Через три дня в Ушайск прибыл человек из Центра.

Он ехал на поезде. Как видно, ему необходимо было время, чтобы сосредоточиться, вот он и воспользовался железными дорогами России. В руках у него оказался небольшой пластиковый чемоданчик. Это все, что приехало вместе с ним.

— Леонидов, — представился он, располагаясь в салоне «семерки». У поезда встречал его Михалыч. В машине сидели Бутылочкин и Мартын.

— Наши люди, — сказал Михалыч и дополнил: — Что-то вроде народной дружины.

— Вот как, — неопределенно хмыкнул Леонидов. — Очень приятно. Я вас понимаю…

Однако по его лицу не было заметно, что ему на самом деле было приятно. Не каждому понравится подобная вольность. Никакой конспирации! Прежде всего негр. Ведь здесь не Африка и даже не Латинская Америка, чтобы так себя выпячивать. С другой стороны, дареному коню, как говорится, в рот тоже не заглядывают. Что имеется в распоряжении, тем и пользуются. Был бы толк.

— Пока не забыл, — произнес Леонидов. — Это передали вам, чтобы вы не сомневались. — Он протянул Михалычу глянцевитое удостоверение бордового цвета. — Поздравляю, — и пожал руку. Очень просто, буднично. Словно человек скинул калоши, а потом вновь надел их.

Машина тронулась и повезла его городом, Мартын наблюдал в зеркало заднего вида. «Хвоста» не было. По пути Михалыч просил сделать несколько остановок. Потом все «пассажиры» выползли из салона в районе опять той же набережной. Мартына с машиной отпустили до вечера, велев заправить полный бак и быть на связи.

Леонидов расположился со своим чемоданчиком в гостинице речного порта. В ней было не так людно, имелись свободные места, и располагалась она недалеко от «местожительства» Михалыча и Бутылочкина. Мартын во внимание не принимался. У него в распоряжении находилась машина, так что он мог в любой момент прибыть — только позвони.

Внешне человек из Центра не был похож на специального или федерального агента. Он был худ и слегка кудреват. В том месте, где волосы еще сохранились. Обыкновенный конторский служащий, лет за сорок, изможденный непосильным трудом над бумагами. Зато пластмассовый чемоданчик у него был новый. Михалыч встретил его у вагона с незажженной сигаретой в зубах. Прибывший вышел из вагона и, приблизившись к Михалычу, произнес, держа в руках сигарету:

— Не разрешите ли прикурить?

— Извините, я и сам хотел бы, — последовал ответ. — Зажигалка сломалась…

После этого Михалыч развернулся и пошел в обратную сторону. Леонидов шел позади, пока не пришел к машине. Вручение служебного удостоверения — еще одно доказательство. Леонидов их человек.

В прошлом году было все иначе. Встреча вообще не состоялась. В купе за столом сидел труп. С ножом в спине. Михалыч стащил его на пол, поднял сиденье и обнаружил под ним контейнер. С тех пор он с ним не расстается. А труп позже вдруг ожил. Таков был план двойного агента, который проиграл… Он рассчитывал, что напарник, увидев покойника, кинется вон из вагона — таково правило. Но получилось наоборот. Михалыч не побежал. Он оставил его без оружия, специальных средств и даже денег…

В течение нескольких часов полковник Кожемякин вводил в курс дела товарища Леонидова. Тот отказался даже от пищи. Слушал не перебивая. Михалычу казалось, что у того в одно ухо влетает, а из другого вылетает. Отсутствующей была у того физиономия. Он словно порхал в неведомых далях. Тем не менее, когда Михалыч закончил, Леонидов стал задавать вопросы. Все они оказались по существу.

— Придется еще раз наведаться в известное заведение… — произнес Леонидов задумчиво. — Боюсь, «черная» бухгалтерия этого господина существует лишь на бумаге… Или вообще тут.

Он постучал себя пальцем по голове и продолжил рассуждение:

— К сожалению, многие из них обладают феноменальной памятью. Некоторые даже не помнят, когда родились их жены, зато знают все наперечет цифры из годового отчета. Вы согласны, Анатолий Михалыч? Что касается получения доходов, то здесь тоже на уровне таланта. Здесь фантазии на грани помешательства. Даже бесчувственность к близким может развиться. Это как болезнь, знаете ли…

Кожемякин молчал.

— Придется посетить этот уголок природы. Что скажете по этому поводу? Согласны?.. Тогда я приму ванну… Выпью чашечку кофе, если позволите…

Кожемякин не возражал. Если Леонидову нужно попасть в офис Рябоконя, то это можно организовать. Совсем не нужно проникать в тоннель. Достаточно проникнуть еще раз в контору и там подключиться к системе, если она существует. Или можно попытаться обнаружить компьютер, который мог оказаться просто незамеченным. Ведь они же не были той ночью в кабинете директора, а там тоже может находиться эта штуковина. Но если и на этот раз след не будет обнаружен, тогда он не знает, как поступить. Тогда электронная версия операции отпадает. Придется надевать калоши и месить ими грешную землю. Надо внедряться внутрь, но как? Просто так, в лоб? Никто даже разговаривать не станет. Не те времена, чтобы можно было заставить через другую организацию принять на работу человека. Сейчас это делается иначе…

Михалыч сидел за столом, вытянув ноги. Леонидов плескался в ванной. Через полчаса он вышел и принялся завтракать. У него перепуталось внутреннее расписание из-за смены часовых поясов. На самом деле был уже обед. Кожемякин от предложенного кофе отказался.

Еще минут через пять Леонидов имел работоспособный вид. Он поставил на стол пластиковый чемоданчик, вернулся к двери и проверил замок.

Внутри чемоданчика оказался портативный компьютер «ноутбук». Леонидов отключил телефон и подключил вместо него собственный прибор.

— Так, что мы здесь имеем, — произнес он, вставляя дискету.

На дисплее высветился текст на иностранном языке.

— Вот даже как? Интересно… И все это находилось под косметичкой?

Кожемякин промолчал.

— Я согласен с вашими выводами и считаю дискету обыкновеннейшей «дезой». Слишком просто она хранилась. Кроме того, в ней не содержится данных, прямо свидетельствующих о нарушениях налогового законодательства. Скорее всего это студенческая работа. Перевод финансового документа на иностранный язык. Здесь не содержится и намека на конкретную организацию… Сейчас посмотрим, имеются ли в Интернете подобные документы, — и он умолк, целиком отдавшись манипулированию клавишами.

— Вот! Точно! Мы не ошиблись! Есть такое дело! Стоило спросить, и нам ответили. Буква в букву, цифра в цифру. Обыкновенный образец из студенческой библиотеки. Просто замечательно. Поэтому полностью отпадает даже намек на «черную» бухгалтерию. Либо еще на какую-либо.

— А справка? Там написано обо мне…

— Ну, это же и так известно. Это же очевидно. Вас хотели втянуть в игру по собственным правилам. Другая сторона могла предполагать, что Мартын имеет отношение к спецслужбам. Надеюсь, это не та самая дискета? Вы скопировали ее?

— Да. Это копия. Дискета не была защищена от копирования и оставлена на месте.

— Вот видите. С вами играли. Вас специально затягивали. И если там определили, что кассетой уже кто-то пользовался, плохи наши дела. Они пока что не вышли на нас, но в скором времени смогут. Нужно срочно выводить оттуда своих людей. Причем так, чтобы та сторона не заподозрила. Можете вы с ними связаться?

Кожемякин вынул сотовый телефон. Стоит лишь набрать номер, и Мартын возьмет трубку. Таково условие.

— Не советую. Он может быть под наблюдением. Придумайте что-нибудь другое. Нужно сделать так, чтобы даже тени подозрения не было.

Мозг у Михалыча напрягся. Что можно придумать, чтобы не бросалось в глаза? Нет ничего лучше, когда это делают перед самыми глазами.

— Мартын — лейтенант запаса. Если вызвать его повесткой, через работу… А еще лучше — устроить представление. У них же там человек по гражданской обороне есть, за военно-учетную работу отвечает. Его тоже можно привлечь. Самим надеть военную форму… Чиновник из военкомата прибыл за лейтенантом, чтобы привлечь того на военные сборы.

— Вот вы и займитесь. Только не тяните с этим. Еще лучше, чтобы он сам не знал о существе происходящего. Может, по-настоящему призвать его на сборы?

Михалыч расстроился, услышав эти слова. В планы Мартына не входило поступать на военную службу. Тем более он не мечтал попасть когда-либо на военные сборы. Зато он получит заработную плату от предприятия, на которое поступил совсем недавно.

Михалыч вынул мобильный телефон. В этом деле мог бы помочь начальник РОВД Иванов.

— Здравия желаю. Где ваш начальник? Все еще в отпуске? Товарищ по службе беспокоит. Кожемякин моя фамилия…

Вскоре послышалась знакомая речь. Подполковник только что вышел из отпуска и принимал соболезнования по поводу быстрого его окончания. Поздравлять с выходом из отпуска на его должности считалось плохим тоном.

— Тем не менее я рад, что ты вышел, — произнес Кожемякин. — Без тебя мне край. Помнишь меня? Не забыл? Подробности при встрече… Надо срочно призвать на военные сборы Мартына Фиделя Хуановича, лейтенанта запаса. Есть у тебя человек в военкомате? Вот и хорошо. Надо призвать его прямо сейчас.

Иванов мог многое. Он помнил, что благодаря Кожемякину выбрался из Матросовки, где два срока подряд ходил в капитанах, занимая должность оперуполномоченного. Прошлое лето круто изменило его жизнь. Теперь он подполковник и начальник районного отдела.

— Увези его оттуда сам. Вместе с сотрудником военкомата. От меня передай привет и скажи, что так надо. Что это в его же интересах. Договорились? Прямо сейчас. Брось все дела. Я тебя очень прошу. Еще передай, что в течение сборов он будет получать заработную плату, так что в принципе он ничего не теряет. Звони… Записал номер? Ну, пока… Пусть свою машину передаст тебе вместе со всеми документами. Она еще пригодится… Действуй…

Михалыч отключился. Мартын утром, доставив к речному порту Леонидова и Михалыча, высадил по пути Бутылочкина и поехал на работу. Он едва успевал к началу рабочего дня. И вот в отношении его разыгрывается интрига. Не обижайся, Мартын. Это действительно в твоих интересах.

В логове зверя оставался еще один человек. Коля Бутылочкин. Ему тоже могла угрожать опасность. Однако без него возникнут сложности. Да и подозрение в отношении его едва ли существует. Все очень сложно. Ведь устроили же игру под названием «черная» бухгалтерия».

— Меня интересует дама. Племянница губернаторская. Безгодова Марина Валериевна, о которой я упоминал… — напомнил Кожемякин.

— Ах, эта. Совершенно верно. Упустил… Минуточку. — Пальцы Леонидова побежали по клавиатуре. — Попробуем вначале местный банк данных. Вот она. Чиста перед людьми и законом. Никаких зацепок. Теперь попробуем в центральный забраться. Пароли меняют каждый день, как будто это кого-то должно волновать. Тоже мне секрет. Судимость. Страна должна знать своих героев. Вместо этого их законспирировали. Никогда этого не пойму…

Компьютер просил подождать. Время бежало.

— Вот и Мариночка наша. Посмотри, — нахмурился он. — Обширный послужной список. Специальная школа милиции. Университет… Факультет романских языков и литературы. Вот почему они воспользовались испанским. Все очень просто. Даже банально. Страсть, низведенная до ранга повседневности.

— Узнав, что Мартын владеет испанским, она решила на этом сыграть?

— А почему нет? У нее к тому прекрасные данные. Несколько лет службы в ГУВД Новосибирска. Прекрасная карьера. Майорская должность. Оперативный уполномоченный по борьбе с незаконным оборотом наркотических веществ. Затем взятка в особо крупном размере. Однако дело закончилось лишь предъявлением обвинения. В суде оно развалилось. Осталась статья «Неуважение к суду». Шесть месяцев ареста. Легко отделалась. Интересно, чем она могла оскорбить суд?

— Теперь она здесь. Это многое объясняет. Например, то, каким образом дело Безгодова вдруг оказалось у Рябоконя. Племянница — это передаточное звено. Она теперь ведет у него всю оперативную работу. А Тюменцев у них на подхвате, вместо «глушителя». Сглаживает волны, заботится о безопасности и общественных нравах. Отводит удары сверху. Громоотвод и глушитель в одном лице…

«Громоотвод и глушитель». Сведения о губернаторской племяннице, между прочим, полностью отсутствовали в местном банке данных. Там даже не значилось, что Безгодова служила в органах внутренних дел и занимала непростую должность. Едва ли исключение подобных сведений из местного банка данных возможно без участия «глушителя».

Оба офицера продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию. В таких обстоятельствах незаконный оборот наркотиков и других веществ мог только процветать. Он не мог идти на убыль. Ему ничто не грозило.

Кожемякинский телефон вдруг зазвонил.

— Слушаю…

Звонил подполковник Иванов. Срывающимся голосом он поведал историю. Это были драма и комедия в одно и то же время. Подполковник, созвонившись с товарищем из военкомата и выяснив ситуацию по вопросу военных сборов, уговорил того выписать повестку и съездить вместе с ним к одному запаснику на работу. Ну, надо позарез. В интересах того же человека. Хотя сам человек даже краем мозга не подозревает о нависшей над ним фортуне. Надо всего лишь прибыть на предприятие и, сославшись на то, что повестки не находят своего героя, взять того под руки и посадить в машину. На этом импровизация должна закончиться: надо действительно направить парня на сборы. Чем быстрее, тем лучше. Лучше — прямо сейчас.

— Как ты просил, так мы и поступили, — рассказывал Иванов. — Подошли к этому негру. Так и так. Посылали вам несколько раз повестки, но они почему-то возвращаются. Он, конечно, глаза вылупил. Я, говорит по идейным соображениям не хочу. Я, говорит, сейчас на самом деле… Народ собрался и смотрит на него. Даже соболезнующие нашлись. Не отпустим, вроде того, нашего Фиделя… Мне даже жалко стало лейтенанта. Не хочет идти служить — и бог с ним. За руку взял я его и крепко сжал. Вам, говорю, привет от одного полковника. Он вас, говорю, видел утром, но не успел эту радость вам передать. Тот орет: «Какой полковник?! Какое утро?!» Я говорю: может, вы его действительно не заметили. Но он вас хорошо знает. Михалыч его фамилия, говорю. Он и побледнел. Даже черная кожа не спасла. Обмяк и согласился идти.

— Спасибо тебе огромное. Так он что же, действительно попал на сборы?

— Попал! Еще как! Они сформировали команду и направили в Новосибирск. Одного им не хватало для полного комплекта. Для выполнения плана то есть. Будет там заниматься любимым делом. Связью и компьютерами. Я когда ему рассказал, что зарплата за ним сохраняется, он сразу успокоился. Еще я передал ему, что не мог ты лично с ним встретиться и что ему грозит опасность. Записывай номер их части и телефон. Они уже отбыли туда служебным автобусом. Так что дело, можно сказать, сделано.

Михалыч записал. У него отлегло от сердца. Возможно, Мартын войдет во вкус и останется служить…

— Когда мы встретимся? — спросил Иванов. — Мне передали, что ты звонил. Но я действительно находился в санатории… по путевке. Звони. Надо встретиться. Ты так внезапно в прошлом году уехал. Меня вызвали тогда телефонограммой в управление, и в ту же ночь в Дубровке целое кровопролитие произошло. Теплоход «Коршун» затонул в протоке. Гранатометом подорвали. Подвал на губернаторской даче выгорел дотла. С колокольни стреляли. Там нашли стреляную гильзу. Одну. Остальные в овраге и вокруг церкви. Так что ты многое не застал. Тебя, наверно, вызвали, вот ты и уехал.

— Да, уехал, — согласился Михалыч. — Интересная история… Кто же это натворил?

— Разборки мафиозные… Друг друга поубивали, и никаких свидетелей. Естественно, никто это преступление раскрывать не собирался. Возбудили дело. До сих пор «глухарем» в сводках висит. Участковые Молебнов и Богомолов каждый месяц справки пишут. О проделанной работе…

— К тебе еще один вопрос: овощная база у Карасевского болота к тебе относится? — спросил Кожемякин. — Если к тебе, то приезжай. Поговорить надо… — и положил трубку. Подполковник обещал немедленно выехать.

Леонидов недовольно покосился. По плану, утвержденному в Центре, окончательные решения принимает он. Полковник вообще принят на службу недавно. Пусть прошло всего несколько месяцев, как он уволился, но все-таки это уже срок.

— Ты считаешь, мы можем ему доверять? — спросил он дребезжащим голосом.

— Вполне. Когда сюда приезжал Первый, этот человек подавал мне патроны. Так получилось, что пришлось посвятить его в наше общее дело. Об этом известно лишь мне и Центру. Теперь еще и… тебе.

— Ему можно обо всем рассказывать? С учетом возможных осложнений?

— А больше некому. Ведь надо же на кого-то опираться. Людей у нас все равно больше нет… Не считая старшего прапорщика Бутылочкина.

— Кто такой?

— Тот, что сидел в машине. И тот на пенсии. По сокращению… Морская пехота.

Вскоре по коридору загремели шаги. Михалыч выглянул и увидел двоих в штатском. Одним оказался Иванов. Второго Кожемякин не знал. Подпустив ближе, он распахнул перед ними двери.

Иванов нисколько не изменился. Разве что немного после отпуска потяжелел. Ничего, работа свое возьмет. Она разгонит излишки жира.

Михалыч представил его Леонидову. Иванов представил своего человека. Им оказался капитан Коркин. Оперативный уполномоченный.

Когда все расселись, Леонидов начал:

— Ситуация такова, что снова идем ко дну. То, что, казалось, испустило дух, на самом деле живо. Оно настолько живо, что готово проглотить всех остальных.

Он замолчал. Пристально посмотрел в сторону Коркина и, выдержав паузу, спросил:

— Дело достаточно щекотливое. Можем ли мы друг другу доверять?

— Вполне, — уверенно ответил Иванов.

— В таком случае слушайте. По нашим сведениям, в регионе сосредоточено производство и реализация наркосодержащего материала в виде лекарственных препаратов. Это основное, что нас беспокоит. Кроме того, действует несколько линий по розливу спиртосодержащих фальсифицированных лекарственных препаратов. Как видно, спиртом занимаются, когда приходится временно прекращать производство наркотиков. Скорее всего линии располагаются на овощной базе, принадлежащей предпринимателю по фамилии Рябоконь. Существует несколько косвенных признаков, согласно которым есть основания предполагать, кто именно занимается этим производством и где именно оно расположено. Можно было бы, используя помощь местных органов криминальной милиции, произвести обыски и задержание. Но мы не можем надеяться на благополучный исход операции. У нас нет уверенности, что нас правильно поймут. У нас нет уверенности, что руководство не замешано в той же деятельности, что оно не прикрывает так называемого Коня Рыжего… В связи с этим мы должны провести оперативную разработку этого «копытного». Дело непростое. Положиться не на кого. Думаю, что сообща мы выработаем план, согласно которому сможем действовать. В конце концов мы сможем решить задачу. При этом не обязательно, что дело получит огласку. Победить — это не значит, что надо довести начатое до суда. Бывают случаи, что до суда дело не доходит по ряду объективных обстоятельств. И вы о них знаете не хуже меня. Главное, что убеждает в обоснованности подозрений, — это связь Рябоконя с племянницей Безгодова. Он взял ее к себе на работу примерно год назад. Дама замешана в махинациях, и этот факт подтверждается объективными данными. Кроме этого, существует и ряд косвенных признаков…

Леонидов говорил, и Кожемякину казалось, что на самом деле не с ним это было, а с кем-то другим. Леонидов пересказывал историю последних нескольких недель его жизни, максимально устраняя субъективную оценку. Тем не менее фактов из «биографии» становилось столько, что им невозможно было не верить.

— Что можете сказать на это? — спросил, закончив, Леонидов. — Возможно, у вас имеются собственные наработки?

— Лишь то, что в городе действительно в последнее время увеличилось количество наркоманов. А также то, что мер, по существу, не принимается. ОБНОН словно бы дремлет. Возьмут одного сбытчика и успокоятся…

Они сидели и перебирали в памяти эпизоды из городской правоохранительной истории. На одного работника милиции «наехали и раздавили», словно асфальтовым катком. После этого сотрудник милиции сделался неузнаваемым. Метет пургу — только слушай. Второго видели в иномарке. Живет не по средствам. Третьего бомж недавно зарезал и спокойно ушел. Интересная стала жизнь в муниципальном образовании. И над всем этим стоит Шура Хромовый, прозванный так за то, что на зоне носил хромовые сапоги.

— Давайте будем сообща выходить из сложившейся ситуации, — напоминал Леонидов. — Надо не забывать, что основное — это доказательства. Только получив их, можно действовать смело. До этого все наши действия будут носить нелегальный характер. Наша будущая жизнь ввиду этого получается проблематичной. Прошу выдвигать идеи. Можно самые экзотические. Предупреждаю об одном: не предлагать немедленный штурм с предварительным получением на это санкции Генерального прокурора. Понятно, что это бред. Нужно установить место производства наркотиков. Установление «черной» бухгалтерии мы с полковником берем на себя.

— Может, залезть туда ночью? — осторожно произнес оперативник Коркин.

— И получить пулю. Там вооруженная охрана. ЧОП. У них лицензия на отстрел чрезмерно любопытных. Мы не должны даже думать, что сможем им навредить. Задача в другом. Не пугать. Не вредить. Не давать поводов к суматохе, а определить место. Если таковое там имеется. Возможно, оно в другом районе? Возможно, это всего лишь наши домыслы. Бывает и такое, к сожалению. Однако это тоже будет результат. Тогда мы спокойно умоем руки. Предлагайте. И помните: мы не на бастионах Голливуда. Могу лишь подсказать, что хитрость тогда сильна, когда проста и откровенна. Не помню, кто это сказал.

— В таком случае можно попробовать мне, — произнес Кожемякин. — Тем более что та сторона, возможно, ответит взаимностью.

— Выкладывай, Анатолий Михайлович…