Однажды мне доложили, что в мое отсутствие звонил комиссар печати и просил заехать к нему на дом в семь часов вечера.

Я только два дня назад сдала ему еженедельный отчет о занятиях в моей литературной студии и недоумевала, что могло от меня понадобиться.

— Что случилось? — спросила я, входя в комнату комиссара. — Надумали закрыть нашу студию?..

— За контрреволюционную деятельность, — добавил улыбаясь комиссар. — Давно бы следовало это сделать, потому что все у вас там идет по старинке. Но сейчас дело не в этом. Я хотел предложить вам кое-что, что вас должно заинтересовать. Вы знаете, что в то время, когда на нас чуть ли не ежемесячно наступали царские генералы и положение наше было неопределенным, я ни разу не предлагал вам применить вашу энергию и силы к новому строительству. Теперь положение изменилось. Мы укрепились уже настолько, что вы можете войти в партию без риска быть расстрелянной в один из очередных белых налетов. Как партийной вам будет открыта дорога к самой широкой и разнообразной деятельности.

Я с недоумением взглянула на комиссара.

— Вы шутите, конечно?..

— Ничуть. Я говорю совершенно серьезно. Вы не раз говорили, что вас не удовлетворяет ваша деятельность в Экспедиции, что вам не к чему применить свои силы: большей арены для применения энергии, чем у нас, сейчас трудно представить.

— Да ведь я применяю ее и без партийного билета… насколько, конечно, вы допускаете это.

— Такое применение интересовать нас не может. Вы идете по узкой старой дороге; пора повернуть на широкий новый путь.

— Но на этом новом пути я неизбежно должна буду заняться политической деятельностью, а это, как я вам говорила, претит мне.

— Претит поначалу; потом привыкнете, и она вас даже увлечет.

— Но почему вам вздумалось «вдруг» предложить мне это? Чем заслужила я такие заботы о себе?..

— Да я забочусь вовсе не о вас. Нам нужны люди не только энергичные, но и искренние. Вы обладаете этими качествами и можете быть нам полезны.

— Благодарю вас, комиссар, за аттестацию, но для того, чтобы и впредь эти качества остались таковыми, я должна работать в области, которая меня привлекает. Политическая работа засушила бы мою душу, убила бы мою энергию…

— Политическая работа?.. — изумился комиссар. — Да поработав с нами в этой области, вы скоро станете одним из идейнейших работников партии. Я в этом убежден.

— Никогда! — вырвалось у меня так искренно, что комиссар с удивлением посмотрел на меня. — Никогда, не только принципиально, не только потому, что, как вы же указывали мне, партийность исключает личную инициативу в работе, — во всех поступках и даже в чувствах, но и оттого, что вы то неискренни, что слова идут у вас вразрез с делом. Не вы ли говорили мне, что зачастую подчиняетесь директивам партии вопреки своим взглядам на эти директивы. Я бы этого не могла, я бы стала противиться проведению их в жизнь, и поэтому работа в области политики не по мне.

Свидание закончилось тем, что комиссар посоветовал мне «все же подумать» над его предложением.