Яша Давиденко вытащил из рюкзака кожаные перчатки, электрический фонарь и приступил к тщательному досмотру мельниковской «Волги». Сначала он обследовал бардачок, но ничего интересного не нашел: складный стаканчик, старый номер журнала «Плэйбой», нераспечатанная пачка презервативов и прочая мелочь. С таким же успехом закончились поиски в салоне автомобиля.
Затем агент Черный перешел к осмотру багажника и первым делом извлек из него потертый кожаный кейс с номерным замком. Он перетащил дипломат в салон и оглядел его более внимательно. Портфель оказался заперт.
- Шифр я у него спрашивать не буду, — ехидно пробормотал Давиденко. — Как–нибудь разберусь: три цифры это всего лишь тысяча вариантов. Если на каждый вариант тратить две секунды, то потребуется… потребуется… около получаса. Не так и много.
Он запомнил установленную Мельниковым комбинацию цифр, установил три ноля и начал спешно перебирать варианты: 001, 002, 003, 004, 005, 006… На шифре 007 замок щелкнул, и Давиденко осторожно поднял крышку.
Яша не очень надеялся найти в служебном портфеле врага свою расписку, но всё же разочарование его было сильным. Кроме каких–то старых служебных инструкций с выдранными страницами, сильно потертого Уголовного кодекса и еще одной бутылки армянского коньяка, там ничего не было. Если не считать мелких вещей типа колоды карт с рисованными красотками, ручек, скрепок и прочей дребедени. Оружия тоже не было.
- Ну, не сволочь?! — шипел и плевался секретный агент. — Вот какого черта он запер свой кейс? Чтоб не сперли бутылку коньяка?! Кроме нее, там ничего путного нет. Тьфу, зараза! Чтоб ты захлебнулся этим коньяком! С ума можно сойти от твоих идиотских шуток…
Немного поостыв, он стал внимательно исследовать сам дипломат и простукивать его стенки. Стенки были самыми обычными, и тогда он принялся за откидную внутреннюю перегородку — она показалась ему несколько толстоватой. Несколько минут в машине было слышно только усердное сопение и невнятное бормотание…
- Вот ты и попался! — торжествующе прошептал Яша. — Нашел–таки я твой тайничок, нашел. Додумался: устроить тайник в откидной перегородке! Что ж, посмотрим, что ты там прячешь. Надеюсь, не рецепт от врача–венеролога… − Он осуждающе покачал головой. − От тебя можно ожидать любой пакости!
С этими словами Давиденко отогнул кайму из тонкой кожи, которая шла по краю перегородки, запустил в потайное отделение два пальца и очень осторожно извлек оттуда тонкие бумажные листы, сложенные вдвое. Он развернул их — в верхнем правом углу красовался гриф: «Совершенно секретно». Всего листков оказалось два, они были скреплены канцелярской скрепкой, под которую был подложен кусочек бумаги зеленоватого оттенка.
Агент Черный нашел в своем рюкзаке фотоаппарат и сделал по несколько снимков с каждой страницы. Потом разложил всё по местам, запер портфель и установил на замке первоначальную комбинацию. Кроме того, снял оттиски с ключей от «Волги», хотя и сам не мог сказать, зачем они ему были нужны. Сильного страха в этот раз он почему–то не испытывал.
Закончив свою шпионскую миссию, он разложил переднее сидение и долго ворочался на нем, пока, наконец, не заснул с чувством выполненного долга. В ту ночь никакие кошмары ему не снились, как не снилось сны вообще.
Между тем, если бы он знал о двух вещах, имеющих к нему самое непосредственное отношение, то бессонница была бы ему гарантирована.
Первое, о чем не знал агент Черный, это то, что и за ним самим, и за подполковником Мельниковым в тот вечер было установлено скрытое наружное наблюдение. Одинокая машина, ночевавшая на берегу озера метрах в трехстах от них, оказалась там не случайно.
Вторая ошибка секретного агента была и вовсе непростительна для фотографа со стажем: кусочек бумаги под скрепкой, на который он не обратил внимания, был зеленоватого оттенка. Точно такой же цвет имеет обычная фотобумага. И этот кусочек бумаги был безнадежно засвечен…
На следующее утро, в половине восьмого, черная «Волга» высадила Давиденко около его дома и тот, сгибаясь под тяжестью богатого улова, скрылся в подъезде старого дома.
Однако добраться до своей квартиры без приключений не удалось: на площадке третьего этажа его поджидали двое молодых людей. Хуже того, они уже были ему знакомы: именно они в свое время остановили его на улице и втолкнули в машину Свиридова.
- У, вот это да! — заметив полный садок рыбы, сказал один из шуваловских головорезов. — Яша, ты часом не рыбный магазин ограбил, а?
- Какой еще магазин, — буркнул Давиденко, стараясь обойти бандитов. — На рыбалке я был… И вообще, я вам ничего не должен.
- Ну, это как сказать, — не согласился с ним физически крепкий и накаченный парень, преградив дорогу. — У тебя какая–то прямо–таки феноменальная способность оказываться в неподходящее время в неподходящем месте. И насколько я знаю, люди с такими способностями не умирают… — он выдержал небольшую паузу, — своей смертью. Как говорят в народе: «Или в бане запарятся, или… подавятся. Чем–нибудь». Вот и сегодня ночью всё повторилось… Короче, разговор с тобой будет в другом месте, а пока дай–ка сюда свой рюкзачок!
При этих словах Яша Давиденко побледнел и попятился.
- Долго будешь дуриком прикидываться? — с угрозой поинтересовался второй бандит. — Сегодня специально для тебя покажут один очень интересный фильм. Но, боюсь, он тебе не понравится.
При этих словах Давиденко побледнел еще больше и обреченно отдал рюкзак. А что он мог сделать? Засветить пленку или, может быть, проглотить кассету? Ни того, ни другого головорезы сделать не позволят. К тому же он как–то не подумал, что могут возникнуть такие непредвиденные и опасные ситуации, и потому не вытащил кассету из фотоаппарата заранее.
«Идиот! — мысленно костерил он сам себя. — Я рисковал своей шкурой, выхватывая каштаны из огня, а эти бандиты спокойненько за мной наблюдали и не мешали мне… Да боже упаси, зачем мешать? Я же фактически на них работал, да еще и бесплатно!»
Один из бандитов вытряхнул содержимое рюкзака прямо на пол и быстро осмотрел вещи. Перемотал и вытащил из фотоаппарата кассету, а также забрал оттиски с ключей от «Волги». Другой обыскал невезучего агента, но ничего не взял.
- Не опоздай на работу, Яша! А то останешься без тринадцатой зарплаты, — усмехнулся он и вернул рюкзак с вещами. — Надеюсь, тебе не надо напоминать, что наша встреча носила исключительно конфиденциальный, хотя и дружеский характер?
Давиденко угрюмо кивнул и потащил свой богатый улов на четвертый этаж. Тяжелый садок, полный отборной рыбы, волочился за ним, пересчитывая все ступени лестницы и оставляя на них мокрый след. В душе он клял всех и вся и только удивлялся, насколько жестока к нему судьба. Все его попытки выбраться из этого топкого болота приводили только к тому, что он еще глубже погружался в страшную и липкую топь. Еще немного и трясина окончательно его поглотит.
Дома он с полчаса провел в ванной комнате в размышлениях о своей несчастной судьбе.
− За что мне всё это? − шептал он, включая воду.
Этот трюк он много раз видел в кино и считал такую меру предосторожности вполне оправданной, хотя «жучков» в ванной комнате он не смог обнаружить.
− Ну, почему я снова оказался крайним? То Мельников достает со своими мутными играми, то опять бандиты объявились. Месяца два ничего не было о них слышно. И вот, пожалуйста, явились — не запылились. Фотопленку отобрали… Я, правда, не вникал, что там было на тех двух страничках, но теперь какая разница? Гриф–то я видел: «Совершенно секретно».
Яша горестно вздохнул и прибавил напор воды: - Если об этом станет известно Мельникову, то я, считай, покойник. Он мне такую статью подберет по своему затертому Кодексу, что не каждая тюрьма меня примет. Шпионаж — это как минимум, только не знаю, в пользу какой иностранной державы.
Секретный агент обреченно покачал головой и шмыгнул носом: - Но это даже еще хуже… Он мне такую державу подберет, по собственному выбору, что к обычному за такие дела «червонцу» суд добавит еще пару лет, от себя. Уж Мельников–то не упустит такой возможности. А может, в измене Родине обвинит или еще в чем–нибудь… Он мастак на подлые трюки, а тут и придумывать ничего не надо: листай Кодекс да выписывай статьи в столбик…
- Чтоб вы все в аду сгорели! — с горечью и ненавистью воскликнул Давиденко. Но тут же перешел на свистящий шепот: — И ведь снова история повторяется. В прошлый раз я отдал почти десять тысяч баксов за меблировку квартиры, которая к тому времени была уже не моя. В этот раз на меня повесят шпионаж за съемку секретных документов, негативов которых у меня тоже уже нет. Ну? Не свинство ли это?!
Он тяжело и безнадежно вздохнул: - Нет, надо было в самом начале бежать из этой квартиры, этого дома и даже этого города, куда глаза глядят, как только этот чертов старик оказался под покровительством мафии. Работу было жалко бросать. Идиот! Нашел о чем жалеть… Зачем тебе работа, если жизнь твоя теперь гроша ломаного не стоит? — горевал он о себе почему–то во втором лице. — Что, думаешь после твоей смерти у входа в агентство «Старый город» прибьют мемориальную доску? Типа такой:
В этом здании в период с 1989 по 1996 год самозабвенно и творчески трудился Яков Ильич Давиденко, который был огульно обвинен и впоследствии осужден за шпионаж в пользу неустановленной иностранной державы. В 2006 году реабилитирован (посмертно). Является Почетным гражданином города N.
Яша ужаснулся собственным прогнозам и побледнел. В довершение всех неприятностей у него начался нервный тик — левое веко непроизвольно дергалось.
Он безнадежно махнул рукой и горестно добавил: - Мельников мне такую табличку припасет, что не приведи господи! Что–нибудь совсем уж простенькое, написанное коряво и без затей, на жестянке или фанерке:
Давиденко Я.И. (Дело Љ такое–то) Осужден по ст. ст. 64, 65 и 76 УК РФ.
Расстрелян в июле 1996 года.
Агент–неудачник снова зашмыгал носом.
- Хотя и на такую табличку его ведомство тратиться не будет, — трагически бормотал он. — Они сантиментами не страдают. Шлепнут по–тихому в тюремном подвале и прикопают в каком–нибудь овраге, чтоб меньше возиться. Или, в лучшем случае, похоронят за счет муниципалитета на городском кладбище, в углу для бомжей и прочих бесхозных покойников. Тем ставят что–то вроде креста, который изготовил ученик плотника, когда был пьян в доску… А, скорее всего, судя по виду их шедевров — в штабель этих досок. Ну, а на поперечине напишут шариковой ручкой, и еще хорошо, если без ошибок:
Неизвестный мужчина, около 35 лет…
Он тяжело вздохнул и горько усмехнулся: - И всё… Ни венков, ни цветов. Только корявый крест с убогой надписью. Через год и креста не будет, останется только заросший травой невысокий холмик, а лет через пять и его не будет…
- В их темных делах реклама не нужна, — невнятно и тоскливо бормотал Яша Давиденко, сидя на краю ванны. — Похоже, на этот раз я доигрался. Те поймают — поставят к стенке, эти поймают — тоже начнут душу частями вытаскивать. Впрочем, эти уже поймали…
Нервный тик кончился так же неожиданно, как и начался. Агент Черный несколько минут напряженно всматривался в свое отражение в зеркале над умывальником, но тик не повторился.
- Может, дали несколько часов, чтоб с семьей попрощался, — вернулся он к своим мрачным прогнозам. — А я как дурак сижу в ванной. Теперь сиди, не сиди, а только это ничего не меняет. Здесь не отсидишься и не спрячешься ни от «Легиона», ни от ФСБ.
Давиденко, наконец, совладал с трагическими чувствами, захлестывающими его душу, умылся холодной водой и вытер лицо полотенцем.
- Ну, это же надо, — горько усмехался секретный агент, — всего за пару месяцев нажить себе таких опаснейших врагов. Ведь если разобраться, то опаснее их и в городе–то нет!
Когда Давиденко всё же приехал в свое агентство, там его снова поджидали гости дорогие. В том смысле, что визиты таких гостей ему дорого обходились. Но внутренне он был к этому готов.
Минут через десять он уже сидел на заднем сидении роскошного «Мерседеса», припаркованного на одной из тихих улочек, и смотрел обещанный фильм. Кино ему сильно не понравилось: все его ночные подвиги и свершения в черной мельниковской «Волге» были сняты на пленку. Обычной и инфракрасной камерой. Во время просмотра его снова начал донимать нервный тик.
«Если эти пленочки попадут к Мельникову, то тогда мне не жить. Во всяком случае — долго, — обреченно думал агент Черный. Особого страха он почему–то не испытывал, словно все это относилось не к нему, а кому–то другому. Страх начали вытеснять другие чувства — апатия и безмерная усталость. — Ну, и пожалуйста! — внутренне ожесточился Давиденко. — Передавайте эти пленки кому хотите! Хоть Мельникову, хоть самому дьяволу! Два раза все равно не расстреляют…»
- Я думаю, ты и сам понимаешь, что снова полез туда, куда лезть было не нужно, — спокойным голосом сказал Свиридов. — Хуже того, ты оказался между двух огней. «Финит а ля комедия» — пора открывать карты, — он пристально взглянул на Давиденко.
На лице последнего была заметна напряженная внутренняя борьба, его левое веко вновь начало усиленно дергаться. Это забавляло Свиридова: драматическая ситуация, в которой оказался Давиденко, представлялась ему трагикомической. Он не без труда подавил усмешку и с серьезным видом ждал ответа.
Наконец, изобличенный агент выдавил из себя: - Чего вы от меня хотите? В прошлый раз я выполнил все условия и больше ничего вам не должен.
- А разве я что–то говорил о прошлом? — удивился Свиридов. — Разговор идет о настоящем. Мы, вообще–то, можем обойтись и без твоей помощи, а вот ты без нашей — точно нет! Ты настолько запутался в своих аферах и авантюрах, что любая твоя следующая ошибка может стоить тебе жизни. Это не угроза, нам твоя жизнь не нужна… Будем считать, что за свое прошлое свинство ты рассчитался сполна.
Вадим Свиридов сделал паузу, внимательно посмотрел на Давиденко, но так как тот молчал, продолжил: - Подозреваю, что Мельников имеет на тебя какой–то компромат, а может, что и похуже. Тем не менее, предлагаю тебе единственный реальный выход. Ты выкладываешь всё о Мельникове и своих отношениях с ним, а мы поможем тебе выпутаться из этой чрезвычайно опасной для тебя истории. Что скажешь?
Давиденко напряженно думал. Но как ни прикидывал, а получалось, что Свиридов был прав: без помощи «Легиона» ему из этой «трясины» не выбраться. И он решился. Рассказал если не всё, то очень многое о Мельникове: о вербовке, о «жучках» в своей квартире, о заданиях, которые он получал…
Умолчал только о тайном арсенале оружия на даче подполковника и украденном пистолете. Но это, по его мнению, к делу не относится. Да и рассказывать о дачном арсенале Мельникова это то же самое, что добровольно поменять десять лет тюрьмы на расстрел. Как поступит чекист, когда узнает, кто переснял его секретный документ, агент Черный представлял не очень ясно. Зато знал совершенно точно, что с ним будет, если Мельников пронюхает, кто сдал его секретный арсенал. Он держал в руках ту снайперскую винтовку, вот из нее он и получит свои девять граммов. Без вариантов…
Подъехала серая «Девятка» и Свиридову передали большой конверт с фотографиями.
Хозяин «Мерседеса» долго их рассматривал, а потом неожиданно спросил у Давиденко: - У тебя хорошая зрительная память?
- Не феноменальная, но не жалуюсь…
- Посмотри на фотокопию первой страницы… Видишь этот кусочек бумаги под скрепкой? Почему он отсвечивает? Какого он был типа или цвета?
- А хрен его знает! — исчерпывающе ответил одной фразой на все вопросы агент Черный. — Моя секретарша тоже подкладывает под скрепку кусочек бумажки. Что ж тут особенного? Ну, а отсвечивает… Может, свет так падал или бумага была мелованной… Не знаю. Не приглядывался я к ней. Бумажка как бумажка, ничего особенного.
- Ну, ничего особенного, так ничего особенного, — задумчиво повторил Свиридов. Немного помолчал и добавил: — В общем, так, агент Черный, он же Яша Давиденко… Чтобы избавиться от порядком тебе надоевшей шкуры агента ноль–ноль–семь, придется тебе на какое–то время… примерить шкуру агента ноль–ноль–восемь! То есть стать двойным агентом, — пояснил он.
«Ну, ни фига себе! Вот это он меня обрадовал, — ошарашено соображал агент 007/008. — И этот туда же! Как сговорились: все хотят иметь меня на своей поганой секретной службе! Свет клином на мне сошелся? Ну, какой, черт возьми, из меня агент? Да еще двойной?!» — недоумевал Давиденко, но вслух обреченно спросил: - Тоже задания давать будете?
- Зачем? Агент из тебя как из собачьего хвоста сито. Просто будешь нас держать в курсе дел подполковника Мельникова. Вот и все твои задания, — обнадежил его Свиридов.
- Это… пожалуй… можно… — осторожно согласился вновь испеченный двойной агент. Он заметно воспрянул духом и с затаенной надеждой спросил: — А расписку мою сможете вернуть?
- Обещать не могу — тут задачка со многими неизвестными, но попытаюсь. От тебя будет многое зависеть: будешь давать интересную информацию — это поможет загнать Мельникова в угол. Вот тогда с ним можно будет поторговаться. Судя по его активности, он сейчас занят подготовкой какой–то секретной операции. И если она провалится, то такой шанс появится.
Яша хотел уже было спросить: «А сколько времени займет эта его секретная операция?» — но вовремя спохватился. Не задавай дурацких вопросов — не будешь получать дурацких ответов!