Начало процесса секуляризации (вытеснения религии из общественной жизни) можно связать с периодом Нового времени, когда господствующей стратегией объяснения окружающего мира стала не религия, а наука. Но пик этого процесса пришелся на XX в., когда религия (по крайней мере, различные направления христианства) оказалась окончательно лишена влияния на политическую, экономическую и культурную жизнь, став изолированной сферой жизнедеятельности общества и делом индивидуального выбора человека, а не групповой самоидентификации.

В своем изначальном состоянии религия играла двойную роль: выполняя свою социальную функцию, она обеспечивала объединение общества вокруг священных ценностей и особо оговоренных мест поклонения этим ценностям. В личностном плане религия указывала на сверхвременной характер провозглашаемых ею истин, не сводя человеческую жизнь к процессу ее земного существования, а придавая ей возвышенный смысл. Секуляризация религии связана с кризисом обеих ее функций. В социальном плане религиозные общности уступают по своим интегрирующим возможностям другим типам организаций «по интересам» (исключение составляют лишь исламские религиозные организации, но их сосредоточенность на религиозной составляющей объясняется стремлением подчеркнуть свои особенности по сравнению с западными странами). В личностном аспекте религиозные ценности, хотя внешне и продолжают сохранять свое влияние (люди ходят в церковь, крестят детей, относят себя к тому или иному вероисповеданию), но, по сути, вытесняются другими, более востребованными ценностями, к числу которых относятся сосредоточенность на эффективности и быстром получении прибыли, прагматизм в поступках и намерениях и т. д.

Итогом секуляризационных процессов становится возникновение ситуации «стихийного политеизма», когда размываются границы традиционных конфессий. Человек получает возможность считать себя христианином, буддистом или мусульманином, основываясь не на своей культурной принадлежности к общности, исповедующей ту или иную религию, или соблюдении всех принятых в данной религии культовых правил и норм, а исключительно на собственном желании. Избирая для себя лишь наиболее удобные черты вероисповедания, современный верующий не пытается духовно возвыситься до требований определенной религии, а «подгоняет» ее под себя. Ценность удобства, комфорта даже в отношении избранной конфессиональной принадлежности уничтожает сам дух религии, делая ее не носителем образцов поведения, а предметом моды, яркой наклейкой, которую легко сменить в случае возникновения неудобств. Религия лишается своей сверхчеловеческой значимости, разрывается та связь между человеком и богом, которой и раньше мог соответствовать далеко не каждый страждущий обретения божественной благодати.

Традиционные конфессии вынуждены не просто учитывать изменения, происходящие в восприятии и отношении к религии со стороны массового населения, но и подстраиваться под эти изменения. Путь реформаторства в любой церкви чреват тем, что не существует единой точки зрения по поводу того, насколько глубокими могут быть проводимые реформы, насколько сильно могут быть изменены культовая и догматическая стороны религии, чтобы по-прежнему считать эту религию аутентичной ее исходному состоянию. Подобные процессы всегда сопровождаются появлением различных сект и направлений, которые неудовлетворены официальными изменениями и поэтому предлагают альтернативные пути – либо более консервативные (стремящиеся придать религии черты действительно вневременного образования, лишить ее какой-либо изменчивости), либо более радикальные (претендующие на кардинальное обновление религиозных догм вплоть до их подмены на прямо противоположные, но находящие отклик в сердцах современников).

Другой характерной составляющей «стихийного политеизма» является принципиальный плюрализм, провозглашаемый самим социальным и политическим устройством современного общества. Если в предшествующие эпохи человек принадлежал к определенной культурной и религиозной традиции, с которой он мог соглашаться или не соглашаться, которую он мог трансформировать и переделывать, то сейчас средства массовой информации обеспечивают ему доступ сразу ко многим религиозным традициям. Современный западный бизнесмен уже не обязательно должен придерживаться протестантского вероисповедания, точнее говоря, он может следовать заветам протестантизма в своей рабочей деятельности, но за религиозным советом обращаться к практикующему шаману, буддистскому монаху, колдуну вуду или даже к представителям квазирелигиозных практик (поклонникам американского мистика Карлоса Кастанеды, сайентолога Рона Хаббарда, последователям многочисленных сект и т. д.). Например, знаменитый голливудский актер Ричард Гир позиционирует себя как убежденного буддиста, периодически посещает Тибет, что не мешает ему игнорировать культовую составляющую этой религии и совершать поступки, не допустимые для истинного буддиста.

Современное христианство демонстрирует невозможность адекватно ответить на духовные запросы нынешнего поколения именно в силу своей догматической выхолощенности, отсутствия даже налета мистицизма. Пытаясь уйти от обыденности, вернуться в мир тайны, представитель современной западной цивилизации вынужден обращаться к тем религиозным практикам, которые обеспечивают ему такую возможность. Так секуляризация западного общества оборачивается процессом ресекуляризации – возвращения религии, но уже в виде синкретичных (смешанных) религиозных практик и мистических культов, завоевывающих все больше поклонников и сторонников.

 

Следствием процессов, протекающих в современном религиозном сознании, становится появление большого количества сект, которые уже не претендуют на следование определенной религиозной традиции и единственно верное изложение учения Христа, Будды или Мухаммеда, но сознательно открещиваются от всех официальных религий, устанавливая новые моральные ориентиры и провозглашая новые ценности. Однако проблема заключается не в том, что на смену не находящим отклика в сердцах верующих традиционным ценностям приходят другие, а в том, что многие возникающие секты имеют деструктивный характер, ориентируясь не на возвращение религиозности в секуляризованный мир, а на обман людей и использование их доверия в своих коммерческих интересах.

Официальное определение деструктивной секты звучит следующим образом. Деструктивная секта – это организация (лицо или группа лиц), использующая в своей деятельности методы контроля над личностью (путем психоэмоционального изменения и создания зависимости) с целью завладения имуществом личности и использования ее в интересах организации, сопровождающиеся нарушением прав и свобод, нанесением ущерба физическому и психическому здоровью человека, экономической и политической жизни общества. Полный перечень деструктивных сект составить попросту невозможно, поскольку одни из них возникают, а другие в тот же момент прекращают свое существование, но о наиболее значимых и влиятельных из них следует рассказать.

К числу сект, которые признаются деструктивными не только в России, но и в Западной Европе, относится сайентология. Ее основателем является американец Рональд Лафайет Хаббард (1911–1986). Принимая в молодости активное участие в деятельности сатанинских сект, Хаббард позднее отошел от них, сформулировав собственное учение, которое оказалось коммерчески крайне выгодным проектом: к концу своей жизни Хаббард заработал многомиллионное состояние, хотя неоднократно привлекался к суду по обвинениям в финансовых махинациях. В настоящее время центр «Церкви сайентологии» находится в Лос-Анджелесе (США), но ее отделения функционируют по всему миру, в том числе и в России.

Сама религиозная доктрина сайентологов представляет собой комбинацию разнопорядковых элементов, относящихся к области научной фантастики, сатанизма, европейской теософской традиции и данных современной психологии. Интересно, что Хаббард первоначально пытался найти применение разрабатываемой им дианетике на научной ниве, но, будучи отвергнут официальными учеными, был вынужден «переквалифицироваться» в религиозного пророка. Отталкиваясь от христианской идеи о втором пришествии Иисуса, сайентологи провозглашают своей основной целью обеспечение существования человека даже после этого пришествия, для чего разрабатывают псевдонаучную доктрину. Согласно их взглядам помимо тела и разума человек имеет еще один важный элемент, влияющий на становление личности, – так называемый тетан, который может покидать физическую оболочку человека. Целью его развития и совершенствования является возникновение действующего тетана, который на обыденном уровне проявляется отсутствием сосредоточенности на житейских неурядицах и бытовых проблемах, а на космическом уровне – контролем за потоками энергии. Это обстоятельство дает возможность действующему тетану игнорировать физические законы, выходить за пределы пространства и времени и т. д., а следовательно, единственной формой жизни, способной пережить Судный день, является как раз действующий тетан. Таким образом, «Церковь сайентологии», раскрывая методы психологической трансформации человека, служит единственным средством обеспечения бессмертия.

Несмотря на несколько судебных запретов, вынесенных по поводу деятельности «Церкви сайентологии», последователями этой секты остаются большое количество американцев, в том числе и популярный актер Джон Траволта.

Еще одной сектой, которая стала широко известна именно в силу своей деструктивной направленности, является японская секта «АУМСинрикё». Основанная в 1987 г. японцем Сёко Асахарой, эта секта изначально позиционировала себя в качестве одного из направлений японского буддизма, на что должно было указывать и ее название: аум – начало традиционной буддистской мантры, указывающей на способы отношения человека ко Вселенной. С религиозной точки зрения данное учение основано на тибетской версии буддизма, основополагающими чертами которой является эсхатологическое толкование существования мира и человека. Официальная цель деятельности «АУМ Синрикё» заключается в спасении всего человечества через реализацию трех основных принципов: избавление человечества от болезней; обеспечение достижения каждым человеком счастья; просветление и освобождение. Скрытой задачей секты, в которую были посвящены лишь немногочисленные приближенные Асахары, являлась подготовка к концу света, которая должна была состоять не в пассивном ожидании, а в проведении целого ряда мероприятий.

Административная структура секты строго централизована и иерархически выстроена, каждый человек занимает в ней положенное ему место и должен строго выполнять свою функцию ради обеспечения успеха деятельности всей организации. В отличие от многих других сект (в частности, тех же сатанистов), которые ограничиваются выдвижением деструктивных лозунгов или проведением единичных акций, имеющих ритуальный характер, японская секта оказалась построена в расчете на широкомасштабные действия деструктивного характера. Это проявилось во время терактов в Японии (в 1994 и 1995 гг.), когда изготовленный в лабораториях секты газ был распылен в вентиляционной системе токийского метро. Жертвами этих акций стали несколько сотен человек, после чего деятельность секты была официально запрещена, а ее лидер заключен под стражу, хотя тайные подразделения «АУМ Синрикё» существуют на территории Японии и по сей день.

 

Экуменическое движение (от греч. Oikumene – Вселенная) возникло в начале XX в. в среде протестантских теологов, которые выступили с программой преодоления различий, существующих между традиционными религиями и их многочисленными ответвлениями, на базе именно христианской религии. Выступая против процесса секуляризации, экуменисты стремились усилить роль религии в жизни современного общества и каждого конкретного человека, для чего предполагалось выработать общехристианскую стратегию, пригодную для исполнения всеми верующими, живущими в странах с различными политическими системами и культурными различиями.

Предпосылками зарождения и роста популярности этого движения стали процессы, развернувшиеся в середине XX в. в западных христианских церквях. После нескольких столетий взаимных обвинений и анафем католики и протестанты сделали несколько значимых шагов к сближению. На II Ватиканском соборе в 1965 г. в качестве наблюдателей присутствовали представители практически всех мировых религий, а 1983 г. был провозглашен римским папой Иоанном Павлом II «годом терпимости». Именно в 1970-е гг. было подписано соглашение между Русской православной церковью и представителями различных старообрядческих направлений, которое положило конец длившейся между ними на протяжении практически трех столетий борьбе. Все эти шаги не являлись экуменистическими по своей сути, но они продемонстрировали возможность устранения религиозных разночтений в рамках одной религии, а также выявили необходимость налаживания диалога между религиями, без которого невозможно цивилизованное сосуществование различных конфессий.

Сторонники экуменизма рассматривают различные религиозные объединения как общественные организации, существующие по своим естественным законам (основными из которых являются возникновение, разделение, объединение и умирание), из чего они делают оптимистичный в отношении христианства вывод. Если когда-то христианству удалось возникнуть, а затем пришлось подвергнуться дроблению, то вполне естественным является и возникновение ситуации, при которой дробление церкви может быть прекращено, а ее внутреннее единство восстановлено. Данная предпосылка, предпочитающая рассматривать церковь как социальный институт, а не как «наместницу бога на земле», игнорирует догматические и культовые разночтения, существующие между представителями различных конфессий, против чего выступают ортодоксальные богословы как со стороны православия, так и со стороны католицизма. Знаменитый русский религиозный философ А.Ф. Лосев (1893–1988) сформулировал свое отношение к экуменизму следующим образом: «Идея синтеза мировых религий является следствием непонимания религии как уникального духовного явления и порождается отсутствием истинного религиозного опыта».

С точки зрения сторонников раздельного существования церквей, экуменисты в своем стремлении к уничтожению всяческих перегородок между конфессиями лишают каждую религию присущей ей уникальной природы, уникального характера связи между богом и человеком. Этот характер обеспечивается каждой верой по-своему и, в отличие от церковной организации, не может быть сведен воедино, поскольку базируется на принципиально различных духовных основаниях. С точки зрения каждой конкретной церкви, экуменизм лишает оснований ее претензию на особое положение в мире, считая ее человеческим, но никак не божественным установлением, которым она, в сущности, является.

Именно этим определяется позиция Русской православной церкви, высказываемая ее ведущими теологами и заключающаяся в подчеркивании антихристианской позиции этого религиозного направления. Выступая против поддерживаемой протестантскими теологами идеи собрания Собора всех церквей, представители Московского патриархата обоснованно утверждают, что проведение этого собора будет автоматически означать приоритет протестантской точки зрения, а это недопустимо с точки зрения православной веры. Русская православная церковь, как, впрочем, и другие православные церкви, продолжает отстаивать собственное доктринальное своеобразие и абсолютную истинность провозглашаемых ею религиозных аксиом. Действительно верующий человек никогда не признает, что избранный им путь богопознания может быть без особого ущерба видоизменен в духе совершенно иных доктринальных требований.

Несмотря на что экуменистская идеология не находит себе достаточной поддержки среди представителей традиционных церквей, некоторые шаги, ведущие к уменьшению дистанции между ними и налаживанию нормального диалога, продолжают совершаться, причем в последнее время все активнее. В 2006 г. в Москве прошел мировой саммит представителей основных религиозных конфессий, на котором за «круглым столом» собрались представители различных направлений христианства, ислама, буддизма и других религий. В рамках подобной организации религиозной жизни речь не идет об объединении церквей, но подчеркивается их равноправие и несводимость друг к другу в процессе постижения божественной истины, что снижает опасность религиозного экстремизма и фундаментализма.