Американская мечта

Действующие лица:

Джошуа – старый мужчина семидесяти лет, эмигрант из России.

Питер – молодой мужчина лет тридцати, американец.

СЦЕНА

Маленький, незаметный дом в лесу. Питер подходит к дому, стучит в дверь. Ему никто не отвечает, он открывает дверь, заходит в дом.

Питер. Есть кто-нибудь? Добрый вечер… (Всматривается в темноту. Видит человека, сидящего у стола. Человек что-то пишет. На столе стоит стакан с водой.) Извини… Почему не отвечаешь?

Джошуа. Я занят…

Питер. Можно войти?

Джошуа. Ты уже вошел.

Питер. Добрый вечер. Меня зовут Питер…

Джошуа. Джошуа…

Питер (видит стакан с водой). Можно попить воды?

Джошуа. Пей.

Питер. Спасибо… Почему здесь так темно?

Джошуа. Так удобней…

Питер. Приятель, у меня прямо на хайвэе остановилась машина, мой мобильник разрядился. Кругом темно… Увидал вдали свет… Пошел на огонек… У тебя есть телефон?

Джошуа. Зачем тебе телефон?

Питер. Вызвать ремонтную помощь…

Джошуа. Телефона нет…

Питер. Как можно жить без телефона?.. Можно подзарядить мой мобильник?

Джошуа. Заряжай.

Питер (включает свой мобильник для зарядки, хочет позвонить, но заинтересовался работой Джошуа). Чем ты так занят?

Джошуа. Пишу трактат… И в самом важном месте не заладилось. Поможешь?

Питер. С удовольствием… если смогу…

Джошуа. Откуда ты едешь?

Питер. Был на берегу океана. Катался на виндсерфинге…

Джошуа. Понятно, получал фан… Подойди поближе, взгляни, что здесь написано…

Питер (подходит ближе). Очень темно… Ничего не видно…

Джошуа. Даю свет. (Комната освещается ярким светом.) Теперь видишь?

Питер (рассматривая рукопись). Очень непонятно. У тебя неразборчивый почерк…

Джошуа. Знаю… Это мой трактат по американской Декларации независимости. Я его почти закончил, но в конце натолкнулся на одно противоречие…

Питер. Почему ты пишешь об этом?

Джошуа. Интересуюсь конституциями разных стран… изучаю, сравниваю их со сталинской конституцией, размышляю, записываю свои идеи.

Питер. Забавное хобби…

Джошуа. Это не хобби… Если бы ты знал мою историю, не назвал бы мое занятие – хобби…

Пауза.

Питер. Извини, не хотел тебя обидеть… Какая у тебя история?

Джошуа. История печальная… Провел восемь лет в ГУЛАГе…

Питер. Как ты попал туда?

Джошуа. По легкомыслию… Во время Второй мировой войны воевал на фронте, послал другу с фронта письмо с критикой сталинской конституции Советского Союза… Письмо было прочитано военной цензурой, и меня прямо с фронта отправили в ГУЛАГ…

Питер. Ты из России?

Джошуа. Да…

Питер. Как ты оказался в Америке?

Джошуа. Это длинная история… Я здесь не по своей воле…

Питер. Твоя критика Сталинской конституции помогла России?

Джошуа. В некотором смысле… После «перестройки», в России принята другая Конституция, и теперь Россия другая… (Пауза.) Питер, я нуждаюсь в твоей помощи…

Пауза.

Питер. Не понимаю, чем могу помочь? Я обыкновенный программист.

Джошуа. Как раз такой обыкновенный мне и нужен… Объясни, пожалуйста, что такое «Американская мечта»?..

Питер. Непростой вопрос… «Американская мечта» существует только в сознании людей и только в Америке… Это что-то вроде обещания, что именно в Америке мечты сбываются…

Джошуа. Ты – американец… Что «Американская мечта» значит для тебя?

Питер. Хочу быть счастливым… как все люди… и уверен, что моя мечта исполнится…

Джошуа. Можно поконкретней?..

Питер. Хочу иметь семью, нескольких детей. Моя семья должна жить в собственном доме среди добрых соседей… Если я буду упорно к этому стремиться, много работать, то, верю, все это будет… Как раз «Американская мечта» дает нам, американцам, эту уверенность…

Джошуа. А сделать что-то полезное и прославиться?

Питер. Не имею ни малейшего желания…

Джошуа. У тебя есть жена?

Питер. Подруга…

Джошуа. Почему ты не женишься?

Питер. Чтобы жениться, нужна хорошая зарплата…

Джошуа. Значит, для счастья тебе нужны деньги… Что ты делаешь, чтобы получить больше денег?

Питер. Работаю упорно, стараюсь продвигаться по службе, чтобы получать большую зарплату… Когда заработаю достаточно денег для содержания семьи… женюсь.

Джошуа. Ты понимаешь, на деньги счастье не купишь.

Питер. Дом на деньги купишь.

Джошуа. В настоящее время не всегда можно достичь благополучия честным трудом. В Америке много бедных, они работают, стараются и ничего не могут добиться… А тем более сейчас, когда много безработных…

Питер. Они все лентяи, работать не хотят, а желают получать помощь по безработице…

Джошуа. Тебе известно, чтобы получать достаточно денег, нужно образование… В Америке за образование надо платить большие деньги… И не всегда труд приводит к достатку, а честность к уважению…

Питер. Приятель, что ты знаешь про Америку? Сидишь один в этом темном углу, без телефона, без компьютера, интересуешься конституциями… Например, тебе известно, что написал Томас Джефферсон в своей Декларации?

Джошуа. Что он там написал?

Питер. «Все люди рождаются равными, одаренные Создателем неотъемлемыми правами, среди которых жизнь, свобода и преследование счастья»…

Джошуа. Садись, пять.

Питер. Ты учитель?

Джошуа. Был учителем… в России… (Пауза.) Питер, тебе известно, что во французской Конституции, которая была принята примерно в то же самое время, что и американская Декларация. Упоминаются только три права французских граждан. «Свобода, равенство, братство», а о «преследовании счастья» ни слова…

Питер. Но именно эти слова важны для американцев!.. Они в самом сердце «американской мечты»…

Джошуа. Я понимаю. Жизнь и свобода – неотъемлемые права человека, но почему Джефферсон написал в Декларации о «преследовании счастья»…

Питер. А я понимаю… Этими словами он хотел сказать, что каждый в праве добиваться своего счастья и непременно добьется его, если будет настойчивым и упорным… и много работать…

Джошуа. Почему же тебе для счастья нужна семья?

Питер. Джефферсон описывал семью как наиболее важную часть жизни человека.

Джошуа. Что ты затвердил, «Джефферсон, Джефферсон»… А тебе известно, что твой Джефферсон был плантатор и расист?

Питер. Если он имел рабов, это совсем не означает, что он был расистом… Жил на Юге, там все имели рабов…

Джошуа. Джефферсон был расистом, потому что выступал против смешивания рас.

Питер. Это же было двести пятьдесят лет назад… Понятно…

Джошуа. Тебе понятно, а мне не совсем… Как можно, будучи твердым противником смешивания крови между белыми и черными, в то же время иметь сексуальные отношения со своей рабыней Сэлли Хемминг и прижить с нею нескольких детей?

Питер. Что известно о жене Джефферсона?

Джошуа. Она умерла очень молодой, оставив Джефферсону двух детей…

Питер. Возможно, его отношения с Сэлли это только сплетни?

Джошуа. Теперь твердо установлено тестом на ДНК, что у Джефферсона и Сэлли были общие дети…

Питер. А Сэлли была красивая?

Джошуа. Сэлли была очень красивая, смуглая, с прямыми черными волосами и только на одну четверть черная… Их связь началась в Париже…

Питер. Я его понимаю… Франция, Париж, ты одинокий мужчина… а рядом красивая молодая женщина…

Джошуа. Когда начались их отношения, Сэлли была еще девочкой… Ей было четырнадцать лет…

Питер. Неужели?

Джошуа. Их дети имели только одну восьмую черной крови, но Джефферсон относился к ним как к рабам… Его сын Мэдисон Хемминг не мог простить ему такого отношения… Возмущенный Мэдисон прибегал к Сэлли с вопросом. «Почему мой отец относится ко мне иначе, чем к другим своим детям?» А Сэлли ему на это отвечала: «Тише, тише… Потерпи немного… Когда мы были в Париже, он обещал, что даст свободу тебе и твоим братьям и сестрам…»

Питер. Джефферсон выполнил свое обещание?

Джошуа. И да, и нет… Его дети стали свободными только после его смерти… Но Джефферсон так и не дал Сэлли свободы…

Питер. Почему?

Джошуа. Думаю, так ему было легче удерживать Сэлли около себя.

Питер. Забавно… Но известно, что Джефферсон был прогрессивным политиком, выступал против рабства…

Джошуа. Забавно другое… С того момента, как начались его отношения с Сэлли, Джефферсон изменил свои прогрессивные идеи о системе рабства…

Питер (с недоумением). Как понять этого человека?

Джошуа. Я думал, у тебя есть какое-нибудь объяснение.

Питер. Но я не могу себе представить, что Джефферсон был лицемерным и лживым… человеком…

Джошуа. Джефферсон был человеком с двойной моралью…

Питер. Но тогда…

Джошуа. Что тогда? Договаривай… Тогда…

Питер. Нет… Не могу… Ты требуешь слишком многого…

Джошуа. В их отношениях было много загадочного… Родственники утверждают, что отношения между Джефферсоном и Сэлли были абсолютно невозможны…

Питер. Может быть, это был семейный секрет…

Джошуа. И дочка, и внучка утверждают, что апартаменты Джефферсона не имели отдельного входа. Все, кто входил к нему и выходил, были на виду у всей семьи… Еще одна загадка. История отношений Джефферсона с Сэлли появилась в печати, но их связь продолжалась… Точно известно, что после статьи у них появилось еще двое детей…

Питер. Где же тогда могли происходить встречи Джефферсона и Сэлли?

Джошуа. В этом-то вся загвоздка… Я думаю, в каких-то укромных уголках… В коридоре, в гардеробной… Представляю, как Джефферсон подкарауливал Сэлли или преследовал ее, когда она шла по коридору, и затаскивал ее в укромное местечко.

Питер. Рисковый парень… Правда, чем больше риска, тем больше удовольствия…

Джошуа. Я думаю, ему стоило огромных усилий удерживать Сэлли около себя и в то же время скрывать эти отношения… Кто знает, может быть, ему хотелось как-то оправдаться перед своими близкими… Поэтому он и написал в Декларации эти слова. «Каждый в праве преследовать свое Счастье»… Не добиваться, не стремиться, а «преследовать»…

Питер. А мне он нравится, хотел быть счастливым… и… был…

Джошуа. Но ведь он жил во лжи…

Питер. К чему ты клонишь?

Джошуа. Как ты думаешь?

Питер (неохотно). Хочешь сказать… что нельзя доверять такому человеку… А стало быть, и…

Джошуа. Ну и?.. Дальше…

Питер. И тому, что он написал в Декларации…

Джошуа. Ты прав, следует пересмотреть Декларацию… Теперь ты понимаешь, с чем мне пришлось столкнуться…

Питер (растерянно). Понимаю…

Джошуа (радостно). Замечательно! Ты не представляешь, как я рад найти единомышленника! (Пауза.) Надо отметить это дело… У меня в шкафчике для такого случая приготовлен специальный графинчик с водочкой… Давно тебя ждет… Угощаю! Садись, не стесняйся…

Джошуа ставит на стол графин с водкой. Питер и Джошуа садятся за стол. Джошуа наливает водку в стаканы.

Джошуа. Питер, предлагаю выпить за знакомство и взаимопонимание…

Джошуа и Питер чокаются и пьют водку.

Питер. Долго же у тебя стоял этот графинчик…

Джошуа. В чем дело?

Питер. Спирт испарился… Странный привкус…

Джошуа. Другой водки у меня нет… Пей… Пришлось долго ждать единомышленника…

Питер. Выходит, я первый?

Джошуа. Да…

Питер. Не густо… У тебя есть что-нибудь закусить? Вкус во рту неприятный…

Джошуа. У меня только холодная каша.

Питер. А хлеб?

Джошуа. Кончился…

Питер. У тебя и денег нет?

Джошуа. В магазине давно не был… Некогда… Хочу скорее закончить начатую работу…

Пауза.

Питер. И ты хочешь изменить слова нашей Декларации? Ни телефона, ни хлеба, ничего у тебя нет! Да тебя никто и слушать не станет…

Джошуа. Почему?

Питер. Надо иметь много денег, чтобы о тебе узнали, увидели тебя по телевизору, выслушали и поверили тебе… Я не верю, что ты способен убедить кого-нибудь…

Джошуа. Не веришь? Значит, ты надеешься, что станешь счастливым, если будешь преследовать счастье? Это неправильная идея… Человек может стать счастливым, если совершит что-то достойное, полезное для других или для своей страны.

Питер. Именно благодаря нашей Декларации мы, американцы, сделали Америку страной номер один…

Джошуа. «Америка – номер один» – миф…

Питер. Пускай – миф, но он поддерживает нас… Мы работаем больше, чем в других странах… Мы – замечательные, активные изобретательные… Америка особенная страна… И все знают об этом… Несколько лет назад один человек сказал: «Я не знаю, куда идет Америка, но я твердо знаю, что она туда придет первая»…

Пауза.

Джошуа. Он был прав… Вот Америка и пришла к кризису – первой… Теперь, после кризиса, многие не верят, что Америка – номер один, а «Американская мечта» подверглась эрозии и разочарованию…

Питер. Для чего, ты это рассказываешь мне?

Джошуа. Надеюсь, заронить в твою душу некоторые сомнения…

Питер (машет отрицательно руками и постепенно становится все более и более уверенным в своей правоте). Зачем?

Джошуа. Сомнения заставляют людей думать, по-новому взглянуть на жизненные проблемы, толкают к действиям… Все перемены в сознании людей начинаются с сомнений…

Питер. Стоп! К черту перемены…

Джошуа. Мир меняется так быстро… Мы должны быть готовы к глобальным переменам… Что ты будешь делать, когда произойдут эти перемены?

Питер. Приятель, когда произойдут, тогда и поговорим…

Джошуа. Но надо думать заранее!

Питер. Зачем заранее?.. И вообще, какое тебе дело до моих сомнений? Кто ты такой?

Джошуа. Я – философ…

Неожиданно начинает работать мобильный телефон Питера. Слышна песенка, которую обычно играют продавцы мороженого.

Питер. Совсем забыл про телефон. Кто-то позвонил. Слава Богу! Алло! Алло! Никто не отвечает. Извини, приятель, должен идти…

Джошуа. Питер, погоди… Еще несколько вопросов…

Питер. Пожалуйста, спрашивай побыстрее… Завтра рано на работу… Я и так здесь потратил много времени зря…

Джошуа. Разве ты не тратишь время зря во время отпуска?

Питер. У меня не было отпуска в течение пяти лет…

Джошуа. Итак, ты все-таки веришь в этот миф под названием «Американская мечта»?

Питер. Конечно… Как и большинство американцев…

Джошуа. Последний вопрос. Ты счастлив?

Питер. Я так все время занят, что обычно не думаю об этом… А ты счастлив?

Джошуа. В данный момент нет…

Питер (с возмущением). Как ты можешь учить других, когда сам не знаешь, как стать счастливым?..

Питер забирает свой телефон, идет к дверям. Джошуа выключает яркий свет.

Питер (возвращается назад). Мой совет тебе: не выключай свет… Живи как все и не старайся ничего выдумывать… Ты не сделал ничего путного для России, а теперь приехал в Америку учить нас… Не трать время зря… Американцы никогда не поймут тебя… Никогда! Поезжай назад в Россию… Философом назвался! Какой ты, к черту, философ?

Джошуа. Извини, не хотел тебя обидеть…

Питер. Ты хочешь уничтожить нашу мечту, нашу надежду… Имей в виду: надежда умирает последней… Будь здоров… Сумасшедший философ!

Джошуа. Прощай… Американский мечтатель… Будь счастлив… если сможешь…

Питер уходит… Джошуа стоит у открытой двери, долго смотрит Питеру вслед, загадочно улыбаясь. Затем возвращается к своему столу и принимается за работу.

ЗАНАВЕС.

 

Внутренний голос

Действующие лица:

Анна – женщина сорока – пятидесяти лет, одета во все красное, красное платье, красная сумка. Нервная и непредсказуемая.

Доктор – психиатр, мужчина сорока – пятидесяти лет, одет в дорогой костюм, на руке дорогие часы, вежливый, приятный и спокойный.

СЦЕНА

Кабинет доктора. Небольшие часы стоят на столе, популярный журнал открыт на странице. Доктор разговаривает по телефону, одновременно ест сэндвич и перелистывает журнал. Неожиданно дверь открывается, на пороге Анна.

Анна. Доктор, к вам можно?

Доктор. Я занят. (По телефону.) Это не тебе…

Анна. Доктор, вы должны меня выслушать… Мой внутренний голос…

Доктор. Подождите минуту, видите, я разговариваю по телефону…

Анна. Доктор, я не могу… Мне надо срочно…

Доктор. Хорошо. (По телефону.) Извини, позвоню позже. Проходите…

Доктор неохотно откладывает телефон. Анна проходит в кабинет, садится напротив доктора и ставит сумку на стол, загородив часы от доктора.

Анна. Я должна поговорить с вами. Вот тут мои справки. (Протягивает бумаги доктору.) Посмотрите.

Доктор. Где ваше направление ко мне?

Анна. Нет никакого направления… Но вы все равно должны меня выслушать…

Доктор. Хорошо, но…

Анна. Мне не надо никаких ваших «но».

Доктор (колеблется, но потом оставляет сэндвич и журнал и вежливо улыбается). Хорошо, я вас слушаю… в чем дело?

Анна. Дело в том… Я не могу выходить на улицу… Я чувствую себя ужасно, у меня депрессия, я так одинока…

Доктор. Вы живете одна?

Анна. Конечно, одна… С тех пор как я приехала в Америку и развелась со своим мужем, живу одна… Доктор, я так одинока. Вы не можете себе представить, как тяжело быть одинокой женщиной…

Доктор подвигает красную сумку на столе, чтобы он мог видеть часы.

Анна. Уберите эти часы…

Доктор. А вы уберите свою сумку…

Анна рывком убирает свою сумку так, что часы летят на пол.

Анна. Доктор, извините, я не хотела… Извините…

Доктор. Вы принимаете лекарства, которые я вам выписал от депрессии?..

Анна. Принимаю… Они мне не помогают.

Доктор (осторожно взглядывает на свои ручные часы). У вас редкий в моей практике случай. Обычно ко мне приходят пациенты, которые боятся замкнутого пространства…

Анна. Да, у меня особое одиночество. Я, как статуя Свободы. Так же, как она, стою одна, а кругом меня кипит жизнь. Люди влюбляются, ходят в кино, в театры, рестораны, а мне не с кем. Понимаете? И от того, что я никому не нужна, меня охватывает такое отчаяние, мне становится страшно. Я готова на поступки, которые могут плохо для меня кончиться.

Доктор. Что это значит? Поясните.

Анна. Сейчас, когда вижу какую-нибудь пару, мужчину и женщину, которые идут по улице, держатся за руки, чтобы всем показать, как им хорошо вдвоем, я иду за ними следом и завидую и злюсь… На них злюсь… Я и в зоопарк перестала ходить…

Доктор. Почему?

Анна. Не хочу видеть, как звери в своих клетках сидят попарно, даже самые отъявленные хищники… А когда наступают праздники или выходные, то я буквально лезу на стенку. Как только просыпаюсь, сразу вспоминаю, какая я одинокая, и все мои мысли начинают работать в этом направлении… Бывают моменты, когда я могу вести себя совершенно не предсказуемо… совершать самые неожиданные поступки.

Доктор (листая журнал). Например…

Анна. Доктор, вы меня не слушаете. Прекратите смотреть свой «Плейбой».

Доктор (оправдываясь). Это не «Плейбой», а…

Анна. Тем более…

Доктор (вежливо улыбается и отодвигает журнал в сторону). Например?

Анна. Например, когда выхожу на улицу, то могу пристать к любому встречному мужчине. Подхожу и завожу с ним разговор, первая начинаю и говорю, говорю…

Доктор. И вам отвечают?

Анна. Отвечают, и мы идем некоторое время вместе, а потом расстаемся…

Доктор. Знакомитесь на улице… Вас могут неправильно понять…

Анна. И понимают… неправильно. По-разному понимают…

Доктор. Я вас должен предупредить, такие поступки могут быть опасными для вас.

Анна. Вот именно, но сидеть одной в пустом доме для меня так невыносимо, что я ничего не могу с собой поделать. Один раз я так напугалась, когда прохожий, с которым я шла и мирно беседовала, посреди разговора схватил меня за руку, прижал к себе, и стал упрашивать: «Пойдем ко мне, дорогуша!» Я еле вырвалась от него и убежала. А по дороге мой внутренний голос начал меня ругать последними словами: «Дура, трусиха. А если – это твоя судьба?» А убежала я, потому что у этого мужчины был такой странный взгляд.

Доктор. Мне непонятно, вы рассказываете, как гуляете по улицам, и в то же время утверждаете, что не можете выходить из дома. Давайте продвигаться ближе к вашей проблеме.

Анна. Я как раз и продвигаюсь… Значит, так, после развода с мужем я переехала в новый дом. Оказалось, что прямо напротив моего дома живет мужчина, тоже одинокий. На нем я и сосредоточилась… стала следить за ним. По прошествии некоторого времени я уже знала, когда он встает, выходит из дома, чтобы ехать на работу, когда возвращается, чем занимается по воскресным дням, подметила, что он всегда один, если не считать собаки. Соседи рассказали мне, он был женат. Сначала они с женой жили дружно, но потом со стороны их дома начали доноситься крики. Жена одна выскакивала во двор, выскочит и курит, курит нервно… Однажды соседка видела, как он тоже выбежал следом, выхватил сигарету, бросил на землю и раздавил каблуком.

Доктор. Раздавил? Кого?

Анна. Сигарету. Доктор, вы слушаете невнимательно, скоро будет конец. Один раз жена втащила в машину кучу чемоданов и уехала насовсем, больше ее не видели. Вскоре после ее отъезда они развелись… Вот, я поселилась в новом доме и наблюдаю за соседом напротив… даже биографию ему сочинила…

Доктор. Про биографию, пожалуйста, не надо, ближе к делу…

Анна. Иногда я прогуливалась перед его домом, чтобы привлечь внимание, но он никак на меня не реагировал. Наконец я решилась пригласить его на чашку чая. Подсунула под его дверь записку с приглашением, сижу – жду. А в голове только две мысли – придет, не придет. Представляете мое состояние?

Доктор. Представляю. Пришел?

Анна. Пришел. Одетый с иголочки. Галстук – бабочкой, синий пиджак с золотыми пуговицами, серые брюки… Высокий, красивый – у меня даже ноги подкосились. Поздоровался, встал в дверях. Я так разволновалась, хочу ему сказать «проходите, садитесь» и не могу. Язык прилип к горлу. Он это заметил, сам прошел в гостиную, сел рядом со мной на диван, начал разговор. Сперва поговорил о погоде, потом перешел к собаке. Рассказал, какая она умная, такая, сякая… Я эту собаку почти каждый день из окна наблюдаю… Потом слово за слово, стал рассказывать, как он много путешествовал, сколько объездил стран, где побывал… И знаете, что на меня произвело наибольшее впечатление из его рассказа?

Доктор (скучным голосом). Давайте поживее, поживее…

Анна. Доктор, почему вы меня перебиваете? Вас совсем не интересует мой рассказ?

Доктор. Нет, отчего же? Очень интересно…

Анна. То, что я сейчас рассказываю, самое важное. Не перебивайте.

Доктор. Что же это такое, важное?

Анна. Самое удивительное то, что он путешествовал в разных странах, но мне рассказывал только про те места и страны, где он посещал нудистские пляжи. Думаю, что не найдется во всем мире ни одного нудистского берега, где бы он не отметился.

Доктор (заметно оживляется). Интересно, где же эти пляжи находятся?

Анна. Их очень много.

Доктор. Постарайтесь вспомнить.

Анна. Разве это важно?

Доктор (с сделанным равнодушием, но настойчиво). Нет, это неважно… Например?

Анна. Помню только на острове – Марта-Виньярд и на Сен-Мартене. К сожалению, после той встречи все эти места выскочили из моей головы.

Доктор ( оживляясь). Что было дальше? Интересно.

Анна. Вот так мы сидели и мирно разговаривали. Я уже пришла в себя и сама рассказала, где я путешествовала, собиралась пригласить его к столу, как он вдруг, совсем неожиданно, встает и говорит: «Выйду на пять минут на улицу – покурить». А я ему говорю: «Курите здесь, в комнате». А он в ответ. «Нет, в комнате не могу. Покурю и сразу вернусь. Это займет ровно пять минут». И выходит на улицу… Вышел он, значит, на улицу и ровно через пять минут вернулся в комнату… А потом как выскочит из моих дверей и бегом через дорогу к себе домой… Вот с этих самых пор я и не могу выходить на улицу.

Доктор (удивленно). Не понимаю, что же могло произойти с вашим соседом, пока он курил?

Анна. Произошло не с ним – со мной. Вы только, пожалуйста, не смейтесь.

Доктор. Почему я должен смеяться?

Анна. Дело в том, что когда сосед выходил покурить, он посмотрел на меня таким долгим, многозначительным взглядом, как будто хотел мне что-то объяснить. У меня внутри все задрожало. И тут мой внутренний голос сказал: «Разденься». Сказал так отчетливо и ясно, вот как я разговариваю с вами. Потом еще настойчивее повторил, в приказном тоне: «Раздевайся поживее, а то он скоро вернется». Я сначала не хотела снимать с себя всю одежду, голос упорствовал: «Нет, нет! Сними все». Я подумала накрыться простыней, но голос сказал. «Убери простыню». Потом, когда я разделась, сказал: «Ложись на диван и прими такую позу, как если бы ты лежала на пляже». Должна вам признаться, я эти нудистские пляжи и в глаза никогда не видела. Не знаю, что это такое.

Доктор. Какую же позу вы приняли?

Анна. Самую простую. Заложила руки за голову и лежала на диване, ждала. Сосед вернулся ровно через пять минут, а дальше вы все знаете.

Доктор. Почему вы заложили руки за голову?

Анна. Как почему? Чтобы приподнять грудь…

Доктор. Покажите, пожалуйста, вашу позу.

Анна закладывает руки за голову.

Доктор. Хм…

Анна (оправдываясь). Это мой внутренний голос приказал мне так сделать.

Доктор. Теперь я понимаю… А что сказал вам внутренний голос, когда ваш сосед выскочил из комнаты?

Анна. Обругал меня последними словами.

Доктор. Как?

Анна. Не могу повторить.

Доктор. Не повторяйте все слова дословно… Примерно…

Анна. Он сказал: «Эх ты, размазня, такая-сякая… твою мать! Чего так торопилась со своим раздеванием, еще бы успела. Такого мужчину упустила!»

Доктор. И ничего вам больше не объяснил?

Анна. Ничего. А я теперь не могу появляться на своей улице. Жду, когда погаснет свет у соседа, в окне напротив, только тогда вылезаю. А утром просыпаюсь ни свет ни заря, поднимаюсь, пока он не встал, и крадучись, как вор, сажусь в свою машину…

Доктор. Напрасно…

Анна. Доктор, мне все кажется, что сосед смотрит на меня в окно и смеется.

Доктор. Поверьте, он не смеется над вами.

Анна. Еще кажется, что он и соседям рассказал, что между нами было, те тоже смеются. Я и с соседями теперь не могу встречаться.

Доктор. Что он мог рассказать? Ведь ничего же не было?

Анна. Вот, в этом все дело.

Доктор. Не беспокойтесь, соседям он ничего не рассказал и не расскажет.

Анна. Откуда вам это известно?

Доктор. Я – мужчина и кое-что смыслю в мужских проблемах.

Анна. Что же мне теперь делать? Посоветуйте…

Доктор. А что вам советует внутренний голос?

Анна. Он ничего не советует. Он ругает.

Доктор. Ругает вас?

Анна. Нет, он ругает не меня, а вас.

Доктор. Как?

Анна. Мне неудобно повторять…

Доктор. Нет, пожалуйста, повторите. Это – важно.

Анна. Теми же словами?

Доктор. Разумеется.

Анна. Говорит, что вы хреновый доктор. В таких вопросах как у меня ни фига не смыслите, а только делаете вид.

Пауза.

Доктор. Теперь я понимаю вашу проблему. У вас типичное расщепление личности. В таком случае, я должен вам выписать лекарство/

Анна. Какое лекарство?

Доктор (начинает выписывать рецепт, меняя позу, вытягивает медленно ноги вперед, прислоняется к спинке стула). Маленькие таблетки. Они помогут вам отделаться от вашего собеседника. В следующий раз придете ко мне одна, без внутреннего голоса.

Пауза.

Анна. Доктор, и не трудитесь, я все равно их не буду принимать.

Доктор. Это почему же?

Анна. А если я не хочу отделываться от моего собеседника?

Доктор. Но ведь из-за него все ваши проблемы. Это он не позволяет вам выходить на улицу.

Анна. Да бог с ней, с улицей.

Доктор. И про соседа он вам нашептывает всякую ерунду.

Анна. Ладно, жила без соседа и еще проживу.

Доктор. Вот вам мой рецепт.

Анна. Да не нужны мне ваши таблетки.

Доктор. Я настаиваю, возьмите, возьмите!

Доктор настойчиво протягивает Анне рецепт. Анна неохотно берет его.

Доктор. Вот и отлично. Поймите меня правильно, я всего лишь стараюсь вам помочь.

Анна (другим, насмешливым голосом). Помочь? Мне? Ха-ха! Ты сперва помоги себе, разберись со своими голосами, а потом уже давай лекарства другим. Ишь расселся. Вообразил из себя. «Я – доктор, я – мужчина, разбираюсь в мужских проблемах! У вас расщепление личности». Ты за собой последи. «Постарайтесь, вспомните, где находятся нудистские пляжи!» Ему это интересно! А выслушать пациента – неинтересно! Видали мы таких докторов. Нет, мы пойдем к другому… А с твоим рецептом сделаем вот что!

Анна рвет рецепт на мелкие кусочки и бросает их в лицо доктору. Уходит из кабинета, громко хлопнув дверью. Доктор хватает телефонную трубку и быстро набирает нужный ему номер.

Доктор. Агентство путешествий? Мне нужен один билет на следующей неделе! Куда? Как куда? Разумеется, на остров Сен-Мартен!

ЗАНАВЕС.

 

Возвращение

Действующие лица:

Боря – эмигрант из России, семидесяти пяти лет. Живет в Бостоне около десяти лет.

Рая – эмигрантка из России, семидесяти пяти лет, бывшая жена Бори. Приехала в Бостон вместе с Борисом.

СЦЕНА

Боря и Рая сидят за столом. На столе лежит букет цветов и коробка конфет. Палка Бори прислонена к столу. Боря пришел к Рае. Звучит песня Визбора «Милая моя». Боря по бумажке читает слова песни: «Милая моя, солнышко лесное, где, в каких краях встретимся с тобою?»

Боря. Помнишь, как у костра вместе с друзьями сидели холодной осенней ночью, прижавшись друг к другу, пели песни? Искры из костра отражались в твоих глазах. Звучала эта песня, я подошел к тебе, протянул руку, ты улыбнулась мне… Так мы познакомились, а потом поженились…

Рая. Боря, в чем дело? Ты не звонил в течение двух лет после развода, а сегодня вдруг заявился ко мне…

Боря. Рая, у меня к тебе серьезный разговор.

Рая. Разве мы не могли все вопросы выяснить по телефону?

Боря. Это не телефонный разговор.

Рая. Почему?

Боря. Потом поймешь…

Рая. О чем ты хотел поговорить?

Боря. Во-первых, я убеждаюсь все больше, наш развод был ошибкой…

Рая. Не думаю… Мы с тобой приехали в свободную страну… Мне хотелось освободиться от тебя и твоих измен… Нас ничего не связывало, ни дети, ни собственность…

Боря. Сейчас никаких измен не может быть… Рая, мы с тобой такие старые. Ты живешь одна, и я один. Почему бы нам не объединиться?

Рая. Объединиться, чтобы опять мучить друг друга? Я помню, как ждала тебя всю ночь, а ты приходил под утро и заваливался спать.

Боря. Больше такого не случится, я изменился… После операции…

Рая. Операция?

Боря. Два года назад у меня был диагностирован инфаркт, а через год пришлось сделать операцию…

Рая. Какую?

Боря. Поменяли сосуды на сердце… Врачи мне дали в лучшем случае пять лет…

Рая. Некоторые люди в Америке после такой операции живут довольно долго.

Боря. Рая, все может быть.

Рая. Ничего страшного, Боря. Надейся на лучшее.

Боря. Это все, что ты можешь сказать? Думал, ты меня пожалеешь.

Рая. Хотел разжалобить? Ничего не выйдет. У меня хорошая память. Все о себе, о себе… Ты не изменился, как был эгоистом… Тебе лучше уйти…

Боря. Рая, я еще не все сказал…

Рая. Мы с тобой наговорились раньше… На всю жизнь… Возвращайся домой…

Боря. Хорошо, ухожу… (Сидит не двигаясь.)

Рая. До свидания, Боря…

Боря. До свидания.

Боря медленно и нехотя встает из-за стола и идет к дверям.

Рая (кричит ему вслед). Боря, палку забыл!

Боря быстро возвращается и снова садится за стол.

Рая. Забери заодно свою коробку и цветы…

Боря. Раечка, это подарки…

Рая. Мне от тебя никаких подарков не надо…

Боря. Раечка, это ко дню рождения…

Рая. Вспомнил, наконец… Почему раньше ничего не дарил?

Боря. Извини… Хочу исправить свои ошибки…

Рая. Никаких извинений не принимаю… Забери все немедленно…

Боря. У тебя сегодня будут гости, угостишь конфетами…

Рая. Сегодня никого не будет…

Боря. Как никого? А Таня, твоя подруга?

Рая. Таня занимается своими внуками… Ей не до меня…

Боря. Раечка, у меня тоже никого нет… Я совсем один.

Рая. Куда делась твоя Галочка?

Боря. Расстались… Слишком активная… Мне нужен покой… А тут сцены ревности, ссоры… (Пауза.) Недавно сделал открытие. Совершенно не умею жить один…

Рая. У тебя есть соседи.

Боря. Рая, все соседи – американцы. Я с ними только здороваюсь и говорю о погоде и о спорте… Я ничего о них не знаю, кто они, где работают, за кого голосуют…

Рая. Спроси.

Боря. С моим английским далеко не уедешь. Думаю, у тебя здесь такие же проблемы…

Рая. Разумеется…

Пауза.

Боря. Вот так и живем… Твой кофе так вкусно пахнет…

Рая. Хочешь кофе?

Боря. Конечно…

Рая наливает чашку кофе. Боря пьет кофе.

Боря. Я теперь не пью, не курю и полюбил кофе… (Пауза.) Видишь, стал другим… (Пауза.) Сегодня, когда шел к тебе, думал, будет праздник, много гостей… А ты сидишь одна… Раечка, плохо в день рождения быть одной… (Пауза.) Ты говоришь, соседи… раньше я с ними всегда здоровался и хоть немного разговаривал… А теперь все изменилось… Особенно после того, что случилось недавно в Бостоне…

Рая. Ты имеешь в виду Бостонский теракт?

Боря. Мне кажется, соседи стали меня бояться…

Рая. Зачем им тебя бояться?

Боря. Они думают, что этот взрыв устроили русские… Ведь чеченцы живут в России…

Рая. Боря, ты говоришь глупости…

Боря. А как объяснить то, что, как только я выхожу во двор Джон, мой сосед, мгновенно скрывается в своем доме… На днях я вышел с картой, хотел показать Джону, где находится Чечня, а где Москва… Звал его, картой махал, он так и не вышел из дома…

Рая. Ты становишься подозрительным…

Боря. Скорее бдительным… Помнишь, какими бдительными мы были тогда, в Советском Союзе? Как тщательно подбирали себе близких друзей?

Рая. Там нашими друзьями могли быть только единомышленники, те, кто разделял наши политические взгляды, на советскую власть, на Сталина… А когда собирались с друзьями, какой был первый тост?

Боря. «За чистоту рядов!» И все понимали, что это значит…

Рая. У нас там было много друзей, и мы все знали друг о друге…

Боря. Мы тогда с тобой сидели в одном окопе. Я чувствовал твое плечо… поэтому было не так страшно… Помнишь, как нам было трудно, когда подали заявление на выезд, и меня прогнали с работы?

Рая. Мы все перенесли мужественно…

Боря. И хотя было непросто, мы часто приглашали к себе друзей, и наши встречи были веселыми и дружественными…

Рая. Кроме одной…

Боря. Ты говоришь о дне рождения, когда Дима привел с собой своего приятеля? Как его звали?

Рая. Игорь… Тогда зашел разговор о Второй мировой войне… Я сказала, что Сталин от страха пережил в самом начале войны нервный шок и не смог выступить по радио, выступал Молотов.

Боря. Да-да, вспомнил… Игорь начал кричать, как он уважает Сталина и не позволит позорить его имя… Сталин великий, такой, сякой… Наши испуганные друзья стали подниматься со своих мест, чтобы уйти…

Рая. До сих пор не понимаю, как мог Дима без нашего разрешения привести на мой день рождения такого идиота?

Боря. Раечка, должен покаяться… Это я разрешил Диме прийти с Игорем…

Рая. И до сих пор скрывал это? Как тебе не стыдно?..

Боря. Прости… Я ведь не знал, что Игорь идиот…

Рая. Мне перед нашими друзьям было так неловко, я не знала, что делать… Пришлось выгнать этого гостя…

Боря. Я даже помню, что ты тогда сказала: «Вы пришли не по адресу, освободите помещение». Ты была такая смелая, я гордился тобой…

Рая. Потом боялась, что он донесет на нас… не спала ночи…

Боря. Я тоже не спал…

Рая. Слава Богу, все обошлось

Пауза.

Боря. Я тебе не рассказал самого главного… Я ведь в день Бостонского марафона был у самого финиша и перед взрывом отошел на несколько шагов… Если бы оставался на прежнем месте, я сейчас не сидел здесь.

Рая. Зачем ты пошел толкаться в толпе?

Боря. Не знаю… Не мог сидеть дома один… А ты где была?

Рая. Дома. Смотрела телевизор… И вдруг взрыв…

Пауза.

Боря. Раньше мне здесь, в Америке, было вполне комфортно, а теперь стал бояться… Если любой мальчишка может из скороварки с гвоздями соорудить бомбу, что тогда делать нам?

Рая. Нам не надо об этом заботиться, для этого в Америке есть полиция и ФБР…

Боря. Ты мне будешь говорить о ФБР! КГБ предупреждало ФБР об этих чеченцах… А ФБР не смогло заранее предупредить о теракте, хотя прослушивает все наши разговоры… Я боюсь… они могут и меня…

Рая. Зачем ФБР тебя прослушивать? Мы здесь никому не нужны…

Боря. Они, конечно, не будут прослушивать специально мои разговоры, но у них есть фильтр… Стоит произнести определенное слово, и ты сразу попадаешь к ним на крючок…

Рая. Теперь я понимаю, почему ты боялся говорить со мной по телефону…

Боря. Раечка, я только тебе могу рассказать об этих страхах, о том, что меня пугает и волнует…

Рая. Что же тебя волнует?

Боря. Американское правительство заставляет нас быть бдительными, какими мы были в Советском Союзе… Только благодаря бдительности хозяина лодки, полиция отыскала террориста… Получается, что мы должны сами заботиться о своей безопасности…

Рая. Что нам надо делать, по-твоему?

Боря. Мы должны избегать скопления людей, дальше держаться от непонятных сумок и черных мешков… Перед тем как выйти из дома, осматривать окрестности… Я купил бинокль и смотрю, не прячется ли кто-нибудь во дворе…

Рая. Боря, ты болен. У тебя депрессия… Надо лечиться…

Боря. Тебе известно лекарство от депрессии?

Рая. Нет.

Боря. А я знаю… Только ты сможешь вылечить меня… В такое время нам надо быть вместе.

Рая. Мы не можем быть вместе.

Боря. Раечка, я так одинок… Неужели, тебе не жалко меня?

Рая. А ты жалел меня, когда мы жили вместе?

Боря. Жалел в каком то смысле…

Рая. Жалел? (Смеется.) Как?

Боря. Не хотел разводиться с тобой… Это ты настояла на разводе…

Рая. Я не могла больше терпеть твои измены…

Боря. Прости мои ошибки молодости… Все дело в том, что я неправильно понимал наши отношения…

Рая. Как же ты их понимал?

Боря. Когда мы с тобою познакомились ты, так хотела выйти за меня замуж, настаивала, упрашивала… В конце концов, я решил, хорошо, стану ее мужем, но буду делать то, что мне хочется… Она все стерпит…

Рая. Я ничего не знала о твоем решении… Почему ты мне не сказал о нем?..

Боря. Прости, меня, дурака… Зачем бы я стал говорить заранее, что собираюсь тебе изменять… Ты так радовалась, когда я согласился… Не хотелось тебя огорчать…

Рая. Да, я радовалась, потому что любила тебя тогда… А ты любил меня?

Боря. Я и сейчас тебя люблю и даже больше, чем раньше.

Рая. Ты шутишь… (Смеется молодым смехом.)

Боря. Как тебе удалось сохранить такой молодой смех?

Рая. Не знаю… Может быть, оттого, что мало смеялась…

Боря садится на диван, рядом с Раей.

Боря. Раечка, когда ты так одинок, легче понять, как важно иметь рядом близкого, родного человека… Я теперь знаю, после всех моих увлечений, мне нужна только ты…

Рая. Боря, это невозможно, мы разведены…

Боря. Развод разрушил наши жизни… Мы потеряли друг друга. Думаешь, мне было легко уходить от тебя из насиженного гнезда?

Рая. О каком гнезде ты говоришь? Мы не успели сюда приехать, как ты кинулся искать новых любовниц… Старых оставил в Советском Союзе…

Боря. Теперь никого не осталось… Единственное, что я сейчас хочу, прожить отпущенные мне пять лет в спокойной обстановке…

Рая. Считаешь, что я тебе обеспечу эту обстановку?

Боря. Почему нет? Я успокоился, стал домоседом. Ты тоже… домоседка. Нам есть о чем говорить, что вспомнить… Надо только найти дорогу друг к другу…

Пауза.

Рая. А мне не хочется вспоминать…

Боря. Я тоже хотел все забыть, не получается. Я теперь часто возвращаюсь назад, в наше прошлое… (Пауза.) Почему-то все чаще вспоминаю, как с друзьями ходили в туристские походы с палатками, собирали в лесу хворост, разводили костер, варили в котелке картошку…

Рая. Картошку в котелке мы никогда не варили… Картошку клали прямо в костер…

Боря. Да-да… А потом, обжигая руки, вытаскивали ее из костра, черную, горячую, чистили и ели…

Рая. Важно было вытащить вовремя, чтобы совсем не сгорела.

Боря. Ночью было холодно, а у костра тепло… Все жались к костру и друг к другу… ждали, когда будет готова картошка, перочинным ножом открывали банки с консервами…

Рая. А Дима брал гитару, начинал играть, и мы все пели…

Боря. Помнишь мою любимую песню?

Рая. «Милая моя»?..

Боря. Да-да… Солнышко лесное, где в каких краях встречусь я с тобою… Та-ра ра-ра-ра… Какие там слова? Забыл…

Рая. И я забыла…

Боря. Вот как раз сейчас и послушаем эту песню… Я принес диск в подарок… С днем рождения, Раечка!

Боря включает магнитофон… Еще ближе придвигается к Рае. Они молча слушают песню. На глазах у Раи и Бори слезы.

ЗАНАВЕС.

 

Давай поженимся

Действующие лица:

Михаил – мужчина тридцати лет.

Анна – женщина тридцати трех лет.

СЦЕНА

Комната Михаила. Анна сидит на диване и не торопится с раздеванием.

Михаил. Анна, поторопись, пожалуйста… Я сейчас… Один момент… Не понимаю, куда делись мои черные носки…

Михаил убегает в ванную комнату и быстро возвращается. Он снял брюки и рубашку с галстуком.

Михаил. Анна, что с тобой?

Анна. Со мной? Ничего… (Продолжает сидеть на диване, не раздевается.)

Михаил. Хочешь, чтобы я тебя раздел? Как тогда после нашего знакомства на телешоу?

Анна. Не надо…

Михаил. До нашей встречи я считал это телешоу «Давай поженимся» совершенно глупой затеей, не верил, что можно за восемь-десять минут найти подходящего человека… Но, как видишь, был не прав… С их помощью мы нашли друг друга… Уже два года вместе, и нам хорошо вдвоем…

Анна. Тебе хорошо?

Михаил. Не понимаю… Ты недовольна, что я тороплюсь?

Анна. Как ты думаешь? Прихожу сюда два раза в неделю, чтобы побыть с тобой, а ты тут же убегаешь в неизвестном направлении… Я даже не знаю, куда ты так торопишься…

Михаил. Я тебе все объяснил… (Говорит медленно, убедительно.) У ме-ня де-ло-вая встреча…

Анна. Ты уверен, что твоя встреча деловая?

Михаил. Анна, глупая… Я очень по тебе соскучился…

Анна. Незаметно…

Михаил. Ты мне не веришь? (Говорит ласковым голосом.) Сейчас докажу… Раздевайся… (Хочет обнять Анну.)

Анна. Не надо… Почему у тебя раньше не было никаких встреч, а теперь… каждый раз ты куда-то убегаешь…

Михаил. Я раньше не занимал такого высокого положения… Теперь у меня больше обязанностей… Давай займемся делом… Надо жить быстрее.

Анна. Теперь ты называешь это «заниматься делом», а раньше называл иначе…

Михаил (подходит к Анне и пробует обнять ее). Как же я это называл?

Анна. Не трогай меня… Когда мы познакомились на этом шоу, ты предложил мне отправиться вдвоем в «сакральное путешествие»…

Михаил. Да, мы сразу после нашего знакомства пошли ко мне… Хорошо, тебя не пришлось долго уговаривать…

Анна. Мне захотелось узнать… что такое «сакральное путешествие»…

Михаил. Я сам не знал, что это значит, просто хотел поскорее заняться сексом… Был рад, что ты сразу согласилась…

Анна. Когда мы пришли к тебе, ты потушил свет, зажег свечи… Мы сели на диван… Ты налил красного вина, я выпила, как будто причастилась…

Михаил. А потом я ударил в колокол… и мы поплыли…

Анна. И все наше путешествие свелось к перемещению с дивана на кровать…

Михаил. Но у меня тогда было полное ощущение, что мы плывем… Плывем друг к другу…

Анна. Я запомнила тот вечер… Было так романтично… А сейчас… Все превратилось в скучную обязанность… На диване уже не сидим… Ни вина, ни свечей, ни колокола… Прямо в кровать, и все наше путешествие длится пятнадцать минут…

Михаил. Нам не скучно друг с другом, нам хорошо…

Анна. Это тебе хорошо…

Михаил. Хочешь сказать, что ты не получаешь никакого удовольствия?

Анна. Разве дело в удовольствии?

Михаил. А в чем же еще?

Анна. Для меня это не главное… Почему ты больше не ударяешь в колокол?

Михаил. Скоро мы будем ударять в колокол на яхте… На днях покупаю яхту… Вот тогда мы с тобой отправимся в настоящее путешествие, поплаваем по-настоящему… Представляешь, ударяешь в колокол и «Свистать всех наверх! Полный вперед! Поехали!» Всю свою сознательную жизнь я мечтал о яхте…

Анна. А где деньги на яхту?

Михаил. Деньги будут…

Анна. У тебя нет дома, а ты собираешься покупать яхту…

Михаил. Зачем мне дом?

Анна. Разве ты не хочешь иметь семью, детей?

Михаил. У меня и в мыслях не было ничего подобного… Пока…

Анна. Михаил, сколько тебе лет?

Михаил. Недавно стукнуло тридцать…

Анна. Мне тридцать три… Я женщина…

Михаил. Понимаю…

Анна. Ничего ты не понимаешь… Мне очень хочется иметь свой дом… Я все время думаю…

Михаил. Я этого не знал…

Анна. Как ты не знал об этом, когда мы познакомились на шоу «Давай поженимся»… Я несколько раз наводила тебя на разговор о детях, и каждый раз ты менял тему… Заговаривал о чем-то другом…

Михаил. Прости, не заметил твоих намеков…

Анна. Помнишь, мы ходили с тобой в зоопарк, чтобы посмотреть на маленьких обезьянок, детенышей… У них были такие симпатичные мордочки… Они так грустно на меня смотрели… Мне захотелось подержать их на руках, погладить по головке…

Михаил. Обезьянки как обезьянки… Не произвели на меня никакого впечатления…

Анна. Тогда, в зоопарке, я поняла, как мне сильно хочется стать матерью, схватила тебя за руку, прижалась к тебе… Ты ничего не почувствовал?

Михаил. Абсолютно, ничего…

Анна. Михаил, сколько можно ждать? Мы уже два года вместе…

Михаил. Но этого еще недостаточно, чтобы…

Анна (агрессивно повышает голос). Ему этого недостаточно! Я хочу, наконец, выяснить наши отношения… Для тебя любовь это прежде всего секс…

Михаил. Любви без секса не бывает. Истина, не требующая доказательств…

Анна. Считаешь себя замечательным любовником…

Михаил. Да, я люблю секс… Думаю, у меня это неплохо получается…

Анна. Какой из тебя любовник, если ты даже не представляешь, где находятся, как говорят американцы, мои «горячие точки»…

Михаил. Откуда ты это взяла?

Анна. Ты каждый раз чешешь мои уши. Думаешь, эрогенные зоны у меня за ушами?..

Михаил (повышает голос). Чем ты недовольна?

Анна. Ты ничего обо мне не знаешь… и не хочешь знать…

Михаил. Что тебе еще надо? Я трачу всю свою энергию на работу, можно сказать, с трудом урываю для нас часть времени от моей службы, а ей этого мало!

Анна. Я все ждала, что ты, наконец, одумаешься и предложишь мне стать твоей женой…

Михаил. Какая из тебя жена? Готовить еду не умеешь… Каждый раз после твоего ухода я устраиваю генеральную уборку… Даже рюмку не можешь вымыть и поставить на место… Если бы ты забеременела, может быть, тогда я бы подумал… А так…

Анна. Как я могу забеременеть, если я не уверена, что ты на мне женишься… У меня постоянный стресс… Я чувствую, как мое время уходит между пальцев…

Михаил. Но я ничего подобного не чувствую…

Анна. Мужчинам не надо рожать… У мужчин и женщин разное ощущение времени… Все женщины хотят замуж…

Михаил. Совсем не все. У меня перед тобой была подруга, она не хотела замуж…

Анна. Почему же вы расстались?

Михаил. Она мне изменяла… и не только мне… Короче говоря, вела себя как проститутка…

Анна. Так ты решил, что я тоже проститутка?

Михаил. Как тебе сказать…

Анна. Почему?

Михаил. Ты так быстро согласилась иметь со мной секс… Я считаю, все женщины в душе проститутки…

Анна. Вот, оказывается, какого ты мнения о женщинах…

Михаил. Анна, это шутка… Зачем ты не вовремя затеяла этот разговор?

Анна. Я должна, наконец, решить, что делать…

Михаил. В каком смысле?

Анна. Быть с тобой или найти другого…

Михаил (удивленно). Вот что ты надумала! Я тебя больше не устраиваю? Просил, как человека, раздеться, лечь на кровать, а ты устроила скандал!

Анна ложится на кровать одетая и в обуви.

Анна. Ты все еще хочешь, чтобы я разделась?

Михаил. Можешь не раздеваться… Легла на кровать прямо в туфлях…

Анна. Ты про туфли мне ничего не говорил…

Михаил. Издеваешься!..

Анна. Это ты надо мной издеваешься… Ты хочешь, чтобы я разделась?

Михаил. Я больше ничего не хочу… Ты довела меня до такого состояния…

Анна (кричит). А сам меня до чего довел? Мне лучше уйти…

Михаил (кричит в ответ). Убирайся! Уходи! Поищи другого!

Анна. Не кричи! Уйду…

Михаил. Пошла ты к черту! Чтобы я тебя больше не видел!

Анна. И не увидишь! Никогда больше не увидишь!

Михаил. Убирайся, чем скорее, тем лучше! Не знаешь, как надо вести себя с мужчиной, чтобы тебя любили…

Анна. Это ты не знаешь!

Михаил. Детей захотела, а сама устраиваешь скандалы! Ты и при детях будешь скандалить?

Анна. Я надеялась, что ты все-таки захочешь иметь детей…

Михаил. Зря я с тобой связался…

Анна. Столько времени потеряла… Не знаю, что мне теперь делать?..

Михаил. Сходи в зоопарк, усынови обезьянку…

Анна. Смеешься надо мной? Подлец! (Опрокидывает на пол стул с костюмом Михаила.) Последний раз тебе придется убирать за мной.

Михаил. Проститутка! Неряха!

Анна. Я неряха? Туфли ему не понравились?.. (Снимает с себя туфли и бросает в Михаила, он ловко уклоняется.) Свинья! Это тебе за всех женщин! Получай по заслугам…

Анна уходит. Михаил в бешенстве бросается к вазе, хватает вазу, хочет ее бросить на пол, но передумывает, подбегает к колоколу, хочет снять его со стены… Ударяется головой о колокол. Михаил со стоном садится на кровать… Неожиданно появляется Анна.

Анна. Михаил, мне послышался удар колокола… Ты меня звал? (Пауза.) Ты ранен?

Михаил. Это ты меня ранила…

Анна. Так тебе и надо…

Михаил. Сядь рядом…

Анна садится рядом с Михаилом на диван. Михаил обнимает Анну.

Анна. Я так не люблю ссориться…

Михаил. Да, нам не надо ссориться… я тоже не люблю ссориться…

Анна. Надеюсь, ты, наконец, лучше понимаешь меня?

Михаил. Да, конечно… Понимаю… Анна, я все-таки хотел тебя спросить… Где находятся у женщин эти самые «горячие точки»?..

Анна. Не знаю…

Михаил. Ну, все-таки объясни, где они у тебя?

Анна. За ушами…

ЗАНАВЕС.

 

День матери

Действующие лица:

Питер – мальчик лет восьми – девяти.

Майкл – красивый мужчина лет двадцати пяти – тридцати.

СЦЕНА

Комната в богатом американском доме. Питер сидит за столом, всхлипывая. На столе лежит белый лист бумаги. В комнату вбегает Майкл.

Майкл. Питер, ты не видел мою электрическую бритву?

Питер. Нет…

Майкл. Ты плачешь? В чем дело?

Питер. Боб толкнул меня в школе, я чуть не свалился с лестницы…

Майкл. Почему он тебя толкнул?

Питер. Наш учитель, мистер Аллен, дал нам задание нарисовать портрет матери ко Дню матери…

Майкл. Ну…

Питер. Боб сказал учителю, что я не смогу выполнить его задание, потому что у меня нет матери… и засмеялся…

Майкл. Дальше…

Питер. Я крикнул Бобу: «Заткнись!», а на перемене Боб толкнул меня… (Пауза.) У всех детей в нашем классе есть мамы, а у меня нет… Я никогда ее не видел. Не знаю, какая она была…

Майкл. Почему была? Она жива…

Питер (удивленно). Ты ее видел?

Майкл (садится на стул поближе к Питеру). Нет, не видел… Но твой отец рассказывал о ней…

Питер. Что он рассказывал? Я хочу знать…

Пауза.

Майкл. Хорошо… Твоя мама учится в колледже в большом городе, далеко отсюда… Твой отец дал ей денег, на учебу в колледже и не только на учебу… Заплатил ей большие деньги…

Питер (вытирая слезы). П… Па… Папа заплатил деньги за меня?

Майкл. Да… Твой отец и твоя мама подписали соглашение. Они договорились, что ты и мама никогда не будете встречаться друг с другом…

Питер. По… Почему? Мы не можем встречаться? Он заплатил ей деньги, чтобы она со мной никогда не встречалась?

Майкл. Не надо расстраиваться… Какая разница, заплатил Джон за тебя деньги или нет… Это неважно…

Питер. Что тогда важно?

Майкл. Отец тебя любит, очень любит… и хочет, чтобы ты был только с ним…

Питер. Если он меня так любит, почему его все время нет дома?

Майкл. Твой отец известный певец, его приглашают в разные города на гастроли… Джон должен много выступать и зарабатывать деньги, чтобы содержать тебя, платить за обучение твоей мамы, за этот дом…

Питер (снова начинает всхлипывать). Я хочу быть с папой, не хочу быть с тобой…

Майкл. Пожалуйста, не плачь… Питер… (Пауза.) Лучше послушай меня… Я, например, никогда не видел своих настоящих родителей… и ничего не знаю о них…

Питер. Почему?

Майкл. Ты знаешь Тома… Помнишь, мы вместе с ним ходили в Макдоналдс? Родители Тома усыновили меня. Том стал мне вроде брата… (Пауза.) Родители Тома много работали… Отец приходил очень поздно, когда я уже спал… я его почти не видел…

Питер. За то у тебя есть брат, а я совсем один…

Майкл. Том в детстве издевался надо мной, прятал мои кроссовки, съедал мой десерт, ябедничал на меня своим родителям… (Пауза.) Я был чужой в семье Тома… Он рассказал всем ребятам во дворе и в школе, что его родители усыновили меня… Дети дразнили меня «приемышем», смеялись надо мной, никто не хотел со мной дружить… Я был совсем один… (Пауза.) Питер, ты видишь своего отца чаще, чем я… Скоро твой папа будет дома, мы пообедаем с ним… он уложит тебя спать и что-нибудь расскажет или почитает на ночь… (Пауза.) Кстати, Питер, скажи все-таки, где ты спрятал мою бритву?

Питер (мрачно). Не прятал я твою бритву…

Майкл. Она всегда лежала на моей полке в ванной комнате, а сейчас исчезла.

Питер (всхлипывая). Ты хочешь сказать, что папа купил меня у мамы, как покупают в магазине кусок хлеба?..

Питер начинает плакать. Майкл обнимает его, но Питер отталкивает Майкла.

Майкл. Питер, ты спрашиваешь о сложных проблемах… Я готов поговорить с тобой… Конечно, тебе все это трудно понять… Постараюсь ответить на любой твой вопрос… Можешь спрашивать обо всем, что тебя волнует…

Питер. Я хочу папу…

Майкл. Он скоро приедет… Постарайся не огорчать его… Он приедет усталый… Не надо плакать… Если папа увидит твое заплаканное лицо, он очень расстроится… (Пауза.) Не могу понять, куда делась бритва… (Пауза.) Питер… ты, наверное, хочешь сыграть в игру «горячо-холодно»?

Питер. Не хочу с тобою играть ни в какие игры…

Майкл. Хорошо, если не хочешь играть, не надо…

Питер. Почему ты так хочешь эту бритву?

Майкл. Хочу к приезду Джона побриться, принять душ и переодеться…

Питер. Ты не брился целую неделю, а теперь к папиному приезду решил побриться?

Майкл. Джон любит, когда я побрит…

Питер. Чтобы с тобой целоваться?

Майкл. Питер, почему ты такой… Что это пришло тебе в голову?

Питер. Я видел, как вы целовались… Я никогда не видел, чтобы папа целовался с моими бебиситтерами… Обычно вечером они уходили к себе домой… Почему ты всегда здесь, в нашем доме?

Майкл. Джон поручил тебя мне… Он хочет знать, сможем мы поладить, пока его нет дома…

Питер. Ты будешь жить с нами… когда папа вернется?

Майкл. Да… Если мы поладим… (Пауза.) Разве твой отец не сказал тебе об этом?

Питер. Нет, на все мои вопросы он отвечает «вырастешь – поймешь»… А я хочу сейчас…

Майкл. Хорошо, Питер… Я постараюсь тебе объяснить… У нас будет семья… Не такая, как у твоих друзей… Современная семья…

Питер. Семья?

Майкл. Питер, ты уже большой и, надеюсь, все поймешь… Сейчас семьи бывают самые разные… Понимаешь, о чем я говорю? Это не потому, что мы хуже или лучше других, такими нас сделала природа…

Питер. Я тоже буду такой, когда вырасту?

Майкл. Совсем не обязательно… Джон надеется, что ты полюбишь меня, когда мы подружимся и узнаем друг друга лучше… Я буду читать с тобой книги, будем играть в разные игры… играть в баскетбол… Будем разговаривать на разные темы, о новых, интересных идеях… Современный мир очень быстро меняется, и нам надо быть готовым ко всяким изменениям и переменам в мире…

Питер выглядит все больше и больше расстроенным.

Майкл. Питер, в чем дело? Ты хочешь о чем-то меня попросить? Говори, не стесняйся…

Питер. Я не хочу, чтобы ты приходил в школу за мной…

Майкл. Почему?

Питер. Я не могу играть с моими друзьями после уроков…

Майкл. Кто тебе запрещает с ними играть?

Питер. Их родители… Когда за мною в школу приходили бебиситтеры, все было нормально… А теперь, когда появился ты… Мои друзья не хотят играть со мной…

Майкл. Почему?

Питер. Не знаю… Ты другой…

Майкл. Хорошо, я пойду в школу и поговорю с твоим учителем… Как его зовут? Мистер Аллен?

Питер (кричит и начинает снова плакать). Не надо, не ходи! Только не это! Прошу тебя!

Майкл. Питер, в чем дело? Это современная, жизненная ситуация, которую учитель должен понять и объяснить детям… я уверен…

Питер. Дети ничего не поймут… Еще больше будут смеяться.

Майкл. Я уверен, если учитель им все объяснит…

Питер. Ты их не знаешь… Дети очень злые, они любят смеяться над другими! Особенно надо мной! Прошу тебя, не ходи в школу!

Майкл. Хорошо, не пойду… Питер, только не плачь, скоро приедет твой отец, если он увидит твои слезы, расстроится. (Пауза.) Обещаю, никуда не ходить. (Пауза.) Я просто хочу тебе помочь разобраться с друзьями…

Питер (перестает плакать). Не надо мне помогать… Я сам разберусь… (Пауза.) Думаю, твоя бритва… в моей комнате…

Майкл убегает из комнаты. Питер придвигает к себе лист бумаги и начинает рисовать.

Майкл (кричит из другой комнаты). Питер, я не вижу здесь бритвы…

Питер. Где ты?

Майкл. Около твоего стола…

Питер. Холодно…

Майкл. Теперь около твоей кровати…

Питер. Теплее…

Майкл (кричит, радостно). Ура! Нашел, под подушкой…

Слышен шум электрической бритвы. Через некоторое время Майкл возвращается.

Майкл. Так и знал, ты любишь играть в прятки… Еле успел побриться, а принять душ уже нет времени. У меня столько дел… Надо приготовить обед… Поставить на стол свечи… Питер, что ты хочешь на десерт?

Питер. Яблочный пирог…

Майкл. Хорошо, приготовлю пирог для тебя… У нас будет замечательный обед со свечами и шампанским. (Подходит к столу и смотрит на рисунок.) Питер, кто это?

Питер. Это ты…

Майкл. Похоже… Только ты нарисовал меня с бородой, а я побрился…

Питер. Я рисовал по памяти…

Майкл. Зачем тебе мой портрет?

Питер. Возьму завтра в школу…

Майкл. Для чего?

Питер. Скажу, что нарисовал твой портрет ко Дню матери… Как ты думаешь, мистер Аллен меня поймет?

Майкл. Может быть, учитель поймет… Но твои друзья тебе не поверят…

Питер (чуть не плача). Что же тогда делать? Я должен сделать это задание, чтобы доказать им…

Майкл. Только не надо плакать… Погоди, что-нибудь придумаем… (Пауза.) У меня есть идея!.. Посмотрись в зеркало… У твоего отца черные глаза и черные волосы… а ты блондин, у тебя голубые глаза, прямые волосы… Значит… значит, ты похож…

Питер (радостно). На маму? Ты хочешь сказать, я могу нарисовать свой портрет с длинными волосами, а потом сказать учителю, что это моя мама?

Майкл. Правильно! Молодец!

Питер. Я сейчас… дай мне зеркало… (Придвигает к себе зеркало и начинает быстро рисовать свой портрет, глядя время от времени в зеркало.)

Майкл. Питер, что ты собираешься делать с моим портретом?

Питер. Хочешь, подарю тебе?.. За идею…

Майкл. Спасибо… Я прибью его на стену в моей комнате… Ты не против?

Питер. Не против…

Майкл (радостно). Ты замечательно рисуешь… Я люблю тебя…

ЗАНАВЕС.

 

День отца

Действующие лица:

Николай – мужчина сорока лет.

Алиса – девочка четырнадцати – пятнадцати лет, дочь Николая.

СЦЕНА

Кухня в доме Николая и Алисы. Николай сидит на кухне и пьет пиво. Вбегает возбужденная Алиса. На плечах у нее рюкзак с учебниками.

Николай. Добрый вечер… почему так поздно?

Алиса. Учитель биологии задержал нас… Что ты пьешь?

Николай. Пиво.

Алиса. Дай попробовать.

Николай. Тебе рано… Ты несовершеннолетняя…

Алиса. У тебя на все один ответ – несовершеннолетняя…

Николай. Ты так поздно, я начал беспокоиться, собирался звонить…

Алиса. Я не обещала быть рано… А потом…

Николай. Что потом?..

Алиса. Я должна скоро уйти…

Николай. Я хотел поговорить с тобой…

Алиса. Папа, я спешу…

Николай. Куда?

Алиса. Меня ждет Лариса в библиотеке. Она обещала помочь мне с геометрией… Я пропустила несколько уроков…

Николай. Как раз об этом я и хотел поговорить… Последнее время меня пугают твои настроения… То у тебя депрессия, ты лежишь целый день на кровати, не ходишь в школу, потом наоборот – эйфория… Не понимаю, что с тобой… Может, объяснишь, в чем дело?

Алиса. У каждого бывают разные настроения…

Николай. Разумеется… Но твои настроения меняются особенно резко… В прошлом году ты была такая веселая девочка с ровным характером… А теперь тебя не узнать…

Алиса. Папа, у меня переходный возраст…

Николай. У всех бывает переходный возраст… Но при этом люди учатся… Может быть, тебя следует показать врачу?

Алиса. Не надо никакого врача… Видишь, у меня сегодня прекрасное настроение… Эйфория!

Николай. Твоя эйфория пугает меня еще больше… Я на днях советовался с врачом… он мне объяснил, есть такая болезнь, маниакально-депрессивный психоз…

Алиса. Что это такое?

Николай. Это серьезная болезнь… При ней мрачное настроение сменяется на эйфорию без веских причин…

Алиса. Нет у меня никакого психоза.

Николай. Стало быть, у тебя есть веские причины?

Алиса. Может быть, есть…

Николай. Тогда объясни мне, в чем дело…

Алиса снимает рюкзак, и из кармана ее куртки неожиданно вываливается на пол коробка с таблетками. Алиса быстро нагибается, хватает коробку и запихивает себе в карман.

Николай. Что за таблетки?

Алиса. От головной боли…

Николай. У тебя болела голова?

Алиса. Да…

Николай. Ты мне ничего не сказала, что плохо себя чувствуешь…

Алиса. Не хотела тебя огорчать…

Николай. Я думал, что твоя депрессия связана со смертью Елены… Но уже прошло два года, как не стало мамы…

Алиса. Не волнуйся, моя депрессия не связана с маминой смертью… Помнишь, как я переживала, когда она умерла… Папа, я тороплюсь. Давай этот разговор перенесем на завтра…

Николай. Я очень беспокоюсь за тебя и хочу знать причину твоих настроений… Пока не скажешь, никуда не уйдешь…

Алиса. Я спешу… Почему ты всегда затеваешь важные разговоры, когда мне некогда?

Николай. У тебя переходный возраст, очень опасный. Вы еще дети, но думаете, что можете вести себя как взрослые… Ничего не говорите своим родителям… Хотите во всем разобраться сами… Будь откровенной…

Алиса. Я тебе уже сказала, все нормально…

Николай. Мне трудно воспитывать одному… Меня пугают твои настроения… Почему ты не можешь откровенно сказать мне, в чем твои проблемы? С мамой ты была откровенной… Я хочу, наконец, найти путь к тебе…

Алиса. Папа, тебе нечего бояться… У меня… все… нормально…

Николай. Ненавижу это «нормально»… Объясни, что происходит… Мы остались одни, нам надо быть ближе друг к другу… Алиса, помоги мне…

Пауза.

Алиса. Хорошо… А ты не будешь сердиться?

Николай. Не буду…

Алиса. Все мои настроения из-за Вадима…

Николай. Почему из-за Вадима?

Алиса. Мы с ним поссорились…

Николай. В чем дело?

Алиса. Ты знаешь, когда Вадим появился в нашем классе год назад, я влюбилась в него по уши.

Николай. Что ты в нем нашла?

Пауза.

Алиса. Он был такой прикольный, такой… классный… Все девчонки от него были без ума… Сначала Вадим не обращал на меня внимания, Наконец заметил, и мы стали друзьями… Это было в прошлом году, Мы ходили вместе в кино, делали уроки, гуляли в парке, обедали в школе вместе во время перерыва… Он всегда говорил, что я его лучший друг… А несколько недель назад… сказал, что я ему больше не нужна… Потом моя подруга Лариса видела его с Танькой из параллельного класса…

Николай. Может быть, надо было откровенно поговорить с ним…

Алиса. Поговорила… На мой вопрос «Это правда?..» ответил – правда. Танька – красивая и сексуальная. Когда я спросила его во сколько раз она лучше меня… по десятибалльной системе… Он заорал в ответ: «В тысячу!» Знал, что мне будет больно…

Николай. Подлец!

Алиса. После этого у меня началась депрессия… Мне было так тяжело и тошно, я не знала, что делать…

Пауза.

Николай. Алиса, почему ты стала ему не нужна?..

Алиса. Это неважно…

Николай. Важно! Мне важно… Я хочу знать правду!

Алиса. Потому что он… Вадим… стал настаивать на других отношениях…

Николай. Что это значит?..

Алиса. В общем… он хотел более близких отношений… я отказалась… Он наговорил мне всяких гадостей, а потом… однажды набросился на меня и хотел заставить силой… Но я вырвалась и убежала… После этого мы поссорились…

Пауза.

Николай. Ты поступила правильно… Алиса, дорогая моя, я знаю, как трудно быть молодой… Особенно сейчас… Сам был когда-то… Но теперь у вас Интернет, телевизор, ночные клубы… Все иначе… Кстати, сегодня по телевизору показали, как четырнадцатилетняя девочка покончила собой… Наглоталась каких-то таблеток… У нее тоже были проблемы с мальчиками, вернее с бойфрендами… Не знаю, может быть, поэтому я решил поговорить с тобой… У тебя сейчас есть кто-то?

Алиса. Есть.

Николай. Кто?

Алиса. Вадим…

Николай. Вы же поссорились?

Алиса. А теперь помирились. Папа, мне пора…

Алиса надевает на плечи рюкзак, из кармана куртки вываливаются таблетки. Николай быстро хватает их. Алиса напрасно старается вырвать коробочку. Николай внимательно ее разглядывает.

Алиса (рассерженная). Отдай!

Николай (удивленно). Это не от головной боли… Эти таблетки от беременности…

Алиса. Неважно. Я сказала отдай!..

Николай (огорченно). Алиса… Вадим хотел с тобой спать… Как ты могла решиться… на это? В четырнадцать лет?

Алиса. Мне сейчас пятнадцать…

Николай. Ты знаешь, это опасно… секс в таком возрасте… Это нелегально! Ты еще несовершеннолетняя…

Алиса. Не могу жить без Вадима. Я долго думала и решилась…

Николай. Если ты забеременеешь, что тогда?

Алиса. Буду принимать таблетки…

Николай. Таблетки не дают полной гарантии… Иметь ребенка в таком возрасте – значит поставить крест на всем своем будущем…

Алиса. Папа, у нас в классе почти все девчонки спят со своими бойфрендами. (Достает свой мобильный телефон, находит фотографии.) На, посмотри, это мои подруги!

Николай. Мне до них нет никакого дела… Я не хочу, чтобы ты спала с кем попало…

Алиса. Вадим сказал, когда мы станем совершеннолетними, поженимся…

Николай (кричит). Никогда, никогда он не женится на тебе! Он обманывает тебя, шантажирует… (Пауза.) Я с ним разберусь!

Алиса (кричит). Не смей этого делать!

Николай (решительно). Пойду к его родителям, пригрожу им судом… Это равнозначно изнасилованию…

Алиса (кричит). Я сама согласилась!

Николай. Но согласилась по принуждению…

Алиса. Папа, ты обещал…

Николай. Я не знал, что с тобой… Ты попала в руки обманщика… Он хочет с тобою встречаться только при одном условии… Это значит…

Алиса. Что значит?

Николай. Значит, он не любит тебя! Я прекрасно знаю, чем кончаются такие отношения… (Пауза. В отчаянии хватается за голову.) Нет, нет, так нельзя… Я должен что-то сделать! (Пауза.) Надо припугнуть его… Я поговорю, с ним, как мужчина с мужчиной…

Алиса (смеется). Ничего не выйдет… Вадим еще не мужчина, хочет стать мужчиной…

Николай. С твоей помощью…

Алиса. Допустим…

Николай. Значит, сама понимаешь, как он к тебе относится…

Алиса. Мне надо идти…

Николай (с отчаянием). К нему?

Алиса. Да…

Николай (хватает Алису за руку). Не пущу!

Алиса (хочет вырваться). Пусти! Не смеешь меня удерживать… Ты тут ни при чем…

Николай. Я твой отец!

Алиса. Звание Отца надо еще заслужить…

Пауза.

Николай (отпускает Алису). Я не заслужил это звание?

Алиса. Это моя жизнь… Не мешай мне… (Решительно). Я ухожу… Пока… (Встает, чтобы уйти.)

Николай (задохнувшись от негодования, вскакивает с места и не дает Алисе уйти). Сядь!

Алиса (нетерпеливо, продолжая стоять). Я спешу…

Николай. Подождешь… Алиса, тебе лучше сесть…

Алиса продолжает стоять.

Николай. Я должен тебе, наконец, рассказать… все…

Пауза.

Алиса (нетерпеливо). Только покороче…

Николай. Мы с Еленой учились в одном институте… Можно сказать, наши близкие отношения начались с первого курса… Мне тогда было девятнадцать и Елене было девятнадцать…

Алиса. Тысячу раз слышала…

Николай. Так случилось… Елена забеременела на третьем курсе… Мы жили в общежитии. У нее в комнате пять человек девиц, и в моей – пять парней… Надо было еще и учиться… В таких условиях мы не могли заводить ребенка…

Алиса. Дальше…

Николай. Оставался один выход – аборт… Я настаивал на аборте… Елена сделала аборт, до нашей свадьбы… (Пауза.) Мы поженились на третьем курсе…

Алиса. Как видишь, аборт – ничего страшного… Я пошла…

Николай хватает ее. Алиса бьет его по лицу. Вырывается, хватает рюкзак и хочет бежать. Николай успевает схватить ее рюкзак.

Николай (кричит). Мы с Еленой удочерили тебя! (Алиса удивленно останавливается. Пауза.) После окончания института стали работать, захотели иметь ребенка, но у нас ничего не получалось… Обратились к врачам, и врачи не помогли…

Пауза.

Алиса. Значит, я вам чужая?

Николай. Помню, когда мы принесли тебя домой… ты была совсем, совсем маленькая… Такая смешная, все время плакала… Я взял тебя на руки, прижал к груди… Ты вдруг перестала плакать… и улыбнулась мне… (Подходит к Алисе и хочет обнять ее.)

Алиса (потрясенная новостью, отталкивает его. Опускается на стул). Почему вы мне ничего не рассказали раньше?

Николай. Хотели рассказать, когда ты станешь совсем, совсем взрослой… Меня все время мучил вопрос, как тебе об этом рассказать… Когда, в какой момент… Понимаю, нелегко об этом узнавать… но я наконец чувствую облегчение… Теперь ты все знаешь…

Алиса. Где моя мать?

Николай. Не знаю, где она сейчас…

Алиса. Кто она?

Николай. Мне только известно, что она училась в техническом училище, забеременела в пятнадцать лет, родила и отказалась от тебя уже в роддоме…

Алиса. Но ведь она могла отдать меня своим родителям…

Николай. Ее родители жили в далекой деревне… Она ничего им о тебе не сообщила…

Алиса. Я хочу найти ее.

Николай. Зачем?

Алиса. Узнать, почему она меня бросила?

Николай. В тот момент, ты ей была не нужна…

Пауза.

Алиса (расстроенная). Я… была не нужна собственной матери? (Пауза.) Упавшим голосом.) А кто мой отец?

Николай. Не знаю… В твоих документах вместо имени отца был прочерк… Черта…

Алиса. Какое у меня было отчество?

Николай. Валентиновна…

Алиса. А фамилия?

Николай. Оськина… Твою мать звали Валентина Оськина… Она дала тебе свое отчество и свою фамилию —.

Пауза.

Алиса. Значит, я Алиса… Валентиновна… Оськина…

Николай. После того как мы удочерили тебя, ты стала Алиса Николаевна Истомина…

Пауза.

Алиса. Алиса… Оськина… Я – Оськина… Алиса Оськина…

Николай. Нет, дорогая моя, ты по-прежнему. Алиса Истомина.

ЗАНАВЕС.

 

Командировка в Париж

Действующие лица:

Ольга – женщина шестидесяти пяти лет.

Михаил Миронович – слепой отец Ольги, восемьдесят пять лет.

СЦЕНА

Палата в госпитале. Отец Ольги накануне попал в госпиталь по скорой помощи, на руке у него капельница, в носу трубки с кислородом. Ольга приходит в госпиталь навестить отца.

Ольга. Здравствуй, папа… Как ты себя чувствуешь?

Михаил Миронович. Сносно… Оля, где я?

Ольга. В госпитале.

Михаил Миронович. Не может быть… Как я здесь оказался?

Ольга. Тебя привезли в госпиталь вчера… Ты потерял сознание, пришлось вызвать скорую помощь…

Михаил Миронович. Представляешь, они меня за один день вылечили. Я был слепым, а теперь я все хорошо вижу…

Ольга. Папа, тебе это кажется…

Михаил Миронович. Ты мне не веришь? Но я все прекрасно вижу…

Ольга (насмешливо). Что же ты видишь?

Михаил Миронович. Вокзал в Ленинграде. На стене портрет Брежнева… Вокруг много людей, поезда… Ко мне подходят мои сотрудники. Они пришли проводить меня…

Ольга. Куда?

Михаил Миронович. Я еду в Париж, на конференцию по конструкциям мостов…

Ольга. Папа, у тебя галлюцинации…

Михаил Миронович (возмущенно). При чем здесь галлюцинации? Меня пригласили французы… Я буду делать доклад на конференции… Французы хотят меня слушать, хотят строить такие же мосты, как у нас… Оля, что самое удивительное, партком нашего института отпустил меня во Францию… Правда, я еду не один…

Ольга. С кем же ты едешь?

Михаил Миронович. С Димой… Дима – младший научный сотрудник моей лаборатории… Способный, но ленивый…

Ольга. Папа, ты бредишь!

Михаил Миронович. Не говори ерунды…

Ольга. Скажи, например, ты меня видишь?

Михаил Миронович (уверенно). Конечно нет! Как я могу тебя видеть, если ты стоишь за моей спиной?

Ольга. Отдохни, тебе поставили капельницу, дали кислород… Скоро полегчает… И ты все поймешь…

Михаил Миронович (приподнимается, протягивает руку.) Здравствуйте, Василий Иванович, я рад, что вы пришли проводить меня… Вы не видели Диму? Он едет со мной… Должен быть здесь…

Ольга. Папа тебе нельзя вставать… Ты должен немного поспать…

Михаил Миронович. Я не могу спать… Сейчас подадут поезд… (Вскакивает и садится на кровати, оглядывается по сторонам.) Почему ее нет?

Ольга. Кого?

Михаил Миронович. Она должна прийти проводить меня… Мы вчера договорились…

Ольга. Кто?

Михаил Миронович. Галочка, из моей лаборатории… Ты ее знаешь…

Ольга. Папа, ты не спал сутки, поэтому у тебя в голове этот бред… Ты должен успокоиться и немного поспать…

Михаил Миронович (зло). Ничего я не должен… Оставь меня в покое… Твоя мать и ты со своими запретами испортили мне жизнь… Я не успокоюсь, пока она не придет…

Ольга. Никто, кроме меня, сюда не придет…

Михаил Миронович. И так плохо, а ты изо всех сил стараешься еще больше меня огорчить… (Тревожно.) Она обещала… (Оглядывается по сторонам.) Нет, показалось… Это не она… Оля, когда Галочка придет, я лягу и успокоюсь… Оставь нас вдвоем, мне необходимо с нею поговорить…

Ольга. Это так важно?

Михаил Миронович. Ты даже не представляешь, как это для меня важно. Когда Галочка придет, я лягу.

Ольга. Обещаешь?

Михаил Миронович. Обещаю.

Ольга. Тебе надо с нею поговорить? Хорошо! (Меняет голос.) Михаил Миронович, здравствуйте… Это я, Галочка, пришла вас проводить…

Михаил Миронович. Галочка, наконец, пришла… Мне надо сказать тебе что-то очень важное… Послушай…

Ольга (голосом Галочки). Михаил Миронович, я вас выслушаю… Но сначала вы должны лечь…

Михаил Миронович (послушно ложится на кровать). Хорошо, но сначала я должен тебе все объяснить… Ты поймешь…

Ольга (голосом Галочки). Я все пойму, только объясняйтесь лежа…

Михаил Миронович. Я еду в Париж… Мы расстаемся…

Ольга (голосом Галочки). Я знаю, вы едите в Париж на три дня… Скоро вернетесь…

Михаил Миронович. Я не вернусь… В том-то и дело.

Ольга (обычным голосом). Папа, что ты городишь? Почему ты не вернешься?

Михаил Миронович (расстроенным голосом). Оля, откуда ты взялась? Я разговариваю с Галочкой… Не мешай нам… Галочка! Галочка! Где ты? Она ушла? Я ее догоню… (Садится на кровати.) Оля, надень мне тапочки… Я должен догнать ее…

Ольга (пробует его уложить в кровать). Тебе не нужны никакие тапочки. Ты в госпитале…

Михаил Миронович (сопротивляется). Я не лягу, пока не поговорю с Галочкой… Прошу тебя отойди в сторону… и позови ее… Мне надо объясниться с нею… Где она?

Ольга. Она здесь… (Меняет голос.) Михаил Миронович…

Михаил Миронович. Галочка, почему ты меня зовешь по имени-отчеству? Ты всегда звала меня Михаил, Миша…

Ольга (голосом Галочки). Но здесь много посторонних… Ваши сотрудники…

Михаил Миронович. Ты права… Никто не должен знать… Дай мне твою руку… (Ольга подает свою руку.) У тебя всегда были такие теплые мягкие руки, я так любил гладить твои руки и целовать… (Хочет поцеловать ее руку.)

Ольга. Михаил, не надо, неудобно.

Михаил Миронович. Галочка, пойми, мне необходимо выступить со своим докладом на конференции в Париже… Единственный случай в моей жизни… Партком не хотел меня пускать… Это была такая унизительная процедура…

Ольга (голосом Галочки). Почему унизительная?

Михаил Миронович. Они, в парткоме, все антисемиты… Председатель называл меня «Мойша Меерович»… Так, как я записан в паспорте… Хотя прекрасно знает, что все в институте меня зовут Михаил Миронович… Просто ему захотелось лишний раз подчеркнуть мое происхождение… (Волнуясь, хочет встать.) Галочка, ты должна меня понять…

Ольга (голосом Галочки). Я понимаю вас… Понимаю, лежите… Успокойтесь…

Михаил Миронович (ложится). Еду в Париж с Димой, он член партии… Партком настаивал, чтобы я ехал с Димой… Я согласился…

Ольга (голосом Галочки). Я понимаю…

Михаил Миронович. Погоди, я еще не объяснил самого главного… Они меня отпустили под честное слово, что я…

Ольга (голосом Галочки). Что вы вернетесь через три дня… Вам нельзя нервничать…

Михаил Миронович. Как не нервничать?.. Самое унизительное… Они поставили мне условие… разрешили поехать в Париж, если мы прекратим все наши отношения… Если бы я отказался от поездки, то в этом случае доклад должен был делать Дима… Конечно, он может прочитать доклад по бумажке, но будут задавать вопросы… Дима ничего не понимает в строительстве мостов… погубит всю нашу работу… (Пауза.) Почему ты молчишь? Галочка, скажи что-нибудь… У меня не было другого выбора… Я согласился, потому что не мог отдать дело всей моей жизни в руки партийного балбеса… Почему молчишь?

Ольга (своим голосом). Папа, ляг… Ты вскакивал, махал руками, капельница не капает… Я позову сестру…

Михаил Миронович. Оля, к черту капельницу… Не надо сестру, дай договорить с Галочкой… Почему она молчит? Она обиделась? Если она не простит… я умру… Она должна понять… Оля, где Галочка? Скажи мне правду…

Ольга (своим голосом). Пошла за тапочками…

Михаил Миронович. Как ты могла отпустить ее одну? Надо было пойти с нею… Сейчас опасно…

Ольга (своим голосом). Мне надо ухаживать за тобой… Она скоро вернется…

Михаил Миронович. Оля, если она не вернется, значит, обиделась… Как ты думаешь, простит она меня?

Ольга (своим голосом). Конечно, простит… Я бы простила…

Михаил Миронович. Ты бы меня простила? Но ты не знаешь всех подробностей… Я должен признаться, что еще до отъезда в Париж, мы с Галочкой договорились…

Ольга (своим голосом). О чем?

Михаил Миронович. Я переезжаю к ней с одним чемоданом… Вам с мамой оставляю квартиру, мебель, все, все…

Ольга (своим голосом). Она согласилась?

Михаил Миронович. Галочка хотела быть со мной… Видеть меня каждый день… Всегда быть вместе…

Ольга (своим голосом). Папа, ты от нас с мамой никуда не уходил… Вспомни…

Михаил Миронович (не слушая). Правильно… Потому что наши отношения с Галочкой кончились… Она не могла простить, что командировка в Париж для меня оказалась важнее любви… (Вскакивает.) Не могу думать об этом спокойно… Пойду за ней…

Ольга (своим голосом). Никуда ты не пойдешь… Скоро уйдет твой поезд… Тебе надо успокоиться…

Михаил Миронович. Как я могу успокоиться? Ты думаешь, она не вернется? Оля, она пошла за тапочками?

Ольга (своим голосом). Да-да, за тапочками… Лежи, а то позову доктора…

Пауза.

Михаил Миронович. Не надо никого звать… Только Галочку. Если она вернется, значит, она меня простила…

Ольга. Я позову ее, если будешь лежать спокойно…

Михаил Миронович (ложится). Оля, я совершенно спокоен… Видишь, совершенно успокоился…

Пауза.

Ольга (своим голосом). Папа, послушай меня внимательно, ты сейчас находишься в госпитале…

Михаил Миронович. А где этот госпиталь?

Ольга (своим голосом). В Америке… В Бостоне…

Михаил Миронович. Как я оказался в Америке?

Ольга (своим голосом). Мы переехали в Америку, девять лет назад… Ты тогда чувствовал себя хорошо, сам гулял по Бостону, радовался, что, наконец, живешь в свободной стране…

Михаил Миронович. А где мама?

Ольга (своим голосом). Мама умерла…

Михаил Миронович. Умерла… Когда?

Ольга (своим голосом). Еще до нашего отъезда в Америку… Мы маму похоронили в Ленинграде…

Михаил Миронович. Значит, мы все в Америке… И Галочка? Где она?

Ольга (своим голосом). Не знаю…

Михаил Миронович. Как не знаешь? Ты же сказала, она скоро придет… (Вскакивает.) Вон она в толпе, я ее вижу… Оля, она меня простила… У нее в руках мои тапочки…

Ольга (своим голосом). Папа, зачем ты вырвал кислородную трубку… Придется позвать сестру… (Направляется к выходу.)

Михаил Миронович (приподнимается на кровати, протягивает вперед руки, по направлению к дверям, старается кричать громко). Галочка, Галочка…

Ольга (быстро возвращаясь, говорит своим голосом). Папа, ты куда?

Михаил Миронович. Я видел в толпе Галочку… Позови ее… На ней голубая вязанная шапочка… Она связала ее крючком… На работе… Во время обеденного перерыва… А потом она связала мне шарф… с красивым рисунком…

Ольга. Папа, что ты вытворяешь? Не вставай! Ложись немедленно. Сейчас придет сестра и снова поставит капельницу и кислород…

Михаил Миронович. А я капельницу снова вырву…

Ольга (своим голосом). Почему?

Михаил Миронович. Не хочу, чтобы Галочка видела меня беспомощным… с кислородными трубками…

Ольга (хочет силой уложить в кровать. Говорит своим голосом). Папа, не знаю, что с тобой делать?

Михаил Миронович (сопротивляется. Говорит спокойно и убедительно). Оля, я лягу, когда придет Галочка…

Ольга (своим голосом). Ок… Папа, я ее вижу, она подходит к нам… Она здесь… (Голосом Галочки.) Михаил, пожалуйста, успокойтесь…

Михаил Миронович. Галочка, пришла наконец… ты принесла тапочки?

Ольга (голосом Галочки). Принесла…

Михаил Миронович. Надень их на меня…

Ольга (голосом Галочки). Зачем вам тапочки?

Михаил Миронович. Не могу же я ехать в Париж босиком… У меня мерзнут ноги… (Ольга надевает тапочки Михаила Мироновича.) Ольга ушла?

Ольга (голосом Галочки). Ушла…

Михаил Миронович. Очень хорошо… Ты простила меня?

Ольга (голосом Галочки). Михаил, не беспокойтесь, я все простила.

Михаил Миронович. Галочка, я должен тебе сказать что-то очень важное… Слушай внимательно…

Ольга (голосом Галочки). Я вас слушаю…

Михаил Миронович. Галочка, мы в Америке… В свободной стране… Мы теперь свободные, как птицы… Теперь мы можем ехать в Париж вместе… Будем вдвоем гулять по Парижу… Эйфелева башня, Елисейские поля… Что там еще у них в Париже? Мосты… Там есть какая-нибудь река?

Ольга (голосом Галочки). Сена…

Михаил Миронович. Да-да, Сена… Именно Сена… Теперь мы свободные люди… Нам никто, никакие парткомы не могут помешать… Дай мне твою руку… Хочу чувствовать тебя рядом… со мной… (Ольга дает свою руку.) Галочка, я так рад, ты простила меня… (Пауза.) После того, как мы объяснились, у меня, как гора с плеч… Нам пора идти в поезд… Какой у нас вагон?.. В вагоне я, наконец, лягу на свою полку и спокойно засну… Галочка, только не уходи, прошу, и не отнимай своей руки… Мы едем в Париж… Вместе… Теперь мы вместе…

Михаил Миронович ложится на свою постель. Ольга помогает ему накрыться одеялом.

Михаил Миронович. Теперь я в порядке… Как говорят американцы, «я – Ок»?.. Галочка, люблю тебя… (Пауза.) Галочка, прикрой мне ладонью глаза… Свет мешает…

ЗАНАВЕС.

 

Мать и дочь

Действующие лица:

Мать – женщина лет тридцати пяти.

Дочь – девочка лет тринадцати – четырнадцати.

СЦЕНА

Комната в однокомнатной квартире. Дочь стоит на коленях. Мать раньше вернулась с работы, тихо вошла в прихожую и наблюдает за дочерью. Дочь молится и ничего не замечает. Мать входит в комнату. Дочь быстро вскакивает с колен…

Мать. Катя, что ты делаешь?

Дочь. Ищу карандаш… Уронила карандаш на пол…

Мать. Не лги матери! Ты молилась… Я стояла в коридоре и видела, как ты крестилась…

Дочь. Следишь за мной?

Мать. Беспокоюсь за тебя… Пойми меня правильно… Сейчас такое время…

Дочь. Какое?

Мать. Опасное… Ты еще маленькая и глупая… Не понимаешь, как надо жить… в нашей стране…

Дочь. Мама, я не глупая, все понимаю…

Мать. А если не я, а кто-нибудь из соседей увидал бы, как ты крестишься…

Дочь. Ну и что? Я бы сказала, что я репетировала сцену из пьесы…

Мать. Кто тебя научил молиться?

Дочь. Сама знаешь… Бабушка… Бабушка научила меня креститься и читать молитвы…

Мать. Какие молитвы?

Дочь. «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся»…

Мать. «Благодатная Мария, Господь с тобою». Ты читаешь эти молитвы?

Дочь. Конечно… Все так молятся…

Мать. Твоя подружка Люся тоже верит в Бога?

Дочь. Нет, она не верит…

Мать. Почему?

Дочь. Не знаю, может быть, потому, что у нее нет бабушки… Потом, она не одна, у нее есть брат. Когда я стала верить в Бога, я перестала бояться темноты и оставаться одна в квартире, когда ты на работе…

Мать. Да, ты часто остаешься одна, но тебе известно, я работаю на двух работах, чтобы нам хватало денег для нормальной жизни…

Дочь. Мама, мне надо с кем-то разговаривать…

Мать. С кем ты разговариваешь?

Дочь. С Богом…

Мать. О чем?

Дочь. Каюсь в грехах… Спрашиваю его совета… О многом…

Мать. Бог тебе отвечает?

Дочь. Иногда отвечает, под настроение…

Мать. Ты прекрасно знаешь, каждый человек в нашей стране должен быть комсомольцем… Ты ведь тоже собираешься вступать в комсомол?

Дочь. Конечно, почему нет? Все должны быть комсомольцами… Иначе могут не принять в институт.

Мать. А ты не боишься, когда тебя будут принимать в комсомол, могут спросить, веришь ли ты в Бога… Комсомольцы не должны верить…

Дочь. А я им скажу, что не верю…

Мать. Это будет ложь! Ты ведь знаешь, что это ложь!

Дочь. Конечно…

Мать. Кто тебя научил говорить неправду? (Пауза.) А если они все-таки узнают, что ты веришь в Бога, что они подумают… Тебя могут выгнать из комсомола…

Дочь. Неважно, что они подумают… Я их не боюсь…

Мать. А вот я боюсь… Всю жизнь боялась и сейчас боюсь… Как ты стала такой храброй?

Дочь. Я верю, что у меня есть ангел-хранитель, который меня спасет… Надо только в это верить…

Мать. Мой отец верил в Бога, но тот его не спас…

Пауза.

Дочь. Мама, расскажи мне о твоем отце…

Мать. Позже…

Дочь. Почему позже, я хочу сейчас… Кто был твой отец?

Мать. Я родилась и выросла в селе… Мой отец был в этом селе учителем…

Дочь. Это неправда! Он не был учителем!

Мать. Замолчи! Он был учитель!

Дочь. Ты сама никогда мне не говорила правду! Ты спрашиваешь, кто меня научил лгать? Ты! Ты меня научила!

Мать. Молчи! Грубиянка! (Бьет дочь по щеке.) Не смей так со мной разговаривать! Я твоя мать! Ты ничего не понимаешь!

Дочь. Почему ты меня ударила?

Мать. Потому что ты не понимаешь, чего я натерпелась в этой жизни! Что мне пришлось пережить…

Дочь. Я сказала правду… Он не был учителем… Твой отец был священником!

Мать. Тише, не кричи… Кто тебе сказал?

Дочь. Бабушка…

Мать. Я так и знала… Значит, я была права, когда запретила вам с бабушкой встречаться после развода с твоим отцом…

Дочь. А мы все равно встречались… Иногда… Я любила бабушку… Она была хорошая… Она всегда говорила, что это отец во всем виноват… А ведь папа ее сын…

Пауза.

Мать. Я не знала, что бабушка была на моей стороне… Даже не догадывалась…

Дочь. Ты о многом не догадываешься… А я давно уже знала, что твой отец был священником, но никому не рассказала…

Мать. Господи, всю жизнь боялась, что кто-нибудь узнает, что я дочь священника! Уехала из своего села в город… Больше всего боялась, что ты узнаешь и расскажешь кому-нибудь…

Дочь. Мама, что случилось с моим дедушкой?

Мать. Если бы я знала, что с ним случилось!.. Они пришли поздно ночью и арестовали его…

Дочь. Кто пришел?

Мать. Милиция, НКВД, КГБ, не знаю точно… Сказали, что забирают ненадолго, им надо с ним побеседовать… Он ушел с ними почти раздетый… Я побежала за ним и сунула ему в руки теплую куртку и кусок хлеба… Помню, он остановился, взял куртку, хлеб и на прощание… перекрестил меня… Больше я его не видела…

Дочь. Почему его арестовали?

Мать. Сказали, за то, что священник… Приговор был десять лет без права переписки… Потом мы узнали, что это означало расстрел… Всех священников арестовывали, не его одного…

Дочь. Мама, я все-таки не понимаю, почему арестовывали священников?

Мать. Ленин сказал: «Религия – опиум для народа». Согласно Ленину, получалось, священники обманывают народ… Значит…

Дочь. Значит, священников надо было арестовывать?

Мать. Вот такие были наши времена…

Дочь. Мама, хорошо, что ты, наконец, рассказала мне о дедушке… Видишь, я не такая уж глупая… Я умею хранить тайны…

Мать. Да, теперь вижу… (Хочет обнять дочь.)

Дочь (отталкивает руку матери и отходит в сторону). Не надо, не хочу…

Мать. Почему я не могу тебя обнять?

Дочь. Потом… Лучше расскажи, почему ты… Я давно хотела тебя спросить… Это ведь ты первая захотела развестись с моим отцом? Почему?

Мать. Твой отец обманывал меня… Много пил… Приходил поздно… Иногда совсем не приходил домой… Я так с ним измучилась… устала его ждать, нервничать… Мы часто ссорились…

Дочь. Я помню, папа, когда приходил меня навещать, приносил конфетки на палочках… Они были очень вкусные… Я любила эти конфетки и… папу…

Мать. Я понимаю, тебе нужен близкий человек…

Дочь. Конечно, нужен… Я одна… Папу я видела редко, а теперь он переехал в другой город… Бабушка умерла… Ты приходишь поздно, вечно усталая… (Пауза.) У меня нет ни братьев, ни сестер…

Мать. Катя, если бы они были, ты бы их любила?

Дочь. Конечно, все любят близких родственников…

Мать. У тебя есть двоюродная сестра, но ты с нею совсем не дружишь…

Дочь. Она не близкая… Она чужая…

Мать. Сказать по правде… Ты ведь и меня не любишь…

Дочь. Это ты меня не любишь и никогда не любила… Поэтому я осталась одна… Хорошо, что сегодня ты вернулась с работы пораньше и не такая усталая… Наконец мы с тобой по душам поговорили…

Мать (задумчиво). Катя, ты права, родители не могут работать день и ночь. Они должны проводить какое-то время с детьми… (Пауза.) Но ведь я не всегда так много работала… Помнишь, как мы с тобой ходили в музей? Было очень холодно, ты потеряла рукавички и начала плакать…

Дочь (грустно). Помню…

Мать. А потом мы сели в трамвай, и ты была такая несчастная, грустная… замерзшая… Тебе не понравился музей… Я хотела тебя утешить… У тебя были холодные ручки… Я стала греть их, дула на них, гладила твои ручки, чтобы они согрелись… Ты помнишь?

Дочь. Я плакала, потому что я просила купить мне мороженое, а ты купила конфеты, совсем невкусные… Я их выплюнула на снег, не могла есть…

Мать. Надеюсь, ты теперь-то понимаешь, раз ты такая умная, почему я не купила тебе мороженое?

Дочь. Почему?

Мать. У тебя болело горло…

Дочь. Ну и что? Горло болело совсем немножко…

Мать. Ты все-таки рассуждаешь, как маленькая… А я помню, что ты перестала плакать, когда я согрела твои руки, и они стали теплые…

Дочь. Совсем не поэтому, когда мы сели в трамвай, я поняла, что ты все равно не купишь мороженое и перестала плакать…

Пауза.

Мать. Катя, я перед тобой виновата, хочу покаяться…

Дочь. В чем?

Мать. Мы, когда поженились с твоим отцом, были очень молодые… Твой отец любил выпивать по вечерам, чтобы отвлечься… Работа у него была тяжелая, требовала отдыха… А отдыхал он только одним способом, с помощью выпивки… Ему хотелось, чтобы я тоже пила вместе с ним, за компанию…

Дочь. Выпивать вместе… Что тут плохого?

Мать. Когда я забеременела, то перестала пить, в рот ничего не брала. Тогда твой отец стал пить с друзьями, приходил поздно… Я беспокоилась, обижалась, злилась, плакала, умоляла его прекратить пьянство… Мы начали часто ссориться… Несмотря на все мои просьбы, отец делал, что хотел…

Дочь. В чем же ты каешься передо мной?

Мать. Я думаю, что мое печальное настроение во время беременности передалось тебе… Говорят, что ребенок уже в животе чувствует настроение матери… Может быть, поэтому ты всегда была такой грустной и несчастной девочкой…

Дочь. Неправда, я была грустной, потому что была одна…

Мать. Да, мы развелись с отцом сразу после твоего рождения…

Дочь. Ты хочешь сказать, поэтому у меня нет ни братьев, ни сестер?

Мать. Может быть, поэтому… (Пауза.) Катюша, я жалею тебя… Я знаю, ты нуждаешься в любви и ласке…

Дочь. Я не помню, чтобы ты была ласковой со мной…

Мать. А ты знаешь почему? Каждый раз как я хотела тебя обнять и приласкать, ты грубо отталкивала меня… С некоторых пор, когда ты стала постарше, я прекратила эти попытки и ты, по-моему, была этому даже рада…

Дочь. Я не была рада… И вообще, не понимаю, для чего ты это говоришь?

Мать. Мы сегодня с тобой разговорились… Разговаривали откровенно, как близкие люди… Попробуй не отталкивать меня и быть поласковей… Можно многого добиться лаской…

Дочь. Ты действительно так думаешь?

Мать. Уверена… Попробуй, у тебя должно получиться… Ты уже большая.

Пауза.

Дочь. Мама, подвинься ближе ко мне… Поближе… Еще… (Мать придвигается к Кате.) Дай мне твои руки…

Мать. Зачем?

Дочь. Я их погрею… (Берет руки матери и начинает их гладить.)

ЗАНАВЕС.

 

Миша Чехов

Действующие лица:

Миша Чехов – актер шестидесяти лет, с бородой, одет по консервативной американской моде 50-х годов.

Ксения Чехова – жена Чехова, актриса лет шестидесяти.

Время 1955 год.

СЦЕНА

Ксения (в черном платье выходит на середину сцены, говорит медленно, еле сдерживая волнение, с трудом подбирая слова). Я должна сообщить вам… Я потеряла мужа… Мой муж, Михаил Чехов умер от сердечного приступа. Это случилось вчера… Миша не прекращал курить сигареты, хотя доктор предупреждал, что это опасно для его здоровья… Сердечный приступ случился с ним в тот самый момент, когда он потянулся за сигаретой. Ему было всего 64 года… Простите, я не могу, мне трудно говорить… (едва сдерживая рыдания, медленно и печально покидает сцену.)

Действие второе

Комната в доме Михаила Чехова в Лос-Анджелесе. Ранее утро. Ксения с подносом и завтраком на подносе появляется в комнате. Миша сидит за письменным столом пробует дозвониться по телефону… Закуривает сигарету… и быстро прячет сигарету вместе с пепельницей в ящик стола, когда Ксения входит в комнату.

Ксения. Миша, Миша, завтракать! (Пауза.) Миша, завтрак готов… (Ходит по комнате, принюхивается.)

Миша. Видишь, я занят…

Ксения. Ты опять курил?

Миша. Как я могу курить, когда я звоню по телефону? (Придвигается ближе к ящику стола.) Не мешай, у меня срочное дело…

Ксения (подходит к столу, отодвигает Мишу, выдвигает ящик, в пепельнице лежит потушенная сигарета. Хватает сигарету и брезгливо бросает ее в корзинку для мусора.) Я так и знала… Врач сказал, если не бросишь курить, умрешь.

Миша. «Я знаю, врач запретил мне курить. Но я очень нервный…»

Ксения. Я уже где-то слышала эту фразу…

Миша. Правильно. Я это говорил, когда в фильме Хичкока играл психиатра. Американцы очень смеялись…

Ксения. А мне не до смеха… Ты обещал, бросить курить… А сам…

Миша. Эта последняя… Не мешай…

Ксения. Кому ты звонишь?

Миша. Юлу…

Ксения. Бриннеру?..

Миша. Мне сказали, что он будет сниматься в фильме по роману Достоевского «Братья Карамазовы»…

Ксения. Хочешь его поздравить?

Миша. У меня идея… Я должен помочь Мэрилин Монро… (Пауза.) Никто не отвечает… (Кладет телефонную трубку.)

Ксения (с возмущением). Ты опять за старое?

Миша. Что ты имеешь в виду?

Ксения (кричит). Он не понимает… Я устала от твоих увлечений… Сьюзен, Юлия, Энн и наконец Маргарет… Забыл, сколько я пережила, когда ты в Коннектикуте влюбился в эту пышку Маргарет Дрэппер или Пэппер?

Миша (морщится). Не кричи… я все объясню…

Ксения. Слушать не хочу… Я заткнула уши… (Затыкает руками уши.)

Миша. Я хочу рассказать, об одном уроке в моей студии.

Ксения. Ничего не слышу…

Миша (просто открывает рот, имитируя разговор, и, выразительно жестикулируя, изображает сильное волнение. Ксения приоткрывает уши. Миша начинает громко говорить.) Мы репетировали «Вишневый сад»… Мэрилин играла роль Ани, дочери главной героини пьесы. Вдруг, к моему удивлению, я почувствовал, сильное возбуждение… Сексуальное…

Ксения. Тебе не в первой чувствовать такое возбуждение…

Миша. Погоди… От Мэрилин исходила такая сексуальная энергия, что мне пришлось прервать репетицию и спросить Мэрилин, думала ли она о сексе, когда играла роль Ани?

Ксения. Дальше…

Миша. Мэрилин очень удивилась моему вопросу и ответила, что совершенно не думала о сексе, а была сосредоточена только на своей роли из «Вишневого сада»…

Ксения (с усмешкой). И ты ей поверил?

Миша. Поверил. Получалось, что она совершенно неосознанно и бесконтрольно излучала вокруг себя сексуальную ауру…

Ксения. Не верю…

Миша. И тогда я понял ее проблемы, связанные с киностудиями… Все эти боссы на студиях интересуются только ее сексуальностью, и только поэтому хотят снимать ее в кино. Когда я сказал ей об этом, она прислонилась к моему плечу, заплакала и призналась. «Я хочу быть в театре серьезной актрисой, и не хочу быть резиновой куклой для секса»… Ее горе и слезы так тронули меня, и я ей поверил…

Ксения. Простачок ты, Миша. А при чем Юл?

Миша. Если Юл исполняет в «Братьях Карамазовых» главную роль, то, я уверен, он сможет убедить своих боссов, пригласить Мэрилин сниматься в этом фильме.

Ксения. Какую роль ты наметил для нее?

Миша. Роль Грушеньки…

Ксения (удивленно). Майкл!

Миша. Я не Майкл, я Миша…

Ксения. Ты забыл, где живешь…

Миша. Живу в Америке, в Голливуде…

Ксения. Удивляюсь твоей наивности… Ты в Америке двенадцать лет, и так ничего не понял… Здесь никто из руководителей студии не будет прислушиваться ни к твоему мнению, ни к мнению Юла Бриннера…

Миша (мечтательно). Я так и вижу Мэрилин в роли Грушеньки… Грушенька такая же сексуальная, как и Мэрилин…

Ксения. Миша, ты старый человек… Мне казалось, что ты уже покончил со всеми увлечениями…

Миша. Но Мэрилин – не увлечение. Она моя ученица…

Ксения. Дрэппер тоже была твоей ученицей и полной бездарностью, но это не помешало тебе назначать ее на главные роли в спектаклях…

Миша (морщась, как от боли). Прошу тебя, прекрати… Мне неприятно…

Ксения. А мне было приятно, когда ты увлекся этой самой Пэппер и часами простаивал под ее окнами на виду у своих учеников?

Миша. Ксения, Мэрилин по секрету призналась мне, что в школе она очень уважала Авраама Линкольна, а теперь она так же уважает меня…

Ксения. Тебе хорошо известно, Мэрилин подписала контракт со студией «20 Век Фокс»…

Миша. Да, я знаю, она часто со мною советуется, как ей играть ту или иную роль…

Ксения. А тебе известно, что никто из боссов этой студии не позволит ей менять имидж американской, сексуальной бомбы на какую-то русскую Грушеньку?

Миша. Роль Грушеньки серьезная, драматическая роль… Я уверен, Мэрилин талантливая актриса, она справится…

Ксения. Талантливая? Не смеши… Лучше подумай о себе… Ты талантливый актер, а какие роли получаешь на голливудских студиях? Играешь смешных стариков… Да и то редко…

Миша. С моим ужасным акцентом… я не могу сниматься в американских фильмах… Меня приглашают, когда нуждаются в русских стариках с бородой… Сама понимаешь, это случается нечасто…

Ксения. Нам было совсем неплохо в Коннектикуте, где ты преподавал актерское искусство, но из-за твоей любовной аферы пришлось уехать… А теперь мы докатились до Тихого океана… Дальше ехать некуда… Впереди Япония…

Миша. Прекрасно знаешь, из-за чего нам пришлось уехать. Японцы бомбили Перл-Харбор, началась война, деньги перестали, поступать, школу пришлось закрыть, а меня пригласили в Голливуд… Разве я виноват, что здесь, в Лос-Анджелесе, нет театров, одни киностудии…

Ксения. Поэтому ты сидишь и ждешь, когда тебя поманит какая-нибудь киностудия. Приходите сниматься, нам нужен актер с бородой… Хорошо, что Станиславский не смотрит голливудские фильмы с твоим участием… Ему было бы стыдно за тебя…

Миша (огорченно). Ксения, в тебе говорит ревность… Никак не можешь простить мне старых увлечений…

Ксения. Миша, это не ревность… Мне обидно, что ты так и не сыграл своего короля Лира, хотя мечтал об этой роли всю жизнь… Тогда, в Коннектикуте, ты уже договорился о постановке Лира, уже начались репетиции с актерами… и вдруг ты исчезаешь в неизвестном направлении… Тебя пришлось искать несколько дней по всему Нью-Йорку… Ты не представляешь, что я пережила тогда…

Миша. Зачем вспоминать об этом? Меня нашли в конце концов…

Ксения. Нашли… И что выяснилось? Ты потерял драгоценное время, нарушил все договоренности из-за ссоры с этой самой дурацкой Маргарет… Тогда все поняли, нельзя доверять такие ответственные контракты и деньги этому сумасшедшему русскому…

Миша (улыбается воспоминаниям). Но ты тоже была, как сумасшедшая… Я чуть не умер… а ты издевалась… кричала на меня…

Ксения. Да, я была, как сумасшедшая, когда тебя застукали с твоей толстенькой красоткой… Что мне оставалось?

Миша. Ты никогда не понимала меня… Вместо того, чтобы пожалеть, стояла рядом и ругалась последними словами… Помнишь, что ты тогда кричала моим студентам?

Ксения (кричит). «Убирайтесь! Вы, все, убирайтесь отсюда! Я всем говорю. Вон отсюда! А ты, тем более, проститутка, грязная тварь! Спуталась с моим мужем! Соблазнительница!»

Миша. Ты обзывала моих студентов такими неприличными словами… Они были в шоке…

Ксения. Я обзывала сукой и проституткой твою Маргарет…

Миша. А что ты кричала мне? «Давай умирай, умирай поскорее! Подлец!» Ты действительно хотела, чтобы я умер?

Ксения. Я хотела, чтобы студенты ушли поскорее, а ты перестал придуриваться, изображая сердечный приступ.

Миша. Как ты догадалась, что я играю?

Ксения. Я знаю твои трюки… (Смеется.) Помнишь, после того, как ты кончил придуриваться, поднял голову и спросил меня. «Они ушли? Все?»

Миша (с довольным видом). Признайся, я ведь неплохо сыграл эту роль? Все студенты поверили, что я умираю…

Ксения. Тогда ты не умер… А вот теперь…

Миша. Что ты хочешь сказать?

Ксения. Ты умер как актер… Где твой Дон-Кихот?

Миша (печально). Не надо… Это моя боль…

Ксения. И моя…

Миша (встает с места и начинает в волнении двигаться по комнате). Однажды в России, Дон-Кихот явился в мою студию и заявил: «Меня надо сыграть»… Я ответил: «Конечно, надо, но некому»… Дон-Кихот исчез… После этого, отогнав от себя Дон-Кихота, я спокойно думал о его образе, сознавая как он глубок, многогранен и недоступен для меня. Потом он снова пришел и заявил уже более настойчиво: «Тебе надо сыграть»… Я спросил: «Кого? Сыграть кого?» Он не ответил и снова исчез… Но вскоре явился и властно заявил: «Посмотри на меня»… Я взглянул. «Теперь – это ты… Слушай мою мелодию… Я – звук, я – пластика». (Поднимает руку с копьем, изображая Дон-Кихота.) Я понял и принял его… Так закончился бой с Дон-Кихотом. Он победил, а я стал Дон-Кихотом… Я понял, как его надо играть…

Ксения (аплодирует). Но ты так и не сыграл Дон-Кихота. Это печально…

Миша. Но самое печальное… Он больше не является ко мне…

Ксения. Миша, поверь, сейчас ты был настоящим Дон-Кихотом, особенно в тот момент, когда поднял руку с копьем… Я всегда верила, ты замечательный, талантливый актер…

Миша. Очень благодарен… (Раскланивается, как перед воображаемой публикой.) Ты одна понимаешь меня… Ксения, должен признаться, сейчас я переживаю страстную и безнадежную… Любовь…

Ксения (думает, что эти слова относятся к ней, довольная улыбается). Миша, ну почему же безнадежную? Ты не прав… Я…

Миша. Переживаю… любовь к русскому театру… Помнишь, когда-то в России был такой актер Михаил Чехов?.. Неужели это был я?..

Пауза.

Ксения (с досадой). Помню, помню… Был такой актер… А здесь… Что ты сделал здесь, в Голливуде?

Миша. Кое-что сделал… Разработал метод обучения искусству актера, написал и издал два учебника для актеров на русском языке и на английском… Обучил целую группу знаменитых актеров Голливуда…

Ксения. Миша, ты действительно думаешь, что без твоих уроков они бы не стали известными или знаменитыми? Неужели ты прошел нелегкий путь театрального актера только для того, чтобы обучать других?..

Миша (огорченно). Да, примерно такой же вопрос мне задал на днях наш общий друг Джордж…

Ксения. Джордж Жданов?

Миша. Он спросил меня, для чего мы здесь? Чтобы актеры кино чуть-чуть лучше исполняли свои роли, а боссы в киностудиях богатели все больше и больше? Я ответил. «Нет, мы с тобою здесь для того, чтобы помочь людям расти духовно, становиться человечнее»…

Ксения (начинает громко смеяться, не может остановиться). Ой, уморил! Ой, не могу…

Миша (удивленно). Разве я сказал что-то смешное?

Ксения. Поэтому, поэтому… ты звонишь Юлу… Чтобы… Мэрилин росла… духовно? (Неожиданно смех переходит в слезы.) Миша, а я помню, каким ты приехал в Америку. У тебя была мечта, ты хотел создать здесь такой же театр, как у Станиславского в Москве. Ты тогда много работал, собрал вокруг себя способных актеров… Почему ничего не получилось?

Миша (огорченно). Я и сам не знаю… Все время думаю об этом… Я горел, я мечтал… Мне казалось, что вот-вот… я это сделаю…

Ксения. Ты приехал покорять Америку своим искусством… А в результате Америка покорила тебя…

Миша. Да, так получается… Я со своими русскими мерками, с русской ментальностью приехал в другую страну, о которой ничего не знал, не имел никакого понятия, без языка, зная только «хау ду ю ду», приехал с мечтой сделать что-то необыкновенное, удивить всю страну, поразить всех… И в результате ничего… Позднее я понял, иначе и не могло быть…

Ксения. Когда же ты понял?

Миша. Наверное, после провала нашей пьесы «Бесы» по роману Достоевского, на Бродвее… Мы репетировали эту пьесу два года…

Ксения. Критика была ужасная, как будто они все договорились тебя уничтожить…

Миша. Они в самом деле меня уничтожили, долгое время я не мог оправиться…

Ксения. Зачем тебе понадобилось ставить эту пьесу?

Миша. Тогда весь мир… сошел с ума. В Европе – фашизм, в России – коммунизм. Я хотел предупредить американцев, что и с Америкой может случиться то же самое…

Ксения. Слава Богу, пока не случилось…

Миша. Мне тогда казалось, эта тема должна заинтересовать американскую мыслящую публику… А им было скучно…

Ксения. На самом деле, провал пьесы был первым предупреждением, что ты чего-то не понимаешь… Тебе надо было подстраиваться под интересы американской публики…

Миша. Пока живу здесь, все время подстраиваюсь и никак не могу понять… что эту публику интересует…

Ксения. Поэтому ты звонишь Юлу с глупыми идеями. А руководители студии знают, публика хочет, чтобы Мэрилин Монро развлекала ее в смешных кинокомедиях, а не в серьезных театральных постановках…

Миша. Но я всегда верил в великую миссию театра… (Пауза.) И верю до сих пор…

Ксения. Миша, никакой миссии нет…

Миша. Тогда зачем я стал актером? Ты хочешь сказать, только для того, чтобы паясничать и смешить, публику?

Ксения. Именно… Люди работают целый день, устают, приходят в театр, чтобы отвлечься от повседневности… Что плохого, если они хотят развлечься и немного посмеяться?

Пауза.

Миша. Ксения, последнее время мне снится один и тот же сон. Я сижу в своей артистической уборной в Москве, накладываю на лицо грим, сейчас мой выход на сцену, я играю «Гамлета», волнуюсь, слышу звонок, иду на сцену, передо мной темный молчаливый зал… И я говорю в эту пустоту. «Быть или не быть?», потом повторяю эти слова почему-то по-английски. «Ту би, ор нот ту би»… и просыпаюсь… Понимаю, где нахожусь, и меня охватывает такая тоска… Я знаю, мне уже никогда не сыграть «Гамлета»…

На глазах у Миши появляются на глазах слезы. Он берет дрожащими руками сигарету и закуривает. Ксения не останавливает его.

Ксения. Миша, но ты уже играл Гамлета в России… И совсем неплохо…

Миша (усмехаясь). Вот именно, «неплохо»… Станиславский был недоволен моей игрой… Он считал, что амплуа трагического актера не для меня… Я только теперь понимаю, как надо играть эту роль… (Пауза.) Недавно я пришел к выводу, актеры, не должны эмигрировать… Мы совершили ошибку, когда уехали из своей страны…

Ксения (в замешательстве). Миша, что ты говоришь? Ты ведь знаешь, что сделал Сталин с известными актерами и режиссерами. С твоим другом Мейерхольдом?.. Он и тебя бы уничтожил…

Миша. Может быть, из уважения к моему знаменитому дядюшке он не тронул нас? Моя тетушка, актриса Книппер-Чехова, прекрасно здравствует в Москве и играет свои роли в театре. Ее никто не трогает…

Ксения (с ужасом в голосе). Это еще ничего не значит… Не смей так думать! Миша, дорогой, не забывай, мы живы только благодаря тому, что эмигрировали в Америку… А ты успел здесь многое сделать…

Миша. Что же я успел сделать, кроме того, что остался жив?

Ксения. Разработал метод обучения искусству актера… Написал и опубликовал две книги… У тебя много учеников, и среди них замечательные, знаменитые актеры…

Миша (с горькой усмешкой). Теперь я знаю, что напишут обо мне в некрологе. Умер племянник известного русского писателя Чехова, учитель Мэрилин Монро и Юла Бриннера…

Ксения. А еще Гарри Купера и Грегори Пека, и… и…

Миша. М-м-м-м… Мэрилин Монро…

Ксения. Прекрати! Вспомнила… Энтони Куина, Джека Николсона…

Миша (смеется). Хватит, хватит… Для некролога достаточно… Сдаюсь, ты меня обыграла… Стал забывать своих учеников… Старею…

Ксения. Просто у тебя, их так много, что невозможно всех запомнить…

Миша. Я попрошу, чтобы перед тем, как писать мой некролог, они обратились к тебе…

Ксения (машет руками). Прекрати! Хватит! Не хочу больше ничего слышать о некрологах… Фу! Накурил здесь, дышать нечем! (Собирается уходить.)

Миша (миролюбиво останавливает Ксению). Ксения, не сердись… Я виноват перед тобой… Прости мне мои увлечения…

Ксения (улыбаясь). Дождалась… наконец…

Миша. На самом деле… я люблю только тебя…

Ксения (растрогавшись). Миша, давно тебе все простила и… люблю только тебя…

Миша (с удовольствием затягивается последний раз сигаретой). Ксения, мы давно вместе, но так откровенно, пожалуй, ни разу не говорили… Я тебе очень благодарен…

Ксения (обрадовано). За мое признание?

Миша (с хитрой улыбкой). Не угадала… Наконец ты позволила мне спокойно докурить мою сигарету…

Ксения (рассерженная). Паясничаешь? Станиславский прав. «Никакой ты не трагик»… Твое место в цирке…

Миша (упавшим голосом). Почему в цирке?

Ксения (кричит). Хочешь играть Гамлета, а сам, а сам… шут гороховый!.. Вот ты кто!

Миша. Ксения, зачем ты так?

Ксения. Зачем? Когда ты перестанешь издеваться надо мной? (Уходит, обиженная.)

Миша кладет окурок в пепельницу. Сидит в задумчивости, затем решительно берет другую сигарету и вдруг неожиданно хватается за сердце и резко откидывается на спинку кресла. Сигарета падает на пол.

ЗАНАВЕС.

 

Неожиданная проблема

Действующие лица:

Майк – мужчина шестидесяти пяти лет.

Боб – приятель Майка, семидесяти лет.

СЦЕНА

Поздний вечер. Дом Боба. Взволнованный Майк прибегает к Бобу. Они друзья, и Майк пришел поделиться своей проблемой.

Боб. Майк, в чем дело? Ты такой взъерошенный. Что случилось?

Майк. У меня проблема…

Боб. Давай…

Майк. Что ты пьешь? Налей, пожалуйста… Горло пересохло.

Боб. Это виски. С водой или прямо?

Майк. Прямо.

Боб. За дружбу. (Чокаются и пьют). Слушаю, выкладывай, что случилось?

Майк. Моя жена отказалась со мной спать.

Боб. Подумаешь… В нашем возрасте это не проблема. Спи отдельно…

Майк. Не в этом дело… Отказалась со мной заниматься сексом.

Боб. Она твоя законная жена. Не имеет права. Требуй.

Майк. Если она не хочет… Я же не могу ее насиловать…

Боб. Как она объясняет отказ?

Майк. Раньше нравилось, а теперь говорит – нет. Что мне делать?

Боб. Да, дела… Может быть, ты ее обидел?

Майк. Как я ее мог обидеть? Не было ничего такого… Мы не ссорились.

Боб. Мог сказать что-то обидное…

Майк. Ничего обидного не говорил…

Боб. А во время секса?

Майк. Обычно все делаю молча.

Боб. А она?

Майк. Она что-то говорит, я не слушаю.

Боб. А вот это зря… Надо ее слушать и что-нибудь говорить в ответ.

Майк. Что я должен говорить?

Боб. Например, как тебе это нравится, как ты ее любишь, какая у нее красивая грудь… Что-нибудь такое, приятное… Сам понимаешь.

Майк. Кто тебя научил?

Боб. На собственном опыте…

Майк. Ты же развелся пять лет назад.

Боб. А мои подружки… Не учитываешь… Что ты предпринимал?

Майк. А что мне делать?

Боб. Уговаривать, убеждать.

Майк. Пробовал…

Боб. Она что на это?

Майк. Безрезультатно.

Боб. Понимаешь, женщины, они другие, им нужны эмоции.

Майк. Какие эмоции?

Боб. Ревность, разные переживания. Знаешь, чтобы я сделал на твоем месте? Я бы ей сказал: «Хорошо… Ты отказываешь мне, тогда не возражай, если я найду для секса другую»…

Майк. Знакомиться на улице? Я уже не в том возрасте…

Боб. Зачем на улице? Твоя соседка из квартиры напротив вполне может подойти… Ты видел, какая у нее фигура? Грудь, бедра и все остальное…

Майк. Видел, видел. Не подходит. К ней приходят мужчины прямо с улицы. Она проститутка.

Боб. Вот и замечательно!

Майк. Это опасно.

Боб. Дай подумать… (Пауза.) Ты знаешь, каждая женщина нуждается во внимании, в подарках. Пробовал ей что-нибудь подарить?

Майк. Цветы дарил. А она швырнула их мне в лицо со словами, я знаю, для чего тебе понадобился этот веник.

Боб. Надо быть похитрее.

Майк. Научи.

Боб. Вспомни вашу первую встречу. Как ты за нею ухаживал. Как добивался ее…

Майк. Я ее не добивался. Все получилось само собой.

Боб. Как вы познакомились? Вспомни…

Майк. Значит, так. Захожу я в кафе рядом с моим домом, чтобы покушать. Сажусь за стол… Жду официантку. Смотрю, в углу сидит девушка. Незнакомая. Она мне показалась очень грустной. Помню, первое чувство – жалость. Решил познакомиться. Подошел, спросил: «Девушка, где вы так загорели?» Мой приятель меня научил так знакомиться с девушками. Она совсем была не загорелая. Лицо у нее было печальное, бледное… Удивленно посмотрела на меня и говорит: «Вы шутите?» Я говорю: «Да, пошутил немного, чтобы с вами познакомиться»… Мы разговорились, познакомились. Пригласил ее к себе. Так и пошло, потом поженились.

Боб. А медовый месяц где проводили?

Майк. В палатке на берегу озера. Были молодые, денег мало, решили пожить недельку в палатке.

Боб. Понимаю. С милым рай в палатке.

Майк. Пожалуй… Боб, у тебя есть водка?

Боб. Есть…

Майк. Давай по рюмочке. (Пьют водку.) Хорошо пошла. Горло прочистило. Что бы ты сделал на моем месте?

Боб. Устроил ей второй медовый месяц. Но не в палатке, а на Карибах или еще в каком-нибудь шикарном месте. Снял бы номер с видом на море, а вечером пригласил в ресторан. Представляешь, на столе свечи, в бокалах красное вино, а за окном океан…

Майк. Звучит неплохо… Но для такого отпуска требуются большие деньги.

Боб. Занял бы у кого-нибудь.

Майк. А как отдавать? Я на пенсии.

Боб. Значит, ты сидишь на пенсии, ничего не делаешь, а она вкалывает целый день… Приходит с работы усталая и готовит тебе еду. Да я бы на ее месте не только отказался от секса, развелся бы с тобой. Как ты помогаешь Елене?

Майк. Слежу за порядком в доме. Покупаю продукты иногда, какие она скажет.

Боб. Сам можешь что-нибудь приготовить?

Майк. Могу поджарить картошку.

Боб. Вот и поджарь. Она приходит с работы, ты ее встречаешь с поджаренной картошкой, на столе горит свечка, рюмки с красным вином, фрукты, салфетки. В доме уют и красота. В этот вечер ни в коем случае не приставай к ней. Пусть она думает, что ты ждал ее не потому, что хочешь иметь секс, а потому, что по-прежнему ее любишь.

Майк. Боб, я действительно люблю ее и совсем не хочу разводиться.

Боб. Любишь? Это меняет дело. Ты должен показать свою любовь. Любовь бывает разная, как и машины. Высокая любовь поднимается над физиологией, над сексом. Тебе надо немного потерпеть и в конце концов будешь вознагражден. Она оценит твои усилия и вернется к тебе.

Майк. Если не оценит? Я буду терпеть, а она в это время найдет кого-нибудь другого…

Боб. Ты мне вот что объясни, как у вас все это происходит?

Майк. Что происходит?

Боб. Секс, ласки всякие… Сам понимаешь.

Майк. Как обычно. Ложимся на кровать, накрываемся одеялом и…

Боб. Дальше?

Майк. Дальше? Я обычно после секса засыпаю. Действует, как снотворное.

Боб. Нужны детали. Сколько у вас это длится по времени?

Майк. Минут пять, десять, может, меньше… Она усталая, я ее жалею.

Боб. Слишком быстро…

Майк. Она сама меня просит: «Давай побыстрей».

Боб. А ты знаешь, для настоящего полноценного секса нужна прелюдия…

Майк. Какая еще прелюдия?

Боб. Скажем, для начала ты должен поцеловать ее в губы, потом за ушком… Что-нибудь пошептать ласковое. Потом…

Майк. Первый раз слышу про прелюдию…

Боб. Сколько лет вы женаты?

Майк. Скоро будет двадцать пять.

Боб. Дела… Серебряная свадьба на подходе, а вы ссоритесь. Значит, все двадцать пять лет все было нормально…

Майк. У нас было все нормально… И вдруг… (Пауза.) А у тебя? Как ты познакомился с твоей бывшей женой?

Боб. Когда я увидал ее в первый раз на улице, я пошел за нею следом… У меня в голове была только одна мысль, одно желание…

Майк. Секс?

Боб. Она несла тяжелые сумки, я помог ей, довел до самого дома… У дверей ее квартиры мы разговорились, познакомились… Назначил ей свидание в кафе. Она не пришла… вот тут я почти сошел с ума… Начал такое устраивать…

Майк. Что именно?

Боб. Около ее окна росло дерево… я залез на дерево и в открытое окно бросил букет цветов с запиской: «Я люблю тебя. Приходи в кафе»… Так я признался в любви. Потом водил ее по дорогим ресторанам, покупал подарки. Это длилось около полугода. Пригласил ее отдыхать и там, ночью, при свете луны и звезд, на пляже у нас все произошло, и я предложил выйти за меня замуж.

Майк. А как насчет медового месяца?

Боб. Разумеется, после свадьбы мы уехали на две недели и провели медовый месяц в Таиланде. Я давно мечтал побывать там.

Майк. А Валентина тоже мечтала о Таиланде?

Боб. Не знаю. Впрочем, это уже было неважно.

Майк. Почему же вы развелись в конце концов?

Боб. Понял, что совершил ошибку… постоянные ссоры, ревность. Устал. Думаю, если бы она пришла в первый раз в кафе, я бы не женился на ней.

Майк. Мы с Еленой не ссорились. Она сообщила, что не хочет секс со мной совершенно спокойно, без всякой ссоры. Это было так неожиданно.

Боб. Да, ты парень, ей просто надоел со своим скучным сексом. У тебя нет никакой фантазии.

Майк. Может, посоветуешь, что надо делать?

Боб. Понимаешь, все женщины разные… Некоторых надо брать лаской, других силой…

Майк. Как это брать силой? Не понимаю…

Боб. Силой… Как объяснить? Настойчиво, без лишних разговоров…

Майк. Это меня не устраивает…

Боб. Тогда купи диск с порнофильмом… Там тебе все покажут, что надо и как…

Майк. Я же не могу заниматься сексом и смотреть фильм одновременно…

Боб. Вы должны смотреть это вместе… Сначала посмотрите, а потом все остальное… Майк, у тебя был секс с другими женщинами, кроме Елены?

Майк. Нет. Елена моя единственная любовь…

Боб. А у Елены был кто-нибудь до тебя?

Майк. Кто-то был. Мы с нею познакомились на другой день, когда этот парень бросил ее. Она сидела в кафе такая потерянная, жалкая, еще надеялась, что он вернется…

Боб. Тяжелый случай. Кстати, когда она тебе это сказала, что отказывается от секса?

Майк. Какое это имеет значение?

Боб. Это важно, чтобы она не успела найти тебе замену.

Майк. Кажется, недели две, три назад. Точно не помню.

Боб. Значит, у вас не было секса три недели… получается, что ты к ней приставал по крайней мере уже шесть раз как минимум…

Майк. Кажется два раза приставал.

Боб. Слишком мало… Возможно, вам нужен конфликт…

Майк. Какой еще конфликт?

Боб. Конфликт? Настоящая ссора с выяснением всех отношений. Чтобы после этой ссоры все стало на свое место. Можно хлопнуть дверью, покричать, пригрозить, что уйдешь и никогда не вернешься… Довести ее до слез, потом попросить прощения, признаться в любви, встать на колени и так далее, и так далее…

Майк. Не люблю я эти ссоры… Это не для меня.

Боб. Как знаешь… (Пауза.) Да, кстати, совсем забыл… На днях видел Елену на улице, смотрю идет красивая, молодая, подошел к ней, помог донести до дома тяжелые сумки…

Майк. А потом?

Боб. Потом… она поблагодарила за помощь…

Майк. Что ты сказал ей?

Боб. Сказал, что сумка очень тяжелая…

Майк. А она что?

Боб. Согласилась… А потом я спросил, почему ей муж не помогает?

Майк (нервно). Что она?

Боб. Сказала: «Это не муж – чистый козел… Мне такой козел не нужен»…

Майк. Когда это было?

Боб. Не помню, точно…

Майк. Приблизительно…

Боб. Недели две, три назад.

Майк (быстро бежит к дверям). Я ей покажу «козла»! Она у меня попрыгает! Она мне за этого «козла» ответит!

Боб. Майк, куда ты? Мы еще не решили твою проблему… (Довольный, потирает руки, улыбается.) Так-то оно лучше!

Майк (быстро возвращается назад). Не смей заигрывать с моей женой! Если еще раз подойдешь к ней – убью!

Боб. Во как! Отличная работа!

Сердитый Майк убегает, громко, хлопнув дверью.

ЗАНАВЕС.

 

Ночная работа

Действующие лица:

Майкл – мужчина сорока лет, водитель машины.

Анна – женщина сорока лет.

СЦЕНА

Майкл возвращается утром домой на машине. После ночной работы ему очень хочется спать. Анна спешит на работу, стоит на дороге в костюме медицинского работника… и голосует. Майкл останавливается около Анны.

Анна. Хелло, подвезите меня, пожалуйста… Опаздываю на работу…

Майкл . Садись… Майкл…

Анна (садится в машину Майкла ). Спасибо… Меня зовут Анна… Моя машина не завелась… Пришлось голосовать… (Пауза.) Я работаю в госпитале… Вы, наверное, удивлены, что я так одета?

Майкл. Не обратил внимания…

Анна. Я, чтобы не тратить время на переодевание… Опаздываю… А вы куда едете?

Майкл. В Вустер.

Анна. Замечательно! Я как раз там работаю, в госпитале…

Майкл. Если не засну по дороге, подвезу к самому госпиталю…

Анна. Спасибо, большое… Я заплачу…

Майкл. Платить не надо… Говори что-нибудь… засыпаю на ходу, боюсь попасть…

Кладет голову на плечо Анны и засыпает. Анна толкает его в бок.

Майкл (просыпаясь). Ты чего?

Анна. Не спите… Опасно… За рулем…

Майкл. Не молчи, говори, говори…

Анна. О чем?

Майкл. Неважно…

Анна. Вчера была плохая погода, дождь, а сегодня солнышко… А позавчера…

Майкл начинает засыпать, наваливается плечом на Анну. Анна отталкивает его, садится подальше…

Анна. Ой, что же вы?

Майкл. Расскажи, что-нибудь интересненькое…

Анна. У вас есть жена?

Майкл. Конечно…

Анна. Вы ее любите?

Майкл. А как ты думала?

Анна. Где она работает?

Майкл. Это так важно?

Анна. Не важно, просто, для разговора…

Майкл. Работает продавцом в магазине…

Анна. Как жена относится к вашей ночной работе?

Майкл. Не любит, когда я уезжаю на всю ночь…

Анна. Почему?

Майкл. Боится оставаться одна… Просила меня найти другую работу, но сейчас где ее найдешь… Правда, она нашла средство, как избавиться от страха…

Анна. Какое?

Майкл кладет голову на руль, засыпая. Анна толкает его в бок.

Майкл (поднимая голову). А, в чем дело?

Анна. Я спрашиваю, какое средство?

Майкл. От чего?

Анна. От страха…

Майкл. Ах, это… Ее работа начинается очень рано… Пока я собираюсь на ночную работу, ложится в кровать, принимает снотворное и засыпает. Говорит, что во сне ей не так страшно…

Анна. А когда вы приезжаете домой, она вас ждет? (Пауза.) Эй, проснитесь… Я спрашиваю, когда приезжаете?

Майкл (просыпаясь). Фу, черт! Когда приезжаю, она уже на своей работе…

Анна. Выходит, вы почти не видите друг друга.

Майкл. Видимся по выходным…

Анна. Не густо…

Майкл. Мне достаточно…

Анна. А жене два дня достаточно для секса? (Пауза. Майкл кладет голову на руль.) Эй, проснитесь, наконец! (Пауза. Говорит бодрым тоном.) А я любила, когда мой муж уезжал на ночную работу…

Майкл (просыпаясь). Не боялась оставаться одна дома?

Анна. Я тогда ничего не боялась…

Майкл. Это почему же такая смелая?

Анна. У меня в то время был любовник…

Майкл (смотрит на Анну оценивающим взглядом). Ну-ну…

Анна. Пока муж собирался на ночную работу, я тоже говорила, что ложусь спать… Сама быстро одевалась и ложилась в кровать, прямо в туфлях, в куртке, закрывалась простыней под самый подбородок, чтобы муж ничего не заметил… Лежала и ждала, когда он уйдет…

Майкл (заинтересованно). Зачем одетая?

Анна. Чтобы поскорее встретиться с любовником… Мой муж работал ночью всего два раза в неделю, и мы с любовником встречались редко, тоже два раза в неделю… У нас было такое желание… Мы с ним оба с нетерпением ждали встречи…

Майкл. А когда ваш муж уезжал на работу?

Анна. Я вскакивала с постели, а мой любимый уже ждал меня за углом… Я садилась в его машину, и мы мчались к нему домой… А там, мы даже не успевали дойти до кровати и прямо на полу…

Майкл. Не раздеваясь?

Анна. Почти… А иногда мы занимались сексом прямо в его машине по дороге к его дому…

Майкл. На переднем сиденье?

Анна. Почему на переднем, на заднем…

Майкл. Не боялись, что кто-нибудь вас увидит?

Анна. Чего бояться? Кругом темно, ночь… Но я не любила в машине…

Майкл (окончательно проснувшись). Почему?

Анна. На полу удобней…

Майкл. А что вы делали после секса?

Анна. Вставали с пола, раздевались, ужинали…

Майкл. А потом?

Анна. Что потом? Всю ночь я проводила с ним… Это было незабываемое время… Мы не спали почти всю ночь… Я была так счастлива… До сих пор вспоминаю это время… дух захватывает…

Майкл. А наутро?

Анна. Наутро мы вместе завтракали и вместе ехали на работу. Он отвозил меня прямо на мою работу…

Майкл. Если бы муж вернулся домой раньше обычного времени?

Анна. Я бы ему объяснила, что меня вызвали на работу раньше времени… Пришлось взять такси…

Майкл. Сколько это у вас продолжалось?

Анна. Года два…

Майкл. И за эти два года муж ничего не заметил?

Анна. Ничего… Потом наши отношения кончились…

Майкл. Почему?

Анна. Не помню…

Майкл. Вспомни…

Анна. Это неважно…

Майкл. Почему неважно?

Анна. Я вижу, вы проснулись…

Пауза.

Майкл. Сколько сейчас времени?

Анна. Половина восьмого…

Майкл. Тогда держись…

Анна. В чем дело?

Майкл. Сейчас увидишь…

Майкл нажимает на газ, и машина несется со страшной скоростью.

Анна. Майкл, Майкл, куда ты, погоди, это опасно… Мы успеем. Моя работа начинается в восемь. (Пауза.) Здесь крутой поворот, машину занесет… (Хватает Майкла за руку. Майкл молча нажимает на педаль.) Я боюсь… Мы попадем в аварию…

Майкл. Надо было раньше… бояться…

Анна. Ты проехал на красный свет…

Майкл. Неважно…

Анна. Я не могу… А-а-а! Майкл, я должна признаться… Я все выдумала… И про мужа, и про любовника… Ничего не было… Я никогда не была замужем и любовника у меня никогда не было… Ой мамочки! Я тебя обманула!

Майкл. Обманула? Как докажешь?

Анна. Могу поклясться… На чем угодно… Ты что, обалдел?! Майкл!

Майкл. И на полу у тебя ничего не было?

Анна. Да, да! Ничего не было… Умоляю…

Майкл. Ты к тому же и лгунья!

Анна. Да, я солгала… Ничего у меня не было…

Майкл увеличивает скорость.

Анна. Майкл, разве я похожа на замужнюю женщину? Взгляни на меня.

Майкл. Не могу…

Анна. Останови машину и посмотри…

Майкл (не оборачиваясь). Ты действительно не похожа…

Анна. А на кого я похожа?

Майкл. Ни на кого…

Анна. А все же?

Майкл. Не знаю… Может быть, на проститутку…

Анна (начинает колотить Майкла по плечу). Останови машину. Я вылезу…

Майкл. Перестань… Мы попадем в кювет…

Анна (открывает окно, кричит). Полиция, полиция!

Майкл. Заткнись! Закрой окно!

Анна. Ты просил разбудить тебя… Я говорила…

Майкл. Такого наговорила… Лучше бы молчала…

Анна. Если бы я молчала, мы бы попали в аварию… Сам просил: «Расскажи что-нибудь интересненькое»…

Майкл. А теперь помолчи…

Анна. Зачем?

Майкл. Мешаешь сосредоточиться… Почему ты такая?

Анна. Какая?

Майкл. Такая обманщица. Может быть, твой муж был слишком добрый, давал тебе много свободы? Что он, никогда не изменял?

Анна. Мужа не было…

Майкл. А любовник?

Анна. Это только мои мечты… Все придумала…

Майкл. Все равно я тебе не верю…

Анна. Не веришь, спроси у моих коллег в госпитале…

Майкл. Незачем спрашивать… Приехали…

Анна. Куда?

Майкл. Это мой дом… Надеюсь, жена еще не ушла на работу… Я с нею сейчас разберусь…

Майкл останавливает машину. Анна вылезает из машины.

Анна. Майкл, как же я? Я на работу опаздываю.

Майкл. Машин полно, найдешь другую… (Бежит к дому.)

Анна (бежит за ним, возмущенно кричит). Это ты обманщик!.. Обещал довезти меня до госпиталя, а сам… Я спасла тебе жизнь, и взамен никакой благодарности…

Майкл (останавливается, внимательно осматривает Анну). Приходи завтра на то же самое место… Подвезу, куда захочешь…

ЗАНАВЕС.

 

Объяснение в любви

Действующие лица:

Петр – мужчина тридцати пяти лет.

Анна – женщина тридцати пяти лет.

СЦЕНА

Петр приходит на квартиру бывшей жены Анны, чтобы договориться о некоторых деталях предстоящего развода, но в результате выясняет совершенно неожиданные подробности их семейной жизни.

Петр (с осторожностью). Анна, я к тебе…

Анна (решительно). Проходи… Что встал в дверях? Почему не позвонил?

Петр. Это не телефонный разговор. Я пришел…

Анна. Раз пришел, проходи.

Петр. Я пришел поговорить… ты знаешь о чем.

Анна. Проходи, поговорим. Я тут прибралась… Поосторожней ступай.

Петр. Может, разуться?

Анна. Ни в коем случае. Не люблю, когда мужчина в носках. (Петр обходит коврики.) Ступай по коврикам. Сюда, потом сюда, сюда, а вот теперь можешь сесть на диван. А пятками упрись в коврик.

Петр. Я хотел, наконец…

Анна (с отчаянной решительностью). А я знала, что ты сегодня придешь… Ты приснился мне во сне, будто ты идешь по пляжу, идешь, руками машешь, а я крадусь сзади, и мне так смешно…

Петр (с удивлением). Человек идет по пляжу, что смешного?

Анна. Погоди, это не все. А следом за тобою идет мой знакомый и так же, как ты, машет руками, тебя передразнивает… А я иду за вами следом, смеюсь, не могу… и прячусь, когда ты оглядываешься. Ты, по-видимому, ищешь меня, а на моего знакомого не обращаешь никакого внимания.

Петр. Какой еще знакомый?

Анна. Ты его не знаешь.

Петр. Я его видел?

Анна. Вы встречались всего раза два на вечеринках в нашем офисе.

Петр. Значит, я должен его знать.

Анна. Там было много людей, ты не обратил на него никакого внимания.

Петр. Почему я его не запомнил? Он такой незаметный?

Анна. Ты всегда больше интересовался женщинами…

Петр. Ты уверена, что я его не запомнил?

Анна. Я тебя о нем спрашивала после нашего праздника, а ты мне сказал: «Я там здорово набрался… О ком ты спрашиваешь, не помню?»

Петр. Ты меня спрашивала о нем?

Анна. Мне было интересно, какое он произвел на тебя впечатление.

Петр. Зачем?

Анна. Просто так.

Петр. Просто так не бывает. Опиши его, может, я вспомню.

Анна (глядя на Петра). Ростом выше тебя, глаза – голубые, шатен, нос, уши, губы, как у всех.

Петр. Где вы познакомились?

Анна. Мы работали вместе…

Петр. Ты, наверное, мне о нем что-нибудь рассказывала.

Анна. Вот как раз о нем ничего не рассказывала.

Петр. Это почему же?

Анна. Были веские причины.

Петр. Какие еще причины?

Анна. Зачем тебе это знать после того, как мы расстались? Это теперь неважно.

Петр (настойчиво). Нет, важно. Раз начала рассказывать – заканчивай. Какие у тебя с ним отношения?

Анна. Все это было в прошлом…

Петр. Ты думаешь, меня не интересует наше прошлое? Мы прожили с тобой пятнадцать лет.

Анна. Пятнадцать с половиной.

Петр. Неважно.

Анна. Зачем все ворошить? Что прошло, то прошло. Кстати, я с ним больше не встречаюсь.

Петр. Любопытно, и когда прекратились ваши встречи?

Анна (с деланным равнодушием). Не имеет значения.

Петр. Нет, имеет. И все же, когда вы с ним перестали встречаться?

Анна. Я точно не помню…

Петр. Напрягись, вспомни. Я хочу, чтобы ты вспомнила.

Анна. Примерно год назад, когда он ушел из нашего офиса.

Петр. Значит, с глаз долой из сердца вон. Какие у вас были отношения?

Анна. Какие могут быть отношения между мужчиной и женщиной? Объяснить?

Петр (с удивлением). Та-ак! Выходит, ты мне изменяла…

Анна. Выходит.

Петр. Почему же ты раньше… мне ничего об этом не сказала?

Анна. Не хотела.

Петр. Она не хотела! Ничего не понимаю. Ты нашла другого и продолжала жить со мною, как ни в чем не бывало.

Анна. Пока ты жил со мной, ты тоже не терялся, нашел другую.

Петр. Поэтому мы и разводимся.

Анна. Если бы я решилась на развод, я бы тоже обо всем рассказала.

Петр. Почему ты не захотела со мной разводиться? Может быть, он не захотел на тебе жениться?

Анна. Когда началась наша любовь, он был женат…

Петр. Стало быть, он не захотел разводиться со своей женой.

Анна. Я не настаивала, я ведь тоже была замужем. Мы с ним…

Петр. Хорош, нечего сказать! Как долго тянулись ваши отношения?

Анна (вспоминая). Между нами были не отношения… Была любовь.

Петр (с раздражением). Хорошо. Как долго тянулась ваша «любовь»?

Анна. Я точно не помню… Что-то около двух…

Петр. Разве это не подлость? Какая же ты стерва, я даже не представлял себе!

Анна. Я хотела тебе обо всем рассказать перед смертью, но поскольку мы решили разводиться…

Петр. И все же меня интересует… Когда он перешел на другую работу, и вы с ним перестали встречаться? Как же это произошло?

Анна (неохотно). Первое время мы еще встречались, но потом как-то само собой… Ему надо было ехать через весь город, ты сам знаешь, какие бывают пробки в часы пик…

Петр (с нарастающим раздражением). Пробки! Именно пробки всему виной… А ты не могла придумать что-то более интересное. Скажем, авиационная катастрофа. самолет разбивается, и он погибает, падая с огромной высоты… Или на вас нападают бандиты, он защищает тебя, удар ножом в спину, он падает, истекая кровью, а бандиты в ужасе разбегаются.

Анна. Перестань издеваться.

Петр (с издевкой). Ха-ха-ха! Кто над кем издевается? Стоило ему переехать в другой конец города, и вся «любовь». Я бы понял тебя, если бы это была настоящая страсть… а тут, я не знаю, как это назвать. Какая-то ерунда! Глупость! И из-за этой ерунды, все наши отношения к черту…

Анна. Какие наши отношения? Что я видела от тебя? Одни унижения. Стоило нам прийти в какую-нибудь компанию, ты моментально находил себе женщину и начинал за нею увиваться. А мне что оставалось делать? Стоять подпирать стенку?

Петр. Ты все устроила мне в отместку? Тогда другое дело…

Анна. В отместку, не в отместку – неважно.

Петр. Завела бы кого-нибудь другого, не такого незаметного…

Анна (мечтательно). Он был необыкновенный, внимательный… Всегда приходил с цветами…

Петр (с усмешкой). Ничего себе «внимательный», пробки на дорогах, и вся любовь. Хоть бы постеснялась об этом рассказывать мне, твоему мужу. Как-никак мы прожили с тобой пятнадцать лет.

Анна. Пятнадцать с половиной.

Петр. Пускай с половиной. Кстати, дай мне его телефон.

Анна. Зачем?

Петр. Хочу взглянуть на него, а заодно и на его жену.

Анна. А на жену-то зачем?

Петр. Чтобы понять, почему он ее не бросил, а тебя бросил?

Анна. Перестань.

Петр. Не перестану. Дай мне его телефон.

Анна. У меня нет телефона

Петр. Вранье, моя дорогая. Ты меня обманываешь.

Анна. Нет, с тех пор как мы расстались…

Петр. Тогда скажи мне его фамилию? Я должен знать, кто он…

Анна. Не скажу.

Петр (издеваясь). Ах, вот оно что! Понимаю! Значит, милая моя, у тебя никого и ничего не было. Весь роман – твоя выдумка… Никто на тебя не позарился. Даже самый незаметный… Одно твое больное воображение. Любовь, измены, пробки на дорогах – одна твоя фантазия… Ты все это придумала, чтобы удержать меня. Но я на эти уловки больше не поддамся. Зря стараешься. Правильно, что я развожусь с тобою. Вся наша совместная жизнь – ошибка. Я знал с самого первого дня, что разведусь с тобой.

Анна (грустно). Но ведь нам было хорошо.

Петр. Хорошо? Мне? Никогда! О чем ты говоришь? Вся наша совместная жизнь – сплошное мучение.

Анна. Почему?

Петр (с нескрываемым злорадством). Я никогда не любил тебя… Ни одной минуты.

Анна (растерянно). А наш медовый месяц?

Петр. Это было давно, не помню.

Анна. Почему же ты женился? Я тебя не принуждала…

Петр. Твоя беременность.

Анна. Это была ошибка.

Петр. Я решил жениться на тебе, это была моя обязанность… Сегодня я пришел по делу. Хочу, наконец, поставить все точки над «и». Разъехались мы два месяца назад, пора с этим кончать. Мне все ясно. Ты просто обманщица! Не могу больше находиться рядом с тобой. Все, развожусь… Сегодня же подаю на развод. Прощай! (Встает и идет к выходу.)

Анна (бежит за ним). Постой! Остановись! Я тебя обманула!

Петр (останавливается). В чем дело?

Анна. Я тебя обманула. Любовь у меня была и кончилась тогда, когда он, мой любимый, разбился… Мчался ко мне на свидание, боялся, что опоздает, обгонял автобус и столкнулся со встречной машиной…

Пауза.

Петр. Когда это было?

Анна. Полгода назад…

Петр. Полгода… (удивленно). Так это же Сергей?

Анна. Да, это Сергей.

Петр. Мой самый близкий друг! Как это случилось?

Анна. Ехал на свидание, торопился, обгонял автобус…

Петр. Кстати, ты никогда с ним не работала в одном офисе. Это я познакомил тебя с Сергеем…

Анна. Ты.

Петр. Я гордился им, хотел, чтобы ты увидела, какой у меня замечательный друг!

Анна. Он действительно был замечательный…

Петр. Ты хочешь сказать любовник?

Анна. Да…

Петр. Я не могу тебе поверить… Этого не могло быть. Если бы между вами что-то было, я бы обязательно заметил.

Анна. Последнее время вы с Сергеем не так часто встречались.

Петр. Он не мог, у него была срочная работа.

Анна. Сергей очень боялся, что ты узнаешь о наших отношениях…

Петр. Я его так любил. Веселый, жизнерадостный, и так трагично погиб… Мы с ним с самого детства, и в школе, и в институте… он всегда меня выручал. Я помню, мне было двенадцать лет, и ему что-то вроде этого, мы с ним бежали по улице, нам навстречу выскочила собака и вцепилась мне в ногу… Сергей взял палку и отогнал собаку. А шрам у меня остался на всю жизнь. Могу показать.

Анна. Видела я твой шрам.

Петр. Мы были близки, так хорошо понимали друг друга с полуслова… Как я мог ничего не заметить?

Анна. Ты был занят.

Петр. Занят?

Анна. Активно ухаживал за его женой…

Петр. Ничего серьезного не было, легкий флирт, целовались, обнимались… Кстати, она-то должна была заметить, что было между вами. Женщины – они все подмечают… Я ей сейчас позвоню. (Хватает телефон.)

Анна. Остановись! Это невозможно! Неужели ты можешь звонить женщине, потерявшей мужа всего полгода назад и выспрашивать ее о его изменах?

Петр. Да, я не подумал… Ты, пожалуй, права. (Кладет телефон на место.)

Анна. Разве у тебя с нею ничего не было? А мне казалось, что вы встречаетесь, и особенно часто после его смерти.

Петр. Как он мог? Я ничего не понимаю. (Обходит Анну со всех сторон, внимательно ее рассматривая.)

Анна. Почему ты так на меня смотришь?

Петр (с любопытством). Интересно, что Сергей нашел в тебе? Почему…

Анна. Догадайся сам.

Петр. Легко сказать… Что же теперь делать?

Анна. Пришел договариваться о разводе… Давай договариваться…

Петр. Погоди, надо подумать…

Анна. Раз пришел…

Петр (растерянно). Не торопи меня… Я теперь не знаю… Мне необходимо время…

Анна. Для чего?

Петр. Чтобы принять окончательное решение… (Идет к выходу.) Я вернусь…

ЗАНАВЕС.

 

После развода

Монолог

Действующее лицо:

Женщина – актриса лет шестидесяти.

Уважаемые! Женщины!! Скажите, по честному, разве можно разводиться после шестидесяти лет, когда прожили вместе почти всю жизнь, около тридцати лет? Причем жили почти душа в душу.

Он сильно болел, часто бюллетенил, а я работала и кормила его на свои заработанные… Делала все, что он просил, готовила все, что просил. Скажет суп, варю суп, скажет картошку, готовлю картошку… Моей зарплаты нам на двоих хватало. Жили неплохо, не могу пожаловаться, да и похвастаться тоже нечем…

И вот я вышла на пенсию, а пенсия у меня маленькая не в пример зарплате. И вдруг мой муж перестал болеть и пошел на работу. Сообразил, пенсия маленькая, вдвоем не прожить и пошел работать… Я думала, пусть немного поработает, для него польза и для меня. Да куда там… Первое время с работы приходил злой, неразговорчивый, все больше молчал, за столом сидел мрачный. Деньги мне не давал… Потом, начал мне приказывать: «Приготовь картошку, как в ресторане»… – «А я не знаю какая картошка в ресторане, я в ресторане ни разу не была». – «Куда тебе в ресторан, с тобой и на улицу стыдно выйти». – «А ты не выходи, сиди дома». – «В ресторан захотела, посмотри на себя, на кого ты стала похожа?»

Что говорить, я, конечно, изменилась, фигура расползлась в разные стороны, на глазах – очки, на лице – морщины.

Постепенно стал обзываться. «Корова недоделанная, свинья кособокая, вонючая коза»… А у меня и денег нет – духи покупать, еле на еду хватает. Когда обзывался, всех животных перебрал…

Потом стал укорять: «Я тебя одел, обул»… Я возмутилась: «Так ты на мои деньги мне все покупал!»

Вдруг услыхала мельком, кому-то объясняет по телефону: «Завтра подаю на развод»… Я так и присела в кресло, ноги у меня подкосились…

«Господин судья, не думала, не гадала, что у нас дойдет до развода». Судья: «У вас есть дети?» Я отвечаю: «Детей – нет. И даже не знаю, кто из нас виноват». Он кричит: «Это она во всем виноватая!» Судья обращается к нему: ««Почему вы подали на развод? В чем причины?» «Причины у нас самые обыкновенные – ссоры и драки», – он отвечает. Я его поправляю: «Господин судья, драк у нас не было. А ругались мы не так уж сильно, я считаю – нормально, как все ругаются». Тогда судья спрашивает меня: «Хорошо, тогда скажите, как случилось, что после тридцати лет совместной жизни ваш муж подал на развод? Почему вы за ним не досмотрели? Я вижу, вам больно разводиться в шестьдесят лет. Может быть, вам надо было развестись с ним раньше, когда были помоложе?» «Господин судья, не только больно, но еще и стыдно, и обидно. Не пойму, почему он все забыл. Забыл, что я кормила его с ложечки, когда он болел, подавала ему кофе в постель…» «Разве ты кофе мне подавала – не кофе, сплошные опивки». Конечно, я экономила, ведь мы жили на одну мою зарплату. «Господин судья, все наши недоразумения начались, когда я вышла на пенсию, а муж пошел на работу. Против его работы я не возражала, считала, пускай поработает немного. Не думала, что на него кто-нибудь может польститься, мужичонка он никакой». Я хотела объяснить судье, что он мужчина совершенно бесхозяйственный, гвоздь в стенку ни разу не вбил. Тут он закричал: «Это я с тобой – никакой, а с другими я зверь форменный!» «Да не о том разговор», – я хотела его успокоить. Не тут-то было… «А я именно о том! – кричит еще громче. – Именно о том!» Опозорил меня в результате на весь суд.

В конце я сказала: «Господин судья, стреляйте мне в лоб, режьте меня, но я хочу вам объяснить, поймите, я не виновата. С моей стороны никакой причины для развода не было и нет». Конечно, муж настоял на своем, и нас развели…

После развода я все сказала, что о нем думаю: «Мы с тобой прожили тридцать лет вместе, как же так получилось, что я для тебя – никто? Можешь ты мне объяснить, каким образом, я оказалась на бобах… Где мои деньги?» «Все свои деньги ты сама прожрала и пропила», – ответил… Хотела усовестить его, а в результате расплакалась…

Люди добрые, грызет меня обида. Никакой благодарности и справедливости от него я не получала за всю мою жизнь…

Вскоре начал постепенно отделяться. Взял себе большую комнату с балконом. Перетащил наш диван в свою комнату. Мы стали спать отдельно. А я все равно все ему делала, готовила завтрак, обед готовила, думала, мужчина больной, может, опомнится, все у нас образуется и станет по-прежнему.

Потом начал делить имущество. Телевизор, чайник, телефон, тарелки и вилки – все забрал. Швейную машинку оставил. Мне больше всего жалко торшера, много вечеров мы провели вместе под этим торшером, когда сидели на нашем диване и смотрели телевизор.

Соседи – люди хорошие, отзывчивые, жалеют меня, отдали свой старый телевизор. А когда помогали менять замок в дверях моей комнаты, он вбежал в комнату, схватил кресло и хотел утащить к себе. Я быстро села в кресло, и крикнула ему: «Вместе со мной тебе не утащить!» Он подергал-подергал спинку кресла и ушел ни с чем, а я так и осталась сидеть…

В милицию заявляла…

Теперь после работы намывается, начищается и уходит на целый вечер. А я сижу, жду… Дверь хлопнет, значит, вернулся, и я спокойно иду спать.

На днях, вдруг, слышу, разговаривает с посторонними… Стало быть, приглашает кого-то осматривать комнату, ищет подселенца, а сам, по-видимому, хочет куда-то съехать. Ничего, меня так просто не запугаешь, пусть хоть зверя подселяет, я уживусь и со зверем.

Соседи, люди жалостливые приходят успокаивать меня: «Ничего, ничего, потерпи немного. Мужчина, он немолодой, вот увидишь, заболит у него спина, или еще что-нибудь, быстро прибежит назад». Но я его ни за что не прощу, землю буду грызть, волчицей выть, а не прощу.

Знаю, надо держаться, и я держусь… К одиночеству я постепенно привыкаю, и пенсии мне хватает. Живу, не жалуюсь. Только обида гложет, особенно по праздникам, когда он уходит из дома на целые сутки.

Всем женщинам я советую: «Дорогие женщины, молодые, старые, всякие, учитесь на мне, будьте повострее, будьте сообразительнее, не доводите дело до развода в старости… Очень обидно бывает».

А еще я думаю, почему люди говорят: «Седина в бороду, бес в ребро». Не в ребро – бес, вовсе не в ребро, а гораздо ниже. Ребро здесь совсем ни при чем…

Не понимаю, какого беса, кому понадобилось, обманывать добрых людей и вводить их в заблуждение…

ЗАНАВЕС.

 

Почему нас никто не любит?

Действующие лица:

Мать – женщина сорока лет.

Боб – сын четырнадцати лет.

СЦЕНА

Комната в районе Брайтона или Бруклина. Обычная обстановка, как в эмигрантских апартаментах. Боб сидит около телефона и как завороженный смотрит на телефон. В комнату вбегает его мать. Она только что пришла с работы. Ей надо срочно позвонить по телефону. Она протягивает руку к телефонной трубке. Боб быстрым и ловким движением хватает ее за руку.

Мать. Боб, в чем дело? Мне надо позвонить тете Гале.

Боб. Потом позвонишь.

Мать. Что такое? Мне надо срочно!

Боб. Я жду звонка.

Мать. Какого еще звонка?

Боб. Соня должна позвонить. Мы договорились пойти сегодня в кино…

Мать. Позвони ей сам.

Боб. Сегодня суббота, а ее родители отключают по субботам телефон до первой звезды.

Мать. Дай мне трубку… Я поговорю с Галей до первой звезды.

Боб. Не дам. Соня может позвонить в любую минуту из телефона автомата…

Мать недовольная садится на диван.

Боб. Можешь позвонить по своему мобильнику.

Мать. По мобильнику можно звонить бесплатно после девяти часов.

Боб. Вот и позвони после девяти… Почему такая срочность?

Мать. Тетя Галя вчера вернула мне долг, сто долларов. А сегодня я пересчитала деньги, смотрю, нет десяти долларов. Хочу у нее выяснить, может быть, она ошиблась, когда возвращала мне долг.

Боб. Как ты думаешь, почему Соня не звонит? Я пригласил ее в кино неделю назад, вчера напомнил ей о моем приглашении. Она обещала позвонить… Я жду, жду…

Мать. Позвони ей сам.

Боб. Я уже звонил… Телефон не отвечает… Может быть она заболела?

Мать. Если заболела, то тем более должна позвонить…

Боб. Мама, посмотри на меня. (Мать смотрит на Боба.) Что изменилось?

Мать. Ты побрился… Зачем?

Боб. Девчонки дразнят Винни-Пухом. Мне надоело… Тебе нравится?

Мать. Не знаю… У тебя был такой симпатичный пушок на щеках… Я так любила его гладить… Где ты взял бритву?

Боб. У дяди Володи, бойфренда тети Гали. Я сегодня забежал к ним на минутку и попросил у него электрическую бритву.

Мать. Зачем такая спешка?

Боб. Я тебя предупреждал, что побреюсь…

Мать. Понимаю, хотел побриться перед кино… Ты пользовался кремом для бритья?

Боб. Нет. А надо было?

Мать. Теперь твое лицо покроется прыщами…

Боб. Не покроется… Мама, почему она не звонит? Она ведь обещала…

Мать. Откуда я знаю… Ты вместо того, чтобы делать уроки, сидишь без дела, и вообще занимаешься глупостями…

Боб. Какими глупостями? Я хочу пойти в кино с Соней. У нас в классе почти все мальчишки имеют герлфрендс, а у меня никого нет…

Мать. И не будет, пока ты не станешь хорошо учиться…

Боб. Никто из девочек не обращает внимания на учебу…

Мать. А Соня?

Боб. Она учится хорошо.

Мать. Вот видишь… А почему ты не учишься?

Боб. Мне неинтересно.

Мать. Ему неинтересно, а меня снова вызывают в школу… Опять разругался с учителем русского языка?

Боб. Зачем он говорит заведомую ложь…

Мать. Какую еще ложь? Что ты выдумываешь?

Боб. Когда мы проходили книгу Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», учитель рассказал случай, который он вычитал в этой книге. А я ему сказал, что в книге этого нет.

Мать. Какой случай?

Боб. Будто бы человек помочился на морозе и у него все отмерзло, и ему отрезали пенис в лагерной больнице без наркоза.

Мать. Откуда ты знаешь, что в книге этого нет?

Боб. Читал. Потом я спрашивал у дяди Володи. Дядя Володя сидел в лагерях десять лет. Он сказал, так не бывает.

Мать. Я не знаю, бывает или не бывает, но…

Боб. И никогда не узнаешь…

Мать. Замолчи! Лучше скажи, когда ты проходил тесты у психологов, что они тебе сказали?

Боб. Ничего… Сначала сказали разложить слова по алфавиту, я разложил, дали кубики построить пирамиду, я построил… Потом они сказали, чтобы ты пришла в школу для разговора…

Мать. Он не хочет учиться, грубит учителям, а мать за него отдувайся. Ты знаешь, что, когда я иду в школу, у меня все поджилки трясутся. Ты хоть бы меня пожалел…

Боб. Мама, я все сделал, как они велели. А они со мной не захотели разговаривать… Чем я виноват?

Мать. Ты уроки сделал?

Боб. Нет…

Мать. Я вижу, ты даже не садился… Можешь не ждать звонка…

Боб. Почему?

Мать. Она тебе не позвонит…

Боб. Почему?

Мать. Я тоже была девочкой, и мне нравились мальчики, которые хорошо учились в школе…

Боб (чуть не плача). Мама, что ты говоришь?

Мать. Я хочу, чтобы ты учился…

Боб. У тебя одно на уме – учиться, учиться… Не понимаешь, сейчас весна… (Пауза.) Расскажи лучше, про моего отца… Как ты познакомилась с отцом…

Мать. Давно это было, не помню…

Боб. А ты его любила?

Мать. Наверное, любила…

Боб. Это была первая любовь?

Мать. Почему первая? Нет, когда училась в школе, мне понравился один мальчик. Он всем нравился… Был очень красивый…

Боб. Как он учился?

Мать. Учился очень хорошо…

Боб. А ты ему нравилась?

Мать. Нет.

Боб. И у вас ничего не было?

Мать. Кое-что было…

Боб. Что?

Мать. Я написала ему письмо, в котором объяснилась в любви… А он всем рассказал, что я в него «втрескалась»…

Боб. «Втрескалась»?

Мать. Значит влюбилась… Весь класс надо мной смеялся…

Боб. А ты?

Мать. А я плакала…

Боб. И все видели, как ты плачешь?

Мать. Я плакала дома…

Боб. А в школу не ходила?

Мать. Ходила… Родители не разрешали пропускать уроков…

Боб. А что было потом?

Мать. Потом я влюбилась в твоего отца. Мы работали на одном заводе… (Смеется.)

Боб. Ты почему смеешься?

Мать. Вспомнила, как мы познакомились…

Боб. Расскажи…

Мать. Мы питались в одной столовой… Когда я его в первый раз увидала, я сразу в него влюбилась… А он проходил в столовую и не замечал меня… Чтобы привлечь его внимание, я решила встать в очередь за едой прямо за ним. Когда он взял поднос с едой, я его толкнула его локоть легонько. Суп у него разлился по всему подносу. Он оглянулся и увидел меня… Хотел обругать, но я взяла такой же суп как у него, мы сели за один стол, и я поменяла наши тарелки… Так мы с ним познакомились…

Боб (смеясь). Ты изобретательная… А потом?

Мать. Потом он пригласил меня в кино…

Боб. И после кино?

Мать. Мы пошли к нему в общежитие… У него там была отдельная комната… Мы стали встречаться, и через несколько недель я переехала к нему в общежитие.

Боб. А потом?

Мать. Потом я забеременела…

Боб. Почему вы развелись?

Мать. Зачем тебе?

Боб. Мама, я хочу знать причину развода… Я большой… Отец тебе изменил?

Мать. Сначала он изменил тебе…

Боб. Как это понять?

Мать. Я тебя родила в роддоме. Все отцы приходят к окнам роддома, чтобы посмотреть на своего ребенка… Я его ждала у окна, держала тебя на руках несколько дней, а он так и не пришел… Потом я узнала, что, пока я была в роддоме, он встречался с другой…

Боб. Что ты сделала, когда узнала об этом?

Мать. Всю ночь проплакала, а после роддома с тобой на руках пошла не к нему, а к своим родителям. Он так и не видел тебя…

Боб. И ты больше никогда с ним не встречалась?

Мать. Почему не встречалась? Мы же работали на одном заводе. Он сначала от меня бегал, как увидит, что я подхожу к проходной, отворачивается и прибавляет шаг. Потом он перешел на другую работу, я его больше не видела.

Боб. Мама, а отец дарил тебе цветы?

Мать. Помню, мы раз с ним гуляли по городу, шли мимо сада, а там цвела сирень. Он перелез через забор и наломал вот такой букет сирени и подарил мне. Она так пахла…

Боб. Он ломал сирень в чужом саду, а ты стояла и смотрела.

Мать. Это был общий парк, как в Америке Национальные парки.

Боб. В Национальных парках Америки рвать растения строго запрещается… Тем более ломать кусты сирени… Почему ты не сказала ему, этого делать нельзя?

Мать. А сирень любит, когда ее ломают… Сирень, она, как женщина…

Боб. Почему сирень любит?

Мать. Лучше растет… Силы набирается…

Боб. А женщина почему?

Мать. Тоже силы набирается… От злости…

Боб. Мама, я не понимаю…

Мать. Ты еще маленький, вырастешь – поймешь…

Боб. Мама, я заметил, ты больше всех цветов любишь сирень… Наверное, поэтому?

Мать (что-то вспоминая). Наверное, поэтому…

Боб. Мама, подойди к окну, посмотри…

Мать (подходит к окну поднимает занавеску). Ой, сколько звезд!

Боб. Я так и думал. (Молча сидит на диване с глазами, полными слез.)

Мать. Боб, не расстраивайся, позвони Соне и выясни, в чем дело.

Боб (набирает номер телефона Сони). Алло! Соня? Почему ты не позвонила мне? Мы договаривались… (Слушает ответ Сони и молча кладет трубку.)

Мать. В чем дело?

Боб. Она забыла…

Мать. Дай мне трубку, я позвоню тете Гале…

Боб. Не надо тете Гале звонить…

Мать. Опять нельзя?

Боб. Мама, я взял у тебя десять долларов.

Мать. Как ты мог? Я же тебе дала тридцать долларов и на кино, и на кукурузу…

Боб. Не сердись. Я бы тебе потом их вернул.

Мать. Знаешь, как это называется?

Боб. Я хотел по дороге в кино купить для Сони букет цветов. Возьми все деньги назад. Они мне теперь не нужны… (Достает сорок долларов и протягивает их матери.)

Мать (не берет деньги, с глазами, полными слез, подходит к сыну гладит и обнимает его). Сыночка, оставь деньги себе.

Боб. Возьми, они теперь мне не понадобятся…

Мать. Пригодятся…

Боб. Они мне не понадобятся.

Мать. Пойдешь в кино с другой девочкой.

Боб. Я хочу в кино только с Соней…

Мать. Есть и другие девочки… На Соне свет клином не сошелся…

Боб( Пауза. ) Мама, почему нас никто не любит?

Мать (ласково). Сыночек, за то мы любим друг друга… Я так счастлива, что ты у меня есть… (Садится на диван, рядом с сыном, целует его.) Прижмись ко мне… Ближе… Еще ближе…

Боб обнимает мать. Они сидят на диване, прижавшись друг к другу. Боб включает проигрыватель.

ЗАНАВЕС.

 

Придумай сама

Действующие лица:

Анна – женщина средних лет, жена Майкла, брюнетка.

Майкл – мужчина средних лет, муж Анны.

Элен – молодая, красивая женщина, блондинка.

СЦЕНА

Пьяный Майкл возвращается домой в четыре утра, идет на цыпочках, хочет пройти незаметно из гаража в дом, держит свои ботинки в руках. Анна сидит на диване в темноте. Майкл осторожно садится в кресло, не замечая Анны.

Анна. Выкладывай, где был? (Пауза.) Я жду…

Майкл (вздрагивает от неожиданности). Со мной одна история приключилась…

Анна. Какая еще история?

Майкл (неохотно). Необыкновенная…

Анна. Я не сплю всю ночь… жду его, жду, а он… Какая еще история?

Майкл (с некоторым энтузиазмом). Анна, ты знаешь, что такое торнадо?

Анна (удивленно). Майкл, при чем здесь торнадо?

Майкл. Торнадо – это такой вихрь, который тебя подхватывает и несет, несет неизвестно куда… И кружит… Ты должен остановиться, не двигаться и держаться за что-нибудь, чтобы тебя не унесло…

Анна. Что ты несешь?

Майкл. К счастью этот вихрь промчался мимо… Когда я пришел в себя, то увидел огромное дерево поперек дороги прямо на моем пути. Пришлось повернуть назад и ехать в объезд…

Анна (насмешливо). И сколько же времени тебе на этот объезд понадобилось?

Майкл. Часа два…

Анна. Допустим. Ты кончаешь работу в шесть часов, на дорогу у тебя уходит полчаса, на объезд ушло два… По всем подсчетам, ты должен быть дома уже давно…

Майкл. Учти, с работы я выехал не в шесть, а гораздо позже. Мы с приятелем отмечали его день рождения. Зашли в бар… отметили…

Анна. С каким приятелем?

Майкл. Какая тебе разница?

Анна. Майкл, я хочу знать с каким приятелем?

Майкл. С Дэвидом.

Анна. День рождения Дэвида ты отмечал на прошлой неделе.

Майкл. У нас в офисе два Дэвида.

Анна. Неплохо отметили, ты на ногах не стоишь. Все равно, сколько бы не отмечали, а к двенадцати часам ты должен быть дома. А сейчас четыре утра!!

Майкл. Понимаешь, этот торнадо такое устроил наводнение. Вода в озере поднялась на несколько метров и затопила всю прибрежную дорогу. (Заплетающимся языком.) Я чуть не утонул…

Анна. О какой дороге ты говоришь? Дорога мимо озера идет только в районе Литлтона…

Майкл (засыпая). Вот я как раз там был… в районе этого самого… Литл…

Анна (трясет Майкла за плечи.) Что ты там делал? Почему ты оказался в Литлтоне?

Майкл. Отстань, дай поспать немного… Через три часа мне на рабо… (Храпит.)

Анна (будит Майкла). Ты мне ответишь! Что ты делал в Литлтоне? Я все равно не дам тебе заснуть!

Майкл (устало). А ты… знаешь? А, ладно, все равно… Придумай что-нибудь сама… (Засыпает в кресле.)

Анна пробует уложить Майкла в постель, снимает с него пиджак, из кармана пиджака вываливается на пол сотовый телефон. Анна поднимает телефон, старается просмотреть, что в памяти телефона. Садится в кресло и засыпает… Телефон звонит, Анна слушает телефон.

Элен (по телефону). Майкл, алло! Алло!

Анна. Я вас слушаю.

Элен (удивленно). Кто это?

Пауза.

Анна (не очень уверенно.) Это… Полиция… Полицейский… патруль.

Элен (удивленно.) Какой? Какой патруль?

Анна. Полицейский. Мы сейчас находимся на месте катастрофы…

Элен. Катастрофы? (Упавшим голосом.) Что случилось?

Анна. «Тойота» красного цвета на полной скорости врезалась в дерево, лежащее поперек дороги… Телефон лежал на траве, около машины…

Элен (тревожно). Что с водителем?

Анна. Вот как раз мы в данный момент им занимаемся…

Элен (в сильном волнении). Час назад он уехал от меня, обещал позвонить… Он был немного… пьян… Я так волновалась, ждала звонка…

Анна (злорадно). Напрасно ждали… Сейчас водителя вынули из машины. Тело неподвижно…

Элен. Какой ужас! Что же теперь делать?

Анна (холодно). Это ваши проблемы…

Элен. Куда вы его повезете?

Анна. Не знаю… «Скорая помощь» его повезет.

Элен. Погодите, погодите… я скоро приеду… Я во всем виновата. Он так не хотел уезжать… Я настояла…

Анна (заинтересованно). Откуда он не хотел уезжать?

Элен. Из Литлтона…

Анна. Да, кстати, как у вас там с наводнением?

Элен (плачет). С каким наводнением? Никакого наводнения у нас нет. Где произошла катастрофа?

Анна. На половине пути между Актоном и Литлтоном…

Элен. Зачем я настояла на его отъезде? У нас все было решено!

Анна. Что у вас было решено?

Элен. Насчет развода.

Анна (теряя контроль над интонацией, заинтересованным голосом). Что? Что вы сказали?

Пауза.

Элен (плач прекращается). Подождите меня, я уже проехала половину дороги до Актона… Никакой катастрофы не заметила…

Анна (настойчиво). Я вас спрашиваю, какого развода?

Элен (догадываясь, что разговаривает с женой Майкла). А, вот что вас интересует… Он уже давно хотел подать на развод, долгое время не решался, а вчера вдруг сказал. «Все, развожусь с «бабушкой», сил моих больше нет».

Анна. С бабушкой?

Элен. Он так называет свою жену.

Анна (с возмущением). Почему? С какой стати?

Элен. Она старше его…

Анна. Вы так думаете?

Элен. Не думаю, он мне сказал. Она все время болеет и жалуется на всякие болезни. Он так смешно ее передразнивает: «Дорогой, у меня тут болит, там болит». Ему это надоело…

Анна. Хорош! Что он еще вам рассказывал?

Элен. И не только это… Вот сволочь!

Анна. Кто сволочь?

Элен. Да тут один, не уступает мне дорогу. Кстати, я уже подъезжаю к вашему дому, ни дерева, ни разбитой машины на всем пути нет.

Анна. А что еще он вам рассказывал?

Элен. Многое… все не упомнишь…

Анна. А все-таки?

Элен. Она ему не дает никакой свободы. Следит за ним днем и ночью, встречает на пороге… Он должен немедленно ей отчитываться, во всех подробностях, где он был, с кем, что делал… Ему приходится изворачиваться, лгать… Он устал от ее контроля и от вранья…

Анна. А что еще он вам рассказывал?

Элен. Ой, вспомнила. (Смеется.) У нее одна нога короче другой, так он мне показывал, как она ходит вперевалку за ним, словно хромая утка. Он в спальню, и она за ним, он в прихожую, и она в прихожую… Я умирала со смеху…

Анна (чуть не плача). Девушка, почему вы такая? Злая…

Элен. Вот я как раз подъехала, сейчас буду у вас.

Анна. Как вы попадете в дом, двери закрыты?

Элен. В гаражные двери открыты…

Молодая женщина входит в дом, останавливается в дверях, смотрит внимательно на Анну. Анна осматривает молодую женщину.

Элен. А вот и я! Так вот вы какая! Совсем другая. Давайте знакомиться… Меня зовут Элен. А вы Анна?

Анна (растерянно). Вы точно такая, как я представляла. Блондинка, невысокая. Именно такие женщины ему нравятся…

Элен (смотрит на спящего Майкла). С ним все в порядке. Зачем вы меня обманули?

Анна. Простите… Я была в таком нервном состоянии. Я удивилась, когда телефон зазвонил… Сказала первое, что пришло на ум.

Элен. Катастрофа, тело неподвижно… я чуть с ума…

Анна. Но он действительно был неподвижен…

Элен. Нельзя так обманывать…

Анна. Если бы вы знали, что он мне наговорил, когда вернулся… Про торнадо, про наводнение… в Литлтоне…

Элен. И ничего не сказал о разводе?

Анна. Ни единым словом не обмолвился…

Пауза.

Элен. Странно… Мы твердо договорились… Я надеялась…

Пауза.

Анна. На что вы надеялись?

Элен. Надеялась, что он наконец поговорит с вами…

Анна. Элен, мне вас искренне жалко…

Элен. Почему?

Анна. Вы молодая и совсем не разбираетесь в людях.

Элен. У меня есть время подучиться…

Анна (сочувственно). Не понимаете, с кем связались… Обрекаете себя на тяжелую жизнь… полную волнений… Еще не поженились, а уже волнуетесь, не спите по ночам. Майкл обещал вам позвонить и не позвонил… Сейчас он вас любит, но, когда женится, будет также изменять вам, как мне…

Элен. С чего это вы взяли?

Анна. Он и о вас будет рассказывать другим, что одна нога у вас короче другой.

Элен. Не будет, я не хромая!

Анна. Я тоже!

Элен. Я была уверена…

Пауза.

Анна. Он обещал вам, что сообщит мне о разводе?

Элен. Обещал…

Анна. И ничего о разводе не сказал…

Элен. Понимаю, он был пьян…

Анна. Да, был пьян, но не настолько сильно, как вам кажется… Придумал столько историй, чтобы объяснить свое опоздание… Он всегда что-нибудь сочиняет…

Элен. Вы не пробовали изменить его?

Анна. Конечно, пробовала, но безуспешно… Мой вам совет. Если вы решитесь жить с Майклом, проще измениться самой…

Элен. И не подумаю… Смешно!

Анна. Вам смешно? Это не все… Представьте на минуту, у вас есть муж, умный, интеллигентный, хороший профессионал, быстро продвигается по службе… И вот этот самый муж в гостях ведет себя немного странно…

Элен. Как странно?

Анна. Придя в компанию со своей женой, он находит женщину молодую, старую, красивую, некрасивую, ему неважно, лишь бы она была другая, незнакомая… Ухаживает за нею целый вечер, танцует с нею, где-то по темным углам целуется. А на жену не обращает никакого внимания.

Элен. А жена?

Анна. Жене приходится сидеть в кругу гостей, улыбаться, беседовать и делать вид, что все в порядке, хотя от боли у нее сводит скулы… А когда приходит время уходить из гостей, он говорит жене, что проводит эту новую знакомую… А потом вернется домой…

Элен. А жена?

Анна. Жена возвращается в трамвае домой одна, идет по темным улицам, трясется от страха и…

Элен. А он?

Анна. Возвращается домой под утро, часам к четырем… Иногда приводит с собой…

Элен (кричит). Зачем вы мне это все рассказываете?

За время разговора Элен начинает нервничать, в то время как Анна говорит все более спокойно и уверенно…

Анна. Я… я вас спрашиваю, хотели бы вы иметь такого мужа?

Элен. Почему вы с ним не развелись до сих пор?

Анна. Сначала хотела подать на развод…

Элен. А потом?

Анна. Но потом поняла, что он никогда не бросит меня…

Элен. Почему вы так в нем уверены?

Анна. Майкл бабник, а такие мужчины обычно не покидают свою семью… Им проще бросить любовницу…

Элен. Проще?

Анна. Для знакомства с новыми женщинами им необходим крепкий тыл, место, где можно спрятаться, передохнуть…

Элен. Какая ерунда! Что вы еще придумаете?

Пауза.

Анна. Элен, по правде говоря, я вам очень благодарна…

Элен (удивленно). За что?

Анна. Вы были со мной откровенны, и я поняла, как должна строить мои отношения с Майклом… Не хочу остаться в одиночестве… Не быть такой одинокой, как вы…

Элен (нервно). А я не одинока… Это вы!

Пауза.

Анна. Элен, вы не сможете быть женой Майкла.

Элен. Это еще почему?

Анна. Не достаточно терпеливы, сильны… для этой роли… Здесь нужны железные нервы… А вы… Поищите кого-нибудь другого…

Элен (кричит). Что я вам сделала? Зачем вы мучаете меня?

Анна (спокойно). Это не я, это он мучает нас обоих… Послушайтесь моего совета…

Элен (кричит). Достаточно! Наслушалась! Я в таком состоянии… Я или вас, или его задушу вот этими руками! (Кидается к креслу, где спит Майкл).

Анна (вскакивает с кресла, с криком). Нет! Не надо! Не дам!

Майкл просыпается. Элен исчезает

Майкл. Почему кричишь?

Анна. Она хотела тебя задушить!

Майкл. Кто?

Анна. Твоя любовница.

Майкл (удивленно). Какая еще любовница?

Анна. Блондинка, молодая…

Майкл. Нет у меня никакой любовницы…

Анна. Она из Литлтона…

Майкл. Не знаю никого в Литлтоне…

Анна. Ты обещал жениться на ней… и развестись со мной…

Майкл. Не выдумывай. Я ничего никому не обещал…

Анна (обрадовано). Значит, я все выдумала?

Майкл. Конечно… Придумываешь, черт знает что…

Анна. Ты же сказал. «Придумай сама».

Майкл. Я и в дурном сне не представлял, что ты способна на такие фантазии! (Смотрит на часы.) Господи, остался только час. Дай спокойно поспать. (Зевает и засыпает в своем кресле.)

Анна. Спи спокойно, Майкл, я люблю тебя… (Садится рядом с Майклом на ручку кресла и засыпает.)

ЗАНАВЕС.

 

Попугай

Действующие лица:

Екатерина – женщина лет шестидесяти.

Валерий – молодой человек лет тридцати.

СЦЕНА

Молодой человек сидит за столом и разговаривает по телефону. К столу подходит пожилая женщина.

Екатерина. Молодой человек, это место свободно? Можно сяду рядом с вами?

Валерий. Садитесь. (В телефон.) Так вот, я решил, что делать?.. Больше терпеть этого не намерен… Звонить не буду… Звони сама… (Выключает телефон.)

Екатерина. Молодой человек, Вы тоже пьете виски с содовой.

Валерий. Нет, с водой.

Екатерина. Виски с простой водой? Разве так пьют виски?

Валерий. Я пью с водой…

Екатерина. Надо же! Никогда не пробовала с водой… Я читала, что Хемингуэй пил только с содовой…

Валерий. Я не Хэмингуэй…

Екатерина. Вижу… Мой отец пил только воду и ничего спиртного в рот не брал… А моя мать любила выпить, часто прикладывалась к рюмке. Представляете… она…

Валерий. Представляю…

Екатерина. Нет, не представляете… Вы ведь не знаете, какая она была.

Валерий. Какая?

Екатерина. Веселая, заводная… Выпьет рюмку одну, другую и пойдет плясать, не остановить. А отец сидит рядом со мной, я вижу, ему не по себе, что мать при всех так пляшет. А остановить он ее не может. Сидит улыбается, делает вид, что так и надо, а я чувствую, как он весь внутри сжался, как ему неловко, неловко… Беру его за руку, и мы так сидим с ним, смотрим, на нее, как она отплясывает.

Валерий. Подошел бы и потанцевал с нею, если так уж неловко…

Екатерина. Он не любил танцевать…

Валерий. Поэтому ему было неловко.

Екатерина. Не поэтому. Она когда плясала, в ней появлялось что-то дикое, бесовское, как у вакханок. Не только отцу, всем гостям было неловко…

Валерий. Человек, когда выпьет, становится свободным, ему на всех плевать… Ваш отец не пил, а выпил бы – и потанцевал… Может быть, это вам казалось, что ему было неловко?

Екатерина. Нет, не казалось… Отец так меня прижимал к себе, как будто хотел сказать, не делай так. И вот видите, я выпила и не пляшу… Мой дядя Николай всегда говорил. «Твоя мать уж больно веселая, не такая, как отец. Им не по пути». Мать умерла очень молодая, в пятьдесят лет…

Валерий. А отец?

Екатерина. А отец умер вскорости, через год…

Валерий. Значит, им было по пути…

Екатерина. Вы так думаете?

Валерий. Уверен.

Екатерина. А я уверена была в другом. Когда умерла мать, то я даже обрадовалась, думала вот мы с папой заживем вдвоем, но не получилось… Тогда я решила, что никогда не буду такая, как моя мать, и у меня с дочерью будут совсем другие отношения… Сейчас живу с дочерью…

Валерий. И какие у вас отношения?

Екатерина. Самые непонятные… Она очень устает на работе, приходит, молча раздевается, молча достает еду из холодильника, потом также молча ложится на кровать, после встает, смотрит телевизор… а мне ни слова.

Валерий. Она куда-нибудь уходит из дома?

Екатерина. Вот в том-то и дело, никуда не ходит… Ей некуда ходить…

Валерий. А в кафе, как вы?

Екатерина. И в кафе не ходит…

Валерий. Почему?

Екатерина. Точно не знаю, но мне кажется, ей не с кем… А одной неудобно…

Валерий. Но вы ведь здесь одна.

Екатерина. Вы правильно подметили… Мне можно и одной… Я старая…

Валерий. Не совсем…

Екатерина. Вы так думаете?

Валерий. Вы смотритесь…

Екатерина. Как вы думаете, сколько мне лет?

Валерий. Мне это неинтересно…

Екатерина. Правильно, что не интересуетесь… А то бы я вам сказала…

Валерий. А ваша дочь похожа на вас?

Екатерина. Не совсем. Она красивая, а я так себе. (Пауза.) Вы тоже здесь один… Кого-нибудь ждете?

Валерий. Нет, не жду…

Екатерина. Вы тоже выпили свой бокал виски…

Валерий. За разговором хорошо пьется…

Екатерина. Давайте закажем еще по бокалу… Виски поднимает настроение… Легче знакомиться и разговаривать…

Валерий. Неплохая идея! Сейчас закажу у бармена для меня и для вас…

Мужчина уходит и быстро возвращается с двумя бокалами виски. Женщина вынимает зеркальце и красит губы.

Екатерина. Сколько я вам должна?

Валерий. Нисколько…

Екатерина. Спасибо большое… Я предложила еще выпить, потому что, когда выпьешь, легче знакомиться…

Валерий. Мы уже познакомились…

Екатерина. Но я не знаю вашего имени…

Валерий. Валерий…

Екатерина. Красивое имя. А меня зовут Екатерина Ивановна. У меня был муж тоже Валерий…

Валерий. Почему был?

Екатерина. Мы развелись…

Валерий. Не сошлись характерами?

Екатерина. Можно и так сказать. Он был игрок, а я об этом узнала не сразу, родила ему дочь, а потом все и выяснилось…

Валерий. Как же это выяснилось?

Екатерина. Очень просто… Мы должны были поехать к моим родным, тогда еще были живы мои отец и мать, показать им внучку, нашу дочь. Я дала мужу деньги, чтобы он купил нам всем билеты на поезд. Он пошел с этими деньгами на станцию и не вернулся…

Валерий. Его сбила машина?

Екатерина. Не в этом дело… Я его везде искала, по всем моргам, нигде не могла найти… Давала объявления в газеты, нигде, ничего, никакого ответа…

Валерий. Что с ним случилось?

Екатерина. Вернулся через два месяца… Вместе со своим приятелем, у которого он прожил все это время…

Валерий. Не понимаю…

Екатерина. Когда муж пошел на станцию, до станции не дошел…

Валерий. Заглянул по дороге в казино.

Екатерина. Вы тоже игрок?

Валерий. Нет, этим не увлекаюсь…

Екатерина. У вас должны быть какие-нибудь увлечения? Хобби?

Валерий. Люблю ездить на мотоцикле…

Екатерина. Это же опасно!

Валерий. Если ездить с головой, не превышать скорость, то не опасно…

Екатерина. Надеюсь, вы не рокер?

Валерий. Нет… Расскажите про вашего мужа, вы его простили в конце концов?

Екатерина. Как вы бы поступили, если бы ваша жена пропадала два месяца, а потом заявилась в дом и стала просить прощения и извиняться?

Валерий. Не пустил бы на порог…

Екатерина. Вот вы и ответили… Я его не простила…

Валерий. Любопытная история…

Екатерина. А теперь ваша очередь… расскажите что-нибудь любопытное…

Валерий. Мне нечего рассказывать…

Екатерина. Такой интересный мужчина… Неужели у вас не было никакой знакомой девушки?

Валерий. Была одна, но мы поссорились… навсегда…

Екатерина. Из-за чего вы так поссорились?

Валерий. Из-за ее попугая… У нее в квартире живет попугай, который матерится…

Екатерина. Она его научила материться?

Валерий. Нет, попугай матерится по-английски… Попугая ей подарил американец. Он проработал год в этом городе, а потом уехал в свою Америку.

Екатерина. Если по-английски, то это ничего… Не все понимают английский…

Валерий. Но я как раз понимаю…

Екатерина. Как он матерится?

Валерий. Важно не как, а когда…

Екатерина. Когда?

Валерий. Когда я подхожу к Елене поближе, чтобы ее обнять, попугай кричит истошным женским голосом. «Диа, фак ми! Фак ми!»

Екатерина. В Америке это почти литературное слово, там они на каждом шагу так говорят и по любому поводу…

Валерий. Но у меня руки опускаются, я не могу ничего…

Екатерина. Надо накрыть его тряпкой, и делу конец…

Валерий. Под тряпкой он тоже кричит… Еще громче…

Екатерина. Елена пробовала от этого попугая отделаться, продать или подарить кому-нибудь?

Валерий. Не хочет… А я поставил вопрос ребром: или я, или попугай…

Екатерина. Может быть, не надо было так ребром? Потерпеть немного, попробовать уговорить, пойти на уступки…

Валерий. Кого уговорить? Попугая?

Екатерина. Елену, может быть, она пошла бы вам навстречу…

Валерий. Пробовал, не идет.

Екатерина. Да, конфликт у вас получается… Серьезный.

Валерий. В том-то и дело… Все, считайте дело законченным…

Екатерина. Валерий, как же вы теперь будете в полном одиночестве? Это нелегко, по себе знаю… (Пауза.) У меня идея… Я приглашаю вас к себе домой… Мой дом недалеко отсюда… пять шагов…

Валерий. Спасибо, не могу, занят…

Екатерина. Я вас серьезно приглашаю в гости…

Валерий. Я сказал, не могу… в другой раз…

Екатерина. Очень жаль… Благодарю за интересную беседу и за виски… До свидания…

Валерий. Вам тоже спасибо…

Екатерина (грустно). До свидания… Так редко можно встретить в наше время воспитанного молодого человека… Так редко это случается… (Встает со стула, пошатываясь. Хватается за стул.) Извините, чуть не упала. Наверное, выпила лишнее… Две рюмки виски… Боюсь, не доберусь до дома… Я пошла… Пока, Валерий… (Шатаясь, идет к дверям.)

Валерий (бежит за нею). Подождите, Екатерина Ивановна, я провожу вас…

Екатерина (радостно). До дома?

Валерий. Разумеется.

Екатерина. Спасибо большое… Вы действительно очень воспитанный молодой человек. Не беспокойтесь, у меня нет попугая… Дома только моя дочь… Сидит совсем одна-одинешенька… Я познакомлю вас с нею… она красивая…

ЗАНАВЕС.

 

Прощание

Действующие лица:

Анна – молодая женщина двадцати лет, студентка.

Петр – юноша восемнадцати – девятнадцати лет, студент.

СЦЕНА

Действие происходит в 60-х годах. Комната Анны в общежитии. Анна занята стиркой. Стук в дверь, Анна открывает двери, на пороге Петр.

Петр (старательно бодрым голосом). Проходил мимо, увидал в твоем окне свет… Не ждала?

Анна. Не ждала…

Петр. Вижу…

Анна. Проходи…

Петр. Устроила стирку…

Анна (тихим голосом). Да, устроила…

Петр. Сейчас ночь, а ты…

Анна. Надо же что-то делать. Зачем пришел?

Петр. Анна, нам надо поговорить… Мне надо тебе объяснить кое-что…

Пауза.

Анна (упавшим голосом). Значит, это правда?

Петр. Ты все знаешь?

Анна. Ольга звонила сегодня утром, у нее был такой радостный голос… сказала, вы решили пожениться. Я ей не поверила… Иногда она любит приврать… Это так неожиданно…

Петр. Для меня тоже… Анна, пойми, так сложились обстоятельства. Я хочу тебе все объяснить… Я узнал только несколько дней назад, что Ольга беременна. Я должен на ней жениться… У меня нет другого выхода…

Анна. Сколько месяцев беременности?

Петр. Ольга говорит, что два…

Анна. А аборт?

Петр. Ей нельзя делать аборт, что-то у нее не в порядке…

Анна. Значит, это случилось два месяца назад, после нашего вечера в институте?

Петр. Да…

Анна. Я сама тогда пригласила ее к нам на вечер.

Петр (обрадовано). Да, да, это была твоя идея.

Анна. Но на танец пригласил ее ты…

Петр. Из вежливости… Она в первый раз пришла к нам на вечер в институт, никого не знала. Ей очень хотелось танцевать… У нее горели глаза, и она была такая возбужденная…

Анна. Я тоже хотела танцевать…

Петр. Но ты неплохо отплясывала с Михаилом…

Анна. Это было совсем не то…

Петр. Ольга вцепилась в меня во время танца… Так прижималась… У меня кружилась голова. Я никак не мог от нее оторваться…

Анна. А что было потом?

Петр. Ольга утащила меня в свою комнату в общежитии…

Анна. А потом?

Петр. Ольга сделала меня мужчиной… а ты…

Анна. Договаривай, договаривай… (Пауза.) Понимаю, а я не смогла… Поэтому ты решил на ней жениться?

Петр. Я тебе уже объяснил. я решил жениться из-за ребенка… Ольга беременна, и я отец ее ребенка…

Анна. Почему ты не предохранялся, когда был с ней?

Петр. Она меня уверила, что сама об этом позаботится.

Анна. Ольга всего на два года старше нас, но она давно хотела иметь ребенка… Ей никак не удавалось забеременеть… Ни с кем не получалось.

Петр (гордо). А вот со мной получилось и с первой же ночи…

Анна. Значит, она обманула тебя.

Петр. Выходит, так… Теперь я ученый…

Анна. Петр, почему ты не сказал мне о твоих отношениях с Ольгой раньше…

Петр. Язык не поворачивался…

Анна (грустно). Петр, я не понимаю, почему все так получилось.

Петр. Я сам не понимаю…

Анна. Мы были с тобой так близки…

Петр. Между нами не было настоящей близости.

Анна. Что ты имеешь в виду? Секс?

Петр. Между нами было много непонятного. В самый последний момент, когда я хотел, ты отталкивала меня…

Анна. Я боялась забеременеть.

Петр. Сейчас существует много средств, чтобы предохраняться…

Анна. Эти средства не всегда помогают.

Петр. Если бы это случилось, мы бы поженились…

Анна. Ты ни разу не сказал мне это…

Петр. А ты хотела за меня выйти замуж?

Анна. Конечно…

Петр. Почему я об этом ничего не знал?

Анна. Ты не хотел знать! Всегда уходил в сторону от моих вопросов. Ты ведь ни разу не сказал мне этих слов: «Я люблю тебя».

Петр. Ты их ждала?

Анна. Да.

Петр. Я решил сказать эти слова в момент нашей близости… но у нас ничего не было…

Пауза.

Анна. Мне кажется, что это могло произойти в тот день, когда мы попали под дождь… Ты помнишь?

Петр. Мы были такие мокрые, сухой нитки не было… На тебе все промокло, и бюстгальтер, и платье, и… все…

Анна (радостно откликается в ответ). Мы так смеялись…

Петр. Ты была в белом платье с розовыми цветами…

Анна. Из-за дождя оно стало совсем мокрое, мы вцепились в него с двух сторон, выжимали, выжимали, чуть не порвали…

Петр. Мы старались высушить платье, а оно все равно было мокрое. Ты надела его прямо на голое тело…

Анна. Ты тогда сказал, что в таком виде появляться на людях неприлично?

Петр. Мокрое платье все просвечивало, был виден твой живот, грудь… и все остальное…

Анна. Ты в мокрых трусах без брюк тоже выглядел не слишком прилично…

Петр. Я был возбужден… еле успокоился…

Анна. Я тоже возбудилась… от твоего вида… (С сожалением.) Но между нами тогда ничего не было.

Петр. Ты была такая красивая, хрупкая… А ты тоже хотела, чтобы мы?..

Анна. Да.

Петр. Почему же ты мне об этом ничего не сказала?

Анна. А что я должна была сказать?

Петр. Что ты тоже хочешь…

Анна. Об этом не говорят…

Петр. Можно было показать… жестами.

Анна. Я старалась. Помнишь, я взяла твою руку и прикоснулась к ней щекой.

Петр. Нет, не помню… Покажи, как ты это сделала.

Анна берет руку Петра и прижимает ее к своей щеке.

Петр. Разве так надо показывать желание?

Анна. А что я должна была сделать?

Петр. Прижаться ко мне, вся…

Анна. Почему ты сам не сделал этого?

Петр. Я думал, что я тебе неприятен…

Анна. Наоборот…

Петр. Ты должна была помочь мне…

Анна. Как? У нас с тобой разные роли: мужчины догоняют, женщины убегают…

Петр. Откуда это известно?

Анна. Читала…

Петр. Ты не читала, что женщины в сексе тоже принимают самое активное участие?

Анна. Нет… Никогда не встречала… Хотя Джеймс Джойс в воспоминаниях описал, как он познакомился со своей будущей женой… Он стоял на мосту мимо, проходила красивая девушка, которая ему понравилась. Джойс окликнул ее, незнакомка подошла к нему, расстегнула его брюки и залезла туда руками… Я, когда прочитала об этом, была так шокирована…

Петр. А писатель Джойс?

Анна. Он женился на ней.

Петр. Вот видишь…

Анна. Петр, мне жаль, что между нами ничего не произошло в тот день…

Петр. Мне тоже…

Анна. Я до сих пор не понимаю, почему так все случилось?

Петр. Я был не слишком настойчив… Ты должна понять, что я тоже боялся…

Анна. Чего ты боялся? Ты же мужчина…

Петр. Я не имел никакого опыта с другими женщинами… Боялся, что может не получиться.

Анна. Погоди… (Выскакивает в другую комнату и приносит белое платье с розовыми цветами, то самое, которое было на ней надето, когда они с Петром промокли, и бросает его в таз с водой. Вынимает из таза мокрое платье и начинает его выжимать.) Помоги мне…

Петр и Анна начинают выжимать платье с двух сторон.

Анна. Осторожней, можешь порвать… (Прикладывает платье к себе.)

Петр. Это то самое?

Анна. Петр, хочешь, я сейчас его надену?

Петр. Да, да… (Пауза.) Хотя нет, не надо… Уже поздно…

Анна (разочаровано). Поздно? В каком смысле? Почему ты не уходишь, если поздно?

Петр. Анна, ты разрешишь мне у тебя остаться?

Анна. На всю ночь?

Пауза.

Петр. Да. Анна, завтра я переезжаю к Ольге, мы решили жить вместе. Ребенку нужен…

Анна. Зачем ты пришел? Зачем ты меня мучаешь?

Петр. Я пришел, чтобы проститься…

Анна. Разве так прощаются?.. Ты ничего не понимаешь…

Петр. Как надо прощаться?

Анна. Не так! Не так люди расстаются. Это не по-человечески…

Петр. Анна, мы не расстаемся. Мы такие близкие друзья… Вместе готовились к экзаменам, ходили в кино…

Анна (плачет). Были! Были друзья!

Петр. А сейчас кто мы?

Анна. Сейчас? Не знаю…

Петр. Я все равно хочу быть твоим другом…

Анна. Почему?

Петр. Ты мне нужна. Ты близкий мне человек, я тебе могу верить… Я запутался… Ты поможешь мне разобраться… Учти, я тебе первой сказал, что мы с Ольгой решили пожениться…

Анна (продолжает плакать). Заткнись! Не говори ничего! Уходи! Уходи! Не мучай меня!

Петр. Это моя последняя ночь… последняя возможность… Я не могу так просто уйти. Сегодня я хочу быть с тобой…

Анна. Как ты можешь так говорить? Ты же женишься! Не могу больше тебя видеть!

Петр (тихо). Я никуда не уйду.

Анна. Не уйдешь! Хочешь проститься по-человечески!.. Тогда получай…

Анна хватает мокрое платье и начинает хлестать им Петра по лицу, по рукам. Петр выхватывает из рук Анны платье, обвивает его вокруг ее шеи, прижимается к ней, обнимает ее.

Петр. Милая, дорогая, родная… Прости меня… Я запутался… Помоги мне, я не понимаю, что происходит со мною. Ты мне нужна… Сегодня нам будет хорошо… Успокойся… Молчи, ничего не говори… Прижмись ко мне… Покрепче… Вот так… О Господи, как я давно тебя хотел… Скажи что-нибудь… Тебе хорошо? Не хочешь говорить, кивни головой… Поцелуй меня…

Анна обнимает Петра, прижимается к нему, целует его.

ЗАНАВЕС.

 

Репетиция

Действующие лица:

Михаил – мужчина шестидесяти лет.

Ксения – бывшая жена Михаила, женщина шестидесяти лет.

СЦЕНА

Михаил выглядит моложе своего возраста, спортивный и подтянутый. Он актер и во время диалога любит поиграть различные роли. Михаил приходит к бывшей жене, которая никак не может понять причину развода, произошедшего в их семье полгода назад…

Михаил. Здравствуй, Ксения…

Пауза.

Ксения (удивленная застывает около дверей). Здравствуй… Михаил.

Михаил. Это тебе… (Протягивает Ксении букет цветов.)

Ксения. Мне? Не ожидала… Когда жили вместе, цветочка не дарил, а тут целый букет!.. Зачем пришел?

Михаил. Просто так…

Ксения. Я знаю, не просто так… Может, мой диван захотел утащить к себе?

Михаил. Диван мне больше не нужен… Ксения, принеси, пожалуйста, стаканчик воды… На улице жара, я в костюме. Пить хочется…

Ксения. Сейчас. (Приносит стакан с водой.)

Михаил (выпивает воду). Спасибо…

Ксения. Проходи, что стал?

Михаил (проходит в комнату и садится на диван, оглядывается по сторонам). А у тебя все по-старому, ничего не изменилось, с тех пор, как я уехал…

Ксения. Чтобы менять, деньги нужны… На мою пенсию не разгуляешься, сам знаешь… А твоя молодая, как ее, сожительница… получает хорошую зарплату?

Михаил. Я сам собираюсь работать.

Ксения. При мне не работал, все болел, а теперь выздоровел?

Михаил. Ксения, никак не можешь забыть наше прошлое…

Ксения. А ты не можешь представить, как тяжело и обидно разводиться в шестьдесят лет. Ведь мы прожили десять лет вместе… (Пауза.) Все думаю, думаю, хочу понять, почему мы развелись, чего тебе не хватало?

Михаил. Что придумала?

Ксения. Когда я работала и получала зарплату, ты жил со мной, а как вышла на пенсию, сразу нашел себе другую, помоложе.

Михаил. Не сразу…

Ксения. Правильно. Полгода пожил на мою жалкую пенсию, сообразил, что денег стало меньше, заволновался, забегал по знакомым… (Пауза.) Как ты мог забыть мою заботу? Помнишь, когда ты болел, я за тобой ухаживала, кормила с ложечки, черный кофе в постель подавала.

Михаил. Положим, твой кофе был вовсе не черный…

Ксения. Прекрасно знаешь, как приходилось экономить, ведь жили на одну мою зарплату… Но я всегда старалась тебе приготовить все, что ни попросишь, скажешь суп, варила суп, макароны, отваривала макароны, котлеты жарила…

Михаил. А греческий салат, как мне подавали в ресторане, не смогла приготовить…

Ксения. Не смогла… Потому что в ресторане не была ни разу… Небось твоя молодая, как ее там, делает такой салат?

Михаил. Мы заказываем салаты в ресторане…

Ксения. С нею по ресторанам ходишь, а меня ни разу не пригласил…

Михаил (дружелюбно). Ксения, по правде говоря, ты готовила домашнюю еду лучше, чем в ресторане…

Ксения (печально). Признайся, тебе стыдно было ходить со мной по ресторанам? Конечно, я поправилась на пенсии, ни в одно нарядное платье не могла влезть…

Михаил (устало). Ксения, забудь… Помнишь, как нам было хорошо, когда мы отдыхали во Флориде. Помнишь, мы тогда с тобой танцевали танго.

Михаил встает и начинает танцевать танго. Приглашает Ксению, но та отказывается танцевать.

Ксения. Знаешь, о чем я больше всего жалела, когда мы разъехались?

Михаил. О чем?

Ксения. О журнальном столике, чуть не плакала.

Михаил. Столик я сам покупал, поэтому и забрал его с собой…

Ксения. Покупал на мои деньги…

Михаил. Ошибаешься, на свои…

Ксения. Может быть, ты и диван покупал на свои деньги?

Михаил (иронично). Почему ты жалеешь о столике?

Ксения (печально). Столько вечеров мы провели вместе, сидели на этом диване, смотрели телевизор… Рядом с диваном стоял журнальный столик, мы ели и пили…

Михаил. Прекрасно знаешь, все люди при разводе делят имущество… Мы с тобой не исключение…

Пауза.

Ксения. Мне теперь от тебя ничего не нужно…

Ксения. Совсем ничего?

Михаил. Совсем ничего…

Ксения. Не верю… Хочешь получить мою картину…

Михаил. Не угадала… мне нужна только твоя помощь…

Ксения (недоверчиво). Какая еще помощь?

Михаил. Вернее совет… (Пауза.) Ксения, сядь рядом со мной на диван, посидим, поговорим спокойно…

Ксения (осторожно садится на диван подальше от Михаила, вспоминает). Когда мы с тобою разъехались, я долго мечтала, что ты придешь ко мне, мы посидим, поговорим мирно, как прежде…

Михаил. Я и пришел мириться. (Михаил придвигается поближе к Ксении.) В данный момент устраиваюсь на работу…

Ксения (не отодвигается). Не может быть! Не представляю, кому понадобился старый актер вроде тебя? Ты давно нигде не работал…

Михаил. Меня пригласил мой знакомый режиссер, Вадим, сниматься для рекламы на телевидении.

Ксения. Поздравляю, сейчас за рекламу кое-что платят…

Михаил. Не кое-что, а совсем неплохо. В молодости я рекламировал пиво, а потом долгое время искал работу, меня никуда не брали, но, как ни странно, теперь, в старости, пригодился…

Ксения. Интересно, что ты можешь рекламировать?

Михаил. Ваягру…

Ксения (удивленно). Ты согласился рекламировать эту самую гадость?..

Михаил. А почему нет? Ваягра многим помогает…

Ксения. Как ты собираешься эту штуку рекламировать?

Михаил. Вадим написал для меня специальный сценарий в трех действиях…

Ксения. Интересно, что он там написал?..

Михаил. Действие первое: мужчина находится в своей квартире, собирается на свидание. Бреется, причесывается, надевает хороший костюм, завязывает на шее галстук… Действие второе: мужчина идет по улице, заходит в цветочный магазин, выходит из магазина с букетом цветов, напевая всем знакомую мелодию…

Ксения. Мелодию? Например…

Михаил. Я решил спеть мелодию шестидесятых годов. Буду напевать что-нибудь из «Битлов»…

Ксения. Спой…

Михаил (встает с дивана и прогуливается с букетом в руках, напевая). I need you… I need you… I need you… (Затем садится на диван рядом с Ксенией.)

Ксения. А затем?

Михаил. Действие третье, приходит к своей знакомой, звонит в дверь… Нет, не так… звонит, но не сразу…

Пауза.

Ксения. Забыл?

Михаил (медленно, вспоминая). Сперва подходит к дому… достает из кармана расческу, смотрится в стеклянную дверь, причесывается… а уже после этого звонит… Когда ему знакомая открывает двери, входит в комнату, дарит ей букет цветов и просит стакан воды…

Ксения. Насколько я понимаю, сначала ты должен поздороваться…

Михаил. Естественно, сперва здоровается, а затем просит воды. Когда знакомая идет за стаканом, мужчина, незаметно, вынимает из кармана таблетку ваягры и принимает ее, запивая принесенной водой…

Ксения (смотрит с подозрением). А что потом?

Михаил. Потом они садятся на диван, начинают беседовать, включают телевизор…

Ксения (придвигается поближе к бронзовой настольной лампе). Разве мужчина не сразу набрасывается на женщину?

Михаил. В том то и дело, что не сразу…

Ксения. Почему? Я думала, что немедленно…

Михаил. Действие ваягры начинается через десять-пятнадцать минут после приема таблетки… Когда ваягра начинает действовать, только тогда мужчина обнимает женщину, и они начинают заниматься сексом…

Ксения. Неужели все это будет показываться по телевизору? Тебе не стыдно?

Михаил. Не волнуйся, в сценарии все предусмотрено. Мужчина одной рукой обнимает женщину, а другой тянется к выключателю, свет гаснет… Конец рекламы…

Ксения. Когда тебя собираются снимать?

Михаил. Завтра, утром…

Ксения. Осталось совсем мало времени… Запинаешься, плохо помнишь сценарий, тебе нужна еще репетиция…

Михаил. Репетиции уже были, Вадим остался мною доволен, но велел провести окончательную репетицию с ваягрой, чтобы проверить ее действие на мой организм.

Ксения (держится за лампу одной рукой). Ты когда-нибудь принимал эту… самую… ваягру?

Михаил. А ты?

Ксения. Конечно нет, я – женщина…

Михаил. Ваягра помогает и женщинам… Для секса… И для коммуникаций.

Ксения. Мне теперь секс не нужен… А коммуникации с кем попало тем более. С тех пор, как мы расстались.

Михаил (обнимает Ксению за плечи). Ксения, ты должна знать, учеными доказано, что секс полезен, как для мужчин, так и для женщин… Советую попробовать…

Ксения. Отстань со своими советами…

Михаил (достает из кармана таблетку ваягры). Могу дать одну, для пробы… Смотри, какая маленькая.

Ксения. С ума сошел… Я этих таблеток не видела и видеть не хочу…

Михаил. Неужели не интересно, как она на тебя подействует? Имей ввиду, одним ваягра помогает, а на других никак не действует… Попробуй…

Ксения (с ужасом смотрит на таблетку, хватает со стола лампу). Сказала не буду…

Михаил (ласково уговаривает Ксению). Ксения, не упрямься! Одну маленькую таблетку… Прошу тебя… Боишься?

Ксения (с ужасом). Ничего я не боюсь! Спрячь немедленно!

Михаил. Как хочешь! (Прячет таблетку.) Потом пожалеешь… (Неожиданно хватает Ксению за талию и пытается посадить ее к себе на колени.)

Ксения (отчаянно сопротивляется, бьет Михаила в грудь и вскакивает с дивана). Убери руки! Что с тобой?

Михаил (радостно). Ваягра заработала! Наконец подействовала! (Смотрит на часы.) Ровно через десять минут, я засек время!

Длинная пауза.

Ксения (кричит). Подлец! Наконец я поняла, зачем пришел ко мне! Решил устроить здесь свою репетицию!

Михаил (встает с дивана, старается обнять Ксению). Ксения, последний раз говорю, не будь дурой!

Ксения (вырывается из объятий Михаила, хватает букет цветов и начинает хлестать его по лицу букетом). Цветы принес! Убирайся к своей молодой… б…», с ней и репетируй…

Пауза.

Михаил. Уже пробовал… Должен огорчить… к сожалению, с нею мне ваягра не требуется…

Ксения (кричит). Вон! Не хочу видеть тебя! Мерзавец!

Пауза.

Михаил (голосом трагического актера). Ксения, можешь не ломать свою голову! Тебе никогда не понять, почему мы расстались. Прощай! (Берет свой потрепанный букет и гордо удаляется.)

Ксения (расстроенная садится на диван, но быстро вскакивает и бежит вслед за Михаилом). Михаил, постой!.. Я передумала! Вернись!

ЗАНАВЕС.

 

Русский мастер-класс

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова в возрасте восьмидесяти пяти лет.

Анна – молодая студентка театральной студии Московского Художественного театра.

Сцена

1954 год. Артистическая комната Книппер-Чеховой в театре. Книппер-Чехова сидит в кресле в ожидании студентки театральной студии Московского Художественного театра. На вешалках висят платья для разных театральных постановок. Ольга Леонардовна подходит к вешалке, берет пальто Раневской из пьесы «Вишневый сад», примеряет его… Стук в дверь. Ольга Леонардовна быстро вешает пальто и садится в кресло.

Книппер. Войдите.

Входит Анна, студентка студии Московского Художественного театра.

Анна. Здравствуйте, Ольга Леонардовна…

Книппер. Здравствуй, Анна. Почему ты опаздываешь?

Анна. Я не могла прийти раньше… извините за опоздание…

Книппер. Ты прекрасно знаешь, не люблю, когда студенты опаздывают…

Анна. Знаю, простите меня…

Книппер. Анна, хочешь чаю?

Анна. Не откажусь… Спасибо…

Книппер. Садись…

Анна (садится за стол и берет приготовленную для нее чашку с чаем). Ольга Леонардовна, а у меня новость! Наша театральная студия на выпускном экзамене будет показывать пьесу Антона Павловича Чехова «Вишневый сад»…

Книппер. Очень приятно… Чем могу быть полезной?

Анна. Вадим, режиссер этого спектакля, поручил мне роль Раневской…

Книппер. Анна, я рада за тебя… Может быть, это твой шанс…

Анна. Ольга Леонардовна, помогите мне… Вы так много играли Раневскую…

Книппер. Играла Раневскую почти всю жизнь, пока мне не исполнилось восемьдесят… Надеюсь, ты подготовилась к уроку?

Анна. Выучила всю роль наизусть…

Книппер. Но этого недостаточно… Ты должна чувствовать и понимать свою героиню. Какой, по-твоему, характер у Раневской?

Анна. Она… легкомысленная…

Книппер. Предположим, а еще?

Анна. Жизнелюбивая…

Книппер. Может быть…

Анна. Неугомонная…

Книппер. В каком смысле?

Анна. Она довольно пожилая, но хочет всем нравиться…

Книппер. Сколько, ты думаешь ей лет?

Анна. Лет пятьдесят пять…

Книппер. Милая, разве это называется «пожилая»… Мне восемьдесят пять, я тоже хочу всем нравиться.

Анна. Извините, не хотела вас обидеть…

Книппер. Я не из обидчивых…

Анна. Ольга Леонардовна, нам на лекциях говорили, что Раневскую вместе с Чеховым создали вы. Раневская – это вы…

Книппер. Антон писал мне: «Раневскую играть нетрудно, надо только с самого начала взять верный тон; придумать улыбку и манеру смеяться, надо уметь одеваться… Ты это все умеешь»… Анна, надень это пальто и пройдись по сцене, как Раневская…

Анна надевает пальто и идет по сцене вихляющей походкой модели.

Книппер. Дорогая моя, разве так ходят аристократки? Ты двигаешься, как горничная… Подними подбородок… Выше… И не верти задом. Двигайся медленней, с достоинством… Спина прямая…

Анна пытается идти по сцене плавно, медленно поворачивая голову.

Книппер (неодобрительно). Ну, поплыла… Ты должна быть напряжена, как скаковая лошадь перед бегом… Каждая твоя жилка натянута, дрожит и трепещет от одной мысли, от одного желания…

Анна. Какого желания?

Книппер. Возбудить, понравиться…

Анна (растерянно). Кому?

Книппер. Любому мужчине… всем… А теперь улыбнись, потом засмейся… при смехе запрокинь голову…

Анна улыбается, старается засмеяться.

Книппер. Надо смеяться громко, заразительно – так, чтобы и зрители заулыбались… А ты как неживая… Теперь попробуем первую сцену, из первого акта. Итак, Раневская приезжает из Парижа в свой дом. Надеюсь, ты выучила слова из первого действия?

Анна. «Детская, милая моя… прекрасная комната»…

Книппер (подсказывая). «Я тут спала, когда была маленькой… И теперь…» Что, ты ничего не помнишь?

Анна. «И теперь я как маленькая»… Ольга Леонардовна, я не могу… Не получается…

Книппер. Дальше, что ты еще выучила?

Анна. «О мой милый, мой нежный прекрасный сад!.. Моя жизнь»… Не помню…

Книппер. «Моя молодость, счастье мое. Прощай!.. Прощай!» (Пауза.) Анна, что с тобой? На урок опаздываешь… Вид отсутствующий… К роли не подготовилась…

Анна. Я вам все объясню… Дело в том…

Книппер. В чем?

Анна. Я только что от врача… Врач сказал, что я беременна… (Пауза.) Не знаю, как быть теперь… Выпускные экзамены через шесть месяцев…

Книппер. Сколько месяцев?

Анна. Два…

Книппер. Ну, и все-таки, что ты собираешься делать?

Анна. Не знаю…

Книппер. Ты понимаешь, что, если ты не будешь участвовать в экзаменационном спектакле… тебя не возьмут в труппу театра?

Анна. Понимаю…

Книппер. Ты должна решить все сама… И как можно скорее… У тебя еще есть время… разобраться… (Пауза.) А сейчас мы продолжим урок… Соберись и сконцентрируйся…

Анна. Я постараюсь… сейчас, одну минутку…

Пауза.

Книппер. Анна, мне приходилось выступать на сцене в любой ситуации… даже во время болезни…

Анна. Я сейчас…

Пауза.

Книппер. Когда я выходила на сцену, публика замирала… Я слышала дыхание зала… Зрители следили за каждым моим движением, выражением лица, улыбкой…

Анна. Это понятно… Вы же были не только знаменитой актрисой, но и женой великого писателя. Все вам завидовали…

Книппер. Завидовали, потому что не представляли, каково быть женой писателя и ведущей актрисой театра… Вся Москва следила за нашими отношениями…

Анна. Когда вы познакомились с Антоном Павловичем?

Пауза.

Книппер. Давно это было… Станиславский, Немирович, я и группа актеров, мы все стремились создать новый театр и найти новые современные пьесы, чтобы привлечь к театру думающую, интеллигентную публику… Театру нужен был свой драматург… Я встретилась с Чеховым после постановки «Чайки» в нашем театре, и с этого момента начинается наше знакомство… Через год после первого знакомства Антон пригласил меня в Ялту…

Анна. Как я вам завидую…

Книппер. Лето мы провели вместе с Антоном в Ялте… Счастливые шесть недель… Нежно простились… Антон был взволнован, я тоже… Я заплакала… Наши отношения стали очень близкими…

Анна. И вы вышли за него замуж?

Книппер. Не сразу… Оказалось, любовницей стать намного легче, чем женой…

Анна. Это и моя проблема… Так всегда бывает…

Книппер. Так бывает, когда имеешь дело с обыкновенными мужчинами… Я же считала, что мои отношения с писателем, человеком неординарным, сложатся иначе… Я и не представляла, что это будет так трудно…

Анна. Может быть, вы… поторопились стать любовницей?

Книппер. Милая моя, а как иначе женщина может привязать к себе мужчину? Ты знаешь другой способ?

Анна. Я думаю… мне кажется… когда мужчина прикладывает много усилий, чтобы добиться женщину, то он ценит ее больше…

Книппер. А твой режиссер Вадим долго тебя добивался?

Анна (смущенно). Простите, но я не могу ответить на ваш вопрос…

Книппер. Все ясно, раз ты играешь главную роль в спектакле…

Анна. Вы… хотите сказать, что все актрисы, исполняющие главные роли, любовницы режиссеров?

Книппер. Это в традициях театра…

Анна. Значит, и вы… тоже?

Книппер. Для чего ворошить прошлое?

Анна. Ваша жизнь – история Московского Художественного театра… На лекциях нам говорили, что вы были ученицей Немировича-Данченко, это правда?

Книппер (поколебавшись). Да…

Анна. А Чехов знал об этом… об этой традиции?

Книппер. Думаю, знал… Он не был наивным в вопросах жизни и любви.

Анна. Как он отнесся к этому?

Книппер. Женился на мне…

Анна. После женитьбы на Чехове вы были счастливы?

Книппер. Может быть, несколько дней… Я не понимала, что мои трудности только увеличиваются…

Анна. Почему?

Книппер. Ухудшились отношения с сестрой и матерью Антона и с другими его родственниками… Почти сразу после женитьбы Антон объявил, что хочет иметь ребенка.

Анна (с восторгом). Ребенок от Чехова! Это счастье!

Книппер. Милая моя, не так просто забеременеть на таком большом расстоянии, да еще, если в театре претендуешь на главные роли…

Анна. Но ведь вы проводили какое-то время вместе?

Книппер. Да, я приезжала в Ялту, в основном летом, на несколько недель… Когда я жаловалась Антону, что не могу приехать к нему зимой, он отвечал: «Я женился на актрисе и знал, что зимою ты будешь жить в Москве». Его устраивала наша раздельная жизнь… Он всегда говорил: «Жена должна быть как луна – то появляться, то исчезать»…

Анна. Непонятно…

Книппер. Никто не мог понять наших отношений… Я сама не понимала Антона… (Пауза.) И все-таки в конце концов решилась… И, несмотря на все трудности… забеременела!

Анна. Но у вас нет детей!

Книппер. Моя беременность была неудачной… Я чуть не умерла… (Пауза.) Мы не виделись с Антоном четыре месяца… Немирович разрешил мне поехать в Ялту зимой всего на пять дней… Мы прожили с Антоном эти дни в полном уединении… Все было замечательно, а через месяц я попала на операционный стол…

Анна. Почему?

Пауза.

Книппер (поколебавшись). У меня была внематочная беременность. (Пауза.) Антону в письме я сообщила, что случился выкидыш после шести недель беременности… Но объяснить, почему мне потребовалось срочная операция… так и не смогла…

Анна (огорченно). Ольга Леонардовна, мне кажется, вы написали Чехову неправду о своей беременности?

Книппер. Мне не хотелось огорчать Антона… Срок беременности был восемь недель, а восемь недель назад я находилась в Москве, Антон – в Ялте…

Анна (догадываясь). Поэтому вы срочно приехали в Ялту зимой, в театральный сезон?..

Книппер. В нашей ситуации было важно одно: и Антон, и я хотели иметь ребенка…

Анна (с недоумением). Как вы пошли на обман? Чехов великий русский писатель!

Книппер. А я великая актриса!

Анна. Чехов догадался о вашей неверности?

Книппер. Антон никогда ни одним словом не намекнул мне о своих подозрениях, наоборот уговаривал снова попробовать забеременеть…

Анна (расстроенно). Теперь я вижу, вы любили себя и театр больше, чем своего великого мужа! (Начинает собирать свои вещи.)

Книппер. Анна, куда ты?

Анна. Мне лучше уйти… Я должна встретиться с Вадимом… От разговора с ним все зависит… Вадим знает, что я пошла к врачу… Мне надо с ним поговорить…

Книппер. Успеешь… Сядь… Урок не кончен… Прочти монолог Раневской из последнего действия… Надеюсь, ты его выучила?

Анна. Я лучше прочту другой монолог… Который мне нравится больше.

Книппер. Хорошо, читай…

Пауза.

Анна. «Я – чайка! Нет, не то… Помните как подстрелили чайку? Случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил. Сюжет для небольшого рассказа… Не то… О чем я? Я говорю о сцене… Я – актриса! Теперь уж я не такая… Я – настоящая актриса, я играю с наслаждением, с восторгом, пьянею на сцене и чувствую себя прекрасной»…

Книппер. Молодец! Замечательно прочла! Почему ты выбрала этот монолог?

Анна. Я чувствую себя сейчас, как Нина Заречная, героиня «Чайки»…Ольга Леонардовна, что мне делать?

Книппер. Анна, выслушай меня, прежде чем будешь решать… что тебе делать… Ты молодая, многого не понимаешь. Но жизнь тяжелая и жестокая вещь… А жизнь актрисы в особенности…

Анна. Почему в особенности?

Книппер. Видишь, какая у меня спина?

Анна. Прямая…

Книппер (торжественно). Вот именно, а мне восемьдесят пять лет… Я пережила две революции, две мировые войны, гражданскую войну, Сталина… Я сумела держать удары судьбы… Если ты хочешь стать ведущей актрисой, тебе придется принести в жертву и свою личную жизнь и…

Пауза.

Анна. Ольга Леонардовна, вы хотели иметь детей?

Книппер. Конечно… Мы не успели… Антон умер, когда ему было всего сорок четыре года… (Пауза.) Но мы прожили нашу жизнь не зря. Нам все-таки удалось создать легендарный театр, известный на всю Россию и целый мир… Люди могли простоять ночь зимой, на морозе, чтобы достать билет в наш театр… Попасть в наш театр стало событием в жизни российских зрителей…

Анна. А как Чехов относился к театру?

Книппер. Чехов писал Немировичу. «Художественный театр – это лучшие страницы той книги, какая будет когда-либо написана о современном театре»… (Пауза.) Я и сейчас надеюсь, что именно театр сможет ответить на те вопросы, которые волнуют людей… поможет людям думать… понять жизнь…

Анна. Ольга Леонардовна, вам повезло… Вы жили в «эпоху театра»… Но сейчас другое время, кино, телевизор. Люди уже не так, как раньше, нуждаются в театре.

Книппер. Кто знает, что будет после нас. Театр может стать таким же необходимым и нужным зрелищем в жизни людей, как и кино. (Пауза.) Анна, кто-то должен продолжить наше дело… Ты моя любимая ученица, талантливая актриса… Я надеялась…

Анна. И после такого успеха вы так одиноки…

Книппер. Все мои товарищи, с которыми я создавала театр, давно меня покинули…

Анна. А я не хочу быть одинокой… Все надо делать в свое время… Когда ехала к вам, колебалась, оставлять беременность или нет… А теперь решилась…

Книппер. На что же ты решилась?

Анна. Конечно, мое решение будет зависеть от Вадима… Но я не хочу быть только актрисой…

Книппер. Вечный вопрос, действительно, ли искусство такое важное дело, на которое не жалко положить свою жизнь…

Анна. Хочу прожить реальную жизнь, жить не только на сцене…

Книппер. Что ж, тебе решать…

Анна. Ольга Леонардовна, большое спасибо… За этот час я прожила вместе с вами целую жизнь…

Книппер. Не стоит благодарности…

Анна. Я могу идти?

Книппер. Теперь можешь… Считай, что это мой мастер-класс… Мой последний мастер-класс…

Анна начинает медленно собирать свои вещи, чтобы уйти, но передумывает, садится на стул и слушает Книппер.

Книппер. В одном из писем я спросила Антона, что такое реальная жизнь? Он ответил. «Это все равно, как спрашивать, что такое морковь? Морковь есть морковь и ничего больше»… Но, к сожалению, я ни разу не спросила его. «А смерть? Антон, что такое смерть?» (Пауза.) Странно, но мысли, о скорой смерти Антона совершенно не приходили мне в голову… (Пауза.) Когда доктор сказал, что Антон умер, я не могла в это поверить… Мне казалось, что он заснул… Я подошла к нему, лежащему неподвижно на кровати, взглянула на его прекрасное лицо и увидела на лице улыбку, как будто Антон знал какую-то тайну, мне в тот момент неизвестную… (Пауза.) Тогда я еще не понимала, что Антону судьбой предназначено бессмертие… А мне… Мне уготовано играть его удивительных, прекрасных женщин, всю мою долгую жизнь, и не расставаться с ним никогда…

ЗАНАВЕС.

 

Святая ложь

Действующие лица:

Мать – женщина лет тридцати пяти.

Дочь – девочка лет четырнадцати.

Сцена

Комната в однокомнатной квартире. Дочь стоит на коленях. Мать раньше вернулась с работы, тихо вошла в прихожую и наблюдает за дочерью. Дочь молится и ничего не замечает. Мать входит в комнату. Дочь быстро вскакивает с колен…

Мать (в ужасе). Катя, что ты делаешь?

Дочь (испуганно). Я? Ищу карандаш… Уронила на пол…

Мать (рассерженная). Не лги матери! Ты молилась… Я стояла в коридоре и видела, как ты крестилась…

Дочь. Следишь за мной? Сама говорила, нельзя шпионить…

Мать. Кто научил тебя лгать?

Пауза.

Дочь. Прочему ты запрещаешь мне молиться?

Мать. Беспокоюсь за тебя… Сейчас такое время…

Дочь. Какое?

Мать. Опасное… Ты еще маленькая, глупая… Не понимаешь, как надо жить… в нашей стране…

Дочь. Мама, я не глупая, все понимаю…

Мать. А если не я, а кто-нибудь из соседей увидал бы, как ты крестишься?..

Дочь. Ну и что? Я бы сказала, что я репетировала сцену из старинной пьесы…

Мать. Кто тебя научил молиться?

Дочь. Бабушка… Бабушка научила меня креститься и читать молитвы… Рассказала об Иисусе Христе… как его распяли на кресте, а потом он воскрес…

Мать. Какие молитвы ты знаешь?

Дочь. «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся, благодатная…»

Мать. «Благодатная Мария, Господь с тобою». Ты читаешь эти молитвы, когда молишься?

Дочь. Конечно… Все так молятся…

Мать. Твоя подружка Люся тоже верит в Бога?

Дочь. Она не верит…

Мать. Почему?

Дочь. Не знаю, может быть, потому, что у нее нет бабушки… Она не одна, у нее есть брат… Раньше я боялась темноты, боялась оставаться одна в комнате, а теперь, когда стала верить, не боюсь… Ты почти целый день на работе…

Мать. Нам нужны деньги для нормальной жизни… Я работаю на двух работах…

Дочь. Мама, я должна с кем-то разговаривать…

Мать. С кем ты разговариваешь?

Дочь. С Богом…

Мать. О чем?

Дочь. О многом… Каюсь в грехах… Спрашиваю его совета…

Мать. Бог тебе отвечает?

Дочь. Иногда отвечает, под настроение…

Пауза.

Мать. Катя, ты прекрасно знаешь, каждый человек в нашей стране должен быть комсомольцем… Ты ведь тоже собираешься вступать в комсомол?

Дочь. Конечно… Все должны быть комсомольцами… Иначе не поступить в институт.

Мать. А ты не боишься, когда тебя будут принимать в комсомол, могут спросить, веришь ли ты в Бога… Комсомольцы не должны верить…

Дочь. Скажу им, что не верю…

Мать. Ты ведь знаешь, что это ложь!

Дочь. Конечно…

Мать. Кто тебя научил говорить неправду? (Пауза.) А если они все-таки узнают, что ты веришь в Бога, тебя могут выгнать из комсомола…

Дочь. Я их не боюсь…

Мать. А вот я боюсь… Всю жизнь боялась за себя, а теперь и за тебя боюсь… Как ты стала такой храброй?

Дочь. Бабушка говорила, что у каждого человека есть ангел-хранитель… Он меня спасет… Надо только верить в Бога…

Мать. Твой дедушка, верил в Бога, но тот его не спас…

Пауза.

Дочь. Мама, расскажи мне о дедушке…

Мать. Позже…

Дочь. Почему позже, я хочу сейчас… Кто был твой отец?

Мать. Ты все прекрасно знаешь… Я родилась и выросла в селе… Мой отец был в этом селе учителем…

Дочь. Это неправда! Он был священником!

Мать. Замолчи! Он был учитель!

Дочь. Сама никогда не говоришь правды… Спрашиваешь, кто меня научил лгать? Ты! Ты меня научила!

Мать. Молчи! Грубиянка! (Бьет дочь по спине.) Не смей так со мной разговаривать! Я твоя мать! Ты ничего не понимаешь!

Дочь (обидевшись). Почему ты меня ударила?

Мать. Потому что не понимаешь, чего я натерпелась в этой жизни! Что мне пришлось пережить…

Дочь (громко). Но я сказала правду… Твой отец был священником!

Мать (испуганно). Тише! Как ты узнала?

Дочь. Мне бабушка сказала…

Мать. Я так и знала… Значит, я была права, когда запретила тебе с бабушкой встречаться…

Дочь. А мы все равно встречались… Иногда… Я любила бабушку… Она была хорошая…

Мать. Я не догадывалась, что вы встречались.

Пауза.

Дочь (громко). Ты о многом не догадывалась… Я давно уже знала, что твой отец был священником, но никому не рассказывала…

Мать. Тихо! Господи, всю жизнь боялась, что кто-нибудь узнает, что я дочь священника! Уехала из своего села в город… Больше всего боялась, что ты узнаешь и расскажешь кому-нибудь…

Дочь. Мама, что случилось с моим дедушкой?

Мать. Если бы я знала, что с ним случилось!

Пауза.

Дочь. Мама, я хочу знать… Я никому не скажу…

Мать. Хорошо… Мне тогда было лет тринадцать, как тебе… Был вечер… Мне не хотелось идти спать, я спряталась за кресло… Вдруг раздался стук в дверь… Отец пошел открывать дверь… В комнату вошли трое…

Дочь. Кто трое?

Мать. Милиция, НКВД, КГБ, не знаю… Сказали, что заберут отца ненадолго, им надо с ним побеседовать… Отец ушел с ними почти раздетый… Я схватила со стола кусок хлеба, папину куртку и побежала за ними… Я боялась, что не догоню их, бежала и кричала, задыхаясь: «Папа! Папа! Погодите!» Они остановились… Помню, как отец взял хлеб и куртку, молча взглянул на меня и перекрестил на прощание… Больше я его не видела…

Дочь. Почему его арестовали?

Мать. Сказали, за то, что священник… Приговор был десять лет без права переписки… Потом мы узнали, что это означало расстрел… Всех священников арестовывали, не его одного…

Дочь. Мама, я не понимаю, почему арестовывали священников?

Мать. Потому что Ленин сказал: «Религия – опиум для народа». Из его слов получалось, что священники обманывали народ…

Дочь. Вы не пробовали узнать, что случилось с дедушкой?

Мать. Конечно нет… Это было опасно… Постарались спрятаться, затаиться, поэтому переехали в Москву…

Дочь. Мама, хорошо, что ты, наконец, рассказала о дедушке… Видишь, я умею хранить тайны…

Мать. Теперь вижу…

Дочь. Почему ты боялась рассказать мне всю правду?

Мать. Ты могла бы проболтаться кому-нибудь… Если бы КГБ стало известно, что я дочь священника, меня бы не приняли в медицинский институт…

Дочь. Как не приняли?

Мать. После революции в Советском Союзе дети священников и дворян не имели права получать высшее образование… Такой был закон при Сталине… Я смогла поступить в медицинский институт, когда началась война…

Дочь. Я не понимаю, как тебе удалось скрыть, что твой отец священник… ведь в паспортах пишут, кем были родители…

Мать (оглядываясь по сторонам). Тихо! Соседи могут услышать… (Почти шепотом.) Я сожгла свой паспорт, а в милиции сказала, что у меня его украли… Получила новый, там в графе происхождение мне написали, что я из служащих… Я им сказала, что мой отец был учителем…

Дочь. Ты ничего не рассказала бабушке о паспорте?

Мать. Конечно нет… Это была моя тайна… Никому об этом не говорила, боялась, что меня могут выгнать из Института… а я всегда мечтала быть врачом… (Пауза.) Теперь ты поняла, почему я боялась за себя, а теперь боюсь за твое будущее? Запомни, твой дедушка был сельским учителем…

Дочь. Да, поняла…

Мать. Повтори.

Дочь. Мой дедушка был учителем…

Мать. Где он был учителем?

Дочь. В каком-то маленьком селе, название не помню…

Мать. Когда будешь вступать в комсомол, могут спросить, веришь ли ты в Бога?

Дочь. Мама, обычно комсомольцам таких вопросов не задают…

Мать. А вдруг спросят… Ты должна быть готова… Ты веришь в Бога? Отвечай…

Дочь. Я не верю в Бога…

Мать. Правильно… Катя, запомни, ты должна говорить и делать то, что делают другие, старайся не выделяться… Я научилась так жить, прилаживаться к другим, соглашаться со всеми, никогда не спорить о политике… Поняла?

Дочь. Мама, ты любишь Сталина?

Мать (тихо). Катя, к чему такой вопрос? Ты действительно интересуешься, как я отношусь к нему?

Дочь. Я знаю, как ты к нему относишься… Мне интересно, как ты будешь отвечать… если спросят…

Мать (громко и отчетливо). Я люблю товарища Сталина! Товарищ Сталин – наша гордость, наша слава, наш отец родной… Да здравствует товарищ Сталин!

Пауза.

Дочь. Звучит слишком фальшиво. Тебе не поверят.

Мать (тихо). Неважно… Надеюсь, в конце концов, ты поняла, почему мы вынуждены лгать?

Дочь. Чтобы выжить…

Мать. Молодец!

Пауза.

Дочь. Мама, но бабушка всегда говорила, что лжецы и обманщики попадут в ад… Бог их не любит…

Мать (крестит дочь и целует ее лоб). Бог простит тебя… Ложь во спасение – Святая Ложь.

ЗАНАВЕС.

 

Три подруги

Действующие лица:

Ирина – эмигрантка из Москвы, пятьдесят пять лет.

Маша – эмигрантка из России, пятьдесят пять лет.

Ольга – эмигрантка из Вологды, шестьдесят лет.

Сцена

Типичная двухкомнатная квартира в Бруклине, которую снимают три подруги Ирина, Маша и Ольга. Они приехали в Америку из России нелегально, через фирмы и устроились на работу помощницами к старикам и бебиситтерами к детям. Они хотят легализоваться в Америке и получить грин-карты, но для этого им нужно выйти замуж за граждан Америки. В свободное от работы время они занимаются поисками мужей. Ольга спит на диване. Маша приходит с работы и видит на полу разбросанные Ольгой вещи, хватает их и бросает на спящую Ольгу.

Ольга (просыпается и сбрасывает одежду на пол). Ты что? Ты чего расшвырялась? А человек устал… Мы в свободной стране, могу я поспать, когда хочу? Человек в пять утра встает, причем каждый день, а она будит его…

Маша. А кто тебя просит так рано вставать? Поднимайся, как мы с Ириной, в семь, будешь высыпаться.

Ольга. Ты что, забыла?

Маша. Брось это занятие – прогулки по пляжу, пустое. Все равно никого не найдешь.

Ольга. А вот и не пустое! Мне уже примелькался один старичок. Всегда сидит на одной и той же скамейке. Я ему все рукой махала, когда шла мимо. А вчера подсела к нему, и мы поговорили.

Маша. И как же вы говорили? Хай, бай?

Ольга. Нет, не только. У него мать из Польши. Он знает несколько слов по-польски – дзенкую, сгинела, несгинела… Я их тоже знаю. То, что я не понимаю, он рисует палочкой на песке. Вчера нарисовал дом. Только я не поняла, приглашает он меня в свой дом или нет. (Вздыхает.) Трудно в чужой стране без языка.

Маша. А где твоя подружка? Она обещала учить нас английскому.

Ольга. Скоро придет.

Маша. Вместо того чтобы с нами заниматься, она сама целыми вечерами болтает по телефону.

Ольга. Она с кем-то познакомилась, вот и разговаривает. Имеет право. Ей тоже муж нужен.

Маша выбегает в другую комнату и возвращается с газетой для объявлений.

Маша. Погляди, где Ирина ищет себе мужа.

Ольга. Что это?

Маша. Газета объявлений.

Ольга. Надо же! Прочти что-нибудь, что там пишут?

Маша. «Мужчина ищет женщину. Билл Клинтон ищет Монику. Ищу юную соучастницу преступления».

Ольга. Какого преступления?

Маша. Не понимаешь? Ищет такой же секс как у Клинтона с Моникой.

Ольга. Это надо же, какой изобретательный! Нет, мне это не подходит. Я люблю романтику… Почитай что-нибудь про закаты…

Маша. Тут ничего про закаты нет. Хотя вот, пожалуйста. «Люблю гулять по берегу океана»…

Ольга. Давай – давай, что там дальше?

Маша. Это тебе тоже не подходит.

Ольга. Почему?

Маша. Мужчина ищет мужчину… К черту эту газету.

Ольга. Нет, прочти еще что-нибудь… Ирина там кого-то нашла, и мы найдем.

Входит усталая Ирина, опускается на стул.

Ирина. Добрый вечер. Мне никто не звонил?

Маша. При мне – никто.

Ольга. Устала?

Ирина. Устала. У меня клиенты такие требовательные – почисти здесь, помой окно. Объясняю, русским языком, я не обязана это делать, не понимают…

Ольга. Да откажись от этих требовательных.

Ирина. А деньги? Кто будет каждый месяц высылать переводы моей дочери в Москву. Иначе там не прожить.

Ольга. И моему сыну не прожить без моих денег.

Маша. А вот мне никому высылать денег не надо.

Ольга. А мужу в Россию?

Маша. Перетопчется.

Ирина. Сама говорила, ему ничего не платят.

Маша. Не платят.

Ольга. И ты не хочешь ему помочь?

Маша. Значит, не заслужил.

Ирина. Почему?

Маша. А я вам, разве не рассказывала? У меня с ним одна история приключилась.

Ольга. Нет. Ничего не знаем. Расскажи…

Ирина. Только все по порядку.

Маша. Если по порядку… Когда началась «перестройка» и нам, учителям, перестали платить зарплату, я и говорю своему. «Надо что-то делать». В это время как раз образовались разные фирмы – посылали людей в Америку на бебиситтерство. Я и говорю своему. «Поеду в Америку… Что толку здесь сидеть без работы и без денег».

Ольга. А он?

Маша. «Поезжай», – говорит. Что он может еще сказать?

Ольга. Поддержал твое начинание, значит…

Маша. Но прежде, чем поехать, фирме нужно было внести задаток, остальное они уже гребли в Америке. Задаток-то ни больше ни меньше – триста долларов. Да еще на билет надо было набрать. Вот и крутись, как знаешь. Мы решили прежде подкопить денег, стали выращивать свиней, кроликов… чего только ни делали.

Ирина. А муж тебе помогал?

Маша. А то как же, трудился как вол…

Ольга. Вот видишь…

Маша. Уж больно хотелось ему послать меня в Америку…

Ольга. А ты не хочешь ему помочь?

Маша. Слушайте дальше… Я и сама работала на шести работах, где чего-нибудь платили. Наскребли мы этих самых долларов, заплатили задаток фирме… И вот поехала я работать в семью, где было пятеро детей, причем один грудничок. Прилетела я в Нью-Йорк, встретила меня эта самая фирма, засадили в автобус, дали три доллара мелочью и номер телефона. Сказали только, до какой остановки ехать… Если не встретят, звонить по этому номеру. Хозяина, к которому я ехала, звали Игорь…

Ольга. А ты разве, знала тогда, как звонить по американскому телефону?

Маша. Нет, конечно. Я тогда не знала ни слова по-английски. Приехала я на мою остановку – темнота, холод, ни души. Сижу на скамейке и бренчу этой мелочью в кармане, погибать, думаю, так с музыкой… Час так сижу, второй на излете… Вижу, где-то мелькнули фары… Я сорвалась со своей скамейки, выскочила на дорогу, машу руками, кричу… Машина подъезжает, останавливается и из окна, кто-то высовывает голову и говорит на чисто русском языке. «Я – Игорь». Я как кинулась к нему, чуть не задушила.

Ольга. Да, хлебнули мы всякого, на первых порах, когда сюда попали. Я ведь тоже приехала через фирму.

Маша. Вы слушайте… Отработала я год у Игоря, расплатилась с фирмой, подкопила денег и собираюсь ехать домой… Мы так с мужем договорились – год отработаю и вернусь. Я с ним перезванивалась раз в месяц. Он мне каждый раз повторяет. «Я так за тобой скучаю, так скучаю…» И вдруг говорит. «Может быть, еще годик поработаешь? Но я так соскучился…» И вдруг в наш разговор врезается голос телефонистки: «Не верьте ему, все врет. Вы еще и улететь не успели, как он привез на квартиру свою сотрудницу Галину. Она в ваших вещах по всему поселку щеголяет». Я так и застыла с трубкой в руке и слышу, как он кричит: «Не верь, не верь ты ей! Она все врет из зависти…»

Ольга. Это надо же! А ты что?

Маша. Грохнулась на пол, потом два дня проплакала и решила: «Найду себе другого мужа».

Ирина (насмешливо). Нашла?

Ольга (участливо). Да где его найдешь? Они тут не валяются…

Маша. То-то и оно. Вот он, значит, живет с этой Галиной, а я время от времени звоню приятельнице. Она мне все доносит: вот их видели там, видели здесь, то она в моей шубе, то в моей шапке… А о моих трико и колготках, думаю, и говорить нечего, все, наверное, переносила. Я по телефону рассказываю, что, мол, поселилась в доме с бассейном. Туда ездила, сюда… А все мои путешествия – прогулки в воскресный день до Даунтауна и обратно. Фотографии шлю: то я в одном костюме, то в другом, то с машиной, то без… Около бассейна снималась… В общем, погибаю, но не сдаюсь.

Ольга. Ирина, вот с кого нам надо брать пример.

Ирина. Да, Маша – молодец! Ничего не скажешь…

Маша. Не перебивайте… А у них там «перестройка» в разгаре… Зарплату стали выдавать колбасой – они с Галчонком работали на мясокомбинате. Ему две палки колбасы и ей две палки. Что хочешь, то и делай. Наелись они этой колбасой, съели всех наших свинок, кроликов. А когда работу потеряли – есть нечего, делать нечего – стали между собой ссориться. И вот приходит мой благоверный к моей приятельнице, с которой я перезваниваюсь, и рассказывает о своем житье-бытье, говорит, что прогнал Галину и хотел бы со мною поговорить, хочет, мол, приехать в Америку…

Ольга. Замечательно, приглашай его сюда.

Маша. Ну, нет, не все сразу. Пускай немного помучается… Не звоню, выдерживаю характер.

Ольга. Смотри, пока ты характер выдерживаешь, он опять кого-нибудь подцепит.

Телефонный звонок. Ирина вскакивает, хватает трубку.

Ирина. Это меня. Хай, Джек! Файн! (Уходит разговаривать по телефону в другую комнату.)

Маша (берет параллельную трубку подмигивает Ольге). Потренируемся в английском…

Ольга (понизив голос). Ну, что там?

Маша. Здороваются. Спрашивает, сколько ему лет.

Ольга. Волнуется насчет возраста.

Маша. Теперь какой у него рост. Он очень высокий… Спрашивает ее сколько в фунте сантиметров.

Ольга. Зачем?

Маша. Она ему свой рост в сантиметрах сказала. Говорит, что любит гулять.

Ольга. Так, и она тоже любит.

Маша. Музыку любит.

Ольга. Вот здорово, наверное, культурный… Что еще?

Маша. Она предлагает встретиться в этот викенд.

Ольга. Во, молодец… Быка за рога… А он что?

Маша. Не может… занят…

Ольга. О чем они говорят?

Маша. Погоди… Он спрашивает, как часто она принимает душ…

Ольга. Зачем?

Маша. Что она одевает, когда ложится спать…

Ольга. Ну и дела! Почему она кричит?

Слышно, как Ирина повышает голос до крика.

Маша. Почему, почему? Про нас говорят…

Ольга. Что говорят?

Маша. Одна соседка ничего, а другая придурковатая… Болтливая очень…

Маша быстро кладет телефонную трубку. Входит взволнованная и злая Ирина.

Ирина. Вы что, подслушивали?

Ольга. Ни в коем разе… Я бы все равно ничего не поняла.

Ирина. Из-за вас я не договорила… Он понял, что кто-то нас подслушивает, и бросил трубку.

Маша. Да брось ты! Он положил трубку, потому что понял, что ты против…

Ирина. Против чего?

Маша. Эх ты! Ничего не поняла? Против секса…

Ирина. Какого секса?

Маша. Секса по телефону…

Ольга. Какого-какого? Что это такое?

Маша. Телефонный секс это, когда ты разговаривая по телефону, занимаешься этим делом… И приятно, и безопасно.

Ольга. В первый раз слышу. По-моему, у нас там, в Москве, такого секса не было.

Маша. Не знаю, как у вас в Москве, а в нашем поселке телефонов-то раз-два и обчелся, только у больших начальников, и один на почте.

Ирина. Он ничего такого не говорил. Как ты можешь это доказать?

Маша. Намекал… Он тебе говорил: я сейчас лежу на кровати, принял душ…

Ирина. Говорил.

Маша. Что тебе еще надо? Какие еще доказательства?

Ирина. Это еще ничего не значит.

Маша. Значит… Мне мои приятельницы про этот телефонный секс объясняли и предупреждали… В Америке такое бывает.

Ирина. Как-то не верится…

Маша. Почему ты так кричала?

Ирина. Он спрашивал, что я одеваю на ночь. А потом стал объяснять, как называются по-английски разные места…

Ольга. Какие еще места?

Ирина. Для секса. Я начала на него кричать, а он сказал, что просто хотел мне помочь.

Маша. А я что говорю?

Ольга. Девочки, что же получается, сколько людей, столько сексов?

Ирина. Без хорошего английского в этом деле не разобраться.

Ольга. Надо же! Как американцы до этого додумались?

Маша. А сексуальная революция на что? «Либерте, егалите, сексуалите!»

Ирина. Я теперь и не знаю, что делать… Это была моя последняя надежда…

Маша. А вот я, девочки, кажется, решилась. (Берет телефонную трубку.)

Ольга. На секс по телефону?

Маша. Нагляделась на вас… Закажу телефонный разговор, поговорю со своим благоверным…

Ольга. С мужем? Зачем?

Маша. Узнаю, какое у него настроение, может, приглашение ему организую. Все-таки что ни говори, а вдвоем лучше… Раз ему хочется, пускай приезжает.

Ольга. Вот и правильно! Только не забудь сказать, чтобы он привез с собой твою шубу…

Ирина. Пусть шляпу и колготки тоже прихватит… Пригодятся зимой…

Пауза.

Маша. А знаете, девчонки, ничего не надо… Лишь бы сам приехал… А там видно будет…

ЗАНАВЕС.