История религий не стоит на месте. Она непрерывно развивается. Новые' откровения не просто отпочковываются и отделяются от классических религий, но при возникновении так называемых «новых религий» формируются новые системы, появляются новые имена их основателей. Когда они с целью шире развернуть миссионерскую деятельность выходят за пределы собственного культурного круга и вторгаются в тот или иной «чужой» культурный круг, возникает масса проблем, которых практически не знали рассмотренные выше мировые религии на стадии их возникновения. Теперь новые религии, если они претендуют на распространение в мировом масштабе, должны считаться с новой ситуацией. Для их теологии это означает необходимость ассимиляции, или адаптации по отношению к чужой культуре, то есть так называемой «аккультурации». При этом происходит неизбежная верификация, корректировка и даже полное устранение отдельных теологических и этических принципов и интеграция «чужих» религиозных элементов, представленных на поле миссионерской деятельности, в результате чего возникает религиозная система эклектического и синкретического характера, способная претендовать на некоторую универсальность. Этот процесс мы можем наблюдать при рассмотрении религии Бахай, которая является самой молодой, находящейся в процессе отпочкования от других религий.

 

1. ПРЕДЫСТОРИЯ

Кто хочет постичь ту или иную религию, тот должен прежде всего понять тот контекст, в котором она возникла, и изучить те обстоятельства, которые привели к её возникновению, те условия, в которых действовали и обращались к миру её основатели. Это в полной мере относится и к бахаизму. Его предыстория тесно связана с шиитским исламом, который в Персии (Иране) приобрел особое мистическое и пророческое измерение. Оба основателя веры Бахай — Сайид Али Мухаммед из Шираза (1819–1850), имевший почетный титул Баба, Мирза Хусейн Али Нури — из Нура (1817–1892), прозванный Баха Улла (Блеск Божий — Прим, перев. — С.Ч.), происходили из определенного религиозного окружения, где было возможно, к примеру, развитие теософской школы в Исфахане и деятельность таких мистиков, как Шейх Ахмад из Асы (умер в 1826 г.), что находилось буквально на краю исламской легальности и с настороженностью и подозрением воспринималось правоверными, ортодоксальными исламскими учеными-богословами — улемами. Именно мистик Шейх Ахмад после долгих странствий обосновался в Иране, в Ездане, где он собрал вокруг себя группу учеников, которым он излагал Коран в духе гностицизма и спиритуализма, основываясь при этом на откровении Пророка Мухаммеда. Как мистик он рассматривал, в частности, вознесение Пророка на небо (Сура 17,1) как аллегорию, сама идея воскрешения из мертвых была в его представлении неким шифром, обозначавшим мистическое возвращение души к своим истокам, соединения с Богом. С другой стороны, Шейх Ахмад проповедовал также, что очень скоро свершится пришествие имама Махди (в персидском языке «Аль Каим» — буквально «тот, кто возвысится»), При этом он опирался на древнее шиитское представление о «спрятанном» двенадцатом имаме, который как легендарный Мухаммед Ибн Хасан (Каим) в 260 году по хиджре (873 году нашей эры) получил земное избавление с тем, чтобы со временем вернуться на землю: он вернется, когда несправедливость между людьми переполнит чашу терпения, когда насилие и войны будут уже нестерпимы, тогда Махди придет, чтобы основать тысячелетнее царство мира. Подобные проповеди, обещавшие положить конец страданиям, угнетению, с радостью и доверием воспринимались верующими мусульманами, которые в 1260 году по хиджре (в 1844 году) отмечали тысячелетие со дня «избавления» (чудесной смерти и исчезновения) двенадцатого имама. И хотя такого рода идеи и проповеди встречали враждебное отношение со стороны шиитской ортодоксии, движение Шейха Ахмада продолжало развиваться, оно даже находилось под защитой и покровительством иранского шаха. Наследник Шейха Ахмада Сайид Кязим Расти даже побуждал своих учеников искать по всей стране имама Махди.

 

2. УДИВИТЕЛЬНЫЙ ОБРАЗ ОСНОВАТЕЛЯ: БАБА

Итак, предыстория, или начальная фаза зарождения религии Бахай определяется мистическим и пророческим контекстом. Введение этой религии в жизнь связано с именем и деятельностью Сайида Али Мухаммеда, который был сыном купца из Шираза; его семья вела свое происхождение от Али — зятя Пророка Мухаммеда. Сайид Али Мухаммед имел возможность изучить в Ширазе движение Шейха Ахмада с его халиастическими пророчествами и ожиданиями и вместе со своими товарищами по школе отправился на поиски предсказанного имама Махди. При этом он сам «открылся» своему другу, одному из учеников Шейха Ахмада мулле Хусейну из Бушира, которому в ночь на 23 мая 1844 года он «открылся» как заветный, предсказанный Пророком «рупор Божьего слова», «желанного для моего сердца и ваших сердец», но пока только провозвестник чего-то несравненно большего, а именно «Баба», что дословно означает «дверь», или «врата», ведущие к обещанному имаму. Обоснованием этого откровения стал его комментарий к суре Иосифа (Коран, сура 12), записанный им той же ночью и составленный в аллегорическом духе. Позднее, в сентябре того же года, во время паломничества в Мекку, повторил он свое откровение, сказав: «Истинно говорю я вам, никто, кроме меня, ни на востоке, ни на западе не в праве претендовать на то, чтобы быть вратами, ведущими людей к познанию Бога… И я торжественно обещаю немедленно открыть тот стих Корана, который истинность моего послания подтвердит». Титул «Баба», или на фарси «хазрети-Баб», что означает «его святейшество Баба» ясно указывает на то, что в это время Али Мухаммед сам не считал себя заветным имамом Махди. Он хотел быть лишь «посредником», связующим звеном, обеспечивающим доступ к «тому, кто должен придти».

Узкий кружок молодежи, сплотившейся вокруг «Баба», к которому принадлежала также поэтесса, а впоследствии мученица Курратул-Айн, включал 18 членов, сам Баба был девятнадцатым. В этом заключена символика числа «19»: оно составляет на языке фарси сумму букв слова «бисмалла» («бисмаллахи-рахмани-рахим»), которое является введением в каждую суру Корана. Таким образом, 19 членов этого общества были названы «буквами» вечно живого Бога и составили первую ячейку нового религиозного движения.

Сначала Баба оставался верен шиитскому исламу, совершал паломничество в Мекку, писал «Книгу права», в которой утверждал положения шариата, и сам себя трактовал скорее в качестве реформатора ислама, нежели основоположника новой религии или носителя святого начала. Однако в июле 1845 года после возвращения в Шираз из Мекки он был арестован и заключен в горную крепость Мах-Ку в Азербайджане. Здесь, видимо, по началу он пользовался некоторыми свободами, и мог сочинить свои «баяны» — религиозные основы нового вероучения в персидском и арабском изложении. Его разрыв с шиитским исламом произошел в 1848 году, когда он высшим духовным сановникам Тебриза сам себя назвал имамом Махди, который упразднит шариат. Когда присутствующие услышали это, они, по свидетельству одного из очевидцев, «оцепенев от ужаса», склонили головы. Шиитские правоверные и великий визирь потребовали от хазрета Баба, чтобы он разъяснил им смысл этого неслыханного заявления. Тот же отвечал на это, — вероятно, неслучайно в унисон тому, что говорил Иисус перед судьями: «Я — посланник Божий, я — тот единственный, к чьему имени вы взываете уже тысячу лет, тот, чьего прихода вы стали свидетелями, тот, через кого сам Бог открывает вам свою волю, ускорив и приблизив час своего откровения. Воистину, народы Востока и Запада должны внимать моему слову и быть верными мне». Из-за этого Баба был разоблачен как богоотступник и еретик, предатель ислама. Ничто уже не могло помешать суду над ним, его осуждению и преследованию его сторонников. 9 июля 1850 года в Тебризе он был приговорен к смертной казни и казнен. Шоги Эффенди, последний непосредственный авторитет в религии Бахай, сообщает в своей биографии «Бог проходит мимо» о чудесах и знаках, которые якобы произошли во время мученической смерти: после того как команда, производившая экзекуцию, обрушила залпы выстрелов на безоружного и пороховой дым рассеялся, Баба на мгновение пропал — толпа наблюдавших за казнью потеряла его из виду. «Его нашли целым и невредимым в том самом помещении, где он провел предыдущую ночь». «Я закончил беседу с Сайидом Хусейном (своим секретарем), сказал он. Теперь вы можете исполнить свое намерение». Когда команда вторично исполнила акт казни, «пыльная буря затмила солнце и ослепли глаза присутствующих». В тот же миг удар землетрясения потряс город Шираз. Во всём этом очевидно типологическое сходство со смертью распятого Иисуса. Шоги Эффенди описывает смерть Баба в таком же торжественном тоне: «Апофеоз, который обозначил конец этой жизни, стал высшей точкой героических деяний на веку посланника Бахай… Этот конец по праву можно считать беспримерным, и равных ему нет в истории жизни всех прежних основателей религиозных систем». Г. Рёмер называет хазрета Баба «идеальным святым в духе суфизма».

После смерти Баба по всей стране начались преследования его сторонников. В 1849–1850 годах свыше двадцати тысяч его сторонников были убиты. Когда их вели на смерть и мучения, они танцевали и пели стихотворение мученика-суфия Аль-Халлажа (умер в 922 г.): «Пришли мы от Бога и возвращаемся к нему».

Останки Бабы были похоронены в Персии и долгие годы оставались там, пока не нашли в 1909 году своего окончательного пристанища в Центральном святилище на горе Кармель в Хайфе. Что же касается жестоких преследований сторонников и последователей Баба — бабидов, то они только укрепили новое религиозное движение. «Религия Махди"стала претендовать на то, чтобы стать высшим выражением и завершением всех религий мира.

 

3. ДВА НЕРАВНЫХ БРАТА

Дальнейшая история бахаизма связана с двумя именами. Это Мирза Хусейн Али из Нура (родился 12 ноября 1817 года в Тегеране) и его сводный брат Мирза Яхъя (родился в 1830 году). Оба они были людьми очень разными, не похожими друг на друга. Первый обладал чрезвычайной энергией и решительностью, второй был склонен к медитациям, размышлениям, прославился своей любовью к музыке. Мирза Яхъя, который носил титул «Субхи-Азал», что означает на фарси «Утро вечности», был тесно связан с самим Баба и согласно воле последнего должен был интерпретировать его сочинения и, таким образом, выступать непосредственно в роли его наследника, можно сказать, быть его поверенным вплоть до выступлений в качестве «того, через кого Бог посылает свое откровение». Мирза Хусейн Али, напротив, лично никогда не встречался с Баба, он вел с ним только интенсивную переписку. Оба брата со временем испили полную чашу преследований и изгнаний. И Багдад, и Эдирне (Адрианополь) стали местами их ссылки. Старший брат жил, как можно предположить, не долее, чем до 1866/67 года; известно во всяком случае, что в тегеранской тюрьме Мирза Хусейн Али получил «божественное послание», которое обосновывало отныне его претензии на абсолютную роль в новой религии и им самим позднее было рассказано следующими словами: «Однажды ночью во сне я услышал, как со всех сторон звучат и доносятся до меня следующие речи: «Воистину, мы сделаем Тебя непобедимым, и силой наполнится Твое перо. Уже скоро явит Господь Бог все земные сокровища и разбудит людей, которые станут Твоими помощниками, и все узнают Тебя и имя Твое». Мирза Хусейн Али расстался со своим братом и 21 апреля 1863 года в Ридванском саду в пригороде Багдада основал небольшой кружок юношей-бабидов, которым он объявил так называемый «универсальный Манифест Бога», якобы завещанный и самим Баба, и всеми пророками прошлого.

В этом Манифесте, как следует из «Биографии» Шоги Эффенди, говорилось: «Божественная весна наступила… Утренняя звезда блаженства сияет на горизонте Нашего Имени… Наступил тот день, когда весь мир провозгласит невиданное: Ты священная, земля, ставшая опорой Бога и созданная для этого… Скажи: это Он явил нам спрятанный и укрытый прежде от глаз драгоценный камень… Так воспрянь же духом и объяви всему сущему на земле, что Он, самый Милосердный, направляет свои шаги к Ридвану («ридван» — на фарси означает «рай»). Так пусть же люди направятся к этому саду блаженства, которое создал Бог у трона своего рая…». Далее следует описание экстаза, который охватит всех присутствующих: «Верующие и неверующие одинаково заливались слезами. Высокие начальники и знатные люди оцепенели от изумления. Невозможно описать глубину всеобщего волнения, и не было человека, кого бы оно миновало».

 

4. БАХА УЛЛА — ЦЕНТР И ВЕНЕЦ ВЕРЫ

Вполне возможно, что Мирза Хусейн Али своим «Откровением в Ридванском саду», выдержанном в высоком стиле, уже взял на себя тот сан «Баха Улла», «Блеск Божий», который дал имя новой религии; по другим данным, это случилось в Эдирне при окончательном прощании и разрыве с его братом. Вместе с новым титулом основателя и его последователи стали называться «аль-и-Баха». «Баха-и», «люди Божьего блеска». Те же, кто считали себя последователями «Субхи-Азала», «азалидами», были убеждены, что именно они являются правоверными религии Баба — бабидами. Но в истории религии им не пришлось сыграть значительной роли. Они продолжали ждать прихода предсказанного Махди, уже не оказывая значительного вляния на общественную мысль. Сторонники Бахай рассматривали их теперь как националистическую группу, сохранявшую верность иранскому государству. Другими словами, с появлением «Баха Улла» начался второй этап в изменчивой истории бахаизма.

Сам Баха Улла считал себя продолжателем, хранителем религии бабидов и в то же время венцом, завершающим их дело, окончившееся по прошествии девятнадцати (!) лет. В личной судьбе Баха Улла было немало параллелей с историей жизни Баба, в связи с чем в бахаистских кругах нередко говорят о «религии близнецов» — Баба и Баха Улла. Впрочем, мученической смерти Баха Улла, видимо, избежал, более того, в период своей ссылки в Акке, он дождался значительного облегчения своей участи, ему был предоставлен дом, где он мог принимать паломников и, главным образом, заниматься своей интенсивной литературной деятельностью — сочинением молитв, комментариев к Корану, а также вести свою огромную корреспонденцию. Здесь он имел возможность завершить в 1873 году свою «Китаб-аль-Акдас» (на фарси «Китаб-и-Акдас»), «Книгу законов», или «Священнейшую книгу», которая была собранием этических и государственно-правовых норм и установок и должна была служить общинам верующих в качестве основного изложения учения о мировом порядке, мире, согласии и единстве человечества. Эта книга считается главным звеном, ядром новой религии и почитается как «материнская книга» («уммаль-китаб»), её называют также просто «Книга» («аль-китаб»). Она занимает в религии Бахай такое же место, как Коран в исламе. Она определяет теологические положения, линии практического поведения верующих, дает предписания, касающиеся поста, личной гигиены, а также выявляет культовые аспекты, устанавливает праздники и дни отдыха, в общем, содержит основы религии Бахай. В параграфе 99 эта Книга дает указание на масштаб, который должен служить общей единицей измерения. В параграфе 168 утверждается, что все книги и манускрипты, существующие в мире, бессмысленны и бесполезны без самой этой Книги — «Китаб-аль-Акдас». К сожалению, до сих пор существует только один единственный перевод с арабского на английский язык этой Книги, который увидел свет к столетию со дня смерти Баха Улла (1992). Немецкое издание находится в процессе подготовки.

Ко времени пребывания Баха Улла в Акке относятся также его знаменитые послания, в частности, «Послание королям и властителям мира» (Наполеону III, царю Александру II, королеве Англии Виктории, кайзеру Вильгельму I, персидскому шаху и другим) и «Воззвание к религиозным руководителям мира» (к Папе Пию IX, к духовенству и верующим различных религий). Им Баха Улла представляется как предсказанный пророк: «О христиане, вам уже давно было дано откровение о Моем приходе, а вы Меня не узнали… И вы по-прежнему не признаете Меня, не взываете ко мне, хотя вы сами звали Меня и ждали Моего прихода, но не понимаете теперь, что Я — это тот, кого вы ждали… Но рассеется туман, и вы обратитесь к Моему имени и придете в Мое царство. Так повелевает вам Тот, кто желает вам вечной жизни… Воистину сказал он (Иисус): Следуйте за мной и похвалены будете. Сегодня Мы говорим вам: следуйте за Мной, и Мы сделаем вас жизнедарителями человечества». Здесь ясно прослеживается стремление Баха Улла сравнить, сопоставить себя с Иисусом из Назарета, в то же время нарастает его желание поставить себя выше Иисуса, представить себя как того, кто завершил, довел до конца его дело, стал венцом его миссии.

Сам Баха Улла умер 29 мая 1892 года в местечке Бахъи под Аккой естественной смертью. Община верующих, оставшаяся после его смерти, была преисполнена нерушимой веры и мессианского ожидания — надежды на основателя веры, члены этой общины, как и прежде, подвергались самым жестоким преследованиям.

 

1. ОРГАНИЗАЦИЯ

а) Пророческое наследство

Первое время руководство общиной оставалось в руках семейства Баха Улла, таким образом, управление ею осуществлялось на правах наследства. Аббас Эффенди Абдул Баха, «служитель дела Господня», старший сын Баха Улла, наследовал дело своего отца, при котором он уже в Акке служил секретарем. До сих пор его почитают как идеальный образец верующего. Под его руководством началась миссионерская деятельность — продвижение бахаизма на Запад (в 1893/94 году первые сторонники новой религии появились в США, в 1912 году был учрежден «Дом благоговения» в Вильметте на Мичиганском озере; к 1907 году относится основание общины Бахай в Германии; первые успехи обнаруживаются и на дальнем Востоке). В 1908 году правительство Османской империи сняло с семейства Баха Улла тот домашний арест, под которым члены этой с^мьи находились, а в 1909 году на горе Кармель в Хайфе был построен мавзолей для Баба, которого можно считать предшественником или первым из основателей новой религии; в этот мавзолей был перенесен его прах.

Что касается содержания вероучения, то Абдул Баха более последовательно и явно, чем его предшественники, ориентировался на христианство, что с одной стороны означало сближение с западной культурой, ориентацию на Запад, а с другой стороны вело к еще более четкому отделению бахаизма от ислама. Когда он, имевший уже при жизни титул «Мастера религии Бахай» умер 28 ноября 1921 года и вскоре был похоронен в Мавзолее, где покоился прах Баба, то в его похоронах и оплакивании принимала участие, можно сказать, целая ойкумена, состоящая из иудеев, христиан и мусульман. На этом завершается, говоря словами Шоги Эффенди, «героический век» — этап основания религии и консолидации её сторонников.

6) «Хранитель » и его должность

Шоги Эффенди, «хранитель веры» (валий-и-аммрулах), родившийся 1 марта 1897 года, был внуком Абдула Баха и назначен им «хранителем дела господня». Оглашение завещания вызвало целый ряд конфликтов и недоразумений, вероятно, обусловленных действиями обиженных, воспротивившихся воле покойного или изменивших его делу членов семьи, причем эти трения особенно усилились, когда стало ясно, что Абдул Баха не только установил личность преемника в руководстве религией, но и разделил общину на так называемые «дома справедливости», в каждом из которых должно быть, как минимум, девять членов. Часть общины выступила против Шоги Эффенди. Однако его выдержка, дипломатия, и не в последнюю очередь поддержка со стороны Бахийа Ханум, одной из сестер Абдула Баха (умерла в 1932 году), помогли ему удержать управление в своих руках. Вплоть до своей смерти, наступившей 4 ноября 1957 года, он оставался на посту «хранителя веры» общины Бахай.

Одновременно с распространением религии на запад, увеличивалась её внутренняя дистанция от иранско-исламского окружения и фона, причем начался этот процесс уже при правлении деда Шога Эффенди. Обращение на Запад, сближение с христианской культурой шло теперь еще более интенсивно.

В деятельности Шога Эффенди большое место занимала его литературная, а также организационная работа. В 1932 году появилась под названием «Сообщение Набила» книга, которую можно считать официальной историей бабизма и бахаизма и которая до сих пор остается важнейшим источником знаний об этой религии. В 1944 году он закончил второе крупное исследование истории развития этой религии, которое он озаглавил «Бог проходит мимо». Это сочинение хронологически разделено на четыре части — четыре эпохи, связанные с именами Баба, Баха Улла, Абдула Баха и «с началом оформившейся эпохи веры Бахай в 1921–1941 годах». В предисловии к этой книге (с. XXIV) говорится: «Эти четыре отрезка времени тесно связаны между собой и образуют следующие друг за другом акты единой, завершенной, чудесной, возвышенной драмы, чей тайный смысл ни один ум не в силах постичь, чье величие ни один взгляд не в силах охватить и чье значение ни один дух не в силах измерить».

В 1951–1957 годах Шоги Эффенди назвал имена31 баха-ида, которые были «руками и десницей дела господня» и поддерживали его миссионерскую деятельность. В эти «руки» было передано руководство мировой общиной Бахай после внезапной смерти Шоги Эффенди 4 ноября 1957 года. Позднее, к столетней годовщине Ридванской прокламации (21 апреля 1963 года), было принято решение о создании «Универсального (Всемирного) дома справедливости» в Хайфе, который формируется национальными духовными советами всего мира.

в) Строгая организация

«Хранитель веры» стал духовным и представляющим духовенство главой религии Бахай. Он обладал авторитетом представителя учения Бахай и занимал место председателя в «Универсальном доме справедливости». Он определял миссионерскую и административную деятельность общин во всём мире. Его «высшая задача заключается в исключительно ему переданном праве интерпретации смысла слов откровения». Шоги Эффенди обладал харизмой непогрешимости и безошибочности; это означало, что его авторитетное мнение «становилось обязательной составной частью вероучения и имело такую же силу, как и текст откровения». Высшим принципом считался принцип мудрости. «Верующий имеет право выразить собственное мнение по поводу текстов откровения. Но авторитетным является только слово знающего».

Юридической властью обладает «Универсальный дом справедливости» (байтул-адл), причем распространяется эта власть на общины всего Земного шара. Еще в Книге («Китаб-аль-Акдас») Баха Улла написал: «Бог повелел, чтобы в каждом городе стоял дом справедливости, в котором собирались бы члены совета, число которых определяется словом Баха («девять» = 9)… Их следует рассматривать как «хранителей», определенных Богом для всех живущих на Земле. В их обязанности входит держать совместный совет, охранять человеческую добродетель и способствовать свершению того, что пристойно и богоугодно». Источником их прав является откровение, соответствие общему вероучению, прежде всего изложенный в «Китаб-аль-Акдас» её автором Баха Улла закон. В силу этого, решения и распоряжения «Универсального дома справедливости» обретают законный и авторитетный характер. После того как со смертью Шоги Эффенди институт «хранителей веры» фактически был ликвидирован, полномочия в вынесении вердиктов в вопросах вероучения перешли к «Универсальному дому справедливости». Это еще более усилило институционализацию, своего рода бюрократизацию религии и опасность её идеологизации в направлении создания своего рода «божественного государства».

Организация религии Бахай функционирует на трех уровнях: на самом нижнем уровне находится «Местный духовный совет», над ним стоит «Национальный духовный совет», наконец, завершает эту пирамиду «Универсальный (Всемирный) дом справедливости». В 1992 году в мире насчитывалось 20 435 местных советов, в 1994 году было зафиксировано 172 национальных совета. Члены советов избираются ежегодно тайным голосованием, без предварительного обсуждения кандидатур. Кроме советов, с 1968 года существует Континентальное правление советников (Continental Boards of Counsellors) и Международное сообщество Бахай (Bahai International Community), которое с 1948 года зарегистрировано в США как неправительственная организация, представляющая религию Бахай, и ведет там весьма активную деятельность. По статистическим данным 1994 года, существует кроме того свыше 1300 проектов развития этой религии в странах третьего мира, среди которых можно выделить проекты, направленные на строительство школ (741), на создание систем письменности (203), на защиту окружающей среды (670), а также по обеспечению трудовой занятости женщин и молодежи. С 1975 года существует Общество по изучению Бахай, которое занимается как историческими, так и теологическими исследованиями.

В последние десятилетия число приверженцев религии Бахай резко увеличилось, что не в последнюю роль связано с её миротворческой программой и деятельностью. Если в 50-х годах 20 века в мире насчитывалось около 200 000 бахаистов, которые жили, главным образом, в Иране, то в итоге более чем тридцатилетней успешной миссионерской деятельности в Западной Европе и США это число значительно увеличилось. С концом коммунистической эры, при господстве которой деятельность активистов религии Бахай во многих случаях находилась под запретом, в восточно-европейских странах также появились теперь уже многочисленные центры, распространяющие основы этой религии и привлекающие к себе верующих.

Значительные успехи миссионерская деятельность Бахай имеет также в странах третьего мира (в Боливии, в Бразилии, в Африке, в Индии, в тихоокеанском бассейне), так что о религии Бахай не без оснований иногда говорят как о «религии третьего мира». В то же время в исламских странах миссионерская деятельность пропагандистов веры Бахай запрещена, и даже в таких относительно либеральных государствах, как Египет и Индонезия в 1960–1972 годах за распространение бахаизма полагались различные штрафы и наказания. И хотя по своему содержанию религия Бахай, казалось бы, близко примыкает к шиитскому исламу и сами её идеологи и пропагандисты представляют своих основателей — Баба и Баха Улла — как провозвестников откровения, начало которому было положено пророчествами Мухаммеда, исламская администрация видит в них отступников от веры. Сегодня в мире насчитывается около 5,5 миллионов последователей религии Бахай, из которых, как следует из статистических данных М. Гуттера, около 40 % живут в Индии и около 20 % на Африканском континенте. В западных странах насчитывается около 250 000 бахаистов.

 

2. СОДЕРЖАНИЕ ВЕРЫ И ОБРЯДНОСТЬ

а) Вера в единого Бога

Четыре провозвестника религии Бахай и те периоды времени, те эпохи, которые находятся как бы под знаком их имен, могут быть представлены в то же время как четыре последовательных ступени, друг от друга довольно четко отделенные: первая, или подготовительная ступень связана с откровением Баба, за ней следует откровение Баха Улла (которое иногда определяют как «откровение близнеца»), что же касается той спиритуалистской интерпретации учения, которую дает Шоги Эффенди, то её следует рассматривать как продолжение и дополнение харизмы его деда Абдула Баха, по крайней мере в вопросах организации.

Тем не менее именно в теологии основателей это религии поражает удивительная согласованность. Так, Баха Улла не только солидарен с Баба в вопросах строгого (исламского) монотеизма, но фактически принимает все его представление о Боге. Для них обоих единство (тавхид) и единственность (тафрид) Бога становятся важнейшими, определяющими признаками Бога. В этом они разделяют монотеистическое учение ислама, для которого характерно воззвание 112-й суры Корана: «Скажи, он единый Бог, вечный Бог… и никто не сравнится с ним». В этом духе сделана подборка характерных цитат и высказываний из сочинений Баха Улла в составленном в духе торжественного гимна сочинении Шоги Эффенди «Сбор колосьев»: «Воистину Он един и неделим, един в своей сущности, един во всех своих свойствах. И все перед ним ничто — перед сияющим откровением одного только его имени, перед глубочайшим смыслом его Божественной сущности, всё ничтожно рядом с Ним». Или: «Рассматривай истинного Бога как Единого Бога, который отличается от всех творений и несоизмерим с ними. Вся земная юдоль отражает его Божественное сияние, в то время как Сам Он не зависит от своих творений и возвышается над ними». «Он вечно присутствует здесь, и нет ему равных, и никто не является его спутником и не смеет быть когда-либо его спутником. Ни одно имя не сравнимо с Его именем. Ничье перо не в силах описать Его сущность, ни один язык не может рассказать о Его Божественности. И вовеки Он возвышается над всем, кроме' Него Самого, в неизмеримой высоте». Он — «deus absconditus».

Бог — первопричина всего сущего, абсолют, совершенно трансцендентное начало, и Бог по сути непознаваем. «Различие ступеней (на которых находятся Бог и человек) предопределяет невозможность познания Бога, ибо стоящий на более низкой ступени не может понять того, кто находится выше. Разве может сотворенная Богом действительность постичь сущность своего Творца? Познание Бога означает лишь понимание и узнавание Его свойств, но не Его сущности».

Но из своего укрытия Бог выходит на свет, когда Он произносит свое животворящее слово и из подготовленной уже материи создает бытие и дает ему возможность дальнейшего развития. «Каждое слово, произнесенное Богом, имеет такую силу, что оно может дать новую жизнь любому человеческому существу… Все чудеса, которые вы видите в этом мире, — взывает Баха Улла, — это воплощение в жизнь Его высшей, Божественной воли… Едва прозвучит сияющее, лучезарное слово, во всём, что живо и создано Им, проявятся силы, вызывающие к жизни те средства и инструменты, которыми создаются эти чудеса и художества… И наступит день, когда и вы узреете такое, о чем до сих пор и не слышали. И каждая буква слова, каждый звук, слетающий с Его уст, каждое Его слово становятся перво-буквой, перво-звуком, перво-словом, глубочайшим источником божественного откровения… Да благословен тот, кто может постичь эту истину».

Отношение Бога к миру определяется через эманацию : все творения происходят от Бога. «Происхождение через эманацию, — утверждает Абдул Баха в своей рукописи «Ответы на вопросы», - подобно действию, которое зависит от действующего, подобно тексту, который создается пишущим. Рукопись происходит от того, кто её пишет, речь — от того, кто её произносит, это и есть эманация, и таким же образом человеческий дух происходит от Бога». Но «это не значит, что он отделяется, как частица Бога, ибо ни одна частица не может быть отделена от Божественной целостности и сущности, чтобы перейти таким образом в человеческое тело. Нет, этот дух появляется в человеческом теле так же, как появляется речь, исходящая от говорящего, но ничего от него не отщепляющая. Происхождение через манифестацию подобно происхождению дерева из древесного семени или возникновению цветка из цветочного семечка, и само это семя приобретает потом форму стебля, ветвей, листьев, цветов…».

Теология Бахай пользуется аргументами неоплатонистической философии для разъяснения идеи божественной эманации. С другой стороны, она придает особое значение утверждению, что в процессе эманации божественная сущность не подвергается никаким изменениям. Этот факт объясняет, почему теология Бахай не может считаться теологией сотворения мира в собственном смысле этого слова. Творение вечно, как сам Бог, и то, что он сотворил, не может быть сделанным из ничего: «Представить себе такое время, когда, вообще, не было ничего сотворенного, — это значит богохульствовать. Из полного небытия не может произойти никакое бытие. И если бы не было творений, то и не наступила бы никакая жизнь, не оформилась бы никакая реальность… Поэтому божественное творение вечно, ему нет ни начала, ни конца, и поэтому весь мир является бытием, у которого нет ни начала ни конца».

Сотворение мира происходило, следовательно, таким образом: связав отдельные элементы, Бог дал им различные формы своих творений. Жизнь на Земле существовала, однако, не с самого начала, а развивалась, проходя различные ступени. Существует пять ступеней развития духа: это дух растения (его символ — рост), дух животного (его символ — ощущение), дух человека (его символ — интеллект), дух веры и познания высшей действительности, и наконец, Святой дух как посредник между Богом и его творениями, который заявляет о себе в образе пророков. И каждая низшая ступень — ничто по сравнению с высшей: по сравнению с бытием Бога бытие его творений — это «мадум» — Ничто, небытие.

б) Цикличное мышление

Историческая теология, или пророчества религии Бахай выдвигают идею цикличного развития, движения по спирали из прошлого в будущее. Как планеты, окружающие Солнце, так и события мировой истории подвержены определенным ритмическим закономерностям, циклическим ритмам. Каждый мировой цикл делится на семь мировых дней, каждому из которых соответствует определенное пророчество. Подобная теологическая идея встречается у стоиков, у сторонников неоплатонизма, а также в учении о периодах и эпохах (йога) в индуизме. «Каждый пророк был провозвестником своего времени, пишет Абдул Баха, и для этого времени его законы и нормы имеют силу. С появлением нового откровения кончается его время, и начинается новый цикл. Таким образом, начинаются, кончаются и обновляются циклы, пока не наступает универсальный цикл, венчающий мировую историю».

Абдул Баха проводит различие между «зависимыми» и «независимыми» пророками, действия которых определяют циклический ход священной истории. «Независимые» пророки знаменуют божественную манифестацию, их можно назвать также «зеркалом Бога» («мират уллах»), они являются посредниками и орудиями в Руках Бога. К ним относятся Авраам, Моисей, Иисус, Мухаммед, Кришна, Будда, Заратуштра, Баба и Баха Улла. Все они несли святое писание, и каждый из них был основателем самостоятельной религии, которые знаменовали начало нового цикла и вступление человечества в новую историческую эпоху. У каждого пророка было свое учение, соответствующее данному времени и понятное людям, которые в этом времени жили. Эти учения накладывали свой отпечаток на разные эпохи, определяли их лицо. «Всеохватывающие манифестации Бога в мирах его атрибутов и имен — это солнца правды, светила истины. Как видимое солнце по Божьей воле служит развитию всего земного: деревьям, их плодам и краскам, земным породам и камням, и всему, что на свете является божьим творением, так и божественные откровения и просветления своей заботой и любовью проникают в мир, открывая древа божественного единства, плоды его неповторимости, листья его освобождения, цветы познания и совести… И с появлением нового света и нового светила мир каждый раз обновляется. Неизмеримо высоко возвышаются над людьми пророки Господа бога, и людям не дано других путей постижения истины, как только через откровения пророков…». Этот торжественный текст выражает учение о предначертанности откровений, соответствующее цикличной исторической теологии бахаизма. Теперь, однако, история подходит к своему завершению, замысел — к своему окончательному исполнению, ибо Баха Улла несет последнюю и окончательную божественную манифестацию. Он претендует на то, чтобы быть исполнителем всех прошлых заветов: для христиан он знаменует второе пришествие Христа, для шиитов — явление имама Хусейна (Гусейна) — того, кто вместе со своими 72-мя товарищами, приняв шими мученическую смерть на поле битвы под Кербелой (в 680 году) основал мессианское царство; для буддистов он — будущий Будда Майтрея, для зороастрийцев — обещанный им Шах Бахрам (Баграм).

Этому ряду «независимых пророков», основателей религий — противостоит ряд «зависимых» пророков. Это такие люди, как Соломон, Давид, Исаая, Иеремия и т. д., которые свою силу, мощь, свою харизму принимали из рук пророков — основателей религий.

Как и в иудаистском учении «йога», в религии Бахай новый цикл всегда начинается тогда, когда человечество достигает состояния духовной деградации. Тогда на историческую сцену выступают основатели новых религий, обогащенные новым божественным откровением. Их задача состоит в том, чтобы вторгнуться в прежний цикл, принести людям новое знание и тем самым завершить исчерпавший себя цикл развития. Таким образом обеспечивается постоянное обновление и прогрессивное духовное развитие человечества, его эволюция. Все новые религиозные истины, включая священные писания и заветы, всегда относительны и зависимы от времени, от исторической эпохи; однако все вместе, в своей последовательности, они образуют мистическое единство: «Как только провозглашается новое откровение, старое оказывается исчерпанным. Так иудаизм потерял свою силу с появлением Иисуса и началом христианства: то, в свою очередь, уступило место исламу с приходом в мир Пророка Мухаммада. Таким же образом и бахаизм подводит конец исламу и всем прежним существовавшим в мире религиям, которые уже не могут претендовать на дееспособность». С появлением основателей Бахай кончается «адамитский» цикл (цикл истории человечества от Адама) и начинается цикл Бахай, который будет длиться 500 000 лет.

В связи с циклическим учением находится учение о союзе, заключенном между человеком и Богом. Этот союз существует с незапамятных времен («вечные узы») и держится на договоре («митак»), основанном на любви и справедливости. Бог обещает людям привести их к вечной жизни, объявляя им свою волю через откровения пророков. При этом и вечное блаженство (рай), и вечное проклятье (ад) имеют чисто символическое значение — как приближение к Богу, объединение с ним, или, напротив, отдаление от него. И, хотя мистические интерпретации в связи с эсхатологической тематикой получают определенное развитие, теология Бахай предупреждает против тенденций к утверждению некоего симбиоза, полного слияния человека и Бога, ибо в этом случае характер существующего между ними союза может трансформироваться в сторону «Unio Mystica» (мистического союза).

в) Назначение человечества

Из отношений между Богом и людьми проистекает единство человеческого рода; ибо все люди имеют одинаковое происхождение. Все люди являются творением единственного Бога, так же, как все звери и растения. Но что отличает людей от животных и растений — это способность мыслить и свободно принимать решения. В отличие от ислама, религия Бахай утверждают, что только важнейшие моменты в судьбе человека, такие, как рождение или смерть, предопределены свыше, в то время как многие другие, включая и страдание, и болезни, зависят от самого человека, который таким образом сам наказывает себя. Уже «Китаб-аль-Акдас» придает первостепенное значение понятию свободы воли (параграфы 122–125). С точки зрения Баха Улла, нравственная свобода является основой всякой этики. Без свободы было бы невозможно действие, за которое сам человек несет ответственность. Но эта свобода не абсолютна, а связана с пониманием и признанием божественного послания, смысл которого в свою очередь может быть раскрыт в его конкретности «Универсальным домом справедливости».

Как подобие Бога человек способен к постижению Божественного знания. Но для этого он нуждается в руководстве Пророков.

Учение о благе и спасении человека, зотериология, исходит прежде всего из единства и цельности тела и души, мысли и действия. Однако в учении о конечных, последних вещах, в эсхатологии, речь идет о разделении физической и духовной природы: в то время как со смертью физическое начало распадается, исчезает, остается не-материальная, духовная субстанция, обогащенная разумом душа, «нафс натика», и она может достичь совершенства, если найдет свое место вблизи Бога. Эсхатологическое учение Бахай носит, таким образом, дуалистический характер. При этом оно отбрасывает индийское учение о реинкарнации и переселении душ, поскольку «повторение и возвращение к земному существованию не является причиной и путем достижения совершенства».

Главное зло, от которого страдает человечество, — это, по утверждению Баха Улла, отсутствие единства. Только преодоление этого недостатка даст человечеству шанс в нынешнем мире, где господствует технический и научный прогресс: «Мир переживает родовые муки, и его волнения возрастают день ото дня. Эгоизм и неверие деформируют его. Но придет час, и появится то, что заставит затрепетать каждого человека. Тогда и только тогда будет распростерто над миром божественное знамя, и соловей рая запоет свою песню». Для того, чтобы человечество достигло этого нового состояния единства и мира, надо «свернуть» весь старый разрушительный порядок: «Скоро, — говорит Баха Улла, нынешний порядок будет свернут, и на его месте развернется новый миропорядок». Это одно из немногих мест в теологии Бахай, в котором непосредственно обсуждается проблема греха — тема, которая остается довольно чужой и далекой для этой, столь явно «эволюционистски» ориентированной теологии. «Грех», если, вообще, это понятие применимо, означает в понимание Бахай прежде всего недостаток, а именно недостаток единства, недостаток честности, правдивости, порядочности, недостаток самого существования.

Свое видение нового миропорядка Шоги Эффенди излагает следующим образом: «Единство человеческого рода, которое предсказывал Баха Улла, приведет к такому мировому устройству, при котором все нации, расы, конфессии и классы окажутся в тесном и прочном единении, государство в полной мере обеспечит самостоятельность и свободу своих граждан… Этот образ жизни должен быть основан на едином мировом законодательстве… Должны быть приняты такие законы, которые будут отвечать всем нуждам и потребностям и смогут упорядочить взаимоотношения между всеми народами и расами. Мировая исполнительная власть, опираясь на международную полицию, будет проводить в жизнь эти законы… Мировой суд будет принимать свои решения в спорных вопросах… Сеть мировых коммуникаций обнимет весь Земной шар… Мировая столица станет нервным центром мировой цивилизации… Язык всеобщего общения будет или создан заново, или выбран из существующих языков…». Единая мировая письменность, мировая литература, единая, общая система мер и весов также будут созданы. «В этом мировом сообществе религия и наука, эти две могучие силы человеческой жизни, достигнут согласия и будут развиваться в гармонии и взаимодействии друг с другом. Соперничество между нациями, ненависть друг к другу, происки и интриги исчезнут, прекратятся, враждебность, отчужденность, расовые предрассудки уступят место дружбе, взаимопониманию и сотрудничеству. Причины религиозных раздоров и конфликтов навсегда будут устранены…».

«Устранение» старого порядка неотделимо от прогрессивного развития человечества: «Постоянно прогрессирующая культура — цель человеческого творчества, — говорилось в проспекте, представленном в 1978 году на рассмотрение Организации Объединенных Наций, решавшей вопрос о консультативных функциях и статусе Бахай. — Мы верим в преобразующую силу религии и в смирении склоняем голову перед нашим Создателем, сотворившим человечество из одного корня и наделившим его разумом и мудростью, благородным духом и бессмертием».

г) Равноправие женщин и равенство полов

С представлением о единстве человечества тесно связано учение о равенстве людей друг другу, в частности, о равенстве полов. Эта установка имеет Давнюю традицию в истории религии Бахай. Она обозначилась, собственно, с самого начала и всегда фигурировала в откровениях, образуя важную составную часть теории и практики Бахай.

Представление о равноправии женщин и утверждение высокой ценности женщины ориентировано на идеал поэтессы и мученицы Карратуль-Айн («Печаль глаз»), получившей позднее титул «Чистейшая» («тахирих»), В свое время она была единственной женщиной в кругу девятнадцати «букв вечно живого», которых избрал Баба. На памятной конференции в Бадаште (1848), которую проводил Баха Улла, она появилась, поразив большинство участников конференции, без паранджи, с открытым лицом, блистая украшениями. Один из ортодоксов был этим так потрясен, что потерял дар речи. Но Тахирих поднялась, и твердым голосом произнесла речь, призывающую участников конференции к единению. Вероятно, этим провокационным своим появлением и выступлением онахотела продемонстрировать, что приближается эпоха, которая положит конец всем ограничениям, на которые обрекает женщину господствующий ислам. Это её выступление со всей наглядностью подчеркнуло также и то, что учение, которое проповедует Баба, уже не имеет ничего общего с исламом, во всяком случае перестает быть идентичным исламу. Это был демонстративный разрыв с шариатом, и религия Бахай, таким образом, уже начиная с 1848 года отделилась от ислама.

Поведение этой мужественной женщины наложило свой отпечаток на формирующуюся этику Бахай. Абдул Баха выразил это словами: «В прошлом миром управляло насилие, и мужчина, пользуясь своей физической силой и другими преимуществами, установил свое господство над женщиной. Но ныне эта чаша весов заколебалась. Насилие теряет в мире свой вес, а духовная активность, интуиция, те душевные качества, какими сильна женщина, а именно способность к любви и самоотдаче, приобретают всё большее значение и влияние. Поэтому новая эпоха будет всё более терять свой мужской облик и приобретать женственный характер, или точнее, это будет эпоха, в которую произойдет выравнивание, уравнивание в правах и значении мужских и женских составляющих элементов культуры».

Абдул Баха оправдывает не только поведение Тахирих, но обращается даже к примеру Марии Магдалины (!), находя в нем вызов женщины, потребовавшей, чтобы её жизнь была приравнена по значению к жизни и делам мужчин. «Женщины должны встать на путь прогресса, мыслить современно, расширять свои знания в области науки, литературы и искусства и тем способствовать совершенствованию человечества». По поводу одного собрания женской лиги в Лондоне уже в 1913 году он высказал свой прогноз: «Уже в скором времени они (женщины) вернут свои права. Мужчины убедятся в том, что женщины серьезно и достойно смогут работать на благо и ради улучшения гражданской и политической жизни, что они будут противодействовать развязыванию войн, они потребуют и получат и право голоса на выборах, и другие равные права с мужчинами. Я надеюсь, что женщины на всех этапах и во всех сферах жизни будут способствовать прогрессу, и это увенчает их звезду диадемой несравненной славы».

Несомненно к величайшим заслугам таких религиозных деятелей, как Баба, Баха Улла и особенно Абдул Баха относится не только стремление уравнять в правах мужчину и женщину, но и практическое осуществление этого требования, причем в то время, когда в других религиях и мировоззренческих системах об этом еще не было и речи.

Однако что касается паранджи, как признака скромной и целомудренной исламской женщины, то всё же Баха Улла вроде бы советовал женщинам, исповедующим религию Бахай, во всяком случае в Персии и в арабских странах закрывать свое лицо, чтобы защитить себя от нападок фанатичных мусульман.

Новая влиятельная роль женщины должна была проявиться прежде всего в системе воспитания детей. Оба родителя должны были в равной мере заботиться о школьном образовании своих детей. Воспитание приобретало прежде всего характер образования, просвещения и не ограничивалось обычными школьными предметами. В его круг входили также религия и искусство. «Знание подобно крыльям, позволяющим летать, и сравнимо с лестницей, ведущей вверх… Но это должно быть прежде всего знание таких наук и предметов, которые нужны людям на Земле, а не таких пустых вещей, которые начинаются и заканчиваются словесами…». В этой сфере женщины обретают особые задачи, которые они должны разделить с мужчинами.

д) Религиозная практика

Молитвенные дома бахаистов («дома благоговения») лишены каких-либо украшений, и только внешне напоминают мечети, причем достигается это сходство за счет куполов. Собственно, о развитом религиозном культе Бахай трудно говорить. Дело в том, что «погружение верующего в религиозную жизнь, в основном, относится к сфере его личных дел», как справедливо подчеркивает Манфред Гуттер. Некоторые из строго организованных общин стремятся претворять религиозную мифологию в культовые действия, укрепляя таким образом значение религии: они используют такие культовые формы, как благословения, экзорцизмы, элементы мистерий и сакральных действий такого типа как «инициации», представляющие собой параллель обряду крещения, а также обрезания и некоторое подобие коммуний, конфирмаций, церковных обрядов бракосочетания. Но как таковые ритуалы и символы (например, символ света, символ воды и т. д.) полностью отсутствуют в системе богослужения Бахай. Единственный ритуал, какой здесь можно выявить, это так называемая молитва об умершем — свой вариант оплакивания.

Даже порядок богослужения здесь по сути отсутствует. Литургическое сопровождение богослужения выглядит очень бедно: последнее сводится лишь к чтениям из священных книг, что соответствует системам так называемых книжных религий, построенным на вовлечении в молитвенный процесс прихожан, принимающих в нем ответственное участие, и что может служить характерным признаком излюбленного синкретизма, проповедуемого религией Бахай. Каких-либо интерпретаций текстов по их прочтении не производится. Иногда богослужения сопровождаются так называемыми хвалами — песнопениями на разных языках, но и в этом случае, очевидно, речь может идти лишь о поисках некоторых «литургических форм», а не об их активном развитии. Тот факт, что никаких ритуалов и символов здесь не установлено, позволяет представить богослужение в религии Бахай как нечто стерильное, строгое, основанное на здравом смысле и трезвом расчете, несколько прозаичное. Здесь главный упор делается на интеллект верующего, что позволяет отнести бахаизм к «религиям верхних слоев общества».

В религиозной практике главное значение придается заботе о душе. Как на местном, так и на национальном уровнях эта забота находится в руках советников, которые действуют в стиле Group Counseling (групп советников). При этом бахаисты большое значение придают утверждению, что проблемы спасения души наилучшим образом решаются в ходе дискуссий и коммуникаций, свободных от какого-либо диктата, так что речь может идти о практике в духе «базисной демократии»: проблемы обсуждаются советниками вместе с теми, кто ищет совета и кто находит, таким образом, в лице советников руководство, помощь, заботу, внимание. При решении всех существенных вопросов, касающихся общины верующих, главным является принцип принятия таких решений большинством голосов, причем эти решения обязательны и для тех советников, которые могли голосовать против них.

Баха Улла особенно подчеркивал, что в его религии «не нужен никакой священник в качестве посредника между человеком и Богом». Для него главным была верность откровению, божественной инспирации. Не исключено при этом, что он выступал таким образом против характерного для ислама авторитета мулл. Он ясно заявлял, что главные религиозные обязанности — молитва и пост — это личное дело каждого члена общины, который должен сам выполнять эти обязательные действия.

Молитва в религии Бахай соответствует исламской традиции, хотя здесь считается, что молитвы должны совершаться не пять, а только три раза в день — утром, в полдень и вечером — и носить характер прославления Бога. Самая короткая молитва гласит: «Я свидетельствую, о мой Бог, что ты меня создал, я признаю Тебя и молюсь Тебе. Я признаю в этот момент свое бессилие и Твою мощь, свою бедность и Твое богатство. Нет никакого другого Бога, кроме Тебя, ты помогаешь в случае опасности, Ты существуешь сам по себе».

Направление молитвы (в какую сторону надо обращать лицо) определялось сначала домом Баба в Ширазе, а теперь это — гробница Баба в Хайфе. Как и в исламе, в религии Бахай производится обязательное ритуальное омовение перед молитвой.

При каждом «доме благоговения» (молитвенном доме) существуют соседние постройки, где размещаются зал для собраний и конференций, интернат для старых членов общины и другие учреждения. Образцами «домов благоговения» могут служить «храмы» в Вильметте (США), Кампале (Уганда), Лангенгейме близ Франкфурта-на-Майне (освящен в 1964 году), в Сиднее (Австралия) и построенный в форме гигантского цветка лотоса культовый кохмплекс в Новом Дели. Абдул Баха, известный своей широкой толерантностью и открытостью, утверждал, что «дома благоговения» должны быть центрами единения всех религий и оставаться доступными всем верующим любых конфессий.

Религиозная жизнь бахаистов в значительной мере регулируется специальным календарем Бахай. По этому календарю год, содержащий, как и в солнечном календаре 365 дней, делится на 19 месяцев по 19 дней в каждом (вместе с четырьмя «довесками») и начинается 21 марта. Летосчисление ведется с 1844 года — с того года, когда свет и откровение снизошли на Баба.

Высоко ценят бахаисты свои религиозные праздники : все общины отмечают дни памяти основателей религии, а также новогодний праздник навруз 21 марта и 12 дней праздника «ридван» в память об «универсальной манифестации Бога», которую провозгласил Баха Улла (1863).

Праздники способствуют укреплению общин и носят во многих отношениях общественный характер: они способствуют единению человека с Богом и одновременно позволяют представить всему человечеству Бахай как мировую религию. Этому способствуют демонстративные ссылки на все так называемые «книжные религии», особенно на христианство и ислам, и приглашения ко всем верующим разных конфессий принять участие в праздниках Бахай.

Исключение составляет так называемый «праздник девятнадцатого дня», который отмечается первого числа каждого месяца по календарю Бахай и на который приглашаются только члены бахаистских общин. Ввел этот праздник сам Баба.

Заслуживает внимания тот факт, что Баба перенял у мусульман пост-рамадан, но перенес его на девятнадцатый месяц своего календаря, так называемый месяц Ала, и Баха Улла закрепил эту традицию в своей книге «Китаб-аль-Акдас». Действуют при этом точно такие же правила, как в мусульманском рамадане, однако сам пост («аль-савм») в религии Бахай, как и в суфийской мистике, имеет спиритуалистское измерение: физическое воздержание является всего лишь внешним выражением внутреннего освобождения человеческого Я от мирских дел и соблазнов, знаком духовной свободы, которая стоит за внешним аскетизмом.