Меня зовут Ольга. Мне 19. Я занимаюсь вокалом. Часто выступаю. Помогаю в организации концертов факультета. Веду активный образ жизни. Помогу всем, если это в моих силах. И вообще я веселая.

Итак, меня попросили помочь с организацией вечера выпускников. Я согласилась. Правда никто не должен знать, что будет происходить, где и тем более как. В принципе это выполнимое условие, если исключать, что это вечер выпуска моего любимого человека. И надеюсь мой самый счастливый вечер за прожитую жизнь.

Жизнь в подготовке бала была не сахаром для меня. Мое положение было таковым, что я должна была молчать о вечере, уходить на репетиции, сборы. Дима много спрашивал. Я много уходила от ответа. Было сложно… Да, было действительно сложно и даже неприятно. Дима вел себя странно. Я боялась, что мое поведение тому причиной. Самая страшная боль для меня сейчас — это потерять его. Дима…

И вот он наступил долгожданный вечер выпускников. Я готова выйти на сцену. Готова петь. Одного боюсь: а вдруг я не справлюсь. Это единственная моя проблема. Я всегда боюсь не справиться. Нет уж! Все будет по высшему разряду. И вот объявлен мой выход. Прожектор в мои кулисы, шаг вперед, микрофон ко рту, слушай музыку и пой. Я на сцене. Вижу знакомые лица среди зрителей. Вижу его. Улыбаюсь. Вступаю.

Ты помнишь день, тот светлый час, Когда увидел в первый раз, Когда услышал, как сейчас мой тихий голос. Ты знаешь я, всегда ждала, Ты знаешь, я уже любила, Твои слова, твои признания, Твою любовь, наши свидания.

Начав петь, перед глазами стали всплывать лучшие моменты последних месяцев. Встречи, разлуки, прогулки, время счастья, время любви.

Ты и я — две половинки счастья, С тобою навсегда, рука в руке, Глаза в глаза, улыбка за улыбку, Навечно ты и я — и это не ошибка.

Доигрывал проигрыш. На глазах застыла пелена слез. Он стоял в толпе танцующих пар. Стоял и смотрел мне в глаза. Прозвучал последний аккорд. Я поклонилась, на секунду отвела глаза с его силуэта. Он пропал. Я убежала за кулисы. Вышла в зал. Посмотрела в сторону выхода. Он шел туда. Я побежала за ним.

— Дима! Куда ты?

— Пойдем! Нам надо поговорить.

— О чем? Что с тобой происходит в последние дни? Дима?! Да остановись же ты! — я дернула его за руку, он резко развернулся.

— Что со мной, спрашиваешь? Отвечаю. Я уезжаю. Завтра поезд. Ты меня больше не увидишь. Никогда!

Его слова пронзили сердце. Я посмотрела в его глаза. Когда-то в этих глазах я видела любовь. А сейчас лишь холод. Я молчала. Я просто не могла ничего сказать ему. Не было сил что-то говорить. Не было слов, чтобы объяснить мое состояние. После длительной паузы я как будто очнулась от долгого сна.

— Почему? — я не верила, я до последнего его слова не верила. — Почему ты не сказал раньше? А как же я?

— Я не мог найти нужных слов. А теперь уже нет выбора. Тебе будет больно все равно. И чтобы я ни сказал, все причинит страдания.

— В чем я виновата? Наши ссоры… это мелочи.

— Ты права это все мелочь. Но рано или поздно эти мелочи помешают нам жить счастливо. И тогда нам придется расстаться. Не лучше ли сделать это сейчас! Оля, ты не нужна мне. Ты не нужна мне вообще.

— Я не нужна тебе. Но мое место всегда было только рядом с тобой. И ты знаешь это.

— Нет. Это не так.

— Я не нужна тебе? — все перевернулось внутри.

— Нет! — сказал он холодным голосом.

— Это все меняет. — я сама не понимала, что говорю, но было очень больно, больно как никогда в жизни.

— Я клянусь. Ты меня больше не увидишь. Никогда. Прощай.

«Никогда…» — это прозвучало громко, как будто тысячи колоколов звенели в паре метров от меня. Я никогда не забуду эти слова. Но я же ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Его больше нет рядом. Я одна. Боль в груди превратилась в ноющую рану, в которую льют кипящее масло. Я выбежала на улицу под проливной дождь. Я бежала, пока силы были. Потом я села на мокрый асфальт и просила у судьбы вернуть все назад. Я кричала. Я звала его. Пошла ночь. Утром я пришла в общежитие.

— Оля! Оля! Где ты была? Мы тебя всю ночь искали. До Димы дозвониться не могли.

Я посмотрела на девчонок. Я не могла сказать ни слова.

— Так девочки, — начала Таня, — кажется что-то произошло. Ну-ка пойдемте, отведем ее до комнаты.

Я зашла в комнату. На стене висела фотография, на которой я и Дима стоим в обнимку. Это фото было сделано год назад, летом. Я помню тот день. Яркий, солнечный… Тогда было счастье, тогда была любовь. Я сняла фото со стены, посмотрела на него, провела рукой по его лицу. Слезы покатились по щекам. Я швырнула рамку в стену. Она с дребезгом разбилась на маленькие осколки, как и моя любовь к нему сломалась на куски.

Полгода я жила в своем мире. Спасала меня учеба. По вечерам я сидела в закрытой комнате. Смотрела в окно. Читала книги. Я выбросила альбом с нашими фотографиями. Я удалила все файлы с ноутбука, которые были с ним связаны. Больше ничего не связывает меня с ним. Только одна тонкая и очень ломкая ниточка моей любви. Друзья постоянно приглашали сходить в кино, в клуб. Гитарист Стас, мой хороший знакомый, приглашал на свои репетиции. Я хотела бы петь. Но все не то. Я нередко перебирала в памяти тот вечер. Как я пела. Что я пела. Я как будто знала. Знаете, это как в последний момент жизни. Говорят, что человек перед смертью вспоминает самые яркие моменты жизни. Я тогда, стоя на сцене, вспомнила все. Все связанное с Димой в моей жизни. Это нелегко. И сейчас, я думаю, мое положение можно описать как переход в другую реальность. Вступление в новую жизнь. Хотя конечно все то, что было в прошлом, будет со мной и никуда от меня не денется. А как бы хотелось перерождения.

Перед Новым годом я твердо решила встать на ноги. Жизнь ведь продолжается. И хватит себя жалеть. Что за привычка такая вечно ныть, по поводу и без повода?!

Новый год я провела с родителями. Как давно я не была дома. Так здорово. Дома и стены помогают. Мама видела, что я не так себя веду как раньше, но она не напоминала мне о Диме. Я понимала, что она все уже давно знает. Девчонки говорили, что я, наконец, вернулась к жизни. Я снова пою.

— Долгих перерывов не бывает верно. Музыка живет в наших сердцах. — Сказал Стас после первой нашей репетиции.

— Я думала, вы уже давно нашли мне замену.

— Ты незаменима. Тем более, ты одна можешь перепеть всех и остаться самой собой, без всяких там пародий и подделок.

— Скажешь тоже. И все же спасибо за комплимент.

— Всегда пожалуйста — с ехидной улыбкой ответил Стас.

— Знаешь, я хотела поговорить кое о чем с тобой, — немного неуверенно начала я.

— Слушаю… — чуть-чуть непонимающе сказал гитарист.

— Я тут, пока, скажем так, находилась в заточении, кое-что написала. Вот посмотри. Можешь с этим что-то сделать, — я протянула листок бумаги.

Стас взял листок. Начал читать.

— Я не знаю, как это описать. Здорово. Оль, ты прости, что говорю это, но поверь, если он так смог поступить с тобой, то он просто не стоит тебя. Ты его и вправду любила. А он просто не способен на такое чувство.

Я не знала, что сказать. Я дала себе слово — не говорить о нем никогда. Уже нет той боли, которая была сначала. Пауза немного затянулась. Ее прервал Стас.

— Стоит попробовать наложить музыку.

— Надеюсь все получится. — я смеялась, возможно впервые с того рокового дня.

Стас написал музыку. Мне очень нравилось наше совместное произведение.

Группу Стаса пригласили выступить в одном клубе. Он предложил там исполнить эту песню. Кто бы мог подумать — моя песня будет исполняться.

Я шла с репетиции. Все удавалось. Именно так я представляла себе ее исполнение. Я шла по улице, и внезапно мне показалось, что все великие композиторы и писатели пишут свои произведения, когда им очень плохо. Да нет, это абсурд. А хотя кто знает?

Настал вечер нашего выступления в клубе. Это одно из самых известных мест в городе. Сюда приходит много людей, чтобы — так сказать — потусоваться.

— Шикарно выглядишь, Оля, — с улыбкой произнес Стас.

— Надеюсь. И хорошо бы еще шикарно пела сегодня.

— Как всегда! — уверенно и четко сказал он мне в ответ.

Я была и вправду неплохо одета. Я редко носила платья. Тем более такого покроя. Облегающее шелковое платье, длиной чуть ниже колена. Тонкие лямки. Волосы я распустила, немного подвила и уложила.

Ребята из группы пошли на сцену настраивать оборудование. Меня Стас отвел в каморку за кулисами. Там висело много плакатов. Я села на диван, а Стас сказал, что он пойдет на разогрев. Потом позовут меня, чтобы посмотреть, как лучше настроить звук. Я согласилась. Начало выступления намечено на 21.00. Запускать начнут где-то с восьми вечера. Так что времени оставалось всего час. Стас вышел. Я осталась одна. Я достала из сумочки помаду. Подошла к зеркалу. Посмотрела на себя. Неплохо выгляжу. Потом я обратила внимание на цепочку на шее. Я вспомнила, что когда-то кулон, висевший на ней, подарил Дима. Я сняла эту цепочку и оставила на тумбе около зеркала. Я улыбнулась. Уже совсем не больно. Прошло два года. Я студентка, выпускница. Я пошла на сцену.

— А вот и она! — крикнул Леша, барабанщик группы.

— Звезда снизошла к нам, — с улыбкой произнес Стас.

— Ты перестанешь когда-нибудь!!!

— Ты же знаешь.

— Знаю. И все-таки!

— Не буду больше. — он скривил лицо, — можно хоть чуть-чуть. Я рассмеялась: «Давайте репетировать!»