Американская мечта

Действующие лица:

Джошуа – старый мужчина семидесяти лет, эмигрант из России.

Питер – молодой мужчина лет тридцати, американец.

СЦЕНА

Маленький, незаметный дом в лесу. Питер подходит к дому, стучит в дверь. Ему никто не отвечает, он открывает дверь, заходит в дом.

Питер. Есть кто-нибудь? Добрый вечер… (Всматривается в темноту. Видит человека, сидящего у стола. Человек что-то пишет. На столе стоит стакан с водой.) Извини… Почему не отвечаешь?

Джошуа. Я занят…

Питер. Можно войти?

Джошуа. Ты уже вошел.

Питер. Добрый вечер. Меня зовут Питер…

Джошуа. Джошуа…

Питер (видит стакан с водой). Можно попить воды?

Джошуа. Пей.

Питер. Спасибо… Почему здесь так темно?

Джошуа. Так удобней…

Питер. Приятель, у меня прямо на хайвэе остановилась машина, мой мобильник разрядился. Кругом темно… Увидал вдали свет… Пошел на огонек… У тебя есть телефон?

Джошуа. Зачем тебе телефон?

Питер. Вызвать ремонтную помощь…

Джошуа. Телефона нет…

Питер. Как можно жить без телефона?.. Можно подзарядить мой мобильник?

Джошуа. Заряжай.

Питер (включает свой мобильник для зарядки, хочет позвонить, но заинтересовался работой Джошуа). Чем ты так занят?

Джошуа. Пишу трактат… И в самом важном месте не заладилось. Поможешь?

Питер. С удовольствием… если смогу…

Джошуа. Откуда ты едешь?

Питер. Был на берегу океана. Катался на виндсерфинге…

Джошуа. Понятно, получал фан… Подойди поближе, взгляни, что здесь написано…

Питер (подходит ближе). Очень темно… Ничего не видно…

Джошуа. Даю свет. (Комната освещается ярким светом.) Теперь видишь?

Питер (рассматривая рукопись). Очень непонятно. У тебя неразборчивый почерк…

Джошуа. Знаю… Это мой трактат по американской Декларации независимости. Я его почти закончил, но в конце натолкнулся на одно противоречие…

Питер. Почему ты пишешь об этом?

Джошуа. Интересуюсь конституциями разных стран… изучаю, сравниваю их со сталинской конституцией, размышляю, записываю свои идеи.

Питер. Забавное хобби…

Джошуа. Это не хобби… Если бы ты знал мою историю, не назвал бы мое занятие – хобби…

Пауза.

Питер. Извини, не хотел тебя обидеть… Какая у тебя история?

Джошуа. История печальная… Провел восемь лет в ГУЛАГе…

Питер. Как ты попал туда?

Джошуа. По легкомыслию… Во время Второй мировой войны воевал на фронте, послал другу с фронта письмо с критикой сталинской конституции Советского Союза… Письмо было прочитано военной цензурой, и меня прямо с фронта отправили в ГУЛАГ…

Питер. Ты из России?

Джошуа. Да…

Питер. Как ты оказался в Америке?

Джошуа. Это длинная история… Я здесь не по своей воле…

Питер. Твоя критика Сталинской конституции помогла России?

Джошуа. В некотором смысле… После «перестройки», в России принята другая Конституция, и теперь Россия другая… (Пауза.) Питер, я нуждаюсь в твоей помощи…

Пауза.

Питер. Не понимаю, чем могу помочь? Я обыкновенный программист.

Джошуа. Как раз такой обыкновенный мне и нужен… Объясни, пожалуйста, что такое «Американская мечта»?..

Питер. Непростой вопрос… «Американская мечта» существует только в сознании людей и только в Америке… Это что-то вроде обещания, что именно в Америке мечты сбываются…

Джошуа. Ты – американец… Что «Американская мечта» значит для тебя?

Питер. Хочу быть счастливым… как все люди… и уверен, что моя мечта исполнится…

Джошуа. Можно поконкретней?..

Питер. Хочу иметь семью, нескольких детей. Моя семья должна жить в собственном доме среди добрых соседей… Если я буду упорно к этому стремиться, много работать, то, верю, все это будет… Как раз «Американская мечта» дает нам, американцам, эту уверенность…

Джошуа. А сделать что-то полезное и прославиться?

Питер. Не имею ни малейшего желания…

Джошуа. У тебя есть жена?

Питер. Подруга…

Джошуа. Почему ты не женишься?

Питер. Чтобы жениться, нужна хорошая зарплата…

Джошуа. Значит, для счастья тебе нужны деньги… Что ты делаешь, чтобы получить больше денег?

Питер. Работаю упорно, стараюсь продвигаться по службе, чтобы получать большую зарплату… Когда заработаю достаточно денег для содержания семьи… женюсь.

Джошуа. Ты понимаешь, на деньги счастье не купишь.

Питер. Дом на деньги купишь.

Джошуа. В настоящее время не всегда можно достичь благополучия честным трудом. В Америке много бедных, они работают, стараются и ничего не могут добиться… А тем более сейчас, когда много безработных…

Питер. Они все лентяи, работать не хотят, а желают получать помощь по безработице…

Джошуа. Тебе известно, чтобы получать достаточно денег, нужно образование… В Америке за образование надо платить большие деньги… И не всегда труд приводит к достатку, а честность к уважению…

Питер. Приятель, что ты знаешь про Америку? Сидишь один в этом темном углу, без телефона, без компьютера, интересуешься конституциями… Например, тебе известно, что написал Томас Джефферсон в своей Декларации?

Джошуа. Что он там написал?

Питер. «Все люди рождаются равными, одаренные Создателем неотъемлемыми правами, среди которых жизнь, свобода и преследование счастья»…

Джошуа. Садись, пять.

Питер. Ты учитель?

Джошуа. Был учителем… в России… (Пауза.) Питер, тебе известно, что во французской Конституции, которая была принята примерно в то же самое время, что и американская Декларация. Упоминаются только три права французских граждан. «Свобода, равенство, братство», а о «преследовании счастья» ни слова…

Питер. Но именно эти слова важны для американцев!.. Они в самом сердце «американской мечты»…

Джошуа. Я понимаю. Жизнь и свобода – неотъемлемые права человека, но почему Джефферсон написал в Декларации о «преследовании счастья»…

Питер. А я понимаю… Этими словами он хотел сказать, что каждый в праве добиваться своего счастья и непременно добьется его, если будет настойчивым и упорным… и много работать…

Джошуа. Почему же тебе для счастья нужна семья?

Питер. Джефферсон описывал семью как наиболее важную часть жизни человека.

Джошуа. Что ты затвердил, «Джефферсон, Джефферсон»… А тебе известно, что твой Джефферсон был плантатор и расист?

Питер. Если он имел рабов, это совсем не означает, что он был расистом… Жил на Юге, там все имели рабов…

Джошуа. Джефферсон был расистом, потому что выступал против смешивания рас.

Питер. Это же было двести пятьдесят лет назад… Понятно…

Джошуа. Тебе понятно, а мне не совсем… Как можно, будучи твердым противником смешивания крови между белыми и черными, в то же время иметь сексуальные отношения со своей рабыней Сэлли Хемминг и прижить с нею нескольких детей?

Питер. Что известно о жене Джефферсона?

Джошуа. Она умерла очень молодой, оставив Джефферсону двух детей…

Питер. Возможно, его отношения с Сэлли это только сплетни?

Джошуа. Теперь твердо установлено тестом на ДНК, что у Джефферсона и Сэлли были общие дети…

Питер. А Сэлли была красивая?

Джошуа. Сэлли была очень красивая, смуглая, с прямыми черными волосами и только на одну четверть черная… Их связь началась в Париже…

Питер. Я его понимаю… Франция, Париж, ты одинокий мужчина… а рядом красивая молодая женщина…

Джошуа. Когда начались их отношения, Сэлли была еще девочкой… Ей было четырнадцать лет…

Питер. Неужели?

Джошуа. Их дети имели только одну восьмую черной крови, но Джефферсон относился к ним как к рабам… Его сын Мэдисон Хемминг не мог простить ему такого отношения… Возмущенный Мэдисон прибегал к Сэлли с вопросом. «Почему мой отец относится ко мне иначе, чем к другим своим детям?» А Сэлли ему на это отвечала: «Тише, тише… Потерпи немного… Когда мы были в Париже, он обещал, что даст свободу тебе и твоим братьям и сестрам…»

Питер. Джефферсон выполнил свое обещание?

Джошуа. И да, и нет… Его дети стали свободными только после его смерти… Но Джефферсон так и не дал Сэлли свободы…

Питер. Почему?

Джошуа. Думаю, так ему было легче удерживать Сэлли около себя.

Питер. Забавно… Но известно, что Джефферсон был прогрессивным политиком, выступал против рабства…

Джошуа. Забавно другое… С того момента, как начались его отношения с Сэлли, Джефферсон изменил свои прогрессивные идеи о системе рабства…

Питер (с недоумением). Как понять этого человека?

Джошуа. Я думал, у тебя есть какое-нибудь объяснение.

Питер. Но я не могу себе представить, что Джефферсон был лицемерным и лживым… человеком…

Джошуа. Джефферсон был человеком с двойной моралью…

Питер. Но тогда…

Джошуа. Что тогда? Договаривай… Тогда…

Питер. Нет… Не могу… Ты требуешь слишком многого…

Джошуа. В их отношениях было много загадочного… Родственники утверждают, что отношения между Джефферсоном и Сэлли были абсолютно невозможны…

Питер. Может быть, это был семейный секрет…

Джошуа. И дочка, и внучка утверждают, что апартаменты Джефферсона не имели отдельного входа. Все, кто входил к нему и выходил, были на виду у всей семьи… Еще одна загадка. История отношений Джефферсона с Сэлли появилась в печати, но их связь продолжалась… Точно известно, что после статьи у них появилось еще двое детей…

Питер. Где же тогда могли происходить встречи Джефферсона и Сэлли?

Джошуа. В этом-то вся загвоздка… Я думаю, в каких-то укромных уголках… В коридоре, в гардеробной… Представляю, как Джефферсон подкарауливал Сэлли или преследовал ее, когда она шла по коридору, и затаскивал ее в укромное местечко.

Питер. Рисковый парень… Правда, чем больше риска, тем больше удовольствия…

Джошуа. Я думаю, ему стоило огромных усилий удерживать Сэлли около себя и в то же время скрывать эти отношения… Кто знает, может быть, ему хотелось как-то оправдаться перед своими близкими… Поэтому он и написал в Декларации эти слова. «Каждый в праве преследовать свое Счастье»… Не добиваться, не стремиться, а «преследовать»…

Питер. А мне он нравится, хотел быть счастливым… и… был…

Джошуа. Но ведь он жил во лжи…

Питер. К чему ты клонишь?

Джошуа. Как ты думаешь?

Питер (неохотно). Хочешь сказать… что нельзя доверять такому человеку… А стало быть, и…

Джошуа. Ну и?.. Дальше…

Питер. И тому, что он написал в Декларации…

Джошуа. Ты прав, следует пересмотреть Декларацию… Теперь ты понимаешь, с чем мне пришлось столкнуться…

Питер (растерянно). Понимаю…

Джошуа (радостно). Замечательно! Ты не представляешь, как я рад найти единомышленника! (Пауза.) Надо отметить это дело… У меня в шкафчике для такого случая приготовлен специальный графинчик с водочкой… Давно тебя ждет… Угощаю! Садись, не стесняйся…

Джошуа ставит на стол графин с водкой. Питер и Джошуа садятся за стол. Джошуа наливает водку в стаканы.

Джошуа. Питер, предлагаю выпить за знакомство и взаимопонимание…

Джошуа и Питер чокаются и пьют водку.

Питер. Долго же у тебя стоял этот графинчик…

Джошуа. В чем дело?

Питер. Спирт испарился… Странный привкус…

Джошуа. Другой водки у меня нет… Пей… Пришлось долго ждать единомышленника…

Питер. Выходит, я первый?

Джошуа. Да…

Питер. Не густо… У тебя есть что-нибудь закусить? Вкус во рту неприятный…

Джошуа. У меня только холодная каша.

Питер. А хлеб?

Джошуа. Кончился…

Питер. У тебя и денег нет?

Джошуа. В магазине давно не был… Некогда… Хочу скорее закончить начатую работу…

Пауза.

Питер. И ты хочешь изменить слова нашей Декларации? Ни телефона, ни хлеба, ничего у тебя нет! Да тебя никто и слушать не станет…

Джошуа. Почему?

Питер. Надо иметь много денег, чтобы о тебе узнали, увидели тебя по телевизору, выслушали и поверили тебе… Я не верю, что ты способен убедить кого-нибудь…

Джошуа. Не веришь? Значит, ты надеешься, что станешь счастливым, если будешь преследовать счастье? Это неправильная идея… Человек может стать счастливым, если совершит что-то достойное, полезное для других или для своей страны.

Питер. Именно благодаря нашей Декларации мы, американцы, сделали Америку страной номер один…

Джошуа. «Америка – номер один» – миф…

Питер. Пускай – миф, но он поддерживает нас… Мы работаем больше, чем в других странах… Мы – замечательные, активные изобретательные… Америка особенная страна… И все знают об этом… Несколько лет назад один человек сказал: «Я не знаю, куда идет Америка, но я твердо знаю, что она туда придет первая»…

Пауза.

Джошуа. Он был прав… Вот Америка и пришла к кризису – первой… Теперь, после кризиса, многие не верят, что Америка – номер один, а «Американская мечта» подверглась эрозии и разочарованию…

Питер. Для чего, ты это рассказываешь мне?

Джошуа. Надеюсь, заронить в твою душу некоторые сомнения…

Питер (машет отрицательно руками и постепенно становится все более и более уверенным в своей правоте). Зачем?

Джошуа. Сомнения заставляют людей думать, по-новому взглянуть на жизненные проблемы, толкают к действиям… Все перемены в сознании людей начинаются с сомнений…

Питер. Стоп! К черту перемены…

Джошуа. Мир меняется так быстро… Мы должны быть готовы к глобальным переменам… Что ты будешь делать, когда произойдут эти перемены?

Питер. Приятель, когда произойдут, тогда и поговорим…

Джошуа. Но надо думать заранее!

Питер. Зачем заранее?.. И вообще, какое тебе дело до моих сомнений? Кто ты такой?

Джошуа. Я – философ…

Неожиданно начинает работать мобильный телефон Питера. Слышна песенка, которую обычно играют продавцы мороженого.

Питер. Совсем забыл про телефон. Кто-то позвонил. Слава Богу! Алло! Алло! Никто не отвечает. Извини, приятель, должен идти…

Джошуа. Питер, погоди… Еще несколько вопросов…

Питер. Пожалуйста, спрашивай побыстрее… Завтра рано на работу… Я и так здесь потратил много времени зря…

Джошуа. Разве ты не тратишь время зря во время отпуска?

Питер. У меня не было отпуска в течение пяти лет…

Джошуа. Итак, ты все-таки веришь в этот миф под названием «Американская мечта»?

Питер. Конечно… Как и большинство американцев…

Джошуа. Последний вопрос. Ты счастлив?

Питер. Я так все время занят, что обычно не думаю об этом… А ты счастлив?

Джошуа. В данный момент нет…

Питер (с возмущением). Как ты можешь учить других, когда сам не знаешь, как стать счастливым?..

Питер забирает свой телефон, идет к дверям. Джошуа выключает яркий свет.

Питер (возвращается назад). Мой совет тебе: не выключай свет… Живи как все и не старайся ничего выдумывать… Ты не сделал ничего путного для России, а теперь приехал в Америку учить нас… Не трать время зря… Американцы никогда не поймут тебя… Никогда! Поезжай назад в Россию… Философом назвался! Какой ты, к черту, философ?

Джошуа. Извини, не хотел тебя обидеть…

Питер. Ты хочешь уничтожить нашу мечту, нашу надежду… Имей в виду: надежда умирает последней… Будь здоров… Сумасшедший философ!

Джошуа. Прощай… Американский мечтатель… Будь счастлив… если сможешь…

Питер уходит… Джошуа стоит у открытой двери, долго смотрит Питеру вслед, загадочно улыбаясь. Затем возвращается к своему столу и принимается за работу.

ЗАНАВЕС.

 

Внутренний голос

Действующие лица:

Анна – женщина сорока – пятидесяти лет, одета во все красное, красное платье, красная сумка. Нервная и непредсказуемая.

Доктор – психиатр, мужчина сорока – пятидесяти лет, одет в дорогой костюм, на руке дорогие часы, вежливый, приятный и спокойный.

СЦЕНА

Кабинет доктора. Небольшие часы стоят на столе, популярный журнал открыт на странице. Доктор разговаривает по телефону, одновременно ест сэндвич и перелистывает журнал. Неожиданно дверь открывается, на пороге Анна.

Анна. Доктор, к вам можно?

Доктор. Я занят. (По телефону.) Это не тебе…

Анна. Доктор, вы должны меня выслушать… Мой внутренний голос…

Доктор. Подождите минуту, видите, я разговариваю по телефону…

Анна. Доктор, я не могу… Мне надо срочно…

Доктор. Хорошо. (По телефону.) Извини, позвоню позже. Проходите…

Доктор неохотно откладывает телефон. Анна проходит в кабинет, садится напротив доктора и ставит сумку на стол, загородив часы от доктора.

Анна. Я должна поговорить с вами. Вот тут мои справки. (Протягивает бумаги доктору.) Посмотрите.

Доктор. Где ваше направление ко мне?

Анна. Нет никакого направления… Но вы все равно должны меня выслушать…

Доктор. Хорошо, но…

Анна. Мне не надо никаких ваших «но».

Доктор (колеблется, но потом оставляет сэндвич и журнал и вежливо улыбается). Хорошо, я вас слушаю… в чем дело?

Анна. Дело в том… Я не могу выходить на улицу… Я чувствую себя ужасно, у меня депрессия, я так одинока…

Доктор. Вы живете одна?

Анна. Конечно, одна… С тех пор как я приехала в Америку и развелась со своим мужем, живу одна… Доктор, я так одинока. Вы не можете себе представить, как тяжело быть одинокой женщиной…

Доктор подвигает красную сумку на столе, чтобы он мог видеть часы.

Анна. Уберите эти часы…

Доктор. А вы уберите свою сумку…

Анна рывком убирает свою сумку так, что часы летят на пол.

Анна. Доктор, извините, я не хотела… Извините…

Доктор. Вы принимаете лекарства, которые я вам выписал от депрессии?..

Анна. Принимаю… Они мне не помогают.

Доктор (осторожно взглядывает на свои ручные часы). У вас редкий в моей практике случай. Обычно ко мне приходят пациенты, которые боятся замкнутого пространства…

Анна. Да, у меня особое одиночество. Я, как статуя Свободы. Так же, как она, стою одна, а кругом меня кипит жизнь. Люди влюбляются, ходят в кино, в театры, рестораны, а мне не с кем. Понимаете? И от того, что я никому не нужна, меня охватывает такое отчаяние, мне становится страшно. Я готова на поступки, которые могут плохо для меня кончиться.

Доктор. Что это значит? Поясните.

Анна. Сейчас, когда вижу какую-нибудь пару, мужчину и женщину, которые идут по улице, держатся за руки, чтобы всем показать, как им хорошо вдвоем, я иду за ними следом и завидую и злюсь… На них злюсь… Я и в зоопарк перестала ходить…

Доктор. Почему?

Анна. Не хочу видеть, как звери в своих клетках сидят попарно, даже самые отъявленные хищники… А когда наступают праздники или выходные, то я буквально лезу на стенку. Как только просыпаюсь, сразу вспоминаю, какая я одинокая, и все мои мысли начинают работать в этом направлении… Бывают моменты, когда я могу вести себя совершенно не предсказуемо… совершать самые неожиданные поступки.

Доктор (листая журнал). Например…

Анна. Доктор, вы меня не слушаете. Прекратите смотреть свой «Плейбой».

Доктор (оправдываясь). Это не «Плейбой», а…

Анна. Тем более…

Доктор (вежливо улыбается и отодвигает журнал в сторону). Например?

Анна. Например, когда выхожу на улицу, то могу пристать к любому встречному мужчине. Подхожу и завожу с ним разговор, первая начинаю и говорю, говорю…

Доктор. И вам отвечают?

Анна. Отвечают, и мы идем некоторое время вместе, а потом расстаемся…

Доктор. Знакомитесь на улице… Вас могут неправильно понять…

Анна. И понимают… неправильно. По-разному понимают…

Доктор. Я вас должен предупредить, такие поступки могут быть опасными для вас.

Анна. Вот именно, но сидеть одной в пустом доме для меня так невыносимо, что я ничего не могу с собой поделать. Один раз я так напугалась, когда прохожий, с которым я шла и мирно беседовала, посреди разговора схватил меня за руку, прижал к себе, и стал упрашивать: «Пойдем ко мне, дорогуша!» Я еле вырвалась от него и убежала. А по дороге мой внутренний голос начал меня ругать последними словами: «Дура, трусиха. А если – это твоя судьба?» А убежала я, потому что у этого мужчины был такой странный взгляд.

Доктор. Мне непонятно, вы рассказываете, как гуляете по улицам, и в то же время утверждаете, что не можете выходить из дома. Давайте продвигаться ближе к вашей проблеме.

Анна. Я как раз и продвигаюсь… Значит, так, после развода с мужем я переехала в новый дом. Оказалось, что прямо напротив моего дома живет мужчина, тоже одинокий. На нем я и сосредоточилась… стала следить за ним. По прошествии некоторого времени я уже знала, когда он встает, выходит из дома, чтобы ехать на работу, когда возвращается, чем занимается по воскресным дням, подметила, что он всегда один, если не считать собаки. Соседи рассказали мне, он был женат. Сначала они с женой жили дружно, но потом со стороны их дома начали доноситься крики. Жена одна выскакивала во двор, выскочит и курит, курит нервно… Однажды соседка видела, как он тоже выбежал следом, выхватил сигарету, бросил на землю и раздавил каблуком.

Доктор. Раздавил? Кого?

Анна. Сигарету. Доктор, вы слушаете невнимательно, скоро будет конец. Один раз жена втащила в машину кучу чемоданов и уехала насовсем, больше ее не видели. Вскоре после ее отъезда они развелись… Вот, я поселилась в новом доме и наблюдаю за соседом напротив… даже биографию ему сочинила…

Доктор. Про биографию, пожалуйста, не надо, ближе к делу…

Анна. Иногда я прогуливалась перед его домом, чтобы привлечь внимание, но он никак на меня не реагировал. Наконец я решилась пригласить его на чашку чая. Подсунула под его дверь записку с приглашением, сижу – жду. А в голове только две мысли – придет, не придет. Представляете мое состояние?

Доктор. Представляю. Пришел?

Анна. Пришел. Одетый с иголочки. Галстук – бабочкой, синий пиджак с золотыми пуговицами, серые брюки… Высокий, красивый – у меня даже ноги подкосились. Поздоровался, встал в дверях. Я так разволновалась, хочу ему сказать «проходите, садитесь» и не могу. Язык прилип к горлу. Он это заметил, сам прошел в гостиную, сел рядом со мной на диван, начал разговор. Сперва поговорил о погоде, потом перешел к собаке. Рассказал, какая она умная, такая, сякая… Я эту собаку почти каждый день из окна наблюдаю… Потом слово за слово, стал рассказывать, как он много путешествовал, сколько объездил стран, где побывал… И знаете, что на меня произвело наибольшее впечатление из его рассказа?

Доктор (скучным голосом). Давайте поживее, поживее…

Анна. Доктор, почему вы меня перебиваете? Вас совсем не интересует мой рассказ?

Доктор. Нет, отчего же? Очень интересно…

Анна. То, что я сейчас рассказываю, самое важное. Не перебивайте.

Доктор. Что же это такое, важное?

Анна. Самое удивительное то, что он путешествовал в разных странах, но мне рассказывал только про те места и страны, где он посещал нудистские пляжи. Думаю, что не найдется во всем мире ни одного нудистского берега, где бы он не отметился.

Доктор (заметно оживляется). Интересно, где же эти пляжи находятся?

Анна. Их очень много.

Доктор. Постарайтесь вспомнить.

Анна. Разве это важно?

Доктор (с сделанным равнодушием, но настойчиво). Нет, это неважно… Например?

Анна. Помню только на острове – Марта-Виньярд и на Сен-Мартене. К сожалению, после той встречи все эти места выскочили из моей головы.

Доктор ( оживляясь). Что было дальше? Интересно.

Анна. Вот так мы сидели и мирно разговаривали. Я уже пришла в себя и сама рассказала, где я путешествовала, собиралась пригласить его к столу, как он вдруг, совсем неожиданно, встает и говорит: «Выйду на пять минут на улицу – покурить». А я ему говорю: «Курите здесь, в комнате». А он в ответ. «Нет, в комнате не могу. Покурю и сразу вернусь. Это займет ровно пять минут». И выходит на улицу… Вышел он, значит, на улицу и ровно через пять минут вернулся в комнату… А потом как выскочит из моих дверей и бегом через дорогу к себе домой… Вот с этих самых пор я и не могу выходить на улицу.

Доктор (удивленно). Не понимаю, что же могло произойти с вашим соседом, пока он курил?

Анна. Произошло не с ним – со мной. Вы только, пожалуйста, не смейтесь.

Доктор. Почему я должен смеяться?

Анна. Дело в том, что когда сосед выходил покурить, он посмотрел на меня таким долгим, многозначительным взглядом, как будто хотел мне что-то объяснить. У меня внутри все задрожало. И тут мой внутренний голос сказал: «Разденься». Сказал так отчетливо и ясно, вот как я разговариваю с вами. Потом еще настойчивее повторил, в приказном тоне: «Раздевайся поживее, а то он скоро вернется». Я сначала не хотела снимать с себя всю одежду, голос упорствовал: «Нет, нет! Сними все». Я подумала накрыться простыней, но голос сказал. «Убери простыню». Потом, когда я разделась, сказал: «Ложись на диван и прими такую позу, как если бы ты лежала на пляже». Должна вам признаться, я эти нудистские пляжи и в глаза никогда не видела. Не знаю, что это такое.

Доктор. Какую же позу вы приняли?

Анна. Самую простую. Заложила руки за голову и лежала на диване, ждала. Сосед вернулся ровно через пять минут, а дальше вы все знаете.

Доктор. Почему вы заложили руки за голову?

Анна. Как почему? Чтобы приподнять грудь…

Доктор. Покажите, пожалуйста, вашу позу.

Анна закладывает руки за голову.

Доктор. Хм…

Анна (оправдываясь). Это мой внутренний голос приказал мне так сделать.

Доктор. Теперь я понимаю… А что сказал вам внутренний голос, когда ваш сосед выскочил из комнаты?

Анна. Обругал меня последними словами.

Доктор. Как?

Анна. Не могу повторить.

Доктор. Не повторяйте все слова дословно… Примерно…

Анна. Он сказал: «Эх ты, размазня, такая-сякая… твою мать! Чего так торопилась со своим раздеванием, еще бы успела. Такого мужчину упустила!»

Доктор. И ничего вам больше не объяснил?

Анна. Ничего. А я теперь не могу появляться на своей улице. Жду, когда погаснет свет у соседа, в окне напротив, только тогда вылезаю. А утром просыпаюсь ни свет ни заря, поднимаюсь, пока он не встал, и крадучись, как вор, сажусь в свою машину…

Доктор. Напрасно…

Анна. Доктор, мне все кажется, что сосед смотрит на меня в окно и смеется.

Доктор. Поверьте, он не смеется над вами.

Анна. Еще кажется, что он и соседям рассказал, что между нами было, те тоже смеются. Я и с соседями теперь не могу встречаться.

Доктор. Что он мог рассказать? Ведь ничего же не было?

Анна. Вот, в этом все дело.

Доктор. Не беспокойтесь, соседям он ничего не рассказал и не расскажет.

Анна. Откуда вам это известно?

Доктор. Я – мужчина и кое-что смыслю в мужских проблемах.

Анна. Что же мне теперь делать? Посоветуйте…

Доктор. А что вам советует внутренний голос?

Анна. Он ничего не советует. Он ругает.

Доктор. Ругает вас?

Анна. Нет, он ругает не меня, а вас.

Доктор. Как?

Анна. Мне неудобно повторять…

Доктор. Нет, пожалуйста, повторите. Это – важно.

Анна. Теми же словами?

Доктор. Разумеется.

Анна. Говорит, что вы хреновый доктор. В таких вопросах как у меня ни фига не смыслите, а только делаете вид.

Пауза.

Доктор. Теперь я понимаю вашу проблему. У вас типичное расщепление личности. В таком случае, я должен вам выписать лекарство/

Анна. Какое лекарство?

Доктор (начинает выписывать рецепт, меняя позу, вытягивает медленно ноги вперед, прислоняется к спинке стула). Маленькие таблетки. Они помогут вам отделаться от вашего собеседника. В следующий раз придете ко мне одна, без внутреннего голоса.

Пауза.

Анна. Доктор, и не трудитесь, я все равно их не буду принимать.

Доктор. Это почему же?

Анна. А если я не хочу отделываться от моего собеседника?

Доктор. Но ведь из-за него все ваши проблемы. Это он не позволяет вам выходить на улицу.

Анна. Да бог с ней, с улицей.

Доктор. И про соседа он вам нашептывает всякую ерунду.

Анна. Ладно, жила без соседа и еще проживу.

Доктор. Вот вам мой рецепт.

Анна. Да не нужны мне ваши таблетки.

Доктор. Я настаиваю, возьмите, возьмите!

Доктор настойчиво протягивает Анне рецепт. Анна неохотно берет его.

Доктор. Вот и отлично. Поймите меня правильно, я всего лишь стараюсь вам помочь.

Анна (другим, насмешливым голосом). Помочь? Мне? Ха-ха! Ты сперва помоги себе, разберись со своими голосами, а потом уже давай лекарства другим. Ишь расселся. Вообразил из себя. «Я – доктор, я – мужчина, разбираюсь в мужских проблемах! У вас расщепление личности». Ты за собой последи. «Постарайтесь, вспомните, где находятся нудистские пляжи!» Ему это интересно! А выслушать пациента – неинтересно! Видали мы таких докторов. Нет, мы пойдем к другому… А с твоим рецептом сделаем вот что!

Анна рвет рецепт на мелкие кусочки и бросает их в лицо доктору. Уходит из кабинета, громко хлопнув дверью. Доктор хватает телефонную трубку и быстро набирает нужный ему номер.

Доктор. Агентство путешествий? Мне нужен один билет на следующей неделе! Куда? Как куда? Разумеется, на остров Сен-Мартен!

ЗАНАВЕС.

 

Возвращение

Действующие лица:

Боря – эмигрант из России, семидесяти пяти лет. Живет в Бостоне около десяти лет.

Рая – эмигрантка из России, семидесяти пяти лет, бывшая жена Бори. Приехала в Бостон вместе с Борисом.

СЦЕНА

Боря и Рая сидят за столом. На столе лежит букет цветов и коробка конфет. Палка Бори прислонена к столу. Боря пришел к Рае. Звучит песня Визбора «Милая моя». Боря по бумажке читает слова песни: «Милая моя, солнышко лесное, где, в каких краях встретимся с тобою?»

Боря. Помнишь, как у костра вместе с друзьями сидели холодной осенней ночью, прижавшись друг к другу, пели песни? Искры из костра отражались в твоих глазах. Звучала эта песня, я подошел к тебе, протянул руку, ты улыбнулась мне… Так мы познакомились, а потом поженились…

Рая. Боря, в чем дело? Ты не звонил в течение двух лет после развода, а сегодня вдруг заявился ко мне…

Боря. Рая, у меня к тебе серьезный разговор.

Рая. Разве мы не могли все вопросы выяснить по телефону?

Боря. Это не телефонный разговор.

Рая. Почему?

Боря. Потом поймешь…

Рая. О чем ты хотел поговорить?

Боря. Во-первых, я убеждаюсь все больше, наш развод был ошибкой…

Рая. Не думаю… Мы с тобой приехали в свободную страну… Мне хотелось освободиться от тебя и твоих измен… Нас ничего не связывало, ни дети, ни собственность…

Боря. Сейчас никаких измен не может быть… Рая, мы с тобой такие старые. Ты живешь одна, и я один. Почему бы нам не объединиться?

Рая. Объединиться, чтобы опять мучить друг друга? Я помню, как ждала тебя всю ночь, а ты приходил под утро и заваливался спать.

Боря. Больше такого не случится, я изменился… После операции…

Рая. Операция?

Боря. Два года назад у меня был диагностирован инфаркт, а через год пришлось сделать операцию…

Рая. Какую?

Боря. Поменяли сосуды на сердце… Врачи мне дали в лучшем случае пять лет…

Рая. Некоторые люди в Америке после такой операции живут довольно долго.

Боря. Рая, все может быть.

Рая. Ничего страшного, Боря. Надейся на лучшее.

Боря. Это все, что ты можешь сказать? Думал, ты меня пожалеешь.

Рая. Хотел разжалобить? Ничего не выйдет. У меня хорошая память. Все о себе, о себе… Ты не изменился, как был эгоистом… Тебе лучше уйти…

Боря. Рая, я еще не все сказал…

Рая. Мы с тобой наговорились раньше… На всю жизнь… Возвращайся домой…

Боря. Хорошо, ухожу… (Сидит не двигаясь.)

Рая. До свидания, Боря…

Боря. До свидания.

Боря медленно и нехотя встает из-за стола и идет к дверям.

Рая (кричит ему вслед). Боря, палку забыл!

Боря быстро возвращается и снова садится за стол.

Рая. Забери заодно свою коробку и цветы…

Боря. Раечка, это подарки…

Рая. Мне от тебя никаких подарков не надо…

Боря. Раечка, это ко дню рождения…

Рая. Вспомнил, наконец… Почему раньше ничего не дарил?

Боря. Извини… Хочу исправить свои ошибки…

Рая. Никаких извинений не принимаю… Забери все немедленно…

Боря. У тебя сегодня будут гости, угостишь конфетами…

Рая. Сегодня никого не будет…

Боря. Как никого? А Таня, твоя подруга?

Рая. Таня занимается своими внуками… Ей не до меня…

Боря. Раечка, у меня тоже никого нет… Я совсем один.

Рая. Куда делась твоя Галочка?

Боря. Расстались… Слишком активная… Мне нужен покой… А тут сцены ревности, ссоры… (Пауза.) Недавно сделал открытие. Совершенно не умею жить один…

Рая. У тебя есть соседи.

Боря. Рая, все соседи – американцы. Я с ними только здороваюсь и говорю о погоде и о спорте… Я ничего о них не знаю, кто они, где работают, за кого голосуют…

Рая. Спроси.

Боря. С моим английским далеко не уедешь. Думаю, у тебя здесь такие же проблемы…

Рая. Разумеется…

Пауза.

Боря. Вот так и живем… Твой кофе так вкусно пахнет…

Рая. Хочешь кофе?

Боря. Конечно…

Рая наливает чашку кофе. Боря пьет кофе.

Боря. Я теперь не пью, не курю и полюбил кофе… (Пауза.) Видишь, стал другим… (Пауза.) Сегодня, когда шел к тебе, думал, будет праздник, много гостей… А ты сидишь одна… Раечка, плохо в день рождения быть одной… (Пауза.) Ты говоришь, соседи… раньше я с ними всегда здоровался и хоть немного разговаривал… А теперь все изменилось… Особенно после того, что случилось недавно в Бостоне…

Рая. Ты имеешь в виду Бостонский теракт?

Боря. Мне кажется, соседи стали меня бояться…

Рая. Зачем им тебя бояться?

Боря. Они думают, что этот взрыв устроили русские… Ведь чеченцы живут в России…

Рая. Боря, ты говоришь глупости…

Боря. А как объяснить то, что, как только я выхожу во двор Джон, мой сосед, мгновенно скрывается в своем доме… На днях я вышел с картой, хотел показать Джону, где находится Чечня, а где Москва… Звал его, картой махал, он так и не вышел из дома…

Рая. Ты становишься подозрительным…

Боря. Скорее бдительным… Помнишь, какими бдительными мы были тогда, в Советском Союзе? Как тщательно подбирали себе близких друзей?

Рая. Там нашими друзьями могли быть только единомышленники, те, кто разделял наши политические взгляды, на советскую власть, на Сталина… А когда собирались с друзьями, какой был первый тост?

Боря. «За чистоту рядов!» И все понимали, что это значит…

Рая. У нас там было много друзей, и мы все знали друг о друге…

Боря. Мы тогда с тобой сидели в одном окопе. Я чувствовал твое плечо… поэтому было не так страшно… Помнишь, как нам было трудно, когда подали заявление на выезд, и меня прогнали с работы?

Рая. Мы все перенесли мужественно…

Боря. И хотя было непросто, мы часто приглашали к себе друзей, и наши встречи были веселыми и дружественными…

Рая. Кроме одной…

Боря. Ты говоришь о дне рождения, когда Дима привел с собой своего приятеля? Как его звали?

Рая. Игорь… Тогда зашел разговор о Второй мировой войне… Я сказала, что Сталин от страха пережил в самом начале войны нервный шок и не смог выступить по радио, выступал Молотов.

Боря. Да-да, вспомнил… Игорь начал кричать, как он уважает Сталина и не позволит позорить его имя… Сталин великий, такой, сякой… Наши испуганные друзья стали подниматься со своих мест, чтобы уйти…

Рая. До сих пор не понимаю, как мог Дима без нашего разрешения привести на мой день рождения такого идиота?

Боря. Раечка, должен покаяться… Это я разрешил Диме прийти с Игорем…

Рая. И до сих пор скрывал это? Как тебе не стыдно?..

Боря. Прости… Я ведь не знал, что Игорь идиот…

Рая. Мне перед нашими друзьям было так неловко, я не знала, что делать… Пришлось выгнать этого гостя…

Боря. Я даже помню, что ты тогда сказала: «Вы пришли не по адресу, освободите помещение». Ты была такая смелая, я гордился тобой…

Рая. Потом боялась, что он донесет на нас… не спала ночи…

Боря. Я тоже не спал…

Рая. Слава Богу, все обошлось

Пауза.

Боря. Я тебе не рассказал самого главного… Я ведь в день Бостонского марафона был у самого финиша и перед взрывом отошел на несколько шагов… Если бы оставался на прежнем месте, я сейчас не сидел здесь.

Рая. Зачем ты пошел толкаться в толпе?

Боря. Не знаю… Не мог сидеть дома один… А ты где была?

Рая. Дома. Смотрела телевизор… И вдруг взрыв…

Пауза.

Боря. Раньше мне здесь, в Америке, было вполне комфортно, а теперь стал бояться… Если любой мальчишка может из скороварки с гвоздями соорудить бомбу, что тогда делать нам?

Рая. Нам не надо об этом заботиться, для этого в Америке есть полиция и ФБР…

Боря. Ты мне будешь говорить о ФБР! КГБ предупреждало ФБР об этих чеченцах… А ФБР не смогло заранее предупредить о теракте, хотя прослушивает все наши разговоры… Я боюсь… они могут и меня…

Рая. Зачем ФБР тебя прослушивать? Мы здесь никому не нужны…

Боря. Они, конечно, не будут прослушивать специально мои разговоры, но у них есть фильтр… Стоит произнести определенное слово, и ты сразу попадаешь к ним на крючок…

Рая. Теперь я понимаю, почему ты боялся говорить со мной по телефону…

Боря. Раечка, я только тебе могу рассказать об этих страхах, о том, что меня пугает и волнует…

Рая. Что же тебя волнует?

Боря. Американское правительство заставляет нас быть бдительными, какими мы были в Советском Союзе… Только благодаря бдительности хозяина лодки, полиция отыскала террориста… Получается, что мы должны сами заботиться о своей безопасности…

Рая. Что нам надо делать, по-твоему?

Боря. Мы должны избегать скопления людей, дальше держаться от непонятных сумок и черных мешков… Перед тем как выйти из дома, осматривать окрестности… Я купил бинокль и смотрю, не прячется ли кто-нибудь во дворе…

Рая. Боря, ты болен. У тебя депрессия… Надо лечиться…

Боря. Тебе известно лекарство от депрессии?

Рая. Нет.

Боря. А я знаю… Только ты сможешь вылечить меня… В такое время нам надо быть вместе.

Рая. Мы не можем быть вместе.

Боря. Раечка, я так одинок… Неужели, тебе не жалко меня?

Рая. А ты жалел меня, когда мы жили вместе?

Боря. Жалел в каком то смысле…

Рая. Жалел? (Смеется.) Как?

Боря. Не хотел разводиться с тобой… Это ты настояла на разводе…

Рая. Я не могла больше терпеть твои измены…

Боря. Прости мои ошибки молодости… Все дело в том, что я неправильно понимал наши отношения…

Рая. Как же ты их понимал?

Боря. Когда мы с тобою познакомились ты, так хотела выйти за меня замуж, настаивала, упрашивала… В конце концов, я решил, хорошо, стану ее мужем, но буду делать то, что мне хочется… Она все стерпит…

Рая. Я ничего не знала о твоем решении… Почему ты мне не сказал о нем?..

Боря. Прости, меня, дурака… Зачем бы я стал говорить заранее, что собираюсь тебе изменять… Ты так радовалась, когда я согласился… Не хотелось тебя огорчать…

Рая. Да, я радовалась, потому что любила тебя тогда… А ты любил меня?

Боря. Я и сейчас тебя люблю и даже больше, чем раньше.

Рая. Ты шутишь… (Смеется молодым смехом.)

Боря. Как тебе удалось сохранить такой молодой смех?

Рая. Не знаю… Может быть, оттого, что мало смеялась…

Боря садится на диван, рядом с Раей.

Боря. Раечка, когда ты так одинок, легче понять, как важно иметь рядом близкого, родного человека… Я теперь знаю, после всех моих увлечений, мне нужна только ты…

Рая. Боря, это невозможно, мы разведены…

Боря. Развод разрушил наши жизни… Мы потеряли друг друга. Думаешь, мне было легко уходить от тебя из насиженного гнезда?

Рая. О каком гнезде ты говоришь? Мы не успели сюда приехать, как ты кинулся искать новых любовниц… Старых оставил в Советском Союзе…

Боря. Теперь никого не осталось… Единственное, что я сейчас хочу, прожить отпущенные мне пять лет в спокойной обстановке…

Рая. Считаешь, что я тебе обеспечу эту обстановку?

Боря. Почему нет? Я успокоился, стал домоседом. Ты тоже… домоседка. Нам есть о чем говорить, что вспомнить… Надо только найти дорогу друг к другу…

Пауза.

Рая. А мне не хочется вспоминать…

Боря. Я тоже хотел все забыть, не получается. Я теперь часто возвращаюсь назад, в наше прошлое… (Пауза.) Почему-то все чаще вспоминаю, как с друзьями ходили в туристские походы с палатками, собирали в лесу хворост, разводили костер, варили в котелке картошку…

Рая. Картошку в котелке мы никогда не варили… Картошку клали прямо в костер…

Боря. Да-да… А потом, обжигая руки, вытаскивали ее из костра, черную, горячую, чистили и ели…

Рая. Важно было вытащить вовремя, чтобы совсем не сгорела.

Боря. Ночью было холодно, а у костра тепло… Все жались к костру и друг к другу… ждали, когда будет готова картошка, перочинным ножом открывали банки с консервами…

Рая. А Дима брал гитару, начинал играть, и мы все пели…

Боря. Помнишь мою любимую песню?

Рая. «Милая моя»?..

Боря. Да-да… Солнышко лесное, где в каких краях встречусь я с тобою… Та-ра ра-ра-ра… Какие там слова? Забыл…

Рая. И я забыла…

Боря. Вот как раз сейчас и послушаем эту песню… Я принес диск в подарок… С днем рождения, Раечка!

Боря включает магнитофон… Еще ближе придвигается к Рае. Они молча слушают песню. На глазах у Раи и Бори слезы.

ЗАНАВЕС.

 

Давай поженимся

Действующие лица:

Михаил – мужчина тридцати лет.

Анна – женщина тридцати трех лет.

СЦЕНА

Комната Михаила. Анна сидит на диване и не торопится с раздеванием.

Михаил. Анна, поторопись, пожалуйста… Я сейчас… Один момент… Не понимаю, куда делись мои черные носки…

Михаил убегает в ванную комнату и быстро возвращается. Он снял брюки и рубашку с галстуком.

Михаил. Анна, что с тобой?

Анна. Со мной? Ничего… (Продолжает сидеть на диване, не раздевается.)

Михаил. Хочешь, чтобы я тебя раздел? Как тогда после нашего знакомства на телешоу?

Анна. Не надо…

Михаил. До нашей встречи я считал это телешоу «Давай поженимся» совершенно глупой затеей, не верил, что можно за восемь-десять минут найти подходящего человека… Но, как видишь, был не прав… С их помощью мы нашли друг друга… Уже два года вместе, и нам хорошо вдвоем…

Анна. Тебе хорошо?

Михаил. Не понимаю… Ты недовольна, что я тороплюсь?

Анна. Как ты думаешь? Прихожу сюда два раза в неделю, чтобы побыть с тобой, а ты тут же убегаешь в неизвестном направлении… Я даже не знаю, куда ты так торопишься…

Михаил. Я тебе все объяснил… (Говорит медленно, убедительно.) У ме-ня де-ло-вая встреча…

Анна. Ты уверен, что твоя встреча деловая?

Михаил. Анна, глупая… Я очень по тебе соскучился…

Анна. Незаметно…

Михаил. Ты мне не веришь? (Говорит ласковым голосом.) Сейчас докажу… Раздевайся… (Хочет обнять Анну.)

Анна. Не надо… Почему у тебя раньше не было никаких встреч, а теперь… каждый раз ты куда-то убегаешь…

Михаил. Я раньше не занимал такого высокого положения… Теперь у меня больше обязанностей… Давай займемся делом… Надо жить быстрее.

Анна. Теперь ты называешь это «заниматься делом», а раньше называл иначе…

Михаил (подходит к Анне и пробует обнять ее). Как же я это называл?

Анна. Не трогай меня… Когда мы познакомились на этом шоу, ты предложил мне отправиться вдвоем в «сакральное путешествие»…

Михаил. Да, мы сразу после нашего знакомства пошли ко мне… Хорошо, тебя не пришлось долго уговаривать…

Анна. Мне захотелось узнать… что такое «сакральное путешествие»…

Михаил. Я сам не знал, что это значит, просто хотел поскорее заняться сексом… Был рад, что ты сразу согласилась…

Анна. Когда мы пришли к тебе, ты потушил свет, зажег свечи… Мы сели на диван… Ты налил красного вина, я выпила, как будто причастилась…

Михаил. А потом я ударил в колокол… и мы поплыли…

Анна. И все наше путешествие свелось к перемещению с дивана на кровать…

Михаил. Но у меня тогда было полное ощущение, что мы плывем… Плывем друг к другу…

Анна. Я запомнила тот вечер… Было так романтично… А сейчас… Все превратилось в скучную обязанность… На диване уже не сидим… Ни вина, ни свечей, ни колокола… Прямо в кровать, и все наше путешествие длится пятнадцать минут…

Михаил. Нам не скучно друг с другом, нам хорошо…

Анна. Это тебе хорошо…

Михаил. Хочешь сказать, что ты не получаешь никакого удовольствия?

Анна. Разве дело в удовольствии?

Михаил. А в чем же еще?

Анна. Для меня это не главное… Почему ты больше не ударяешь в колокол?

Михаил. Скоро мы будем ударять в колокол на яхте… На днях покупаю яхту… Вот тогда мы с тобой отправимся в настоящее путешествие, поплаваем по-настоящему… Представляешь, ударяешь в колокол и «Свистать всех наверх! Полный вперед! Поехали!» Всю свою сознательную жизнь я мечтал о яхте…

Анна. А где деньги на яхту?

Михаил. Деньги будут…

Анна. У тебя нет дома, а ты собираешься покупать яхту…

Михаил. Зачем мне дом?

Анна. Разве ты не хочешь иметь семью, детей?

Михаил. У меня и в мыслях не было ничего подобного… Пока…

Анна. Михаил, сколько тебе лет?

Михаил. Недавно стукнуло тридцать…

Анна. Мне тридцать три… Я женщина…

Михаил. Понимаю…

Анна. Ничего ты не понимаешь… Мне очень хочется иметь свой дом… Я все время думаю…

Михаил. Я этого не знал…

Анна. Как ты не знал об этом, когда мы познакомились на шоу «Давай поженимся»… Я несколько раз наводила тебя на разговор о детях, и каждый раз ты менял тему… Заговаривал о чем-то другом…

Михаил. Прости, не заметил твоих намеков…

Анна. Помнишь, мы ходили с тобой в зоопарк, чтобы посмотреть на маленьких обезьянок, детенышей… У них были такие симпатичные мордочки… Они так грустно на меня смотрели… Мне захотелось подержать их на руках, погладить по головке…

Михаил. Обезьянки как обезьянки… Не произвели на меня никакого впечатления…

Анна. Тогда, в зоопарке, я поняла, как мне сильно хочется стать матерью, схватила тебя за руку, прижалась к тебе… Ты ничего не почувствовал?

Михаил. Абсолютно, ничего…

Анна. Михаил, сколько можно ждать? Мы уже два года вместе…

Михаил. Но этого еще недостаточно, чтобы…

Анна (агрессивно повышает голос). Ему этого недостаточно! Я хочу, наконец, выяснить наши отношения… Для тебя любовь это прежде всего секс…

Михаил. Любви без секса не бывает. Истина, не требующая доказательств…

Анна. Считаешь себя замечательным любовником…

Михаил. Да, я люблю секс… Думаю, у меня это неплохо получается…

Анна. Какой из тебя любовник, если ты даже не представляешь, где находятся, как говорят американцы, мои «горячие точки»…

Михаил. Откуда ты это взяла?

Анна. Ты каждый раз чешешь мои уши. Думаешь, эрогенные зоны у меня за ушами?..

Михаил (повышает голос). Чем ты недовольна?

Анна. Ты ничего обо мне не знаешь… и не хочешь знать…

Михаил. Что тебе еще надо? Я трачу всю свою энергию на работу, можно сказать, с трудом урываю для нас часть времени от моей службы, а ей этого мало!

Анна. Я все ждала, что ты, наконец, одумаешься и предложишь мне стать твоей женой…

Михаил. Какая из тебя жена? Готовить еду не умеешь… Каждый раз после твоего ухода я устраиваю генеральную уборку… Даже рюмку не можешь вымыть и поставить на место… Если бы ты забеременела, может быть, тогда я бы подумал… А так…

Анна. Как я могу забеременеть, если я не уверена, что ты на мне женишься… У меня постоянный стресс… Я чувствую, как мое время уходит между пальцев…

Михаил. Но я ничего подобного не чувствую…

Анна. Мужчинам не надо рожать… У мужчин и женщин разное ощущение времени… Все женщины хотят замуж…

Михаил. Совсем не все. У меня перед тобой была подруга, она не хотела замуж…

Анна. Почему же вы расстались?

Михаил. Она мне изменяла… и не только мне… Короче говоря, вела себя как проститутка…

Анна. Так ты решил, что я тоже проститутка?

Михаил. Как тебе сказать…

Анна. Почему?

Михаил. Ты так быстро согласилась иметь со мной секс… Я считаю, все женщины в душе проститутки…

Анна. Вот, оказывается, какого ты мнения о женщинах…

Михаил. Анна, это шутка… Зачем ты не вовремя затеяла этот разговор?

Анна. Я должна, наконец, решить, что делать…

Михаил. В каком смысле?

Анна. Быть с тобой или найти другого…

Михаил (удивленно). Вот что ты надумала! Я тебя больше не устраиваю? Просил, как человека, раздеться, лечь на кровать, а ты устроила скандал!

Анна ложится на кровать одетая и в обуви.

Анна. Ты все еще хочешь, чтобы я разделась?

Михаил. Можешь не раздеваться… Легла на кровать прямо в туфлях…

Анна. Ты про туфли мне ничего не говорил…

Михаил. Издеваешься!..

Анна. Это ты надо мной издеваешься… Ты хочешь, чтобы я разделась?

Михаил. Я больше ничего не хочу… Ты довела меня до такого состояния…

Анна (кричит). А сам меня до чего довел? Мне лучше уйти…

Михаил (кричит в ответ). Убирайся! Уходи! Поищи другого!

Анна. Не кричи! Уйду…

Михаил. Пошла ты к черту! Чтобы я тебя больше не видел!

Анна. И не увидишь! Никогда больше не увидишь!

Михаил. Убирайся, чем скорее, тем лучше! Не знаешь, как надо вести себя с мужчиной, чтобы тебя любили…

Анна. Это ты не знаешь!

Михаил. Детей захотела, а сама устраиваешь скандалы! Ты и при детях будешь скандалить?

Анна. Я надеялась, что ты все-таки захочешь иметь детей…

Михаил. Зря я с тобой связался…

Анна. Столько времени потеряла… Не знаю, что мне теперь делать?..

Михаил. Сходи в зоопарк, усынови обезьянку…

Анна. Смеешься надо мной? Подлец! (Опрокидывает на пол стул с костюмом Михаила.) Последний раз тебе придется убирать за мной.

Михаил. Проститутка! Неряха!

Анна. Я неряха? Туфли ему не понравились?.. (Снимает с себя туфли и бросает в Михаила, он ловко уклоняется.) Свинья! Это тебе за всех женщин! Получай по заслугам…

Анна уходит. Михаил в бешенстве бросается к вазе, хватает вазу, хочет ее бросить на пол, но передумывает, подбегает к колоколу, хочет снять его со стены… Ударяется головой о колокол. Михаил со стоном садится на кровать… Неожиданно появляется Анна.

Анна. Михаил, мне послышался удар колокола… Ты меня звал? (Пауза.) Ты ранен?

Михаил. Это ты меня ранила…

Анна. Так тебе и надо…

Михаил. Сядь рядом…

Анна садится рядом с Михаилом на диван. Михаил обнимает Анну.

Анна. Я так не люблю ссориться…

Михаил. Да, нам не надо ссориться… я тоже не люблю ссориться…

Анна. Надеюсь, ты, наконец, лучше понимаешь меня?

Михаил. Да, конечно… Понимаю… Анна, я все-таки хотел тебя спросить… Где находятся у женщин эти самые «горячие точки»?..

Анна. Не знаю…

Михаил. Ну, все-таки объясни, где они у тебя?

Анна. За ушами…

ЗАНАВЕС.

 

День матери

Действующие лица:

Питер – мальчик лет восьми – девяти.

Майкл – красивый мужчина лет двадцати пяти – тридцати.

СЦЕНА

Комната в богатом американском доме. Питер сидит за столом, всхлипывая. На столе лежит белый лист бумаги. В комнату вбегает Майкл.

Майкл. Питер, ты не видел мою электрическую бритву?

Питер. Нет…

Майкл. Ты плачешь? В чем дело?

Питер. Боб толкнул меня в школе, я чуть не свалился с лестницы…

Майкл. Почему он тебя толкнул?

Питер. Наш учитель, мистер Аллен, дал нам задание нарисовать портрет матери ко Дню матери…

Майкл. Ну…

Питер. Боб сказал учителю, что я не смогу выполнить его задание, потому что у меня нет матери… и засмеялся…

Майкл. Дальше…

Питер. Я крикнул Бобу: «Заткнись!», а на перемене Боб толкнул меня… (Пауза.) У всех детей в нашем классе есть мамы, а у меня нет… Я никогда ее не видел. Не знаю, какая она была…

Майкл. Почему была? Она жива…

Питер (удивленно). Ты ее видел?

Майкл (садится на стул поближе к Питеру). Нет, не видел… Но твой отец рассказывал о ней…

Питер. Что он рассказывал? Я хочу знать…

Пауза.

Майкл. Хорошо… Твоя мама учится в колледже в большом городе, далеко отсюда… Твой отец дал ей денег, на учебу в колледже и не только на учебу… Заплатил ей большие деньги…

Питер (вытирая слезы). П… Па… Папа заплатил деньги за меня?

Майкл. Да… Твой отец и твоя мама подписали соглашение. Они договорились, что ты и мама никогда не будете встречаться друг с другом…

Питер. По… Почему? Мы не можем встречаться? Он заплатил ей деньги, чтобы она со мной никогда не встречалась?

Майкл. Не надо расстраиваться… Какая разница, заплатил Джон за тебя деньги или нет… Это неважно…

Питер. Что тогда важно?

Майкл. Отец тебя любит, очень любит… и хочет, чтобы ты был только с ним…

Питер. Если он меня так любит, почему его все время нет дома?

Майкл. Твой отец известный певец, его приглашают в разные города на гастроли… Джон должен много выступать и зарабатывать деньги, чтобы содержать тебя, платить за обучение твоей мамы, за этот дом…

Питер (снова начинает всхлипывать). Я хочу быть с папой, не хочу быть с тобой…

Майкл. Пожалуйста, не плачь… Питер… (Пауза.) Лучше послушай меня… Я, например, никогда не видел своих настоящих родителей… и ничего не знаю о них…

Питер. Почему?

Майкл. Ты знаешь Тома… Помнишь, мы вместе с ним ходили в Макдоналдс? Родители Тома усыновили меня. Том стал мне вроде брата… (Пауза.) Родители Тома много работали… Отец приходил очень поздно, когда я уже спал… я его почти не видел…

Питер. За то у тебя есть брат, а я совсем один…

Майкл. Том в детстве издевался надо мной, прятал мои кроссовки, съедал мой десерт, ябедничал на меня своим родителям… (Пауза.) Я был чужой в семье Тома… Он рассказал всем ребятам во дворе и в школе, что его родители усыновили меня… Дети дразнили меня «приемышем», смеялись надо мной, никто не хотел со мной дружить… Я был совсем один… (Пауза.) Питер, ты видишь своего отца чаще, чем я… Скоро твой папа будет дома, мы пообедаем с ним… он уложит тебя спать и что-нибудь расскажет или почитает на ночь… (Пауза.) Кстати, Питер, скажи все-таки, где ты спрятал мою бритву?

Питер (мрачно). Не прятал я твою бритву…

Майкл. Она всегда лежала на моей полке в ванной комнате, а сейчас исчезла.

Питер (всхлипывая). Ты хочешь сказать, что папа купил меня у мамы, как покупают в магазине кусок хлеба?..

Питер начинает плакать. Майкл обнимает его, но Питер отталкивает Майкла.

Майкл. Питер, ты спрашиваешь о сложных проблемах… Я готов поговорить с тобой… Конечно, тебе все это трудно понять… Постараюсь ответить на любой твой вопрос… Можешь спрашивать обо всем, что тебя волнует…

Питер. Я хочу папу…

Майкл. Он скоро приедет… Постарайся не огорчать его… Он приедет усталый… Не надо плакать… Если папа увидит твое заплаканное лицо, он очень расстроится… (Пауза.) Не могу понять, куда делась бритва… (Пауза.) Питер… ты, наверное, хочешь сыграть в игру «горячо-холодно»?

Питер. Не хочу с тобою играть ни в какие игры…

Майкл. Хорошо, если не хочешь играть, не надо…

Питер. Почему ты так хочешь эту бритву?

Майкл. Хочу к приезду Джона побриться, принять душ и переодеться…

Питер. Ты не брился целую неделю, а теперь к папиному приезду решил побриться?

Майкл. Джон любит, когда я побрит…

Питер. Чтобы с тобой целоваться?

Майкл. Питер, почему ты такой… Что это пришло тебе в голову?

Питер. Я видел, как вы целовались… Я никогда не видел, чтобы папа целовался с моими бебиситтерами… Обычно вечером они уходили к себе домой… Почему ты всегда здесь, в нашем доме?

Майкл. Джон поручил тебя мне… Он хочет знать, сможем мы поладить, пока его нет дома…

Питер. Ты будешь жить с нами… когда папа вернется?

Майкл. Да… Если мы поладим… (Пауза.) Разве твой отец не сказал тебе об этом?

Питер. Нет, на все мои вопросы он отвечает «вырастешь – поймешь»… А я хочу сейчас…

Майкл. Хорошо, Питер… Я постараюсь тебе объяснить… У нас будет семья… Не такая, как у твоих друзей… Современная семья…

Питер. Семья?

Майкл. Питер, ты уже большой и, надеюсь, все поймешь… Сейчас семьи бывают самые разные… Понимаешь, о чем я говорю? Это не потому, что мы хуже или лучше других, такими нас сделала природа…

Питер. Я тоже буду такой, когда вырасту?

Майкл. Совсем не обязательно… Джон надеется, что ты полюбишь меня, когда мы подружимся и узнаем друг друга лучше… Я буду читать с тобой книги, будем играть в разные игры… играть в баскетбол… Будем разговаривать на разные темы, о новых, интересных идеях… Современный мир очень быстро меняется, и нам надо быть готовым ко всяким изменениям и переменам в мире…

Питер выглядит все больше и больше расстроенным.

Майкл. Питер, в чем дело? Ты хочешь о чем-то меня попросить? Говори, не стесняйся…

Питер. Я не хочу, чтобы ты приходил в школу за мной…

Майкл. Почему?

Питер. Я не могу играть с моими друзьями после уроков…

Майкл. Кто тебе запрещает с ними играть?

Питер. Их родители… Когда за мною в школу приходили бебиситтеры, все было нормально… А теперь, когда появился ты… Мои друзья не хотят играть со мной…

Майкл. Почему?

Питер. Не знаю… Ты другой…

Майкл. Хорошо, я пойду в школу и поговорю с твоим учителем… Как его зовут? Мистер Аллен?

Питер (кричит и начинает снова плакать). Не надо, не ходи! Только не это! Прошу тебя!

Майкл. Питер, в чем дело? Это современная, жизненная ситуация, которую учитель должен понять и объяснить детям… я уверен…

Питер. Дети ничего не поймут… Еще больше будут смеяться.

Майкл. Я уверен, если учитель им все объяснит…

Питер. Ты их не знаешь… Дети очень злые, они любят смеяться над другими! Особенно надо мной! Прошу тебя, не ходи в школу!

Майкл. Хорошо, не пойду… Питер, только не плачь, скоро приедет твой отец, если он увидит твои слезы, расстроится. (Пауза.) Обещаю, никуда не ходить. (Пауза.) Я просто хочу тебе помочь разобраться с друзьями…

Питер (перестает плакать). Не надо мне помогать… Я сам разберусь… (Пауза.) Думаю, твоя бритва… в моей комнате…

Майкл убегает из комнаты. Питер придвигает к себе лист бумаги и начинает рисовать.

Майкл (кричит из другой комнаты). Питер, я не вижу здесь бритвы…

Питер. Где ты?

Майкл. Около твоего стола…

Питер. Холодно…

Майкл. Теперь около твоей кровати…

Питер. Теплее…

Майкл (кричит, радостно). Ура! Нашел, под подушкой…

Слышен шум электрической бритвы. Через некоторое время Майкл возвращается.

Майкл. Так и знал, ты любишь играть в прятки… Еле успел побриться, а принять душ уже нет времени. У меня столько дел… Надо приготовить обед… Поставить на стол свечи… Питер, что ты хочешь на десерт?

Питер. Яблочный пирог…

Майкл. Хорошо, приготовлю пирог для тебя… У нас будет замечательный обед со свечами и шампанским. (Подходит к столу и смотрит на рисунок.) Питер, кто это?

Питер. Это ты…

Майкл. Похоже… Только ты нарисовал меня с бородой, а я побрился…

Питер. Я рисовал по памяти…

Майкл. Зачем тебе мой портрет?

Питер. Возьму завтра в школу…

Майкл. Для чего?

Питер. Скажу, что нарисовал твой портрет ко Дню матери… Как ты думаешь, мистер Аллен меня поймет?

Майкл. Может быть, учитель поймет… Но твои друзья тебе не поверят…

Питер (чуть не плача). Что же тогда делать? Я должен сделать это задание, чтобы доказать им…

Майкл. Только не надо плакать… Погоди, что-нибудь придумаем… (Пауза.) У меня есть идея!.. Посмотрись в зеркало… У твоего отца черные глаза и черные волосы… а ты блондин, у тебя голубые глаза, прямые волосы… Значит… значит, ты похож…

Питер (радостно). На маму? Ты хочешь сказать, я могу нарисовать свой портрет с длинными волосами, а потом сказать учителю, что это моя мама?

Майкл. Правильно! Молодец!

Питер. Я сейчас… дай мне зеркало… (Придвигает к себе зеркало и начинает быстро рисовать свой портрет, глядя время от времени в зеркало.)

Майкл. Питер, что ты собираешься делать с моим портретом?

Питер. Хочешь, подарю тебе?.. За идею…

Майкл. Спасибо… Я прибью его на стену в моей комнате… Ты не против?

Питер. Не против…

Майкл (радостно). Ты замечательно рисуешь… Я люблю тебя…

ЗАНАВЕС.

 

День отца

Действующие лица:

Николай – мужчина сорока лет.

Алиса – девочка четырнадцати – пятнадцати лет, дочь Николая.

СЦЕНА

Кухня в доме Николая и Алисы. Николай сидит на кухне и пьет пиво. Вбегает возбужденная Алиса. На плечах у нее рюкзак с учебниками.

Николай. Добрый вечер… почему так поздно?

Алиса. Учитель биологии задержал нас… Что ты пьешь?

Николай. Пиво.

Алиса. Дай попробовать.

Николай. Тебе рано… Ты несовершеннолетняя…

Алиса. У тебя на все один ответ – несовершеннолетняя…

Николай. Ты так поздно, я начал беспокоиться, собирался звонить…

Алиса. Я не обещала быть рано… А потом…

Николай. Что потом?..

Алиса. Я должна скоро уйти…

Николай. Я хотел поговорить с тобой…

Алиса. Папа, я спешу…

Николай. Куда?

Алиса. Меня ждет Лариса в библиотеке. Она обещала помочь мне с геометрией… Я пропустила несколько уроков…

Николай. Как раз об этом я и хотел поговорить… Последнее время меня пугают твои настроения… То у тебя депрессия, ты лежишь целый день на кровати, не ходишь в школу, потом наоборот – эйфория… Не понимаю, что с тобой… Может, объяснишь, в чем дело?

Алиса. У каждого бывают разные настроения…

Николай. Разумеется… Но твои настроения меняются особенно резко… В прошлом году ты была такая веселая девочка с ровным характером… А теперь тебя не узнать…

Алиса. Папа, у меня переходный возраст…

Николай. У всех бывает переходный возраст… Но при этом люди учатся… Может быть, тебя следует показать врачу?

Алиса. Не надо никакого врача… Видишь, у меня сегодня прекрасное настроение… Эйфория!

Николай. Твоя эйфория пугает меня еще больше… Я на днях советовался с врачом… он мне объяснил, есть такая болезнь, маниакально-депрессивный психоз…

Алиса. Что это такое?

Николай. Это серьезная болезнь… При ней мрачное настроение сменяется на эйфорию без веских причин…

Алиса. Нет у меня никакого психоза.

Николай. Стало быть, у тебя есть веские причины?

Алиса. Может быть, есть…

Николай. Тогда объясни мне, в чем дело…

Алиса снимает рюкзак, и из кармана ее куртки неожиданно вываливается на пол коробка с таблетками. Алиса быстро нагибается, хватает коробку и запихивает себе в карман.

Николай. Что за таблетки?

Алиса. От головной боли…

Николай. У тебя болела голова?

Алиса. Да…

Николай. Ты мне ничего не сказала, что плохо себя чувствуешь…

Алиса. Не хотела тебя огорчать…

Николай. Я думал, что твоя депрессия связана со смертью Елены… Но уже прошло два года, как не стало мамы…

Алиса. Не волнуйся, моя депрессия не связана с маминой смертью… Помнишь, как я переживала, когда она умерла… Папа, я тороплюсь. Давай этот разговор перенесем на завтра…

Николай. Я очень беспокоюсь за тебя и хочу знать причину твоих настроений… Пока не скажешь, никуда не уйдешь…

Алиса. Я спешу… Почему ты всегда затеваешь важные разговоры, когда мне некогда?

Николай. У тебя переходный возраст, очень опасный. Вы еще дети, но думаете, что можете вести себя как взрослые… Ничего не говорите своим родителям… Хотите во всем разобраться сами… Будь откровенной…

Алиса. Я тебе уже сказала, все нормально…

Николай. Мне трудно воспитывать одному… Меня пугают твои настроения… Почему ты не можешь откровенно сказать мне, в чем твои проблемы? С мамой ты была откровенной… Я хочу, наконец, найти путь к тебе…

Алиса. Папа, тебе нечего бояться… У меня… все… нормально…

Николай. Ненавижу это «нормально»… Объясни, что происходит… Мы остались одни, нам надо быть ближе друг к другу… Алиса, помоги мне…

Пауза.

Алиса. Хорошо… А ты не будешь сердиться?

Николай. Не буду…

Алиса. Все мои настроения из-за Вадима…

Николай. Почему из-за Вадима?

Алиса. Мы с ним поссорились…

Николай. В чем дело?

Алиса. Ты знаешь, когда Вадим появился в нашем классе год назад, я влюбилась в него по уши.

Николай. Что ты в нем нашла?

Пауза.

Алиса. Он был такой прикольный, такой… классный… Все девчонки от него были без ума… Сначала Вадим не обращал на меня внимания, Наконец заметил, и мы стали друзьями… Это было в прошлом году, Мы ходили вместе в кино, делали уроки, гуляли в парке, обедали в школе вместе во время перерыва… Он всегда говорил, что я его лучший друг… А несколько недель назад… сказал, что я ему больше не нужна… Потом моя подруга Лариса видела его с Танькой из параллельного класса…

Николай. Может быть, надо было откровенно поговорить с ним…

Алиса. Поговорила… На мой вопрос «Это правда?..» ответил – правда. Танька – красивая и сексуальная. Когда я спросила его во сколько раз она лучше меня… по десятибалльной системе… Он заорал в ответ: «В тысячу!» Знал, что мне будет больно…

Николай. Подлец!

Алиса. После этого у меня началась депрессия… Мне было так тяжело и тошно, я не знала, что делать…

Пауза.

Николай. Алиса, почему ты стала ему не нужна?..

Алиса. Это неважно…

Николай. Важно! Мне важно… Я хочу знать правду!

Алиса. Потому что он… Вадим… стал настаивать на других отношениях…

Николай. Что это значит?..

Алиса. В общем… он хотел более близких отношений… я отказалась… Он наговорил мне всяких гадостей, а потом… однажды набросился на меня и хотел заставить силой… Но я вырвалась и убежала… После этого мы поссорились…

Пауза.

Николай. Ты поступила правильно… Алиса, дорогая моя, я знаю, как трудно быть молодой… Особенно сейчас… Сам был когда-то… Но теперь у вас Интернет, телевизор, ночные клубы… Все иначе… Кстати, сегодня по телевизору показали, как четырнадцатилетняя девочка покончила собой… Наглоталась каких-то таблеток… У нее тоже были проблемы с мальчиками, вернее с бойфрендами… Не знаю, может быть, поэтому я решил поговорить с тобой… У тебя сейчас есть кто-то?

Алиса. Есть.

Николай. Кто?

Алиса. Вадим…

Николай. Вы же поссорились?

Алиса. А теперь помирились. Папа, мне пора…

Алиса надевает на плечи рюкзак, из кармана куртки вываливаются таблетки. Николай быстро хватает их. Алиса напрасно старается вырвать коробочку. Николай внимательно ее разглядывает.

Алиса (рассерженная). Отдай!

Николай (удивленно). Это не от головной боли… Эти таблетки от беременности…

Алиса. Неважно. Я сказала отдай!..

Николай (огорченно). Алиса… Вадим хотел с тобой спать… Как ты могла решиться… на это? В четырнадцать лет?

Алиса. Мне сейчас пятнадцать…

Николай. Ты знаешь, это опасно… секс в таком возрасте… Это нелегально! Ты еще несовершеннолетняя…

Алиса. Не могу жить без Вадима. Я долго думала и решилась…

Николай. Если ты забеременеешь, что тогда?

Алиса. Буду принимать таблетки…

Николай. Таблетки не дают полной гарантии… Иметь ребенка в таком возрасте – значит поставить крест на всем своем будущем…

Алиса. Папа, у нас в классе почти все девчонки спят со своими бойфрендами. (Достает свой мобильный телефон, находит фотографии.) На, посмотри, это мои подруги!

Николай. Мне до них нет никакого дела… Я не хочу, чтобы ты спала с кем попало…

Алиса. Вадим сказал, когда мы станем совершеннолетними, поженимся…

Николай (кричит). Никогда, никогда он не женится на тебе! Он обманывает тебя, шантажирует… (Пауза.) Я с ним разберусь!

Алиса (кричит). Не смей этого делать!

Николай (решительно). Пойду к его родителям, пригрожу им судом… Это равнозначно изнасилованию…

Алиса (кричит). Я сама согласилась!

Николай. Но согласилась по принуждению…

Алиса. Папа, ты обещал…

Николай. Я не знал, что с тобой… Ты попала в руки обманщика… Он хочет с тобою встречаться только при одном условии… Это значит…

Алиса. Что значит?

Николай. Значит, он не любит тебя! Я прекрасно знаю, чем кончаются такие отношения… (Пауза. В отчаянии хватается за голову.) Нет, нет, так нельзя… Я должен что-то сделать! (Пауза.) Надо припугнуть его… Я поговорю, с ним, как мужчина с мужчиной…

Алиса (смеется). Ничего не выйдет… Вадим еще не мужчина, хочет стать мужчиной…

Николай. С твоей помощью…

Алиса. Допустим…

Николай. Значит, сама понимаешь, как он к тебе относится…

Алиса. Мне надо идти…

Николай (с отчаянием). К нему?

Алиса. Да…

Николай (хватает Алису за руку). Не пущу!

Алиса (хочет вырваться). Пусти! Не смеешь меня удерживать… Ты тут ни при чем…

Николай. Я твой отец!

Алиса. Звание Отца надо еще заслужить…

Пауза.

Николай (отпускает Алису). Я не заслужил это звание?

Алиса. Это моя жизнь… Не мешай мне… (Решительно). Я ухожу… Пока… (Встает, чтобы уйти.)

Николай (задохнувшись от негодования, вскакивает с места и не дает Алисе уйти). Сядь!

Алиса (нетерпеливо, продолжая стоять). Я спешу…

Николай. Подождешь… Алиса, тебе лучше сесть…

Алиса продолжает стоять.

Николай. Я должен тебе, наконец, рассказать… все…

Пауза.

Алиса (нетерпеливо). Только покороче…

Николай. Мы с Еленой учились в одном институте… Можно сказать, наши близкие отношения начались с первого курса… Мне тогда было девятнадцать и Елене было девятнадцать…

Алиса. Тысячу раз слышала…

Николай. Так случилось… Елена забеременела на третьем курсе… Мы жили в общежитии. У нее в комнате пять человек девиц, и в моей – пять парней… Надо было еще и учиться… В таких условиях мы не могли заводить ребенка…

Алиса. Дальше…

Николай. Оставался один выход – аборт… Я настаивал на аборте… Елена сделала аборт, до нашей свадьбы… (Пауза.) Мы поженились на третьем курсе…

Алиса. Как видишь, аборт – ничего страшного… Я пошла…

Николай хватает ее. Алиса бьет его по лицу. Вырывается, хватает рюкзак и хочет бежать. Николай успевает схватить ее рюкзак.

Николай (кричит). Мы с Еленой удочерили тебя! (Алиса удивленно останавливается. Пауза.) После окончания института стали работать, захотели иметь ребенка, но у нас ничего не получалось… Обратились к врачам, и врачи не помогли…

Пауза.

Алиса. Значит, я вам чужая?

Николай. Помню, когда мы принесли тебя домой… ты была совсем, совсем маленькая… Такая смешная, все время плакала… Я взял тебя на руки, прижал к груди… Ты вдруг перестала плакать… и улыбнулась мне… (Подходит к Алисе и хочет обнять ее.)

Алиса (потрясенная новостью, отталкивает его. Опускается на стул). Почему вы мне ничего не рассказали раньше?

Николай. Хотели рассказать, когда ты станешь совсем, совсем взрослой… Меня все время мучил вопрос, как тебе об этом рассказать… Когда, в какой момент… Понимаю, нелегко об этом узнавать… но я наконец чувствую облегчение… Теперь ты все знаешь…

Алиса. Где моя мать?

Николай. Не знаю, где она сейчас…

Алиса. Кто она?

Николай. Мне только известно, что она училась в техническом училище, забеременела в пятнадцать лет, родила и отказалась от тебя уже в роддоме…

Алиса. Но ведь она могла отдать меня своим родителям…

Николай. Ее родители жили в далекой деревне… Она ничего им о тебе не сообщила…

Алиса. Я хочу найти ее.

Николай. Зачем?

Алиса. Узнать, почему она меня бросила?

Николай. В тот момент, ты ей была не нужна…

Пауза.

Алиса (расстроенная). Я… была не нужна собственной матери? (Пауза.) Упавшим голосом.) А кто мой отец?

Николай. Не знаю… В твоих документах вместо имени отца был прочерк… Черта…

Алиса. Какое у меня было отчество?

Николай. Валентиновна…

Алиса. А фамилия?

Николай. Оськина… Твою мать звали Валентина Оськина… Она дала тебе свое отчество и свою фамилию —.

Пауза.

Алиса. Значит, я Алиса… Валентиновна… Оськина…

Николай. После того как мы удочерили тебя, ты стала Алиса Николаевна Истомина…

Пауза.

Алиса. Алиса… Оськина… Я – Оськина… Алиса Оськина…

Николай. Нет, дорогая моя, ты по-прежнему. Алиса Истомина.

ЗАНАВЕС.

 

Командировка в Париж

Действующие лица:

Ольга – женщина шестидесяти пяти лет.

Михаил Миронович – слепой отец Ольги, восемьдесят пять лет.

СЦЕНА

Палата в госпитале. Отец Ольги накануне попал в госпиталь по скорой помощи, на руке у него капельница, в носу трубки с кислородом. Ольга приходит в госпиталь навестить отца.

Ольга. Здравствуй, папа… Как ты себя чувствуешь?

Михаил Миронович. Сносно… Оля, где я?

Ольга. В госпитале.

Михаил Миронович. Не может быть… Как я здесь оказался?

Ольга. Тебя привезли в госпиталь вчера… Ты потерял сознание, пришлось вызвать скорую помощь…

Михаил Миронович. Представляешь, они меня за один день вылечили. Я был слепым, а теперь я все хорошо вижу…

Ольга. Папа, тебе это кажется…

Михаил Миронович. Ты мне не веришь? Но я все прекрасно вижу…

Ольга (насмешливо). Что же ты видишь?

Михаил Миронович. Вокзал в Ленинграде. На стене портрет Брежнева… Вокруг много людей, поезда… Ко мне подходят мои сотрудники. Они пришли проводить меня…

Ольга. Куда?

Михаил Миронович. Я еду в Париж, на конференцию по конструкциям мостов…

Ольга. Папа, у тебя галлюцинации…

Михаил Миронович (возмущенно). При чем здесь галлюцинации? Меня пригласили французы… Я буду делать доклад на конференции… Французы хотят меня слушать, хотят строить такие же мосты, как у нас… Оля, что самое удивительное, партком нашего института отпустил меня во Францию… Правда, я еду не один…

Ольга. С кем же ты едешь?

Михаил Миронович. С Димой… Дима – младший научный сотрудник моей лаборатории… Способный, но ленивый…

Ольга. Папа, ты бредишь!

Михаил Миронович. Не говори ерунды…

Ольга. Скажи, например, ты меня видишь?

Михаил Миронович (уверенно). Конечно нет! Как я могу тебя видеть, если ты стоишь за моей спиной?

Ольга. Отдохни, тебе поставили капельницу, дали кислород… Скоро полегчает… И ты все поймешь…

Михаил Миронович (приподнимается, протягивает руку.) Здравствуйте, Василий Иванович, я рад, что вы пришли проводить меня… Вы не видели Диму? Он едет со мной… Должен быть здесь…

Ольга. Папа тебе нельзя вставать… Ты должен немного поспать…

Михаил Миронович. Я не могу спать… Сейчас подадут поезд… (Вскакивает и садится на кровати, оглядывается по сторонам.) Почему ее нет?

Ольга. Кого?

Михаил Миронович. Она должна прийти проводить меня… Мы вчера договорились…

Ольга. Кто?

Михаил Миронович. Галочка, из моей лаборатории… Ты ее знаешь…

Ольга. Папа, ты не спал сутки, поэтому у тебя в голове этот бред… Ты должен успокоиться и немного поспать…

Михаил Миронович (зло). Ничего я не должен… Оставь меня в покое… Твоя мать и ты со своими запретами испортили мне жизнь… Я не успокоюсь, пока она не придет…

Ольга. Никто, кроме меня, сюда не придет…

Михаил Миронович. И так плохо, а ты изо всех сил стараешься еще больше меня огорчить… (Тревожно.) Она обещала… (Оглядывается по сторонам.) Нет, показалось… Это не она… Оля, когда Галочка придет, я лягу и успокоюсь… Оставь нас вдвоем, мне необходимо с нею поговорить…

Ольга. Это так важно?

Михаил Миронович. Ты даже не представляешь, как это для меня важно. Когда Галочка придет, я лягу.

Ольга. Обещаешь?

Михаил Миронович. Обещаю.

Ольга. Тебе надо с нею поговорить? Хорошо! (Меняет голос.) Михаил Миронович, здравствуйте… Это я, Галочка, пришла вас проводить…

Михаил Миронович. Галочка, наконец, пришла… Мне надо сказать тебе что-то очень важное… Послушай…

Ольга (голосом Галочки). Михаил Миронович, я вас выслушаю… Но сначала вы должны лечь…

Михаил Миронович (послушно ложится на кровать). Хорошо, но сначала я должен тебе все объяснить… Ты поймешь…

Ольга (голосом Галочки). Я все пойму, только объясняйтесь лежа…

Михаил Миронович. Я еду в Париж… Мы расстаемся…

Ольга (голосом Галочки). Я знаю, вы едите в Париж на три дня… Скоро вернетесь…

Михаил Миронович. Я не вернусь… В том-то и дело.

Ольга (обычным голосом). Папа, что ты городишь? Почему ты не вернешься?

Михаил Миронович (расстроенным голосом). Оля, откуда ты взялась? Я разговариваю с Галочкой… Не мешай нам… Галочка! Галочка! Где ты? Она ушла? Я ее догоню… (Садится на кровати.) Оля, надень мне тапочки… Я должен догнать ее…

Ольга (пробует его уложить в кровать). Тебе не нужны никакие тапочки. Ты в госпитале…

Михаил Миронович (сопротивляется). Я не лягу, пока не поговорю с Галочкой… Прошу тебя отойди в сторону… и позови ее… Мне надо объясниться с нею… Где она?

Ольга. Она здесь… (Меняет голос.) Михаил Миронович…

Михаил Миронович. Галочка, почему ты меня зовешь по имени-отчеству? Ты всегда звала меня Михаил, Миша…

Ольга (голосом Галочки). Но здесь много посторонних… Ваши сотрудники…

Михаил Миронович. Ты права… Никто не должен знать… Дай мне твою руку… (Ольга подает свою руку.) У тебя всегда были такие теплые мягкие руки, я так любил гладить твои руки и целовать… (Хочет поцеловать ее руку.)

Ольга. Михаил, не надо, неудобно.

Михаил Миронович. Галочка, пойми, мне необходимо выступить со своим докладом на конференции в Париже… Единственный случай в моей жизни… Партком не хотел меня пускать… Это была такая унизительная процедура…

Ольга (голосом Галочки). Почему унизительная?

Михаил Миронович. Они, в парткоме, все антисемиты… Председатель называл меня «Мойша Меерович»… Так, как я записан в паспорте… Хотя прекрасно знает, что все в институте меня зовут Михаил Миронович… Просто ему захотелось лишний раз подчеркнуть мое происхождение… (Волнуясь, хочет встать.) Галочка, ты должна меня понять…

Ольга (голосом Галочки). Я понимаю вас… Понимаю, лежите… Успокойтесь…

Михаил Миронович (ложится). Еду в Париж с Димой, он член партии… Партком настаивал, чтобы я ехал с Димой… Я согласился…

Ольга (голосом Галочки). Я понимаю…

Михаил Миронович. Погоди, я еще не объяснил самого главного… Они меня отпустили под честное слово, что я…

Ольга (голосом Галочки). Что вы вернетесь через три дня… Вам нельзя нервничать…

Михаил Миронович. Как не нервничать?.. Самое унизительное… Они поставили мне условие… разрешили поехать в Париж, если мы прекратим все наши отношения… Если бы я отказался от поездки, то в этом случае доклад должен был делать Дима… Конечно, он может прочитать доклад по бумажке, но будут задавать вопросы… Дима ничего не понимает в строительстве мостов… погубит всю нашу работу… (Пауза.) Почему ты молчишь? Галочка, скажи что-нибудь… У меня не было другого выбора… Я согласился, потому что не мог отдать дело всей моей жизни в руки партийного балбеса… Почему молчишь?

Ольга (своим голосом). Папа, ляг… Ты вскакивал, махал руками, капельница не капает… Я позову сестру…

Михаил Миронович. Оля, к черту капельницу… Не надо сестру, дай договорить с Галочкой… Почему она молчит? Она обиделась? Если она не простит… я умру… Она должна понять… Оля, где Галочка? Скажи мне правду…

Ольга (своим голосом). Пошла за тапочками…

Михаил Миронович. Как ты могла отпустить ее одну? Надо было пойти с нею… Сейчас опасно…

Ольга (своим голосом). Мне надо ухаживать за тобой… Она скоро вернется…

Михаил Миронович. Оля, если она не вернется, значит, обиделась… Как ты думаешь, простит она меня?

Ольга (своим голосом). Конечно, простит… Я бы простила…

Михаил Миронович. Ты бы меня простила? Но ты не знаешь всех подробностей… Я должен признаться, что еще до отъезда в Париж, мы с Галочкой договорились…

Ольга (своим голосом). О чем?

Михаил Миронович. Я переезжаю к ней с одним чемоданом… Вам с мамой оставляю квартиру, мебель, все, все…

Ольга (своим голосом). Она согласилась?

Михаил Миронович. Галочка хотела быть со мной… Видеть меня каждый день… Всегда быть вместе…

Ольга (своим голосом). Папа, ты от нас с мамой никуда не уходил… Вспомни…

Михаил Миронович (не слушая). Правильно… Потому что наши отношения с Галочкой кончились… Она не могла простить, что командировка в Париж для меня оказалась важнее любви… (Вскакивает.) Не могу думать об этом спокойно… Пойду за ней…

Ольга (своим голосом). Никуда ты не пойдешь… Скоро уйдет твой поезд… Тебе надо успокоиться…

Михаил Миронович. Как я могу успокоиться? Ты думаешь, она не вернется? Оля, она пошла за тапочками?

Ольга (своим голосом). Да-да, за тапочками… Лежи, а то позову доктора…

Пауза.

Михаил Миронович. Не надо никого звать… Только Галочку. Если она вернется, значит, она меня простила…

Ольга. Я позову ее, если будешь лежать спокойно…

Михаил Миронович (ложится). Оля, я совершенно спокоен… Видишь, совершенно успокоился…

Пауза.

Ольга (своим голосом). Папа, послушай меня внимательно, ты сейчас находишься в госпитале…

Михаил Миронович. А где этот госпиталь?

Ольга (своим голосом). В Америке… В Бостоне…

Михаил Миронович. Как я оказался в Америке?

Ольга (своим голосом). Мы переехали в Америку, девять лет назад… Ты тогда чувствовал себя хорошо, сам гулял по Бостону, радовался, что, наконец, живешь в свободной стране…

Михаил Миронович. А где мама?

Ольга (своим голосом). Мама умерла…

Михаил Миронович. Умерла… Когда?

Ольга (своим голосом). Еще до нашего отъезда в Америку… Мы маму похоронили в Ленинграде…

Михаил Миронович. Значит, мы все в Америке… И Галочка? Где она?

Ольга (своим голосом). Не знаю…

Михаил Миронович. Как не знаешь? Ты же сказала, она скоро придет… (Вскакивает.) Вон она в толпе, я ее вижу… Оля, она меня простила… У нее в руках мои тапочки…

Ольга (своим голосом). Папа, зачем ты вырвал кислородную трубку… Придется позвать сестру… (Направляется к выходу.)

Михаил Миронович (приподнимается на кровати, протягивает вперед руки, по направлению к дверям, старается кричать громко). Галочка, Галочка…

Ольга (быстро возвращаясь, говорит своим голосом). Папа, ты куда?

Михаил Миронович. Я видел в толпе Галочку… Позови ее… На ней голубая вязанная шапочка… Она связала ее крючком… На работе… Во время обеденного перерыва… А потом она связала мне шарф… с красивым рисунком…

Ольга. Папа, что ты вытворяешь? Не вставай! Ложись немедленно. Сейчас придет сестра и снова поставит капельницу и кислород…

Михаил Миронович. А я капельницу снова вырву…

Ольга (своим голосом). Почему?

Михаил Миронович. Не хочу, чтобы Галочка видела меня беспомощным… с кислородными трубками…

Ольга (хочет силой уложить в кровать. Говорит своим голосом). Папа, не знаю, что с тобой делать?

Михаил Миронович (сопротивляется. Говорит спокойно и убедительно). Оля, я лягу, когда придет Галочка…

Ольга (своим голосом). Ок… Папа, я ее вижу, она подходит к нам… Она здесь… (Голосом Галочки.) Михаил, пожалуйста, успокойтесь…

Михаил Миронович. Галочка, пришла наконец… ты принесла тапочки?

Ольга (голосом Галочки). Принесла…

Михаил Миронович. Надень их на меня…

Ольга (голосом Галочки). Зачем вам тапочки?

Михаил Миронович. Не могу же я ехать в Париж босиком… У меня мерзнут ноги… (Ольга надевает тапочки Михаила Мироновича.) Ольга ушла?

Ольга (голосом Галочки). Ушла…

Михаил Миронович. Очень хорошо… Ты простила меня?

Ольга (голосом Галочки). Михаил, не беспокойтесь, я все простила.

Михаил Миронович. Галочка, я должен тебе сказать что-то очень важное… Слушай внимательно…

Ольга (голосом Галочки). Я вас слушаю…

Михаил Миронович. Галочка, мы в Америке… В свободной стране… Мы теперь свободные, как птицы… Теперь мы можем ехать в Париж вместе… Будем вдвоем гулять по Парижу… Эйфелева башня, Елисейские поля… Что там еще у них в Париже? Мосты… Там есть какая-нибудь река?

Ольга (голосом Галочки). Сена…

Михаил Миронович. Да-да, Сена… Именно Сена… Теперь мы свободные люди… Нам никто, никакие парткомы не могут помешать… Дай мне твою руку… Хочу чувствовать тебя рядом… со мной… (Ольга дает свою руку.) Галочка, я так рад, ты простила меня… (Пауза.) После того, как мы объяснились, у меня, как гора с плеч… Нам пора идти в поезд… Какой у нас вагон?.. В вагоне я, наконец, лягу на свою полку и спокойно засну… Галочка, только не уходи, прошу, и не отнимай своей руки… Мы едем в Париж… Вместе… Теперь мы вместе…

Михаил Миронович ложится на свою постель. Ольга помогает ему накрыться одеялом.

Михаил Миронович. Теперь я в порядке… Как говорят американцы, «я – Ок»?.. Галочка, люблю тебя… (Пауза.) Галочка, прикрой мне ладонью глаза… Свет мешает…

ЗАНАВЕС.

 

Мать и дочь

Действующие лица:

Мать – женщина лет тридцати пяти.

Дочь – девочка лет тринадцати – четырнадцати.

СЦЕНА

Комната в однокомнатной квартире. Дочь стоит на коленях. Мать раньше вернулась с работы, тихо вошла в прихожую и наблюдает за дочерью. Дочь молится и ничего не замечает. Мать входит в комнату. Дочь быстро вскакивает с колен…

Мать. Катя, что ты делаешь?

Дочь. Ищу карандаш… Уронила карандаш на пол…

Мать. Не лги матери! Ты молилась… Я стояла в коридоре и видела, как ты крестилась…

Дочь. Следишь за мной?

Мать. Беспокоюсь за тебя… Пойми меня правильно… Сейчас такое время…

Дочь. Какое?

Мать. Опасное… Ты еще маленькая и глупая… Не понимаешь, как надо жить… в нашей стране…

Дочь. Мама, я не глупая, все понимаю…

Мать. А если не я, а кто-нибудь из соседей увидал бы, как ты крестишься…

Дочь. Ну и что? Я бы сказала, что я репетировала сцену из пьесы…

Мать. Кто тебя научил молиться?

Дочь. Сама знаешь… Бабушка… Бабушка научила меня креститься и читать молитвы…

Мать. Какие молитвы?

Дочь. «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся»…

Мать. «Благодатная Мария, Господь с тобою». Ты читаешь эти молитвы?

Дочь. Конечно… Все так молятся…

Мать. Твоя подружка Люся тоже верит в Бога?

Дочь. Нет, она не верит…

Мать. Почему?

Дочь. Не знаю, может быть, потому, что у нее нет бабушки… Потом, она не одна, у нее есть брат. Когда я стала верить в Бога, я перестала бояться темноты и оставаться одна в квартире, когда ты на работе…

Мать. Да, ты часто остаешься одна, но тебе известно, я работаю на двух работах, чтобы нам хватало денег для нормальной жизни…

Дочь. Мама, мне надо с кем-то разговаривать…

Мать. С кем ты разговариваешь?

Дочь. С Богом…

Мать. О чем?

Дочь. Каюсь в грехах… Спрашиваю его совета… О многом…

Мать. Бог тебе отвечает?

Дочь. Иногда отвечает, под настроение…

Мать. Ты прекрасно знаешь, каждый человек в нашей стране должен быть комсомольцем… Ты ведь тоже собираешься вступать в комсомол?

Дочь. Конечно, почему нет? Все должны быть комсомольцами… Иначе могут не принять в институт.

Мать. А ты не боишься, когда тебя будут принимать в комсомол, могут спросить, веришь ли ты в Бога… Комсомольцы не должны верить…

Дочь. А я им скажу, что не верю…

Мать. Это будет ложь! Ты ведь знаешь, что это ложь!

Дочь. Конечно…

Мать. Кто тебя научил говорить неправду? (Пауза.) А если они все-таки узнают, что ты веришь в Бога, что они подумают… Тебя могут выгнать из комсомола…

Дочь. Неважно, что они подумают… Я их не боюсь…

Мать. А вот я боюсь… Всю жизнь боялась и сейчас боюсь… Как ты стала такой храброй?

Дочь. Я верю, что у меня есть ангел-хранитель, который меня спасет… Надо только в это верить…

Мать. Мой отец верил в Бога, но тот его не спас…

Пауза.

Дочь. Мама, расскажи мне о твоем отце…

Мать. Позже…

Дочь. Почему позже, я хочу сейчас… Кто был твой отец?

Мать. Я родилась и выросла в селе… Мой отец был в этом селе учителем…

Дочь. Это неправда! Он не был учителем!

Мать. Замолчи! Он был учитель!

Дочь. Ты сама никогда мне не говорила правду! Ты спрашиваешь, кто меня научил лгать? Ты! Ты меня научила!

Мать. Молчи! Грубиянка! (Бьет дочь по щеке.) Не смей так со мной разговаривать! Я твоя мать! Ты ничего не понимаешь!

Дочь. Почему ты меня ударила?

Мать. Потому что ты не понимаешь, чего я натерпелась в этой жизни! Что мне пришлось пережить…

Дочь. Я сказала правду… Он не был учителем… Твой отец был священником!

Мать. Тише, не кричи… Кто тебе сказал?

Дочь. Бабушка…

Мать. Я так и знала… Значит, я была права, когда запретила вам с бабушкой встречаться после развода с твоим отцом…

Дочь. А мы все равно встречались… Иногда… Я любила бабушку… Она была хорошая… Она всегда говорила, что это отец во всем виноват… А ведь папа ее сын…

Пауза.

Мать. Я не знала, что бабушка была на моей стороне… Даже не догадывалась…

Дочь. Ты о многом не догадываешься… А я давно уже знала, что твой отец был священником, но никому не рассказала…

Мать. Господи, всю жизнь боялась, что кто-нибудь узнает, что я дочь священника! Уехала из своего села в город… Больше всего боялась, что ты узнаешь и расскажешь кому-нибудь…

Дочь. Мама, что случилось с моим дедушкой?

Мать. Если бы я знала, что с ним случилось!.. Они пришли поздно ночью и арестовали его…

Дочь. Кто пришел?

Мать. Милиция, НКВД, КГБ, не знаю точно… Сказали, что забирают ненадолго, им надо с ним побеседовать… Он ушел с ними почти раздетый… Я побежала за ним и сунула ему в руки теплую куртку и кусок хлеба… Помню, он остановился, взял куртку, хлеб и на прощание… перекрестил меня… Больше я его не видела…

Дочь. Почему его арестовали?

Мать. Сказали, за то, что священник… Приговор был десять лет без права переписки… Потом мы узнали, что это означало расстрел… Всех священников арестовывали, не его одного…

Дочь. Мама, я все-таки не понимаю, почему арестовывали священников?

Мать. Ленин сказал: «Религия – опиум для народа». Согласно Ленину, получалось, священники обманывают народ… Значит…

Дочь. Значит, священников надо было арестовывать?

Мать. Вот такие были наши времена…

Дочь. Мама, хорошо, что ты, наконец, рассказала мне о дедушке… Видишь, я не такая уж глупая… Я умею хранить тайны…

Мать. Да, теперь вижу… (Хочет обнять дочь.)

Дочь (отталкивает руку матери и отходит в сторону). Не надо, не хочу…

Мать. Почему я не могу тебя обнять?

Дочь. Потом… Лучше расскажи, почему ты… Я давно хотела тебя спросить… Это ведь ты первая захотела развестись с моим отцом? Почему?

Мать. Твой отец обманывал меня… Много пил… Приходил поздно… Иногда совсем не приходил домой… Я так с ним измучилась… устала его ждать, нервничать… Мы часто ссорились…

Дочь. Я помню, папа, когда приходил меня навещать, приносил конфетки на палочках… Они были очень вкусные… Я любила эти конфетки и… папу…

Мать. Я понимаю, тебе нужен близкий человек…

Дочь. Конечно, нужен… Я одна… Папу я видела редко, а теперь он переехал в другой город… Бабушка умерла… Ты приходишь поздно, вечно усталая… (Пауза.) У меня нет ни братьев, ни сестер…

Мать. Катя, если бы они были, ты бы их любила?

Дочь. Конечно, все любят близких родственников…

Мать. У тебя есть двоюродная сестра, но ты с нею совсем не дружишь…

Дочь. Она не близкая… Она чужая…

Мать. Сказать по правде… Ты ведь и меня не любишь…

Дочь. Это ты меня не любишь и никогда не любила… Поэтому я осталась одна… Хорошо, что сегодня ты вернулась с работы пораньше и не такая усталая… Наконец мы с тобой по душам поговорили…

Мать (задумчиво). Катя, ты права, родители не могут работать день и ночь. Они должны проводить какое-то время с детьми… (Пауза.) Но ведь я не всегда так много работала… Помнишь, как мы с тобой ходили в музей? Было очень холодно, ты потеряла рукавички и начала плакать…

Дочь (грустно). Помню…

Мать. А потом мы сели в трамвай, и ты была такая несчастная, грустная… замерзшая… Тебе не понравился музей… Я хотела тебя утешить… У тебя были холодные ручки… Я стала греть их, дула на них, гладила твои ручки, чтобы они согрелись… Ты помнишь?

Дочь. Я плакала, потому что я просила купить мне мороженое, а ты купила конфеты, совсем невкусные… Я их выплюнула на снег, не могла есть…

Мать. Надеюсь, ты теперь-то понимаешь, раз ты такая умная, почему я не купила тебе мороженое?

Дочь. Почему?

Мать. У тебя болело горло…

Дочь. Ну и что? Горло болело совсем немножко…

Мать. Ты все-таки рассуждаешь, как маленькая… А я помню, что ты перестала плакать, когда я согрела твои руки, и они стали теплые…

Дочь. Совсем не поэтому, когда мы сели в трамвай, я поняла, что ты все равно не купишь мороженое и перестала плакать…

Пауза.

Мать. Катя, я перед тобой виновата, хочу покаяться…

Дочь. В чем?

Мать. Мы, когда поженились с твоим отцом, были очень молодые… Твой отец любил выпивать по вечерам, чтобы отвлечься… Работа у него была тяжелая, требовала отдыха… А отдыхал он только одним способом, с помощью выпивки… Ему хотелось, чтобы я тоже пила вместе с ним, за компанию…

Дочь. Выпивать вместе… Что тут плохого?

Мать. Когда я забеременела, то перестала пить, в рот ничего не брала. Тогда твой отец стал пить с друзьями, приходил поздно… Я беспокоилась, обижалась, злилась, плакала, умоляла его прекратить пьянство… Мы начали часто ссориться… Несмотря на все мои просьбы, отец делал, что хотел…

Дочь. В чем же ты каешься передо мной?

Мать. Я думаю, что мое печальное настроение во время беременности передалось тебе… Говорят, что ребенок уже в животе чувствует настроение матери… Может быть, поэтому ты всегда была такой грустной и несчастной девочкой…

Дочь. Неправда, я была грустной, потому что была одна…

Мать. Да, мы развелись с отцом сразу после твоего рождения…

Дочь. Ты хочешь сказать, поэтому у меня нет ни братьев, ни сестер?

Мать. Может быть, поэтому… (Пауза.) Катюша, я жалею тебя… Я знаю, ты нуждаешься в любви и ласке…

Дочь. Я не помню, чтобы ты была ласковой со мной…

Мать. А ты знаешь почему? Каждый раз как я хотела тебя обнять и приласкать, ты грубо отталкивала меня… С некоторых пор, когда ты стала постарше, я прекратила эти попытки и ты, по-моему, была этому даже рада…

Дочь. Я не была рада… И вообще, не понимаю, для чего ты это говоришь?

Мать. Мы сегодня с тобой разговорились… Разговаривали откровенно, как близкие люди… Попробуй не отталкивать меня и быть поласковей… Можно многого добиться лаской…

Дочь. Ты действительно так думаешь?

Мать. Уверена… Попробуй, у тебя должно получиться… Ты уже большая.

Пауза.

Дочь. Мама, подвинься ближе ко мне… Поближе… Еще… (Мать придвигается к Кате.) Дай мне твои руки…

Мать. Зачем?

Дочь. Я их погрею… (Берет руки матери и начинает их гладить.)

ЗАНАВЕС.

 

Миша Чехов

Действующие лица:

Миша Чехов – актер шестидесяти лет, с бородой, одет по консервативной американской моде 50-х годов.

Ксения Чехова – жена Чехова, актриса лет шестидесяти.

Время 1955 год.

СЦЕНА

Ксения (в черном платье выходит на середину сцены, говорит медленно, еле сдерживая волнение, с трудом подбирая слова). Я должна сообщить вам… Я потеряла мужа… Мой муж, Михаил Чехов умер от сердечного приступа. Это случилось вчера… Миша не прекращал курить сигареты, хотя доктор предупреждал, что это опасно для его здоровья… Сердечный приступ случился с ним в тот самый момент, когда он потянулся за сигаретой. Ему было всего 64 года… Простите, я не могу, мне трудно говорить… (едва сдерживая рыдания, медленно и печально покидает сцену.)

Действие второе

Комната в доме Михаила Чехова в Лос-Анджелесе. Ранее утро. Ксения с подносом и завтраком на подносе появляется в комнате. Миша сидит за письменным столом пробует дозвониться по телефону… Закуривает сигарету… и быстро прячет сигарету вместе с пепельницей в ящик стола, когда Ксения входит в комнату.

Ксения. Миша, Миша, завтракать! (Пауза.) Миша, завтрак готов… (Ходит по комнате, принюхивается.)

Миша. Видишь, я занят…

Ксения. Ты опять курил?

Миша. Как я могу курить, когда я звоню по телефону? (Придвигается ближе к ящику стола.) Не мешай, у меня срочное дело…

Ксения (подходит к столу, отодвигает Мишу, выдвигает ящик, в пепельнице лежит потушенная сигарета. Хватает сигарету и брезгливо бросает ее в корзинку для мусора.) Я так и знала… Врач сказал, если не бросишь курить, умрешь.

Миша. «Я знаю, врач запретил мне курить. Но я очень нервный…»

Ксения. Я уже где-то слышала эту фразу…

Миша. Правильно. Я это говорил, когда в фильме Хичкока играл психиатра. Американцы очень смеялись…

Ксения. А мне не до смеха… Ты обещал, бросить курить… А сам…

Миша. Эта последняя… Не мешай…

Ксения. Кому ты звонишь?

Миша. Юлу…

Ксения. Бриннеру?..

Миша. Мне сказали, что он будет сниматься в фильме по роману Достоевского «Братья Карамазовы»…

Ксения. Хочешь его поздравить?

Миша. У меня идея… Я должен помочь Мэрилин Монро… (Пауза.) Никто не отвечает… (Кладет телефонную трубку.)

Ксения (с возмущением). Ты опять за старое?

Миша. Что ты имеешь в виду?

Ксения (кричит). Он не понимает… Я устала от твоих увлечений… Сьюзен, Юлия, Энн и наконец Маргарет… Забыл, сколько я пережила, когда ты в Коннектикуте влюбился в эту пышку Маргарет Дрэппер или Пэппер?

Миша (морщится). Не кричи… я все объясню…

Ксения. Слушать не хочу… Я заткнула уши… (Затыкает руками уши.)

Миша. Я хочу рассказать, об одном уроке в моей студии.

Ксения. Ничего не слышу…

Миша (просто открывает рот, имитируя разговор, и, выразительно жестикулируя, изображает сильное волнение. Ксения приоткрывает уши. Миша начинает громко говорить.) Мы репетировали «Вишневый сад»… Мэрилин играла роль Ани, дочери главной героини пьесы. Вдруг, к моему удивлению, я почувствовал, сильное возбуждение… Сексуальное…

Ксения. Тебе не в первой чувствовать такое возбуждение…

Миша. Погоди… От Мэрилин исходила такая сексуальная энергия, что мне пришлось прервать репетицию и спросить Мэрилин, думала ли она о сексе, когда играла роль Ани?

Ксения. Дальше…

Миша. Мэрилин очень удивилась моему вопросу и ответила, что совершенно не думала о сексе, а была сосредоточена только на своей роли из «Вишневого сада»…

Ксения (с усмешкой). И ты ей поверил?

Миша. Поверил. Получалось, что она совершенно неосознанно и бесконтрольно излучала вокруг себя сексуальную ауру…

Ксения. Не верю…

Миша. И тогда я понял ее проблемы, связанные с киностудиями… Все эти боссы на студиях интересуются только ее сексуальностью, и только поэтому хотят снимать ее в кино. Когда я сказал ей об этом, она прислонилась к моему плечу, заплакала и призналась. «Я хочу быть в театре серьезной актрисой, и не хочу быть резиновой куклой для секса»… Ее горе и слезы так тронули меня, и я ей поверил…

Ксения. Простачок ты, Миша. А при чем Юл?

Миша. Если Юл исполняет в «Братьях Карамазовых» главную роль, то, я уверен, он сможет убедить своих боссов, пригласить Мэрилин сниматься в этом фильме.

Ксения. Какую роль ты наметил для нее?

Миша. Роль Грушеньки…

Ксения (удивленно). Майкл!

Миша. Я не Майкл, я Миша…

Ксения. Ты забыл, где живешь…

Миша. Живу в Америке, в Голливуде…

Ксения. Удивляюсь твоей наивности… Ты в Америке двенадцать лет, и так ничего не понял… Здесь никто из руководителей студии не будет прислушиваться ни к твоему мнению, ни к мнению Юла Бриннера…

Миша (мечтательно). Я так и вижу Мэрилин в роли Грушеньки… Грушенька такая же сексуальная, как и Мэрилин…

Ксения. Миша, ты старый человек… Мне казалось, что ты уже покончил со всеми увлечениями…

Миша. Но Мэрилин – не увлечение. Она моя ученица…

Ксения. Дрэппер тоже была твоей ученицей и полной бездарностью, но это не помешало тебе назначать ее на главные роли в спектаклях…

Миша (морщась, как от боли). Прошу тебя, прекрати… Мне неприятно…

Ксения. А мне было приятно, когда ты увлекся этой самой Пэппер и часами простаивал под ее окнами на виду у своих учеников?

Миша. Ксения, Мэрилин по секрету призналась мне, что в школе она очень уважала Авраама Линкольна, а теперь она так же уважает меня…

Ксения. Тебе хорошо известно, Мэрилин подписала контракт со студией «20 Век Фокс»…

Миша. Да, я знаю, она часто со мною советуется, как ей играть ту или иную роль…

Ксения. А тебе известно, что никто из боссов этой студии не позволит ей менять имидж американской, сексуальной бомбы на какую-то русскую Грушеньку?

Миша. Роль Грушеньки серьезная, драматическая роль… Я уверен, Мэрилин талантливая актриса, она справится…

Ксения. Талантливая? Не смеши… Лучше подумай о себе… Ты талантливый актер, а какие роли получаешь на голливудских студиях? Играешь смешных стариков… Да и то редко…

Миша. С моим ужасным акцентом… я не могу сниматься в американских фильмах… Меня приглашают, когда нуждаются в русских стариках с бородой… Сама понимаешь, это случается нечасто…

Ксения. Нам было совсем неплохо в Коннектикуте, где ты преподавал актерское искусство, но из-за твоей любовной аферы пришлось уехать… А теперь мы докатились до Тихого океана… Дальше ехать некуда… Впереди Япония…

Миша. Прекрасно знаешь, из-за чего нам пришлось уехать. Японцы бомбили Перл-Харбор, началась война, деньги перестали, поступать, школу пришлось закрыть, а меня пригласили в Голливуд… Разве я виноват, что здесь, в Лос-Анджелесе, нет театров, одни киностудии…

Ксения. Поэтому ты сидишь и ждешь, когда тебя поманит какая-нибудь киностудия. Приходите сниматься, нам нужен актер с бородой… Хорошо, что Станиславский не смотрит голливудские фильмы с твоим участием… Ему было бы стыдно за тебя…

Миша (огорченно). Ксения, в тебе говорит ревность… Никак не можешь простить мне старых увлечений…

Ксения. Миша, это не ревность… Мне обидно, что ты так и не сыграл своего короля Лира, хотя мечтал об этой роли всю жизнь… Тогда, в Коннектикуте, ты уже договорился о постановке Лира, уже начались репетиции с актерами… и вдруг ты исчезаешь в неизвестном направлении… Тебя пришлось искать несколько дней по всему Нью-Йорку… Ты не представляешь, что я пережила тогда…

Миша. Зачем вспоминать об этом? Меня нашли в конце концов…

Ксения. Нашли… И что выяснилось? Ты потерял драгоценное время, нарушил все договоренности из-за ссоры с этой самой дурацкой Маргарет… Тогда все поняли, нельзя доверять такие ответственные контракты и деньги этому сумасшедшему русскому…

Миша (улыбается воспоминаниям). Но ты тоже была, как сумасшедшая… Я чуть не умер… а ты издевалась… кричала на меня…

Ксения. Да, я была, как сумасшедшая, когда тебя застукали с твоей толстенькой красоткой… Что мне оставалось?

Миша. Ты никогда не понимала меня… Вместо того, чтобы пожалеть, стояла рядом и ругалась последними словами… Помнишь, что ты тогда кричала моим студентам?

Ксения (кричит). «Убирайтесь! Вы, все, убирайтесь отсюда! Я всем говорю. Вон отсюда! А ты, тем более, проститутка, грязная тварь! Спуталась с моим мужем! Соблазнительница!»

Миша. Ты обзывала моих студентов такими неприличными словами… Они были в шоке…

Ксения. Я обзывала сукой и проституткой твою Маргарет…

Миша. А что ты кричала мне? «Давай умирай, умирай поскорее! Подлец!» Ты действительно хотела, чтобы я умер?

Ксения. Я хотела, чтобы студенты ушли поскорее, а ты перестал придуриваться, изображая сердечный приступ.

Миша. Как ты догадалась, что я играю?

Ксения. Я знаю твои трюки… (Смеется.) Помнишь, после того, как ты кончил придуриваться, поднял голову и спросил меня. «Они ушли? Все?»

Миша (с довольным видом). Признайся, я ведь неплохо сыграл эту роль? Все студенты поверили, что я умираю…

Ксения. Тогда ты не умер… А вот теперь…

Миша. Что ты хочешь сказать?

Ксения. Ты умер как актер… Где твой Дон-Кихот?

Миша (печально). Не надо… Это моя боль…

Ксения. И моя…

Миша (встает с места и начинает в волнении двигаться по комнате). Однажды в России, Дон-Кихот явился в мою студию и заявил: «Меня надо сыграть»… Я ответил: «Конечно, надо, но некому»… Дон-Кихот исчез… После этого, отогнав от себя Дон-Кихота, я спокойно думал о его образе, сознавая как он глубок, многогранен и недоступен для меня. Потом он снова пришел и заявил уже более настойчиво: «Тебе надо сыграть»… Я спросил: «Кого? Сыграть кого?» Он не ответил и снова исчез… Но вскоре явился и властно заявил: «Посмотри на меня»… Я взглянул. «Теперь – это ты… Слушай мою мелодию… Я – звук, я – пластика». (Поднимает руку с копьем, изображая Дон-Кихота.) Я понял и принял его… Так закончился бой с Дон-Кихотом. Он победил, а я стал Дон-Кихотом… Я понял, как его надо играть…

Ксения (аплодирует). Но ты так и не сыграл Дон-Кихота. Это печально…

Миша. Но самое печальное… Он больше не является ко мне…

Ксения. Миша, поверь, сейчас ты был настоящим Дон-Кихотом, особенно в тот момент, когда поднял руку с копьем… Я всегда верила, ты замечательный, талантливый актер…

Миша. Очень благодарен… (Раскланивается, как перед воображаемой публикой.) Ты одна понимаешь меня… Ксения, должен признаться, сейчас я переживаю страстную и безнадежную… Любовь…

Ксения (думает, что эти слова относятся к ней, довольная улыбается). Миша, ну почему же безнадежную? Ты не прав… Я…

Миша. Переживаю… любовь к русскому театру… Помнишь, когда-то в России был такой актер Михаил Чехов?.. Неужели это был я?..

Пауза.

Ксения (с досадой). Помню, помню… Был такой актер… А здесь… Что ты сделал здесь, в Голливуде?

Миша. Кое-что сделал… Разработал метод обучения искусству актера, написал и издал два учебника для актеров на русском языке и на английском… Обучил целую группу знаменитых актеров Голливуда…

Ксения. Миша, ты действительно думаешь, что без твоих уроков они бы не стали известными или знаменитыми? Неужели ты прошел нелегкий путь театрального актера только для того, чтобы обучать других?..

Миша (огорченно). Да, примерно такой же вопрос мне задал на днях наш общий друг Джордж…

Ксения. Джордж Жданов?

Миша. Он спросил меня, для чего мы здесь? Чтобы актеры кино чуть-чуть лучше исполняли свои роли, а боссы в киностудиях богатели все больше и больше? Я ответил. «Нет, мы с тобою здесь для того, чтобы помочь людям расти духовно, становиться человечнее»…

Ксения (начинает громко смеяться, не может остановиться). Ой, уморил! Ой, не могу…

Миша (удивленно). Разве я сказал что-то смешное?

Ксения. Поэтому, поэтому… ты звонишь Юлу… Чтобы… Мэрилин росла… духовно? (Неожиданно смех переходит в слезы.) Миша, а я помню, каким ты приехал в Америку. У тебя была мечта, ты хотел создать здесь такой же театр, как у Станиславского в Москве. Ты тогда много работал, собрал вокруг себя способных актеров… Почему ничего не получилось?

Миша (огорченно). Я и сам не знаю… Все время думаю об этом… Я горел, я мечтал… Мне казалось, что вот-вот… я это сделаю…

Ксения. Ты приехал покорять Америку своим искусством… А в результате Америка покорила тебя…

Миша. Да, так получается… Я со своими русскими мерками, с русской ментальностью приехал в другую страну, о которой ничего не знал, не имел никакого понятия, без языка, зная только «хау ду ю ду», приехал с мечтой сделать что-то необыкновенное, удивить всю страну, поразить всех… И в результате ничего… Позднее я понял, иначе и не могло быть…

Ксения. Когда же ты понял?

Миша. Наверное, после провала нашей пьесы «Бесы» по роману Достоевского, на Бродвее… Мы репетировали эту пьесу два года…

Ксения. Критика была ужасная, как будто они все договорились тебя уничтожить…

Миша. Они в самом деле меня уничтожили, долгое время я не мог оправиться…

Ксения. Зачем тебе понадобилось ставить эту пьесу?

Миша. Тогда весь мир… сошел с ума. В Европе – фашизм, в России – коммунизм. Я хотел предупредить американцев, что и с Америкой может случиться то же самое…

Ксения. Слава Богу, пока не случилось…

Миша. Мне тогда казалось, эта тема должна заинтересовать американскую мыслящую публику… А им было скучно…

Ксения. На самом деле, провал пьесы был первым предупреждением, что ты чего-то не понимаешь… Тебе надо было подстраиваться под интересы американской публики…

Миша. Пока живу здесь, все время подстраиваюсь и никак не могу понять… что эту публику интересует…

Ксения. Поэтому ты звонишь Юлу с глупыми идеями. А руководители студии знают, публика хочет, чтобы Мэрилин Монро развлекала ее в смешных кинокомедиях, а не в серьезных театральных постановках…

Миша. Но я всегда верил в великую миссию театра… (Пауза.) И верю до сих пор…

Ксения. Миша, никакой миссии нет…

Миша. Тогда зачем я стал актером? Ты хочешь сказать, только для того, чтобы паясничать и смешить, публику?

Ксения. Именно… Люди работают целый день, устают, приходят в театр, чтобы отвлечься от повседневности… Что плохого, если они хотят развлечься и немного посмеяться?

Пауза.

Миша. Ксения, последнее время мне снится один и тот же сон. Я сижу в своей артистической уборной в Москве, накладываю на лицо грим, сейчас мой выход на сцену, я играю «Гамлета», волнуюсь, слышу звонок, иду на сцену, передо мной темный молчаливый зал… И я говорю в эту пустоту. «Быть или не быть?», потом повторяю эти слова почему-то по-английски. «Ту би, ор нот ту би»… и просыпаюсь… Понимаю, где нахожусь, и меня охватывает такая тоска… Я знаю, мне уже никогда не сыграть «Гамлета»…

На глазах у Миши появляются на глазах слезы. Он берет дрожащими руками сигарету и закуривает. Ксения не останавливает его.

Ксения. Миша, но ты уже играл Гамлета в России… И совсем неплохо…

Миша (усмехаясь). Вот именно, «неплохо»… Станиславский был недоволен моей игрой… Он считал, что амплуа трагического актера не для меня… Я только теперь понимаю, как надо играть эту роль… (Пауза.) Недавно я пришел к выводу, актеры, не должны эмигрировать… Мы совершили ошибку, когда уехали из своей страны…

Ксения (в замешательстве). Миша, что ты говоришь? Ты ведь знаешь, что сделал Сталин с известными актерами и режиссерами. С твоим другом Мейерхольдом?.. Он и тебя бы уничтожил…

Миша. Может быть, из уважения к моему знаменитому дядюшке он не тронул нас? Моя тетушка, актриса Книппер-Чехова, прекрасно здравствует в Москве и играет свои роли в театре. Ее никто не трогает…

Ксения (с ужасом в голосе). Это еще ничего не значит… Не смей так думать! Миша, дорогой, не забывай, мы живы только благодаря тому, что эмигрировали в Америку… А ты успел здесь многое сделать…

Миша. Что же я успел сделать, кроме того, что остался жив?

Ксения. Разработал метод обучения искусству актера… Написал и опубликовал две книги… У тебя много учеников, и среди них замечательные, знаменитые актеры…

Миша (с горькой усмешкой). Теперь я знаю, что напишут обо мне в некрологе. Умер племянник известного русского писателя Чехова, учитель Мэрилин Монро и Юла Бриннера…

Ксения. А еще Гарри Купера и Грегори Пека, и… и…

Миша. М-м-м-м… Мэрилин Монро…

Ксения. Прекрати! Вспомнила… Энтони Куина, Джека Николсона…

Миша (смеется). Хватит, хватит… Для некролога достаточно… Сдаюсь, ты меня обыграла… Стал забывать своих учеников… Старею…

Ксения. Просто у тебя, их так много, что невозможно всех запомнить…

Миша. Я попрошу, чтобы перед тем, как писать мой некролог, они обратились к тебе…

Ксения (машет руками). Прекрати! Хватит! Не хочу больше ничего слышать о некрологах… Фу! Накурил здесь, дышать нечем! (Собирается уходить.)

Миша (миролюбиво останавливает Ксению). Ксения, не сердись… Я виноват перед тобой… Прости мне мои увлечения…

Ксения (улыбаясь). Дождалась… наконец…

Миша. На самом деле… я люблю только тебя…

Ксения (растрогавшись). Миша, давно тебе все простила и… люблю только тебя…

Миша (с удовольствием затягивается последний раз сигаретой). Ксения, мы давно вместе, но так откровенно, пожалуй, ни разу не говорили… Я тебе очень благодарен…

Ксения (обрадовано). За мое признание?

Миша (с хитрой улыбкой). Не угадала… Наконец ты позволила мне спокойно докурить мою сигарету…

Ксения (рассерженная). Паясничаешь? Станиславский прав. «Никакой ты не трагик»… Твое место в цирке…

Миша (упавшим голосом). Почему в цирке?

Ксения (кричит). Хочешь играть Гамлета, а сам, а сам… шут гороховый!.. Вот ты кто!

Миша. Ксения, зачем ты так?

Ксения. Зачем? Когда ты перестанешь издеваться надо мной? (Уходит, обиженная.)

Миша кладет окурок в пепельницу. Сидит в задумчивости, затем решительно берет другую сигарету и вдруг неожиданно хватается за сердце и резко откидывается на спинку кресла. Сигарета падает на пол.

ЗАНАВЕС.

 

Неожиданная проблема

Действующие лица:

Майк – мужчина шестидесяти пяти лет.

Боб – приятель Майка, семидесяти лет.

СЦЕНА

Поздний вечер. Дом Боба. Взволнованный Майк прибегает к Бобу. Они друзья, и Майк пришел поделиться своей проблемой.

Боб. Майк, в чем дело? Ты такой взъерошенный. Что случилось?

Майк. У меня проблема…

Боб. Давай…

Майк. Что ты пьешь? Налей, пожалуйста… Горло пересохло.

Боб. Это виски. С водой или прямо?

Майк. Прямо.

Боб. За дружбу. (Чокаются и пьют). Слушаю, выкладывай, что случилось?

Майк. Моя жена отказалась со мной спать.

Боб. Подумаешь… В нашем возрасте это не проблема. Спи отдельно…

Майк. Не в этом дело… Отказалась со мной заниматься сексом.

Боб. Она твоя законная жена. Не имеет права. Требуй.

Майк. Если она не хочет… Я же не могу ее насиловать…

Боб. Как она объясняет отказ?

Майк. Раньше нравилось, а теперь говорит – нет. Что мне делать?

Боб. Да, дела… Может быть, ты ее обидел?

Майк. Как я ее мог обидеть? Не было ничего такого… Мы не ссорились.

Боб. Мог сказать что-то обидное…

Майк. Ничего обидного не говорил…

Боб. А во время секса?

Майк. Обычно все делаю молча.

Боб. А она?

Майк. Она что-то говорит, я не слушаю.

Боб. А вот это зря… Надо ее слушать и что-нибудь говорить в ответ.

Майк. Что я должен говорить?

Боб. Например, как тебе это нравится, как ты ее любишь, какая у нее красивая грудь… Что-нибудь такое, приятное… Сам понимаешь.

Майк. Кто тебя научил?

Боб. На собственном опыте…

Майк. Ты же развелся пять лет назад.

Боб. А мои подружки… Не учитываешь… Что ты предпринимал?

Майк. А что мне делать?

Боб. Уговаривать, убеждать.

Майк. Пробовал…

Боб. Она что на это?

Майк. Безрезультатно.

Боб. Понимаешь, женщины, они другие, им нужны эмоции.

Майк. Какие эмоции?

Боб. Ревность, разные переживания. Знаешь, чтобы я сделал на твоем месте? Я бы ей сказал: «Хорошо… Ты отказываешь мне, тогда не возражай, если я найду для секса другую»…

Майк. Знакомиться на улице? Я уже не в том возрасте…

Боб. Зачем на улице? Твоя соседка из квартиры напротив вполне может подойти… Ты видел, какая у нее фигура? Грудь, бедра и все остальное…

Майк. Видел, видел. Не подходит. К ней приходят мужчины прямо с улицы. Она проститутка.

Боб. Вот и замечательно!

Майк. Это опасно.

Боб. Дай подумать… (Пауза.) Ты знаешь, каждая женщина нуждается во внимании, в подарках. Пробовал ей что-нибудь подарить?

Майк. Цветы дарил. А она швырнула их мне в лицо со словами, я знаю, для чего тебе понадобился этот веник.

Боб. Надо быть похитрее.

Майк. Научи.

Боб. Вспомни вашу первую встречу. Как ты за нею ухаживал. Как добивался ее…

Майк. Я ее не добивался. Все получилось само собой.

Боб. Как вы познакомились? Вспомни…

Майк. Значит, так. Захожу я в кафе рядом с моим домом, чтобы покушать. Сажусь за стол… Жду официантку. Смотрю, в углу сидит девушка. Незнакомая. Она мне показалась очень грустной. Помню, первое чувство – жалость. Решил познакомиться. Подошел, спросил: «Девушка, где вы так загорели?» Мой приятель меня научил так знакомиться с девушками. Она совсем была не загорелая. Лицо у нее было печальное, бледное… Удивленно посмотрела на меня и говорит: «Вы шутите?» Я говорю: «Да, пошутил немного, чтобы с вами познакомиться»… Мы разговорились, познакомились. Пригласил ее к себе. Так и пошло, потом поженились.

Боб. А медовый месяц где проводили?

Майк. В палатке на берегу озера. Были молодые, денег мало, решили пожить недельку в палатке.

Боб. Понимаю. С милым рай в палатке.

Майк. Пожалуй… Боб, у тебя есть водка?

Боб. Есть…

Майк. Давай по рюмочке. (Пьют водку.) Хорошо пошла. Горло прочистило. Что бы ты сделал на моем месте?

Боб. Устроил ей второй медовый месяц. Но не в палатке, а на Карибах или еще в каком-нибудь шикарном месте. Снял бы номер с видом на море, а вечером пригласил в ресторан. Представляешь, на столе свечи, в бокалах красное вино, а за окном океан…

Майк. Звучит неплохо… Но для такого отпуска требуются большие деньги.

Боб. Занял бы у кого-нибудь.

Майк. А как отдавать? Я на пенсии.

Боб. Значит, ты сидишь на пенсии, ничего не делаешь, а она вкалывает целый день… Приходит с работы усталая и готовит тебе еду. Да я бы на ее месте не только отказался от секса, развелся бы с тобой. Как ты помогаешь Елене?

Майк. Слежу за порядком в доме. Покупаю продукты иногда, какие она скажет.

Боб. Сам можешь что-нибудь приготовить?

Майк. Могу поджарить картошку.

Боб. Вот и поджарь. Она приходит с работы, ты ее встречаешь с поджаренной картошкой, на столе горит свечка, рюмки с красным вином, фрукты, салфетки. В доме уют и красота. В этот вечер ни в коем случае не приставай к ней. Пусть она думает, что ты ждал ее не потому, что хочешь иметь секс, а потому, что по-прежнему ее любишь.

Майк. Боб, я действительно люблю ее и совсем не хочу разводиться.

Боб. Любишь? Это меняет дело. Ты должен показать свою любовь. Любовь бывает разная, как и машины. Высокая любовь поднимается над физиологией, над сексом. Тебе надо немного потерпеть и в конце концов будешь вознагражден. Она оценит твои усилия и вернется к тебе.

Майк. Если не оценит? Я буду терпеть, а она в это время найдет кого-нибудь другого…

Боб. Ты мне вот что объясни, как у вас все это происходит?

Майк. Что происходит?

Боб. Секс, ласки всякие… Сам понимаешь.

Майк. Как обычно. Ложимся на кровать, накрываемся одеялом и…

Боб. Дальше?

Майк. Дальше? Я обычно после секса засыпаю. Действует, как снотворное.

Боб. Нужны детали. Сколько у вас это длится по времени?

Майк. Минут пять, десять, может, меньше… Она усталая, я ее жалею.

Боб. Слишком быстро…

Майк. Она сама меня просит: «Давай побыстрей».

Боб. А ты знаешь, для настоящего полноценного секса нужна прелюдия…

Майк. Какая еще прелюдия?

Боб. Скажем, для начала ты должен поцеловать ее в губы, потом за ушком… Что-нибудь пошептать ласковое. Потом…

Майк. Первый раз слышу про прелюдию…

Боб. Сколько лет вы женаты?

Майк. Скоро будет двадцать пять.

Боб. Дела… Серебряная свадьба на подходе, а вы ссоритесь. Значит, все двадцать пять лет все было нормально…

Майк. У нас было все нормально… И вдруг… (Пауза.) А у тебя? Как ты познакомился с твоей бывшей женой?

Боб. Когда я увидал ее в первый раз на улице, я пошел за нею следом… У меня в голове была только одна мысль, одно желание…

Майк. Секс?

Боб. Она несла тяжелые сумки, я помог ей, довел до самого дома… У дверей ее квартиры мы разговорились, познакомились… Назначил ей свидание в кафе. Она не пришла… вот тут я почти сошел с ума… Начал такое устраивать…

Майк. Что именно?

Боб. Около ее окна росло дерево… я залез на дерево и в открытое окно бросил букет цветов с запиской: «Я люблю тебя. Приходи в кафе»… Так я признался в любви. Потом водил ее по дорогим ресторанам, покупал подарки. Это длилось около полугода. Пригласил ее отдыхать и там, ночью, при свете луны и звезд, на пляже у нас все произошло, и я предложил выйти за меня замуж.

Майк. А как насчет медового месяца?

Боб. Разумеется, после свадьбы мы уехали на две недели и провели медовый месяц в Таиланде. Я давно мечтал побывать там.

Майк. А Валентина тоже мечтала о Таиланде?

Боб. Не знаю. Впрочем, это уже было неважно.

Майк. Почему же вы развелись в конце концов?

Боб. Понял, что совершил ошибку… постоянные ссоры, ревность. Устал. Думаю, если бы она пришла в первый раз в кафе, я бы не женился на ней.

Майк. Мы с Еленой не ссорились. Она сообщила, что не хочет секс со мной совершенно спокойно, без всякой ссоры. Это было так неожиданно.

Боб. Да, ты парень, ей просто надоел со своим скучным сексом. У тебя нет никакой фантазии.

Майк. Может, посоветуешь, что надо делать?

Боб. Понимаешь, все женщины разные… Некоторых надо брать лаской, других силой…

Майк. Как это брать силой? Не понимаю…

Боб. Силой… Как объяснить? Настойчиво, без лишних разговоров…

Майк. Это меня не устраивает…

Боб. Тогда купи диск с порнофильмом… Там тебе все покажут, что надо и как…

Майк. Я же не могу заниматься сексом и смотреть фильм одновременно…

Боб. Вы должны смотреть это вместе… Сначала посмотрите, а потом все остальное… Майк, у тебя был секс с другими женщинами, кроме Елены?

Майк. Нет. Елена моя единственная любовь…

Боб. А у Елены был кто-нибудь до тебя?

Майк. Кто-то был. Мы с нею познакомились на другой день, когда этот парень бросил ее. Она сидела в кафе такая потерянная, жалкая, еще надеялась, что он вернется…

Боб. Тяжелый случай. Кстати, когда она тебе это сказала, что отказывается от секса?

Майк. Какое это имеет значение?

Боб. Это важно, чтобы она не успела найти тебе замену.

Майк. Кажется, недели две, три назад. Точно не помню.

Боб. Значит, у вас не было секса три недели… получается, что ты к ней приставал по крайней мере уже шесть раз как минимум…

Майк. Кажется два раза приставал.

Боб. Слишком мало… Возможно, вам нужен конфликт…

Майк. Какой еще конфликт?

Боб. Конфликт? Настоящая ссора с выяснением всех отношений. Чтобы после этой ссоры все стало на свое место. Можно хлопнуть дверью, покричать, пригрозить, что уйдешь и никогда не вернешься… Довести ее до слез, потом попросить прощения, признаться в любви, встать на колени и так далее, и так далее…

Майк. Не люблю я эти ссоры… Это не для меня.

Боб. Как знаешь… (Пауза.) Да, кстати, совсем забыл… На днях видел Елену на улице, смотрю идет красивая, молодая, подошел к ней, помог донести до дома тяжелые сумки…

Майк. А потом?

Боб. Потом… она поблагодарила за помощь…

Майк. Что ты сказал ей?

Боб. Сказал, что сумка очень тяжелая…

Майк. А она что?

Боб. Согласилась… А потом я спросил, почему ей муж не помогает?

Майк (нервно). Что она?

Боб. Сказала: «Это не муж – чистый козел… Мне такой козел не нужен»…

Майк. Когда это было?

Боб. Не помню, точно…

Майк. Приблизительно…

Боб. Недели две, три назад.

Майк (быстро бежит к дверям). Я ей покажу «козла»! Она у меня попрыгает! Она мне за этого «козла» ответит!

Боб. Майк, куда ты? Мы еще не решили твою проблему… (Довольный, потирает руки, улыбается.) Так-то оно лучше!

Майк (быстро возвращается назад). Не смей заигрывать с моей женой! Если еще раз подойдешь к ней – убью!

Боб. Во как! Отличная работа!

Сердитый Майк убегает, громко, хлопнув дверью.

ЗАНАВЕС.

 

Ночная работа

Действующие лица:

Майкл – мужчина сорока лет, водитель машины.

Анна – женщина сорока лет.

СЦЕНА

Майкл возвращается утром домой на машине. После ночной работы ему очень хочется спать. Анна спешит на работу, стоит на дороге в костюме медицинского работника… и голосует. Майкл останавливается около Анны.

Анна. Хелло, подвезите меня, пожалуйста… Опаздываю на работу…

Майкл . Садись… Майкл…

Анна (садится в машину Майкла ). Спасибо… Меня зовут Анна… Моя машина не завелась… Пришлось голосовать… (Пауза.) Я работаю в госпитале… Вы, наверное, удивлены, что я так одета?

Майкл. Не обратил внимания…

Анна. Я, чтобы не тратить время на переодевание… Опаздываю… А вы куда едете?

Майкл. В Вустер.

Анна. Замечательно! Я как раз там работаю, в госпитале…

Майкл. Если не засну по дороге, подвезу к самому госпиталю…

Анна. Спасибо, большое… Я заплачу…

Майкл. Платить не надо… Говори что-нибудь… засыпаю на ходу, боюсь попасть…

Кладет голову на плечо Анны и засыпает. Анна толкает его в бок.

Майкл (просыпаясь). Ты чего?

Анна. Не спите… Опасно… За рулем…

Майкл. Не молчи, говори, говори…

Анна. О чем?

Майкл. Неважно…

Анна. Вчера была плохая погода, дождь, а сегодня солнышко… А позавчера…

Майкл начинает засыпать, наваливается плечом на Анну. Анна отталкивает его, садится подальше…

Анна. Ой, что же вы?

Майкл. Расскажи, что-нибудь интересненькое…

Анна. У вас есть жена?

Майкл. Конечно…

Анна. Вы ее любите?

Майкл. А как ты думала?

Анна. Где она работает?

Майкл. Это так важно?

Анна. Не важно, просто, для разговора…

Майкл. Работает продавцом в магазине…

Анна. Как жена относится к вашей ночной работе?

Майкл. Не любит, когда я уезжаю на всю ночь…

Анна. Почему?

Майкл. Боится оставаться одна… Просила меня найти другую работу, но сейчас где ее найдешь… Правда, она нашла средство, как избавиться от страха…

Анна. Какое?

Майкл кладет голову на руль, засыпая. Анна толкает его в бок.

Майкл (поднимая голову). А, в чем дело?

Анна. Я спрашиваю, какое средство?

Майкл. От чего?

Анна. От страха…

Майкл. Ах, это… Ее работа начинается очень рано… Пока я собираюсь на ночную работу, ложится в кровать, принимает снотворное и засыпает. Говорит, что во сне ей не так страшно…

Анна. А когда вы приезжаете домой, она вас ждет? (Пауза.) Эй, проснитесь… Я спрашиваю, когда приезжаете?

Майкл (просыпаясь). Фу, черт! Когда приезжаю, она уже на своей работе…

Анна. Выходит, вы почти не видите друг друга.

Майкл. Видимся по выходным…

Анна. Не густо…

Майкл. Мне достаточно…

Анна. А жене два дня достаточно для секса? (Пауза. Майкл кладет голову на руль.) Эй, проснитесь, наконец! (Пауза. Говорит бодрым тоном.) А я любила, когда мой муж уезжал на ночную работу…

Майкл (просыпаясь). Не боялась оставаться одна дома?

Анна. Я тогда ничего не боялась…

Майкл. Это почему же такая смелая?

Анна. У меня в то время был любовник…

Майкл (смотрит на Анну оценивающим взглядом). Ну-ну…

Анна. Пока муж собирался на ночную работу, я тоже говорила, что ложусь спать… Сама быстро одевалась и ложилась в кровать, прямо в туфлях, в куртке, закрывалась простыней под самый подбородок, чтобы муж ничего не заметил… Лежала и ждала, когда он уйдет…

Майкл (заинтересованно). Зачем одетая?

Анна. Чтобы поскорее встретиться с любовником… Мой муж работал ночью всего два раза в неделю, и мы с любовником встречались редко, тоже два раза в неделю… У нас было такое желание… Мы с ним оба с нетерпением ждали встречи…

Майкл. А когда ваш муж уезжал на работу?

Анна. Я вскакивала с постели, а мой любимый уже ждал меня за углом… Я садилась в его машину, и мы мчались к нему домой… А там, мы даже не успевали дойти до кровати и прямо на полу…

Майкл. Не раздеваясь?

Анна. Почти… А иногда мы занимались сексом прямо в его машине по дороге к его дому…

Майкл. На переднем сиденье?

Анна. Почему на переднем, на заднем…

Майкл. Не боялись, что кто-нибудь вас увидит?

Анна. Чего бояться? Кругом темно, ночь… Но я не любила в машине…

Майкл (окончательно проснувшись). Почему?

Анна. На полу удобней…

Майкл. А что вы делали после секса?

Анна. Вставали с пола, раздевались, ужинали…

Майкл. А потом?

Анна. Что потом? Всю ночь я проводила с ним… Это было незабываемое время… Мы не спали почти всю ночь… Я была так счастлива… До сих пор вспоминаю это время… дух захватывает…

Майкл. А наутро?

Анна. Наутро мы вместе завтракали и вместе ехали на работу. Он отвозил меня прямо на мою работу…

Майкл. Если бы муж вернулся домой раньше обычного времени?

Анна. Я бы ему объяснила, что меня вызвали на работу раньше времени… Пришлось взять такси…

Майкл. Сколько это у вас продолжалось?

Анна. Года два…

Майкл. И за эти два года муж ничего не заметил?

Анна. Ничего… Потом наши отношения кончились…

Майкл. Почему?

Анна. Не помню…

Майкл. Вспомни…

Анна. Это неважно…

Майкл. Почему неважно?

Анна. Я вижу, вы проснулись…

Пауза.

Майкл. Сколько сейчас времени?

Анна. Половина восьмого…

Майкл. Тогда держись…

Анна. В чем дело?

Майкл. Сейчас увидишь…

Майкл нажимает на газ, и машина несется со страшной скоростью.

Анна. Майкл, Майкл, куда ты, погоди, это опасно… Мы успеем. Моя работа начинается в восемь. (Пауза.) Здесь крутой поворот, машину занесет… (Хватает Майкла за руку. Майкл молча нажимает на педаль.) Я боюсь… Мы попадем в аварию…

Майкл. Надо было раньше… бояться…

Анна. Ты проехал на красный свет…

Майкл. Неважно…

Анна. Я не могу… А-а-а! Майкл, я должна признаться… Я все выдумала… И про мужа, и про любовника… Ничего не было… Я никогда не была замужем и любовника у меня никогда не было… Ой мамочки! Я тебя обманула!

Майкл. Обманула? Как докажешь?

Анна. Могу поклясться… На чем угодно… Ты что, обалдел?! Майкл!

Майкл. И на полу у тебя ничего не было?

Анна. Да, да! Ничего не было… Умоляю…

Майкл. Ты к тому же и лгунья!

Анна. Да, я солгала… Ничего у меня не было…

Майкл увеличивает скорость.

Анна. Майкл, разве я похожа на замужнюю женщину? Взгляни на меня.

Майкл. Не могу…

Анна. Останови машину и посмотри…

Майкл (не оборачиваясь). Ты действительно не похожа…

Анна. А на кого я похожа?

Майкл. Ни на кого…

Анна. А все же?

Майкл. Не знаю… Может быть, на проститутку…

Анна (начинает колотить Майкла по плечу). Останови машину. Я вылезу…

Майкл. Перестань… Мы попадем в кювет…

Анна (открывает окно, кричит). Полиция, полиция!

Майкл. Заткнись! Закрой окно!

Анна. Ты просил разбудить тебя… Я говорила…

Майкл. Такого наговорила… Лучше бы молчала…

Анна. Если бы я молчала, мы бы попали в аварию… Сам просил: «Расскажи что-нибудь интересненькое»…

Майкл. А теперь помолчи…

Анна. Зачем?

Майкл. Мешаешь сосредоточиться… Почему ты такая?

Анна. Какая?

Майкл. Такая обманщица. Может быть, твой муж был слишком добрый, давал тебе много свободы? Что он, никогда не изменял?

Анна. Мужа не было…

Майкл. А любовник?

Анна. Это только мои мечты… Все придумала…

Майкл. Все равно я тебе не верю…

Анна. Не веришь, спроси у моих коллег в госпитале…

Майкл. Незачем спрашивать… Приехали…

Анна. Куда?

Майкл. Это мой дом… Надеюсь, жена еще не ушла на работу… Я с нею сейчас разберусь…

Майкл останавливает машину. Анна вылезает из машины.

Анна. Майкл, как же я? Я на работу опаздываю.

Майкл. Машин полно, найдешь другую… (Бежит к дому.)

Анна (бежит за ним, возмущенно кричит). Это ты обманщик!.. Обещал довезти меня до госпиталя, а сам… Я спасла тебе жизнь, и взамен никакой благодарности…

Майкл (останавливается, внимательно осматривает Анну). Приходи завтра на то же самое место… Подвезу, куда захочешь…

ЗАНАВЕС.

 

Объяснение в любви

Действующие лица:

Петр – мужчина тридцати пяти лет.

Анна – женщина тридцати пяти лет.

СЦЕНА

Петр приходит на квартиру бывшей жены Анны, чтобы договориться о некоторых деталях предстоящего развода, но в результате выясняет совершенно неожиданные подробности их семейной жизни.

Петр (с осторожностью). Анна, я к тебе…

Анна (решительно). Проходи… Что встал в дверях? Почему не позвонил?

Петр. Это не телефонный разговор. Я пришел…

Анна. Раз пришел, проходи.

Петр. Я пришел поговорить… ты знаешь о чем.

Анна. Проходи, поговорим. Я тут прибралась… Поосторожней ступай.

Петр. Может, разуться?

Анна. Ни в коем случае. Не люблю, когда мужчина в носках. (Петр обходит коврики.) Ступай по коврикам. Сюда, потом сюда, сюда, а вот теперь можешь сесть на диван. А пятками упрись в коврик.

Петр. Я хотел, наконец…

Анна (с отчаянной решительностью). А я знала, что ты сегодня придешь… Ты приснился мне во сне, будто ты идешь по пляжу, идешь, руками машешь, а я крадусь сзади, и мне так смешно…

Петр (с удивлением). Человек идет по пляжу, что смешного?

Анна. Погоди, это не все. А следом за тобою идет мой знакомый и так же, как ты, машет руками, тебя передразнивает… А я иду за вами следом, смеюсь, не могу… и прячусь, когда ты оглядываешься. Ты, по-видимому, ищешь меня, а на моего знакомого не обращаешь никакого внимания.

Петр. Какой еще знакомый?

Анна. Ты его не знаешь.

Петр. Я его видел?

Анна. Вы встречались всего раза два на вечеринках в нашем офисе.

Петр. Значит, я должен его знать.

Анна. Там было много людей, ты не обратил на него никакого внимания.

Петр. Почему я его не запомнил? Он такой незаметный?

Анна. Ты всегда больше интересовался женщинами…

Петр. Ты уверена, что я его не запомнил?

Анна. Я тебя о нем спрашивала после нашего праздника, а ты мне сказал: «Я там здорово набрался… О ком ты спрашиваешь, не помню?»

Петр. Ты меня спрашивала о нем?

Анна. Мне было интересно, какое он произвел на тебя впечатление.

Петр. Зачем?

Анна. Просто так.

Петр. Просто так не бывает. Опиши его, может, я вспомню.

Анна (глядя на Петра). Ростом выше тебя, глаза – голубые, шатен, нос, уши, губы, как у всех.

Петр. Где вы познакомились?

Анна. Мы работали вместе…

Петр. Ты, наверное, мне о нем что-нибудь рассказывала.

Анна. Вот как раз о нем ничего не рассказывала.

Петр. Это почему же?

Анна. Были веские причины.

Петр. Какие еще причины?

Анна. Зачем тебе это знать после того, как мы расстались? Это теперь неважно.

Петр (настойчиво). Нет, важно. Раз начала рассказывать – заканчивай. Какие у тебя с ним отношения?

Анна. Все это было в прошлом…

Петр. Ты думаешь, меня не интересует наше прошлое? Мы прожили с тобой пятнадцать лет.

Анна. Пятнадцать с половиной.

Петр. Неважно.

Анна. Зачем все ворошить? Что прошло, то прошло. Кстати, я с ним больше не встречаюсь.

Петр. Любопытно, и когда прекратились ваши встречи?

Анна (с деланным равнодушием). Не имеет значения.

Петр. Нет, имеет. И все же, когда вы с ним перестали встречаться?

Анна. Я точно не помню…

Петр. Напрягись, вспомни. Я хочу, чтобы ты вспомнила.

Анна. Примерно год назад, когда он ушел из нашего офиса.

Петр. Значит, с глаз долой из сердца вон. Какие у вас были отношения?

Анна. Какие могут быть отношения между мужчиной и женщиной? Объяснить?

Петр (с удивлением). Та-ак! Выходит, ты мне изменяла…

Анна. Выходит.

Петр. Почему же ты раньше… мне ничего об этом не сказала?

Анна. Не хотела.

Петр. Она не хотела! Ничего не понимаю. Ты нашла другого и продолжала жить со мною, как ни в чем не бывало.

Анна. Пока ты жил со мной, ты тоже не терялся, нашел другую.

Петр. Поэтому мы и разводимся.

Анна. Если бы я решилась на развод, я бы тоже обо всем рассказала.

Петр. Почему ты не захотела со мной разводиться? Может быть, он не захотел на тебе жениться?

Анна. Когда началась наша любовь, он был женат…

Петр. Стало быть, он не захотел разводиться со своей женой.

Анна. Я не настаивала, я ведь тоже была замужем. Мы с ним…

Петр. Хорош, нечего сказать! Как долго тянулись ваши отношения?

Анна (вспоминая). Между нами были не отношения… Была любовь.

Петр (с раздражением). Хорошо. Как долго тянулась ваша «любовь»?

Анна. Я точно не помню… Что-то около двух…

Петр. Разве это не подлость? Какая же ты стерва, я даже не представлял себе!

Анна. Я хотела тебе обо всем рассказать перед смертью, но поскольку мы решили разводиться…

Петр. И все же меня интересует… Когда он перешел на другую работу, и вы с ним перестали встречаться? Как же это произошло?

Анна (неохотно). Первое время мы еще встречались, но потом как-то само собой… Ему надо было ехать через весь город, ты сам знаешь, какие бывают пробки в часы пик…

Петр (с нарастающим раздражением). Пробки! Именно пробки всему виной… А ты не могла придумать что-то более интересное. Скажем, авиационная катастрофа. самолет разбивается, и он погибает, падая с огромной высоты… Или на вас нападают бандиты, он защищает тебя, удар ножом в спину, он падает, истекая кровью, а бандиты в ужасе разбегаются.

Анна. Перестань издеваться.

Петр (с издевкой). Ха-ха-ха! Кто над кем издевается? Стоило ему переехать в другой конец города, и вся «любовь». Я бы понял тебя, если бы это была настоящая страсть… а тут, я не знаю, как это назвать. Какая-то ерунда! Глупость! И из-за этой ерунды, все наши отношения к черту…

Анна. Какие наши отношения? Что я видела от тебя? Одни унижения. Стоило нам прийти в какую-нибудь компанию, ты моментально находил себе женщину и начинал за нею увиваться. А мне что оставалось делать? Стоять подпирать стенку?

Петр. Ты все устроила мне в отместку? Тогда другое дело…

Анна. В отместку, не в отместку – неважно.

Петр. Завела бы кого-нибудь другого, не такого незаметного…

Анна (мечтательно). Он был необыкновенный, внимательный… Всегда приходил с цветами…

Петр (с усмешкой). Ничего себе «внимательный», пробки на дорогах, и вся любовь. Хоть бы постеснялась об этом рассказывать мне, твоему мужу. Как-никак мы прожили с тобой пятнадцать лет.

Анна. Пятнадцать с половиной.

Петр. Пускай с половиной. Кстати, дай мне его телефон.

Анна. Зачем?

Петр. Хочу взглянуть на него, а заодно и на его жену.

Анна. А на жену-то зачем?

Петр. Чтобы понять, почему он ее не бросил, а тебя бросил?

Анна. Перестань.

Петр. Не перестану. Дай мне его телефон.

Анна. У меня нет телефона

Петр. Вранье, моя дорогая. Ты меня обманываешь.

Анна. Нет, с тех пор как мы расстались…

Петр. Тогда скажи мне его фамилию? Я должен знать, кто он…

Анна. Не скажу.

Петр (издеваясь). Ах, вот оно что! Понимаю! Значит, милая моя, у тебя никого и ничего не было. Весь роман – твоя выдумка… Никто на тебя не позарился. Даже самый незаметный… Одно твое больное воображение. Любовь, измены, пробки на дорогах – одна твоя фантазия… Ты все это придумала, чтобы удержать меня. Но я на эти уловки больше не поддамся. Зря стараешься. Правильно, что я развожусь с тобою. Вся наша совместная жизнь – ошибка. Я знал с самого первого дня, что разведусь с тобой.

Анна (грустно). Но ведь нам было хорошо.

Петр. Хорошо? Мне? Никогда! О чем ты говоришь? Вся наша совместная жизнь – сплошное мучение.

Анна. Почему?

Петр (с нескрываемым злорадством). Я никогда не любил тебя… Ни одной минуты.

Анна (растерянно). А наш медовый месяц?

Петр. Это было давно, не помню.

Анна. Почему же ты женился? Я тебя не принуждала…

Петр. Твоя беременность.

Анна. Это была ошибка.

Петр. Я решил жениться на тебе, это была моя обязанность… Сегодня я пришел по делу. Хочу, наконец, поставить все точки над «и». Разъехались мы два месяца назад, пора с этим кончать. Мне все ясно. Ты просто обманщица! Не могу больше находиться рядом с тобой. Все, развожусь… Сегодня же подаю на развод. Прощай! (Встает и идет к выходу.)

Анна (бежит за ним). Постой! Остановись! Я тебя обманула!

Петр (останавливается). В чем дело?

Анна. Я тебя обманула. Любовь у меня была и кончилась тогда, когда он, мой любимый, разбился… Мчался ко мне на свидание, боялся, что опоздает, обгонял автобус и столкнулся со встречной машиной…

Пауза.

Петр. Когда это было?

Анна. Полгода назад…

Петр. Полгода… (удивленно). Так это же Сергей?

Анна. Да, это Сергей.

Петр. Мой самый близкий друг! Как это случилось?

Анна. Ехал на свидание, торопился, обгонял автобус…

Петр. Кстати, ты никогда с ним не работала в одном офисе. Это я познакомил тебя с Сергеем…

Анна. Ты.

Петр. Я гордился им, хотел, чтобы ты увидела, какой у меня замечательный друг!

Анна. Он действительно был замечательный…

Петр. Ты хочешь сказать любовник?

Анна. Да…

Петр. Я не могу тебе поверить… Этого не могло быть. Если бы между вами что-то было, я бы обязательно заметил.

Анна. Последнее время вы с Сергеем не так часто встречались.

Петр. Он не мог, у него была срочная работа.

Анна. Сергей очень боялся, что ты узнаешь о наших отношениях…

Петр. Я его так любил. Веселый, жизнерадостный, и так трагично погиб… Мы с ним с самого детства, и в школе, и в институте… он всегда меня выручал. Я помню, мне было двенадцать лет, и ему что-то вроде этого, мы с ним бежали по улице, нам навстречу выскочила собака и вцепилась мне в ногу… Сергей взял палку и отогнал собаку. А шрам у меня остался на всю жизнь. Могу показать.

Анна. Видела я твой шрам.

Петр. Мы были близки, так хорошо понимали друг друга с полуслова… Как я мог ничего не заметить?

Анна. Ты был занят.

Петр. Занят?

Анна. Активно ухаживал за его женой…

Петр. Ничего серьезного не было, легкий флирт, целовались, обнимались… Кстати, она-то должна была заметить, что было между вами. Женщины – они все подмечают… Я ей сейчас позвоню. (Хватает телефон.)

Анна. Остановись! Это невозможно! Неужели ты можешь звонить женщине, потерявшей мужа всего полгода назад и выспрашивать ее о его изменах?

Петр. Да, я не подумал… Ты, пожалуй, права. (Кладет телефон на место.)

Анна. Разве у тебя с нею ничего не было? А мне казалось, что вы встречаетесь, и особенно часто после его смерти.

Петр. Как он мог? Я ничего не понимаю. (Обходит Анну со всех сторон, внимательно ее рассматривая.)

Анна. Почему ты так на меня смотришь?

Петр (с любопытством). Интересно, что Сергей нашел в тебе? Почему…

Анна. Догадайся сам.

Петр. Легко сказать… Что же теперь делать?

Анна. Пришел договариваться о разводе… Давай договариваться…

Петр. Погоди, надо подумать…

Анна. Раз пришел…

Петр (растерянно). Не торопи меня… Я теперь не знаю… Мне необходимо время…

Анна. Для чего?

Петр. Чтобы принять окончательное решение… (Идет к выходу.) Я вернусь…

ЗАНАВЕС.

 

После развода

Монолог

Действующее лицо:

Женщина – актриса лет шестидесяти.

Уважаемые! Женщины!! Скажите, по честному, разве можно разводиться после шестидесяти лет, когда прожили вместе почти всю жизнь, около тридцати лет? Причем жили почти душа в душу.

Он сильно болел, часто бюллетенил, а я работала и кормила его на свои заработанные… Делала все, что он просил, готовила все, что просил. Скажет суп, варю суп, скажет картошку, готовлю картошку… Моей зарплаты нам на двоих хватало. Жили неплохо, не могу пожаловаться, да и похвастаться тоже нечем…

И вот я вышла на пенсию, а пенсия у меня маленькая не в пример зарплате. И вдруг мой муж перестал болеть и пошел на работу. Сообразил, пенсия маленькая, вдвоем не прожить и пошел работать… Я думала, пусть немного поработает, для него польза и для меня. Да куда там… Первое время с работы приходил злой, неразговорчивый, все больше молчал, за столом сидел мрачный. Деньги мне не давал… Потом, начал мне приказывать: «Приготовь картошку, как в ресторане»… – «А я не знаю какая картошка в ресторане, я в ресторане ни разу не была». – «Куда тебе в ресторан, с тобой и на улицу стыдно выйти». – «А ты не выходи, сиди дома». – «В ресторан захотела, посмотри на себя, на кого ты стала похожа?»

Что говорить, я, конечно, изменилась, фигура расползлась в разные стороны, на глазах – очки, на лице – морщины.

Постепенно стал обзываться. «Корова недоделанная, свинья кособокая, вонючая коза»… А у меня и денег нет – духи покупать, еле на еду хватает. Когда обзывался, всех животных перебрал…

Потом стал укорять: «Я тебя одел, обул»… Я возмутилась: «Так ты на мои деньги мне все покупал!»

Вдруг услыхала мельком, кому-то объясняет по телефону: «Завтра подаю на развод»… Я так и присела в кресло, ноги у меня подкосились…

«Господин судья, не думала, не гадала, что у нас дойдет до развода». Судья: «У вас есть дети?» Я отвечаю: «Детей – нет. И даже не знаю, кто из нас виноват». Он кричит: «Это она во всем виноватая!» Судья обращается к нему: ««Почему вы подали на развод? В чем причины?» «Причины у нас самые обыкновенные – ссоры и драки», – он отвечает. Я его поправляю: «Господин судья, драк у нас не было. А ругались мы не так уж сильно, я считаю – нормально, как все ругаются». Тогда судья спрашивает меня: «Хорошо, тогда скажите, как случилось, что после тридцати лет совместной жизни ваш муж подал на развод? Почему вы за ним не досмотрели? Я вижу, вам больно разводиться в шестьдесят лет. Может быть, вам надо было развестись с ним раньше, когда были помоложе?» «Господин судья, не только больно, но еще и стыдно, и обидно. Не пойму, почему он все забыл. Забыл, что я кормила его с ложечки, когда он болел, подавала ему кофе в постель…» «Разве ты кофе мне подавала – не кофе, сплошные опивки». Конечно, я экономила, ведь мы жили на одну мою зарплату. «Господин судья, все наши недоразумения начались, когда я вышла на пенсию, а муж пошел на работу. Против его работы я не возражала, считала, пускай поработает немного. Не думала, что на него кто-нибудь может польститься, мужичонка он никакой». Я хотела объяснить судье, что он мужчина совершенно бесхозяйственный, гвоздь в стенку ни разу не вбил. Тут он закричал: «Это я с тобой – никакой, а с другими я зверь форменный!» «Да не о том разговор», – я хотела его успокоить. Не тут-то было… «А я именно о том! – кричит еще громче. – Именно о том!» Опозорил меня в результате на весь суд.

В конце я сказала: «Господин судья, стреляйте мне в лоб, режьте меня, но я хочу вам объяснить, поймите, я не виновата. С моей стороны никакой причины для развода не было и нет». Конечно, муж настоял на своем, и нас развели…

После развода я все сказала, что о нем думаю: «Мы с тобой прожили тридцать лет вместе, как же так получилось, что я для тебя – никто? Можешь ты мне объяснить, каким образом, я оказалась на бобах… Где мои деньги?» «Все свои деньги ты сама прожрала и пропила», – ответил… Хотела усовестить его, а в результате расплакалась…

Люди добрые, грызет меня обида. Никакой благодарности и справедливости от него я не получала за всю мою жизнь…

Вскоре начал постепенно отделяться. Взял себе большую комнату с балконом. Перетащил наш диван в свою комнату. Мы стали спать отдельно. А я все равно все ему делала, готовила завтрак, обед готовила, думала, мужчина больной, может, опомнится, все у нас образуется и станет по-прежнему.

Потом начал делить имущество. Телевизор, чайник, телефон, тарелки и вилки – все забрал. Швейную машинку оставил. Мне больше всего жалко торшера, много вечеров мы провели вместе под этим торшером, когда сидели на нашем диване и смотрели телевизор.

Соседи – люди хорошие, отзывчивые, жалеют меня, отдали свой старый телевизор. А когда помогали менять замок в дверях моей комнаты, он вбежал в комнату, схватил кресло и хотел утащить к себе. Я быстро села в кресло, и крикнула ему: «Вместе со мной тебе не утащить!» Он подергал-подергал спинку кресла и ушел ни с чем, а я так и осталась сидеть…

В милицию заявляла…

Теперь после работы намывается, начищается и уходит на целый вечер. А я сижу, жду… Дверь хлопнет, значит, вернулся, и я спокойно иду спать.

На днях, вдруг, слышу, разговаривает с посторонними… Стало быть, приглашает кого-то осматривать комнату, ищет подселенца, а сам, по-видимому, хочет куда-то съехать. Ничего, меня так просто не запугаешь, пусть хоть зверя подселяет, я уживусь и со зверем.

Соседи, люди жалостливые приходят успокаивать меня: «Ничего, ничего, потерпи немного. Мужчина, он немолодой, вот увидишь, заболит у него спина, или еще что-нибудь, быстро прибежит назад». Но я его ни за что не прощу, землю буду грызть, волчицей выть, а не прощу.

Знаю, надо держаться, и я держусь… К одиночеству я постепенно привыкаю, и пенсии мне хватает. Живу, не жалуюсь. Только обида гложет, особенно по праздникам, когда он уходит из дома на целые сутки.

Всем женщинам я советую: «Дорогие женщины, молодые, старые, всякие, учитесь на мне, будьте повострее, будьте сообразительнее, не доводите дело до развода в старости… Очень обидно бывает».

А еще я думаю, почему люди говорят: «Седина в бороду, бес в ребро». Не в ребро – бес, вовсе не в ребро, а гораздо ниже. Ребро здесь совсем ни при чем…

Не понимаю, какого беса, кому понадобилось, обманывать добрых людей и вводить их в заблуждение…

ЗАНАВЕС.

 

Почему нас никто не любит?

Действующие лица:

Мать – женщина сорока лет.

Боб – сын четырнадцати лет.

СЦЕНА

Комната в районе Брайтона или Бруклина. Обычная обстановка, как в эмигрантских апартаментах. Боб сидит около телефона и как завороженный смотрит на телефон. В комнату вбегает его мать. Она только что пришла с работы. Ей надо срочно позвонить по телефону. Она протягивает руку к телефонной трубке. Боб быстрым и ловким движением хватает ее за руку.

Мать. Боб, в чем дело? Мне надо позвонить тете Гале.

Боб. Потом позвонишь.

Мать. Что такое? Мне надо срочно!

Боб. Я жду звонка.

Мать. Какого еще звонка?

Боб. Соня должна позвонить. Мы договорились пойти сегодня в кино…

Мать. Позвони ей сам.

Боб. Сегодня суббота, а ее родители отключают по субботам телефон до первой звезды.

Мать. Дай мне трубку… Я поговорю с Галей до первой звезды.

Боб. Не дам. Соня может позвонить в любую минуту из телефона автомата…

Мать недовольная садится на диван.

Боб. Можешь позвонить по своему мобильнику.

Мать. По мобильнику можно звонить бесплатно после девяти часов.

Боб. Вот и позвони после девяти… Почему такая срочность?

Мать. Тетя Галя вчера вернула мне долг, сто долларов. А сегодня я пересчитала деньги, смотрю, нет десяти долларов. Хочу у нее выяснить, может быть, она ошиблась, когда возвращала мне долг.

Боб. Как ты думаешь, почему Соня не звонит? Я пригласил ее в кино неделю назад, вчера напомнил ей о моем приглашении. Она обещала позвонить… Я жду, жду…

Мать. Позвони ей сам.

Боб. Я уже звонил… Телефон не отвечает… Может быть она заболела?

Мать. Если заболела, то тем более должна позвонить…

Боб. Мама, посмотри на меня. (Мать смотрит на Боба.) Что изменилось?

Мать. Ты побрился… Зачем?

Боб. Девчонки дразнят Винни-Пухом. Мне надоело… Тебе нравится?

Мать. Не знаю… У тебя был такой симпатичный пушок на щеках… Я так любила его гладить… Где ты взял бритву?

Боб. У дяди Володи, бойфренда тети Гали. Я сегодня забежал к ним на минутку и попросил у него электрическую бритву.

Мать. Зачем такая спешка?

Боб. Я тебя предупреждал, что побреюсь…

Мать. Понимаю, хотел побриться перед кино… Ты пользовался кремом для бритья?

Боб. Нет. А надо было?

Мать. Теперь твое лицо покроется прыщами…

Боб. Не покроется… Мама, почему она не звонит? Она ведь обещала…

Мать. Откуда я знаю… Ты вместо того, чтобы делать уроки, сидишь без дела, и вообще занимаешься глупостями…

Боб. Какими глупостями? Я хочу пойти в кино с Соней. У нас в классе почти все мальчишки имеют герлфрендс, а у меня никого нет…

Мать. И не будет, пока ты не станешь хорошо учиться…

Боб. Никто из девочек не обращает внимания на учебу…

Мать. А Соня?

Боб. Она учится хорошо.

Мать. Вот видишь… А почему ты не учишься?

Боб. Мне неинтересно.

Мать. Ему неинтересно, а меня снова вызывают в школу… Опять разругался с учителем русского языка?

Боб. Зачем он говорит заведомую ложь…

Мать. Какую еще ложь? Что ты выдумываешь?

Боб. Когда мы проходили книгу Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», учитель рассказал случай, который он вычитал в этой книге. А я ему сказал, что в книге этого нет.

Мать. Какой случай?

Боб. Будто бы человек помочился на морозе и у него все отмерзло, и ему отрезали пенис в лагерной больнице без наркоза.

Мать. Откуда ты знаешь, что в книге этого нет?

Боб. Читал. Потом я спрашивал у дяди Володи. Дядя Володя сидел в лагерях десять лет. Он сказал, так не бывает.

Мать. Я не знаю, бывает или не бывает, но…

Боб. И никогда не узнаешь…

Мать. Замолчи! Лучше скажи, когда ты проходил тесты у психологов, что они тебе сказали?

Боб. Ничего… Сначала сказали разложить слова по алфавиту, я разложил, дали кубики построить пирамиду, я построил… Потом они сказали, чтобы ты пришла в школу для разговора…

Мать. Он не хочет учиться, грубит учителям, а мать за него отдувайся. Ты знаешь, что, когда я иду в школу, у меня все поджилки трясутся. Ты хоть бы меня пожалел…

Боб. Мама, я все сделал, как они велели. А они со мной не захотели разговаривать… Чем я виноват?

Мать. Ты уроки сделал?

Боб. Нет…

Мать. Я вижу, ты даже не садился… Можешь не ждать звонка…

Боб. Почему?

Мать. Она тебе не позвонит…

Боб. Почему?

Мать. Я тоже была девочкой, и мне нравились мальчики, которые хорошо учились в школе…

Боб (чуть не плача). Мама, что ты говоришь?

Мать. Я хочу, чтобы ты учился…

Боб. У тебя одно на уме – учиться, учиться… Не понимаешь, сейчас весна… (Пауза.) Расскажи лучше, про моего отца… Как ты познакомилась с отцом…

Мать. Давно это было, не помню…

Боб. А ты его любила?

Мать. Наверное, любила…

Боб. Это была первая любовь?

Мать. Почему первая? Нет, когда училась в школе, мне понравился один мальчик. Он всем нравился… Был очень красивый…

Боб. Как он учился?

Мать. Учился очень хорошо…

Боб. А ты ему нравилась?

Мать. Нет.

Боб. И у вас ничего не было?

Мать. Кое-что было…

Боб. Что?

Мать. Я написала ему письмо, в котором объяснилась в любви… А он всем рассказал, что я в него «втрескалась»…

Боб. «Втрескалась»?

Мать. Значит влюбилась… Весь класс надо мной смеялся…

Боб. А ты?

Мать. А я плакала…

Боб. И все видели, как ты плачешь?

Мать. Я плакала дома…

Боб. А в школу не ходила?

Мать. Ходила… Родители не разрешали пропускать уроков…

Боб. А что было потом?

Мать. Потом я влюбилась в твоего отца. Мы работали на одном заводе… (Смеется.)

Боб. Ты почему смеешься?

Мать. Вспомнила, как мы познакомились…

Боб. Расскажи…

Мать. Мы питались в одной столовой… Когда я его в первый раз увидала, я сразу в него влюбилась… А он проходил в столовую и не замечал меня… Чтобы привлечь его внимание, я решила встать в очередь за едой прямо за ним. Когда он взял поднос с едой, я его толкнула его локоть легонько. Суп у него разлился по всему подносу. Он оглянулся и увидел меня… Хотел обругать, но я взяла такой же суп как у него, мы сели за один стол, и я поменяла наши тарелки… Так мы с ним познакомились…

Боб (смеясь). Ты изобретательная… А потом?

Мать. Потом он пригласил меня в кино…

Боб. И после кино?

Мать. Мы пошли к нему в общежитие… У него там была отдельная комната… Мы стали встречаться, и через несколько недель я переехала к нему в общежитие.

Боб. А потом?

Мать. Потом я забеременела…

Боб. Почему вы развелись?

Мать. Зачем тебе?

Боб. Мама, я хочу знать причину развода… Я большой… Отец тебе изменил?

Мать. Сначала он изменил тебе…

Боб. Как это понять?

Мать. Я тебя родила в роддоме. Все отцы приходят к окнам роддома, чтобы посмотреть на своего ребенка… Я его ждала у окна, держала тебя на руках несколько дней, а он так и не пришел… Потом я узнала, что, пока я была в роддоме, он встречался с другой…

Боб. Что ты сделала, когда узнала об этом?

Мать. Всю ночь проплакала, а после роддома с тобой на руках пошла не к нему, а к своим родителям. Он так и не видел тебя…

Боб. И ты больше никогда с ним не встречалась?

Мать. Почему не встречалась? Мы же работали на одном заводе. Он сначала от меня бегал, как увидит, что я подхожу к проходной, отворачивается и прибавляет шаг. Потом он перешел на другую работу, я его больше не видела.

Боб. Мама, а отец дарил тебе цветы?

Мать. Помню, мы раз с ним гуляли по городу, шли мимо сада, а там цвела сирень. Он перелез через забор и наломал вот такой букет сирени и подарил мне. Она так пахла…

Боб. Он ломал сирень в чужом саду, а ты стояла и смотрела.

Мать. Это был общий парк, как в Америке Национальные парки.

Боб. В Национальных парках Америки рвать растения строго запрещается… Тем более ломать кусты сирени… Почему ты не сказала ему, этого делать нельзя?

Мать. А сирень любит, когда ее ломают… Сирень, она, как женщина…

Боб. Почему сирень любит?

Мать. Лучше растет… Силы набирается…

Боб. А женщина почему?

Мать. Тоже силы набирается… От злости…

Боб. Мама, я не понимаю…

Мать. Ты еще маленький, вырастешь – поймешь…

Боб. Мама, я заметил, ты больше всех цветов любишь сирень… Наверное, поэтому?

Мать (что-то вспоминая). Наверное, поэтому…

Боб. Мама, подойди к окну, посмотри…

Мать (подходит к окну поднимает занавеску). Ой, сколько звезд!

Боб. Я так и думал. (Молча сидит на диване с глазами, полными слез.)

Мать. Боб, не расстраивайся, позвони Соне и выясни, в чем дело.

Боб (набирает номер телефона Сони). Алло! Соня? Почему ты не позвонила мне? Мы договаривались… (Слушает ответ Сони и молча кладет трубку.)

Мать. В чем дело?

Боб. Она забыла…

Мать. Дай мне трубку, я позвоню тете Гале…

Боб. Не надо тете Гале звонить…

Мать. Опять нельзя?

Боб. Мама, я взял у тебя десять долларов.

Мать. Как ты мог? Я же тебе дала тридцать долларов и на кино, и на кукурузу…

Боб. Не сердись. Я бы тебе потом их вернул.

Мать. Знаешь, как это называется?

Боб. Я хотел по дороге в кино купить для Сони букет цветов. Возьми все деньги назад. Они мне теперь не нужны… (Достает сорок долларов и протягивает их матери.)

Мать (не берет деньги, с глазами, полными слез, подходит к сыну гладит и обнимает его). Сыночка, оставь деньги себе.

Боб. Возьми, они теперь мне не понадобятся…

Мать. Пригодятся…

Боб. Они мне не понадобятся.

Мать. Пойдешь в кино с другой девочкой.

Боб. Я хочу в кино только с Соней…

Мать. Есть и другие девочки… На Соне свет клином не сошелся…

Боб( Пауза. ) Мама, почему нас никто не любит?

Мать (ласково). Сыночек, за то мы любим друг друга… Я так счастлива, что ты у меня есть… (Садится на диван, рядом с сыном, целует его.) Прижмись ко мне… Ближе… Еще ближе…

Боб обнимает мать. Они сидят на диване, прижавшись друг к другу. Боб включает проигрыватель.

ЗАНАВЕС.

 

Придумай сама

Действующие лица:

Анна – женщина средних лет, жена Майкла, брюнетка.

Майкл – мужчина средних лет, муж Анны.

Элен – молодая, красивая женщина, блондинка.

СЦЕНА

Пьяный Майкл возвращается домой в четыре утра, идет на цыпочках, хочет пройти незаметно из гаража в дом, держит свои ботинки в руках. Анна сидит на диване в темноте. Майкл осторожно садится в кресло, не замечая Анны.

Анна. Выкладывай, где был? (Пауза.) Я жду…

Майкл (вздрагивает от неожиданности). Со мной одна история приключилась…

Анна. Какая еще история?

Майкл (неохотно). Необыкновенная…

Анна. Я не сплю всю ночь… жду его, жду, а он… Какая еще история?

Майкл (с некоторым энтузиазмом). Анна, ты знаешь, что такое торнадо?

Анна (удивленно). Майкл, при чем здесь торнадо?

Майкл. Торнадо – это такой вихрь, который тебя подхватывает и несет, несет неизвестно куда… И кружит… Ты должен остановиться, не двигаться и держаться за что-нибудь, чтобы тебя не унесло…

Анна. Что ты несешь?

Майкл. К счастью этот вихрь промчался мимо… Когда я пришел в себя, то увидел огромное дерево поперек дороги прямо на моем пути. Пришлось повернуть назад и ехать в объезд…

Анна (насмешливо). И сколько же времени тебе на этот объезд понадобилось?

Майкл. Часа два…

Анна. Допустим. Ты кончаешь работу в шесть часов, на дорогу у тебя уходит полчаса, на объезд ушло два… По всем подсчетам, ты должен быть дома уже давно…

Майкл. Учти, с работы я выехал не в шесть, а гораздо позже. Мы с приятелем отмечали его день рождения. Зашли в бар… отметили…

Анна. С каким приятелем?

Майкл. Какая тебе разница?

Анна. Майкл, я хочу знать с каким приятелем?

Майкл. С Дэвидом.

Анна. День рождения Дэвида ты отмечал на прошлой неделе.

Майкл. У нас в офисе два Дэвида.

Анна. Неплохо отметили, ты на ногах не стоишь. Все равно, сколько бы не отмечали, а к двенадцати часам ты должен быть дома. А сейчас четыре утра!!

Майкл. Понимаешь, этот торнадо такое устроил наводнение. Вода в озере поднялась на несколько метров и затопила всю прибрежную дорогу. (Заплетающимся языком.) Я чуть не утонул…

Анна. О какой дороге ты говоришь? Дорога мимо озера идет только в районе Литлтона…

Майкл (засыпая). Вот я как раз там был… в районе этого самого… Литл…

Анна (трясет Майкла за плечи.) Что ты там делал? Почему ты оказался в Литлтоне?

Майкл. Отстань, дай поспать немного… Через три часа мне на рабо… (Храпит.)

Анна (будит Майкла). Ты мне ответишь! Что ты делал в Литлтоне? Я все равно не дам тебе заснуть!

Майкл (устало). А ты… знаешь? А, ладно, все равно… Придумай что-нибудь сама… (Засыпает в кресле.)

Анна пробует уложить Майкла в постель, снимает с него пиджак, из кармана пиджака вываливается на пол сотовый телефон. Анна поднимает телефон, старается просмотреть, что в памяти телефона. Садится в кресло и засыпает… Телефон звонит, Анна слушает телефон.

Элен (по телефону). Майкл, алло! Алло!

Анна. Я вас слушаю.

Элен (удивленно). Кто это?

Пауза.

Анна (не очень уверенно.) Это… Полиция… Полицейский… патруль.

Элен (удивленно.) Какой? Какой патруль?

Анна. Полицейский. Мы сейчас находимся на месте катастрофы…

Элен. Катастрофы? (Упавшим голосом.) Что случилось?

Анна. «Тойота» красного цвета на полной скорости врезалась в дерево, лежащее поперек дороги… Телефон лежал на траве, около машины…

Элен (тревожно). Что с водителем?

Анна. Вот как раз мы в данный момент им занимаемся…

Элен (в сильном волнении). Час назад он уехал от меня, обещал позвонить… Он был немного… пьян… Я так волновалась, ждала звонка…

Анна (злорадно). Напрасно ждали… Сейчас водителя вынули из машины. Тело неподвижно…

Элен. Какой ужас! Что же теперь делать?

Анна (холодно). Это ваши проблемы…

Элен. Куда вы его повезете?

Анна. Не знаю… «Скорая помощь» его повезет.

Элен. Погодите, погодите… я скоро приеду… Я во всем виновата. Он так не хотел уезжать… Я настояла…

Анна (заинтересованно). Откуда он не хотел уезжать?

Элен. Из Литлтона…

Анна. Да, кстати, как у вас там с наводнением?

Элен (плачет). С каким наводнением? Никакого наводнения у нас нет. Где произошла катастрофа?

Анна. На половине пути между Актоном и Литлтоном…

Элен. Зачем я настояла на его отъезде? У нас все было решено!

Анна. Что у вас было решено?

Элен. Насчет развода.

Анна (теряя контроль над интонацией, заинтересованным голосом). Что? Что вы сказали?

Пауза.

Элен (плач прекращается). Подождите меня, я уже проехала половину дороги до Актона… Никакой катастрофы не заметила…

Анна (настойчиво). Я вас спрашиваю, какого развода?

Элен (догадываясь, что разговаривает с женой Майкла). А, вот что вас интересует… Он уже давно хотел подать на развод, долгое время не решался, а вчера вдруг сказал. «Все, развожусь с «бабушкой», сил моих больше нет».

Анна. С бабушкой?

Элен. Он так называет свою жену.

Анна (с возмущением). Почему? С какой стати?

Элен. Она старше его…

Анна. Вы так думаете?

Элен. Не думаю, он мне сказал. Она все время болеет и жалуется на всякие болезни. Он так смешно ее передразнивает: «Дорогой, у меня тут болит, там болит». Ему это надоело…

Анна. Хорош! Что он еще вам рассказывал?

Элен. И не только это… Вот сволочь!

Анна. Кто сволочь?

Элен. Да тут один, не уступает мне дорогу. Кстати, я уже подъезжаю к вашему дому, ни дерева, ни разбитой машины на всем пути нет.

Анна. А что еще он вам рассказывал?

Элен. Многое… все не упомнишь…

Анна. А все-таки?

Элен. Она ему не дает никакой свободы. Следит за ним днем и ночью, встречает на пороге… Он должен немедленно ей отчитываться, во всех подробностях, где он был, с кем, что делал… Ему приходится изворачиваться, лгать… Он устал от ее контроля и от вранья…

Анна. А что еще он вам рассказывал?

Элен. Ой, вспомнила. (Смеется.) У нее одна нога короче другой, так он мне показывал, как она ходит вперевалку за ним, словно хромая утка. Он в спальню, и она за ним, он в прихожую, и она в прихожую… Я умирала со смеху…

Анна (чуть не плача). Девушка, почему вы такая? Злая…

Элен. Вот я как раз подъехала, сейчас буду у вас.

Анна. Как вы попадете в дом, двери закрыты?

Элен. В гаражные двери открыты…

Молодая женщина входит в дом, останавливается в дверях, смотрит внимательно на Анну. Анна осматривает молодую женщину.

Элен. А вот и я! Так вот вы какая! Совсем другая. Давайте знакомиться… Меня зовут Элен. А вы Анна?

Анна (растерянно). Вы точно такая, как я представляла. Блондинка, невысокая. Именно такие женщины ему нравятся…

Элен (смотрит на спящего Майкла). С ним все в порядке. Зачем вы меня обманули?

Анна. Простите… Я была в таком нервном состоянии. Я удивилась, когда телефон зазвонил… Сказала первое, что пришло на ум.

Элен. Катастрофа, тело неподвижно… я чуть с ума…

Анна. Но он действительно был неподвижен…

Элен. Нельзя так обманывать…

Анна. Если бы вы знали, что он мне наговорил, когда вернулся… Про торнадо, про наводнение… в Литлтоне…

Элен. И ничего не сказал о разводе?

Анна. Ни единым словом не обмолвился…

Пауза.

Элен. Странно… Мы твердо договорились… Я надеялась…

Пауза.

Анна. На что вы надеялись?

Элен. Надеялась, что он наконец поговорит с вами…

Анна. Элен, мне вас искренне жалко…

Элен. Почему?

Анна. Вы молодая и совсем не разбираетесь в людях.

Элен. У меня есть время подучиться…

Анна (сочувственно). Не понимаете, с кем связались… Обрекаете себя на тяжелую жизнь… полную волнений… Еще не поженились, а уже волнуетесь, не спите по ночам. Майкл обещал вам позвонить и не позвонил… Сейчас он вас любит, но, когда женится, будет также изменять вам, как мне…

Элен. С чего это вы взяли?

Анна. Он и о вас будет рассказывать другим, что одна нога у вас короче другой.

Элен. Не будет, я не хромая!

Анна. Я тоже!

Элен. Я была уверена…

Пауза.

Анна. Он обещал вам, что сообщит мне о разводе?

Элен. Обещал…

Анна. И ничего о разводе не сказал…

Элен. Понимаю, он был пьян…

Анна. Да, был пьян, но не настолько сильно, как вам кажется… Придумал столько историй, чтобы объяснить свое опоздание… Он всегда что-нибудь сочиняет…

Элен. Вы не пробовали изменить его?

Анна. Конечно, пробовала, но безуспешно… Мой вам совет. Если вы решитесь жить с Майклом, проще измениться самой…

Элен. И не подумаю… Смешно!

Анна. Вам смешно? Это не все… Представьте на минуту, у вас есть муж, умный, интеллигентный, хороший профессионал, быстро продвигается по службе… И вот этот самый муж в гостях ведет себя немного странно…

Элен. Как странно?

Анна. Придя в компанию со своей женой, он находит женщину молодую, старую, красивую, некрасивую, ему неважно, лишь бы она была другая, незнакомая… Ухаживает за нею целый вечер, танцует с нею, где-то по темным углам целуется. А на жену не обращает никакого внимания.

Элен. А жена?

Анна. Жене приходится сидеть в кругу гостей, улыбаться, беседовать и делать вид, что все в порядке, хотя от боли у нее сводит скулы… А когда приходит время уходить из гостей, он говорит жене, что проводит эту новую знакомую… А потом вернется домой…

Элен. А жена?

Анна. Жена возвращается в трамвае домой одна, идет по темным улицам, трясется от страха и…

Элен. А он?

Анна. Возвращается домой под утро, часам к четырем… Иногда приводит с собой…

Элен (кричит). Зачем вы мне это все рассказываете?

За время разговора Элен начинает нервничать, в то время как Анна говорит все более спокойно и уверенно…

Анна. Я… я вас спрашиваю, хотели бы вы иметь такого мужа?

Элен. Почему вы с ним не развелись до сих пор?

Анна. Сначала хотела подать на развод…

Элен. А потом?

Анна. Но потом поняла, что он никогда не бросит меня…

Элен. Почему вы так в нем уверены?

Анна. Майкл бабник, а такие мужчины обычно не покидают свою семью… Им проще бросить любовницу…

Элен. Проще?

Анна. Для знакомства с новыми женщинами им необходим крепкий тыл, место, где можно спрятаться, передохнуть…

Элен. Какая ерунда! Что вы еще придумаете?

Пауза.

Анна. Элен, по правде говоря, я вам очень благодарна…

Элен (удивленно). За что?

Анна. Вы были со мной откровенны, и я поняла, как должна строить мои отношения с Майклом… Не хочу остаться в одиночестве… Не быть такой одинокой, как вы…

Элен (нервно). А я не одинока… Это вы!

Пауза.

Анна. Элен, вы не сможете быть женой Майкла.

Элен. Это еще почему?

Анна. Не достаточно терпеливы, сильны… для этой роли… Здесь нужны железные нервы… А вы… Поищите кого-нибудь другого…

Элен (кричит). Что я вам сделала? Зачем вы мучаете меня?

Анна (спокойно). Это не я, это он мучает нас обоих… Послушайтесь моего совета…

Элен (кричит). Достаточно! Наслушалась! Я в таком состоянии… Я или вас, или его задушу вот этими руками! (Кидается к креслу, где спит Майкл).

Анна (вскакивает с кресла, с криком). Нет! Не надо! Не дам!

Майкл просыпается. Элен исчезает

Майкл. Почему кричишь?

Анна. Она хотела тебя задушить!

Майкл. Кто?

Анна. Твоя любовница.

Майкл (удивленно). Какая еще любовница?

Анна. Блондинка, молодая…

Майкл. Нет у меня никакой любовницы…

Анна. Она из Литлтона…

Майкл. Не знаю никого в Литлтоне…

Анна. Ты обещал жениться на ней… и развестись со мной…

Майкл. Не выдумывай. Я ничего никому не обещал…

Анна (обрадовано). Значит, я все выдумала?

Майкл. Конечно… Придумываешь, черт знает что…

Анна. Ты же сказал. «Придумай сама».

Майкл. Я и в дурном сне не представлял, что ты способна на такие фантазии! (Смотрит на часы.) Господи, остался только час. Дай спокойно поспать. (Зевает и засыпает в своем кресле.)

Анна. Спи спокойно, Майкл, я люблю тебя… (Садится рядом с Майклом на ручку кресла и засыпает.)

ЗАНАВЕС.

 

Попугай

Действующие лица:

Екатерина – женщина лет шестидесяти.

Валерий – молодой человек лет тридцати.

СЦЕНА

Молодой человек сидит за столом и разговаривает по телефону. К столу подходит пожилая женщина.

Екатерина. Молодой человек, это место свободно? Можно сяду рядом с вами?

Валерий. Садитесь. (В телефон.) Так вот, я решил, что делать?.. Больше терпеть этого не намерен… Звонить не буду… Звони сама… (Выключает телефон.)

Екатерина. Молодой человек, Вы тоже пьете виски с содовой.

Валерий. Нет, с водой.

Екатерина. Виски с простой водой? Разве так пьют виски?

Валерий. Я пью с водой…

Екатерина. Надо же! Никогда не пробовала с водой… Я читала, что Хемингуэй пил только с содовой…

Валерий. Я не Хэмингуэй…

Екатерина. Вижу… Мой отец пил только воду и ничего спиртного в рот не брал… А моя мать любила выпить, часто прикладывалась к рюмке. Представляете… она…

Валерий. Представляю…

Екатерина. Нет, не представляете… Вы ведь не знаете, какая она была.

Валерий. Какая?

Екатерина. Веселая, заводная… Выпьет рюмку одну, другую и пойдет плясать, не остановить. А отец сидит рядом со мной, я вижу, ему не по себе, что мать при всех так пляшет. А остановить он ее не может. Сидит улыбается, делает вид, что так и надо, а я чувствую, как он весь внутри сжался, как ему неловко, неловко… Беру его за руку, и мы так сидим с ним, смотрим, на нее, как она отплясывает.

Валерий. Подошел бы и потанцевал с нею, если так уж неловко…

Екатерина. Он не любил танцевать…

Валерий. Поэтому ему было неловко.

Екатерина. Не поэтому. Она когда плясала, в ней появлялось что-то дикое, бесовское, как у вакханок. Не только отцу, всем гостям было неловко…

Валерий. Человек, когда выпьет, становится свободным, ему на всех плевать… Ваш отец не пил, а выпил бы – и потанцевал… Может быть, это вам казалось, что ему было неловко?

Екатерина. Нет, не казалось… Отец так меня прижимал к себе, как будто хотел сказать, не делай так. И вот видите, я выпила и не пляшу… Мой дядя Николай всегда говорил. «Твоя мать уж больно веселая, не такая, как отец. Им не по пути». Мать умерла очень молодая, в пятьдесят лет…

Валерий. А отец?

Екатерина. А отец умер вскорости, через год…

Валерий. Значит, им было по пути…

Екатерина. Вы так думаете?

Валерий. Уверен.

Екатерина. А я уверена была в другом. Когда умерла мать, то я даже обрадовалась, думала вот мы с папой заживем вдвоем, но не получилось… Тогда я решила, что никогда не буду такая, как моя мать, и у меня с дочерью будут совсем другие отношения… Сейчас живу с дочерью…

Валерий. И какие у вас отношения?

Екатерина. Самые непонятные… Она очень устает на работе, приходит, молча раздевается, молча достает еду из холодильника, потом также молча ложится на кровать, после встает, смотрит телевизор… а мне ни слова.

Валерий. Она куда-нибудь уходит из дома?

Екатерина. Вот в том-то и дело, никуда не ходит… Ей некуда ходить…

Валерий. А в кафе, как вы?

Екатерина. И в кафе не ходит…

Валерий. Почему?

Екатерина. Точно не знаю, но мне кажется, ей не с кем… А одной неудобно…

Валерий. Но вы ведь здесь одна.

Екатерина. Вы правильно подметили… Мне можно и одной… Я старая…

Валерий. Не совсем…

Екатерина. Вы так думаете?

Валерий. Вы смотритесь…

Екатерина. Как вы думаете, сколько мне лет?

Валерий. Мне это неинтересно…

Екатерина. Правильно, что не интересуетесь… А то бы я вам сказала…

Валерий. А ваша дочь похожа на вас?

Екатерина. Не совсем. Она красивая, а я так себе. (Пауза.) Вы тоже здесь один… Кого-нибудь ждете?

Валерий. Нет, не жду…

Екатерина. Вы тоже выпили свой бокал виски…

Валерий. За разговором хорошо пьется…

Екатерина. Давайте закажем еще по бокалу… Виски поднимает настроение… Легче знакомиться и разговаривать…

Валерий. Неплохая идея! Сейчас закажу у бармена для меня и для вас…

Мужчина уходит и быстро возвращается с двумя бокалами виски. Женщина вынимает зеркальце и красит губы.

Екатерина. Сколько я вам должна?

Валерий. Нисколько…

Екатерина. Спасибо большое… Я предложила еще выпить, потому что, когда выпьешь, легче знакомиться…

Валерий. Мы уже познакомились…

Екатерина. Но я не знаю вашего имени…

Валерий. Валерий…

Екатерина. Красивое имя. А меня зовут Екатерина Ивановна. У меня был муж тоже Валерий…

Валерий. Почему был?

Екатерина. Мы развелись…

Валерий. Не сошлись характерами?

Екатерина. Можно и так сказать. Он был игрок, а я об этом узнала не сразу, родила ему дочь, а потом все и выяснилось…

Валерий. Как же это выяснилось?

Екатерина. Очень просто… Мы должны были поехать к моим родным, тогда еще были живы мои отец и мать, показать им внучку, нашу дочь. Я дала мужу деньги, чтобы он купил нам всем билеты на поезд. Он пошел с этими деньгами на станцию и не вернулся…

Валерий. Его сбила машина?

Екатерина. Не в этом дело… Я его везде искала, по всем моргам, нигде не могла найти… Давала объявления в газеты, нигде, ничего, никакого ответа…

Валерий. Что с ним случилось?

Екатерина. Вернулся через два месяца… Вместе со своим приятелем, у которого он прожил все это время…

Валерий. Не понимаю…

Екатерина. Когда муж пошел на станцию, до станции не дошел…

Валерий. Заглянул по дороге в казино.

Екатерина. Вы тоже игрок?

Валерий. Нет, этим не увлекаюсь…

Екатерина. У вас должны быть какие-нибудь увлечения? Хобби?

Валерий. Люблю ездить на мотоцикле…

Екатерина. Это же опасно!

Валерий. Если ездить с головой, не превышать скорость, то не опасно…

Екатерина. Надеюсь, вы не рокер?

Валерий. Нет… Расскажите про вашего мужа, вы его простили в конце концов?

Екатерина. Как вы бы поступили, если бы ваша жена пропадала два месяца, а потом заявилась в дом и стала просить прощения и извиняться?

Валерий. Не пустил бы на порог…

Екатерина. Вот вы и ответили… Я его не простила…

Валерий. Любопытная история…

Екатерина. А теперь ваша очередь… расскажите что-нибудь любопытное…

Валерий. Мне нечего рассказывать…

Екатерина. Такой интересный мужчина… Неужели у вас не было никакой знакомой девушки?

Валерий. Была одна, но мы поссорились… навсегда…

Екатерина. Из-за чего вы так поссорились?

Валерий. Из-за ее попугая… У нее в квартире живет попугай, который матерится…

Екатерина. Она его научила материться?

Валерий. Нет, попугай матерится по-английски… Попугая ей подарил американец. Он проработал год в этом городе, а потом уехал в свою Америку.

Екатерина. Если по-английски, то это ничего… Не все понимают английский…

Валерий. Но я как раз понимаю…

Екатерина. Как он матерится?

Валерий. Важно не как, а когда…

Екатерина. Когда?

Валерий. Когда я подхожу к Елене поближе, чтобы ее обнять, попугай кричит истошным женским голосом. «Диа, фак ми! Фак ми!»

Екатерина. В Америке это почти литературное слово, там они на каждом шагу так говорят и по любому поводу…

Валерий. Но у меня руки опускаются, я не могу ничего…

Екатерина. Надо накрыть его тряпкой, и делу конец…

Валерий. Под тряпкой он тоже кричит… Еще громче…

Екатерина. Елена пробовала от этого попугая отделаться, продать или подарить кому-нибудь?

Валерий. Не хочет… А я поставил вопрос ребром: или я, или попугай…

Екатерина. Может быть, не надо было так ребром? Потерпеть немного, попробовать уговорить, пойти на уступки…

Валерий. Кого уговорить? Попугая?

Екатерина. Елену, может быть, она пошла бы вам навстречу…

Валерий. Пробовал, не идет.

Екатерина. Да, конфликт у вас получается… Серьезный.

Валерий. В том-то и дело… Все, считайте дело законченным…

Екатерина. Валерий, как же вы теперь будете в полном одиночестве? Это нелегко, по себе знаю… (Пауза.) У меня идея… Я приглашаю вас к себе домой… Мой дом недалеко отсюда… пять шагов…

Валерий. Спасибо, не могу, занят…

Екатерина. Я вас серьезно приглашаю в гости…

Валерий. Я сказал, не могу… в другой раз…

Екатерина. Очень жаль… Благодарю за интересную беседу и за виски… До свидания…

Валерий. Вам тоже спасибо…

Екатерина (грустно). До свидания… Так редко можно встретить в наше время воспитанного молодого человека… Так редко это случается… (Встает со стула, пошатываясь. Хватается за стул.) Извините, чуть не упала. Наверное, выпила лишнее… Две рюмки виски… Боюсь, не доберусь до дома… Я пошла… Пока, Валерий… (Шатаясь, идет к дверям.)

Валерий (бежит за нею). Подождите, Екатерина Ивановна, я провожу вас…

Екатерина (радостно). До дома?

Валерий. Разумеется.

Екатерина. Спасибо большое… Вы действительно очень воспитанный молодой человек. Не беспокойтесь, у меня нет попугая… Дома только моя дочь… Сидит совсем одна-одинешенька… Я познакомлю вас с нею… она красивая…

ЗАНАВЕС.

 

Прощание

Действующие лица:

Анна – молодая женщина двадцати лет, студентка.

Петр – юноша восемнадцати – девятнадцати лет, студент.

СЦЕНА

Действие происходит в 60-х годах. Комната Анны в общежитии. Анна занята стиркой. Стук в дверь, Анна открывает двери, на пороге Петр.

Петр (старательно бодрым голосом). Проходил мимо, увидал в твоем окне свет… Не ждала?

Анна. Не ждала…

Петр. Вижу…

Анна. Проходи…

Петр. Устроила стирку…

Анна (тихим голосом). Да, устроила…

Петр. Сейчас ночь, а ты…

Анна. Надо же что-то делать. Зачем пришел?

Петр. Анна, нам надо поговорить… Мне надо тебе объяснить кое-что…

Пауза.

Анна (упавшим голосом). Значит, это правда?

Петр. Ты все знаешь?

Анна. Ольга звонила сегодня утром, у нее был такой радостный голос… сказала, вы решили пожениться. Я ей не поверила… Иногда она любит приврать… Это так неожиданно…

Петр. Для меня тоже… Анна, пойми, так сложились обстоятельства. Я хочу тебе все объяснить… Я узнал только несколько дней назад, что Ольга беременна. Я должен на ней жениться… У меня нет другого выхода…

Анна. Сколько месяцев беременности?

Петр. Ольга говорит, что два…

Анна. А аборт?

Петр. Ей нельзя делать аборт, что-то у нее не в порядке…

Анна. Значит, это случилось два месяца назад, после нашего вечера в институте?

Петр. Да…

Анна. Я сама тогда пригласила ее к нам на вечер.

Петр (обрадовано). Да, да, это была твоя идея.

Анна. Но на танец пригласил ее ты…

Петр. Из вежливости… Она в первый раз пришла к нам на вечер в институт, никого не знала. Ей очень хотелось танцевать… У нее горели глаза, и она была такая возбужденная…

Анна. Я тоже хотела танцевать…

Петр. Но ты неплохо отплясывала с Михаилом…

Анна. Это было совсем не то…

Петр. Ольга вцепилась в меня во время танца… Так прижималась… У меня кружилась голова. Я никак не мог от нее оторваться…

Анна. А что было потом?

Петр. Ольга утащила меня в свою комнату в общежитии…

Анна. А потом?

Петр. Ольга сделала меня мужчиной… а ты…

Анна. Договаривай, договаривай… (Пауза.) Понимаю, а я не смогла… Поэтому ты решил на ней жениться?

Петр. Я тебе уже объяснил. я решил жениться из-за ребенка… Ольга беременна, и я отец ее ребенка…

Анна. Почему ты не предохранялся, когда был с ней?

Петр. Она меня уверила, что сама об этом позаботится.

Анна. Ольга всего на два года старше нас, но она давно хотела иметь ребенка… Ей никак не удавалось забеременеть… Ни с кем не получалось.

Петр (гордо). А вот со мной получилось и с первой же ночи…

Анна. Значит, она обманула тебя.

Петр. Выходит, так… Теперь я ученый…

Анна. Петр, почему ты не сказал мне о твоих отношениях с Ольгой раньше…

Петр. Язык не поворачивался…

Анна (грустно). Петр, я не понимаю, почему все так получилось.

Петр. Я сам не понимаю…

Анна. Мы были с тобой так близки…

Петр. Между нами не было настоящей близости.

Анна. Что ты имеешь в виду? Секс?

Петр. Между нами было много непонятного. В самый последний момент, когда я хотел, ты отталкивала меня…

Анна. Я боялась забеременеть.

Петр. Сейчас существует много средств, чтобы предохраняться…

Анна. Эти средства не всегда помогают.

Петр. Если бы это случилось, мы бы поженились…

Анна. Ты ни разу не сказал мне это…

Петр. А ты хотела за меня выйти замуж?

Анна. Конечно…

Петр. Почему я об этом ничего не знал?

Анна. Ты не хотел знать! Всегда уходил в сторону от моих вопросов. Ты ведь ни разу не сказал мне этих слов: «Я люблю тебя».

Петр. Ты их ждала?

Анна. Да.

Петр. Я решил сказать эти слова в момент нашей близости… но у нас ничего не было…

Пауза.

Анна. Мне кажется, что это могло произойти в тот день, когда мы попали под дождь… Ты помнишь?

Петр. Мы были такие мокрые, сухой нитки не было… На тебе все промокло, и бюстгальтер, и платье, и… все…

Анна (радостно откликается в ответ). Мы так смеялись…

Петр. Ты была в белом платье с розовыми цветами…

Анна. Из-за дождя оно стало совсем мокрое, мы вцепились в него с двух сторон, выжимали, выжимали, чуть не порвали…

Петр. Мы старались высушить платье, а оно все равно было мокрое. Ты надела его прямо на голое тело…

Анна. Ты тогда сказал, что в таком виде появляться на людях неприлично?

Петр. Мокрое платье все просвечивало, был виден твой живот, грудь… и все остальное…

Анна. Ты в мокрых трусах без брюк тоже выглядел не слишком прилично…

Петр. Я был возбужден… еле успокоился…

Анна. Я тоже возбудилась… от твоего вида… (С сожалением.) Но между нами тогда ничего не было.

Петр. Ты была такая красивая, хрупкая… А ты тоже хотела, чтобы мы?..

Анна. Да.

Петр. Почему же ты мне об этом ничего не сказала?

Анна. А что я должна была сказать?

Петр. Что ты тоже хочешь…

Анна. Об этом не говорят…

Петр. Можно было показать… жестами.

Анна. Я старалась. Помнишь, я взяла твою руку и прикоснулась к ней щекой.

Петр. Нет, не помню… Покажи, как ты это сделала.

Анна берет руку Петра и прижимает ее к своей щеке.

Петр. Разве так надо показывать желание?

Анна. А что я должна была сделать?

Петр. Прижаться ко мне, вся…

Анна. Почему ты сам не сделал этого?

Петр. Я думал, что я тебе неприятен…

Анна. Наоборот…

Петр. Ты должна была помочь мне…

Анна. Как? У нас с тобой разные роли: мужчины догоняют, женщины убегают…

Петр. Откуда это известно?

Анна. Читала…

Петр. Ты не читала, что женщины в сексе тоже принимают самое активное участие?

Анна. Нет… Никогда не встречала… Хотя Джеймс Джойс в воспоминаниях описал, как он познакомился со своей будущей женой… Он стоял на мосту мимо, проходила красивая девушка, которая ему понравилась. Джойс окликнул ее, незнакомка подошла к нему, расстегнула его брюки и залезла туда руками… Я, когда прочитала об этом, была так шокирована…

Петр. А писатель Джойс?

Анна. Он женился на ней.

Петр. Вот видишь…

Анна. Петр, мне жаль, что между нами ничего не произошло в тот день…

Петр. Мне тоже…

Анна. Я до сих пор не понимаю, почему так все случилось?

Петр. Я был не слишком настойчив… Ты должна понять, что я тоже боялся…

Анна. Чего ты боялся? Ты же мужчина…

Петр. Я не имел никакого опыта с другими женщинами… Боялся, что может не получиться.

Анна. Погоди… (Выскакивает в другую комнату и приносит белое платье с розовыми цветами, то самое, которое было на ней надето, когда они с Петром промокли, и бросает его в таз с водой. Вынимает из таза мокрое платье и начинает его выжимать.) Помоги мне…

Петр и Анна начинают выжимать платье с двух сторон.

Анна. Осторожней, можешь порвать… (Прикладывает платье к себе.)

Петр. Это то самое?

Анна. Петр, хочешь, я сейчас его надену?

Петр. Да, да… (Пауза.) Хотя нет, не надо… Уже поздно…

Анна (разочаровано). Поздно? В каком смысле? Почему ты не уходишь, если поздно?

Петр. Анна, ты разрешишь мне у тебя остаться?

Анна. На всю ночь?

Пауза.

Петр. Да. Анна, завтра я переезжаю к Ольге, мы решили жить вместе. Ребенку нужен…

Анна. Зачем ты пришел? Зачем ты меня мучаешь?

Петр. Я пришел, чтобы проститься…

Анна. Разве так прощаются?.. Ты ничего не понимаешь…

Петр. Как надо прощаться?

Анна. Не так! Не так люди расстаются. Это не по-человечески…

Петр. Анна, мы не расстаемся. Мы такие близкие друзья… Вместе готовились к экзаменам, ходили в кино…

Анна (плачет). Были! Были друзья!

Петр. А сейчас кто мы?

Анна. Сейчас? Не знаю…

Петр. Я все равно хочу быть твоим другом…

Анна. Почему?

Петр. Ты мне нужна. Ты близкий мне человек, я тебе могу верить… Я запутался… Ты поможешь мне разобраться… Учти, я тебе первой сказал, что мы с Ольгой решили пожениться…

Анна (продолжает плакать). Заткнись! Не говори ничего! Уходи! Уходи! Не мучай меня!

Петр. Это моя последняя ночь… последняя возможность… Я не могу так просто уйти. Сегодня я хочу быть с тобой…

Анна. Как ты можешь так говорить? Ты же женишься! Не могу больше тебя видеть!

Петр (тихо). Я никуда не уйду.

Анна. Не уйдешь! Хочешь проститься по-человечески!.. Тогда получай…

Анна хватает мокрое платье и начинает хлестать им Петра по лицу, по рукам. Петр выхватывает из рук Анны платье, обвивает его вокруг ее шеи, прижимается к ней, обнимает ее.

Петр. Милая, дорогая, родная… Прости меня… Я запутался… Помоги мне, я не понимаю, что происходит со мною. Ты мне нужна… Сегодня нам будет хорошо… Успокойся… Молчи, ничего не говори… Прижмись ко мне… Покрепче… Вот так… О Господи, как я давно тебя хотел… Скажи что-нибудь… Тебе хорошо? Не хочешь говорить, кивни головой… Поцелуй меня…

Анна обнимает Петра, прижимается к нему, целует его.

ЗАНАВЕС.

 

Репетиция

Действующие лица:

Михаил – мужчина шестидесяти лет.

Ксения – бывшая жена Михаила, женщина шестидесяти лет.

СЦЕНА

Михаил выглядит моложе своего возраста, спортивный и подтянутый. Он актер и во время диалога любит поиграть различные роли. Михаил приходит к бывшей жене, которая никак не может понять причину развода, произошедшего в их семье полгода назад…

Михаил. Здравствуй, Ксения…

Пауза.

Ксения (удивленная застывает около дверей). Здравствуй… Михаил.

Михаил. Это тебе… (Протягивает Ксении букет цветов.)

Ксения. Мне? Не ожидала… Когда жили вместе, цветочка не дарил, а тут целый букет!.. Зачем пришел?

Михаил. Просто так…

Ксения. Я знаю, не просто так… Может, мой диван захотел утащить к себе?

Михаил. Диван мне больше не нужен… Ксения, принеси, пожалуйста, стаканчик воды… На улице жара, я в костюме. Пить хочется…

Ксения. Сейчас. (Приносит стакан с водой.)

Михаил (выпивает воду). Спасибо…

Ксения. Проходи, что стал?

Михаил (проходит в комнату и садится на диван, оглядывается по сторонам). А у тебя все по-старому, ничего не изменилось, с тех пор, как я уехал…

Ксения. Чтобы менять, деньги нужны… На мою пенсию не разгуляешься, сам знаешь… А твоя молодая, как ее, сожительница… получает хорошую зарплату?

Михаил. Я сам собираюсь работать.

Ксения. При мне не работал, все болел, а теперь выздоровел?

Михаил. Ксения, никак не можешь забыть наше прошлое…

Ксения. А ты не можешь представить, как тяжело и обидно разводиться в шестьдесят лет. Ведь мы прожили десять лет вместе… (Пауза.) Все думаю, думаю, хочу понять, почему мы развелись, чего тебе не хватало?

Михаил. Что придумала?

Ксения. Когда я работала и получала зарплату, ты жил со мной, а как вышла на пенсию, сразу нашел себе другую, помоложе.

Михаил. Не сразу…

Ксения. Правильно. Полгода пожил на мою жалкую пенсию, сообразил, что денег стало меньше, заволновался, забегал по знакомым… (Пауза.) Как ты мог забыть мою заботу? Помнишь, когда ты болел, я за тобой ухаживала, кормила с ложечки, черный кофе в постель подавала.

Михаил. Положим, твой кофе был вовсе не черный…

Ксения. Прекрасно знаешь, как приходилось экономить, ведь жили на одну мою зарплату… Но я всегда старалась тебе приготовить все, что ни попросишь, скажешь суп, варила суп, макароны, отваривала макароны, котлеты жарила…

Михаил. А греческий салат, как мне подавали в ресторане, не смогла приготовить…

Ксения. Не смогла… Потому что в ресторане не была ни разу… Небось твоя молодая, как ее там, делает такой салат?

Михаил. Мы заказываем салаты в ресторане…

Ксения. С нею по ресторанам ходишь, а меня ни разу не пригласил…

Михаил (дружелюбно). Ксения, по правде говоря, ты готовила домашнюю еду лучше, чем в ресторане…

Ксения (печально). Признайся, тебе стыдно было ходить со мной по ресторанам? Конечно, я поправилась на пенсии, ни в одно нарядное платье не могла влезть…

Михаил (устало). Ксения, забудь… Помнишь, как нам было хорошо, когда мы отдыхали во Флориде. Помнишь, мы тогда с тобой танцевали танго.

Михаил встает и начинает танцевать танго. Приглашает Ксению, но та отказывается танцевать.

Ксения. Знаешь, о чем я больше всего жалела, когда мы разъехались?

Михаил. О чем?

Ксения. О журнальном столике, чуть не плакала.

Михаил. Столик я сам покупал, поэтому и забрал его с собой…

Ксения. Покупал на мои деньги…

Михаил. Ошибаешься, на свои…

Ксения. Может быть, ты и диван покупал на свои деньги?

Михаил (иронично). Почему ты жалеешь о столике?

Ксения (печально). Столько вечеров мы провели вместе, сидели на этом диване, смотрели телевизор… Рядом с диваном стоял журнальный столик, мы ели и пили…

Михаил. Прекрасно знаешь, все люди при разводе делят имущество… Мы с тобой не исключение…

Пауза.

Ксения. Мне теперь от тебя ничего не нужно…

Ксения. Совсем ничего?

Михаил. Совсем ничего…

Ксения. Не верю… Хочешь получить мою картину…

Михаил. Не угадала… мне нужна только твоя помощь…

Ксения (недоверчиво). Какая еще помощь?

Михаил. Вернее совет… (Пауза.) Ксения, сядь рядом со мной на диван, посидим, поговорим спокойно…

Ксения (осторожно садится на диван подальше от Михаила, вспоминает). Когда мы с тобою разъехались, я долго мечтала, что ты придешь ко мне, мы посидим, поговорим мирно, как прежде…

Михаил. Я и пришел мириться. (Михаил придвигается поближе к Ксении.) В данный момент устраиваюсь на работу…

Ксения (не отодвигается). Не может быть! Не представляю, кому понадобился старый актер вроде тебя? Ты давно нигде не работал…

Михаил. Меня пригласил мой знакомый режиссер, Вадим, сниматься для рекламы на телевидении.

Ксения. Поздравляю, сейчас за рекламу кое-что платят…

Михаил. Не кое-что, а совсем неплохо. В молодости я рекламировал пиво, а потом долгое время искал работу, меня никуда не брали, но, как ни странно, теперь, в старости, пригодился…

Ксения. Интересно, что ты можешь рекламировать?

Михаил. Ваягру…

Ксения (удивленно). Ты согласился рекламировать эту самую гадость?..

Михаил. А почему нет? Ваягра многим помогает…

Ксения. Как ты собираешься эту штуку рекламировать?

Михаил. Вадим написал для меня специальный сценарий в трех действиях…

Ксения. Интересно, что он там написал?..

Михаил. Действие первое: мужчина находится в своей квартире, собирается на свидание. Бреется, причесывается, надевает хороший костюм, завязывает на шее галстук… Действие второе: мужчина идет по улице, заходит в цветочный магазин, выходит из магазина с букетом цветов, напевая всем знакомую мелодию…

Ксения. Мелодию? Например…

Михаил. Я решил спеть мелодию шестидесятых годов. Буду напевать что-нибудь из «Битлов»…

Ксения. Спой…

Михаил (встает с дивана и прогуливается с букетом в руках, напевая). I need you… I need you… I need you… (Затем садится на диван рядом с Ксенией.)

Ксения. А затем?

Михаил. Действие третье, приходит к своей знакомой, звонит в дверь… Нет, не так… звонит, но не сразу…

Пауза.

Ксения. Забыл?

Михаил (медленно, вспоминая). Сперва подходит к дому… достает из кармана расческу, смотрится в стеклянную дверь, причесывается… а уже после этого звонит… Когда ему знакомая открывает двери, входит в комнату, дарит ей букет цветов и просит стакан воды…

Ксения. Насколько я понимаю, сначала ты должен поздороваться…

Михаил. Естественно, сперва здоровается, а затем просит воды. Когда знакомая идет за стаканом, мужчина, незаметно, вынимает из кармана таблетку ваягры и принимает ее, запивая принесенной водой…

Ксения (смотрит с подозрением). А что потом?

Михаил. Потом они садятся на диван, начинают беседовать, включают телевизор…

Ксения (придвигается поближе к бронзовой настольной лампе). Разве мужчина не сразу набрасывается на женщину?

Михаил. В том то и дело, что не сразу…

Ксения. Почему? Я думала, что немедленно…

Михаил. Действие ваягры начинается через десять-пятнадцать минут после приема таблетки… Когда ваягра начинает действовать, только тогда мужчина обнимает женщину, и они начинают заниматься сексом…

Ксения. Неужели все это будет показываться по телевизору? Тебе не стыдно?

Михаил. Не волнуйся, в сценарии все предусмотрено. Мужчина одной рукой обнимает женщину, а другой тянется к выключателю, свет гаснет… Конец рекламы…

Ксения. Когда тебя собираются снимать?

Михаил. Завтра, утром…

Ксения. Осталось совсем мало времени… Запинаешься, плохо помнишь сценарий, тебе нужна еще репетиция…

Михаил. Репетиции уже были, Вадим остался мною доволен, но велел провести окончательную репетицию с ваягрой, чтобы проверить ее действие на мой организм.

Ксения (держится за лампу одной рукой). Ты когда-нибудь принимал эту… самую… ваягру?

Михаил. А ты?

Ксения. Конечно нет, я – женщина…

Михаил. Ваягра помогает и женщинам… Для секса… И для коммуникаций.

Ксения. Мне теперь секс не нужен… А коммуникации с кем попало тем более. С тех пор, как мы расстались.

Михаил (обнимает Ксению за плечи). Ксения, ты должна знать, учеными доказано, что секс полезен, как для мужчин, так и для женщин… Советую попробовать…

Ксения. Отстань со своими советами…

Михаил (достает из кармана таблетку ваягры). Могу дать одну, для пробы… Смотри, какая маленькая.

Ксения. С ума сошел… Я этих таблеток не видела и видеть не хочу…

Михаил. Неужели не интересно, как она на тебя подействует? Имей ввиду, одним ваягра помогает, а на других никак не действует… Попробуй…

Ксения (с ужасом смотрит на таблетку, хватает со стола лампу). Сказала не буду…

Михаил (ласково уговаривает Ксению). Ксения, не упрямься! Одну маленькую таблетку… Прошу тебя… Боишься?

Ксения (с ужасом). Ничего я не боюсь! Спрячь немедленно!

Михаил. Как хочешь! (Прячет таблетку.) Потом пожалеешь… (Неожиданно хватает Ксению за талию и пытается посадить ее к себе на колени.)

Ксения (отчаянно сопротивляется, бьет Михаила в грудь и вскакивает с дивана). Убери руки! Что с тобой?

Михаил (радостно). Ваягра заработала! Наконец подействовала! (Смотрит на часы.) Ровно через десять минут, я засек время!

Длинная пауза.

Ксения (кричит). Подлец! Наконец я поняла, зачем пришел ко мне! Решил устроить здесь свою репетицию!

Михаил (встает с дивана, старается обнять Ксению). Ксения, последний раз говорю, не будь дурой!

Ксения (вырывается из объятий Михаила, хватает букет цветов и начинает хлестать его по лицу букетом). Цветы принес! Убирайся к своей молодой… б…», с ней и репетируй…

Пауза.

Михаил. Уже пробовал… Должен огорчить… к сожалению, с нею мне ваягра не требуется…

Ксения (кричит). Вон! Не хочу видеть тебя! Мерзавец!

Пауза.

Михаил (голосом трагического актера). Ксения, можешь не ломать свою голову! Тебе никогда не понять, почему мы расстались. Прощай! (Берет свой потрепанный букет и гордо удаляется.)

Ксения (расстроенная садится на диван, но быстро вскакивает и бежит вслед за Михаилом). Михаил, постой!.. Я передумала! Вернись!

ЗАНАВЕС.

 

Русский мастер-класс

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова в возрасте восьмидесяти пяти лет.

Анна – молодая студентка театральной студии Московского Художественного театра.

Сцена

1954 год. Артистическая комната Книппер-Чеховой в театре. Книппер-Чехова сидит в кресле в ожидании студентки театральной студии Московского Художественного театра. На вешалках висят платья для разных театральных постановок. Ольга Леонардовна подходит к вешалке, берет пальто Раневской из пьесы «Вишневый сад», примеряет его… Стук в дверь. Ольга Леонардовна быстро вешает пальто и садится в кресло.

Книппер. Войдите.

Входит Анна, студентка студии Московского Художественного театра.

Анна. Здравствуйте, Ольга Леонардовна…

Книппер. Здравствуй, Анна. Почему ты опаздываешь?

Анна. Я не могла прийти раньше… извините за опоздание…

Книппер. Ты прекрасно знаешь, не люблю, когда студенты опаздывают…

Анна. Знаю, простите меня…

Книппер. Анна, хочешь чаю?

Анна. Не откажусь… Спасибо…

Книппер. Садись…

Анна (садится за стол и берет приготовленную для нее чашку с чаем). Ольга Леонардовна, а у меня новость! Наша театральная студия на выпускном экзамене будет показывать пьесу Антона Павловича Чехова «Вишневый сад»…

Книппер. Очень приятно… Чем могу быть полезной?

Анна. Вадим, режиссер этого спектакля, поручил мне роль Раневской…

Книппер. Анна, я рада за тебя… Может быть, это твой шанс…

Анна. Ольга Леонардовна, помогите мне… Вы так много играли Раневскую…

Книппер. Играла Раневскую почти всю жизнь, пока мне не исполнилось восемьдесят… Надеюсь, ты подготовилась к уроку?

Анна. Выучила всю роль наизусть…

Книппер. Но этого недостаточно… Ты должна чувствовать и понимать свою героиню. Какой, по-твоему, характер у Раневской?

Анна. Она… легкомысленная…

Книппер. Предположим, а еще?

Анна. Жизнелюбивая…

Книппер. Может быть…

Анна. Неугомонная…

Книппер. В каком смысле?

Анна. Она довольно пожилая, но хочет всем нравиться…

Книппер. Сколько, ты думаешь ей лет?

Анна. Лет пятьдесят пять…

Книппер. Милая, разве это называется «пожилая»… Мне восемьдесят пять, я тоже хочу всем нравиться.

Анна. Извините, не хотела вас обидеть…

Книппер. Я не из обидчивых…

Анна. Ольга Леонардовна, нам на лекциях говорили, что Раневскую вместе с Чеховым создали вы. Раневская – это вы…

Книппер. Антон писал мне: «Раневскую играть нетрудно, надо только с самого начала взять верный тон; придумать улыбку и манеру смеяться, надо уметь одеваться… Ты это все умеешь»… Анна, надень это пальто и пройдись по сцене, как Раневская…

Анна надевает пальто и идет по сцене вихляющей походкой модели.

Книппер. Дорогая моя, разве так ходят аристократки? Ты двигаешься, как горничная… Подними подбородок… Выше… И не верти задом. Двигайся медленней, с достоинством… Спина прямая…

Анна пытается идти по сцене плавно, медленно поворачивая голову.

Книппер (неодобрительно). Ну, поплыла… Ты должна быть напряжена, как скаковая лошадь перед бегом… Каждая твоя жилка натянута, дрожит и трепещет от одной мысли, от одного желания…

Анна. Какого желания?

Книппер. Возбудить, понравиться…

Анна (растерянно). Кому?

Книппер. Любому мужчине… всем… А теперь улыбнись, потом засмейся… при смехе запрокинь голову…

Анна улыбается, старается засмеяться.

Книппер. Надо смеяться громко, заразительно – так, чтобы и зрители заулыбались… А ты как неживая… Теперь попробуем первую сцену, из первого акта. Итак, Раневская приезжает из Парижа в свой дом. Надеюсь, ты выучила слова из первого действия?

Анна. «Детская, милая моя… прекрасная комната»…

Книппер (подсказывая). «Я тут спала, когда была маленькой… И теперь…» Что, ты ничего не помнишь?

Анна. «И теперь я как маленькая»… Ольга Леонардовна, я не могу… Не получается…

Книппер. Дальше, что ты еще выучила?

Анна. «О мой милый, мой нежный прекрасный сад!.. Моя жизнь»… Не помню…

Книппер. «Моя молодость, счастье мое. Прощай!.. Прощай!» (Пауза.) Анна, что с тобой? На урок опаздываешь… Вид отсутствующий… К роли не подготовилась…

Анна. Я вам все объясню… Дело в том…

Книппер. В чем?

Анна. Я только что от врача… Врач сказал, что я беременна… (Пауза.) Не знаю, как быть теперь… Выпускные экзамены через шесть месяцев…

Книппер. Сколько месяцев?

Анна. Два…

Книппер. Ну, и все-таки, что ты собираешься делать?

Анна. Не знаю…

Книппер. Ты понимаешь, что, если ты не будешь участвовать в экзаменационном спектакле… тебя не возьмут в труппу театра?

Анна. Понимаю…

Книппер. Ты должна решить все сама… И как можно скорее… У тебя еще есть время… разобраться… (Пауза.) А сейчас мы продолжим урок… Соберись и сконцентрируйся…

Анна. Я постараюсь… сейчас, одну минутку…

Пауза.

Книппер. Анна, мне приходилось выступать на сцене в любой ситуации… даже во время болезни…

Анна. Я сейчас…

Пауза.

Книппер. Когда я выходила на сцену, публика замирала… Я слышала дыхание зала… Зрители следили за каждым моим движением, выражением лица, улыбкой…

Анна. Это понятно… Вы же были не только знаменитой актрисой, но и женой великого писателя. Все вам завидовали…

Книппер. Завидовали, потому что не представляли, каково быть женой писателя и ведущей актрисой театра… Вся Москва следила за нашими отношениями…

Анна. Когда вы познакомились с Антоном Павловичем?

Пауза.

Книппер. Давно это было… Станиславский, Немирович, я и группа актеров, мы все стремились создать новый театр и найти новые современные пьесы, чтобы привлечь к театру думающую, интеллигентную публику… Театру нужен был свой драматург… Я встретилась с Чеховым после постановки «Чайки» в нашем театре, и с этого момента начинается наше знакомство… Через год после первого знакомства Антон пригласил меня в Ялту…

Анна. Как я вам завидую…

Книппер. Лето мы провели вместе с Антоном в Ялте… Счастливые шесть недель… Нежно простились… Антон был взволнован, я тоже… Я заплакала… Наши отношения стали очень близкими…

Анна. И вы вышли за него замуж?

Книппер. Не сразу… Оказалось, любовницей стать намного легче, чем женой…

Анна. Это и моя проблема… Так всегда бывает…

Книппер. Так бывает, когда имеешь дело с обыкновенными мужчинами… Я же считала, что мои отношения с писателем, человеком неординарным, сложатся иначе… Я и не представляла, что это будет так трудно…

Анна. Может быть, вы… поторопились стать любовницей?

Книппер. Милая моя, а как иначе женщина может привязать к себе мужчину? Ты знаешь другой способ?

Анна. Я думаю… мне кажется… когда мужчина прикладывает много усилий, чтобы добиться женщину, то он ценит ее больше…

Книппер. А твой режиссер Вадим долго тебя добивался?

Анна (смущенно). Простите, но я не могу ответить на ваш вопрос…

Книппер. Все ясно, раз ты играешь главную роль в спектакле…

Анна. Вы… хотите сказать, что все актрисы, исполняющие главные роли, любовницы режиссеров?

Книппер. Это в традициях театра…

Анна. Значит, и вы… тоже?

Книппер. Для чего ворошить прошлое?

Анна. Ваша жизнь – история Московского Художественного театра… На лекциях нам говорили, что вы были ученицей Немировича-Данченко, это правда?

Книппер (поколебавшись). Да…

Анна. А Чехов знал об этом… об этой традиции?

Книппер. Думаю, знал… Он не был наивным в вопросах жизни и любви.

Анна. Как он отнесся к этому?

Книппер. Женился на мне…

Анна. После женитьбы на Чехове вы были счастливы?

Книппер. Может быть, несколько дней… Я не понимала, что мои трудности только увеличиваются…

Анна. Почему?

Книппер. Ухудшились отношения с сестрой и матерью Антона и с другими его родственниками… Почти сразу после женитьбы Антон объявил, что хочет иметь ребенка.

Анна (с восторгом). Ребенок от Чехова! Это счастье!

Книппер. Милая моя, не так просто забеременеть на таком большом расстоянии, да еще, если в театре претендуешь на главные роли…

Анна. Но ведь вы проводили какое-то время вместе?

Книппер. Да, я приезжала в Ялту, в основном летом, на несколько недель… Когда я жаловалась Антону, что не могу приехать к нему зимой, он отвечал: «Я женился на актрисе и знал, что зимою ты будешь жить в Москве». Его устраивала наша раздельная жизнь… Он всегда говорил: «Жена должна быть как луна – то появляться, то исчезать»…

Анна. Непонятно…

Книппер. Никто не мог понять наших отношений… Я сама не понимала Антона… (Пауза.) И все-таки в конце концов решилась… И, несмотря на все трудности… забеременела!

Анна. Но у вас нет детей!

Книппер. Моя беременность была неудачной… Я чуть не умерла… (Пауза.) Мы не виделись с Антоном четыре месяца… Немирович разрешил мне поехать в Ялту зимой всего на пять дней… Мы прожили с Антоном эти дни в полном уединении… Все было замечательно, а через месяц я попала на операционный стол…

Анна. Почему?

Пауза.

Книппер (поколебавшись). У меня была внематочная беременность. (Пауза.) Антону в письме я сообщила, что случился выкидыш после шести недель беременности… Но объяснить, почему мне потребовалось срочная операция… так и не смогла…

Анна (огорченно). Ольга Леонардовна, мне кажется, вы написали Чехову неправду о своей беременности?

Книппер. Мне не хотелось огорчать Антона… Срок беременности был восемь недель, а восемь недель назад я находилась в Москве, Антон – в Ялте…

Анна (догадываясь). Поэтому вы срочно приехали в Ялту зимой, в театральный сезон?..

Книппер. В нашей ситуации было важно одно: и Антон, и я хотели иметь ребенка…

Анна (с недоумением). Как вы пошли на обман? Чехов великий русский писатель!

Книппер. А я великая актриса!

Анна. Чехов догадался о вашей неверности?

Книппер. Антон никогда ни одним словом не намекнул мне о своих подозрениях, наоборот уговаривал снова попробовать забеременеть…

Анна (расстроенно). Теперь я вижу, вы любили себя и театр больше, чем своего великого мужа! (Начинает собирать свои вещи.)

Книппер. Анна, куда ты?

Анна. Мне лучше уйти… Я должна встретиться с Вадимом… От разговора с ним все зависит… Вадим знает, что я пошла к врачу… Мне надо с ним поговорить…

Книппер. Успеешь… Сядь… Урок не кончен… Прочти монолог Раневской из последнего действия… Надеюсь, ты его выучила?

Анна. Я лучше прочту другой монолог… Который мне нравится больше.

Книппер. Хорошо, читай…

Пауза.

Анна. «Я – чайка! Нет, не то… Помните как подстрелили чайку? Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил. Сюжет для небольшого рассказа… Не то… О чем я? Я говорю о сцене… Я – актриса! Теперь уж я не такая… Я – настоящая актриса, я играю с наслаждением, с восторгом, пьянею на сцене и чувствую себя прекрасной»…

Книппер. Молодец! Замечательно прочла! Почему ты выбрала этот монолог?

Анна. Я чувствую себя сейчас, как Нина Заречная, героиня «Чайки»…Ольга Леонардовна, что мне делать?

Книппер. Анна, выслушай меня, прежде чем будешь решать… что тебе делать… Ты молодая, многого не понимаешь. Но жизнь тяжелая и жестокая вещь… А жизнь актрисы в особенности…

Анна. Почему в особенности?

Книппер. Видишь, какая у меня спина?

Анна. Прямая…

Книппер (торжественно). Вот именно, а мне восемьдесят пять лет… Я пережила две революции, две мировые войны, гражданскую войну, Сталина… Я сумела держать удары судьбы… Если ты хочешь стать ведущей актрисой, тебе придется принести в жертву и свою личную жизнь и…

Пауза.

Анна. Ольга Леонардовна, вы хотели иметь детей?

Книппер. Конечно… Мы не успели… Антон умер, когда ему было всего сорок четыре года… (Пауза.) Но мы прожили нашу жизнь не зря. Нам все-таки удалось создать легендарный театр, известный на всю Россию и целый мир… Люди могли простоять ночь зимой, на морозе, чтобы достать билет в наш театр… Попасть в наш театр стало событием в жизни российских зрителей…

Анна. А как Чехов относился к театру?

Книппер. Чехов писал Немировичу. «Художественный театр – это лучшие страницы той книги, какая будет когда-либо написана о современном театре»… (Пауза.) Я и сейчас надеюсь, что именно театр сможет ответить на те вопросы, которые волнуют людей… поможет людям думать… понять жизнь…

Анна. Ольга Леонардовна, вам повезло… Вы жили в «эпоху театра»… Но сейчас другое время, кино, телевизор. Люди уже не так, как раньше, нуждаются в театре.

Книппер. Кто знает, что будет после нас. Театр может стать таким же необходимым и нужным зрелищем в жизни людей, как и кино. (Пауза.) Анна, кто-то должен продолжить наше дело… Ты моя любимая ученица, талантливая актриса… Я надеялась…

Анна. И после такого успеха вы так одиноки…

Книппер. Все мои товарищи, с которыми я создавала театр, давно меня покинули…

Анна. А я не хочу быть одинокой… Все надо делать в свое время… Когда ехала к вам, колебалась, оставлять беременность или нет… А теперь решилась…

Книппер. На что же ты решилась?

Анна. Конечно, мое решение будет зависеть от Вадима… Но я не хочу быть только актрисой…

Книппер. Вечный вопрос, действительно, ли искусство такое важное дело, на которое не жалко положить свою жизнь…

Анна. Хочу прожить реальную жизнь, жить не только на сцене…

Книппер. Что ж, тебе решать…

Анна. Ольга Леонардовна, большое спасибо… За этот час я прожила вместе с вами целую жизнь…

Книппер. Не стоит благодарности…

Анна. Я могу идти?

Книппер. Теперь можешь… Считай, что это мой мастер-класс… Мой последний мастер-класс…

Анна начинает медленно собирать свои вещи, чтобы уйти, но передумывает, садится на стул и слушает Книппер.

Книппер. В одном из писем я спросила Антона, что такое реальная жизнь? Он ответил. «Это все равно, как спрашивать, что такое морковь? Морковь есть морковь и ничего больше»… Но, к сожалению, я ни разу не спросила его. «А смерть? Антон, что такое смерть?» (Пауза.) Странно, но мысли, о скорой смерти Антона совершенно не приходили мне в голову… (Пауза.) Когда доктор сказал, что Антон умер, я не могла в это поверить… Мне казалось, что он заснул… Я подошла к нему, лежащему неподвижно на кровати, взглянула на его прекрасное лицо и увидела на лице улыбку, как будто Антон знал какую-то тайну, мне в тот момент неизвестную… (Пауза.) Тогда я еще не понимала, что Антону судьбой предназначено бессмертие… А мне… Мне уготовано играть его удивительных, прекрасных женщин, всю мою долгую жизнь, и не расставаться с ним никогда…

ЗАНАВЕС.

 

Святая ложь

Действующие лица:

Мать – женщина лет тридцати пяти.

Дочь – девочка лет четырнадцати.

Сцена

Комната в однокомнатной квартире. Дочь стоит на коленях. Мать раньше вернулась с работы, тихо вошла в прихожую и наблюдает за дочерью. Дочь молится и ничего не замечает. Мать входит в комнату. Дочь быстро вскакивает с колен…

Мать (в ужасе). Катя, что ты делаешь?

Дочь (испуганно). Я? Ищу карандаш… Уронила на пол…

Мать (рассерженная). Не лги матери! Ты молилась… Я стояла в коридоре и видела, как ты крестилась…

Дочь. Следишь за мной? Сама говорила, нельзя шпионить…

Мать. Кто научил тебя лгать?

Пауза.

Дочь. Прочему ты запрещаешь мне молиться?

Мать. Беспокоюсь за тебя… Сейчас такое время…

Дочь. Какое?

Мать. Опасное… Ты еще маленькая, глупая… Не понимаешь, как надо жить… в нашей стране…

Дочь. Мама, я не глупая, все понимаю…

Мать. А если не я, а кто-нибудь из соседей увидал бы, как ты крестишься?..

Дочь. Ну и что? Я бы сказала, что я репетировала сцену из старинной пьесы…

Мать. Кто тебя научил молиться?

Дочь. Бабушка… Бабушка научила меня креститься и читать молитвы… Рассказала об Иисусе Христе… как его распяли на кресте, а потом он воскрес…

Мать. Какие молитвы ты знаешь?

Дочь. «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся, благодатная…»

Мать. «Благодатная Мария, Господь с тобою». Ты читаешь эти молитвы, когда молишься?

Дочь. Конечно… Все так молятся…

Мать. Твоя подружка Люся тоже верит в Бога?

Дочь. Она не верит…

Мать. Почему?

Дочь. Не знаю, может быть, потому, что у нее нет бабушки… Она не одна, у нее есть брат… Раньше я боялась темноты, боялась оставаться одна в комнате, а теперь, когда стала верить, не боюсь… Ты почти целый день на работе…

Мать. Нам нужны деньги для нормальной жизни… Я работаю на двух работах…

Дочь. Мама, я должна с кем-то разговаривать…

Мать. С кем ты разговариваешь?

Дочь. С Богом…

Мать. О чем?

Дочь. О многом… Каюсь в грехах… Спрашиваю его совета…

Мать. Бог тебе отвечает?

Дочь. Иногда отвечает, под настроение…

Пауза.

Мать. Катя, ты прекрасно знаешь, каждый человек в нашей стране должен быть комсомольцем… Ты ведь тоже собираешься вступать в комсомол?

Дочь. Конечно… Все должны быть комсомольцами… Иначе не поступить в институт.

Мать. А ты не боишься, когда тебя будут принимать в комсомол, могут спросить, веришь ли ты в Бога… Комсомольцы не должны верить…

Дочь. Скажу им, что не верю…

Мать. Ты ведь знаешь, что это ложь!

Дочь. Конечно…

Мать. Кто тебя научил говорить неправду? (Пауза.) А если они все-таки узнают, что ты веришь в Бога, тебя могут выгнать из комсомола…

Дочь. Я их не боюсь…

Мать. А вот я боюсь… Всю жизнь боялась за себя, а теперь и за тебя боюсь… Как ты стала такой храброй?

Дочь. Бабушка говорила, что у каждого человека есть ангел-хранитель… Он меня спасет… Надо только верить в Бога…

Мать. Твой дедушка, верил в Бога, но тот его не спас…

Пауза.

Дочь. Мама, расскажи мне о дедушке…

Мать. Позже…

Дочь. Почему позже, я хочу сейчас… Кто был твой отец?

Мать. Ты все прекрасно знаешь… Я родилась и выросла в селе… Мой отец был в этом селе учителем…

Дочь. Это неправда! Он был священником!

Мать. Замолчи! Он был учитель!

Дочь. Сама никогда не говоришь правды… Спрашиваешь, кто меня научил лгать? Ты! Ты меня научила!

Мать. Молчи! Грубиянка! (Бьет дочь по спине.) Не смей так со мной разговаривать! Я твоя мать! Ты ничего не понимаешь!

Дочь (обидевшись). Почему ты меня ударила?

Мать. Потому что не понимаешь, чего я натерпелась в этой жизни! Что мне пришлось пережить…

Дочь (громко). Но я сказала правду… Твой отец был священником!

Мать (испуганно). Тише! Как ты узнала?

Дочь. Мне бабушка сказала…

Мать. Я так и знала… Значит, я была права, когда запретила тебе с бабушкой встречаться…

Дочь. А мы все равно встречались… Иногда… Я любила бабушку… Она была хорошая…

Мать. Я не догадывалась, что вы встречались.

Пауза.

Дочь (громко). Ты о многом не догадывалась… Я давно уже знала, что твой отец был священником, но никому не рассказывала…

Мать. Тихо! Господи, всю жизнь боялась, что кто-нибудь узнает, что я дочь священника! Уехала из своего села в город… Больше всего боялась, что ты узнаешь и расскажешь кому-нибудь…

Дочь. Мама, что случилось с моим дедушкой?

Мать. Если бы я знала, что с ним случилось!

Пауза.

Дочь. Мама, я хочу знать… Я никому не скажу…

Мать. Хорошо… Мне тогда было лет тринадцать, как тебе… Был вечер… Мне не хотелось идти спать, я спряталась за кресло… Вдруг раздался стук в дверь… Отец пошел открывать дверь… В комнату вошли трое…

Дочь. Кто трое?

Мать. Милиция, НКВД, КГБ, не знаю… Сказали, что заберут отца ненадолго, им надо с ним побеседовать… Отец ушел с ними почти раздетый… Я схватила со стола кусок хлеба, папину куртку и побежала за ними… Я боялась, что не догоню их, бежала и кричала, задыхаясь: «Папа! Папа! Погодите!» Они остановились… Помню, как отец взял хлеб и куртку, молча взглянул на меня и перекрестил на прощание… Больше я его не видела…

Дочь. Почему его арестовали?

Мать. Сказали, за то, что священник… Приговор был десять лет без права переписки… Потом мы узнали, что это означало расстрел… Всех священников арестовывали, не его одного…

Дочь. Мама, я не понимаю, почему арестовывали священников?

Мать. Потому что Ленин сказал: «Религия – опиум для народа». Из его слов получалось, что священники обманывали народ…

Дочь. Вы не пробовали узнать, что случилось с дедушкой?

Мать. Конечно нет… Это было опасно… Постарались спрятаться, затаиться, поэтому переехали в Москву…

Дочь. Мама, хорошо, что ты, наконец, рассказала о дедушке… Видишь, я умею хранить тайны…

Мать. Теперь вижу…

Дочь. Почему ты боялась рассказать мне всю правду?

Мать. Ты могла бы проболтаться кому-нибудь… Если бы КГБ стало известно, что я дочь священника, меня бы не приняли в медицинский институт…

Дочь. Как не приняли?

Мать. После революции в Советском Союзе дети священников и дворян не имели права получать высшее образование… Такой был закон при Сталине… Я смогла поступить в медицинский институт, когда началась война…

Дочь. Я не понимаю, как тебе удалось скрыть, что твой отец священник… ведь в паспортах пишут, кем были родители…

Мать (оглядываясь по сторонам). Тихо! Соседи могут услышать… (Почти шепотом.) Я сожгла свой паспорт, а в милиции сказала, что у меня его украли… Получила новый, там в графе происхождение мне написали, что я из служащих… Я им сказала, что мой отец был учителем…

Дочь. Ты ничего не рассказала бабушке о паспорте?

Мать. Конечно нет… Это была моя тайна… Никому об этом не говорила, боялась, что меня могут выгнать из Института… а я всегда мечтала быть врачом… (Пауза.) Теперь ты поняла, почему я боялась за себя, а теперь боюсь за твое будущее? Запомни, твой дедушка был сельским учителем…

Дочь. Да, поняла…

Мать. Повтори.

Дочь. Мой дедушка был учителем…

Мать. Где он был учителем?

Дочь. В каком-то маленьком селе, название не помню…

Мать. Когда будешь вступать в комсомол, могут спросить, веришь ли ты в Бога?

Дочь. Мама, обычно комсомольцам таких вопросов не задают…

Мать. А вдруг спросят… Ты должна быть готова… Ты веришь в Бога? Отвечай…

Дочь. Я не верю в Бога…

Мать. Правильно… Катя, запомни, ты должна говорить и делать то, что делают другие, старайся не выделяться… Я научилась так жить, прилаживаться к другим, соглашаться со всеми, никогда не спорить о политике… Поняла?

Дочь. Мама, ты любишь Сталина?

Мать (тихо). Катя, к чему такой вопрос? Ты действительно интересуешься, как я отношусь к нему?

Дочь. Я знаю, как ты к нему относишься… Мне интересно, как ты будешь отвечать… если спросят…

Мать (громко и отчетливо). Я люблю товарища Сталина! Товарищ Сталин – наша гордость, наша слава, наш отец родной… Да здравствует товарищ Сталин!

Пауза.

Дочь. Звучит слишком фальшиво. Тебе не поверят.

Мать (тихо). Неважно… Надеюсь, в конце концов, ты поняла, почему мы вынуждены лгать?

Дочь. Чтобы выжить…

Мать. Молодец!

Пауза.

Дочь. Мама, но бабушка всегда говорила, что лжецы и обманщики попадут в ад… Бог их не любит…

Мать (крестит дочь и целует ее лоб). Бог простит тебя… Ложь во спасение – Святая Ложь.

ЗАНАВЕС.

 

Три подруги

Действующие лица:

Ирина – эмигрантка из Москвы, пятьдесят пять лет.

Маша – эмигрантка из России, пятьдесят пять лет.

Ольга – эмигрантка из Вологды, шестьдесят лет.

Сцена

Типичная двухкомнатная квартира в Бруклине, которую снимают три подруги Ирина, Маша и Ольга. Они приехали в Америку из России нелегально, через фирмы и устроились на работу помощницами к старикам и бебиситтерами к детям. Они хотят легализоваться в Америке и получить грин-карты, но для этого им нужно выйти замуж за граждан Америки. В свободное от работы время они занимаются поисками мужей. Ольга спит на диване. Маша приходит с работы и видит на полу разбросанные Ольгой вещи, хватает их и бросает на спящую Ольгу.

Ольга (просыпается и сбрасывает одежду на пол). Ты что? Ты чего расшвырялась? А человек устал… Мы в свободной стране, могу я поспать, когда хочу? Человек в пять утра встает, причем каждый день, а она будит его…

Маша. А кто тебя просит так рано вставать? Поднимайся, как мы с Ириной, в семь, будешь высыпаться.

Ольга. Ты что, забыла?

Маша. Брось это занятие – прогулки по пляжу, пустое. Все равно никого не найдешь.

Ольга. А вот и не пустое! Мне уже примелькался один старичок. Всегда сидит на одной и той же скамейке. Я ему все рукой махала, когда шла мимо. А вчера подсела к нему, и мы поговорили.

Маша. И как же вы говорили? Хай, бай?

Ольга. Нет, не только. У него мать из Польши. Он знает несколько слов по-польски – дзенкую, сгинела, несгинела… Я их тоже знаю. То, что я не понимаю, он рисует палочкой на песке. Вчера нарисовал дом. Только я не поняла, приглашает он меня в свой дом или нет. (Вздыхает.) Трудно в чужой стране без языка.

Маша. А где твоя подружка? Она обещала учить нас английскому.

Ольга. Скоро придет.

Маша. Вместо того чтобы с нами заниматься, она сама целыми вечерами болтает по телефону.

Ольга. Она с кем-то познакомилась, вот и разговаривает. Имеет право. Ей тоже муж нужен.

Маша выбегает в другую комнату и возвращается с газетой для объявлений.

Маша. Погляди, где Ирина ищет себе мужа.

Ольга. Что это?

Маша. Газета объявлений.

Ольга. Надо же! Прочти что-нибудь, что там пишут?

Маша. «Мужчина ищет женщину. Билл Клинтон ищет Монику. Ищу юную соучастницу преступления».

Ольга. Какого преступления?

Маша. Не понимаешь? Ищет такой же секс как у Клинтона с Моникой.

Ольга. Это надо же, какой изобретательный! Нет, мне это не подходит. Я люблю романтику… Почитай что-нибудь про закаты…

Маша. Тут ничего про закаты нет. Хотя вот, пожалуйста. «Люблю гулять по берегу океана»…

Ольга. Давай – давай, что там дальше?

Маша. Это тебе тоже не подходит.

Ольга. Почему?

Маша. Мужчина ищет мужчину… К черту эту газету.

Ольга. Нет, прочти еще что-нибудь… Ирина там кого-то нашла, и мы найдем.

Входит усталая Ирина, опускается на стул.

Ирина. Добрый вечер. Мне никто не звонил?

Маша. При мне – никто.

Ольга. Устала?

Ирина. Устала. У меня клиенты такие требовательные – почисти здесь, помой окно. Объясняю, русским языком, я не обязана это делать, не понимают…

Ольга. Да откажись от этих требовательных.

Ирина. А деньги? Кто будет каждый месяц высылать переводы моей дочери в Москву. Иначе там не прожить.

Ольга. И моему сыну не прожить без моих денег.

Маша. А вот мне никому высылать денег не надо.

Ольга. А мужу в Россию?

Маша. Перетопчется.

Ирина. Сама говорила, ему ничего не платят.

Маша. Не платят.

Ольга. И ты не хочешь ему помочь?

Маша. Значит, не заслужил.

Ирина. Почему?

Маша. А я вам, разве не рассказывала? У меня с ним одна история приключилась.

Ольга. Нет. Ничего не знаем. Расскажи…

Ирина. Только все по порядку.

Маша. Если по порядку… Когда началась «перестройка» и нам, учителям, перестали платить зарплату, я и говорю своему. «Надо что-то делать». В это время как раз образовались разные фирмы – посылали людей в Америку на бебиситтерство. Я и говорю своему. «Поеду в Америку… Что толку здесь сидеть без работы и без денег».

Ольга. А он?

Маша. «Поезжай», – говорит. Что он может еще сказать?

Ольга. Поддержал твое начинание, значит…

Маша. Но прежде, чем поехать, фирме нужно было внести задаток, остальное они уже гребли в Америке. Задаток-то ни больше ни меньше – триста долларов. Да еще на билет надо было набрать. Вот и крутись, как знаешь. Мы решили прежде подкопить денег, стали выращивать свиней, кроликов… чего только ни делали.

Ирина. А муж тебе помогал?

Маша. А то как же, трудился как вол…

Ольга. Вот видишь…

Маша. Уж больно хотелось ему послать меня в Америку…

Ольга. А ты не хочешь ему помочь?

Маша. Слушайте дальше… Я и сама работала на шести работах, где чего-нибудь платили. Наскребли мы этих самых долларов, заплатили задаток фирме… И вот поехала я работать в семью, где было пятеро детей, причем один грудничок. Прилетела я в Нью-Йорк, встретила меня эта самая фирма, засадили в автобус, дали три доллара мелочью и номер телефона. Сказали только, до какой остановки ехать… Если не встретят, звонить по этому номеру. Хозяина, к которому я ехала, звали Игорь…

Ольга. А ты разве, знала тогда, как звонить по американскому телефону?

Маша. Нет, конечно. Я тогда не знала ни слова по-английски. Приехала я на мою остановку – темнота, холод, ни души. Сижу на скамейке и бренчу этой мелочью в кармане, погибать, думаю, так с музыкой… Час так сижу, второй на излете… Вижу, где-то мелькнули фары… Я сорвалась со своей скамейки, выскочила на дорогу, машу руками, кричу… Машина подъезжает, останавливается и из окна, кто-то высовывает голову и говорит на чисто русском языке. «Я – Игорь». Я как кинулась к нему, чуть не задушила.

Ольга. Да, хлебнули мы всякого, на первых порах, когда сюда попали. Я ведь тоже приехала через фирму.

Маша. Вы слушайте… Отработала я год у Игоря, расплатилась с фирмой, подкопила денег и собираюсь ехать домой… Мы так с мужем договорились – год отработаю и вернусь. Я с ним перезванивалась раз в месяц. Он мне каждый раз повторяет. «Я так за тобой скучаю, так скучаю…» И вдруг говорит. «Может быть, еще годик поработаешь? Но я так соскучился…» И вдруг в наш разговор врезается голос телефонистки: «Не верьте ему, все врет. Вы еще и улететь не успели, как он привез на квартиру свою сотрудницу Галину. Она в ваших вещах по всему поселку щеголяет». Я так и застыла с трубкой в руке и слышу, как он кричит: «Не верь, не верь ты ей! Она все врет из зависти…»

Ольга. Это надо же! А ты что?

Маша. Грохнулась на пол, потом два дня проплакала и решила: «Найду себе другого мужа».

Ирина (насмешливо). Нашла?

Ольга (участливо). Да где его найдешь? Они тут не валяются…

Маша. То-то и оно. Вот он, значит, живет с этой Галиной, а я время от времени звоню приятельнице. Она мне все доносит: вот их видели там, видели здесь, то она в моей шубе, то в моей шапке… А о моих трико и колготках, думаю, и говорить нечего, все, наверное, переносила. Я по телефону рассказываю, что, мол, поселилась в доме с бассейном. Туда ездила, сюда… А все мои путешествия – прогулки в воскресный день до Даунтауна и обратно. Фотографии шлю: то я в одном костюме, то в другом, то с машиной, то без… Около бассейна снималась… В общем, погибаю, но не сдаюсь.

Ольга. Ирина, вот с кого нам надо брать пример.

Ирина. Да, Маша – молодец! Ничего не скажешь…

Маша. Не перебивайте… А у них там «перестройка» в разгаре… Зарплату стали выдавать колбасой – они с Галчонком работали на мясокомбинате. Ему две палки колбасы и ей две палки. Что хочешь, то и делай. Наелись они этой колбасой, съели всех наших свинок, кроликов. А когда работу потеряли – есть нечего, делать нечего – стали между собой ссориться. И вот приходит мой благоверный к моей приятельнице, с которой я перезваниваюсь, и рассказывает о своем житье-бытье, говорит, что прогнал Галину и хотел бы со мною поговорить, хочет, мол, приехать в Америку…

Ольга. Замечательно, приглашай его сюда.

Маша. Ну, нет, не все сразу. Пускай немного помучается… Не звоню, выдерживаю характер.

Ольга. Смотри, пока ты характер выдерживаешь, он опять кого-нибудь подцепит.

Телефонный звонок. Ирина вскакивает, хватает трубку.

Ирина. Это меня. Хай, Джек! Файн! (Уходит разговаривать по телефону в другую комнату.)

Маша (берет параллельную трубку подмигивает Ольге). Потренируемся в английском…

Ольга (понизив голос). Ну, что там?

Маша. Здороваются. Спрашивает, сколько ему лет.

Ольга. Волнуется насчет возраста.

Маша. Теперь какой у него рост. Он очень высокий… Спрашивает ее сколько в фунте сантиметров.

Ольга. Зачем?

Маша. Она ему свой рост в сантиметрах сказала. Говорит, что любит гулять.

Ольга. Так, и она тоже любит.

Маша. Музыку любит.

Ольга. Вот здорово, наверное, культурный… Что еще?

Маша. Она предлагает встретиться в этот викенд.

Ольга. Во, молодец… Быка за рога… А он что?

Маша. Не может… занят…

Ольга. О чем они говорят?

Маша. Погоди… Он спрашивает, как часто она принимает душ…

Ольга. Зачем?

Маша. Что она одевает, когда ложится спать…

Ольга. Ну и дела! Почему она кричит?

Слышно, как Ирина повышает голос до крика.

Маша. Почему, почему? Про нас говорят…

Ольга. Что говорят?

Маша. Одна соседка ничего, а другая придурковатая… Болтливая очень…

Маша быстро кладет телефонную трубку. Входит взволнованная и злая Ирина.

Ирина. Вы что, подслушивали?

Ольга. Ни в коем разе… Я бы все равно ничего не поняла.

Ирина. Из-за вас я не договорила… Он понял, что кто-то нас подслушивает, и бросил трубку.

Маша. Да брось ты! Он положил трубку, потому что понял, что ты против…

Ирина. Против чего?

Маша. Эх ты! Ничего не поняла? Против секса…

Ирина. Какого секса?

Маша. Секса по телефону…

Ольга. Какого-какого? Что это такое?

Маша. Телефонный секс это, когда ты разговаривая по телефону, занимаешься этим делом… И приятно, и безопасно.

Ольга. В первый раз слышу. По-моему, у нас там, в Москве, такого секса не было.

Маша. Не знаю, как у вас в Москве, а в нашем поселке телефонов-то раз-два и обчелся, только у больших начальников, и один на почте.

Ирина. Он ничего такого не говорил. Как ты можешь это доказать?

Маша. Намекал… Он тебе говорил: я сейчас лежу на кровати, принял душ…

Ирина. Говорил.

Маша. Что тебе еще надо? Какие еще доказательства?

Ирина. Это еще ничего не значит.

Маша. Значит… Мне мои приятельницы про этот телефонный секс объясняли и предупреждали… В Америке такое бывает.

Ирина. Как-то не верится…

Маша. Почему ты так кричала?

Ирина. Он спрашивал, что я одеваю на ночь. А потом стал объяснять, как называются по-английски разные места…

Ольга. Какие еще места?

Ирина. Для секса. Я начала на него кричать, а он сказал, что просто хотел мне помочь.

Маша. А я что говорю?

Ольга. Девочки, что же получается, сколько людей, столько сексов?

Ирина. Без хорошего английского в этом деле не разобраться.

Ольга. Надо же! Как американцы до этого додумались?

Маша. А сексуальная революция на что? «Либерте, егалите, сексуалите!»

Ирина. Я теперь и не знаю, что делать… Это была моя последняя надежда…

Маша. А вот я, девочки, кажется, решилась. (Берет телефонную трубку.)

Ольга. На секс по телефону?

Маша. Нагляделась на вас… Закажу телефонный разговор, поговорю со своим благоверным…

Ольга. С мужем? Зачем?

Маша. Узнаю, какое у него настроение, может, приглашение ему организую. Все-таки что ни говори, а вдвоем лучше… Раз ему хочется, пускай приезжает.

Ольга. Вот и правильно! Только не забудь сказать, чтобы он привез с собой твою шубу…

Ирина. Пусть шляпу и колготки тоже прихватит… Пригодятся зимой…

Пауза.

Маша. А знаете, девчонки, ничего не надо… Лишь бы сам приехал… А там видно будет…

ЗАНАВЕС.

 

AMERICAN DREAM

CAST:

JOSHUA: old, skinny, ascetic emigrant from Russia.

PETER: 20–30 old American man.

Time: Current, night.

Place:

Small one room hut in the woods. No path. The setting could be real, supernatural or a dream but we will never know one way or the other. A dim light shows in the window.

Peter approaches the light. The hut appears. He knocks on the door. No answer. He first tries then, opens the door. Inside the hut are a table and two chairs on a rug. A lamp. An electrical receptacle.

PETER (standing in the doorway): Hello!.. anybody home?… Can I come in?

Peter peers into the dimly lit hut. A person is sitting and writing at a table.

PETER: Can I come in? Are you OK? Why don’t you answer?

JOSH: I’m busy!

PETER: Can I….?

JOSH: You all ready have!

PETER: Damn! I’m tired…(on the table are a pitcher of water and two glasses) Can I have a drink?

JOSH: Please.

(He pours a glass of water, and hands it to Peter )

PETER: Thanks! Why so dark? OK if I turn on the light?

JOSH: It’s fine for me… Everything is clear enough.

PETER: I’m Peter… parked out on the highway. Phone is dead. Lucky I could see your light from the road. Do you have a phone?

JOSH: What do you need a phone?

PETER: I’m out of gas. Need to call AAA.

JOSH: I don’t have one.

PETER: How can you live without a phone? OK if I recharge mine?

JOSH: Go ahead.

(Peter fiddles with his phone and charger and plugs them in)

PETER: What’re you so busy with?

JOSH: I’m writing something. I have to be careful not to be pedantic…. Would you like to help me while you wait?

PETER: OK, but I have to get home. I have to be at work early.

JOSH: Where have you been?

PETER: Tides Beach, windsurfing.

JOSH: Did you have fun?

PETER (starts to unplug his phone): I don’t have time for discussions. I’ll go out and stop somebody for a lift or for a phone.

JOSH: Cars don’t stop here at night!

PETER (plugging the phone back in): How do you know? Have you tried to stop cars?

(Pause)

JOSH: Come here, please glance at what I wrote.

(Pause)

PETER (approaches): Too dark. I can’t make any thing out.

JOSH: Turn on the light.

(Peter obeys. The room fills with light. Joshua tips a page up. )

Can you make it out now?

PETER (studies): Sorry, I can’t understand your writing.

JOSH (sighs): I suppose so….It’s my business…I’m writing a philosophy tract…and toward the end I bump into contradictions. I need to take a different view.

PETER: How can I help? I’m just normal computer programmer. You want me to understand philosophy?

JOSH: You may be just the person I need. Describe “The American Dream”.

(Pause)

PETER: Ah…It does exist, but not exactly.. It’s sort of gut feeling that every body has.

JOSH: Good…. Now, what is the dream for you,…. Peter?

PETER: Why me?

JOSH: I’m just curious.

PETER: I want to be happy.

JOSH: Go on….more concretely?

PETER: I want friends, a family, some children, and a house in a good neighborhood.

JOSH: All the while you feel that you could possibly be a millionaire?

PETER: Earlier maybe, but now I see it will take a long time.

JOSH: Do you have a wife?

PETER: Girl friend…

JOSH: Why aren’t you married?

PETER: Because to be married you need a good income.

JOSH: So, your dream needs money! How do you plan to get money?

PETER: Save…work hard! I might have to take some risks in the future. I like my work. I haven’t had a vacation in five years. When I earn enough money to get married my dream will be half there. I probably will have to take some risks in the future if I want to fulfill my dream.

JOSH: You of course, know money can’t buy happiness?

PETER: Money can buy a house!

JOSH: All know that honest work doesn’t always result in prosperity. There are many poor people who strive and never will improve their fate.

PETER: Except for the lazy or impaired, honest work will improve their lot….somewhat… anyway. “A rising tide raises all ships”. But contacts, taking risks, and hard work are better rewarded.

JOSH: Don’t forget goals, luck, intelligence, education, fathers money…..

PETER: You sit alone in this dark corner and know America? Do you know what Thomas Jefferson wrote in the Declaration of Independence?

JOSH: Do you know his words?

PETER: “We hold these truths to be self-evident, that all men are created equal, that they are endowed by their creator with certain inalienable rights, that are among these are Life, Liberty, and the pursuit of Happiness.”

JOSH: A plus!

PETER: Are you a teacher?

JOSH: History… in some way.

PETER: Then you know that in The French Constitution, written at about the same time, “Freedom, Equality, and Brotherhood” side stepped the words “Pursuit of Happiness”.

JOSH: Why do you, Peter, need a family, for your happiness?

PETER: Well, Jefferson wrote that his family was the most beautiful happiness of his life.

JOSH: Why do you harp on “Jefferson”, “Jefferson”?…. his words, his thoughts on family.. Do you know Jefferson was a large plantation owner and a racist?

PETER: Of course he had slaves that was a different time. Over two hundred years so much has changed. You can’t look at his slave holdings with our modern eyes. Besides he changed opinions as he grew older.

JOSH: Yes somewhat, but he always thought the blacks inferior, that slavery should end but blacks and whites could not live together in the same society. He wrote against mixing blood of blacks and whites but he had one definite and maybe more children with his slave Sally Hemings

PETER: What about his wife?

JOSH: His wife died very young, after two children.

PETER: Maybe Sally is just hearsay.

JOSH: Recent DNA tests of descendants of Sally and Jefferson are statistically conclusive.

PETER: Oh!..was Sally pretty? Figure?.. Face? I suppose that Jefferson didn’t think about her blood lines during sex.

JOSH: We think she had straight black hair. She was only one quarter black so she was “brown”. Their son Madison Hemings was essentially “white” but, one eighth black so he still was treated as a slave. He never forgave Jefferson for this. He would ask his mother something like: “ Why did daddy treat his other children different from me?” She would reply “Quiet, quiet…. when we were in Paris he promised to free all my children. Patience, patience”

PETER: Jefferson did as he promised?

JOSH: No….and yes! Only after his death were they freed.

PETER: When did Sally’s and Jefferson’s relationship start? What about his wife?

JOSH: His wife died very young. In Paris when Sally was fourteen years old!

PETER: Fourteen! Yikes!

JOSH: Then young girls were considered women. Madison said later, “…Jefferson took his mother like a concubine”.

PETER: Why do you think that Madison’s statement is important?

JOSH: There is a difference, a concubine…

PETER: How do you know that Jefferson still treated her as a slave?

JOSH: He looked on her that way…

PETER: Why didn’t he give her freedom?

JOSH: I think if he gave her freedom he couldn’t control her and keep her in his house. Once the relationship with Sally begins, he is living in lie.

PETER: Write a book!

JOSH: Jefferson was also duplicitous. In fact he was a “dirty” politician.

PETER: Such a duplicitous President. It reminds me of FDR. Can we explain this type of person?

JOSH: What do you think?

PETER: I find it hard to think that he was just a hypocrite and liar….so then..

JOSH: Continue. “So then”..what….talk, talk.

PETER: You’re the history teacher! Don’t expect so much from me.

JOSH: What I find strange is that Jefferson’s oldest daughter Martha maintained that there was no relationship between her father and Sally. I don’t see how the relationship could not be known to the white members of his family.

PETER: Family secret!

JOSH: I don’t think so. A grandchild of Jefferson, Helen, wrotethat the relationship was impossible! The door to Sally’s room was very public all entering and exiting were in sight of the family.

PETER (bored): How do you think they could meet?

JOSH: He met with her in a secret corner. a corridor, or a storeroom..

PETER: Risky, less fun.

(Josh starts to straighten the rug under the table and chairs. Then he quickly straightens up while kneading his back, and screwing up his face in pain )

JOSH: Please try to straighten the rug.

(Peter starts to straighten the rug. He bends down. Josh slips in Peter’s back. Peter squeezes away, and straightens up with fear)

PETER (shouts): You gay?… Unbelievable!

JOSH (calmly): I wanted to show you how this could happen. It could be over in three or four minutes.

PETER (voice raised, still upset): Maybe you could explain in words. Like they…

JOSH: An easy visual aid. Despite the dangers the relationship continued. He had several children by Sally. I think he expended great effort to keep Sally near him. Who knows, maybe his secret gave rise for the Declaration’s words: “..all men…pursuit their… Happiness.” It’s self deluding and corrosive to excessively pursue happiness. Jefferson even modified his earlier progressive stand against slavery as he grew older and more jaundiced.

PETER: It’s really not important now why he wrote these words. It’s important that these words inspired millions of immigrants to work hard, live better, and make America NUMBER ONE in the world.

JOSH: Well, think, America is not entirely first. It is 49th in literacy, 37th in universal health care, and 41st in child mortality. So where is the American myth?

PETER: Fuck your statistics! He deceived us, and his ideas worked out well at first. But now, it has been carried too far when more efficiency, overtime, and moving families from place to place have become necessary.

JOSH: Your American dream is now riding on the backs of the poor bringing health, education, and riches to only a few. You all ignore a pervasive stink in America.

PETER: Are you “Green Party”?

JOSH: It’s not the worst of all parties in the world, but Lenin had high ideals too. Do you really still believe that if you pursue happiness you can become happy?

PETER: I believe..

JOSH: You will never get there. To pursue “happiness” is the wrong goal. Pursue work that you love, be kind, helpful, and reliable and unexpectedly happiness arrives.

PETER: You are a philosopher. You have time to sit and think of all possibilities. I don’t have time to think about all your fantasies and nobody else has the time..

JOSH: Yes, I have a lot of time. Now are discussions whether or not the “American Dream” is “erosing”. Already most Americans do not believe in the “American Dream” for the future. So I decided to try to analyze our situation and find something that must change. I started to write this tract…

(Peter with hands up demurring, hands saying stop )

PETER: Wrong, wrong! Why are you doing this?

JOSH: I confess that I was trying to raise a few doubts.

PETER: Doubts…?

(Pause)

JOSH: So I’ve seen the seeds of doubt!

PETER: You’re crazy! I was too shy to say at earlier. You were so insistent.

JOSH: So you don’t understand anything!

PETER: Why it’s so important to raise doubts

JOSH: From doubts we think…learn…and act. Columbus doubted that the world was flat.

PETER: Doubts then are your main problem.

(Suddenly Peter’s, now fully charged cell, bursts into the tinkling tones of a summer “Good Humor” ice cream truck (Steven Foster’s “Old Folks at Home”…way down upon the Swanee river…. Or “Home on the Range”. ))

PETER: Finally! Thank God! Excuse me I have to go.

JOSH: One last request!…….We will not talk about the future, but now, current day, are you happy?

(Pause)

PETER: But truthfully I’m too busy to ponder whether I’m happy or not happy!

JOSH: I thought so. You should go now.

(Peter collects his phone and charger and walks to the door where he stops and returns to Josh )

PETER: Maybe I didn’t understand, but before leaving my advice to you is don’t try to change things. Don’t shut your light, get phone… Live and enjoy America!

JOSH (waffling his hand) Good byе! Be happy, if you… Could..

THE END

 

INNER VOICE

CAST:

DOCTOR – psychiatrist. Doctor male. Wearing an expensive suit, and wrist watch very proper, polite, confident, pleasant, and always composed.

ANNA – Woman. Dressed in red dress with red bag. Foreign accent.

PLACE:

Psychiatrist’s office.Sparse Psychiatrist’s office. Ever present small clock standing on a table. The doctor is talking on the telephone eating a sandwich and thumbing thru a magazine. Suddenly a door opens and Anna rushes in.

ANNA: Doctor, I’m Anne Miller. I made an appointment last week..

DOCTOR (looking at а small clocks): You’re unusually early… (to telephone.) No, it’s not to you…

ANNA: Doctor, you must listen to me… now… My inner voice…

DOCTOR: Just a minute, I’m talking on the phone…

ANNA: Doctor, I can’t stand it…

DOCTOR: Wait, wait…(to telephone.) Sorry, Gladys I have to hang up… Yes! I’ll call you later… Bye!

ANNA: Doctor, you must listen to me…

(Doctor puts down the telephone unwillingly.)

DOCTOR: What is it Anna, that brings you in so early? Have you taken your medicine?

ANNA (ignoring Doctor): The TV just said that the scientists have identified the gene that makes people lonely.

Anna comes in, throws her purse on the table so as to obscure the small tablet clock from the doctor’s view and flops down in a chair opposite the doctor.

DOCTOR: Yes.

ANNA: I want the gene therapy medicine.

Doctor smiles pleasantly and turns to Anna.

DOCTOR: Yes, try to relax, what’s the problem?

ANNA: I can’t go out side my house. I’m hurting deep down in my soul, – ‘I feel a desperation. I’m lonely.

DOCTOR: Are you are living alone? Have you called your mother lately?

ANNA (ignore Doctor): Since I came here to the US. I feel so lonely. You can hardly imagine how hard it is to be lonely.

Doctor moves her purse so he can see the small tablet clock.

ANNA: Take that clock away!

DOCTOR: That’s not very polite… Take your purse away…

Anna takes away her purse in such a way that the tablet clock falls on the floor.

ANNA: Doctor… I…, I…

DOCTOR: Very well, go on.

Doctor glances at his wrist watch.

ANNA: My loneliness is special. I’m like the Liberty Statue: I’m standing alone, and life is boiling around me: people fall in love, go to theaters, restaurants, and I have nobody to go out with. Because no one needs me, I feel desperate and very frightened. I think about doing something drastic actions that could end badly for me.

DOCTOR: Now, now,what do you mean?

ANNA: When I see a couple, a man and a woman, walking along the street, holding hands and showing how good they feel together, I hate them, and I don’t know what to do in order not to see them… I even stopped visiting the Zoo.

Doctor: The Zoo…

ANNA: I don’t want to see almost all animals, even the most thorough predators, sharing a cage together… Especially on holidays and Sundays I literally climb up the wall… When I get up, I immediately remember how lonely I am, and all my thoughts are oriented on how to find somebody… Sometimes I can behave unexpectedly, crazy.

DOCTOR: For example? (glancing at his magazine again).

Anna jumps up and throws the magazine away.

ANNA: Enough of your “Playboy”…

DOCTOR: (Defensively) It isn’t “Playboy”. It was…

ANNA: Especially…

Doctor smiles pleasantly and puts his magazine on the floor.

ANNA: For example, when I go out into the street, I find, it easiest to start conversations with men, and then I talk on and on…

DOCTOR: Do they answer?

ANNA: Yes, they do, and we go along together for a while, then we part…

DOCTOR: And then you part… Your behavior can be interpreted in the wrong way.

ANNA: And they interpret… in the wrong way. It happens in different ways.

DOCTOR: You know this behavior is dangerous.

ANNA: Once I was so scared when a passer-by who I was going along with grabbed my hand, clasped it to his chest and begged: «Come with me, darling!» I could hardly escape from him. On the way home my inner voice used foul language:”You’re a fool, coward. Why didn’t you go with him? It would was your chance? Serves you right.» I ran away because the man looked odd. He was holding my hand, but his eyes were roaming, looking, from side to side.

DOCTOR: You’re telling me that you walk in the streets, and, at the same time, you insist that you can’t leave the house. Let’s get closer to your problem.

ANNA: That’s exactly what I’m doing. So, after the divorce with my husband, I moved into a new house, looked around. It turned out, a single man was living just across from my house. So, I settled down in my new house and started watching him thru the window. I even have made up a biography for him.

DOCTOR: I don’t need his biography, get to the point.

ANNA: I’m just getting to it. I sometimes had walks in front of his house in order to attract his attention. I tried to sell him Girl Scout Cookies, I collected for the United Fund, but he ignored me. Finally, I decided to invite him to my place for a cup of tea. Can you imagine the state of my mind?

DOCTOR: Yes, I can. Did he come?

ANNA: Yes, he came, spick and span: a bow tie a sport jacket, flannel pants… Tall, handsome – I could hardly stand on my feet. He told me that his name was Joe. I was so excited that couldn’t even say to him: “Joe come in, be seated». The words stuck in my throat. He came into the living room, anyhow, sat on the sofa next to me, and started talking. First he spoke about the weather, then passed over to his dog. Then little by little Joe told me about his travels, how many countries he had been to, what he had seen there. Do you know what impressed me greatly in his stories?

DOCTOR: (pensively.) Go on, go on…

ANNA: Doctor, I can see that you’re not interested in what I’m telling you.

DOCTOR: Go on.

ANNA: I want to emphasize that all I’m telling you is very important.

DOCTOR: What do you think made the greatest impression on you?

ANNA: The most amazing thing is that Joe had traveled in many different countries but told me mainly about the countries where he visited nudist beaches. I believe that there’s no nudist beach in the whole world that he had not visited.

DOCTOR: (with some interest.) Nude beaches!

ANNA: There’re lots of them.

DOCTOR: Oh?…

ANNA: Is it important?

DOCTOR: No, it’s not important… For instance?

ANNA: I remember only – on Martha’s Vineyard and on the island of St. Martin. Unfortunately, I can’t remember others.

DOCTOR: (With more and more interest) So? Go on…

ANNA: So, we were sitting and talking. I was going to invite him to the table when he suddenly got up and said: «I’ll leave you for five minutes to have a smoke». I said to him: «Joe, you may smoke in here,». And he replied: “I can’t smoke in your the room. It’ll take me exactly five minutes». And he went out. He left and came back in five minutes. And then he suddenly rushed out of my house and ran across the street to his own house and since then I can’t go out into the street.

DOCTOR:(with wonder. ) I can’t understand what happened to your neighbor?

ANNA: Happened to me, not to him. But, please, don’t laugh at me.

DOCTOR: I won’t laugh.

ANNA: The point is when Joe was going out to have a smoke he cast a long and significant glance at me as if he wanted to explain something. I trembled with excitement. And it was then that my inner voice said: «Strip off your clothes». It said this so distinctly and clearly as I’m speaking to you now. Then repeated insistently, in the form of an order: «Be quick, off with clothes, he’ll soon come back». I decided to cover my body with a sheet, but the voice said: «Risk it, take the sheet away». Then, when I took it away, it said: «Lie down on the sofa and look as if you were lying on a nude beach».

DOCTOR: Your pose?

ANNA (demonstrating): I simply put my hands behind my head…

DOCTOR: Why?

ANNA (looking at doctor): You don’t understand? I wanted to show my breasts to advantage…

DOCTOR(with more interest. ): I see…Show me, please, your pose.

Anna puts her hands behind her head. Doctor reacts.

ANNA: My inner voice ordered me to do it.

DOCTOR: I see… and what did your inner voice say when the neighbor rushed out of the room?

ANNA: Used foul language.

DOCTOR: What did it say?

ANNA: I can’t repeat.

DOCTOR: Don’t repeat all the words.

ANNA: It said: «Hey, you, ninny, so-and-so… Now the whole street will know…». And now I can’t go in the street in daylight.

DOCTOR: Your voice didn’t explain anything to you?

ANNA: Nothing. Now I can’t walk on my street.

DOCTOR: Wrong. You of course can go out in the street.

ANNA: But doctor, I think my neighbor looks at me through the window and laughs.

DOCTOR: He doesn’t laugh at you.

ANNA: He probably has told the neighbors about the incident.

DOCTOR: Why should he tell them? Nothing happened, did it?

ANNA: Doctor, that’s really the point.

DOCTOR: Don’t worry; he told the neighbors nothing, and won’t tell.

ANNA: Doctor, how do you know that he didn’t talk to the neighbors?

DOCTOR: I had similar cases in my practice. Besides, I’m a man myself and understand something about men…

ANNA: Doctor, what shall I do now?

DOCTOR: What’s your inner voice saying to you now?

ANNA: My inner… voice? Now? Cursing…

DOCTOR: Who?

ANNA: You.

DOCTOR: How?

ANNA: I feel embarrassed, I can’t repeat…

DOCTOR: Please, tell me. It’s important.

ANNA: Using the same words?

DOCTOR: Absolutely.

ANNA: It says that you’re a fucking doctor. You know damn well such problems. You put on airs.

Pause.

DOCTOR: I see, compulsive obsessive!.. I can prescribe a medicine for you.

ANNA: The gene therapy medicine?

DOCTOR: This to get rid of your company. Next time come and see me alone, without your inner voice.

The doctor starts writing the prescription. Anna comes to the doctor to watch him writing.

ANNA (very definitely): Doctor, don’t trouble… I’ll never take it.

DOCTOR: Why not?

ANNA: I don’t want to get rid of it… my inner voice…

DOCTOR: But because of it you are having your problems. It doesn’t let you go out into the street. And it also whispers in your ear all sorts of nonsense about your neighbor… and me…

ANNA: All right, I’ve lived without the neighbor, and I’ll live on.

DOCTOR: Here is your prescription.

ANNA: I don’t need it.

DOCTOR: I insist, take it, take it! Gene therapy is not right now…

Doctor holds out the prescription. Anna reluctantly takes it.

DOCTOR: Excellent, well done… I just tried to help you…

ANNA: (suddenly shouts with her inner voice.) Help? Me? Ha! You first help yourself, you listen to your voices, and then give medicines to others. Look at him sprawling! Imagines himself: I’m a doctor, I’m a man, I understand male problems! Remember where the nudist beaches are located! He is interested in this! But to listen to the patient isn’t interesting! We’ve seen such doctors. No, we’ll find another one. And this is what we’ll do to your prescription!

Anna tears the prescription into small peaces and throws them in the doctor’s face. She grabs her purse and leaves the office banging the door loudly. Doctor takes the telephone and dials a number.

DOCTOR. Hello – “Go Travel’?.Gladys? I’ve decided. Please, find a morning flight for me… I need a ticket next week… Where? Oh, of course, to Saint Martin…

THE END

 

THE RETURN

CAST:

BORIS (BORIA): A Russian. He has lived in Boston for 15 years. Age 75-80

RAECHKA: She came to Boston with Boris. Age 75-80

Boris and Raechka are sitting at a table and listening Russian song “My dearest”. A cane leans against the table. Flowers in their store wrapping, a box of candy and a coffee pot and cups are on the table.

BORIS (reading over soft CD music to a stone faced Raechka):

“Dear, dear my Sunshine of my view

Tell me when again

I will meet with you”…

RAECHKA: So?

BORIS: Memories come flashing back… Huddled against the cold, singing with friends…The cold Fall night… The firelight made your eyes sparkle. And so we met… and married on June 1971.

RAECHKA: Boris, you haven’t called me for over two years, and now you invite yourself here to read this old song… Why couldn’t we have talked by phone?

BORIS: It’s not phone “talk”.

RAECHKA: Why, Boris?

BORIS: Raechka, why are you so cold? You always called me Boria…

RAECHKA: So what is on your mind, Boris?

BORIS: More and more I realize that our divorce was a mistake…

RAECHKA: Broken unspoken… and spoken understandings I thought we had. No children to worry over… disregard for each others feelings.

BORIS: My life has changed. I’ve had a life threatening operation…

RAECHKA: Operation? Nobody told me anything about it.

BORIS: I had a quadruple heart bypass. I had a terrible two weeks in the hospital. Then “complications”…. Over a year to recover.

RAECHKA: I have several friends who are more optimistic than you. Don’t be so dramatic.

BORIS: And that’s all, you can say? Just “I’m sorry Boria” would have been enough. I should think you would try to understand how one feels when they realize that they will soon die…

RAECHKA: You want my pity… Nothing comes out. You still only think of yourself… You have not changed… If we can’t find another topic may be you should leave.

BORIS: You’re not interested in my inner thoughts.

RAECHKA: G’Bye, Boris…

BORIS (slowly standing): All right. I’ll go.

RAECHKA: G’Bye

BORIS(slowly going toward the door ): Good bye.

RAECHKA (shouts): Boris, you forgot your cane!

(Boris returns, and sits )

RAECHKA: Take your candy and flowers too.

BORIS: My gifts? Today is your Birthday!

RAECHKA (taken aback, recovering): Well, well! You remembered! All those birthdays you completely forget! I used to get my migraine. Each put another poisoned arrow in my memory.

BORIS: Raechka, I’m sorry. I’d like another try…

RAECHKA: Take them away.

BORIS: But you need some refreshments for your guests today.

RAECHKA: No one is coming today.

BORIS: Why nobody? What about Tanya?

RAECHKA: She has found a boyfriend. She has less time for me.

BORIS: I have lost all my friends too. They die, take care of grand children, wives sick, different interests…

RAECHKA: Where is your Galochka?

BORIS: I’ve found that I’ve moderated my life. She was too active for me.

RAECHKA: You have neighbors.

BORIS: Raechka, all neighbors are Americans. With my poor English I can just greet them, and mention the weather. They are always in a hurry. I think you have the same problems…

RAECHKA: That’s life, I suppose…

BORIS: Your coffee smells good. Any more coffee left?

RAECHKA (taking a coffee mug and starting to pour): Black, right?

BORIS (accepting the mug): Thanks. The Doctor says I have to cut back on alcohol and caffein. Cutting back coffee has been harder. (Pause) Some years ago I understood, I can’t live as a hermit…

RAECHKA: But I can live alone…

BORIS: You said about my neighbors… It seems as if they are afraid of me… especially after what is happened this year…

RAECHKA: The Boston Marathon bombing?

BORIS: Yes. There is a feeling among Americans that Russia is behind some of these terrorist acts… starting with the assassination of Kennedy.

RAECHKA: Boria! You are so paranoid. That’s going too far…

BORIS: How do you explain that my neighbor John, quickly strides into his house whenever I appear? For days I wanted to tell him that Chechenia, while a part of Russia, is entirely different from Russia.

RAECHKA: Boria, you have become so boring that nobody wants to talk with you.

BORIS: No. I became vigilant.. Remember our old friends and how careful we had to be in choosing them?

RAECHKA: They could be only like-minded persons, who shared our political opinions about Soviet government or Stalin…

BORIS: We only talked with our friends at the kitchen table, where we had no phone… We had to take care about our safety…

RAECHKA: When we got together, what was our toast?…

BORIS and RAECHKA: “For the purity of our ranks”…

BORIS: All understood what it means. We all knew each other so well… All our party with friends were very friendly and joyfully…

RAECHKA: Except one…

BORIS: Do you mean your birthday party when Dima brought an acquaintance? What was his name?

RAECHKA: Alexander… He started to reminisce about the World War and “Father Stalin”… I added, that Stalin was having a nervous breakdown at the beginning of the war, and Molotov had to announce the German invasion over the radio…

BORIS: Yes, now I remember… Alexander became angry and shouted: “I won’t permit having such a great leader as Stalin talked about so disgracefully!”… At that moment our good friends started to prepare to leave. Then you were so brave and said to Alexander. “You have not come to the correct address!”… Oh my God! How frightened we all were…

(Pause)

RAECHKA: I don’t understand how Dima could have brought such a person without our permission to my birth day…

BORIS: Reachka, I have to confess… Dima did ask me, and I agreed that we would meet his friend Alexander.

RAECHKA: And you have kept it a secret this whole time? You coward!

BORIS (guilty): Forgive me… Luckily, we survived…(pause) RAECHKA, I didn’t ask you an important question… Where were you, when the bombs exploded at the Marathon?

RAECHKA: I was home…

BORIS: And I was in Copley Square watching like we used to do. I was moving around trying to get a better view. I was safely far away from explore…

RAECHKA: Why should you want to be pushed around by such a crowd?

BORIS: I don’t know… I couldn’t bare to sit home alone…

(Pause)

Earlier when I arrived in America I was completely happy, but now I’ve become more and more anxious and impatient. If anybody can just make a bomb from Macy’s pans, or buy a gun at Walmart. What can we do?

RAECHKA: Here we have FBI and policy…

BORIS: We know that our phones could be listened to by the FBI… And in spite of them listening to a lot of phones the FBI could not save us from these terrorists

RAECHKA: Now I understand, why you said that you didn’t want to talk by phone…

BORIS: Right…

RAECHKA: Boria, who would be interested in your conversations?

BORIS: I don’t know… But I know, that I can talk about my inner thoughts and worries only with you…

RAECHKA: And your worries are…?

BORIS: It seems to me, now in America, the government has made us to be vigilant… (Pause) If the small boat owner was not vigilant and hadn’t seen blood on his boat the police would never have found this Chechen terrorist…

RAECHKA: So, what do you think?

BORIS (depressed): We have to be the same as we were in Russia, to care of our survival ourself…

RAECHKA: What we have to do?

BORIS: We have to be on the lookout for suspicious people, black bags, even look out our windows to see if criminals are hiding in our yard.

RAECHKA: Boria, you are really in a bad way… You are depressed.

BORIS: Do you know a good medicine for depression?

RAECHKA: Sorry! No!

BORIS: I do know that only you could make me happy. In these times we should be together.

RAECHKA: We never could be on the same page.

BORIS: You never felt sorry for me?

RAECHKA: And were you ever sorry for me, when we were together?

BORIS: Well in some sense… The divorce was your idea. You knew how badly I was taking it, and yet you insisted.

RAECHKA: I waited a long time for you to change..

BORIS: I’m sorry… I didn’t have the right attitude about our relationship.

RAECHKA: What was your “attitude” about your marriage?

BORIS: Back then… When we met, and courted, you so wanted to marry me. You started the ball rolling, and hung in there… In the end I decided OK, I would be your husband, but I would continue to do as I was used to…

RAECHKA (upset): Your reasoning it never occurred to me…

BORIS: I couldn’t tell you. You were so happy. I didn’t want to screw it up.

RAECHKA: Yes, I was happy, when you decided to marry me… I loved you… And you, did you love me then?

BORIS: I loved you then, RAECHKA! And I love you even more now…

RAECHKA: You are joking (she admits a young flirtatious laugh)

BORIS: How do you manage to hide such a flirtatious young laugh?

RAECHKA: I don’t know. Maybe because I so seldom laugh and smile.

BORIS: The divorce ruined the whole of our life. We have lost each other…

(Boris moves chair closer to Raechka ) Do you think it was easy for me to leave you and the old familiar nest?

RAECHKA: What «nest» are you talking about? We had only just arrived here and you continued to feel free enough to chase every pretty skirt you saw. I didn’t trust you.

BORIS: Now you can trust me. I promise. All I want is five years in a peaceful comfortable situation, to help you…

RAECHKA: Do you want us to live together again?

BORIS: Why not? We are of the same ilk. You are also a homebody. We both have so much to talk about, so many common memories..

RAECHKA: Maybe I don’t want to remember.

BORIS: I often think about our past… How close our relationship was in Russia…

RAECHKA: Yes, we were joined by our common danger… survival.

(Pause)

BORIS (dream): And do you remember how we used to go camping? We lived in tents… We set out to find firewood in the forest and made a fire… And then we boiled potatoes in a kettle…

RAECHKA: We never boiled potatoes in a kettle… We put them right in the fire…

BORIS: Ah, yes! We argued about how long to wait before taking them out.

RAECHKA: We were ravenously hungry… and burned our fingers opening the potatoes’ hot, black skin…

BORIS: The night was cold and clear… All clung to the campfire and each other… (Boris moves closer to Raiechka)

RAECHKA: Dima brought out his guitar and started to play…

BORIS: We all sang… Let us sing our favorite song?

RAECHKA: “My dearest”? I’ve forgotten the words.

BORIS: I have them right here… Happy Birthday Raechka!

(Low music from CD disk…BORIS and RAECHKA listen to the music)

THE END

 

LET’S GET MARRIED

CAST:

MICHAEL: Thirty years old, he is in T shirt, shorts, and slippers.

JULIA: Thirty five years old, she is dressed to the nines.

Sunlight streams into Michaels neatly maintained apartment. A large brass ships bell hangs on the wall as well as some nautical scenes and stuff. There is a sofa with at least one throw pillow on it. Michael is hurriedly choosing a necktie. He lays the tie on a chair where already neatly is hung a white shirt and business suit

Knocking at the door.

MICHAEL: Come in! It’s unlocked!

JULIA: (enters and surveys the scene)

MICHAEL: Hi, Julia!… I’m sorry! Today will be fast… I have a business meeting.

JULIA: Well, well!

MICHAEL: I have a business appointment in an hour. I’ve already shaved and showered. (Motioning to a closed door) Ah…I’ve pulled down the bed covers…you can undress in there, while I find some black socks.

Julia, pouting, plunks her self down on the sofa.

MICHAEL: Julia! What’s the matter?

JULIA: With me?….Nothing! Absolutely nothing.

Julia resolutely makes herself more comfortable on the sofa using the throw pillows. Michael comes to Julia. He tenderly strokes her hair. He moves a few strands of hair away from her ears

MICHAEL: You want me to undress you, just like I did after we met on the “Dating Show”?

JULIA: No… I don’t want…

MICHAEL: Remember, we just had to decide so fast… had to rely just on “chemistry”. Man did I think it was a dumb TV show! But Tom and Ann persuaded me to go…and now look! Almost two whole years together. What a good match we turned out to be.

JULIA (cynically): Ya’ think so?

MICHAEL: You don’t agree?…You’re mad because I have to hurry out!

JULIA: What do you think? I only come here three times a week, and now you have scheduled something more important than me… Where are you going, anyway?

MICHAEL (condescendingly, slowly): I explained. I-have-a-business-meeting…

JULIA(suspiciously ): You’re sure? This is really “a-business-meeting”?

MICHAEL: Really Julia…I have missed you.

JULIA (cynically) I didn’t notice.

MICHAEL: You don’t believe me…I’ll prove it to you…take your clothes off.

JULIA: Earlier you’ve never had “business meetings”. Now practically every time you have a “business meeting”!

MICHAEL: Earlier, I didn’t have such difficult and important situations, as I do now…I have more responsibility… Now let’s move on to our “business”.

JULIA: Now you talk about “our business”…earlier you called it different.

Michael tries to hug Julia. Julia pushes him away

MICHAEL (surprised): Hold up! What is this?

JULIA: Don’t touch me… Do you remember the “Sacred Trip” you talked about right as we walked off the TV set?

MICHAEL: I didn’t really know what I meant by “A Sacred Trip”… Just wanted to get the sex going…

JULIA: We giggled together while we scrubbed the make up off… You stuffed the roses the show host gave us in your vest pocket and we went for coffee with Ann and Tom.

MICHAEL: I remember how long we had to talk and moon at the restaurant before they decided it was time to go.

JULIA: Our journey started as we flouted from the sofa to your bed…

MICHAEL: I was floating….drifting… to you…

(Pause)

JULIA: Me too. (Beat) Now it’s turned into an obligation… We never sit on the sofa…You never light candles. Right to bed… Our trip lasts only fifteen minutes.

MICHAEL: Julia, that’s a terrible way to talk! We are fine together.

JULIA (cynically): You’re fine!

MICHAEL: You don’t get any kind of pleasure?…Some..?

JULIA: Cosmic flood?… Ecstasy?… Vibrations?… Needling Sensation?…Well….

MICHAEL: Well…what more can I do?

JULIA: Value me more… Why don’t you ring the ships bell anymore?

MICHAEL: I will ring it… on my own yacht…

JULIA: Yacht!… Where…?

MICHAEL: Soon we will really be floating on the waves. I’ve always dreamed of sleeping on a boat…

JULIA: Where is the money… for this yacht?

MICHAEL: I’m saving for it!

JULIA (exasperated): You have no house, and you are saving for a floating palace!

MICHAEL: Why do I need a house?

JULIA: Don’t you want a family? Children?

MICHAEL: I don’t want all that… until…

JULIA: Until what? Michael, how old are you?

MICHAEL: Thirty.

JULIA: I’m thirty-three. I’m a woman…

MICHAEL: I see…

JULIA: You don’t see any thing! I want my own home… I want…ch…

MICHAEL: I didn’t know…

JULIA: When I hint about “home and hearth” you always change the subject…

MICHAEL: I just never understood your gist.

JULIA: Remember when we went to the zoo? There were those little baby monkeys. They had such cute expressions. They were so inquisitive and had such pleasure… Rolling around with each other. Hugging their mother….They even seemed to look at me with devotion…love…

MICHAEL: They didn’t make that much impression on me…Monkeys are monkeys…

JULIA: I wanted to take them in my arms. Right then, in the zoo, I knew how much I wanted to be a mother. To hug my babies. There is nothing so joyful as to think of a happy, sweet smelling, and warm baby. You felt nothing watching the baby monkeys?

MICHAEL: No… Nothing.

JULIA: Michael, how long do I have to wait? We have been together long enough.

MICHAEL: Not enough!

JULIA (exasperated): Two years is not long enough? Let’s stop and look at our relationship. You first of all love sex…

MICHAEL: Love without sex doesn’t exist. We really show love through sex.

JULIA: You think you’re a good lover?

MICHAEL: Sex is my specialty… Yes, I think most of the time I’m a good lover…

JULIA: But you don’t even know my hot spots!

MICHAEL: Well…your… we never….

JULIA: You think my erotic zone is my ears? Why are you always playing with my ears?

MICHAEL (also angry): You have never objected…

JULIA: I have a lot of patience…You don’t know anything about me, and you don’t want to know!

(Pause)

MICHAEL: What more do you want? I spend a lot of thought and energy on work. I expect a better job…. Better pay… I’m working longer. I’m working my way up the ladder. It’s hard to find this little time to spend with you.

JULIA (bitterly): And I thought in the end you would ask me to be your wife!

MICHAEL: What kind of a wife would you be? You don’t like to cook. Every time you spend a weekend here I have to clean up for an hour. You don’t even rinse your glass. Every time you want a drink you take a new glass from the shelf.

(Pause)

I’ve decided that if you get pregnant, I’ll marry you…

JULIA: How could I have become pregnant with you? I had no confidence that you’d marry me! And now you say you want to live on a boat!

MICHAEL: Well maybe… I…

JULIA: Michael, my time for kids is slowly slipping away. I’m really getting stressed about it…

MICHAEL: I don’t have those problems…

JULIA: You men don’t understand mothering. All women want to get married!

MICHAEL: Not all! My girl friend before you was dead sure she didn’t want to get married.

JULIA: Why did you break up?

MICHAEL: She cheated on me… and not just me… I have to admit she was sort of like a leaf just blown where ever nature and excitement took her…

JULIA: So since I was on the TV show you thought I was like her too? Sort of a prostitute?

MICHAEL: Well… you went to bed with me quickly… I think all women are like prostitutes… “Under their skin”…

JULIA (crying): What? What did you say?

MICHAEL: It’s not me; it’s a rhyme of Rudyard Kipling… But he thought that all women are lesbians. “The colonel’s ladies and Judi O’Grady are lesbians under their skin”…in their souls…something like that…

JULIA (bitterness mounting): Thank you for your gratis opinion about women.

MICHAEL (smiling): Just kidding!… (Looking at his watch) I have to go!

JULIA: So I have to decide what I want!

MICHAEL: What do you mean?

JULIA: To stick with you…or to find another…

MICHAEL (now angry): You blow this all up! I’m a bad lover and bad potential father just because I want a “quickie” now and then?

Julia quickly lies stiffly down on the sofa shoes and all.

JULIA: You still want me to undress?

MICHAEL: You could at least take your high heels off before you lie on the sofa!

JULIA: (artificial surprisingly) Do you really want me to take off my shoes?

MICHAEL: You’re toying with me!

JULIA: So you toyed with me! You still want me to undress?

MICHAEL: You’ve ruined any desire now.

JULIA: And….. I have no desire for you…I’ll go…

MICHAEL (shouting): Get out! Go! Find another!

JULIA (calm down): I’ll go. Even if you call me like last time, I’ll never come back!

MICHAEL: I don’t want to see you again! Go to the zoo and adopt a baby monkey!

Julia throws the sofa pillows on the floor. She kicks over the chair with Michaels clothes on it.

JULIA: So now you clean up for the last time after me!

MICHAEL (shouting): Go!… Go…get out! Bitch!

She takes off her shoes and throws her shoes at Michael who deftly ducks them.

JULIA: These are from all women! You son of a bitch! Impotent!

Julia runs out the door crying. Michael picks up a vase to throw, but then he sees the ship’s bell. He yanks the bell off the wall and throws it on the floor. He kicks it thru his thin slippers. It makes several loud clangs. He hurts his toe. He sits on the sofa in pain holding his toe. Bare foot Julia enters the apartment again

JULIA (surveying all): Michael, I heard you rang the bell! Did you call me?

Pause

Are you crying?

MICHAEL: You hurt me… Just sit down…

JULIA: Michael, I’m so sorry. I hate to fight…I feel so badly… It’s as if we descended into Hell…

MICHAEL: Me too…

JULIA: Michael, now I hope you understand me better…

MICHAEL: Yes… I understand you…

(Pause)

But Julia… please; tell me, where your hot spots are…

JULIA (cold): I don’t know…

MICHAEL: Julia, please…

JULIA: My ears…

THE END

 

MOTHER’S DAY

CAST:

PETER: 8 or 9 years old, he has a band aid on his forehead.

MICHAEL: 25–30 years old. He has a beard about five days old.

Family room in upscale home. PETER, sobbing, sits at a table drawing. MICHAEL enters, briskly.

MICHAEL: Peter, have you seen my electric razor?

PETER: No…

MICHAEL: Why are you crying?

PETER (angrily): I already told you! Zack pushed me down the stairs at school!

MICHAEL: Right. We started to talk about it in the car, and then we ran into that gridlock at 5 corners. Do you know why Zack pushed you?

PETER: Mr. Allen said to draw a picture of our mothers for Mother’s Day. Zack said I didn’t have a mother. So I pushed him.

MICHAEL: Your mama…

PETER: Papa said he’d talk to me about my mama sometime soon. I don’t know who my Mama was…

MICHAEL: Why she “was”? She’s alive…

PETER (surprised): You have seen my Mama?

(MICHAEL pulls up a chair and sits confidentially near Peter)

MICHAEL: Your Dad told me about her…

PETER: What did he tell you?

MICHAEL Well… She goes to collage. She lives in a big city far away. Your Dad is paying for her college.

PETER: Why?

MICHAEL: Because she’s your Mama.

PETER (shaken, holding back tears) Is he paying money for me?

MICHAEL: Well, sort of…

PETER: How come Mama doesn’t come see me?

MICHAEL: They agreed that you would not see or meet each other.

PETER: He paid money so that she will never see me?

MICHAEL: He loves you very much… He loves you so much he wants to have you all to himself.

PETER: If Papa loves me, why he isn’t home more?

MICHAEL: He’s an engineer. He has to travel around to different cities. He visits many different businesses that need his knowledge. Some times he gets to ride in a helicopter. When you are older he’ll probably take you with him.

PETER (Stars crying): I want him home. Not just you…

MICHAEL: Peter, you know… You know. I had never seen my real parents…

PETER (stops crying): Why?

MICHAEL: Tom’s mother and father took care of me like a son. It’s called “adoption.”

PETER: Who’s Tom?

MICHAEL: Tom, you know him, we go to Mac Donald’s every Wednesday with him. Tom is just like a brother to me. (Pause) Tom’s parents both worked very hard. My adoptive father usually came home late after I had gone to bed.…

PETER: You had a brother, but I’m all alone…

MICHAEL: Tom was mean to me for a long time. He used to hide my sneakers. He snuck bites from my desert. (Pause) Adoption made me different. It was a dirty word back then. Tom told all the kids on the block and at school. They tackled me hardest when we played pick up football. I had to be tough. (Pause) Peter, you see your father more often than I saw my adoptive father… Soon your Dad will come home, have dinner with you, read to you and tuck you in. (Pause) Now tell me where you have hidden my electric razor.

PETER (sulking): Didn’t hide it.

MICHAEL: It’s always on the shelf in the bathroom, and now it isn’t there. I guess, you want to play “hide and seek”…

PETER (still sulking): I don’t want to play any games with you. I want my Papa. (Pause) He bought me like a loaf of bread!

(PETER starts crying. MICHAEL tries to hug him but is pushed away.)

MICHAEL: We have talked about a lot… about a lot big things… adult things… It’s all new to you… I’ve been completely honest with you… and I love you.

PETER: I want Papa…

MICHAEL: He’ll be home soon for dinner… Let’s try not to upset him… He’ll be tired. Papa doesn’t know that you know so much. (Pause) This has been hard for me. I’m tired too. (Pause) And now if you don’t want to play “hide and seek,” tell me where my razor is.

PETER: Why do you want your razor?

MICHAEL: I’d like to shave and shower, and put on a clean shirt, neaten up for dinner…

PETER: You haven’t shaved all week and now that Papa is coming home you want to shave!

MICHAEL: Jake likes me clean-shaven…

PETER: So you and Papa can kiss each other?

MICHAEL(stunned ): What have you seen?

PETER: I saw how you and Papa kissed… I never saw him kiss my other babysitters… Every babysitter left after awhile, and another one came. Why are you always here?

MICHAEL: Papa entrusts you to me. We agreed we’d see how you and I got along.

PETER: You’ll be here, even when Papa is home?

MICHAEL: We all will be sort of like a family.

PETER: A family?

MICHAEL: Not a family like your friends Andy or Zack has with their parents… It would be another sort of family…There are a lot different kinds of families nowadays…

Our family would be a better family than you having one babysitter and then another babysitter. We will all get to know each other better.

PETER: It means you’ll live with us always?

MICHAEL: Maybe….I like to read to you… I like to play with you… I love you. (Pause) We’ll get different kinds of power from each other… Like Harry Potter has powers beyond anybody else…

PETER: What kind of powers?

MICHAEL: Who knows? So much happens that we don’t understand…

(PETER has been getting more and more unsettled.)

Peter, what do you want to ask me about? What’s the matter?

PETER: I don’t it like when you pick me up at school!

MICHAEL: Why not?

PETER: When you started to come, the mothers and babysitters hurried my friends away. (Pause) Yesterday Andy and Zack didn’t let me play with them. Today they pushed me around and called me “fairy!”… I want a babysitter like all the other kids.

MICHAEL: I’d better talk to your teacher…

PETER (Beginning to cry): No! No! You can’t go to school… No don’t talk to Mr. Allen

MICHAEL (nervously): Peter, OK… Don’t cry… I only want to help you… Soon your Dad will come and he’ll see your tears… I promise not to go to school…

PETER (Stops crying): I can take care of myself. (Pause) I think your razor is in my room…

(MICHAEL, relieved and smiling, exits. PETER pushes the old drawing aside and starts a new drawing.

MICHAEL (beginning to cry): Peter! I don’t see it!

PETER: Where are you?

MICHAEL: I’m by your table.

PETER: Cold.

MICHAEL: Now I’m standing near your bed…

PETER: Warmer!

MICHAEL: Here it is. It was under your pillow!

(We hear the razor running as PETER concentrates on drawing. MICHAEL returns with the razor running he shouts over the razor noise.)

Up to your old tricks again? I won’t have time to shower… I’ll just change my shirt then I’ll set the table.

(He turns the razor off.)

I have a nice pot roast and in the oven. What do you want for dessert?

PETER: Key lime pie.

(MICHAEL suddenly peers at PETER’s drawing.)

MICHAEl: What’s this?

PETER: It’s you.

MICHAEL: But I shaved off my beard.

PETER: I drew it from memory.

MICHAEL: Why my portrait?

PETER: To take to school and give to Mr. Allen. (PETER is watching Michael with a smile)

MICHAEL: What for?

PETER: I’ll tell him… you are kind of my mother… do you think the teacher will understand me?

MICHAEL: Mr. Alen will understand you, but your friends will not understand.

PETER: I don’t know what to do?

MICHAEL: Don’t cry. I have idea. Your father has black hair, but you are blond. I think you are like your mother. You could paint your face with long hair and say to Mr. Alen that this is your mother.

PETER: This is idea, thank you. And you could take your portrait for the idea.

MICHAEL: Thank you, I will nail it in my room… I love you…

THE END

 

FATHER’S DAY

CAST:

DADDY: 40 years old

SARA: 15 year old daughter

DADDY sits at kitchen table. He just wearing socks. He’s sipping a beer, he appears sort of depressed. There is a news paper, but he is looking at a picture of a middle aged woman. There is a pile of neatly folded laundry on the edge of the table.

There is the sound of footsteps. He sighs kisses the picture and puts the picture down. SARA flounces in texting on her cellphone. She throws off her backpack full of books.

DADDY: Hi Princess… Why Late? Heavy backpack!

SARA: Bio today. That book is the heaviest. Field hocky went late..

DADDY: I was missing you!

SARA: You’re missing Mom.

DADDY: You’re getting pretty. Like your Mom. All the men used to look at her.

SARA: Daddy! Mom again?

DADDY: She died two years ago tomorrow…

SARA (looking at the photo of her mother) I know…. I still have dreams about her.

DADDY: I wish you knew more about her.

SARA: (running stage left) I want a Coke. (finds one). When are you going to start buying me some beer? (Sara finally looking at the pile of clothes). Wow! You’ve been doing laundry! (prepares to leave again)

DADDY: Went to Market Basket too. We were running low…out of Diet Coke…… Where are you going?

SARA: To the library. (sneaks a pill from the backpack and swallows)…Ashley will help me with Geometry.….

DADDY (sees her take the pill): I thought we had stopped the pills… What’s going on? I thought you were better.

SARA: I am… Today, Mr. Gordon said that both boys and girls have more active hormones…. We’re not children anymore!

DADDY: But lying in bed all day. Refusing to go to school… That’s more than hormones… I’ll make another appointment with Doctor Knowles.

SARA: No! No! I don’t need a doctor! No! I’m cool!

DADDY: Your cool mood frightens me even more… Knowles called me afterwards and said you appeared somewhat manic depressive…

SARA: Manic Depressive?

DADDY; Your very good moods suddenly turn to black depression for no apparent reason.

SARA: Daddy, I have nothing like that!

DADDY: Sara, why are you so moody? What’s going on? I’ve been thinking it was because of you’re mother’s death.

SARA: (looking at her mothers picture) I still think about her… I get sad… (looks at her father) But Mom is not my problem. Daddy, I’ve really got to get to the library.

(Starts to get up and puts on lipstick )

DADDY: Tell me what you think the problem is… I want to know.

SARA: I’m in a hurry…

DADDY: Tell me, and then you can go.

SARA: Why do you always want to talk when I’m in a hurry?

Daddy: Tell me! (Pause) Help me…

SARA: OK… because of Skip…

DADDY (motioning to the newspaper): Isn’t “Skip” captain of the Freshman football team. Right? What’s up?

SARA: He’s eating lunch at Brittany’s table… Not mine anymore. Then in study after lunch he comes up to me… He says I used to be his best friend… but now….

DADDY: What else does he say?

SARA: Daddy, I don’t want to upset you.

DADDY: I’m already big time upset! We don’t have your Mom to help us anymore. Let’s try to work this out together..…

SARA: Promise not to get mad and fly off the handle?

DADDY: I promise! What else is he saying to you?

SARA: Since the Prom, we’ve been spending a lot time together… walking, kissing…

DADDY: Kissing?

SARA: Ali and Ryan are kissing each other… and more…

(Pause)

Well…..Skip has become more stubborn… about us.…

DADDY: Stubborn, about more than kissing?

SARA: I’ve put him off. He called me all kinds of names… anyhow… Ashley told me that she saw him with Kirsten over at Middle school.

DADDY; Maybe you should try talking with him?

SARA (nostalgically): I did! I reminded him about when we were in preschool. We were the “odd pair”… We hid upstairs and read books together… In 5th grade he gave me a ring made of knotted rope… Last year we climbed to the top of Blue Hill and picked blue berries… We could see for miles…we said one day we would fly in one of those airplanes flying so close to us. We would fly to London…to Paris. Maybe even Hawaii…

(Pause)

Then I managed to ask him how Kirsten was better than me…

He said she on a scale of one to ten I was a ten, but she’s like 1000…She’s exciting… spicy,…less stiff…

DADDY: Bastard!

SARA: That’s when I went to bed all day… I felt so heavy. My head hurt. Now you see, I’m better…

DADDY: Why are you better?

SARA: I have Skip again! Now can I go?

DADDY: Skip! Give me your backpack! (they fight over it. Daddy wins. He searches and finds the pills). These don’t look like the pills Doctor Knowles prescribed!

SARA: Give ‘em back!

DADDY: What are these pills?… One a day!… Are these birth control pills?

(SARA is silent ).

DADDY: Skip wants sex!… with you!!! You’re only fourteen years old!!! Only 9th grade…

SARA: I’m fifteen..

DADDY(fit of temper ) No! No! This is the limit! Neither of you are prepared.

SARA (fit of temper) Daddy! I’m not ignorant! There’s reality TV, internet, Facebook, Twitter…

DADDY(shouting ): Sara! You could get pregnant! Or get a disease that would affect you for the rest of your life.

SARA: The world is different from when you were in high school…

(Sara uses her cell and finds a picture of her friends having sex. Holding the phone in his face she shouts )

See! Half my friends are having sex!

DADDY: Oh God! I’m not prepared for this. Why did you decided to have sex?… Why?

SARA: I agreed, when… when he said he wanted to marry me…

DADDY (shouting): He lies! He only wants sex!!

SARA: I can’t go on without Skip. It’s like… how… how you miss… Mama.

DADDY: If you get pregnant? Then what? How do you think you’ll remember to take a pill every day? You can’t remember to take off your shoes when you come into the house!

(Pause )

You have no idea how confused your life will be if you start having sex… Boys want sex every minute… He will never marry you…

SARA (starts to go again): I have to go.

DADDY (grabs Sara’s wrist, and raises his other hand): Don’t go!

SARA (raises her hands): Let me go!

DADDY: I’m your Father!

SARA: If you hit me, I’ll call the police…

DADDY: I’ll call the police too!! I know… I’ll drive over to Skip’s parents! You don’t care enough about your future!

SARA: Just because you’re my “Father” doesn’t make you God! It’s my life!

(Pause )

DADDY(softer, serious ): I love you… I want to be with you as long as I can..…

(He sits resigned )

Sit down. I have to tell you something right now! Sit.

SARA (sits): You are just going to twist things!

DADDY: I’ve told you that your mother and I met each other at Northeastern. I was 19, she was 19 too.

SARA: I know… I’ve heard many times.

DADDY(deep breath )… She got pregnant! We had no skills, no job, no money and we we were both in debt. We couldn’t possibly have a child… there was just one thing to do… Abortion.

We got married in our senior year. We got jobs. Saved money…

After the abortion your mom couldn’t get pregnant. You are adopted!

SARA: Wh…WHAT?

DADDY: Your mother and I adopted you when you were six months old!

SARA (aghast): You’re not my real father!…You’ve lied to me!

DADDY: It was not a lie…

SARA (taking and looking at her mothers picture): Mom was not my real mother? Why didn’t she say…sooner?

DADDY: Ever since we adopted you, your Mother and I have been thinking about how to tell you. All the time… I felt guilty; I said that about your looks. You are very pretty, like she was…

(Pause )

I still remember carrying you home that first day. You were so precious to us. So small… You started to cry. I held you close to me and you stopped crying, and you smiled at me.

SARA (shakily): You didn’t you tell me sooner?

DADDY: I tried a couple of times. I’m sorry… Now I feel better that you know at last…

SARA: Where‘s my mother?

DADDY: I don’t know where she is now…

SARA: Who is she?

DADDY: She was only 15 like you… She came from out of town to study here. She lived with her Aunt and Uncle. She alone decided to give you up…

SARA: Her parents?

DADDY: They know nothing about you… She never told them. They lived in another state…

SARA: I want to meet my mother… who is she?… Are we alike? She must be something like me. I will never know unless I meet her… (Pause) Who is my father?

DADDY: I don’t know. His name is not on your birth certificate…

SARA: What’s my name?

DADDY: Your mother gave you her last name… O’Brian… But we gave you ours… Thompson…

SARA (musingly): O’Brian!… Sara… I’m Sara O’Brian…

DADDY(kindly ): No!… You are still Sara Thompson!

(Daddy hugs Sara )

THE END

 

BUSINESS TRIP TO PARIS

CAST:

OLGA: 65. Michael’s daughter.

MICHAEL: 85 Olga’s blind father.

A hospital room. MICHAEL lies on a bed with an intravenous tree drip and oxygen tubes in his nose. He is barefoot.

OLGA walks in. She hugs and kisses MICHAEL, as best she can around his tubes.

OLGA. Papa! Oh, papa! I’m so relieved to see you!

MICHAEL (speaking carefully and slowly). Where am I?

OLGA. Memorial hospital…

MICHAEL. Why?

OLGA. You passed out. You fell, hit your head hard… We called the ambulance…How do you feel now, PAPA?

MICHAEL. You’ll not to believe me… I can see! I can see again!

OLGA. What do you see?

MICHAEL. Colors!

OLGA. Papa, you are in shock…

MICHAEL. I can see perfectly! No more white stick!

OLGA. The doctor told me that you have some problems with your mind and your heart

MICHAEL. Now I will be able to walk faster. I am normal! (pause) You don’t believe me?

OLGA. Papa, what you can see?

MICHAEL. I can read the Leningrad sign. It’s on the station platform. The trains are waiting… On the wall is the portrait of Brezhnev. My colleagues from the institute are all over there… They’re here to see me off… I’m going to Paris…

OLGA. To Paris?

MICHAEL. I’m presenting my paper on drawbridge construction…

OLGA. Papa, you’re, hallucinating!

MICHAEL. No! I am not… It’s real The French invited me to talk. I’ve told you how famous our bridges are… What is strange is that the Party Committee let me go… But I have to have a “Chaperone”… Dima… He is a Party Member

OLGA. Do you see me Papa?

MICHAEL. Well, how can I see you if you are standing in back me? (Suddenly,he raises up and extends his right hand) Hello… hello! Vasiley Ivanovich, I’m so pleased… Have you seen Dmitry my fellow traveler?

OLGA. Papa, the nurse told me, you shouldn’t sit up, even if you felt like it.. Just try to snooze a little…

MICHAEL (excitedly). I can’t sleep… I’m preparing for a business trip… (He rocks back to sit up. He looks around the room) Why isn’t she here? She said she’d come to say goodbye… We agreed…

OLGA. Who?

MICHAEL. Galya…

OLGA. Galya, who?

MICHAEL. Galya…You talked with her for a long time at our laboratory reception last spring…

OLGA. Oh, I remember her… She was so enthusiastic her work… Papa, the doctor said you haven’t slept since you arrived here… You must lay back and sleep…

MICHAEL. I’ll rest when I find Galya… It’s really important, I have to talk. With her…

OLGA. And then you will rest?

MICHAEL. When she comes I’ll rest… This is my final dissuasion…

OLGA. Do you promise me to rest then?

MICHAEL. Yes, I do…

OLGA. OK…

(Long Pause. OLGA starts gently talking as if she were Galya. She change her voice deeper and sexier )

Michail Mironovich! Hello, hello!It’s me… Galya. At last I found you! They changed your train track at the last minute. How are you?

MICHAEL (Jumps to sitting and shakes Olga’s hand). Gallochka! Finally! (Pause) I have something very important to say to you. Listen carefully…

OLGA. (Galya’s voice). Mikhail Mironovich I understand, but first you must lie back.

MIKHAEL. (Mikhael lies back down) Galochka! Finally! (Pause) Listen carefully… All right but listen, 1 am going to Paris… But… 1 have to tell you…

OLGA (Galya’s voice). Michael Mironovich, I understand, but first you must lie back…

MICHAEL (lies back down). I’m going to Paris… But I have to tell you, I’ll be back…

OLGA. I know, you will be back…

MICHAEL. But I have to tell you I won’t be coming back to you…

OLGA (in her own voice shocked). Papa! What are you saying?

MICHAEL. Olga! When did you come back? I was talking to Galya… Galochka! Galochka! Where are you? (jumping up) Where are my shoes? I have to find her… Please give me my shoes, (The oxygen tubes fall from Michael’s nose. Olga tries to hold Michael on the bed)

OLGA. Papa, please, lie back… you don’t need shoes you’re in the hospital… Your oxygen has fallen out…

MICHAEL (resisting). I won’t lie down until I explain more to Galochka! Get out of my way! Call her back! I have more to explain… Where is she?

OLGA (switching to Galya’s voice with an edge). Michael Mironovich…

MICHAEL. Galochka, why are you so formal? You call me Misha…

OLGA. Here are many strangers, your fellow workers…

MICHAEL. You’re right… No one need know… Let me have your hand…

(Olga extends her hand )

Your hands are always so warm so soft. I love to hold them and kiss them…

(He tries to kiss Olga’s hand )

OLGA. Misha, not now… not the right place…

MICHAEL. Galochka, try to understand… This paper is the biggest chance in my life… I have to grovel before… The Party Committee didn’t want to give me permission to go to Paris. For a little professional recognition… I had to be stubborn humiliated and have Dima follow me all the time… But… They added a special condition about you and me… I can’t come to you after Paris (Pause) Please, forgive me… Galochka.. I hope you will understand… I don’t want to give up this chance… Do you understand? (Pause) Galochka! What do you say? Why are you silent? Say something… Galochka! Where are you?

OLGA. (own voice) Papa! What are you saying?

MICHAEL. Where is Galochka?

OLGA. She went away…

MICHAEL. Where? Why?

OLGA. To get your shoes…

MICHAEL. Call her back… I have to explain all and to ask her forgiveness…

OLGA. Why… do you have to ask Galya’s forgiveness?

MICHAEL. She and I had an agreement…

OLGA. Agreement? What about?

MICHAEL. I was to go to her with one suitcase… You and Mama would stay in the apartment with all the furniture the paintings, money, everything…

OLGA. How could you? Did Mama know anything about you and Galya?

MICHAEL. I think she knew something…

OLGA. But you never left us, Papa…

MICHAEL. The Party Committee said I could only go to Paris if I completely ended my relationship with Galya… Galya never forgave me my trip to Paris… Now I have missed another chance to ask her forgiveness…

(MICHAEL jumps up )

I have to try to find her…

(He puts feet on the floor. All the tubes have fallen off… He starts to walk gasps and falters… OLGA forces him back to bed )

OLGA. Papa, lie down again! I’ll call the nurse…

MICHAEL. (weakly) You don’t need to call anybody but Galochka.

OLGA. Listen to me! You are now in… the hospital! Do you understand? You are in Memorial Hospital

MICHAEL. Where?

OLGA. In the hospital… Not Leningrad… Papa, you are in America… In Boston Ame-ri-ca!!

MICHAEL. How could I be in America?

OLGA. After Perestroika we came to Boston… Five years ago on your 80th birthday… Remember?

MICHAEL. Where is Mama?

OLGA. Mama died…

MICHAEL. She died? (Pause) When?

OLGA. We came to America after she died…

(Beat )

MICHAEL (suddenly jumping up again shouting). Galochra! Galochka! Here I am!

OLGA. Papa, she isn’t here…

MICHAEL. I saw Galochka in the crowd…I’m calling to her…. There! She has on her blue knitted cap… She knitted it during lunch breaks… Then she knitted my scarf…

OLGA. Papa, lie down. The nurse will fix your tubes…

MiICHAEL (pushing the intravenous tree aside). No tubes… I tear them out! I don’t want Galochka to see me helpless and weak with tubes all over me…

OLGA (almost crying). Papa! I don’t know what to do with you… You must lie still…

MICHAEL. I’ll lie down when Galochka gets here.

OLGA. OK… Papa, she is coming… Here she is… (Galya’s voice) Misha, please lie back…

MICHAEL. Galochka! You brought my shoes?

OLGA. Yes, I have them…

MICHAEL. Put them on me, please…

OLGA. Misha, why do you want your shoes?

MICHAEL. I can’t go to Paris like this barefoot… My feet are cold… (OLGA finds his slippers and puts them on his feet) Is Olga gone?

OLGA. Just for a minute…

MICHAEL. I have something very important to tell you… Listen carefully (dreamily) Galya! We are in America! We are in a free country! Now we can go to Paris together… We will go up the EIFFEL Tower and walk along the Elysian Fields… What more? The Louvre! We will stroll by the river at night… Oh, and the bridges… What is that river?

OLGA. The Seine…

MICHAEL (weakly). Yes, yes the Seine… Now we are as free as birds… No Communist Party to take you away from me and mess up our lives… Give me your hand… I want to feel beside me…

(OLGA gives him her hand )

Galochka, I’m so glad you forgave me… On the train I will lie on my bank and sleep… Just don’t go away, Galochka, and don’t take away your hand… We are going to Paris… We’re together… Now we are together… Forever…

(Michael lies peacefully on his bed. Olga covers him with blanket )

Galochka, put your hand over my eyes… This bright light… It disturbs my sleep… Thank you, thank you… I love you…

(OLGA puts her hand over her father’s eyes as lights fade )

THE END

 

MISHA CHEKHOV

CAST:

MISHA CHEKHOV – Sixty year old actor. A smallish dapper man with a beard. Wearing white shirt and tie.

XENIA CHEKHOV – His wife is in her sixties.

Scene:

It’s 1954 in their home in Los Angeles. Misha is sitting at a desk, or table, with a top drawer in it.

(Misha sits in an office chair on wheels. Using an old phone he holds the receiver and waits. He is smoking. Music is playing very loudly from somewhere in the house )

XENIA (off stage): Misha! Misha, breakfast is ready!

(Misha puts the cigarette into the ashtray and pushes it away. He grabs the phone receiver, dials a number. Xenia enters the room sniffing the air )

MISHA: I am busy…

XENIA: You’re smoking again? You’ll die!

MISHA: I know! I know! I will die… (Smiling) May be not from smoking…

XENIA: You promised me, and your doctor… and you still…

MISHA: OK! That is the last! Don’t nag me any more… I’m calling…

XENIA (off stage): Who are you calling?

MISHA: Yul…

XENIA: (off stage) Yul Brynner? Why? Is he starting lessons again?

MISHA: I heard that he will be in “The Brothers Karamazov”…

XENIA:(entering ) You want to congratulate him?

MISHA: I have an idea… I want to help Marilyn Monroe…

(Sighing Misha sets down the receiver ) Nobody answers…

XENIA (indignant): Agh! Are you up to your old games!

MISHA: What do you mean?

XENIA: Oh! He doesn’t understand! I’ve had enough of your escapades… Sally, Anne, and Margaret that vamp back in Connecticut…

(Xenia exits )

MISHA: Listen, we were working on “The Cherry Orchard”… This was one of my first lessons with Marilyn. She played, Anya, the daughter of the heroine. To my surprise, I felt a strong sense of excitement… sexual excitement.

XENIA (entering with a tray of tea): No surprise there! It is not the first time…

MISHA: Marylyn projected a powerful feeling.

I stopped her… and asked Marylyn if she was thinking about sex while she was acting the role of Anya.

XENIA: Uh-huh…

MISHA: My sudden question shocked her. She said that in no way was she thinking about sex… She was concentrating only on playing the role.

XENIA: You believed her?

MISHA: It became clear that she completely unconsciously radiated a sexual aura… When I explained this to her she said she wanted to be a serious actress and not just a sex symbol… and… yes… I believed her.

XENIA: Uh huh, so… where does Yul come in? Why do you want to call him?

MISHA: Maybe Yul will talk with the studio bosses about

a role for Marylyn in “The Brothers Karamozov”…

XENIA: What role do you have in mind?

MISHA: Grushenka. Grushenka, the heroine…

XENIA: (astounded) Michael!

MISHA: I’m not Michael; (with shy smile) I’m Misha!

XENIA: Naïve!…You aren’t on the moon, you’re in America!… Marilyn Monroe as a Dostoevsky Russian enchantress!

MISHA (dreamy voice): I can see Marilyn as Grushinka…

XENIA: Misha you are batty. Crazy!… She is another passing fancy of yours.

MISHA: Marilyn is not passing fancy, she is my student.

XENIA: Margaret was your student too and she had no acting talent. But in your craziness you gave her leading roles in your productions…

MISHA(compassionately concerned ): Xenia, calm down…

XENIA: I can’t calm down… Have you completely forgotten your mooning outside Margaret’s dorm window in plain view of all your students?

MISHA: But Marilyn is a serious and talented actress…

(Xenia laughs about that idea )

XENIA: You are a great and talented actor too! You’d better think about yourself… I can’t forget how well we lived in Connecticut, you had a group of actors there…

MISHA (with patience): The war began… The money stopped… We could only move to Los Angeles… Here only movie studios, no theaters… They invite me to play in movies, but it’s my Russian accent… here it’s good only for foreign men with beards… for spies… criminals.

XENIA: (angry) No! All was ruined with your infatuations… Nobody wanted to trust their money to a crazy Russian.

MISHA: That night you were crazy too… Remember, what did you cry to the students?

XENIA: Of course!…You get out! You… You all… You nosy! You gossipy understudies! (Pause) And you!… You!… Whore!…Get out! You dumb vamp! Get out! Crazy… Slut…Seductress!… Bait… Bitch… Prostitute!

MISHA: Why did you call my students such dirty words?

XENIA: I called “bitch and prostitute” your lover Margaret.

MISHA: You cried me: “Go ahead die!… Die!… Die you bastard!” Did you really want I would die?

XENIA: No… I only wanted the students go away from the room and you finish this scene. I know you didn’t have a heart attack…

MISHA: How did you guess?

XENIA: I knew your dirty tricks… After you finished playing… you put your head up and asked me: They… They are gone?

MISHA: But I played heart attack very well… All the dorm students actually believed that I could die…

XENIA (sadly): You didn’t die then, but you’re dying now…

MISHA: What do you say?

XENIA: You are dying as a theatre actor here in Hollywood. “Those who can, do. Those who can’t, teach”

MISHA (hands up): Stop! It is hard for me… Yes, now I can only promote… motivate my students here. But I was a great actor!

XENIA: Did you really come here to teach Hollywood actors, to make them better? To make movie bosses richer? Why are you here?

MISHA: I am here… helping people to grow spiritually…

XENIA: (laughs): You are calling Yul because… because in order to help Merilyn grow spiritually… Misha, I keep reminding you why you came to America… You had a dream to make a theater like Stanislavsky in Moscow… You are working very hard, creating a group of talented actors, and all in vain… Where is your King Lear, Don Quixote, Pickwick Papers?

MISHA: (seriously, slowly, sadly) I don’t know… I think about how it happened. I analyze…

XENIA: You came to conquer America with our art and in the end America conquered you…

MISHA: So it seems… I arrived in America, where I didn’t understand anything or anyone… It was an unbelievable, astonishing country… And I with my Russian mentality dreamed of accomplishing something new, to astonish all country. Later I understood that it could not be any different…

(Pause)

Remember! When we come to America, whole world went crazy. In Germany fascism, in Russia communism… I wanted to warn the American people that the same thing could happen here… Maybe didn’t understand anything…

XENIA: You don’t understand a lot of things…

MISHA: But I always believed in the great mission of theater… And I believe now…

XENIA: Misha, there is no mission…

Misha (surprised): Do you really think that?

XENIA (confidently): Yes…

MISHA (confused): Then why did I become an actor? You think only because for to make the audience relax and laugh, instead of getting any emotional experience?

XENIA: Of course! The people work all day. They are tired. They come to theater to forget about their real life… They want to laugh…

MISHA (very intensely, sadly, showing his emotions by, standing, sitting, etc): Xenia, often I have the same dream… I’m sitting in my theater dressing room in Moscow, make up all over my face. I’m playing “Hamlet”… wait nervously… and then the warning bell rings. I walk out on stage. In front of me this dark silent auditorium and I speak into this empty darkness the first words of Hamlet’s monolog, “To be, or not to be”… Then I wake up… and recognize where I am and I am filled with such melancholy… I know I will never get to play Hamlet… not ever… not ever in America. It’s not like Russia…

(Misha slumps from exhaustion. His eyes fill with tears. He takes a cigarette… He lights it… takes a hungry drag. Xenia doesn’t stop him )

MISHA (seriously intensely): Now I have come to the conclusion that it was a complete mistake to leave our native land…

XENIA (upset): Oh Misha! Stop! Stalin was crazy. He was arresting actors right and left…

MISHA(still intense, distressed, another brief but relaxed drag on the cigarette ): I toed the line. Stalin respected… my uncle…

XENIA (tensely): Don’t be silly… Misha dear, don’t break down. We are alive here, in America!

(Pause)

You have accomplished so much here…

MISHA (intensely, enjoying each cigarette drag): What have I accomplished in your opinion? Except I’m alive?

XENIA (hasty): Your books are selling well… You have taught many famous actors, and friends…

MISHA(smiling infectiously ): And now I know what they will write about me in obituary: “Died: Michael Chekhov, nephew of famous Russian writer Anton Chekhov. A teacher of Ingrid Bergman and Yul Brunner”

XENIA: Also Gary Cooper… and James Dean, and Gregory Peck…

MISHA: M-m.-m… Marilyn Monroe…

XENIA(Laughs ): You go on so!

(She turns as if to exit )

MISHA: Xenia, I love you…

XENIA: I love you too Misha, despite all your craziness…

MISHA: We have been so long together, that we seldom try to bare our souls to each other… I’m very obliged to you…

(Misha takes a last long pleasurable drag on his cigarette and promptly snuffs it out ).

XENIA: For my frankness?

MISHA (with a vague smirk, and twinkle in eye): You let me peacefully smoke my cigarette… at last…

THE END

 

NIGHT WORK

CAST:

MIKLE: Thirty-five year old. He is driving a car.

ANNA: Thirty-five years old.

Mikle is driving home after working all night. He keeps yawning, falling asleep at the wheel, and catching himself. He sees Anna trying to hitch a lift. She is dressed in nurse’s “scrubs”… Mikle stops and opens the door:

ANNA: Thanks… I’m late for work.

MIKLE: Get in.

ANNA (sitting in car): My car won’t start. (Beat) Maybe you’ll take me as far as you’re going on route 18. (Beat) I work at South Shore Hospital.

MIKLE: I had a little trouble starting too…..dampness……

(Pause)

ANNA: I know it’s unusual to hitch hike in “scrubs”.

MIKLE: I suppose… didn’t think much about it. People wear all sorts of things.

ANNA: I hate to waste time changing at work… how far are you going?

MIKLE: If I don’t hit a tree, I’m going to South Weymouth…. I can take you right to the hospital.

ANNA: Good! Thanks!

MIKLE (head nods): I’ve worked all night…

ANNA: I’d like to pay some. (She finds and hands him a $10 bill).

MIKLE (waving the money off): No, no, just keep talking. I’m sleepy…..

ANNA: I’m Anna… you?

MIKLE (turning towards Anna): Mikle..l…l..l…l

(His head falls on Anna’s shoulder. Anna elbows him in the ribs and grabs wheel just holding it straight ).

ANNA: Hey!!

MIKLE (head jerking up): Cut it…

ANNA(calmly ): Please! This is very dangerous!

MIKLE: Talk! Speak up. Make it interesting…

ANNA: About?

MIKLE: Anything, just anything…

ANNA: My, what a lot of rain we had last night (beat) more this afternoon and…tonight… and

(Mikle falls asleep again, falling toward Anna. She pushes him away and again grabs the wheel. Michael recovers and continues driving.

ANNA (moving further away): Do you have a wife?

MIKLE: Yes…

ANNA: Does she work?

MIKLE: Why do you ask?

ANNA: I’m just making conversation. People start talking about the weather and then go on to talking about their work. It’s important that you talk too.

MIKLE: She works at a store…..

ANNA: What does she think about your working nights?

MIKLE: She doesn’t like it…

ANNA: Why?

MIKLE: She’s afraid to be home alone at night. She asked me to find another job… Anyhow she has found how to get over her fear…

ANNA: How?

(Mikle’s head falls to steering wheel, asleep. Anna reaches for the wheel and punches him in the side )

MIKLE: Ah! Wha..?

ANNA: I asked what way?

MIKLE: Way?

ANNA: How did your wife cure her fear?

MIKLE: Oh, that… She starts work early. She goes to bed early and takes a sleeping pill… As long as I’m on night shift this has to be the solution.

ANNA; She is still home when you get there?

(Mikle’s head drops, but he catches himself ).

MIKLE: She…she usually has left……

(Michael’s head drops again, but he catches himself )

ANNA: Michael! Try harder!!…Who gets dinner?

(Mikel’s head drops again, but he catches himself )

MIKLE: I… I usually get dinner….she talks on the phone

Pause

I don’t have to leave until 10 o’clock. (Beat) I think she wishes I would leave earlier.

ANNA: Don’t you at least have children to discuss?

MIKLE: No kids…

(Anna opens her pocket book. She takes out a sandwich, unwraps it and offers him a half )

ANNA: My lunch… You’re probably hungry. It’s left over from my frozen dinner last night…..Here… I haven’t touched it… eat at least a half…

(He waves the sandwich away )

You need to keep your jaws moving or you’ll fall asleep.

Pause

You practically never get to talk to your wife!

MIKLE: At least we have the weekend together…..

ANNA: And that’s enough time for you to get together for a bit of sex?

(Milk’s head falls to chest, but he catches it in time )

ANNA (Face hardening with resolve): You know… I liked it when my husband worked nights.

MIKLE (surprised): You didn’t mind being alone at night?

ANNA: I certainly wasn’t afraid.

MIKLE: Why so brave? The house creaks! Shadows at the windows!

ANNA: I had a love affair….

MIKLE (appraising glance at Anna): Oh…

ANNA: While my husband got ready for work, I went to bed. I had changed clothes but I was nicely dressed. I pulled the covers up to my chin and pretended to start to sleep.

MIKLE: Clothes on in bed? Why?

ANNA: I didn’t want to waste time… My husband only worked two nights a week. My boyfriend, Ted, and I were very much in love… Impatient.

MIKLE: And when your husband left?

ANNA: I hurried out to Ted. He parked outside, waiting for my husband to leave. We headed for his apartment…sometimes we didn’t manage to get to bed…on the floor… we…

MIKLE (now wide awake): On the floor fully clothed!

ANNA: Practically…and sometimes we would do it in the car.

MIKLE: In the front seat?

ANNA: No, not in the front, in the back.

MIKLE: Hard in the car?

ANNA: No… but on the floor is better!

MIKLE: And…..next?

ANNA: Oh! We straightened up….Ate dinner. Flowers….music, wine… candles…

MIKLE: Yes?

ANNA: And then (recalling) All night! I still think about that time. Hardly any sleep… I was very happy…my heart beats faster when ever I think about it.

MIKLE: Morning!. In the morning?

ANNA: We ate breakfast together. Coffee, the sun streaming in. Then he drove me right to the hospital…..

MIKLE: Suppose your husband had come home earlier from work?

ANNA: I would say that the head nurse had called me in early on an emergency… car didn’t start… took a taxi… It sometimes happens anyhow.

MIKLE: How long did this go on?

ANNA: About two years…

MIKLE (incredulously): And during those two years your husband never suspected?

ANNA: Mikle…I made…

Pause

It’s not important…

MIKLE: Why not important?

ANNA: I see you’re awake now!.

(Pause)

MIKLE: What time is it?

ANNA: Seven forty.

MIKLE: Hold on.

(Michael sits up straighter and steps on the gas )

ANNA (thrown back by the acceleration): Mikle! Mikle this is dangerous! I’ll get there on time. I don’t start till eight.

(Anna holding tight to the hand grab, is thrown from side to side as Michael negotiates some sharp curves )

ANNA: I’m afraid you’ll hit something…

MIKLE: Have to go faster…I’m afraid….

ANNA: That last light was red!

MIKLE: Huh huh…

ANNA (hanging on for dear life): Oh…oh I can’t!… Stop!

(Pause )

ANNA (continues) Mikle, I made it all up!… All…About husband…about affair… I have no husband…I’ve never been married.

MIKLE: Made up?

ANNA: Fantasies. They woke you!

MIKLE: Made up? Prove it!

ANNA: I was trying to keep you awake!… I’m sorry!

MIKLE: Made up?…Sorry!…

ANNA: I’ll swear on it… Just a good story.

MIKLE: Never sex on the floor and in the car?

ANNA: Never! Honest!

MIKLE: Hardly! You lied to your husband. You’re lying to me. Lies!

(Both are thrown back as the car accelerates more )

ANNA: Do I really look like a married woman? Look at me!

MIKLE (looking straight ahead): You really…don’t look…

ANNA: And what do I look like… in your opinion?

MIKLE: No one!

ANNA: That’s all?

MIKLE: Don’t know…maybe a prostitute…

ANNA (starts to whack Michael on the shoulder): You’re mean. Nasty! Stop! I want to get out!

MIKLE (jerking the wheel): Stop it! I hit the curb!

ANNA (opens the car window and shouts): Help! Police! Help!

MIKLE: Shut up! Shut the window!

ANNA: You asked me to wake you up…”Say something interesting”…

MIKLE (grimly): Best you had been quiet…

ANNA (car swerves, she shouts): If I had been quiet you would have had an accident… We both would be dead…

MIKLE: Be quiet!

ANNA: Why?

MIKLE: I need to concentrate… Why did you become this kind of woman?

ANNA: What kind of woman?

MIKLE: A liar! Maybe your husband was very kind to you? Did he give you a lot of freedom? Did he just talk with friends and not pay much attention to you?

ANNA: No husband, no boyfriend… Only my dreams…

MIKLE: I don’t care. I don’t believe you…

ANNA: If you don’t believe me you can ask at the hospital.

MIKLE (car slows): That’s my house. Yellow, on the right……

(Mikle’ turns his head and looks right for a bit )

MIKLE: Nope! Her car is gone. She’s left…

(Both jerk forward as the car stops. Then they sink

back again as the car accelerates forward.)

MIKLE: She left early… I’ll take you to the hospital.

(They ride in silence for a long time. Finally )

MIKLE: Which entrance is yours?

ANNA: There on the left!…I’m embarrassed! I’m sorry Mikle!

(Car swerves. Anna falls enough to touch Mikle )

MIKLE: Thanks for keeping me awake (beat)….Here you are…

ANNA (as she gets out): Thanks for the ride…I rather enjoyed part of it…

(Pause)

MIKLE I (confidently): Anyhow… I’ll pick you up tomorrow!

THE END

 

UNEXPECTED PROBLEM

CAST:

MIKE – a man of 65 years old

BOB – a friend of Mike, 70 years old.

(Mike, very excited, rushes into Bob’s place. It’s a late evening. Mike has come to share his problem with his friend )

BOB: Mike, what’s up? What’s happened?

MIKE: I’ve have a problem.

BOB: Well, I’m all ears…

MIKE: What’re you drinking? Pour it out for me, please.

BOB: It’s whisky. With water or neat?

MIKE: Neat.

BOB: To our friendship. (They click glasses and drink). I’m listening, keep to the point.

MIKE: My wife refuses to sleep with me.

BOB: Big deal! It’s not a problem at our age. Sleep alone.

MIKE: This is not the point. She refuses to have sex with me.

BOB: She is your lawful wife. She has no right. Insist.

MIKE: But, if she doesn’t want… I can’t rape her.

BOB: How does she explain her refusal?

MIKE: She liked it once, but not now. What l do?

BOB: Well.. May be you’ve hurt her?

MIKE: There was nothing of this kind. We didn’t argue.

BOB: You could’ve said something insulting.

MIKE: I said nothing.

BOB: Nothing while having sex?

MIKE: I usually do this in silence.

BOB: And what about her?

MIKE: She usually says something, but I don’t listen.

BOB: You’ve to listen and say something in return.

MIKE: What do I have to say?

BOB: For instance: how you do like it, how you love her, what beautiful boobs she has.

MIKE: Who’s taught you?

BOB: My own experience.

MIKE: As far as I know, you got divorced from your wife five years ago.

BOB: But my chicks… You don’t take them into consideration… Well, did you try anything to do?

MIKE: What should I do?

BOB: To persuade, to talk her into it…

MIKE: I’ve already tried.

BOB: What was her reaction?

MIKE: No result.

BOB: You see women… They need emotions.

MIKE: What kind of emotions?

BOB: Jealousy. All kind of feelings… Well, you know what I’d do in your place? I’d say her: «OK…you refuse having sex with me, so don’t mind if I find another woman to have sex with».

MIKE: Do you mean to look for a woman in the street? I’m over that age for this.

BOB: Why in the street? Your neighbor in the apartment opposite yours will perfectly do… Did you see her figure? Boobs, hips, and the rest…

MIKE: She is not my kind. She’s prostitute

BOB: Why?

MIKE: All kind of men from the street visit her.

BOB: It’s wonderful

MIKE: It’s dangerous.

BOB: Let me see… (a pause) You know, every woman needs attention, gifts. Did you try to give her any presents?

MIKE: Once I gave her flowers… She threw them in my face and said that she knew what that besom was for.

BOB: You have to be more creative.

MIKE: How?

BOB: Remember your first encounter… The way you strove to win her…

MIKE: Everything happened without any efforts…

BOB: How did you meet?

MIKE: So well… I enter the cafe near my house. Take a seat… Notice a young girl in the corner. She looked very sad. I feel my first feeling for her – pity. Decided to get acquainted with her. Come up to her and ask: «Hi, where’d you get so tanned?» She isn’t tanned at all. She looks up at me: «Are you kidding?» I say: «Yes, I’m. kidding» I say. We got into conversation. I invited her to my place. Then we got marred.

BOB: When did you spent your honeymoon?

MIKE: We were young and decided to spend a week in the tent on the band of the lake…

BOB: I have another honey moon, not in the rent.

MIKE: Bob, do you have vodka?

BOB: Yes.

MIKE: Let’s have one. It’s clean my throat. (They drink vodka). What about you’d honey moon?

BOB: It was in Caribbean or somewhere else I’d hire a room in the hotel with a view of the sea and invited her to the restaurant in the evening. Imagine candles, red vine and the waves of the ocean behind the windows…

MIKE: But I have no money for this kind of vacation.

BOB: Borrow from somebody.

MIKE: How’d I give it back? I’m on a pension.

BOB: So, you’re on a pension, doing nothing, and Helena works hard all day long. Comes home tired and cooks a meal for you. I’d have not only had sex with you but I’d have divorced from you. How do help her?

MIKE: Keep order in the house. Sometimes do shopping…

BOB: Can you cook anything?

MIKE: I can fry potatoes.

BOB: So, do this. She comes from work, you meet her with fried potatoes, there’s a candle on the table, glasses with wine, fruits, napkins. The house’s cozy and nice. Don’t ever bother her in the evening. Let her think that you were waiting for her not for sex, but because you love her…

MIKE: Bob, I really love her.. And…

BOB: You love her? It’s a different matter. You have to show her your love…

MIKE: How?

BOB: You have to be patient for sex, and eventually you’ll be awarded. She’ll appreciate your efforts and come back to you.

MIKE: While I’ll be patient she’ll find somebody else…

BOB: Well… Please, explain to me how it all happens between you two?

MIKE: What happens?

BOB: I mean sex…

MIKE: As usual… Once in a week we go to bed, cover ourselves with blanket and…

BOB: I we’d details. How long does it last?

MIKE: Ten, fifteen minutes,,

BOB: Then?

MIKE: Then? I usually fall asleep… It works like sleeping peels.

BOB: Do you know that for a really valuable sex you need a prelude.

MIKE: What kind of prelude you’re talking about?

BOB: Say, in the beginning you’re supposed to kiss her lips, then behind her ear… whisper something affectionate. Then…

MIKE: It’s the first time in my life I hear about the prelude.

BOB: How long you’ve been married?

MIKE: It’ll be twenty five soon.

BOB: Oh my! Your silver wedding’s approaching, but you’re still arguing I mean, all twenty five years everything’s been OK…

MIKE: Yes, everything was OK… And suddenly (pause) What about you? How’d you meet your ex-wife?

BOB: When I first saw her in the street, I followed her… I got only one thought in my head, one desire…

MIKE: Sex?

BOB: She was carrying heavy bags. I helped her. Led hero her house. At the door of her apartment we got into conversation, became acquainted. Appointed a date in the cafe she didn’t come. In early lost my mind. Started making scenes.

MAKE: Namely?

BOB: There was a tree growing opposite her window… I climbed the tree, threw a bucket of flowers into her open window with the note that said: «I love you. Come to the cafe». In this way I opened my heart to her. Then I invited her to expensive restaurants, bought presents. This lasted about six months. We went on the vacation, and there, at nights, under the light of the moon and stars, all that happened, and I proposed to her.

MIKE: What about the honeymoon?

BOB: Sure, after the wedding we went away for two weeks and spent the honey moon in Tailand. I’d been dreaming about visiting it for a long time.

MIKE: Did Valentina also dream about it?

BOB: Don’t know. By the way, it didn’t matter by then.

MIKE: Why did you divorced from her eventually?

BOB: I understood that I’d make a mistake… Constant quarrels, jealousy… I got tired, I think, if she’d come to the cafe for the first time, I’d have never married her.

MIKE: Yelena and I’ve never quarreled. She informed me that she did not want to have sex with me quit calmly, without making any scenes. It was so unexpected.

BOB: You, pal, bored her with your dull sex. You don’t have any fantasy.

MIKE: Could you advise me what to do?

BOB: It’s very hard case… Women are very different. Some of them should be taken by power…

MIKE: How come taken by power? It doesn’t suit me…

BOB: I guessed she needs in jealousy… Did you have sex with other women but Yelena?

MIKE: No…

BOB: And did Helena have anybody but you?

MIKE: There was somebody. I met her on the next day after that guy left her. She had such lost and miserable expression on her face. May be she’s waited for him in the cafe and still hoping that he’d come back.

BOB: By the way, when did she tell you that she didn’t want to have sex with you?

MIKE: Two or three weeks ago. Does it matter?

BOB: Yes, A very hard case…What did you say to her after this?

MIKE: I didn’t say anything. I thought that it is a joke.

BOB: But now, when you know it’s not a joke… You probably need conflict…

MIKE: Why?

BOB: You need a real quarrel. It’s helps you to understand your problems. To put everything in its place after the quarrel.

MIKE: What kind of conflict?

BOB: You may bang the door, yell, threaten her that you’ll leave and never come. Make her cry, then apologize. Open your heart to her, kneel in front of her, and so on, and so on…

MIKE: I don’t like any quarrels. That’s not for me…

BOB: It’s up to you. (Pause) By the way. Forgot to tell you. I’ve recently seen Yelena in the street, she looked beautifully, young. I came up to her, helped her to carry heavy bags…

MIKE: What then?

BOB: She thanked me for help…

MIKE: And what’d you say?

BOB: Said, that the bags were heavy…

MIKE: And what’s she say?

BOB: Agreed… The. I asked her why her husband didn’t help her…

MIKE (nervously): And she?

BOB: Said: «He’s not a husband – he’s real pig… I don’t need such an pig».

MIKE: So… When did this happen?

BOB: Don’t remember exactly

MIKE: Approximately…

BOB: May be two or three weeks ago..

MIKE (runs quickly to the door): I’ll show her «»a pig»! She’ll answer for «the pig»!

BOB: Mike, stop! We haven’t yet solved your problem…

(Bob smiles rubbing his hands with satisfaction )

MIKE (runs back): Dare not speak to my wife again! If you come up to her one more, I’ll kill you!

(MIKE run away )

BOB: Good job, Bob! Now you can drink.

THE END

 

DECLARATION OF LOVE

CAST:

ANNA – a woman, about 40 years.

PETER – her husband, a man the same age.

PLACE: American apartment.

Scene.

Anna’s apartment. Piles of clothes on the floor.

Enter Peter.

PETER: Can I come in, Anna?

ANNA: Why didn’t you call, Peter?

PETER: It’s not a telephone conversation. Can I…

ANNA: Peter, you’re here, come in.

PETER: I’ve come to talk…you know what I mean.

ANNA: Come on in, and let’s talk… I’m spring cleaning. Careful!

PETER: Want me to take my shoes off?

ANNA: No. Men in socks looks silly. You walk around piles of clothes on the floor. Step on the rugs. Here, then over here, and here; now sit on the sofa. Relax.

Peter sits on the sofa.

PETER: I finally want… to talk about our devorce papers…

ANNA: I knew you will come today…

PETER: Why?

ANNA: I saw you in my dream last night… You go along the beach swinging your arms, and I steal along behind you, it was so funny…

PETER: So me at the beach, what’s funny?

ANNA: I’m not done. A friend of mine follows you swinging his arms just like you: he is mocking you…. And I follow both of you… can’t help laughing…. I hide when you look round. You seem to be looking for me and don’t pay any attention to my friend.

PETER: What’s his name… your friend?

ANNA: You didn’t seem to know him well. Maybe you have met him at our office parties.

PETER: So I know him!

ANNA: There were lots of people there: you didn’t pay much attention to him.

PETER: Why, is he inconspicuous?

ANNA: Inconspicuous to you perhaps, you were more interested in chatting up the ladies.

PETER: Describe him to me maybe I’ll remember him.

ANNA: He is taller than you; his eyes are blue, and his hair…

PETER: Where did you meet?

ANNA: At work… in the office.

PETER: You used to tell me about your work friends in detail. You probably told me about him.

ANNA: I might not have told you much about him…

PETER: Why?

ANNA: It’s not important now.

PETER: Yes, it’s important, since you brought him up. It is important! How well do you know him?

ANNA: None of your business. You decided to have a divorce, and we separated. Now you have your own life, and I – mine.

PETER: Do you think that I don’t still care? After fifteen years!

ANNA: Fifteen years six months and two weeks.

PETER: Anna!

ANNA: Anyway, I don’t see him any more.

PETER: When did you stop?

ANNA: I can’t remember…

PETER: Think… Real… Hard…

ANNA: About a half of year ago, after he quit our office.

PETER: So it is «out of sight, out of mind». And what kind of relationship did you have?

ANNA: What kind of relationship can be between man and woman? Need me to spell it out?

Pause

PETER: You cheated on me…

ANNA: Yes.

PETER: And you told me none of this?

ANNA: I didn’t want to.

PETER: You found somebody and kept on living with me as if nothing had happened!

ANNA: And while living with me you didn’t waste time too…

PETER: That’s why we’re going to divorce. Why didn’t you tell me about him?

ANNA: Peter, if I had made up my mind to divorce you, I would’ve told you everything.

PETER: Why didn’t you want to divorce me?… May be he didn’t want to marry you?

ANNA: When we fell for each other, he was married.

PETER: I suppose, he didn’t want to divorce his wife. How long did your relationship last?

ANNA: I don’t remember exactly… about two…

PETER: What a two-timer you really are! And still I wonder…did you stop seeing each other when he got a new job?

ANNA: At first we met often, but then… He had to drive across the whole city. You know the traffic jams…

PETER: Traffic jams! Was it just traffic jams you blame? Couldn’t you make up anything more interesting? Say, a plane crash: your lover dies falling down from a huge height, or you are attacked by thugs, he defends you but is stabbed in the back, bleeding badly…

ANNA: Peter, stop mocking!

PETER: Ha! Who is mocking who? Your lover moves to the other end of the city, and then – end of love! I would’ve understood you if it was a real passion… but I don’t know what to call this. Some nonsense! Stupidity! Because of this nonsense our whole relationship goes to hell?

ANNA: Our relationship? What did I get? Just humiliation. Did you really love me? Every party you ignored me and quickly found a woman and started flirting. What chance did I have? Just to be a wallflower?

PETER: Did you do all that in revenge? If yes, then that’s different.

ANNA: It doesn’t matter whether I did this in revenge or not…

Pause.

He was extraordinary, very considerate, loved me, used to bring me flowers…

PETER: Considerate: traffic jams and end of love! Don’t you feel ashamed to tell me, your husband, all this? After fifteen years together…

ANNA: Fifteen years six months and two weeks.

PETER: Anna!

Anna (comes close.): Peter!

Peter (pushes her away.): Give me his phone number.

ANNA: What for?

PETER: I want to meet him… and his wife.

ANNA: And why his wife?

PETER: I’ll compare her and you! Give me his phone number!

ANNA: I don’t have it.

PETER: That’s a lie, Anna. You’re lying!

ANNA: I don’t have it… not since we parted.

PETER: Then – his last name. Well, come on!

ANNA: I won’t.

PETER: Oh, I understand, it means that you didn’t have anybody and any relationship. You’ve made up the whole romance. Nobody hankered after you, just your sick imagination: love, infidelity, traffic jams – all this is a lie. Our whole life together was a mistake.

ANNA: Peter, but we had such fun together.

PETER: Fun? Me? Never! What’re you talking about? All our life together was a complete and utter torture for me.

ANNA: Our “grunge” costume party…

PETER: Ya, friends still mention it, but that was different.

ANNA: Why?

PETER: I’ve never loved you, not a moment!

Anna (slowly): Full moon… Lake George… when we slipped off the paddle boat… You like to sleep touching me…

PETER: (pause) It was long ago.

ANNA: Peter, why did you marry me?

PETER: Your pregnancy.

ANNA: But it was a mistake.

PETER: I decided that I was committed to marry you…Well, I’ve come to see you on business. I finally wanted to dot all the “i”s. Now I understand everything. You’re a liar and disgusting trash! I feel suffocated! I’m divorcing you. I’ll complete the divorce agreement myself. Good-bye!

Peter leaves. Anna runs after him.

ANNA: Peter, wait stop! I told you a lie!

PETER: (stops at the door). More lies?

ANNA: Listen, I had a love affair and it ended when he, my lover, died in a car crash. He was hurrying to be with me when…(Anna swallows hard.) passed a bus and hit another car…

Pause.

PETER: Passed a bus? Passed… When did it happen?

ANNA: Six months ago.

PETER: Six months… It was Michael! My best friend!

ANNA: Yes, Michael.

PETER: How did it happen?

ANNA: He was hurrying to see me…

PETER: I introduced you to Michael! I was proud for you to see what a wonderful friend I had.

ANNA: He was really a wonderful…

PETER: You’re going to say “a lover”? I can’t believe… it can’t be true. If there had been something between you, I certainly would have noticed it.

ANNA: You and Michael didn’t meet so often lately… He was afraid that you would suspect us.

PETER: I respected him so much: joyful, full of life, and so tragically… We’d been friends as kids: at school, at college…he had always rescued me… when we were about twelve; a dog jumped out and grabbed my leg… Michael found a stick and beat the dog away. I still have the scar; I can show it to you.

ANNA: I’ve seen your “dog bite” a lot of times…

PETER: We used to be close friends… Used to read each other well, so quick on the uptake… How come I didn’t notice anything?

ANNA: You were busy… You so persistently hung round his wife.

PETER: It was nothing serious… (angry silence.) Oh, and she must’ve noticed that there was something between you. Women – they notice everything. I’ll call her right now…

Grabs his cell phone.

ANNA: Stop it! Can you really call a woman who lost her husband just six months ago and ask her about her husband’s infidelity?

Peter silently closes his cell phone and throws it.

ANNA: Didn’t you have an affair with her? I thought that you were seeing each other, especially after his death.

PETER: How could he? I cannot believe… My best friend…

Silence while Peter stares with confused interest at Anna.

ANNA: Why are looking at me like that?

PETER: Anna, what did he see in you?

ANNA: Think…

PETER: I don’t… Tell me, please…

ANNA: He loved me… It was real passion…

PETER: Amazing! So unexpectedly. He was striking, brilliant, so able…

Pause.

What now…

ANNA: Peter, you’ve come to agree about our divorce. Let’s start.

PETER: Anna, wait, wait… let me see…

ANNA: Just a second. I will get the agreement you sent me.

PETER: Anna, I don’t know…

ANNA: Since you’ve come, let’s do it. We need to dot all the “i”s…

PETER: I need time…I have to understand… Maybe, I’ve changed my mind…

THE END

 

WHY DOES NO ONE LOVE US?

CAST:

BOB: 14-year-old boy

MA: Peter’s mother

A living room. Curtains drawn over a window. At rise BOB’S hand is poised and eyes are staring at the phone he expects to answer any second. Ma enters in a rush and grabs for the phone. Peter deftly deflects her hand and grabs the receiver him self.

MA: Why did you do that? I have to call Aunt Gail.

BOB: Call her later.

MA: I want to call her now.

BOB: Can’t you see? I’m expecting a call.

MA: Who?

BOB: Emma will call. We agreed to go to the movies.

MA: Why don’t you call her?

BOB: It’s the Sabbath. Her family can’t use the phone until “first star”, like around sunset time.

MA: Give me the phone. Gail and I can certainly finish talking before sunset!

BOB: No! Emma will call any minute from a pay phone.

(Ma upset, falls into the sofa )

Call later after Emma and I go… or call her on your cell phone…

MA: I have to pay to use the cell phone before nine o’clock.

BOB: Call after nine… What’s the hurry?

MA: Aunt Gail owed me $100. She gave it back to me yesterday, but when I counted it, $10 was missing. Maybe this was her installment idea, or a mistake.

BOB: Why doesn’t Emma call? I asked her a week ago and I reminded her again yesterday. She promised to call. I hope… I hope…

MA: Try calling her yourself.

BOB: I did. No one answered. Maybe she’s sick.

MA: If she’s sick she certainly should have called you.

BOB: Look at me Ma. What’s different?

(Ma peers at BOB )

MA: You shaved! Why?

BOB: Girls were teasing me “Fuzz Face”. What do you think?

MA: That was such nice soft fuzz on your cheeks. I loved to stroke it. Where did you get the razor?

BOB: Uncle Ted, Aunt Gale’s boyfriend. He has an electric shaver.

MA: So soon…

BOB: I told you I wanted to shave.

MA: I know you wanted to shave for your date… Did you use an after-shave lotion?

BOB: No. Should have?

MA: All your pimples are bright red… Next time we’ll at least put some rubbing alcohol on your face after shaving…

BOB: I saw… I’m so embarrassed… Ma why doesn’t Emma call? She should…

MA: I don’t know… Instead of doing your homework you are wasting time shaving too soon and mooning over a girl. Silliness…

BOB: It’s not silly. I just want to go to the movies with Emma… Practically all the boys in my class have girl friends… I have nothing to boast about and, they don’t talk to me…

MA: And they won’t until you do better in school… Good marks get respect…

BOB: Girls don’t care about boys’ marks! They like boys who risk and clown and have to stay after school.

MA: Emma?

BOB: She’s smart…

MA: Then why don’t you work harder? Talk to her about hard homework…

BOB: There’s nothing I’m interested in…

MA: Now the school psychiatrist wants me to go and talk with him. Are you arguing with your teachers again?

BOB: They tell stories and stupid lies.

MA: What lies? Tell the truth now!

BOB: Mr. Small my biology teacher said that he’s reading Solzhenizin’s book “Archipelago Gulag” and that if a man peed outside in the winter cold the hospital could operate on his frozen penis without anesthesia!

(Pause)

I raised my hand and said this was stupid.

MA: How do you know that it was not true?

BOB: I didn’t, but I asked Uncle Ted and he agreed that it didn’t sound right.

MA: I really don’t care whether it can happen… tell me better about your session yesterday with the psychiatrist.

BOB (bored): He wanted me to put the words on some little wooden blocks in alphabetic order.

MA: So?

BOB: I don’t know the last part of the alphabet, so I built a pyramid out of the blocks…

MA: I’ve got a son who doesn’t want to learn and I have to go to school!

… Have you started that report you have to hand in Tuesday?

BOB: No, but…

MA: Emma won’t call you!

BOB: Why?

MA: When I was a little girl I studied hard and liked boys who were good in school. And you are just a… You just have to learn…

BOB: All you say is study, study… you forget that now it’s spring…

(For change the theme ) Ma, tell me better how you met my father…

(Pause)

MA: That was a long time ago… in Russia… I don’t remember.

BOB: But I want to know something about my father…You loved him?

(Pause)

MA: Yes, I loved him…

BOB: Was he your first love?

MA: First, no! When I was in school there was the boy that I liked, all the girls liked him too…

(Pause)

BOB: Did he like you?

(Pause)

MA: No.

BOB: So nothing happened?

MA: Something…

BOB: What?

MA: I wrote him a letter saying how much I liked him… and he told everybody that he was my “Heart Throb”.

BOB: And then?

MA: The whole class laughed at me.

BOB: And you?

MA: I cried.

BOB (sympathizing): All saw you cry?

MA: I cried at home… But I went to school after that… And learned all my lessons…

BOB: What happened after that?

MA: I graduated that spring and went to work…

BOB: And? Where did you meet my father?

MA: We worked in the same place.

(Ma laughs to herself )

BOB: Why are you laughing?

MA: I just remembered how we met.

BOB: How?

MA: We all ate lunch in the same cafeteria. When I saw him the first time I thought, “He’s for me”, but he walked right by. He didn’t notice me. So I set out to try. I jumped in back of him in line. He put a bowl of soup on his tray. I quickly hit his tray with mine. His soup spilled all over his tray. He glanced at me and wanted to swear, but then I took the exact same soup as his. We sat at the same table and traded soups. That’s how our friendship started.

BOB (laughing admiringly): You were quick! And then?

MA: He asked me to a movie…

BOB: Afterwards?

MA: He asked me to walk in the park… We sat on a bench and kissed…

BOB: Then?

MA: After a couple of months I moved into his apartment.

BOB: Why?

MA: I was pregnant with you.

BOB: Why did you split up? I want to know why I don’t have a father now. What happened? He cheated you?

(Pause)

MA: Firstly he сheated you…

(Pause)

BOB: How?

MA: The cad had no interest in you and… me… You were born in a Maternity Hospital. All the fathers waited at a big window to see their babies. I waited with you in my arms all week, but he never came to see you… It turned out that he had met another woman!

BOB: What did you do?

MA: When I was let out of the hospital I went right home to my parents not to his apartment.

BOB: You saw him?

MA: Soon he got a job in another factory. I never saw him again…

(Pause)

BOB: Ma how did you live through it?

MA: You helped me…

BOB: How?

MA: You were always with me…

BOB: And what was happened then?

MA: And then… I grab you in my arms and went to America…

(Pause)

BOB: Ma, did my father ever give you flowers?

MA: Yes! I remember once we walked past a fence in front of beautiful lilacs. He climbed over the fence and pickled me a bouquet. Bowing, he gave them to me. I put them on my bedside table. Oh how wonderful the lilacs smelled.

BOB: That’s why you love lilacs?

(Pause )

MA: Probably… then…

BOB: Ma! Look out the window!

(Ma pulls back the curtains )

MA: Oh! What beautiful stars!

BOB: I was afraid so.

(Peter sits almost crying )

MA (sympathizing): BOB, call Emma and find out what happened…

(Peter dials and waits )

Peter: Hello! Hello Emma. Why didn’t you call me? We agreed to see “Spiderman” tonight…

(Peter listens. Then slowly puts the receiver down. He sadly sits down )

MA (sympathizing): What’d she say?

(Pause)

BOB (almost crying): She forgot…

MA (indignant): She forgot! When I was a little girl I never forgot to go to a movie…

(Looked at BOB )

BOB, I’m sorry!

BOB: Oh Ma! I feel hollow! Like there is nothing left in the world for me? Nothing seems real although you are acting like nothing happened.

(Pause)

MA: OK! Give me the phone I’ll call Aunt Gail.

(Pause)

BOB: Don’t call Aunt Gail.

MA: I still can’t use the phone?

BOB: Ma, I took $10 from you.

MA: How could you… after I gave you $30 for the movies and popcorn?

BOB: I’ll give you all the money back.

MA (angrily): You know what that’s called? Why did you take $10 more?

BOB: I wanted to buy Emma a bouquet of flowers on the way home from the movies…

(Pause)

Here… I don’t need it now.

(BOB hands 4 ten-dollar bills to Ma. She doesn’t take the money. With eyes full of tears she hugs BOB )

MA: Give me 10 dollars and the last money leave yourself… You would go to a movie with another girl…

BOB (teary): I would like to go with Emma…

MA: Don’t be so sad… There are a lot of girls around you… I believe you will find another…

(Pause)

BOB (very sadly): Ma, why does no one loves us?

(Pause)

MA (crying): BOB, I love you… We love each other… Come closer… I’m so happy that you are my son, that I have you…

(BOB hugs Ma. They are sitting close on the sofa. BOB switches on music. They quietly listen to music )

THE END

 

THINK WHAT EVER YOU WANT

CАST:

ANNA— wife. Middle aged Woman, brunet.

MIKe – husband. Middle aged man.

ELLEN— mistress. Young woman 20–30 year old petit, blonde (or black hair ref. pg).

Time current. 4 AM…

A simple doorframe and threshold stands between a garage door and a room with a couch.

Scene.

Enter drunk Mike from the door to garage, shoes in hand he is trying to sneak into the house silently, but his way is suddenly barred by Anna who, with legs apart, and each arm outstretched straight right and left from her sides forming a cross in front of the door frame.

ANNA (shouts): Stop right there! (Quieter) Where you have been? Its four o’clock.

MIKE (slurred, dully): Something sin-gu-lar-ly unusual happened.

ANNA: What unusual story now?

MIKE: Let me in.

ANNA: I repeat… what’s so unusual; I haven’t slept at all.

MIKE (with growing enthusiasm): Anna, you know…there was a tornado!

ANNA (admitting Mike): A tornado…here?

(Mike takes off his jacket, walks into the room and sits on the couch His jacket falls on the floor )

MIKE: A tornado can be a very small, whirlwind. (Waxing eloquent). It sucks you up, and up and it carries you to heaven knows where. It just lifts you, and doesn’t let you go…

ANNA: Ok, Ok… Mike, and where were you so blissfully carried?

(Pause)

MIKE (eagerly): I was lucky. I was in the car; the storm went right across in front of me… A tree fell across the road. I turned around and started to come home another way… But, I kept getting lost.

ANNA (mockingly): And how much time did you spend lost?

MIKE: A couple of hour’s maybe.

ANNA: Suppose then that you left work at eight, drove a half-hour, got in the storm, and were lost two hours. You would have been home long ago…

MIKE: But the tornado made a flood… (muddling his words). I was afraid. The car died… Finally the water went down and the car started.

Mike falls asleep

ANNA: What road? The only road that goes near a lake that I know of is in the Littleton area.

MIKE (sleepily): There…I…was… once in Littleton…

ANNA: (shaking Mike by the shoulders) What did you do there? How come you were in Littleton?

MIKE: Let me sleep… in three hours I have to be at work…(snores).

ANNA: Why were you in Littleton? I won’t let you sleep! Why were you there?

MIKE (eyes closed): Ah you… know? It’s the same… just… Oh, think what ever you want…

(Mike falls asleep. Anna covers Mike with a blanket, and picks up his jacket from the floor. A cell phone falls from the jacket pocket. Anna picks up the cell phone. She neatly lays the jacket on the sofa beside Mike. She then falls asleep, beside Mike with the phone in her hand… Pause, lights change… the phone rings. Anna awakens opens the phone and listens. Ellen’s voice is heard on the cell speakerphone. )

ELLEN: Mike, Mike, hello.

ANNA (into the phone): Hello…

ELLEN (non-paused): Who? Who is this?

(Pause)

ANNA(not very confidently ): Police…The Police…

ELLEN (shocked): Who?

ANNA: Police! We have just come to an accident… This phone was lying on the ground.

ELLEN: Accident? (Crest fallen) What happened?

ANNA: Toyota…red…hit a tree.

ELLEN (worried): Driver… The driver? How’s the driver?

ANNA: A man… slumped… window’s open…We’ll soon find out.

ELLEN (crying): He left me an hour ago. He promised to call when he got home. He had a couple of beers.

ANNA (gloating): He can’t call. He is motionless…

ELLEN: I’m really sort of to blame. He didn’t want to come. I really…

ANNA (very interested): Where didn’t he want to go?

ELLEN: To Littleton. Where is the accident?

ANNA: Half way between Acton and Littleton.

ELLEN (muttering to herself): Why did I make him come? I wanted a decision! (Suddenly stops crying). I’m getting in my car. I’ll be there in a minute.

ANNA (insistently): What decision?

ELLEN (suspects she is talking to MIKE ‘s wife. She suspiciously and slowly says): Divorce.

ANNA (changed tone of voice): What divorce?

ELLEN: I’ve been driving. I’m between Acton and Littleton. So far there is no accident.

ANNA: I ask you, what divorce?

ELLEN (she wants to keep Anna talking. Now a much more confidant tone): Listen! He has thought about a divorce for a long time. He hasn’t been able to decide, and then this evening he said, “Many can’t divorce their grandmothers, but I’ll try to night”. What do you say about that?

ANNA: What grandmother?

ELLEN: That’s what he calls… y… his wife…grandmother…

ANNA: Why?

ELLEN: She is older than him…

ANNA: You think so?

ELLEN: I know. He told me. She has terrible medical problems. She hurts and complains all the time. He is so funny when he mimics her, “Here I hurt… there I hurt.” She doesn’t have one organ that’s not in pain. She is so pathetic…

ANNA: OK! Why’s he talking to you about a divorce?

ELLEN (confidently trying to keep the conversation going): And not just this… There is no car accident on the whole road, none!

ANNA: What more did he tell you?

ELLEN: Lots…I don’t remember all… (Pause)… Hello, are you still there? Ah

… she doesn’t give him any slack. Every night she meets him at the door he has to report details of the whole day, where he was, what he did…he comes to me, discouraged…and has to lie down.

ANNA: What else does he say?

ELLEN: Oh, I remember… (Laughs). She has one leg shorter than the other… He showed me how she walks like, a lame duck. I die laughing…

ANNA (stifling tears): Why are you so…

ELLEN: I’m almost to your house, “Mrs. Mike”. I kept you talking so my new police GPS could show me the way.

ANNA: The door is locked!

ELLEN: Garage entrance…

(A young woman enters the room thru the same entrance MIKE did. She stands at the doorway looking at Anna. Anna shocked studies the sexy young woman. )

ELLEN: And… here I am! I knew it was you when you heard me say “decision”. So this is how you look! Completely different! I’m Ellen.

ANNA (confused): You look just as I thought…blond (or black hair), petite… Just the kind of woman he likes. I’m Anna…

(Ellen looks at the sleeping MIKE ).

ELLEN: I see he is OK. Why did you lie to me?

ANNA: I was so shocked when his phone rang. I just said the first thing I thought of.

ELLEN: Accident! I was completely beside myself.

ANNA: Me too. You should have heard how he lied to me when he came home. He talked about a tornado causing a flood in Littleton.

ELLEN: He didn’t say anything about a divorce?

ANNA: Not a word. Just tornado and flood rubbish.

(Pause)

ELLEN: Funny…

(Pause)

ANNA: Ellen, I’m sorry for you!

ELLEN: Why?

ANNA: You are so young, so naive; you don’t understand men. You should understand the man who you might to spend your life with. You are condemning yourself to a very hard life… I’d like to warn you about your fate. You are not yet married and already you are loosing sleep because of him. Now he loves you but on some new moon he will change as he became changed to me. He will talk to another of his loves about your short leg.

ELLEN: No way, I don’t limp.

ANNA: Neither do I! He promised to talk to me about a divorce?

ELLEN: Promised…

ANNA (shrugs): He said nothing…you can’t count on him.

ELLEN: I will change him!

ANNA: I tried, but no use. And now I see that you also can’t.

ELLEN: Why are you so confident?

ANNA: He didn’t keep his promises to call you, or to talk about a divorce.

ELLEN: He was drunk.

ANNA: Yah, he was drunk, but even so he told me a very inventive story about why he was so late… It’s easier to change yourself if you are going to live with Mike.

ELLEN: Stupidity!

ANNA: Stupidity! Think a minute… first you have a husband who is smart, funny, good job. You get married, and soon this same guy is off with a new mystery woman.

ELLEN: Mystery woman?

ANNA: It happens in a group of friends or at a party. He finds another woman, young or older, pretty or ugly it doesn’t matter! (Pause) He just needs a new mystery to court, talk up, dance, somewhere in a dark corner, to kiss. And he pays no attention to his wife…

ELLEN: And his wife?

ANNA: She is in a circle of friends, must smile, chat, and look like everything is normal, except for the stark white in her cheeks. When it’s time to go home, then he talks to her; he will just stay a little longer. The wife goes home. She can’t sleep. The house makes noises, she has never heard before.

ELLEN: And the husband?

ANNA: He comes home at four AM. Brought home by somebody else…

ELLEN (shouting): Why are you telling me all this?

ANNA: I’m asking you if you want to go thru everything that I go thru, with Mike?

(During conversation Anna has become more confidants but Ellen becomes more nervous ).

ELLEN: Of… Of course, not! But I don’t understand why you are still married to him.

ANNA: Because I believe that my husband will never divorce me.

ELLEN: Why? Why are you so sure?

ANNA: Simple! My husband has an addiction for women, and men like this are the most faithful in some ways.

ELLEN: He is faithful! After all you told me about him!

ANNA: Yes, this kind of man doesn’t easily leave his family… as long as they have a soft shoulder at home. It’s easier for them to leave a mistress. By the way, I’m very thankful to you…

ELLEN: Why?

ANNA: You gave me a good reminder of how I have to think of my relationship with MIKE. I see now that I’ll never be lonely… Not like you…

ELLEN: I’m not lonely… It’s you!

ANNA: No, Ellen, You can’t be MIKE’S wife…you won’t stand for his gallivanting.

ELLEN: Why are you tormenting me?

ANNA: It’s not me; it’s he who torments us.

ELLEN (shouting): Enough! I’m wild. I want to strangle with my own hands.

(Ellen goes to the couch where MIKE is sleeping ).

ANNA (shouting and pushing Ellen away): No! I won’t let you strangle him!

(Ellen pushed away very quickly disappears from the stage. Mike wakes up ).

MIKE (sleepily): Did you shout?

ANNA: She wanted to strangle you!

MIKE: She? Who?

ANNA: Your mistress… lover.

MIKE: What mistress?

ANNA: That one from Littleton.

MIKE: I don’t know anyone from Littleton.

ANNA: You promised her to divorce me.

(Pause).

MIKE (waking up, says vehemently): I haven’t promised anybody anything of the sort…

(Pause).

ANNA(Clearly relieved and pleased ): You’re saying I made this all up?

MIKE: Yes, in my worst dreams I couldn’t imagine… such fantasies you have. (Mike looks at his watch). God, just an hour before I have to go to work.

(MIKE yawns and goes back to sleep ).

ANNA: Sleep, Mike, sleep I’ll never disturb you…

THE END

 

FAREWELL

CAST:

ANNA: College girl, twenty three years old.

MIKE: College boy, same age.

Time: 1950’s

SCENE.

Anna’s sparsely furnished dorm room. College football banners and a Shakespeare, or similar classical poster, are on the wall. A basketball lies in a corner. Anna is rinsing clothes by hand in a small washtub on a stand. Anna answers a knock on the door to find MIKE there.

MIKE (with forced cheerfulness): Anne…I was going by… saw a light in your window…

(Pause )

ANNA (Surprised):…Uh… MIKE!… Come in.

MIKE: Uh… You are in the middle of laundry?…

ANNA (quiet voice): Washing some things. Have to do something. Can’t just sit…

MIKE (seeing the basket ball): My ball…still.

(He picks up the basket ball and starts bouncing it )

ANNA: Please, my head aches.

(MiKE puts the ball back on the floor )

MIKE: Did you listen to the game?… We lost. Back and forth all the way until they started getting baskets one after the other at the end… Why aren’t you using the washing machine?

ANNA: Too late. People complain… Why did you come?

MIKE: I have a lot to explain… (Pause) Do you know anything?

ANNA (sad): Julie called me this morning. She told me that you both had decided to get married… (Angry)…You never even mentioned her to me!

MIKE: Julie is pregnant and I’ve got to marry her… there is no way out. I just found out yesterday.

ANNA: How many months?

MIKE: She said two…

ANNA: Abortion?

MIKE: No… She is adamant… She won’t discuss it.

ANNA: This happened two months ago? Right after our party?

MIKE: Yes…

(Pause)

ANNA: The first time I ever invited Julie!

MIKE (agreeably): Yes, yes. It was your idea.

ANNA: You danced with her… all night!

MIKE: Out of politeness. She didn’t know any one… She obviously wanted to dance…such sad eyes.

ANNA: I wanted to dance too.

MIKE: You danced with Peter.

ANNA: I couldn’t dance with you.

MIKE: Julie stuck to me the whole time… I… I just couldn’t get away from her.

ANNA: You both left together!…

MIKE: You were busy talking to Peter…..We went to her apartment.

(Pause)

Julie made me feel like a man…and you…

ANNA (taking a deep breath): OK… OK… (Pause). I understand… and I don’t…. this is why you decided to marry her?

MIKE: Like I’ve said. I’m marrying Julie because of the child… our child

Julie is pregnant and I’m the father.

ANNA: Why didn’t one of you use protection?

MIKE: She assured me she was safe.

ANNA: You know she lied to you.

MIKE: So…

ANNA: And now you use condoms?

MIKE: Now… always. Always with me.

(Pause)

ANNA (angry): We’ve gone to every home game together!… You owed it to me to tell me that you were seeing Julie…. She never told me a thing.

MIKE: I guess…. I just didn’t have the words.

(Pause)

ANNA: Michael, looking back I don’t understand how all this happened.

MIKE: Me neither…

ANNA: Of course, in the back of my mind I was always afraid of getting pregnant.

MIKE: I began to feel that I didn’t turn you on. I was not attractive to you.

(Pause)

ANNA: I was afraid that I didn’t turn you on… but we got along so well anyhow!

(Pause)

MIKE: Well, now, there are the means to not worry about pregnancy.

ANNA: Condoms are not 100 % safe.

(Pause)

MIKE: Ah…Anna… were you ever thinking about us getting married?

ANNA: I dropped hints but I couldn’t let on…yes.

MIKE: I never suspected.

ANNA: You didn’t want to think about it! You always talked about different things, when you could have just said those magic words of love.

MIKE: Just “I love you”?

ANNA: Yes.

MIKE: I resolved to say them… but… Maybe saying them to my pillow every night made them harder to really say, harder to know when to say them.

(Pause)

ANNA (dreamily): MiKE, I think that this could have happened during that hot summer rain storm. Do you remember?…. The intimacy and excitement?

MIKE (Excited voice): Of course!… We were soaked thru and thru…nothing dry. You were sopping wet… you’re… bra…and… all.

ANNA: We laughed so…not knowing why…we felt good

MIKE: You wore a white dress with pink flowers…

ANNA: It was soaking wet. I took it off. We were still laughing while we twisted it from both ends. Like taffy… It started to tear somewhere.

MIKE: It was still very wet but we shook it out and you went and put it on with nothing under.

ANNA: You said that it was not proper to walk out of the park like that… it would be too provocative.

MIKE: The dress was completely transparent. Your tummy, belly button, breasts… and all the rest…

ANNA: You without pants… just wet underwear didn’t look so proper either.

MIKE: It made me excited…

ANNA: I was also excited by you… (With disappointment)… but nothing happened between us.

MIKE: You wanted…?

ANNA: Yes.

MIKE: Why didn’t you say something?

ANNA: What to say?

MIKE: That you also wanted….

ANNA: I tried. Remember I took your hand and pressed it to my hot cheek?

MIKE: I don’t remember… show me.

(Anna takes Mike’s palm and presses it on her cheek. )

MIKE: Pressing my hand to your cheek… shows… desire?

ANNA: What else should I have done?

MIKE: Press yourself against me.

ANNA: Why didn’t you hug me yourself?

(Pause)

MIKE: If you wanted to be woo-ed that rainy day you would of had to help me…it… it would have been my first time.

(Pause)

ANNA: Help you? How? As a man and a woman we have different roles: the man chases, the woman runs…

MIKE: Why is this important?

ANNA: I read…

MIKE: And you never learned that the woman could have an active part in sex?

ANNA: No! Never happens…except, in James Joyce’s memoirs. He said it happened on a bridge… an attractive woman walked by. Joyce called out to her. She walked right up to him, undid his pants and thrust her hands in… I just read it. I was so shocked…

MIKE: And Joyce?

ANNA: He was pleased…. He later married her.

MIKE: Look….

ANNA: MIKE, I’m sad that nothing more happened between us that day.

MIKE: Me too… I wasn’t persistent maybe… I was afraid…

ANNA: Why? You are a man! What were you afraid of?

MIKE: I didn’t know how to go about it… maybe if you had helped me that day, everything would have been different.

ANNA: Wait!

(Anna joyfully skips out to another room. She returns holding the thin white summer dress with pink flowers. She throws it into the washtub making it all wet. )

ANNA (starts to wring the dress out): MIKE, help me.

(Anna hands the other end of the dress to MiKEand they start to twist the dress dry )

ANNA: Careful it might tear.

(Anna holds the damp dress in front of her. )

MIKE: It’s the same dress!

ANNA: Should I put it on?

MIKE: Yes… yes…no… Not now… it’s…already late.

Anna (disappointed): Late? What do you mean?

Michael: It’s night.

ANNA: Why don’t you go then?

MIKE: I want…you want me to stay?

ANNA: The whole night?

(Pause)

MIKE: Look, I came to say I’m sorry. Anna, I came to say that tomorrow I go to Julie. We’ve decided to live together. The child needs…

ANNA (sadly): Really so sorry? Some things you don’t understand and never will. Like other peoples feelings… just as you never understood me.

MIKE: And how else should I say: “I’m sorry”?

ANNA: I don’t know… It is not a humane way, when a person is suddenly just abandoned…

MIKE: Anna, you are not abandoned. We’re such close friends.

ANNA (crying): Were!… We were close friends!

MIKE: And now?

ANNA: Now? I don’t know….

MIKE: No matter what, I want to stay your friend.

ANNA: Why?

MIKE: Anna I need you. I’m telling you about the baby before I’ve told anybody…you are the one closest to me…talking with you always quieted me…

ANNA (starts to cry): Don’t talk foolishness anymore! Go! Go! Stop upsetting me!

(Pause)

MIKE: I won’t go. I want to be with you. It’s my last night…our last chance… we must forgive in a humane way.

ANNA: I can’t stand the sight of you! (Pause) You want a humane way!

(Anna crying grabs the dress and beats MiKE with it. Mike manages to grab Anna’s arms. Then with his arms around her he presses against her and hugs her )

MIKE: Dear, dearest, cherished…calm…calm. Forgive me…maybe I’m lost… help me, I don’t understand, what I need. I don’t know who I need, what is happening to me? I just know that today we are together… like I want never to forget…calm down… nothing to say… press to me…tightly… there now… good girl… so wise… O God how long I’ve wanted you… you surely too? Say something… you…OK? You don’t want to talk… nod your head… and now kiss me…

(The dress slips off Anna’s arms. She hugs Michael, and presses him to her… kisses him. )

MIKE: Anna, I love you…

THE END

 

THE REHEARSAL

CAST:

MIKE: About 65 years old, good height, stature, natty, grey flecks in dark hair, sporty looking and handsome, in pressed slacks. He is an actor and likes from time to time to play different roles during dialog…

JULIE: Also 65. She’s pretty, neatly dressed in business like way.

Scene:

It’s summer’s heat. Mike is sweating and mopping his brow with a handkerchief. Mike carries a big bouquet of flowers as he knocks on an apartment door.

JULIE (shocked upon finding an x boyfriend standing there): Ah!…M.

MIKE: G’afternoon, Julie!

JULIE (still shocked): H… Hello… Mike!

(Pause)

What’s…going on?

MIKE (presents flowers with smile): Flowers for m’lady!… Can I come in?

JULIE (steps hesitatingly aside): I don’t remember such a big bouquet….ever….thank you!… Why did you come?… You want something!

MIKE: Yes… (Wipes brow) It’s hot out could you please get me a glass of water?

JULIE (disappearing into her kitchen): That I can do… for you…

(Meanwhile Mike walks around inspecting everything in the room particularly the pictures on the table. )

JULIE (returning): Your favorite glass…

MIKE (drinking the whole glass): Whew… Thanks…. Ok to sit?

(He moves to sofa and sits down )

JULIE (angry): I think, you still want the sofa!

MIKE: No, I don’t want the sofa any more.

JULIE:……..the Ocean painting your mother gave me?

MIKE: No…

(Mike looks around the room )

Every thing is as it was. Nothing has changed. Just like when I left.

JULIE: I can’t make myself change things yet…

(Pause )

MIKE: Julie, you haven’t forgotten our good times! Come to sit beside me here, on the sofa.

(Julie sits on the sofa, but not close to Mike )

JULIE:… Try to understand how insulted I feel… More than ten years together, and suddenly… All time I think, why you did up and leave… Now I guessed why…

MIKE: Oh? Why?

JULIE: As long as I had a good job and could support you, every thing was fine. Then when I retired we had to economize, and then you found a new sucker…

Mike: Sucker!… Oh.Julie….you are so…

(Mike stops short and decides not to reply )

JULIE: Remember? Remember how I loved you. How I cared for you when you were sick and depressed… after the “Evita” tour ended… Some times I had to force food in you with a spoon… Gave you black coffee in bed…

MIKE: The coffee was too weak…”economization!”

JULIE: Out on your own you must know how expensive coffee has gotten… I cooked what ever you asked for, baked potatoes, boiled potatoes, macaroni and cheese, cheese burgers…

MIKE (smiling); Ya, but your salads could never come up to restaurant level…, of course, you certainly did try.…

JULIE (offended): Can your Rita make a salad like Locke-Ober’s?

MIKE: Rita and I go out to restaurants a lot…

JULIE (sadly): We hardly ever ate out at fancy restaurants at the end…

MIKE: (peaceful): Julie, honestly you cook better than restaurants…

(Pause )

JULIE: You know what hurt me most, when we separated?

MIKE: What?

JULIE: The antique coffee table… You grabbed it from in front of the TV. And I never even fought for it…

MIKE: But, I bought it.

JULIE: With my money.

MIKE: No. I paid with my money.

JULIE: You bought this sofa with your money too?

MIKE: Why do you so begrudge me the coffee table?

JULIE: We sat here on this sofa, watched TV… ate at the table… and drank wine, talked… How I have dreamed… to sit together and talk peacefully… Like before…

MIKE: And I come to you in peace… (Joyful): Julie, better remember what good times we had too! Our cruise to Caribbean, the cast party on Fred’s boat! Beautiful sunrise! Sunset! We tangoed all night…I remember it so clear…

(Mike jumps from the sofa begins to tango. He bows and invites Julie to dance, but Julie waves her hands, refusing to dance. Mike sits on the sofa again closer to Julie )

May be you don’t believe me, but now I don’t want anything… I only need a bit of your help…

JULIE (suspiciously): Why are you so happy?

MIKE: I finally got a gig!

(Mike moves a tad closer to Julie )

JULIE: Who needs a 65 year old actor even if he has lots of awards?

MIKE: TV ads!

JULIE: You are kidding!

MIKE: Not at all… Remember, when I was younger I was in beer ads with Fred? Well. Fred is now a director and he found a good show for me…

(Julie looks doubtful ):…

MIKE (continuing): Such a handsome distinguished actor, as me, is in a soap opera! Soaps make a lot by using products that pay when products are used on the show. There’s a younger market to be cultivated, but some things older people use too…

Julia: Like?

MIKE: For instance, uggs, bling, pugs, fossil… Viagra!

JULIE (moving further away exclaims): Viagra! Mike, why Viagra?…

MIKE: I had no choice… Don’t forget, I’m older…I’m in good company. They’re getting older sports figures, and fighters… Well known people, to hawk Viagra in short ads, but I’m going to do a couple of Soap segments!

JULIE: Can I see it?

MIKE: Na. Not yet… Later…

JULIE: How can a Viagra script be long enough for a Soap segment?

MIKE: (low serious voice moves a bit closer to Julie) Well, there are four separate steps… First, we see the guy buying a special trademark casual shirt and slacks, there are laughs as he flirts with the sales girl to get in the mood… Then home, we see him using a branded hair preparation that dyes white hair dark and…then he shaves with a branded razor… then mouthwash and under arm… and so on, and so on.

JULIE: Ok! OK!… OK! Men are a good new market, I suppose.

MIKE: Ya! Then on the street… The guy buys a big bouquet of flowers… and walks along singing a jaunty tune. Like a hit from the sixties.…

(Mike sings something from the Beatles: “I need you, I need you, I need you…” and walks smartly around smiling. He then abruptly sits down but closer yet to Julie and continues gaily )….

MIKE: Next: we see him going to his girl friend, and giving her the flowers.… He chats and has to go to the bathroom. In her bathroom he looks in her medicine cabinet, lots of laughs here… and uses her tooth brush… lots of laughs… and picks out a branded tooth paste. He then takes her glass and fills it with water, and swallows the Viagra.

(Julie with suspicious look, moves quite far away )

JULIE: Uh…Huh… go on…

MIKE: Some more chatter… Then they sit on the sofa and watch TV…

JULIE: And then?

MIKE: He has to talk her up for awhile…

JULIE: I suppose we see the man jumping on the girl…

MIKE: No! No, not yet. Viagra takes 10 to 20 minutes to take effect…

JULIE: You actually put on a branded condom and have sex?

MIKE: Nah! We see only the guy putting one leg on the woman. The next scene shows him turning off the lights. And then the TV goes black…

(Pause )

End of the fourth segment!

JULIE: When do you start shooting this scene?

MIKE: Next week. I had some rehearsals, but I’ve never taken Viagra…

JULIE (with steely calm): How could you rehearse, if you never take Viagra?

MIKE: And you?

JULIE: Of course not! I’m a woman.

MIKE (more and more excited): Julia, women are trying Viagra too… For some it seems to work. For others not…

JULIE: I don’t need to take Viagra…

MIKE: But…sex is good for health both men and women…

JULIE: Now, I don’t need sex. I seem to have lost interest…

MIKE: Exactly!!! And you have to know Viagra improves social communication!

JULIE (ironically): Communication!!…

MIKE (blithely continues): Maybe you would like to try Viagra some time… I have an extra. You can try it.

(Mike holds out a pill. Julie, hesitates then curiously takes it )

JULIE (looking at the pill): You’re stark raving mad!

MIKE: Aren’t you interested in how Viagra acts on you? You’re not curious?

JULIE (handing pill back): No!… Curiosity killed the cat…

MIKE: (coaxing): Are you afraid? Take a half then…

JULIE (standing): No!… Never!

MIKE: Julie, don’t be rash!… I ask one last time…

(Mike suddenly stands and tries to hug Julie )

JULIE (picks up heavy bronze: table lamp and pushing him away with the bronze lamp at the ready): Away!

MIKE (joyfully): It’s already working! I’m starting to feel warm…

(He glances at his watch )

Just 10 minutes! It’s normal!

(Pause )

JULIE (angrily waving the lamp at Mike); Now, I know why you came to me! You want to rehearse with me and Viagra! Bastard!

MIKE: Julia, I feel sorry for you… You’re not right…

(Julie slaps Mike on the face. Mike pulls away )

JULIE (shouts throwing the flowers at Mike): Get out! Do your rehearsals with your bitch, Rita!

(MIKE stoops over to carefully pick up the flowers. Between picking up the flowers one by one he says )

MIKE: Sorry…….but…….. To tell you… The truth….Julie,

(Long pause )

with Rita……. I don’t need Viagra!

JULIE (waving the lamp, screeches): Get out you bastard! Get out!…

MIKE (sadly, like a tragic actor): Now I see, you’ll never guess, why we separated… All our relations could be different, if…

(Pause )

JULIE (excited): If? What if?

MIKE: If you were a little bit… a little bit curious… Good bye, Julie!

(Mike exits. Julie slumps down on the sofa, but jumps up )

JULIE (runs to the door and shouts): Mike! Mike! Wait… I changed my mind! Come back!

THE END

 

RUSSIAN MASTER CLASS

CAST:

OLGA LEONARDOVNA KNIPPER

CHEKHOVA (KNIPPER)– Chekhov’s wife 85 years old.

ANNA – student of the Moscow Theatrical studio.

Scene:

The year is 1954. A dressing room in the theater. Knipper is restlessly sitting in an armchair waiting for her “Master Class” student. She suddenly stands, goes to a nearby coat rack, and casually starts to inspect each coat. Finding one to her satisfaction she nostalgically tries it on. There is a knock at the door. She quickly lays the coat aside.

KNIPPER: Come in.

(Anna opens the door; she enters trying to appear confident )

ANNA: Olga Leonardova, I’m sorry… I’m late…

KNIPPER: (pausing to make Anna more uncomfortable): Good day Anna. What is the matter? You always have come right on time… but today… I know it’s snowing hard…

ANNA: I’m sorry… I couldn’t…

KNIPPER: Our tea is ready… Let us relax a bit!

(Olga gets a tray with tea pot, three teaspoons, two small plates, cups, saucers and a jar of jam….pours their tea… Anna settles down… they take jam and sip… their eyes meet: )

ANNA: Olga Leonardovna, I have good news! Our Theater School will do, Anton Pavlovich Chekhov’s “The Cherry Orchard” as our final exam.

KNIPPER: Grand! Have you auditioned for a part yet?

ANNA: The director, Vadim, asked me to play the heroine Ranevskaia.

KNIPPER: Ah!… Here’s your chance…

ANNA: You have played Ranevskaia so many times…

KNIPPER: Yes! I’ve played Ranevskaia my whole life… almost until I was 80 years old… Have you learned the part?

ANNA: Yes… by heart.

KNIPPER: That’s a start… Describe Ranevskaia,s character, please.

ANNA: She… is light headed.

KNIPPER: In your view… and?

A NNA: She loves… life.

KNIPPER: Maybe…

ANNA: Flighty and fickle…

KNIPPER: In what sense “fickle”?

ANNA: In sex… she is an elderly woman who wants everybody to love her.

KNIPPER: Just what age do you think she is?

ANNA: Fifty-five I suppose.

KNIPPER: My dear, this is “elderly”? I’m 85 and I still want everybody to swoon over me.

ANNA: I’m sorry! I didn’t mean to offend you…

KNIPPER (offended): I’m not offended. Anton wrote me that Ranevskayia is not hard to play… You only need to smile in your soul and move graciously…(Pause) Here… put on this coat, and walk as Ranevskaia’s entrance… This is the grandest, most elegant female entrance of any Chekhov heroine…

(Anna slips into the coat, and walks )

KNIPPER (harshly): You walk like a chambermaid… Don’t turn your back. Chin up… higher. Move slowly with dignity… back straight.

(Anna walks smoothly, slower, erect, and with her head slightly turned pleasantly )

KNIPPER: You’re swimming? Be tense, like a horse before a race. Every vein bulging with just one desire…

ANNA: The desire to gallop?

KNIPPER: To arouse men!

ANNA: What men?

KNIPPER: All… and now smile, and throw your head back…

(Anna smiles and tries to walk as directed )

Now Scene 1,Act 1. Ranevskaya enters…

(Anna recites Ranevskaya’s words in Russian )

ANNA: Детская, милая моя, прекрасная комната… Я тут спала, когда была маленькой… И теперь я, как маленькая…

KNIPPER: No! No! Where have you been these past weeks in these lessons? Watch… Watch me… “The nursery, my dearest perfect place. I slept here when I was a child… (weeps)… alas, now I am like a child again.” Now… like Stanislavski says, feel the words…Please, in Russian language… Like in Chekhov’s play.

ANNA: Детская, милая моя…. детская моя милая… Прекрасная, милая…

(Pause )

Olga Leonardovna, I can’t….

KNIPPER: Anna! What’s the matter?… Your mind doesn’t seem to be here…

ANNA: Olga Leonardovna… I’ve just come from the doctor…

(Pause ) I am pregnant! I don’t know what to do…

KNIPPER: How far along are you?

ANNA: Two months…

KNIPPER: Anna, of course you have to decide for yourself… Two months gives some time yet…(Pause)

(Business like )… We will continue to work. Focus… Concentrate.

ANNA: Wait a second… I’ll try…

(Pause, Anna takes jam, a sip of tea, and collects herself, )

KNIPPER: Anna, a great actress has to have a strong character… I performed in any situation, despite sickness… through pain…

(Pause ) The moment I walked on the stage, I listened for the breathing in the hall. They followed my every movement… my expression… my smile…

ANNA: You were not just an accomplished actress, but also the wife of Chekhov. They envied you…

KNIPPER: Envied, because they couldn’t imagine how to be the wife of a famous writer and a leading actress too… Envied and hated…

ANNA: Hated?

KNIPPER: All Moscow followed the relationship between Chekhov and me… They thought I was a bad wife… My German Parentage was not a “plus”… They were jealous of their now famous “country Doctor” turned writer. Our romance existed largely in our letters between Moscow and Yalta… over 1000 miles… over 400 letters… I’ve kept them all…

ANNA: Tell me how you married Chekhov?…

KNIPPER: After our first meeting Chekhov invited me to spend some time in Yalta…. We parted with him tenderly, I cried… Our relations changed…

ANNA: Then you were married?

KNIPPER: Not right away… to be lovers is easier than to be married… Winning him turned out to be far harder than I had thought…

ANNA: You pushed him?

KNIPPER: My dear! And just how else do you think a woman can end up with a husband?

ANNA: I think that when a man puts a lot of effort into a relationship, he will highly value his woman.

KNIPPER: Did your director Vadim put much effort into seducing you? (Pause)

It’s clear… Vadim chose you to be the lead, Ranevskaia.

ANNA. Are you implying that actresses who get leading roles are the lovers of the directors?

KNIPPER: It’s in theater’s traditions…

ANNA: It’s rumored that you had a lover too? Stanislavski?

KNIPPER: Nemirovich…

ANNA: And Chekhov? He knew about… about this tradition?

KNIPPER: I believe knew. He wasn’t naïve about life.

ANNA: How did you convince him to marry you?

KNIPPER: Do you think it would be useful for you?

ANNA: May be…

KNIPPER: Anna, I will tell you my story… but it’s a long story… you have to be patient… sip some tea… (Pause)

Marriage became the only honorable thing for me! Our new theatre needs in own dramaturg and Nemirovich decided that it would be best if I married Chekhov…That, I thought I could do… I made many trips to Yalta. Then, after two years, I suddenly refused to go. I wrote him, “You have such a sensitive soul. You should understand why I can’t come any more.” After some to-ing and fro-ing, he finally proposed. (Pause) He knew that he needed me… and our theater!

ANNA: After your marriage you were happy?

KNIPPER: I didn’t know that greater problems had just begun…

ANNA: What kind problems?

KNIPPER: Different. You see Anton’s sister Masha was against our marriage, her mother too…

ANNA: Why do you suppose?

KNIPPER: I think they were afraid that Anton would go to Moscow, where his health would quickly become worse…

ANNA: Wasn’t Chekhov very jealous of you? I don’t understand.

KNIPPER: Our relations were very strange… I didn’t understand Anton either… Nobody could understand us… He once said: “A wife is like the moon. You appreciate her more when you don’t have to see her every night”…(Pause) Soon Anton wrote that he wanted a child.

ANNA: Not happy, to have a child with Chekhov?

KNIPPER: Dearie! It’s not so easy to get pregnant with him living in Yalta and me in Moscow…(Pause) But… I got pregnant!

ANNA: You became pregnant? But you don’t have any children…

KNIPPER: Oh, it’s another story…

ANNA: Please tell me… I’m very curious…

KNIPPER: It’s a long story too…

ANNA: Please go on..

KNIPPER: Anton and I didn’t see each other for about four months. It was winter. Nemirovich finally gave me permission to go to Yalta. Complete solitude for a week. Then… after a month back in Moscow I was on the operating table… (Pause)

I wrote Anton that I had a miscarriage. He didn’t believe me. Anton found out from the surgeon and that the embryo had not developed in my womb but in a fallopian tube. And– that I’d been at least eight weeks pregnant!

ANNA: Why didn’t you write Anton the truth?

KNIPPER: Why upset him? Eight weeks earlier I had been in Moscow! Not Yalta.

ANNA: Ah! Your quick trip in the middle of the theater season! (with indignation): I see you loved theater life more than you loved your famous husband…

(Anna upset throws off “Ranevckaia’s” coat, and starts to collect her belongings )

KNIPPER: Anna, what’s the matter?

ANNA: Why didn’t you tell Anton the truth about your pregnancy?

KNIPPER: I didn’t want to upset him… Both Anton and I wanted a child…

ANNA (accusingly): How could you?… Chekhov a great writer!

KNIPPER: I’m a great actress!

ANNA: I’d better go… I have to talk with Vadim…

KNIPPER: The lesson is not over!

ANNA: Vadim knows that I went to the doctor…

KNIPPER: You’ll have enough time to speak with Vadim… Sit down… Anna, I want you to practice just one final moment. It’s when Ranevskaya is leaving the estate;

АNNA: I better will read you another monologue.

KNIPPER: Good, I’m listen you.

(Пауза)

АNNA: «Я – чайка! Нет, не то… Помните, как подстрелили чайку?

Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать

погубил. Сюжет для небольшого рассказа… Не то… О

чем я? Я говорю о сцене… Я – актриса! Теперь уж я не

такая… Я настоящая актриса, я играю с наслаждением,

с восторгом, пьянею на сцене и чувствую себя прекрасной»…

КНИППЕР: Excellent! Why did you chose this monologue?

АNNA: I’ m feeling like the heroine from this play.

KNIPPER: Excellent! Anna, listen, your idealism and naivety are out of place… You should know life deals a heavy hand, especially to an actress. (Gradually becoming inspired). Look at my spine…

ANNA: Straight…

KNIPPER: Exactly. I’m 85 years old. I’ve survived two revolutions, two world wars, a civil war, and Stalin…If you are serious about being an actress, be ready to sacrifice your private life…

(Pause)

ANNA: Did you really want children?

KNIPPER: We didn’t have time… He was only 44 when he died.

(Pause)

ANNA: What do you advise me?

KNIPPER: I didn’t finish my story… Sit down… Have tea…

(Anna sits… refuses tea )

Listen… Our theater was growing in stature, it helped the people to think about their own lives. It was an uncertain time… Time before revolution… But in spite of this people were standing in lines, the whole night in winter, to buy tickets for our theater…

ANNA: Olga Leonardovna, you were lucky to have taken part in the creation of the Moscow Art Theater… to have given people meaningful entertainment… but…

KNIPPER: Now times are uncertain too… and I hope theater can still help people to think and build their lives…

ANNA: You are happy… You lived in “Epoch Theater”, but now…

KNIPPER: Anna, somebody must continue our work. You are my best student, talented, serious… I visualize…

ANNA: Olga Leonardovna, after so much success, aren’t you lonely now?

KNIPPER (sadly): Our glory and camaraderie has passed…

ANNA: Just a minute… I don’t want to be lonely in my old age… I came here today thinking about whether I’d have an abortion or not… Now I have decided…

KNIPPER: Yes?

ANNA: I want to be not only an actress…

KNIPPER: The defining question: is art truly so important that it occupies your whole soul? Do you dream of being the best in the world?

ANNA: I want a real life…

KNIPPER: So be it!

ANNA: Thank you! Olga Leonardovna, may I go?…

KNIPPER: Now, you can go… Consider this my “Master Class”… My last “Master Class”.

ANNA: Goodbye, Olga Leonardovna!

KNIPPER: Farewell, Anna. Good luck!

(Anna begins very slowly to collect her things and then sits down and continues to listen Knipper )

KNIPPER: Once, when I asked Anton:” What is a real life?” He answered: “That is like asking: what is a carrot? A carrot is a carrot and nothing more”… It was strange, but the idea that Anton could soon die never came in my mind… (Pause) Why I didn’t asked him: «And what is death? Anton, what is death?(Pause) Anton died 44 years old.

When Anton died I came to him and looked at Anton’s beautiful face, his expression was calm now and seemed to be smiling as if he just understood something that still remains a mystery to me…

(Pause)

I didn’t know then, that Anton would become immortal… and… that I would not ever part from him… during my long, long life…

THE END

 

THE SAINTLY LIE

CAST:

MOTHER: Thirty-five years old

KATYA: Daughter, twelve years old

SCENES

: It’s night, by lamp light Katya is kneeling, bowing to the floor, and crossing herself. It’s the Soviet era. A picture of Stalin is on the wall. Mother enters quietly closing the door. She stands stock still, resigned, watching her daughter pray. Finally she strides up to her daughter.

MOTHER: Katya! Dear, Katya! What are you doing?

KATYA (frightened, jumping to her feet): I… I was looking for a crayon. It dropped on the floor.

MOTHER: Don’t lie to your mother. You were praying! I saw you crossing yourself!

KATYA: You yourself told me that I shouldn’t spy on people…

MOTHER: Enough! Who taught you to lie?

(Pause )

KATYA: Why shouldn’t I pray?

MOTHER (concerned): It’s very… very dangerous… and… you are still too young and carefree to know more. You wouldn’t understand yet.

KATYA: Mama, I understand more than you think.

MOTHER: What if a neighbor should see you bowing like I did?

KATYA: So what? I would say I was practicing for a play, crying…

MOTHER: Where did you learn to pray?

(Pause)

KATYA: Grandmother… She talked to me while we baked cookies. She talked to me about prayers, about sins.

MOTHER: What prayers do you say?

(Pause)

KATYA: “Our Father whom art in Heaven”… “Virgin Mary Mother of God…”

MOTHER: Does your friend Lucy know those words?

KATYA: I asked her once, but she said she had never heard them.

MOTHER: Why do you think she doesn’t know the words?

KATYA: I don’t know. Maybe because she has no… Grandmother and she doesn’t need to pray…

(Pause)

Lucy is not alone all the time… She has a brother. I am alone, and It’s dark out. I hear creaks and bumps. The house shakes. When I get afraid I say Grandmother’s prayers and cross myself. They make me feel better… I forget my fear.

MOTHER (resigned): I’m trying to change my shifts at the hospital, but I just have to work… There are so many things to buy and food…

KATYA: But I have to talk to somebody.

MOTHER: You… you talk to God?

KATYA: Yes…

MOTHER: What about?

KATYA: My sins… I ask his advice….. I tell him about my fear…

MOTHER: He answers you?

KATYA: Sometimes. It depends on his mood.

(Pause)

MOTHER (sighs and confidently): So! Katya, we have to live; we have to live in this society… Soon you must be a “Komsomol” member…

KATYA: I know. Every body has to be.

MOTHER: What will you say when they ask if you believe in God?

(Long pause. Katya silent. Her attitude, posture by director )

MOTHER: And if they find out or see that you do believe in God you know they will throw you out of “Komsomol”. They will make your life even harder… miserable for as long as you live… you will not be able to go to the university… no matter how many “A’s” you get… you will only be able to work as Lucy’s mother works…

KATYA: I don’t care… I’m not afraid of them, because God will stand by me.

(Long pause )

MOTHER (sadly, lovingly): Katya, your Grandfather thought that God would stand by him, but God didn’t…

KATYA: Mama, tell me about him…

MOTHER: Later…

KATYA: Why later? Now!

MOTHER: I’ve told you before. I was born in a little town named, Kaluga… My father was a teacher… There…

KATYA: It’s a lie! He was not a teacher! He was a priest!

MOTHER: He was a teacher!

KATYA: Grandmother told me the truth! You have never told me the truth! It is you, who taught me to lie!

MOTHER (angry): Insolent!

(Mother slaps the daughter on her cheek )

You are talking to me! Your mother!

KATYA (angry and horror stricken, cries): I hate you!

(Long pause )

MOTHER: Never say “I hate you!” again to anyone.

(Pause)

Words… all words… just words… are the most dangerous thing in our life… I’m your mother! You must show me respect even if you think I’m only telling you half truths.

(Pause)

You don’t know how my life was… What I have endured…

KATYA (crying, shouts): You hit me, but I told the truth… Your father was a priest…

MAMA (frightened): Katya, don’t speak so loudly… The neighbors could hear you…

(Pause)

All right… I’ll tell you some truth… May be you’ll understand how my life was… All my life I have been afraid that somebody would find out that I’m the daughter of a priest!

KATYA: Mama, what happened to Grandfather?

MOTHER: I was just about your age… It was dinner time… There was a knock on the door… Papa opened it. There were three big men. The leader said they had to talk to my father.…

KATYA: Who were they?

MOTHER: NKVD, KGB… Not important… They said that he would be back soon… He went away with them without even a jacket… I ran after him and gave him his jacket and piece of bread… He took the bread from my hands and… there in the middle of the street… he made the sign of the cross on me… Then turned to the men… I never saw him after that…

KATYA: Why did they take him?

MOTHER: He was a priest… Almost all priests were arrested not just my father…

KATYA: Mama, why were priests arrested?

MOTHER: Because Lenin said: “Religion is opium for the people”. It means that the priests deceived the people and they had to be punished… We found out later that all arrested priests were shot…

KATYA: Your father was shot!

MOTHER: No one ever knew anything exact…

KATYA Did you try to find out about him?

MOTHER: No… Not wise… We quickly moved away to Moscow…

KATYA: Why have you never told me?

(Pause)

MOTHER: I was afraid… You would tell somebody about my father…

(Pause)

If the KGB had ever found out that I was the daughter of a Priest, I would never have been able to go to the university, never would have been able to be a doctor, and never would have been able to support you and Grandmother… I’ve always been afraid for myself. Now I’m afraid for you… Can I trust you?

KATYA (slowly): Mama you can trust me… But, Mama, your identification book must have said that you were the daughter of a priest?

MOTHER: I burned my papers. I got a new identification book. I changed my origin and my past… With the new papers I could go to the university…

KATYA: I didn’t know about your identification… You didn’t tell Grandmother, that you burned it…

MOTHER: Of course not! I was afraid, that she would tell somebody… Now… you see why I’m afraid, and why I’m afraid for your future? Remember, our Grandfather was a teacher. Do you understand? He was a teacher…

KATYA: Yes!

MOTHER: Repeat!

KATYA: My Grandfather was a teacher…

MOTHER: Where was your Grandfather a teacher?

KATYA: I don’t know where he lived…

MOTHER: Good! And soon you will have to join the Komsomol. What will you say when they ask you if you believe in God?

KATYA (torn): I do not believe in God!

(Pause)

MOTHER: Correct…

KATYA: Mama, at school they teach us to honor Comrade Stalin who led us in the Great War against Germany. Should I also honor him who ordered my Grandfather shot?

MOTHER (holding Katya’s hand): You have to do what is expected… but always try to know yourself.

(Pause)

Now you see why we have to tell half truths?

KATYA: Yes, I have to… to survive… but Mama, what about God? Is it a sin to tell half truths?

MOTHER (hugging Katya): We call this telling… a “Saintly Lie.

THE END

 

THREE FRIENDS

CAST:

OLGA— Russian, middle-aged woman

MASHA – Russian, 50-aged woman

IRINA – Russian, 55-aged woman

Place: one-bedroom apartment in a town, like Brighton or Brooklyn in America.

Time: 1990’s

SCENE:

Room in a one-bedroom apartment occupied by three women who came to the U.S. from Russia illegally. Olga sleeps on the bed, her clothes are scattered all over the floor. Enter Masha, silently collects the clothing and throws it on the sleeping Olga.

OLGA: (wakes up and throws the clothes back onto the floor). Why did you throw these things on me? I’m a human being, and I’m tired. We’re in a free country. May I just be tired and have a nap? You know that I get up at 5 a.m. almost every day, and look, she throws clothes to wake me up.

MASHA: And who asks you to get up this early?

OLGA: Have you forgotten? I have to take a walk along the beach.

MASHA: Well, give up this vain pursuit. You’ll never find anybody.

OLGA: It’s not vain at all. A man on the beach has become familiar to me. He always sits on the same bench. I used to wave to him when I went by. But yesterday I took a seat on the same bench, next to him, and we had a talk.

MASHA: What were you talking about? Hi! Big waves today?

OLGA: No, not only. His mother was from Poland. He knows a few words in Polish: dzenkuyu, sginela, ne sginela. Yesterday he drew a house with a stick on the sand. But I couldn’t get whether he invited me to live in his house or not. It’s hard to flirt without knowing the language.

MASHA: And where’s your friend Irina? She promised to teach us English.

OLGA: She’ll probably come soon.

MASHA: Instead of teaching us, she talks on the phone all day long.

OLGA: She got acquainted with somebody and so she has to talk a lot. Has the right. She has to get married too to stay in America legally…

Masha takes the newspaper with ads.

MASHA: Just look where Irina has been looking for a husband. Here is the paper of ads.

OLGA: Just think! Now then, read a personal ad.

MASHA: Listen. “Man seeks a young “partner in crime”.

OLGA: What crime?

MASHA: Don’t you understand anything? He seeks the same sex President Clinton and Monica Lewinski had.

OLGA: Just think, so inventive! No, it doesn’t suit me. I love romance. Read something about sunsets…

MASHA: There’s really nothing about sunsets here. Though, here it is. “Like to walk on ocean beaches…”

OLGA: Well, come on, come on, what else does it say?

MASHA: No, this doesn’t suit you.

OLGA: Why?

MASHA: Here a man seeks another man… To hell with this paper.

Enter Irina and sinks into a chair.

IRINA. Good evening. Was there a phone call for me?

OLGA: None while I was here. Are you tired?

IRINA: Yes, I am. There are some clients who ask me to clean here and to clean there. They demand what I’m not supposed to do.

OLGA: Give up those who demand.

IRINA: And what I will send to my daughter in Moscow? Otherwise she won’t last long.

OLGA: And my son won’t last long either without my money.

MASHA: I have nobody to send money to.

OLGA: What about your husband? He is in Russia too.

MASHA: Things will settle one way or another.

IRINA: You told us that they don’t pay him anything at all.

OLGA: Masha, why don’t you want to help him?

MASHA: Because he isn’t worth it.

IRINA: Why?

MASHA: Didn’t I tell you?

IRINA: Please, tell us.

MASHA: When the “perestroika” started in our country, and they stopped paying salaries to us, some companies were founded to send people to America for babysitting. “Well, – I said to my husband, – I’d rather go to America than sit here and get nothing”.

OLGA: What did he say?

MASHA: ”Go,”– he says. Before leaving you have to pay a deposit to the company, the rest they take from your pay in America. The deposit is about three hundred dollars, plus you should collect money for the ticket. My husband and I started a small business of our own: we raised pigs and rabbits.

IRINA: Did your husband help you?

MASHA: Of course, he worked like a slave to send me to America.

OLGA: Then, why don’t you want to help him?

MASHA: Well, listen on. I myself did six jobs, and we scraped up those dollars. I flew to New York, that company met me, put me on a bus, gave three dollars in small change, a telephone number. They said that if nobody met me at the last stop I should give this number a call.

IRINA: Could you call in English?

MASHA: Of course, not.

OLGA: Yes, girls, all of us suffered when we came here.

MASHA: My employer had five children, one of them an infant in arms. Well, I worked for this family for a year, paid the company off and was going to go home. I called my husband once a month. Every time I called he said: “I miss you so badly, I miss you”… But then all of a sudden he said: “ May be you’ll work another year? Though I miss you badly…” And here I hear the small town telephone operator’s voice interfere in our conversation. The operator said: “Don’t believe him, he’s lying. No sooner you left than he brought a girl to your place the next day, and she has been living in your flat. She struts around the township in your clothes”. I froze like the Liberty Statue with the phone in my hand and hear him screaming: “Don’t believe, don’t believe her! She’ s angry because I refused to date her”.

IRINA: And what about you?

MASHA: I dead-dropped on the floor. Cried for two days and decided: I’ll find another husband.

OLGA: But they aren’t lying about.

MASHA: I called home to an old classmate. She told me that they were seen here they were seen there. She wears either my fur coat or my hat, not to mention my tights; she has probably worn them out. But I tell my friend on the phone what a great life I have over here, I traveled here, and I traveled there. And actually all my travels: were walking about downtown and back.

OLGA: Irina, this is the example we should follow.

IRINA: Yes, Masha – well done!

MASHA: Don’t interrupt me. They are having the “perestroika” in full swing, and didn’t get any salary. They ate all our pigs and rabbits; there was nothing to eat, nothing to do, and they started arguing. Then my ex-husband comes to my friend whom I call, and says, that he would like to speak to me, that he loves only me, and allegedly wants to come here to America.

OLGA: Wonderful, invite him here!

MASHA: Oh, no, let him suffer a bit; I stand firm.

OLGA: Look, while you’re standing firm, he’ll again pick up another mistress.

The telephone rings. Irina jumps and grabs the receiver.

IRINA. It’s for me. Hi, Jack! Fine!

She goes to the adjoining room to speak on the phone, first passing the phone to Masha, Masha starts to listen on the phone.

OLGA:(whispers. ) What are they speaking about?

MASHA: Greeting each other. She asks how old he is.

OLGA: She’s worried about his age.

MASHA: Now about his height. He is very tall and asks her how many centimeters are in one meter.

OLGA: Why?

MASHA: Because she told him her height in centimeters. He likes to walk.

OLGA: So does she.

MASHA: He likes music.

OLGA: How splendid!

MASHA: She is making a date for this weekend.

OLGA: That’s a good girl;” grab the bull by the horns”.

MASHA: He’s very busy.

OLGA: What are they speaking about?

MASHA: Wait. He asks how often she takes a shower.

OLGA: What does he need this for?

MASHA: How she dresses, when she goes to bed…

OLGA: Well, I never! And what now?

Heard from the other room Irina raising her voice on the phone.

MASHA: Keep silent.

OLGA: Why is she yelling? Why don’t you answer?

Masha hangs up the receiver. Enter Irina, excited and angry.

IRINA: What! Did you eavesdrop?

OLGA: No, no way. I don’t understand English anyhow.

IRINA: I didn’t finish my conversation because of you; he understood this, hung up the receiver.

OLGA: Why were you yelling?

IRINA: None of your business, I don’t know what to do. I was so eager to get to know him better…

MASHA: Leave it alone! He hung up because he understood that you’re against…

IRINA: Against what?

MASHA: Against sex.

IRINA: What sex?

MASHA: Sex on the phone.

OLGA: What is this?

MASHA: The phone sex is like this: when you speak on the phone, you’re having sex at the same time… Both pleasant and safe and excites the other person too.

OLGA: Girls, I hear this for the first time. As far as I know we didn’t have this kind of sex in Moscow…

MASHA: At home telephones can be counted on the fingers of one hand. Only big bosses had them and one – at the post-office.

OLGA: Well, I never! Just think what they’ve made up.

IRINA: He didn’t say anything about this. How can you prove this?

MASHA: He didn’t really say, but hinted at it. He said to you: Now I’m lying on the bed, I have taken a shower…

IRINA: Yes, I heard.

MASHA: Well, that’s it. What more proof do you need?

IRINA: And still it doesn’t mean anything.

MASHA: A friend here, knowing that I was looking for a husband warned me against telephone sex. Such things happen here.

IRINA: I can’t believe this.

MASHA: Why did you yell at him?

IRINA: He asked me what I wear at night, and then began explain me what he calls different places…

OLGA: What places?

IRINA: The body places for sex. I began yelling. And he said: Why are you yelling, I only want to help you.

MASHA: Well, what should I say?

OLGA: Girls, it turns out that in America each person has his own kind sex!

MASHA: Well, this is too much…

OLGA: We can’t play the game not knowing the language.

IRINA: He was probably my last opportunity…now I just don’t know what to do…

MASHA: But I’ve made up my mind. (Picks up the receiver.)

OLGA: To have sex on the telephone?

MASHA: Watch your mouth! I’ll order a telephone call and speak to my dear husband.

OLGA: What for?

MASHA: To know how he is…

IRINA: Do you want to forgive him?

MASHA: I’ve looked enough at our problems… If he is so eager to come here let him come.

OLGA: Tell him to bring your fur coat!

IRINA: And your hat, and tights…

MASHA (pause): No! I need nothing! Let him come by himself… And then we shall see.

THE END