Бабель – живой классик советской литературы. Середина 1930-х годов

Майским утром 1939 года прославленный советский писатель Исаак Бабель прогуливался возле своей дачи в Переделкино. Настроение было хорошее, и Бабель разговорился с соседом. Сказал философски: «Две вещи не удастся мне испытать в жизни: никогда я не буду рожать, и никогда не посадят меня в кутузку». «Ой, Исаак Эммануилович, не зарекайтесь! – испугался сосед. – Как говорится: от сумы да от тюрьмы»… В ответ Бабель снисходительно усмехнулся: «Э-э, бросьте… С моими-то связями…»

На следующий день, 15 мая 1939 года, Бабель был арестован. Спустя несколько дней он подписался, что «установил шпионские связи с французским писателем Андрэ Мальро, которому передавал сведения о состоянии Воздушного флота». А через восемь месяцев, 27 января 1940 года, после нескончаемых истязаний, Исаак Бабель был расстрелян «за шпионскую деятельность против СССР».

 

ДОН ЖУАН ИЗ СИНАГОГИ

Лишь немногие догадывались, что истинной виновницей трагедии была роковая еврейка, супруга кровавого наркома внутренних дел Николая Ежова – сердцеедка и страстная искательница приключений. В кремлевских кругах Евгению Соломоновну Ежову называли «Стрекоза» – по причине ее крайнего легкомыслия и, соответственно, по аналогии с крыловской певуньей.

Наркомовская жена Евгения Соломоновна Хаютина-Гладун-Ежова

Не отличался житейскою мудростью, равно как и присущей людям его национальности осторожностью, и «классик советской литературы» – так Исаака Бабеля называли еще при жизни. К слову сказать, авантюрный, рисковый склад его характера стал отчетливо проявляться уже в ранней юности.

Этот тщедушный, анемичный паренек легко подчинял себе женщин. По воспоминаниям современников, он имел над ними поистине дьявольскую власть. Исааку люто завидовали и друзья, и недруги.

Некий мистический намек на темные силы этой личности содержится в самой фамилии писателя.

Одесский гимназист Изя Бобель

И.Бабель с отцом и сестрой Мириам

В «Завете Соломона» упоминается некий инфернальный дух по имени Бототель, он же – Бобель. Упоминается как один из «правителей тьмы». Именно Бобель, а не Бабель – вот подлинная фамилия предков «певца революции». Исаак Эммануилович родился в Одессе, на Молдаванке, 30 июня (12 июля) 1894 года и назывался Бобелем до десятилетнего возраста. Но уже с 1905 года Бобели решили сменить «одиозную» фамилию и стали «уже таки» Бабелями.

И.Бабель – студент Одесского коммерческого училища

В 1912 году юный Исаак уехал учиться в Киев… «И тут, – как говорится в известном анекдоте, – такое началось!»

Дочь богатого фабриканта, рыжеволосая гимназистка Евгения Гронфайн, которую Бабель называл «Ангел Женечка», по необъяснимым причинам влюбилась в неказистого студента. Однако Гронфайн-старший счел субтильного и малоимущего Изю негодящим кандидатом в зятья. Оскорбленный Исаак впервые в жизни идет на авантюру, причем совершенно неслыханную для его рода-племени: он похищает девицу и увозит ее в Одессу… Ну чисто по-русски, даже несколько в гусарском стиле. Юноша и девушка вступают в брак – этакий полузаконный, ибо не был освящен сей союз благословением невестиной родни.

Не удивительно, что Бабель приветствовал приход советской власти: это был момент его торжества над жадным и надменным тестем, который лишился всего и, по слухам, умер от голода в последней исподней рубашке. А Бабель к 1920 году уже имеет комиссарское звание, странствует с Первой Конной по дорогам войны, впитывает в себя картины ужасов и горя.

 

ЗАСЛУЖЕННЫЙ УЗНИК «КРЕСТОВ»

Просто так, разумеется, комиссарское звание не присваивали – даже в лихие первые годы революции, когда желающих открыто и явно послужить сатанинской власти было не так уж и много. И все-таки надо было как-то себя проявить для получения «мандата всевластия», иметь, как будут говорить позже, «зацепку в биографии». Такая зацепка у Бабеля имелась: в 1916 году он был арестован в Петербурге за распространение своих порнографических рассказов. Годится для успешной карьеры в стане большевиков? Годится, да еще как! Ведь Бабель отбывал свой срок в «Крестах», где томились узники совести, мычимые царскими сатрапами: убийцы и насильники, террористы и фальшивомонетчики… Бабель очень своевременно пополнил эти доблестные ряды просветленных борцов с проклятым царским режимом, заставлявшим уважать труд, семью, религию… Февраль 17-го освободил Бабеля (как и тысячи других уголовников) из мрачных застенков «государевых сатрапов». Он долго скитался по загаженному революцией Питеру, воровал, мародерствовал, жил в заброшенных квартирах зарезанных матросней дворян. А вскоре прибился к Первой Конной в качестве комиссара отряда. С головой погрузился в кровь… Всю эту кровь Бабель выплеснет в натуралистических рассказах – их Маяковский опубликует в своем журнале «ЛЕФ» в 1924 году. Эти-то истории и составят знаменитый сборник «Конармия». Между прочим, Буденный – легендарный командир Первой Конной – был после прочтения бабелевских «картинок с натуры» попросту взбешен, назвал рассказы клеветническими домыслами, а самого Бабеля – дегенератом от литературы. Полководец открыто требовал расправы над автором «Конармии». А Бабель в ответ потешался от всего сердца, чуть ли не улюлюкал.

К.Ворошилов и С.Буденный

Будучи на гребне славы, он вместе с «ангелом Женечкой» перебирается в Москву. Здесь они получают роскошную двухэтажную квартиру на Таганке.

В первопрестольной «ангел Женечка» всерьез увлеклась живописью. А Бабель – актрисой театра Мейерхольда Тамарой Кашириной. И тоже – весьма серьезно… Вскоре у Бабеля и Кашириной родится сын, которого писатель назовет в честь своего отца – Эммануил. Правда, Каширина после долгих раздумий выйдет замуж за другого писателя – Всеволода Иванова; сын Кашириной и Бабеля станет не только Ивановым по фамилии, но и Михаилом по имени.

Тамара Каширина-Иванова

И.Бабель с сыном Эммануилом (впоследствии – Мишей Ивановым). 1927 год

В дальнейшем Иванов всячески ограждал маленького Михаила от общения с его биологическим отцом. Возможно, это было продиктовано тем, что после выхода «Конармии» многие считали Бабеля субъектом с явно садистскими наклонностями. «Он болен, серьезно болен!» – шептались за спиной у писателя. Иные припоминали, что Бабель всерьез хотел (еще при царе) стать психиатром, то есть копаться в чужом замутненном сознании – а ведь у некоторых, дескать, подобные намерения являются признаком собственного умопомрачения…

Писатель Всеволод Иванов

Для Исаака Эммануиловича драматическая связь с Тамарой Кашириной закончилась супружеским разрывом: ангел Женечка впервые крепко обиделась. Евгения Борисовна навсегда уезжает в Париж, окрыленная лестными отзывами о своем таланте художника-акварелиста.

И… Бабель несчастен! Он тяжело переживает разрыв с женой… Страдает… Плачется всем подряд…

 

«МНЕ В ПАРИЖ ПО ДЕЛУ СРОЧНО!»

С тоски писатель напрашивается в продотряд, шерстивший крестьян голодающего Поволжья. Кстати, это добровольное вступление в каратели и породило разговоры о том, что Бабель самолично принимал участие в расстрелах голодных мужиков, которые отказывались отдавать властям последний кусок хлеба. Что ж, может, так оно и было… Чуть позже в литературных кругах уже поговаривали, будто, служа после революции в иностранном отделе Петроградского ЧК, Бабель спускался в пыточные подвалы, чтобы воочию наблюдать мучения истязаемых узников. Эти слухи были так живучи потому, что полностью соответствовали характеру Бабеля. Всем было известно о его пристрастии к созерцанию роковых, гибельных моментов в судьбе человека, да и страны в целом.

Большевистский подотряд забирает последний хлеб у голодающих крестян в Поволжье

Весной 1927 года Бабель отправляется в Европу, благо в то время выезд из СССР еще не был какой-то чудовищной проблемой, а паспортного режима пока не существовало – он в одночасье будет введен только в 1932 году.

По пути в Париж Исаак Эммануилович останавливается в Берлине, где происходит его судьбоносная встреча с другой рыжекудрой Женечкой – Евгенией Соломоновной Хаютиной-Гладун, в девичестве – Фейгинберг.

«Я пригласил Гладун покататься по городу в такси, убедил ее зайти ко мне в гостиницу. Там произошло мое сближение с Гладун», – признается Бабель спустя 13 лет, во время допроса.

Евгения Соломоновна происходила из многодетной семьи бедного гомельского ремесленника. С детства она мечтала носить самые модные платья и шляпки. И, помимо вереницы ухажеров, иметь статусного мужа.

Впрочем, первым ее мужем стал слесарь Хаютин – по меркам Гомеля такой брак был выдающейся партией. Но после революции наступило время дерзких личностей. Сословные границы рухнули. Евгения бросает суженого и выходит замуж за красного командира Александра Гладуна. Он-то и перевез ее в Москву. Здесь она соприкоснулась, наконец, с той жизнью, о которой грезила с детства: встречи со знаменитостями, шикарные платья, конфискованные у дворянок…

В Берлине Бабель понял, что повстречал женщину своей мечты. Они были словно созданы друг для друга: оба – любители интриг, падкие и жадные до приключений. Лишь в ноябре 1927 года Бабель расстается-таки с Евгенией Гладун и едет в Париж – под крышу квартиры на Монмартре. Здесь, среди богемной элиты, обитает его первая жена, «ангел Женечка». Ее акварели уже обрели некоторый успех на выставках импрессионистов. Во всяком случае, на жизнь «ангелу Женечке» хватало. Чего нельзя было сказать про самого Бабеля. Все его попытки взять в долг энную сумму наталкивались на стойкое недоумение. И Бабель со стыдом осознал, что Париж – не Москва; здесь не дают взаймы постороннему человеку, даже если человек этот где-то там и чем-то там скандально знаменит.

Однако кое-кто из окружения жены читал-таки рассказы Бабеля. Более того: Исаак Эммануилович с изумлением узнал, что в Париже его именуют «маркиз де Сад русской революции».

Маркиз де Сад. Портрет XVIII века

И Бабель принимается изучать исторические материалы о личности реального маркиза де Сада. Он поражен: как много общего у французского аристократа и у него, выходца из семьи одесского коммерсанта! Оба они своим творческим взлетом обязаны революции. Как и де Сад, Бабель считал насилие совершенно естественным для природы человека. Де Сад утверждал, что человек – лишь жалкая песчинка в мире террора всех видов, и, прежде всего – сексуального. И для Бабеля в его рассказах все живое – комиссары, казаки, сельские евреи, крестьяне, одесские бандиты, кони и петухи – интересны, прежде всего, как плохое или хорошее топливо для революционного котла. Насилие возведено у Бабеля в абсолют. Есть мнение, что советская литература 20-х появилась на свет благодаря такому общественному явлению того времени, как садизм, стала его гимном. И Бабель талантливо исполнил этот гимн.

…Он вроде бы примирился с супругой – во всяком случае, через девять месяцев после отъезда Бабеля из Парижа, а именно – 17 июля 1929 года, ангел Женечка родит дочь Наталью.

Во Франции с Евгенией Гронфайн

Но… Парижская жена, хоть и согласилась исполнять свой давний супружеский долг, однако содержать мужа не пожелала.

Бабель заглядывает на Капри к Горькому: здесь-то, он уверен, его примут с любовью и похвалой. Возможно, даже дадут взаймы. Ведь Горький еще с 1916 года покровительствовал Бабелю, опубликовал его первые рассказы в своем петроградском журнале «Летописи». Правда, после выхода этих рассказов их автор был привлечен к уголовному суду за порнографию. Впрочем, на счастье Бабеля, февраль 1917-го снял с него все обвинения.

Горький действительно радушно встретил Бабеля. Но денег не дал: к тому времени Алексей Максимович сам был на мели.

 

«БЕЛОМОР»? ДАВАЙ, ПОКУРИМ!

Впоследствии Бабель с этаким хвастливым видом намекал, что именно он-то и уговорил Горького вернуться в Россию, пробудил в нем ностальгию по родине. На самом деле причины возвращения Алексея Максимовича в СССР были, конечно же, куда глубже. А точнее – причины были те же, что и у Бабеля: оба этих прославленных писателя были в то время по-настоящему нужны только советской общественности.

Вместе с Горьким и другими советскими авторами Бабель отправляется в престижнейшую поездку по маршруту «Москва – Беломорканал – Москва». Одно лишь участие в этом рейде означало высокую степень литературного признания. Имеется в виду – признания со стороны товарища Сталина. Кто бы мог подумать, что уже вскоре большинство писателей, «отметившихся» в поездке, будут расстреляны по приказу диктатора!

Бабель (слева) и Горький на Беломорканале

Бабель был поражен той атмосферой насилия, подавления личности, которая царила на Беломорканале… Но ведь, черт возьми, именно это его всегда и привлекало! И являлось приоритетом в его творчестве.

И.Бабель за работой

В 1931 году Бабелю выдают членский билет Союза писателей СССР, что в те времена можно было, пожалуй, приравнять к билету в коммунизм.

И страсть между Бабелем и женой Ежова вспыхивает с новой силой.

 

«СТРЕКОЗА» ЛЮБИЛА ГЕРОЕВ…

Николай Иванович Ежов был не ревнив. Бабель – тоже. И практически в одно время близкими друзьями наркомовской жены, помимо Бабеля, числились и другие известные люди. Например, журналист Михаил Кольцов, который недавно вернулся с полей гражданской войны в Испании. Евгения обожала героев, и среди ее поклонников был замечен легендарный полярник Отто Шмидт. Много разговоров было и о связи жены Ежова с Валерием Чкаловым…

Михаил Кольцов в Испании

Отто Юльевич Шмидт

Валерий Чкалов

Возвращаясь домой далеко за полночь, Ежов не раз заставал у себя Бабеля с Евгенией. Нарком был страшно усталый, грязный, иногда – в крови. Он мутным взором смотрел на сладкую парочку, молча выпивал стакан водки и заваливался спать. Ежова устраивал такой брак: супруга окружила его женской заботой, обустроила холостяцкую квартиру, кормила Ежова вкусным, горячим супом. А готовила она просто восхитительно!

Лишь один раз Ежов не выдержал и избил жену, когда летом 1938 года ему на стол положили распечатку прослушивания номера 215 в гостинице «Метрополь», где рыжеволосая Евгения встречалась с молодым, только входившим в моду провинциальным писателем Шолоховым…

Михаил Шолохов. Начало 1930-х годов

Как-то Илья Эренбург спросил Бабеля, зачем он ходит к жене Ежова? Зачем искушает судьбу, играет со смертью – неужели мало других женщин? Бабель таинственно ответил, что хочет разгадать загадку.

Илья Эренбург. Конец 1930-х годов

Какую же?

Исааку Эммануиловичу вот уж который год любопытно было доискаться: а зачем, собственно, подвергать небывалым в истории репрессиям такой до изумления покорный народ? Как могло случиться, что кучка безобидных, на первый взгляд, авантюристов превратилась в скопище лютых палачей, людей без жалости и сострадания… И каков вообще механизм превращения психически нормального человека в садиста – как с нравственной точки зрения, так и с физиологической?

Бабель замышлял создать эпохальный роман о садизме, где центральной фигурой должен был стать не кто иной, как Николай Ежов. Роман о маленьком человеке, которого власть над людьми делает убийцей-маньяком.

Нарком НУВД Николай Иванович Ежов

Именно поэтому его так влекло в квартиру Ежовых… Как влекло в свое время в места зверств и насилий. А ведь ко времени взлета Николая Ивановича Ежова у Бабеля уже была молоденькая гражданская жена – Антонина Пирожкова, инженер-метростроевец. В феврале 1937-го Пирожкова родила Бабелю дочь Лиду.

С Антониной Пирожковой и дочерью Лидой

На беду, Стрекоза стала допытываться у Бабеля, как его новая жена относится к их связи? Ну, и, конечно, лично к ней, Евгении Ежовой. Бабель свел все в шутку: дескать, моя жена Антонина – трудящаяся женщина, инженер. Начхать ей на тебя, расфуфыренную салонную штучку.

Антонина Пирожкова

Эта случайная фраза стала едва ли не роковой в судьбах участников надвигавшейся трагедии.

Задетая за живое супруга Ежова задалась целью: тоже называться трудящейся женщиной. Она с помощью мужа становится редактором нового журнала «СССР на стройке». А роковым обстоятельством стало то, что, будучи светской дамой, да к тому же – редактором толстого журнала, Евгения Соломоновна, согласно тогдашней моде, просто обязана была организовать у себя на дому литературный салон с вечеринками и угощениями для писателей, поэтов и публицистов.

По воспоминаниям Бабеля, Сталин частенько подвозил Ежова домой на своей машине. Глядь, а здесь – вечеринка, салонные разговоры…

Сталин имел возможность оценить прелести Евгении Ежовой. Именно он прозвал ее «Рыжеволосой Суламифью».

 

ЕСЛИ КОРОТЫШКА – АЛЬФА-САМЕЦ…

Общеизвестно, что Иосиф Виссарионович не любил тех своих соратников, кто мог быть ему соперником как мужчина. Недаром одной из наиболее реальных причин неприязни вождя к Кирову, Тухачевскому и Чкалову было то, что эти личности пользовались бешеной популярностью среди представительниц прекрасного пола.

Существуют предположения, что уже в первой половине 30-х годов у Сталина появились весьма устойчивые мужские проблемы. Столь серьезные, что он дает секретное поручение советскому резиденту в Чехословакии: разыскать и купить за любые деньги порнографические рисунки художника Константина Сомова. Когда-то, во время заключения, эти рисунки, ходившие по рукам арестантов, скрашивали молодому Кобе тоску по женскому обществу…

Рисунок Константина Сомова. Начало ХХ века

К середине 30-х характер поизносившегося вождя стал резко меняться: «чудесный грузин», как именовал его когда-то Ленин, превращался в желчного, подозрительного тирана.

Возможно, здесь-то и кроется разгадка того, что почти все члены «Женечкиного салона», эти верные сторонники режима, были вскоре арестованы и расстреляны? Не иначе, как из зависти к их неуемной потенции, которой не уставала восторгаться «Рыжеволосая Суламифь»… И никакой политики. Все – только личное. Беда в том, что никто этого, похоже, не понимал. Все старались показать себя ярыми сторонниками всеобщего рабства и массовых расстрелов. Верили, что изъявления преданности режиму спасут от беды. И в результате совершали, как писал Бабель, свои «главные прогулки на кладбище и в крематорий».

А может быть, потенциальным жертвам Сталина следовало всячески доказывать отнюдь не свою политическую лояльность, а своею мужскую никчемность, неспособность пленять женщин? Скрывать свои успехи на любовном поприще? И уцелели бы, остались в живых… Кто знает?

 

СОШЛИСЬ В ОДНОЙ МОГИЛЕ

…Летом 38-го пошатнулось могущество наркома внутренних дел Николая Ежова. Он делает судорожные попытки спастись от сталинского гнева. Объявляет о своем разводе с женой, внутренне осознавая, что именно она является причиной его опалы. Но развод в те времена – это лишь полдела. Стрекоза была обречена на смерть.

В ноябре 1938-го труп Рыжеволосой Суламифи обнаруживают в подмосковном санатории, где она отдыхала. Вердикт следствия: отравление люминалом, самоубийство…

Тогда же, в ноябре, Сталин прилюдно называет Ежова мерзавцем. Был ли это намек, понятный только им двоим – диктатору и наркому внутренних дел? И если Стрекоза не покончила с собой, а была отравлена, то по чьему приказу – Сталина или Ежова?

Ежова арестовали в апреле 1939 года. К тому времени Стрекозу уже посмертно объявили английской шпионкой. Дело в том, что за несколько недель до ареста Ежова на Лубянку был доставлен второй муж Евгении Соломоновны, комиссар Александр Гладун. Под пытками он дал показания, что завербован английской разведкой через свою жену Евгению. Это якобы произошло в 1927 году в Берлине. В то самое время, когда Стрекоза сблизилась с Бабелем.

Эти показания Александра Гладуна позволили арестовать и расстрелять чуть ли не всех мужчин, состоявших в близких отношениях с Рыжеволосой Суламифью. Разыскали и казнили даже ее первого мужа – безобидного гомельского слесаря Хаютина. Расстреляли Михаила Кольцова, при странных обстоятельствах погиб Валерий Чкалов…

Под пытками признался в своей шпионской деятельности и Николай Ежов – он, дескать, также был завербован иностранной разведкой при посредничестве его жены. А 15 мая 1939 года, через месяц после ареста Ежова, был брошен в лубянский подвал «шпион» Исаак Бабель.

Исаак Бабель. Фото в день ареста. 1939 год

Кстати, документальных свидетельств и протоколов уничтожения рукописей Бабеля нет. И, возможно, когда-нибудь увидят свет наброски его романа о садизме, страшные свидетельства жизни «людей власти» в мрачные годы тоталитаризма. Романа, который Бабель никому не показывал.

…В Сухановской тюрьме, посреди разоренного храма святой Екатерины, были поочередно расстреляны и затем сожжены в мазутной печи Исаак Бабель и Николай Ежов. Бабель – 27 января, Ежов – 4 февраля 1940 года.

Прах Исаака Бабеля захоронили в так называемой «могиле номер один» в Донском монастыре. В эту братскую могилу также ссыпали пепел Михаила Кольцова. Чуть позже, по личному распоряжению Сталина, к их останкам прибавится прах Николая Ежова.

Над этой общей могилой, разумеется, не было установлено никакого надгробия. Но рядом, буквально в метре, уже высился столбик с неприметной табличкой: «Евгения Хаютина».