Схватив Данилу за шкирку, как нашкодившего котенка, Гортон волоком потащил его в дом, приговаривая:
— За дурака меня держать вздумал?! Не знает он…. Как же, верю-верю…. Девять-десять лет отроду, а уже колдует. Кто его мог обучить магии, если не ты, старый друг? Только тебе хватит наглости противиться обычаям и, не дожидаясь Райкаса или хотя бы пока их тела не окрепнут, с риском для жизни обучать детей древней магии. Хотя странно, мне это заклинание показалось знакомым. Где-то я его уже видел…. Ну вот, совсем старый стал. Память давно уж не та, что прежде. Хоть убей, никак не могу вспомнить.
Райкас — ритуал создания сосуда, вместилища магических сил внутри человека старше тринадцати лет. По традиции, проводится он в Саренхольте раз в десять лет.
Почему именно в тринадцать лет, почему не раньше? Одна из причин заключается в том, что в этом возрасте человек уже считается взрослым. Девушки становятся женщинами, мальчишки — мужчинами.
А вторая причина…. Ну не то чтобы причина, скорее мнение. Считается, что если создать сосуд даже годом раньше, из-за слабого, несформировавшегося тела, он недостаточно разовьется. Отсюда следует, что запас магических сил будет крайне мал и маг перегорит (иными словами, лишится магических сил, задействует жизненную силу и привет с того света) намного раньше положенного.
Но не каждый пришедший на праздник, устраиваемый магами Башни, удостаивается подобной чести. Только тот, в ком представители трех магических школ разглядят потенциал, стремление и совместимость, подвергнется священному ритуалу. Обычно таких набирается человек пятьсот-шестьсот из двухсот-трехсот тысяч пришедших.
Но так было принято лишь у нас, людей. Не только Башня, Магический Орден и Волшебный Двор придерживались тех же двух основных принципов, на которых жиждится людская магия. Во-первых, эмбарго на распространение магических книг. А во-вторых, запрет на обучение или самообучение магии и строжайший контроль популяции магов.
Каждого, кто нарушит хотя бы одно из правил, ждет неминуемая смерть. Без суда, без жалости. Убьют и глазом не моргнут. И не имеет значения, безродный ты человек или из знати, бедный ты или богатый. Никто не избежит наказания.
Эльфы же в своем Вечном Лесу начинали учить детей родовой магии, когда те только начинали говорить. У них не было избранных, не было дурацких правил. Они не решали, кому становится магом, а кому нет. Магии учились все без исключения.
Гномы. Гномы, кроме стихии Воды и Земли, другой магией не владели. Да и не видел гномов никто, почитай, целое столетие. Попрятались коротышки в своих городах-подземельях и носа оттуда не показывают. А всех, кто пытался проникнуть к ним во владения, вскоре находили обезглавленными у подножья гор с раздробленными руками и ногами.
Скрипнула дверь, Гортон пыхтя ввалился в дом. Не так давно, некромант заботливо укладывал паренька в постель, а сейчас волочил по грязному полу в подвал. Тот самый, о котором в деревне ходили дурные слухи.
Проходя мимо кровати, некромант не заметил лежащей на ней книги. Если бы Гортон только увидел ее…. Тогда бы не случилось того, что произошло дальше. Хотя не сказать, что все закончилось так уж плохо.
Порой слухи оказываются правдой. В подвале некроманта и впрямь творились жуткие вещи. Там темный занимался своими изысканиями, ради которых он, в числе прочих причин, и покинул Башню.
Вдали от людей, да поближе к Железному Лесу, Гортон искал способ раз и навсегда избавиться от напастей людских — порождений оскверненных средоточий силы, демонов и прочих тварей. Ведь у всех них имелось нечто общее, одна природа — магия. Если найти способ, как ее развеять….
Но чем больше Гортон думал над этим, тем сильнее убеждался в том, что в конечном итоге потерпит неудачу. И тогда у него созрел запасной план — сделать так, чтобы каждый смог открыть в себе дар. Причем не магический. Маги трех городов, что считают себя центром вселенной, не позволят.
Если люди поголовно станут звездными воинами, объединившись, они и без магов справятся с любой угрозой. Заветная мечта простых смертных, которую Гортон собирался сделать былью.
В подвале стоял полумрак, усугубляя и без того гнетущую атмосферу. Помещение освещалось всего одной лампой с самоподдерживающимся заклинанием Светоч. Может и хорошо, что Данила сейчас был без сознания. Увидь он, что здесь да как, слабая детская психика не выдержала бы после стольких-то потрясений.
В углу стоял алтарь, вытесанный из черного камня, на стене были развешены жуткие инструменты, а на дубовых столах стройным рядом лежали покойнички. Благодаря наложенному на них заклинанию Нетлен, трупы казались свежими. Хотя некоторым уже не один месяц, а зверолюд здесь так вообще больше полугода хранится.
Кого только не было в коллекции некроманта: и распухший как утопленник зомби, и свеженький скелет с остатками плоти на костях, и даже суккуба со вскрытой грудной клеткой.
Но были средь них и люди. Три человеческих трупа, каждый по-своему особенный: магесса Воздуха, воин ранга одной звезды и пользователь запретной древней магии. И с каждым из них связана отдельная история.
Начнем, пожалуй, с магессы Воздуха. История повествует о юной воспитательнице Башни, плененной разбойниками во время нападения на караван.
Учеников так-то не выпускают из Башни, пока они не закончат обучение и не станут полноценными магами. А это без малого десять лет жизни. Однако изредка, например, чтобы попрощаться с родителями на смертном одре, делают исключение.
Бедняжке не повезло, плохо кончила. Чтобы добраться домой, она примкнула к каравану, шедшему в том направлении. Маги высоко ценились торговцами. Особенно когда те не требовали плату за сопровождение.
Но в пути на них напали не обычные разбойники, а знаменитая шайка Белобородого. Белобородый и сам был магом не из слабых, да с сотней головорезов в подчинении. А после того, как подмял под себя остатки уничтоженной Инквизицией общины приверженцев древней магии, превратился в настоящий бич, терзающий королевство Астрос и приграничные земли.
Раньше двух-трех магов в караване хватало, чтобы отбиться от любых разбойников. Но с магическим подкреплением Белобородого ситуация изменилась. От него невозможно откупиться. Либо сдаешься, а там как повезет, либо сражаешься насмерть. Третьего не дано.
В тот роковой день шайка Белобородого взяла без боя караван с шелками и винами. Торговец понадеялся, что лишится только товара. Потери, конечно, огромные, но восполнимые. А жизнь у всех нас одна. И своей, он рисковать не собирался.
Торговцу повезло, шкуру он свою спас. Разбойники так обрадовалась крупной добыче, что не стали казнить пленников, добровольно сложивших оружие. Но на беду магессы, приглянулась она не абы кому, а самому Белобородому.
Поняв, что за судьба ее ждет, пленница попыталась сбежать, воспользовавшись магией. Правда, недалеко убежала. Пользователи древней магии оказались намного сильнее ученицы первого года и быстро пленили ее.
Они же наложили антимагическое клеймо. Ритуал, который издревле применяли к магам, преступившим закон, чтобы те не смогли сбежать при помощи магии, отбывая положенное наказание на рудниках.
Каждый божий день он наведывался к пленнице. Поначалу брал силой. Белобородому нравилось, когда они сопротивлялись. Крики, слезы, мольбы были усладой для его ушей.
А затем магесса смирилась и перестала противиться. Она даже не догадывалась, что тем самым поставит себя в еще более незавидное положение. Хотя, казалось бы, куда хуже?
Белобородому быстро наскучила покорность. Он начал приходить все реже, пока и вовсе не пропал.
Но свято место пусто не бывает. Стали наведываться другие. Десятки грязных мужиков, провонявших потом и вином. Порой не одни, а в компании себе подобных. По двое-трое за раз. Они глумились над ней, били и унижали.
В конце концов, она не выдержала. Однажды утром после особенно ужасающей ночи взяла и перерезала себе горло от уха до уха осколком разбитой миски.
Белобородый хотел было выбросить труп, но один перекуп предложил купить тело девушки. А перекупом тем был ни кто иной, как Саркаш, который потом втридорога продал покойницу некроманту. Так и оказалась почившая магесса на столе некроманта.
Далее идет история появления однозвездного воина. Был он совсем еще зеленым искателем, который с отрядом таких же неоперившихся птенцов забрел в Железный Лес. Ведомый алчностью, там он и встретил свой конец.
Надо заметить, они довольно далеко зашли. Вроде как даже до пещеры с источником добрались. Но в том-то и заключалась их ошибка. Все отродья Железного Леса, стоило переступить невидимую черту, как с цепи сорвались. В итоге, пожертвовав одним, остальные смогли сбежать.
О постигшей воина неудаче, некроманту рассказал все тот же Саркаш. Не забесплатно, разумеется. Хозяин таверны, контрабандист, торговец краденым. У него для всего имелась своя цена.
Когда Гортон вошел в Железный Лес и нашел бедолагу, оказалось, что над трупом знатно поработали. С корнем выдрали левую ногу, обглодали лицо до кости, разворотили грудину и съели часть внутренних органов.
По следам от когтей и укусов некромант понял, что над трупом потрудились все известные обитатели Железного Леса. И пускай от него мало что осталось, Гортон все равно забрал тело. Все-таки принадлежал труп не обычному человеку, а звездному воину. На что-нибудь, да сгодится.
И, наконец, пользователь древней магии. Без сомнения, жемчужина коллекции некроманта. Их сейчас днем с огнем не сыщешь. Как-никак вымирающий вид, стараниями всеми любимой Инквизиции. А те немногие кто остались, заползли в такую глубокую нору, что даже длиннющие руки «белых ряс» до них не дотянутся.
Злой и страшный пользователь древней магии, коих Инквизиция обвиняет во всех людских трагедиях, прошлых и настоящих, больших и малых, оказался всего-навсего ребенком, немногим старше Данилы. Копна рыжих как конская грива волос с завитушками и тьма-тьмущая веснушек на впалых щеках.
Гортон лично умертвил мальчишку, когда понял, что к нему его подослал Салмейн, дабы отравить своего заклятого врага. Некромант не посмотрел, что тот еще ребенок. Враг есть враг. И не суть важно, сколько ему лет, или какого он пола. Враг должен умереть и точка!
Гортон на горьком опыте убедился, что испытывать жалость к врагу, каким бы немощным он ни казался — непозволительная роскошь. Что до чувства вины — да тяжко, но жить можно. За его душой грешки и поболе найдутся.