— Уф, а тут уже не душно! — протянула Хизер, вдыхая ночной воздух.

     Ник снял повязку и огляделся по сторонам. На улице в обоих направлениях выставили свои лотки торговцы, вышли из укрытий фермеры и рабочие, улицы наполнились людьми. Пустынные днём, кварталы оживали и переливались множеством голосов, казалось, будто никакого Столкновения никогда и не было, что они — люди, так жили всегда. Небольшие костры, светильники и слабые лампы, работающие от грохочущих генераторов, добавляли ночному городу тепла и уюта, если этот мир вообще можно назвать уютным.

     — Пойдем к торговцам, направо, надо присмотреть фильтры и может, новую маску, а потом к побережью. По пути заглянем к Леону.

     — Угу, мы давно у него не были, — Хизер рассматривала прилавки торговцев, которые сидели поблизости, и отвлекалась на каждую безделушку.

     Они отправились узкой улочкой в сторону пляжа. Унылые серые дома жилого квартала тоскливо глядели на улицу провалами пустых окон, люди стараются не жить на верхних этажах — это бывает опасно. Остатки асфальта, прогретого дневным солнцем, ещё отдавали тепло, подсохшая трава то и дело шелестела под ногами, выглядывая из трещин. Ник остановился у круглолицего немолодого торговца, который почёсывал неопрятную бороду.

     — Что нового есть? — Ник наклонился над ящиками, выставленными на манер прилавка, высматривая маску поновее.

     — Чего-чего, да, ничего, — торговец развёл руками. — Упыри Надзиратели жадные стали, как черти. Будто у них все запасы кончились! — он ворчал, вытирая панорамные стёкла на масках кусочком тряпки. — Я уж им и то, и это предлагаю. Говорю, мол, давайте поменяю выпивку на маски или бумагу. А они молчат, сопят только, будто выпить не хотят. А сам я что, пойду за этими масками куда-то? Ваша братия мне тоже ничего не предлагает особо. Ай, — он махнул рукой.

     Ник усмехнулся разговорчивому торговцу, рассматривая маску в свете настенных факелов. Ник любил торговцев. Они воспринимали мир проще, чем все остальные. Их загадочные правила и способы добывать барахло на продажу, удивляли. Хотя, если оставаться честным, столько ресурсов, сколько привозили Надзиратели в резервацию не было ни у кого. Палладиум, да и остальные жители получали от них фонарики, топливо, пригодные фильтры и противогазы, генераторы, медикаменты и ещё кучу всего, что трейсеры не в силах были произвести или найти. За годы рейдов, во вверенных территориях почти не осталось неисследованных мест.

     — Слушай, мужик. А я оружие умею чинить, могу тебе часть продать, — Ник глянул на него, вертя маску в руках. — Я даже изготавливаю на заказ. Надо?

     — А чем я ж с тобой расплачусь, трейсер? — торговец драматично всплеснул руками.

     — Ну, чем. Масками, фильтрами. Продашь оружие кому-нибудь за капсулы или ещё что. Дело твоё, — Ник наблюдал за задумчивым лицом торговца.

     — По рукам. Тогда эту маску так забирай. Меня зовут Хэнк, будем знакомы, — он протянул Нику руку.

     — Ник. Я тебя раньше тут не видел. Ты недавно в Риверкосте?

     — Да, из соседней резервации сбежал. Там Надзиратели совсем озверевшие, да и земля бедная — есть почти нечего, — Он пожал плечами. — Ну, ты заходи.

     Ник пожал руку новому знакомому, выискивая в толпе напарницу. Он мысленно перебирал в голове тот арсенал, что висел на стенах его комнаты. Ещё подростком он восстанавливал оружие и собирал механизмы. Автоматы, ножи, пистолеты, арбалеты и многое другое было разложено и развешано по всей комнате.  Всё старьё, найденное в рейдах или полученное от Надзирателей он упорно восстанавливал, если это было возможно. Иногда советом помогал Леон. Хотя, ответа откуда Леон сам знает почти всё об оружии, а ещё и умудряется помнить, Ник так и не получил.

     Ещё в Центре, заручившись поддержкой одного тренера, бывшего инженером до Столкновения, он собрал для себя косу, лезвие которой складывалось в рукоять, пока не приходило время. Трейсеры, впрочем, считали оружие тяжелым и неуклюжим, но в поединки с Ником вступать отказывались, на что он только ухмылялся. Пока Ник выбирал себе новый противогаз и фильтры, договариваясь с Хэнком, Хизер прихватила у фермера несколько яблок и протянула одно из них ему.

     — Отсыпала торговцу капсул? — Ник надкусил яблоко и повесив противогаз на руку направился к дому, где расположилась группа Выживших, среди которых был и Леон.

     — Нет, взамен дала старый нож. Неплохой нож, надо сказать. Я не хочу тратиться на радиоактивные яблоки, — она улыбалась и вертела головой, рассматривая прилавки торговцев. — Да и капсул у меня мало.

     — Радиоактивные?! — Ник практически поперхнулся фруктом, но выплевывать не стал.

     — Ну, а как ты хотел? Они чуть более радиоактивные, чем те овощи и мясо, которые мы обычно едим, думаю, не помрем. Зато, считай, бесплатно! — Хизер хихикнула и подмигнула напарнику.

     — Твой оптимизм нас погубит, — он вздохнул, но продолжать речь не стал, так как они подошли к навесу, куда их жестом пригласил худощавый мужчина уже преклонных лет.

     Несколько Выживших занимались своими делами — чинили одежду и перебирали выращенные на импровизированных фермах овощи. Старики Выжившие всегда отличались о тех, кто родился после Столкновения. Они хранили множество различных предметов, пытались воссоздавать еду и напитки прошлого, из того, что росло сейчас в пределах досягаемости или на плантациях, а желающих пытались научить читать. Ник часто расспрашивал их о Столкновении, но никто не знал подробностей, да и говорили об этом они неохотно. Выживших среди жителей Риверкоста не очень много и держатся они особняком — в основном старики. Те, кто во время Столкновения были молоды, а то вовсе детьми, сливаются с толпой — становятся фермерами, торговцами или рабочими, они не хотят выделяться.

     — Какие люди к нам пожаловали! — седой старик с глубокими залысинами и небольшим хвостиком держал в руке чашку с чем-то горячим и показал гостям, куда можно присесть. — Какими судьбами ко мне, Ник? Как живешь? Я наконец сварил из трав нечто похожее на чай, а ещё у меня в этот раз получился вполне сносный самогон! — он широко улыбался и был в прекрасном расположении духа.

     — Привет, Леон! — он плюхнулся на гору каких-то тряпок рядом со стариком. — Жизнь течёт своим чередом, а я вот и зашёл к тебе, чтобы попробовать твоё варево, а ещё показать кое-что интересное, думаю, тебе понравится, — Ник перехватил у старика чашку и отпил. — Фу, ну и гадость!

     — Эх, ничего молодёжь не смыслит в напитках. Привет, красавица! — Леон кивнул Хизер, и хитро прищурился. — Так, что там у тебя интересного, говоришь?

     — Хизер нашла книгу, но язык нам не понятен, может ты сможешь прочитать?

     Не дожидаясь ответа, Хизер достала из сумки тяжёлый свёрток и протянула его Леону. Он аккуратно развернул книгу, трепетно перелистывая страницы. Кажется, таких книг старик Леон не видел уже очень давно. Он щурился, вглядываясь в немного расплывшийся шрифт, и задумчиво проводил рукой по подбородку.

     — Нет, Ники, я не знаю этот язык, кажется, это немецкий, но я не могу разобрать ни слова. Если позволишь оставить книгу на время, я попробую найти того, кто прочитает. Нас тут много из разных мест, и языков гуляет тоже не мало, может, кто и узнает, — Леон закрыл объёмный том и аккуратно положил рядом.

     — Оставляй, что толку на картинки любоваться? — Ник усмехнулся, отпивая «противный чай».

     За разговорами время шло незаметно. Лицо Ника помрачнело, когда он заметил в десятке метров от них группу Надзирателей. Они всегда ходили в одинаковой чёрной форме с плотными вставками на плечах, жилетах и коленях. С одинаковым оружием — чаще всего это были химические винтовки. Лиц никто не видел — они были скрыты противогазами даже тогда, когда Надзиратели патрулировали улицы в жаркие летние дни. Леон, заметив их, притих и опустил голову. Казалось, Выжившие боялись Надзирателей больше, чем кто-либо другой. Группа молча проследовала по улице, и удалилась по переулку вглубь жилого квартала. Сегодня в городе было спокойно.

     — Раздражают эти твари. Так бы и вскрыл каждому из них горло, — Ник стиснул зубы и старался говорить тише.

     — Они ушли, расслабься, — Хизер придерживала Ника за локоть, будто боясь, что он сорвётся с места и побежит по улице вслед за патрулем.

     Тем временем, Леон, проводив Надзирателей взглядом, уже тянулся за бутылкой с мутной жидкостью. Затем жестом показал её напарникам.

     — Разливать здесь не буду, а то налетят «стервятники», — старик снова улыбнулся и вручил бутылку Хизер.

     — Спасибо! — Хизер собралась и потянула за собой Ника. — Давай прогуляемся, не хочу, чтобы остаток ночи ты просидел с такой кислой миной!

     Попрощавшись со стариком, Ник поднялся и указал Хизер дорогу, ведущую к пляжу. Лунный свет подрагивал и рябил, отражаясь в воде, а ветер заставлял обломки кораблей постанывать, будто каждый порыв вызывал у них приступ боли. Хизер радостно стянула с себя тяжёлые ботинки и опустила ноги в ещё тёплый, приятный песок. Ник последовав её примеру, скинул плащ и снял ботинки. Ночь уже перевалила засередину, и небо приобрело глубокий синий оттенок, который разбавляла луна и немыслимое количество звёзд.

     — Как здесь здорово! — Хизер запрокинула голову и рассматривала звёзды, опираясь на локти. — Понимаю, почему ты так часто по ночам то на крыше, то на пляже.

     — Ну как, опробуем новый самогон? — Ник вертел в руках бутылку, решая, открывать её или нет.

     — Конечно! — она взяла бутылку и, не сомневаясь ни секунды, сделала несколько больших глотков. — Обжигает! — Хизер закашлялась и поспешила запить жидкость водой. — На, сам пей! — передав бутылку, она повернулась в сторону моря, периодически покашливая.

     Ник поднёс бутылку к носу и вдохнув резкий запах. Решившись, он сделал несколько маленьких глотков. Обжигающий самогон потёк от пищевода к желудку, вызывая довольно неприятные ощущения, и он жестом попросил у Хизер флягу с водой, боясь сделать вдох.

     — Кха, мать твою. У него он и вправду получился совсем по-другому, — Ник откашлялся. — Мог бы и предупредить. Ещё будешь?

     — Давай, — Хизер забрала бутылку, делая небольшой глоток и запивая водой.

     Ник почувствовал, как каждая мышца в теле теряла контроль, звёзды в небе расплывались странными узорами, а Хизер казалась ему галлюцинацией, которая вот-вот станет мутным пятном, или вообще исчезнет. Он завалился на песок и закурил, наблюдая за вьющейся струйкой белого дыма. Сколько прошло времени за эти созерцанием, Ник не знал, но казалось, что целая вечность. Сознание подёрнулось туманом и сон проник в голову.

     Над головой тусклым светом моргала лампочка, оповещая о том, что генератор барахлит. Он стоит, опираясь руками на стол и надрывая горло пытается перекричать Мартина. Ему всего восемнадцать, и худощавый командир никак не желает признавать, что навыки и способности Ника превышают его собственные. Они до звона в ушах орут друг на друга в кабинете Джейсона, пока, наконец, Нику в челюсть не прилетает костлявый кулак.

     Следующей ночью из десяти человек в Палладиум вернулись лишь трое — остальные попали в смертельные в ловушки пиратов. Ник не видел ничего вокруг и пытался придушить Мартина, прижав к стене, пока кто-то из дежурных Надзирателей не вырубил его, ударив чем-то в затылок.

     — Ник, — Хизер тряхнула его за плечо, — ты что, уснул? — Она улеглась на живот, подпирая голову руками.

     — А? — он открыл глаза. — Да, похоже на то, — он потер пальцами тяжелые веки. — Скоро рассвет, вернемся назад? Я хочу заглянуть к Уолтеру.

     — Угу, — Хизер поднялась, отряхивая с себя песок. — Немного хочется спать.

     У входа в Палладиум работала группа Надзирателей — они приехали на нескольких пошарпанных автомобилях, краска с которых давно облупилась и не все двери были на месте. В рассветном полумраке силуэты казались призрачными и размытыми. Обычно Надзиратели даже по важным делам приходили в Палладиум пешком, а машины использовали только для доставки ресурсов — топливо и запчасти в дефиците даже у них. Трейсеры тоже пользовались автомобилями, но только для того, чтобы привезти в город воду или древесину.

     Хизер осталась у входа, встретив взъерошенную и довольную Сэм, а Ник, обойдя группу устремился в лазарет, по коридору первого этажа, мимо холла и душевых. Генри — медик, был единственным Выжившим в Риверкосте врачом, его помощники суетились над ранеными, помогая делать перевязки и инъекции. Генри предпочитал брать в лазарет только тяжело раненых, выдавая остальным трейсерами медикаменты для самообслуживания, а простых жителей и вовсе отваживал, принимая только в исключительных случаях. Он сидел за столом, раскладывая листы с записями по стопкам, и поправлял исцарапанные, кривые очки на носу.

     — Генри, — Ник заглянул в комнату, которая служила кабинетом. — Как там Уолт?

     Старик поднял на него взгляд и вымученно вздохнул.

     — Думаю, что поправится. Ранение огнестрельное, командир, мне сложно справляться с такими, пулю еле нашел. Да и стар я уже, — он снова уткнулся в бумаги.

     — Ты мне уже говорил, — Ник нахмурился. — Давай ему больше лекарств. И ещё, мои бинты на руках совсем истаскались и антидоты заканчиваются. Выдашь?

     — Издеваешься?! — Генри поднялся со стула и снял очки. — Какие лекарства и бинты?! Они если и есть, то на складе, куда мне доступа никто не давал! Взгляни! — он быстрым шагом направился к высокому металлическому шкафу и со скрипом распахнул дверцу, обнажая почти пустые полки. — У меня ничего нет! Нечем лечит ни твоего Уолта, ни других раненых! Я еле свожу концы с концами.

     Ник бегал глазами по пустым полкам, понимая, что Генри ни в чем не виноват. Он сжал рукоять до хруста в пальцах.

     — Почему? — к горлу подступал неприятный ком, а в голове зарождалась мутная волна злости.

     — Спроси у наших друзей — Надзирателей! — Генри развёл руками. — Я стараюсь как могу, но уж прости, бинтами тебя точно не порадую — есть пациенты поважнее.

     — Понял, — Ник резко развернулся на подошвах, и размашистым шагом направился к главному выходу. Уже перешагнув первую ступеньку крыльца, он с усилием нажал на разъём механизма большим пальцем, выпуская лезвие косы на свободу.Отыскав в толпе старшего по званию Надзирателя, выгружающего из машины ящик, он направился прямиком к нему, игнорируя Хизер, которая обернулась на него, окрикнув.

     Подойдя вплотную, Ник навис над ним чёрной тенью и что-то спрашивал с явным раздражением. О чём именно они говорили, Хизер с такого расстояния не слышала, но, предчувствуя, что напарника может неплохо занести, поспешила к нему. Холодная сталь в голосе Ника пронизывала от пальцев на ногах до самых кончиков волос. Нет, он не кричал и даже не крыл матом низкорослого Надзирателя, но почему-то Хизер казалось, что ещё пара минут и голова солдата покатится вместе с противогазом по холодному асфальту.

     — Почему вы не привозите лекарства и бинты? — Ник был на голову выше Надзирателя и в предрассветном красноватом мороке казался демоном, поднявшимся на поверхность из самой преисподней.

     — Что? — за чёрным панорамным стеклом противогаза не было видно ни одной эмоции.

     — Бинты, противоядия, лекарства. Где. Это. Всё? — здоровый глаз янтарного цвета, почти светился, отражая лучи восходящего солнца.

     — Тебе какое дело? Отвали, — Надзиратель попытался развернуться и снова заняться разгрузкой ящиков, но сильная рука Ника схватила его за плечо и вернула в прежнее положение.

     — Отвечай! — голос становился всё более холодным, и нотки ярости в нём уже отчетливо прослеживались.

     Хизер подошла и взяв Ника за локоть, попыталась отвести подальше, на что он лишь дернул рукой, освобождаясь. Кровь в жилах начала закипать, и исступление подступало всё ближе к горлу. В последние несколько месяцев получить лекарства и антидоты со склада стало практически невозможно, теперь ситуацию спасало лишь то, что в прикладе автомата всегда был неизменный запас веществ, от которого сейчас осталась только половина.

     — Я сказал — отвали. Продолжишь, я пристрелю тебя, — Надзиратель достал из-за спины винтовку, заряженную химическими капсулами. — Вгоню «Красное милосердие» и ты готов. Пока не поздно, лучше заткнись и ... — его голос казался спокойным и абсолютно безучастным, звуча из-под маски. Но договорить он не успел.

     В эту секунду Ник замахнулся, и его костлявый, но сильный кулак, направился в сторону чёрного противогаза, заставив челюсть Надзирателя хрустнуть, а маску съехать на бок.

     — Ах ты мразь! — пошатнувшийся Надзиратель приходил в себя ещё несколько секунд.

     Ник поднял косу, беря достаточный замах, чтобы снести Надзирателю голову, когда услышал приглушенный выстрел и почувствовал, как тонкая игла капсулы с химикатом впивается в ногу выше колена.

     — Мудак!Думаешь, ты бессмертный? — Надзиратель поправлял маску, следя за реакцией Ника.

     — Не бессмертный... — преодолевая парализующую боль прохрипел Ник. — Но черта с два я сдохну, пока вас... — на лице появилась вымученная ухмылка, но договорить сил не было.

     Голос Надзирателя, который подошёл к еле державшемуся на ногах Нику, уже звучал издалека, будто из-за стены воды. Боль разъедала каждую мышцу, а голос стрелявшего заглушался неистовым звоном в ушах. Ноги начало сводить судорогой и Ник, покачиваясь, изо всех сил старался не упасть. Мысли разбегались в разные стороны, обрываясь, не успев начаться, а мир превратился в мутное пятно.

     Испуганная Хизер стояла совсем близко, но пока рядом был Надзиратель, она не решалась сделать даже шага. По её спине пробежала холодная волна страха и обхватив своими ледяными пальцами повисла на шее, попутно сползая куда-то под рёбра. Каждый вдох и выдох давался невероятно тяжело, а на виске забилась в тихой истерике вена.

     Надзиратель, подойдя вплотную к согнувшемуся почти пополам Нику, поднял правую ногу и с размаху саданул ему в грудь, отталкивая от себя. Почувствовав удар и оказавшись на спине, Ник, наконец-то смог закричать. Избавиться от боли. Забыть ее. Отключить. Крик, разнёсшийся по округе, просил только об одном. Мышцы свело в конвульсиях, и тело скручивало в неестественные позы каждые пару секунд.

     Пронизывающее острыми иглами ощущение растекалось по организму, будто намереваясь вырвать наружу каждую мышцу и сухожилие. Дыхание стало тяжёлым и сбивчивым — вещество действовало на нервную систему и легкие, которые с трудом выполняли свою функцию, сжимаясь спазмами в поисках кислорода. Надорванные голосовые связки превратили крик боли в сдавленный хрип, и сердце от такого напряжения пропускало удары, глухо ударяясь о ребра. Надзиратель безучастно наблюдал за этим представлением ещё около минуты.

     Мысли Хизер метались из стороны в сторону, и когда Надзиратель отвернулся от скрученного Ника, она кинулась к нему, всё ещё не решив, как поступить. «Что же делать, что делать? Если вытащу антидот из приклада и это заметят — можем лишиться всех лекарств, если буду медлить — он умрёт от болевого шока». Подхватив под руки, она с трудом поволокла его по асфальту. Несмотря на свою худощавость, Ник, всё-таки был довольно тяжёлым.

     — Ты только потерпи, не умирай, ладно? Мы почти у цели... — эти слова она шептала под нос, словно уговаривая не столько Ника, сколько себя. Хизер оглянулась по сторонам, и поймала на себе взгляд остолбеневшей Сэм. — Ну, чего стоишь?!

     Саманта, будто очнувшись от гипноза, подхватила Ника под одну из рук. Больше помочь никто не решился. Разбуженные трейсеры выглядывали из нескольких окон, устало зевая и наблюдая за происходящим, а на пустынной улице сейчас были только Надзиратели. Как только они преодолели лестницу ко входу, и затащили Ника в холл, Хизер сняла с него автомат. Вытащив из приклада ампулу с противоядием и автоматический шприц, дрожащей рукой она ввела зеленоватую жидкость в вену на сгибе локтя, пока Сэм зажимала руку Ника чуть выше. Заметив, что через несколько секунд его прерывистое дыхание стало выравниваться, она устало прислонилась спиной к холодной стене, положив голову Ника к себе на колени.

     — Всё, Сэм, я побуду тут с ним, — она устало выдохнула. От усталости всё тело ломило. — Принеси его косу, пожалуйста, и иди спать.

     — Может я останусь с тобой? — Сэм потерла лицо руками.

     Хизер отрицательно покачала головой, и Саманта, вернув оружие, удалилась вверх по лестнице. Сквозь проёмы окон в холл проникал теплеющий воздух, и в первых солнечных лучах танцевали частички пыли, поднятые десятками пар ботик, возвращающихся из рейдов отрядов. Иногда к ним кто-то подходил, но увидев, что в бессознательном состоянии лежит на полу Ник, ухмылялись и отмахивались. Хизер уже была не в состоянии злиться на них.

     Несмотря на усталость, в общую комнату возвращаться не хотелось — соседи по комнате из других отрядов с ней почти не общались, и пребывание там ей доставляло только неприятные ощущения. Иногда, прихватив с собой тонкое одеяло, она напрашивалась поспать в командирской квартирке Ника, устроившись на продавленном диване. Соседки только хихикали ей в след, будто бы невзначай шипя в спину: «Снова пошла к Нику, мелкая шлюшка».

     — Эй, подруга, я ещё не сдох?! — хриплый голос напарника оторвал её от вялых мыслей.

     Ник, заметив свое положение на коленях, поспешил сесть, посчитав это проявлением слабости. Он огляделся по сторонам, подтягивая к себе лежащий поодальавтомат, и подбирая использованную ампулу антидота.

     — Я тебе сдохну! — Хизер заулыбалась и заключила недоумевающего Ника в объятия. — Давай я помогу подняться в комнату? — она встала и протянула руку.

     — Можешь... — Ник будто решал, говорить ей или нет. — Можешь пойти рядом, если вдруг я начну терять сознание или типа того, — он старался не смотреть на напарницу, тем более, произнося такие слова. Ему всегда казалось, что проявить слабость, все равно, что выкопать себе могилу.

     Несмотря на сопротивление, она подхватила его под руку и помогла проковылять до пятого этажа. Тащиться по лестницам было тяжело, и он часто останавливался, сдерживая подступающую тошноту и пережидая головокружение. Ник завалился на кровать в одежде и металлическая сетка под ним жалобно заскрипела. Хизер потрепала упавшего лицом вниз командира за плечо и поняла, что он уснул сразу, как только очутился на кровати.

     С восходом солнца жизнь Палладиума замирала. В коридорах и комнатах было тихо, лишь эхом раздавались шаги неспящих трейсеров, шумела льющаяся из бочек ледяная вода в душевых, и слышались редкие, тихие разговоры. Не только Палладиум, но и весь Риверкост приостанавливал свою деятельность — жители скрывались от жары в потрепанных временем, дождями и ветром домах, набираясь сил, пока не наступит новый вечер.