Перед сержантом выстроились его десятки, три полных и один недоукомплектованный. Палатки ломаными рядами выстроились за их спинами. Несколько наемников из других отрядов с той стороны отстраненно наблюдали за новоприбывшим командиром полусотни.

— Господин сержант, приказом лейтенанта в капральство возведены рядовые: Элнир, Кронтис и Хорм. — Докладывал Норит.

Названных бойцов совсем недавно обучал сам Ронин. Как и следовало, первый капрал не стал выбирать кандидатуры из вольных, а предлагал Маришу тех, с кем проходил учебку. Надо будет узнать, какого мнения наемники о том, что их возглавляют недавние рекруты. Если поначалу это было не так явно, то по разговорам они должны были понять, с кем имеют дело, что капралы сами ни в одном бою не участвовали.

— Почему третий и четвертый без доспехов? — Мечник говорил спокойно, не надрывал голос в попытке скопировать «командный голос». Солдаты должны привыкать к тембру и громкости с самого начала, чтобы в ответственный момент точно расслышать команду. Крик он и есть крик, его не понять невозможно. Однако есть ситуации, где нужна скрытность, тогда и пригодится передача приказов по цепочке и разборчивое понимание.

— Сержант обеспечения только сегодня согласился выдать броню.

— Разрешение у тебя?

— Так точно.

— Кронтис, Хорм, ко мне.

Два человека отделились каждый от своего подразделения, и подошли к сержанту строевым шагом.

— Возьмите бумаги у первого капрала и отправляетесь в оружейку. Чтобы сегодня же провели тренировки в защитном облачении.

— Господин сержант, вольные уже проходили тренировки в нашей броне.

— То есть вы еще ни разу не участвовали в сражении вместе, я правильно понял, Нор?

— Проводили только с легкой пехотой сержанта Рентона.

— Ясно. Строй, вольно! Кронтис, Хорм, выполнять.

— Слушаюсь, господин сержант! — Подтвердили они в один голос.

Ронин окинул взором лагерь. Не было видно и клочка зелени — все застлано белыми походными палатками, которые плотными рядами уходили за взгорок. Перед самым подъемом выделялся своими размерами шатер штаба. По подсчетам, переданным лейтенанту от коменданта, можно было сделать вывод о примерном количестве наемников здесь собравшихся. Если даже учитывать одних только зарегистрированных, то цифра все равно выходила впечатляющая — четыре с половиной тысячи бойцов. Почти два полка, однако, это только по количеству. На самом деле этому войску не хватает командиров. Капралов вполне достаточно, а вот сержантов… Для наемника потолком в является звание лейтенанта, наибольшее на что можно рассчитывать это капитан, которого могут дать либо на войне, либо после предложения о переходе с конторы на службу Республике. Однако немногие наемники согласны на последнее, хотя перед ними открывается немалые перспективы. Сержантов же так мало по простой причине — никто не спешит становиться ими. Право присваивать звания имеет лишь контора, а выполнять ее приказы несколько лет, ходить в рейды и обучать новичков охотников мало. Легче получить капрала и уйти в охрану к караванам или какого-нибудь вельможи, это намного прибыльней, а порой и безопасней. Если наемники собираются в большом количестве на заказ и среди них не будет сержанта, они могут выбрать неформального командира и дело решиться. Все меняется, когда заказ формирует Подгорная Республика. Никто уже не станет терпеть такого положения дел, ведь возьмут управление войсками на себя не наемники, в силу своих малых чинов. Из столицы уже должен был отправиться высший офицерский состав к Шоруту, это как минимум восемь армейских капитанов и два полковника. Это все сообщил Мариш, одного он не знал, откуда возьмется младший командирский состав.

Мечник за раздумьями не заметил, что Норит так никуда и не сдвинулся с места.

— Что, Нор?

— Господин…

— При личной беседе можешь называть меня Ронином.

Капрал тяжело вздохнул и неуверенно продолжил:

— Ронин. Слухи о скором контрнаступлении правдивы?

— Да, — сержант уже знал о трехдневной готовности. В течение этого срока требуется сформировать боеспособные подразделения, но в Шоруте они созданы уже относительно давно. В любом случае есть три дня в запасе, после чего подтянутся основные силы западной армии, день на отдых, а потом выход и сражение.

— Так значит, в ближайшее время мы вступим в бой?

— Боишься? — в голосе сержанта не было ни осуждения, ни жалости, простая констатация факта.

— А Вы нет?

Ронин не задумывался над этим, возможно потому что никакого тревожного чувства вообще не испытывал. Это немало его удивило. Было странно накануне такого важного события, в ходе которого он вполне мог погибнуть, не испытывать никаких беспокойства, лишь где-то глубоко внутри ощущалась некая тревога.

Вместо ответа мечник осмотрел фигуру капрала, зацепился взглядом за деревянный меч на поясе и спросил:

— Ты готов убивать врага, Нор? Вонзать сталь в живого еще человека и понимать, что через мгновенье его жизнь ты оборвешь?

— Готов, в противном случае я бы и не пришел в контору. — Он был сбит с толку неожиданным вопросом.

— Ты участвовал в боях. Знаешь как вести себя в защите или нападении?

— Знаю, но это были…

— Тренировочные бои? — Перебил Ронин. — В реальности то же самое, только второй попытки переиграть не будет. Мертвые останутся лежать, а раненые своими стонами заставят леденеть кровь в жилах, но сути это не поменяет. Нужно бояться потерять свое место на поле боя, ты командир и должен проявлять решительность в приказах, солдат должен этот приказ выполнить.

По мере своей речи Ронин несознательно повышал громкость и силу голоса:

— Выше головы не прыгнуть, потому все остальное от нас не зависит и не должно нас волновать. Нор, можешь сейчас переживать и быть неуверенным, но ты уже готов, я знаю так и есть, в другом случае я бы тебя не выбрал первым капралом. Когда придет время, ты отбросишь все тревоги и найдешь свое место, не растеряешься и проявишь свои умения в полной мере. Если в тебя верю я, то поверь в себя сам, заставь поверить своих людей. В бою ты станешь божеством, в руках которого будут их хрупкие судьбы. Под твоим командованием будет гибнуть противник, будет гибнуть подчиненный. Ты должен свыкнуться с этой мыслью, потому как смерть наш спутник и только от наших усилий будет зависеть, на чьей стороне она окажется.

— Я понял, господин сержант! — Едва ли не выкрикнул капрал.

С Норитом произошли разительные перемены. Глаза с ранее бегающим взглядом приобрели некий внутренний блеск. Весь он был наполнен энергией, которая почти зримо рвалась наружу. Складывалось впечатление, будто парню стоило непомерных усилий сдержать себя и не ринуться куда-нибудь делать что-нибудь. От былого уныния не осталось и следа.

Ронин присмотрелся к Нориту более внимательно, не разыгрывает ли тот его и не проявляет ли так свою иронию, но нет.

— Подготавливайся к тренировке, Нор.

— Есть, господин сержант! — Он буквально сорвался с места и умчался в лес палаток. Интересно, будь он в доспехе, то бежал бы с меньшей стремительностью? Мечник поразился эффекту, произведенному его словами или тут дело не в его словах, а в чем-то ином? В любом случае изменения в Норите были явно к лучшему, главное чтобы бьющая ключом энергия не застилала ему разум и все будет в порядке.

Мечник направился к большому шатру. На его верхушке вяло трепалась красная лента, внизу же ветра вовсе не чувствовалось. Ронин шел меж палаток и не смог найти хотя бы две похожие друг на друга, у каждой пятна, потертости, выказывающее длительное пользование и богатую историю. Некоторые потерявшие цвет на Асоре, другие с подпалинами, а на боках нескольких были заметны треугольные разрывы, добротно заштопанные, так что никакой мороз не проберется как и свежий воздух. Их владельцы сновали из прохода в проход, обязательно неся какие-то предметы в руках: дрова, дичь, рыбу, ведра пустые, ведра полные, сложенные палатки с матрацами и еще много разной утвари. По их лицам тоже можно многое прочесть, но Ронин уже привык видеть похожие выражения. По пути встретилось два недавно вырытых колодца, обложенных кирпичом, скорее всего, обожженным из выкопанной тут же глины. Вольные привыкли к походной жизни и используют любую возможность обустроить свой быт, другое дело наемники из конторы — лекари города, их можно было узнать по чистом обмундировании и ютились они исключительно в белоснежных редко используемых палатках.

У входа в шатер стоял человек, в арсенале которого был стилет, выставленный напоказ в деревянных с резьбой ножнах на поясе поверх темно-синего камзола. Наверняка это не главное его оружие.

— Вам туда нельзя, — Предупредил он мечника.

— Сержант Ронин.

— Одну минуту.

Вполне возможно это был маг, он скрылся за пологом и появился по прошествии минуты.

— Заходите. — Разрешили мечнику, охранник или привратник потерял всякий интерес к дальнейшим намерениям и начал гладить ножны, которые и так блестели словно от лака. Движение скорее неосознанное, выработанное привычкой держать куру рядом с клинком.

Ронин и сам часто ловил себя на том, что поглаживает эфес меча, но не из-за необходимости в постоянной готовности. Первые месяцы, когда приходилось привыкать к тяжести короткого меча на поясе, он придерживал его от болтанки. Уже давно меч носится умело, а повадка осталась.

Сержант вошел и испытал действие уже знакомого заклинания, ограждающего помещение от внешних звуков. Шум многотысячной стоянки сменился на непрерывный, но тихий гомон разговоров десятков человек. Это были такие же сержанты, как и сам Ронин, но их сильно отличал внешний вид. Мечник был одет в стандартное походное обмундирование, потому в нем и не признали сержанта без подтверждения. Эта одежда больше всего нравилась ему своей прочностью и удобством, он бы и в рейды ее одевал, но нужно было незаметно пробираться к стационарным постам, а пальто разведчиков подходило для этой цели как нельзя лучше. На остальных же наемниках красовалась форма армейцев с отличительными знаками званий. Возможно, такое требование было выдвинуто командованием, хотя лейтенант ничего об этом не говорил. А вот и он сам, кстати, в дальнем углу разговаривает с двумя высокими солдатами, в принадлежности их к армейцам сомнений не возникло — слишком у них все упорядочено и единообразно, от формы до осанки. Наемники же в этом плане более свободны, и оружие на свой вкус и цвет, и строгих требований по форме нету, даже броню вольные могут свою надеть, если имеется да не жалко.

Мариш кивком подозвал Ронина.

На него мало кто обращал внимания, но те, кто все же удостоил его взглядом, равнодушно отворачивались, полагая, наверное, что это идет очередной вестовой или еще кто-нибудь с донесением. По одежке встречают…

— Познакомьтесь, это сержант Ронин, командующий полусотней конторы Шорута. А это сержанты тяжелой пехоты Стен и Крутис. Извините господа, но мне нужно переговорить с подчиненным.

— Конечно, лейтенант. Однако мы еще не закончили.

— Да-да… — Отозвался лейтенант рассеянно.

Два сержанта отошли, и за приватность их разговора можно было не волноваться — каждый был занят своим обсуждением.

— Ронин, я уговорил Фаруция, теперь он при твоем подразделении.

Это очень хорошая новость, чем уж Мариш приманил мага пойти на такое дело неизвестно, в любом случае, понадобиться помощь от Ронина, за ним дело не станет. Защита от Фаруция, мага-проводника дорогого стоит, другие наемники отдали бы половину будущей оплаты хоть за всю войну, но наняли бы себе его. Уж лучше вполовину меньше получить денег, чем без головы остаться, а с магом шансы в любой заварушке возрастают многократно. Конечно, в каждом десятке есть маг-видящий, однако стоит врагу обойти артефакты и они станут бесполезны как магическая поддержка, разве что для атакующих артефактов — отвлекать противника, который очень скоро найдет эффективное противодействие любому повторяющемуся плетению.

— Что с магической поддержкой в целом?

— Человек при входе волшебник уровня творец.

— Неплохо, совсем неплохо.

А это уже на целый полк если формально, маг-творец — человек и артиллерия в одном лице.

— Но пока это все.

— Даже если он будет один, его вполне хватит на отвлечение магов противника и…

— Ты не понял, это единственное, что выделили на наемников. Да, по слухам он хорош…

— Артефактов не будет?! — Оторопел сержант. — Скажи, что я ошибаюсь!

— Боюсь…

— В какой мы линии, Мариш?

— Первая. Легкая пехота в резерве.

— Они там рехнулись?!

На его возглас обернулось большинство присутствующих, мечнику на это было плевать, однако продолжил он уже тише, чтобы не создалось впечатление, будто его негодование направленно на лейтенанта.

— Да фострцы нас даже не заметят!

— Первое заклинание будет общего действия, ты сам это говорил, и армейские чародеи смогут защитить все войско.

— А дальше? — Зло спросил мечник. — Я знаю, что будет дальше. Первую линию смахнет более защищенный противник.

Он поражался, с какой легкостью кто-то отдавал приказы об участии наемников в операциях. Сначала это касалось рейдов, когда группы на удачу отправляли в горы, ведь ясно же, вернуться не получится, если напорются на врага. Так и произошло с его группой. Теперь история повторяется, а это никого вроде и не заботит.

— Ты не знаешь наверняка, как все будет. И не стоит загадывать, накаркаешь еще… — Проскрипел Мариш, очевидно, сам понимая всю сложность ситуации. — С тебя станется.

Ронин успокоил в себе бурю чувств и спросил уже совершенно спокойно:

— Когда прибывает командование?

— Все уже в Шоруте. Генерал армии Гарес с пятнадцатью тысячами солдат в двухдневном марше от Ортима. Окончания созыва тяжелой конницы и доставки легкой с севера было решено не ждать — время дорого. Разведка сообщает о Фортосе как о главной цели Фостра. Северное формирование противника придет первое на захват, южное тоже направилось в его сторону, проходя через все попутные города для пополнения запасов провианта. Эта информация поступила вместе с командованием.

Ронин вспоминал, где находятся названные поселения: Ортим к северу от Шорута, а Фортос в двух днях пешего перехода на северо-запад. К врагу рукой подать…

— Меня, кстати, отстранили от полевого управления. — Сказал лейтенант.

— И правильно, все-таки есть мозги у кого-то?

Лейтенант посмотрел на Ронина, будто тот только что всадил ему нож в спину.

— Мариш, честно говоря, я бы тебя тоже не допустил к солдатам на поле боя…

— Ну, спасибо, Ронин, уважил старика, никогда не забуду…

— Заткнись и слушай, Мариш, — Все также спокойно сказал сержант, он считал Мариша другом и не раз спорил с ним, используя и более жесткие выражения. — К командованию в бою я бы тебя не допустил, но допустил бы к управлению всеми войсками. Ты отличный стратег и тебе не место в ближних столкновениях. Отдавал бы ты приказы на высшем уровне, пустил бы группы в горы перед самым наступлением врага, оставил стационарные посты в то время, как дальние патрули Фостра бродили уже с этой стороны хребта? Неужели сам не понимаешь, где от тебя больше пользы? Ты намного лучше прикрываешь спины ребятам в высоких кабинетах. Сколько ты выручал рекрутов из переделок, хотя в большинстве случаев они были сами виноваты? Сколько меня выручал, а?! Нечего жалеть, а если думаешь, что я или кто-нибудь еще будет тебя осуждать за неучастие, то выбрось эти бредовые мысли из головы. Я сегодня уже говорил одному человеку и повторюсь — каждый должен знать свое место и твое место отнюдь не в гуще сражения.

— Но я бы с радостью там оказался!

— Я знаю, Мариш, я знаю.

Лейтенант получил свой чин по протекции коменданта, который был в хороших отношениях с его отцом. Мариш не имел даже звания мечника, оно не обязательное, однако на деле является основным фактором для наемника. Таких как Мариш незаслуженно называют тыловыми крысами, но Ронин готов был целиком и полностью довериться этому человеку, без тени сомнения положиться на его слово. А это уже много значит…

Ронин не знал, что еще говорить. Лейтенант был человеком, которому он всецело доверялся, во всем, и ни разу еще не пожалел о таком доверии.

— Ты лейтенант, но управляешь… Сколько здесь собралось?

— Больше пяти тысяч уже.

— Управляешь легионами.

— Хе-хе. — Расплылся в улыбке Мариш. — Скорее легионы управляют мной. Все соки выжали за последние сутки. Или уже больше?

— Да и выглядишь так же…

— Да иди ты лесом.

Лейтенант и правда выглядел уставшим, на его плечи водрузили слишком много забот. Задал бы кто-нибудь вопрос: кому сейчас тяжелее всех? И Ронин не задумываясь назвал бы Мариша, это уже потом придут часы битвы, когда никому легко не будет.

— Мариш, мне нужно переговорить с Крутисом и, — Он на секунду задумался, вспоминая имя. — Стеном?

— Да, хорошо. — Чуть отстраненно ответил лейтенант.

— Крутис, Стен, — Мечник опустил звание — здесь почти все сержанты и использование такого обращения теряло всякий смысл. — В какой части лагеря размещены ваши подразделения?

— Юго-запад, мы из одного дивизиона. — Ответил более высокий наемник — Стен. Этот худой мужчина лет сорока имел на подбородке продолговатое светлое пятно похожее на ожог, но кожа была гладкой, без характерных для таких повреждений рубцов.

— Вы не против совместной тренировки отрядов сегодня в полдень? — Лейтенант как всегда понял Ронина правильно.

— Почему бы и нет… Встречаемся у холма.

Крутис подтвердил свое участие кивком.

— Отлично. Господин лейтенант, я здесь больше не нужен? — Спросил мечник.

— Можешь идти.

Он крепко пожал руку Ронина.

— Я теперь буду только в конторе, если что заходи…

— Не будет времени. — Мечник посмотрел в глаза лейтенанта и твердо произнес. — До встречи, Мариш.

В проходе мечник едва не столкнулся со Смиром. Он в сопровождении мага входил в шатер. Сержант обеспечения наградил Ронина кривой усмешкой, даже скорее оскалом и направился к лейтенанту. Выслушивать скулеж Смира по поводу выделения ему отряда не было никакого желания, и мечник вышел наружу.

Спешить некуда, пройдет часа два, прежде чем вольные вернутся с броней. Он присел на растяжку между вбитыми в землю клиньями для поддержки шатра.

Вокруг наемники выполняли указания — носились как угорелые. Наверняка их расшевелили слухи о приезде командования, а возможно просто идет подготовка к снятию со стоянки. Ронин вошел в транс и понизил свою слуховую чувствительность, все звуки отдалились, а вскоре и вовсе исчезли. Лагерь жил в прежнем ритме, но в чем-то все вокруг поменялось. Окружающий мир показался Ронину настолько суетным и бессмысленным, что можно было выть от тоски… или злости. Зачем все это, зачем одно государство нападает на другое, зачем погибают ни в чем не повинные люди, повинуясь чужой прихоти. Одни верят в высшее благо, ради которого идут в бой, других манит блеск золота, а что нужно ему, Ронину, Натану? Зачем ему нужна война в стране, которую он не может назвать ни родиной ни… В памяти вдруг всплыло лицо Лилианы, ее смеющиеся глаза и румянец на щеках, губы застыли в ироничной усмешке. Короткие волосы едва закрывали лоб, растрепанная прическа делала девушку похожей на малолетнего проказника. Тихий смех, словно шелест ручейка, ворвался в воображение столь мучительно ясно и выразительно. Вызвал в памяти эти звуки или придумал? Или действительно воспоминания о ручьях на горе Анталэна? Ведь Ронин никогда не слышал, чтобы Лилиана так искренне смеялась, а может, просто не замечал? Ему есть за что сражаться, вот за ту улыбку, за надежду когда-нибудь снова ее увидеть. Он не хотел, чтобы она осталась только в его памяти…

В сапог сержанта что-то врезалось, он тут же вернул себе слух.

— Ты меня вообще слышишь?!

— Что тебе нужно?

Мечник ощутил себя в опасности, и исходила она отнюдь не от Смира, так небрежно вырвавшего Ронина из задумчивости. Нет, будто в этот момент решалось, оставить ему жизнь или убить. Боковым зрением Ронин проследил за магом. Никогда еще мечник не чувствовал такой явственной угрозы со стороны другого человека, а волшебник именно ее и источал. Внешне он никак не выказывал своих чувств, только рука полировавшая ножны сейчас их крепко держит.

— Мне ничего не нужно, Змей, а вот тебе стоит приготовиться к трибуналу! Думаешь, и на этот раз тебе все с рук сойдет?

Все свое внимание Ронин сосредоточил на чародее, до него два метра и в случае нападения нужно успеть вынуть сабли из-под куртки. Он старался проверить свое тело, не наложено ли на него заклинание, однако вмешательства пока не было. «Надо как можно скорее зарядить медальон» — проскользнула мысль на задворках сознания.

— Я теперь позабочусь о твоей судьбе, будь уверен!

Гневные слова Смира были как комариный писк для мечника — назойливый и раздражающий звук не более.

— А пока можешь радоваться, однако мое время настанет, и тогда я посмеюсь тебе в лицо!

— Не сомневаюсь, Смир. Ты закончил?

— Почти, скоро закончу.

— Тогда иди и надоедай своим брюзжанием еще кому-нибудь.

Наверное, Смир был готов накинуться в этот момент на Ронина, но сдержался. Это было невероятное для него событие, обычно словесные перепалки между ними заканчивались дракой во внутреннем дворе конторы, которые этот наемник называл тренировочным боем.

Сейчас же Смир только пообещал:

— Скоро, Змей!

— Жду не дождусь…

Когда маг и мечник остались одни, насколько это вообще было возможно в переполненном людьми лагере, Ронин заставил себя приветливо улыбнуться волшебнику.

— Извините нас за это представление.

— С кем не бывает…

А вот голос выдал охватившее его напряжение.

— Я Ронин Кенрид. — Представился сержант, и чувство надвигающейся угрозы в момент исчезло.

— Я знаю. Человек, с которым Вы… не в ладах, упомянул это имя. Меня зовут Самир Харет.

— О! Вы хаманец?

— Отчасти. Родителей изгнали, и родился я уже в Республике. А Вы давно в наемниках?

Не спроста задает эти вопросы Самир. Были заметны в его тоне значительные перепады в части рассказа о себе, будто это ничтожная деталь, отнимающая драгоценное время, и части собственных вопросов, ответ на которые он ждал с затаенным дыханием, хотя вряд ли сам это замечал. Так не ведутся непринужденные беседы.

— Года два. Пришел с востока, с самой границы Васернаса. Там городишко есть — Идирис. Не слышали?

Это единственно известное сержанту поселение на востоке, о котором он узнал из контракта Ирмиса. Ронин никогда не говорил в конторе, откуда он родом и Смир не мог знать об этом. Мариш же не проговорится. Решение прикрыться подобным образом пришло спонтанно, под Васернасом сотни деревень и полноценных городов там мало в понимании остальной Республики. Да население там большое, но сопутствующих любому другому городу гильдии, администрации и прочие институты отсутствуют. Там избираются старосты из числа горожан, всякая официальная связь со столицей у них крайне скудна, потому что нецелесообразно заниматься тем районом страны, где нечем и не с кем торговать и воевать. В этом и заключается главная причина выбора мечника — правдивость его слов будет очень сложно проверить и опровергнуть. Аргументы эти пришли несколько позже и даже не верилось, насколько удачен был выбор.

— Может быть. Однако не припоминаю. — Маг полностью расслабился. Неизвестно, что его так взволновало в мечнике, но рассказ оказал умиротворяющее воздействие. «Что же эта скотина Смир наговорил обо мне?»

Сержант посмотрел на Асор и сказал с сожалением в голосе:

— Мне пора в расположение. Приятно было познакомиться, Самир.

— Мне также. Надеюсь, мы еще увидимся.

«Да не приведи, Сарес» — подумал Ронин и пошел к своей полусотне.

* * *

Сержант стоял на холме — в обусловленном месте. Очевидно, это было традиционной тренировочной площадкой, если можно так назвать перепаханную тысячами ног ложбину. Недавно она зеленела и возможно прельщала взор, но сейчас только небольшие кусочки дерна на черном фоне грунта напоминали о былом буйстве трав.

Неудивительно, что именно здесь проводят сражения. С возвышенности отлично можно рассмотреть ход боя, для наемников также могут выбираться изначальные условия ведения боя: будут ли отряд размещен выше по отношению к противнику или ниже имеет большое значение.

Невдалеке третий и четвертый десяток заканчивали облачение, первый и второй уже давно были готовы и стояли напротив порядков Крутиса, которые насчитывали больше пятидесяти человек. Несмотря на численное превосходство Ронин не захотел уравнивать шансы, тем более его полусотня будет находиться в оборонительной позиции.

— Господин сержант, третья и четвертая готовы. — Доложил Норит.

— Первый бой проведешь самостоятельно. Построение выбирай сам, а я посмотрю, чему вы научились в мое отсутствие.

— Слушаюсь.

Первый капрал выбрал двойную линию, поставив во вторую первый и второй десятки. Маленькое пятно тридцатки воинов чужеродно смотрелось на вытоптанном поле брани. Напротив выстраивались в острый клин латники «врага».

Наемники Крутиса выбрали для атаки правый фланг, хотя при таких малых размерах отряда это незначительное смещение от центра едва ли заметно. И все же это направление они выбрали, руководствуясь вполне определенной логикой.

Тишину разорвал грохот ударов тренировочных клинков, ищущих прорехи в броне противника. Продвижение нападающих замедлилось, послышались команды с обеих сторон. Часть второй линии с левого фланга снялась и сдвинулась на укрепление. Среди этой толчеи, под ногами сражающихся стали видны первые убитые, они не лежали неподвижно, а старались отползти подальше, не для того, чтобы не затоптали, а потому что доспех могут хорошенько измять и на ремонт уйдут и время и деньги. Еще одно несоответствие с реальностью…

Уже и центр остался без второй линии, если туда ударят незадействованные бойцы противника, то строй будет опрокинут. Этого не понадобилось. Через десяток секунд формация Норита потеряла свою плотность, и наемники Крутиса окончательно прорвали оборону. Оставшуюся первую линию не составляло никакого труда уничтожить с фланга.

Сержант подошел к своему отряду. Почти все были перемазаны в грязи, у одного торчал пучок травы из забрала. Жалкое зрелище поражения. У противника же «убито» не больше десятка. Однако Нориту пришлось противостоять более опытным и умелым наемникам…

— Нор, ко мне!

Один из наиболее чистых доспешников отделился от отряда.

— Десять минут отдых… и очистка.

— Слушаюсь.

Запланированные Ронином на сегодня учения только начались.

— Еще разок? — Крикнул сержант наемникам, выигравшим первое сражение.

— Можно, — засмеялся бородач, снявший закрытый шлем. — Только вы уж постарайтесь оказать хоть какое-то сопротивление!

Мечник ничего не ответил. Норит, возможно, чувствовал себя неуверенно в обществе опытных воинов и не стал внедрять опробованные в конторе построения, использовав стандарт. Впрочем, в чем его вина? В настоящей битве армий ничего другого и не может быть, чтобы изменить положение нужно переобучить уйму народу, а это нереально. Но вот своих людей он обучил и не собирался бросать в пламя свои старания.

— Хорм, Кронтис, правый фланг. Нор, Элнир, левый. Линии выбирайте сами.

Ронин хотел узнать возможности присоединившихся к конторе наемников из вольных, а потому разделил по сторонам их и недавних рекрутов.

На этот раз подчиненные Крутиса решили напасть стенкой на стенку. Очевидно, они пробуют разные тактики, полагая, что при любом раскладе победа останется за ними. По правилам тренировочных сражений порядки противника не должны превышать ширину построения обороняющейся стороны, потому у нападающих образовалось целых три линии.

Первые ряды сшиблись сразу по всей длине. Послышались вскрики. Несмотря на затупленные концы деревянного оружия, боль оно причиняло немалую, тем более доспех открыт в чувствительном месте — подмышки. Кстати при таком попадании ты обязан прекратить всякое движение и упасть «замертво», так же как при ударе в голову, двойном ударе в кирасу и тройном по ногам. Эти условия должны выполняться неукоснительно, иначе с вами никто не будет проводить тренировки.

Ронин издал двойной пронзительный свист. Его ученики как один отступили на шаг назад, вторая линия заполнила бреши и вот уже восстановленная первая ощетинилась клинками и примкнула щиты. Третий и четвертый десяток вольных продолжили рубиться, с подобными командами они были не знакомы — просчет Норита. В сражениях рекрутов во внутреннем дворе этот прием знали все и противодействия ему уже давно были отработаны. Хотя эта тактика была неэффективна до тех пор, пока маневр не провели на наемниках, которые впервые видели идею Ронина в действии.

Большинство попросту растерялось, а те, кто решил, что противник отступает, и бросились вдогонку, тут же поплатились за свою ошибку, наткнувшись на вставший строй. На одном только отходе маневр не заканчивался, за первыми действиями следовало наступление. Противник не заполнил прорехи своего первого ряда в нужный момент, а теперь уже попросту не успевал. Левый фланг по линии атаки был в большинстве, и умело этим воспользовался. Весь строй, изгибаясь в центре и не отрываясь тем самым от увязших в драке вольных, начал теснить «врага». Вскоре наемники начали зажиматься в клещи между захватывающей их стеной учениками сержанта и третьим с четвертым десятком, вернее тем, что от них осталось. Неповоротливые латники противника уже больше мешали друг другу, нежели оказывали содействие. Их участь была предрешена.

Однако вскоре продвижение остановилось, в третьем и четвертом десятках вольных рубилось три человека спина к спине и как правильное построение прекратили свое существование. Оставив около тройки пять человек для отвлечения, капрал, управляющий правым флангом противника, направил теперь все усилия на поддержку остатков людей своего левого фланга.

Нор и Элнир увязли в драке, их подчиненные падали один за другим, не выдерживая натиск. Так удачно начавшаяся контратака натолкнулась на опыт и умелость закаленных в боях воинов. Вскоре все четыре десятка «погибли». Только теперь на поле брани лежало не в пример больше тел противника.

— Нор, ко мне!

Капрал тяжело дышал, но пребывал в бодром расположении духа и с глупой улыбкой на лице.

— Еще бы чуть-чуть…

— Десять минут отдых.

Улыбка померкла.

— Но… как же? Господин сержант, в доспехах очень трудно передвигаться и люди быстро…

— Ты предлагаешь выйти против латников без брони? — Изогнул бровь Ронин. — Очень смело с твоей стороны.

— Нет, я…

— Ну, раз нет, тогда не теряй время и иди, восстанавливайся.

— Слушаюсь. — Ответил онзаторможено.

Когда Норит сообщил новость о скором повторении боя, кто-то громко воскликнул:

— О боги! Как я «рад» возвращению сержанта…

Несмотря на упомянутую усталость на смех они силы отыскали.

От лагеря уже начали стягиваться зрители, все старались найти хоть какое-то развлечение, скрасить томительное ожидание скорого отправления на войну. За любое развлечение наемники вцеплялись зубами.

— Вы меня удивили, Ронин. — Крутис подошел к мечнику с двумя спутниками, которые до этого тоже участвовали в сшибке, как ни странно, однако их доспехи были абсолютно чистыми. — Как называется этот маневр? Мне не доводилось встречать его ранее.

— Можете сами дать ему название.

— Хм. Я бы назвал это капканом, но звучит довольно банально для такой интересной задумки. Вы сами ее автор?

— Я лишь соединил несколько тактических приемов…

— Если человек чрезмерно скромничает, то либо хочет похвалы, либо мнение собеседника ему не важно. Я надеюсь что первое. Это отличный прием и я, пожалуй, украду его у вас и введу в курс обучения.

— Ничего не имею против. Крутис, а господин Стен, по-моему, тоже согласился на участие, где он?

— Топает с зеваками. Я вообще-то хотел провести с вами еще одно сражение…

— Не волнуйтесь, работы всем хватит.

— Что у Вас на уме?

— Круговая оборона, выход из окружения.

— Ого, на мелочи не размениваетесь?!

— Это задача максимум, главное продержаться как можно больше времени.

— Условия выхода из окружения?

— Если достигнем во-он того подъема на холм. — Ронин указал направление — место в пятидесяти ярдах к лагерю, на самой вершине собралось уже много зрителей.

— Уговор. Может, еще и пари заключим?

— Я не люблю споров, Крутис, и не люблю загадывать на будущее.

Для себя он конечно просчитывал исход и внутренне надеялся, что удастся выдержать основной удар.

— Тогда ждем вашего построения. Кстати, какое выберете?

Ронин усмехнулся.

— Я предоставлю Вам право самому дать название.

Крутис в ответ коротко хохотнул и ушел к своим потрепанным и измазанным после поражения наемникам. В гуще подходящих к ристалищу людей показалась повозка, груженная чем-то доверху и накрытая тентом, за ней вторая. Вероятно, там перевозились доспехи, судя по глубоко увязывающим колесам там должно быть железо. Подготовка к отправлению шла полным ходом, и было закономерно предположить, что некоторые подразделения успели уложиться на марш. Так и было, судя по тому, с какой тщательностью была уложена броня, разбираемая сейчас прибывшими наемниками. Сторонние наблюдатели начали взбираться на возвышенность в предвкушении нового зрелища. Многие подбадривали участников свистом и криками, смеялись и делали ставки, спуская на азарте подчас до половины своей оплаты. «Да господа наемники, это вам не прижимистые купцы, а государство, почуявшее угрозу своей целостности. Оно выпотрошит свои закрома, но не позволит Фостру оттяпать половину страны, тем более что на западе очень много рудников, откуда текут денежки не хуже чем из Роддона за провизию.

Мечник сошел к своим бойцам. Все как один они валялись на земле, будто и вправду померли. Узналось лицо человека, о котором сержант забыл в вихре событий — Форст. Его определили в полусотню, даже не спрашивая об этом разрешения. Ну и бедлам…

— Тебя кто из патруля перевел, Форст?

— Я у лейтенанта попросился сюда. Да и нет патруля уже…

— У тебя контракт на проведение рейдов, зачем ты в пехоту пошел?

— Захотел.

— Нас пос… — Ронин остановил себя на полуслове и нагнувшись к наемнику продолжил уже шепотом. — Нас поставят в первую линию при сражении, а в магическом прикрытии имеем творца на полк и стандартный набор бесполезных сержантских артефактов. Ты представляешь себе наши шансы? А я тебе скажу — мизерные у нас шансы, больше на Сарес надежда.

— Так даже лучше.

— Не понял…

— А Вам и не понять. Я должен был остаться там, на перевале.

— Ты с ума сошел?!

— Я должен был остаться! — Повторил он упрямо, присев и поджав одну ногу, словно готовясь встать. — И Вас я тащил, чтобы самому не остаться.

— Ты правильно поступил…

— Я же говорил — не поймете. В любом случае, я принял решение и на этот раз не отступлюсь.

— В какой раз, Форст? Что ты себе в голову вбил?

Наемник выглядел отрешенным, взгляд отсутствующий, устремленный куда-то вдаль. Складывалось впечатление, будто он перестал слушать или смысл слов был для него непонятен. Действительно, какое-то решение им уже принято и переубедить его невозможно.

Ронин отыскал взглядом Норита, который находился в самом густом скоплении валяющихся бревнами доспешников. Дождался, пока тот не обратит на него внимания, и жестом подозвал к себе. Сам же отдалился от лишних ушей на безопасную для приватного разговора дистанцию.

— Нор, к вам сегодня присоединился новый человек.

— Вы о Тихом?

— Тихом?

— Вы только что с ним говорили. О себе он рассказывать не хотел, нелюдим какой-то… Тихий.

«И это Форст нелюдим?!» — Пораженно думал мечник. — «Да, душой компании его не назовешь, но общительности ему не занимать». С парнем явно творилось что-то неладное.

— Вот что, Нор, присмотри за ним. Хорошо? Это не приказ, а просьба.

— Это связано с Вашей группой?

— Похоже на то. Ну, так как?

— Конечно, я позабочусь о нем.

— Отлично. Теперь к делам насущным. Сейчас будем отрабатывать круговую оборону, если продержитесь дольше четверти часа с меня накрытый стол. Небось уже воротит от местной стряпни?

— Слушаюсь, господин сержант! — Обрадовался капрал, словно условие можно было считать уже выполненным.

— Погоди ликовать, — остудил сержант пыл солдата. — Нападать будут две полусотни, в центре построения буду я, исполняя роль мага, а также лучники. Где они кстати?

Норит указал рукой на склон, где собралась уже приличная толпа. Стрелки в количестве шести человек поняли, наверное, что понадобились, быстро спустились с холма и приблизились к сержанту. Из брони они имели кольчуги двойного плетения и открытые шлемы. Из-за их спин выглядывали оперениями стрелы, грудь пересекала тетива. Тоже проводили тренировку или только собрались пострелять, иначе не снарядили бы луки.

— Если хоть один боец проникнет к нам во внутренний периметр построения, это уже поражение.

— Мы будем участвовать в сражении? Но использование стрелкового оружия запрещено. — Подал голос один из лучников.

— Ваша задача ютиться в центре и изображать беспомощных кроликов, ничего более. Нор, на мне полное управление. Готовность пять минут. Стрелки за мной.

Ронин встал невдалеке от отдыхающих наемников. Свистнул Крутису, чтобы тот готовился со Стеном к нападению.

— Два кольца! — Приказал он своей полусотне. — Первый и третий десяток кольцо внешнее.

Все двигались на удивление шустро и уже через минуту наемники поднялись и образовали внешний плотный круг и два внутренних с проходами через одного человека. А Норит зря времени не терял, все-таки напрасно Ронин досадовал на него — действия были слажены, и заминок не случилось. Эти два внутренних круга могли в секунду образовать один сплошной заслон. Это мечник взял из тактики ведения сражений с отдельными отрядами лучников, проходы оставлялись для их быстрого отхода вглубь позиций, но применялось это только в линейных построениях, при лобовых атаках. Ронин же перенял это в круговое, увидев намного больше преимуществ такой тактики, нежели недостатков.

Две группы «врага» выстраивались острыми клиньями, расстояние между ними было сорок метров. Ими командовали уже сами сержанты, увлеченно выкрикивая приказы. Мечник думал, что они попробуют напасть с двух противоположных сторон для того, чтобы расколоть надвое защитную формацию, но они были нацелены на построение как раз под прямым углом: с востока — Крутис и с юга — Стен. Именно отряд последнего сержанта представлял наибольшую угрозу, его воины не участвовали предыдущих сражениях, а потому выступали свежим резервом по сравнению с бойцами Крутиса.

— Внешний, на первый второй. Нор.

— Первый. — Послышался голос капрала из стальной банки по названию шлем.

— Второй.

— Первый.

— …

Когда расчет был окончен, Ронин поднял кулак вверх, оповещая о готовности. Запомнил положение Асора — время пошло.

Господа сержанты увидели знак и отдали приказ об атаке. Две грохочущие металлом стрелы одновременно двинулись к цели. До столкновения стали и дерева оставалось пять метров.

— Щиты!

Треугольные заслоны повисли на вытянутых навстречу противнику локтях. При плотном защитном строе нападающие латники должны будут идти прямо на щиты, нагибаться для удара в нижнюю часть тела при весе и малой гибкости их брони самый непродуктивный вариант развития событий.

Ронин успел удивиться, перед тем как началась рубка — щиты подняло все внешнее кольцо, даже с другой стороны, которую никто не атаковал.

Продвижение клина застопорилось, внешний круг выдерживал пока таранные удары, вот что значит правильно обученные воины для опорного противостояния. Противник начал обтекать построение. Бой уже кипел на протяженности полукруга. Короткие мечи людей Стена и Крутиса были малоэффективны против такой обороны и они это поняли. Сражение по всему периметру может затянуться, а время было главным оговоренным фактором в этой тренировке. Осталось бойцов двадцать продолжающих безрезультатно вгрызаться в оборонные позиции, остальные отошли для переформирования. Воспользовавшись возможностью, одиноко отходили «убитые».

Мечник спокойно наблюдал за ходом боя, справедливо полагая, что он складывается в его пользу. Первая атака захлебнулась. Задача минимум выполнена без серьезных потерь, но и «враг» лишь пробовал на зуб крепость его рядов.

Опять в клин, только направления были выбраны в соответствии с первыми ожиданиями Ронина. Два отряда подходили с противоположных сторон.

Сержант осмотрел полученный урон.

— Второй номер, в центр! — Приказ как плеть подстегнул наемников войти внутрь построения через проходы.

Главная задача в этот момент состояла в резком сокращении радиуса круга. Из внешнего кольца выдергиваются звенья, и чтобы оно вновь уплотнилось и закрыло образовавшиеся бреши, нужно ступить пару шагов назад спустя три секунды, столько времени нужно для того, чтобы вторые номера успели зайти внутрь. Сзади же стоят другие наемники, скорость смыкания зависела в основном от них.

Все было совершено идеально: как только прошли доспешники все наемники сделали два шага назад, проходы исчезли, а появились три полноценных кольца, четвертое из остатков вторых номеров тоже начало формироваться.

Нападающие врезались в построение. Теперь у них было даже меньше шансов для разрушения строя, чем при первой попытке. Из-за уменьшения периметра внешнего кольца, уменьшилось также возможное количество атакующих, способных протиснуться для нападения. По трое бойцов являющимися вершинами каждой атакующей формации на последних футах разбежались и с разгона ударили в щиты, такой силе противопоставить защитники ничего не смогли противопоставить и завалились на второй ряд, который искромсал прорвавших оборону и заполнил брешь.

Противник почти сразу же обволок бойцами небольшой обороняющийся отряд, но поделать ничего не мог.

Мечник испытал гордость за своих подчиненных. Вот так и должна работать настоящая защита: слаженно, четко и быстро. Во внешнем круге появлялись проплешины, которые моментально восполнялись из второго кольца, его место соответственно занимал боец стоящий сзади. Кольца, начиная с центрального, сужались, радиус построения уменьшался, но легче «врагам» от этого не становилось, наоборот их задача усложнялась. Периметр столкновения уменьшался что было не на руку численно превосходящего отряда.

Ронин вспомнил о намерении выхода из окружения и мысленно усмехнулся. Помыслить о чем-либо ином кроме защиты было невозможно, ведь перевес в количестве был подавляющий.

Сержанту с лучниками уже стало тесно, свободного места практически не осталось, как не осталось двух колец защиты. С начала тренировочного сражения прошло примерно двадцать минут. Наемники едва могли поднимать руку с клинком, и Ронин поднял свою. Послышались команды о прекращении боя. Он сразу же и прекратился, а его поредевший отряд так и остался стоять, не ломая строй.

— Вольно.

Из людей словно выдернули поддерживающий стержень. Нет, они не попадали, но складывалось впечатление их полной истощенности по сравнению с состоянием, в котором те пребывали пару секунд назад. Наемники побрели к своим. В руках держали деревяшки лишь отдаленно напоминающие в своем разбитом состоянии форму тренировочных клинков.

Мечник подошел к своему отряду, распластавшемуся на взгорке. Лишь Норит сохранял вертикальное положение, с кем-то разговаривал в стороне.

— Ну что, командир, десять минут отдых?

— Ринз, если у тебя хватает сил шутить, то пяти минут достаточно.

Ронин с удовлетворенностью проследил, как меняются в лицах наемники. Раньше им не приходилось сталкиваться с его юмором, оттого и было все воспринято всерьез.

Он не смог сдержать улыбки, но предполагаемой разрядки это почему-то не произвело. Бойцы наоборот покрылись белыми пятнами.

— Расслабьтесь! На сегодня тренировка окончена. Вы хорошо себя проявили и заслужили награду.

Не так уж и часто рекруты удостаивались похвалы, даже растерялись, не зная как реагировать.

Ронин дотронулся к спрятанному на поясе «столу» и вызвал в свою левую ладонь три злата, подумал немного и добавил еще один — цены в последнее время подскочили невероятно.

— Стрелки, ко мне! Лорем, держи деньги. — Глаза от такой суммы у парня приобрели форму передаваемых монет. — Возьмешь у парней заказ и быстро в город. Чтобы я не видел всех ваших морд до завтрашнего утра… обеда, но не позже. Будет отработка нашего нападения.

— Какой заказ? — Непонимающе переспросил лучник.

— В смысле «какой»? Вам Нор не сообщил? Сегодня я вам даю отдых за свой счет в том случае, если вы достойно продержитесь последнее сражение.

Ринз из первого, элитного десятка до того без интереса наблюдал за развернувшимся действом, однако как только до его слуха долетели последние слова сержанта, понял, что им грозит пир на дармовщину.

— Странно… — Проговорил Ронин скорее для себя самого. Он-то думал наемники рвали жилы в надежде получить вознаграждение…

Ринз, наконец, не выдержал пытки любопытством, встал и заглянул в руку Лорема.

— Парни! — Тихо, но торжественно сказал он. — Сегодня гуляем.

Мечник уже было решил, что отдал слишком много денег, но тут ему пришла совсем безрадостная мысль: «Возможно, для некоторых это будет последним праздником». Он с грустью обвел взглядом повеселевших наемников, в этот момент они вряд ли думают о будущем. Зачем, если ничего хорошего день грядущий им не сулит? Человек так устроен, что в самой безвыходной ситуации ищет лучик надежды, тот якорь, за который можно ухватиться, и не позволить бушующим волнам бед унести себя в океан безумия. Однако бывает и по-другому. Люди могут ошибаться и выбирать забытье, отчуждение от внешнего мира своим спутником в жизненных проблемах.

Вспомнилась картина, которую он видел с Гостиме под мостом. Отчего-то она четко запечатлелась и каждая деталь занимала свое место, будто смотрел в прозрачные воды столицы минуту назад.

Ронин точно знал — если ты запутался, потерял ориентиры в жизни, то ответы нужно искать не в себе. Ведь невозможно найти ответ в хаосе чувств и мыслей, как невозможно в волнующейся воде увидеть свое отражение, как невозможно в ураган расслышать слова. Решение хранится снаружи, в том, что тебя окружает, и кто тебя окружает.

Сержант смотрел на чуть поодаль сидящего наемника. Форст закрылся в себе, отгородился барьером выводов, которые считал единственно верными.

— Поздравляю, Ронин! Вы прекрасно держались.

Крутис подошел вместе со Стеном.

— Поздравляйте моих людей, сержант, а еще лучше первого капрала. Моей заслуги в этом нет. Кстати, вот и он. Капрал Норит, сержанты Крутис и Стен.

— Раз знакомству! — Капрал встал по стойке смирно.

— Капрал Норит, я так понимаю, система взаимодействия придумана вашим командиром?

— Верно, господин сержант. — Ответил он Стену.

— Хотелось бы изучить это построение, Ронин.

— Разве вы не успели изучить за недели? Хотите выведать мои новые секреты, не так ли! — Ронин с радостью бы поделился ими, но с ответной услугой со стороны сержантов. Знания или услуги, полученные от них, никогда не окажутся лишними. — Нор, сколько раз вы прибегали к этому построению при формировании подразделений?

— Ни одного, всегда использовались линейные.

Этот ответ вогнал мечника в ступор.

— Это шутка? — Серьезно спросил он.

— Никак нет.

— Этого не может быть. Откуда третий и четвертый десяток знает последовательность? Мне нужен кто-нибудь из них.

Крутис и Стен с интересом наблюдали за Ронином.

Когда Нор привел нужного человека, сержант повторил вопрос мужчине лет сорока. По всему выходило что он бывалый вояка, и шрамов предостаточно и двигался он в доспехе легко и привычно.

— Все пошли и я тоже пошел… — Ответил он.

Крутис зашелся в хохоте.

— Как так? — Допытывался Ронин. — Ты в какой линии в самом начале был?

— Во второй. Перешел в третью.

— Но почему?

— Ну вы же приказали внутрь, первая и вторая линии смыкались, я был напротив вторых номеров… — Наемник вдруг замолчал, некоторое время что-то мучительно обдумывал или вспоминал и наконец снизал плечами в недоумении.

Как вольные наемники смогли выполнить все нужные действия без ошибок. Сами рекруты недавно выполняли эту формацию отнюдь не идеально, причем это было в спокойной обстановке внутреннего двора, а здесь был бой. Пускай и тренировочный, но без ошибок попросту нельзя было обойтись. Их появлению должно способствовать отсутствие практики с новыми членами в группе. Просто нереально выполнить все, что выполнили недавно его наемники без предварительной подготовки.

— Ты или кто-нибудь другой объяснял принципы этого построения вольным?

— Нет, господин сержант.

— И как тогда вам удалось так слажено действовать?!

Хотя капрал с самого начала первым номером находился во внешнем кольце, был «убит» все же в самом конце сражения и пока еще не успел задаться таким вопросом.

— Есть повод еще раз провести бой? — Предложил Крутис.

— Нет, на сегодня достаточно. А вот завтра вы уже сами сможете проверить в действии мои задумки при защите. Как вам такой вариант?

— Дело. Вы сейчас чем-то заняты? Мы могли бы многое обсудить.

Ронин осмотрелся. Ничего не требовало его участия.

* * *

Мечник сидел на матраце в просторном и хорошо освещенном шатре. На импровизированном столике валялось множество разных предметов, обозначающих порядки двух противников. Напротив увлеченно следили за нитью рассуждений Крутис и Стен.

— …он проводил профессиональную подготовку в отличие от барона Гафта и Орана. Его бойцов было в четыре раза меньше, но это были люди, для которых сражение является прямой обязанностью по роду службы, регулярная армия местного масштаба.

Речь шла о конфликте между тремя баронствами захаманья. Там постоянно идут, нет, не войны, стычки, но погибают люди в любом из случаев. Ронин объяснял, откуда от черпал идеи для своих построений.

— Нарв разделил бойцов на виды по дальности эффективного воздействия: лучники, артефакты или маги, арбалетчики, пикинеры, меченосцы. Он не имел ни магов, ни арбалетчиков, но обосновал в теории тактические приемы и для них. Отдельно он выделил кавалерию, как орудие уничтожение врага на марше. Быстрая атака и отступление. Последним он довел противника до состояния каления.

Ронин пододвинул ряд предметов на столе поближе к другим.

— Они со всех ног рванули к порядкам Нарва желая поскорее расквитаться. Толпой ринулись на отдельные каре Нарва. Они напоролись на пики дисциплинированных солдат. Более того облепив каре как мухи, люди Гафта и Орана попали в жернова, когда построения начали смещаться друг к другу, поочередно размалывая всех, кто оказался между ними. Потом они расходились, опять же соблюдая строй и железную дисциплину.

— Ронин, мы понимаем разницу между обученным воином и лаптем деревенским. Зачем этот экскурс в историю?

Несмотря на вопрос, Стен внимательно слушал все, с неподдельным интересом. Это сам мечник слишком сильно отвлекся от основной темы.

— Это чтобы вы поняли, кто был таков Нарв. Он выигрывал сражения в период своего становления на троне с десятикратным перевесом.

— Так это тот человек, который подмял под себя все захаманье, а потом также удачно все растерял? — Поддел его Крутис.

— Это тот, который единственный из многих оправдал надуманный титул и взял на себя власть. Он пользовался лояльностью созданной им армии и ее командиров. Он был великим военачальником, но сразу после его смерти бывшие генералы заявили свои права на трон, пренебрегая тем фактом, что у Нарва была наследница. И страна снова перестала быть единой, разорвалась на куски, провинции, баронства, герцогства, каждый выдумывал себе статус. Ты меня сбил с мысли…

— Брал верх в сложных битвах. — Напомнил Стен иронично.

— Да. Этот человек был гениальным практиком и теоретиком одновременно. Он разрабатывал модели действий для малочисленных группировок, в конце жизни объединил их в целую книгу. Главной мыслью, постулатом являлось необходимость подвижности группы. Атакуй малыми долями, если не можешь одолеть одним разом. Напади и отступи, пока противник не опомнился. Никогда не повторяйся. Скрывай все свои действия до последнего момента.

Тот же прием я использовал в круговой обороне. Построение должно быть жестким снаружи для врага и гибким внутри.

В лице двух сержантов Ронин обрел благодарных слушателей. От них он узнал много историй о реальных боях, в основном при караванном охранении и городских чистках. В ответ же излил поток военной теории и истории, которую знал в совершенстве. Не только стратегию и тактику, но и данные об основных армиях континента. Естественно это не могло не вызвать закономерный вопрос. Его озвучил Крутис:

— Ронин, где ты получал образование?

— Мне встречались знающие люди.

— Ты говоришь не как человек, который где-то услышал слухи или пересказы. Чувствуется определенная система в твоих познаниях. Так бывает лишь в двух случаях: когда проходит выверенный курс обучения или когда есть собственный опыт. Извиняй, но для второго ты не так уж и стар.

— А ты неплохо в этом разбираешься, не так ли, Крут?

— Откровенность за откровенность?

— В разумных пределах. — Согласился мечник.

— Одно время я служил вербовщиком в агентурной сети Республики. Сам понимаешь, какими умениями должен обладать человек при таком роде занятий.

Очевидно Стен об этом факте из биографии своего друга был осведомлен — ни удивления, ни смятения.

— И тебя просто так отпустили? Верится с трудом.

— Контрразведка Фостра разоблачила почти всех агентов, часть уничтожила, часть удалось увести. Вина пала, в том числе и на меня, из игры выйти помогли старые связи.

— У меня же ничего необычного, — начал Ронин, лишь ненамного подменяя правду. — Отец с восьми лет ввел обучение военному делу, надеясь продвинуть меня в совет министров или в армейские чины. Со временем прогорел на поставках продовольствия в Роддон, попав несколько раз к разбойникам. О былых планах пришлось забыть и пристраивать свое чадо к собственному делу, а я в торговле ничего не смыслю. Ну, а дальше… Дальше история стара как мир.

— И звание имеешь?

— Мечник.

Полог шатра откинулся и вошел Фаруций. Ронин был сейчас несказанно благодарен богам за его появление. Спроси Крутис, в каком виде оружия он мечник и пришлось бы снова завираться. А если тот и вправду служил вербовщиком, то ложь должен за милю учуять.

— Господин сержант, прибыл под ваше командование.

— Знакомьтесь. Мой полусотенный маг Фаруций.

— Повело, — сказал Стен. — У меня и видящие на десятках не все.

— Увы, господа, ничем помочь не могу. — Ронин уже обсуждал текущую ситуацию с волшебниками. Никакой отряд не может считаться полноценным военизированным формированием при отсутствии магической поддержки.

Мечник коротко распрощался с сержантами. Договорился о предстоящей завтра тренировке и вышел наружу. Встал на месте.

«Как быстро пролетело время…» — подумал он. За увлекательной беседой прошел весь оставшийся день, наступила ночь, освещаемая сотнями костров по всему лагерю. Отовсюду слышался смех и громко рассказываемые байки.

Простые солдаты беззаботно веселились, будто собрались они для грандиозного пира. Все правильно, людям, для которых опасность стала обыденностью по-другому себя вести нет смысла. Они сами пришли на призыв, понимая при этом степень риска.

— Норит просил привести тебя в лагерь как можно скорее, — Фаруций по примеру командира прислушался к окружающим звукам и, не найдя для себя ничего интересного в них, нарушил молчание.

«А все же в некоторых сегодня и вправду праздник».

— Он на ногах еще держится?

— С Морфита я прибыл уже под вечер, но слышал об одном его приказе: кто сегодня переберет в вине, завтра будет выгонять алкоголь, бегая вокруг города до самого обеда. Судя по трезвым лицам наемников, они поверили. Толковый парнишка…

— Фар, вопрос по твоей части: сколько времени понадобиться для снятия эффекта от неизвестного заклинания?

— Это зависит от многих факторов… — Маг немного растерялся от резкой смены темы разговора, но с каждым словом распалялся в рассказе все сильнее. — Направлено ли оно против одного человека или самого мага… Существует несколько шаблонов заклинаний, созданных из учетом сочетаний видов воздействий и способа напитки плетения энергией. Со жрецами посложней и попроще в то же время…

— Общее заклинание замедления, распространяющее свое действие вокруг пораженной цели, — Ронин вспоминал детали схватки с отрядом фострцев. — При большем скоплении этих целей эффект заклинания усиливается.

— А у «целей», как ты выразился, замедлялось восприятие или их сковывало невидимое поле?

— Нужно спросить у… — Тут мечник решил, что у Форста сейчас что-либо спрашивать бесполезно. — Не знаю. И, скорее всего, я смог разрушить заклинание огнем.

— Любое плетение можно разрушить, если маг не учел в его разработке влияние внешней среды. В любом случае этот недостаток можно исправить за считанные секунды и второй раз полагаться на один и тот же трюк с огнем не стоит. Насчет этого заклинания, почему ты меня о нем спрашиваешь? Оно что стандартное и будет использоваться всеми?

— Оно очень эффективное, Фар. Им в одно мгновенье сковали весь мой дальний патруль, в том числе и мага с защитой, — Ронин достал медальон. — Этот артефакт не дал остановить меня.

Волшебник прищурился, а потом и вовсе закрыл глаза. Предмет так и остался висеть в протянутой руке.

— И ты хочешь, чтобы я в этой мешанине что-то разобрал?!

Несмотря на восклицание, Ронин понял, в чародее разгорается искра, подталкивающая любого исследователя к новым открытиям.

— Держи. Разбери на составные части, если потребуется, но не повреди маяк. Возможно, он мне еще понадобиться…

В расположении полусотни оказалось неожиданно тихо. Говорил только наемник из вольных, все остальные собравшиеся вокруг костра жадно внимали историю. С первых услышанный слов можно было понять — рассказчик безбожно врет, потому что в его устах страшные сражения представали в виде увеселительной прогулки с множеством комичных ситуаций. Очевидно, это понимало большинство присутствующих, однако главной сейчас была не достоверность…

«Да-а-а, немало можно купить на четыре злата…» — пораженно думал Ронин, глядя на горы еды в пространстве между огнем и наемниками.

Мечник подождал окончания повествования, когда началось общее обсуждение, сопровождаемое немалым шумом, попытался скрыться в развернутой для него личной палатке. Не тут-то было.

— Господин сержант! — Крикнул кто-то. — Мы уже заждались. Отряд в сборе, а Вас нет…

Все сразу обратили на него внимание. Ронин подошел к ним, наемники отсели в стороны, предоставляя место у импровизированного стола. Он не хотел задерживаться, но вдруг пришло понимание того, что сегодня удалось поесть один лишь раз утром в конторе. Рот наполнился слюной при виде аппетитных блюд, в большей своей части нетронутых. Именно блюд, которые наемники или сами приготовили, или где-то выкрали повара.

— Сержант, уж Вы-то много повидали на своем веку… Может, поведаете нам о своих приключениях?

Ронин едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Этот вопрос задал человек лет тридцати, человек старший на десяток годов обращается к его опыту. Смех да и только, однако «лицо» нужно сохранить, так же как и свою легенду, что более важно.

Единственное что он мог рассказать наемникам кроме скучных городских рейдов, это нападение на караван… Поначалу были сухие объяснения, но краткие рубленные фразы перерастали в нечто новое и до сих пор неизведанное Ронином. Наверное, внутри него все таки жил художник или поэт, потому что история по-настоящему завлекла своих слушателей. Мечник хотел преподнести это с точки зрения стороннего наблюдателя, как некое событие в виде фактов, однако эмоции захлестывали его при воспоминаниях того краткосрочного боя. Неизвестно было ли причиной тому отсутствие похожих столкновений впоследствии или же повлияло то, что это было первое сражение, которое прошло более-менее осознанно, однако Ронин помнил все в мельчайших деталях. Он старался ничего не приукрашать и не сглаживать. Это был рассказ не для бывалых солдат, а для тех, кто пойдет в бой впервые, для недавних рекрутов.

Закончил сержант на слове о погребальном костре, опустив при этом, кто и почему его выложил.

Как и два года назад в воздухе повисло безмолвие. Их часть лагеря казалась островком тишины, в котором лишь мерное потрескивание поедаемых пламенем поленьев напоминало о том, что время здесь не остановилось и продолжает свой неумолимый бег.

* * *

— Почему же они выставляют легкую пехоту против латников. На что рассчитывает их командование? — спросил Норит.

— Что скажешь, Фар?

Маг открыл глаза.

— Очень много артефактов, очень много. Близко к первой линии видны верхушки волшебной защиты волшебников. Прямо перед нами тоже есть. Все что дальше не разглядеть, только в стороне, — он указал рукой на участок вражеского строя в полукилометре слева. — Какая-то непонятная дымка.

Пришел час сражения. Двухдневный марш позади и давно запланированное событие вот-вот свершиться. Все вышло, как и предполагало разведывательное управление — войскам удалось встретиться в намеченной Республикой местности. Ожидалось, что Фостр не заставит себя выйти на равнину, так как его армия насчитывала около десяти тысяч воинов против восемнадцати тысяч соединения армейских и наемников. Однако существует одно «но». Слишком продуманные действия были у Фостра до этого момента, и Ронин подозревал наличие в рукаве противника козыря, который и вселяет такую уверенность в победе в заведомо проигрышной ситуации.

Заставляла нервничать еще и неоднозначность слаженности действий собственного отряда. Еще два раза Ронин командовал тренировкой, три раза управление на себя брал Норит, и в случае капрала построение не выдерживало последовательность маневров в круговой обороне. Люди сталкивались и мешали друг другу, совсем иная картина наблюдалась при командовании сержантом, строй послушно и точно выполнял те же самые команды, в примерно равных условиях боя. Не найдя более подходящего объяснения, он списал такую разницу на случайность и именно это ему не нравилось. Хороший отряд — стабильный отряд. Пускай в одном бою воины показывают высшее мастерство и чудеса послушания, но хватит всего одного сражения чтобы полусотня полегла, находясь не в лучшей форме. Ронину же приходится рассчитывать силы противника и своих подчиненных, а как, спрашивается, поступать в ситуации, когда у тебя под руководством соединение с неизвестными возможностями в данный момент?

Словно предчувствуя скорую беду, небо заволоклось тучами, а капли дождя едва сдерживались от падения из их темно-синих боков. Наступило затишье перед бурей, как в прямом, так и в переносном смысле. Две армии выстроились друг перед другом, прошла шумиха расстановки подразделений, солдаты нервно всматривались в чужие порядки в ожидании приказа о наступлении.

Полусотня Ронина была размещена почти на самом краю правого фланга линейного строя. Армейские считали, что наемники не смогут выдержать более сложное построение, причем, вполне справедливо. Линия длиной восемьсот ярдов в семь рядов, пятнадцать полков закованных в броню бойцов была основной действующей силой сегодня. Здесь собрались не только наемники из Шорута, как ни странно еще три города объявили мобилизацию заранее и тоже хорошо подготовились ко дню встречи двух армий.

«Никогда бы не подумал, что у Подгорной Республики найдется столько тяжелого вооружения» — проскользнула ненужная сейчас мысль. На этом фоне легкая пехота врага смотрелась невзрачно. Это обманчивое впечатление. Артефакты, упомянутые Фаруцием, заменяют им сталь, давая значительное преимущество в маневренности.

Ронину невольно сравнивал себя с овцой, которую ведут на заклание. Под его кирасой висел стандартный артефакт отклонения — единственная защита, которую выдали сержантам и капитанам наемников. А за их строем идеально ровными квадратами находилась пехота армейцев с сильнейшими защитными чарами и вступит в бой она лишь в случае прорыва линейного построения. Единственным утешением служили ровные ряды арбалетчиков за первой линией. Сержант знал, каким трудом пришлось выпрашивать их у генерала армии командованию наемников. В последствии это выглядело, словно тот сделал одолжение. По его мнению, лучников, которых было по два в каждом десятке, вполне бы хватило. Как бы не так. Если бы снаряды были с плетениями, никаких претензий и вовсе не возникло.

Но все же Ронину приятно было смотреть на отряды армейцев. В одном они точно превосходят наемников — дисциплина. Ни один солдат не выпадал из построения, складывалось впечатление, будто их отряды сошли со страниц учебников, по которым обучался мечник. Все было великолепно воплощено на практике.

Противник тоже выстроился в линию, но из-за сравнительно малой численности не мог покрыть весь фронт бойцами без потери плотности. Вот чего Ронин никогда бы не сделал, так это не обнажил свои фланги, ведь при наступлении фланги наемников обогнут строй фострцев. Да что там! Он никогда бы не вышел на равнину. Здесь было что-то не так, дело даже не в магах, которые, несомненно, привнесут немало проблем. Плохое предчувствие нервировало сержанта. До этого дня он не проявлял никаких признаков беспокойства, а сейчас всей шкурой ощущал скорые неприятности, и это не касалось уже учтенных факторов.

— Сержант, на нас смотрят.

— А куда им еще смотреть, Фар?

— Ты не понял. Маги рыскают по нашим порядкам заклинаниями, улучшающими зрение. Я вижу плетения на расстоянии сорока ярдов слева.

— Можешь уничтожить?

— Сейчас… они исчезли! — Раздосадовано сообщил чародей. — Вероятно, получили что хотели.

Ронина посетило чувство надвигающейся угрозы и чтобы устоять перед ней потребуются все его умения. В последнее время интуиция его не подводила, и он мгновенно принял решение.

— Что ты делаешь? — Спросил волшебник, наблюдая за тем, как Ронин снимает броню.

— Нутром чую, сейчас начнется.

Его люди, выстроившиеся первыми двумя рядами, удивленно смотрели на действия командира.

— Выставить щиты! Убрать промежутки между рядами! — Приказу повиновались даже наемники из соседних отрядов.

Дольше всего провозился с поножами…

— Что начнется, Ронин? Приказ о наступлении пока-а-а-а. — Слово перешло во вскрик, а из носа Фаруция брызнула темная кровь.

— Приготовиться к отражению атаки!!! — Планы резко поменялись, и теперь придется обороняться.

— Фар, как дела?

— Вс-с-с… — Слово не смогло протиснуться через плотно стиснутые зубы, на висках у мага вздулись вены, а лицо покраснело от напряжения.

Тут Ронин заметил, что никто в линии больше не двигался и не издавал звуков, кроме его полусотни. Наемники по бокам только что двигались, но уже замерли неподвижно.

— Рон, я долго не смогу сдерживать… — Речь давалась магу с трудом. — Они объединились в одно плетение и работают сродни жрецам. Меня спасает расстояние…

— Где они?!

— Прямо напротив. — Он уже буквально продавливал звуки, а когда увидел, куда направляется командир почти панически, словно боясь в короткой фразе не убедить сержанта, бросил. — Тебя убьют!

Ронин достал свои сабли и по удивленному лицу мага понял, что тот разглядел заложенные в них заклинания.

— Когда кто-нибудь из магов отвлечется на меня, ослабнет и магическая атака. Прикроешь меня.

— Господин сержант, куда Вы? — Голос Норита дрожал, так как противник сломал свой строй, который существовал больше для маскировки намерений и стремглав рванул к наемникам. Это вызывало чувство паники не только у капрала, у всех, кто не подвергся заклинанию.

— Забыл, что учил, Нор?! — Рявкнул сержант, проходя второй и первый ряд. Когда он оказал перед строем, приказал. — Нор, командование на тебе.

— Ты с ума сошел! — Выкрикнул, будто последний довод Фаруций.

— Предложи другой вариант.

Ронин вошел в транс и больше ничего не слушал. Страха не было. Ему нужно уничтожить магов, иначе все погибнут. Не возникало сомнений в том, что солдаты противника порежут всех неподвижных. Понимание своей единственно верной задачи дало необычайное спокойствие. Лишь где-то на задворках сознания маячила мысль об арбалетчиках армейцев, которые возможно не подверглись действию заклинания. Нужно как можно скорее преодолеть их предел досягаемости, а то нашпигуют вместе с фострцами.

Сержант побежал. У противника не было стрелков, и опасаться стрелы спереди не стоило. Он мчался навстречу тысячам, и в этом было его безумство, безумство потому что это нравилось ему.

«В момент смертельной опасности по-настоящему живешь! Наверное, я и вправду сошел с ума!».

Он словно летел: руки с отведенным оружием, несмотря на бег, застыли по бокам, как крылья парящей на восходящем потоке воздуха птице.

Перед самым столкновением он снизил скорость, но первые бегущие перед ним расступились и промчались сбоку. Сержант видел их удивленные выражения, но исполняя приказ они стремились как можно скорее уничтожить неподвижного врага, на одиночку никто не хотел тратить время и многих это спасло от неминуемой гибели. Уже те, кто были за первыми, набросились на мечника. Хотя правильнее будет сказать — напоролись. Они не видели за спинами товарищей приближения единственного противника, и вихрь из клинков оказался для них полнейшей неожиданностью.

Зачарованная сталь, преодолевая слабое магическое сопротивление, легко пронзала тела. Очень часто на поясах или на шее под однослойными кольчугами поверженных солдат разрывались артефакты, защиту которых уничтожали сабли.

Ронин ни на дюйм не отклонился от заданного курса. Блокировал удары, чаще попросту уклонялся, но никогда не останавливался, никогда не добивал раненых.

Фострцы умирали тихо, без воплей и криков, многие даже не имели такой возможности, получив острием в горло.

Внезапно поток солдат закончился, и сержант остался один, перед ним в трехстах шагах стоял отряд, очевидно прикрывающий магов. Такие отряды размещались справа и слева с равными промежутками.

Никто не обращал внимания на него: ни маги, ни продолжившие свое стремительное шествие солдаты. Сохранил бы противник строй, и Ронину бы никогда не удалось проникнуть в тыл.

Но радоваться было рано. Мечник устремился к намеченной цели и первые подвижки около магов произошли тогда, когда к ним оставалось не больше пятидесяти ярдов. Возможно, они рассмотрели куртку наемника, а возможно дорожку из трупов, которую он оставил после себя на месте прорыва. В любом случае, в дело маги так и не вступили, положившись на меченосцев…

«…и лучников» — отстраненно подумал Змей, уворачиваясь от стремительных стрел, тех самых, что оставили зазубрины на его старом мече на перевале.

Перед ним выросла стена из щитов. Но он имеет для них неприятный сюрприз… как и они для него — медальон начал разряжаться. Или мага работа или атакующего артефакта.

Выставленные щиты Ронин перечеркнул по диагонали, отрубив одному из двух солдат руку. Раненный повалился навзничь, второй с половиной щита отступил назад и в сторону. Вместо ожидаемого сержантом сменного меченосца появился лучник и спустил стрелу прямо ему в грудь. Легкий снаряд с короткого лука опрокинул мечника на спину, но не преодолел магическую защиту, выставленную подвеской. Два бойца, стараясь не терять драгоценные секунды, накинулись на сбитую с ног жертву для последнего завершающего удара.

Их встретил поток пламени, который впрочем, не смог причинить вреда, обогнул фигуры, но дело свое сделал — задержал противника и дал возможность подняться. Лишь на мгновенье…

Грунт под ногами поехал в сторону, и мечника так развернуло, что приземлился он первым делом на левое плечо. Еще бы на секунду задержаться в падении и возможно бы сломал шею.

Он, не вставая в полный рост, стремительно нырнул между двух врагов, подрезав им ноги. Лишились ли они по одной конечности или нет, было неважно, потому как на защищенную спину все равно не приходится в этой ситуации рассчитывать.

Вперед вышел человек с круглым черным с красными прожилками щитом, в руке он сжимал большой молот на длинной рукояти. Странно было видеть это грубое оружие…

Сержант атаковал, как и предыдущий раз в щит, но его сразу же ослепила вспышка. Клинок не разрезал преграду, а высек сноп красных искр, которые опадали на землю, ничуть не тускнея.

Зрение удалось быстро восстановить. Казалось, воин удивлен произошедшим не меньше мечника, только этим можно объяснить его задержку с контратакой, ведь он был за щитом, его не могло ослепить. Молот двигался подобно перышку в руках солдата, в прямом смысле. Оружие ничего не весило, мгновенно меняло направление атаки, не считаясь с инерцией, которая должна была уводить простой с виду сплав металла далеко в сторону. Такое Ронин видел второй раз в жизни. Впервые — у созданного Олафом для младшего сына короля короткого меча. Просто Ториму оружие показалось тяжелым, решение данного вопроса доверили королевскому магу.

Ронин попытался однажды отвести удар, но молот продолжил движение, как и положено любому уважающему себя молоту. Разрубить его тоже не получалось — артефакт. Было неизвестно, заложено ли в щит пассивное заклинание или нет, потому мечник не стал рисковать и наносить удары ногами.

«Теряю время!» — мысленно подстегнул он себя и начал атаковать противника в шлем и ноги.

Враг развернулся правым боком к своему отряду, тесня щитом Ронина поближе к своим товарищам, но сержант и не думал затягивать бой с таким защищенным противником.

Краем глаза уловил истекающих кровью солдат. Один из них лишился ноги выше колена, второй — выше.

Он резко сместился влево, парируя по ходу обычные клинки. От идущего горизонтально короткого меча пригнулся и полоснул по ногам стоящего ближе всех солдата. Тот медленно завалился на своего товарища позади, его потащили внутрь.

Ронин заметил просвет, в котором виднелся маг, быстро двигающий зрачками за прикрытыми веками. Противника подвела попытка спасти раненого, втянув того в центр построения. Два воина образовали проход для него. Туда и рванул мечник, надеясь, что медальон защитит его от боковых ударов.

Он наступил на так и не выпущенный из рук щит втаскиваемого, на грудь следующего бойца и подпрыгнул в попытке достать мага. Сразу два клинка вонзились в невидимый барьер сверху вниз.

Ронин не долетел до поверхности, его вместе со всем отрядом прикрытия магов расшвыряло по окрестностям. Плетение щита разрушилось очень быстро в одном месте и потерявшие стабильность другие участки заклинания поразили вокруг стоящих. Сержанта еще и подбросило вверх ярдов на пять, завертело в воздухе, однако он успел сгруппироваться и быстро восстановился после падения, чего не скажешь об остальных. Солдаты лежали на разных расстояниях оглушенные, некоторые без сознания. Стоять остались только пятерка магов: четверо с протянутыми к фронту руками, а средний недоуменно оглядывался. Заметил Ронина, пока одного поднявшегося на ноги, и что-то спросил. Выходить из боевой медитации для того, чтобы услышать обращения мечник, конечно же, не стал. Впрочем, чародей быстро распознал в незнакомце причину всех бедствий, отчего его брови вскинулись вверх от неожиданности.

Сержант бросился на мага, а тот уже начал создавать заклинание. Оставалось всего пару метров, когда стало понятно, последнее движение мага является заключительным в создании атакующего плетения. Второй раз полыхнула рука и с кулака, в котором удерживался клинок, сорвался клин пламени. Огонь поглотил волшебника, лишившегося защиты, а секунду спустя дело завершило острие сабли, пронзившее сердце.

Солдаты поднимались и поодиночке приближались к дерзкому врагу.

Ронин подошел к следующему магу, который проводил совершенно иной бой и не знал, что сейчас творится у него под носом. Сабли ножницами ударили в преграду, но на этот раз был ощутим только небольшой толчок, вместо сметающей силы. У волшебника нарушилось сосредоточение, но он и испугаться не успел, его висок проткнул клинок. Дальше сержант вел себя увереннее при уничтожение защиты волшебников. Он успевал убить всех волшебников, однако последний из них сам подкосился и рухнул в примятую траву, из его ушей сочилась кровь.

Около Ронина встряла стрела — лучники опомнились! Он перекатом ушел влево, вовремя — к нему приближался потерявший шлем солдат с круглым щитом. Голову воина покрывали короткие седые волосы, хотя по лицу нельзя назвать его стариком.

«Ну, уж нет! На сегодня с вас и с меня хватит» — сержант, виляя зайцем, уходил все дальше.

Внезапно в плечо что-то ударило, прокрутив его по своей оси и повалив на землю. Сперва Ронин подумал, что это седой бросил в него молот, но это оказалась очередной снаряд меткого лучника. Крепко он им досадил, потому-то отпускать его безнаказанным солдаты жуть как не хотели.

К нему подбежал боец и нанес колющий удар. Сержант перекатился, но в последний момент заметил, как отклонился от намеченной цели чужой клинок. Он спровоцировал противника на атаку — тот же результат. И это уж точно не бесполезный амулет армейцев, он от зачарованных клинков не спасает.

«Спасибо, Фар» — мысленно поблагодарил Ронин. Вообще-то он и не рассчитывал на его поддержку, даже сейчас не представлял, как у мага получилось накрыть его волшебным щитом на таком удалении. Вопрос, как Фаруций обошел защиту медальона отпадает сам собой, маг два дня изучал артефакт Валена и уж конечно подобрал к нему особый ключик.

Сержант задерживаться не стал и с не меньшей скоростью, чем прибыл сюда, устремился к своему отряду. Его уже не волновали преследователи и стрелки.

Пробежав половину пути, он ошеломленно замер. Справа двигалась черная лавина. Тот неучтенный фактор, предчувствие которого так гложило мечника изнутри. Никто, в том числе и он сам не ожидал этого — кавалерия — тени Фостра.

Тяжелая конница была облачена в непроницаемо черные полные доспехи. Кони все как один цвета воронова крыла.

Словно время приобрело густоту, миг растягивался в секунду, а секунда в минуту. Ронин смог рассмотреть каждую деталь строя, который отнюдь не казался тенью. Тени не заставляют землю сотрясаться, не устрашают бывалых солдат до такой степени, что они бросаются в бегство. А именно так и происходило. Неподвижный ранее в оковах заклинания левый фланг наемников легкая пехота Фостра оставила нетронутым, однако их участь оказалась гораздо хуже — быть затоптанным копытами лошадей.

Почему-то не последовал залп арбалетчиков.

Ни одно из подразделений не было оснащено копьями — противопоставить кавалерии нечего. Освобожденные от магических уз бойцы разбегались, не все, но исход был один — конница, будто раскаленный нож сквозь масло прошла наемников, буквально втоптала в почву панцирьников. Семь рядов, пускай даже сбившиеся в одну кучу, не замедлили ее продвижение. Рыцари в черных доспехах умчались за спины первой линии, одним наскоком уничтожив шестую ее часть.

Пять групп вражеских магов с прикрывающими их меченосцами напротив бывшего левого фланга будто по мановению руки поочередно исчезли, не оставив после себя и следа.

Ронин посмотрел в сторону дружественных порядков, впрочем, так эту мешанину назвать уже нельзя. Первую линию накрыла волна легкой пехоты, волна палачей, уничтожающая беспомощных воинов. Только в двух участках они встретили сопротивление: в центре, где должно было находиться командование с единственным магом-творцом, и на правом фланге, напротив которого и находился сержант. Это его полусотня…

* * *

Норит стоял во втором ряду, всем своим видом выказывая уверенность, которую вовсе не ощущал. Сержанта поглотила толпа бегущих врагов. Уже был отчетливо слышен их топот, но ни единого звука с их уст. У капрала подрагивала нога, как только он переставал ее намеренно контролировать. С уходом Ронина вся ответственность легла на него, и она тяжким грузом обрушилась на плечи недавнего рекрута.

«Как может поменяться жизнь всего лишь за две недели» — противник неотвратимо приближался, а Норит отвлекался праздными раздумьями. Он подумал о словах сержанта. Нет, он не готов. Как можно вообще быть готовым к такому безумию? Его внимание обратилось на подчиненных наемников. По краям построения замерли человек шесть-семь, а те, кого сумел защитить Фаруций, чаще посматривали на него, а не на врага, с паникой в глазах, страхом. Капрал понял, что не один он пребывает в ужасе от предстоящего действа, но в наемниках он узнавал себя самого. В нем ищут тот якорь надежности, которым совсем недавно являлся сержант. Нет, он не лишит их надежды…

— Держать строй! Ни шагу назад! — Капрал испытал мимолетное чувство гордости — голос его не дрожал и звучал твердо. Как у настоящего командира. — Сместить вес вперед, держать удар на щит!!!

Враги были уже достаточно близко для стрельбы.

— Лучники, атака по готовности!

В ту же секунду шесть стрел сорвались с тетивы и по дуге устремились к фострцам. Снаряды упали в гущу солдат, но когда лучники начали стрелять прицельно, стало заметно, как снаряды отклоняются от воинов и улетают вверх или встревают в землю.

Солдаты бегущие прямо на второй и третий десятки в первом ряду забирали в стороны и атаковали обездвиженных наемников из других отрядов.

— Прикрыть фланги!

Противник буквально врубался в линейное построение, легко находя прорехи в доспехах для своих рапир, но большинство попросту рубили броню и человека в ней. Оружие их было точно зачарованным, такой вывод можно было сделать по тому, как быстро противник расправлялся с соседними полусотнями, а капрал ничего не мог поделать.

Наконец и ему уделили внимания. Нескончаемый поток вражеских солдат замедлился, выстроился в линию и слаженно напал на первый ряд, ударяя ногами в щиты. Пятерка воинов лишь скользнула по заслону и протиснулась внутрь, начала орудовать рапирами.

— Сомкнуть ряды!

Прежде чем противника лишили маневренности внутри построения, замертво упало три наемника из второго ряда, в том числе и лучник. Ближайшие атаковали врага, но тот так же легко вышел наружу невредим.

«Да их должны были изрубить!» — Недоумевал капрал, однако вспомнил ответ мага об артефактах. — «Как несправедливо!»

В центре наемники не выдержали натиска ударов и упали на спины, образовав брешь в три бойца. По ним пошли враги. Туда и ринулся Норит. У него был меч, наполненный энергией. Фаруций сказал, что это должно помочь в пробивании магической защиты. Настало время проверить, так это или нет, на третий ряд рассчитывать не приходилось — там стояли пораженные магией бойцы.

Он оббежал позади своих людей и атаковал там, где ряд грозил сломаться и пропустить врага. Пал первый противник с кровоточащим горлом. Норит почувствовал едва различимое похолодание клинка, но ни на секунду не остановился.

— Сомкнуть первый ряд. Второй, закрыть фланг!!! — Шлем имел на месте рта решетчатую структуру, однако его обладатель все равно глушил себя, раздавая громкие приказы.

С трудом удалось отсечь первых нападающих от внешнего подкрепления. Это удалось сделать скорее напором панцирьников, нежели потерями среди бойцов противника — те попросту отошли для нового наступления, но факт остается фактом — внутри осталось шесть воинов врага, которые с остервенением рвались к… Теперь понятно, почему ими все-таки заинтересовались, а не оставили на потом. Маг. Они хотели как можно скорее убить Фаруция.

Второй ряд сломал строй чтобы поскорее уничтожить противника у себя за спиной.

Капрал увидел, как солдаты Фостра бросают наземь бесполезные в плотном столкновении рапиры, и достают короткие мечи, все разом, словно по безмолвной команде. На первый ряд снова напали в том месте, где отсутствовал второй. Нужно избавляться от проникших внутрь солдат и восстановить построение.

Он атаковал противника, и меч пробил кольчугу на животе цели.

По ребрам что-то резануло, но отвлекаться нельзя. Сбоку упал наемник с проколотым нагрудником, в промежуток захотел пробиться солдат и схлопотал себе клинок Норита в открывшийся бок. Неожиданно не с кем стало сражаться, троих солдат закололи и без него.

Жалкая дюжина бойцов выжила из двух полноценных десятков второго ряда.

«Целая дюжина» — поправил себя капрал, припомнив вид замертво падающих наемников их соседних отрядов, которые не могли противиться заклинанию, обездвижившему их. Сводило скулы в бессильной злобе на простоту, с которой убивают его друзей: безжалостно и бесчувственно. Будто не людьми они были, а легко заменимой вещью. Головы врагов были покрыты открытыми шлемами, и их ничего ни выражающие лица Норит хорошо разглядел.

В этот момент в разных участках первого ряда появились четыре воина с секирами, каждый из которых метко ударил в плечо своей цели и отступил, оставив увязшее в теле оружие. Капрал видел, как наемники медленно оседали с кровоточащими щелями в стальных доспехах. Они стойко выдержали последний свой удар, а ноги им подкашивала уже скорая смерть.

«…смерть наш спутник и только от наших усилий будет зависеть, на чьей стороне она окажется» — вспомнилась фраза сержанта.

— Построиться во второй ряд! — Отдал приказ Норит и похолодел. По бокам были убиты наемники из других полусотен, и открылся путь для нападения.

— Отставить! — Теперь уже нотки паники вырвались из сжатого в страхе горла. — В кольцо! В кольцо вокруг мага!!!

Норит свистнул один раз. Двойной свист означал «шаг назад и контратака», а одинарный лишь половину этого действия.

Первый ряд в едином порыве отступил, повинуясь привычке, которую вбил им в сознание Ронин, вышли из прямого противоборства на доли секунды, но этого хватило, чтобы осознать приказ полностью и организоваться для перестроения. Бойцы медленно пятились назад, постепенно загибая фланги. Остатки первого и четвертого десятков, сдерживая натиск по бокам, также отходили к волшебнику.

Капрал посмотрел на Фаруция почти умоляющим взглядом. Он надеялся, что тот закончил невидимое сражение и сможет хоть как-то помочь. И не ошибся.

Чародей был похож на демона. Именно так Норит и представлял себе исчадий Нижних миров: с кровавым оскалом и с выражением крайней ярости на лице.

Кровь из носа стекала магу на губы и зубы, с глаз едва не срываются молнии, а между обращенных друг к другу ладоней искрился белый туман. Секунда и заклинание увеличилось в размерах, уже целое облако зависло над противником вокруг последнего оплота полусотни.

Хмарь медленно опустилась на врагов, и даже сквозь грохот развернувшейся битвы и почему-то дрожание почвы было слышно потрескивающее шипение. Внешнее кольцо оставили в покое, короткие вскрики затихли, а облако магии исчезло как туман под Асором пустыни. Остались только солдаты Форста, их было около двадцати, покрытые голубоватым инеем, налетом, завернувшим все их тело и сохранившим четкость фигуры. Они словно статуи неизвестного скульптора, пожелавшего запечатлеть миг яростного сражения, образовали третье кольцо построения, которое сами же и пытались разрушить. Один из наемников рубанул скульптуру напротив себя, а она брызнула осколками. Нет, не человека, уже льда.

В руках Фаруция образовался новое заклинание в виде шара с синими языками пламени.

Противник отвлекся на сражение позади и больше не атаковал наемников Норита. Наверное, не уничтожив мага, они переключили свои усилия на добивание раненых. Норит не сомневался, при перегруппировке, им пришлось оставить еще живых товарищей, не способных подняться с земли в тяжелых и неповоротливых доспехах.

Два вражеских солдата впереди рухнули как подкошенные, а на их месте появился сержант. Живой!!!

— Господин сержант! — Капрал не мог сдержать радости.

Ронин бросил короткий взгляд в его сторону и закрутился подобно торнадо, вокруг него падали враги, порой не успевая понять, откуда пришла смерть. Норит и сам не успевал взглядом за движениями рук командира.

В противника полетел вырастающий в размерах магический шар, и сержант резко разорвал дистанцию с врагом, будто почувствовал приближение заклинания. Творение мага оглушительно взорвалось и куклами расшвыряло людей, однако не прекратило на этом свое действие, а с диким ревом обрушилось огненным валом на оставшихся нетронутыми воинов.

Капрал старался не думать о тех наемника, которые возможно еще оставались на том месте живыми.

— Фар, почему остальные не двигаются? — Перекрикивая шум, требовательно спросил сержант.

— Остатки энергии в плетении.

— Разрушь немедленно!

Фострцы уже не рисковали нападать на отдельно стоящего Ронина, не трогали и круговое построение.

Сержант огляделся, скривился, словно проглотил лимон и напал на группу солдат в двадцати ярдах, рубящих наемников.

Сзади послышались недоуменные возгласы и ругань. Через пару секунд к круговому построению прибежали другие наемники, находившиеся с третьих по седьмой ряды. Отряд рос на глазах и теперь насчитывал уже более сотни, испуганно жмущихся в толпу людей. В цельное формирование их превратил Ронин, всего одним словом:

— Ромб!

Капрал инстинктивно сменил положение, развернулся, и только после этого осознал свои телодвижения. Наемники организовались и теперь острые углы построения указывали на тыл и на фронт, где он по идее должен находиться.

* * *

— Выйти из общего линейного построения. — Ронин стоял на небольшом отдалении от своего отряда. Он считал своим отрядом больше двух сотен наемников, которые явно лишились своих сержантов.

Противник его обходил стороной, предпочитая нападать на части первой линии, подверженной магической атаке, хотя как таковая первая линия прекратила свое существование.

— Фар, ты можешь посмотреть, что твориться у армейцев?

Волшебник прикрыл веки, а его пальцы плели веретено заклинания. Вскоре он побледнел, посмотрел в глаза сержанту. Случилось что-то плохое, и маг опасался сообщать это при наемниках.

— Говори! — Крикнул Ронин. Он чувствовал, что бойцы готовы выполнить любой его приказ, они держались за него, как утопающий за соломинку и не ослушаются в дальнейшем даже при самых худших вестях.

— Две гиртына левом фланге уничтожены кавалерией, войска отступают под прикрытием магов. На плетениях связи одна ругань да крики.

Такого поворота событий сержант не ожидал. Десять тысяч человек бросили на растерзание врагу, даже не попытавшись отбить атаку.

Ромб вышел на открытое пространство, послышались звуки спусков тетивы, как лука, так и арбалета. Ронин приблизился к наемникам, чтобы его не заприметили волшебники противника, ведь скоро первую линию окончательно сметут, и они смогут взяться за оказавших сопротивление, тогда же освободиться и пространство для возвращения конницы. Нужно покидать поле боя пока не поздно.

— В колону по пять, за мной! Прикрой тыл, Фар!

Воины выполнили приказ быстро, а Фаруций подвесил между отступающим отрядом и противником, устроившим резню наемников, белую завесу, через которую никто пока не проходил. Дымка не осталась на месте, а последовала за создавшим ее магом. Он отход прикрыл буквально.

Солдаты, которые не смогли защитить от сержанта волшебников, уходили в сторону. И, скорее всего с собой они забрали тела убитых. Достойное качество — даже в самых сложных условиях не покидать погибших товарищей. Это было особо показательно на фоне предательства наемников со стороны армейских, ведь они бросали не трупы, а еще живых людей в том числе своих арбалетчиков.

— Рон, в километре на северо-восток есть овраг. — Сообщил Фаруций. Он уже перестал поддерживать заклинание — за ними и так никто не гнался.

Мечник сбавил темп, увидев, как устали наемники бежать в доспехах.

Облака разверзлись, на головы хлынул ливень, сразу размочив почву, что сделало передвижение еще более трудным.

Ронин всматривался в сплошную стену дождя, однако не мог разглядеть оставшиеся группы с магами, их не стало. Выполнив здесь свою роль, они переместились ближе к пехоте или вообще вернулись в Фортос. Республика потерпела поражение, причем настолько разгромное, насколько и постыдное.

В ложбину наемники скачивались или съезжали по промокшему склону. На дне уже образовался ручей, но никого это не смущало.

— Снять броню. — Бойцы, тяжело дыша, недоуменно смотрели на командира. — Встать! Не слышали?! Всем, снять доспехи. Они вам больше не понадобятся.

Послышались раскаты грома от далекой молнии. По склонам стекала кристально чистая дождевая вода. Трава, скрывающая ранее изгибы поверхности, смялась под неудержимым потоком и обнажила впадины и бугры, проходя через которые вода собиралась в ручьи побольше или огибала препятствия. В ложбине бушевала уже полноправная река и возможно она станет временным притоком Истры, речушки, название которой Ронин помнил по тактической карте.

Наемники помогали друг другу стягивать доспехи, самостоятельно освободиться от них им не хватало сил.

Сержант выставил арбалетчиков на вершине ложбины, хотя из-за плотной дождевой завесы разглядеть что-либо дальше десяти ярдов уже было невозможно. Ветер отсутствовал, тяжелые капли били только по открытым макушкам людей и плечам, и все же мгновенно промочили воинов до нитки.

Все доспехи уложили на склоне, поддоспешники серыми кучками валялись рядом. Наемники выглядели как нищие или бездомные, что почти одно и то же. Льняные рубахи пристали к телу, а унылые лица с прилипшими к ним волосами были мрачнее свинцовых туч, выпускающих из себя скопившуюся влагу. Прежний вид сохранили только арбалетчики, с кожаными нагрудниками на железных заклепках, а также при полном обмундировании они и держаться старались достойно.

Все больше и больше взглядов останавливалось на недвижимой фигуре командира, словно в немом вопросе: «Что же теперь нам делать?!».

Некоторые стояли по пояс в воде, еле удерживаясь на одном месте.

Теплый ливень… Небеса безудержно рыдали по погибшим.

«Спасибо, Стрима» — про себя поблагодарил мечник богиню. Он не верил в высшие сущности, просто хотел поблагодарить кого-то за предоставленный шанс скрыться. Возможно, стоило обратиться к Судьбе-Сарес, а не к богине рек и озер, но это было не столь важно.

Но куда именно идти? В Урст — селение в полдня марша отсюда? Если войска Республики отступили, то нет никакой уверенности их задержки, ведь город без стен не является защитой для уставшей армии. С другой стороны Фостру нет смысла преследовать противника. В полумиле позади порядков армейцев начинался лиственный лес, и запускать туда кавалерию, значит ее лишиться. Легкая пехота врага может продолжить преследование, но магия, сработавшая на наемниках, не подействует на армейских при их то магической защите, и если артефакты скорее всего не сработают, так же как и на арбалетчиках, то маги уж точно не оплошают.

Сегодняшняя партия сыграна, и генерал армии опрокинул короля после первого же хода конем противника.

Ронин невесело улыбнулся. В Урст.

— Нор, ко мне!

Капрал, как и сержант, дополнительно носил под доспехом кольчугу, в ней он и подбежал, постоянно оскальзываясь. На его левом боку стальные кольца были разорваны, а из прорехи выглядывала окровавленная белая ткань. Однако казалось, Норит ее вовсе не замечает.

— Нор, нужно перебраться на противоположную сторону оврага. Ведешь вверх по течению, пока не станет возможным пересечь поток. Я со стрелками прикрываю.

— Ясно, госп… — Капрал запнулся и растерянно смотрел на командира.

— Нор, назначаю тебя исполняющим обязанности сержанта. — Ронин выкрикнул приказ, чтобы все могли расслышать его в какофонии звуков падающих в воду и на людей капель.

— Слушаюсь, господин лейтенант! — Браво подхватил Норит.

— Живее, дождь может вскоре закончиться! — Словно опровергая слова мечника, капли в воздухе осветились от белой вспышки, а через секунду раздался оглушающий гром. Дождь с новой силой начал поливать изнеможенных людей.

— Вперед.

Ронин выбрался наверх к арбалетчикам, за ним последовало с десяток лучников. Все были при оружии, никто не бросил ни меча, ни лука, ни тем паче казенного арбалета. За потерю личного оружия армейских наказывают намного суровее, нежели наемников. У последних, кстати, в руках красовались боевые трофеи — рапиры. Пару раз мечнику все же пришлось перерубать эти клинки, просто для того, чтобы лишить противника оружия, когда не доставал до плоти. Он чувствовал необычайно сильное сопротивление при отломке стали — это точно было заклинание крепости, которое накладывают перед наложением основного плетения в структуру металла. Подсуетились парни, когда только успели?

Мечник дальше всех отходил от оврага, но и ему ничего не удавалось разглядеть. Не удивительно то, что он едва не упал, когда перед ним выросла насыпь прикрытая дерном в высоту полтора метра. Совершенно неразличимая со стороны порядков войск Республики, она была надежным укрытием для фострцев, вздумай Республика напасть порядки фострцев первая. Взобравшись по скользкой поверхности, Ронин приготовился отразить возможную атаку. Нападения не последовало. Полоса чернозема простерлась по направлению от оврага к центру равнины. Где она заканчивалась, нельзя было сказать — видимость обрывалась на десяти ярдах.

От наемников послышались окрики, но сержант не стал обращать на них внимания, разглядывая следы на дне импровизированного укрытия. Вода маленькими продолговатыми лужами заполнила отпечатки ступней в грунте. Кое-где валялись обрывки материи, из грязи дождь вымыл кинжал, на фоне грязного месива выделяющийся светлым пятном отполированной стали. Четыре пня вокруг большего посередине наверняка служили стульями и столом: для еды, игр или и того и другого. Все указывало на недавнее пребывание здесь группы солдат.

— Господин лейтенант!

Подбежал парнишка, громко хлюпая водой в сапогах. С его виска, словно краска с рыжих волос стекала струйка крови, мгновенно смываемая дождевыми потоками, однако через секунду опять пересекала щеку.

— Господин лейтенант, там ступени вырыты с оврага в окопы и бревна перекинуты на другую сторону. Если сейчас по ним не перейти или дождь не стихнет, то вскоре их смоет течением.

Такое обращение было для Ронина в новинку, однако он уже чувствовал навалившуюся ответственность за сотни судеб. Впрочем, эта ответственность не навалилась на него, а наоборот — окрыляла, прибавила сил и уверенности. Он попал в родную стихию. Гросстаммены род королей воинственный и у них в крови полководческий талант.

— Передовой отряд послали?

— Так точно! На другом берегу никого, даже траншеи не прорыты как здесь…

— Переправляйтесь. Передай Фаруцию, — по непонимающему выражения бойца стало понятно — такого имени ему не доводилось слышать. — Магу. Магу передашь, чтобы узнал, где и кто сейчас находиться.

Наемник убежал исполнять приказания. Ронин забыл сказать, чтобы чародей зря не рисковал обнаружить себя. Да он и сам должен понимать это не хуже…

Сержант спрыгнул в окоп и погрузился в образовавшееся болото по колена. Пришлось облокотиться о стену траншеи для поддержания равновесия. Должно быть этими проходами попользовались не долго — поверхность не утоптана и больше напоминала трясину. С краев струились мутные ручейки, медленно, но уверенно подтачивающие ничем не укрепленные стенки земляного коридора.

Потерянный рассеянным воякой клинок обрел нового хозяина. Струи с небес тут же омыли находку, обнажая в слое грязи самый обычный кинжал, каких полно в лавках любого города. Концы гарды согнуты один в сторону рукояти, другой в сторону клиновидного лезвия обоюдоострого оружия. Рукоятка покрыта мягкой кожей с поперечными перевязями, она не скользила в ладони даже после грязевой ванны.

Измазавшись с ног до головы, Ронин выбрался из защитного рва — теперь это творение рук человеческих другой цели уже не могло послужить. После тягучей грязи перемещение по травке казалось прогулкой по парку. Окоп все больше заполнялся водой. У своего окончания он превратился в полноценный приток новообразовавшейся реки.

Через мост над оврагом с шипением перекатывались волны, грозящие в любой момент снести жалкую преграду на своем пути. Однако придется потратить им не мало сил, размывая вкопанные в склоны дубовые бревна. Упомянутые наемником ступени больше напоминали каскадные фонтаны в Соти. Земляные сходни почти полностью смыло темными водами из траншеи, которые быстро смешивались с чистым потоком.

— Стоять! — Пригрозил один из двух арбалетчиков, стоящих по обе стороны моста на другом берегу, не распознав своего командира в кольчуге с клочками травы и грунта.

— Отставить! Свои. — Ронин дождался, когда стрелки опустят оружие, и зашагал по стволам деревьев, ногами ощущая их протестующий под жутким напором скрип.

Сержант отыскал Фаруция довольно быстро. Сложно не заметить человека на белом участке, покрытом толстым слоем градин уже начавших подтаивать.

— Ну, как успехи?

— Да никак! — Несдержанно огрызнулся маг. — Я не знаю, как смотреть сквозь преграды. Даже приблизительной формулы у меня нет, а активные заклинания сразу засекут. Бархрез!

— Не суть важно. У нас одна дорога.

Однако чародей не остановился. Новое заклинание пришло в действие и падающие капли около его рук становились на мгновение плоским и много большими в размерах, превращаясь в прозрачные блюдца. Фаруций удовлетворенно хмыкнул, а выражение мрачного торжества на лице сменилось разочарованием и раздражением в следующее мгновение. Он стряхнул пальцы, будто на них находилось что-то отвратительное, но с кончиков ногтей слетели лишь кристально чистые дождевые слезы.

Казалось, волшебника больше разочаровала неспособность решить задачу, нежели отсутствие самого результата. Для него сейчас было гораздо важнее средство, а не цель.

— Господин лейтенант? — Обратился Норит.

— Вдоль оврага в лес. Первые меченосцы, стрелки прикрывают. Фар, ты как?

— Готов.

* * *

Широкие листья дубов, кленов и осин полностью заглушали капелью все посторонние звуки. По складкам коры стекали целые ручьи, которые заполняли все углубления на земле. Если бы еще и ветер сопутствовал ливню, то расслышать чьи-нибудь голоса и вовсе не представлялось бы возможным. Единственное что утешало, так это то, что видимость значительно улучшилась и заметить врага можно теперь с дистанции в шестьдесят ярдов, дальше уже мешали деревья. Подлеска росло не много, для уставшего отряда больше неудобств доставляла прелая листва, из-за которой многие падали при быстром темпе ходьбы. Уже несколько человек подвернули лодыжки, наступив на плавающие растения или траву, не замечая под ней чьей-нибудь норы. Вода здесь никуда не уходила, а скапливалась и постепенно просачивалась в землю.

— Ложись! — Успел выкрикнуть Фаруций.

Спереди послышался вибрирующий, будто полет шмеля звук и слитный вопль наемников из первых идущих… По спирее Ронина пробежали мурашки, он не успел упасть, но ему и так ничего не грозило.

Сержант бросился на помощь, а как только увидел первых раненых, понял — они не вражеский отряд повстречали. Ему доводилось видеть белые ледяные стрелы только однажды — при первом патрулировании в горах, когда угодили в ловушку с устройством гномов. Только теперь эти магические снаряды безопасно истаивали в стволах деревьев. Все пострадавшие стонали, и даже никто не потерял сознание. Ронин внимательно присмотрелся к армейцу с арбалетом в руке — он лежал на правом боку, ноги поджаты. Сержант подскочил к нему, из нагрудника темно-вишневого цвета бычьей шкуры тянулась вязкая кровь. Нужно было проверить пульс, но когда мечник откинул его наклоненную голову, то обнаружил пробитую насквозь шею. Рваные края кожи на том месте, где должен быть кадык оказались бескровными, только из раны поднимался пар, не от теплоты тела, а от заклинания пробившим и заморозившим плоть.

Его обступили бойцы. Похоже, больше никто не погиб.

Ронин огляделся и, не обнаружив опасности, приказал, чтобы отвлечь бойцов на время:

— Похоронить. Спешить нам некуда…

И вышел из обступившего его круга.

Маг стоял в стороне и обтирал свою руку. Казалось, каждая пора от локтя до кончиков пальцев сочилась кровью.

— Что случилось?

Чародей посмотрел на сержанта и почему-то бодро ответил:

— Нити, связывающие заклинания на наемниках при первой атаке фострцев я заякорил у себя в памяти, то есть в мозгу. Гораздо проще контролировать подачу энергии мысленно и изменять уже заложенное плетение проще. Но тогда меня это едва не убило — столько энергии потребовалось высвободить в один момент.

Мечник никак не хотел выслушивать сейчас лекцию по магии, однако прерывать волшебника не стал, все равно в погребальных ритуалах жителей Республики он ничего не смыслит, а заниматься чем либо иным не имело смысла — большинство валялось пластом, не веря в собственное спасение.

— Не знаю, рискуют это делать другие маги, однако я накапливаю энергию в своих внутренних органах. Наши душа и тело неразрывны. Если душа способна пропускать определенное количество энергии и не больше без непоправимого ущерба, то тело легко может восстановиться после такого опыта. Я не смог создать точную копию заклинания из твоего медальона, Ронин. Я упростил его, чтобы возможно было контролировать на максимально большом количестве людей, ведь оно не общее, не накрывает куполом или полем, а индивидуальное. Вообще-то интереснейшее плетение… Тебе нужно познакомить меня с творцом…

— Как-нибудь может быть… Что сказать-то хотел?

— В общем, в такое плетение много энергии не закачаешь, иначе не удержать — расползется все по швам. Пришлось полагаться на собственные весьма ограниченные силы и использовать любые преимущества. Закачка энергии скажем в структуру кости или ногтей, в волосы…

— А в камни не пробовал, в металл, например? — Ехидно поинтересовался Ронин.

Волшебника это ничуть не задело.

— При сражении магов главный фактор время, вернее реакция. Способен волшебник высвободить энергию в нужном объеме в нужный час. Ты не сбивай меня, Рон. И так голова кругом.

— Я вижу…

— А-а, — махнул неповрежденной рукой чародей. — Ты, Рон, и умрешь непросвещенным.

Сказано это было не в серьез, а веселым, не соответствующим моменту тоном и все-таки Ронин отозвался так же:

— Фар, я конечно в плетениях ничего не смыслю, но принципы магии знаю получше тебя и понимаю, что ты имеешь в виду. Только подумай, что будет, когда твои заклинания не выдержат, когда ты потеряешь контроль, и часть твоей энергии хлынет обратно по связующим нитям. Ты заякорил плетения на руку, так?

Маг кивнул.

— И вот ты проводишь через нее энергии больше, чем она способна провести без «ущерба», и эти энергии столкнуться, плетения рвутся и возникают неконтролируемые токи силы. Да твоя рука испепелиться.

— Так уж?!

— Ну, перемелет тебе кости, результат един — руки ты лишишься и вряд ли выдержишь болевой шок. Или сразу погибнешь или потеряешь сознание, в бою та же смерть.

— Накаркаешь…

— Не хотелось бы потерять единственного мага в отряде.

— Язык без костей…

— Молчу, молчу. — Улыбнулся Ронин, однако улыбка повяла от следующего вопроса Фаруция.

— Что там?

— Стрелок.

Волшебник кивнул.

— Хорошо запрятали заклинание.

— Меня удивляет другое, как они вообще леса в тылу смогли ловушками наполнить. Куда армейские смотрели. Наверное, сами при отступлении и напоролись же. Теперь, Фар, заряди мне подвеску и прикрой щитом. Я пойду первым.

— Я лучше «сеть» плотную накину.

— Ты никогда не обнаружишь ловушки.

— Это почему же?

Ронин понизил голос так, чтобы в шуме до сих пор не прекратившегося дождя его мог расслышать только маг.

— Они упакованы в артефакты гномов.

— Гномы вступили в войну?!

Сержант снизал плечами.

— Просто имей в виду — обнаружить заклинание заранее ты не сможешь. И еще, не распространяйся об этом.

Ронин поправил ножны у себя на спине под кольчугой. Судя по тому, как они болтаются, один из крепежных ремней разорвался в пылу битвы. И все же пристегнуть заказные ножны к поясу он не решался — витиеватые узоры темно-красного цвета на синем фоне выдавали дороговизну хранимого в них оружия. Можно было их сменить, но отыскать такие ножны, которые смогут правильно удержать тонкое лезвие сабель и не развалиться надвое, оказалось очень сложно.

Сержант пошарил у себя на поясе и протянул магу найденный кинжал.

— Держи. Ты свой, я так понимаю, оставил ученику.

Фаруций бережно принял протянутый рукоятью вперед клинок и прикрыл глаза нахмурившись. Он обращается к своим способностям мага, понял мечник, хотя и не подозревал в кинжале наличие заложенного заклинания. Возможно, это потому что он разряжен… Ронин пожалел о совершенном даре, артефакты его самого очень сильно привлекали своей полезностью, а потому он собирал их в свою коллекцию с упорством хомяка.

— Сеть. — Выдохнул чародей, а сержант не сразу сообразил, о чем идет речь.

Когда смысл наконец дошел до него, то сердце застучало раза в два быстрее.

— Где?

Волшебник рукой указал направление и добавил:

— Не больше мили.

— Лейтенант, может… — Обратился подошедший стрелок из армейских, но его прервал громкий приказ:

— В колонну живо! Направление прежнее. Фар, передовой дозор под защиту. Нор, четверо со мной в прикрытие. Ты, как зовут? — Спросил он арбалетчика, которому не позволил окончить обращение.

— Гилбит.

— Гил, захвати еще одного стрелка и держись поближе ко мне.

На месте временной стоянки началась суматоха: четыре человека ножнами спешно закапывали могилу, а по окончании вонзили меч на образовавшийся холмик, арбалет погибшего забрали. В ядро колонны сводили подвернувших себе ноги при беге и потерявших силы из-за кровотечений, дозор уже отправился и чародей быстро жестикулировал, плетя заклинания.

— Они движутся в нашем направлении?

— Да-а. — Процедил сквозь зубы Фаруций, на секунду приостановив свои действия.

— Извини.

Сержант бежал трусцой одним из последних, постоянно оглядываясь в поиске преследователей. Дождь уже закончился и засветил Асор, особенно ярко после мрака от туч. Теперь практически невозможно стало дышать, вода в лесу интенсивно испарялась, стало жарко, словно в бане. С отступающих, да что там, убегающих бойцов градом катился пот. Этот лиственный лес превратился в настоящие тропические джунгли по климату. Уж лучше бы шел ливень…

Они уже минут двадцать как покинули опушку и углубились в такие дебри, что зарождались подозрения, будто здесь вообще никогда не ступала нога человека.

Колонна теперь была длиной в сотню метров, и не было в ней ни дозора, ни ядра, ни прикрытия. Воины растянулись сплошной лентой, единственная их задача сейчас не свалиться с ног.

— Рон, так дальше продолжаться не может, — простонал Фаруций. — Они все ближе, столкновение только вопрос времени.

Казалось, маг постарел за это короткое время на несколько лет. Ему пришлось сдерживать действие ловушек еще целых три раза и это весьма печально сказалось на его состоянии.

— Фар, запомни это место и скажешь, когда фострцы его минуют.

У мага не осталось сил разъяснять подробности, и он безоговорочно выполнил приказ.

— Я могу только приблизительно судить об их местоположении, — сообщил он. — Если я создам собственную сеть, они узнают о моем существовании в отряде.

— А щиты на дозоре?

— Они действовали в полную силу лишь при срабатывании ловушек и…

— Ясно, — Ронин не стал принуждать вести разговор тяжело дышащего мага.

Через пять минут он неуверенно сказал, задыхаясь:

— Все, они должны уже пройти.

— Всем, стоять! — Выкрикнул Ронин. — Занять оборонительную позицию.

Приказ ушел вперед по цепочке.

Бойцы буквально попадали на сырую землю, в не успевшие подсохнуть лужи. Однако не прошло и десяти секунд, как они потянулись друг к другу поближе, понимая, что их жизнь висит на волоске и любое промедление смерти подобно.

— Нор!

— Я здесь, командир!

Капрал тоже выглядел уставшим, кольчуга, по-видимому, еще больше разодрала ему бок острыми краями разорванных стальных колец. А по глазам и не скажешь — горят мрачной решимостью биться до конца. Если бы кто сказал ему с месяц назад, что он будет с такой храбростью встречать врага, Норит и сам не поверил бы, наверное. Ронин вспомнил, как он подходил к нему на кануне выхода из Шорута. Куда делся тот неуверенный парнишка? Он превратился в воина за один единственный день.

— Принимаешь командование на себя. Я зайду с тыла.

Сержант ожидал расспросов, но капрал лишь кивнул и начал раздавать команды солдатам к построению.

«Отлично, — подумал мечник. — Ему можно смело доверить отряд». Не ошибся он в своем выборе…

— Фар, как только маг отключит сеть, переместишь нас к тому месту.

Сержант имел в виду себя и еще с десяток воинов стоящих рядом и не присоединившихся к остальным, выстраивающими перед ними линейное построение с загнутыми внутрь флангами — неизвестно в какой именно стороне появятся преследователи.

— Ты рехнулся?! — Вспылил волшебник.

— Сам подумай, удар в тыл это единственная возможность. Это не обычный отряд, а поисковики, другое подразделение не продлит настолько преследование. Их задача догнать и уничтожить. Ты наше единственное преимущество, о котором они ничего не подозревают и…

Он не договорил — между деревьями замелькали фигуры солдат. Фаруций ошибся и враг намного ближе.

— Пригнуться. Наше исчезновение не должны заметить.

— Это самоубийство, Рон! — говорил маг почему-то шепотом. — Я не смогу проконтролировать перемещение стольких объектов одновременно, кто-то попросту может в дереве оказаться или с веткой в башке.

Однако Ронин его не слушал, что-то в приближающемся отряде показалось ему смутно знакомым. Солдаты в блестящих доспехах заметили его отряд и начали перегруппировку в клиновидное построение. Действовали они на редкость слажено, а если судить по преодоленному ими расстоянию, их доспехи накачаны заклинаниями под завязку, а сегодня в латах была только армия Республики, не считая черных полных доспехов теней Фостра.

— Отставить атаку! — Приказал мечник стрелкам, уже натянувших тетивы.

Он вышел вперед и громко, так чтобы слышали подходящие бойцы в пятидесяти ярдах от него, крикнул:

— Наемная контора Шорута.

Отряд, ловко лавирующий между вековыми дубами, приостановил свое продвижение. От общего строя отделился человек и также громко ответил:

— Я подойду к вам! Имейте в виду, при нас маг и в случае неповиновения нам придется вас уничтожить.

— Неповиновения… — пробормотал Фаруций. — Нет у них никого, или их волшебник настолько беспечен, что не удосужился поставить защиту, в чем я очень сомневаюсь. И центр сети дальше находится…

А тем временем человек приближался, уверенная поступь не выказывала никаких признаков страха перед ощетинившимися наемниками. Лицо скрывал закрытый шлем. По внешности солдата можно было сказать, что он только что покинул казарму — обмундирование цело и в полном порядке, только к кирасе прилипло несколько прошлогодних листьев.

Еще на подступах от арбалетчиков послышался чей-то голос:

— Как роза прельщает взор…

Доспешник встал как вкопанный и медленно нерешительно проговорил:

— …так жалят ее шипы, — и уже в сторону своих людей. — Ко мне. Кто старший?

При этом вопросе капрал, а именно в этом звании был боец, если судить по отчеканенном мече на кирасе, уже смотрел на Ронина.

— Сержант Ронин. Исполняю обязанности лейтенанта.

— Сержант… а курьер сообщил, что перебили у наемников всех офицеров в первые секунды… Ну да ладно…

— Теперь вы под моим командованием, капрал.

Сержант ждал реакции на свои слова, и она не заставила себя ждать — солдат снял шлем и оттуда выпали довольно длинные светлые волосы, сейчас потерявшие свое великолепие, пропитавшись отнюдь не дождевой водой: потом и кровью от разорванных мозолей на висках. Капрал был явно недоволен перспективой попасть под начало наемника.

— Я рыцарь, сержант, и…

— … и это не имеет ни малейшего значения. Капрал, ты подчинишься мне или нет? Решай быстро, свой отряд я тебе в любом случае не отдам, а погоня уже близко… Хочешь устроить выяснение отношений со старшим по званию или защитить своих людей?

Доспешники приостановились, заслышав тон вопроса. Они были готовы выполнить любое распоряжение своего командира и если капрал сейчас сглупит ситуация зайдет в глухой кут.

Ронин не имел времени уговаривать армейских, возможно он даже наживает себе врага в лице члена рыцарского ордена, ведь они весьма ревностно относятся к своей «чести», считая себя выше других. Однако этот рыцарь сам загнал себя в неловкое положение, предположив, что его положение окажет на Ронина какое-то влияние, и он отдаст бразды правления своим отрядом, который превышал по численности отряд армейцев раза в четыре-пять. И все же сержант не питал иллюзий — доспешники могли бы победить в случае прямого столкновения. Выучка и зачарованная броня являются тем вкладом, который склонит чашу весов на сторону служак Республики.

Капрал свирепо взглянул в глаза Ронина, но это опять не произвело никакого эффекта.

— Ты еще ответишь…

— Решение, капрал, все остальное меня не волнует! — Твердолобость этого рыцаря начала злить мечника.

— Я подчинюсь, но…

— Мне нужен десяток доспешников и учти, от того насколько точно и своевременно они будут исполнять мои приказы, будут зависеть их жизни и жизни моих бойцов, потому неповиновения я не потерплю, и буду наказывать мгновенно.

— Не много на себя берешь?

— В самый раз.

Ронин огляделся. Фострцев пока не было видно.

— Сеть исчезла, Рон.

— Мне за руку выводить каждого, капрал? Выбери десять человек.

Сержант наблюдал, как служащие заносят внутрь построения потерявшего сознание человека в кольчуге поверх нагрудника из дубленой кожи. «Похоже, это и есть их маг» — разочарованно подумал Ронин. В нем ведь еще теплилась надежда на его поддержку…

— Капрал, твои люди в первую линию. Вам придется сдерживать фострцев до нашего прибытия.

Рыцарь посмотрел на Фаруция, расставляющего людей только ему понятным образом, и негодующе воскликнул:

— У тебя есть маг, и ты уводишь его куда-то?! Решил под шумок улизнуть?!

— Капрал, у меня есть армейские арбалетчики, и они проявили исключительную дисциплину, которая помогла нам всем выбраться из самого ада. Не позорь себя и своих сослуживцев. Выполняй приказ, пока я тебя не разжаловал в рядовые.

Рыцарь покраснел до самых кончиков ушей от сдерживаемого гнева, привычным движением с силой надел шлем.

— В первую линию!!! — Рявкнул он, а магия в головном уборе усилила громкость и разнесла его приказ по всем окрестностям.

— Все готово, Рон, — Предупредил волшебник и воткнул в дерево кинжал, на немой вопрос он ответил. — Поддержит общую защиту оборонительных позиций на некоторое время.

Сержант приготовился, хотя и сам не знал, чем его задумка может закончиться. Фаруций поджал губы, а потом, словно разозлившись, оскалился и хлопнул в ладоши.

Земля ушла из-под ног у Ронина, короткое мгновение невесомости и он обрушился грудью на выступающий наружу корень. В глазах потемнело, и сержант выругал себя за то, что не вошел в транс. Удалось привести себя в порядок лишь спустя полминуты.

— Все целы?

Послышались со всех сторон сдавленные донесения о готовности. Последним отозвался маг:

— Цел.

Он сидел, прислонившись к стволу клена, взор его был обращен ввысь, словно пытался сквозь ветви и рваные облака разглядеть синее небо.

— Учти, я такое сумасшествие повторять не стану.

Ронин подал волшебнику руку и спросил:

— Сможешь заглушить наше передвижение?

Доспешники хоть и могли легко передвигаться в броне, но скрежет она при этом издавала невероятный.

— Есть риск обнаружения, Рон. Да и при рубке, которая скоро начнется, вряд ли возможно будет расслышать наше приближение.

— Ладно, пусть будет так.

— Каков план, сержант? — Вопрос глухо прозвучал из уст одного из армейцев рыцаря.

— За мной цепочкой. Главная цель — маг. Если будет выставлено тыловое прикрытие, то построение клином. Фар, при таком раскладе ты в центре, постарайся заблокировать мага, но смотри меня не прибей.

Волшебник быстро протянул руку к шее Ронина. Оказывается медальон выпал наружу, за него и ухватился Фаруций, прикрыл глаза, а когда выпустил артефакт, то он оказался нагретым до такой степени, что едва ли не обжигал кожу.

— Ходу! — И мечник задал щадящий темп бега. Нельзя было бросать в бой солдат после изматывающего марафона, даже такая весьма сомнительная передышка поможет им сохранить силы для схватки.

Вскоре до слуха начали доноситься отзвуки сражения, в лесу было невозможно понять, где их источник, однако Ронин строго придерживался одного направления. Три отряда солдат оставили на нетронутой поверхности отчетливые следы своего присутствия, в некоторых местах и трава не успела улечься после потревоживших ее сапог.

Сэр Винтас Блэквор

Рыцарь судорожно сжимал меч, подаренный ему еще отцом, отстраненно сожалея, что такая прекрасная вещица пропадет в таком гнилом месте, при таких же гнилых обстоятельствах.

При подступах к лесу их гирту раздробили проклятые тени. Если бы не легкая пехота врага, обстреливающая зачарованными дротиками, вполне возможно им удалось бы соединиться с основными силами…

«Да что сейчас жалеть!» — обругал себя Винтас и стал более внимательно следить за расстановкой врага. А те не спешили, знают, что время работает на них и никуда беглецам уже не деться.

— Сержант очнулся! — Донес с задних рядов артефактор Гримд, все это время отчаянно приводящий в сознание командира, который выложился до донышка при прикрытии отступления в лес. Без него кавалерия его небольшой отряд добила бы окончательно после разворота, да и полегло бы больше бойцов от дротиков.

Вражеское построение пришло в движение и, подняв круглые щиты направилось на ряды армейцев. Капрал уже подумал, будто они будут атаковать стенкой, однако вобрав в свой строй очередное дерево их шаг замедлился.

— Пли! — Скомандовал пришедший в себя Сарвин и ни один снаряд не поразил неприятеля. Этих снарядов попросту никто не выпустил.

Первая линия фострцев как по единой команде замахнулась и…

— Слева направо пли! — Это какой-то молокосос на левом фланге отдал приказ и тут же сорвались с тетивы стрелы, а с тросов болты.

Деревянные древка сгорали яркими вспышками, не долетая до врага какие-то метры. Капрал сделал презрительную гримасу: «Если сражение кто и выиграет, то не безродные псы, а закаленные служащие Подгорной республики». Ему были причины для недовольства, ведь железные болты собрали свою кровавую жатву. Наемных лучников же было значительно больше, а толку никакого.

С внутренней стороны щита появилось жало дротика, прошив слой стали, дуба и что самое главное, истощив последний запас энергии в заслоне. Справа пронзительно вскрикнул Тангит, но остался стоять, а в щели его шлема застрял дротик.

— Стоять! — Вровь Винтаса будоражил адреналин. — Как один!

Пять фострцев сделали шаг вперед и влево, а из образовавшихся проходов вылетели воины с секирами. Они бросились вперед, однако остальные за ними не последовали.

— Пли! — Опять с левого фланга. — Поднять щиты!

Над головой прожужжали снаряды. Арбалетный болт попал одному из нападающих в правое плечо и завертел человека вокруг своей оси, словно юлу и опрокинул ярда на два назад. Магия делает свое дело. Еще один упал и прокатился по инерции со стрелой в шее. А трое успешно достигли армейцев. Один из них атаковал стоящего справа. Капрал нанес укол мечом, не видя противника за щитом, и промахнулся, удар пришелся в пустое пространство. Враг не стал возвращать себе оружие, а быстро ретировался в свой стан.

Боец справа неуклюже заваливался, а из его плеча торчала застрявшая секира. Слева еще двое не удержали сокрушительный удар и замертво клонились к земле.

Рыцарь едва не прозевал наступление фострцев. Не теряя ни секунды даром, они обрушились на образовавшуюся брешь, ударяя ногами в щиты уцелевших. В руке хрустнуло, но опустить щит капрал себе не позволил, а рубящим настиг упавшего врага, тот блокировал, однако это его не спасло — со второй линии его бок проткнули рапирой.

— Как один! — Снова эхом разнеслось по лесу.

Щит удерживался только на скобе у локтя. Рука ниже онемела и пальцы не сжимали держатель так крепко как раньше.

И все же Винтас рубил и колол, не обращая внимания на боль. Уже трое свалились от его клинка. Внезапно враги резко отступили, в глазах померкло, исчезли все звуки, кроме единственного тянущегося звона. Зрение не восстанавливалось, прошла пара томительных секунд ожидания, прежде чем он понял, что лежит лицом вниз и обзор ему закрывает прелая листва. В ушах звон перешел в писк, а потом и вовсе преобразился в глухое постукивание. Что-то влажное стекало по щекам, мысли путались. Взгляд скользил по трупам, исковерканной земле и раненым. Сознание не понимало, что происходит и выделяло среди общей безмолвной суматохи совсем ненужное: теплоту солнечных лучей, качающуюся под ногами поверхность. Все происходило будто не на самом деле, и уж тем более не с ним. Рука самостоятельно блокировала чужой клинок, передавая своему обладателю боль от мощных ударов. С болью постепенно приходило понимание реальности происходящего.

«Все как один!!!» — выкрикнул ли он это или сказал про себя?

Его строя как такового не было, белыми пятнами сорочек кое-где пропитанных красным валялись наемники, трясли головами, а над ними уже кружили фострцы, быстро нанося смертельные раны.

Ронин Кенрид

Листья встрепенулись от взрывной волны, на головы с них брызнули капли, немного освежив и взбодрив, заверещали встревоженные птицы и унеслись подальше от опасности.

Уже недалеко. В просвете сержант увидел волшебника Фостра.

Он сбавил шаг, стараясь наскоро обдумать сложившееся равновесие сил. Судя по разносящемуся далеко за пределы маленькой поляны звон метала битва шла вовсю, а чародей спокойно наблюдал за происходящим, крутя в руках белый резной посох иногда направляя его в сторону солдат Республики. Вся фигура его расслаблена, такое впечатление, будто он вышел в парк на прогулку с тросточкой в руках и весело ею размахивает. Маг легким шагом сновал позади порядков своих бойцов.

Оставалось всего десять ярдов, когда волшебник внезапно обернулся, было ли тому причинной его предчувствие или обычная случайность неизвестно, однако искреннее удивление, отобразившееся на его лице, явно говорило об отсутствии подозрений о наличии козырной карты в рукаве Ронина.

Он скорее инстинктивно взмахнул посохом, и почва перед ним вздыбилась вверх на пятнадцать футов. Застонало дерево оказавшееся на гребне земляной волны и с треском рухнуло на бойцов, до наемников должна достать только крона, а вот с фострцами импульсивность мага сыграла плохую шутку — стараясь защититься, он наверняка придавил несколько сослуживцев.

Сержант оказался отрезан от своей цели. Приблизился к этой стене, стараясь не думать о последствиях ее обратного обрушения, и освободил пламя, таящееся в его левой руке. Громко шипел грунт, обугливались корни растений и деревьев, а результата никакого.

— Отойди, Рон!

Там, где поработал огонь, осталась высушенная земля и серый пепел. Через секунду рядом стена издала звук, напоминающий треск спелого арбуза и покрылась белым инеем. Мечник увидел, как Фаруций плетет очередное заклинание, и отступил еще дальше. И не зря. В замерзшую область с вибрирующим звуком врезалось лазурное копье и пробило дыру в человеческий рост высотой и столько же в ширину.

В нее первым ринулся сержант. Фострцы уже успели переформироваться и прикрыть мага, однако разлетевшиеся в дребезги черные ледяные валуны буквально смяли воинов в кольчуге. Такая броня хороша против стрелы и секущих ударов, но даже магия не спасла их от сокрушительных ударов, которые подобно молоту дробили им кости и превращали в кровавое месиво мускулы.

Ронин перекатился в сторону, на выходе вытащив сабли, ему нужен простор для маневра, однако его было крайне мало между поисковиками и земляной стеной, которая до сих пор продолжала выситься над их маленьким полем битвы.

Фострцев не больше полусотни, но об их снаряжении простой наемник мог только мечтать, а потому ровней им были только армейцы.

Из дыры слаженно выходили доспешники. К Ронину подбирались плечом к плечу два противника, за спиной у одного из них висела обоюдоострая секира виденная ранее. Боец из-за нее имел такой вид, будто имел железные крылья за спиной, в руке короткий меч. Устрашающее зрелище…

Сержант медлить не стал — подсек ногу железнокрылому и тут же перерубил ее. Второму колющий в горло. Ронин старался, как можно меньше расходовать энергии клинков, ее и так уже осталось немного. Будь у фострцев обычное оружие, никаких беспокойств он бы не испытывал, а так требовались и физические усилия для пробивания щитов и чешуи.

Мечник прорубал себе путь к магу и тот все прекрасно видел. Он пяткой посоха стукнул оземь, и Ронина от пяток до макушки прошибла молния, в глазах заплясали искры, а бедро пронзила боль. Концентрация нарушилась и сержант, выпав из транса, мог теперь прекрасно слышать выкрики и стоны. На этот раз верный амулет его не спас и вообще никак не прореагировал.

«Скотина!» — Ронин отступил и быстро отыскал нужную вещь у себя на поясе. — «Получи и ты от меня подарок».

Небольшой камушек улетел в сторону волшебника.

Он даже порадовался когда увидел недоумение на лицах приближающихся бойцов, когда сказал «Слош, слош», открыл рот, закрыл уши и последними глаза.

Веки просветились алым, а в бок что-то ударило. Это оказался один из фострцев, задевший краем шлема с острым навершием — Ронину крупно повезло только что, мог бы заработать себе стали длинною с ладонь. Боец же пролетел дальше, врезался в земляной вал и остался в живых. Сержант добил ошеломленного воина ударом в открытый висок — головной убор лежал рядом с порванным ремнем толи от соприкосновения с Ронином, толи со стеной земли.

Ситуация поменялась кардинальным образом. Основные силы фострцев были стянуты к магу, и их разбросало по всей близлежащей территории. Сам волшебник остался на месте, однако ничего не успел больше ничего предпринять, его пронзили мечи армейцев.

Остатки отряда фострцев, только завидев гибель их соратников, начали бросать мечи и склоняться в признании поражения и сдачи в плен.

Один наемник не удержался и снес голову фострцу.

— Отставить!!! — Взревел Ронин. — Не сметь!

Еще парочка замерла с уже занесенными клинками. Армейцы вели себя более сдержанно, спокойно подходили и связывали пленникам руки.

Сердце готово было выскочить из груди. Перед мысленным взором почему-то предстала сцена, в которой недвижимую Лилиану обезглавливают на том злополучном перевале.

Мечник отогнал от себя мрачные мысли, но вновь и вновь вспоминал это видение впоследствии, будто оно произошло на самом деле.

— Привал десять минут.

Он огляделся. Представшая взору картина ужасала. На суку поваленного дерева висел фострец, структура древесины на изломе обагрилась кровью. Под стволом придавлены пятеро. Земляной вал так и остался стоять, лишь там, где находилась дыра, перемычка сверху обвалилась, обнажив переплетение корней. Всюду в беспорядке лежали трупы, порой в неестественных позах, порой без каких-либо частей тела. Армейский капрал накладывал бинты на левый глаз другому доспешнику, а человек рядом с ним над пропитавшейся красным повязкой водил руками и что-то приговаривал. На секунду его замутило.

— Привал полчаса, — Хмуро поправил себя Ронин.

Норит с безвольно повисшей левой рукой брел к нему, аккуратно, чтобы не наступить, обходил тела. Кольчуга местами выдернулась и мешком висела над поясом, а щит он и вовсе потерял, или тот сломался.

— Господин лейтенант…

— Вольно, Нор. Рассказывай.

— Почти треть погибла от взрыва, командир. Много раненых, в основном переломы. Элнир, Хорм… у меня на глазах…

— Ясно, выбери прямо сейчас новых заместителей. Фар, скольких сможешь в Урст переправить? Хотя нет, лучше в Ортим…

Сообщение о потерях он принимал отстраненно, не думая о возможной гибели других его учеников, кроме двух последних имен, которые он хорошо знал. Время еще придет…

— Восьмерых, не больше. И на этот раз я, прежде всего, установлю заклинания для выходной площадки. Хватит с меня стресса на сегодня.

— Командир, — тихо обратился Норит. — Форст тоже погиб. Скорее всего, еще на равнине.

Ронин не испытал при этом никаких чувств, даже гибель недавних рекрутов оставила в его душе более различимый след. Смерть пришла к человеку, который по непонятной причине искал ее, и в этом ничего трагического мечник не замечал. Ему стало немножко стыдно за свое равнодушие, за черствость. А может дело вовсе не в его хладнокровии? Он много думал о гибели своих родителей, брата, сестер. Олаф говорил, что души умерших возвращаются в Астрал, где невероятно сильные потоки энергий вымывают все чуждое, все, что принадлежит иному миру — нашему миру: сознание, эмоции, память, желания. Да, он знал это, как и многое другое, связанное с изменением души, возможны возвращением «чистых» душ из Астрала в примыкающие миры: Высший и Нижний. Многое знал… Но сейчас Ронин отчетливо понял — верит он в другое, в будущую встречу со всеми кого повстречал, но кто по прихоти Сарес безвозвратно ушел в далекие края, верит, что за ним по-прежнему наблюдает Миралиса своими пытливыми глазками, поблескивающими от лукавства. И ей скоро четыре годика…

Сержант сдавлено выдохнул, не ожидая от себя столь сильной реакции на воспоминания.

— Это я виноват, — встревожено сказал Норит, заметив минутную слабость Ронина. — Просто…

— Все в порядке, Нор, — спокойно ответил мечник. — Как сам?

— А-а. — Слабо отмахнулся он.

— Организуй захоронение. Из-под дерева тоже достанете.

— Фострцев?!

— Какая теперь разница, Нор?

Норит нахмуренно кивнул и отправился выполнять поручения. Он тоже понимал, что работа отлично подходит для отвлечения мыслей в этот нелегкий момент, но хоронить фострцев ему явно не хотелось. Мальчишка.

— Интересная, однако, вещь, — Пробормотал волшебник, наблюдая за вращением источающего жар камня на нитях.

Фаруций неохотно протянул вещь ее владельцу, а Ронин неслышно для мага произнес:

— Флам.

Слово это было из языка гномов и, хотя с ним знакомы были очень немногие, мечник не хотел рисковать раскрыть происхождение данного артефакта, несмотря на установившиеся приятельские отношения с чародеем.

Фаруций выжидательно уставился на сержанта, но его любопытство так и не получило желаемого. Разочарование он и не пытался скрыть, однако в конечном итоге, так и не получив объяснений фыркнул, будто ему они и вовсе не нужны были и участие он проявил исключительно ради вежливости.

Похоже, Ронину не удастся побыть в покое ни минуты, так как после ухода Фаруция в связи с подготовкой к волшебному перемещению, к нему приблизился армейский капрал в сопровождении человека, перед сражением пребывавшего без сознания. Рыцарь так и впился в Ронина взглядом, очевидно намереваясь просверлить отверстие у него во лбу.

— Вы я так понимаю маг. Сможете переправить раненых в Ортим?

Маг немного опешил, но быстро взял себя в руки.

— Да, я маг. Сержант Сарвин. А вы Ронин?

Чародей имел такие же светлые волосы, как и у подчиненного, только с более короткой стрижкой. Лоб с тремя едва различимыми бороздками морщин покрылся испариной, из-под бровей похожих на крылья чайки и соединенные сейчас у переносицы цепко осматривали Ронина карие глаза. Широкие скулы часто напрягались, еще сильнее выделяясь на лишенных растительности щеках.

— Верно. Чем могу помочь?

Сарвин нахмурился, а у капрала приподнялись уголки губ.

— Согласно уставу, — сухо начал Сарвин. — Положение о старшинстве, армейский чин имеет прерогативу перед чином вольнонаемника. Вы должны…

— К демонам устав! — Вспылил Ронин.

Очевидно, усталость и напряжение и на него оказали свое тлетворное влияние. Всего месяц назад его трудно было вообще заставить испытать какие-либо эмоции, а теперь он их выражает открыто и весьма бурно.

— Держи себя в руках солдат. — По-прежнему флегматично порекомендовал сержант, но чувствовалась скрытая угроза в полном спокойствия голосе.

К их разговору прислушивались бойцы поблизости, а несколько пар глаз следили непрерывно.

— Можно тебя на пару слов, сержант? — И, не дожидаясь согласия, Ронин зашагал в сторону, намереваясь уединиться за земляным валом.

— Сержант! — Услышал он окрик армейского капрала, явно не ему предназначенный, однако ответа от Сарвина не последовало, хотя он шел в нескольких шагах позади.

Как только они скрылись от любопытства бойцов, армеец начал:

— Сержант ты бы…

Его перебила гневная реплика.

— ТЫ, сержант, объясни мне, что МЫ тебе должны?!

— Успокойся! — Твердо сказал тот.

— Успокойся?! — Ронин моментально понизил тон и продолжил очень тихо и голос его больше был похож на шипение. Пожалуй, теперь он действительно был похож на Змея. — Я абсолютно спокоен.

Сержант спал с лица при виде такой резкой перемены.

— Просто меня удивляет весьма любопытный факт — перед самой войной бойцов отправляли в рейды десятками групп, в то время когда вся восточная часть Хребта Фостра была уже переполнена дальней разведкой противника по оснащению превосходящую наемников количественно и качественно. Перед самой войной, когда стало известно о скором нападении, продолжали отправлять патрули на удачу. Каким уставом, каким положением были продиктованы эти действия? Сегодня больше десятка тысяч полегло в один миг только потому, что никто не удосужился защитить наемников. Один творец на пятнадцать полков! Весь левый фланг словно «нулевая линия». Каким пунктом приравняли наемников к скоту, дали на растерзание врагу, и мало того, отступили, даже не попытавшись закрыть тыл и спасти солдат? И ты говоришь, что мы тебе еще что-то должны, сержант?

— Спустил пар?

Пыл мечника сразу угас. Если бы служака начал что-то доказывать, оправдываться, то он нашел бы и аргументы и красноречие. Однако, совсем не злой, миролюбивый вопрос вместо ожидаемого сопротивления лишил Ронина всякого смысла в дальнейших препирательствах.

— Да. — Просто ответил он.

— Должен поблагодарить тебя, Ронин. Только сообща нам и удалось отбиться.

Мечник даже растерялся от проявления признательности. Столкнувшись с показным высокомерием капрала, он не ожидал другого отношения от его начальника. Оказывается зря…

— Бывают и в череде неудач проблески везенья.

— Хах, хорошо сказано! — Развеселился армейский сержант, решив, что контакт уже налажен, но приструнил себя, заметив сосредоточенное выражение на лице Ронина.

— Что ты намерен предпринять, Сарвин?

— Последним приказом была отдана команда на отход к Урсту.

— А если город захвачен?

— Основная задача — возврат в состав полка.

— Полка… — задумчиво протянул Ронин. — А полка может и не быть, сержант. Вся опушка была набита ловушками. И это в такой дали от единственной просеки по направлению к Урсту и в такой близи от… — мечник посчитал правильным в данный момент промолчать о безалаберности разведки. — Там, где вероятнее всего и прошли войска, ими должно было все просто усеяно.

— Маги не дадут этому случиться. — Догадался сержант, к чему клонит его собеседник.

— Надеюсь, так и было, сержант.

Когда Сарвин уже хотел нарушить возникшее молчание, Ронин вдруг сказал, словно вынес приговор:

— Я передаю тебе полномочия исполняющего обязанности лейтенанта. Однако настоятельно рекомендую сохранить должность исполняющего обязанности сержанта Норита. Я и он имеем лучшее представление об управлении легкой пехотой, в которую превратился отряд наемников.

— Это парнишка, командовавший твоим отрядом во время обороны? — Толи вопрос, толи утверждение. — Я бы в любом случае его не сместил. Однако остальных сержантов я назначу по своему усмотрению.

Ронин склонил голову в знак согласия, а Сарвин, резко меняя тему, поинтересовался отстраненно:

— Как вы хоть здесь оказались? Я успел заметить, как ваши в южную сторону направлялись — за хвост кавалерии.

— Скорее всего, ты имеешь в виду центральную группу.

— А твой отряд откуда?

— Правый фланг, самый край почти, — и предугадав последующий вопрос, продолжил. — Фаруций не дал магам Фостра обездвижить бойцов, вскоре удалось прорваться к старым вражеским позициям. Непогода сыграла на руку и…

Ронин не договорил. Взгляд его застыл на волке с темной мокрой шерстью в пятидесяти метрах от него.

— Сарвин, ты видишь управляющую нить, ведущую к волку? — Скороговоркой выпалил мечник.

Армеец не сразу сообразил, что подразумевает под сказанным Ронин, а заметив, наконец, животное, прикрыл веки и сконцентрировался. В это время мечнику пришла в голову нелепая мысль: «Как же сержант сейчас уязвим, всего одно движение руки и он вспыхнет как свеча или распадется надвое от лезвия сабли». Уже мгновение спустя его самого испугали такие размышления.

— Ничего нет, это точно не иллюзия.

Хищник еще пару секунд постоял, принюхиваясь, и скрылся за деревьями. Очевидно, его привлекли запахи свежей крови, а приблизить ближе мешает большое скопление людей.

— Все в порядке?

— Да, конечно. — Ответил мечник, как ни в чем не бывало.

Когда два сержанта вышли к остальным, армеец не только формально, но и фактически с согласием мечника стал выше по званию.

— Собрать трофейное оружие. — Был первый приказ Сарвина тем, кто не был занят иными делами, а поскольку в основном это были наемники, то они с места не сдвинулись. Все как один скосили глаза на Ронина, тот коротко кивнул и бойцы тут же пришли в движение.

Сэр Винтас Блэквор

— Без сучка, без задоринки? — Спросил рыцарь сержанта, теперь лейтенанта, натягивая кожаные ремни в щите на сломанную руку и болезненно морщась при этой процедуре.

— Да. — Лаконично ответил Сарвин.

— Надо было все-таки мне с тобой пойти, полюбоваться на эту выскочку. Ну, ничего, еще налюбуюсь плясками на сковородке… — многообещающе закончил капрал.

— Он хороший офицер, Вин, хотя и сорвался на грубость. С кем не бывает при таких обстоятельствах.

— Сарвин, я твое мнение уважаю, но это не твое дело, а дело ордена.

— На дуэль вызовешь?

— Если бы я хотел его убить, — тут капрал посмотрел на Ронина, который будто почувствовал чужой взгляд, начал оборачиваться, однако не успел — Винтас уже глядел на своего командира, — я бы его вызвал раньше, еще при встрече.

Больше рыцарь ничего не добавил.