Твари все выходили и выходили. Расстояние между армией нежити и защитниками неуклонно сокращалось. Казалось, этому не будет конца. Количественное соотношение сил уже через минуту покачнулось в сторону мертвого воинства, и все продолжало расти. Тысячи. Их были тысячи.

Над строем защитников повисла гнетущая тишина. Все понимали, что не увидят рассвета. Что сегодняшняя ночь станет последней в их жизни. Понимали, и потому приняли единственно верное решение — они побежали.

Паника как степной пожар распространялась стремительно. Мужья хватали жен с детьми и бежали. По головам соседей, друзей. Люди, что накануне беззаботно болтали при уборке урожая, выпивали вместе в таверне, чьи дети с рождения дружат, сейчас втаптывали друг друга в грязь. Они не думали. Они действовали на инстинктах, подстегнутых страхом и заботой о близких.

Люди гибли, хотя сражение еще даже не началось. С другой стороны, ему и не суждено было начаться. Никто в здравом уме не поднимет меч на непобедимое мертвое воинство. Бежать, только так можно выжить.

Вставая на защиту Уркты, они готовы были сложить головы, но не отступить. Готовы ровно до того момента, пока смерть не постучалась им в дверь. Ибо когда речь заходит о выживании, на самопожертвование способен не каждый. Разве что закаленные в боях воины, фанатики и любящие родители, спасающие от верной смерти ненаглядное чадо.

Новый рев и звуковая волна раздались из Железного Леса. Бегущие люди, кто остановился, зажимая уши руками, кто припал на колени и корчился в муках, кто по земле катался с пеной у рта, а армия нежити, напротив, ускорилась.

Гончие как с цепи сорвались. Сотни четвероногих костлявых убийц, как самые быстрые, в считанные секунды добрались до бывших ворот и разметали наспех воздвигнутую баррикаду.

Внутри началось форменное безумие. Острые клыки и не менее острые когти рвали бессильных людей на куски. Мощными челюстями они вцеплялись своим жертвам в глотки или отрывали конечности, а когтистыми лапами одним махом вскрывали брюхо и тут же бросались поедать потроха.

Кровь, кишки и фекалии смешались с грязью, превращая твердую некогда землю в болото.

Обезоруживающий рев из Железного Леса прекратился, а кровавая вакханалия только начала набирать обороты. Матери закрывали детей своими телами, но лишь оттягивали неизбежное. Несчастные женщины вопили, кривлялись и корчились в муках, пока когти раздирали им спины, сдирая мясо до костей.

А мужчины, пускай и поздно спохватились, хватались за оружие и отчаянно сражались. Разрозненно, без единства. Им суждено было пасть в неравной схватке, и немногих гончих удалось забрать с собой. Лишь когда серебряные наконечники находили цель или, отчаявшись, они голыми руками хватались за раскаленные котлы с жидким огнем и опрокидывали их со стен на гончих. Только тогда с визгом подыхали те твари.

Люди истошно кричали и умирали. Безрукие и безногие, они молили о помощи, но могли надеяться лишь на скорую смерть. К тому моменту, как в деревню вторглись полчища зомби, а следом за ними подтянулись и шеренги скелетов, все уже было кончено.

Среди всего этого хаоса особенно выделялся один человек, который не только успешно отбивался от костяных гончих, но и теснил их — Кирдалас. Он пытался прорваться, выбраться из обреченной деревни. На броне у него виднелись многочисленные вмятины и следы от когтей. Кости тварей крошились под ударами огромного молота, окутанного чистым белым светом.

Но вот и Кирдалас не выдержал. Он устал, и молот после очередного удара вылетел из ослабевших рук. Костяные гончие, воспользовавшись моментом, набросились на него и повалили.

Кирдалас закрыл глаза. Лица дочерей и жены всплыли в памяти. Он живо представил, как дочки взрослеют и выходят замуж за достойных мужей, а жена с морщинами на лице нянчит многочисленных внуков и внучек.

С умиротворением на лице, он приготовился встретить смерть. Но костяные гончие повели себя странно — они не стали его убивать. Лапами своими прижали к земле, что не двинуться, да так и застыли, кровожадно скалясь.

Зомби и скелеты принялись пожирать трупы. Скрежет зубов и звуки рвущейся плоти, тошнотворное дыхание и запах гари. Кирдалас не хотел открывать глаза. Он предпочел и дальше оставаться в мире собственных фантазий.

Но вот одна из костных гончих усилила нажим. Кирдалас, терзаемый болью, был вынужден покинуть мир воображаемый и вернуться к суровой реальности. Открыв глаза, он стал свидетелем того как с полсотни ворвавшихся в Уркту двуногих темных фигур принялись наводить порядок в рядах армии нежити.

Костяные гончие быстро пришли к повиновению, а вот скелетов и зомби, увлеченных трапезой, им пришлось приструнять размашистыми хлесткими ударами, от которых те отлетали на десятки метров и нередко теряли конечности. А некоторые и вовсе влетали в горящие дома, где упокаивались на веки вечные.

Кирдалас не мог поверить своим глазам. Если забыть, что перед ним нечисть…. Горящие здания, грабежи и убийства, надругательства над женщинами прямо на улицах. Так обычно ведут себя захватчики после взятия города. Захватчики — люди.

Командующий вынужден закрывать глаза на подобные бесчинства. Но в какой-то момент, когда войска поуспокоятся, когда выместят весь скопившийся гнев, к ним посылались сотники, чтобы восстановить порядок. Совсем как сейчас.

Кирдалас не заметил, как одна из тех темных фигур оказалась рядом с ним. А когда заметил, фигура уже склонилась над ним и открыла свой лик. Человеческое, мужское лицо с синюшной кожей, чей лоб и щеки покрывал агатово-черный шершавый хитин, без глаз и со сросшимся ртом.

Он… оно дотронулось до него. Касание сопровождалось странными ощущениями. Кирдалас почувствовал озноб во всем теле, трепет, шок. Словно душу выворачивают наизнанку. А затем всепоглощающую боль, которая, казалось, тянулась целую вечность. Хотя на самом деле прошло не больше пары секунд.

Когда все закончилось, и оно разогнулось, Кирдалас был уже мертв. Мертв, но не умер. Веки приподнялись, но за ними не было глаз. В глазницах зияли темные провалы. Костяные гончие тут же отпрянули от него. Секунда-другая, и губы срослись.

Теперь, не считая синюшной кожи и хитинового покрытия, Кирдалас превратился в одного из них. Он стал одним из загонщиков. Одним из сотников мертвой армии под командованием скелета-мага, впитавшего в себя всю мощь Железного Леса.

Но что самое страшное, в это же время по всему Гронтхейму шли подобные прорывы. Из каждого оскверненного средоточия чистой силы вырывались армии существ, ведомые одной лишь целью — уничтожить всех людей. Другие расы их не интересовали. Только люди, которые не учатся на своих ошибках. Людей, что затеяли новую войну королевств.