Улица перед Палладиумом была заполнена людьми, и Нику показалось, что света чересчур много — трейсеры держали в руках факелы, в толпе светились масляные лампадки. Увиденная картина заставила его нервно выдохнуть — девять человек, с завязанными за спиной руками, стояли на коленях перед главным входом. Одетые в лохмотья, раненые, они сотчаянием смотрели на всех. Кто-то опускал взгляд, кто-то гордо держал спину ровно. Но они точно знали, что будет дальше. Оружие лежало кучей в десяти метрах от них, словно доказывая, что этот бой проигран. Ник повёл плечами.

     — Что же, — Джейсон вышел вперёд, собираясь произнести речь. — Жители Риверкоста! Эти люди, называющие себя группой «Мятеж», предприняли попытку нападения на Палладиум! Я так смотрю, горожане стали забывать, благодаря кому у них есть вода, медикаменты, да? Некоторым мятежникам удалось сбежать, но в назидание им, сегодня мы казним тех, кого удалось задержать, — он выдержал паузу, явно наслаждаясь прокатившимся в толпе шепотам, по тону — от одобрения до страха и возмущения. — Трейсеры, как и Палладиум — единственная ваша опора перед натиском жестокого мира. Подрывать нашу деятельность — это ставить под угрозу и свои жизни тоже! Поэтому, сегодня будет совершена показательная казнь преступников!

     Джейсон что-то ещё вещал, но Ник пропускал его слова мимо ушей, выискивая в толпе отряд. Он увидел Хизер, которая, вцепившись в плечо Алекса, рассеянно наблюдала за происходящим — она явно не ожидала такого исхода ситуации. Тем временем, Джейсон договорил и Ник не с первого раза услышал его.

     — Командир, — Джейсон сверлил его взглядом. — Приступай.

     Ник ничего не ответил, направившись к смертникам. Сердце гулкими ударами колотилось в грудной клетке, и ноги еле отрывались от земли, словно налившись металлом. Коса, закинутая сейчас на плечо, давила рукоятью всё сильнее. Она исправно служила ему вот уже больше пятнадцати лет, только порой, от сильной нагрузки ломался механизм, прижимающий клинок к рукояти. Ник тщательно затачивал лезвие раз в неделю, а тяжелая и длинная рукоять позволяла сделать достаточный размах, чтобы с легкостью не только отрубить голову любому живому существу, но и проломить позвоночник, разрубая жертву пополам. «Подходящий инструмент...» — мелькнуло в голове.

     Сердечный ритм ускорился и шум крови в ушах приглушил разговоры людей, волнами растекаясь внутри черепной коробки. Где-то под рёбрами тугими узлами скучивалось чувство холода. Это было странно — он убивал десятки раз, но никогда ещё он не заносил лезвие над тем, кто не мог защититься. Во всяком случае — не в трезвой памяти. Джейсон ещё раз крикнул ему в спину, чтобы тот начинал. Глаза первого мятежника смотрели пусто, почти спокойно, он гордо поднял подбородок, не вжимая голову в плечи. Ник зачем-то задержал дыхание и сделал медленный, вязкий замах далеко за спину и отделившаяся от тела голова с противным, глухим звуком покатилась по асфальту. Тело простояло в той же позе ещё несколько секунд, и сердце, ещё не знавшее осмерти, с усилием выталкивало кровь из артерий. Алая лужа растекалась по асфальту. По коже пробежал холодок, а сжимающие рукоять пальцы Ника, судорожно дернулись.

     Тишина на площади звенела. Ник чувствовал, как к нему и обляпанной кровью косе прикованы взгляды сотен глаз. Легкие с усилием вбирали воздух, а к разуму начало подкрадываться то самое, знакомое лет с двенадцати чувство — удовольствие от процесса. Он шумно выдохнул, чувствуя, как уголки его губ подёрнулись еле заметной ухмылкой, когда тело пятого мятежника осталось без головы. Лужа крови казалась бесконечной, растекающейся по всей площади, заполняющей каждую трещину. Смертники молчали. Ни один из них даже не повернулся, даже искоса не окинул взглядом тех, кто только что лишился головы. В горле пересохло, а сердце билось в таком ритме, что казалось вот-вот проломит рёбра. Но стало хорошо, так хорошо, что, подойдя к восьмому мужчине, он уже широко улыбался. Размах стало брать легко, свист разрезающего воздух лезвия приятно отдавался в ушах.

     Настала очередь последнего. Туман в голове заполнял пространство, заполнял пробелы и окутывал спокойствием и наслаждением. Реальность поплыла и Ник понял, что ещё немного и «вспышка» поглотит его. Он терял контроль. Опустив оружие, он смотрел невидящим взглядом куда-то сквозь мужчину, покорно ожидающего своей участи. Он медлил. «Нет. Нельзя сейчас. Ну же... Это уже не я», — беспорядочные обрывки мыслей роились в голове, будто пытаясь окончательно лишить рассудка, выпустить на свободу то, с чем он не в состоянии совладать.

     — Заканчивай! — рявкнул капитан.

     Голос Джейсона немного отрезвил, и Ника будто ударило током, отвлекая от погружения в этот омут. Как он хотел сейчас развернуться и снести голову ему — капитану. Скатившиеся с лезвия капли крови растекались по рукояти, и руки уже скользили по ней, несмотря на шершавую поверхность. Он сделал последний замах, тихо рыча и сопротивляясь разгорающемуся внутри чувству.

     Всё ещё было тихо. Джейсон что-то говорил, а Ник по-прежнему стоял перед трупом последнего мятежника, смотря в одну точку. Толпа расходилась, искоса поглядывая на палача, переговариваясь. Кто-то по приказу оттаскивал тела с площади, чтобы потом сжечь. Хизер подошла незаметно, слегка тронув Ника за предплечье.

     — Не трогай, — почти прошипел он.

     Хиз отстранилась. Ник перевёл на напарницу расфокусированный взгляд, пытаясь уцепиться хоть за одну её эмоцию, чтобы выкарабкаться из утягивающей в свою глубину тьмы.

     — Пока не подходи. Опасно, — он резко развернулся и стряхнул с окровавленного лезвия часть потемневших сгустков.

     Хизер молча смотрела ему вслед. Её била мелкая дрожь. Сейчас совсем не хотелось оставлять Ника одного, но тон его был понятным и не допускающим возражений. Она оглянулась, высматривая кого-нибудь из отряда, но все ушли с площади. Понятно, что тренировка сегодня не продолжится, а веселиться ни у кого не осталось сил и желания. Она помялась на одном месте, размышляя, стоит ли возвращаться в комнату, но поняв, что после казни удостоится от соседей огромной волной шуток, вопросов и оскорблений, она направилась в сторону окраины города.

     Асфальт на дороге, ведущей к окраине, становился всё более разбитым по мере удаления от центра города, в котором часть его ещё сохранилась. Дыры и ямы жители старательно заделывали, подгоняя камни по форме и размерам, чтобы как можно дольше сохранить улицам нормальный вид. В эту сторону Хизер ходила каждый раз, когда хотелось побыть одной — сеть дорожек и окружениеона изучила как свои пять пальцев, здесь не было крупных животных, не ходили этими дорогами пираты. Даже если кто-то заметит её, она уверена, что сможет справиться с противником. Но сколько бы прогулок она не совершала — никто кроме редких зайцев и енотов ей не встречался. Чем дальше она уходила от Палладиума, тем чаще попадались деревья и кустарники, дома становились ниже, а куски асфальта уже не были дорожным полотном.

     Впереди были только свалки, куда когда-то свозили всё, что пришло в негодность после Столкновения, а за ними дорога резко сворачивала налево, открывая взору лес. Деревья, что были моложе, приспособились к жаркому солнцу и кислотным дождям, покрывались мелкой, темной листвой. А та часть леса, что стояла здесь ещё за десятки лет до Столкновения, покачивала высохшими ветвями. Они напоминали Хизер Выживших — тех, что были стариками уже тогда, когда всё случилось. На душе было погано, и не выбирая в этот раз, куда пойти, она оказалась на узкой тропинке, вытоптанной десятками пар ботинок и сапог — сюда ходила группа трейсеров, чтобы собрать сушняк или срубить деревья.

     Хизер чувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что произошло за последние несколько часов. После того, как Ник ввязался из-за неё в драку, она металась по этажам в поисках Джейсона, чтобы объясниться, бросив отряд и тренировку, потом ничего не смогла сделать, чтобы привести Ника в чувства, а просто оставила его наедине с собой. Так случалось ни раз и не два, но она всегда оставалась рядом, терпела, боялась — но не бросала.

     — Да что я вообще за напарница такая?! — вслух крикнула она, пиная ботинком ближайшее дерево. — Мало того, что не смогла сама разобраться с этим мудилой, Аленом, так ещё и забила на тренировку, а потом и на Ника! Мало ли, что он там говорит про «не подходи», он всегда так говорит! Какая жея дура! — она громко ругалась, уходя по тропинке всё дальше.

     Хизер не нравилось чувствовать себя бесполезной или неполноценной. Разговоры за спиной задевали, как бы она того не отрицала, но никогда не опровергала сплетен о себе. Почему, она и сама себе не могла ответить. Ей всегда хотелось сделать что-то большее, значимое. Стать хотя бы для кого-то человеком, на которого можно положиться, другом, напарником, или... Её размышления прервались, когда она заметила тусклый, едва различимый голубоватый свет впереди. Пока она пробиралась сквозь цепляющиеся к одежде ветки, с той же стороны стал слышен тихий гул. Хизер быстрым движением вытащила пистолет из кобуры, и на согнутых ногах пошла вперёд. Сколько бы раз она не приходила сюда, ещё никогда не замечала ничего подобного. Свет стал чуть ярче и кажется, источник низкого звука был совсем близко.

     Выбрав ствол большого дерева прикрытием, она осторожно выглянула из-за него. Глаза расширились, а Хизер тряхнула головой, словно увидела мираж — среди деревьев, протаранив себе дорогу массивными колёсами, возвышалась странная машина. Большая и грузная, она была покрыта пылью и засохшей грязью, значит, стояла здесь несколько дней. В земле утопали опоры, а из узких окошек, почти под самой крышей лился тот самый свет.

     — Это что за чудище? — прошептала она себе.

     Пытаться попасть внутрь в одиночку было рискованно, тем более что Хизер совсем не понимала, что видит перед собой. Любопытство подстрекало подойти поближе, но рисковать не хотелось. Хизер огляделась по сторонам — нужно запомнить место и вернуться сюда если не с отрядом, то хотя бы с Ником. Странный объект не стоит оставлять без внимания. Сначала она достала небольшой нож и замахнувшись, хотела оставить его в стволе дерева, как опознавательную метку, но вовремя остановилась — воткнуть нож в кору и уйти, это почти записка для тех, кто здесь обитает: «Привет, а я вас видела». Хизер усмехнулась, и с усилием вырезав на коре небольшой крест, поспешила удалиться, торопливо выбираясь из леса на полусогнутых, и стараясь не быть замеченной — теперь было ясно, что кроме неё в лесу есть определённо кто-то ещё.

     ***

     Зима. Такая белоснежная зима, что слепит глаза. Холодно. Солнце поднимается высоко и с каждым днём греет всё сильнее, выходить на улицу днём можно только зимой. Он выходит из бедно обставленной квартирки на первом этаже. Ему скользко. Он щурит глаза и пытается взглянуть на бледно-жёлтый круг в небе. Он ёжится, кутаясь в безразмерный свитер, который на него заботливо натянули родные, и такие нежные руки. Ноги мёрзнут, но ещё нужно слепить пару снежков и попрыгать в сугробы, иначе, зачем он вообще вышел? Снег выпал только ночью и не успев подтаять, был пушистым и приятным на ощупь. Ему так нравится зима. За ним бежит, спотыкаясь, девчушка. Она хватает его за руку своими маленькими пальчиками и канючит: «Братик, а меня возьми прыгать в снег!», и они идут к сугробу. Потом, мокрые и весёлые, возвращаются домой. Нежные руки подхватывают и переодевают. В такую же старую одежду, но почему-то она очень тёплая. Горячая вода обжигает горло. Сестричка засыпает, а он сидит на коленях и слушает стук самого родного сердца на свете. «Ники, тебя ждет другая судьба, я в это верю». Она снова гладит его по волосам, колит лицо свитером, согревает. Это последняя зима, когда его греют эти руки.

     Ник поёжился от несуществующего холода. Когда он вернулся в квартиру и плюхнулся на кровать, он рассчитывал, что мозг даст ему отключиться. Но судя по тому, что мимолётное сновидение растаяло, не успев начаться, его тело всё-таки считало, что Ник достаточно выспался за день. Голова гудела и тело ломило, он не мог расслабиться или найти удобное положение. Страшно хотелось пить. Ник тяжело поднялся и направился вниз — к Генри. В коридорах Палладиума было прохладно, но возвращаться за плащом или хотя бы легкой курткой он не стал, как и не стал брать с собой оружие. Несмотря на ночь, на этажах было достаточно тихо. Хотя, загляни Ник в какой-нибудь местный шалман, он услышал бы множество интересных разговоров среди подпитых низкопробным самогоном жителей. Похоже, теперь он знаменит вообще на всю резервацию.

     В лазарете тоже было тихо и пахло как-то по-особенному. Этот запах сложно описать, но он знаком каждому, кто хоть раз валялся здесь с ранением или просто заглядывал к врачу. Леон как-то обмолвился, что до Столкновения в медицинских учреждениях пахло примерно также. Генри дремал, откинувшись назад в шатком кресле с высокой спинкой. Кабинет освещала тусклая электрическая лампа, а за дверями комнаты, справа, слышалось мерное гудение небольшого генератора.

     — Не экономно, — достаточно громко сказал Ник, подойдя поближе.

     Генри даже не дёрнулся от неожиданности. Он лениво приоткрыл один глаз, устало вздыхая и разминая затёкшие от скрещенного положения на груди, руки.

     — У меня сильное ощущение, что две недели не прошло, а твоих бойцов у меня тут больше не водится, — у него хрустнула спина, и он, поморщившись, поднялся, медленно расхаживая по комнате и разминая поясницу.

     — Помнишь, ты пичкал меня какими-то таблетками? Они закончились примерно два месяца назад... — Ник наблюдал за маршрутом врача.

     — Помню, а их больше и не будет, я в этом почти уверен. Учитывая, что даже простыми медикаментами нас обделяют, то те таблетки ты больше не увидишь. Хотя, может, у Надзирателейфабрика есть... Чёрт знает, —он выругался, проходя мимо невысокого шкафчика со стеклянным дверями, за которыми сиротливо стояло несколько баночек. — А что?

     — Ты знаешь, когда Джейсон заставил меня устроить это представление, я снова почувствовал...Это, — Ник потёр шею рукой, словно извиняясь.

     — Поздравляю, — отрезал Генри, взглянув на него поверх очков. — Сейчас я уже ничем не смогу помочь тебе, либо смирись, либо сбросься с крыши, больше у меня нет совета. Единственное, что могу сделать — дать тебе несколько ампул транквилизатора, если совсем прижмет, вколешь и отрубишься.

     — Давай, — Ник аккуратно сложил несколько прозрачных ампул в карман и поблагодарив Генри, вернулся в коридор.

     Он поплелся в сторону холла — желудок недвусмысленно намекал, что пора поесть, а ночь уже перевалила за середину. Однако, в холле было пустынно — сегодняшние разборки с «Мятежом» нарушили порядок, и дежурный по кухне расстроенно сообщил, что к складу с продуктами их пока не пускают. Решив, что спасти его от голодного обморока сможет только Леон, он неторопливо направился по улицу в сторону общины Выживших.

     Старик, как всегда, был в хорошем расположении духа, видимо, даже новости о мятежниках и их показательной казни ничуть не расстроили его. В том, что он уже всё знал, Ник не сомневался ни капли. Леон никогда особо не рассказывал о том, кем он является среди Выживших, но у этого старого прохвоста всегда находилось, что поесть, выпить или покурить. Иногда Леон угощал Ника такой странной едой, что Ник невольно задумывался, откуда вообще у него могло всё это появиться.

     Знакомство с Леоном тоже случилось странным образом. Точнее, для Леона оно больше походило на встречу со старым знакомым. Ник вспоминал, что в тот день он шатался по городу, исследуя его уголки и делая короткие записи. Прошло всего несколько дней с того момента, когда его вышвырнули из Центра и привезли в Риверкост. Его распределили в отряд и предоставили самому себе, сообщив время и день следующего рейда. Блуждая по улицам, он остановил свой взгляд на группе старичков, сидевших под тёмно-оранжевым навесом, закрепленным у стены дома. Он разглядывал Выживших, занимавшихся починкой одежды и ведущих тихие разговоры. Один из них поднял взгляд на тринадцатилетнего Ника и широко улыбнулся, помахав рукой.

     Ник невольно обернулся. Приветливостью по отношению к нему никто особо не отличался. Но Выживший всё подзывал его к себе. Ник нерешительно двинулся в его сторону, забираясь под навес.

     — Привет! — старичок улыбнулся, потрепав Ника за плечо. — Голоден?

     В ответ Ник смущенно опустил взгляд, и пожал плечами.

     — Ты недавно из Центра приехал, да Ник? Я — Леон, — он протянул ему кружку с чем-то горячим и несколько запеченных над костром овощей. — Ешь.

     — Недавно, — буркнул Ник, принимаясь за еду. Но через несколько мгновений, он ошарашенно поднял взгляд наЛеона. — Откуда ты знаешь моё имя? Я его не называл.

     — Секрет! — расхохотался старик. — Приходи, когда захочешь. Можешь спрашивать всё, что будет интересно.

     — Мне и интересно, откуда ты меня знаешь? — Ник вопросительно поднял бровь, не понимая, как реагировать на добродушие Леона.

     — Кроме этого. Это будет плата за все следующие вопросы, — он лучезарно улыбался, глядя на парнишку.

     ***

     Ник молча плюхнулся рядом с Леоном, пожимая ему руку, а в ответ получил довольно крепкие для старичка объятия.

     — Привет, сынок, — Леон уже протягивал ему еду, будто точно знал, зачем Ник пришел. — Ужасная ночка, не правда ли?

     — Тебя не было около Палладиума, — он отпивал горячий, терпкий напиток из кружки.

     — Тебе ли не знать, что у меня везде глаза и уши, — Леон хитро прищурился. — Та книга, кстати, оказалась довольно красочной, но я пока не нашёл того, кто бы её прочитал. О некоторых животных могу рассказать я сам, о тех, которых знаю.

     — Такое чувство, что ты меня пытаешься отвлечь, — усмехнулся Ник.

     — И правильно. После нападения и того, что Джейсон заставил тебя сделать, должно быть, тебе не очень хорошо.

     — Хреново, — Ник отложил еду, заваливаясь спиной на тряпичные подушки. — Как-то гнусно это всё. Какой-то маленький Ад.

     — Ты запомнил, что такое Ад, — Леон улыбнулся. — Я ведь рассказывал тебе об этом, когда ты был ещё юнцом. Но знаешь, если вспоминать дни, когда произошло Столкновение, и некоторое время после него, я бы не стал называть нынешнюю жизнь Адом.

     — Что же произошло тогда? — Ник покосился на старика. — Сколько раз спрашивал, ты так и не рассказал.

     — Я плохо помню подробности. Взрывы, крики, паника. Я уже тогда был далеко не молод. Химические облака над городом, отравленная вода, самолёты, куча военной техники. Паника не прекращалась несколько дней. Потом разграбили всё, что могли, пока не пришли Надзиратели. Страшно было, сынок. Я потерял в этом хаосе всю свою семью, — он горестно вздохнул. — Мне не хочется вспоминать об этом, вот и не рассказываю толком никогда... О, гляди, твоя подруга, — Леон повернул голову в другую сторону, жестом приветствуя Хизер.

     — Ник, мне нужно срочно с тобой поговорить. Безотлагательно, — она скрестила руки на груди.

     — Ну, и? — Ник поднялся на локтях.

     — Я нашла в лесу странный объект, такого раньше там не было. Давай покажу.

     Пробираться по сухим кустарникам было неприятно, в стороне, куда она повела Ника, даже не было тропинки, и ветки, то и дело, пытались уцепиться за одежду.

     — Как ты тут вообще оказалась? — отодвигая очередную ветку от лица, спросил Ник.

     — Прогуливаюсь сюда иногда, когда хочу отвлечься или нечем заняться, — впереди идущая Хизер оглянулась, слегка улыбнувшись.

     — Легкомысленно, — заключил Ник.

     Хизер подняла руку и оглянувшись на Ника приложила палец к губам.

     — Не высовывайся, спрячься за деревом. Я даже представить не могу, что это может быть, — прошептав, Хизер ткнула пальцем в сторону.

     Неподалеку от них, на поляне, возвышался всё тот-же обляпанный фургон, массивными колесами утопая в засохшей грязи. Тихое гудение всё так же разносилось по лесу.

     — Чтоб его. Что это за хрень? — Ник зачарованно уставился на объект.

     — Я откуда могу знать, в прошлый раз тут такого не было. Там, что, есть электричество?

     — Похоже на то. Хиз, придём сюда после завтрашнего рейда, а отряду дадим отдохнуть, — Ник достал угольный карандаш и сделал зарисовку на желтоватой бумаге. — Я подумаю, что это может быть, вдруг что выясню, — сказал он, заметив, как напарница внимательно наблюдает за движением его руки. — Всё, уходим.