Канал имени Москвы. Лабиринт

Аноним

Глава 12

Контур

 

 

1

Его позвали?

Голова раскалывалась. Каждая падающая капля грозилась раздробить её, как пустой орех. Фёдор знал об этой древней пытке, но предполагал, что у него в запасе гораздо больше времени. Он готовился имитировать близкое умопомрачение, но оказалось, в этом почти нет необходимости. И опять родилась мысль, что всё это из-за Храма, что виною всему…

(плохие вибрации?)

Не важно. Фёдор заставил себя стереть с собственного лица безумную ухмылку. Когда находишься в чреве троянского коня, тут не до жалоб на скверное гостеприимство.

(кап-кап)

Его позвали?

«Нет-нет-нет! Так нельзя. А то он услышит. Нельзя его будить». – Голос старческий, ворчливый, голос капризного дряхлого дедули, балансирующего на грани маразма.

Опять пришлось сдержать эту болезненную ухмылку, вызванную словечком «дедуля». Но голоса… Их много. Разных. В запутанных, но живых стенах Лабиринта. И Фёдор тоже балансирует на грани…

кап-кап-кап

«Гиды не платят ясак. Убирайся, тебя здесь не может быть. Нет-нет-нет».

– Кто ты? – прошептал Фёдор.

«Убирайся. Не может! Тебя здесь нет».

А потом Фёдор кое-что увидел. Словно чужими глазами. Точнее, словно оказался в чужом сне.

(плохие вибрации)

(кап-кап)

И понял, как это произойдёт. Как они связаны. Действительно, впереди было место, в котором они никогда не встречались, но которое их теперь связывало. Это единственное место, где Ева окажется уязвимой. Где даже гиды Петропавла не смогут её уберечь, и виною тому он, Фёдор. То, что случилось в звоннице, а может быть, ещё раньше, то, что связывало их. Он понял, как и где Лабиринт собирается забрать Еву. И услышал этот дряхлый старческий голос, который тут же запричитал: «Нет-нет-нет! А ну-ка прекратите. Идите отсюда. Ступайте прочь! Иначе он узнает про вас. И тогда проснётся, – ворчание, сваливающееся в визг маразматика. – Нельзя будить! Нет-нет-не-ет!»

Голоса стихли. Лишь звон в голове, и оглушающие капли воды. Этого ещё не случилось. Он ещё не напал. Что-то заставило Петропавла свернуть, остановиться, переждать. Это место совсем рядом, недалеко, пару часов ходу, но что-то задержало Петропавла. И каким бы ни было это счастливое обстоятельство, Фёдор был благодарен ему.

«При чём тут ясак? – вдруг подумал он. – Те, кто сидят внутри троянского коня, не платят за вход во вражеский город».

Эта шальная ухмылка вернулась. Фёдор больше не стал её сдерживать. На сдерживание уходило слишком много сил.

 

2

Когда пытка закончилась, Фёдора осчастливили аудиенцией у самого брата Дамиана. Его карьера мелкого воришки бурно пошла в гору. Ухмылка, безумноватая ухмылочка на губах… Светоч Озёрной обители участливо приобнял его. Говорил мягко, смотрел ласково. Даже обещал помочь. Его интересовали бумаги, записи брата Фёкла.

Фёдор заставил себя расплакаться. Странно, но это не потребовало особого труда.

(кап-кап-кап)

Сопли, мерзко, неряшливо. Это нашло у брата Дамиана определённое понимание. Не менее странно, что от неряшливых сопливых слёз оглушающий звон в ушах стал понемногу стихать. Поплачь – будет легче. Против народной мудрости не попрёшь. Фёдор благодарно улыбнулся сквозь слёзы. Как трогательно! Брат Дамиан даже ещё раз приобнял его, расспрашивая о пропавших бумагах старого монаха. За смиренной, лучезарно-светлой улыбкой брата Дамиана скрывался волчий оскал. И ещё очень глубокий, потаённый страх, умело скрываемый превосходным самообладанием. Светоч Озёрной обители действительно умел держать себя в руках, и об этом страхе мало кто знал. И Фёдор бы ни за что не догадался, если бы не нарочные князя-призрака. И если бы… не брат Фёкл? Его любовь к Акве?! Но прежде всего нарочные.

(кап-кап)

«Ты тоже знаешь, что в вашей главной Книге всё немножко по-другому? – подумал Фёдор, всё ещё благодарно-слезливо улыбаясь брату Дамиану. – Но вычислительная машинка в твоей голове не смогла просчитать случайной встречи умирающего брата Фёкла с Брутом? Я тебя в этом не виню. Никто бы не смог. Тем более встречи того, чего не существует. Двух белых мутантов, которых нет, последних из которых у вас побили камнями. Нет, не виню. Просто совпало много случайностей. И не просчитать. Благородных порывов у воришек и столь сильной привязанности брата Фёкла к девочке, что его посмертная воля заставила действовать вместе и живых, и мёртвых. Не просчитать! А вот… такое с вычислительными машинками бывает».

Фёдор брал себя в руки, отирая ладонью собственные слёзы. Ему удалось не переиграть. Едва отплакав, он тут же начал торговаться. Это встретило у брата Дамиана ещё большее понимание и почти успокоило его. Не до конца – Светоч Озёрной обители не доверял никому. Но, возвращаясь в камеру ожидать в темнице скорого суда, Фёдор был уверен, что в самое укромное место, в чрево троянского коня, брат Дамиан так и не заглянул.

Что-то заставило Петропавла свернуть. Что-то его задержало. И сейчас ночь. Проходить ночью Водники, обрушенный мост и Хлебниковский затон не решится даже Петропавел. Слишком много связано у гидов с дурной славой тех мест. Значит, небольшой запас времени у них всё же есть.

Полоска лунного света упала на лицо его спутника, адъютанта князя Суворова, одного из четырёх. Темно мотнув головой, тот посмотрел на Фёдора. Монахам повезло, что они не определили под очищающий душ «глухонемого».

«Здесь, в Рождественно, они могут сбрасывать и надевать шкуры, когда захотят, – сказал о нём князь-призрак. – Но там, среди людей, может быть по-другому. Не бойся моих чудо-богатырей, молодой гид, но всё же лучше не смотреть им в глаза».

Фёдор начал вытягивать за спиной руки, чтобы ослабить верёвку. Молодой гид… Таким он и будет, пока всё не закончится.

– Закончится для всех, – прошептал Фёдор, но подумал о Хароне.

«А это зависит от тебя, молодой гид, – сказал ему Перевозчик в том месте, где канал можно пересечь только один раз. Он тогда успел, и тот ещё не переправил Хардова на другую сторону. – Всё теперь связано. Но торопись, иначе ты пожалеешь, что он не мёртв».

Фёдор расспрашивал его о Хардове, о том, каким он вернётся. Но оказалось, речь шла о большем.

(Всё теперь связано)

Не только о старом друге. И сейчас, затаившись во чреве троянского коня, он понял, о чём были слова Перевозчика.

 

3

Контур

– Всё теперь связано, – повторила Лия. Смотрела нежно, любяще. А Раз-Два-Сникерс боялась её перебивать. Боялась, что всё это ей грезится в городе безжалостных видений и в любой момент Лия исчезнет, развеется, растает. Наконец та отвела руку от морды громадной Королевы оборотней. – Ты сможешь вывести его отсюда. Ты и та, кто теперь любит его. Тебе придётся идти за ней.

– Лия, – прошептала Раз-Два-Сникерс.

– Не печалься обо мне, – попросила её Лия. – Но заботься о том, что ещё можно спасти. Хардова – можно. А ещё одну маленькую девочку, – она ей улыбнулась, качнувшись в полоске лунного света, и от этого у Раз-Два-Сникерс сжалось сердце, – которая когда-то потерялась в лесу.

Раз-Два-Сникерс робко улыбнулась в ответ.

С площади перед колокольней снова призывно завыли, и Королева оборотней мотнула в строну люка чудовищной головой и тихонечко заскулила.

– Что, парень с вороном, твоя новая семья зовёт тебя? – Лия коснулась густого меха. – Ступай. Иди к ним.

Но Королева начала стелиться вокруг призрака, действительно, как домашний щенок. А Раз-Два-Сникерс смотрела на тех двоих, что когда-то так сильно любили, и на то, что с ними стало, и сердце её сжалось ещё больше.

– Не печалься, – ещё раз попросила Лия. – Какая ты стала. – Она смотрела с восхищением старшей сестры, и от этого горечь заполнила всё горло. – Красавица.

Огромный пёс у ног призрака…

– Ступай, щенок. – Лия подталкивала его к люку. – Битва ещё не окончена, они без тебя беспомощны… Ступай!

Лия чуть отдалилась, огромный пёс заскулил, растерянно мотнул мордой и быстро проскользнул в люк, на лестницу, ведущую вниз.

– Лия… – горечь, ком горечи в горле.

– А я ведь обещала, что ты вырастешь красавицей!

Раз-Два-Сникерс печально усмехнулась, словно оправдываясь, пожала плечами:

– Не очень-то мне это помогло, – с трудом выдавила она.

– Не говори так, – серьёзно сказала Лия. – Я горжусь тобой. Каждый вправе заблудиться. Но ты сама нашла выход. Горжусь. И всегда верила.

– Лия, я теперь совсем не та! – горько отозвалась Раз-Два-Сникерс.

– Тс-с… Я всё знаю. Но ты вышла из леса гораздо более дремучего, чем тогда. И знаешь, что я тебе скажу? – Лия снова качнулась и всё же легко коснулась Раз-Два-Сникерс, и той показалось, что ей на грудь словно плеснули горсть ключевой воды. – В том сердечке, которое я всегда любила, огромная сила. Только это позволило сейчас мне быть здесь.

Лия обернулась на хлопанье крыльев и весёлое курлыканье – эта голубка, глупая птичка, горлица, которую совсем недавно так сильно звала Раз-Два-Сникерс, уселась в проёме звонницы, решив напомнить о себе.

– Раджа, спасибо тебе! – Лия протянула к горлице руку. – Ты успела вовремя.

На короткий миг лицо Раз-Два-Сникерс застыло. Возможно, она этого даже не знала.

– Лия, почему ты называешь её Раджой?

– Так она мне сказала.

Курлыканье сделалось ещё более весёлым. Глупая птичка забила крыльями, нелепо тыкая клювом на двух очень красивых женщин, одна из которых была мёртвой, а вторая совсем недавно чуть не стала самоубийцей. А за горлицей, снаружи колокольни воинство оборотней Икши во главе со своей Королевой изгоняло с площади последние остатки теней. Поклонники вынуждены были ретироваться. Те из них, кто пытался сопротивляться, разделяли участь хозяина площади – от зубов оборотней они рассыпались, как от серебряных пуль, распадались, превращаясь в облачко трухлявого дыма.

Строительный рабочий благоразумно покинул побоище со своей тачкой, но в прощальном взгляде, которым он одарил Раз-Два-Сникерс, светилось злобное предостережение. Этот город вовсе не отступится, пока не получит своё; он не любил живых.

– Сначала Раджа нашла Хардова, а потом тебя, – пояснила Лия. – И знаешь, по-моему, она хочет быть… Как ты, наверное, догадалась, она скремлин. И, по-моему, она хочет быть твоей. Она нашла тебя. И проведёт сквозь туман.

И снова Раз-Два-Сникерс на миг нахмурилась. Какое-то тёмное воспоминание, скорее даже только тень, коснулось её и сразу растаяло. Она улыбнулась горлице, и та совсем уж радостно забила крыльями. А Раз-Два-Сникерс почему-то почувствовала себя сбитой с толку.

«Тут что-то другое, – вдруг подумала она. – Раджа весёлая и добрая. Она спасла меня и желает помочь. Но… она не мой скремлин».

А потом над площадью у колокольни и над всем притихшим городом поплыл победный вой, тут же подхваченный со всех сторон. Для теней всё было закончено.

– Мой парень пробует голос. – Лия улыбнулась светло, мечтательно. И то, что она сказала дальше, было исполнено тепла и живых воспоминаний. – Парень с вороном, как же ты сводил меня с ума…

Но тут же Лия словно опомнилась, отгоняя от себя какую-то мысль, выглянула из звонницы на площадь: принцесса-призрак в высокой башне и верный пёс-оборотень внизу.

– У него теперь новая семья, – произнесла она. – Контур принял его. Потому что в нём сила Королевы – оборотня – он убил двух из них. Но они ему чужие. И каждый день, что Хардов находится здесь, Икша забирает его. Если он забудет…

Лия посмотрела на Раз-Два-Сникерс по-прежнему нежно, но что-то ещё появилось во взгляде – застенчивая, но требовательная просьба:

– Можешь пообещать мне кое-что?

– Конечно, Лия.

– Вы все теперь связаны. Даже попрочнее, чем их контур. Помни это.

– Конечно. Но…

– Пообещай мне, что поможешь ему. Поможешь вытащить Хардова отсюда. Даже если для этого придётся встать между ним и… живыми, между самыми близкими и преданными людьми.

– Хорошо, Лия. Но я не понимаю…

– А теперь слушай внимательно. Времени совсем нет, рассвет близок. На рассвете они начнут спуск в Икшу. И хоть туман их задержит, они идут сюда.

– О ком ты говоришь?

– Гиды Тихона. Спасательная экспедиция. Они идут за Хардовым. И за тобой.

Раз-Два-Сникерс с трудом удалось сдержать вздох облегчения.

– И с ним та, кто теперь любит Хардова. Рыжая Анна… – Лия как-то странно резко покачнулась, глядя в сторону, и, ни к кому не обращаясь, тихо произнесла: – Живая… Гид с огненными волосами. – А потом снова, будто опомнившись, посмотрела на Раз-Два-Сникерс. – Ты должна выйти к ним навстречу.

– Хорошо. Но…

– Раджа проведёт тебя. Рыжая Анна, та, кто так долго ждала… Она теперь тоже часть всего этого. Иди за ней. Оборотни пока пропустят, но всё равно будь очень осторожна.

– Но Лия, если они и так идут сюда, тогда зачем?

– Здесь, всё вокруг – это территория оборотней. И Хардов будет её защищать. Он Королева.

– Лия… – позвала Раз-Два-Сникерс. – Лия, не уходи.

– И для Королевы уже приготовлена серебряная пуля. Ты должна оказаться там раньше, чем они встретятся.

– Лия…

– Иди, защищай свой контур. Парень с вороном скоро забудет…

– Не уходи…

В Икше начинался рассвет.