техника — молодежи || № 03 (1020) 2018
Заснеженные вершины Анд ярко белели под палящими лучами декабрьского солнца. Казалось, до них было рукой подать, но в альпинистской группе, медленно поднимавшейся по узкой тропинке, знали, что это обманчиво, что подъем будет долгим и тяжелым.
Но этого, казалось, совершенно не понимал проводник-индеец, уверенно шагавший впереди! Его не могли утомить ни тяжелый рюкзак за плечами, ни разреженный воздух высокогорья — он все шел и шел вверх.
Но вдруг…
— Ах, ты, окаянный колючка! — он остановится и указал на что-то прямо перед собой.
Группа замерла.
— Что случилось, амиго? — насторожился Главный.
Проводник обернулся:
— Нициво ни слупилось, нициво плохой нет! Идите все сюда! — его лицо сияло неподдельным изумлением. — Мистерам интересно будет посмотреть. Вот, здесь, на тропинка…
Альпинисты облегченно вздохнули.
— Ладно, — сказал Главный, — раз уж остановились, сделаем небольшой привал. Все сбросили рюкзаки и подошли к проводнику.
Прямо на тропинке из камней торчат невзрачный, около полуфута в длину, ярко-зеленый стебелек с короткими колючими листьями.
— Я неделя назад такой же группа водить. — рассказывал восхищенный «амиго», — а этот — на дороге выросла! Холить мешать! Я ее тогда ноги топтать, весь совсем топтать, а оно — видите! — опять поднялся…
— Мешает пройти? Вот эта травинка?! Да выдернул бы ее — тут дела на три секунды!
— Э — осклабится индеец, — Видно, мистер здесь никогда не бывал, мистер не знает. Это — не простой трава, это сатанинский трава только здесь растет! Тут уж удивляться пришлось альпинистам:
— Что же в ней такого сатанинского?
— Много чего: ее один человек из камней вырвать не может…
Ироничные улыбки — «Ну ты и «заливаешь», амиго!» — были ему ответом. Посмеиваясь, Главный подошел к колючке и, ухватив пальцами тонкий стебелек, легонько дернул.
Стебелек не сдвинулся ни на дюйм. Еще рывок, уже посильнее… и снова безрезультатно.
— Слушай, Том, — обратился Главный к одному из альпинистов, двухметровому здоровяку, — ты у нас самый сильный, ну-ка попробуй!
Ухмыляясь Том схватил растение огромными ручищами и потянул на себя.
— Есть! — радостно закричал он через секунду, отлетев в сторону. Выдернул…
— Ты бы, прежде чем орать, сначала на руки посмотрел: ты свои перчатки выдернул, а не растение!
И точно: дьявольская колючка будто была сделана из прочнейшего пластика — ободрались только листья. а закрученный, словно поросячий хвостик, стебель как ни в чем не бывало торчал из камней!
— Стоп, парни! Я, кажется, придумал… — почесав в затылке, сказал Главный. — Сейчас мы ее вытащим. Ну-ка несите сюда кевларовый трос! Мы привяжем его к колючке и…
Через минуту растение, наконец-то, было выдернуто из камней. Выдернуто дружным усилием всех пятерых альпинистов, облепивших, словно муравьи, прочнейшую веревку и одновременно рванувших, что было сил. Но сдалась не колючка, а камни, в которых она росла! Потрясенные альпинисты разглядывали длинный корень и только качали головами:
— Да, действительно, «сатанинский трава»… Создал же Всевышний такую гадость!
Но такое заключение явно не устроило индейца:
— Не-ет… — улыбнулся он. — Колючка не гадость, колючка — хороший, очень хороший.
— Вы из нее, наверное, веревки делаете?
— Нет, веревки мы не делать, веревки из нее нельзя делать…
— Чем же она тогда «хороший»?
— Как чем? Сладкий очень..
— Так вы ее едите?
Проводник тяжело вздохнул: какие же недотепы эти янки — таких простых вещей понята не могут!
— Нет, колючка нельзя, нельзя есть!
— ???
— Плохо, очень плохо будет, человек умереть можно будет!
— Но почему?! Она что, ядовитая?..
— Моя не знает… Мой народ — никто не знает. Но колючка— очень хороший, сладкий очень, мы из нее водка делать, очень хороший водка! А есть — нельзя…
Альпинисты недоумевали— что это он такое лопочет: веревки— нельзя, есть — нельзя, а водку из нее пьют! Но расспрашивать уже не было времени: привал закончился и через минуту вся группа, взвалив на плечи рюкзаки, потопала вверх по тропинке…
Все это так бы и осталось совершенно незначительным курьезом, если бы среди альпинистов не было щуплого на вид очкарика. Замыкая группу, он последним прошел мимо выкорчеванной колючки, но вдруг остановился, поднял растение, и, засуну в его в боковой карман рюкзака, принялся догонять своих товарищей.
«Случайные открытия совершают только подготовленные умы…» — этим очкариком был Джон Перкинс, молодой, но уже подающий большие надежды химик-органик, работавший в исследовательском центре корпорации Sepor. Дела компании шли не ах, и поэтому ей срочно нужна была сенсация— нечто такое, что могло бы вызвать ажиотажный спрос на рынке, как это случилось в свое время с нейлоном или кевларом. Но придумать что-то совершенно новое… Увы, для этого нужны были не столько оснащенные по последней научной моде лаборатории, сколько свежие головы с оригинальным мышлением, способные рождать блестящие идеи. Вот почему фирма пригласила много молодых специалистов с «мозгами набекрень», полагая, что только им по силам спасти корпорацию от неминуемого краха.
Каждое утро мистер Сэмюэл Картрайт, президент компании, лично обходил все лаборатории, втайне надеясь в скором времени услышать долгожданное: «Сэр! Кажется, у меня есть великолепная идея…».
Но время шло, а мечта мистера Картрайта все витала где-то далеко… И тут еще самый перспективный из молодых сотрудников — Перкинс, — неожиданно взял под конец года отпуск и укатил куда-то в горы.
— Я не могу без вершин, мистер Картрайт! — заявил он. — Понимаете, для того чтобы на миг обрести гениальность, легкость пера или кисти, некоторые писатели, поэты, художники идут на крайние меры, — они употребляют кокаин. Да, некоторое время их мозг работает на повышенных оборотах, выдавая шедевры, но последующая расплата очень жестока…
Мой способ другой: я поднимаюсь на пяти-, шести-, семитысячники, и там, где над тобой только небо и ты в восторге не можешь понять, быль это или небыль, вдруг обретается изумительная легкость ума, и в голове рождаются самые необыкновенные идеи! Но, самое главное, от горных вершин, — если, конечно, подниматься на них но всем правилам акклиматизации! — мозги не плавятся…
Не знаю, мистер Картрайт, так ли это на самом деле, но мне кажется, что именно благодаря занятию альпинизмом сэр Эндрю Гейм неожиданно увидел свою ослепительно гениальную идею с графеном…
Перкинс отсутствовал две недели, но когда он, наконец, вернулся, президента корпорации Sepor ожидал сюрприз:
— Кажется, сэр, у меня для вас кое-что есть… — тихо сказал молодой научный работник Картрайту, заглянувшему к нему в лабораторию.
Первые же результаты исследования злосчастной колючки оказались, прямо-таки, ошеломительными, — воистину, «создал же Всевышний такое растение»! И уже через неделю все лаборатории компании сутра до ночи работали на идею Перкинса.
Выяснилось, что секрет «неизвлекаемости» невзрачного растения заключается в уникальном органическом волокне, пронизывающем его стебель. Это волокно по своему химическому составу напоминало хитин, но отличалось феноменальной прочностью и эластичностью.
Будучи совершенно не ядовитым, оно, тем не менее, обладало абсолютной несъедобностью: с ним не могли совладать никакие пищеварительные ферменты, никакие растворители, — только сильные кислоты. Но где в земной природе их можно отыскать? Разве что в кратерах вулканов…
Короче, это был идеальный материал для морских канатов, парашютных строп и множества других вещей, задача которых — выдерживать огромные силовые нагрузки.
Еще через неделю Перкинс сумел синтезировать удивительное вещество.
— Браво. Джон, браво' — улыбался довольный Картрайт. — Вы настоящий спаситель нашей компании: завтра же мы приступаем к широкомасштабному промышленному производству этого чудо-волокна!
— Но, сэр…
— Что такое, Перкинс?!
— Видите ли, сэр… — замялся молодой исследователь. — Нам еще не удалось убрать из молекулы этого вещества… — мы с ребятами назвали его «анбрекон»…
— Анбрекон?.. — задумался Картра1гт. — Вы уже и название придумали! Правда, без моего разрешения… Впрочем, название вполне подходящее! К тому же, от вашей самодеятельности есть некоторая польза: но крайней мере, не надо будет тратиться на услуги компании, придумывающей оригинальные имена… Так что вы там не успели убрать?
— Мы не спели убрать из молекулы несколько цепочек сахаров, а с ними…
— Что?!
— С ними анбрекон получается очень сладким на вкус…
— Ну, вы меня рассмешили, Перкинс! Эти сахара влияют на прочность волокна?
— Нет…
— Так в чем дело? Я не думаю, что матросы супертанкеров будут вместо леденцов облизывать свои швартовые канаты!
— Но, сэр!.. Без этого я не могу гарантировать…
— Сколько времени вам надо для этих проклятых цепочек?
— Недели две, не меньше…
Картрайт задумался.
— Послушайте. Джон! — в глазах президента блеснула хитрая искра — Помнится, вы говорили мне, что хотели принять участие в международном конгрессе химиков-органиков, не так ли?
— Да, сэр, но ведь я…
— Вот и поезжайте!
— А как же цепочки?
— Не беспокойтесь, Перкинс: эти ваши сахара мы обязательно уберем. Вы только подскажите своим коллегам, как это сделать, и можете не сомневаться — к моменту вашего возвращения с конгресса их в анбреконе уже не будет!
Через неделю на причале одного из крупнейших нефтеналивных терминалов развесили множество транспарантов с одним-единственным словом: SEPOR. Возле небольшого пакгауза была сооружена трибуна духовой оркестр играл бравурную музыку, и постепенно на причале начала собираться нарядная публика.
Раздался громкий гудок: это гигантский супертанкер «The Ocean Star», ведомый буксирами, медленно приближался к причалу.
Оркестр смолк, и на трибуну поднялся президент компании Sepor мистер Сэмюэл Картрайт.
— Уважаемые дамы и господа! Сегодня у всех нас, всех тех, кто составляет это гордое имя — Sepor, большой праздник Мы демонстрируем миру новею достижение нашей замечательной корпорации — суперканат из суперволокна под названием… «анбрекон»!!!
Много лет наша корпорация разрабатывала этот продукт…
(«Интересно, — уныло подумал стоящий возле трибуны Перкинс, — а обо мне он хоть словечко скажет?..»)
…и вот теперь мы показываем, на что способна компания Sepor! С сегодняшнего дня толстые швартовые канаты уйдут в прошлое и станут достоянием музеев: всего лишь пара веревочек, пара тоненьких шнурков от компании Sepor будет удерживать гигантские суда у причалов! Вчера вечером мы привезли и положили на хранение в этот пакгауз бухту нашего нового троса… Прошу вас, мистер Дженнингс, — обратился он к руководителю причальной команды, — приступайте к делу!
Картрайт спустился с трибуны и торжественно, под вспышки фотокамер и туш духового оркестра передал портовику ключ от замка пакгауза. Мистер Дженнингс вставил ключ в замочную скважину и пару раз его повернул. Два дюжих докера навалились на створки ворот, быстро распахнули их, и…
Перед взором ахнувшей публики предстала жуткая картина: от большой бухты анбреконового троса почти ничего не осталось — по всему пакгаузу были разбросаны ошметки того, что должно было через четверть часа удерживать гигантский супертанкер у причала. Но это было еще не все!
Повсюду вверх лапками валялись десятки, нет — сотни! — жалобно попискивающих… крыс! На их мордочках застыла невыносимая мука- Картрайт вытаращил глаза!
— Крысы отравились?! Перкинс, черт бы вас побрал! — истошно заорал он, наливаясь гневом. — Вы же сами говорили мне, что он совершенно не ядовит! Как все это прикажите понимать?!! Я вас спрашиваю!!!
«Очкарик» спокойно зашел в пакгауз, поднял обрывок троса понюхал его, а затем попробовал на зуб:
— Все правильно! Вы спровадили меня на научный конгресс, мистер Картрайт, чтобы не тратить время на эти злосчастные цепочки сахаров?..
Он с состраданием оглядел несчастных животных.
— Я бы на их месте, — не зная, что анбрекон совершенно не переваривается в желудке! — тоже с удовольствием накинулся бы на столь сладкое лакомство. Нет, сэр, крысы не отравились… Бедные зверьки — они просто объелись до смерти! ТМ