The red rose whispers of passion,

And the white rose breathes of love;

O the red rose is a falcon,

And the white rose is a dove.

But I send you a cream-white rosebud

With a flush on its petal tips;

For the love that is purest and sweetest

Has a kiss of desire on the lips.

Красная роза шепчет о страсти,

Белая — чуть дыша, говорит о любви.

Красное — сокол, белое — голубь,

Что в небе летают: горд и красив.

Но я подарю тебе тот белый бутон,

Что с алой каемкой на всех лепестках.

Словно любовь, что светла и чиста,

С поцелуем мечты на губах.

A White Rose (J. B. O’Reilly)

Почему, когда тебе кажется, что все наладилось и ты можешь спокойно жить дальше, хоть и страдая, судьба обязательно вмешивается в твою жизнь? И все снова катится к чертям???

Для чего эта Судьба старается подбить меня на нелепые и глупые поступки?

Поступки, которые лишь еще больше усугубят ситуацию?

Стоя рядом с Максимом, а точнее, прижатая к его крепкой, будто высеченной из камня, груди, я не могла не искать ответов на эти вопросы.

Но, увы! Ответов так и не нашла! Они были недоступны моему сознанию, заперты в бесконечном пространстве и времени, и получить их было бы невозможно!

-Что за бред, Макс? — я попыталась вырваться из его тисков, но все было тщетно. Его руки лишь крепче прислонили меня к ней, а голова наклонилась еще ближе.

-Это не бред, Роза, — прошептал он и горячим языком провел по моей скуле, заставив задрожать от мигом пронзившего меня желания и неосознанно придвинуться ближе.

Ну почему тело так быстро предает меня?

Почему, когда он рядом сердце ускоряет свой ритм, а податливое тело отзывается на малейшее его прикосновение?

-Не надо, Максим. Хватит!

-Почему? — Максим уткнулся, холодным от промозглого ветра, носом в шею, и негромко усмехнулся, ощутив дрожь, пробежавшую по моему телу.

Его притворство начало сильно меня раздражать и я начала яростно вырываться:

-Пусти, идиот, — поняв, что и так ничего не выйдет, я решилась пойти на крайние меры, прошипев, — моему жениху не понравится то, что он увидит, когда выйдет за мной из ресторана.

Один миг и меня оттолкнули от себя, повернули лицом и пристально вгляделись. Я попыталась сделать лицо как можно безразличнее и даже приподняла брови в немом изумлении его поступку.

-Жених? — сквозь сжатые зубы спросил Максим, впиваясь длинными пальцами выше локтя и насильно притягивая к себе.

-А что ты так удивился-то? — я выдавила из себя улыбку и, бросив взгляд на здание впереди, вновь посмотрела на него, — Думал, что я всегда буду при тебе?

«Где же ты, Андрей, когда так нужен?»

Максим несколько секунд молча смотрел на меня, прищурив глаза, затем покачав головой, сказал:

-Я не хотел этого делать, но ты сама вынуждаешь меня к этому…

Я и моргнуть не успела, как Максим одним движением схватил меня, перекинул через плечо и понес к, невесть откуда взявшейся, машине. Уже через секунду меня бросили на заднее сиденье и захлопнули дверь.

Только когда Макс сел за руль и прозвучал щелчок замков, я пришла в себя и вскочила с места, больно ударившись головой.

-Что ты творишь? Выпусти меня отсюда, — я пыталась, прогнувшись через переднее сиденье, пробраться к заветной кнопочке, чтобы открыть двери, но Максим рассмеявшись, закинул меня обратно, — Ты что смеешься?

-Ты ведешь себя как малое дитя, Роза, — Максим бросил на меня взгляд через зеркало заднего вида и завел машину.

-Это ты ведешь себя, как ребенок, Максим. Что за шутки?

Машина плавно двинулась вперед, все ускоряясь, но прежде чем здание полностью скрылось из виду, я успела увидеть Андрея, глядевшего нам вслед. Он выглядел таким потерянным и в то же время злым, что заставило меня прикрыть глаза, а чувству вины вспыхнуть с новой силой.

Я и так чувствовала себя виноватой перед ним за то, что никак не могла ответить на его чувства взаимностью, а теперь и это…

Хотя… Я-то в чем виновата?

Не я же просила красть меня и везти в неизвестность?

Откинувшись на сиденье, я закрыла глаза и попыталась осмыслить все происшедшее.

Бороться все равно не получится. Максим никогда не отступит от своего и не позволит мне нарушить его план.

Вот, есть ли он у него, этот план? Или на этот поступок его натолкнули мои слова о женихе?

Значит, это я все-таки виновата?

«Да зачем ему твой жених? — зло прошептал разум мне на ушко, — Ты же видела его жену!»

Я уныло кивнула головой в знак подтверждения этому предположению и приняла к разумению тот факт, что Максим все это сделал специально!

«Он же сказал, что не хотел этого», — тихо посмеиваясь над моими попытками переложить вину на Макса, пробурчало сердце.

Услышав это, я улыбнулась и хотела уже согласиться, как мой мысленный разговор прервал голос Максима:

-Что с тобой, Роза?

Его глаза, отражающиеся в зеркало, глядели на меня недоуменно. Он явно был изумлен.

-Да так… проводила мысленное совещание…

Что поделать, милый? Я сама себе удивляюсь! В последнее время начала творить такое, что мать родная не поверила бы, услышав.

А все из-за чего? То есть из-за кого?

Может, у меня не рак легких, а рак головного мозга?

Или же раздвоение личности, которое так распространилось по всему миру, настигло и мою, еле заметную персону?

-О чем ты думаешь?

Кажется, Максим решил не обращать внимания на мои заскоки и перевести разговор на другую тему.

И вновь я ответила вопросом на вопрос:

-Почему тебе это интересно?

-Мне интересно все, что касается тебя, Роза, — ответил Максим и, бросив на меня еще один мимолетный взгляд темных глаз, продолжил, — Просто сейчас твои глаза погрустнели.

-Тебе показалось!

Неужели, все мои мысли отражаются так отчетливо на моем лице? Да, Максим мне сейчас очень грустно!

Да и кто веселился бы, узнав о своей неизлечимой болезни?

Мой категоричный и резкий ответ не понравился Максиму и он вновь заговорил, после нескольких минут тяжелого молчания:

-Ты думаешь об Андрее? О своем женихе?

Не знаю почему, но в этот момент я не смогла заставить себя соврать и притворяться дальше!

Не смогла соврать ему!

Может, это было из-за того, что мысли о смерти не покидали меня? Или из-за того, что голос Максима впервые, за все время нашего с ним общения, был неуверенным?

Не знаю, какова была причина, заставившая меня сказать правду, но я, развалившись боком на сиденье и, прижав колени к груди, тихо прошептала:

-Он никогда не был моим женихом!

Мне хотелось хоть на несколько мгновений забыть обо всем плохом и раствориться в этой убаюкивающей тишине… хотелось просто закрыть глаза и представить, что всего, что случилось со мной, за прошедшие месяцы не было и мы с Максимом все еще вместе.

Все еще счастливы! И одни на всем белом свете!

Поэтому, я, устало закрыв глаза и подложив руку под щеку, еще раз тихо обронила правду, все это время скрывавшуюся в сердце:

-Ты единственный…

Уже через несколько минут, я провалилась в царство Морфея!

***

Не знаю, сколько часов мы ехали, но проснулась я на руках Максима, который поднимался вверх по, поскрипывающей лестнице какого-то темного подъезда.

В нос мигом ударил затхлый запах какой-то дряни и я, не сумев сдержаться, сморщилась и громко чихнула.

-Проснулась? — спросил Максим!

Я не нашла смысла отвечать на этот риторический вопрос и лишь попросила:

-Поставь меня! Я сама могу идти.

Но, когда он слушал меня?

Лишь криво усмехнувшись, Максим продолжил подниматься по лестнице и через несколько минут остановился у одной из двух дверей, находящихся на одной лестничной площадке.

Только тогда, он поставил меня на землю и, достав из переднего кармана уже помятого пиджака, небольшой ключ, открыл дверь квартиры № 323(как я успела разглядеть).

Максим отодвинулся, пропуская меня вперед и ложа ключ обратно, но заметив, что я, вместо того, чтобы заходить внутрь, наоборот отошла на несколько шагов назад, обратил на меня проницательный взгляд.

А что он ожидал от меня?

Что я, беспрекословно подчинюсь его команде и зайду в эту подозрительно-темную квартиру, из которой доносился запах не лучше, чем во всем доме?

Зачем он вообще притащил меня сюда?

В это захолустье?

Будто прочитав мои мысли, Максим ровным, лишенным всяких эмоций, голосом, объяснил:

-В этой квартире я провел все свое детство.

Что? Максим… здесь?

Его слова так поразили меня, что я неосознанно поддалась его сильным рукам, подталкивающим меня внутрь. Зайдя следом, и прикрыв дверь, Максим повел меня в глубь помещения и, протянув руку, куда-то в левую сторону, нажал на выключатель.

Через секунду, комнату залил яркий свет, открыв мне вид, от которого мои глаза расширились, а из горла вырвался возглас удивления!

Обшарпанные белые стены, грязный пол с потрескавшейся половой краской, потолок почерневший от влаги.

Неужели, Максим говорит правду и он жил здесь?

Как? Когда? Почему?

Вопросы, сменяя один другой, проносились в моей голове. Я не могла представить себе, что люди могли жить в таком месте. Это же немыслимо. Невозможно.

Надеясь получить ответы на мучившие меня вопросы, я повернулась, к стоявшему у небольшого окна с насквозь прогнившими рамами, Максиму и так и застыла на месте.

Его голова была наклонена набок, плечи опущены, губы пожаты, а в слегка прикрытых длинными ресницами, глазах отражались такие сильные душевные эмоции, что мое тело само потянулось к нему. Я впервые видела его в таком состоянии. Таким потерянным и грустным… таким задумчивым и отрешенным, что полностью забыл о моем существовании. Я была уверена в этом.

Но я не могла больше оставаться в сторонке. Не хотела, чтобы он вновь закрылся в себе.

Мне так захотелось успокоить его… так захотелось приласкать, что я не сумела удержаться и, подойдя к нему сзади, крепко обняла:

-Расскажи мне все, Максим! Пожалуйста!

Почувствовав мои руки на своей талии и услышав мой голос, Максим вздрогнул и, повернулся ко мне лицом, удерживая на месте. Слега отстранившись, он пристально глянул на меня печальным взглядом, а затем неожиданно прижал к себе, шепча:

-Я так люблю тебя, Роза… так люблю…

Его голос был наполнен такой болью и пропитан таким отчаянием, что я даже испугалась.

-Что с тобой, Макс? — я вырвалась из его объятий, чтобы взглянуть ему в лицо и увидела то, чего никогда не ожидала увидеть.

Максим, всегда такой безразличный… всегда такой бесстрастный и холодный… иногда ласковый, иногда грубый, но никогда не проявлявший своих истинных чувств теперь плакал…

Да именно плакал!

Его глаза были плотно зажмурены, но сквозь них все равно пробивались прозрачные капли и скатывались по щекам.

Я протянула руку и провела ею по мокрой щеке, собирая кристально чистые отблески его внутренних чувств, которым он дал волю только сейчас. Только рядом со мной!

Максим открыл глаза, и мое сердце больно сжалось от сочувствия за любимого.

Хоть я ничего и не знала, и мне ничего не было известно, я понимала, что эти сильные эмоции вызваны его воспоминаниями.

То, как он заявил мне, что жил здесь раньше — бесстрастно и тем же временем, проникновенно… то, как он осматривал помещение — с грустью и любовью…

-Я так виноват перед ними…

Хриплым и дрожащим голосом выдал Максим и начал медленно опускаться на колени, не обращая внимания на грязный пол.

Он обхватил голову руками и, покачиваясь из стороны в сторону, не прекращал бормотать последние слова.

Не удержавшись, я кинулась к нему и присела рядом, притянув его к себе.

-Поделись со мной своим горем, Максим, — из моих глаз тоже полились слезы, — расскажи мне все, чтобы я смогла забрать твою боль себе… передай мне все свои несчастья…

Я начала покрывать его лицо поцелуями и гладить по волосам, надеясь, что он все-таки решит открыть мне дверь в свою душу…

Не знаю сколько мы так просидели, обнявшись и прижавшись друг к другу, но лишь, когда сквозь окно начали пробиваться первые лучи утреннего солнца, я услышала голос Максима, который опустил свою голову мне на колени и уткнулся в них лицом:

-Моей матери было всего шестнадцать, когда она забеременела и вышла замуж за моего отца, — мое сердце ускорило свой ритм, а руки начали дрожать, когда я поняла, что он решился на этот шаг, — вышла замуж, предполагая, что будет счастлива в этом браке, но все вышло наоборот. Отец был из состоятельной и интеллигентной семьи, и его родители не приняли невесту. Они хотели, чтобы сын бросил провинциальную простушку и женился на девушке, которая соответствовала бы их семье. Но отец впервые в жизни воспротивился их воле, и тайно женившись на моей матери, привел ее в родительский дом, как законную жену. Наверное, он надеялся, что они его поймут и все-таки примут его возлюбленную, но… — Максим помолчал несколько минут, наверное, собираясь с мыслями, — бабушка с дедушкой прогнали моих родителей, заявив, что он им больше не сын, и они лишат его всего наследства, если брак в ближайшее время не будет расторгнут.

-И что сделал твой отец? — не сдержавшись, спросила я, когда это молчание затянулось дольше прежнего.

Максим поднял свою голову с моих колен и, поднявшись на ноги, потянул за собой. Только, когда он провел меня в другую комнату и усадил на кровать, стоявшую у правой стены, я заметила, что эта комната, в отличие от другой, намного чище и обставлена некоторой мебелью. А именно, двуспальной кроватью, круглым столом и двумя креслами.

Окна здесь были занавешены светлыми шторами, а кровать застелена чистыми простынями.

Прежде чем, я успела задать, интересующий меня вопрос, Максим уложил меня на кровать и, устроившись рядом, одной рукой притянул к себе, прижав к своему телу.

-Мой отец остался со своей беременной женой, — продолжил он свой рассказ, кладя мою голову к себе на грудь, — В первое время они жили сносно, на оставшиеся у отца деньги, но когда закончились они, начались серьезные проблемы. Отец, который всю свою жизнь привык сидеть на шее у родителей, не хотел работать, а несовершеннолетнюю беременную маму никто не хотел брать на работу.

-Сколько было твоему отцу тогда?

-Девятнадцать. Он даже не поступил на учебу, зная, что отец купит ему диплом и наймет в свой офис. Через семь месяцев после свадьбы родились я и моя сестра, и двумя проблемами стало больше. Единственным человеком, который помогал нам прожить, был отец матери, мой дедушка. Он отдавал почти всю свою пенсию, но и он вскоре скончался, оставив нас и без этого. Моему отцу все-таки пришлось наняться охранником у какого-то магната, а мать устроилась уборщицей в школе. Чтобы не оставлять двухгодовалых детей одних дома, она брала нас с собой. В ту же школу мы и пошли через четыре года в первый класс.

-Я никогда и не могла себе представить, что у тебя есть сестра-близнец. Это так странно. Где же она?

Я пожалела, что вмешалась в его рассказ, когда все его тело напряглось после заданного вопроса, а руки сильно сжали мою талию, заставив вскрикнуть от боли.

-Прости, — мигом отрывая руку, прошептал Максим, — Когда мы с сестрой учились в четвертом классе, погибли и родители моего отца в автомобильной катастрофе. Он, конечно же, горевал по ним сильно, но, когда объявили завещание, просто взбесился, проклиная всех и вся. Родители не оставили ему ничего, завещав все свое состояние благотворительным фондам. Как я понял, мой отец все-таки надеялся, что родители сжалятся над ним и простят. Может, это и случилось бы, проживи они чуть дольше, — Максим уткнулся лицом мне в волосы, — После этого, отец начал промывать свое горе водкой и чистым спиртом, и вымещать свою злость на всех нас, а в особенности на мать, которую и винил во всем. Каждый день он пил, каждый день бил, ругался… Это был нескончаемый ад, пока, однажды Анжела — моя сестра — чуть не погибла, получив от него удар по голове. Два месяца сестра пролежала в больнице и, казалось, поняв всю свою вину, отец, наконец, пришел в себя. Он устроился в одну фирму инженером-механиком, так как хорошо в этом разбирался, но пить не прекратил… Это была будто зависимость, понимаешь? Но мы уже привыкли, да и он не поднимал на нас руку, только ругался… И все было спокойно, пока однажды его не обвинили в незаконном обороте наркотиков и посадили в тюрьму.

-А он был виноват?

Максим усмехнулся и отрицательно покачал головой:

-Хоть отец и был той еще пьяницей, но он никогда не пошел бы по этому пути! Кто-то явно решил переложить вину на ни в чем неповинного парня и спасти свою задницу.

-И что же случилось?

-Мой отец, Сергей Чернышевский — когда-то бывший богатенький сынок, покончил жизнь самоубийством, не выдержав всех обязательств.

-Неужели к нему так плохо там обращались, что он…

-Мне кажется, что тюрьма лишь подтолкнула его к решению, которое он не раз раньше обдумывал. Он, просто, по жизни был слабым.

Я не могла себе представить, что у Максима, такого гордого и сильного, мог быть такой отец, который, не подумав о своей семье, решил просто уйти из жизни.

-А потом? Что случилось потом, Макс?

-Потом был ад, Роза, — максим прикрыл глаза и наполненным болью голосом, объяснил, — сестра и мать обвинили меня в том, что это я занимался оборотом наркотиков и, когда полиция наткнулась на мой след, переложил свою вину на родного отца.

-О, Боже!

Это все, что я могла выдавить из себя! Все, на что была способна!

Я не могла представить, что чья-то семья может поступить так с членом своей семьи, ведь сама всю жизнь жила в любви и понимании.

-Мать выгнала меня из дома, обвинив в том, что из-за меня вся их жизнь потеряла смысл.

-Максим, мне так жаль, родной, — я потянулась к нему и нежно поцеловала в губы, желая передать крупицу своей любви и вдохнуть в него силы.

Максим ничего не ответив, углубил поцелуй, заставляя меня задрожать и застонать от удовольствия.

-Я так скучал, Роза, — оторвавшись от меня, прошептал он и продолжил прерванный рассказ, — почти две недели я прожил на улице, питаясь остатками и воруя в магазинах. Проводя ночи на холоде, в кладбище, у могилы отца. Именно там меня и обнаружил человек, которому я обязан своей теперешней жизнью. Именно этот человек спас голодного бездомного ребенка и приютил у себя дома.

-И кто же это был? — спросила я, уже ощущая какое-то предчувствие.

-Отец Натальи.