22 ноября 1956 года Миллер и Монро вылетели из Лондона в Нью-Йорк. Весь остаток этого и весь следующий год Мэрилин посвятила попыткам наладить свою семейную жизнь, разлад в которой наметился с самого начала.

Они с Артуром устроили себе запоздалый медовый месяц — отправились на Ямайку, в деревушку с поэтичным названием Мутпойнт ("Место встреч"). А по возвращении сняли просторную квартиру на Восточной 57-й улице в Манхэттене. Мэрилин обставила ее так же, как и все жилища, которые имела возможность обставлять по собственному вкусу, — белые стены, мебель в белых чехлах, белые шторы. И маленький белый концертный рояль. Каким-то чудом Мэрилин умудрилась раздобыть и вернуть себе память о детстве — тот самый музыкальный инструмент, принадлежавший когда-то Фредрику Марчу и купленный Глэдис Бейкер для своей дочки.

Эту квартиру на 13-м этаже небоскреба супруги и их друзья прозвали "Апартаментами Мэрилин". Казалось, что между ее обитателями воцарилась совершеннейшая идиллия и все плохое позабыто. Приятель Миллера Джим Проктор вспоминал: "Я думаю, что не видел двух других людей, которые так, до умопомрачения, были бы влюблены друг в друга…"

Мэрилин очень сдружилась с родителями мужа, Айседором и Августой, причем эта дружба пережила ее брак с Миллером. Она привязалась и к детям Артура, Мэри, Грейс, Джейн и Роберту, и нередко забирала их после уроков из школы и везла на прогулку. Она сама ходила каждое утро за продуктами. "Как будто у меня в этом мире есть реальная цель. Я не возражаю против этого, — говорила она в данном в то время интервью. — В последнее время мне кажется, что мне очень нравится эта простая жизнь". Говорила она и так: "Кино — это мой бизнес, а Артур — моя жизнь. Где он, там и я. Когда мы в Нью-Йорке, Артур — хозяин".

Кинозвезда проводила долгие часы на кухне, стряпая под руководством своего повара, и заботливо приносила горячий кофе в кабинет Артура, когда он работал. В то время Миллер написал несколько рассказов. В том числе и новеллу "Неприкаянные", которую позднее по совету Сэма Шоу переделал в сценарий фильма, куда вписал роль для Мэрилин. В планах у него также был сценарий римейка немецкой картины 1930 года "Голубой ангел". Мэрилин Монро в новом, американском "Голубом ангеле" должна была затмить саму Марлен Дитрих!

На самом деле, конечно, никто ничего не позабыл. Тревожащие воспоминания черным камнем лежали на дне души у каждого из беззаботно счастливых с виду супругов. Но оба искренне хотели, чтобы их союз удался. Похоже, несмотря ни на что, они все-таки действительно очень любили друг друга. Недаром же Мэрилин прожила в браке с Артуром четыре с половиной года — гораздо дольше, чем с кем-либо из двух других ее мужей.

Тем временем над компанией "Marilyn Monroe Production" сгущались тучи. Дело было в распрях между приближенными Мэрилин — Миллером, Страсбергами и Гринами. Искры летали еще на съемках "Принца и танцовщицы" в Лондоне, где присутствовала вся эта недружная компания. Артур, Ли и Пола, Милтон подозревали друг друга в корысти, в намерении погреть руки возле славы и состояния Монро, в желании заполучить контроль над управлением "ММР" — и над самой Мэрилин.

В итоге Миллеру удалось восстановить жену против Милтона Грина — верного Милтона, может быть, и вправду не совсем бескорыстного, но в свое время не жалевшего для Мэрилин ни сил, ни денег и не остановившегося перед тем, чтобы заложить ради нее свой дом.

Грина вышвырнули из компании, создание которой было его идеей, и Артур поставил на его место "своего человека".

12—24 мая 1957 года в Вашингтоне шел суд над Артуром Миллером. Если бы его адвокаты не сумели защитить клиента от обвинения в неуважении к закону, Миллера могли бы посадить на два года в тюрьму и взыскать с него штраф в размере двух тысяч долларов.

Мэрилин тоже защищала мужа — уже тем, что полностью и безоговорочно встала на его сторону, хотя это грозило ее карьере, тем, что отправилась с ним в Вашингтон и представала перед прессой живым олицетворением невинности в белоснежном одеянии.

Позже, в 1960 году, она скажет в интервью: "Некоторые ублюдки в Голливуде хотели, чтобы я бросила Артура, они говорили, что он погубит мою карьеру. Они родились трусами и хотели бы, чтобы и другие были подобны им. Одна из причин того, почему я хочу победы Кеннеди, состоит в том, что Никсон причастен к происшедшему".

(Самое абсурдное, пожалуй, донесение в досье, составленном ФБР на Мэрилин Монро, гласило, что брак актрисы с Миллером был фиктивным и устроили его коммунисты для удобства финансирования американской компартии из-за границы.)

Миллер был признан виновным, но его адвокаты подали аппеляцию и спустя год добились полного оправдания.

Мэрилин по-прежнему прилежно посещала психотерапевтические сеансы. В Лондоне прилетевшая к пациентке, как было и на съемках "Автобусной остановки", Маргарет Хохенберг свела ее со своей подругой, дочерью и продолжательницей дела Зигмунда Фрейда Анной. А теперь другая нью-йоркская приятельница Анны Фрейд, Марианна Крис, вытеснила саму Хохенберг.

Польза, которую извлекла Монро из лечения у доктора Крис, довольно сомнительна. Впрочем, не до конца понятно, приносили ли актрисе сеансы психотерапии пользу вообще. И Хохенберг, и Анна Фрейд, и Крис, и другие их коллеги с головой окунали пациентку в ее печальное детство. Мэрилин позже жаловалась, что чувствует себя так, словно вращается по кругу. "Меня все время спрашивали, что я тогда ощущала и почему, по моему мнению, мать поступила именно так, — словом, выясняли не то, куда я движусь, а где нахожусь сейчас. Но я и так знаю, где нахожусь. А мне бы хотелось знать, могу ли я это использовать невзирая на то, куда движусь!"

Возможно, не так уж неправ был Билли Уайлдер, когда говорил: "В этом мире существуют замечательные плутишки, подобные Монро. В один прекрасный день они оказываются на кушетке психоаналитика и выходят от него мрачными, зажатыми существами. Для Монро лучше не пытаться исправиться. Ее очарование заключается в том, что у нее обе ноги левые".

(Верно и то, что с тех пор как существуют психотерапии и психоанализ, всегда находятся те, у кого они вызывают скепсис в принципе.)

Вернувшись из Вашингтона, Мэрилин и Артур сняли дом в Амангасетте, прелестной старинной деревушке на Лонг-Айленде. Здесь Мэрилин подолгу наслаждалась одиночеством, читая, гуляя по берегу или рисуя акварелью, а когда хотела — навещала живших неподалеку Ростенов. Артур каждый день ходил с ней на пляж. Тем летом Мэрилин выглядела то весело-взбудораженной, то грустной и растерянной. В июле она сказала мужу, что беременна.

Ей отчаянно хотелось родить этого ребенка, ребенка Артура. Неизвестно, стала бы ли она лучшей матерью, чем Глэдис Бейкер или Делла Монро, но детей Мэрилин очень любила, обожала возиться с маленькой Патти Ростен, с Джейн и Робертом Миллерами, с дочкой Уайти Снайдера. Она была убеждена, что носит под сердцем девочку. Она придумывала ей имя. Она представляла себе, как ее дочь будет играть на маленьком белом рояле, переехавшем из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк.

"Когда я была маленькой, никто из множества людей, с которыми я жила, не говорил, обращаясь ко мне: "Милая". Я хочу, чтобы моя маленькая девочка все время улыбалась. Всем маленьким девочкам нужно говорить, какие они милые, и я собираюсь все время говорить это своей дочке".

Но 1 августа у нее произошел выкидыш. Беременность была внематочной. Потеря подкосила Мэрилин. Вдобавок, выписавшись из больницы, она получила письмо от собственной матери. Бессердечие Глэдис можно объяснить разве что психическим расстройством. Она писала, что, по ее мнению, случившееся только к лучшему, поскольку Мэрилин не готова к материнству и к налагаемым им обязанностям. (И в самом деле, кто, как не Глэдис Бейкер, ведал толк в материнских обязанностях?) "Ты безответственный человек, дорогое мое дитя".

Слова Глэдис прозвучали приговором, и хуже всего, что Мэрилин действительно почувствовала себя приговоренной.

Если в первый месяц пребывания в Амангасетте она впервые за много лет обходилась почти без таблеток, то теперь ей, чтобы успокоиться и уснуть, снова требовались горсти барбитуратов. Иногда Мэрилин еще и забивала лекарство шампанским — и потом целыми днями бродила по дому сомнамбулой, шатаясь от слабости.

Неудачная беременность стала еще одной трещиной в браке Монро с Миллером, хотя тут уж он точно не был ни в чем виноват. Артур всячески поддерживал жену. А журналистам на их довольно бестактные в данной ситуации вопросы говорил: "Она хочет иметь столько детей, сколько получится, я хочу того же. В ней больше отваги, чем в ком бы то ни было".

Но в конце лета и осенью 1957 года никакой отваги у Мэрилин не наблюдалось.

Зимой Монро отвлеклась от своих горестей на обустройство "Фермы Артура" — большой крестьянской усадьбы, неплохо сохранившейся с XVIII века. Купленная Миллером (хотя в основном на средства жены) неподалеку от его старого жилища в Коннектикуте, близ Роксберри, "Ферма" должна была стать постоянным пристанищем семьи. Супруги мечтали, что здесь вырастут их дети.

Соседи приняли новичков радушно, хотя и не без некоторого удивления.

"Эти американские сквайры воспринимали Мэрилин как Марию-Антуанетту, разыгрывавшую из себя деревенскую девчонку, — пишет Энтони Саммерс. — Здесь, как нигде, могла она проявить свою любовь ко всему живому. Своего пса Хьюго, вымокшего на дожде и грязного, она впускала в только что прибранную гостиную. Под свою опеку Мэрилин взяла умиравшую от голода Синди, полукровку, неизвестно какой породы, приковылявшую на задний двор. На сцене устроила она кормушки для птиц и постоянно сокрушалась о том, как трудно птицам питаться во время сезонных перелетов. Она приобрела двух длиннохвостых говорящих попугаев, которые с тех пор совершали многократные перелеты в Голливуд и обратно. Своего любимца Батча она пронесла тайком на борт самолета, летевшего в Нью-Йорк. В пути птица оживилась и пронзительно закричала: "Я птичка Мэрилин, я птичка Мэрилин!""

Покупка "Фермы Артура" была очередной попыткой Монро и Миллера обрести счастье в семейной жизни. Но одна из проблем состояла в том, что жизнь эта осуществлялась почти полностью на деньги Мэрилин. И, хотя Мэри Грейс много лет содержала Артура, повторение ситуации во втором браке сильно тяготило его. Миллер не хотел быть альфонсом при богатой и знаменитой жене. В конце концов, это шло вразрез с его отношением к Мэрилин как к маленькой девочке, нуждающейся в опеке и покровительстве.

Мэрилин, в свою очередь, тоже начинал тяготить затянувшийся "отпуск". Она соскучилась по работе. И все чаще задумывалась о новом возвращении в Голливуд.

Забавно, но и драматично, что во время отсутствия Мэрилин Монро голливудские магнаты занялись выращиванием ее клонов.

"Например, в "Fox" монополией на обесцвечивание волос перекисью располагала Джейн Мэнсфилд, носившая знаменитое платье из златотканой парчи, в котором Мэрилин блистала в ленте "Джентльмены предпочитают блондинок", — пишет Дональд Спото, — а Шерри Норт унаследовала от Мэрилин из гой же картины красное платье, украшенное жемчужинками. В студии "Universal International" ее слишком тесные бюстгальтеры из двух фильмов дали напрокат Мэми ван Дорен; облегающий корсаж из "Реки, не текущей вспять", был передан Корин Калве, игравшей в картине "Река Паудер"; в белом складчатом платье Мэрилин из "Зуда седьмого года" кружилась в картине "Холостяцкая квартира" Розанна Эрлен; костюмы Мэрилин из нескольких лент носила в своих фильмах Барбара Николе. На студии "Columbia" актрису Клио Мур учили походке Мэрилин, а на студиях "MGM" и "RKO" Барбаре Лэнг, Джой Лэнсинг, Диане Доре и Беверли Майкле приходилось часами просматривать фрагменты фильмов, в которых была занята Мэрилин, анализируя ее манеру игры… Большинству из этих женщин так никогда и не представился случай узнать, умеют ли они делать что-либо еще, кроме как пытаться верно имитировать другую актрису".

Летом 1958 года Билли Уайлдер прислал Мэрилин сценарий фильма "Некоторые любят погорячее", написанный им в соавторстве с Изи Даймондом, — веселую историю с переодеваниями, типичную комедию положений.

За основу Уайлдер и Даймонд взяли сюжет французской картины 30-х годов "Фанфары любви" и ее одноименного римейка 1951 года, снятого в Германии, но переработали его самым радикальным образом. Действие, как и в фильмах-источниках, крутилось вокруг двух музыкантов, вынужденных притворяться женщинами, но было перенесено в США конца 20-х годов — в эпоху сухого закона и Великой депрессии. Билли и Изи вписали в сценарий аллюзию на реальное историческое событие: "бойню в День святого Валентина" — организованный по приказанию Аль Капоне расстрел членов конкурирующего мафиозного клана 14 февраля 1929 года в Чикаго. Случайными свидетелями очень похожей разборки гангстеров становятся в "Некоторые любят погорячее" Джо (чью роль сыграл Тони Кёртис) и Джерри (Джек Леммон). И, как все мы отлично помним, прячутся от длинных рук мафии там, где их точно никто искать не будет, — в женском эстрадном оркестре.

В те времена (в 1958-м, а не 1929-м) большинство голливудских картин уже делались в цвете. И даже контракт Мэрилин предусматривал, что она должна играть исключительно в цветных лентах. Однако Уайлдер решил, что фильм "Некоторые любят погорячее" станет черно-белым. Не только и не столько оттого, что это добавляло весьма уместный в данном случае оттенок ретро, но потому, что накрашенные мужские лица смотрелись бы гротескно, и никто бы не поверил, что эти ряженые парни — такие же девушки, как окружающие их оркестрантки. Мэрилин не хотелось сниматься в ч/б, но ведь обманутой должна была быть в первую очередь ее героиня. Читая сценарий, Монро раздраженно фыркала: "Эта Душечка Кейн так тупа, что не может отличить мужчину от женщины!" Поэтому аргумент, что в черно-белом варианте иллюзия получится более правдоподобной, примирил ее с замыслом режиссера.

Мэрилин, как всегда, была бесподобна в кадре и невыносима на съемочной площадке. На сей раз не оттого, что опаздывала. Хотя все с облегчением выдыхали "Слава богу!", если она вообще соизволяла прийти.

И не из-за того, что постоянно советовалась, тормозя процесс, с Полой Страсберг, которая снова мозолила всем глаза своим нарядом колдуньи — черными платьем, шляпой и очками.

И даже не из-за частых перепадов настроения. Хотя маятник раскачивался все резче. Мэрилин осыпала сотрудников нецензурной бранью, чего никогда не случалось раньше. Однажды помощник режиссера попробовал вытащить ее из гримерки, где она читала "Права человека" Томаса Пейна. Мэрилин обматерила бедолагу, послав по весьма сложносочиненному адресу. Видимо, она реализовала таким образом свои права человека, — так, как понимала их в те минуты.

Когда работа началась, Билли Уайлдер констатировал, что за время их разлуки Мэрилин повзрослела и стала более зрелой артисткой. И эта зрелая артистка стала также гораздо самоуверенней и гораздо требовательней к себе и другим.

Это выражалось, например, в том, что ни одна сцена с участием Монро не могла быть отснята меньше, чем с 15-го или 20-го дубля. Мэрилин настаивала на бесконечных повторах, пока результат не удовлетворял ее ожидания. Количество дублей могло достигать 65. Естественно, всю группу она изматывала этим физически и доводила до нервных срывов и истерик. Ее партнеру Тони Кёртису, по сюжету — влюбленному в Душечку Кейн Джо, пришлось 42 раза, 42 дубля подряд вгрызаться в ножку цыпленка, пока Мэрилин оттачивала свою реплику из двух-трех слов. После этого он надолго проникся отвращением к курятине; И не только к курятине. В сердцах Тони бросил, что целоваться с Мэрилин Монро — все равно что с Гитлером. Сказать такое об общепризнанном секс-символе! Миллионы мужчин не поняли Кёртиса. Зато его коллеги-актеры, которым доводилось работать с Мэрилин, поняли очень хорошо.

"Бывали такие дни, когда мне хотелось задушить ее, — вспоминал Билли Уайлдер, — но случались и такие чудесные моменты, когда все мы видели, насколько же она великолепна. Но Артуру, мне кажется, не нравилось ничего, и я, помнится, как-то сказал, что в лице Миллера познакомился наконец с человеком, который злится на Мэрилин еще больше меня".

Артур Миллер действительно вел себя довольно странно. Он вмешивался в работу съемочной группы с непрошеными указаниями — будто мало было самой Мэрилин и Полы Страсберг, терзал Уайлдера многословными теоретическими разглагольствованиями, а свою жену изводил публичными придирками.

Съемки окончились 6 ноября. К тому моменту Билли и Мэрилин уже видеть друг друга не могли. Уайлдер на вопрос, хочет ли он снова снять Монро в каком-нибудь своем фильме, ответил: "Я консультировался по поводу этой идеи со своим терапевтом и со своим психиатром, и оба они посчитали меня слишком старым и слишком богатым, чтобы проходить через такое еще раз". И это было шуткой лишь отчасти. На нервной почве Билли испытывал настолько сильные боли в позвоночнике, что не мог лечь и проводил ночи в бессонных бдениях, сидя на стуле. Слегка оправившись от потрясений, в другом интервью он сказал: "У меня появился аппетит. Впервые за много месяцев я наконец в состоянии спать. Я могу спокойно смотреть на жену и у меня не появляется желание ударить ее просто потому, что она женщина".

Прочитав это интервью, Монро и Миллер отправили Уайлдеру лаконичную телеграмму: "Мэрилин Монро — соль земли". "Соль земли послала помощника режиссера куда подальше", — немедленно парировал тот.

Через несколько недель Мэрилин позвонила режиссеру, чтобы помириться с ним, — но, пока она набирала номер и ждала, когда на другом конце провода возьмут трубку, ее настроение изменилось на 180 градусов. Уайлдера не было дома, к телефону подошла его жена Одри, и кинозвезда — размеренно, четко, нарочито акцентируя каждый слог — попросила передать Билли, что он может поцеловать ее, Мэрилин, в задницу. После небольшой эффектной паузы актриса присовокупила, что Одри она, напротив, желает всего наилучшего.

Но режиссер и актриса все-таки слишком ценили друг друга, чтобы разругаться навсегда. И вскоре помирились.

А миру явилась, держа свою трогательную крошечную гавайскую гитару укулеле, Душечка Кейн — веселая, шкодливая, сострадательная и находчивая. Ее полюбили даже в Советском Союзе, где, как мы знаем, фильм поменял название на "В джазе только девушки" и подвергся обработке цензорскими ножницами.

Спустя долгие, долгие годы Билли сказал: "Мы находились в полете, и с нами летел псих. Это был ад, но в нем стоило побывать. Мэрилин была просто невыносимой, но как комедийная актриса с ее острым чувством комического диалога она была просто гениальна. Это был дар от Бога".

Фильм "Некоторые любят погорячее" получил в апреле 1960 года "Оскара" в номинации "Лучшая работа художника по костюмам (черно-белые фильмы)". Самой же Мэрилин, как ни досадно, "Оскар" ни разу так и не достался.

Примерно в то же время, когда снималась картина Уайлдера, знаменитый фотограф Ричард Аведон запечатлел Мэрилин Монро в образах выдающихся актрис прошлого: Джин Харлоу, Марлен Дитрих, Теды Бара, Клары Боу, Лиллиан Рас сел. Эту фотосессию, опубликованную в журнале "Life", Миллер назвал "страницей истории нашей массовой фантазии на тему обольстительницы". Читатели "Life", конечно, не знали, какова оборотная сторона глянцевой страницы.

В середине сентября Мэрилин, невольно прервав съемки, попала в больницу с диагнозом "нервное истощение". Пола застала ее без сознания. Мэрилин приняла множество таблеток и пилюль, обильно запив их шампанским. До этого в таком же состоянии жену раз или два находил Артур. Были ли все эти случаи попытками самоубийства или банальными передозировками, усугубленными алкогольным опьянением, — никто не знает. О самоубийстве Мэрилин говорила часто, но ведь это в принципе не редкость для творческих впечатлительных людей с пограничной психикой. Она и Норман Ростен даже пообещали друг другу, что тот из них, кто решится покончить с собой, позвонит перед этим другому.

Той же осенью — и тоже во время съемок — Мэрилин поняла, что опять беременна. Выносить ребенка ей снова не удалось. Возможно, в этом были повинны барбитураты, возможно, больной и изможденный организм актрисы. В июне 1959-го врачи вынесли окончательный вердикт — у Мэрилин Монро никогда не будет детей.

Конец 1958-го и 1959 год Мэрилин провела в борьбе с накатывавшими приступами депрессии, в общении с друзьями, в занятиях в "Актерской студии" Ли Страсберга — и в отчаянном стремлении вернуть гармонию в свои отношения с Миллером. Иногда им все еще выпадали счастливые дни, но очень скоро рай превращался в ад. Оба попросту были слишком измучены.

И все больше разуверялись в самой возможности найти общий язык.

Осенью 1959 года США с официальным визитом посетил генеральный секретарь Компартии СССР Никита Сергеевич Хрущев. Приехал он и в Лос-Анджелес.

19 сентября голливудские боссы устроили для советского генсека банкет в ресторане, принадлежавшем "20th Century Fox". На этот банкет были приглашены Мэрилин Монро, Элизабет Тейлор и другие видные американские актеры. Здороваясь с Мэрилин, Хрущев сжал ее изящную ладошку так, что рука потом еще несколько дней болела. При этом он не отрываясь смотрел на актрису — смотрел, по убеждению Мэрилин, "как мужчина смотрит на женщину". С помощью переводчика кинозвезда и генсек мило поболтали о романе Достоевского "Братья Карамазовы" — и о снятом в 1958 году фильме, где Грушеньку сыграла Мария Шелл. Хотя Монро сама, как мы прекрасно помним, мечтала сыграть Грушеньку, она признала, что Шелл справилась с задачей достойно. Хрущев пригласил Мэрилин в СССР, и она сказала, что очень хотела бы побывать там.

Вскоре Мэрилин снова пригласили в Голливуд — на этот раз для работы. Продюсер Джерри Уолд предложил ей сняться в комедии "Займемся любовью".

В сущности — как и Душечка Кейн — героиня "Займемся любовью" Аманда Делл была еще одной вариацией на тему "сексапильной блондинки". Но то ли Мэрилин, с ее опытом, уже не боялась таких ролей, понимая, что способна вдохнуть подлинную жизнь даже в них; то ли временно махнула рукой на свою мечту о "серьезных" драматических ролях, сочтя, что ей не суждено осуществиться в ближайшем будущем; то ли причина была куда более приземленной — Монро требовались деньги. Кинозвезда никогда не была жадной, однако привыкла жить на широкую ногу, к тому же на ее иждивении по-прежнему находился талантливый, но безденежный муж.

Аманда, но сюжету, была артисткой и играла в сатирическом мюзикле, высмеивающем миллиардера Жана-Марка Клемана. Услышав о готовящемся спектакле, Жан-Марк приходит на репетицию, где сто принимают за актера на главную роль. Клеман с первого взгляда влюбляется в хорошенькую и бойкую Аманду, поэтому не спешит развеять заблуждение.

С актером на главную мужскую роль в фильме тоже возникли сложности. Как ни странно, никто из американских кинозвезд — ни Грегори Пек, ни Кэри Грант, ни Рок Хадсон, ни Юл Бриннер — не хотели принять предложение Уолда. Возможно, они наслышались о тяготах совместной работы с Монро, а возможно, опасались, что блистательная Мэрилин затмит их.

Но французский актер и шансонье Ив Монтан не испытывал подобных опасений. Он вообще не смотрел ни одного фильма с Мэрилин Монро. Она была для него в первую очередь женой его приятеля Артура Миллера. А роль Клемана была для него заманчивой возможностью прокатиться в Голливуд, повидаться с Артуром, подзаработать и дебютировать в американском кино.

Миллер горячо одобрил такой выбор. Об Иве он говорил: "Он чудным образом подходит для роли. Они с Мэрилин очень живые люди. В каждом из них есть внутренний мотор, который вырабатывает невиданную энергию. Ив станет одной из крупных звезд американского экрана".

Монтан и его жена, известная актриса Симона Синьоре, прилетели в Лос-Анджелес в канун Рождества 1959 года. Поначалу все шло на редкость мирно и спокойно (в случае с Мэрилин никак не скажешь "своим чередом"). Днем Мэрилин, Ив и их коллеги репетировали под руководством режиссера Джорджа Кьюкора. Вечерами теплая компания из трех супружеских пар — Монтан и Синьоре, Норман и Хедда Ростены, Миллер и Монро — отправлялась в рейды по голливудским клубам. Или тихо веселилась в отеле "Беверли-Хиллс", где Артур с Мэрилин и Ив с Симоной поселились в соседних номерах-бунгало — 20-м и 21-м.

Однажды Мэрилин устроила для своего партнера по фильму прием в кафе, принадлежавшем студии "Fox". Подняв бокал, она сказала: "Думаю, если не считать моего мужа и Марлона Брандо, Ив Монтан — самый привлекательный мужчина, какой только встречался мне в жизни".

Это не было простой светской любезностью. Ив действительно понравился Мэрилин с первого взгляда. Отчасти тем, что внешне походил на Джо Ди Маджио.

Ив, едва знавший английский, заранее подготовил для Мэрилин комплимент, записал его текст на шпаргалку и в ответ на тост прочитал вслух: "Все, что она делать, это оригинально, даже когда этот женщина просто стать и ходить. Никогда не встречать того, кто умеет так концентрировать себя. Она тяжело работать, повторять много раз одну сцену, но никогда не быть счастливой, пока все не станет получиться идеально. Она помогать мне, а я попробовать помогать ей".

"Мэрилин выглядела улыбающейся, кипящей энергией, красивой хозяйкой дома, — вспоминал о том вечере Сидней Сколски. — В ней по-прежнему присутствовала давняя прелесть, эдакие магические чары".

Однако все-таки Монтана обескураживал "стиль работы" Монро, выражавшийся в постоянных опозданиях. Однажды, когда Мэрилин вовсе не явилась на съемки, он написал ей строгую записку: "Когда в другой раз будешь ночь напролет трепаться с моей женой и слушать ее байки вместо того чтобы пойти спать, и решишь не вставать утром и не идти в студию, пожалуйста, скажи мне. Я не враг. Я твой друг. А капризные маленькие девочки никогда не забавляли меня. Всего наилучшего, Ив".

Ив Монтан

Эту записку Ив с Симоной подсунули под дверь Монро и увидели, как бумажка медленно поползла внутрь. Вечером Мэрилин, плача, попросила у них прощения.

Нет никаких сомнений, Ив уже ощущал свою власть над своенравной американской звездой.

В одной из сцен фильма Аманда-Мэрилин и Клеман-Монтан должны были целоваться, лежа в обнимку. Ее предупредили, что цензура почти наверняка вырежет этот фрагмент, поскольку происходящее слишком уж похоже на половой акт. "Но ведь мы могли бы заняться этим и стоя!" — с озорной улыбкой отреагировала Мэрилин. Скорее всего, она с удовольствием представляла себе то, о чем говорила.

Что чувствовал Миллер, видя крепнущую с каждым днем симпатию между Мэрилин и Ивом? Вполне возможно — почти ничего. Только легкую печаль… и даже своего рода благодарность. "Я готов был молиться на любого, кто мог заставить ее улыбнуться", — признался он потом. Когда супруги оставались наедине, лицо Мэрилин уже не освещалось улыбкой.

Что чувствовала Симона? В ней ревность боролась с материнской нежностью к Мэрилин, которая напоминала ей потерявшегося ребенка, с детским любопытством слушала ее рассказы о жизни европейских актеров и не раз самозабвенно рыдала в ее объятьях.

"Она даже не подозревала, что я не испытывала к ней ни малейшей неприязни и хорошо все понимала… — написала позже Синьоре в своей автобиографии. — Она умерла, так и не узнав, что я никогда не расставалась с шелковым шарфиком цвета шампанского, который она подарила мне. Сейчас он уже несколько поистрепался, но я аккуратно сворачиваю его, и ничего не видно".

Зимой — весной 1960 года Артур часто отлучатся — то в Ирландию, где в гостях у режиссера Джона Хьюстона дописывал сценарий "Неприкаянных" (и Миллер, и Монро все еще надеялись, что этот фильм неким волшебным образом вновь соединит их), то в Нью-Йорк, к заболевшей Джейн. В Рино, штат Невада, они с Мэрилин отправились вместе — искать натуру для съемок "Неприкаянных". Но Мэрилин вернулась в Лос-Анджелес куда раньше, чем ее муж.

Уехала и Симона — во Францию, на съемки, перед этим получив "Оскар" за роль в английском фильме "Путь наверх".

Еще перед отъездом в Неваду произошло событие, которое еще больше ухудшило отношения Мэрилин и Артура. В марте объявили забастовку Союз литераторов и Союз киноактеров. Сценарий "Займемся любовью" требовал доработок — и найти для этого писателя стало почти немыслимым. Однако Миллер согласился взяться за работу. Хотя речь шла о фильме, в котором снималась Монро, она пришла в недоумение от беспринципности мужа и сочла его штрейкбрехером. Когда-то Миллер был для нее эталоном человеческой порядочности. И, пусть их любовь умирала, ей хотелось сохранить к нему хотя бы уважение.

В конце апреля Мэрилин простудилась. Когда она вечером лежала, ежась под одеялом, в своем бунгало, Монтан зашел к ней, чтобы узнать, как она себя чувствует, и не принести ли ей чего-нибудь выпить. А потом…

"Я наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание и пожелать спокойной ночи, но вдруг поцелуй стал бурным — он напоминал пожар, ураган, я не мог перестать ее целовать".

Обоим было понятно, что их связь не имеет будущего. Их роман длился до конца съемок — несколько апрельских дней, май и июнь.

"Показания" Монтана в интервью и мемуарах противоречивы; вероятно, столь же противоречивыми были его эмоции. То он говорил, что инициатива принадлежала Монро, а он не мог оттолкнуть ее, поскольку "всецело зависел от ее доброй воли" и хотел продолжать с ней работать. То — что охотно женился бы на Мэрилин, если бы не их браки с Симоной и Артуром.

Скрыть роман любовникам не удалось. Репортеры следили за каждым их шагом, буквально засев в кустах напротив бунгало № 20 и 21. Был пущен слух, что Миллер застал жену и друга в постели, когда неожиданно вспомнил о забытой в спальне трубке. В любом случае, поднимать скандал он не стал. Это за него сделала пресса.

И по сей день одни биографы считают, что Монро восприняла разрыв с Ивом Монтаном относительно спокойно, другие — что это послужило для нее причиной очередного нервного срыва.

Так или иначе, но напоследок, когда Ив уже возвращался в Париж через Нью-Йорк, Мэрилин пустилась вдогонку, решив продлить праздник хотя бы на несколько часов. Она заказала в отеле номер и предстала перед Монтаном в аэропорту, примчавшись на лимузине, битком набитом шампанским. Конечно же, Ив не устоял перед искушением.

Впоследствии как минимум трем из участников этого любовного четырехугольника пришлось объясняться перед общественностью.

Публичные высказывания Ива Монтана и Симоны Синьоре были сделаны не без достоинства и сдержанного юмора, но в их словах, хотели они того или нет, сквозило легкое пренебрежение к Мэрилин.

"Мне кажется, Мэрилин почувствовала обаяние Ива. Его все ощущают. Но все, что могло бы быть естественным для нас, с самого начала было искажено рекламой и пересудами. Истинная проблема в том, что, когда женщина чувствует физическую привлекательность мужчины, который не является ее мужем, она должна также чувствовать влюбленность, чтобы оправдать это влечение. Мужчина, со своей стороны, не считает это событие новой вечной любовью и не считает себя обязанным разрушить собственный стабильный брак", — заявила Симона.

"Мэрилин — простая, бесхитростная девочка. Возможно, я был слишком настойчив и думал, что она столь же искушена, как и некоторые другие дамы, с которыми я был знаком. Если бы Мэрилин была достаточно искушенной, ничего из того, что произошло, не произошло бы… Она известна во всем мире, но она — все еще ребенок. Возможно, для школьницы это была катастрофа. Если так, мне очень жаль. Но ничто не разобьет мой брак", — вторил Ив.

Мэрилин тоже была вынуждена что-то сказать. И она с улыбкой рассуждала перед журналистами: Ив Монтан всегда был любезен и мил с ней. Не в пример другим ее партнерам по съемкам, он никогда не отзывался дурно о работе с ней. Но это ведь еще не повод все бросить, развестись и выскочить за Монтана замуж, не так ли?

Фильм "Займемся любовью" вышел 8 сентября 1960 года. Как и едва ли не во всех фильмах с Монро, лучшим в нем была ее игра.

"Daily Variety" — ежедневник о новостях Голливуда и Бродвея — писал: "Приблизительно через 12 минут после начала фильма экран внезапно темнеет… прожектор выхватывает из темноты Мэрилин Монро в черных колготках и черном обтягивающем свитере. Под соответствующее музыкальное сопровождение она объявляет, что ее зовут Лолита и что ей не разрешают играть (пауза) с мальчиками (пауза), потому что ее сердце принадлежит папочке (слова Коула Портера). Это не только начало первого из серии поставленных Джеком Коулом изящно выстроенных номеров, это удивительно продуманное появление звезды на экране. Была взята неоригинальная история (тема Золушки), и из нее было сделано нечто совершенно оригинальное".

"Займемся любовью" выдвинули на "Оскар" в номинации "Лучший саундтрек к музыкальному фильму".

В первой половине 1960-го, проведенной Мэрилин в Голливуде, в ее жизни кроме съемок картины и романа с Ивом Монтаном произошли еще два достаточно важных события.

Во-первых, она, не желая прекращать психотерапевтических сеансов, обратилась по совету Марианны Крис к проживавшему в Лос-Анджелесе доктору Ральфу Гринсону.

Во-вторых, она познакомилась и подружилась с Патрисией Кеннеди Лоуфорд — женой актера Питера Лоуфорда и сестрой сенатора Джона Фицджеральда Кеннеди.