День прошёл во сне – сон был средством продолжения жизни. Той, которая протекает параллельно, и иногда Антону казалось, что его жизнь именно там. Фантазии, целенаправленные желания, развитие событий не по велению окружающих обстоятельств, а по свободно развивающейся спирали. Это была более сладкая и желанная жизнь, со всеми её радостями и несчастьями.

Дома во сне пробегали столь стремительно, что нельзя было уловить их очертания.

Она. Она была везде, мысли о ней пересекались в каждом звуке. Черты лица, руки, тело, голос были реальными, не как обычно в начале сонного маразма: сначала одна блудница, потом вторая, третья… Все, кто когда-то встречался на жизненном пути. Люди, которых он забыл в реальности, приходили к нему в снах. Конца нет, и в случае удачного пробуждения ты всё помнишь и думаешь: к чему это, зачем? Может, твоё подсознание толкает тебя в нужном направлении, призывает к действию. А потом всё забывается. И, как кажется, к лучшему, хотя, кто знает, что это так. Но сегодня всё было по-другому. Сон был реальностью или реальность была во сне? Там была она, настоящая и доступная. И желание её присутствия будоражило сознание Антона, ему хотелось дальше спать и видеть её, только её.

Звук, проникающий под одеяло, звал сменить сон на реальность. Этот звук не хотелось слышать, но он клином пробивал минуты сладостной абстракции.

– Антон, Антон, Антон! – било в голове, как будто кто-то нарочно вбивал гвозди в неокрепший мозг. Антон вылез из-под одеяла и приоткрыл глаза. И увидел Стаса со сковородкой в руке.

– Есть будешь? – спросил он.

Несмотря на похотливость, излучаемую Стасом, его умение (а самое главное, желание) готовить вызывало в его окружении восторг и уважение.

Антону не хотелось вылезать из комфортного состояния, но запах еды пересиливал лень. Он встал и, умывшись, присоединился к Стасу, который уже сгрёб со стола следы учёбы и установил на постамент из старого потрёпанного учебника по сопромату вожделенную сковороду. Они принялись за приготовленную стряпню. Отсутствие за столом Жоры и Дана говорило о том, что их нет в блоке, так как Стас всегда приглашал к столу всех друзей. Возможно, выспавшийся Жора и мог раствориться в дебрях общежития, но отсутствие Дана вызывало удивление.

– Как прошла незабываемая ночь? – с ухмылкой спросил Стас.

– Судя по всему, ты и разбудил меня, чтобы это спросить? А который час?

– Шесть часов самого что ни на есть вечера.

– Долго же я проспал, – подумал Антон, хотя что-то внутри говорило о желании продолжить сон. Возможность поваляться в постели в воскресенье, после бурно проведенной ночи, казалась счастьем каждому студенту. И он был рад этому.

– Что на вечер придумаем? Продолжим вторую часть кордебалета? – спросил Стас.

– Да уж, кордебалет удался. И я не ожидал, что со столь логичным концом. Мне нужно скорее всё это утрясти и переварить.

Антон взял посуду и побрёл на кухню. Видимо, мытьё посуды было единственным, на что он был сейчас способен. Вечно холодная вода из крана остудила руки, которые машинально соскребали остатки пищи со старой как век сковородки. Тело скрипело от чрезмерной залежалости. Думать было сложно и боязно. Он боялся размышлять о серьёзности происшедшего ночью, как будто мог разрушить этим прекрасное чувство. Насколько всё между ним и Лерой было серьёзно, насколько правильно? Поиск ответа мучил его. Мысли прервал звук – кто-то вошел на кухню.

Антон невольно вздрогнул. Это была Жанна. Она подошла к массивному холодильнику, и, открывая дверку, как-то (так показалось Антону) странно взглянула на него.

– Что? – спросил он.

– Привет!

– Да, привет.

– Как прошёл вечер и далее? – спросила она.

– Хорошо, – слово вырвалось странно, неверно, как ему показалось. Почему хорошо? Отлично, несомненно, отлично! – мысленно поправил себя Антон.

– Хорошо погуляли? – настороженно продолжала Жанна.

– По городу походили, поговорили о том о сём.

– Ты что-то ел? Может, с нами? – видимо, удовлетворённая его ответом, спросила она, – Жорик вот послал взять его любимый соус, пройти один этаж не может, так устал. «Какое участие, к чему бы это?» – подумал Антон.

– Спасибо, Стас уже постарался.

– И что, у тебя не возникали в голове темы для разговора, или… – не закончив фразу, она посмотрела на Антона.

– Или что? Да нет, вроде, никаких «или». Все произошло так импульсивно быстро, как я, наверное, сам не мог ожидать. Вот стою, перевариваю.

«И зачем я всё это ей говорю, зачем?» – мысленно останавливал он себя.

У Жанны резко зазвонил телефон.

– Привет, я прекрасно. Вот на кухне с Антоном разговариваем.

Спина у Антона тут же похолодела. Он всем нутром почувствовал, что это она, Лера. Не глядя в сторону Жанны, он, насколько мог, настроил в нужном направлении свой слуховой аппарат, хотя то, что он слышал, не укладывалось в правильном порядке у него в голове. Обсуждая последние новости и слухи, Жанна ходила по кухне взад и вперёд. Ему казалось, что всё, что было вчера, лишь сон. Или, может, перебор алкоголя, как бывало обычно, особенно если со стороны двух особей. Лера не пыталась поговорить с ним.

«Почему я не позвонил ей первым, может, она обиделась? Или подумала, что она просто очередная жертва мимолётного увлечения? Но это не так, я…» – не успел он обдумать своё оправдание, как Жанна прервала ход его мысли.

– Даю ему трубочку, – сказала она и протянула аппарат, на другом конце которого была Лера.

Вытерев руки полотенцем, он взял телефон.

– Привет, Лера, – проговорил он и, побледнев, вышел из кухни.

Жанна как то ехидно улыбнулась ему вслед и, тяжело вздохнув, взялась домывать посуду.

– Да, помню, конечно, мне всё вчера очень понравилось, – говорил он в трубку, усевшись в коридоре. – Я думал о тебе всю ночь. А сейчас ещё больше. Когда мы встретимся снова?

Вечер за окном набирал обороты, выгоняя солнечный свет. Запах весны пробивался в форточку, растворяясь в обыденности общежития. Антон, смеясь и взмахивая руками, что-то рассказывал Лере. И любые расстояния были подвластны двум сердцам.