Многим из смертных, Посидипп [175] богатства Не приносят пользы; им следует лишь таким имуществом Владеть, которым они могут разумно распорядиться. А ныне многие из окружающих нас честных и достойных 5 Людей вынуждены подыхать с голоду, А те, кто, как говорится, гроша ломаного не стоит, Купаются в богатстве. Но на что нужно тратить свои богатства, А это самое главное, они не знают. Дома же из драгоценных [камней] смарагдов, 10 (Если бы только это было выполнимо), С портиками и четырёхколонными залами, Которые стоят много талантов, они готовы купить. Тем же, что необходимо для воспитания духа, они пренебрегают, Всему предпочитая самое ничтожное в жизни — 15 Презренную выгоду и богатство. Они не прислушиваются к разумным речам, которые Сделали бы их души мудрее и научили распознавать добро И справедливость. Разве, Посидипп, таким людям 20 Не удаётся владеть великолепными и дорогостоящими дворцами, Тогда как сами они ни копейки не стоят? И если хорошенько вдуматься, то очень справедливо сказать: В голове у них одни только деревяшки да камни.

Как я слышал, некогда на земле жил человек По имени Нин, ассириец, у которого было целое море золота, Да и всего остального — гораздо больше, чем песка в Каспии. За звёздами он не наблюдал, а если и смотрел [на небо], то просто так. 5 И у магов он не возжигал священного огня, Как требует того обычай, прутьями касаясь бога [177] . Он не витийствовал и не судил людей, Не умел он ни собрать народ, ни устроить смотр войску. Но зато умел всласть поесть, выпить, любить. 10 Всё остальное он столкнул в пропасть. Но вот умер человек и обратился ко всем с такими словами: [Там сейчас город Нин и гробница поёт] Послушай, кто бы ты ни был, — ассириец или мидянин, Коракс или с дальних северных болот 15 Длинноволосый синд [178] , — вот что я тебе скажу: «Я, кто некогда был живым дыханием и носил имя Нина, Ныне уже ничто и превратился в прах. [Мне принадлежит ровно столько, сколько Съел, сколько спал, сколько любил...] [179] . 20 А мои богатства терзают нахлынувшие отовсюду враги, Словно вакханки, рвущие на части живого козлёнка. [Я же, уходя в Аид, не взял с собой ни золота, Ни коня, ни серебряной колесницы. И хотя носил митру, теперь лежу здесь кучкой пепла]» [180] .

Для Нина бочка для купания — меч его, а кубок — копье, Кудрей копна — лук со стрелами, чаши — врагов ряды, А неразбавленное вино — кони горячие, вместо боевого клича — «Окропите меня духами».

Люди добрые, подайте вороне, дитятке аполлоновой, Горсть ячменя или пшеницы миску, Кусочек хлебушка иль просто грошик — кто чего хочет. Подайте, люди добрые, вороне чего-нибудь 5 Из того, что у каждого под рукой. Она и горстку соли Возьмёт. Ворона очень соль любит. Кто даст сегодня соли горсть, тот завтра кусок отломит сот медовых, Послушай, мальчик, отвори нам дверь! — Вот Плутос нас уже услышал, И девушка несёт вороне смокв груду. 10 О боги, дайте ей всяких благ вдосталь. Пошлите, боги, ей богатого и знатного мужа, И пусть старик-отец понянчит на руках внука, А мать положит на колени внучку, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Жена пусть отпрысков растит для братьев. 15 А я, куда меня ни понесли бы ноги, Всё гляжу неотрывно на Муз, и песенки свои пою у дверей, И желаю добра каждому, кто даёт, да и тому, кто не даёт [183] . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Люди добрые, подайте, чем богат ваш дом, И ты, хозяин, и ты, молодая хозяйка, давай, не жалей, 20 Таков уж обычай — дать, когда ворона просит. Вот какая у меня песенка. Подай же что-нибудь. Ну, вот довольно, хватит!

И из разбитой чаши кислым вином Он совершает возлияние, держа её в скрюченных пальцах, Дрожа, как беззубый старик при порывах северного ветра.