Стратфорд-на-Эйвоне

В центральной части британского острова, в графстве Уорикшайр, находится небольшой город, известный всему миру: в нем родился великий драматург Уильям Шекспир.

В середине XVI века, тогда, когда появился на свет Шекспир, в Стратфорде было две тысячи жителей. Он стоял на оживленной торговой дороге. В городе процветали различные ремесла. Горожане были связаны с жителями окрестных деревень и сами нередко владели земельной собственностью.

В Стратфорде торговали продуктами, взращенными в округе, и обрабатывали разного рода сырье. В городе была Скотная улица (Rother Street от англосаксонского hreother — скот), улицы Свиная (Swine Street), Зерновая (Corn Street), /Овечья (Sheep Street), Лесная (Wood Street). Обилие скота объясняет распространенность кожевенного ремесла в Стратфорде. В частности, здесь процветала выделка и торговля кожаными перчатками. Обработка железа тоже производилась в Стратфорде. Здесь был переулок Медников (Tinker Lane). О кузнецах не приходится говорить. То была одна из самых распространенных профессий.

Можно ли сомневаться в том, где увидел Шекспир такую сценку:

Неподалеку от Стратфорда находился замок Уорик, до которого можно было дойти из города пешком за несколько часов. Во второй половине XV века, в годы кровавых войн Алой и Белой розы, этот замок был резиденцией графа Уорика, получившего прозвище «делателя королей». Шекспир изобразил его в хронике «Генрих VI» (2-я и 3-я части).

Другой замок, находящийся в двенадцати милях от Стратфорда, Кенильворт, — королева Елизавета за два года до рождения Шекспира подарила своему фавориту графу Лейстеру. Жена Лейстера Эми Робсарт была найдена с переломанной шеей у подножия лестницы. Полагают, что она была убита, и не без согласия королевы. Вальтер Скотт в романе «Кенильворт» красочно рассказал эту трагическую историю, ярко и интересно изобразив Англию в эпоху, когда жил молодой Шекспир.

События, происходившие в стране, всегда в той или иной мере затрагивали Стратфорд и его обитателей. Когда Генрих VIII порвал с Римом и стал производить реформацию церкви, в Стратфорде была ликвидирована средневековая «гильдия Святого креста», и вместо нее в 1553 году была учреждена корпорация горожан, ставшая главным органом местного самоуправления, на который возлагалась обязанность следить в городе за выполнением законов государства и указов короля. Горожане выбирали совет корпорации, состоявший из четырнадцати олдерменов (старейшин) и четырнадцати «главных горожан». Между членами совета распределялись поручения по делам городского благоустройства.

Совет корпорации устанавливал цены на хлеб и эль, определял, какую одежду должны носить взрослые, следил за соблюдением чистоты в городе, карал за непристойные поступки и за употребление бранных слов в общественных местах. В его функции входило также наказание сварливых жен. Укрощение строптивых горожанок Стратфорда производилось так: для охлаждения пыла их окунали в реку Эйвон.

Стратфордская корпорация вела записи всевозможных городских дел и событий. У нее было обширное делопроизводство. И так как оно сохранилось, то по документам этого архива удалось установить ряд фактов семейной истории Шекспиров.

В ярмарочные дни в Стратфорд съезжались со всех окрестных мест. Не удивительно поэтому, что при двух тысячах населения в городе было двадцать постоялых дворов и таверн, то есть в среднем один кабак на каждых сто жителей. Лучшие из них были «Ангел», «Корона», «Медведь», «Лебедь», что и было изображено на их вывесках.

Не будем делать из этого никаких других выводов, кроме того, что Стратфорд был веселым городом и обитатели его склонны были к встречам за кружкой эля. Великий уроженец Стратфорда с поразительной живостью изобразил трактирное веселье, и, может быть, впечатления юных лет помогли ему описать веселые проделки жителей другого провинциального городка — Виндзора.

История возвышения и падения Джона Шекспира, перчаточника из Стратфорда

Самый древний предок Шекспира, о котором имеются известия, — его прапрадед. В грамоте на дворянство, выданной отцу Шекспира, о нем сказано, что «за верную и храбрую службу он был отмечен и награжден мудрейшим монархом Генрихом VIII». Этим словам не следует придавать большой веры, ибо при хлопотах о получении дворянства всегда выдумывали предков для придания веса своим претензиям на титул.

Дед Шекспира Ричард жил в первой половине XVI века в Снитерфилде, поблизости от Стратфорда. Он был фермером и умер зимой 1560/61 года, а 10 февраля 1561 года его сын, Джон Шекспир, «фермер из Снитерфилда», был официально введен во владение имуществом своего отца. Но еще до этого Джон Шекспир, по-видимому, уехал из деревни, так как начиная с 1552 года его имя встречается в документах города Стратфорда.

В 1557 году Джон Шекспир женился на Мэри Арден, дочери Роберта Ардена того землевладельца, у которого его отец арендовал землю.

Люди нередко попадают в официальные документы, когда оказываются нарушителями порядка. Так случилось и с Джоном Шекспиром. Первое известие о его стратфордском житье — это то, что на него и его двух соседей был наложен штраф в двенадцать пенсов, так как перед их домами был обнаружен мусор. В Стратфорде по этой части было строго: муеор полагалось вывозить на свалку, находившуюся на окраине.

Судя по этой записи, Джон Шекспир жил на Хенли-стрит,10, по-видимому, еще не в собственном доме. Собственный дом на этой улице он, как гласят документы, купил в 1556 году. Кроме того, он приобрел еще один дом на другой улице.

В судебном документе 1556 года Джон Шекспир назван перчаточником. Другие бумаги вплоть до 1586 года также указывают на его занятие этим ремеслом. Но он не ограничивался им. По документам видно, что он также торговал шерстью, лесом и ячменем. Но выделку перчаток Джон Шекспир считал своей основной профессией, и поэтому вместо подписи на документах он рисовал распорку для перчатки, что было символом его профессии.

Начиная с 1557 года Джон Шекспир выдвигается в число видных горожан, возглавляющих местную корпорацию. Сначала ему поручили быть контролером по качеству эля. Его обязанностью было проверять, чтобы в этот напиток не клали хмель, а сверх того он следил за выпечкой продажного хлеба и наблюдал, чтобы в муку не клали никаких примесей.

Затем Джона Шекспира выбрали одним из городских старейшин и поручили ведение счетных книг. В 1568 году он был избран бейлифом — председателем городской корпорации. Иначе говоря, Джон Шекспир стал городским головой Стратфорда.

Отметим любопытное совпадение. Именно в тот год, когда Джона Шекспира выбрали главой городской корпорации, Стратфорд посетила первая профессиональная труппа актеров, о чем имеется запись в одной из городских книг. По правилам того времени актеры должны были получить от бейлифа разрешение выступать перед публикой. Для этого они сначала играли перед бейлифом в помещении корпорации.

После документов, свидетельствующих о процветании Джона Шекспира, в книгах корпорации появляются записи, говорящие о том, что в его судьбе произошла какая-то перемена. В 1577 году Джон Шекспир перестает посещать заседания совета корпорации. В течение следующих двух лет он закладывает и продает наследственные земли жены. В 1578 году он не внес четырех пенсов, которые каждый старейшина обязан был вносить ежегодно в фонд помощи бедным. Затем он предстает перед судом в качестве должника. И, наконец, в 1586 году, когда Уильяму было двадцать два года, его отца исключили из списка городских старейшин. В протоколах совета корпорации это объяснено так: «Мастер Шекспир не является на заседания, несмотря на все приглашения, и не приходит уже очень давно».

В 1592 году Джон Шекспир попал даже в список так называемых «уклоняющихся» («recusants»), то есть уклоняющихся от посещения церкви. Запись далее поясняет, что Джон Шекспир не выходит на улицу, опасаясь быть арестованным за долги. (По законам того времени несостоятельных должников нельзя было арестовать в их доме.)

Если Джон Шекспир и перестал участвовать в делах корпорации, то из этого не следует, что он совсем обнищал. Документы говорят об его участии в различных коммерческих сделках и судебных тяжбах. По-видимому, уклонившись от забот о благосостоянии города, он посвятил себя хлопотам о собственных делах. В этом была тем большая нужда, что на руках у него была разросшаяся семья. Из восьми детей, рожденных Мэри Шекспир, три девочки умерли в детстве. О тех, кто выжил, — трех братьях и о сестре Уильяма Шекспира сохранились лишь отрывочные сведения. Джильберт был галантерейщиком, жил некоторое время в Лондоне, затем вернулся в Стратфорд и умер за четыре года до смерти Уильяма. Джоанна вышла замуж за стратфордца Уильяма Харта, шляпочника по профессии. Шекспир упомянул ее в завещании. Она пережила его на тридцать лет. О Ричарде известно лишь то, что он прожил свой век в родном городе и умер неженатым тридцати девяти лет.

Больше всего известно об Эдмунде, самом младшем из братьев Шекспира. Будучи моложе Уильяма на шестнадцать лет, он юношей приехал к нему в Лондон, стал актером и работал в труппе, одним из руководителей которой был его старший брат. Он умер в 1607 году двадцати восьми лет.

Старшим из детей был Уильям. Он родился в 1564 году. День его рождения неизвестен. Крестили его 26 апреля. Об этом имеется запись в приходской книге церкви Святой Троицы: «Апрель 26. К. Уильям, сын Джона Шекспира».

Буква «К» после даты означает сокращенно «крещен». Так как тогда крестили обычно через три дня после рождения, то с давних пор принято считать датой рождения Уильяма Шекспира 23 апреля 1564 года.

Стратфордская грамматическая школа

Стратфорд был не только городом мастерских, лавок и трактиров. В нем с давних времен была школа. В средние века она находилась в ведении религиозной «гильдии Святого креста», и в ней обучали соответственно с требованиями католической церкви. Катехизис и начатки богословия составляли тогда главные предметы обучения, которое велось на латинском языке.

Реформация церкви и развитие гуманизма в XVI веке произвели большие изменения в школьном обучении. Вместо церковных школ возникли школы, дававшие светское образование. Такие школы получили название «грамматических». Этим подчеркивался светский характер обучения в отличие от богословского духа, пронизывавшего всю средневековую образованность.

Стратфордская грамматическая школа давала бесплатное образование сыновьям горожан, состоявших членами корпорации, которая финансировала и опекала ее.

Но учение начиналось еще до школы. Азбуку, чтение и письмо на родном языке надо было постигнуть до поступления в школу. Обучали этому либо местные писцы, либо кто-нибудь из младших служителей церкви. В Стратфорде пономарь учил грамоте мальчиков, а его жена обучала девочек шитью.

Начатки английской грамоты изучали по так называемой «роговой книге» («horn-book»). Это была дощечка с рукояткой, напоминающая по форме нынешнюю ракетку для игры в пинг-понг. К дощечке был прикреплен лист с азбукой и молитвой «Отче наш». Печатный текст был прикрыт прозрачной роговой пластинкой, откуда и происходит название «роговая книга». Ученик выучивал буквы, затем их сочетания в слоги и, наконец, читал текст молитвы.

Так в те времена обучали чтению на родном языке. Как обучали письму, мы точно не знаем, но известно, что существовало два способа написания букв. Первый был очень древний и походил на сохранившийся в немецком языке готический почерк. Им с древнейших времен пользовались писцы, и он назывался секретарским. В эпоху Возрождения в Англии стала распространяться более простая форма почерка, без толстых нажимов и закорючек, который называли итальянским, так как он был завезен, по-видимому, из Италии. Сохранившиеся подписи Шекспира сделаны в секретарской манере письма.

Усвоив чтение и письмо по-английски, мальчик поступал в школу. Туда принимали начиная с семи лет и обучали лет до четырнадцати.

Школьный день начинался весной и летом в шесть часов утра, зимой — в семь часов. В девять часов был короткий перерыв для завтрака, после которого ученики занимались до одиннадцати часов. Затем они на два часа расходились по домам для обеда, а в час дня возвращались в школу и занимались до трех. После короткого перерыва был последний урок, длившийся до 5 часов вечера. По четвергам и субботам занимались только до полудня. Каникулы были три раза в год: на рождество, пасху и троицын день, всего сорок дней в году.

На всю школу был один учитель. Да и сама школа помещалась в одной большой комнате. Ученики рассаживались за разными столами соответственно возрасту. С одной из групп занимался сам учитель, другие в это время выполняли его задания — писали что-нибудь или читали. К младшим ученикам приставляли кого-нибудь из старших, который следил за порядком и помогал малышам в изучении первых школьных премудростей.

В годы детства Шекспира в Стратфордской школе сменились три учителя. До 1571 года школой руководил бакалавр Оксфордского университета Уолтер Роч. С 1571 года по 1575 год, в те годы, когда Шекспир обучался в школе, учителем был Саймон Хант, также получивший образование в Оксфорде.

Даже в такой провинциальной школе, как эта, иногда происходили события, связанные с тем, что волновало весь тогдашний европейский мир. До Стратфордской школы дошла весть о знаменитой варфоломеевской ночи (23/24 августа 1572 года), когда католики устроили в Париже резню гугенотов. Как известно, это событие произвело огромное впечатление на всю Европу. В протестантских странах и, в частности, в Англии усилилось преследование католиков. Учителя Стратфордской школы Саймона Ханта не без основания подозревали в симпатиях католицизму. Вскоре после варфоломеевской ночи между ним и частью учеников произошла потасовка, во время которой горячие молодые протестанты пустили в ход камни и выбили окна в школе. В счетных книгах стратфордской корпорации записан расход на вставку стекол и ремонт помещения, пострадавшего от юных врагов католицизма. Деньги на ремонт были собраны у родителей учеников.

Шекспиру в то время шел девятый год, и он по меньшей мере уже два года был учеником школы.

Саймон Хант продержался учителем еще два года. Его сменил на посту учителя Томас Дженкинс, тоже бакалавр и тоже из Оксфорда. Мы упоминаем об этом не из педантизма, а для того, чтобы показать, что руководителями Стратфордской грамматической школы были люди с хорошим образованием. Дженкинс происходил из Уэльса, как и школьный учитель Хью Эванс в комедии Шекспира «Виндзорские насмешницы». Подобно ему, он отличался воинственным нравом и участвовал в каких-то городских беспорядках, о чем имеется запись в книгах стратфордской корпорации. Вероятно, и произношение Дженкинса было похоже на уэльское произношение учителя Эванса в комедии Шекспира. Он руководил школой до 1579 года, когда Шекспиру исполнилось пятнадцать лет возраст, когда обычно заканчивали обучение.

Чему учился Шекспир в школе

В Стратфордской грамматической школе, как и во всех других учебных заведениях этого рода, главным предметом изучения была латынь. Мы можем не сомневаться, что с начатками латыни Шекспир знакомился по «Латинской грамматике» Колета и Лили, так как существовал специальный королевский указ о том, чтобы этой книгой пользовались во всех английских школах как пособием в изучении латыни.

Первым текстом, с которым знакомились ученики, были «Изречения для мальчиков». Эти изречения были извлечены из сочинений лучших античных авторов и носили нравоучительный характер. Затем читали по-латыни басни Эзопа и «Эклоги» итальянского гуманиста Баптисты Мантуанского.

В комедии Шекспира «Бесплодные усилия любви» учитель и священник в беседе пользуются выражениями из различных книг, входивших в программу тогдашнего школьного обучения. Мы не совершим ошибки, если скажем, что, создавая эти речи, Шекспир использовал фразы и выражения, запомнившиеся ему еще со времени школьной зубрежки. В частности, учитель Олоферн в этой комедии с похвалой отзывается о Баптисте Мантуанском и цитирует его.

После освоения основ латинского языка школьники переходили к чтению более сложных текстов. Много места в программе занимало изучение избранных отрывков из писем, речей и трактатов великого римского оратора Цицерона. Помимо его сочинений, в круг школьного обучения входило чтение отрывков, а иногда целых произведений римских поэтов Вергилия и Овидия и драматургов Плавта, Теренция и Сенеки. Самым любимым автором из древних был для Шекспира Овидий. В сочинениях великого драматурга встречается большое количество мест, свидетельствующих о его хорошем знании книги поэтических рассказов Овидия «Метаморфозы».

Ученики не только читали изречения и афоризмы древних авторов. Их заставляли — переводить такие изречения с латыни на английский и с английского на латынь. «Метод, которым учили писать по-латыни, имел основополагающее значение для формирования стиля Шекспира, — пишет Уитекер. — Шекспир изобилует цитатными изречениями, и это благодаря тому, что он научился думать сентенциями, когда потел над переводами с латыни на английский или с английского на латынь, стремясь в каждом заданном упражнении достичь максимальной краткости и наибольшей остроты выражения».

Насколько часто цитируют Шекспира, можно судить хотя бы по тому, что в «Оксфордском словаре цитат» ему отведено шестьдесят пять страниц убористого текста в две колонки.

Второй вид упражнений, имевший большое значение для Шекспира, был связан с риторикой, которую изучали в старших классах школы. Ученикам излагались правила красивого построения речи, прививались навыки логического развития мысли, построения системы доказательств. В школе проводились упражнения в риторике, устраивались диспуты и давались задания составлять речи на различные темы.

Кто читавший Шекспира не заметил блестящей риторичности монологов его героев? Рассказ Отелло в сенате, речь Марка Антония над трупом Цезаря — эти и другие монологи написаны автором, который до тонкости знал риторику. В его пьесах не одни государственные деятели, но почти все персонажи произносят речи, построенные по всем правилам риторики. Не только римские трибуны, но и юная Джульетта владеет приемами правильного построения ораторской речи. Даже в самые лирические моменты персонажи Шекспира говорят, как люди, натренированные в приемах риторики. Нередко Шекспир комически обыгрывает ее правила в речах шутов.

Особенностью тогдашнего обучения было то, что ученики должны были вызубривать наизусть десятки и сотни страниц текста, так как книги тогда были редки и дороги.

В произведениях Шекспира встречается немало фраз и изречений из разных авторов. Не нужно предполагать, что он списывал их из книг, находившихся у него под руками. Несомненно другое: у Шекспира была великолепно натренированная память, и, вероятно, однажды прочитанное он помнил очень долго, сознательно или бессознательно пользуясь запасом литературных воспоминаний на протяжении своей драматургической деятельности.

В школе старшие ученики должны были разговаривать друг с другом только по-латыни. Изъясняться на родном языке им запрещалось. По разным поводам им поручалось составлять и произносить латинские речи. Наконец, обычным школьным упражнением последних лет обучения было чтение, разучивание и представление пьес Плавта и Теренция. Таков был общий порядок в грамматических школах, и едва ли в Стратфорде отступали от него. Это позволяет думать, что уже в школьные годы Шекспир мог впервые играть в ученических спектаклях. Если мы вспомним, что первая комедия Шекспира «Комедия ошибок» — представляла собой переработку произведения древнеримского драматурга Плавта, то такое предположение будет вполне достоверно.

Многому ли научился Шекспир в школе? Широко известно изречение современника Шекспира драматурга Бена Джонсона, который утверждал, что Шекспир «мало знал латынь и еще меньше греческий». Это суждение, кажущееся теперь несущественным для оценки великого драматурга, имело большое значение в глазах людей XVII–XVIII веков, когда первым признаком образованности считалось знание древних языков. Как известно, латынь долго была международным языком ученых и дипломатов. Слова Бена Джонсона дали повод первым критикам Шекспира в XVII–XVIII веках утверждать, что великий драматург был человеком либо совсем не ученым, либо малообразованным.

Для правильной оценки слов Бена Джонсона нужно принять во внимание, что сам он изучал латынь и греческий в Вестминстерской школе под руководством одного из лучших филологов того времени, Уильяма Кемдена. Бен Джонсон судил о знаниях Шекспира с высоты той эрудиции, какой от достиг, обучаясь у своего прославленного учителя. Вероятно, в общем он был прав. Шекспир не был ученым-филологом и эрудитом. По окончании школы он, надо полагать, все реже и реже обращался к чтению античных авторов в подлиннике. Но многое из античной литературы Шекспир узнал впоследствии, читая переводы сочинений древних авторов на английском языке.

После школы

Был ли Шекспир старательным учеником или, пользуясь словами Жака из комедии «Как вам это понравится», «в школу плелся, как улитка, а из школы бегом», мы не знаем. Но едва ли мы ошибемся, предположив, что не только школьные занятия интересовали юного Шекспира. В «Гамлете» он упоминает игры в прятки и жмурки, в «Комедии ошибок» — футбол, в «Сне в летнюю ночь» и «Цимбелине» — игру в шары. Этим забавам он отдал дань, положенную всем мальчикам.

Шекспир — поэт и драматург — прожил свой век наполовину в деревне, наполовину в большом городе. Но и городская жизнь того времени еще была достаточно связана с природой. В произведениях Шекспира бесчисленное количество образов, картин, сравнений, навеянных природой. Исследовательница поэтического языка его произведений Кэролайн Сперджен произвела любопытные подсчеты поэтических образов в драмах Шекспира. Подавляющее большинство образов и сравнений у Шекспира связано с природой и сельской жизнью.

Вероятно, в юные годы Шекспир много бродил по полям и лесам, окружавшим Страгфорд, слушал разговоры фермеров. Его отец и мать, выросшие в деревне, тоже могли многое рассказать ему и научить его. Он, несомненно, был очень наблюдателен и впечатлителен. Поэтические образы Шекспира свидетельствуют о том, что он тонко чувствовал аромат цветов, был чуток к голосам птиц, знал повадки зверей. Глубокое чувство природы, присущее Шекспиру, имело своим источником постоянное и непосредственное общение с ней.

Эту речь подсказала персонажу комедии память Шекспира. Народные поверья, связанные с явлениями природы, были хорошо известны Шекспиру. Мы слышим отголоски их в речах безумной Офелии: «Вот розмарин, это для воспоминания; прошу вас, милый, помните; вот троицын цвет, это для дум… Вот укроп для вас и голубки; вот рута для вас; и для меня тоже; ее зовут травой благодати, воскресной травой; о, вы должны носить вашу руту с отличием. Вот маргаритка…»

Раз уж мы заговорили об Офелии, то стоит вспомнить происшествие, случившееся поблизости от Стратфорда, когда Шекспиру было лет шестнадцать. Некая незамужняя девица, Катарина Гамлет, утонула в реке Эйвон. Подозревали самоубийство, и ее похоронили без обычного церковного обряда.

Катарина Гамлет! Много лет спустя, когда Шекспир создавал одну из самых прославленных своих трагедий, имя героя напомнило ему о несчастной утопленнице. Не этому ли происшествию мы обязаны поэтичным рассказом о смерти Офелии, в котором трагедия героини окружена ореолом поэзии, и она, уходя из жизни, как бы сливается с природой:

Шекспир расстался со школой, когда ему было не больше четырнадцати лет.

Что делал юный Шекспир по окончании школы? Джон Обри, мемуарист второй половины XVII века, писал: «Его отец был мясником, и мне говорили некоторые из их соседей, что, будучи еще мальчиком, он занимался ремеслом своего отца; когда надо было заколоть теленка, то, приступая к этому, он произносил речь в торжественном стиле…»

Другой мемуарист, Томас Плюм, записал такой рассказ о Шекспире: «Он был сын перчаточника. Сэр Джон Меннис однажды видел его отца в старости в его лавке, то был веселый, краснощекий старик, и он сказал: „Уил был добрый, честный малый и всегда любил шутить со мною“».

Вероятно, эти рассказы о том, что Шекспир помогал своему отцу в его ремесленных занятиях, не лишены основания. Устные предания говорят о нем не только как о деловитом юноше. Оба только что приведенных сообщения мемуаристов говорят о шутливости юного Шекспира.

Какова бы ни была степень достоверности этих преданий, зерно истины в них, несомненно, есть. Анекдоты, рассказываемые об известных людях, как правило, отражают какие-то подлинные черты характера человека.

Сохранилось также предание о том, будто молодой Шекспир участвовал в одном соревновании с парнями из местечка Бидфорд. Соревнование состояло в том, кто кого перепьет. Возвращаясь после этого состязания домой, Шекспир якобы не добрался до отчего крова, упал под дикой яблоней и проспал там всю ночь.

Этот рассказ так же мало достоверен, как и некоторые другие предания о Шекспире. Если он и не соответствует истине, то все же дает некоторое представление о стратфордских нравах того времени.

Биографы XIX века весьма старательно оберегали Шекспира от всего, что могло бы набросить тень на его облик. Им хотелось бы представить великого драматурга человеком строгих, пуританских правил, никогда не совершавшим ошибок и не нарушавшим никаких правил общежития.

Известный шекспировед Джон Довер Уилсон справедливо обрушил массу сарказмов против тех, кто пытался превратить Шекспира из живого человека в икону. Уилсон прав, утверждая, что естественнее представить себе молодого Шекспира бурным гением, полным сил и энергии, выплескивавшейся за грани дозволенного. Только филистеры могут возмущаться при мысли о том, что кипение молодой крови приводило иногда Шекспира к поступкам безрассудным или предосудительным.

Будь Шекспир человеком строгих, пуританских правил нравственности, едва ли его привлек бы театр. А между тем, как мы знаем, он отказался от почтенной профессии перчаточника для того, чтобы стать актером, — иначе говоря, занялся делом, которое считалось в те времена унизительным.

Как бы то ни было, почти все известное о молодом Шекспире свидетельствует о постоянном нарушении им общепринятого. Это подтверждается также историей его женитьбы.

Женитьба Шекспира

27 ноября 1582 года канцелярией Вустерского епископства было выдано разрешение на брак Уильяма Шекспира с Энн Хетеуэй. Шекспиру было в это время восемнадцать лет, а его жене — двадцать шесть. Через полгода, 26 мая 1583 года, в стратфордской церкви состоялось крещение Сьюзен, дочери Уильяма Шекспира.

Теперь, кажется, выяснены почти все обстоятельства женитьбы Шекспира, за исключением одного: был ли это брак по любви или он был вызван случайной связью, зашедшей столь далеко, что молодому Шекспиру пришлось принять на себя ответственность за последствия.

Жена Шекспира была дочерью Ричарда Хетеуэя, богатого фермера из деревни Шотери, находившейся в двух милях от Стратфорда. У него было семьдесят пять акров земли, и сверх того он оставил по завещанию сорок три фунта стерлингов наличными. (Половины этой суммы хватило бы в те времена на постройку хорошего деревянного дома.)

Между семьями Шекспиров. и Хетеуэев были деловые и, вероятно, дружественные связи. Джон Шекспир однажды вносил залог в поручительство за Хетеуэя, а другой раз давал денежную гарантию за него, когда тот вел какие-то имущественные тяжбы. Эти сведения, почерпнутые из судебных архивов Стратфорда, дают основание полагать, что между семьями существовала несомненная дружба и, вероятно, Уильям знал Энн с самых юных лет.

В те времена в Англии брачный контракт и венчание очень часто были лишь оформлением уже свершившегося ранее фактического брака. Еще до венчания в церкви мужчина и женщина считались состоящими в браке, если имело место обручение. Обрученные уже не имели права вступать в брак с третьим лицом. Закон признавал детей, рожденных до заключения-брака, если родители были уже обручены. Как правило, однако, во избежание недоразумений обрученные венчались для того, чтобы полностью узаконить своих детей. Нередко родители венчались буквально накануне рождения ребенка. Записи в церковноприходской книге Стратфорда свидетельствуют о том, что Шекспир и его жена были далеко не единственными венчавшимися уже тогда, когда ожидалось появление на свет ребенка.

Как сказано выше, Шекспир вынужден был просить о том, чтобы ему разрешено было венчаться без общепринятого трехкратного оглашения в церкви, на что понадобилось бы три недели. Но начиная с 1 декабря и по 13 января был период, в течение которого оглашения о вступлении в брак и венчания не разрешались, так как это было время всякого рода религиозных праздников, связанных с рождеством. Таким образом, если бы Шекспир не поспел с этой процедурой до 1 декабря, ему и его жене пришлось бы ждать полтора месяца. А ждать уже было нельзя. Так разъясняется поспешность, — с которой было совершено венчание Шекспира.

В одном из документов, относящихся к этой процедуре, имеется ошибка, долго смущавшая биографов Шекспира: писец епископской канцелярии, регистрируя разрешение на венчание, записал невесту Шекспира не как Энн Хетеуэй, а как Энн Уэтли.

Это вызвало недоумения и различные догадки биографов. Была даже придумана романтическая история о том, будто Шекспир сначала находился в близких отношениях с Энн Хетеуэй, затем решил жениться на другой девушке Энн Уэтли, но так как Энн Хетеуэй оказалась в положении, то ему пришлось венчаться именно с ней, а не с другой Энн.

Ничего подобного на самом деле не было. Настойчивость шекспироведов, пытавшихся распутать эту загадку о двух Энн, в конце концов увенчалась успехом. Один из исследователей внимательно прочитал книгу записей канцелярии Вустерского епископства и обнаружил, что в тот же день, когда писарь оформлял разрешение на брак Шекспира, он до этого делал какую-то запись, в которой фигурировало имя некоего Уэтли, повторявшееся несколько раз. Видимо, это имя навязло в памяти епископского писаря, и он по ошибке вместо фамилии Хетеуэй опять написал Уэтли.

Теперь, когда нам известна фактическая и юридическая сторона женитьбы Шекспира, уместно полюбопытствовать: был ли счастливым брак автора «Ромео и Джульетты»?

Мы знаем, что жена была намного старше его. Нельзя ли из этого сделать вывод, что она была более активным партнером в этом супружестве, чем он?

Не личными ли воспоминаниями навеяны строфы поэмы «Венера и Адонис», где полная зрелой красоты Венера в тени лесных дубрав пытается соблазнить юного Адониса? Вот они, борясь, упали на землю, она впилась в его губы губами:

Впрочем, может быть, это всего-навсего поэтическая фантазия. Однако то здесь, то там в пьесах Шекспира мелькают фразы, которые похожи на отражение личного опыта автора.

В «Буре» Просперо обещает принцу Фердинанду, что отдаст за него свою дочь Миранду. Однако он предупреждает его:

Не личным ли опытом навеяны эти слова? Шекспир, как мы знаем, «до совершенья брачного обряда» «развязал пояс» Энн Хетеуэй.

И еще: в «Двенадцатой ночи» герцог Орсино говорит переодетой в мужское платье Виоле, которая служит у него пажем:

Все это — поэзия, а документы говорят нам о семейной жизни Шекспира следующее. Через полгода после венчания у Шекспира и его жены, в мае 1583 года, родилась дочь Сьюзен. Не прошло и двух лет, как Энн родила двойню, и в феврале 1585 года в стратфордской церкви окрестили сына и дочь Шекспира Гамнета и Джудит, названных так по имени своих крестных отца и матери пекаря Гамнета Сэдлера и его жены Джудит. В двадцать один год Шекспир был отцом большого семейства, о котором он заботился всю жизнь.

Браконьер или школьный учитель?

В устных преданиях о Шекспире неоднократно упоминается о том, что он занимался браконьерством, то есть охотился в лесу, принадлежавшем частному владельцу. Первый биограф Шекспира Николас Роу рассказывает эту историю довольно подробно. По его словам, Шекспир браконьерствовал в лесу, принадлежавшем местному помещику и мировому судье сэру Томасу Люси, у которого будто бы был заповедник в Чарлькоте, где водились олени. Роу сообщает также, что сэр Томас Люси неоднократно наказывал Шекспира за то, что тот охотился в его лесах, а будущий драматург будто бы отомстил ему тем, что написал сатирическую балладу, в которой осмеял своего обидчика. Песенка еще больше рассердила сэра Томаса Люси, он усилил преследование Шекспира, и тот в конце концов оказался вынужденным бросить дела, семью и искать убежища в Лондоне.

На протяжении XVIII века эта история была уснащена дополнительными подробностями. По некоторым версиям сэр Томас Люси, поймав Шекспира, приказал выпороть его. По другой романтической версии у Шекспира даже был роман с дочерью лесничего, оберегавшего парк сэра Томаса Люси. В XVIII веке было записано несколько вариантов баллады, будто бы сочиненной Шекспиром. Наконец всю эту историю стали подкреплять ссылками на начало комедии Шекспира «Виндзорские насмешницы». Здесь судья Шеллоу обвиняет Фальстафа в браконьерстве, а тот в ответ оскорбляет судью остротой о том, что на гербе Шеллоу имеется изображение «трех вшей», тогда как на самом деле геральдический знак изображал трех ершей. Выходило, что Шекспир не забыл обиды, полученные в молодости, и много лет спустя, став драматургом, отплатил сэру Томасу Люси этой оскорбительной остротой.

Вся история о браконьерстве Шекспира является, к сожалению, вымышленной. Мы говорим, «к сожалению», так как при скудости биографических фактов о Шекспире жаль расстаться с любыми сведениями о нем, которые дошли до нас.

Прежде всего документально установлено, что у сэра Томаса Люси в те годы, когда Шекспир был молодым, не было никакого парка в Чарлькоте. Его парк находился совсем в другой местности. Неправдоподобны и другие детали этой легенды. За охоту в чужом лесу в те времена наказывали денежным штрафом или недолгим заключением под арест. Сэр Томас Люси действительно был мировым судьей того округа, в который входил Стратфорд, но по заколу он не имел права арестовывать и судить Шекспира, так как был заинтересованным лицом в данном деле. Баллада, приписываемая Шекспиру, в поэтическом отношении настолько беспомощна, что едва ли даже молодой Шекспир мог написать так плохо.

Если стихи поэта говорят о нем хоть частичку правды, то вообще не очень похоже, чтобы Шекспир любил охоту, и в частности на оленей. Олень в его описаниях всегда благородное животное. Образ раненого оленя не раз встречался у Шекспира. В «Как вам это понравится» вельможа рассказывает о том, как Жак лежал под дубом,

А вот описание зайца, преследуемого охотниками:

Поэт, написавший это, несомненно, питал глубокое отвращение ко всякой травле — и зверей и людей. Непохоже, чтобы Шекспир был охотником, к тому же настолько страстным, что ради удовольствия убить живое существо занимался браконьерством.

Об этом несостоявшемся факте биографии Шекспира хорошо сказал один современный нам автор, X. Пирсон: «Различные версии этой легенды говорят о том, что это история, которую кто-то слышал от кого-то, который клялся, что узнал ее от того, кто знал лично человека, с кем она приключилась».

Однако он сожалеет, что вся эта красочная легенда оказалась недостоверной. «Что Шекспир так или иначе вел себя неподобающим образом, весьма вероятно, ибо самое достоверное предание обычно основывается на факте, из которого оно вырастает; к тому же темпераментный и честолюбивый юноша, особенно если в нем бурлит еще не проявившая себя и неосознанная гениальность, неизменно совершит неподобающие поступки. Но хотя мы никогда не узнаем, какую форму приняло его буйство, — заключает Пирсон, явно иронизируя, — невероятно, чтобы человек, вскоре создавший „Ричарда III“, находил выход своей скованной энергии в таком пошлом занятии, как кража оленей. Будем надеяться, что он совершил нечто более ужасное и предосудительное, чем это».

Более достоверно другое предание, сообщенное Джоном Обри. Источником его сведений был актер Уильям Бистон, отец которого тоже был актером и играл в одной труппе с Шекспиром. Обри пишет, что «Шекспир довольно хорошо знал латынь, так как в молодые годы он был учителем в деревне».

Если Шекспир действительно некоторое время занимался учительством, то, вероятнее всего, это происходило не в Стратфорде, а где-то в графстве Глостершир, по-видимому, в Костуолдском округе. В документах этой местности встречаются имена Шекспир и Хетеуэй. Возможно, это была родня Уильяма и его жены. Во второй части «Генриха IV» есть детали, свидетельствующие о близком знакомстве автора с фамильными именами, местностью и обычаями Костуолдского округа. Предполагают, что именно там Шекспир был некоторое время учителем.

Если Шекспир и покинул Стратфорд, то, во всяком случае, не из-за преследований сэра Томаса Люси. Может быть, он отправился учительствовать в Косту-олд. А может быть, как полагают некоторые биографы, примкнул к одной из актерских трупп, побывавших в Стратфорде.

Первое знакомство с театром

В Англии эпохи Возрождения было еще в обычае устраивать во время праздников всякого рода игрища. Наступление лета встречали празднеством, происходившим 1 мая. «Майские игры» с плясками и хоровым пением Шекспир неоднократно упоминает в своих пьесах. Рождественские праздники также сопровождались развлечениями.

Вполне вероятно, что одиннадцатилетний Шекспир вместе со многими другими стратфордцами присутствовал на великолепном празднестве, которое граф Лейстер устроил в своем замке Кенильворт в честь прибывшей к нему в гости королевы Елизаветы. В парке был поставлен спектакль с грандиозной водной пантомимой, во время которой Орион выплывал на спине дельфина, чтобы спасти деву озера. Одна деталь в комедии «Двенадцатая ночь» (I, 2) позволяет думать, что Шекспир видел это представление в кенильвортском замке.

В комедии говорится о том, что во время кораблекрушения Себастьян

До того как Шекспир пришел в театр, театр приходил к нему. Как до, так и после возникновения постоянных театров в Лондоне труппы актеров постоянно путешествовали по стране, давая представления в городах и селах.

В реестрах стратфордской городской корпорации записаны гастроли многих лондонских трупп, посетивших Стратфорд. Шекспиру было пять лет, когда в его родной город пришла труппа актеров. Его отец, как мы упоминали, был в то время бейлифом, то есть городским головой, и от него зависело дать разрешение актерам на выступление перед публикой.

Когда Шекспиру было девять лет, в 1573 году в Стратфорде играли актеры графа Лейстера. В одиннадцать лет он мог видеть спектакли труппы графа Уорика и графа Вустера. В следующем году вторая из этих трупп опять посетила Стратфорд так же, как и актеры, которым покровительствовал Лейстер. Когда Шекспиру было пятнадцать — лет, в Стратфорде гастролировали две труппы: лорда Стренджа и графини Эссекс. В шестнадцать лет он мог смотреть спектакли актеров графа Дерби. Вплоть до 1587 года в Стратфорде ежегодно бывали представления странствующих актеров. В 1581, 1582 и 1583 годах ежегодно приезжало по две труппы. В 1584 году их было три. На следующий год не было ни одной. В 1586 году актеры снова посетили город, а в 1587 году происходило подлинное нашествие актеров на Стратфорд: в нем побывало пять трупп.

Мы не сомневаемся в том, что молодой Шекспир не упускал случая побывать на спектаклях заезжих актеров. Пьесы, показываемые ими, были еще довольно примитивны. В те годы в театре еще сохранялись жанры средневековой драмы мистерии и моралите. Гуманистическая драма лишь начинала развиваться, но уже появились первые трагедии и комедии, написанные в новом духе и в новой форме. В пьесах старого типа преобладала откровенная нравоучительность. Многие из новых драматических произведений трактовали авантюрные и романтические сюжеты.

Если мы вспомним труппу странствующих актеров, изображенную Шекспиром в «Гамлете», то получим приблизительное представление о театре, с которым Шекспир познакомился в молодые годы, живя в своем родном Стратфорде. При всем несовершенстве спектаклей бродячих актеров они пользовались большой любовью народа. Недаром многие актерские труппы находили публику везде — ив больших городах и в маленьких селениях.

Так началось знакомство Шекспира с театром. Вероятно, тогда возникла и его любовь к искусству, которое стало делом его жизни.

Около 1585 года, когда Шекспиру было немногим больше двадцати лет, он покинул Стратфорд. Может быть, он отправился учительствовать в Костуолд. А может быть, как полагают некоторые биографы, примкнул к одной из актерских трупп, посещавших Стратфорд. Может быть, наконец, он просто отправился в Лондон.

В «Двух веронцах» Шекспир вложил в уста одного из персонажей изречение:

Это выражение духа времени, его великих порывов к подвигам, открытиям, приключениям. Таков был воздух эпохи, и нам пора поговорить о времени, в какое жил Шекспир.