До рассвета было далеко – январское солнце только-только скрылось за кромкой моря. Неаполь безо всякого перехода тут же погрузился в ночь.

Дон Хуан боролся в замке Сант-Эльмо со сном, когда посыльный королевы Джиованны вызвал его в Маскьо Анджионио. «Вот неугомонная баба!» Тенорио расстроился.

Он понимал, что до восхода солнца ее величество не выпустит своего кастильского любовника из страстных объятий. Значит, план бежать на генуэзском корабле можно считать похороненным!

Ну уж нет. Тенорио, вместо того чтобы отправиться в покои Джиованны, не спеша перекусил в харчевне «Три столба», которая никогда не закрывалась, побродил напоследок по набережной Поццуольского залива, с грустью вспоминая, как гулял тут с белокурой Лючией. Пора отправляться к генуэзцам. Наверное, мореходы сидят перед отплытием в портовой таверне.

– А вот и он! – послышался за спиной чей-то радостный возглас. – Синьор Джиованни, я вас везде разыскиваю!

Дон Хуан повернулся и увидел гвардейского офицера с факелом в руке. Он узнал Энрико Аччайуолли и потому не встревожился: между ними сложились приятельские отношения. Тенорио подошел к синьору Энрико, и они дружески пожали друг другу руки.

– Гуляете по ночам? – весело спросил сын великого канцлера. В его голосе кастильскому послу почудилась какая-то странность.

– Прогуливаюсь. А я что, арестован? – шутливо осведомился дон Хуан.

– Вы угадали. – Энрико неестественно рассмеялся. – Следуйте за мной, синьор Джиованни. Надеюсь, вы не намерены оказать сопротивление? Как видите, я отношусь к вам с полным доверием и даже не взял с собой стражников.

– Ради нашей дружбы, синьор Энрико, – взмолился дон Хуан. – В чем дело?

– Что ж, извольте. Хотите – верьте, хотите – нет, но королева Джиованна два часа назад подняла тревогу. Ее величество заявила, что из опочивальни пропали драгоценности, хранившиеся в шкатулке. И приказала арестовать вас и заключить в подземелье.

– В тюрьму замка Сант-Эльмо? – ужаснулся дон Хуан.

«Это за то, что я посмел не явиться на ее зов!» – с отчаянием думал он.

Синьор Энрико отвел взгляд.

– Нет, не в Сант-Эльмо. В одну из камер Маскьо Анджионио.

Дон Хуан ужаснулся пуще прежнего. Значит, пытки! Она хочет насладиться его воплями. О Боже! Он искоса посмотрел на Энрико Аччайуолли. Как просто – выхватить кинжал и всадить его в незащищенный бок сына великого канцлера! Бесшабашный Энрико был явной противоположностью своему осторожному отцу.

Но это не годится. До рассвета еще очень далеко. Уже через час набережные и торговый порт Неаполя будут оцеплены гвардейцами. Стражники примутся обыскивать все корабли, стоящие в порту и на рейде. Ему не дадут бежать! И казнь, которая ожидает его после того, как он будет схвачен, станет одной из самых памятных в истории Неаполя! Великий канцлер Никколо Аччайуолли об этом позаботится.

Но главное – дон Хуан понимал, что просто неспособен нанести наивному юноше подлый удар кинжалом. Не может он сделать то, что несколько лет назад было для него обычным, даже привычным делом. Хотя, казалось бы, какие могут быть сомнения? Ведь синьор Энрико вовсе не был слепым и беспомощным стариком из пророчества хранителя Грааля.

– В замке Сант-Эльмо вас не оказалось, – продолжил между тем сын великого канцлера. – Ну, я и решил, что вы надумали бежать из Неаполя. Бросился искать вас на берегу.

– Черт возьми! – пробормотал дон Хуан. – Значит, она обвиняет меня в краже? Неужели вы верите в этот бред, синьор Энрико?

– Разумеется, нет, синьор Джиованни, – искренне ответил молодой Аччайуолли. – Я знаю, что вы честный человек. Но сегодня ночью я не ваш друг, а дежурный начальник дворцового караула.

– Что ж, это ответ рыцаря, – невесело усмехнулся дон Хуан.