Узкий золотистый лист оторвался от повисшей, словно плеть, ветки. Он стал одним из первых, скорее выгорев под солнцем прошедшего лета, чем поддавшись мягкой, теплой осени. Аори остановилась, уступая листу дорогу, и проследила за ним взглядом. Покачиваясь, как лодочка на волнах, он медленно спланировал на тротуар и замер, не выказывая намерений продолжить свое путешествие. У изменяющей такого выбора, к сожалению, не было, и она двинулась дальше, стараясь не наступать на облетающие с тонколистов золотые монетки.

В руке Аори сжимала смартфон с картой, но не слишком-то следила за тем, куда несут ее ноги. Марон в который раз доставил себе удовольствие воспользоваться ученицей, как обычным посыльным, а она, посмотрев на хитросплетения улочек старого города, предпочла оставить «Экво» у Арканиума и совместить поручение с легкой пробежкой. Ну и не все ли равно, когда и как доберешься до нужной точки, когда впереди — весь вечер?

Брусчатка легко ложилась под ноги, главное — не поскользнуться на опавших листьях, задумавшись о своем. По основным магистралям раз в час прокатывается волна изменения, уничтожая мелкий мусор, но на все закоулки никаких изменяющих не хватит. А дворники выйдут только рано утром.

Из головы все не шел последний разговор с Анатумбари — последний перед тем, как сдавшего экзамен мага отправили куда-то на север, совершенствовать свои навыки в местном Арканиуме.

Они встретились в «Драконе», как в старые времена, и просидели весь вечер, не глядя друг другу в глаза. Бутылка коньяка перед Анатумбари понемногу пустела, а Аори экспериментировала, изменяя содержимое собственного бокала, и заказывая то одну, то другую закуску с замысловатым названием.

— Как думаешь, его найдут? — спросила она в конце концов.

Анатумбари нервно дернул плечом.

— Они даже Люс найти не смогли.

Аори провела пальцем по заляпанной столешнице. Удивительно, но маг остался чуть ли не единственным, кто не высказал ей свое мнение по поводу мимика.

Как будто Калли не успела бы остановить время и дожать Люс, начни маги атаку. Да, получила бы только часть сил, не завершив ритуал, но какая разница для изменяющей?

А может, и нет. Может, маги умеют уничтожать таких тварей без вреда для тех, чья жизнь зависит от них.

Но сколько магов погибло бы, пытаясь развоплотить древнего демона? А так — только один. Одна. Марон говорит, ее жизнь все равно была вторична, и, погибни сознание Калли, Люс никто бы не спас.

Но если бы они смогли продержаться… Если бы Эдра, узнав о тревоге, не предупредил демона…

Если, если, если.

Я смогла найти Люс. Я смогла уничтожить мимика, пусть чужими лапами. Но, когда я открыла глаза в Арканиуме, на смену всем моим чувствам пришло равнодушное отупение. И хорошо. Арканы и плиор, техники и химия. Этого достаточно, чтобы жить и чтобы изменять.

— Удачи тебе, — неожиданно для самой себя пожелала Аори. — Станешь когда-нибудь самым крутым и уважаемым. Может, еще встретимся, если я сдам экзамен.

— Не думаю.

— Так сложно?

— Не думаю, что встретимся. — Анатумбари в несколько глотков допил коньяк прямо из бутылки. — Не сложно, но — как всегда. Тебя пытаются подставить и смотрят, насколько качественно выкрутишься. Важно не то, выучила ли т-ты уроки. А то, поняла ли, что такое быть изм-меняющей.

Аори криво усмехнулась и кивнула. Вино в ее бокале нагрелось, и она бросила туда пару долек апельсина — все, что оставалось на тарелке.

— А почему не встретимся? Никогда не знаешь, как повернется.

— Ты права, — Анатумбари с трудом ворочал заплетающимся языком. — Все поворачивается и поворачивается. Люс выгнали с лекции по разумным расам после того, как она сказала, что м-майды вылупляются из яиц. Учитель сказал, что она д-дура и никогда не научится. И я ее больше не видел. Она… она страдала?

Майды из яиц.

Бокал лопнул, заливая вином стол, но изменяющие даже не пошевелились.

Это стало последней каплей? Или просто совпало? Никогда уже не узнать. Дурацкая самодовольная шутка… и я буду помнить ее всю жизнь.

И Люс помнила ее до конца жизни.

— Аори?

— Да.

Она дотянулась до салфетки и принялась вытирать разлитое вино. Белое моментально стало багровым.

— Но она успела понять, что все кончилось? Успела?

— Слушай, почитай отчет.

— Не хочу, — Анатумбари поднялся, пошатываясь, и тяжело оперся руками о стол. — Хочу верить, что это была случайность, что не разменяли… ее. Понимаешь?

Что толку понимать? Изменяющая ничего не ответила.

И даже не заметила, когда он ушел.

Аори осталась одна. Сначала — на несколько дней. Потом — на недели, потом — на все лето.

И, наконец, перестала терять.

Затормозить Аори успела в последний момент, избавив проржавевший фонарный столб от встречи с собственным лбом.

Ну, и как это называется?!

Арка, под которой она только что прошла, оказалась проходом в небольшой закрытый дворик. Ни души вокруг, ни звука, если не считать поскрипывания фонаря над головой. Еще выше раскинулось небо, серо-голубое и холодное, как глаза…

Аори стиснула зубы.

Два дома, между которыми она остановилась, вырастали из холма, словно скальные выступы. Высокие, старинные, из терракотового кирпича, с блеклыми скульптурами между высоких колонн. Ветер и вода хорошо прошлись по каменным лицам и стерли различия десятки лет назад.

Между домами склон выбрали и заложили кладкой, оставив лишь узкие бойницы то ли окон, то ли дренажа. Над гребнем между двумя зданиями раскинулся кирпичный же мост. Сквозь его многочисленные арки проглядывали буйные, даже не начавшие облетать кусты, и солнце светило сквозь них, разбрасывая вокруг трепещущие тени.

От каменных стен веяло прохладой, воздух, прозрачный и легкий, пах облетевшей листвой. Слева, перед домом, в небольшом сквере рос единственный вяз, ровесник всего двора, и он успел рассыпать плотное одеяло листьев вокруг себя. В тени на коре блестели влажные полоски — последние следы тумана, накрывшего утром Астраль.

Шум улиц остался далеко за каменными стенами. Там же кружилась городская суета. Там же осталось время.

Кстати, о времени.

Аори бросила недовольный взгляд на смартфон. Тот, впрочем, ничуть не раскаялся, и все так же убедительно предлагал пройти прямо сквозь холм. Ах, простите. Не сквозь, а внутрь — конечная точка оказалась бы метров на сто дальше кустов.

Вряд ли зарослям присваивают городские адреса. Одно из двух: то ли безотказный навигатор заглючил, то ли его заглючили. Угадай с первой попытки, изменяющая.

Что ж, посмотрим на стену, поищем подсказки.

Сделав несколько шагов, Аори остановилась и улыбнулась. Негромкий шорох позади дал понять, что она несколько ошиблась в деталях, угадав главное.

— Заблудилась, детка?

Аори аж скривилась от фальши в мужском голосе.

— Мы можем просто разойтись? — не оборачиваясь, спросила она. — Ну так, по приколу, удивить ваших и наших.

— Детка любит шутить? Что это у тебя в руке?

— Смартфон изменяющей, — Аори повернулась и показала. — Говорит что-то? Вас предупредили, с кем придется иметь дело?

Быстрый взгляд на двух оборванцев, проскользнувших во двор вслед за ней, дал понять пару забавных фактов.

Во-первых, они перегородили дорогу назад, и ухмылки на лицах подсказывают, что бесплатно парни не расступятся.

Во-вторых, это не изменяющие, судя по потокам, уличному загару, сломанным не раз носам и общей потрепанности. Городские «крысаки», беспризорники, живущие на улицах и в подвалах. В столице их не раз пытались вытравить огнем и изменением, но подобное отребье пригождалось слишком многим и возвращалось так же стремительно, как и их хвостатые собратья.

В-третьих… А что — в третьих? Чего от нее ждут? Показать им ляльку изменения и взять на испуг или разнести на клочки?

Какую Аори хотят увидеть? Изменяющую разумную? Изменяющую сильную?

Или супругу Главы, которая просто отдаст смартфон, избегая конфликта?

Аори, не удержавшись, хихикнула, представив головную боль Марона, которому придется организовывать поиски и возврат опасной вещицы. Но вот крысаки восприняли ее гримасу на свой счет, переглянулись и зло оскалились.

— А ну давай его сюда, а то одной цацкой не отделаешься!

Она насмешливо фыркнула. Ты забыл о еще одной Аори, Владыка.

— Лови!

Серебристый смартфон описал короткую дугу и упал прямо в кучу листьев под ногами крысаков.

— А-а!

Оба заорали дружным хором и так же синхронно дернулись за добычей. Правый успокоился, получив коленом в подбородок, а левому прилетело по макушке изменением.

Подняв аппарат, Аори сняла с экрана прилипший лист и протерла смартфон краем футболки. Неплохо бы иронично раскланяться, но настроение стремительно скатилось в откровенно гадское, и тот факт, что набить морду реальному виновнику события возможным не представлялось, радости тоже не добавлял.

Побегать по окрестным подворотням, выискивая наблюдателя? Смешно. Куда проще пристроить камеру заранее, и хоть обыщись… Она не Ори, чтобы просто почувствовать, где спрятано устройство.

Не Ори.

Навигатор возмущенно засигналил о том, что изменяющая отклонилась от маршрута.

— Все? Представление окончено? — поинтересовалась она у подрагивающего ветвями вяза.

Тот пристыженно молчал.

Обратно через арку Аори прошла с некоторой опаской. Мало ли кто, мало ли что… Но уголок старого города вернулся к прежней безмятежной и безмолвной жизни.

По крайней мере, до тех пор, пока не очнутся крысаки.

— Что скажешь? — поинтересовался Марон, привычно качнувшись с пятки на носок.

Черепица под ногами хрустела и крошилась, но пока держалась — похоже, владельцы раскошелились на номские стройматериалы. За что им честь и хвала даже спустя столетия.

— Неплохо.

Спутник изменяющего устроился у самого края, словно вычурная гаргулья. Выцветшие волосы, то ли белые от природы, то ли седые, едва достигали плеч. Выбритые виски открывали любопытным взглядам остроконечное ухо — человеческое от природы, но измененное усилиями пластических хирургов.

А взглядов хватало — помимо прически и украшенных многочисленными сережками ушей, мужчина мог похвастать бледной до синевы кожей и глазами рубинового цвета. И, кажется, ему доставляло удовольствие подчеркивать свою уникальность — чего стоил один только черный плащ, изорванный в длинные полосы по низу.

Человек, который изображает нечеловека. Но любой изменяющий, бросив беглый взгляд на потоки, хмыкнул бы, и объяснил о двойной комбинации. Если бы, конечно, рискнул. Чем-чем, а любезным нравом это существо славилось в последнюю очередь.

— И что, все? — гримаса на лице Марина дала понять, что он не намерен довольствоваться столь скудной оценкой своих стараний.

— Не заметила наемников вовремя. Не отследила нас. «Неплохо» — это большое одолжение с моей стороны.

Измененный говорил короткими, скупыми фразами. Словно собирал данные без малейшего интереса к предмету разговора.

— Ты бы еще на дереве уселся! А какую оценку поставить командиру базы Искателей, который не может спрятаться от ученицы?

— Где училась драться? — проигнорировав вопрос, измененный поднялся и накинул на голову украшенный серебристым «клювом» капюшон.

— Ха, — удивленно выдохнул Марон. — Тавир, ты что, даже не удосужился пролистать досье?

— Никогда не читаю. Первое впечатление должно быть максимально объективным.

— Но имя-то тебе знакомо?

Тавир посмотрел на него вполоборота, и в тени капюшона не понять было, что выражает гримаса на его лице.

— Та самая?

— На Астрали только одна Аори, — Марон не удержался от легкого самодовольства.

Его собеседник кивнул и снова отвернулся.

— Прошло полтора года. И это боевое изменение, а не техники третьего мира.

— Ну ладно, ладно. Она попросила об уроках Шиону… в его худшей и непроизносимой ипостаси.

— Сама додумалась?

— Естественно, — Марон со смешком развел руками. — Он и согласился-то исключительно от удивления.

— Приоритет в боевке?

Тавир подошел к самому краю крыши, посмотрел вниз. Один из крысаков как раз очнулся. Постанывая и держась за подбородок, он нырнул в подворотню за аркой, ни на миг не поинтересовавшись судьбой товарища.

— Она — эмпатик, так что без приоритетов. Тем более, боевка — не основной профиль.

— Неужели? — наконец-то в голосе измененного прорезалась некоторая ирония.

— Представь себе! Вообще, если не удосужишься прочесть досье, тебя ждет мно-ого сюрпризов.

Тавир молчал, ожидая ответа, и Марон, вздохнув и почесав подбородок, сдался.

— Некромантия.

— Хм.

— Вроде, у тебя были подходящие партнеры? — напряженно уточнил изменяющий. Он успел по-своему полюбить беспокойную ученицу.

— Сейчас — только одна.

— Так что, какое твое решение? Да, она почти ребенок, но…

— Готов счесть плюсом и ребенка. Больше времени.

— На что?

— На все. От чего зависимость?

Марон вздохнул. Глупо было надеяться, что тысячелетний измененный ничего не заметит.

— Плиор. Уж не уследил, каюсь и дрожу… Но отбирать сейчас — это упустить твою тропинку. Если, конечно, согласен приютить девчушку.

— Посмотрю на экзамен.

Тавир шагнул вперед, в пустоту, только черные ленты плеснули в воздухе. Но, когда Марон осторожно заглянул за край, он не увидел ни измененного, ни его плаща, ни второго крысака, изображавшего прежде тряпичную куклу на куче желтых облетевших листьев.

То ли навигатор опять заглючил, то ли куратор. Извилистая улочка, по которой Аори карабкалась последние пять минут, заканчивалась тупиком с единственным… кхм… строением в конце. Крохотный домик, который чип упорно именовал «избушкой», вырастал прямо из склона холма. Полукруглая крыша вся поросла травой, сбоку даже небольшое деревце проклюнулось. Переднюю часть домика язык не поворачивался назвать стеной — сплошные извивы и изгибы, будто массивные корни сплелись в ком, оставив между собой десятки узких щелей. Дверь в человеческий рост была всего одна, круглая, под мощной аркой-корнем, но Аори краем глаза заметила, как кто-то выглянул из проема у самой земли и тут же исчез, захлопнув кукольную створку.

Приблизившись, изменяющая остановилась, рассматривая витраж. В круглой двери вырезали силуэт дерева, и заполнили его цветным стеклом. Темно-фиолетовый ствол переходил в серебристые ветви, а мелкие листья светились всеми оттенками радуги.

— Кто же в таком домике живет?

Аори спросила, в общем-то, у себя самой, и уж никак не ожидала, что ей тут же ответят, да еще и на несколько голосов.

— Мы-мы-мы!

Она задрала голову и невольно улыбнулась.

Дом ожил. На балкончиках тут и там появлялись и исчезали, перепрыгивали, раскачивались на длинных хвостах, пряли ушами, попискивали, смеялись и кувыркались пушистые непоседливые существа, сверкая в сторону изменяющей огромными зелеными глазами. Такие же, как тот, что попался в руки Калли.

Эфы. Полуразумные обитатели лесов. Аори в жизни не думала, что их можно встретить в столице.

Голоса хвостатых малышей звучали, будто колокольчики. Они щебетали что-то на своем птичьем языке, приветствуя гостью. Криво улыбнувшись, Аори постаралась абстрагироваться от бессмысленного бормотания чипа.

Эф с блестящей черной шерстью и белыми ушами спрыгнул вниз, ухватил ее за палец тоненькой лапкой и потащил вперед. Остальные скакали вокруг, будто стайка пятилетних озорников. Но люди, вырастая, теряли радостную непосредственность, а вот пушистики оставались в детстве навсегда.

Отпустив палец, эф ухватился за край тяжелой створки и, упираясь голыми пятками в доску перед порогом, потянул на себя. Дверь не шелохнулась, но на выручку ушастому тут же пришли собратья. Вместе они осилили задачу за секунды.

Аори заколебалась, стоит ли так сразу, без приглашения, шагать в круглый проем. Нора, честное слово, нора! А она что-то не очень похожа на кролика.

— Заходи-заходи, не бойся!

Звонкий женский голос точно не принадлежал эфу, но отличался той же чистотой и мелодичностью.

После яркого солнца полумрак за порогом сначала показался непроницаемым. Аори едва не запуталась в занавеске из длинных нитей с нанизанными на них стеклянными бусинами. Они разлетелись с дробным перестуком, возвещая о прибытии неуклюжей гостьи.

Как только глаза снова начали видеть, Аори распахнула их еще шире и невольно ахнула от восхищения.

Внутри избушки таился волшебный лес. Сотни веток пересекали пространство во всех направлениях, на них тут и там висели причудливые безделушки. Эфы шустро бегали по ветвям, словно по тропинкам, то подхватывая одну вещицу, то оставляя раскачиваться новую.

В каждом украшении дремали потоки сил. Тысячи артефактов служили игрушками неугомонным пушистикам.

Ой-ей. Какая симпатичная воронка в центре столицы намечается.

— Аори, да? А я — Вирьяна!

Девушка с толстенной русой косой появилась из переплетения ветвей, словно лесной дух. Секунду назад ее не было — и вот она уже стоит рядом, по-дружески ухватив за руку, и смешно морщит нос, усеянный веснушками так же густо, как и круглое лицо. И глаза у нее зеленые, как у эфа.

— Ну, не стой, как примороженная, — взмахнув подолом цветастого сарафана, она потянула Аори за собой. — Где тебя носило? Чайник два раза греть пришлось!

— Э…

Она честно попыталась вспомнить, когда же это Марон говорил про конкретное время. И едва успела пригнуться, чтобы вслед за хозяйкой нырнуть под арку корня и оказаться на крохотной кухне. Бревенчатые стены едва были видны за полками со всякой всячиной, связками сухих трав и узорчатыми плетениями. В некоторых Аори заметила знакомые фрагменты арканов, но большинство казались просто хаотично запутанными нитками.

Посередине жарко горел очаг, и рядом на круглом столе исходили паром две большие глиняные чашки. Вирьяна, не сбавляя скорости, дотащила гостью до тяжелого деревянного стула и, подхватив с полки корзинку с печеньем, устроилась напротив.

— Ну, рассказывай! — Потребовала она и подперла подбородок ладонью, покусывая мизинец от нетерпения. Расписной браслет съехал к локтю, открыв тонкое запястье с синими прожилками вен.

— О чем?

Аори все никак не могла угнаться за ходом мыслей новой знакомой.

— О своих приключениях!

Изменяющая задумчиво взяла печенье и повертела в руке. Шорох за аркой намекал, что угощением интересуется не одна она.

— Да дебилы какие-то прицепились. Извини, я не знала, что должна была прийти раньше.

— Не должна, — Вирьяна улыбнулась так, словно говорила очевидные вещи. — Это я тебя раньше ждала. А пришла ты, конечно, вовремя.

— Тогда почему ждала раньше?

— Я чувствую, когда ко мне идут гости, тем более, такие замечательные.

Аори искоса на нее посмотрела. Нет, не изменяющая, абсолютно точно. Но в ней обязано быть что-то особенное!

— Занимаешься предсказаниями?

Позади шуршало все активнее и активнее.

— Ну что ты, — Вирьяна даже нахмурилась. — Нельзя. Если увидеть будущее, оно становится неизменным. Нет-нет. Кто-то чувствует, когда на него смотрят, а я — грядущих гостей.

— Жаль, — Аори принюхалась к содержимому кружки. Вряд ли, конечно, Марон направил ее по извилистой тропинке пищевого отравления… но кто поручится, что в этот раз навигатор сработал, как надо? Нет к нему больше доверия. — Я бы хотела знать, что меня ждет.

— Я и так скажу! Путешествия. Новые встречи и старые друзья.

Не удержавшись, Аори обернулась. Эфы, облепившие проем, прыснули во все стороны и как бы спрятались, но повсюду из-за переплетений веток торчали любопытные кисточки ушей.

— Иди уже сюда, — рассмеялась Вирьяна.

Знакомый Аори черно-белый пушистик в мгновение ока оказался на коленях у хозяйки, и она ласково почесала его за ухом. Его собратья, осмелев, подобрались ближе, принюхиваясь к запаху трав и смешно чихая, когда попавшийся букет оказывался чересчур ароматным.

— Твой любимчик?

Вирьяна покачала головой.

— Они делятся сознаниями. Ты же не любишь один из своих пальцев?

— Не боишься, что они что-то перевернут? — поинтересовалась Аори, наблюдая, как парочка хвостатых лавирует между склянками на узкой полке.

— Нет, — рассмеялась Вирьяна. — Это их дом. Я тут сама в гостях.

— А кто ты?

Наклонившись, Аори попыталась погладить усевшегося рядом рыжего эфа, но тот увернулся и зашипел на нее.

— Лесавка, — Вирьяна улыбалась, но глаза потемнели. — Один из их братьев пропал, и они чуют его в твоей памяти.

— А я-то все думала, зачем Марон меня прислал, — Аори отхлебнула из чашки.

Просто чай.

Она не заметила ни взгляда, ни слова, но эфы дружно, как один, бросили свои мелкие проказы и скрылись в ветвях. Остался только один на коленях Вирьяны, и он, положив лапки на стол, заглянул Аори в глаза.

— Вспомни, — чужим голосом произнесла лесавка. — Мы посмотрим.

— Это было ужасно. Может, я лучше расскажу?

Она отставила чашку и вздохнула. Когда Эвин рылся в ее воспоминаниях, это было неприятно. Когда то же самое делал Гарл — омерзительно. А ведь вспоминала она, по сути, не худшие моменты, чего никак не скажешь о бьющемся в руках мимика малыше.

— Вспомни.

Аори провалилась, словно в сон. Спокойную, легкую дрему под плотным листвяным пологом, защитившим от лучей полуденного солнца. Деревья чуть слышно нашептывали песни тысячей нежных голосов, и изменяющая невольно прислушалась к одному из них. Печальному и потерянному, листу, оторванному от ветви жестокой рукой и ушедшему в небытие среди огня шести высоких треножников.

Когда Аори очнулась, по лицу Вирьяны катились слезы. Веснушчатая рыдала, словно ребенок, и изо всех уголков дома тонким воем подпевали эфы. Не волчьим, не собачьим. Разумным и настолько безнадежным, что Аори и сама едва не заплакала.

Вирьяна закрыла лицо краем подола. Когда, куда делся черный эф с ее колен?

— Они ценят жизнь куда больше, чем мы, люди, — глухо пробормотала лесавка. — И оплакивают смерть. Брата, зверя, человека. Они рыдают над тем, что навсегда утеряно для мира. Над бутоном, который не смог стать плодом. Прости… Иногда так тяжело быть частью стаи!

— Я знала тех, кто дорожил жизнями друг друга настолько, что ни в щепку не ставили чужую.

— Щепка… — Вирьяна вытерла лицо все тем же подолом и слабо улыбнулась. — Щепка станет деревом, если сможет пустить корни.

Аори слабо подергали за штанину. И, когда она склонила голову, черный эф протянул ей черный кожаный браслет. Или даже наруч?

— Это заказ Марона?

Кожа была теплой на ощупь. Аори провела пальцем по мягкой замшевой подкладке — такая не натрет, хоть всю жизнь не снимай. Но странно… Наруч слишком узкий для ее куратора.

— И да, и нет, — Вирьяна проводила взглядом эфа, клубочком укатившегося под ветви. — Это его заказ, да. Но для тебя.

— Оу, — растерялась Аори. — Зачем он мне?

— Ты же хотела угадать будущее? Эфы его тоже не предсказывают, но они всегда знают, что из наших вещиц тебе очень-очень пригодится.

— Какая в нем магия? — Аори осмотрела наруч со всех сторон, но так и не поняла, для чего он служит. В нем точно не нашлось активных потоков, но так же точно он изменен для чего-то очень специфического.

Что же надо добавить, чтобы артефакт заработал? И отчего, демоны их дери, эфы вообразили, что у нее это найдется?

— Откуда ж я знаю? Не я тут изменяющая, — сморщила нос лесавка.

— И что мне с ним делать?

— Положить на полку. Когда придет время, ты сразу все поймешь.

— Уж не потому ли ты так уверена, что это самое время уже запланировано? С меня хватит спектаклей на сегодня!

Аори резко встала и бросила наруч на стол. Хотела было развернуться и уйти… но увидела, как Вирьяна хлопает полными слез глазами… и не ощутила в ней ни капли лжи… и почувствовала себя последней дурой и сволочью.

— Какие спектакли? Я… Я не обманываю!

Эфы в основном зале расшумелись так, что Аори вздрогнула, невольно ожидая, что несколько десятков пушистиков сейчас явятся на защиту своей подружки и от одной наглой изменяющей только ножки останутся. Если останутся…

— Зря ты так, — знакомый ироничный голос объяснил причину шума. — Лесавки не умеют врать.

Похлопав Аори по плечу, Лексаз обошел ее и опустился на корточки перед Вирьяной. Он посмотрел в зеленые глаза так, словно боялся это делать, но обязан был.

— Не обижайся. Ее учит Арканиум… и, сама понимаешь, как. Обманом и предательством.

— Ладно, — лесавка шмыгнула носом. — Я не буду. Она хорошая.

— Слышишь? — не оборачиваясь, поинтересовался Лексаз. — Вот только попробуй мне превратиться в мерзкую изменяющую.

— Извините, — кое-как выдавила Аори.

— Извиню, если возьмешь подарок.

Изменяющая посмотрела на лесавку, но та, вроде бы, не издевалась. И не шутила.

— Возьмет, возьмет.

Лексаз с кряхтением поднялся, одной рукой взял наруч, второй, — ухватил Аори за локоть и потащил за собой к выходу. Изменяющая едва смогла выдавить жалкое «спасибо» — особенность Тройна зажала рот крепче реальной ладони.

— Я еще вернусь! — прокричал дипломат с порога.

Круглая дверь захлопнулась с таким грохотом, что Аори невольно пригнулась, ожидая, что затылок осыпет разноцветными листьями из витража.

Обошлось.

Уже не так быстро они обогнули дом и, пройдя под аркой из вьющихся роз, оказались в небольшом саду. Посередине дышал прохладой темный круглый пруд, прозрачный как осеннее небо. Со стороны города тянулась широкая белая стена — Аори вспомнила, что уже видела ее снаружи.

Изменяющая, высвободив руку, подошла к парапету. Сад располагался куда выше улочки, и Аори остановилась, рассматривая старый город. Он родился еще до Пробуждения. До того, как разделились люди, до того, как майды построили города, номы получили проклятие, а эфы показались прочим расам.

Невероятно.

Крыши пестрели черепицей всевозможных оттенков красного, от бледно-ржавого до багрового. И впрямь, зачем делать унылый однотонный скат, когда можно каждый день радоваться похожему на осеннее дерево дому? Легкий дымок вился над многочисленными трубами, даже, скорее, просто колыхался нагретый воздух, очищенный от копоти магией.

Аори фыркнула. Вот уж, любители живого огня.

— Не узнаю тебя, если честно.

Она улыбнулась краешком губ.

— Ты все правильно объяснил Вирьяне. Что случилось? Зачем ты меня утащил?

— Я могу повлиять на людей. Могу понять номов и майдов, если напрягусь немножко. Но эфы… Ох уж эти эфы! Темный лес в самом прямом смысле слова. Никогда не знаешь, что взбредет в их мохнатые держалки для ушей. Но ссориться с лесавкой точно не стоит.

— Я не хотела ее обидеть, — Аори повернулась к нему и виновато потупилась.

— Знаю. И она знает, а то б летела ты отсюда дальше, чем видела.

— Невелика потеря, — огрызнулась изменяющая.

Ее откровенно задел насмешливый тон Лексаза.

— Да? Потерять доступ к единственному внешнему источнику артефактов? Дело твое.

— А ты что тут делаешь, а?

С Тройнами подозрительность — это не право, а прямо-таки святая обязанность.

— И впрямь, — картинно развел руками дипломат. — Что же это я делаю в посольстве эфов?

— Это — посольство? Больше похоже на нору или лавку старьевщика.

— Одно другому не мешает. Хм, — он беспардонно отобрал у Аори наруч, — чтоб ты знала, одна такая вещица стоит примерно, как половинка твоей машины. Плюс-минус колесо.

Лексаз патетически потряс подарком перед носом изменяющей.

— Польщена, как никогда, — буркнула Аори и отобрала у него наруч. — Раз уж ты здесь, будешь моим информационным ресурсом. Кто такие лесавки?

«Ресурс» хмыкнул, но послушно в путь потек.

— Симбионты стаи. Обычно вырастают из брошенных в лесу нежеланных детей. Если повезло, и первыми их нашли не волки, а эфы.

— Вот уж не ожидала встретить их в городе. Я читала, что они не живут вне лесов. Опять вранье…

— Не совсем, — Лексаз дружески сжал ее плечо и кивнул в сторону огибающей пруд тропинки. — Прогуляемся? У меня последние спокойные недели остались.

— Ой, — смущенно улыбнулась Аори. — Как там Лана? Все командует?

— Увы, — судя по выражению лица, он предпочел бы видеть любимую женщину куда менее деятельной на последней луне беременности. — Так вот, любопытное ты создание, эфы не просто так используют свою зеленушную терминологию. Стая — это наше название. Они называют семьи ветвями. И ветвь можно пересадить на другое дерево, всю, целиком. Их дом в Астрали и есть это дерево.

Аори дернула плечом, сбрасывая рюкзак, и на ходу запихнула в него наруч.

— То есть, если отсюда забрать одного эфа, он погибнет?

— Увы. Правда, я с трудом представляю себе такую возможность, учитывая то, что ни эфы, ни лесавки не спят.

— А если вернуть?

— Процесс становится необратимым спустя сутки, так что оставь идею пощеголять дивной зверушкой на осеннем балу.

Она поморщилась, не оценив шутку.

— Я туда и без нее не пойду.

— Жаль, — Лексаз задумчиво посмотрел сначала на небо, потом на часы. — Меня бесит твой двойник. Я уж надеялся, что хоть раз смогу понавешать лапши на оригинальные уши, но ладно, ладно, разбивай мое старое сердце, изменяющая.

Аори опустила глаза, хотя толку? Лексаз, если захочет, все равно почувствует, как ей больно.

— Не называй меня так. А эфы — славные. Настоящие, понимаешь?

— Они и в самом деле никогда не врут, — отозвался дипломат. — Ни они, ни лесавки. Это противоестественно, и потому — невозможно. Как и обмануть их, вот в чем парадокс. Или нет парадокса? Надо обдумать за бокалом-другим. Присоединишься?

— Не хочу, — честно ответила Аори.

— И то правильно. Женский алкоголизм, впрочем, как и другие зависимости, искореняется с большим трудом!

Она через силу рассмеялась, прямо-таки ощущая, как стягивает кожу на плече плиор.

— Я просто устала.

Тропинка как раз завершила свой круг, и они остановились перед аркой.

— Не раскисай, — Лексаз снова сжал плечо Аори и, махнув на прощание, скрылся за лохматой живой изгородью.

А вот изменяющая задержалась, рассматривая розу, каким-то чудом расцветшую посреди осени.

Присев, Аори коснулась бледно-желтых лепестков. Тонкие, бархатистые, прохладные, с едва заметными зелеными прожилками. Она наклонилась ниже, пытаясь вдохнуть аромат, но роза совершенно не пахла. Да и зачем? Уже умерли все бабочки, ради которых надо быть самой красивой, самой желанной.

Поправив рюкзак, Аори в два шага добралась до белой стены и, перемахнув через нее, приземлилась на улочке старого города.

Fleur. Шелкопряд.