужчинам.

Я подписал трудовой договор, в котором была указана должность заместителя главного редактора в отделе переводов. Эта должность оказалась настолько высокооплачиваемой, насколько в принципе могут платить человеку без высшего образования и опыта работы. Я не знаю, чем заслужил такой подарок судьбы, но, видно, кто-то там наконец сжалился надо мной и позволил мне обеспечить себя и свои потребности. В офисе мне был выделен кабинет, но мы договорились с Павлом Витальевичем, что работать я буду дома и не по восемь часов, а головой.

Павел Витальевич со всей серьезностью подошел к нашему сотрудничеству. Мою комнату переоборудовали под настоящий кабинет: заполонили техникой, поставили офисный стол и большой шкаф для рукописей. Босс пытался поселить у меня секретаршу, но я наотрез отказался. Мне пришлось недолго помучиться, чтобы научиться работать на компьютере, но буквально через месяц я уже не испытывал никаких трудностей. Все же мозги у меня были, и приспособиться к инструменту, которым ранее не пользовался, я смог. Осталось наработать опыт и скорость.

Ежедневно я сравнивал дюжину переводов и пару-тройку небольших готовил сам. Моя корпоративная почта пиликала постоянно, приходили письма, требующие ответа, дайджесты новых журналов, планы совещаний и другая важная деловая корреспонденция. Раз в неделю ко мне приезжал курьер, забирал документы и привозил новые. Единственное, что у меня было не отлажено, – это быт. Моя квартира находится на пятом этаже (спасибо, что есть грузовой лифт!), и выход в город большая проблема. Конечно, с зарплатой, которая сейчас есть у меня, и доступом в Интернет, я могу себе позволить заказывать продукты и другие жизненно важные вещи прямо на дом, да и врачи тоже приходят. Но для здоровья мне необходим свежий воздух. Я подошел к решению этого вопроса очень серьезно, ибо понимал, что большую часть своего свободного времени буду проводить с этим человеком. Я сразу решил, что это будет мужчина, потому что я просто сгорю от стыда, если девушке придется толкать мою коляску, поднимать недвижимые ноги и помогать с ванной. Требования, которые я предъявлял к кандидату на эту должность: а) это должен быть молодой человек, полный сил и свободного времени; б) возможно студент-заочник, ищущий подработку; в) не пьющий, не ширяющийся и, желательно, не курящий (даже пассивное курение меня убьет). Собственно, все.

Я разместил объявление в Интернете и на следующий день мой почтовый ящик завалили объявлениями разного характера. Чьи резюме я только не прочитал! И бывшего стриптизера, который обещал не только помогать с бытом, но и активно расслаблять; и великодушного телохранителя, обещавшего сохранить мою жизнь и защитить от любых невзгод; и частной компании, оказывающей услуги разного характера, в том числе в сфере бытового эскорта. В общем, мое объявление поняли не совсем правильно, и мне пришлось обратиться за помощью к Павлу Витальевичу, человеку, который был единственным связующим звеном между мной и внешним миром.

Мне было неловко напрягать Павла Витальевича, но, как говорится, и в безвыходной ситуации топор – выход. Или я буду работать, или заниматься поиском помощника. А главное, я совершенно не разбираюсь в людях, и мои поиски могут привести к тому, что я подселю к себе какого-нибудь афериста, который обчистит мою квартиру и выбросит меня из окна. В конце концов я убедил себя, что имею полное право воспользоваться опытом Павла Витальевича в этом вопросе и обратился к нему.

Павел Витальевич обещал помочь с подбором помощника, а временно приставил ко мне свою секретаршу, которая была рада слинять из офиса и помочь несчастному инвалиду с покупкой продуктов и уборкой. Мне было ужасно некомфортно, но иного выхода не было.

Работа спасала не только мою текущую жизнь, но и притупляла боль, идущую откуда-то изнутри. Я скорбел по маме и никак не мог смириться, что в нашей квартире больше никогда не будет аромата курника, испеченного ее руками. Мама бы гордилась мной, моими достижениями, всем тем, чего я добился. Но ее рядом больше не было.

Я работал по максимуму, впрочем, особо не перенапрягаясь. Каждые полчаса я делал пятиминутный перерыв на небольшую разминку, каждые два часа – на прием лекарств. Мне требовалось разминать ноги, потому что они не утратили чувствительности, они просто были недвижимы, но по-прежнему мерзли, затекали, чесались. Причем ощущения, которые я испытывал, доставляли мне жуткий дискомфорт. Вечера я проводил возле телевизора или читал, но иногда предпринимал попытку выбраться на балкон, предварительно серьезно утеплившись, потому что вылазка могла затянуться. Один раз я сильно замерз, долго не мог вкатить кресло в квартиру и мне пришлось с него свалиться на выстуженный балконный бетон, затянуть тело в квартиру, а потом, обливаясь потом, битый час втягивать коляску, которая, словно в нее бес вселился, цеплялась всеми колесами за проем и никак не поддавалась.

Телега мне надоела хуже редьки. Подсчитав финансы, я решил через месяц купить хорошее кресло с моторчиком и колесами-треугольником, чтобы взбираться по ступеням. Модель, которую я присмотрел в Интернете, имела подставку для ног, которая при нажатии специального рычажка могла поднять ноги до уровня глаз (ну мне так высоко не надо). В любом случае даже поднятие на полметра заметно упрощало процедуру перемещения своего тела на кровать. Цена вопроса – пятьдесят шесть тысяч рублей. Раньше я бы упал в обморок от одного озвучивания такой цифры, сейчас же мне это было вполне по карману.

В общем, жизнь потихоньку налаживалась. Честно, я даже не думал, что такое возможно.

Но кардинальные перемены со мной случились после одной статьи. Как я уже говорил, я работаю в большом холдинге, который выпускает много изданий, в том числе и женский глянец. Перед самым Новым годом, я получил на почту электронную версию новогоднего выпуска журнала «Лайфф», в котором писали о звездных жизнях. Мне нравились некоторые материалы в этом журнале, но, естественно, не о страданиях звезд. Журнал публиковал статьи обо всех селебрити, и нередко можно было встретить интересные истории из жизни действительно выдающихся звезд. Мое уважение журнал заслужил, когда опубликовал большой материал о жизни Альфонсо Куарона, известного режиссера. Статья была переводная, и я с упоением прочел на английском и русском языках. Но не этот материал задел меня за живое и перевернул все мое представление о жизни знаменитостей.

Статья под заголовком «Сильнее любви» вытрепала мне все нервы. Когда я получил перевод, я сразу же сморщи нос – переводила один из моих самых нелюбимых переводчиков – Наташа Беспальцева, девушка откровенная халтурщица. Глаголы у нее гуляли вольно, подлежащие играли в прятки, а общий смысл фраз подобно Чеширскому Коту – то и дело исчезал в серой дымке.

Ознакомившись с текстом, я понял, что дорогая Наташа превзошла саму себя. Непонятно абсолютно ничего! Кроме того, игнорируя мою должность, она полагала необходимым получить от меня «Ок» и на этом все. Наталья, вероятно, не думала, что я действительно читаю и оригинал и перевод. И это несмотря на то, что я неоднократно возвращал ее переводы на доработку. В общем, к статье «Сильнее любви» оригинал приложен не был. Я позвонил Беспальцевой и попросил прислать текст, что она и сделала спустя полчаса, хотя, готов биться о подлокотник своей коляски, она сидела возле компьютера перед открытой почтой и файлом на рабочем столе.

Когда я ознакомился со статьей зарубежного автора, понял, что статья – настоящая бомба. Это не просто материал о звездной жизни, это настоящая драма! Больше того, я предполагал, что материал можно развить и дальше, ведь события не закончились. Этот текст вызывала жгучий интерес, хотелось продолжения, что же будет дальше?

Статья была посвящена американской певице Алише Бэнкс. Известной провокаторше, сексуальному идолу и восхитительной актрисе, чье искусство в моем большом почете именно с того момента, когда я полез в «Википедию», чтобы понять, о ком идет речь.

Чтобы вы поняли всю силу драмы, нужно немного рассказать об Алише. Ей двадцать восемь лет, пять из которых она – одна из самых известных звезд планеты. Алиша прорвалась благодаря своей песне, завоевавшей хит-парады планеты буквально за полгода. Невероятный голос, эффектная внешность и потрясающая сила убеждения – все это сделало Алишу звездой. За пять лет Алиша выпустила три альбома и объехала мир трижды – с огромным успехом, взобравшись на вершину рейтинга Forbes со сборами во время турне. Сейчас у певицы затишье перед новым витком (который в шоу-бизнесе зовется «эрой»), она в процессе создания нового альбома, съемок новых клипов и в подготовке к очередному мировому турне. Музыкальные критики с нетерпением ждут, заточив карандаши, чтобы наброситься на новые творения поп-дивы, а фанаты заваливают письмами главный офис с просьбой рассказать о дате выхода новых синглов.

Если бы все так. На самом деле Алиша в эпицентре драмы!

В период активного набора популярности, певица познакомилась с американским репером Ти Роем, за которого вышла замуж в том же году. Замужество Алиши, конечно, стало небольшим препятствием для ее карьеры, но певице было плевать: она влюбилась настолько, что не может прожить и дня без любимого. Агентство организации туров было поставлено в жесткий ультиматум – не планировать одновременные туры двух артистов – Алиши и Ти Роя, потому что влюбленные не хотели расставаться на длительное время и везде путешествовали исключительно вместе. Сейчас Алиша вернулась в Лос-Анджелес, чтобы закончить работу над своим альбомом, а Ти Рой остался в Австралии, чтобы завершить мировое турне.

Все изменилось в одночасье. Буквально вчера Ти Рой попал в автокатастрофу, в результате чего получил множество травм. Ти Рою срочно требуется пересадка костного мозга, Алиша, оказалась идеальным донором. Но она решительно отказывается спасти любимого!

Мировая общественность разбилась на два лагеря. Одни пишут, что представители певицы по секрету рассказали, что отказ Алиши вызван этическими причинами. Другие, более желтые газетенки, утвержают, что Алиша решила заполучить мощнейший пиар на смерти любимого, третьи – опустились до слухов об изменах Ти Роя и жестокой мести со стороны Алиши. Но самое большое негодование у всех СМИ вызывало абсолютное молчание Алиши. Поклонники требовали рассказать, почему она обрекает любимого на смерть. Ведь их любовь воспета не в одной песне, и эти песни становились хитами именно потому, что фанаты верили, что Алиша поет о своих настоящих чувствах. Поет сердцем, а не тупо считывает текст с листочка, написанный под кайфом.

Также поднимался вопрос и о том, почему же такому богатому рэперу не подошел ни один другой донор, ни в Интернете, ни в статье ответа на этот вопрос не было. Наверное, просто журналисты не захотели копать глубже, довольствуясь обсасыванием личных переживаний пары.

В статье приводились разные факты и тут же опровергались. Автор текста подвергла резкой критике доводы желтых журналистов:

«Я не знаю, что делать с этой бедой. Слухи по-прежнему утверждают, что Алиша Бэнкс жестоко мстит своему мужу за бесчисленные измены. Да, Ти Рой очень сексуальный мужчина, но, боже мой, не надо быть поклонником его творчества, чтобы понять: Ти Рой безумно влюблен в свою жену. Достаточно посмотреть на любое фото, где они вместе. Разве вас не берет зависть? Это настоящая любовь, люди, она настоящая! Этот мужчина никогда не изменит своей женщине, это просто невозможно».

Дальше – интереснее. Автор настолько глубоко погрузилась в мысли и чувства Алиши Бэнкс, что очень скоро у читателя (во всяком случае, у меня) закралось подозрение об истинных причинах отказа Алиши стать донором:

«Вы знаете, чтобы понять, каково ей сейчас, нужно проговорить вслух все факты. Давайте сделаем это вместе, чтобы увидеть то, что лежит на поверхности. Говорите со мной. Алиша безумно любит Ти Роя. Ти Рой безумно любит Алишу. Они вместе, ничто не может их разлучить. Они готовы на все, чтобы сохранить свою любовь. Ти Рой попал в аварию. Ему срочно нужен донор костного мозга. Алиша идеальный вариант. Вы видите? Видите это? Идеальная схема, такого просто не бывает. Без изъянов. Но он есть, этот изъян! Давайте посмотрим внимательно! Есть что-то, закравшееся между этих строк, какая-то истина, блуждающая рядом, не дает этой цепи замкнуться. Почему Алиша сказала «нет»? Разве она желает своему мужу смерти? Такое впечатление, что действиями Алиши руководит нечто сильнее любви. Что это может быть? Явно не ненависть. Тем более это не обида и не месть. Нет, здесь что-то другое. Что-то более сильное, более мощное. Что-то, что обрекает Ти Роя на гибель, а Алишу – на муки совести. И больше того, если бы дело было в измене или пиаре, мы бы давно получили комментарии от Алиши – смысл пиара в подтвержденнии информации, а не в домыслах и слухах. Слухи никогда не сделают человека действительно популярным, зато подтвержденная ложь вознесет до небес».

Не знаю, как вы, но я уже обо все догадался. Поэтому, последний абзац материала, словно сорван у меня с языка:

«В цепочке «Любовь – Опасность – Донор» есть незыблемый факт, указывающий на то, что между Алишей и Ти Роем есть более крепкая связь, чем узы брака. Что могло заставить ее поставить на карту жизнь человека, которого она любит, и сказать нет? Я думаю, вы уже и сами догадались о природе связи между двумя идеальными донорами. Мы провели серьезное расследование, и нам удалось получить неопровержимые доказательства. Алиша Бэнкс и Ти Рой родственники. Степень родства может установить только экспертиза, которую невозможно произвести без разрешения Алиши, а именно оно и требуется, чтобы сделать пересадку костного мозга. Алиша просто боится подтверждения, она боится доказательства того, что она и Ти Рой брат и сестра. Сильнее любви только страх».

Что происходило со мной далее, я внятно описать не могу. Идея сильной, но запретной любви поселилась в моей голове и рвалась наружу невероятными образом, которую я не смог ничем выразить, кроме… музыки.

Я не понимал смысла происходящего, просто застыл перед монитором и мычал какую-то мелодию. Она повторялась снова и снова, пока не обрела достаточно определенную форму, которую я записал на диктофон в телефоне.

Но я на этом не остановился. Я продолжал видеть образы, которые влетали в мою голову морозным вихрем, заставляя тело покрываться мурашками и дрожать. Мне казалось, я схожу с ума, но это было не так.

Утром я понял, что сочинил мелодию песни. И даже придумал слова, которые идеально укладывались в нее.

Еле дождавшись вечера, когда рабочий почтовый ящик заснул, я засел за кухонный стол с блокнотом и ручкой и переписал текст с диктофона. А потом в дело вступила магия – ручка летала над листком, строчки стройным рядом укладывались в текст истории, в основу которой легла история Алиши и Ти Роя. Но постепенно смысл приобрел другую форму. Я стал рассуждать чисто гипотетически. Ведь в этой истории могут быть обе стороны правы. Что будет, если влюбиться в лучшего друга? Безответно. Это будет очень жестокая любовь. И дружба явно победит, потому что она сильнее любви.

Хотя… Откуда мне знать? У меня никогда не было преданных друзей, я никогда не был ни в кого влюблен. Я даже понятия не имею, что чувствует человек, когда влюбляется, или, что чувствует по отношению к другу. Я представил ситуацию, когда два друга влюблены в одну девушку. Чувства или дружба? Что должно победить в итоге? Вариантов развития оказалось масса, как и путей выхода из ситуации. Но все это было явно не то, что я хотел выразить при помощи слов. Вопросы дружбы и любви волновали меня как никогда. Я был так возбужден своим исследованием, что не заметил, как перевалило за полночь, а таблетки я должен был выпить еще в десять вечера. Но мне было не до этого – рука отказывалась отрываться от бумаги, покрывая пастой все новые и новые листы, сочиняя текст, который я тут же примерял на мелодию, льющуюся из динамика телефона. Сам того не понимая, я написал песню. Песню, которая впоследствии перевернула с ног на голову не только мою жизнь.

 

Брэдли

США, Калифорния, Лос-Анджелес

Брэдли читал длинный меморандум, составленный финансовым отделом, и битый час пытался вникнуть в смысл. Говорилось о каких-то убытках и неустойках, жирными чернилами в тексте были выделены даты и цифры, но их близость и величина были нереальными. Ну вот, хотя бы это: «Ежедневная сумма убытков, включая упущенную выгоду и бла-бла-бла, составляет $20 000, указанная сумма показывает еженедельный рост бла-бла-бла. Руководству необходимо принять строгие меры по предотвращению получения прямых убытков тчк».

Ну как убытки могут составлять двадцать тысяч долларов в сутки? А через неделю счетчик, что, удвоится? Этого просто не может быть, так не бывает. И потом, в отчете финансистов явная ошибка – они под прямыми убытками считают упущенную выгоду. Ну это ведь неправильно. Брэдли снял очки и откинулся на спинку кресла.

Святые панталоны Мадонны, что же делать?

О том, что ситуация быстро выйдет из-под контроля не догадывался никто. Казалось бы, вполне житейская ситуация: попал человек в автокатастрофу. Не сама же артистка, а всего лишь ее муж. И нужно было приложить максимум энергии вселенной, чтобы эта драма взвинтилась до неимоверных высот и вышибла Алишу Бэнкс из колеи окончательно. Они оказались разделенными в детстве родными братом и сестрой. И нашли друг друга в качестве влюбленных, а этот случай с Ти Роем все расставил по местам. Алиша впала в дичайщую депрессию, из которой не может выйти уже полгода. Ее менеджер не может внятно объяснить, когда она придется в себя, и придет ли вообще.

А в шоу-бизнесе важны сроки. Если график составлен и утвержден, под него подписывают контракты, берут кредиты и активно вкладывают деньги. Алиша ушла в самый ответственный момент, когда практически все было готово к запуску нового альбома. Куплено эфирное время, тексты, музыка, костюмы отправлены на отшив, арендованы залы под концерты, оплачен листинг во все торговые сети на продажу нового диска… Миллионы долларов зависли в воздухе.

Генеральный продюсер, Джейкоб Коннор, был на грани отчаяния. Умеющий сохранять спокойствие в разных ситуациях, в этот раз он не сдержался. Наверное, возраст сказывается. Все-таки именитому продюсеру почти шестьдесят, а в этом возрасте трудно, знаете ли, справляться с преградами, которые не можешь перемахнуть одним усилием воли, как в молодости. Ежедневно он вызывал к себе Брэдли и требовал позитивных отчетов о проделанной работе по поиску новой звезды, но Брэдли нечего не мог ему предложить.

Брэдли терзала мысль, что сейчас – тот самый шанс, который он может упустить. И тогда ему уже никогда не выбраться из выгребной ямы. Коннор доверил Брэдли запуск нового проекта, а он никак не может найти то, что нужно. Не за горами еще тот день, когда Брэдли стоял под крышей супермаркета и смотрел, как жук ускользает от капель дождя, каждая из которых раза в два больше него самого. В тот момент Брэдли чувствовал себя точно также. Тогда он еще работал на отца, и тот в любой момент мог его раздавить, уничтожить и даже не вспомнить о том, что Брэдли – его сын. Мама отца, к сожалению, всегда поддерживала. Потому что она – актриса кино и для нее самое важное, чтобы в мире кинематографии не произошло ничего такого, что могло бы бросить тень на нее. Тогда он думал даже о самоубийстве. Жизнь казалась никчемной и пустой. Брэдли не удалось добиться ровным счетом ничего под опекой отца. Он только создавал проблемы. И, если бы не его брат Джоуи, интуитивно учуявший, что у Брэдли проблемы, не понятно, чем бы все закончилось.

К тому моменту, Джоуи, в отличии от брата, сделал хорошую карьеру, получил серьезные контракты на работу в американских сериалах, несколько предложений от именитых режиссеров на съемки в полнометражном кино. Ему удалось выйти из-под власти отца, он даже сумел организовать безболезненный выход из семейного бизнеса и нанял стороннего агента. Они с братом росли в тяжелые времена набора высоты материнской карьеры и видели, что и как делает отец, чтобы с одной стороны подтолкнуть жену на вершину, а с другой – чтобы полностью и безоговорочно подчинить ее себе. Ни один из них не желал оказаться на месте матери. Отец Брэдли и Джоуи владел одной из крупнейших компаний в британской киноиндустрии.

Джоуи помог брату не сойти с ума. Он перевез его к себе и обещал, что придумает что-нибудь. И на самом деле придумал.

Медленно, но верно Брэдли постигал продюсерское мастерство под опекой брата. Он посещал курсы именитых продюсеров и разных мошенников, читал литературу и сдавал профессиональные экзамены (благо образования для этого хватало). Со временем брат втянул его в агентскую деятельность, и Брэдли стал заниматься его делами. Когда Джоуи получил несколько предложений из Америки, он отправил туда Брэдли, и у него все получилось. Может быть, Брэдли несколько прогорел в гонораре, но зато выбил максимально выгодные условия по творческой линии: Джоуи получил своего персонажа во франшизе, а это означало, что как минимум три фильма ему обеспечены.

Брэдли почти год прожил в Лос-Анджелесе, работая на брата, и обзавелся еще троими актерами, когда Джейкоб Коннор пригласил его в «Коннор Дистрибьюшн» продюсером. Сначала Брэдли отказался – он не хотел бросать работу с братом, но Джоуи, услышав о предложении Коннора, тут же отреагировал:

– Не вздумай отказываться. Ты мой агент до смерти, и это ничего не изменит. Коннор мужик адекватный, объясни ему, что не бросишь меня по-братски, но в шоу-бизнес музыкальный залезть ох, как хочешь. Это твой шанс самому сделать что-то и доказать всем, чего стоишь. Если откажешься сейчас, не простишь ни себя ни меня. Так что не глупи, соглашайся.

И Брэдли согласился. Он помогал Коннору с проектом Алиши Бэнкс. Но потом случилось страшное, Алиша узнала, что она родная сестра своего мужа, и впала в глубочайшую депрессию. Коннор сильно забеспокоился о проекте, но не оставлял попыток вернуть Алишу к жизни. Время показало, что это бесполезно, женщина была раздавлена и не хотела ничего.

Коннор и Брэдли занялись поиском нового артиста. Они проводили по пять-семь встреч в день с музыкантами, которые мечтали перебежать к Коннору, но ни один из них не подходил. Дело в том, что аудитория Алиши – молодые люди и девушки от шестадцати до тридцати, это очень требовательная аудитория, которая не клюнет на новые ворота старого замка. Нет, если до запуска в «Коннор Дистрибьюшн» артист был хоть как-то известен, он точно не подходит: на нем навсегда навешан ярлык «среднячка». Каждый день в офисе проходили совещания, на которых устраивались мозговые штурмы. Была передумана масса вариантов. Собрать группу из «среднячка», оживить давно ушедших артистов, создать еще один проект с уже действующими артистами. Но ни один вариант не давал никаких гарантий. Риски были высоки. Тут нужно было что-то необычное, свежее. Еще никому ранее не известное. Новый проект был нужен как воздух, а взять его было совершенно неоткуда.

Состояние Брэдли было близко к отчаянию.