Европа! Ты помнишь, когда В зазубринах брега морского Твой гений был юн и раскован И строил твои города?
Когда голодавшая голь Ночные дворцы штурмовала, Ты помнишь девятого вала Горючую честную соль?
Казалось, что вся ты — собор, Где лепятся хари на вышке, Где стонет орган, не отвыкший Беседовать с бурей с тех пор.
Гул формул, таимых в уме, Из черепа выросший, вторил Вниманью больших аудиторий, Бессоннице лабораторий И звездной полуночной тьме.
Все было! И все это — вихрь… Ты думала: дело не к спеху. Ты думала: только для смеха Тоска мюзик-холлов твоих.
Ты думала: только в кино Актер твои замыслы выдал. Но в старческом гриме для вида Ты ждешь, чтобы стало темно.
И снова голодная голь Штурмует ночные чертоги, И снова у бедных в итоге Одна только честная боль.
И снова твой смертный трофей — Сожженные башни и села, Да вихорь вздувает веселый Подолы накрашенных фей.
И снова — о, горе! — Орфей Простился с тобой, Эвридикой. И воют над пустошью дикой Полночные джазы в кафе.

Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. Редакторы А. Краковская, Ю. Розенблюм. Москва: Художественная литература, 1977.